Лес тихо шелестел падающими листьями, скрипел деревьями и приглушенно булькал торфяными топями. Болото задумчиво пузырилось, словно ожидая чего-то или кого-то.
- Вот это да, - восхищенно протянул мальчика лет восьми. - А оно глубокое?
- Очень, - улыбнулся седой, как лунь, старик в соломенном брыле[1] на голове. - Идем.
Взяв ребенка за руку, он неспешно двинулся по заросшей лесной тропинке. Их разговор слышали только белка, притаившийся в кустах можжевельник метровый уж и на секунду замершие вечные трудяги муравьи.
- Все три поставил? Не заметны?
- Обижаешь, начальник, - хмыкнул парнишка.
- Где ты набрался всего этого? - улыбнулся старик. - В общем, запомни, я дед Кастусь, ты - Ванька, мой внук. Приехал погостить, а тут война.
- А...
- Под бомбежку попали, напугался очень.
- Ну почему сразу...
- И не ругаться, а то все деду передам, понял?
- Эх...
***
Небольшая белорусская деревушка, затерянная среди бескрайних лесов, жила своей размеренной, тихой жизнью. Лениво перебрехивались собаки, квохтали вечно чем-то озабоченные куры, натужно гудели неповоротливые шмели. Разморенный жарой огромный черный кот растянулся на заборе и внимательно смотрел на появившихся вдали старика и шустрого мальчишку. О войне здесь не напоминало ничто, разве что отсутствие мужчин да изредка пролетающие на восток самолеты.
- Мяв, - высказав свое категорическое мнение по поводу совести, кот переключился на гостя, уже распахнувшего калитку:
- Доброго здоровьица, Васильевна. - Плюгавый мужичонка улыбнулся и поправил винтовку на плече.
- Самогона нет. - Женщина вытерла руки и добавила: - Да и если б был, не дала бы.
- Не уважаешь ты власть, - хмыкнул гость и сдул незаметную соринку с белой повязки на рукаве. - А ведь она тебя защищает.
- Тоже мне, защитник нашелся! Эх, Михась, Михась, что ты за человек-то такой? И не стыдно людям в глаза смотреть?
- Не попрекай, о себе думать надо, - ощерился полицай. - Ладно, я по делу. Говорят, в лесу партизанский отряд появился. Слыхала что-нибудь?
- Боишься? - усмехнулась Васильевна.
- Вам бояться надо, а не мне. Если что-то знаешь, говори. Не найдут партизан - подохнете все. И ты, и твой кот, и вся деревня кровью заплатит! - Полицай повернулся в сторону внимательно слушавшего разговор Васьки.
Встретившись взглядом с животным, Михась замер. Ему показалось, что в зеленых глазах полыхнуло пламя, после чего в ушах нестерпимо загудело, словно кто-то растревожил огромное осиное гнездо. Полицай тряхнул головой, и наваждение исчезло.
- Брысь, холера, - повернувшись к женщине, он повторил: - мое дело предупредить, а ты смотри сама. - И, не прощаясь, вышел, громко хлопнув калиткой.
Кот, презрительно фыркнув, несколько минут смотрел, как Михась заглядывал в каждый двор, что-то спрашивал и, получив ответ, двигался дальше. Судя по перекошенному лицу полицая, о партизанах не знал никто. Или не хотел говорить.
Васька еще раз фыркнул и снова занялся рассматриванием старика с ребенком. Тем более что они уже стояли возле открытой калитки.
- День добрый, - поклонился хозяйке дед Кастусь. - Нам бы воды напиться.
- Заходите. - Васильевна вытерла руки. - Васька, брысь. Присядьте на лавку, я сейчас.
Как только женщина скрылась в хате, старик шепнул коту:
- Скоро?
- Мяв, - кивнул тот.
- Деда? - тут же вмешался в разговор внук.
- Потом узнаешь.
- Угощайтесь. - Васильевна поставила перед гостями крынку молока и две кружки, положила две картофелины.
Глядя на утолявших голод путников, она вздохнула:
- Издалека?
- От Барановичей идем, - кивнул старик. - Беженцы мы.
- Нас разбомбили, - вставил мальчишка. - Шли по дороге, а они как налетели, гады
- Цыц! - оборвал дед внука и смущенно пояснил: - Прости, хозяйка, после того налета он испуган сильно. И теперь, как начинает говорить, через слово ругается. Что делать, ума не приложу.
- Дитятко мое бедное, - Женщина ласково погладила ребенка. - Взрослый не каждый выдержит, а уж малой. Как звать тебя?
- Луг... Ванька, - с набитым ртом ответил пацаненок.
- А меня баба Нюра, - улыбнулась хозяйка. - Или Васильевна, по батюшке если. Ты ешь, ешь.
- Немцы были? - Дед Кастусь вытер усы и аккуратно поставил кружку.
- Были, только никого не тронули, Бог миловал. У нас старики да бабы с детьми остались. Мужики все на фронте. А в соседней Тешевке, говорят, парнишку молодого повесили. - Женщина уголком платка промокнула набежавшие слезы: - Что же это за напасть такая.
- Не плачь, Васильевна, придет время, рассчитаемся. За всё и за всех.
- Таких наваляем.
- Ванька!
Дед Кастусь поднялся и поманил внука:
- Спасибо, хозяйка, нам пора.
- Куда ж вы пойдете-то, - удивилась женщина. - Отдохните с дороги.
- Немцы!
Истошный крик, пронесшийся над деревней, был заглушен ржанием коней и громкими командами. Спрыгнув с подвод, гитлеровцы деловито рассыпались по улице, выгоняя жителей из домов. В общей суматохе никто не обратил внимания на огромного черного кота, резво дунувшего в сторону леса.
А возле старого гумна на окраине стоял немецкий офицер и о чем-то разговаривал с мужчиной в штатском. Казалось, их совершенно не волновали то и дело доносившиеся крики и детский плач. Гитлеровец несколько раз кивнул в сторону леса, что-то спрашивая у собеседника. Получив ответ, холодно улыбнулся и достал сигарету.
- Господин офицер, - подбежал Михась, - как приказывали, все в сборе.
Немец спокойно докурил и повернулся. Деревенские, окруженные равнодушными солдатами, стояли в десятке метров от гумна. Женщины прижимали испуганных детишек, старики крестились, кто-то тихо плакал.
- Ахтунг...
Слушая чужую речь, Ванька дернул старика за руку:
- Что он говорит?
- Сейчас узнаем, - шепнул дед.
Дождавшись молчаливого разрешения, вперед выступил мужчина в штатском:
- Господин офицер сказал, что вы можете не беспокоиться, вам не сделают ничего плохого.
В толпе послышались вздохи облегчения и приглушенные молитвы.
- При одном условии, - продолжал переводчик, - если вы укажете, где в лесу скрываются бандиты.
- Партизанен, - уточнил немец.
- Партизаны, - добавил мужчина. - Мы уверены, что жители окрестных деревень оказывают им помощь и поддержку. Любой, кто имеет связь с лесными бандитами, подлежит немедленному уничтожению. Но господин офицер готов подарить вам жизнь, если укажете, где они сейчас находятся.
Переводчик, повернувшись к гитлеровцу, что-то тихо спросил. Тот, презрительно скривившись, бросил еще несколько хлестких фраз и махнул рукой.
- Через пять минут, если не выдадите место нахождения партизан, будете уничтожены. Время пошло!
- Земляки, вы это... - затараторил полицай, - расскажите, вашей вины тут не будет. За что ж на смерть идти? А немцы добрые, слово сдержат и не тронут.
- Для тебя они точно добрые. - Васильевна сжала сухонький кулачек и погрозила недавнему гостю: - Бог, он все видит. Живешь ты как падаль, так и подохнешь.
- Помолчи, - неожиданно хмыкнул Михась. - Некому смотреть будет, а мертвые не расскажут.
- Ты его знаешь? - удивился Кастусь.
- Из соседней деревни. Говорят, дезертировал. А теперь нашел хозяев по душе. - Васильевна плюнула на землю. - Чтоб тебя черти в аду без масла жарили!
- Ванька, - дед взял мальчишку за руку, - идем.
- Куда? - удивилась женщина. - Неужто...
- Не торопись, - подмигнул Кастусь и достал из-за пазухи небольшой полотняный свиток.
- Это тебе, что с ним делать, знаешь. Спасибо за угощение.
- Было вкусно, - добавил Ванька, - спасибо большое.
Васильевна несколько секунд смотрела на подарок, затем, пораженная догадкой, прошептала:
- Ты?..
Старик приложил палец к губам и улыбнулся.
У амбара Михась что-то торопливо говорил немцу, отрицательно качая головой. Тот посмотрел на часы и кивнул переводчику:
- Время вышло! Ну, кто?
- Мы, - из толпы, опираясь на палку, вышел седой, как лунь, старик, держа за руку мальчишку лет восьми. - Мы покажем.
- Что-то я вас не знаю. Откуда взялись? - подозрительно сощурился полицай.
- Зенки-то разлепи, - неожиданно крикнула из толпы Васильевна, - родственник это мой. С внуком. Беженцы. Добрались до меня, приютила, или ты их в партизаны запишешь?
Дед Кастусь, не отпуская Ваньку, спокойно подошел к офицеру:
- Мы видели партизан, и знаем, куда они ушли.
***
- Господин офицер спрашивает, когда мы придем?
- Скоро. - Старик шел по заросшей лесной дороге, изредка останавливаясь и внимательно глядя на стволы деревьев.
- Когда партизаны будут уничтожены, ты получишь награду, - добавил переводчик.
- Я, я, - кивнул офицер.
- Каску дашь? - дернул гитлеровца за китель Ванька.
Когда немцу перевели слова парнишки, он расхохотался и подозвал невысокого солдата, тыча пальцем в его голову. Слушая командира, рассмеялись и остальные.
- Господин офицер лично снимет эту каску, тебе будет как раз, - хихикая, объяснил переводчик. - А это тебе аванс.
Все еще смеясь, офицер протянул ребенку плитку шоколада.
- Подожди, - занервничал полицай, - там же торфяные топи, старик. И какие мины?
- В той стороне, - усмехнулся дед. - Мы с внуком шли через лес и видели, как партизаны ставили, а потом ушли к болоту.
Но Михась уже стоял перед офицером и, оживленно жестикулируя, показывал вправо. Тот достал пистолет и спокойно подошел к старику:
- Партизанен, - ствол равнодушно смотрел в лоб.
- Влево идти надо, - с достоинством повторил дед. - Вправо нельзя, заминировано.
- Нет там ничего. - Полицай демонстративно повернулся и, топая сапогами, пошел по лесной дороге. - И никогда не было, потому что...
Взрыв поставил точку в затянувшемся споре. Посмотрев на дымящуюся воронку и неподвижное тело, немец убрал пистолет и кивнул:
- Ком.
***
Белка на секунду отвлеклась, посмотрев на вооруженных мужчин в непонятной форме, и продолжила сосредоточенно укладывать орехи. А уж и муравьи и вовсе не отреагировали на визитеров, направлявшихся в сторону топи, где на пеньке лежал огромный черный кот, напряженно смотревший на дорогу.
- Васька! - Ребенок подбежал к старому знакомому и почесал за ухом. - Заждался нас?
- Мяв, - подтвердил кот.
Дед Кастусь повернулся к немцам:
- Пришли.
Офицер осмотрелся и недоуменно пожал плечами:
- Партизанен?
- Здесь они, - кивнул старик, - прямо за вами.
Гитлеровцы, подчиняясь команде, попытались обернуться, но их тут же крепко скрутили ветви деревьев.
- Это Гаюн[2] постарался, его работа. Партизан. - Кастусь без тени улыбки смотрел на побелевшие лица. - И внучок мой, Луговик[3], связной из Центра, тоже партизан. И я, Доброхожий[4] - все мы партизаны сейчас.
Кот потерся о старика, и тот улыбнулся:
- Извини, не представил. Это Варгин[5], кошачий царь, наш разведчик.
- Каску отдай! - Луговик стукнул по ноге невысокого гитлеровца.
- Вас? - вздрогнул тот. - О, я, я!
Ветви на мгновение разжались, и ошалевший немец трясущимися руками снял каску и протянул мальчику:
- Битте.
Луговик, размахивая трофеем, подошел к Доброхожему:
- Можно я?..
- Если пообещаешь больше не ругаться, - подмигнул старик.
- Да ну - дернулся было маленький связной, но, подумав, обреченно махнул рукой. - Ладно, обещаю.
Доброхожий улыбнулся и подвел мальчика к краю топи:
- Давай.
Тот надел каску, прокашлялся и неожиданно громко закричал:
- Баааагниииииииииик! Багник![6]
Черная топь забурлила огромными пузырями, от центра болота к берегу побежали тяжелые волны, омывая торфяной грязью невысокие кочки. Немцы с ужасом смотрели, как из глубины показалось огромное, покрытое тиной и грязью существо. Смачно выдохнув, оно с интересом посмотрело на берег, оскалившись жутковатой ухмылкой.
Доброхожий, не обращая внимания на визги и крики, пристроился на пне и что-то старательно писал на потрепанном листке бумаги, иногда бормоча:
- Донесение в центр... Полевику...
А Варгин с Луговичком, двигая головами, провожали каждый полет незадачливых охотников за партизанами.
- Аааааааааа!
- Буль.
- Наверное, курил много, слабо кричал.
- Мяв.
- О, майн гот!
- Этот поздоровее, но все равно дохлый.
- Мяв.
- Аааааааааааааааааааааааааааааааа!
- Ты смотри, это ж мой, без каски. Молодец, красиво нырнул.
- Мяв.
Через несколько минут Багник, довольно икнув, скрылся в топи. А Варгин, Луговик и Доброхожий медленно растворились в лучах полуденного солнца. И только немецкая каска, подпрыгнув, неторопливо двинулась по заросшей лесной дороге, изредка постукивая по деревьям.
***
Перед глазами колыхалась кровавая пелена. Тело, посеченное осколками, горело нестерпимой болью. Но Михась, каким-то чудом выживший, цеплялся скрюченными пальцами за землю и упрямо, с громким стоном, полз вперед, оставляя за собою красную полосу.
- Смотри-ка, живой.
Полицай поднял голову: метрах в пяти на уровне роста восьмилетнего ребенка висела немецкая каска:
- Дед, разреши я ему врежу
- Ты обещал.
- Извини, тогда можно?
- Можно.
Немецкая шоколадка тут же больно ударила в зубы:
- На, хозяева передали.
И с громким смехом каска полетела вперед. Сквозь нарастающий звон в ушах полицай еще расслышал обрывки разговора:
- Смотри, не потеряй донесение. Полевику большой привет.
- Будет сделано.
- Зачем тебе эта каска?
- Ну, сам подумай. Летит она над полем и распевает: "Взвейтесь, соколы, орлами...".
- Увидишь такое - рехнешься.
- А я о чем. Прямой урон живой силе противника, глядишь, парочка немцев и того... нашим солдатам легче будет.
Лес тихо шелестел падающими листьями, скрипел деревьев и приглушенно булькал торфяными топями. Болото задумчиво пузырилось, терпеливо ожидая новых охотников за "партизанен". Места хватит всем, Багник гарантировал.
Эпилог
Кто знает, правда это или быль. Хотите - верьте, хотите - нет. Но все исследователи единодушны: белорусский торф по своему качеству считается лучшим в мире. Потому что в нем содержится до двадцати пяти процентов немцев. Ведь гитлеровецы были уникальной органической добавкой, которая активно вносилась в торфяные болота с 1941 по 1944 гг.
Автор - Андрей Авдей
[1] Брыль - белорусский национальный головной убор, соломенная шляпа с полями. - Примеч. авт.
[2] Гаюн (Гаевый дед) - в белорусской мифологии аналог Лешего. - Примеч. авт.
[3] Луговик - в русской мифологии внук (иногда сын) Полевика (Полевого деда), следящий за ростом трав на лугу. - Примеч. авт.
[4] Доброхожий - в белорусской мифологии добрый дух, сочетающий в себе черты Лешего, Домового и Полевика. Хорошему человеку может подарить свиток полотна, который, сколько не разматывай, не заканчивается. - Примеч. авт.
[5] Варгин - в белорусской мифологии кошачий царь, демонический кот. - Примеч. авт.
[6] Багник - в белорусской мифологии аналог Болотника, живет в торфяных безжизненных топях (багнах). - Примеч. авт.