В ночь перед самым новым годом Александр Черносливкин оделся как следует, прихватил топор, охотничью двустволку, дорожную котомку и пошел в Дальний лес за елкой. Он пошел бы за ней и раньше, но какой-то умник на городском базаре сказал ему, что елку нужно рубить исключительно под самый Новый год. "Дескать, только под самый Новый год натуральная хвоя дает необычайный смолистый дух и потрясающего размера ауру".
Наполненный мыслями о потрясающей ауре, Александр вышел на морозную улицу и встал на лыжи. Заслышав сборы хозяина, из конуры показался дворовый пес Барабулька. Его умные собачьи глаза долго смотрели вслед хозяину, который живо пошустрил куда-то к черту на рога.
Было тихо. На звездном небе стояла полная луна. Под лыжами приятно хрустело. Сверху падали крупные снежинки. В голову лезли всякие симпатичные мысли.
"Вот срублю елку, притащу её домой, поставлю посреди избы, и всем станет хорошо - и жене, и детишкам", - с чувством думал Александр Черносливкин.
Мороз, тем временем, крепчал, заставляя человека двигаться бойчее. Большая дорога шла вдоль окоченевшей речки Пескоструйки и далее, к заветной хвойной цели.
В Дальнем лесу елки стояли кучно, словно космические ракеты на старте, устремленные в глубины морозного мироздания, однако подходящей красавицы сходу не наблюдалось.
"Ну, разве это елки... - ворчал под нос Александр Черносливкин, оглядывая очередное худосочное деревцо. - Нет, это не елки, это елки-палки какие-то".
Между делом попался на глаза Александру огромный кедр. Даже шишки на нем имелись. Правда, висели они очень и очень высоко. Так высоко, что разглядеть их было практически невозможно, но в этом нужно было еще убедиться.
Тогда Александр Черносливкин отстегнул лыжи, аккуратно положил на снег винтовку и живо полез на громадное дерево. При этом шум и треск стоял вокруг такой, что, казалось, наверх лезло неведомое чудовище.
Уже будучи под самым куполом звезд, Александр Черносливкин умудрился сбросить на землю не менее двух дюжин первосортных шишек. Он сбросил бы и больше, но по несчастью, активно раскачивая верхушку благородного дерева, сбросился сам.
"Эх... - с грустью подумал Александр Черносливкин, шумно падая перекошенной мордой в сугроб, - вот к чему может привести человека собственная жадность".
Выбравшись из сугроба, Александр собрал добычу в котомку, с достоинством повесил на грудь добротное огнестрельное оружие, затем встал на лыжи и вновь пошустрил на поиски подходящей елки.
"Хорошо хоть с шишками разобрались"... - удовлетворенно подумал он, расторопно минуя развороченный сугроб.
Подходящую елку - пушистую и разлапистую, Александр обнаружил возле древней стоянки первого пещерного человека. Обыкновенно летом тут собирались дикари-туристы, но сейчас стояла сказочная тишина. Более того, Луна поднялась еще выше, безмятежно освещая дивный ночной пейзаж.
Срубив дерево, Александр обстоятельно обмотал его припасенными веревками, после чего, взвалил добычу на плечи и степенной походкой крайне грамотного лыжника направился домой.
- Ничего-ничего... - мужественно сказал самому себе Александр Черносливкин, - там, где шишки, там и елки имеются. Мало - не много, хуже не будет.
Время шло, мороз крепчал не на шутку. Более того, вскоре послышался вой голодных волков, почуявших желанный запах дичи.
"Вашу мать!.. - в сердцах подумал Александр Черносливкин, непроизвольно хватаясь за ствол ружья. - Откуда вас черти принесли?!"
Ускорив шаг, он бросился вперед, как угорелый.
Ярко светила луна. Приятно хрумкал под лыжами снежок. Мягко падали снежинки.
Именно в этот момент, в свете яркой луны, на Большой дороге показался медведь-шатун. При виде человека, нагруженного превосходной елкой и кедровыми шишками, косолапый взревел как ненормальный и встал на задние лапы.
- Твою ж мать!.. - испуганно воскликнул Александр Черносливкин, поспешно сворачивая к Пескоструйке. - Чтоб ты провалился на этом месте, медведь недоделанный!
Стремительно скатившись к реке, Александр Черносливкин с адским грохотом проломил береговой припай и буквально на полном ходу въехал по пояс в студеную речную воду.
- Японский городовой! - в сильном расстройстве чувств воскликнул в этом месте Александр Черносливкин, пытаясь активно выбраться на заснеженный берег. - Этого еще не хватало!
Выбравшись на стылую сушу, Александр тотчас же почувствовал, как его мокрая насквозь одежда медленно, но верно превращается в сплошную ледяную корку. Более того, холодные тиски мороза плотно охватывают большую часть его любимого организма, включая главное мужское достоинство и менее ценный мозг.
Невзирая на тяжелый осадок в душе, Александр Черносливкин живо сбросил на землю елку и принялся делать из неё небольшой уютный костерок. Когда пламя запылало в полную силу, в огонь полетело все что не попадя, а именно: лыжи, топор и куча шишек.
С трудом согревшись, Александр собрался, было, проследовать домой, но только в этот момент заметил десяток пар холодных блестящих глаз, с огромным интересом ожидающих от него дальнейших действий.
"Волки... - вновь испуганно подумал Александр Черносливкин, как бы невзначай хватаясь за двустволку".
Видя такой поворот событий, волки завыли как полоумные и недовольно разбежались в разные стороны.
"Понимают, гады, что такое милитаризм", - с облегчением подумал Александр Черносливкин, приободрено наводя дуло огнестрельного оружия в прекрасную лунную ночь.
Разумеется, в этот самый момент из лесной чащи показался медведь-шатун, и, не обращая никакого внимания на жаркий костер и охотничье ружье в руках Александра Черносливкина, поперся на оторопевшего человека, как на собственную добычу.
- Пошел на хрен, сука! - как оглашенный заорал тогда Александр Черносливкин, делая пару оглушительных выстрелов в коварную морду зверя.
Однако это не остановило придурковатого медведя, а скорее наоборот, только раззадорило его еще больше.
Что было дальше Александр Черносливкин помнил смутно, ибо его ноги заработали куда быстрее скорости мысли. Вслед галопирующему человеку раздавался исступленный вой голодных волков и дикий рев озверевшего медведя-шатуна. Навстречу этому неслыханному новогоднему оркестру летел остервенелый лай дворового пса Барабульки и хриплое дыхание самого Александра Черносливкина.
Глотая воздух, роняя ружье, шапку, рукавицы и прочие манатки, Александр рванулся прочь из леса, как проклятый. Буквально через пять минут реактивного хода, он с грохотом вломился в широко распахнутые двери родного дома, и, молниеносно загнав испуганных домочадцев в подпол, умудрился просидеть вместе с ними вплоть до самого утра.
Потом уже, много позже, Александр снова побывал на городском базаре и, встретив того самого умника, с необычайным старанием, аккуратно, но незлобиво набил ему морду.
- Вот тебе твой необычайный смолистый дух и потрясающего размера аура! - коротко сказал он, после чего с чистой совестью пошел искать другие приключения на свою бедовую русскую голову.