Смирнов Андрей Сергеевич. Марс. Затерянная станция

Андрей Смирнов

Марс. Затерянная станция

Я очнулся от головной боли. Попытался открыть глаза и на удивление у меня это получилось. Ни как не мог понять, что происходит вокруг. Почему то все казалось красным и мигало. В этот момент осознание происходящего пришло ко мне. Поняв, что это мигает аварийная сигнализация и я нахожусь на космическом корабле "Сириус 200".

Попытавшись встать, я осмотрел себя. На мне был одет комбинезон синего цвета с шевроном "Космические Войска" и моим именем на груди. Пришло понимание, что меня завут Денис фамилия как ни банально это звучит Иванов, мне 28 лет, я старший лейтенант вышеуказанных войск, при этом имею самую гражданскую профессию-техник.

Наш космический корабль осуществлял первый в мире, за всю историю человечества полет экипажа на Марс и нас было 7 человек, членов данного экипажа.

Стартовали мы около 3-х месяцев назад с космодрома, где то в степях Казахстана. Весь мир смотрел на нас через зрачки видеокамер, а непосредственное начальство возлагало на нас большие надежды. Как нам они это неоднократно говорили.

Такое событие! Человек впервые вступает на соседнюю планету. На самую загадочную планету. На красную планету полную надежд и новых открытий.

Нас долго готовили к этому полету. В результате мы благополучно взлетели и весь полет занимались изучением места посадки, спорили о нашей экспедиции и будущих результатах полета.

В результате трех месячного полета, когда наш корабль был перед целью, что-то случилось, в связи, с чем я оказался на полу и ударился обо что-то головой. Ладно, минута воспоминаний прошла.

Я вновь открыл глаза и покрутил головой пытаясь прийти в себя. Понять, что произошло.

В голове только крутилась мысль, о том, что мы благополучно добрались до Марса, практически даже не ругаясь между собой за эти три месяца и перед выходом на орбиту планеты, я пошел готовить двигатели к нахождению корабля на орбите, и в этот момент, когда я находился в машинном зале, что-то произошло, в результате чего я оказался на жестком полу корабля и на голове у меня образовалась большая шишка, которая в настоящий момент продолжала расти и увеличиваться из-за чего моя голова раскалывалась.

Осмотревшись вокруг, я увидел, что все так же нахожусь в двигательном отсеке корабля. В данном отсеке работает аварийная сигнализация, раздражая сетчатку моих глаз. Медленно передвигаясь и поднявшись с пола, добрел к дополнительному пульту управления двигателями и другими системами корабля.

Плюхнувшись в удобное кресло, я посмотрел на жидкокристаллический монитор передо мной, изображающий наш корабль и его техническое состояние. Монитор полыхал красными огнями и 10 из 12 отсеков корабля горели серым цветом. Это был для меня шок. Данных отсеков просто больше не было.

Красными огнями горел двигательный отсек, в котором я находился, и шлюзовой отсек и отсек рейдера, на котором мы должны были спуститься на поверхность планеты. Мое сердце сжалось. Я не мог понять как, так могло произойти, куда делся весь корабль? Где весь экипаж? Как наш корабль, долетев до своей цели, мог развалиться за пару минут?

Открыв историю ошибок и неисправностей, в бортовом компьютере нашего космического корабля, я обнаружил, что причиной гибели нашего корабля и не в чем, не повинных ребят, оказался метеоритный дождь, под который мы попали случайно, оказавшись между Марсом и его спутником Фобосом.

Мои руки опустились. Я понял, что остался один на остатках гибнущего корабля, которым осталось от силу пару часов, после чего они упадут на планету, вместе со мной.

Меня начало трясти от понимания происходящего. Я поник. Уже практически смирился с будующий смертью, но в этот момент я вспомнил о соседнем, вроде как более-менее неповрежденном отсеке, в котором находился рейдер и скафандры, со всем необходимым оборудованием. Это вселило в меня надежду. Я подумал, что на рейдере можно взлететь с гибнущего корабля и выйти на орбиту, а оттуда я смогу дать знать в центр управления полетами о произошедшей беде, что будет происходит со мной далее я даже не думал.

Появившийся план вселил в меня силы. Аккуратно, среди нагромождений труб, каких-то сорванных шлангов, дышащих паром и не понятно уже каких-то переломанных горф, запчастей, разломанных блоков и плат, я кое-как добрался до гермодвери в шлюзовой отсек, в котором должны были находиться скафандры и рейдер. Перекрестившись, я нажал на кнопку открытия двери. Конечно же, дверь не открылась.

Вздохнув, я достал отвертку из кармашка одетого на мне комбинезона, которой я вскрыл блок управления гермодвери и вручную разблокировал ее. После чего вставил отвертку в щель между дверьми. Увеличил ее. Схватил обе створки руками и раздвинул их. Кое-как протиснулся в образовавшуюся щель, я оказался в соседнем помещении.

Данное помещение было раз в 10 меньше машинного зала. В нем были специальные шкафы экипажа корабля, в которых находились по три экземпляра скафандра на каждого члена экипажа, а так же находилось помещение с космическим рейдером, на котором мы собирались спускаться на планету и возвращаться назад. Это был небольшой планетолет, способный подниматься с поверхности планеты на орбиту и спускаться. Данный планетолет предназначался для трех членов экипажа. Лично я вообще не должен был спускаться на поверхность планеты. Так как туда должен были спуститься командир корабля, биолог и геолог. Однако на планету уже спускаться было не кому. И я на поверхность планеты точно не собирался, в связи, с чем я переоделся в свой скафандр. Одел на голову гермошлем и прошел в ангар с рейдером через гермодвери.

В этот момент остатки корабля, в которых я находился стало заметно трясти. Я понял, что мы падаем на планету. В связи, с чем мое местонахождение в остатках корабля стало абсолютно не желательным.

Быстро сев в кресло пилота рейдера. Я нажал кнопку пуска и попытался проложить траекторию, которая выведет меня на орбиту Марса, откуда я смогу послать сигнал в центр управления полетами.

Рейдер стартовал с толчком, отсоединившись от остатков корабля, которые ускорили свое падение вниз на поверхность планеты. В этот момент я понял, что не могу проложить какой-либо маршрут и взять рейдер на ручное управление. В нем уже были заложены координаты и он падал в определенную точку планеты. При этом я не мог понять, что происходит и почему координаты были уже запрограмированны в бортовой компьютер рейдера и не мог понять куда я лечу.

Поверхность планеты приближалась. Я ненавидящим взглядом смотрел на планету багрово-красного цвета и понимал, что если я сейчас благополучно приземлюсь и со мной не чего не случится, в результате посадки, запасов воздуха мне хватит часа на два не больше.

В этот момент где-то в небе на пересечении кромки красного цвета поверхности планеты и антрацитного неба, появилась вспышка, закрывшая солнце. Это нашел последний приют наш корабль, точнее его остатки и все те, кто летел со мной на эту планету. Корабль стал их братской могилой.

Рейдер встряхнуло, и он стал снижаться более медленней, приближаясь к поверхности планеты.

В этот момент включился главный экран рейдера и на нем появилось лицо, пышущего здоровья и счастья одного из наших генералов, который запускал нас в этот ужасный полет. Лицо улыбнулось мне с экрана. Я подавился от неожиданности и закашлялся. Когда я пришел в себя. Лицо на экране начало обращаться к членам экипажа, благополучно добравшихся до поверхности Марса, рассказывать какие мы смелые, умные и вообще герои и все такое.

Я понял, что это запись и даже не стал ее слушать. Мой мозг пытался найти возможность спасения, при этом не оставлял попытки разблокировать компьютер, с целью получения управления над рейдером.

В этот момент я услышал фразу генерала, о том, что наш планетолет специально запрограммирован на посадку в определенном месте, откуда уже на протяжении полугода в сторону Земли передаются какие-то пакеты данных, которые наши специальные службы не могут расшифровать и предполагают вмешательство в это внеземных цивилизаций. В связи, с чем они предлагают нам проверить эту информацию и сажают нас рядом с источником сигнала. С его слов ранее данная информация не была доведена до экипажа из-за режима секретности, но теперь, когда мы уже на Марсе и садимся в указанное место, руководство решило наконец-то поставить нам задачу начать наше путешествие по планете с данного места, о чем решило уведомить нас только сейчас.

Как только лицо закончило говорить и пропало и из динамиков заиграл до боли знакомый гимн, я обратил внимание на то, что мы уже прилетели и рейдер, заканчивая снижение начал осуществлять посадку на автопилоте.

Я сгруппировался на сидении. Рейдер бухнулся на железное пузо. Проехался метров 100 по багровому песку, после чего остановился.

Погасли системы отвечающие за автопилот. Загорелась табличка о возможности выхода за пределы рейдера. Я взглянул на показания бортовой системы. За бортом было жарко. Всего -52 по Цельсию. Времени было около 15 часов дня. Вообще Марсианские сутки, как их называют- солы, практически равны Земным и составляют на 37 минут больше чем на Земле. Но для меня сейчас это было не заметно. К тому же мои часы были специально изготовлены под Марсианские сутки и выставлены в соответствии с солами.

Кряхтя, цепляясь за приборы я вылез из кресла. Проверил герметизацию скафандра и все же решил выйти на улицу, и осмотреться, раз я уже на Марсе.

Включил подогрев скафандра, после чего я вышел в шлюз рейдера, открыв внешнюю бронированную дверь космолета, вывалился на улицу, споткнувшись, упал на песок. Кое-как встав я осмотрелся.

Я не передам словами то, что я ощутил в этот момент, возможно, попробую: красная кромка марсианского песка, которым покрыты барханы, и холмы поверхности тонет в черноте звездного неба, на котором алым пятном разгорается наше святило. Дует "небольшой ветерок", частицы песка поднимаемые с барханов практически сносят меня с места, но стоять еще можно. Ветер еще тихий. Обычно поверхность Марса подвержена бурям. Среди небольших барханов в низине лежит мой рейдер, распластавшийся серебристой птицей, которая упала вниз одиноко и такое ощущение, что более не может взлететь.

Данный пейзаж и понимание того, что я первый кто ступил на Марс, столь захватило меня, что я забыл о своем положении.

Я ни когда такого не видел и сочетание цветов не сочетаемого было для меня удивительным и неповторимым.

Застыв на месте я разглядывая все вокруг. Как ни как, первый человек, первый Землянин, ступивший на другую планету, тем более на Марс, знаменитый своими выходками и загадками.

Увлекшись созерцанием пейзажа, я прошел метров на 600 от рейдера и обратил внимание на небольшую низину, возле которой с одной стороны были барханы, а с другой стороны возвышались небольшие скалы, которые по цвету отличаясь от багрового песка из кремнезёма.

Подойдя поближе к краю бархана, для того, чтобы осмотреть, небольшую долину, меня сдуло порывом ветра вниз, в связи, с чем, я нечаянно скатился по бархану вниз, в долину. Так как мои ноги подкосились от увиденного.

Я не знал, что думать и как это все воспринимать. Так как внизу. В долине. Всего лишь в 50 метрах от меня, стояла космическая станция по видимому земного происхождения, состоящая из двух полукруглых колпаков, соединенных между собой перемычкой, из бронелиста, рядом стояла антенна, наверху которой под порывами ветра развивался звездато-полосатый флаг!

Нет, я конечно знал об иллюзиях в пустынях, но тут, на Марсе кислород слишком разряжен, в связи с чем иллюзии быть не могло.

В этот момент в моей голове пронесся ворох мыслей, от не может быть, до я спасен!!!

Встав на ноги, я бросился к станции. Я не представлял, что скажу ее обитателям, но понимал, раз ни кто о данной станции не чего не знает, значит они не очень хотят чтобы о них знали. Но это было спасение! Это были люди! Живые люди, такие же как я! Это было вода, пища и кислород! Это была жизнь! Единственное место, где я мог жить на огромной красной планете.

Свалившись с бархана, я повредил ногу и тебе хромал к станции, подволакивая ее за собой. Хорошо скафандр остался цел, а то бы мое путешествие очень быстро закончилось.

Но в тот момент я об этом не думал и понимание происходящего пришло позже. В тот момент я был пьян эмоциями и возможностью спасения. Возможностью того, что я останусь жив!

Добравшись до станции, уткнулся в гермодверь шлюза. Она была одна. Рядом с ней была стандартная кнопка, которую я тут же нажал. И на удивление дверь открылась. Со скрежетом, дергаясь, но открылась. Я ввалился в шлюз. В который после закрытия внешней двери стал накачиваться кислород. Убедившись на дачке рукава скафандра о том, что воздух в отсеке пригоден для дыхания и температура составляет +21 градус Цельсия. Да! Представляете, на станции был воздух пригодный для дыхания, и я был жив и мог тут жить.

Сняв гермошлем со скафандра, натянуто улыбнулся и с замиранием сердца нажал на открытие внутренний двери ведущей в жилые отсеки станции.

Я был готов к тому, что меня будут встречать с улыбкой, с хлебом с солью, с недовольными гримасами или вообще на прицеле оружия. Но к такому я не был готов.

Меня ни кто не встречал, и станция внутри выглядела заброшенной.

Свет горел тускло и где-то вверху под куполом, как я понял дежурная лампа. В помещении пахло пылью и чем-то тухлым. Пройдя во внутрь я огляделся. Пришлось зажечь фонарь скафандра, так как света катастрофически не хватало, и все помещение тонуло в темноте. Под тяжелыми космическими ботинками хрустели какие-то лабораторные склянки, разбитые стекла.

Я находился в большом помещении, как я впоследствии понял в лаборатории.

На полу вперемешку валялись какие-то книги, бумаги, приборы, микросхемы, два микроскопа, остатки засохшей еды, пустые банки из под кока-колы, какие-то пустые упаковки, все было покрыто плесенью.

Я не понимал, что происходит! Куда делись люди?

Почему помещение станции превратилось в мусорку, но все системы освещения, обеспечения кислородом работает и функционирует?

Если космонавты улетели на Родину, явно такой беспорядок не должен был остаться, и станция должна была быть обесточена и закансервированна, хотя после ухода наших воинских частей из вверенных им помещений и частей, бардак был еще более серьезный, но они это не мы, и менталитеты у нас разные и то, что можно нам, нельзя им и наоборот.

Несмотря на столь лирическое отступление о менталитете разных народов, я стал осматривать станцию.

Оказалось, что она состоит как я и видел снаружи, из двух куполов, каждый по 150 метров в квадрате, соединенных между собой перемычкой.

Я находился в первом куполе. В нем была большая комната-лаборотория в которую я попал после прохода через шлюз станции.

Все вещи в данной комнате были перевернуты. Такое ощущение, что в ней побывал Мамай, Батырь и все их войско.

Далее располагался отсек с жилыми помещениями. Данные помещения выглядели как пеналы на две кровати. Всего было четыре пенала, на восемь сотрудников станции. Из них вещами были заняты только 6 кроватей. То есть всего как я понял на станции было шесть сотрудников.

Тут была их одежда, какие-то личные вещи, фотографии, я не стал их пристально рассматривать.

Скинул свой скафандр, оставшись в комбинезоне, дабы стать более маневренным и пошел изучать станцию дальше.

В жилом блоке так же я увидел душ с туалетом. Все функционировало и я тут же напился воды. После чего я нашел кладовку, в которой находились продукты питания в специализированных упаковках. При этом срок годности данных продуктов еще был и их можно было употреблять в пищу.

Моя душа радовалась, она пела! Я спасся!!! Спасся в той ситуации, где в каждую минуту я ожидал смерть и был готов к ней. Я счастливчик!!! Мне очень повезло. Я понимал это. "Но куда же делись хозяева данной станции?", - данный вопрос крутился в моей голове.

Перейдя во второй купол, я нашел машинную комнату, в которой сразу же разобрался.

Оказывается, тут стоял миниатюрный ядерный реактор, который воспроизводил энергию, в результате чего добывался кислород, путем химических реакций и вода. Цикл был замкнутый и пить воду из крана по-видимому не стоило. Но так как я ранее нашел аптечку, богатую лекарствами, на это обстоятельство я внимание обращать не стал.

Продолжил изучение станции дальше. Я нашел комнату управлению всей станцией. Компьютеры были в рабочем состоянии и даже жужжали, но загружали операционную систему на английском языке, который я со школы не любил, в результате чего через "Биос", с флеш-карты, находящейся при мне, я загрузил отечественную систему "Весту", потратив на это целый час, после чего начал разбираться в технических тонкостях станции и ее состоянии.

Оказалось, что не все так плохо, как я думал. Технически, станция исправна на восемьдесят три процента.

Кислорода и воды мне хватит приблизительно месяцев на восемь, а проведенная инвентаризация кладовой показало, что продуктов питания мне хватит на полгода, а если начать экономить, то и месяцев на девять.

Я настроил количество кислорода, количество поступающей воды, а так же включил все освещение станции на полную помощь, настроив его на включении только в том помещении, в котором я нахожусь, при этом включил и внешнее освещение станции.

Так же провел другие настройки, позволяющие мне более или менее комфортно существовать тут.

- Отлично, можно жить, - подумал я про себя. Однако меня терзало ощущение чего-то неправильного и вопрос, куда делись те шесть человек, которые жили тут, почему остались в комнатах их личные вещи и что за бардак в помещениях станции, остался открытым.

В центральном компьютере станции ответа на эти вопросы не было. Там был только последний запрос, датированный трех месячной давностью, на убавление температуры в системе кондиционирования воздуха и все.

Все остальные запросы являлись обычным функционалом сотрудников станции.

На схеме станции я увидел оранжерею и второй выход из второго купола в котором я находился.

Согласно схеме, первый выход из станции ввел на плато к барханам и скалам, через который я зашел, а второй выход, почему то был повернут вплотную к скале.

Я не обратил на это внимание, так как подумал, что при сборе станции закралась ошибка, в результате чего выход был установлен не верно.

Решил сходить осмотреть оранжерею, пока идет настройка главного компьютера станции.

Зайдя в помещении, оборудованную под оранжерею, я был разочарован. Все растения засохли от того, что их ни кто не поливал и за ними не ухаживал. Они лежали под ногами черными стеблями. В помещении стоял неприятный запах гниения. Меня передернуло от отвращения и я поскорее оттуда убрался.

После решил пройтись к запасному выходу.

Посмотрел что шкафы для скафандров пусты, после чего прошел в герматизиционный отсек. Зайдя в шлюз, отодвинул задвижку, на небольшой смотровой щели, на внешней, бронированной гермодвери станции, состоящую из бронестекла толщиной около восьми сантиметров, и удивился.

Я думал, что увижу глухую стену скалы, которая располагалась сразу за станцией, но я увидел коридор в скале, правильно формы, который уходил от гермодвери и тонул в темноте пещеры. Метров десять от двери освещалось фонарем установленным над самой дверью.

Все остальное тонуло в темноте. При этом ощущения складывалось, что коридор выполнен искусственным путем.

Возле двери на каменном полу коридора пещеры, лежал большой топор с синей ручкой, по внешнем признакам дорогой, забугорной марки, который своим видом и нахождением вне станции, выдавал собой заинтересованность бывших жителей станции этим коридором.

Мои плечи передернулись. По телу побежали мурашки от темноты пещеры и от какого-то непонятного чувства. Я задвинул задвижку на смотровой щели гермодвери и закрыл гермодверь на специальный засов на ее внутренней части, неосознанно.

После чего ушел в центральный зал второго купола. Там уже переустановилась вся система и "Веста" выдавала себя основной операционной системой, раскрывала мне все секреты данной станции.

Их оказалось до безумство мало. Только новейшая система спутникового общения с Землей, видимо та самая, которую отследили наши специалисты с Земли.

При этом я запустил данную системы, но она указала на отсутствие соединения с антенной и схематически указала на обрыв кабеля. С учетом того, какая погода стоит на Марсе, я успокоился, найдя на складе новый кабель, пошел в первый купол заниматься уборкой и разбираться куда делись жильцы данной станции.

Проходя мимо гермодверей с плато, через которые я заходил, я их так же запер на внутреннею защелку, при этом предварительно осмотрев плато перед собой.

Пока я был внутри и разбирался с помещениями станции и с компьютером, время очень быстро пролетело и солнце уже склонилось к горизонту. Я понял, что пора спать, к тому же день был самым тяжелым в моей жизни.

Пройдя в жилой модуль, я расчистил один из жилых пеналов от мусора, как я понял потом, принадлежащий какому-то профессору по имени Говер.

Раздевшись и помывшись в непривычном душе, я лег спать в свой первый сон на чужой планете. Да это был самый счастливый день в моей жизни, когда за какие-то сутки мне повезло целых три раза! Мои веки закрылись и я уснул.

Будильник на мои крутых Марсианских часах, отечественного производства сработал в восемь утра по Марсианскому времени.

Когда и как я его вчера завел, я не помнил. Возможно, он завелся сам. Не готов сказать. Я проснулся в отличном расположении духа. Меня радовало все. Я понимал, что мне стоит только починить антенну и моя жена и моя пятилетняя дочурка, да и весь мир узнают, что я жив и что вокруг меня происходит и что уже произошло.

Может кто-нибудь, потом, фильм снимет о чудесном спасении первого Марсианского космонавта. Мое руководство точно должно отправить ко мне космический корабль ради спасения единственного жителя Марса. Одевшись и позавтракав из специального контейнера, с надписью сделано в Китае, какую-то непонятную субстанцию, с непонятным вкусом, я наслаждался каждой минутой этого утра.

Потом я стал наводить порядок в лаборатории. Убирал все разбитые вещи, складывал и просматривал бумаги. Я наткнулся на дневник профессия Говера. Он был порван. В нем отсутствовали последние страницы и половина страниц была испачкана чем то бурым.

Это конечно я потом уже понял чем, но в тот момент мое настроение было отличным и я не забивал свою голову разными непонятными моментами.

Сегодня я собирался настроить связь с Землей. В связи, с чем положил дневник к себе в комнату к найденным мною раннее, другим бумагам. Переоделся в свой комбинезон. Взял тестер и, разблокировав гермодверь купола один, отправился на плато к антенне искать поломку и настраивать связь.

На вершине антенны все так же бился в агонии звездато-полосатый флаг.

Я не стал обращать на него внимание, понимая, что пару марсианских бурь и от флага не чего не останется.

Стал тестером искать неполадки. При ближайшем рассмотрении оказалось, что кабель связи между антенной и станцией имеет множественные повреждения чем-то острым и большим предметом.

Такое ощущение, что его рубили топором. Не обратив на это внимание и заменив часть кабеля, пошел обратно в купол.

Вчерашнее повреждение ноги дало знать и она ныла очень сильно. Пришлось пить обезболивающее, которое я нашел в аптечке. Долго разбирался с иностранными названиями таблеток. Но вроде бы нашел то, что было нужно.

Отдохнув где-то около часа, дождался действия таблеток после чего пошел к центральному компьютеру и запустил тестовую программу дальней связи.

Тест начал набирать проценты и я решил пройтись по машинному отделению и осмотреть уже свое хозяйство.

Осмотрев подсобку с инструментом, я, нечаянно оказался возле гермодвери, ведущей в коридор в скале.

От нечего делать я открыл запирающую стекло задвижку на бронедвери и через стекло, не открывая дверь, выглянул в коридор в скале.

Свет фонаря над дверью освещал только часть коридора, мерцая и помаргивая. Стены данного коридора были темно-коричневого цвета, они были ровными и гладкими, такими же, как пол.

На полу отсутствовал видимый мною вчера топор с синей ручкой, иностранного производства, стоящий как половина моей заработной платы. Когда я понял что произошло. И смог воспринять данный факт. Волосы на моей голове стали дыбом. Коленки затряслись и как будто в позвоночник вставили штырь. Это было безумно страшно. Кто-то, или что-то, пока я спал, или чинил антенну, поднялся из глубины пещеры, подошел к двери станции и забрал топор. Топор же не мог сам испарится. Я не мог ошибиться. Вчера я видел данный топор и хорошо его запомнил. Волосы стояли дыбом. В голове билась мысль "тут еще кто-то есть кроме меня". Кто-то, кто может обойтись без земного кислорода, воды и земного образа жизни. Кто-то, кто, что-то сделал с предыдущими хозяевами станции и кто-то, кто может это же сделать со мной.

От данной мысли мне стало не очень хорошо. Точнее совсем не хорошо. После чего я захлопнул форточку. Проверил запор и блокиратор гермодвери, поковылял к первому входу. Блокировать его. Так как днем я не обратил на это внимание. Я не отошел еще от увидиенного и боялся каждого предмета, пока шел медленно к первой двери. Я понимал, что должен это сделать и чем быстрее, тем лучше.

В результате я все же нашел в себе силы и заблокировав первый вход в станцию прошел к себе в комнату. Вооружился небольшим ломиком, так как какого-либо оружия у меня при себе не было и на станции я кроме лома, что-то похожее на оружие я не нашел.

Решил ждать. Так я просидел около двух часов, после чего наконец-то пришел в себя и пересилил страх.

Не услышав не чего подозрительного, решил успокоится.

Я нахожусь в бронированной станции, которая создана для сопротивления ураганам Марса. И я кого-то боюсь, сидя в самом защищенном месте этой планеты? Криво улыбнувшись своим мыслям, аккуратно пошел к центральному компьютеру.

Тот уже провел диагностику и ответил приветственным сообщением и предложением настроить связь. Я согласился и ввел координаты центра управления полетам, после чего в данной программе в виде смс-сообщения, я представился и кратко объяснил ситуацию.

Отправил данное смс-сообщение на Землю, усмехнувшись про себя "инопланетным" пакетными данным, которые наши специальные службы до сих пор не могут расшифровать и предполагают вмешательство в это внеземных цивилизаций.

Улыбка сползла с моего лица, когда я вспомнив о загадочной пропаже топора. Но я не стал падать духом. Так как вроде не чего такого больше не происходило. Решил дальше поработать с компьютером.

Я не помню, сколько времени прошло. Но уже потемнело. На Марсе из-за практического отсутствия кислорода переход от дня к ночи и наоборот очень быстр и не всегда заметен.

Я только обратил внимание на то, что внешний период возле станции, где-то пятьдесят метров от станции начали освещать прожектора, стоящие как на станции так и на антенне.

Кстати той ночью они не горели. Это видимо я, что-то настроил в центральном компьютере станции.

Выключить прожектора, дабы не расшифровывать свое нахождение на станции, я не смог.

Все же русская операционная система криво легла на китайские внутренности компьютеров с их американской системой.

Все, что было за кругом освещения скрывалось во мгле. И что там происходит мне видно не было.

Дул сильный ветер, качающий кончик антенны и гул этого ветра был слышан в самой станции, хоть она и стояла в месте, которое ветер особо не должен был захватывать.

Было слышно, как песчинки бьются о поверхность куполов. Я еще немного повозился с системой жизнеобеспечения станции, после чего быстро перекусил что-то похожее на кашу и лег спать.

Проснулся я около трех часов ночи по Марсианскому времени.

Я не понял от чего я проснулся и что меня побеспокоило. Но моя рука, тут же вцепилась в рукоятку маленького ломика, который я теперь таскаю с собой во всюду.

Я молча лежал в кровати и слушал.

В этот момент где-то раздался удар, чем-то тяжелым во что-то железное. Данный удар оказался не один, и удары посыпались один за одним.

Теперь я понял, что меня разбудило. Понимая, что происходит что-то не то и это явно не работа какого-то механизма, который ночью решил сломаться. Я, взял с собой лом. Быстро оделся и аккуратно пошел на звук.

- Офицер я или кто?, чтобы сидеть и бояться в маленькой каморке,- подумал про себя.

Дойдя до второго купола, я понял, что звуки раздаются из-за гермодвери ведущей в коридор в скале. Аккуратно зайдя в шлюз, прикрыл за собой дверь, ведущую во внутреннюю часть коридора. Прислушался.

В этот момент прямо в дверь, кто-то стал наносить сильные монотонные удары. Раз в тридцать секунд. Меня бросило в жар. Я не верил своим ушам. Но я понимал, что с той стороны кто-то есть. Кто-то, кто по сути стоял в метре от меня. И нас разделяло всего сантиметров десять бронированной стали.

Аккуратно, тихо, я приоткрыл форточку и выглянул за пределы станции через бронестекло в двери.

Лучше бы я остался в комнате и не показывал свой нос до утра за пределы комнаты. То, что я увидел за стеклом, повергло меня в шок. Мои волосы сто процентов поседели. Колени подкосились, и я присел возле двери не отводя глаза от стекла.

За дверью стоял здоровый негр. Он был одет в серебристый скафандр. Гермошлем был снят и отсутствовал. Лицо было абсолютно синим. Губы и глаза белые. Скафандр частично порван в районе живота и горла и на скафандре были бурые пятна.

В руках это существо держало пропавший топор и наносило удары по гермодвери. Явно не с целью попросится ко мне в гости.

Как я оттуда уполз и дополз до своей комнаты я не помню. Несколько раз от испуга под аккомпонент топора я терял сознание и проваливался в небытие.

В результате я очнулся в переходе между первым и вторым куполом на полу в позе эмбриона, от будильника который сработал ровно в восемь утра.

Кое-как добрался до своей комнаты, сходил в душ и чем-то позавтракал. Мое мировоззрение и мировознание были поколеблены.

Я понимал, что невозможно выжать в атмосфере Марса и тот, кого я ночью наблюдал явно не человек.

Но выглядел он в принципе как человек, если бы не синева лица и белизна глаз.

Мои мысли были только об этом. Я все обдумывал и обдумывал сложившиеся положение. Куда делись сотрудники станции, кто этот тип в скафандре и что он хочет и как он выжил?

Чувствуя, что схожу с ума, с целью отвлечься, я пошел к центральному компьютеру. Сев за компьютер я увидел сообщение с ЦУПа в мой адрес.

Там было много слов удивления, радости и чего-то неповторимого и очень личного. Но это для меня было не главное. Главное, что я не понимал, что происходит у меня тут сейчас и что теперь с этим делать. В связи, с чем я не чего отвечать пока не стал.

Спать я не стал ложится вообще, так как сон не шел.

Я лежал в свой комнате в обнимку с ломиком и с найденным в кладовой тяжелым фонариком китайского производства.

Ночью, часа около двух, трех, кто-то продолжил ломится в шлюзовой отсек второго купола.

Исходя из звуков, это опять был тип с топором.

Я решил не обращать на это внимание, так как понимал, что топором невозможно сломать бронированную дверь, после чего забаррикадировал жилой сектор, лег думать, что мне делать. Однако мыслей не было и сон ко мне не шел. Монотонность стука в дверь шлюза отгоняло все мысли не давало мне заснуть.

Где-то через час, стук прекратился и я успокоившись, провалился в царство Морфея, где мне снился Крым и прошлое лето, где мы отмечали пятилетие нашей дочки.

Сон был хороший и добрый и я смог забыть, что нахожусь очень далеко от дома. Наверное во сне я улыбался. Быть может и нет, не готов сказать.

Уже утром, я решил изучить записи оставленные неизвестными руками в журналах и на бумагах. Я перебирал все, что нашел в лаборатории, когда убирался там, а так же в личных комнатах персонала станции.

Вспомнив о дневнике профессора Говера, я перевернул все бумаги пока не нашел журнал в котором был данный дневник.

Листочки были потрёпанны и слипшиеся от чего-то бурого и засохщегося, похожего на кровь.

Отлепляя по одной странички я принялся за чтение, используя главный компьютер станции для перевода с английского на русский.

Если описать вкратце, то, из дневника я узнал следующее:

"На станции было шесть человек. Две девушки Сьюзи и Бетти, по профессии медик и ксенолог и четверо мужчин. Сам профессор Говер, как оказалось он был химик, техник по имени Билл, два геолога одного звали Томас, второго Эванс. Эванс же был и руководитель всей экспедиции.

Данная экспедиция прибыла на Марс в абсолютном секрете, под видом очередного марсохода. Цель экспедиции в дневнике не описывалась, но профессор Говер постоянно указывал о секретности их миссии.

Место посадки почему-то тоже было выбрано не случайно. Об этом профессор не чего не писал, но из строк дневника это следовало.

После их приземления роботами была собрана данная станция за пару дней, и космический корабль улетел на Земле, а экспедиция осталась.

Почему на приземление космического корабля на Марс не обратили внимание на Земле я не знал.

Станция была собрана таким образом, чтобы из второго входа можно было попасть в карстовые пещеры, которые, как оказалось, находились под плато, на котором стояла станция.

Якобы они пролегали на глубину около одного километра и сотрудники экспедиции стали их изучать.

Так они жили около трех месяцев, пока в один из дней не случилось следующее: обычно под землю уходили Томас и Эванс, а профессор Говер и Бетти изучали принесенные ими экземпляры и проводили разные опыты.

Билл присматривал за состоянием станции, а Сьюзи откровенно скучала, выходя то на плато, то спускаясь вниз на небольшие расстояния, одна.

Сотрудники станции смотрели на это сквозь пальцы, так как все имели необходимую подготовку, к тому же каждый скафандр был оборудован видео, аудио записью и маяками, которые передавали информацию на спутники, находящиеся на орбите Марса, а так же на антенну станции.

В связи, с чем передвижения вблизи станции были абсолютно безопасными.

В этот раз, в тот самый день, Томас и Эванс спустились вниз, а Сьюзи пошла за ними, где-то ближе к обеду. Ни кто не обратил на это внимание. Все были на связи и Билл постоянно поддерживал связь с группой спустившейся вниз.

Но он забыл о Сьюзи и она сама на связь не выходила. В результате когда группа вернулась на верх и зашла в станцию, Сьюзи с ними не было. По дороге наверх они ее не видели".

Записи профессора перерываются какими-то схемами и формулами, в связи с чем чтение обстоятельств произошедшего для меня было затруднительно, но как я понял, они там что-то нашли. Какие-то ходы, якобы искусственно сделанные в скальной породе неизвестно кем.

Даже вроде постройки, и что-то еще, что именно я не понял, а еще какой-то микроорганизм, который жил на глубине сто метров от поверхности Марса. Данный организм они принесли на станцию и стали проводить с ним опыты.

"На станции поднялась паника, Билл стал пытаться определить местонахождение Сьюзи, часть людей оделась и спустилась на поиски вниз.

На улице наступила ночь. Началась песчаная буря. Стало затруднительно вести радиопередачи, в связи с чем Эванс отозвал всех наверх.

Вернулись не все. Связь была утрачена с Томасом. Его местонахождение, как и местонахождение Сьюзи не определялось. На радиовызовы он и она не отвечали. Ни кто не знал, в какую сторону так же пошел Томас.

Так за пару часов станция потеряла двоих. Кислород у Сьюзи закончился, через некоторое время должен был закончиться у Томаса.

Все сотрудники станции были поникшие и не знали что делать. Решили списать на несчастный случай и продолжить поиски тел уже утром, дабы понять, что именно произошло и похоронить людей по-человечески.

Когда все легли спать, раздался стук в гермодверь, расположенную на выходе из пещеры. Все бросились бежать к ней, так как обрадовались, что Томас вернулся и нашелся, но это был не Томас.

С обратной стороны двери, стояла Сьюзи. На голове у нее не было гермошлема, ее скафандр был порван на груди и был весь в бурых пятнах, похожих на кровь, лицо у нее было темно синего цвета, глаза и губы абсолютно белые, и она смотрела на всех и улыбалась беззубым ртом."

В этот момент мне реально поплохело. Профессор описывал Сьюизи, которая выглядела так же как мой ночной гость. Мороз бегал по моему телу. Я прислушался к темноте станции и заставил себя читать далее.

"Эванс попытался открыть гермодверь, для того, чтобы впустить Сьюзи внутрь, но Говер и Билл его оттащили, так как внешний вид девушки был отвратным и мы понимали, что живой человек не мог так выглядеть, а тем более существовать за пределами станции.

Сьюзи немного постояла возле гермодвери, поманила пальцем за собой и исчезла в темноте пещеры. Ни кто из сотрудников станции не смог заснуть до утра. Всех била дрожь и непонимание ситуации.

Уже утром они обнаружили, что связи нет. Компьютер выдавал поломку кабеля. Из-за бури они не могли выйти и починить его. Так же, утром, Говер, Билл и Бетти обнаружили отсутствие Эванса.

Не было его скафандра, а так же единственного огнестрельного пистолета, который хранился у Эванса в сейфе.

Задвижка на гермодвери ведущей в пещеру была открыта и при просмотре видеокамеры, они увидели, что Эванс ушел под утро, собравшись и взяв пистолет.

Он спустился вниз в пещеры и более не возвращался. Какую цель он преследовал нам было не понятно. Возможно он хотел разобраться в произошедшем или поискать Сьюзи и Томаса. Он не отзывался на вызова и сотрудники станции не могли определить его местонахождение.

Билл был очень бледен и пытался работать с компьютером станции. Бетти впала в истерику. Она билась в ней и Говер не мог ей помочь.

На станции царила паника и неразбериха. Они даже не могли связаться с центром, чтобы доложить о ситуации о поставить вопрос, о эвакуации.

Все лабораторные работы были свернуты. Говер уничтожил все свои работы и выкинул все за пределы станции.

Наступил вечер. Буря не прекращалась. Говер ходил из угла в угол и был похож на загнанного тигра. Из комнаты Бетти доносились всхлипы и было ясно, что истерика не прекратилась. Ни кто не знал, что делать и не понимал, что будет дальше. Ночь наступила внезапно и ни кто не мог уснуть.

В этот момент со стороны пещеры вновь раздались стуки. Было похоже на то, что кто-то стучит чем-то тяжелым по обшивке станции.

Все обитатели станции, а именно профессор Говер, Бетти и Билл бросились к гермодверям ведущим в пещеру.

При свете фонаря была видна Сьюзи. Рядом с ней стоял Эванс. Его скафандр был так же порван. Гермошлем отсутствовал. Лицо, как и у Сьюзи было абсолютно синем, и так как Эванс был негром, это очень сильно выделялось на черном фоне естественного цвета его кожи.

Такая черная синева, с белыми глазами и белыми губами.

Рот Эванса был в подтеках чего-то бурого.

Все это смотрелось очень пугающе и жутко, а самое главное в руках у Эванса был топор, которым он пытался вскрыть бронированную гермодверь в станцию. Профессор отшатнулся. Бетти вскрикнула и упала в обморок, а Билл упал на колени и стал биться головой о гермодверь".

Все описанное было мне очень близко, так как я тоже пережил подобное и по ходу дела именно Эванса я уже вижу вторую ночь. Вздохнув, я продолжил разбирать дневник профессора, пытаясь понять, что же случилось дальше. Дальнейшей повествование дневника я продолжу от первого лица, а именно от лица автора, дабы полностью донести всю информацию в том виде, в котором ее получал я.

"Я оттащил Билла от двери и дотащил его до комнаты.

Он сопротивлялся и пытался вырваться, что то говоря. Вел себя как буйно помешанный. Я связал его, прихваченным по дороге веревкой из горного оборудования, после чего перенес Бетти в ее комнату.

Вколол ей и ему успокаивающего, на большего моего образования мне не хватило и обессиленным я лег спать.

Утром мы не нашли Бетти. Не было и ее скафандра. Билл вроде пришел в себя. Но пропажа Бетти его подкосила. По видимому он был неравнодушен к ней. Он отказался выходить из комнаты и находился все время у себя.

По звукам раздающимся из его комнаты и запаху я понял, что он пьет спиртное.

Как он смог пронести в экспедицию спиртное я не знал. Для меня это осталось загадкой. Меня он к себе не звал. Видимо ушел в запой.

Я ходил из угла в угол и не знал, что делать дальше. Составить какой-либо план не получалось. Гермодверь я снова запер.

Если честно, то я уже опасался к ней подходить. Но так мне было спокойней. Буря закончилась под утро. Но связь с центром не появилась.

Так же маяки встроенные в скафандры членов экспедиции молчали.

Я понимал, что наших ребят с нами уже нет. Но не мог это все воспринять. Наверное, это какой-то вирус, который подхватили, те кто находились за пределами станции.

Возможно это именно тот вирус, который мы обнаружили на глубине сто метров от поверхности Марса, который не подавался нашему анализу и изучению.

Наверное, к нему можно создать антивирус или антидот. Я понимал, что не смогу объяснить, то, что происходит, но пытался найти выход из ситуации.

Пытался что-то придумать.

Быстро наступила ночь. Я даже не понял как. Из комнаты Билла раздавался звуки репа одного из знаменитого музыканта.

Я находился в своей комнате и собирался ложиться спать. В этот момент услышал какие-то непонятные звуки в лаборатории станции. Выскочив из комнаты и находясь в лаборатории, я увидел, как гермодверь шлюза, ведущего на плато закрывается.

Подбежав к окну лаборатории, увидел Билла, одетого в скафандр, выходящего на плато.

В свете прожекторов он шатался и визуально был пьян.

Успокоившись, что это всего лишь пьяный Билл, я решил завести его обратно в станцию. Собравшись идти в шлюз, переодеваться, в этот момент я увидел Эванса и Сьюзи.

Они вышли из темноты и направились к Биллу. Я закричал, чтобы его предупредить, но Билл их не видел.

Он стоял, смотрел в окно станции, на меня, и махал мне рукой, что-то говоря. При этом Билл улыбался мне. Мое лицо бледнело. Кровь отпрянула от лица. Коленки начали дрожать.

Я увидел, как Эванс подскочив к Биллу сзади, обрушил ему на гермошлем удар топором.

Гермошлем раскололся. Я увидел вытаращенные, испуганные глаза Билла и то, как он падает на песок Марса.

Сьюзи подхватила Билла за руки и волоком потащила его во тьму.

Билл не сопротивлялся, наверное был уже без сознания, воздух улетучивался из скафандра Билла у меня на глазах, а Эванс стоял и смотрел на меня. Облизывая свои белые губы синим языком.

После чего он развернулся и ушел во тьму вслед за Сьюзи и волоченным ею телом Билла."

На этом дневник профессора обрывается. Узнать, что случилось с самим профессором, я не смог и что он делал дальше я тоже не смог.

Меня колотила дрожь от прочтения дневника и от трагедии которая разыгралась на страницах дневника.

Я сидел возле компьютера, уставившись в переведенный текст и прислушивался к звукам станции.

Я понимал, что профессор либо сам стал таким же синим человеком как Сьюзи и Эванс, либо умер как остальные. Став пищей этим созданиям.

Для чего? Почему? Из-за чего я не понимал и не мог сказать.

Меня колотила дрожь. Я понимал, что долго тут один не продержусь.

В этот момент я услышал стук топора в гермодверь станции и понял, что уже наступила ночь и эту ночь я опять спать не буду.

Прочтя дневник, я уяснил одно, что днем эти создания не появляются, то есть днем, я более или менее в безопасности и на территорию станции они попасть не могут. Наверное. По крайней, мере, пока ни разу не попадали. В дневнике профессора об этом не чего не написано. Хотя опять же, сами по себе ушли Бетти, Эванс в пещеру или нет, не известно.

Стук в дверь усилился, и я, собрав всю волю в себе, поплелся, озираясь по сторонам и сжимая в правой руке ломик в свою комнату, понимая, что не чего не смогу изменить или помещать этому созданию.

Я не помню как лег спать и как я спал. Так как слишком много информации я получил вчера. Но проснувшись утром, я ощутил себя бодрым и полным сил. Эванс вроде мне больше не докучали.

Проснувшись, немного постояв в души и поев, я решил донести всю имеющуюся информацию до моего руководства на Земле.

Подойдя к компьютеру и попытавшись связаться с Землей, я понял, что связи нет. Запустив тест программу, я установил, что нет связи с антенной. Одевшись в скафандр, взяв с собой тестер, лом и ремонтный чемоданчик я вышел на плато, через гермодверь.

Пройдясь по периметру кабеля, ведущего от станции к антенне, я установил, что кабель перерублен в десяти местах чем-то острым.

Смотав оставшуюся часть кабеля, и взяв в хранилище станции запасной кабель, установил его на место, и сел за компьютером сочинять доклад руководству, прикреплять к нему переведенный дневник профессора, с отсканированной частью формул.

Составление отчета и полный доклад составил где-то около трех часов. После чего я нажал на отправку файлов на Землю, решил пройтись по станции.

Ноги меня принесли к гермодвери ведущей в пещеру. Я аккуратно выглянул в пещеру через бронеокошко. Но не чего нового не увидел, кроме...

В этот момент внутри меня все опустилось.

Все бронестекло было в трещинах.

Видимо Эвенс ночью, все-таки смог топором попасть в уязвимое место в стекле, из-за чего оно треснуло.

Я даже услышал как воздух тихонько сквозь отверстие в трещинах стекла покидал станцию. Тихо-тихо стояло шипение. Либо мне это показалось. Но с обратной стороны стекла появилось облачко пара.

Но все равно именно в этот момент я понял, что долго я тут не продержусь и эти существа меня очень скоро достанут.

Отступив из шлюза. Я откачал в нем воздух. После чего закрыл вторую дверь, ведущую в станцию из шлюза и отступил к центральному компьютеру.

Мой доклад уже отравился. К нему я быстро добавил, что продержаться долго не смогу и отправил новое сообщение.

Время пролетело очень быстро. Настал вечер, а затем пришла ночь. Я слышал удары Эванса во внешнюю дверь шлюза, топором он работал пару часов, затем удары прекратились.

Раздались они через некоторое время в гермодверь, которая располагается на выходе с плато. Я был очень удивлен этому, но обрадовался, что Эванс оставил поврежденную им дверь с пещеры.

Выглянув в окно лаборатории, я резко отпрянул от него в глубь станции. Так как у окна, стояла симпатичная девушка, без гермошлема, в порванном, местами, испачканном чем-то буром скафандре.

Ее лицо, как и лицо Эванса было абсолютно синим. Каким цветом были остальные участки тела, я не видел.

Она смотрела на меня через стекло и улыбалась мне жуткой улыбкой. Облизывая белые губы. Поняв, что это, скорее всего Сьюзи я скрылся в своей комнате, где заперся до утра, прислушиваясь к равномерным ударом топора.

До утра я не мог успокоится и уснуть. Под утро удары прекратились.

На рассвете я проверил связь с Землей и обнаружил ее отсутствие.

Проведя тест, я обнаружил повреждение кабеля. Очень удивившись этому, так как вчера, я установил новый кабель, после чего переодевшись и взяв с собой ремонтный чемоданчик, я вышел на улицу в строну плато.

Кабель связи был перерублен. Я понял, чем занимался Эванс ночью и то, что он не хочет, чтобы на Земле знали о том, что происходит у нас.

Заменив кабель на последний, целый, я вернулся на станцию и на компьютере обнаружил послание с Земли.

Перед тем как его читать, я переписал все добытые мною сведения на мою флеш-карту, а так же скан-копию дневника и видеозаписи с камер видеонаблюдения на которых видна Сьюзи и Эвенс. Флешку я спрятал в герметичную упаковку, которую убрал в сейф Эвенса. Туда же я спрятал дневник профессора.

На сейфе я набрал новый код. День, месяц и год рождения дочери, после чего сел читать письмо с Земли.

В данном письме мое руководство сомневалось в моей адекватности. Советовало заниматься спортом и пить витаминки. Кроме кривой усмешки данное пожелание у меня не чего не вызвало.

Мое руководство поясняло мне, что следующая экспедиция состоится только через год, а может и через больший срок. С их слов все зависело от финансирования, а на фоне моего донесения и если представленная мною информация найдет свое подтверждение, возможно вовсе не состоится.

В этот момент мои руки опустились. Я взвыл от безысходности. Я понимал, что я тут не продержусь и месяца, даже недели, а они говорили о годе, может быть пару лет.

Я ударил по клавишам компьютера. Отошел в сторону и стал метаться по станции из угла в угол. Затем вернулся к компьютеру. Мой мозг лихорадочно искал пути спасения, но в голову не чего не приходило.

Тогда я набил короткий ответ на Землю, что столько ждать я не смогу и все полученные мною материалы, подтверждающие мою правоту находятся в сейфе на станции, паролем к которому является день, месяц и год рождения моей дочери Евы.

Пока не передумал, я отправил данное сообщение на Землю. После чего продолжил метания по станции.

Через некоторое время устав, я упал на свою койку и стал смотреть пустым взглядом в потолок. В голове не было ни каких мыслей, и я не помню, как я уснул.

Проснулся я уже ночью, от стука в гермодверь со стороны пещеры. В этот момент стук смолк от какого-то звона.

Я весь покрылся испариной, так как я понял, что таким звоном могло быть только разбившееся бронестекло в гермодвери со стороны пещеры.

В этот момент в мозгу пронеслась мысль о том, что Китайцы так и не научились делать бронестекла и поняв, что существа прямо сейчас смогут попасть на станцию, я схватив ломик, бросился к данной двери.

Добежав до нее, через окно, я увидел, как черно-синяя вздувшаяся рука, покрытая какими-то язвами, проникло через разбитое стекло в помещение шлюза и на гермодвери, с ее внутренней стороны, пытается нащупать задвижку двери.

Поняв, что Эванс сейчас попадет на станцию, и я не смогу ему помешать, я бросился ко второму шлюзу ведущего на плато.

Мой мозг обрабатывал информацию лихорадочно и я, вспомнил о рейдере, который лежал на плато, решил добежать до него, чтобы подняться на орбиту и покинуть эту проклятую планету, тем самым спастись хоть на время.

Я несся по станции как сайгак, когда услышал звук открытия гермодвери ведущую в пещеру.

Поняв, что Эванс уже попал в помещения станции.

Я добежал до гермодвери шлюза, ведущего на плато и пританцовывая от нетерпения ждал открытия данной двери, озираясь назад и ждал с каждой секундой Эванса, чьи шаги я уже слышал.

Дверь открылась. Я заскочил вовнутрь и заблокировал ее изнутри, стал резко переодеваться в свой скафандр.

Одевшись, я обернулся и увидел, что Сьюизи и Эванс, стоят внутри станции и смотрят на меня.

Они улыбались. Их кровожадные взгляды охватывали мои тело. Меня передернуло от отвращения и бросило в жар.

Закрыв на секунду глаза и собираясь с мыслями, я открыл внешнюю гермодверь и вышел на улицу, на плато. Стояла ночь. Прожектора освещали метров пятьдесят пространства от станции. Все остальное тонуло в темноте.

Вспомнив о рейдере и о преследователях, я бросился бежать в его сторону, он стоял где-то наверху, на самом плато.

Я попытался выбрать правильное направление в темноте, забравшись наверх, но фонарь на скафандре светил тускло, и я не угадал направление.

Я бродил в темноте, понимая, что скоро наткнусь на существ, которые меня уже ищут, и что наша встреча, не обрадует меня явно, терял время, переживая, но в этот момент споткнулся об крыло рейдера и упал.

Вы не представляете, какая меня обуяла радость.

Это был, наверное, самый счастливый момент в моей жизни, за все время пока я нахожусь на этой треклятой планете.

Я бросился в рейдер, понимая, что прямо сейчас я на какой-то период времени спасусь, и что умру не на этой проклятой планете, а в космосе, от взрыва рейдера, наблюдая за безумно ярким и теплым диском Солнца и за невероятной красоты голубой планетой, светящейся в дали, на которой остались мои родные и близкие, не видя какого-либо другова выхода из сложившейся ситуации.

Погибнуть как офицер, держа в руках фотографию жены и дочки и вспоминая лучшие моменты своей жизни. Погибнуть как мужчина, так как быть чей-то пищей я точно не хотел.

Я влетел в рейдер. Гермодверь была открыта, как я ее и оставил. Не тратя время на закрытие гермодвери, сев в кресло пилота я стал включать схемы управления, для взлета.

Экран загорелся. Рейдер стал оживать. Моя душа пела и радовалась, а для себя я уже все решил, и я был чертовски рад, что убираюсь с этой планеты в глубину антрацитного космоса.

В этот момент, боковым зрением я увидел какое-то движение.

Я повернул голову налево и увидел блестящее лезвие, летящего мне в голову топора и синюю ручку данного топора, которую держала сине-черная рука покрытая язвами. Треск. Холод. Темнота.

Красная пыль поднималась в завихрениях возле крыла серебристой птицы, лежащей посреди нетронутой девственной пустыни багрового цвета. Было понятно, что птица не принадлежит данному пейзажу, и являлась уродливым порождением чужого гения.

Птица лежала на пузе, являлась рейдером, на котором спустился один из путешественников в космосе в поисках жизни, тепла и света.

Гермодверь в рейдере была открыта. Небольшой ветер наметал песок во внутренности корабля.

Сторонний наблюдатель, взглянув на данную картину, увидел бы в этот момент скрывающейся за крылом рейдера ботинок серебристо-серого скафандра, который кто-то туда волок. И радостное чавканье, раздающееся из-за данного крыла.

У красной планеты свои секреты и не всем дано их раскрыть.

Марс. Где-то через сто лет, после описываемых событий:

Мой планетолет летел над поверхностью Марса уже на протяжении суток. Так далеко от нашей станции "Земля Два", ни кто не добирался.

Я смотрел на экран планетолета и выбирал направление. Приборы изучали поверхность Марса, в поисках полезных ископаемых.

Прошедшее тридцать лет назад терроформирование Марса принесло свои плоды. И на поверхности планеты уже было можно обходится без скафандров и костюмов защиты. Созданная руками человека воздушная оболочка планеты, не пропускала радиационные и инфракрасные лучи на поверхность. Уже пять человеческих станции находилось на планете. Был постоянный космодром и многие желали переселится с матушки Земли, перенаселенной на благодатный Марс.

Мне повезло. И я работал на большую корпорацию, как раз ушел в дальний рейд, в поисках полезных ископаемых.

Устав управлять планетолетом, и уже собравшись вернуться домой, в этот момент компьютер планетолета пискнул и указал на наличие железа на поверхности Марса в квадрате "А тридцать шесть". Я снизился и приземлился рядом.

Выйдя на поверхность, я не поверил своим глазам.

Передо мной, наполовину засыпанный песком, лежал старинный рейдер, на котором первые поселенцы нашей планеты спускались с орбиты вниз.

Обследовать его не представлялось возможным. Дверь находилась под песком.

Я прошелся метров пятьдесят, дабы осмотреть все вокруг, и возле скал, внизу, в низине, увидел купола старинной станции, в которых жили первые поселенцы Марса, лет так семьдесят назад.

Я был удивлен. Я был шокирован. О данной станции я не чего не слышал и этот район Марса ни кто до меня не обследовал. Я бросился в свой планетолет, доложить о находке на базу...

Продолжение следует.

Возможно предки нашего героя, смогут раскрыть тайну затерянной станции и их жителей. Узнаем об это позже.

15.01.2019 г. Москва

Комментарии: 4, последний от 31/03/2019. © Copyright Смирнов Андрей Сергеевич (jimmy19842012@mail.ru) Размещен: 25/01/2019, изменен: 26/01/2019. 61k. Статистика. Рассказ: Фантастика Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: Небольшой рассказ о нашем соотечественнике, который летел в составе экспедиции на Марс. Их космический корабль потерпел крушение и когда главный герой попал на Марс, он обнаружил на поверхности планеты заброшенную космическую станцию.

Смирнов Андрей Сергеевич : другие произведения.

Марс. Затерянная станция