Андреева Рената : другие произведения.

Дом на острове

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Призрак в заброшенном доме на острове жаждет мщения. Не подозревая об этом, туда приезжают новобрачные. Текст будет редактироваться
   Глава 1
  
   Мы вышли из бело-жёлтого вагона уже за полдень, но воздух был по-утреннему свеж и чист. Длинная очередь такси ждала пассажиров. Мне было так хорошо, что я даже не глазела по сторонам, а просто подставила лицо ветру. Вещи погрузили в багажник, и муж распахнул передо мной дверку машины:
   - Лиз, прошу!
   Жест вышел шутливо-нарочитым, но мне нравилась эта типичная для Чарли милая театральность.
   Машина промчалась через город, затем над рекой по футуристическому мосту. Я с рассеянной улыбкой глядела на пейзажи, мелькающие за окном, и слушала разговор мужа с водителем, не пытаясь вникать в смутно знакомые слова. Пусть медовый месяц будет праздником! Потом Чарли поможет с испанским. Когда горячие пальцы мужа сжались на моей ладони, легонько пожала его руку в ответ,
   Сквозь ткань чувствовалось тепло его бедра. Думаю, именно из таких мелочей и складывается подлинная близость.
   Временами казалось, что всё это ненастоящее: встреча с Чарли, внезапная любовь, весь наш скоротечный сумасшедший роман и скоропалительный брак.
   Меня зовут Елизаветой, или попросту Лизой. Жизнь не баловала: росла без отца, достатка в доме никогда не было, и учёба за границей казалась недосягаемой мечтой. Но... вот, получилось.
   Не зря говорят, что удача, как и несчастья, не приходит одна. Кто бы мог подумать, что на совершенно обычную, ничем не выдающуюся девушку, вдруг обратит внимание такой удивительный парень.
   Чарли легко ориентировался во всем, обладал не только интересной внешностью, но и особой привлекательностью, которая заставляла тянуться к нему самых разных людей. Улыбчивый, оптимистичный, неизменно приветливый, он поразил и заворожил меня абсолютной уверенностью в себе, какой-то особой напористостью, и лишь со мной был мягкий, уступчивый. Не скажу, что внезапно избавилась от комплексов, но то, что он счёл меня особенной, поселило в душе незнакомую раньше тихую радость.
   Иногда я замечала, что он поглядывает на меня с беспокойством, казалось, так же как и я, терзается вопросом, что же я в нём увидела.
   Удивительно, что мы с ним вообще встретились. Я из России, но училась во Франции, к которой Чарли вообще никакого отношения не имел. Он родился в Штатах, а рос в Галисии, в этом самом доме, куда мы ехали. После трагической смерти матери, отец увёз его в Америку, но последнее время Чарли работал в Испании. И ведь повезло нам одновременно поехать осматривать долину Луары!
   На бракосочетании наших родителей не было. Отец Чарли счёл, что нет смысла лететь через полмира из-за получасовой церемонии, а моя мама не могла себе позволить такую поездку, да и загранпаспорта не имела.
   Мы въехали в городок, я жадно прилипла к окну, впитывая новые впечатления. Узкие улочки, чистенькие светлые домики, местами увитые плющом, красные черепичные крыши, цветы в скверах, редкие прохожие. Обернулась к мужу:
   - Как красиво!
   Жаркий взгляд любимых карих глаз вновь заставил сердце биться сильнее. После моих слов Чарли огляделся, будто до того вообще не замечал, что вокруг, и, усмехнувшись, качнул головой:
   - Ну да, пока неплохо. Начнётся сезон - и всё забьёт пёстрая галдящая толпа.
   - Жаль, - сказала я, больше любуясь мужем, чем вникая в его слова.
   Начало жизни, проведённое в тихом провинциальном городе, наложило свой отпечаток: нельзя сказать, что не люблю оживлённые улицы, но всё же от суеты вокруг быстро устаю.
   Чарли сжал мои пальцы:
   - Нас это не касается, любовь моя. Надеюсь, дом тебе понравится, а если что не так, мы живо сделаем как надо. Будем выбираться сюда за продуктами, а потом снова сбегать в персональный рай.
   Собственный дом на острове - это круто, пусть даже не претендует на монументальность, а сам остров, по рассказам Чарли, скромная кучка камней у самого берега. Смущало, что дом давно заброшен. У нас, уверена, в таком случае от постройки не осталось бы ничего мало-мальски годного: стёкла будут разбиты, стены - испещрены графитти, а по углам наверняка найдутся всякие... гм... отходы жизнедеятельности.
   Я надеялась, что оптимизм мужа оправдан, но всё же напомнила:
   - Ты там не был десять лет.
   - Даже больше! - рассмеялся он.
   Ветерок, задувающий в машину, играл с его смоляными прядями. Я улыбнулась, глядя на любимого. Наверняка беспорядок на голове его нервировал, хотя растрёпанные волосы шли ему много больше зализанной причёски.
   Приятно почувствовать себя авантюристкой - ехать в чужую страну, почти не зная языка, да ещё в заброшенный дом, не представляя, что там может твориться. Чарли наверняка испытывал то же самое: он был на своём месте в стенах офиса, в клубе, и я не могла представить его на пустынном клочке заброшенной суши. Тем сильнее хотелось увидеть мужа в таких непривычных декорациях. Для нас это было игрой. Воодушевляла мысль наладить быт на острове и жить там в своё удовольствие. В моей отчаянной голове уже сложился план. Можно впоследствии организовывать экскурсии на остров, устраивать там пикники. Почему бы и нет? Если что-то не заладится, снимем домик на побережье, и проведем медовый месяц, как обычные отдыхающие, а потом уедем к Чарли в Сарагосу.
   Муж был уверен, что сможет без труда найти удалённую работу или, на худой конец, ежедневно ездить в ближайший городок. Мне оставалось учиться лишь год, и я могла пропускать лекции, получая учебные материалы и задания через интернет. Главное - вовремя отсылать письменные работы и приезжать на сессии. Образование я, можно сказать, почти получила, а что с ним делать дальше, решу, когда своими глазами увижу предполагаемое жилище.
   Сначала надо осмотреться, убраться, возможно, ремонтировать, обзаводиться самым необходимым. Но не исключено, что жить на острове мы не сможем, разве что выбираться отдыхать. Мечты не имели никакой материальной подпитки. Своих денег у меня не было, а тратить накопления мужа на эту авантюру, казалось неразумным, хотя он явно загорелся мыслью вернуться в дом своего детства.
   Пока же я с любопытством глядела в окно на уползающие назад улицы. Водитель, будто чувствуя моё желание всё рассмотреть в подробностях, ехал небыстро, но городок оказался маленьким, и уже через четверть часа мы добрались до океана и расположились на открытой веранде кафе.
   Кроме нас клиентов не было. Сидеть в помещении не хотелось: я не желала упустить ничего из своей новой жизни. Берег круто спускался, крыша следующего дома была ниже уровня веранды, а дальше разлилась бескрайняя бирюза. Полосатый навес закрывал столики от прямых солнечных лучей, но водная гладь сияла и слепила глаза отражённым светом. Напротив меня сидел лучший мужчина в мире, а я щурилась, глядя на океан, подставляя лицо по-весеннему прохладному бризу.
   Два чемодана и спортивная сумка - вся наша кладь - притулились у лестницы. Казалось, стоит стать на верхнюю ступеньку и раскинуть руки, ветер подхватит и понесёт в непривычно синее и глубокое небо, такой лёгкой я себя чувствовала. Говорят, что счастье нельзя почувствовать, и лишь оглядываясь назад, можно понять, что оно было, но я не ведала сомнений: счастлива именно здесь и сейчас.
   - Надо бы арендовать моторку, - сказал Чарли.- Спрошу, куда можно обратиться.
   Он обернулся к официанту и, когда тот подошёл, завёл разговор. Парень глядел на меня с восхищением, а встретившись со мной взглядом, просиял. Я не обольщалась по поводу своей привлекательности: обычная реакция на мои русые волосы в стране брюнетов. Мимолётно улыбнулась ему и отвернулась.
   Чарли протянул руку через стол и сжал мою ладонь. Взревновал и предъявляет права собственника, демонстрируя обручальное кольцо. Смешно! Я не подала вида, что заметила это: нечего забивать голову ерундой, надо наслаждаться моментом.
   - Нехорошее место, - сказал официант, и я снова перевела взгляд на него, удивившись не столько этим словам, сколько тому, что поняла хоть что-то из непонятного в целом разговора.
   Чарли задал быстрый вопрос, и теперь я постаралась вникнуть в ответ, но парень отвечал торопливо, с непривычно бурной жестикуляцией. Ничего не разобрать. Женщина в белом, огонь...
   Уж не случился ли в доме Чарли пожар? Я беспокойно поглядела на мужа, но он не выглядел встревоженным или опечаленным, а поймав мой взгляд, тепло улыбнулся. Я отогнала вздорные панические мысли. Чарли сам разберётся. Здесь хорошо, но скорей бы увидеть дом!
   Муж рассказывал мало, но мне казалось, что едем в поистине волшебное место. Он мимолётно упомянул о собственности чуть ли не в первый день знакомства, что я отнесла к невинному хвастовству и желанию произвести впечатление. Не рвалась туда, даже не мечтала о шансе побывать на острове. Только в ожидании свадьбы, я стала задумываться о "таинственном заброшенном замке", особенно после того, как поделилась фантазиями с женихом, а он, хмыкнув, внезапно сказал, что его дом и впрямь походит на замок. Это только подогрело моё любопытство. Я представляла красивое светлое сооружение вроде тех, что видела возле Луары - с зубчатой крепостной стеной и башнями. Понимала абсурдность этой фантазии, но была не в силах избавиться от неё. Даже рисовались дивные интерьеры уютного семейного гнёздышка. Ясно, что сидеть спокойно я не могла. Когда Чарли обо всём договорился, уже умирала от нетерпения, как хотелось скорее добраться и увидеть.
   Наконец, муж всё разузнал, уже через полчаса мы отплыли от причала на арендованной моторке и понеслись вдоль берега.
   Ветер, сильный и на берегу, здесь совершенно рассвирепел. Волосы хлестали по лицу, так и норовя попасть по глазам или в рот. Чарли только смеялся, глядя на мои попытки поймать все мечущиеся пряди и собрать хвост. Я показала ему язык и спросила, перекрикивая треск мотора:
   - Что сказал этот парень?
   - Что у меня очень красивая жена, похожая на эльфа.
   Интересно, официант и впрямь сделал мне такой комплимент, или Чарли сейчас сам придумал? Опешив от этого заявления, я всё же сохранила невозмутимый вид и самонадеянно заявила:
   - Ну, это само собой! А про дом? Что там про "нехорошее место"?
   Волна ударила в борт, окатив нас мелкими брызгами, заставив взвизгнуть от неожиданности. Чарли расхохотался и махнул рукой:
   - Потом!
   Я жадно глядела вперёд в океан, но остров всё же не заметила: он оказался со стороны берега и почти сливался с ним, отделённый лишь сравнительно узкой полосой воды. С полкилометра длиной, он выглядел, будто небрежный гигант по случайности отколол от берега кусок скалы, а затем, пытаясь замаскировать свою оплошность, небрежно присыпал его землёй. На оконечности была небольшая дубовая роща, и я не сразу заметила здание из-за деревьев. Стройная башня вонзалась в небо.
   - Да это и впрямь замок!
   Дом напоминал кирху. Строение оказалось много большим, чем я думала, красного кирпича, окна закрыты тёмными жалюзи.
   Я почувствовала непонятное смущение, почти робость. Когда лодка замерла у берега, и Чарльз, выпрыгнув на потемневший деревянный настил, стал закреплять канат, я даже не сразу поднялась с сидения. Дом, даже наполовину скрытый деревьями, казался прекрасным, но слишком чужим. Хотелось любоваться, а не жить в нём. Пытаясь побороть непонятное замешательство, я пробормотала:
   - Удивительно красиво!
   Чарли белозубо улыбнулся в ответ, молча протянул руку, и я внезапно успокоилась. Глядя, как он уверенно перебрасывает вещи на пристань, даже почувствовала неловкость за свою бездеятельность, и, едва дождавшись, пока он снова выберется из лодки, подхватила сумку. Доски еле заметно пружинили под ногами, плеск волн и резкие крики чаек будили воображение, пробуждая в душе восторг.
   - Рад, что тебе нравится, - буднично заметил Чарли.
   Я на миг зажмурилась, не столько защищая глаза от яркого света, сколько для того, чтобы ничего не мешало упиваться чистым морским воздухом, и шумно вздохнула.
   - Чем пахнет? - Чарли глядел с лёгкой насмешкой.
   - Счастьем.
  
   ***
   - Пабло, тот официант, сказал, что здесь творится всякая чертовщина, - внезапно произнёс Чарли, подхватывая чемоданы. - Появляется призрачная женщина в белых одеждах, огни мелькают...
   Я фыркнула и молча поспешила за мужем. Смешно! Суеверие искажает вполне понятные вещи, представляя их страшными и таинственными. Конечно, небольшой остров у берега манит и исследователей, и влюблённых, желающих уединиться, и просто людей желающих хорошо провести время, нарушив однообразие отдыха в небольшом городке. В жару большинство предпочитает светлое, а ночь съедает цвета. И, естественно, в темноте без фонаря здесь ходить опасно.
   Кроссовки приминали траву, тяжёлая сумка привычно оттягивала плечо, ветер толкал в спину и волосы, собранные в хвост, били по щеке. Всё было таким ощутимо материальным... Тропа, ведущая к дому, почти терялась в траве, свидетельствуя, что люди здесь появляются нечасто, но всё же бывают.
   Закрытые жалюзи делали дом мрачным и неприветливым, Чарли оставил вещи на крыльце, распахнул створку двери и шагнул в темноту, подсвечивая себе айфоном. Я, охваченная внезапной робостью, старалась не отставать. После солнечного дня темнота в доме казалась кромешной, полоса света из двери лишь углубляла её. Пылинки в ней не танцевали, как это принято говорить, а буквально толклись, распихивая друг друга. Я не обольщалась: уборки здесь не на один день. В блуждающем пятне света от моего мобильника возникали лишь отдельные вещи, очертания комнаты терялись в темноте. Не сильный, но стойкий запах сырости въелся в стены, обшитые деревянными панелями. От пола, вымощенного плиткой, тянуло холодом. Сразу захотелось развернуться и уехать.
   - Попробую открыть окна, - пробормотал муж.
   - Чарли, что это за лестница?
   Он не ответил, и я, ведомая жадным исследовательским интересом, решила посмотреть сама. Прямоугольник света наверху подогрел энтузиазм, и я поднялась на второй этаж по узким каменным ступеням.
   Наверху не было промозглости первого этажа, вероятно потому, что одно из окон оказалось разбитым, и свежий бриз гулял по комнате, пузырём раздувая тюль в пятнах плесени. На какой-то миг мне показалось, что он принял форму женской фигуры, мягко огибая тонкий стан и повторяя очертания широкой юбки. Дыхание пресеклось, и хотя в следующий момент ткань бесформенным облаком взвилась и вновь опала, я замерла в дверях, с ужасом разглядывая это беспорядочное колыхание и жадно глотая воздух.
   Не подозревала в себе такой впечатлительности и богатого воображения! Мысленно выругала себя и бегло огляделась, хотя взгляд по-прежнему, как магнитом, притягивало к колышущемуся тюлю. Почти пусто: белые потолок и стены, лишь понизу декорированные темными древесными панелями. Металлическая кровать без матраса - с коваными спинками, шкаф в углу и комод у стены - тёмного дерева, старые и тяжёлые.
   Я решительно направилась к окну, уловила движение большой фигуры сбоку, на краю поля зрения, и, еле удержав вопль ужаса, повернулась. Зеркало, всего лишь зеркало в массивной чёрной раме...
   Подошла к нему и взглянула в лицо испуганной незнакомки, бледной и черноглазой, которая почему-то была одета в мою одежду. Коснулась холодной поверхности рукой, соединив с ней ладони. Это прикосновение словно сбросило наваждение: лицо напротив неуловимо изменилось, и я, наконец, узнала себя. Пристально вгляделась в отражение, с любопытством изучая, будто заметила в первый раз. Сердце бешено колотилось, и я прижала кулак к груди, будто этот беспомощный жест мог утишить бешеное биение. Глаза уже приобрели нормальный цвет. Как я могла увидеть пугающую дикую красоту в собственных совершенно заурядных чертах? Пепельно-русые волосы стянуты неровно, неряшливо, зрачки ореховых глаз ещё расширены. Слышала, что так бывает от испуга, но это всегда казалось художественным преувеличением.
   Шагнула назад, окинула придирчивым взглядом всю фигуру. В белой хлопковой блузе и длинной расклёшенной салатовой юбке я выглядела тонкой и воздушной. Хмыкнула: и впрямь эльф, только острых ушей не хватает.
   Особо сильный порыв ветра взметнул белое за моим плечом. Я обернулась, затравлено оглядела комнату. На запылённом полу перекатывались сухие листья. В углу лежало что-то...
   Я подошла. Кучка перьев, тонкие косточки - трупик чайки истлел.
   Не думала, что всё будет выглядеть настолько плохо. Зачем меня сюда понесло? Не девчонка, чтобы искать романтику по заброшкам. Что делать в этой дыре?
   Еле сдерживая тошноту, решительно направилась к окну, собрала тюль и рванула на себя, опасливо косясь на карниз. Он удержался, ветхая ткань оборвалась почти полностью, оставив сверху лишь узкую бахрому.
   Проверила жалюзи - они не закрывались, что-то заело. Окно выходило в сторону берега, близость которого меня тоже разочаровала. Широкая полоса воды казалась рекой. Я плохо определяю расстояния, но решила, что здесь и километра не будет. Вид скал, поросших негустым лесом, вселил в душу обеспокоенность. Слишком неуютно.
   Заглянула в приоткрытую дверь. На крутую винтовую лестницу, забитую мебельными обломками, свет попадал через узкое стрельчатое окно, похожее на бойницу. Ламп я не заметила. Темновато.
   За спиной раздался шорох, я стиснула пальцы, перебарывая панику, с трудом перевела дыхание и негромко сказала:
   - Чарли, но ведь здесь невозможно жить.
   Он не ответил. Я обернулась - пусто. Послышалось?
   Петли проржавели, дверь не закрывалась. С досадой прикусила нижнюю губу и отправилась разыскивать мужа.
   Первый этаж был залит светом, тьма отступила и съёжилась за приоткрытыми дверями в следующей комнате, где жалюзи ещё были опущены. Деревья за окном раскачивались под порывами ветра, тени метались по комнате, и на плитках пола плясали цветные блики: окна оказались витражными. Классно!
   Чарли стоял в центре у массивного квадратного стола и оглядывался с непередаваемой тоской во взоре, затем бросил на меня быстрый виноватый взгляд и отвернулся к камину, выложенному изразцами. Я невольно умилилась: никогда не могла безразлично относиться к настроению мужа, непривычная яркость выражения эмоций приводила в изумление и восхищение.
   Чарли так гордился своим домом, так хотел, чтобы мне здесь понравилось! А я... эгоистичная, избалованная!
   Я стремительной птицей пролетела по ступенькам, подскочила к мужу и от всей души обняла его. Как же он просиял!
   Конечно, потом мы добрую четверть часа целовались, но Чарли всё ж не дал перерасти этому порыву в нечто большее. Оглядевшись, обеспокоенно и озабоченно спросил:
   - Очень плохо? Я не думал, что стало всё... вот так.
   - Очень, - честно сказала я. - Но справимся. Навести порядок, немного вложиться - и будет красота нереальная.
   Чарли, отстранился, придерживая за локти, глядя недоверчиво. Виноватое выражение его лица медленно менялось на восторженную улыбку. Внезапно он чмокнул меня в нос и, подхватив на руки, закружил по комнате:
   - Лиз, ты - прелесть!
   Какой милый!
   Только когда муж поставил меня на ноги и помчался на крыльцо за вещами, я сообразила, что вовсе не хотела здесь оставаться. И когда успела поменять мнение?
   Закусила губу и растерянно огляделась, будто пытаясь найти ответ. Здесь было... странно. Обстановка почти музейная, чуждая, вызывала непонятный отклик в сердце, казалось смутно знакомой и родной.
   Ясно, что для мужа дом, где прошло его детство, очень дорог. Надо попробовать наладить здесь быт. Может, в других комнатах всё же получше, чем в той, наверху. Но даже если нет... Ходила же я в походы, в конце концов, жила в палатке, а здесь есть крыша над головой, да и климат много мягче. Всё постепенно образуется. Сначала сделать ремонт в паре комнат - уютную жилую зону, потом постепенно привести в порядок остальные помещения - и хоть квесты здесь устраивай!
   Мысль пришла в голову неожиданно, но показалась мне достойной тщательного рассмотрения. Надо обсудить с Чарли, но потом.
   Я улыбнулась мужу, втащившему все вещи разом, и почувствовала, как сердце сжимается от нежности.
  
   ***
   Первые две ночи мы провели в городе, а потом всё стало налаживаться. К моему удивлению, в доме был водопровод. Когда Чарли запустил ветряной двигатель, он заработал - и вода оказалось удивительно вкусной. Несколько поездок на распродажи помогли заполнить дом всякими мелочами, облегчающими быт. Ремонт предстоял нешуточный, но мы больше наслаждались обществом друг друга, чем работали. Мои попытки форсировать наведение порядка, Чарли пресёк решительным заявлением, что всё успеется: ремонтов у нас будет много, а медовый месяц один. Даже на обед мы частенько выезжали в город. Чарли знакомил меня с ним и вновь открывал себя, изумляясь порой, как много изменилось за прошедшие годы. Но кафе, в котором мы обедали после приезда, осталось самым любимым. Вид с веранды завораживал, заставляя дыхание прерываться, а сердце сжиматься от восторга.
   Я попросила:
   - Чарли, расскажи о своей маме.
   Он безразлично пожал плечами:
   - Не помню её. Мне и двух не было, когда она умерла. Отец счёл, что уехать сразу - это сродни предательству, да и для ребёнка важна стабильность обстановки, поэтому терпел, сколько смог. Но мы не жили на острове постоянно: ему больно находиться там, где её настигла смерть, да и за меня боялся. Здесь не место малышу.
   - Да, понимаю, - сказала я, подумав о крутой лестнице в башне и обрывистых скалах вокруг дома, - извини.
   Пабло, тот самый, который назвал меня эльфом, кудрявый брюнет с живым взглядом, принёс десерт - здесь потрясающе выпекали миндальный пирог - я улыбкой поблагодарила его и вновь отвернулась к океану, пытаясь скрыть смущение.
   Какая у моего свёкра, оказывается, тонкая эмоциональная натура! Я по сравнению с ним - полено бесчувственное. А ещё говорят, что мужчины толстокожи. Теперь я лучше понимала мужа: его открытость и искренность, которые так пленили меня с первых минут знакомства.
   Мы уже спустились к самой воде, когда Чарли заявил:
   - Мне не нравится, что этот парень смотрит на тебя влюблёнными глазами.
   Я ошеломленно уставилась на него. Забавно, когда взрослый сильный мужчина надувается, как детсадовец! Чмокнула обиженно выпяченные губы, демонстративно оглядела безлюдную пристань и саркастично спросила:
   - Какой парень?
   - Ну тот, официант.
   Я побоялась, что Чарли обидится, и сдержала неуместный смех:
   - Будь снисходительнее: он совсем мальчик! В таком возрасте они смотрят так на любую девушку! - заметила я. - Сам не был таким?
   Чарли молча кивнул, но выглядел мрачным, и я отвернулась к океану, чтобы скрыть улыбку.
   Мужу понравилась идея квестов. Мы решили, что первый этаж будем приводить в порядок позже - и в расчёте на туристов. Для себя сделали одну комнату-спальню на втором этаже. Дом имел прямоугольную планировку, и был вытянут почти параллельно берегу. С одного торца, там, где возвышалась башня с острым шпилем, находился парадный вход с широким и высоким крыльцом, откуда через небольшой холл можно было попасть в гостиную с камином. Ещё одну дверь - запертый вход в башню - мы открыть не сумели, ключей не было. За гостиной располагалась кухня, из которой можно было выйти на улицу или подняться по скрипучей деревянной лестнице на второй этаж и два громадных зала. Чарли сказал, что это столовая и библиотека, но сейчас тут не было ничего кроме ободранных стен. Наверху - тёмный коридор до зала с разбитым окном, по обе стороны от которого находились шесть небольших комнат, больше похожих на кельи. В них тоже было пусто и голо. Зал имел выход на лестницы в башню и вниз, в гостиную с камином. Муж застеклил окно, но мы решили всё же расположиться не в этой комнате, а в самой крохотной "келье", где не было пятен плесени на стенах и ремонт в которой требовал много меньшего вложения сил и средств. Да и близость к кухне сыграла при выборе немалую роль. Чарли скорчил скептическую физиономию и сказал:
   - Вообще-то здесь была кладовка, насколько помню, но для начала сойдёт.
   В оформлении он полностью положился на мой вкус. Я же выбрала весёлые обои в цветочек и желтые "солнечные" занавески. Кровать из зала, занявшую добрую треть комнаты, застелила желтым же с геометрическим узором покрывалом, купленным на распродаже. Кроме шкафа и комода больше ничего не поместилось. Получилось уютно, но до смешного похоже на мамин домик-времянку на огороде. Хотя по сути это и была времянка. На всё про всё ушла неделя. Жутко представить, сколько надо работать, чтобы привести в порядок и достойно обставить хотя бы часть помещений. Что за погром здесь устроили!
   Я попробовала поговорить с Чарли о том, что будем делать дальше, но он отмахнулся:
   - Ничего. Мы уже немного поработали, теперь будем отдыхать и развлекаться, а все хлопоты откладываем на потом.
   Всё бы хорошо, но почти сразу, как мы начали спать в доме, мне стали сниться странные сны.
   Они повторялись с пугающей назойливостью из ночи в ночь. Раньше почти не доводилось видеть кошмаров, во всяком случае, запомнились только какие-то мутные погони, которые привиделись во время затяжного и высокотемпературного бронхита, поэтому сравнивать было не с чем.
   Я просто шла по дому. Заходила через кухню и поднималась наверх. Знала, что надо попасть в башню, но ни разу не удавалось даже добраться до винтовой лестницы: ничего страшного не происходило, но гнетущее чувство опасности заставляло замирать сердце, и я просыпалась в холодном поту. В первых снах всё было как в реале, но потом я обнаружила, что звуки вызывают странное запаздывающее и размыто-протяжённое эхо, неестественное и жутковатое.
   Может, так было и раньше, просто не сразу заметила? Понимая бессмысленность этого, наяву я всё равно снова и снова пыталась припомнить мельчайшие подробности снов - с такой настойчивостью трогаешь языком больной зуб, и только около мужа избавлялась от наваждения. Знала, что Чарли приятно моё общество, но чувствовала неловкость, используя его как защиту от навязчивых мыслей. Рассказать ему о кошмарах не решилась: смешно жаловаться на сон, сознаваться в чрезмерной впечатлительности и пугливости. Да и не смогу описать беспричинный леденящий страх.
   Потом во сны пришёл кто-то ещё. На краю поля зрения иногда металась тень, подобная отражению в зеркале, так испугавшем меня в день приезда. Я вздрагивала, поворачивалась, но никого не замечала. Наконец решилась сломать привычный ход сна и, замерев посреди комнаты, испуганно озираясь и вслушиваясь во всё ещё звучащее эхо собственных шагов, осипшим от испуга голосом выкрикнула в пустоту:
   - Эй, кто тут?
   И сразу пожалела.
   - Эй, кто тут? - протяжно и гулко отозвалось эхо. - Эй, кто тут? - вскрикнуло с другой стороны.
   Я шарахнулась, прижалась к стене. Похолодевшие пальцы беспомощно скользили по дереву облицовки, тщетно пытаясь уцепиться за гладкую лакированную поверхность.
   -... кто тут? ...кто тут? ...кто тут... - зловещий шёпот нёсся сразу со всех сторон, то набирая силу, как шум лавины, то снова затихая, отдаляясь.
   - ту-у-ут, - нежно и звонко пропело звонкое сопрано, и всё, наконец, смолкло.
   Парализованная страхом, я не сразу смогла оторваться от деревянной панели, дающей иллюзорную защиту. Казалось, воздух наполнен дрожащим искрящимся напряжением, и малейшее движение снова вызовет обвал звуков.
   Набравшись храбрости, стараясь ступать как можно легче, я рванулась к двери, за которой спиралью завивались крутые ступени. Ни разу не удавалось зайти так далеко! На миг замерла на пороге, не решаясь ни прикрыть за собой дверь, ни оставить её распахнутой, потянула, но тяжёлое дерево не желало поворачиваться на заржавелых петлях. Оставила бесплодные попытки и начала подниматься, но не успела преодолеть даже расстояние до первого узкого стрельчатого окошка, похожего на бойницу. Сзади раздался звон стекла резкое хлопанье крыльев и пронзительный крик чайки.
   От неожиданности я обернулась. Нога соскользнула с узкой ступени, кирпичная кладка замелькала перед глазами и я стремительно понеслась в жуткую черноту.
   Распахнув глаза, слепо уставилась в ночную темень, не в силах пошевелить ватными конечностями. Сердце трепыхалось у самого горла, и я с обреченной покорностью вслушивалась в его бешеный ритм. Опять этот сон!
   Из тьмы еле заметно проступали очертания комнаты. Не знай я, что и где находится, эти пятна разной степени черноты вряд ли сложились бы в моём сознания в цельную картину. Я скорее угадывала, чем видела, очертания предметов. Даже лицо Чарли на подушке рядом было почти неузнаваемым размытым пятном.
   Закрыла глаза, стараясь сосредоточиться на дыхании, и заставила себя улыбнуться - где-то читала, что это должно помочь.
   Не надо было соглашаться жить здесь! Если бы отказалась сразу, Чарли принял бы это нормально, а сейчас, после того, как уже высказала решение, сказать, что передумала, казалось совершенно невозможным. Да ещё по такой глупой причине! Что греха таить, не хотелось в глазах мужа выглядеть слабонервной истеричкой. Чем бы занять голову, чтобы больше не думать о кошмаре?
   Я придвинулась поближе к мужу: прижалась к горячему телу, положила голову на плечо, закинула ногу на бедро. Он что-то неразборчиво промычал, обнял меня, но не проснулся. Слушала тихое сопение и ровное сердцебиение и успокаивалась сама - мне всегда было спокойно и тепло в его объятиях.
   ***
   Мягкие губы на моей груди, горячая ладонь, скользящая по животу... Утро началось с нежности, которая незаметно перетекла в водоворот страсти.
   Потом я, разгорячённая и томная, делала тосты, пока Чарли варил кофе.
   - Эх, сейчас бы окунуться!
   - Вода холодная.
   - Нормальная! - рассмеялась я. - Вы тут неженки.
   Чарли хмыкнул:
   - Здесь отвратительное дно. Для купания лучше выбираться на городской пляж.
   Очевидно, вся глубина разочарования явственно отразилась на моём лице. Чарли обошёл меня и обнял, прижавшись к спине. Теплое дыхание шевелило волосы на макушке, сквозь одежду ощущалось тепло тела. Я не просто стояла в кольце родных рук, я чувствовала себя центром его Вселенной. Как здорово знать, что рядом есть любимый, который всегда поддержит!
   Я повернулась и потёрлась щекой об его лицо.
   - Колючий!
   - Сейчас побреюсь, - отозвался он нежно, - после завтрака.
   Эти слова звучали, как объяснение в любви.
   Его руки скользнули по телу, поднимая новую волну нежности в душе, Чарли картинным жестом отодвинул мой стул и спросил:
   - Что делаем сегодня?
   Не зря говорят, что нужно обдумывать сложные вещи на сон грядущий. Очевидно, подсознание прекрасно продолжило работу без моего непосредственного участия и утром выдало готовый ответ.
   И я решительно заявила:
   - Чарли, давай разберём обломки на лестнице? Не понимаю, для чего нужно было забивать её хламом!
   - Чтобы маленький я не лазил по опасным ступеням, - он вскинул брови. - Зачем тебе башня?
   - Ну... просто. Оттуда должен открываться роскошный вид, - бодро соврала я.
   Вид и впрямь мог оказаться замечательным, но это не главное. Я думала, что если смогу наяву полностью пройти маршрут из кошмара, он отвяжется, наконец, и смогу спать спокойно. Почему бы не попробовать?
   Чарли пожал плечами, но видно было, что ничего против не имеет, хотя и считает нелепой мою просьбу.
   - Погоди! - дошло до меня. - Ты хочешь сказать, что это вы сами перевели всю мебель на дрова?
   Чарли молчал, медленно заливаясь краской. Неужели его отец, уезжая отсюда, в самом деле, переломал что смог, только чтобы не дать поживиться какому-то гипотетическому воришке? От опасной лестницы ребёнка можно оградить, всего лишь заперев дверь.
   - Достать варенье к тостам? - спросила я, переводя разговор в безобидное русло.
   Муж с облегчением мотнул головой. Я поставила перед ним банку с джемом, и он принялся намазывать тосты, просматривая газету, и вдруг замер, напряжённо сжав губы.
   - Что-то случилось?
   - Команда проиграла, - с досадой сказал он, откинувшись на стуле.
   - Жаль, отозвалась я и уставилась на газетный лист. Чуда не произошло: словарный запас читать на испанском не позволял. Чарли прекрасно понял мои затруднения и смотрел с иронией. Показала ему язык и, одним глотком допив кофе, встала.
   - Ну что, идём?
   Разгрузка лестницы продвигалась споро. Мы таскали деревяшки, и складывали частью на первом этаже возле камина, частью тут же, в большой комнате, хотя Чарли ворчал, что зря разводим бардак: можно было бы использовать комнату для размещения туристов.
   - Ворчишь, как старый дед! - поддела я его. - Как раз туристам на башню слазить интереснее, чем торчать в пустой комнате. Мебелью же мы, как понимаю, не сейчас обзаводиться будем?
   Он обиженно поджал губы, но спорить прекратил, и лишь несколько минут спустя примирительно сказал:
   - Не буду ворчать. А вот помощницу тебе надо подыскать. Я, кажется, нашёл работу в городе. Тебе одной здесь будет и скучно, и тяжело. Только отмывать всего сколько! От плесени обработать, покрасить...
   От неожиданности я не сразу сообразила что ответить. Конечно, здорово, что Чарли будет работать, но... как-то слишком резко и быстро всё обрывалось. Проглотив лёгкое недоумение, я сказала себе, что всё правильно, праздник не может продолжаться вечно. Пора включаться в трудовые будни.
   Оказалось, что лестница забита обломками вовсе не доверху, а не намного дальше окна, на три четверти оборота. Мы расчистили подъём и на этом работу прекратили, управившись задолго до обеда. Муж предложил подняться наверх, раз уж путь свободен, но я пожаловалась на жажду и утащила его пить чай. Хотелось сделать это одной. Хорошо, что Чарли потом не вспомнил о своей идее.
   Лестница, ведущая вниз, осталась забитой, но это меня не беспокоило. Целью была именно вершина. В доме хватало и других хлопот.
   Вечером того же дня случилась неприятность, изрядно подпортившая мне настроение: отказал ноутбук. Он вроде бы включался, но на этом дело и заканчивалось. Я не могла понять, что стряслось. Казалось, будто разом слетели все программы. Чарли оптимистично потыкал в несколько кнопок, озадаченно потёр подбородок и заявил, что всё один к одному и завтра можно будет и подобрать девушку-помощницу для меня, сдать в ремонт технику, и пройти собеседование.
   - Поедем вместе? Заодно и пообедаем в городе? - предложила я.
   - Лучше приберись, чтобы человека сразу не испугать!
   Я согласилась. Вряд ли что-то в доме можно исправить глобально, но навести порядок по мелочам не помешает.
   Когда муж устроился у камина с книжкой, я сообщила ему, что выйду подышать свежим воздухом и выскочила на крыльцо. Пора приступать к осуществлению плана.
   Уже смеркалось. Закат раскрасил вечернее небо дивными красками, но сейчас меня не трогали красоты природы, которые обычно заставляли замирать от восторга.
   Я не была охвачена тем паническим ужасом, который в кошмаре то сковывал, то заставлял мчаться, от которого холодели пальцы, а сердце ускорялось, выбивая сумасшедший ритм, но непонятная робость задержала меня у двери. Ветер обдувал ноги, блузка неприятно хлопала по телу. Я несколько раз глубоко вздохнула. Чего не сделаешь, чтобы вырваться из замкнутого круга собственных мыслей и страхов!
   Решительно спустилась с крыльца, завернула за угол дома, и сразу попала в полосу безветрия. "Даже природа поддерживает меня", - мелькнула пафосная мысль. С тихим смешком я прошла вдоль стены, ещё раз свернула и, вновь подталкиваемая ветром, поспешно юркнула в дом.
   На мгновение замерла у двери, прислушиваясь к ощущениям. Ничего особенного. Кухня как кухня, самое знакомое, уже практически родное помещение в доме. Решительно направилась наверх, смутно чувствуя, что всё происходит как-то не так. Лестница не скрипела: я уже успела изучить, куда наступать не стоит. Поворачивая на следующий пролёт, бросила взгляд вниз, под ногой скрипнуло, и я замерла от неожиданности. Вот что не так! Нет эха.
   Я закусила губу и замедлила шаг, чтобы лучше прочувствовать реальность происходящего. В коридоре было темно, но я шла уверенно. И не страшно ничуть! Вот и зал. Мерным шагом пересекая его, окинула взглядом кучу обломков и без задержки ступила на винтовую лестницу, стараясь не обращать внимания на участившееся биение сердца. Она круто заворачивала налево. Перил не было. Знала, что подъём по высоте тянет на этаж, ну, может неполных два, но показалось, что сделала оборота три или четыре. Никакой дверки наверху: ступени просто выходили на верхнюю площадку. Ещё не поднявшись полностью, я начала нетерпеливо озираться. Не знаю, что ожидала увидеть, но не увидела ничего достойного упоминания: одинаковые окна по кругу, белёные оштукатуренные стены, светло-серая квадратная плитка на полу - скучно.
   Я заглянула в окно - и замерла от восторга: башня поднималась над вершинами, листва колыхалась внизу, вокруг было только небо, уже потемневшее, оно сияло удивительными красками заката, отражаясь в океане. Зачарованная прекрасным видом, я простояла у окна добрую четверть часа, и лишь потом спохватилась, что в окна лестницы, затенённые деревьями, проходит слишком мало света, и надо поспешить вниз, если не хочу спускаться по крутым ступеням в полной темноте.
   Я скользила ладонью по наружной стене, внимательно глядя под ноги. Не хватало ещё навернуться! Очертания ступеней еле угадывались. Светлый прямоугольник распахнутой двери, выплывающей из-за поворота, не отвлёк от них моего внимания. Я спустилась ещё на несколько ступеней и лишь тогда почувствовала неладное, остановилась и поглядела вперёд.
   Женщина в простом белом платье стояла в дверях.
   В груди похолодело. Остолбенев от неожиданности, я молча разглядывала незнакомку. Смоляные локоны, глаза чернеют провалами на белом пятне лица. Показалось, что это скалится череп, но я пресекла игру воображения. Свет создавал ореол вокруг фигуры, но сгустившийся сумрак скрадывал детали, и нечего представлять всякие ужасы! Мало ли, что в темноте привидится! Преодолевая растерянность, спустилась ещё на несколько ступенек. С каждым шагом черты лица проявлялись всё чётче. Молодая, но постарше меня, вероятно под тридцать, женщина не казалась ни растерянной, ни смущённой, возможно, полагала, что дом по-прежнему нежилой, и я - такая же исследовательница заброшек, как и она. Странно, должна была заметить свет в комнате, где читает Чарли.
   - Что вы здесь делаете? - выпалила я по-русски и сразу смутилась: глупо надеяться, что поймёт. Но поправиться не успела. Женщина взволнованно заговорила.
   Голос звучал тихо и странно глухо, даже гулко - я ещё подумала, что когда мы тут разбирались днём, не замечала такой особенности акустики башни. Убедительные интонации не проясняли смысла незнакомых слов.
   - Yo no hablo espaЯol, - смущённо пробормотала я, пытаясь смягчить неловкость прикосновением к локтю гостьи. Но рука не встретила сопротивления. В тот миг, когда мои пальцы должны были коснуться тела незнакомки, она исчезла: бесформенные мазки света мелькнули, разлетаясь в разные стороны, и погасли.
   Я отшатнулась, запнулась и, задыхаясь, тяжело опустилась на ступеньку. Ватные ноги отказывались держать.
   Не знаю, сколько времени просидела, сначала бездумно, потом пытаясь собрать мысли в какое-то подобие системы. Сладкий аромат незнакомых духов, витал в воздухе, куда более стойкий, чем изображение, разлетевшееся от робкой попытки физического контакта. Наконец я почувствовала, что замёрзла почти до окоченения, неуверенно встала, придерживаясь рукой за стену, и поплелась вниз, к камину.
   Чарли, увлечённый чтением, лишь на мгновение поднял на меня затуманенный взгляд и снова уткнулся в книгу. И к лучшему: я не хотела рассказывать о странной встрече. Как такое вообще можно рассказать? Здравомыслящий человек не поверит, припишет видение либо буйной фантазии, либо пошатнувшейся психике. Я бы точно не поверила.
   Стать в глазах мужа пустой выдумщицей или, того хуже, сумасшедшей, не хотелось.
   Глядя на пляшущее пламя, я обдумывала происшествие. Сперва готова была признать, что сказались напряжённые нервы и поймала глюк, но затем склонилась к мысли, что и впрямь столкнулась с привидением, главным образом потому, что незнакомка владела испанским явно лучше моего необразованного подсознания.
   Было ли это опасным?
   Вроде бы где-то читала, что привидения не могут воздействовать физически и не в состоянии повредить человеку. Чаще люди при такой встрече страдают из-за собственной нервозности или неосторожности. Инфаркт мне, допустим, не грозит, но сообрази я сразу, что за дама появилась на пути, тоже вполне могла шарахнуться и упасть, а на такой крутой лестнице недолго и шею свернуть. Припоминая подробности встречи, я всё же решила, что женщина не хотела мне ничего плохого. Может мне только показалось, что она говорит со мной, а на самом деле её монолог являлся лишь повторением какого-то прижизненного разговора, а я оказалась лишь случайной свидетельницей потустороннего явления.
   И ещё меня тревожил один факт, о котором я старалась не думать, но, вероятно, именно поэтому не могла изгнать из мыслей: дух является призраком, если тело неупокоено. Сознавать, что где-то рядом находится труп, было ужасно. При этом я даже предполагала где именно: сны вели меня в башню, с призраком я столкнулась на башенной винтовой лестнице, значит и тело где-то там. Наверху я побывала и ничего не видела, следовательно, оно внизу.
   Меньше всего хотелось разбирать завал на оставшейся части лестницы и спускаться туда, но я понимала, что сделать это придётся, только не знала, как объяснить всё мужу. Пока пыталась придумать причину достаточно весомую для того, чтобы сподвигнуть его на эту работу, он дочитал главу до конца и, захлопнул книгу.
   - Жаль, что дом пришёл в такой упадок, - осторожно начала я.
   Чарли поморщился:
   - Да кому он нужен! Делать на этой кучке камней нечего. Жить здесь дорого, постоянно всё надо возить. Рамона была богата и могла себе позволить такую прихоть. Отец, когда уезжал в Штаты, пробовал продать, но не вышло.
   Я растерялась. Сейчас даже не могла вспомнить, кто из нас выдвинул идею сделать этот островок привлекательным для туристов, но совершенно точно знала, Чарли относится к идее с энтузиазмом, и тут вдруг такие слова! Он, видно, заметил моё недоумение, и тепло улыбнулся:
   - Отец как-то не думал развивать туристический бизнес. Для него это прежде всего дом, место, где умерла любимая жена, куда не принято и неприятно пускать чужих людей. Тем более за деньги.
   Я кивнула и спросила:
   - А он не станет возражать против нашей деятельности? Не сочтёт чем-то вроде святотатства?
   - Не думаю, что сейчас ему есть до этого дело, - сухо отозвался Чарли. - В любом случае это полностью моя собственность. Отец счёл, что ему более не по карману содержать такой дом. Деньги Рамоны пропали, даже украшения найти не смогли.
   Поколебавшись, я уточнила:
   - Ты не рассказывал, как умерла твоя мама. Она болела? Если не хочешь, не рассказывай, любимый, я не хотела бы сделать тебе больно.
   - Нет, - сухо отозвался Чарли, исподлобья взглянув на меня. - Это, наверное, нехорошо, но я не могу испытывать какие-то чувства к человеку, которого даже не помню. Она не болела, нет. Это был несчастный случай. Она оступилась на лестнице и неудачно упала.
   - В башне? - вырвалось у меня.
   - Нет, - удивился Чарли. - Хотя... на самом деле я не знаю, может быть. Её похоронили на городском кладбище, - он махнул рукой в сторону города.
   Я озадаченно молчала. Если мать Чарли похоронена, значит я встречалась не с ней. С кем же ещё?
   - Пойдём спать? Завтра поеду пораньше, чтобы успеть со всеми делами.
   Я не сразу вспомнила, о каких делах он говорит. В первый момент испугалась остаться в доме без него, но сразу разозлилась на себя. Вот ещё! У меня же куча работы, а призрак вряд ли появится днём. А если и появится, что такого? Попробую найти общий язык - в буквальном смысле слова. Досадно, что не сообразила сразу начать с французского, с которым здесь многие знакомы! О русском я вообще молчу. Надо ж было ляпнуть!
   Чарли пошёл в ванную первым. Когда я поднялась в спальню, он ждал в постели. Я юркнула под одеяло, прижалась к мужу. К тому времени я решилась рассказать ему о женщине в башне. Как бы преподнести эту историю, чтобы он не счёл её шуткой? Нашла его руку, сжала пальцы:
   - Чарли...
   Он повернулся с нетерпеливой готовностью и закрыл мой рот поцелуем, на который я с жаром ответила, одновременно погладив его по груди, по мягкой "шёрстке". Следующий час полностью стёр из моих мыслей намерение обсудить мистическое существо, живущее с нами под одной крышей.
   Сначала Чарли был жаден и неистов, действуя почти грубо, затем стал нежным и неторопливым, словно смакуя каждый момент близости.
   Когда вспомнила, что хотела поговорить с мужем, он уже уютно сопел в шею, привалившись колючей щекой к моему плечу. Ну, значит, утром.
   Но когда я проснулась, Чарли на острове не было. Звонить ему я не решилась: плохо представляла, когда именно будет происходить собеседование, и не хотела помешать.
   После завтрака прошлась по дому, представляя, какое впечатление он может произвести на нового человека. Да тут любой развернётся и убежит! Глаз внезапно начал подмечать и пятна плесени на стенах, и жёлтые разводы протечек на потолке, и осыпавшуюся штукатурку, и неуютную пустоту комнат. Даже жутковато стало, когда представила объём работы. Мы, конечно, не без рук, но нужны материалы... У нас никогда не наберётся столько денег!
   Несмотря на беспокойство о перспективах затяжного и финансово неподъёмного ремонта, мысли постоянно возвращались к привидению, объявившемуся в доме. Кто эта таинственная женщина?
   Наконец, я не выдержала, оставила уборку и нетерпеливо устремилась к башне. В мире существует много непознанного, и вовсе не обязательно всё из этого враждебно. Неуверенно помялась на пороге, затем ступила на лестницу, осторожно поднялась на пару ступеней и недоуменно огляделась.
   Никого.
   Я растерялась. Почему-то была уверена, что дама в белом только меня и поджидает. Поднялась на верхнюю площадку башни, огляделась, не замечая красот пейзажа, и направилась вниз, аккуратно держась у наружной стены, где ступени были шире. У двери задержалась и, чувствуя себя довольно глупо, спросила:
   - Tu voulais me dire quelque chose? (Ты хотела мне что-то сказать?)
   Ничего не произошло.
   Мне казалось, что за мной наблюдают, но я склонялась к мысли, что это чувство вызвано моими собственными фантазиями, а не коварно подглядывающим призраком. Потопталась на ступеньке и, поправляя волосы, выбившиеся из пучка, покосилась назад, за спину, стараясь делать это незаметно. Никого.
   Ну и подумаешь! Не больно надо.
   Я решительно спустилась на несколько оставшихся ступеней и вышла в зал второго этажа. Пол перед окном щетинился мебельными обломками. Комната не производила такого гнетущего впечатления, как в первый раз, несмотря на беспорядок, а может даже благодаря ему: здесь не царило запустение, а что-то делалось. Мои попытки сложить всё более-менее аккуратно не дали особого результата. Разнокалиберные деревяшки невозможно было сформировать в штабель, разве что груда приобрела более компактный вид. Обозрев мизерные результаты трудов, я бросила взгляд в зеркало. Волосы торчали во все стороны, как солома из пугала, и нахально лезли в глаза. Я вынула шпильки, окончательно развалив пучок, пятернёй расчесала волосы, заплела косу, вновь посмотрела и замерла.
   Она стояла за плечом.
   Я узнала эти черты, но сейчас женщина не выглядела материальной, сквозь изображение явственно просвечивала стена с расплывшимся желтым пятном на штукатурке. В груди похолодело, несколько мгновений я не могла отвести глаз от зеркальной поверхности, напряжённо изучая лицо призрака, выдохнула:
   - Хай, - и медленно обернулась.
   Комната оказалась пуста. Я озиралась. Первое облегчение сменилось разочарованием. Может ей не понравился мой английский? Подавив нервную усмешку, вновь заставила себя повернуться к спиной к комнате. Для этого потребовалось некоторое усилие. Женщина по-прежнему глядела на меня из зазеркалья. Поколебавшись, решила продолжить общение на французском:
   - Я думала, ты в комнате.
   - Si, - согласилась она. - На солнце не видно.
   Похожее состояние я испытывала стоя на краю обрыва: ужас в душе мешался с восторгом. Безуспешно попыталась привести в норму участившееся дыхание и спросила:
   - К тебе нельзя прикасаться?
   Она казалась озадаченной. Неуверенно сказала:
   - Я не ожидала...
   - Ты меня перепугала, - честно созналась я. - Кто ты?
   Она не ответила, лишь шагнула ближе, и стала почти плечом к плечу со мной.
   - Как похожи! - вырвалось у меня.
   Она повернулась ко мне, пристально вглядываясь в лицо, затем возразила моему отражению:
   - Ничуть.
   - Нет, не лицом, - поправилась я, с неловкостью от собственной импульсивности. - Рост, фигура.
   Она выслушала с джокондовской улыбкой и согласилась:
   - Si, ничего особенного.
   - Вот да, - с чувством подтвердила я, несколько расстроенная нашей стандартной обыкновенностью, и осторожно поинтересовалась: - Мы вторглись в твои владения?
   - Люблю этот дом. Славно, что здесь снова живут люди, - задумчиво сказала она, глядя в сторону. - Рада, что у вас всё хорошо.
   Я почувствовала, как жар опалил не только щёки, но и лоб. Наверняка она передвигается по всему зданию, в том числе и в нашей спальне, и могла самолично удостовериться в том насколько у нас с Чарли хорошо.
   - Меня звали Рамона, - вдруг сказала она. У меня даже дыхание пресеклось, когда дошёл смысл фразы. Призрачная фигура стала прозрачной, почти невидимой.
   - Не уходи! - торопливо воскликнула я. - И... прости если я что-то делаю не так. Никогда не встречала таких, как ты. Расскажешь о себе?
   Она глядела куда-то в сторону.
   - Я упала...
   Голос, тихий, шелестящий, отдавался множественным эхом, как в моих кошмарах, но сейчас это не напугало.
   Призрак, и так полупрозрачный, бледнел на глазах, таял, растворялся в воздухе. Я в отчаянии повернулась лицом к комнате и повторила:
   - Не уходи.
   - Люди, - прошелестела пустота, - люди-люди-люди...
   Когда голос затих, я ещё несколько минут простояла совершенно ошеломлённая этим коротким диалогом. Из ступора меня вывел голос Чарли.
   Я выглянула в окно, и муж помахал мне рукой. Он приехал не один: рядом шла девушка в джинсах и яркой цветастой блузке. Показалось, что она моя ровесница, возможно даже младше. Я обрадовалась: не ожидала, что Чарли найдёт помощницу так быстро.
   Сбежала на первый этаж как раз тогда, когда они входил в холл. Чарли наскоро познакомил нас и начал показывать дом. Мы ходили по комнатам, он быстро тараторил по-испански, что-то рассказывая и объясняя. Я тащилась хвостом, чувствуя себя довольно глупо. Хорошо хоть, что он обратил на это внимание, и стал обращаться не только к девушке (её звали Пилар), но и ко мне. Муж то держал меня за руку, то приобнимал за талию. Я всё равно не понимала ни слова, но почувствовала себя уверенней.
   Девушка мне понравилась: аккуратная, симпатичная, она выглядела серьёзной. К сожалению, от работы она, похоже, отказалась, и Чарли снова уехал, простившись со мной такими жаркими поцелуями, что я даже смутилась, что это происходит на глазах у юной девицы.
  
   Глава 2
  
   Остров принадлежал второй жене отца, которую я совершенно не помнил. Я немного знал о своей мачехе: отец не любил говорить о ней. Нетрудно было догадаться, что дамочка, мягко говоря, со странностями. Официально она считалась здоровой, но я не сомневался, что у бедной женщины были летучие мыши в колокольне. Достаточно одного взгляда на её дом! Мрачное сооружение, безнадёжно дорогое и неудобное, похожее скорее на персональный монастырь. Конечно, Рамона вовсе не сидела там безвылазно, а вела активную светскую жизнь, насколько это позволяли её средства. А они позволяли! Она ни в чём себе не отказывала.
   Отец умел себя подать. Полагаю, хитрая испанка вышла замуж, рассчитывая на его состояние, когда промотала собственное. Он не верил в это и долго не терял надежды что-то найти: если не деньги, то хотя бы драгоценности. Я ненавидел этот нелепый и мрачный дом, но первое время после её смерти мы приезжали сюда каждый год. Отец разобрал всю мебель, простучал стены, но так и не обнаружил сокровищ покойной жены. Чёрт разберёт, куда эта полоумная всё запрятала!
   Отчаявшись, отец прекратил бесплодные поиски, переписал бесполезное европейское имущество на меня и уехал на родину. Именно там, работая в нотариальной конторе, он ознакомился с завещанием г-на Гальперина. Русский миллионер, потеряв в аварии жену с сыном, изменил завещание в пользу внебрачной дочери, проживающей в России. По словам отца, Гальперин проходил лечение у онколога и выглядел не слишком хорошо. Я допускал, что он может прожить ещё долго, но не мог надеяться на это. Надо было спешить.
   Не знаю, рискнул бы я поехать на розыски неизвестной девушки в непредсказуемую страну, но отец выяснил, что Лиза учится во Франции. Это был шанс. Я уволился и взялся за разработку золотой жилы.
   Боялся, что наследница будет бегемотихой с мордой, похожей на упавший мясной пирог, но девица оказалась маленькой, тощей и блёклой как моль. Стандартные джинсы, простенький свитер, совершенно неприметное бесцветное лицо - второй раз не посмотришь. Хоть бы красилась, что ли...
   На Рождественских каникулах Лиз отправилась на экскурсию по замкам Луары. Там я к ней и подкатил. Познакомиться оказалось легко. Она ничего из себя не строила, и была рада поболтать: не терпелось поделиться впечатлениями. Наши отношения развивались легко и естественно.
   Рождество - замечательная пора, будто специально созданная для новых встреч, окутывающая романтической дымкой со смолистым ароматом праздника. Вышло так, что я не только влюбил Лиз в себя, но и сам увлёкся не на шутку. Вот уж чего не ожидал! Весной мы поженились. Решение не заглядывать вперёд, а жить текущим моментом и просто радоваться жизни пришло само собой. Я даже подумывал о том, чтобы оставить всё как есть, надеясь, что эта простушка, когда придёт час, разделит со мной бремя богатства, но быстро понял: это слишком ненадёжный путь. Лиз понятия не имела, кто её отец. Кто знает, как она поступит, узнав о наследстве!
   Вскоре после свадьбы я привел Лиз к нотариусу и написал завещание в её пользу.
   Я предполагал, что она сама решит сделать ответный жест, но ей это в голову не пришло. Пришлось довольно толсто намекнуть.
   - У меня ничего нет! - она даже покраснела от смущения.
   - Ну мало ли! Найдёшь на дороге бриллиант размером с кулак, - она прыснула, - или получишь наследство от двоюродной тётушки из Австралии, - тут я испугался, что это звучит слишком похоже на правду и быстро продолжил, - или наши начинания принесут плоды, и ты станешь миллиардером.
   Она потёрла кулачком кончик носа, вероятно чтобы спрятать улыбку, и серьёзно ответила:
   - Да, ты прав, я не сообразила. В таком случае, надо оформить бумагу и для меня.
   Когда мы вышли на улицу, она долго глядела под ноги, будто разыскивая обещанный бриллиант, а потом чмокнула меня в щёку и с чувством сказала:
   - Знаешь Чарли, я тебе очень благодарна. Я, по сути, нищая, но ты всегда даёшь мне понять, что это преходяще и вообще не важно.
   - Деньги это наживное, - легко отозвался я. - Вместе мы справимся со всем.
   Я выставил дом на торги, но за годы никто так и не польстился на непрактичную постройку, а продавать громадное сооружение за бесценок не хотелось.
   Сейчас это оказалось кстати. Чтобы лишить жену всех контактов достаточно уехать на остров, а там уж подвернётся удобный способ избавиться от неё. Мало ли, что может случиться!
   Не зная, чем можно заманить Лизу в заброшенный дом, я лишь в общих чертах описал это место, но жена внезапно загорелась энтузиазмом, выдвинула идею привлечения туристов и встретила мою всецелую поддержку. Всё складывалось прекрасно.
   Говорят, что вернувшись туда, где провёл детство, человек часто удивляется, как всё будто уменьшилось: необъятные пространства оказываются маленькими двориками, широкие магистрали - узкими переулками, но этот дом будто вырос за те годы, что я его не видел, и подавлял меня величественной мрачностью и пустотой. Одно утешение, Лиз проявила неожиданную хозяйственную хватку, преображая его на глазах. Я с удивлением понял, что затея с туристами, совершенно неподъёмная и бредовая на первый взгляд, вполне может осуществиться и даже принести дивиденды.
   Мрачный вид дома и ходившие в городке слухи о том, что место "нечистое" должны стать дополнительными приманками. Пожалуй, и впрямь стоило развернуть дело: неизвестно, сколько протянет отец Лиз.
   Мне нравилась атмосфера уюта, которую создавала жена, казалось привлекательной перспектива иметь собственное дело, которое могло оказаться весьма прибыльным, но оторванность от людей вгоняла в тоску, а сама Лиз начала безумно раздражать. Меня бесило всё - от вечно растрёпанных волос до манеры таскать кроссовки с юбками. Я говорил себе, что надо ещё потерпеть - и улыбался жене. Старался почаще вывозить её в город: надо было демонстрировать наши замечательные отношения, да и на людях приветливость давалась проще.
   Я не сумел сдержать эмоций, узнав из случайной газеты о безвременной смерти отца Лиз, но она, конечно, ничего не заподозрила.
   Прекрасно! Настраивался на долгое ожидание, а тут вот как быстро обернулось! Надо срочно брать управление судьбой в свои руки. Законникам найти Лиз труда не составит, у меня мало времени.
   Но как вытравить из сердца непрошеную жалость? Подлую штуку сыграл с Лиз папочка! Мало того, что изначально бросил, так ещё некстати проявил неумеренную щедрость спустя годы. Ведь неплохая девчонка! Могла себе найти парня попроще, и из неё получилась бы замечательная мать и хранительница семейного очага.
   Последнее соображение заставило взглянуть на жену другими глазами. Хотелось бы, чтоб она родила мне сына? Только не это! Уж слишком Лиз блеклая, невыразительная. Обладая деньгами, я смогу себе позволить куда более эффектную женщину.
   Если рассудить по справедливости, зачем юной девице состояние? Она должна создавать семью, рожать, воспитывать детей и поддерживать уют в доме, а такие деньги только развращают.
   Как нанять киллера я не представлял, да и боялся шантажа. Надо самому.
   Трудно объяснить, какие чувства я испытывал, глядя на жену. Стройная гибкая фигурка, тонкая хрупкая шея... При мысли, что надо будет её убивать, меня охватывала паника и к горлу подкатывал кислый комок. Я даже представить процесс не мог, а ведь надо всё сделать так, чтобы не вызвать подозрений! Нет, не смогу!
   Понимание того, что отец убил вторую жену, снизошло на меня внезапным откровением лет пять назад, но так идеально вписалось в общую картину мироздания, безукоризненно соответствуя и характеру отца, и внешним обстоятельствам, что я даже удивился, как не сообразил раньше и почему никому, кроме меня, такое очевидное умозаключение не пришло в голову. Знание это вызывало болезненное любопытство, смешанное с уважением, но с отцом мы никогда об этом не говорили, не хотелось ставить его в неловкое положение из-за явной бессмысленности содеянного. Но он сумел, а я не слабее и не глупее. Совершенно мальчишеское желание утереть нос родителю - кто с ним незнаком?
   Меня раздирали противоречивые чувства, и я не понимал, что делать дальше, только знал, что буду удачливее своего отца. Должен быть.
   Мебельные обломки на лестнице будто сплелись и проросли друг в друга, и многие предметы приходилось выдирать из общей массы - совершенно бессмысленное занятие. Я боялся оступиться на узких ступенях. Казалось, что кто-то пристально всматривается в меня, стоя за спиной. Нарастало раздражение. Так и подмывало сорваться и наорать на Лиз, но сейчас это могло всё испортить.
   После смерти жены уже не будет необходимости оставаться на острове. Пожалуй, и сам дом лучше потом продать, запредельно сбросив цену.
   Идея появилась внезапно, и показалась вполне осуществимой. Конечно, она не гарантировала результат, многое оставляя на волю случайности, но тут уже от меня зависит, как сделать всё так, чтобы свести вероятность неудачи к минимуму. Улучив момент, я добрался до ноутбука жены и снёс операционную систему. Поразмыслив, пришёл к выводу, что даже если предприятие сорвётся, ничего страшного не случится, и уже спокойно начал продумывать другие детали. Когда отец позвонил сообщить о смерти Гальперина, я гордо сообщил, что уже в курсе и прекрасно представляю, что и как делать дальше.
   ***
   Есть определённая прелесть в том, чтобы умереть молодым, в расцвете сил и красоты. Ты полон мечтаний и предвкушений, а разочарования, боль и увядание ещё не коснулись тебя. Не придётся влачить жалкое существование, мучая немощностью и болезнями себя и близких. В определённом смысле убить её будет благодеянием.
   В конце концов, Лиз сама выбрала свою судьбу, я её насильно под венец не тащил. Значит к делу!
   Вечером жена обнаружила, что ноутбук не работает, и расстроилась: у неё там были какие-то материалы для учёбы. Я пообещал завтра же отвезти в ремонт и порадовался бонусу: можно лечь пораньше. Надо признать, в постели Лиз была хороша: нежная, отзывчивая, страстная. Я предчувствовал, что мне будет её не хватать. Подлинное чувство техникой не заменишь. Поэтому я решил ублажить Лиз по полной программе: пусть наш последний раз будет особенным. Девочка заслуживает ласки, а у меня останутся незабываемые воспоминания. Не скоро смогу найти такую подружку!
   Обычно я засыпал сразу, но сегодня Лиз отключилась первой. Напряженные нервы, казалось, вибрировали, и я обуреваемый жаждой деятельности, с трудом дождался, пока жена заснула. Мой телефон заряжался в комнате, Лиз - на кухне. Я встал, стараясь не потревожить жену, и спустился. Днём не обращал внимания на невыносимый скрип лестницы, а сейчас испугался, что Лиз услышит и проснётся. Обеспечивая себе алиби, налил стакан воды, подождал.
   Разобрал зарядку, оборвал контакт и вновь начал собирать, когда боковым зрением заметил фигуру в метре от себя. Вскочил, выронив от неожиданности отвёртку из рук, но никого рядом не было.
   Я шумно выдохнул, опускаясь на ближайший табурет, и вытер испарину. Показалось!
   Вновь подключил мобильник к уже бесполезному устройству и с чувством выполненного долга вернулся в спальню. Заснуть долго не мог, перебирая в уме дальнейший план действий. Вроде бы ничего не забыл. Всё получится.
   Я удовлетворенно обнял жену, поцеловал мягкую щёку и провалился в сон.
   ***
   Выспаться не смог. Часто просыпался, охваченный неясной тревогой, будто под чьим-то пристальным взглядом, и долго ворочался, прежде чем снова забыться беспокойным сном. В очередной раз понял, что больше не засну. Лиз лежала на животе и сладко сопела, уткнувшись носом в подушку, чуть повернув лицо в сторону. Зло берёт! Всё из-за неё!
   Будто почувствовав мой неприязненный взгляд, Лиз заворочалась, перевернулась на бок, выпростав тонкую, как у ребёнка, руку из-под одеяла.
   Дыхание пресеклось: вовсе не хотел сейчас оказаться с ней лицом к лицу.
   Она подсунула ладошку под щёку, я с облегчением вздохнул и встал. Стараясь ступать тише, вышел из комнаты и почти бегом направился к пристани. Мотор взревел, заглушая несносные вопли чаек, и я направил лодку в город.
   До собеседования оставалось немало времени, я позавтракал в кафе, сдал в мастерскую ноутбук и долго бесцельно кружил по пустым улицам, снова и снова обдумывая свой план. Сейчас уже мог критично отнестись к нему и видел парочку слабых мест, но не мог ничего придумать, чтобы повысить шансы на успех. Вместо этого сочинил вполне приличное оправдание своим действиям. Меня невозможно будет обвинить в случае любого исхода. Но что предпринять, если Лиз умудрится выжить?
   Увлечённый размышлениями, я едва не прозевал назначенное время, и пришлось поторопиться, чтобы не опоздать, тем не менее, произвёл хорошее впечатление и был принят. Со следующей недели я - гостиничный портье. Нельзя сказать, что это приводило в восторг, но я надеялся, что работать в этом месте мне не придётся.
   Теперь поиск помощницы для Лиз. Не хотелось давать объявление о вакансии: мало ли, вдруг найдётся девица, согласная на все условия. Почти два - время ланча. Я зашёл в кафе на набережной, которое мы с Лиз посещали особенно часто. Его хозяйка, натурализованная немка, очень симпатизировала моей жене, а её внук Пабло, работавший тут же официантом, был, похоже, в неё влюблён. Самое то, что надо. По дороге заглянул в церковь и вознёс благодарственную молитву за представившийся редкий шанс, горячо надеясь, что все мечтания исполнятся. Не зря же я получил такую замечательную возможность!
   Думал, текущие проблемы лишат меня аппетита, но они, напротив, вызвали волчий голод. Я дружески улыбнулся разочарованному официанту, скрывая подступившее раздражение, заказал паэлью со стаканчиком сангрии и попросил позвать хозяйку.
   Фрау Марта, невысокая пухлая дама с бесцветными кудряшками и выцветшими голубыми глазами, выглядела полной противоположностью своему черноволосому стройному внуку и едва доставала ему до плеча.
   Пабло не посмел мешать разговору, и лишь бросал в нашу сторону любопытные взгляды. Я не стал тянуть время:
   - Фрау Марта, я собираюсь выйти на работу. Не хотелось бы оставлять жену на острове одну. Вы не знаете девушку, которая согласилась бы за небольшую плату составить ей компанию и помогать по дому?
   Она недовольно покачала головой:
   - Вряд ли кто-то согласится жить и работать в таком месте. Дурное там творится. Достойно порицания оставлять женщин на острове одних.
   - Вдвоём, - возразил я.
   Старуха задумчиво кивнула, устремив взгляд на океан, и после долгой паузы недовольно сказала:
   - Есть одна девушка... Поговорю с ней.
   Она ушла, прямая, как палка, и даже её спина выражала неодобрение. Проводив её взглядом, я глотнул вина. Прекрасно! Значит, если случится несчастье, это воспримут как нечто само собой разумеющееся. Всё играло мне на руку, предвещая удачу.
   День был чудесный, почти треть столиков на веранде оказались заняты, но я сел лицом к океану, переливающемуся под солнцем, подставив лицо легкому бризу. До меня долетали лишь обрывки разговоров, и обстановка была по-домашнему уютной и мирной, будничной. Чувство небывалого подъёма делало всё ярким и выпуклым, мой замечательный план казался обрывком просмотренного и забытого фильма, вытащенным из подсознания, будто не я его придумал, а какой-то другой человек, и я восхищался им, почти не веря в то, что вот именно сейчас он воплощается в жизнь, и в то же время абсолютно не сомневаясь в успехе. Всё должно получиться!
   Я сосредоточился на тарелке. Паэлья выглядела ярко и аппетитно и пахла дивно. Сочная, острая - подлинное наслаждение!
   Очевидно, фрау Марта сразу взялась за дело, и, когда я покончил с едой, меня уже ждала претендентка на место.
   Пилар оказалась совсем юной и премиленькой. Большеглазая, длинноногая, немного угловатая и скованная от неловкости, она была похожа на новорожденного жеребёнка. Я скользнул взглядом по крепкой груди девушки и отвёл глаза. Эх, встретить бы её в другое время! Сейчас не то что завести интрижку, даже проявить следы интереса было бы верхом неосторожности.
   Я дружески улыбнулся девушке и пригласил сразу поехать на остров. Пилар с напором заявила, что в мистику не верит и страшилки о доме её не пугают, но, как мне показалось, слегка кривила душой. Сама обмолвилась, что успокаивает именно то, что люди (то есть мы с Лиз) живут же там - и ничего. Я рассказал о предполагаемой работе, подчёркивая заботу о благополучии жены.
   Когда мы добрались, я познакомил Пилар с Лиз. Девушки обменялись парой фраз на французском и, похоже, друг другу понравились. Я сразу повёл их по дому, мешая поддерживать беседу. Мало ли, что может проскользнуть в разговоре! Следовало торопиться, чтобы успеть увезти Пилар до отлива. Пришлось употребить всё красноречие, чтобы расписать многочисленные обязанности, поразить количеством работы и дать понять, что всё это в сущности и за работу не считаю. Говорил на испанском, чтобы Лиз не могла вмешаться. Она терпеливо тащилась за нами, стараясь улыбаться, хотя явно скучала, не понимая, о чём идёт речь.
   Мимоходом я проверил её мобильник. Жена, судя по всему, даже не подходила к нему, он так и оставался подключенным к зарядке.
   - Восемнадцать процентов, - сказал я с улыбкой. - Ты весь день просидела в интернете?
   Она возмущённо сверкнула глазами:
   - Да мне вообще присесть некогда было! - Лиз отобрала у меня телефон. - Ох, он не заряжается!
   Она пошевелила провод, вынула и снова вставила штекер в разъём.
   - Попробуй в другую розетку, - посоветовал я.
   Результат оказался предсказуемым.
   - Где твоя зарядка?
   Я пожал плечами:
   - Не помню. Вроде бы в спальне подключал.
   Лиз забрала мобильник и ушла. Пилар, терпеливо дожидалась конца нашей беседы. Пауза дала ей время собраться с мыслями, потому что она сказала почти сразу:
   - Я думала, речь идёт лишь о том, чтобы быть компаньонкой. Работа по дому меня в принципе устраивает, но тогда оплату следует увеличить вдвое... - взглянув в моё нахмуренное лицо, она умерила запросы: - или, по крайней мере, в полтора раза.
   - Мы не располагаем большими средствами, - возразил я с сокрушённым видом. - Может быть, сможем договориться об увеличении несколько позже?
   На лице девушке явственно отразились колебания, и я испугался: вдруг согласится? Тогда у меня не будет причины для отъезда.
   - Хорошо, я подумаю до завтра, - сказала Пилар.
   - Замечательно! - воодушевился я. Такой вариант меня вполне устраивал.
   В этот момент появилась растерянная Лиз:
   - Я не нашла. Вспоминай, куда ты мог её запихнуть?
   Зарядка лежала в сумке. Я развёл руками:
   - Найдётся, ничего страшного. Куплю ещё запасную. Надо отвезти Пилар в город. Она пока не решила, согласна ли у нас работать.
   - Ты же знаешь мой телефон! Он вот-вот совсем сдохнет, - огорчилась Лиз
   Я знал: при низком заряде её аккумулятор разряжается быстро, а во время разговора - почти моментально. На это и был расчёт.
   Лиз подошла к Пилар, сжала её руку и с улыбкой сказала:
   - Приезжайте, буду очень рада.
   Я торопился. Хотелось действовать.
   Странно понимать, что вижу жену в последний раз. Жалость и нежность теснились в моей груди, и на прощание я осыпал Лиз поцелуями. Пилар будет прекрасной свидетельницей того, что у нас не было никаких проблем.
   Я отвёз девушку на берег и ещё раз заглянул к фрау Марте: выпить кофе и поболтать. Посетовал на то, что девушку не устраивает оплата, сказал, что попробую найти запасной вариант. Старуха пожала плечами: вряд ли найдутся ещё желающие, слишком нехорошая слава у дома. В блёклых глазах читалось осуждение.
   - В таком случае попытаю счастья в другом городе, - самонадеянно заявил я. - Безусловно, если Пилар решит занять это место, оно останется за ней.
   - Безусловно, - сухо ответила она и отошла.
   Я, довольный, направился на поиски места, где меня не могли подслушать. Поднялся по тропинке чуть выше, на небольшую террасу для желающих насладиться видом, и остановился у края балюстрады. Здесь никто бы не мог приблизиться незамеченным, и я со спокойным сердцем позвонил жене.
   На первый звонок она не ответила, и я обеспокоился. Могло выйти так, что её мобильник отключится до того, как я скажу всё, что нужно. Собрался перезвонить, но тут Лиз сама вызвала меня.
   - Привет. Я не успела подойти, ходила на берег.
   - Да, - сказал я. - Хочу проститься с тобой. Сейчас куда-нибудь уеду, и там заночую.
   - Зачем? - недоуменно спросила она после долгой паузы.
   Я сдержано сказал:
   - Будет алиби на время твоей смерти.
   Живо представил, какой у неё сейчас глупый вид, и меня начал разбирать неуместный смех. Пришлось прикусить губу, чтобы не рассмеяться в трубку.
   - Классно, - отозвалась она. - Шикарная идея. Можно будет включить в наш квест звонок в таком духе.
   Я запнулся. Слова, которые должны были найтись сами собой, почему-то не находились. Как можно было предположить, что Лиз не примет моё сообщение всерьёз! Но интуитивно чувствовал, что молчать нельзя:
   - Это не шутка, поверь. Надо, чтоб ты умерла. Прости, дорогая, я тебя обманул. Должен был убить тебя, но... после всего, что у нас было, не могу. Нашёл человека, который всё сделает, - было слышно тяжёлое дыхание Лиз. Похоже, удалось её убедить. - Он обещал, что больно не будет, - она молчала, и я испугался: сообразит сбросить разговор и кому-нибудь перезвонить. - Прости, - сказал я с надрывом. - Ты была хорошей женой. Мой мир будет сер без тебя.
   - Но почему? Что я тебе сделала?
   - Есть причины, - быстро сказал я. - Ты не поймёшь.
   - Это ты сломал зарядку?
   - Мне больно сознаваться в этом. И ноут тоже, - доложил я.
   Телефон молчал. Быстрый взгляд на дисплей подтвердил: разговор прерван. Я немедленно послал повторный вызов, с колотящимся сердцем стал слушать ответ.
   - Абонент вне зоны доступа...
   Получилось! Теперь Лиз не сможет позвать на помощь. Я вызвал такси и попросил отвезти меня в Ла-Корунью.
   По дороге завязал разговор, посетовал на то, что трудно найти человека для работы на острове. Нужно было, чтобы меня запомнили.
   Водитель, пожилой и усатый, оказался неразговорчивым. Он слушал, кивал, и лишь когда я закончил рассказ, подтвердил с кивком:
   - Да, слышал, что там какая-то чертовщина творится.
   Оставалось только радоваться суевериям аборигенов. В городе я посетил агентство по трудоустройству, затем позвонил одному местному парню, с которым одно время вместе работал. Сказал, что проездом в их краях и пригласил провести вечер в ресторане. Засиделись мы за полночь, после чего я был приглашён переночевать в его доме. Не рассчитывал на это, но получилось всё - лучше некуда.
  
   Глава 3
  
   Из окон не было видно уходящую лодку, но её мотор ревел, и я, невольно прислушиваясь, не сразу заметила, что стою не одна. Сладкий пряный запах духов плыл по комнате. Уверенная, что повернувшись, обнаружу Рамону за спиной, я не сразу сообразила, что в кухне, залитой солнцем, призрак невидим.
   - Привет. Ты здесь?
   Тихий мелодичный смех раздался, кажется, отовсюду одновременно, отзываясь многочисленным эхом. Мне показалось, что я что-то заметила. В одном месте воздух дрожал еле заметным маревом, как над дорогой в жаркий день.
   - Пойдём в нашу спальню? - предложила я. - Задёрну занавеску и хоть видеть тебя буду, а то как-то неловко.
   Она фыркнула. Странный звук, как будто дом вздохнул. Там, где заметила марево, не видела больше ничего необычного. Как это понимать? Откликнется призрак на приглашение или нет?
   Чувствуя себя не слишком уверенно, стала подниматься на второй этаж. Полутёмный коридор: все двери в нём закрыты, кроме дальней, в зал. Я торопливо сделала несколько шагов и ворвалась в спальню.
   Здесь тоже царил полумрак. Занавески внизу немного расходились, и широкая горизонтальная полоса солнечных лучей пересекала комнату. На ней, как на пляже, вытянулась полупрозрачная Рамона, закинув руку за голову и мечтательно глядя в потолок. Я зачарованно замерла на пороге.
   Она повернула голову и буднично посоветовала:
   - Рот закрой.
   Это вывело из ступора. Я вошла, плюхнулась на кровать и спросила:
   - А если солнце скроется, не упадёшь?
   Вместо ответа, она не меняя позы поднялась немного выше.
   - Какая ты удивительная! - сказала я. - Все призраки такие?
   Она повернулась на бок, упираясь локтем в солнечную полосу, подпёрла голову ладонью.
   - Я никого не встречала.
   - Вот как! - вырвалось у меня удивлённое восклицание. - Бедная, скучно тебе! Слушай, а можно кое о чём спросить?
   - Ты и так спрашиваешь.
   Сейчас голос звучал почти обычно, только чуть более гулко, как бывает, когда говорят в банку.
   - Ну да... - согласилась я и замолкла, пытаясь подобрать тактичные слова для вопроса. Нельзя же спросить, какого чёрта ей не лежится спокойно? - Эм-м-м-м... - начала я издалека, - я читала, что призраки появляются, если тело неупокоено, а тебя, как понимаю, нормально похоронили...
   - Или если остались незаконченные дела, - прошелестела Рамона со всех сторон сразу.
   - ...дела, дела... - поддержало эхо.
   Мороз по коже!
   Ты не могла бы говорить немного... по-обычнее? - попросила я. - А то прямо жуть берёт. А какие дела ты не закончила? Может, надо помочь чем?
   Она вскочила. То есть просто исчезла та Рамона, что лежала на солнечной полосе и появилась стоящая рядом. Я невольно отшатнулась.
   - Нет! - категорически заявила она. - Ты мешаешь! - черные брови гневно сдвинулись. - Пришла мстить, а теперь не знаю что делать.
   Я задохнулась от неожиданности и ничего не сказала, только глядела на призрачную женщину, которая с мукой на лице нервно сцепила пальцы перед собой. Вихрь белых бликов - и она исчезла.
   Я глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться и, робко позвала:
   - Не уходи. Рамона? Ты слышишь?
   Никакого ответа. Просидев несколько минут в бесплодном ожидании, я встала и пошла в башню. Конечно, если Рамона не захочет общаться, я её не увижу, но просто оставить всё как есть я не могла. Мне было жаль эту женщину, которая умерла два десятка лет назад.
   Она, почти невидимая, сидела на ступенях за входной дверью - там, где совсем недавно сидела я, приходя в себя после нашей первой встречи. Я стала на то место, где стояла она. От такой смены ролей мне было как-то неловко, но сейчас мои чувства - дело десятое.
   - Рамона, я не хотела тебя расстроить. Мне жаль, правда.
   - Он там и стоял, - сказала она вдруг. - Стоял, а потом толкнул меня вниз. Я упала, - гулкий голос опять зашелестел, множась: - упала, упала...
   - И умерла?
   - Нет! Я побилась, сильно. Кажется, сломала руку - боль была ужасна. Он спустился вслед и свернул мне шею.
   Я тихо ахнула и зажала рот рукой.
   - Он сказал... Нет, не буду повторять. Одна грязь.
   - Какой ужас, - пробормотала я. - Бедная, бедная! Я бы обняла тебя, если б могла.
   Было не понять выражение полупрозрачных черт, хотя Рамона подняла лицо ко мне, потом неестественно плавно встала, и медленно, не шагая, а скользя, будто стекая по ступеням, приблизилась:
   - Попробуй.
   Я попыталась обхватить её плечи. Руки не встретили сопротивления, лицо призрака надвинулось и расплылось, а меня объял леденящий холод, будто выскочила на улицу в минус тридцать в одном платье. Я невольно сжалась, обхватила себя руками, и вдруг внезапно стало теплей, будто выскочила из помещения с кондиционером в жаркий воздух, прогретый солнцем.
   - Такая горячая, живая... - раздался шёпот Рамоны за спиной.
   Я открыла рот, чтобы начать говорить, со всхлипом втянула воздух - и решила промолчать. Что произошло, я не слишком поняла. Идею обнимашек с потусторонним существом выдвинула сама. Ляпнуть что-то не соответствующее моменту не хотелось, а будут ли какие последствия, посмотрим.
   - Хочу отомстить, - отрывисто сказала Рамона. - Ему или его сыну - неважно. Он злой. Одна кровь.
   - Как можно так говорить! - возмутилась я. - Это и твой сын! Ребёнку было два года! В этом возрасте многие ещё ничего не понимают. Чарли добрый и заботливый.
   - Не мой! - она протестующее выставила ладонь и сразу сникла. - Не стала трогать, - печально сообщила она, шагнув назад, так, что половина тела скрылась в стене. - Пожалела. Мне тяжело, холодно. Как уйду, если не смогу отомстить?
   Я молчала, озадаченная. На миг подумала, что отец Чарли, возможно, знает, что его преследует призрак, потому и не захотел приехать на свадьбу, но тут же отбросила эту мысль. Всё казалось настолько нереальным, неправдоподобным!..
   - Он сейчас в Штатах, - наконец сообщила я. - Вроде бы во Флориде.
   Резко потемнело, видно солнце скрылось за тучей, и Рамона проявилась ярче, теперь лицо её было чётко видно. И выражало оно глубокую печаль.
   - Не уйти отсюда. Могу быть там, где убили и там, где лежу, - с отчаянием сказала она, заслонила лицо руками и скрылась в глубине стены.
   Я позвала Рамону, немного подождала, и, убедившись, что призрак общаться не хочет, пошла обедать. С готовкой не заморачивалась: разогрела пиццу. Сидя над чашечкой ароматного ройбуша, размышляла о ситуации. Может, лучше уехать, раз уж Рамоне так неприятен мой муж? Сейчас решила не трогать его, а вдруг передумает? Хотя она, кажется, обрадовалась, что дом снова стал жилым. И что рассказать Чарли? Вряд ли Рамона захочет ему показаться, раз уж раньше не сочла возможным.
   Ничего не решив, я вышла из дома и спустилась к пристани. Какая удивительная, неописуемая красота! Кажется, что всегда одно и тоже - океан и небо, но каждый раз настолько разные! Вода уже заметно отступила. Бирюзовая у самого берега, дальше она приобретала глубокий синий цвет, небо ласкало взгляд ровной голубизной, и лишь у самого горизонта тянулась полоса облаков. Я обернулась к дому. Он больше не казался мне мрачным. Классическая простота линий, устремлённость вверх делали его величественным и необыкновенно красивым. Нет, не хочу уезжать! Разве что на сессии. Призрак не возражает. Дом замечательный. Стены выстроены на века. Вот только местами появился грибок, это надо обработать в первую очередь. Немного подновить отделку, завезти новую мебель...
   - Телефон звонит! - вывел меня из задумчивости голос Рамоны.
   Он же вот-вот сядет! Я подскочила и помчалась в дом, выкрикнув:
   - Спасибо, дорогая!
   Звонил Чарли, но я не успела. На дисплее высветилось сообщение о критически малом заряде аккумулятора. Девять процентов! Я понадеялась, что этого всё же хватит на разговор и нажала вызов.
   Услышанное от Чарли, было настолько нелепо и чудовищно, что разум отказывался это принимать. Зачем ему меня убивать? Я перебирала версию за версией, но не могла найти никакого логического объяснения происходящему. В конце концов, мы можем просто развестись, если уж моё общество стало его тяготить.
   Я вновь потянулась к мобильнику, брошенному на стол, но вспомнив, что он отключен, бессильно опустилась на стул. Ну да, он специально оставил меня без связи, чтобы я ничего не могла предпринять, тупо сидела и ждала киллера.
   Ну нет! Я так просто не сдамся!
   Избалованному Чарли не пришло в голову, что можно сбежать с острова. Вода прохладна, но неужели не проплыву несчастный километр? Я вскочила и помчалась наверх, в спальню. Рывком вытащила ящик комода, вывалив всё на пол. Бикини не пойдёт, где-то был закрытый купальник. Ага, вот! Вслушиваясь, чтобы не пропустить рёв мотора, переоделась. Вряд ли смогу упаковать одежду герметично. Значит вот это платье из полиэстера - на ветру оно высохнет быстро. Деньги? В кошельке было немного. Я сунула две купюры по сто евро в карман платья, аккуратно сложила его карманом внутрь, сунула под купальник и аккуратно расправила на животе, чтобы не мешало плыть. Паспорт упаковала в пакет. Уронила при этом даже не один раз, а два. Руки тряслись. В воду макать не рискну, спрячу под какой-нибудь камень, чтобы можно было вернуться. Ничего за пару дней не случится! Остальные бумаги пусть лежат пока. Подавила порыв гордо оставить обручальное кольцо на столе или покрывале. Нет уж! Золото мне пригодится. Теперь скорей, скорей...
   Сунула ноги в шлёпки, промчалась по лестнице, прыгая через ступеньку, но не забывая придерживаться за перила. Не хватало ещё шею сломать, не доставлю никому такого удовольствия! Через кухню проскочила в тёмную прихожую и замерла. Из закрытой двери навстречу шагнула Рамона, запрещающе раскинув руки.
   - Не задерживай, - выпалила я. - Мне надо!
   - Слышала, - прошелестела она. - Нельзя. Утонешь.
   - Я прекрасно плаваю! - с гордостью возразила я. Всё продумано. В проливе кое-где торчат камни, у которых можно отдохнуть, волнение не слишком сильное, бурунов практически не видно, и хотя берег скалистый, во многих местах есть прибрежная полоса. Только надо торопиться.
   Рамона качнула головой:
   - Нет. Там сложный... - она запнулась, не находя подходящего французского слова, провела рукой зигзагообразную линию и пояснила: - под водой. А вода... - она покрутила кистью, изображая сужающуюся спираль.
   Я оперлась о стену, чувствуя, как холодеет в груди и подгибаются вмиг ослабевшие ноги. Даже после разговора с Чарли я не чувствовала себя такой испуганной.
   - И что делать?
   - Это мой остров, - гордо изрекла она, высокомерно вскинув подбородок. - Смогу тебя спрятать. Надо сделать вид, что ты уплыла.
   После перенесённого шока я соображала не слишком хорошо, но наконец смысл этих слов дошёл до моих отключившихся мозгов. Ну конечно! Если возникнут сомнения, и начнутся тщательные поиски, то на крохотном островке спрятаться невозможно, его перевернут по камешку.
   Послушно вернулась в спальню, взяла одежду, в которой была с утра и отнесла к единственной осыпи со стороны берега, где можно спуститься к воде. Бросила джинсы на блузку, рядом аккуратно поставила кроссовки и придавила камнями, чтобы не унесло ветром. Пусть я спасаюсь бегством, но вполне разумно предположить, что захочу вернуться за своими вещами с полицией.
   Посмотрела на берег, и внезапно страх захлестнул с головой. Тихо всхлипнув, присела на ближайший камень.
   - Пойдём, - шепнула Рамона.
   - Оттуда могут наблюдать, - пробормотала я, не в силах оторвать взгляд от скал, поросших соснами.
   - Могут. Но сейчас там никого нет.
   Я закрыла глаза и повернула пылающее лицо к ветру. Через несколько секунд стало легче, я поднялась и тяжело побрела назад.
   - Не сюда, поверни направо...
   Подчиняясь указаниям призрака, я прошла через дубраву и вышла на оконечность острова. Здесь по нагромождению камней тоже можно было спуститься к воде, но цветущее дерево рядом сделало этот процесс не слишком приятным: нежные розовые цветы, собранные в кисти, воняли застоявшейся мочой.
   Я начала спускаться по глыбам, стараясь дышать ртом. Чуть ниже ствола между камнями зияла узкая щель - вход в небольшую пещеру. Огромная глыба "крыши" угрожающе шевельнулась под моей рукой и я в ужасе замерла.
   - Не упадёт, - прошуршала Рамона. - Качается.
   Я на четвереньках полезла внутрь. Стоять там было невозможно, но лёжать на песке - вполне удобно. Сквозь щели виднелись волны и ощутимо поддувало, но по крайней мере это был запах моря, а не туалета.
   А что дальше? Не могу же сидеть здесь до бесконечности! Рамона села рядом, обхватив колени. Собственно, из камня торчала меньшая часть её тела. Смотреть на это было странно и не слишком приятно.
   Уже через несколько минут почувствовала, что начинаю мёрзнуть.
   - Теперь знаешь, где прятаться. Иди домой. Если кто приедет, скажу. Сюда можно добраться незаметно.
   - Зачем меня убивать?
   - Не знаю, - сухо отозвалась Рамона. - Ты богата?
   - На грани нищеты, - честно сказала я. - Со стороны Чарли было очень глупо сказать мне об убийце, не находишь?
   Тут меня осенила идея. Я резко села, сильно ударилась макушкой, охнула и согнулась, закрыв голову руками. Рамона взволновалась:
   - Осторожнее! Что случилось?
   - Если бы не ты, - медленно сказала я, - я бы рванула отсюда и утонула, так?
   - Si.
   - Значит, никакого убийцы не будет, расчёт на то, что я сама?..
   - Похоже, - согласилась она
   На этот раз она не разлетелась световыми бликами, а исчезла, постепенно бледнея: стала совсем прозрачной, а потом и вовсе растворилась в воздухе. Я протиснулась в щель между камнями и побрела в дом.
   Рамона не появлялась. Я пыталась чем-то заняться, но всё валилось из рук. Потом вспомнила, что ничего делать не надо, потому что я "утонула". Думать о Чарли было невыносимо. Вспоминала, как познакомились, как он ухаживал за мной... Нет, я не замечала в его поведении никакой фальши. Неужели всё было ложью и того нежного внимательного мужчины, которого я знаю, не существует, всё это было лишь актёрской игрой. А я, дура, повелась! Слепая курица!
   Чтобы не мучить себя мыслями, отправилась в спальню, взяла Ремарка и завалилась с книгой на кровать, но читать получалось плохо. А вдруг произошла ужасная ошибка и звонок мужа - лишь шутка? И он обидится, что я приняла глупый розыгрыш всерьёз.
   Нет, тогда бы он поспешил сюда, чтобы меня успокоить. Это не ошибка.
   Безнадёжность потери навалилась тяжело, как бетонная плита, и лишь отсутствие разумного объяснения словам Чарли, заставляло меня мучиться в поисках логики происходящего. Наконец я решила отказаться от бесплодных попыток. Что толку гадать, не имея никакой информации! Надо принять действительность и бороться за жизнь.
   Мои мысли перескочили на Рамону. Странно сознавать, что меня спас от неминуемой смерти призрак женщины, убитой ещё до моего рождения. Как несправедливо, что она, такая замечательная, ушла так рано и так страшно! Жаль, что не могу ей ничем помочь.
   Я не могла не доверять Рамоне, и в то же время, плохо представляла её возможности. А если она не сумеет предупредить о приближении опасности?
   Тут я сообразила, что свет в комнате выдаёт моё присутствие. Наверняка горящее окно второго этажа видно издалека! Я немедленно щёлкнула выключателем, лампа над головой погасла, и стала видна Рамона, сидевшая в ногах.
   Я тихо ойкнула и невольно подтянула ноги.
   - Ты появилась так неожиданно!
   Рамона не ответила. Полупрозрачная фигура медленно проявлялась и буквально через минуту казалась обычной женщиной. Я с интересом следила за этим превращением.
   - Будешь спать?
   - Нет, - возразила я и села. - Ещё не хочется. Просто подумала, что свет может меня выдать.
   Она покачала головой, но ничего не сказала.
   - Чарли говорил, что после твоей смерти они здесь ещё довольно долго жили. Тогда ты не смогла что-то сделать? Или это из-за того, что он был маленьким?
   - Нет, - она продолжала медленно качать головой. - Была там, на кладбище. Слабая. Набрала силу - пришла сюда. Он увидел. Испугался. Уехал. Я осталась. Не могу уйти, - голос затухал, снова появилось эхо, которое меня так пугало, заставляя острее ощущать нереальность происходящего. - Устала-устала-стала...
   Я невольно протянула руку к её руке, но в последний момент вспомнила это чувство леденящего пронизывающего холода и не решилась прикоснуться. Вместо этого поделилась мыслями, которые мучили весь вечер:
   - Рамона, знаешь, я не могу понять, как получилось, что я не заметила отношение Чарли. Я была уверена, что он... что нравлюсь ему, - у меня язык не повернулся сказать "любит".
   - Лживый и подлый, как его отец, - холодно отозвалась она.
   В комнате совсем стемнело, и я, вероятно, не смогла бы уже рассмотреть человека, сидящего на таком расстоянии, но Рамону видела очень хорошо. Только сейчас заметила, что она светится холодным белым светом, как люминесцентный светильник.
   - Да, - неохотно согласилась я. Было тяжело признать, что ошиблась в муже, что полюбила всего лишь придуманный образ. - Я рада, что мы с тобой подружились.
   Это было похоже на беззвучный взрыв. Яркая голубоватая вспышка - и призрак разлетелся в разные стороны сверкающими бликами. Я задохнулась от неожиданности, прижав руки к груди.
   Рамона возникла у двери - бесцветная, почти прозрачная, она тускло светилась вишнёвым.
   - Я тоже, - прошелестела она. - Хорошо, что ты живёшь в моём доме. Спи...
   Она отвернулась и вышла сквозь двери. Я, обессиленная, переполненная впечатлениями, вновь упала на кровать, но сон не шёл. Раньше не замечала, как много здесь звуков: шорохи, скрипы, но сейчас настороженно вслушивалась, замирая от страха. Как странно, что я спокойно что-то обсуждаю с потусторонним существом и вынуждена бояться обычного человека, добропорядочного на вид яппи! Обуревало гневное возмущение оттого, что Чарли использовал меня как марионетку в каких-то своих планах, грызла обида, терзало непонимание ситуации - расслабиться не получалось. Я пыталась спланировать дальнейшие действия, но не могла определить правильную линию поведения. В первый момент всё казалось простым: он приезжает на остров, я прячусь и, как только представится возможность, добираюсь до моторки и уплываю в закат. Лишь потом сообразила, как глупо при этом буду выглядеть со стороны. Если я всё поняла правильно, Чарли привозил Пилар для того, чтобы она могла подтвердить, что он оставлял меня живой-здоровой-довольной. В таком случае, он и появится здесь не один, а с каким-то человеком, чтобы тот засвидетельствовал моё исчезновение. Если при этом я угоню лодку, то буду выглядеть неуравновешенной дурой. Выйти к ним, объяснить ситуацию и уехать вместе с гостем? Но это может оказаться сообщник мужа, и вдвоём они со мной легко расправятся. А если приедет случайный человек, смогу ли я убедить его в своей адекватности? Ведь никаких доказательств у меня нет.
   Чарли может всё отрицать и я буду выглядеть патологической лгуньей с нездоровой фантазией или, того хуже, сумасшедшей. А если местные и впрямь верят, что на острове происходит что-то мистическое, то не удивятся, что это пошатнуло неокрепшую девичью психику. Я не знала испанских законов. Возможно, Чарли имеет право посадить меня в психушку и признать недееспособной. Этого только не хватало!
   Допустим, я сбежала. Ну, развод, это понятно. Но как обезопасить себя? Я даже не знаю, зачем и кому нужна моя смерть. До конца жизни шарахаться от каждой тени?
   Измученная этими мыслями, я лишь под утро забылась тяжёлым, беспокойным сном.
   ... Я вновь шла по дому. Путь лежал, как обычно, в башню, бесконечные ступени были залиты свежей кровью. Я стала подниматься, но на самом верху поскользнулась. Стены и ступени сливались в мелькание чёрно-багровых полос, я падала, как в пропасть в леденящий ужас. В сгустившейся черноте почувствовала приближение жуткого - и проснулась.
   Светло и тихо. В солнечной полосе, пробивавшейся в просвет между штор, сияли золотые пылинки. Я лежала неподвижно, пытаясь успокоить бурное дыхание и усмирить бешеный стук сердца.
   - Поторопись, - прошелестела Рамона. - Тебя не разбудить.
   Лишь сейчас я заметила, как дрожит и слегка переливается воздух у окна. И тут же дошёл смысл её слов. Я вскочила, лихорадочно вцепилась в платье, потом сообразила, что в нём замёрзну, и быстро натянула джинсы и свитер. Кровь стучала в ушах, и я не была уверена, слышу звук мотора, или мне только кажется. Вспомнив, что оставила кроссовки на берегу вместе с одеждой, прихватила шерстяные носки, наскоро застелила кровать, сунула ноги в шлёпки и бегом бросилась на выход.
   В коридоре шлёпка перекосилась, я едва не упала. Рамона тихо хихикнула над ухом:
   - Они ещё далеко.
   Я даже остановилась от возмущения;
   - Так чего ты панику устраиваешь?
   - Чтобы не копалась, - заявила она, и довольный смех наполнил гулким звоном весь дом.
   - Хватит жуть разводить! - буркнула я. - И без этого трясусь.
   Я добралась до щели под качающимся камнем. Многотонная глыба над головой внушала ужас. Опустив взгляд, чтобы её не видеть, заползла в щель, вжимаясь в песок. Ничего. Лежала же она десятки лет, полежит ещё немного. С какой стати ей падать именно сейчас?
   Если Чарли меня найдёт тут, ему надо лишь подтолкнуть камень, чтобы со мной расправиться. Это мысль не давала мне покоя, но я понимала, что другого тайника быстро не найду... если найду вообще. Слишком мал остров, здесь может больше и не оказаться мест, подходящих для игры в прятки. А цена проигрыша - жизнь.
   Отвлечься бы на разговор с Рамоной! Но она не появлялась. Наверное, наблюдает за происходящим.
   Я слышала рёв лодочного мотора. Затем он замолк. Близкий шум прибоя не заглушал грохот пульса в ушах. Страшно. Неизвестность длилась бесконечно, затем я услышала, как Чарли выкрикивает моё имя. Он подходил так близко, что обеспокоенный голос звучал, кажется, прямо над головой. В какой-то момент мне показалось, что совершаю невероятную ошибку, он ничего такого не имел в виду, и я всё надумала сама. Я напомнила себе, что жива лишь благодаря жажде мести давно убитой женщины, зажмурилась, закрыла уши руками и сжалась в комок. Крики всё равно были слышны, но куда тише, и не заглушали голос разума. Скоро Чарли прекратил кричать, возможно, нашёл брошенную одежду.
   Лежать в бездействии было скучно, думать не хотелось. Я и не заметила, как заснула, проснулась же от рокота моторки, которая плыла совсем рядом: в просвет между камней было видно, как она промелькнула. Похоже, Чарли решил сначала обойти вокруг острова. Я мысленно пожелала ему напороться на камень, но нет, ему везло. Шум мотора начал стихать. Я с нетерпением ждала, когда лодка отойдёт достаточно далеко. Колотил озноб. Скорей бы выбраться отсюда и согреться!
   - Долго собираешься валяться? - ехидно осведомилась Рамона.
   Я взвизгнула, дёрнулась, ударилась локтем и тихо зашипела от боли. С каким удовольствием сейчас обругала бы её... если бы она была обычным человеком. Усмирив рвущиеся эмоции, сказала тихо и вежливо:
   - Скажи, пожалуйста, ты можешь появиться в любом месте, да?
   - Si, - подтвердила она гордо, даже с некоторым высокомерием.
   - Замечательно. Тебя не затруднит делать это спереди, а не за спиной? - терпеливо спросила я.
   Она хихикнула:
   - Так неинтересно!
   Я не ответила: аккуратно выползала из каменного мешка, стараясь не задевать верхнюю глыбу. Встала на четвереньки, выпрямилась и начала активно греться: махала руками, энергично сгибалась и разгибалась, приседала, прыгала. Потом не поленилась обследовать убежище со всех сторон, хотя кое-где пролезть оказалось сложно. Зато узнала, что оно вовсе не так опасно, как я боялась. Камень был почти уравновешен: несмотря на громадный размер, колебался от незначительных усилий, но сильно раскачиваться не мог: ниже его подпирало несколько камней, создавая ещё одну точку опоры.
   - Ну хорошо, - сказала я вслух, направляясь к дому. - Я так подумала, ничего доказать не получится. Нужно удрать отсюда, найти кого-то, кто поверит моим словам, и, наверное, оформить какую-то бумагу с описанием всего этого, чтобы в случае моей смерти за него взялась полиция. Ну и сказать ему об написанном, естественно. Больше ничего в голову не приходит.
   - Можно спросить у Чарльза, - проворковала Рамона где-то рядом, - с чего ему так загорелось сначала жениться, а потом срочно избавиться от жены.
   - Думаешь, скажет?
   - Смотря как спрашивать!
   В её голосе звучала уверенность.
   - Вот что, - заявила я. - Сейчас я перекушу, а ты расскажешь, что задумала. Долго я считаться утопленницей не стану. Объяснять этот розыгрыш властям как-то не хочется.
  
   Глава 4
  
   Обратно я ехал утром, надеясь, что Лиз успела самовыпилиться. Во всяком случае, если она не решилась лезть в воду, у меня проблема. Придётся оправдываться. Лиз всплакнёт или устроит истерику, но, конечно, поверит, ведь она любит. Ну и... придётся убивать. Увезти её в горы - ей хотелось посмотреть - и организовать там несчастный случай.
   Кое-какие наметки у меня были, но думать об этом было неприятно. Я не прорабатывал детали, надеялся, что делать и не придётся. Актуальнее придумать, как обнаружить исчезновение Лиз не в одиночку. Кого и под каким предлогом можно взять с собой на остров?
   Я решил заехать в мебельную мастерскую и пригласить дизайнера, но не понадобилось. Позвонила Пилар и решительно заявила, что согласна начать работу хоть сегодня. Договорились с началом прилива встретиться на пристани. Я приехал слишком рано - и сразу же поспешил в кафе фрау Марты, чтобы быть на виду. Да и перекусить стоило. Может получиться, что иначе поесть не выйдет: не к лицу человеку, потерявшему жену и убитому горем заботиться о наполнении желудка.
   Всё прошло как по нотам.
   Когда вышел из кафе, прилив только начался, но Пилар уже ждала. Мы приехали на остров - и не обнаружили там Лиз, после чего на протяжении почти часа обыскивали дом, а потом и остров. Я торжествовал. Найденная на берегу одежда подкрепила уверенность в успехе. Футболка небрежно брошена на джинсы. Кроссовки - прямо на футболке. Это было так не похоже на аккуратистку Лиз! Жена не просто покинула остров, нет, она была в панике.
   Пилар выглядела встревоженной, молча ходила хвостом за мной, глядя несчастными глазами. Видно, ей действительно была нужна эта работа. Я извинился перед девушкой и со скорбным видом объяснил, что ввиду изменившихся обстоятельств, вынужден отказаться от её услуг. Перед тем, как отвезти её на материк, обошли вокруг острова. Мы оба понимали, что это бесполезно, но, тем не менее, осмотр я провёл, будто цепляясь за последний шанс.
   По приезде в город, я попросил Пилар зайти со мной в полицию, где пришлось проторчать чёртову уйму времени. Офицер явно не пылал энтузиазмом и предположил, что моя жена просто уехала с друзьями, поскольку для купания ещё не сезон. В конце концов, неохотно сообщил, что поиски тела будут организованы с завтрашнего дня, если Лиз не даст о себе знать, и то лишь потому, что она - иностранка.
   Оказалось, что в мой гениальный расчёт вкралась ошибка: вполне может оказаться, что тело не обнаружат, и тогда Лиз признают не мёртвой, а без вести пропавшей. Большого труда стоило не показать охватившую мне панику.
   На остров вернулся уже под вечер, еле успев до отлива, закупив по пути пиццу и вино. С тоской поглядел на тёмную громаду здания. Нет, это место домом я назвать не мог!
   Входить не хотелось, присел на ступени крыльца. Казалось, спину буравят враждебным взглядом. Угрюмая куча кирпичей отторгала, навевая уныние и безотчётную тревогу. Что за жизнь на отшибе? Человек должен жить среди людей. Но выбора нет. Пока официально не закончится дело с Лиз, уезжать нельзя.
   Хотя... Почему, собственно? Кто не поймёт муки вдовца, которому в опустевшем гнезде всё напоминает о любимой! Переду в городок, сниму номер в каком-нибудь пансионате. Пока не сезон это недорого. Воодушевлённый этой мыслью, я коротко хохотнул и вскочил. Решено! Завтра же перебираюсь на берег!
   Я не стал задерживаться в большой неуютной кухне, поставил пиццу на разогрев и поднялся в спальню. Там, в комоде, лежала папка с документами. Хотелось перечитать завещание.
   Много времени это не заняло. Всё оказалось не так страшно: можно было управлять состоянием жены до её появления или официального признания мёртвой. Настроение сразу подскочило. Мир прекрасен!
   Я вышел из спальни, сделал несколько шагов да лестницы, неуверенно остановился на верхней ступени и резко обернулся. Показалось, что за распахнутыми дверями в конце коридора что-то мелькнуло.
   - Кто здесь?
   Не давая непрошеному визитёру времени на раздумья, я добежал до зала и растерянно остановился на пороге: никого. Вслушался в тишину.
   Спуститься на первый этаж или проверить башню? Но башня - это тупик, и я помчался вниз, в гостиную. Пусто.
   Обойдя весь дом несколько раз, я не обнаружил ни души, хотя неоднократно менял направление движения непредсказуемым образом. Вряд ли кто-то мог бесконечно кружить здесь, не попавшись мне на глаза, но от чувства, что за мной наблюдают, отделаться не удалось.
   Нервы. Надо выпить.
   Пицца остыла. Я вновь включил подогрев и налил вина. Сразу сделал несколько жадных глотков, не обращая внимания на нюансы вкуса, и мягкая волна тепла и спокойствия, разошлась по телу.
   Вещи соберу завтра, их немного. Как надоело поддерживать кипучую деятельность жены, убеждать её откладывать никому не нужный ремонт! Впереди - приятный вечер полного расслабона.
   Сунул бутылку под мышку, взял бокал и тарелку с пиццей и поднялся в спальню.
   После второго бокала жизнь показалась ещё лучше. Я с удовольствием оглядывал крохотную комнатку, предвкушая, как завтра покину её навсегда. Какое убожество! Нет, мои апартаменты, будут отделаны совсем в другом стиле!
   Сначала надо решить, куда переберусь. Возвращаться в Сарагосу не хотелось. Возможно, есть смысл переехать поближе к отцу.
   Взгляд зацепился за лист, лежавший на комоде. Здесь, где всё сияло аккуратностью, мятая и не слишком чистая бумага выглядела слишком раздражающе. Не вставая, я потянулся и взял листок в руки. Он оказался ещё и влажным, и я брезгливо поморщился. Что это за дрянь?
   "Я любила тебя".
   Несколько секунд я недоуменно смотрел на расплывшиеся синие буквы, а затем с рычанием вскочил. Смял бумагу в кулаке, отшвырнул в угол. Стерва, мерзкая сука! Сейчас готов был придушить её голыми руками!
   Я снова и снова обходил пустые помещения, но Лиз нигде не было. Сколько можно бегать по пустому дому? Навалилась усталость. Злость улеглась - и пришло понимание. Что это мне в голову взбрело! Лиз решила сбежать, и это её прощальная записка. Чего же ещё ждать от тупой истеричной бабы!
   Вышел на крыльцо. Звёзды мерцали над головой, бриз ерошил волосы. Конечно, бумага была написана ещё раньше, просто я её не замечал, занятый другими делами. Захотелось курить, хотя я, бережно относясь к своему здоровью, брал сигарету лишь в компании.
   Глупо получилось, но после тяжелого дня немудрено сорваться. У любого могли сдать нервы.
   Я вернулся в дом, предусмотрительно наполнил стакан водой, на случай, если проснусь от жажды, и лёг в постель. Тревога притупилась, чему в немалой степени способствовал третий бокал вина, и я задремал.
   Из сна вырвал шорох. Я приоткрыл глаза, но поскольку лежал лицом к стене, ничего интересного не увидел. Хотя начинало светать, первые лучи солнца ещё не побороли темноту, в комнате царили сумрак и тишина. Сонное оцепенение не прошло, двигаться не хотелось, расставание с одеялом казалось пыткой.
   И в этот момент раздался скрип двери. Меня подбросило на кровати. Обернувшись, успел увидеть Лиз. Лицо не рассмотрел, но белое платье хорошо очерчивало знакомую фигуру.
   Вскочил было - и чуть не упал, запутавшись в одеяле. Выругался, выпутался, и бросился из комнаты:
   - Лиз! Не уходи, я всё объясню!
   Её не было видно. Я вслушался - лестница не скрипела, значит, она могла затаиться за любой дверью или пробежать по коридору и спуститься на первый этаж с другой стороны. Мысль о комнатах я отбросил: понятно же, что любая из них станет ловушкой.
   - Лиза, - крикнул я. - Любимая! Прости дурака за неудачную шутку! Я бы сразу всё сказал, если бы не прервалась связь.
   Ни звука в ответ.
   Я торопливо зашагал по коридору. Главное, найти её, а уболтать сумею. Уже знал, что буду делать.
   Свяжу аккуратно, чтобы не осталось следов и утоплю на мелководье. Потом сниму путы - и отпущу в свободное плавание. Вряд ли можно будет определить точное время смерти, даже если тело обнаружат.
   Лиз стояла в большой комнате, глядя в окно, за которым нехотя разгорался рассвет, и даже не подумала повернуться. Наверное, ревёт и не хочет, чтобы я видел.
   - Не плачь, солнце, - пробормотал я, приближаясь к ней. - Прости меня, а?
   Вблизи в нос ударил аромат незнакомых духов. Ну, замечательно: если не поленилась надушиться, значит, готова к примирению, и можно наплести, что угодно. Но сам запах - сладкий, пряный, показался неприятным, слишком сильным. В горле стал кислый комок, похоже, вчера всё же перепил. Я остановился в паре метров, не в силах преодолеть оставшееся расстояние. Что за мерзкая вонь!
   Она обернулась - и я отшатнулся от неожиданности. Лица не было. Что-то распухшее, изъязвлённое...
   - Зачем ты так поступил со мной, - прошелестела она, и голос, множась, меняясь на разные лады, шурша и скрежеща, обрушился со всех сторон. Я попятился, не в силах отвести взгляд.
   - Я любила тебя, - взвыла она и шагнула ко мне, распахнув руки, как для объятия. Запах гниющей плоти ударил в лицо.
   И подступила тьма.
   ***
   Я совершенно точно помнил, как ложился в кровать и не мог понять, как оказался в другом помещении: очнулся на втором этаже, на полу зала, залитого солнечным светом, рядом с грудой мебельных обломков, которые мы с Лиз вынесли из башни. Голова болела, во рту - настоящая помойка.
   Очевидно, спьяну свалился и заснул на полу. Естественно, что снился всякий бред! Дикий кошмар был настолько свеж в памяти, что я мог восстановить его во всех подробностях. Никогда не запоминал сны так ярко. Видно вчера здорово перебрал, хотя, казалось бы, что такое одна бутылка вина!
   Надо валить отсюда скорей! Позавтракаю, соберу вещи - и с приливом вперёд. Тело задубело, пробирал озноб, но я оптимистично решил, что чашечка кофе всё поправит.
   Спустился на кухню.
   Лучше сделать покрепче. Насыпал в джезву полуторную порцию и стал караулить пену, стараясь не думать о жутком сне. Горьковатый аромат заставил окончательно проснуться. Не дожидаясь, пока осядет гуща, налил напиток в чашку, взял пачку крекеров и вышел на крыльцо, толкнув дверь плечом. Даже одеваться не стал. Утренний ветер оказался прохладным, но в дом не загнал. Я поставил чашку на ступени, положил рядом печенье, и начал энергичную зарядку. Выполнил по сокращённой программе десяток упражнений, разогрелся. Взял кофе, с наслаждением сделал первый глоток, добыл пару крекеров из пачки и неторопливо направился вниз, в сторону пристани. На зелёной воде сверкали солнечные блики. Что может быть лучше, чем выпить первую чашечку кофе, глядя на океан? Непередаваемое наслаждение!
   А ведь теперь смогу приобрести дом на побережье, и любоваться на океан из окна! Даже лучше, если там будет большой балкон, на котором можно поставить плетёную мебель.
   Я остановился там, где тропинка круто ныряла вниз. Океан отступил от пристани. Волны вздымались, вскипая пенными гребнями. В первый момент я не понял, что не так, сообразил лишь миг спустя.
   Моторка пропала.
   Меня захлёстнуло ненавистью, тяжёлой, чёрной. Лиз жива и сбежала! План трещит по всем швам. Она не сможет выдвинуть обвинение, но и мне будет не добраться до неё. Я чувствовал, как богатство - моё богатство! - стремительно уплывает из рук.
   Двумя глотками допил кофе и размашистым шагом пошёл в дом. Надо вызвать лодку, добраться до берега и найти жену. Злость бурлила так, что я не мог подумать, что буду делать дальше. Потом. Немного успокоюсь и всё решу.
   В спальне меня поджидал очередной удар. Мой смартфон мирно покоился в стакане с водой, который я сам вчера поставил на прикроватную тумбу.
   Я рванулся, схватил мобильник. Стакан опрокинулся, расплескивая воду, покатился. Попытка подхватить не удалась, осколки брызнули во все стороны.
   Злобно выругался - и занялся реанимацией смартфона. Вряд ли что-то из этого получится, но попробовать надо. Снял заднюю панель, вытащил симку, карту памяти, аккумулятор. Положил всё на кухне в банку с рисом. Теперь ждать два-три дня, и не факт, что включится. Электроника капризна.
   Впрочем, когда приедут искать тело, я сумею привлечь внимание спасателей. Придётся караулить с началом прилива. А ведь Лиза может пойти в полицию...
   Я лёг на кровать, заложив руки за голову, и задумался.
   Как же я вчера не заметил жену? Остров мал, скрыться негде. Наверное, пряталась в доме. Плохо, конечно, что можно передвигаться в нём по кругу. Лиз повезло, что не попалась мне на глаза. И лодку сумела угнать, тварь! Но бесконечного везения не бывает, я до неё ещё доберусь.
   Вряд ли Лиз кому-то скажет про мой звонок: должна понимать, что доказать ничего нельзя. Знакомых у неё здесь нет. Можно выставить жену неуравновешенной и неумной особой: вспылила из-за ерунды, утопила телефон, угнала лодку. Никто не усомнится. Такая характеристика сыграет мне на руку, когда она погибнет. Обидно, конечно, что не получилось сразу, теперь надо быть осторожнее и действовать наверняка.
   Непредвиденная задержка бесила. Я оделся, аккуратно сложил вещи и документы в спортивную сумку и пошёл на берег. Вдруг мимо кто-то проплывёт? Волнение казалось сильнее обычного, и я понадеялся, что Лиз, которая в жизни самостоятельно моторкой не управляла, и не доберётся до берега. У нас было несколько уроков, но без практики это ничего не стоит.
   Предаваясь мечтам, не забывал поглядывать вокруг. Несколько раз вдалеке маячили паруса, но слишком далеко, чтобы меня заметить. От нечего делать обошёл весь остров. Около пристани берег был более пологим, здесь даже было подобие песчаного пляжа, но большая часть берега представляла собой скалы и осыпи, где спуститься к воде почти невозможно. Я вернулся на пристань и безрезультатно сидел там, пока не проголодался. Только тогда, убедившись, что по-прежнему никто не направляется в мою сторону, поплёлся в дом. Мерзкий сон слишком ярко запечатлелся в памяти, но куда деваться! Возиться с готовкой не хотелось. Разве что спагетти отварить...
   На кухне включил чайник и стал рядом, опираясь ладонями о столешницу: бессмысленно рассматривал огонёк индикатора и слушал шум греющейся воды. Не хотелось бы провести здесь ещё ночь.
   Заслышав шорох, я повернулся к лестнице и еле задавил рвущийся крик: на верхней площадке стояла Лиз: неестественно бледное бесстрастное лицо, невидящий взгляд устремлён куда-то поверх моей головы, руки безвольно висят вдоль тела. Она всегда что-то делала руками: работала, что-то тащила, фотографировала, просто размахивала, в конце концов. Безжизненная апатичность смотрелась неестественно. Неприятно поразило белое платье - как во сне.
   Когда первый шок прошёл, меня охватила злобная радость, смешанная с недоумением. Конечно, сейчас разберусь с женой, как положено, но... как она оказалась здесь? Кто поймёт баб! Может, она и не думала покидать остров, отвязала лодку, а сама осталась? Или даже просто вылетела из неё, запустив мотор? И весь день сидела в доме и смеялась, глядя, как я слоняюсь на берегу... Посмотрим, кто посмеётся сейчас!
   - Лиз, как здорово, что ты здесь. Я волновался.
   - Я любила, - заунывно прогудела она, поводя головой, будто не видела меня, а пыталась услышать или учуять. - Зачем ты убил меня?
   Свихнулась, что ли?
   Сумасшедшие у меня вызывали инстинктивную неприязнь, смешанную с опасением, хотя непосредственно сталкиваться не приходилось. Но сейчас не время колебаться. Я недоуменно поглядел на пустую чашку, невесть как оказавшуюся в руке, осторожно, будто страшась расплескать, поставил на стол и двинулся к Лиз - медленно, глядя немного в сторону, как подходят к пугливому животному. Казалось, она в любой момент взвизгнет и бросится наутёк.
   Она и впрямь отвернулась и стала уходить, неестественно, как в замедленной съёмке, зашла в коридор и пропала из поля зрения, что подействовало, как удар кнута: я рванул бегом. Все двери были закрыты, Лиз плыла в самом конце, приближаясь к залу. Нет, не позволю опять устраивать круговые гонки!
   Я мог бы догнать - она двигалась медленно,- но вновь почувствовал тошнотворный сладковатый запах и остановился в нерешительности. Казалось, снова попал в свой кошмар. Лиз остановилась у двери в зал и повернулась. Опухшее лицо в зелёных и фиолетовых пятнах было неузнаваемо. Я бы попятился, но ноги будто приросли к полу.
   Она протянула руки:
   - Иди ко мне! - голос прошелестел, отдаваясь эхом, и тут же стал громким, визгливым, как крик чайки: - Ко мне! Иди! Иди!
   Лиз стала медленно исчезать, словно втягиваясь в дверь. Последней пропала рука с толстыми фиолетово-багровыми пальцами. Я обессилено опустился на пол. Визгливые выкрики над головой раздавались с разных сторон, метались, словно и впрямь я находился посреди птичьей стаи, но становились тише, словно отдалялись и, наконец, затихли.
   Непонятно, что думать, некуда бежать. Казалось, стены давили, клонясь ко мне, готовясь задушить. Непроизвольно всхлипнув, попробовал подняться. Ватные ноги не держали, не слушались, как не свои. Сделал несколько шагов, добрался до спальни.
   Вырвавшись из тьмы коридора в ярко залитую светом комнату, сразу почувствовал себя лучше. Тяжело опустился на стул, и завис на несколько минут, пытаясь понять произошедшее. Может, схожу с ума? Я посмеивался над суеверием отца, но сейчас не мог не доверять собственным чувствам. Первый ужас отступил, ко мне возвращалась способность мыслить. Значит, Лиз всё же утонула, и её дух преследует меня. Но призрак нематериален, он ничего не сможет мне сделать. Я в безопасности. А как же лодка и телефон? Выходит, какие-то физические действия призраку под силу? Надо валить отсюда скорее.
   Последняя мысль заставила перейти к действиям. Подожду людей на берегу! Сорвался со стула и схватил сумку с вещами.
   - Зачем ты убил меня?
   Я шарахнулся от голоса, налетел на стул и вместе с ним свалился на пол, стукнувшись плечом о стену. Она стояла в углу - почти невидимая. Еле заметные туманные очертания прозрачной фигуры, лёгкое мерцание воздуха.
   - Я не убивал, - выпалил я. - Не хотел, нет. Это была глупая шутка. Я любил тебя... Хотел объяснить всё. Если бы связь не прервалась...
   - Ложь, - прошептала она.
   Голос накатывал волнами со всех сторон - шелестящий, шипящий, стонущий, но это не так испугало, как приближение призрака. Она медленно скользила ко мне. Очертания фигуры поблекли и исчезли, когда Лиз выплыла из угла, на свету она была бы незаметна, если бы не лёгкое дрожание воздуха. Вот уже совсем рядом... Я подтянул ноги и зажмурился, прикрыв голову руками. Меня окутал экзотический пряный аромат, сладкий как яд, и сразу же обожгло морозом. Он мгновенно проник до самых глубин, казалось, что даже сердце замедлило ход, скованное льдом. Последней, как ни странно заледенела спина, и тут же я почувствовал облегчение. Меня всё ещё колотила дрожь, но это уже не был холод смерти. Лиз ушла, похоже, прошла прямо сквозь меня. Я не мог даже сидеть, опираясь на дверь, будто призрак забрал все силы, и сполз на пол, свернувшись в позе эмбриона. С облегчением подумал: "Закончилось. Хоть вони не было".
   Похоже, соприкосновение с призраком вытянуло из меня всю энергию. Не знаю, сколько провалялся на полу, но, наконец, набрался сил встать. Лишь усилием воли я заставлял себя двигаться, согреться же и вовсе не получалось. Я не стал доставать свитер, чтобы не потрошить сумку, а сорвал с кровати одеяло и накинул на плечи. Заметил краем глаза, что на простыне что-то блеснуло. Повернулся посмотреть: там топорщились осколки стакана, которые я утром аккуратно высыпал в ведро. Стиснув зубы, взял сумку. Скорей убраться из этого проклятого дома!
   Когда уже вышел на крыльцо и приблизился к ступеням, сзади раздался грохот, мелкая крошка ударила по ногам. Я оглянулся, поглядел на разбившийся кирпич и начал спускаться по ступеням. Скорей бы всё кончилось! Чувства словно отключились. Меня охватила апатия.
   Одеяло плащом свисало с плеч, спортивная сумка била по ногам - вероятно, я представлял собой презабавное зрелище, но некому было его оценить. Дошёл до пристани и сел, свесив ноги к катящимся волнам. Прилив. Я вдруг вспомнил, что должен был позвонить в полицию, если жена не объявится, и выругался: значит, спасателей не будет!
   Может ли призрак достать меня здесь? Кажется, нежить боится текущую воду, но относится ли это ко всем видам я не знал. Можно ли океанские волны считать текущей водой, тоже не представлял. Сейчас я мог только ждать: бездумно вслушиваться в шипение и плеск волн, глядя, не появится ли в поле зрения какая-нибудь посудина.
   До моего сознания даже не сразу дошёл тот факт, что рокот, который слышу, это звук лодочного мотора. Наконец! Но в поле зрения моторки не было. Я вскочил и помчался по тропе наверх, чтобы посмотреть на другую сторону острова. Хотя как можно было зайти в пролив, чтобы я не заметил?
   Слабость после контакта с призраком ещё не прошла. Я задыхался, меня качало, в ушах отдавался грохот пульса и плыл противный звон, перед глазами вспыхивали цветные пятна, но всё же преодолел крутой подъём, а дальше стало легче. Наконец добрался до противоположного берега. Перед глазами расстилалась привычно пустая полоса воды, за которой вздымались невысокие изгрызенные скалы, поросшие соснами - и больше ничего. Шум волн и крики чаек.
   Я даже не был уверен, что действительно что-то услышал. Неужели это была звуковая галлюцинация? Ведь рассудок, измученный ожиданием, мог принять мечту за действительность! Несколько минут я простоял на краю обрыва, затем медленно поплёлся обратно.
  
   Глава 5
  
   Кто хочет меня убить и зачем? Не верилось, что муж решил избавиться от меня таким радикальным методом. Какой в этом смысл? Скорее всего, ему меня заказали. Больно сознавать, что все его слова были ложью! Зачем цирк с женитьбой?
   Ужасно хотелось напугать Чарли так, чтобы он всё рассказал. Идея с запиской мне казалась глупой: вряд ли он примет её всерьёз, но Рамона сослалась на то, что в каком-то детективе, который она читала, такое сработало, и я согласилась. Хуже не будет.
   "Привет с того света" подбросила, пока он отвозил Пилар. Жаль, что нельзя будет самой увидеть его реакцию!
   Оставалось только забиться в пещеру и ждать. Я оделась тепло, нахально рассудив, что Чарли не заметит отсутствие какой-то моей одежды, но всё равно так ужасно промёрзла! Казалось, что никогда больше не согреюсь. Ещё и бриз поменял направление, и в моем убежище ощутимо воняло розовыми цветочками. Рамона звала в дом, обещая безопасность, но попасться на глаза мужу я боялась ещё больше, чем холода, и только когда Чарли уснул, согласилась вернуться. Первым делом примчалась на кухню - напиться горячего. Всё равно было жутко. Призрак меня предупредит, если Чарли встанет, но успею ли убраться незамеченной? Готовить я и вовсе не рискнула. Ничего, перебьюсь.
   Немного согревшись, я перебралась в гостиную первого этажа - это помещение было дальше всего от спальни, а ещё тут лежала ткань, купленная мною на занавески, которые я так и не успела сшить. Можно было завернуться в неё и поспать. Эх, камин бы разжечь! 
   Рамона смотрела, как я сражаюсь с длинным рулоном, пытаясь соорудить на столе что-то похожее на постель. Спросила: 
   - На портьеры? - и, получив кивок в ответ, прокомментировала: - Красиво. 
   Я промолчала. И так понятно, что ничего тут больше делаться не будет. К облегчению, она не стала продолжать тему. 
   - Разбужу, когда придёт время. 
   Я поглядела на её скорбное усталое лицо: 
   - А ты сама не спишь? 
   - Успею выспаться... потом, - покачала головой она. - Не бойся. Буду следить за ним. Не застанет. 
  
   *** 
   Море штормило. Волны с рёвом налетали на берег, разбиваясь на тучи брызг. Почему-то истошно орали чайки. Хотя нет, не чайки, конечно же, это голос Рамоны: 
   - Вставай! Пора! 
   Я дёрнулась и едва не упала со стола. Зато пришла в себя. Спрыгнула - тихонечко, на носочки, лихорадочно начала складывать плотную ткань. В кромешной тьме зрение было бесполезным, а нащупать углы никак не удавалось. Чарли заметит, поймёт!
   - Не торопись, он спит, - прошелестел голос. - Пора за лодкой. 
   - Вот как, - тихо пробормотала я. - Ты бы хоть подсветила, а то не разобраться. 
   Раздался тихий смешок, от которого меня пробрал озноб, и из темноты начал проявляться призрак. Сначала лёгкое свечение лишь обозначало саму Рамону, но вскоре она набрала яркость и стали видны очертания предметов вокруг неё. Я быстро свернула ткань и положила её на место: 
   - Идём? 
   - Неэтично использовать привидение как светильник, - сообщила Рамона. 
   Я фыркнула: 
   - Ну извини. Практичность рулит. Лучше скажи, почему за лодкой пора именно сейчас? 
   - Прилив, - кратко изрекла она. - Скорее. 
   Я спустилась на пристань. Рамона скользила впереди, освещая дорогу, видно на "светильник" не обиделась. Когда я спрыгнула в моторку, она замерла на её носу, сложив руки на груди, подобно галеонной фигуре. Заводить мотор было страшно: Чарли услышит, и все наши задумки окажутся бесполезными. Терзали сомнения в собственных навыках мореплавательницы. 
   - Может, не надо? Отбуксирую вплавь! 
   Рамона меня не поддержала, заявила, что мелководья тут практически нет, а течения такие, что запросто унесёт, может и в водоворот затянуть. В голосе её звучали нетерпеливые нотки, и я, наконец, решилась. Мотор взревел так, что у меня от страха сердце оборвалось: сейчас не только Чарли выскочит на берег, но и половина города проснётся! 
   - За мной! - Рамона сорвалась с лодки и полетела впереди, раскинув руки. Её юбка еле заметно раскачивалась, а волосы, игнорируя направление ветра, развевались во все стороны, как бывает у ныряльщиц в воде. Моторку швыряло по волнам, и я, напуганная близкой опасностью, на время забыла о муже и рулила за призраком, доверяясь её опыту и знанию местности. Думала, что пойдём вдоль берега, но она увела меня в сторону от острова, и только разворачиваясь по большой плавной дуге, я поняла, что Рамона дала мне возможность обойтись без резких поворотов, вполне резонно предположив, что не справлюсь. 
   Когда мы оказались между островом и материком, волны присмирели. Сразу стало легче. Повинуясь команде Рамоны, выключила мотор и на инерции повернула к острову. Он надвигался чёрной громадой. Лишь когда пропали звёзды по сторонам, я поняла, что с обеих сторон скалы, но не успела испугаться, как сильный толчок бросил меня вперёд. Лодка с разгона села на мель. Я пришла в ужас: 
   - Рамона, что ты наделала! Ни за что не смогу столкнуть такую тяжесть на глубину. 
   - Начался отлив. Она останется на песке. Днём, когда будет большая вода, уплывёшь. Пойдём. 
   Я закатала джинсы и прямо в шлёпках спрыгнула в мелкую воду. Берег был совсем рядом. За узким песчаным языком смыкались скалы, которые издали казались чёрными и неприступными. Вблизи они не выглядели так страшно, и я начала взбираться наверх: карабкалась по каким-то уступам, цепляясь за камни, ничего толком не видя вокруг, а лишь следуя за призраком. Шлёпки мешали, я их сбросила. Острые камни кололи ноги, зато босые ступни лучше чувствовали опору. Не скажу, что подъём оказался слишком сложным, хотя пришлось поднапрячься. Лишь в одном месте из под ноги вырвался камень и покатился вниз. Я вцепилась в неровности скалы, вслушиваясь в стук и раздавшийся плеск. Стало жутко, но тут Рамона ободряюще сказала:
   - Ещё чуть-чуть, всё здорово получается. Молодец!
   И впрямь через несколько минут я стояла на твёрдой земле, отворачиваясь от ветра, который упорно хлестал меня волосами по лицу. Руки и ноги немного дрожали, завтра непременно будут ныть все мышцы. Занимался рассвет. Дубы выступали из темноты, и силуэт дома четко выделялся на фоне посветлевшего неба.
   - Скорее, скорее, - торопила Рамона. 
   Я покорно повернулась и потрусила к дому за призраком, тихо шипя от боли, когда под ноги попадались острые камни. Переоделась в белое платье, заблаговременно припрятанное на первом этаже. Рамона пританцовывала от нетерпения, ломая руки. 
Заходя в спальню, я не испытывала страха. Возможно, его запасы на сегодняшний день были исчерпаны. Муж спал, отвернувшись к стене, и еле слышно посапывал. Чарли не изменил привычкам: стакан воды на тумбочке, рядом телефон на зарядке. Утопить его было делом одной минуты. Возможно, Чарли услышал звук или почувствовал мой взгляд - он начал шевелиться. Я бросилась наутёк: промчалась по коридору, через зал и влетела в распахнутые двери башни прежде, чем сообразила, что отсюда бежать некуда. Поворачивать было поздно, я юркнула за дверь в слабой надежде, что Чарли понесётся по лестнице, и можно будет выбраться из ловушки.
   В щель была видна часть зала. И окно. И Рамона у окна. 
   Не думала, что Чарли свалится в обморок, и только когда робко выступила из своего укрытия почувствовала удушающий запах гниющей плоти. 
   - Бежим! - Рамона вновь приняла облик симпатичной девушки. Я без сомнений последовала за ней, и только внизу, отдышавшись, сказала: 
   - Это было так страшно! Так ему и надо! 
   - Покажем ему много интересного, - пообещала Рамона. - Идём на крышу? 
Наблюдать за рассветом было здорово. Рамона сидела рядом, сначала чуть просвечивая, похожая на маленькое облачко, постепенно становясь всё более прозрачной. Я уже не могла разобрать её черт. Шутливо сказала: 
   - Ты похожа на пар над кипящей кастрюлей. 
   - Хочу справедливости, - прошуршал бестелесный голос. - Кипит моя ненависть. 
   Ответить не успела. 
   - Скорей! Уходи! 
   Я рванула на чердак. Посмотрела, как Чарли удаляется в сторону пристани, решила не терять времени.
   Аккуратно собрала осколки стакана из мусорного ведра, и принесла в комнату, где временно пристроила на тумбочке, после чего с чистым сердцем легла досыпать. 
   Рамона вновь разбудила меня сном со штормом и криками, похожими на вопли чаек. Я, наконец, чувствовала себя человеком: выспавшаяся, согретая. Не торопясь разложила в кровати битое стекло и вновь аккуратно застелила. 
   - Он на кухне, - раздался шёпот над ухом. - Замани наверх. 
   Я бросила взгляд в зеркало. Мой цветущий вид никак не соответствовал роли, которую надо сыграть. Недолго думая, подцепила маникюрными ножницами белые тени из косметического набора и они двумя полукружьями вывалились на стол. Взять их в ладони и размазать по лицу было делом нескольких секунд. Не очень ровно, но сойдёт. Немного мазнула перламутровым зелёным и пошла пугать Чарли. 
   Страха не было. Завывая на лестнице, еле удерживалась от смеха, а когда Чарли, поменявшись в лице, бросился ко мне, неторопливо скрылась от него, подмигнула Рамоне, которая ждала своей очереди в центре коридора, и свернула в комнатушку напротив спальни, откуда вела лестница на чердак. 
Поднялась на крышу. Ждать пришлось долго, и я решила, что Чарли опять лишился чувств от вида Рамоны. Наконец, внизу хлопнула дверь и Чарли, слегка пошатываясь, подошёл к ступеням. Я спихнула кирпич и поторопилась скрыться. 
   - Ничего не получилось, - доложила Рамона, явственно видимая в полумраке чердака. - Твердит, что это была шутка. 
   - Может и в самом деле? - вдруг испугалась я. Представилось, что всё - глупое недоразумение. Поговорить с мужем - и всё рассеется, как морок, и вновь станет хорошо. 
   Рамона скептически молчала. 
   - Понимаю, что нет, - горько сказала я, - но... 
   Она сжала губы и кивнула. 
   - Уезжай. Сейчас. Пока прилив. 
   Я растерялась:
   - Как, уже? 
   Рамона поблекла и исчезла. Да, верно, прилив. Нельзя терять времени. Я поспешила на берег. Сначала за кроссовками. Лишь примерно представляла, куда идти дальше. Без подсказок Рамоны могла и не найти лодку.
   Густой кустарник, который я умудрилась ночью вообще не заметить, скрывал расщелину от невнимательных глаз: её можно было заметить, только подойдя вплотную. Высота обрыва меня потрясла. Здесь же метров восемь! И по этим вертикальным стенам я карабкалась? Да если бы видела, какая дорога мне предстоит, ни за что не решилась бы лезть! Я с ужасом глядела вниз. На глаза наворачивались слёзы. Неужели всё зря? 
   - Рамона, милая, я же не смогу спуститься! 
   Она молчала. Сморгнув слёзы, я огляделась, но марева, выдававшего присутствия призрака, не заметила. Выхода нет. Вокруг моторки уже плескались волны, и она заметно покачивалась. Если не спущусь, отлив её просто утянет за собой. 
   Осознание того, что у меня нет времени, вдруг обдало жаркой волной. Сколько я буду карабкаться? А вода вот-вот поднимет лодку с песка. Тихо поскуливая от страха, я сорвала с себя платье, завернула в него кроссовки и, примерившись, швырнула в моторку. Здесь мелко. Я дошла почти до самого окончания расщелины, туда, где края её расходились, будто распахнутые руки, желающие обнять океан. Сквозь прозрачную воду было видно, где песчаное дно резко уходит вниз.
   - Рамона? Ты здесь? Куда лучше прыгать ? 
   Не дождавшись ответа, не стала раздумывать, чтобы не растерять остатки решимости: сделала пару шагов разбега и бросилась в воздух. 
   Мне никогда не приходилось прыгать с такой высоты. Изощряться не стала: вытянулась солдатиком. Удар о воду вышиб дыхание, видно вошла не совсем вертикально, обожгло холодом, и я лихорадочно забарахталась, торопясь вырваться на поверхность. Выскочила совершенно дезориентированная, отплёвываясь, отфыркиваясь, ослепшая от волос, залепивших глаза. Первым делом снова опустила лицо вниз, чтобы отвести волосы в сторону. В прозрачной воде было видно скалу, которая медленно плыла в сторону. Я в панике вскинула голову и огляделась. Нет, всё хорошо, меня несло как раз туда, куда надо, и я энергичными гребками стала помогать течению. Плыть-то пришлось всего ничего, но когда я добралась до моторки, зуб на зуб не попадал. Я не стала натягивать платье на мокрое тело. Лодка уже всплыла и медленно поворачивалась на месте, то в одну, то в другую сторону.
   Я дождалась, когда её развернёт носом к выходу и завела мотор. Плыть в город не решилась. Это здесь, в проливе, волнение не сильное, а в океане могу не справиться с управлением. За считанные минуты домчалась до берега и привязала моторку к выступу большого камня так, чтобы её не было видно с острова. Надеюсь, лодку не слишком побьет. Скоро вода отступит, и она окажется на песке. По колено воде побрела к берегу. За спиной раздавался стук и скрежет.
   Теперь предстояла нелёгкая прогулка в несколько километров длиной.
  
   ***
   Перед тем, как подниматься по каменистому склону, я невольно оглянулась на покинутый остров. Фигура Чарли ясно вырисовывалась на фоне неба. Инстинктивно я присела за камнем. Заметил или нет? Хотя какая теперь разница? Мы ничего не сможем сделать друг другу.
   Гордо выпрямилась: пусть видит! - но он уже ушёл. И чёрт с ним! Надеюсь, Рамона попугает его от души, чтобы неповадно было.
   Я поднялась по каменистому склону, заросшему травой и редкими соснами, потом выбралась на тропу, шедшую вдоль берега. Ветер, хлещущий по мокрому телу, казался ледяным, но высушил меня за какую-то четверть часа.
   Путь до города оказался короче и проще, чем я опасалась. Вероятно, когда-нибудь я пожалею, что была не в состоянии насладиться великолепными пейзажами, но сейчас было не до красот природы. Злость на мужа ушла, выплеснутая в наши с Рамоной жестокие розыгрыши, но на её место пришло холодное понимание того, что такие люди, как Чарли и его отец не должны иметь возможность вредить окружающим. Не в силах никому ничего доказать, я не могла ни изолировать их, ни остановить, и это приводило в отчаяние: чувствовала себя обманутой, оскорблённой и ужасно беспомощной.
   Что делать дальше? В полицию идти бессмысленно. Там только посмеются над бреднями иностранки.
   Надо возвращаться за деньгами и документами, но с кем? Друзей здесь я не завела.
   Ужасно, когда весь мир отодвигается ради одного человека, особенно если потом выясняется, что он того не стоил. Вспоминались многочисленные моменты, когда я могла с кем-то познакомиться. Чарли всегда находил возможность пресечь мои контакты. Даже в кафе, куда мы заходили чаще всего, я бы с удовольствием болтала с официантом, если бы Чарли не выражал так явственно свою ревность. И мне это казалось милым и забавным! Разве можно требовать от дорогого человека, чтобы он стал твоей бессловесной тенью?
   Шагая по скалистому берегу чужой страны, я дала себе обещание, что больше никогда не стану отказываться от собственной жизни, подчиняя её жизни другого человека.
   В моём сердце ещё жила любовь к Чарли - не к тому беспринципному лицемеру, который остался на острове, а к весёлому, нежному и заботливому парню, каким он оставался в моей памяти. Которого не существовало. Вряд ли получится быстро избавиться от этого наваждения, но с течением времени я справлюсь. С каждым шагом крепла уверенность в собственных силах.
   В городок я пришла ещё засветло. Не надумала ничего лучше, как обратиться всё к тому же официанту в кафе. Пабло, увидев меня, вытаращил глаза и, глядя на его пораженное лицо, я поняла, что он уже знает о моём исчезновении. Следовало ожидать! Наверняка слухи здесь расходятся быстро.
   Не буду ничего объяснять, если сам не спросит. Если что - обойдусь минимумом. Наугад сказала:
   - Привет! Я бы хотела поговорить с девушкой, которая собиралась у нас работать. Пилар. Ты, случайно, её не знаешь?
   Она мне понравилась. Может быть, смогу объяснить ей ситуацию и договориться о помощи.
   Пабло просиял, и у меня на миг дрогнуло сердце, так эта улыбка напомнила Чарли - того, раннего.
   - Знаю, конечно. Дать номер?
   - М-м-м... нет, - сказала я, боясь поверить в свою удачу. - Я без телефона. Будет классно, если дашь поговорить со своего.
   Он быстро набрал номер, передал мне трубку и тактично отошёл в сторону.
   Гудки. Голос, который что-то быстро сказал по-испански, я не узнала. Показалось, что он звучит ниже, чем у Пилар. Растерявшись, не сразу нашлась, что сказать. Только после очередной длинной фразы, сказанной с вопросительной интонацией, осторожно спросила:
   - Пилар? Это говорит Лиз, которая из дома на острове.
   - О, так вы живы? - радостно воскликнула она. - Что случилось? И я могу получить эту работу?
   - Кажется, жива, - с трудом выговорила я, чувствуя, как в горле собирается комок. - Случилось... - я вновь переживала события последних суток. Как можно рассказать об этом? - Случилось много чего, - сказала я бесстрастно. - Муж меня обманул...
   Я с гордостью подумала, что так и надо дальше говорить, чтобы не грузить людей эмоциями - и разрыдалась.
   Пилар приехала через полчаса, когда я уже успокоилась настолько, что смогла кратко и внятно объяснить ей всё. Рамона в моей версии не упоминалась: я наврала, что слышала о течениях вокруг острова в случайном разговоре, и, испуганная звонком Чарли, изобразила попытку сбежать вплавь, а при первой же возможности угнала лодку и удрала.
   Пабло тоже слушал мой рассказ. Потом они бурно обсудили его между собой. Было страшно, что они станут уверять меня, что я - паникёрша и бестолочь, неправильно поняла шутку мужа и должна была объявиться, когда увидела, что Чарли привёз Пилар на остров. Я вклинилась в разговор и сказала, что хочу уехать и прошу их только поехать со мной на остров, чтобы забрать вещи и документы.
   Они вроде как согласились и снова начали что-то обсуждать. Я отошла в сторону и погрузилась в печальные размышления, из которых меня вывело прикосновение к плечу.
   - Прости, что я поставила под сомнение твои слова, - сказала Пилар, прямо глядя мне в глаза. - Мне твой муж показался искренним, и он так тобой восхищался! Возможно, это и впрямь неестественно, так изливать душу первому встречному. Кузен убеждает меня, что я ошибаюсь.
   - Кузен?
   - А, ты не знала! - удивилась она. - Сейчас он договорится на работе, и мы поедем. Надо торопиться, скоро стемнеет.
   Тот путь, который занял у меня больше двух часов, мы преодолели за несколько минут: оказывается, чуть дальше той тропы, по которой я шла, была дорога. К проливу мы вышли в стороне от того места, где я оставила моторку, но я сразу сориентировалась и сказала, в какую сторону идти.
Мы уже начали спускаться к лодке, когда Пилар вскрикнула:
   - Глядите!
   Солнце садилось, мы были в тени скал, а человек, который мчался со всех ног, был хорошо освещён. Временами Чарли (я не могла рассмотреть наверняка, но полагала, что это он) делал резкие рывки из стороны в сторону, размахивая руками.
   - Что это с ним?
   Я промолчала, хотя догадывалась, даже показалось, что вижу характерное дрожание воздуха за его спиной. Мы остановились, глядя на нелепые метания одинокой фигурки над обрывом.
   - Он сошёл с ума! - пробормотал Пабло. Его прищуренные глаза казались совсем чёрными.
   Внезапно Пилар вскрикнула, прижав руки к груди. Я вздрогнула и вновь посмотрела на остров. Силуэт исчез. Я искала его взглядом, но не могла найти. Волны, неспешно поднимались и опускались, но на воде я тоже ничего не заметила.
   - Скорее, может, он жив, - сказал Пабло, - и мы понеслись вниз. Я предполагала, что произошло, но не хотела в это поверить, и не спрашивала, чтобы не утвердиться в своей догадке. Лодка лежала в нескольких метрах от берега. Втроём мы протащили её по песку и спустили на воду. Мотор взревел, и мы понеслись через пролив.
  
   ***
   Тело лежало у подножия скалы, лишь чуть не долетев до воды. Чарли умер сразу. Я так и не поняла, прыгнул он со скалы сам или просто оступился, ослеплённый страхом. Скорее, второе.
   Я не плакала, все чувства были словно парализованы, даже то, что происходило вокруг, воспринимала плохо, словно через мутное стекло. Слишком внезапно игра превратилась в трагедию.
   Кажется, на острове побывали и полицейские, и врач. Я отвечала на какие-то вопросы, что-то подписывала, но не очень хорошо понимала, что делаю. Запомнила только как пожилой усатый офицер так, между прочим, поинтересовался, что там было с моим утоплением. Я на голубом глазу заявила, что утопляться и в мыслях не было: позагорала немного, ушла в дом за перекусом и заработалась. Ну и случайно заснула. А что меня при этом не нашли, - ну извините, так искали. Удрала же с острова потому, что Чарли начал угрожать, вёл себя явно неадекватно. Офицер понимающе кивал головой, глубокомысленно заметив, что ещё в участке мой муж показался ему странным и склонным к фантазированию.
   Спасибо Пилар, которая старалась оградить меня от излишнего напряжения. На острове побывал и репортёр, но она разговаривала с ним сама, а ко мне не подпустила.
   Когда увезли тело и все разъехались, я смогла, наконец, выплакаться. Пилар молча обнимала меня, Пабло неловко топтался у окна. Они упорно звали меня на материк, но я сказала, что хочу побыть одна. Пилар пообещала вернуться назавтра, и они уехали на моей моторке.
   Рамона пришла, когда рёв двигателя затих вдали. Несмотря на темноту, она не проявилась чётко, а молча стала в дальнем конце спальни чуть заметным светящимся облачком.
   Мне стало спокойно. Так спокойно, как не было с самого момента смерти мужа.
   - Что ты зависла в углу? Я не в претензии. Всё по справедливости. Хотя мне горько, да.
   - Останешься здесь? - спросила она, не сдвигаясь с места, но становясь ярче и зримей, словно набирая плоть. - Это хороший дом, надо, чтобы здесь жили люди.
   Я замотала головой:
   - Нет, ты что! Кто мне позволит!
   - Видела бумаги. Было его. Ты наследуешь.
   - Да, - растерялась я, - всё так... Мне как-то не приходило в голову...
   Рамона молча ждала, пока я переварю этот факт. После первого ошеломления я вернулась в мир реальности и снова покачала головой:
   - Всё равно никак. Твой остров прекрасен. И дом твой мне нравится, правда! Он чудесный. Я всегда мечтала, сидеть вечерами в кресле около камина и читать книги. Но не получится. Сама посмотри: моторку я боюсь, кто меня будет возить? Да и... честно, мне не по силам его содержать. Это сколько надо, чтобы отремонтировать, обставить, поддерживать в приличном состоянии, возить продукты! У меня таких денег нет. Я лучше продам хорошим людям, которые будут его любить.
   - Деньги есть, - вдруг прервала Рамона. - Пойдём!
   Она величественно проплыла мимо и исчезла, пройдя сквозь двери. Я схватила фонарь и отправилась следом.
   Призрак привёл меня в башню. Я поднялась на самый верх, и недоуменно оглядывала пустую комнату. Что здесь можно спрятать? Голые стены...
   Рамона просочилась наружу и помахала рукой из-за оконного стекла. Она зависла чуть ниже окна, указывая пальцем на стену.
   Я распахнула узкую раму, высунулась по плечи, но ничего особенного не заметила. Чуть ниже линии окон башню опоясывал карниз из фигурного кирпича, я запустила руку за него и стала ощупывать нагретую за день стену. Рамона, довольно улыбнулась и покинула меня, рассыпавшись световыми бликами. В полной темноте я продолжала поиск. Пальцы скользнули по шероховатой поверхности и нащупали зазор. Затаив дыхание, я подцепила ногтем край, ухватила кончиками пальцев небольшую коробку и потянула. Есть!
   Я нетерпеливо зажгла фонарь. В моей руке был кожаный футляр, похожий по форме на сложенный веер. Открыть его с первой попытки не получилось. Поколебавшись, решила продолжить исследование в спальне.
   Рамона уже ждала там.
   - Могла бы и не сбегать! А если бы не нашла без тебя? - капризно заметила я, разглядывая свою добычу. - Как это открывается? А, поняла!
   При нажатии на кнопку крышка легко поднялась. Бриллиантовый гарнитур играл огнями, на стенах и потолке задрожали радужные блики.
   - Как красиво! - выдохнула я.
   - Любила его, - печально отозвалась Рамона. - Тебе пойдёт.
   Зачарованная игрой камней, я не сразу заметила ключ с биркой. Взяла его в руки, вопросительно взглянула.
   - От банковской ячейки, - сразу сказала она, будто только этого и дожидалась. - Получила наличность, хотела вложить в одно предприятие. Не успела. Там много.
   - Даже не знаю, как тебя благодарить, - растерянно пробормотала я.
   Призрак скользнул ближе:
   - Назови дочку моим именем!
   - Ты хочешь сказать? - я с ужасом положила руку на живот. - Нет! Я не хочу ребёнка от Чарли!
   Рамона покачала головой:
   - Нет, сейчас нет. Но если ты когда-нибудь...
   - Да, конечно, - согласилась я. - Только почему-то кажется, что замуж больше не захочу.
   - Не все мужчины такие, - возразила Рамона.
   - Мне и одного Чарли хватило, больше не надо.
   Рамона погрустнела:
   - Может, ты права.
  
   ***
   Пилар перебралась на остров. Она почти полностью взяла на себя организацию похорон, стараясь не оставлять меня одну надолго, но не навязываясь сверх меры, возила в город и обратно, выполняла функции переводчицы. Меня переполняла благодарность.
   Рамона затаилась, появлялась в моей спальне лишь под вечер, молча садилась в ногах кровати и глядела на меня, стискивая руки.
   - Чарли кремируют, - сказала я ей. - Он не будет лежать на твоём кладбище. Его отец хочет увезти прах в Штаты.
   - Джон приедет?
   Меня тронула сдержанная страсть, звучащая в её голосе.
   - Да. Но... Рамона, прошло много лет...
   - Такие люди не меняются.
   Я кивнула, хоть и не была уверена. Заочно испытывала к отцу Чарли что-то вроде гадливости, но разговор по телефону пошатнул это мнение. Это был просто старик, убитый горем, который искренне любил своего сына.
   Скудные финансовые запасы подходили к концу. Я посетила банк и проверила ячейку, в которой обнаружила бронзовую шкатулку с драгоценностями и деньги - много. Никогда раньше не приходилось столько видеть вживую. Считать не стала - не до того. Сунула в сумочку одну упаковку и ушла: пора было на вокзал, встречать отца Чарли.
  
   ***
   Они были похожи. Джон оказался подтянутым и моложавым, с таким же тяжеловатым подбородком, лишь немного пониже Чарли и с благородной сединой на висках. Тусклые глаза, покрасневшие веки - он выглядел страдающим, потерянным. Разговаривал со мной холодно, вероятно винил в смерти сына. Я это поняла и приняла. Возненавидеть свёкра у меня не получилось.
   Я заранее приготовила ему комнату, но ночевать на острове он категорически отказался, сказал, что заедет лишь на поминальный обед после церемонии и сразу после улетает обратно. Я не стала настаивать.
   Накануне похорон долго гуляла по острову, обошла пещеру, и, качнув глыбу, внимательно рассмотрела её третью опору. Большой обломок скалы был заклинен несколькими маленькими. Часть я легко отбросила, два пришлось выбивать другими камнями. Трудно было сказать, выдержит ли теперь подпорка вес верхнего камня. Усталая, я отошла в сторону и села на камень, глядя на океан.
   Смеркалось. Рамона не проявилась, лишь знакомый запах экзотических духов разлился в воздухе.
   - Привет, - сказала я в пространство.
   - О чём задумалась? - её голос вплетался в шелест прибоя.
   - Двадцать лет большой срок. Люди всё же меняются. Иногда лучше всё предоставить судьбе.
   - Я буду удовлетворена решением судьбы, - ответила Рамона после долгой паузы. Я не стала уточнять, подразумеваем ли мы под этим одно и то же.
   - Хорошо.
  
   ***
   В день похорон с утра лил дождь. В приходскую церковь пришло всего несколько человек: семейная пара и несколько мужчин. У Чарли, которого я считала открытым и компанейским человеком, друзей оказалось мало. Для них я была чужая, но и друг друга они знали плохо.
   К моему облегчению, гроб был закрыт. На нём лежали гвоздики и лилии, и от их запаха кружилась голова. Церемония тянулась бесконечно.
   Вспоминая историю наших отношений, с горечью отмечала те "звоночки", на которые должна была обратить внимание. Хорошо, что всё закончилось быстро... если закончилось. Могу ли я считать себя в безопасности?
   Джон подал мне руку. Мы шли сразу за гробом, и я всем телом чувствовала исходящее от свёкра ледяное неодобрение. Ничего, переживу.
   После церемонии в крематории, поехали на остров на специально нанятом по этому случаю большом катере. Пилар и Пабло были там, гостей ждал скромно накрытый стол в гостиной с витражами.
   Я полагала, что общая трапеза будет тяжелым, выматывающим душу, мероприятием, но все пришедшие показались мне вполне адекватными людьми. Здесь был однокашник Чарли по университету (тот, который с женой), коллега с прошлой работы. Самый старший, солидный на вид, оказался партнёром по онлайн игре. Обсуждали, как ужасно, что Чарли, заглядевшись на нашу лодку, оступился с таким трагическим исходом.
   Воспоминания о Чарли оказались весьма своеобразны. Единого образа мужа у меня не возникло. Похоже, с каждым Чарли играл какую-то новую роль. Неужели никто не замечает, что рассказывают, будто о разных людях?
   Впрочем, я в свою очередь рассказала несколько вполне милых историй о нашем знакомстве и жизни, поделилась общими планами обустройства дома. Супруга однокашника, обведя глазами комнату, заявила, что дом ей кажется красивым, но зловещим. Пилар, выглядевшая в чёрной мантилье мистически загадочной, подлила масла в огонь, сказав, что дом и весь остров пользуются недоброй репутацией.
   - Пустые слухи! - махнул пухлой рукой солидный господин и обратился ко мне: - Вы прожили здесь больше месяца. Столкнулись с какой-нибудь чертовщиной?
   О лучшей возможности нельзя было и мечтать.
   - А вы знаете, - сказала я с улыбкой, - да!
   Это заявление привлекло ко мне внимание всех присутствующих. Плечи Джона напряглись, ироническая улыбка, в которой искривились его губы, была точно, как у Чарли. Почему я никогда не замечала, что он улыбается так неестественно и лживо?
   Я отвернулась от свёкра и с усмешкой начала говорить:
   - Вот только не знаю, насколько это может считаться мистикой. Мы с Чарли как-то вечером обсуждали планы реставрации дома, подсчитывали, сколько средств надо вкладывать, что делать в первую очередь. А потом, когда легли спать, мне приснилось... - я сделала паузу, нагнетая напряжение, - как пришла женщина в белых одеждах, и показала удивительные сокровища...
   Я не поленилась расписать бриллиантовый гарнитур Рамоны, упомянула сапфировое колье, которое лежало в шкатулке сверху.
   - Она зарыла бронзовую шкатулку в песок в пещере на острове и сказала, что отдаёт мне её, потому что хочет, чтобы я возродила дом. Только, вот беда, я на острове нет никакой пещеры, - закончила я, разведя руками.
   Грянул смех, который, впрочем, быстро затих: гости сразу вспомнили по какому поводу они собрались. Вскоре разговор свернул на другие темы. Кажется, никто, кроме меня не обратил внимания на то, как Джон вышел из комнаты. Лишь когда раздался грохот камнепада, приглушённый стенами и расстоянием, кое-кто повернулся на звук. Я вздрогнула.
   - Вода подмывает берег, - уверенно сказал Пабло.
   Это успокоило собравшихся, разговоры возобновились. Четверть часа спустя, поняв что отец Чарли не появится, я выразила беспокойство.
   Кто-то заметил, что его желание предаться скорби в одиночестве естественно, но всё же мы пошли на розыски.
   Конечно, Джон знал, где находится пещера. Он задел камень при попытке залезть в неё и не успел даже начать поиски. Лёгкий бриз почти разогнал запах сладких терпких духов. Наверное, Рамона довольна таким решением судьбы.
   Зрелище было ужасное. Многотонная глыба, лишённая опоры, соскользнула вниз, задев лишь голову Джона, но этого хватило, чтобы снести половину черепа.
  
   ***
   Когда разъехались гости, полиция и скорая, я, наконец, осталась одна. Уже стемнело. Пилар пообещала приехать за мной завтра днём, чтобы я успела собрать вещи.
   За несколько дней я так и не удосужилась поставить телефон на зарядку и лишь сейчас исправила это упущение. Достала дорожную сумку, бросила туда смену одежды и задумалась. Тащить много шмота не хотелось. Что брать, что оставить?
   - Уезжаешь?
   Рамона колыхалась в воздухе у входной двери.
   - Да, - сказала я твёрдо. - У меня сессия скоро, и так учёбу запустила. Знаешь, странно сознавать, что я - убийца.
   - Сёстры должны помогать друг другу. Его убила собственная жадность.
   Я вздохнула:
   - Как отмазка для успокоения совести сойдёт. Думаю вот, а Чарли с Джоном тут не объявятся?
   - Не объявятся, - она гордо вскинула голову. - Это мой дом! И твой.
   - Хорошо. Я вернусь, ты не думай. Ещё увидимся.
   Она покачала головой:
   - Нет. Не увидимся. Ухожу.
   - Как уходишь? - вырвалось удивлённо. - А я?
   Рамона рассыпалась бликами. Они закружились по комнате, медленно тускнея.
   - Устала. Спасибо тебе. Освободила, - голос звучал всё тише и глуше, а эхо шептало совсем неразборчиво.
   Блики исчезли, тихий шелест эха угас.
   - Прощай, сестра.
   Терпкий и сладкий аромат, от которого тошнота подкатывалась к горлу, заполнял комнату. Я не стала проветривать: Рамона обиделась бы. Лучше пройтись. Взяла мобильник и побрела вниз. Стоило открыть дверь на крыльцо, ветер швырнул в лицо мелкие злые капли. Шум дождя сливался с неумолчным рокотом волн. Ничего не было видно в двух шагах.
   Телефон включился, хотя заряд ещё держался на критически низком уровне. Обнаружила кучу пропущенных звонков: один от Чарли, остальные от мамы. У неё там почти полночь, но лучше позвонить.
   Мне даже не дали рот открыть:
   - Ну, наконец! Куда ты пропала? Знаешь же, что волнуюсь!
   - Прости, мамочка, - протараторила я. - Не до телефона было. Чарли сегодня похоронили. Несчастный случай.
   Она охнула, запричитала. Объяснять ничего не хотелось.
   - Мама, - строго сказала я, - отец Чарли приехал на похороны и тоже погиб. Мне и так плохо, не надо ничего говорить. И телефон ещё не заряжен и сейчас отключится.
   - Да что же это за мор такой! И твой отец умер три дня назад.
   Известие о смерти мужчины, которого я никогда не видела и не хотела видеть, вызвало только раздражение.
   - Мама, этот человек ничего не дал мне при жизни, его смерть меня не интересует.
   - Не говори ерунды! - возмутилась она. - Он тебе наследство оставил. С паршивой овцы хоть шерсти клок.
   Разговор начал тяготить. Я подумала о состоянии Рамоны и с тоской спросила:
   - Что у него там? Квартира, машина? Мне ничего не нужно!
   Телефон молчал. Опять отключился! Ну и прекрасно. Хотелось забраться в кровать и обмотаться пледом. Это я и сделала. Утро вечера мудренее.
  
   ***
   Я собралась задолго до прилива. Большую часть вещей оставила - потом вернусь. Перед отъездом, прощаясь, обошла весь дом, опуская жалюзи, долго стояла в башне, глядя на тусклое море и небо, затянутое тучами. На душе было печально и спокойно. Хотелось пройти по острову, но взглянув на мокрую траву, решила, что это плохая идея. В последний раз оглядела свои владения и спустилась на пристань. Чайки встретили меня криками, и я стала бросать им остатки вчерашней трапезы.
   Я чувствовала себя удивительно свободной. Море лениво гнало волны, и всё громче слышался звук мотора.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"