Анна-анна-анна, - шептал мелкий осенний дождь скатываясь с железного карниза.
Ан-на-ан-на-ан-на - стучали по асфальту чьи-то подкованные каблучки из раскрытой форточки.
Аннааннаанна, - пищало из снятой и положенной рядом с аппаратом телефонной трубки.
Ан-на, - пробили настенные часы.
Ровно час. Макс отбросил в сторону пустую жестянку из-под пива, сполз с дивана и пошел принимать душ.
Краны в ванной гудели то же самое.
Он побрился с неохотой, отрыл в шкафу чистую майку, бросил печальный взгляд на стоящую на столике фотографию - светловолосая девушка с охапкой поздних хризантем - и поехал. В аэропорт, втайне мечтая, что рейс задержат, отменят или она передумает возвращаться.
Он слишком устал искать компромиссы, - подумалось ему вчера вечером. Теперь он смаковал эту фразу, переставлял и так и эдак слова, но результат был всегда один - он устал.
Анна. Пронзительно нежная музыка, с утра до вечера звучащая в доме. Толпы гостей по будням и выходным. Запах молотого кофе, расползающийся по квартире. Перечеркнутые карандашом строчки на обрывках газет. Книги, картины, платья, дорогие духи, вспышки фотокамер. Всечеловеческая любовь и великодружеское презрение.
Что значат твои слова для других? Только то, что они сами хотят услышать.
Он успел вовремя, прибытие еще не объявили. Забыл цветы, - запоздало подумал Макс. И правильно, что забыл. Цветов и так было предостаточно.
Поклонников в зал не пустили, конечно. Ее встречали подруги, лица и голоса которых давно смешались для Макса в один аляповато-шумный фон; какая-то делегация из издательства - с этими Макс и вовсе знаком не был; тучные волосатые дядьки - коллеги из телевизора, отдельной кучкой собрались злобно молчащие друг на друга журналисты с камерами и диктофонами наизготовку. Еще бы, такая премия, такой успех!
Теперь все пойдет по-другому. Или хотя бы просто - наконец, пойдет.
Они знали друг друга всегда, жили в соседних подъездах, гуляли в одном дворе, учились в одной школе. А познакомились только прошлой весной. Банально, как в дешевом романе - поцеловались на светофоре. Макс не сразу узнал в хозяйке беленького форда свою бывшую соседку. Только когда она, уже сидя в кафешке недалеко от места аварии, случайно обронила любимую присказку известной всему двору пенсионерки бабы Веры, он вдруг понял, отчего кажется смутно знакомым ее лицо.
- Анька! - радостно воскликнул он.
Она удивилась, улыбнулась.
- Ну да, я вообще-то минут двадцать назад представилась.
- Да нет же! Ты - Анька Светина из шестого "Б".
Она растерялась, умильно нахмурилась, он понял - пытается вспомнить. У нее получилось не сразу, старшеклассники не очень-то общались с малышней, но попытки с третьей она его узнала. Беседа оживилась воспоминаниями об общих знакомых - учителях, соседях. Они чуть не пропустили момент, когда появилась машина сотрудников ГАИ.
Через пол часа, обменявшись на всякий случай телефонами, разъехались в разные стороны. Но расстались, как оказалось, всего на несколько часов. У Ани пропадали билеты на премьеру какого-то спектакля. Макс не особенно задумывался, почему она решила пригласить именно его...
Это не жизнь подбрасывает нам сюрпризы. Мы сами любим терять, находить и удивляться простым вещам так, будто увидели настоящее чудо. Просто для того, чтобы не стало смертельно скучно.
То, что солнце стали звать простым человеческим именем Аня, получилось как-то само собой, а вот к тому, что светит это солнце не ему одному, Максим привыкал долго. Другим доставались ее дружба, внимание, смех, но жаловаться было глупо. Ему оставались ее любовь и забота, ее радость и плохое настроение, ее усталость и боль, ее искренность.
Макс возвращался с работы около семи, порой позже, сам разогревал в микроволновке нехитрый ужин. Но в ее сутках было восемьдесят часов. Она появлялась обычно за полночь, с горящими глазами и чуть навеселе - с какой-нибудь очередной премьеры, банкета, концерта, уставшая и бледная - из студии, бывала встревоженной и злой, если что-то не складывалось, но никогда - подавленной и унылой.
Макс не обижался, понимал, что это - ее работа, ее жизнь, а то, что в этой жизни было место и для него, не подлежало сомнению.
- Я не хочу пышной свадьбы. Пусть все думают, что ты был всегда, - сказала она и через два дня после регистрации улетела в Боливию делать репортаж о больных детях.
Максим отвечал на звонки и письма и принимал ее друзей, даже в ее отсутствие приходивших по вечерам.
Иногда она случалась дома, Макс больше всего любил эти дни. Она сидела с ноутбуком в уголочке дивана, весело стучала по клавишам, болтала о всякой ерунде, там же и засыпала. Он осторожно отодвигал ноут, сохранял документ, укрывал ее пушистым пледом и выключал телефоны. Она сквозь сон коротко улыбалась, и эта улыбка значила много больше всех ее поездок, репортажей, книг.
Ты не боишься, что однажды я не вернусь? Нет, не боишься. Потому что знаешь, мне неоткуда не возвращаться...
Кто-то подошел поздороваться. Макс ответил, но даже не понял, кто это был. Он чувствовал, что что-то меняется в мире, со скоростью девятьсот километров в час то ли выворачивается, то ли становится с ног на голову.
Он вдруг ясно представил себе, что самолет не долетит. Они будут ждать час, другой. Люди изведутся нетерпением, цветы подвянут и запахнут сеном. Все будут дергаться и прислушиваться к объявлениям в зале ожидания. "Рейс такой-то задерживается на неопределенное время. Встречающие могут воспользоваться услугами бла-бла-бла". А потом к ним выйдет сотрудник аэропорта. И сообщит, с каменным лицом, и принесет соболезнования. А, может быть, это бывает совсем по-другому? Макс не знал. Просто чувствовал, как от этой мысли желудок сжимается в комок, дыхание перехватывает и появляется резь в глазах.
Какая глупость. Если бы что-то случилось, давно бы уже сообщили.
Он взглянул на часы. Еще четыре минуты. За четыре минуты до прибытия ничего не может произойти.
Зря он приехал а аэропорт. Вряд ли ему удастся перемолвиться с ней хотя бы словом.
Три минуты.
Потом она, конечно, поедет в издательство...
Две минуты.
Будет давать интервью, рассказывать, как все прошло, делиться творческими планами...
Одна минута...
После - банкет в ее честь. Друзья, коллеги, празднотусующиеся...
- Рейс ... прибыл согласно расписанию. Встречающих просим...
Она появилась из-за стеклянных дверей первой. Макс успел заметить новую прическу и немыслимой расцветки пальто, потом ее окружила толпа, заблестели вспышки фотокамер.
Максим опустил на лицо козырек бейсболки, поднял повыше воротник куртки и заспешил к выходу ловить такси.
Когда она приедет домой, будет, скорее всего, уже завтра. Но к тому времени ему надо выкинуть скопившиеся пивные банки, помыть пепельницы и... проветрить там, что ли.