Кромка песка шагов в десять, он выходит на неё, останавливается. Песок серый, сырой, плетёные сандалии оставляют отпечаток. На ум приходит выражение 'ходить по краю', нитью и точкой в пространстве ментального тела. Он так прошёл, вырвался из ловушки, и теперь его имя Ким, всегда Ким, пропечаталось глубоко, подобием ментального знака.
Точка Игнифера на небе отмечает полдень по стандартному времени. Ещё, конечно, минуты, секунды и терции - тот же песок, те же частицы, только помельче. Здешние чайки по-прежнему верещат, противно. Хорошо хоть небольшого размера, а не как тот гигант, который скоро будет перенесён.
Ким закрывает глаза, пробуждает ментальное тело, тянется к объекту, состоящему сплошь из ментальной мощи, из нейронита. Преимущество ментального плана перед другими? В том, что ты всегда внутри, а не вне информации, и информация только та, которая нужна. Ким наблюдает за метаморфозой Гибриза, затем за погоней, как того ловят, загоняют в сети. Самому Гибризу не вырваться бы, но Ким разрывает плетение просто, у него безотказное средство - объект высокой ментальной активности, ВМА. И громоптица исчезает, проваливается в дыру из искажённых пространства и времени. Ким отпускает объект, но следит, чтобы тот не захватил с собой птичий остров, а также машину, в которой Ткалиб, товарищ Гибриза. Глыба нейронита будто бы заворачивается в искажения, наматывает на себя. Затем нырок на уровень ниже в пространстве Ментала, и ещё, и ещё. Если повезёт, то так там, на подуровнях, навсегда и останется; если же нет, то в некоем 'где' и в неком 'когда' разрушения будут большими.
Ким возвращается на физический план, открывает глаза. Впереди, в горизонтальной плоскости, разливается синее, будто бы ещё одна волна. Вылетает из этой волны громоптица, и синее бросается на неё со всех сторон: то замедляет, то ускоряет, то увеличивает, то уменьшает. Силовой кокон какое-то время защищает гиганта, хранит, но продолжаться то будет недолго. Ким воздевает руку, делает хватательный жест, затем рывок назад. Так из громоптицы выдернут призрак, серое облако, устремляется к островку. Громоптицу же несёт вдоль горизонтальной области дальше, ломая теперь крылья, вырывая перья и когти, исторгая вместе с тугими каплями крови молнии. Как только доходит до противоположного края области, гигант исчезает, а через мгновение нет и самой области, синего.
Призрак тем временем на песке, серым по серому.
- Возвращайся, - говорит ему Ким, - переходи в Сущее.
Серое клубится, мечется, падают на песок изумрудно-зелёные искры. Собирается силуэтом, отчётливо видно лицо, искривлённое в гримасе сильного напряжения.
- Ты сможешь, - говорит Ким, - у тебя получится.
Снова метания, снова клубы, и снова не ведут ни к чему. Но затем призрак словно бы понимает что-то, вспоминает, и тогда серое, из которого состоит, останавливается, перестаёт клубиться. И как только остановилось, застыло, серое исчезает, место его занимает плоть. На песке Гибриз, опирается на колени и локти, встряхивает головой.
- Приветствую на моём острове, - говорит Ким. - Та точка, откуда начнём. Уже во второй раз.
Последней из искр - миниатюрная виверна, кружится призрачно-зелёным лоскутком. Гибриз поднимает правую руку, отводит второй из мизинцев, и виверна садится, охватывает. Ещё миг, и на пальце уже не кружение зелёного света, а перстень с э-нейронитом. Некромант поднимается и осматривается, говорит глухо:
- Да, узнаю это место.
Пауза, затем ещё одно слово:
- Били...
Слово одно, но чувствуется, что смысла в нём два: и то, что участвовал в избиении, и то, что сам потом был нешуточно бит. Ким без труда различает обе точки, идущие от них нити.
- Били, - соглашается он, - и тебя, и меня. А теперь будем бить мы.
- Советников? - спрашивает Гибриз.
- И их тоже.
- Получится ли?
Ким поворачивается к морю, поворачивается к небу, какое-то время молчит, словно бы совещается с ними. Затем предельно короткий ответ:
- Да.
[2]
2422 год от Разделения
Квинта Сущего, 12-й день 1-го месяца
Людей много, людей океан. Да, в предместьях легко скрыться, но тяжело жить: давка едва ли не на всех планах сразу, и в особенности на ментальном. 'Почему, когда людей много, - думает Сталайна, - всегда воспринимается, как патология? Общий момент больших мс, их неотъемлемый изъян? Или и здесь всё под контролем тоже, согласно курса, заданного Первыми?' Ответа у неё нет, и не уверена, что появится, когда вернётся в новом воплощении. И это самое скверное.
Она выбрала день, она подготовилась. 'Сегодня, Система, сегодня, - думает, - и, уверена, ты этому радуешься'. Могла бы сразу, с утра, но решила не торопиться. Слабость? Нет, не сказала бы. Просто хочется прочувствовать, воспринять момент как можно в большем числе плоскостей. Ведь момент, как ни крути, существенный - когда ещё такой будет? Или же был, и не раз уже повторяется, гонит по кругу, по кругу? 'Ещё один вопрос без ответа, - думает Сталайна, - а когда получу его, то будет уже поздно. Или нет? Катись оно в Дыру, как же порой всё сложно!..'
Так вот, она решила не торопиться, и выбралась из скорлупы блока, спустилась в людской океан. Была даже мысль купить кристалл памяти, дабы занести туда последние слова, последние мысли. Да только кому оно, если разобраться, нужно? Когда и так переизбыток, на всех планах давка, и в особенности на ментальном...
Потом Сталайна вспоминала, что же было самым сложным. Когда оказалась на свободе, и свобода придавила. Пришла к выводу, что подняться, оторвать от скамейки зад. А как сделала первый шаг, там уже пошло полегче.
Скитаться-скрываться могла день, от силы два, а там уж всё - отметили бы и накрыли. Потому за эти день-два необходимо было найти группу, прибиться, использовать их тень. Но группу желательно не из основных, а подальше от ядра хатки, иначе те, корректоры, унюхали бы быстро. Шанс на миллион, иначе и не скажешь, однако же выпал.
Как часто в таких случаях бывает, нашла не она - нашли её. Старшей оказалась женщина по имени Чита, морфу имела с рыси, причём глубокую, вплоть до хвоста, когтей и кисточек над ушами. Но гораздо острее когтей был язык, так им и резала. Сталайна могла резать не хуже, и когда языками сцепились, будто звон клинков разошёлся.
- Так ты с какими целями, побочка? Если тухляк какой за собой тащишь, то отсюда не выйдешь.
- Нет, не тащу, но будет, если не прикроете.
- А есть резон?
- Ага, кисуля, иначе пустой был бы разговор.
Нарывалась, конечно, но не блефовала, была уверена, что козыри у неё имеются. Вручил их он, тот неизвестный, когда сказал, отдал команду: 'Освободись'. Вопрос был лишь в том, достаточно ли козыри хороши. Оказалось, что да, вполне себе. Главным из них вышло то, что осталась совсем без знака - стёрло начисто, даже место под основу. Чите понравилось, аж кисточки над ушами затрепетали, и Сталайна не то чтобы в группу влилась, но стала содействовать: курьером.
Определили под самое, как говорится, горячее, когда за вещь по знаку не только бьют, но и убивают. Уже после третьей такой ходки Сталайна заимела отдельный отсек, а вскоре и на полный блок хватило. Да и вообще 'медок' не капал, а лился, с ног до головы при желании можно было обмазаться. Из-за чего за ней, конечно, приглядывали, как дорогой артефакт берегли. Вот только защищённой себя не чувствовала - невозможно это, когда знаешь о корректорах.
Гуляет Сталайна долго, до усталости, пока не чувствует: всё, пора - хватит медлить. Тогда выбирает ленту верхнего уровня, над волнами людского океана, возвращается на ней. Где же, интересно, Радамист? Ту же выбрал ленту, или какую-то другую? Сегодня он следит, ему и отвечать, и даже жаль его немного. Нормальный парень, имеет слабость к маскам, которых у него целая коллекция. Сейчас, впрочем, должен быть без маски - следит же. Но если не видела, то откуда уверенность, что Радамист? А вот, научилась чувствовать, различать каждого, кто за ней присматривает. И безотказно. Иначе бы к тому, что задумала, не удалось бы подойти и близко.
Самым проблемным было преобразовать достаточное количество мёртвой воды. Не столько по сложности, сколько по времени. Заклинание, как известно, стихии Плазмы, полная инверсия с воды волшебной - то есть её, Сталайны, профиль. Однако, если бы преобразовала сразу столько, сколько нужно, то кто-нибудь из группы, да узнал бы, а там и Чита. У старшей, понятно, возникли бы вопросы, и ответ нашла бы быстро. И, конечно, правильный.
Ещё была загвоздка с субпродуктом, собственно водой волшебной. Сталайна и одним способом достать пыталась, чтобы незаметно, и другим, и третьим, но мимо всё. Уже было отчаялась, как выход нашёлся сам собой: своеобразная система отопления в личном блоке. Добывала из конвертера по капле, преобразовывала, надёжно хоронила. Потом удалось достать на одной из ходок бачок с иллюзией - настолько же простой, сколько и действенной, прямо в масть. Перелила воду в него, подсоединила так, чтоб можно было переключить на вентиль ванной. И незаметно, конечно, незаметно. Хорошему отступнику, помимо магии, ещё во многом нужно разбираться, в том числе и в механике. Она же, Сталайна, отступница как раз хорошая, из лучших.
Сходит с ленты, ступает на переходник к личному блоку, и тот переносит в блок. Сталайна проверяет, всё ли в комнатах в порядке, не изменился ли узор. На мгновенье кажется, что перемены есть, и по спине озноб, но нет, ошиблась - ни одного нарушенного контура. От настороженности, однако, уже никуда не деться, потому сразу приступает к делу. Раздевается до нижнего белья, проходит в банный блок, к ванне. Та не столько удобная, сколько дорогая - максиформа с жемчужницы. Сталайна подаёт воду, затем незаметно на переключатель, и вот оно, серое, расползается плёночкой. Стянув и нижнее, погружается в воду, та впивается ледяными иглами, буквально грызёт холодом. Вспоминаются те драже, в которых проснулась когда-то на Втором - теперь она помнит, помнит всё.
Собравшись с силами, настроившись, Сталайна готовится произнести заклинание из запретных. Узнала о нём давно, когда ещё проходила службу в Крюлоде, в эвтаназиуме. Резонанс воды простой и воды мёртвой приведёт к тому, что астральные связи оборвутся как минимум на трёх уровнях. Трюк из тех, доступны которые лишь стихийным магам. И после обрыва будет не достать, не ухватить - как на ментальном плане, так и прочих.
Какой он, скат под гору, в жерло Дыры? А вот такой: с некоторых пор, выполняя ходки, стала замечать за собой хвост. Следила молодая женщина, причём тонко, на пределе. Сталайна и заметила-то чудом, повезло. Никому из группы об этом не сказала, сама же стала следить в ответ, и тоже тонко. Настолько, конечно, насколько сил хватало. И по крупице, по крупице информацию. Так узнала, что следит отступница, и из серьёзных, по имени Матильда, но больше известная как Рыжая. Да, волосы в глаза бросались, причёски предпочитались пёстрые, что не могло не напомнить о Виолетте. И тоже, кстати, стихийный маг, тоже Ветер. 'Надо же, - подумала тогда Сталайна, - какое совпадение!' И стало страшно, потому что в совпадения она с некоторых пор верить перестала.
А в начале прошлой квинты увидела его - пусть с ленты, пусть издалека, но всё же. Того, кто назвал в своё время отработкой. Сорена. Стоит ли говорить, что от страха при этом едва не обмочилась?
Так поняла: здесь уже гончие Совета, в её секторе, кольцо сжимается. И если Чита и её группа пока и не под ними, то скоро будут. Дело времени. Первой мыслью, понятно, было бежать, сорваться сразу с места, вот только где в мире Системы от Системы можно скрыться? И она решила, что бежать не стоит. Вернее сказать, выбрала побег другой, единственно возможный, по её мнению, при таком раскладе.
Она уже в процессе, вот-вот ударит в себя магией, но что-то мешает, останавливает. Затем рядом с жемчужницей появляется окутанный синим силуэт, мерцает. Сталайна понимает, что опоздала - провален и тот побег, который намеревалась сделать через смерть. Увы, увы! Слёзы накипают, скатываются, но кажутся чем-то чуждым, не своим, словно бы ещё одним проявлением элемента ОНИ.
- Нет же, - горестные всхлипы, - нет!..
А синий свет тем временем разошёлся, рассеялся, и появляется из него не Сорен. 'Обман?!.. Ловушка?!..' - мысли в сознании Сталайны вспышками инферно.
- Нет, - говорит он, проникнув в её разум за какой-то миг, прочитав узор, - не обман и не ловушка. Вижу, ты меня запомнила. Хорошо. Но не стоит воспринимать как бога или что-то в этом роде, нет. Зови просто - Ким.
Она чувствует импульс в гортани, в связках, воспринимает однозначно: как позволение говорить. Выдавливает имя:
- Сталайна...
- Смелый поступок, Сталайна, - продолжает он, - но безрассудный. Многое, очень многое могло бы пойти по твоей вине не так.
- Я больше не хочу здесь... - отступница всё всхлипывает, - потому что они... потому что у них... В общем, всё под ними, под корректорами!..
- А если я скажу, что есть возможность отомстить? - говорит Ким. - И не просто Сорену, а Системе в целом? Изменить её, исправить? Ради такого ты бы осталась, выбрала бы бой, а не бегство, жизнь, а не смерть?
- Месть... - она словно бы пробует слово на вкус. - Нет, ради неё нет. Разве что ради... ради...
Она пытается закончить, но не может, рвут эмоции. Но он видит точку, нити от неё, узор печали, горечи.
- Ребёнок? - спрашивает, - хочешь увидеть своего ребёнка?
Сталайна и верит и не верит, слова грудой, но собираются, сливаются в одно:
- Да...
- Иначе, чем через Ментал, показать не получится. Позволишь тебя поднять?
И снова:
- Да...
А после она её видит - видит дочь. Та родилась с даром к астральному волшебству; тип, согласно 3т, коренной, потому в академии, и не из удалённых - в Галаве. У дочери красивое имя, пусть и дала его Система - Илрика, да и вообще красавица. В последнем, впрочем, ничего удивительного - витамагам свойственно. Ей восемь лет, так что больших экзаменов ещё не было, лишь половина первой ступени. Учится хорошо, Илрике это нравится - одна из самых способных в курии. Сталайна наблюдает точку за точкой, эпизод за эпизодом, складывает из них свой узор.
- Достаточно? - спрашивает Ким спустя, кажется, вечность, из какой-то другой, смежной Вселенной.
И уже в третий раз она отвечает:
- Да...
А потом Ким освобождает, помогает выбраться из ванны, из раствора мёртвой воды. И когда она встаёт на ноги, когда поднимает голову, то это уже не просто человек - это орудие против Системы.
[3]
2423 год от Разделения
Квинта Элементала, 15-й день 2-го месяца
Ким в Ментале, в своей родной стихии. Смотрит на точку, за которой нападение на Советград. Второе из них. Этому ещё только предстоит случиться, потому нити от точки зыбкие, меняют положение, мечутся. Ким переводит фокус внимания на точку ниже, затем ещё один переход вниз. Эти две точки уже фиксированы, не мерцают - состоявшееся. Тот фундамент, на котором и возводится теперь пик.
Быстрым узором возникает аналогия: структура его плана похожа на структуру Советграда. То, как план шёл от точки к точке, от уровня к уровню, как развивался. Вот мс 'кулака', основа удара, как Игла в окружении круга Первого; вот момент перелома, круг Второй; вот новые чокнутые, количество к качеству, подобные кругу Третьему и предместьям за ним. Ким вспоминает, для чего раскрывает третью из точек, нижнюю, растягивает на череду точек вложенных, и разрывы меж ними, нити меж ними, а всё вместе - узор.
Гибриз действовал в тени, как и положено члену Движения. Хотя к Движению, конечно, уже не принадлежал. Позже к нему присоединился и Ткалиб, достигший полного исправления, и действовавший долгое время открыто. Как реверс к аверсу, два этих отступника, а соединением их он, Ким. Или рука правая, рука левая и руководитель - тоже хорошее сравнение.
Роль лидера на этот раз Ким взял на себя открыто, никого для страховки. Разговаривать с претендентами было легко, в большинстве случаев не требовалось и воздействия: каждый и сам понимал, что с миром что-то не так, чувствовал эдакой занозой в мозгу. Вот нить и вот точка, за которыми одна из его, Кима, речей.
- Может возникнуть вопрос, почему бы не рассказать обо всём Совету, не влить свой сигнал в русло Системы? Разве может быть он проигнорирован, если все мы в опасности, если цель у нас общая? Отвечаю: может и будет, и не только проигнорирован, но и подавлен. Ибо нет её, как выясняется, общей цели, разрыв, а не точка. Быть может когда-то Система и была полезна, но теперь вредна, тянет к пропасти, а не от неё. И крен настолько велик, что его не поправить. Потому единственный выход - действовать самим, вопреки.
Так чокнутых прибавлялось, и многие из них действительно были чокнутыми. Некоторые даже необратимо. Разум таких горит, а не светится, вместо нитей султаны и струи. Остановить можно, но только на время, затем фиксаторы (вне зависимости от силы, вне зависимости от числа) всё равно будут сожжены. И первым, как правило, в синем сгорает ментальный знак, стирается вплоть до основы. Та причина, по которой необратимых сразу же ликвидируют.
Для Системы просто: нет знака, нет и человека. Однако, если задание смертельное, то необратимые - наилучший выбор. И в этом у Системы просчёт. Ким необратимых время от времени перехватывает - для заданий на час, на день, на декаду. Пиком же в этом смысле стал Зерк, изменённый на ментальном плане полностью. Путём метаморфоз Ким преобразовал его и на других планах, затем устроил подмену в аналитическом отделе Советграда, поставив на место ключевой точки в том узоре - магзирателя по имени Клод. Было ли сложно? Невероятно. И это ему, Киму! Так что ещё раз подобного не повторить. Но и не нужно, так как прочности у Зерка с запасом - на две квинты. Акция же завершится не за квинты - за месяцы. Таков план.
Ким свёртывает нижнюю из точек, возвращается в основное пространство ментального тела. Анализ будет позже - пока он просто проходит путь. Переводит фокус внимания выше, на вторую из ключевых точек. Пространство узора за ней почти полностью принадлежит Сталайне. Появление её собственно и есть точка перелома, контрапункт.
Как выяснилось, Ким искал неправильно - не там и не того. К счастью, искали все, и одна из новых чокнутых, Тильда, нашла. Он принял отчёт, но не сразу увидел за узором Сталайны узор чего-то большего, из-за чего едва не опоздал. Вот точка и вот линия, которые Ким не любит брать в фокус, потому что за ними его страх. Тот огромен, тот неприятен. Страх того, что могло бы последовать за опозданием. Смог бы он тогда жить дальше? Не выбрал бы то же самоубийство? Нет, не выбрал бы, смог бы жить, хотя смысла в том, конечно, оставалось бы мало.
Как выглядело влияние Сталайны на ментальном плане? Словно бы на область большого разрыва был пролит свет. И вот уже, пусть мелко и тонко, но точки и нити, аномальные связи между Аиртоном и Фаффом. Но даже тогда Ким понял не сразу, не сразу увидел, где Аиртон. Думалось, как и Фафф, тот должен быть в некоем искажении, запечатан. Потому искал, вспарывал аномальные области, расходуя на то мощь глыб ВМА. Когда же прояснилось, то ошеломило своей простотой и очевидностью: Аиртон был во внешних мирах. Которые, как оказалось, для силы Кима почему-то недоступны. Далее этапы были просты: дождаться появления Аиртона в Советграде, подготовить Сталайну, устроить встречу, соединить.
Наиболее значимых из новых чокнутых Ким переносил на свой остров. Для более тщательной проработки. Перенёс, соответственно, и Сталайну.
- Будем ставить мне знак? - спросила она в первый же свой день на острове.
- Скорее обманку, - сказал Ким, - но такую, что будет лучше знака.
- То есть стирать личность и клепать по новой не придётся? - облегчение Сталайны выдавал даже голос, не говоря уж об астральном и ментальном узорах.
- Нет, - успокоил Ким, - не придётся. Если всё пройдёт, как задумано, то не потребуются даже метаморфозы. Плюс практически полный иммунитет к ментальной магии, плюс непосредственная связь со мной.
- Лихо.
Перемещаясь внутри своего ментального тела, Ким переходит к следующей вложенной точке. За ней первая из процедур, что относились к подготовке маски.
- Что мне делать? - спрашивает Сталайна.
- Вспоминай былых знакомых из магов, - отвечает он, - и желательно женщин, а не мужчин.
Ей сложно: нити тянутся к точкам, но не доходят, запутываются, пересекаясь между собой. Но Ким прослеживает каждое направление, продолжает, прикасается сам. Подходящая точка только одна, да и та под вопросом.
- Что скажешь вот об этой персоне? - спрашивает, подведя нужную нить к нужной точке.
- О, Айлин, - вспоминает Сталайна, - это давно, ещё из юных моих годков. Как и я, Айлин проходила практику в эвтаназиуме, и даже начало завязываться что-то вроде дружбы. Но там, так скажем, моё падение, связь с отступником, и, в общем, её быстро перевели. А больше с ней и не пересекались никогда.
- Кажется, она нам подходит, - Ким исследует линию уже через своё ментальное тело, - так как недавно пропала. Полгода назад, рейд к Дыре, поиски группы ещё не закрыты.
Показывает Сталайне, та выдыхает:
- Ух, а там страшно...
- Запоминай, - говорит Ким, - потому что именно оттуда ты, Айлин, и вернулась.
- Ага, поняла.
- С проверками магзора, надеюсь, разберёмся за месяц, в крайнем случае - к концу года. Далее будем думать, как переправить тебя в Советград.
Так Сталайна вернулась в большой мир, плоскость Системы. Созданную Кимом маску служители магзора не превзошли, хотя проверяли долго, как раз до конца года. Но это оказалось и к лучшему, поскольку у группы, в мс которой Сталайну включили, на тот момент выпал период отдыха. Разрешалось выбрать почти что любую из точек ойкумены, и она, конечно, выбрала Советград. Пропуск получила сроком на месяц, с разрешением подниматься до Второго круга включительно. Не перечило и легенде: там же, в столице, как выяснилось, предпочитала отдыхать и Айлин. В городе Сталайне уже помогал Зерк под маской Клода, двигал узор в нужном направлении. Пока все нити не сошлись в одной точке - встрече. Встрече с Аиртоном.
Ким свёртывает вторую из ключевых точек, переходит к последней, линии за которой зыбки. Своеобразными островками стабильности пять точек, образующие стандартную пятёрку плавприютов, 'кулак'. 'Кулак, - как сказал всем им Ким на совещании в пространстве ментальной модели, - которым ударим по столице'. Сталайна и Зерк - средний и безымянный пальцы, основа структуры, ядрышко ядра. Ткалиб и Гибриз - большой и указательный пальцы, силовая часть, острие. Этим, в принципе, можно было бы и ограничиться, но Ким решил структуру упрочнить. Куда же без подстраховки? Потому Тильда, она же мизинец, укрепляющий элемент. Из-за того, что приняла её в своё время за врага, Сталайна до сих пор испытывает по отношению к Рыжей неловкость, что, как ни странно, структуру только усиливает, дополнительными связями через Астрал.
Кстати, о врагах... Ким оставляет последнюю из ключевых точек, перераспределяет внимание. Исследует осторожно узор Авангара, узоры его помощниц, Геллы и Гедды. Впрочем, враги ли? Сейчас, вот в этой точке, Ким понимает, что нет. Они с Авангаром скорее помогают друг другу, чем противостоят. Двигаются с разных сторон, но к одному. Авангар ищет путь на Обратную сторону, а Ким ищет путь к сердцу Системы. Проводник у них общий - Фафф. Изучая совместный узор, переходя от структуры к структуре, Ким понимает: от столкновения то, к чему стремятся, изменится. Неизбежно. Как для него, так и для Авангара. То есть будет не проход на Обратную сторону, не контроль над Системой, а некая новая, третья цель. Есть ли тот, кто в ней заинтересован? И если есть, то кто же он, этот третий? Ким думает: 'Если бы можно было узнать, не прибегая к столкновению!' Вот только возможности такой нет. И вскоре он собирает пальцы в кулак, и ударяет им по столице.