Человек это звучит...? Нет. Не звучит. По крайней мере, в настоящее время не звучит. Первый человек - космонавт звучит? А первый человек - испытатель звучит? Неважно чего испытатель, но звучит. То- то. Пойдем дальше. Олигарх - человек, депутат - человек. Белиберда какая-то. Не звучит и все. Не человеки они. Все что угодно только не человеки. В смысле, люди конечно, но человеческого в них маловато. Тогда что - же люди и человеки не одно и то же. Конечно, нет. Вас это удивляет?
Люди - и - и - и, зовем мы в сухой пустыне, вытягивая губы в протяжном безнадежном вое. Но нас никто не слышит. Мы зовем и понимаем - людей здесь нет. Да и не может быть. Какой нормальный людь будет бродить по пустыне. "Ты человек", оскаливает свой рот тот, для которого вееропальценосность признак жизни, подразумевая то, что каждый обязан бить своим челом целый век в надежде на. На что? На то, или на это. Бить что - бы быть хотя-бы чем-то. Куча тире. Впрочем, вся наша жизнь - тире, или в тире.
Геннадии Потапович Головлев сначала был, потом плюнул. Плюнул в надежде перестать быть и приобрести желаемое буду, забывая, что Буда это не только заманчивое божество, но и собачья конура полная бомжовых блох. Ему не нравилось все. Есть такие люди, которым не нравиться окружающих их мир. И чего вдруг? Странные они. Или нет? Да бог с ними. Тогда им совсем не плохо. Но и не хорошо. Почему? Посудите сами. Только при знакомстве скажет свое имя - Геннадий, сразу ненужные ассоциации. Зеленые и хвостатые. А добавит отечество, и жди медвежьих услуг. Слава богу, с Головлевыми все проще. Народ нынче не читающий, вернее SMSчитающий. С Головлевыми не знаком. И все же нашему герою былом надоело быть. Он решил избавиться от ненужных ассоциации и переименовал себя. Как? Спросите Вы. Странно. Вы напечаталось с большой буквы. Значит, я вас уважаю, а вы меня? Итак, Геннадий Потапович стал Хеном Порцеполем. Почему Хен, ну, Хен - Ген, что-то ведь должно остаться от родителей кроме ДНК с набором болезней. Порцеполь - это все что спонтанно взбрело на его нестандартно-прыщеватый ум. Ему сразу не понравилась окончание "поль", чем-то греческим веяло от фамилии, но испробовав остальные окончания, понял - народов, строивших Вавилонскую башню, было слишком много, а окончаний в фамилиях слишком мало.
Вы спросите, как же жил Хен Порцеполь после перемены ФИОны в Нашенрашене? А он и не жил в ней. Хен, преуспевающий программист, бывают и такие, переехал в Европу и настолько окунулся в местную культурную ЕВропу отношений, что перестал жить на авось и халяву. Поначалу, это породило финансовой коллапс, но со временем кол удалось вынуть и оказалось, что и остальные европейские нехалявщики исправно оплачивают идеи и открытия, и это приносит неплохой доход. Странно, не правда ли. Тут точка, а не запятая. Этим все сказано.
Хен Порцеполь поселился где - то на границе Австрии и Германии, он сам точно этого не знал, впрочем, где граница между Австрией и Германией не знают даже немцы и австрийцы, так что ему простительно. Его исправно снабжали деньгами и лабораторным оборудованием, а он исправно, словно машина, снабжал снабженцев идеями и открытиями. Слог немного сложный ну да ладно. Но идей у Хена всегда было больше чем денег мецеНАГОВ.
В свободное от работы за деньги время, Хен, работал просто так, славянская родословная давала о себе знать. Он придумывал разнообразные приспособления для индивидуальной защиты. Сначала конечно своей. Проживание в далекой русской коммунальной квартире навсегда оставило неизгладимый отпечаток на порцеполевских отношениях с окружающими его людьми.
Через несколько лет, собрав необходимые средства, Хен купил небольшой участок с домом недалеко от научного центра. Здесь он имел возможность круглосуточно, у него не было жены, спокойно, у него не было детей, заниматься своими научными исследованиями. Соседи дружелюбно называли его хер Хен, на что он немного обижался. Новая приставка к его имени напоминала Хену, то бишь Геннадию Потаповичу, обращение часто слышаное им на бывшей квартире в России.
Время шло, оно брало свое и чужое, но свое всегда заметней. Хен старел, его ум оттачивался и анализировал мир намного скрупулезней, чем раньше. Сейчас он видел значительно больше, чем после выпитой бутылки водки в молодости. Мир стремительно менялся. Фильмы - ужастики, десятками, появлявшиеся на экранах пугали катастрофами, вампирами, зомбами и прочей нечистью, угрожавшими обывателям. Но мир, намного неприятней, был каждый день повсюду. Хен Порцеполь видел - люди и сейчас ничем не лучше тех киношных вампиров и убийц, они высасывают, нет, не кровь, добрую энергию, положительные эмоции друг, у друга оставляя только серую пустоту и сердечно - сосудистую дистонию. Это было неприятно. Одно дело оскаленный упырь, прыгающий на тебя из засады, или зомби, тупо и непрестанно преследующий в полумраке, и совсем другое - человек, вполне обыденный, приличный, немного преуспевающий, но в любую минуту готовый высосать тебя до корки, истощить, отобрать последние силы. Хен знал - это начало. Вирус жестокости, безразличия, упырства проник в человека. Человек уже вампир и зомби, только не знает об этом. Вернее в других он эти нехорошие изменения замечает, а в себе нет. Его внешность обманчива. Пройдет еще немного времени, и он преобразиться, фильм станет реальностью, жестокость игр выплеснется на геймеров. Террористы, маньяки, убийцы окружают человека, а он их не опасается, и готов стать таким же, как они, потому - что окружает сам себя, а бояться себя согласитесь несколько странно.
В последнее время Хен Порцеполь работал над своим главным изобретением - силовым полем способным защитить его от насилия из внешнего мира, того который находился за каменным забором собственного дома. О своем внутреннем мире он не беспокоился, считая себя гением. Защитное поле, сфера, как ласково называл его Порцеполь, генерированное прибором, способно было противостоять проникновению вовнутрь любых объектов. Фантастика скажете вы. Конечно. И будете правы. Рассказ то фантастический, но Хен этого не знал и, у него все неплохо получалось.
Разумеется, Порцеполь мог выстроить отличное убежище под землей и скрыться в нем на большой глубине от угрожающих глаз и рук, денег и умения вполне хватало. Но прятаться в норе как крыса, именно как крыса считал Хен, он не мог. Что это за жизнь. Без солнечного света, деревьев, ветерка и запаха цветов. Нет, это убожество, и оно не для уважающего себя ученого. Тогда Порцеполь создал аппарат, генерировавший силовое поле. Сначала радиус действия был незначительным, всего один - два метра, но лиха беда начало. Через месяц поле накрывало уже около пяти метров, и Хен использовал его ночью для защиты от природных вампиров - комаров, а к весне прибор вырабатывал волны способные защитить полностью дом с прилегающим участком. Конечно, поле слабо противостояло большим объектам и зависело от электросети, но решить эти проблемы могло помешать только время, и знаете, оно попробовало.
Неизвестный вирус активизировался как раз в тот момент, когда Хен Порцеполь решил одну из проблем, проблему автономности сферы. Он сделал так, что энергию необходимую для своего существования сфера вырабатывала самостоятельно. Внутренняя поверхность сферы создавала элементы, способные аккумулировать солнечную и ветровую энергию. Это давало возможность ее использовать без применения внешних источников питания. Стоило только раз запустить прибор, и дальше сфера сама вырабатывала электричество, которого хватало к тому же на обеспечение дома и бытовых приборов. В другое время, более спокойное, Хен понял - бы, что его изобретение это, в сущности, вечный двигатель, но сейчас было не до того. Не до вечности.
Первые сообщения об эпидемии поступили с Африки, и Порцеполь с грустью отметил, что с черного континента произошли не только люди, но и их болезни. На материке и сейчас продолжалось сотворение органической жизни, к сожалению враждебной человеку. Вирусы, бактерии, тысячи и миллионы разновидностей. Их так много что приходиться уже и нумеровать. Слова в латыни для названий закончились. Первые очаги заболеваний были отмечены в Экваториальной Африке и через неделю достигли побережья несчастного материка. Но к тому времени эпидемия началась во всем мире, практически одновременно.
Хен Порцеполь, отметил изменения в поведении знакомых ему людей сразу. Они и раньше относились к нему подозрительно и не адекватно, а теперь и вовсе озверели. Страх за свою жизнь не тетка и даже не налоговый инспектор. Хен, сославшись на боль где - то в себе, попросил несколько выходных, и его, конечно, отпустили, прикрывая рот марлевой повязкой. Он взял на прокат небольшой грузовик и загрузил в него все, что смог найти в близлежащих магазинах. Дома подвал и гараж уже были забиты разнообразными ящиками и последние покупки состояли в основном из свежих продуктов и порядочного количества напитков. Мужчина помнил о наставлениях Джерома.
Хен Порцеполь выгрузил все во дворе и отогнал грузовик в конец улицы. Возвращать его в агентство он не стал, понимая - скоро всем будет не до грузовика. Сложив покупки на кухне, Хен вышел во двор и заметил там соседа заглядывающего в приоткрытый гараж, где вместо автомобиля громоздились мешки, пакеты, ящики и прочее. Тот поинтересовался, не собирается хер Хен заняться торговлей, на что Порцеполь ответил отрицательно и выставил любопытного соседа на улицу, где уже был его автомобиль. После этой занятной процедуры немного развеселившей ученого, Хен зашел в дом и включил силовое поле. Он сразу отметил изменения. Исчез ветер, и деревья грустно затихли, теперь не скоро раскачиваться их кронам под натиском воздуха. Не скоро, а может и никогда. Порцеполь сел в кресло - качалку и стал наблюдать за улицей, прохожими, проезжающими автомобилями. Именно автомобили стали предвестниками наступающего хаоса, их стало намного больше, и мчались они с всевозрастающей скоростью. Хен криво улыбнулся. Эта скорость не спасет людей, только погубит. Это был последний вечер старого мира, а на утро.
Хен Порцеполь плохо спал. Он ворочался, приподнимался на кровати, прислушивался к звукам на улице, но все было по-прежнему тихо, подозрительно тихо. Как только восходящее солнце позолотило верхушки деревьев, Хен вышел на улицу и стал внимательно осматривать местность. Тишина. Казалось, мир застыл перед очередным эволюционным витком.
Ученый успокоился и отправился завтракать. Он даже удивился своему аппетиту. Неторопливо нанизывая на вилку кусочки жареных яиц с луком, и запивая любимую еду горячим чаем, Хен решил что, наверное, переусердствовал в своем стремлении к собственной защите. Все было настолько спокойно, обыденно, что Порцеполь подумал о том, что пора подниматься из - за стола, одеваться и идти на работу. Глухой удар, треск и высокий протяжный вой вывели его из блаженного состояния. Он вскочил, и выбежал во двор с вилкой в руке. Кусок яичницы упал у двери, измазав коврик на полу, но по сравнению с тем, что происходило на улице, все это были мелочи.
Посреди дороги Порцеполь увидел два столкнувшихся автомобиля. Искорёженный металл полыхал пламенем, дым поднимался над улицей, вдоль которой бежали десятки людей. Водители, попавшие в аварию, стояли рядом на проезжей части и неистово трясли друг друга, словно не видели ничего происходящего вокруг. Сейчас их интересовало только одно: отомстить обидчику, заставить его расплатиться за все и всем. Нанося удары руками и ногами, они повалились наземь и продолжали драться, вывалявшись в грязи. Наконец, один из них, покрупнее, прижал другого к асфальту и стал быть его пока тот не потерял сознание. Казалось спор решен, но. Мужчина встал, подошёл к автомобилю и, не обращая внимание на огонь, полыхавший с удвоенной силой, оторвал дверцу машины, висевшую на одной петле. Затем он возвратился к лежащему и стал бить его дверцей по голове. Он продолжал это делать до тех пор, пока голова и верхняя часть тела не превратилась в багровое месиво. Мужчина выпрямился, поднял голову, отбросил кусок металла в сторону, и посмотрел на Хена. Порцеполь в оцепенении наблюдавший за происходящим, увидел налитые кровью и жестокостью глаза и попятился. Делая шаг за шагом к дому, он все еще продолжал держать вилку в руке. Масло, покрывавшее тонким слоем зубцы, окрасилось в красный цвет от огня и лучей восходящего солнца, на мгновение показалось, что с вилки стекает кровь, кровь несчастного бедолаги, лежащего посредине улицы.
Убийца, заляпанный кровью, машинным маслом и еще чем - то белым, направился в сторону убегающего Хена. Он остановился у калитки, но открывать ее не стал. Мужчина чувствовал в себе небывалый прилив сил, словно совершенное убийство превратило его в сверхчеловека. Но это был уже не человек, это была машина для убийства, беспощадная и целенаправленная. Ее настоящей целью стал Порцеполь. Он схватился за верх металлической рамки калитки и, оттолкнувшись высоко подпрыгнул, надеясь одним махом перепрыгнуть преграду, но вместо этого ударился лбом о невидимую стену. После удара мужчина свалился наземь и от боли схватился за голову. Между пальцев потекли ручейки крови, ее вид привел нападавшего в дикое исступление. Не понимая происходящего, он снова и снова пытался перебраться через калитку. Его голова раз разом билась о преграду, и кровь стекала по сфере размазанными потеками. Хен давно спрятался в дом, а мужчина продолжал свое бессмысленное занятие. Его лицо превратилось в красную маску, большинство зубов вылетели, а те, что остались криво торчали из перекошенного рта. Окровавленное существо, жестокое и ужасное продолжало стремиться к своей цели, пытаясь исполнить то, ради чего сейчас существовало, ради смерти. В конце концов, то, что было раньше человеком, достигло своей цели. Оно убило, себя самого. Смерть получила обещанную награду. Тело повалилось у калитки, так и оставшейся неприступной и только над ней словно на стекле сохранились грубые мазки багрового цвета, постепенно темнеющие под лучами восходящего солнца.
Целый день Хен Порцеполь прятался в доме от взбесившегося мира и от своего страха перед ним. Он бесцельно блуждал по комнатам, проверяя углы и закоулки, но в доме он был один. Его никто не беспокоил, никто не ломился в калитку и ворота, не пробовал перелезть через каменный забор. О нем словно забыли. Люди были заняты собой, вернее друг другом. Сильные и выносливые стремительно бегали по улицам, вламывались в дома, и жестоко убивали всех, кто попадался им на глаза. Слабые и трусливые прятались в темных углах и при любом удобном случае наносили неожиданные удары нападающим, а затем добивали жертву, кромсая ее на куски. Десятки и сотни истерзанных трупов лежали повсюду, но никто не пил кровь, никто не ел их мясо, люди убивали друг друга просто так, что - бы убить. Это была единственная цель их короткой жизни.
К вечеру Хен все же решился выглянуть на улицу, и ужаснулся увиденному. Везде лежали тела женщин и мужчин, полыхали дома, с треском лопалось стекло, и дым заволакивал местность сизой пеленой. Вдалеке гремели взрывы, поднималось зарево пылающих пожаров, слышался вой сирен и выстрелы. Живых почти не было видно, только изредка можно было заметить перебегавших от строения к старению людей прятавшихся в развалинах. Издалека трудно было определить, больны они или здоровы. К тому же опасно. "Наверное, там есть и те, кто не заразился, здоров, нуждается в помощи", подумал Порцеполь и решил возвратиться в дом, но именно в это время на ближайшем перекрёстке появилась женщина. Она бежала, с ужасом и надеждой оглядываясь по сторонам улицы. Ее растрепанные волосы и разорванное платье развивались на ветру, а лицо было измазанное сажей и грязью. За ней, на расстоянии в полсотни метров, из сизого полумрака переулка возник преследователь, мужчина огромного роста одетый лишь в грязные джинсы. Он бежал босиком и, наступая на битое стекло и куски металла высоко подпрыгивал от боли, поднимая руки. В одной из них он держал садовый рыхлитель покрытый пятнами засохшей крови. Размахивая орудием, мужчина улюлюкал, словно охотник, преследовавший свою добычу. Женщина обернулась, закричала и быстрее побежала вдоль каменных заборов. Ее глаза шарили вокруг в надежде найти укрытие и натолкнулись на стоящего у калитки Хена. Бегущая сразу изменила направление и стремительно подбежав к забору, судорожно вцепилась в стальные прутья решетки. Ее губы что - то шептали, но сразу ничего не было слышно. Страх сжимал ее горло и все же через силу женщина проговорила,
- Умоляю, спасите, спасите, прошу вас, откроите, он убьёт меня. Это зверь, я не в силах больше бежать. - Затем она стала трясти решетку и уже громче закричала, - да откройте же, откройте вы.
Хен бросился в дом с целью выключить аппарат и спасти несчастную женщину, но возле порога резко остановился. Мысли смерчем вертелись в голове: "Что я делаю, я погублю себя, с отключенной сферой в дом проникнет не только женщина, но и ее преследователь. Он, Хен не в силах защитить ее и себя от этого чудовища. Женщину он не спасет, а себя погубит. К тому же где уверенность в том, что она не больна, и что он будет дальше делать. Нет. Спокойно..... Успокойся Порцеполь. Ты не для того трудился день и ночь создавая себе защиту что - бы вот так, просто все отдать слепому случаю".
Крик возвратил Хена к реальности. Женщину, прильнувшую с последней надеждой к прутьям калитки, настиг преследователь. Он схватил ее за волосы и потянул назад. Голова отклонилась, но руки продолжали держаться за металл. Тогда мужчина перехватил свою жертву за шею и рывком повалил ее на землю. Оказавшись сверху, он размахнулся своим орудием и вогнал зубцы рыхлителя в основание шеи. Женщина закричала, а убийца, издав торжествующий крик, потянул руку вдоль спины, оставляя на коже три кровавые рваные борозды. Что произошло дальше, Порцеполь не увидел. Он потерял сознание.
Очнулся Хен от гула, скрежета и удушливого запаха гари. Вокруг его дома громыхали взрывы, куски строений и огня разлетались в разные стороны, а посредине клумбы возле дома лежал закопченный кусок жести и дымился. Именно он источал удушливый дымный запах, выедавший глаза. Порцеполь вскочил, огляделся вокруг и, отыскав ведро с водой, бросился заливать пылающий кусок. Когда он почти закончил тушить ошметок внешнего мира, рядом, возле дома, упало горящее колесо автомобиля. Его тоже пришлось затушить, но для этого потребовался огнетушитель.
Всю ночь гремели взрывы, столбы огня поднимались вверх, и удушливая пыль витала в воздухе. Порцеполь лихорадочно работал. Он усовершенствовал аппарат, стараясь усилить оболочку сферы что - бы предотвратить пожары и непрошеных гостей на своем участке. Кое - что ему удалось, но многое еще предстояло сделать. Заснул он под утро, положив голову на стол заваленный книгами и исписанными клочками бумаги.
На следующий день эти клочки привели Порцеполя в восторг. Ночью, его обостренный до предела ум сотворил то, что давало возможность сделать сферу не только автономной, но и само усовершенствующей. Теперь она, используя опыт и дополнительную информацию, перестраивалась, совершенствовалась в зависимости от новых обстоятельств. Перед ней стояла всего одна задача - не пропустит из внешнего мира, никого и ничего.
Облегченно вздохнув, Порцеполь выглянул в окно. Полдень ознаменовался тишиной. Нет, агония человечества продолжалась. Дым застилал небо, вдалеке видны были взрывы, разлетающиеся в разные стороны осколки и куски строений, иногда воздух разрезали следы самолетов, но все это происходило в абсолютной тишине - сфера перестала пропускать звуки, внешний мир онемел и стал похож на фильм без звука и смысла. Хена оглушила эта тишина, он бродил по саду, небольшому огороду, затем стал поливать цветы. Со стороны это выглядело странным и диким, среди разрушенных догорающих строений, среди улиц усеянных осколками, трупами и частями автомобилей блестела на солнце сфера. Под прозрачным куполом которой, человек спокойно и методично, растение за растением поливал цветы.
Через время, продолжая держать лейку, Порцеполь подошел совсем близко к калитке. К этой злополучной калитке. Тут он вспомнил о вчерашнем происшествии и осторожно заглянул через железные прутья. Там лежала женщина. Недалеко, на проезжей части валялись останки ее вчерашнего преследователя. После убийства, он вышел на дорогу, где его настиг мчавшийся автомобиль. Женщина была мертва. Она умирала долго мучительно в луже собственной крови, еще пробовала ползти, небольшой кровавый след оставался за ней, но силы оставили ее. Женщина смогла лишь подложить под голову правую руки и осталась лежать у калитки навсегда.
Хен Порцеполь сжал зубы. "Сколько еще может быть таких женщин, плачущих детей, воющих от боли животных, несчастных стариков и больных. Выдержит ли он такое, хватит ли ему в другой раз сил удержаться и не выключать поле. Вряд - ли. Ну что ж остаётся только одно, последнее"
Порцеполь повернулся и пошел в дом, в комнату, где продолжал работать генератор поля. Теперь он был нужен лишь для того что - бы выключить поле, все остальное сфера делала сама. Хен взял в руки молоток и ударил по прибору. Он продолжал поднимать и опускать руку пока генератор не превратился в груду хлама. Затем человек выбрал микросхемы и, одну за другой, разбил их все. "Все, назад дороги нет", - подумал он и, выбросив в угол комнаты молоток вслух добавил.
- Впрочем, дорог нет никуда....
* * *
Прошел месяц. Хен Порцеполь каждый день работал на грядках и в доме, читал книги, вечерами смотрел старые фильмы и размышлял. "Как хорошо, - думал он, - что у человека можно отобрать все кроме способности думать, размышлять, мечтать". Мечтать. Вот этого он не мог. Хен не знал о чем можно мечтать в его положении. Да и не важно, мечтать не обязательно, главное, что он жив, свободен, здоров и, наверное, счастлив. Лишь дымный полумрак создавал неприятные неудобства.
Весь прошедший месяц ученый боялся выглянуть на улицу. Он забаррикадировал калитку досками, ящиками, фанерой, полностью отгородившись от безумного и жестокого мира. Но вчера, любопытство взяло верх. Осторожно отодвинув одну из досок, Хен выглянул наружу. Повсюду лежали разлагающиеся тела, от некоторых остались только обглоданные дикими и домашними животными кости. Пожары прекратились. Сажа, копоть и пыль осели на руины, только уцелевшие деревья раскачивались от ветра, горестно шелестя грязными листьями. Мир умирал.
На следующий день пошел дождь, грязные потоки несли вдоль обочин мелкий мусор, забивающий стоки, но вода возвратила растениям их яркие краски, небо очистилось и приобрело свой обычный чистый цвет. Мир цеплялся в последней надежде.
И снова дождь. Он лил, не переставая почти неделю. Наступала осень. Порцеполь, наблюдая за появившимися в округе озерцами дождевой воды, обрадовался, что его дом находиться на возвышенности. Можно не бояться наводнения. И еще можно осматривать окрестности, взобравшись на крышу дома. Конечно, вид открывался унылый и мрачный, но даже он притягивал взгляд одинокого Хена, стоявшего наверху. Там был новый мир, или, быть может остатки старого. Кто знает. Он грустил о нем, помнил его. Странно, теперь Порцеполь любил его больше чем раньше.
Наступила зима. Белый снег прикрыл истерзанную землю. Все стало чисто и празднично, как в морге. Хен реже стал бывать на крыше. Однообразная пелена надоела, и взгляд останавливался лишь на серых остовах многоэтажных строений ближайшего города, но и их скорбный вид со временем приелся. Порцеполь впал в депрессию. Отметив новогодние праздники изрядным количеством спиртного, мужчина осунулся, перестал читать и лишь тупо смотрел на экран телевизора, где мистер Ферст в который раз крутил свою киноленту.
В конце февраля, Хен, еле передвигая ноги, взобрался на чердак и стал осматривать окрестности. Хотел увидеть, что сделала зима с внешним миром, существует ли он, или превратился в призрак, появляющийся из памяти. Казалось, грязно - белые окрестности не изменились. Тишина, покой. И все же уставшие от однообразия глаза отметили движение. Где - то далеко, в городе струился еле заметный дымок. Нет, это не был пожар, пугающий своим диким заревом, вдали поднимался вверх дым костра, разожжённого человеческой рукой. "Не может быть, - подумал Хен, - кто мог остаться в живых после всего случившегося, или все - же спасительный иммунитет снова сохранил жизнь горстке людей". Порцеполь на удивление быстро спустился в спальню, нашел бинокль, и снова понялся к смотровому окошку. В городе струились десятки, сотни дымков. Оны были слабы и на голубом фоне морозного воздуха незаметны, и все же город жил. Там были люди. Там продолжалась жизнь.
Струйка дыма, слабая ниточка мысленно связала Хена с миром, о котором он стал забывать. Жизнь продолжалась. Человечество карабкалось вверх из западни, в которую загнало само себя. Или это мутанты, людоеды, и на этих мирных с виду кострах поджариваться куски человечины. Кто они? Люди или животные, надежда или позор. На эти вопросы не было ответов, ка и не было возможности, попасть в тот мир, который существовал вдалеке.
Наступила весна. Порцеполь встретил ее, бегая вокруг дома. Надежда на возрождение мира придала ему силы, вселила уверенность, помогла преодолеть апатию и уныние. В конце марта появились люди. Сначала это были небольшие отряды, искавшие продукты питания и уцелевших. Оказалось, что недалеко от Порцеполевского дома проживала семья, и спасатели забрали их с собой в город. Затем появилась техника. В первую очередь расчищались дороги, проводились полевые работы, ремонтировались мосты. Хен наблюдал за происходящим и удивлялся, но те, кто пришел, удивлялись больше. Посреди развалин стоял абсолютно целый дом, к тому же в нем жил человек. Они попробовали установить контакт, но смогли общаться только в письменной форме. На листах бумаги люди писали свои вопросы, и Хен отвечал на них так же. Он узнал, что в городе проживает несколько тысяч человек имеющих иммунитет, и способных работать и полноценно жить. Они сначала пробовали противостоять насилию и отбивались от зараженных, но это приводило к многочисленным жертвам среди здоровых. Тогда были сооружены укрепленные лагеря, в которых люди просто пережидали тяжелые времена, и ждали, когда больные уничтожат друг друга. Конечно это было жестоко но другого выхода не существовало. Больные действовали в одиночку, практически ничего не ели и к середине зимы большинство из них умерло. Они перестали представлять опасность, более того, ослабление и несчастные послужили опытным материалом для создания вакцины. Что поделаешь, смерть безжалостна, но и жизнь бывает не менее жестокой.
Люди продолжали общение с Хеном но к середине лета их интерес к нему заметно поубавился. Дел было невпроворот а рук не хватало. К тому же он, известный ученый ничем не мог им помочь. Что он мог им предложить. Расчеты по устройству защитного поля. Люди покачали головами и сообщили что пока им это изобретение ни к чему.
И снова наступила зима, а за ней весна, лето. Сезон сменялся сезоном, год годом. Хен Порцеполь продолжал сидеть в соей сфере не в силах ее покинуть. Узник собственной безопасности, человек, защищенный от мира ценой своей свободы.
Через пять лет ученные создали вакцину, но она оказалась невостребованной. Исследования доказали что жестокий вирус есть в организме каждого жителя Земли. Когда и откуда он попал на нашу планету никто так и не узнал, но активным он становился лишь в организме с нестабильной нервной системой, предрасположенной к насилию, несправедливости. Его нельзя полностью уничтожить, его приходиться укрощать всю жизнь. В вакцине нуждался только один человек на Земле. "Человек Сферы" так Порцеполя стали называть спустя годы. Но получить он ее не мог. Сфера оставалась неприступной. В нее нельзя было проникнуть, но и выйти тоже невозможно.
Свое семидесятилетие Хен Порцеполь встретил в одиночестве среди людей. Они пришли его поздравить, но вместо радости, в их глазах читалось только жалость и сострадание. Они не могли ничего сделать для человека пережившего эпидемию. Для них он стал живым ископаемым, великим и жалким.
Через три месяца Хен умер. Перед смертью он лежал на задней террасе своего дома и смотрел в небо. Там, в клубящихся облаках начинался дождь. Он большими каплями падал вниз и приносил долгожданную влагу полям, лесам, городам, всему живому. Лишь одно место оставалось для него по - прежнему недоступным. За многие годы сюда не проникло ни единой капли. Все внутри сферы забыло о дожде, но Хен помнил. Он помнил как барабанит дождь по крыше, как упруго бьют капли о ладони. Ему невыносимо захотелось снова пережить это блаженное чувство, и в последнем порыве он поднес руки вверх, опустившись на колени. Порцеполь молился дождю, но его ладони остались сухими, капли оставались там, за невидимой преградой, перемешанные с недостижимой свободой. Тело судорожно дернулось, повалилось наземь и осталось лежать среди сухих клумб покрытых яркими цветами. Но не душа. Та, обретя долгожданную свободу, поднялась над грядками, домом, деревьями и уперлась в невидимую преграду. Она металась, питаясь прорвать искусственные стены созданные человеком, но те прочно удерживали узника и после смерти. И тогда душа заплакала. Слезы тела очищают глаза человека, слезы души его сущность. Эти странные невидимые, но вполне ощутимые слезы падали, на стенки сферы прожигая в ней крошечные отверстия. Их становилось все больше и больше, они соединялись, превращая сферу в рваное облако. Остатки сферы, клубящиеся тучи, капли воды, и ветер смешались в неистовый круговорот. Прогремел гром и дождь уверенно застучал по крыше опустевшего дома, но душа его уже не ощутила. Теперь ей была доступна лишь свобода.