Сон уходил медленно, толчками. Сначала в сознание ворвалось мурлыканье. В ровные урчащие звуки вплетались хрипы, вздохи, и даже присвисты. Кот лежал на подушке, уткнувшись носом ей в ухо. Ольга открыла глаза и невидяще уставилась в темноту. Маркиз почувствовал, что хозяйка проснулась: лапа уткнулась в лицо, мягко, но настойчиво спихивая её голову с подушки. Ольга привстала, рука привычным жестом потянулась к выключателю, - и вдруг замерла. Женщина попыталась понять, откуда возникла уверенность, что свет включать нельзя, и вдруг проснулась окончательно и вспомнила, что она в комнате не одна. Два дня назад дочь разругалась с мужем и вместе с сыном приехала в её однокомнатную квартиру.
На улице уже начинало светать, но скудный утренний свет не мог пробить плотные шторы. Контуры вещей еле угадывались. Ольга нащупала мобильник и посмотрела время. Будильник вот-вот должен был зазвонить. Надо было собираться на работу.
Ольга работала в маленькой частной фирме, производящей пельмени. Устраивалась туда, полагая, что это ненадолго, пока не найдётся что-то более перспективное, но неожиданно ей там понравилась. Фирма,скорое разорение которой из-за её мелких размеров было вроде бы очевидным, почему-то оказалась вполне конкурентоспособной и процветала. Зарплата была средненькая, но выплачивалась вовремя, добираться было удобно - на одном автобусе без пересадок. Но главное - сама работа. Ольга называлась секретарём, но совмещала функции отделов снабжения и сбыта, вела бухгалтерию, набирала рабочих и занималась ещё кучей разных дел, чувствуя себя нужной и незаменимой. Работала она в маленьком кабинетике, который был практически в её единоличном владении. Там стоял ещё стол Романа, владельца фирмы, но тот постоянно был в производственном помещении, присматривая, ремонтируя, подсказывая и помогая, и успевая ещё шутить с молоденькими работницами. Коллектив был чисто женским. Водитель Виталька вечно был в разъездах, а грузчика найти не получилось. Уволив за пьянки одного за другим двоих, Роман сказал:
- Ну и чёрт с ними. Что, мы с Виталькой машину сами не разгрузим?
Он добавил водителю зарплату - и они стали управляться вдвоём. Ольга любила присутствовать на разгрузке, хотя сама себе даже не хотела отдать отчёт, что главное удовольствие - смотреть на Романа. Роман был старше неё, но выглядел молодо. Длинные светлые волосы забраны в хвост, в одном ухе серьга - простое серебряное колечко, да и одевался он по-молодёжному, в джинсы и свободную толстовку.
При погрузке-разгрузке он её снимает, голубые глаза блестят, чёрная майка подчёркивает золотистые волоски на груди, на загорелой коже. В солярий он ходит, что ли? Ну откуда весной такой загар?
Весь он ладный, поджарый, сильный. Мышцы так и играют на худых руках и плечах. И не скажешь, что Роману уже под пятьдесят!
Ольга смущённо отводит взгляд, посматривая только краем глаза. Нехорошо. Как девчонка. Хотя это никому не вредит, лишь бы не заметили. На симпатичного мужчину и посмотреть приятно. Он и умница, и хватка деловая есть... Бывают же такие!
Печально, что на неё такие мужчины внимания никогда не обращали.
Ольга отключила будильник и села.
Потревоженная кошка, спрыгнула на пол с шумом, который в полной тишине показался грохотом.
- И кто сказал, что кошки тихо ходят на мягких лапках? - привычно удивилась Ольга и посмотрела на кота. Он уже вытянулся на всю подушку так, что даже странно было, как помещался рядом, когда она спала. Его чёрное тело на белизне белья выделялось даже в темноте.
Обнаглели, дармоеды!
Она беззлобно ткнула кота в бок, он перевернулся на спину, вывернув голову под немыслимым углом, и, вытянув лапы, стал ещё длиннее.
- Ладно, потом застелю.
Она вышла в коридор, захватив из комнаты одежду, прикрыла дверь в комнату и, наконец, включила свет. День начинался с мытья кошачьих туалетов. Оставлять это дочке не хотелось, у неё и так с малышом хлопот много. Маркиз делал свои дела безукоризненно, а вот Вафля вполне могла, сев в лоток, свесить зад наружу и напрудить лужу на пол. Ольга бдительно осмотрела чистый пол, сполоснула туалеты и быстро умылась сама.
Кошки уже ждали, когда их обслужат. Вафля сидела в углу на полу, пристально глядя на неё янтарными глазищами, а Маркиз нетерпеливо пританцовывал на табурете, издавая дикие немузыкальные вопли. Явно в роду у него были сиамцы. Ольга помыла мисочку и налила свежую воду, насыпала корм в блюдце, и сев на сразу освободившийся табурет, стала надевать колготки. Вафля бодро отвесила затрещину коту и захватила блюдце в единоличное пользование. Маркиз попятился и осел на задние лапы.
- А вот кому дать по наглой рыжей морде? - риторически вопросила Ольга, и тут заметила длинную стрелку от щиколотки почти до колена. Вот ведь расстройство какое! Только один день в них и отходила.
Она разбила яйцо, вылила в тарелочку и поставила в микроволновку, а сама направилась в комнату за запасными колготками.
- Надо ещё купить, последняя пара осталась, - озабоченно подумала она. И в этот момент погас свет.
Сначала Ольга, занятая мыслями о сложных взаимоотношениях дочки с зятем, даже не оценила всей трагичности ситуации. Зачем ей свет? Она в своей квартире и с закрытыми глазами ориентируется. На ощупь нашла в шкафу новую упаковку колготок, застелила постель, пользуясь тем, что кошки на кухне, и вернулась туда.
Не так уж и темно. Она легко выбрала из многочисленных баночек банку с кофе, насыпала ложечку в чашку, и с сожалением подумала, что придётся пить чёрный. Кто знает, когда электричество дадут? Не стоит холодильник размораживать, молоко доставать.
И тут она обнаружила, что чайник почти холодный, а яйцо совсем сырое.
С раздражением подумав, что придётся готовить на плите, Ольга открыла газ и нажала на кнопку, и только услышав щелчок, запоздало сообразила, что электророзжиг не работает и зажигать придётся спичками. Спичек на месте, естественно, не оказалось. Она бегло просмотрела открытые полочки, на которые падал скудный свет из окна и, подсвечивая мобильником, проверила ящички под ними. Мало ли, свалились?
Нет, коробок не обнаружился.
Несколько мгновений женщина пребывала в озадаченности: она же знала, что спички были, были! Потом вспомнилось, что дочка, закончив кормить Олежка грудью, опять закурила. Ольга вышла в коридор и прохлопала карманы её куртки. Вот коробок и нашёлся! Правда, в нём оказалось всего две спички. Одна из них даже на ощупь была подозрительно тонкой и при попытке её зажечь сломалась, а вторая вспыхнула и осыпалась.
Ольга поняла, что завтрака не будет.
Она спешно надела костюм и только тогда сообразила, что и причёску сделать не сможет. Фен не включится, да и зеркала только в ванной и коридоре, где совсем темно. Её это совсем расстроило. Не в хвостик же собирать! Это к костюму никак не подойдёт. Нехорошо идти с распущенными волосами - на производство так уже не заглянешь. А сегодня будет завоз, надо товар принимать.
Она сгребла шпильки в кулак и проверила время. Долго возилась! Пора было выходить. Сумка лежала в комнате. Или не лежала, потому что на месте её не обнаружилось, а вместо этого возвышалась куча дочкиных вещей. Ольга порылась в этой куче и сумку всё же нашла: не то, чтобы совсем на месте, но где-то рядом. На кухне уже было почти светло, но в коридоре - совсем темень. Ольга скинула шлёпанцы, поставила их на полку и сняла с вешалки элегантное бежевое пальто (она совсем недавно заплатила за него бешеные деньги). Маленький чёрный беретик выскользнул из рукава и упал на пол. Она шагнула - и наступила в лужу, ещё тёплую. Подхватила беретик, но поздно, он тоже был мокрый.
Вафля, кусок зассыки!
Сняв колготки, она доскакала на одной ноге до ванной, бросила берет с колготками, сполоснула ногу и в панике рванулась в комнату. Колготок больше не было! А она никогда, никогда не ходила на работу в брюках!
Ольга распахнула шкаф. Даже сквозь шторы света пробивалось достаточно и она быстро нашла единственные классические брюки. Но и в сумраке было видно, что на ткани, стиснутой соседними вещами, образовалась складка, требующая глажки. Ольга отбросила брюки и решительно натянула джинсы.
Только бы на автобус не опоздать!
Пальто с джинсами смотрелось нелепо, она натянула ярко красную куртку и бросилась бежать, перепрыгивая через ступени, поскальзываясь на утреннем ледке.
Она даже увидела свой автобус. Оставалось всего лишь пересечь бульвар. Но людей на остановке не было, и автобус промчался мимо остановки, не снижая скорости с тем, чтобы остановиться в двадцати метрах, перед красным огнём светофора.
О, как Ольга бежала! Давненько ей не приходилось так бегать.
Она догнала. Даже постучала в задние двери, но тут вспыхнул зелёный - и автобус тронулся, обдал её выхлопом и умчался.
Ольга чуть не расплакалась от досады и зло посмотрела вслед. До этого всего один раз в жизни приходилось опаздывать на работу. Тогда она только окончила институт и работала в воинской части, как тогда называли "в ящике". На территории части был свой аэродром, и всё это находилось в нескольких километрах от города.
Однажды будильник не сработал. Напуганная рассказами о строгостях пропускного режима, она тогда выскочила из дома в сапогах на босу ногу и шубе, надетой прямо на ночную рубашку. Приехала на работу, зарегистрировалась и, оформив местную командировку у начальника своей лаборатории, поехала домой приводить себя в порядок.
Этот случай так смутил её и напугал, что Ольга взяла себе за правило выходить заранее и больше никогда на работу не опаздывала. А вот сегодня...
По иронии судьбы фирма арендовала помещение в той же воинской части, где Ольга работала после института. Сейчас рядом началось какое-то строительство. Работали там, как водится гастарбайтеры. Что они возводили, Ольга не представляла, вроде бы складской комплекс, но здание было большим. Может, когда закончат строиться, и автобусы будут чаще ходить, но сейчас ходили очень редко. Следующий по расписанию должен был быть почти через час.
Впрочем, нечего время терять! К остановке подошёл автобус другого маршрута, и Ольга решительно села в него. Конечная остановка автобуса на шоссе, а там уже поворотов нет, любая машина мимо работы проезжает. Правда, автобусы делают петлю, съезжая с шоссе и довозя пассажиров до самой проходной, а так - придётся своим ходом больше километра тащиться, но сейчас там чистый асфальт, это быстро. Тем более, что в кроссовках, а не на каблуках. Лишь бы подвезли! Ольга предусмотрительно вынула из сумки сотню, положила в карман куртки и подняла руку.
Она где-то читала, что попутчиков берут от скуки, чтобы поболтать дорогой. Значит, есть смысл голосовать только тем машинам, где один водитель. Но прямо в глаза било солнце, нестерпимо яркое, какое бывает только весной. Стоя против него, она не видела, есть ли в машине пассажиры, поэтому голосовала всем подряд. Раньше ей никогда не приходилось этого делать. Было неловко.
Машины шли безостановочным потоком. Рука начала затекать. Хорошо хоть, что Ольга догадалась встать так, чтобы тень от флажка автобусной остановки, падала на лицо. Видела она не намного лучше, чем раньше, но хотя бы перестала щуриться и морщиться. Кто подсадит с такой перекошенной рожей?
Держаться в крохотной тени было сложно, иногда солнечные лучи всё же попадали на лицо, но Ольга старалась не жмуриться и приветливо улыбалась потоку машин. На глаза выступали слёзы.
Ну, в чём дело-то? Почему не останавливаются? Хотя ясно. Молоденькую бы давно подсадили.Вот даже Роман с молоденькими работницами улыбчивый, шутки шутит, за жизнь разговаривает, а с ней говорит только сухо и по делу. Или, если бы в пальто была, как приличная. А так - немолодая растрёпа в джинсах, кто связываться захочет?
Сияющая машина отделилась от общего потока и съехала на обочину почти бесшумно, только мелкие лужи захрустели, разбрызгивая осколки льда. Окно передней дверцы было опущено. Ольга разглядела, что человек совсем рядом.
Руль справа, значит иномарка.
Женщина радостно шагнула вперёд.
Солнце, казалось, ударило наотмашь. Наклонившись к машине и слепо вглядываясь в чёрно красные пятна перед глазами, она спросила:
- До воинской части довезёте?
- Назад садись! - скомандовал голос, и она, благодарно улыбаясь, неловко ввалилась в машину.
Машина тронулась. Красное медленно уходило, оставляя черноту, из этой черноты выплыли три фигуры. Ольга обмерла. Она не видела лица мужчины, который сидел перед ней, только черные волосы и шею, коричневую и толстую, как ствол дерева, но двое других были немолоды: лица бесстрастные, как у идолов, коричневые, с чёрными миндалевидными глазами, заросшие щетиной. Одеты они были бедно: один - в ватнике, двое в дешёвых болоньевых куртках, явно не новых.
Мужчины начали тихо непонятно переговариваться. На Ольгу внимания совсем не обращали, как будто тут и не было её.
- Это конец, - обречённо подумала Ольга. - Ведь никогда не ездила автостопом, никогда! И в первый же раз - так нарваться! Явно машина не их, угнали. Завезут куда-нибудь, изнасилуют... Убьют? Убьют, наверное. Зачем живой оставлять...
Она вслушивалась в гортанные слова незнакомого языка.
Попробовать открыть дверцу и выпрыгнуть? Или заблокирована?
Но попробовать Ольга не рискнула. Машина мчалась быстро, обгоняя соседние. На такой скорости прыгать самоубийственно. Может всё-таки как-нибудь обойдётся, подумала она с безнадёжностью.
В голову упорно лезли жуткие сюжеты из уголовных хроник. Ольга решила, что отбиваться будет до последнего и внутренне собралась. Особого страха не было, и о себе она почти не беспокоилась, как ни странно, но с жалостью подумала, что дочка нянчиться с кошками наверняка не станет, особенно с записучей Вафлей. Выгонит бедолаг.
Когда машина свернула с шоссе, Ольга почувствовала, как перехватывает дыхание от подступающего ужаса, и крепче сжала зубы, не в силах отвести глаз от своих пальцев, вцепившихся в ремешок сумочки.
- А денег с собой мало, этим ничего не обломится, - мелькнула злорадная мысль.
Машина остановилась.
- Здесь? - спросил водитель по-русски.
Ольга вскинула голову и посмотрела. Они стояли у знакомой проходной.
Улыбаясь трясущимися губами, женщина протянула водителю отложенную сотню. Он отрицательно покачал головой, махнул рукой и улыбнулся.
- Какая улыбка славная, - подумала Ольга, - Что я вообразила? Надо же было так себя накрутить!
Она выскочила из машины, пожелала попутчикам хорошего дня и легко побежала к проходной. В конце концов, она добралась вовремя. Краем глаза она заметила, как машина, подвёзшая её, катится дальше, в сторону стройки.
Пожилой прапорщик, сидевший у вертушки, приветливо улыбнулся, не взглянув на пропуск, которым она махнула у него перед носом
- Доброе утро, Ольга Владимировна!
- Утро доброе! - на автомате ответила она, проскальзывая через вертушку и выходя из помещения пропускного пункта.
Прапорщик проводил её взглядом, услышал, как она расхохоталась, выйдя за двери, и смутился. Неужели он так заметно на неё вылупился? Но ведь она сегодня была совсем не как обычно. Причёска, что ли, не такая? И он глубоко задумался, пытаясь сообразить, что же так изменило давно знакомую женщину.
Роман стоял у окна, глядя на голые берёзки у бетонного забора и крохотное здание пропускного пункта. День был яркий, солнечный, а мысли - невесёлые. Вот уже полтинник скоро разменяет - и один. Хотелось семьи, уюта, да на ком жениться-то? На работе - одна молодёжь. Зачем молоденькую брать? Такая поживёт в лучшем случае лет десять, а потом хвостом вильнёт - и налево. Оно надо? А с этой фирмой и времени ни на что не остаётся. Не на улице же знакомиться? Не мальчик уже, неловко.
Он подумал о своей помощнице и печально вздохнул. Вот это женщина! Голова - министерская. Устроившись к нему на работу, она легко и непринуждённо сняла с его плеч половину забот. Всё у неё спорилось, всё было сделано вовремя, аккуратно и точно. И выглядит, здорово: вся такая элегантная, ухоженная, собранная, как с рекламной картинки. И такая же холодная, строгая и неприступная. Конечно, он мужик простой, видно, что Ольге не пара. Да у неё, верно, и есть кто. Роман несколько раз порывался спросить, как бы в шутку, но так и не решился. Но ясно, что не может такая женщина быть одна.
Двери проходной распахнулись, пропуская хохочущую женщину в яркой куртке. Она взмахнула рукой, отбрасывая с лица блестящие пряди, спутанные ветром, и Роман с удивлением узнал Ольгу. Он и не подозревал что она может быть такая... Такая!