Аннотация: Дар небес - это хорошо. Но что если ангел принёс Дар по ошибке не тому монаху?
ВЛАДИМИР
Провинциальные музеи, ей-богу, интереснее, чем многозальные музеи громадных городов. Большому музею подавай не лучшее, но бренд. Музей итальянского города Тагена имел свои тонко уловимые прелести. Что я имею в виду? Классик потому и классик, что следует традиции. Мы ждём, что святой Себастьян будет покорен своей судьбе, несмотря на дюжину стрел, проткнувших его, где только можно. Взор святого вознесён в неведомые, непостижимые нами выси. У художника второго эшелона Себастьян смотрит вниз, на стрелы, с печалью понимая, что его всё-таки убьют. Себастьян в музее Тагены, приподняв правую руку, смотрит на одинокую стрелу в своём боку с выражением: "Это что ещё за фигня? Подонок, ты сам понял, что ты сейчас только что натворил? Да я тебе за это глаз высосу!" А ангел, спасая из вод от морского чудовища ошалевшую великомученицу Агату, одной рукой показывает ей путь к спасению. Но вторую держит сзади так, словно собирается хлопнуть непутёвую святую по крепкому крестьянскому заду со словами: "И где ты вечно шляешься? А если бы меня рядом не оказалось?"
Я продолжал любоваться этими персонажами, когда на соседнюю скамеечку присел пожилой джентльмен. Он поотдувался, было жарко, и сказал, показывая на небольшой пейзаж: "Арка Адриана в снегу! И это в южной Италии. Художнику повезло с натурой".
- Или он всё придумал, - ответил я. - И, вообще, у Тициана получилось бы лучше.
Мой собеседник встал, вздохнул: - В Тагене не бывало Тицианов.
И ушёл, забыв на сидении информационный буклетик из соседней церкви. Что-то было обведено: анонс органного концерта в пятницу. В следующую или прошлую я не понял.
В хорошем настроении прошёл я в предоставленный мне музеем кабинет. В запасниках данного учреждения несколько лет назад нашли рукопись на арабском. Музей в здании старинного палаццо, здесь и знать пожила, и иезуитский колледж был, и библиотека размещалась. Сколько лет пролежал свиток, не известно. Содержание было мало кому интересно. Но профессор Скарабелли на одной из конференций поинтересовался, нет ли у меня желания навестить маленький городок в летний период. Немного отдохнуть и немного почитать, по-арабски. Я знаю восточные языки, но и итальянские диалекты, и латынь. Я малоизвестен в научном мире, но есть пара-тройка очень крупных специалистов, которые готовы дать мне хорошие рекомендации. Я не прошу большого гонорара: комнатку в отеле с завтраком, местечко для работы, Wi-Fi. Всё остальное я сделаю сам.
Я приехал позавчера, поселился. Вчера мне предоставили комнатушку для работы. А сегодня! Я замер на стульчике в кабинете, дверь распахнулась, и как-то обыденно вошёл директор музея, внося свиток, только что взятый им из запасников.
- Это наверняка Коран, - с уверенностью сказал он.
Я расписался в получении, в том, что гарантирую сохранность документа во время работы. Он посмотрел на меня, я смотрел на него.
Он сказал что-то типа: "Э! Пожалуйста!", - и вышел.
Свиток я развернул бережно. Обычная арабская вязь. А вот читать не получилось. Не арабский. Или неизвестный мне арабский. С час я бился над текстом, озадаченный возникшей проблемой. Уверенность директора была мне малоприятна, но я тоже процентов на восемьдесят не сомневался, что это переписанный Коран или что-то подобное. Наконец, заварив и выпив чаю покрепче, я стал медленно и вслух по буквам читать написанное. В тексте не хватало гласных, я повторял слова, вставляя гласные по очереди. Я читал, а скорее напевал непонятный мне текст и напряжённо вслушивался в него. Появились знакомые нотки, я ещё ничего не понял, но приободрился. Я продолжал петь и тут меня осенило. Это campanino, диалект ныне известный как ciociaro. Итальянская рукопись, но арабским письмом. Хотелось вскочить и понестись, раскинув руки, как футболист, забивший решающий гол в добавленное время. Но пространство комнатки позволило только встать и замереть с чувством маленького торжества. Я походил между стулом и окном: шаг туда - окно, шаг сюда - стул. Шаг туда - шаг сюда. Сел. Теперь дело пойдёт легче. Начал читать и через некоторое время изумился. Я читал католическое житие писанное по-арабски! Житие святого Лупо!
ЛУПО
Монахам Бенедетто и Лупо пришлось в этот день укладываться спать на голодный желудок и в лесу. Лупо сразу уснул, а благочестивый Бенедетто, отойдя в сторонку, принялся за усердную молитву. Удалась молитва его в ту ночь, право удалась! Даже дождик перестал. Ветер стих, всё внимало горячим словам монаха. Луна облака раздвинула, чтобы поглядеть, кто так хорошо говорит с Богом в ночи. Красиво говорит, от души. И душа сама непорочна, чиста. Тихо, только Лупо храпит под своим кустом. На Небесах тоже прониклись и решили вестника послать, ангела, с чем-нибудь хорошим. Но нескладно всё вышло. То ли ангел пока проснулся, крылья пока надел, пока справился с полётным заданием. А может в ночи заплутал на незнакомой местности в ночи. Не сразу ангел прилетел, запоздал. А Бенедетто тоже чувствовал, что удалась молитва. И хотелось ему просто сигнал получить, что дошли слова его до адресата. Сигнала не дождался, обиделся и спать ушёл. Ему бы не уснуть сразу, подосадовать, как же так поступают с хорошими людьми. Нет! Как назло. Сразу уснул! А Лупо проснулся. По нужде. Самое смешное, по малой. Только рясу задрал, а тут ангел. Ангел то ли не понял, что ошибочка вышла, то ли понял, но решил ничего в миссии не менять. И говорит ангел: "Как звать тебя монах?". Лупо уже чуть и по большому не сходил, но отвечает: "Лупо. Лупо из Тагены"
- Даруется тебе, Лупо ди Тагена, дар предвидения!
- Это я прорицать, что ли буду? - интересуется Лупо.
- Будешь дураком, станешь и прорицать. Это твоё дело - прорицать или нет. А вот предвидеть будешь. Постепенно к тебе это будет приходить. Сперва на немного вперёд будешь заглядывать, а потом и на большие сроки.
И улетел ангел.
Ошарашенный Лупо доделал своё незначительное дело и пошёл досыпать. Но не утерпел и разбудил Бенедетто. И рассказал всё как было. Бенедетто вскочил на ноги с криком:
- Да ты издеваешься надо иной!
И тут к Лупо пришло первое прозрение. Но он даже голову не успел пригнуть, только зажмурился. Левый глаз от удара слегка свернуло. Он всё время с тех пор посматривал на сторону, а с нижнего краю даже выцвел.
ВЛАДИМИР
Начало жития откровенно развлекло. Но близился вечер. Музеи в туристическую пору работают и до одиннадцати ночи, а мои учителя учили меня, что есть время для дела, и есть время для отдохновения. Я свернул рукопись, спрятал её в предоставленный мне сейф и пошёл ужинать. Через два квартала понял, что за мной слежка.
Мой учитель, герой Советского Союза полковник ....бегян всегда говорил:
- Если заметил слежку, это очень хорошо! Плохо, если она есть, а ты её не вычислил. Сложно, если её нет, а ты не знаешь: есть она, или ты её не замечаешь.
Что нужно? Туриста ограбить? Установить мои контакты? Или ещё чего? На первые две причины у меня был прекрасный рецепт. Я стал заходить во все магазинчики по пути, беседовать там со всеми подряд и даже по дороге обращался к встречным с мелкими вопросами и замечаниями. Если меня грабить хотят, то на людях не сунутся. А если им интересны мои контакты, то получайте. Десятки местных, туристов, торговцев, мусорщик, бармены и так далее.
Что удивило, так это то, что слежка велась малопрофессионально. Один человек, да ещё с приметной внешностью, более того арабской. Было опасение, что играют хитрее. Хотят вынудить задёргаться. Демонстративно показывают "хвост", а параллельно идут профессионалы, в надежде, что я буду отрываться от этого парня, оторвусь, а уже их приведу к чему-то более серьёзному.
Но боятся мне нечего. Надо жить и работать дальше, товарищи!
И я сел в кафе, заказал "Шпритц", салат и морское ассорти: изумительно обжаренные креветки, кольца кальмаров, маленькие такие осьминожки и прочие вкусности. Я потягивал аперитив, размышляя над дижестивом: граппа или лимончелло. Я ел морских обитателей с хрустящей корочкой и думал о Лупо.
ЛУПО
Голод был постоянным спутником Лупо.
- Пойми ты, - убеждал он встреченного крестьянина. - Это богоугодное дело - накормить монаха.
Земледелец оправдывался большой семьёй, неурожаями, огромными податями. Стояли они на дороге. Дом с камышовой крышей, притаившийся в деревьях за хозяйской спиной, выглядел добротным. Да и поля вдали смотрелись ухоженными, обещающими обильный урожай.
Вконец раздосадованный Лупо всмотрелся в насупленную рожу неуступчивого собеседника, и тут до него дошло.
- Да ведь ты, лихоимец, завтра купцов, что к тебе на ночлег попросятся, порежешь, а трупы в лесу закопаешь. Большой барыш с них снимешь. А мне горбушку чёрствую пожалел.
И раздосадованный зашагал дальше. Мог Лупо теперь видеть вперёд, а прошлое в душах читать он так и не научился. А то бы уже знал, что мужичонка местный не одного, не двух загубил. Надёжный приработок имел, работая тесаком по горлу. Тесак дома остался, но у опытного человека всё что под рукой может стать смертельным оружием. В глазах у монаха потемнело как-то разом, сознание выключилось. Никаких тоннелей на тот свет не было. И света не было, только тьма. Он уже и не чувствовал, как приняли его речные глубокие воды забвения.
ВЛАДИМИР
В глазах посветлело. Я сел на кровати, вспоминая, что было. Сны я редко вижу, а если и вижу, то всегда воюю. Вот и здесь араб-преследователь целился в меня из пистолета, судя по всему Glock-17. А Лупо кричал, что надо убегать, и прыгал в реку. Река была сибирская, северная, холодная, да ещё с порогами.
А почему бы мне не сходить с утречка на море? Я быстренько переоделся в номере и побежал на пляж. А когда нырнул, то понял, какое правильное решение принял. Вода была, не скажу тёплая или какая ещё. Она была уютная! В ней хотелось остаться жить. Я отплыл от берега, лёг на воду и стал созерцать. Может даже задремал. Когда вернулся в реальность, то понял, что волны мягко подталкивают меня к берегу.
ЛУПО
Волны ткнули его мордой в песок на излучине реки. Голова трещала, правое ухо не слышало, так как в него с головы натекла кровь, да так там и засохла. Селянин среди дня спешил, не добивал, просто спихнул после удара в воду. Надеялся, что удар достаточно силён, а жертва, если и жива, то сама нахлебается воды, да и потонет. Лупо, плохо соображая, кто он, где он, полез наверх по склону. Цеплялся за стебли растений, вырывал их, соскальзывал. Когда сознание немного прояснилось, хотя боль только усилилась, оказалось, что он всё ещё у самого берега реки. И вдруг закатному лучу солнца подмигнул из травы золотой! Нет, серебряный кремонский полгроссо. Но не один, рядом ещё парочка! Не видел Лупо прошлого, а то бы узнал, что обронил эти деньги два дня назад проезжий купец. Спустился он вечером к реке умыться и напиться после жаркого дня, поскользнулся. Деньги из кошеля и выскочили.
- Хороший день сегодня! Благодарю тебя, святой Зама! - воскликнул обрадованный страдалец, уже и забывший, что его сегодня чуть не убили.
До города добежал, когда уже солнце за горизонт зашло. Стражники тянули на себя тяжёлые створки ворот, но наш пронырливый путешественник успел проскочить. В таверне принесли вина в глиняной кружке, дали толстый кусок просяного хлеба, миску с кресс-салатом, редиской, пастернаком и морковью, смешанными и сбрызнутыми оливковым маслом, а также густой суп в другой миске. Ел жадно, быстро, жевал мало, так глотал. Грубую деревянную ложку сжимал в правой руке, отставляя указательный палец. Этим пальцем Лупо периодически ковырял в носу, после чего облизывал и ложку, и палец. Левой рукой хватал и запихивал в рот овощи. При этом с удовольствием время от времени чесал себя: ложкой спину за шиворотом, а левой рукой ноги под рясой.
Когда за его столом появился собеседник, монах и не понял. Но парень был весёлый, разговорчивый. Сыпал прибаутками: "Не вини собак, что хозяин - дурак"; "Петух стар, но каков навар"; "Мужик не дож, не знает как сыр с грушами хорош" и много другого ещё. Лупо аж заслушался с пальцем в носу. А потом палец вынул и говорит:
- Вона как! А ведь герцога вашего убьют послезавтра.
Обрадованный балагур вскочил на лавку и как заорёт радостно:
- Именем герцога нашего Сиджимондо арест! Всем оказывать содействие!
Ну, половина народу, ясное дело, ломанулись во все окна, в дверь. Самый хитрый хотел сквозь кухню проскочить, но его там оглушили и обобрали ушлые поварята.
- Так ты из тайной герцогской охраны! - завопил бедный Лупо.
Он стал неловко отмахиваться руками, что было воспринято как сопротивление. Парень вытащил из кладок одежды тесак и рубанул. Лупо потом говорил, что это ничего. Рабу в Гефсиманском саду тоже пол-уха оттяпали. А ещё потом он говорил, что даже и отросло всё.
ВЛАДИМИР
Чтение я чередовал с поисками в интернете подробностей о житии Лупо. На одном форуме, где общались одержимые судьбами итальянских святых, информации было всякой много. Там мне удалось найти немного и про интересующую меня персону. Так вот, когда конгрегация обрядов рассматривала документы Лупо, и возникли сомнения, епископ Иероним, тихо дремавший у камина, вдруг проснулся и сказал:
- Но он же ухо отрастил кому-то.
Поправить почтенного отца церкви не решились, и Лупо был беатифицирован, т.е. причислен к лику блаженных. А уж когда время подошло, то перевели и в святые. Тем более что тогда заслуги его уже никто не мог оспаривать.
ЛУПО
Что потом творилось в городе, словами не передать. Заскучавший герцог обрадовался возникшей смуте и вестям о заговорщиках. Без устали и сна двое суток носился он по городским улицам со своими приспешниками и ликвидировал все ростки недовольства. А когда притомился, то довольный проделанной работой, счастливый и усталый вернулся он во дворец. Весь в городской пыли и уличных нечистотах, в крови и поте, смешанном с потом конским, поднимался он по лестнице не думая об ужине и мытье. Думал только, что герцогине долги супружеские за два дня вернёт и спать. При этих раздумьях и получил он нож под лопатку он любящего и любимого племянника. Племянник дядюшку действительно любил. А тётушку полюбил больше. Смотрел он на сдыхающего родственника своего и думал, что ворвётся сейчас в спальню к герцогине, сорвёт с неё... Но чем дольше смотрел он на хладеющее тело, чем дольше ощущал он запахи городских помоев, конского пота и навоза, страха, крови и нечистот, тем явственнее доходило до него, что тётка спала со всем этим ужасом. И даже с каким-то удовольствием это делала. И племянник решил, что он теперь герцог. И как герцог он найдёт чего получше. Поэтому решительно пошёл и тетушку порешил. Когда душил её подушкой, старался не смотреть. Не из-за прошедшей любви, не от жалости, не от того, что убивать страшно было. Нормально было. От возникшей брезгливости не смотрел. Поутру горожанам объявили имя нового герцога. Девушку он себе взял хорошую, порядочную, и даже чистоплотную по меркам того времени. И сам мыться старался. В лохани его и утопили, когда время пришло. Жена его с его же племянником спуталась. Судьба!
Лупо три дня на скотобойне под кишками прятался. Решил уходить из города. И пошёл в ближайший монастырь, а куда ещё идти монаху?
Рыхлый приор смотрел на него нежно и с сожалением:
- Ну что ты за монах? Череп пробит, левый глаз на сторону съехал, половины правого уха нет. Что будут думать о нас миряне?
- Я, э-э-э, с бесами дрался.
- Неужели? - от новости приор даже не оживился и спросил так, как говорил и раньше: с ленью и ироничной насмешкой.
- Да, - Лупо вдруг сам поверил в своё враньё. - Набросились на меня. Мы говорят, знаем, что тебя не соблазнить. Получай сразу. А я ответил. Не дал спуску. Но и сам, как видите, пострадал.
Лупо принял вид мученика. При таком его виде любой ближний начинал поглубже перепрятывать кошелёк, звать домой старших дочерей, да и вообще начинал присматриваться, нет ли рядом дубинки поувесистей.
- Иди, - совершенно измученно сказал приор. - Иди, святой ты мой.
ЕПИСКОП ИЕРОНИМ
- Но он же ухо отрастил кому-то.
Воцарилась неловкая тишина. Епископ приободрился:
- А ещё бесам он навалял в Нижнерождественском монастыре.
Тишина стала гнетущей. Кто-то крякнул. Иероним удовлетворённо кивнул, позволил волнам тепла от камина приобнять себя покрепче и снова уснул.
ВЛАДИМИР
Мой наблюдатель измученно ждал меня на углу. И тогда я решился. В таком городе всегда найдётся часть с узенькими улочками, но изломанными, с короткими прямыми отрезками и множеством поворотов. Стартовав, я начал наращивать скорость. В этой гонке, где, из-за тесноты надвигающихся домов, обгоны практически невозможны, мне надо было оказаться сзади. Удача поджидала меня в виде сухонькой пожилой итальянки, затаскивающей в подъезд свой велосипед. Я придержал тяжёлую дверь со словами: "Подождите, матушка". Помог ей войти и удовлетворённо услышал, как за спиной щёлкнул кодовый замок. Велосипед мы разместили под лестницей, и старушка со словами: "Ты - хороший мальчик, хороший сын своей матери", - потрепала меня по щеке. Теперь, выйдя на улицу, я был за спиной моего преследователя, и здесь ему негде было скрыться от меня. Я двинулся в погоню и скоро настиг его. Он стоял на площади и растерянно озирался, не понимая, куда я мог пойти: прямо, налево, направо или зашёл в ближайший магазинчик. Я думал, что он немедленно станет звонить, докладывать, что потерял меня. Но он оставался в своей одинокой растерянности. Подождав для верности ещё чуть-чуть, я тихо подошёл сзади и ласково спросил:
- И что вам от меня надо?
ЛУПО
- И что ты от меня хочешь? - в своей обычной манере поинтересовался приор.
Лупо жил в монастыре уже почти неделю, и все монахи и монахини, монастырь был смешанный, относились к нему с каждым днём всё лучше. Он с удовольствием таскал воду, рубил дрова, возился с парой лошадей в конюшне. Ни от чего он не отказывался, на все просьбы откликался. Лень не была чужда Лупо. Но все треволнения последнего времени, начавшиеся с явления ангела, научили его ценить мелкие житейские радости: крышу над головой, место, где можно поспать, постоянный кусок хлеба и стены, защищающие тебя от внешнего мира. За все эти блага Лупо считал себя обязанным. Сегодня он подошёл к приору и решился задать один мучавший его вопрос.
- Скажите, святой отец? А почему вы живёте с матерью настоятельницей?
Ни мало не смутившийся настоятель спокойно ответствовал:
- Женщина - сосуд греховный, легко грехом наполняемый. Я держу её рядом с собой, чтобы вовремя воспрепятствовать её искушению, чтобы спасти её в этом безбожном мире.
Лупо поразился мужеству приора. Не всякий сможет заведовать монастырским хозяйством, да ещё и вести борьбу с бесами на два фронта.
- А что, - смущённо спросил Лупо, - если и я стану присматривать за какой из неокрепших в вере невест христовых?
- Пожалуйста, - спокойно ответил настоятель. - Только возьми девицу по чину, Лупо.
И пошёл дальше. Лупо стоял поражённый этой мудростью. Он решил воплотить свою возникшую к старшему товарищу любовь в доброе дело.
- Святой отец, - крикнул он в спину приору. - Конечно, кардинала Капизуччи не любит римский Папа. Но травить его не стоит.
А вот теперь приор вздрогнул.
ВЛАДИМИР
Как он вздрогнул. Медленно повернулся ко мне. Я уже начал бояться, что получу нож под ребро посреди уютного итальянского городка. Но когда он повернулся, на его лице были испуг и своём немножко недоумения.
- Профессор, - прохрипел он, - раз дело обернулось так, то нам надо переговорить.
Мы уселись на улице за столиком в ближайшем ресторанчике, и я заказал два мороженых. А затем выслушал его историю. Он - студент Болонского университета, юрист. Сам арабского происхождения, но полюбил итальянку, тоже студентку. На лето приехал к ней в гости. А его подруга рассказала, что в музее нашли арабскую рукопись, приехал профессор, который, по слухам, должен разобраться в содержании. И если книга религиозная мусульманская, то ее, скорее всего, уничтожат. Тавфик, так звали моего нового знакомого, решил воспрепятствовать этому.
- Дорогой вы мой! - сказал я по окончании его рассказа. - Я не уничтожаю историю и такие ценные артефакты. Я возвращаю их людям. А рукопись очень интересна. Но она, как ни парадоксально, о христианстве... Да-да, на арабском, но католическое житие.
А чтобы сомнений не оставалось, я пригласил его завтра со мной читать историю забавного монаха.
- Но пустят ли меня? - засомневался он.
- Я скажу, что вы мой стажёр, студент из Болоньи. Заметьте, мне нет нужды врать ни в чём. Мы только умолчим, что вы юрист, а не историк.
Мы доели мороженое, пошли по закатным улочкам, и я рассказывал всё, что уже успел прочитать.
ЛУПО
Читать Лупо не умел, а в монастырскую библиотеку ходил, так как там было тихо и не жарко в самое дневное пекло. Сейчас он сидел на скамье с книгой на коленях для вида и думал. Неожиданные логические способности проявлялись в нём в эти минуты. Правда потом они так же и ушли, не прижились в организме Лупо.
Итак. Через три дня в монастырь заедет кардинал из славной династии Капизуччи, враг Папы. Приор решил сделать понтифику приятное и отравить гостя. Лупо увидел, что дело это бесполезное, и просто предупредил об этом отравителя. Предупредил из добрых чувств к убийце. Теперь же до Лупо дошло, что приор от своего не откажется. Но теперь до убийства кардинала придётся убить ещё и безродного, никому не известного монаха. До ухода логических способностей надо было определить, когда его станут убивать? А ответ был прост, в тот же день, что и кардинала. И если убийство кардинала вскроется, то спишут на него, на Лупо. Дескать, монах приблудный, пришёл недавно и уж не с заданием ли убить доброго святого отца. А что сама помер, то значит, руки после отравы не помыл. И Бог ему судья! Сам себя наказал.
Приор с любовью посматривал, как Лупо не отказывает себе в еде, и даже стал подкармливать его пирожками со своего стола. В день, когда прибыл кардинал Капизуччи, Лупо много работал, плотно перекусил, а потом подошёл к келарю и нарочито грубо и беззаботно сказал: "Что-то брюхо у меня приболело. Это оттого, что бочки сегодня тяжёлые двигал в подвале".
- Это оттого, что ты жрёшь за троих, - ответил келарь завистливо. Но милостиво разрешил полежать где-нибудь в тени.
Выйдя за ворота, Лупо бросился в лес, а там, куда глаза глядят, подальше от монастыря. Пирожки в этот день он выбросил и надеялся, что искать его не станут, решат, что сдох где-нибудь по-тихому.
Вас, наверное, интересует, почему он не предупредил кардинала о покушении?
ВЛАДИМИР
- Да! Почему он не предупредил кардинала? И это ваш святой?
Тавфик был очень возмущён. Вот уже четвёртый час он сидел со мной в музее. Я прочитал вначале лекцию, в которой рассказал, как я смог начать читать этот старинный текст. А затем мы читали дальше уже вместе. Пылкий арабский юноша всё возмущался, что святой совсем не выглядит святым. Он намекал мне, что мы, "неверные", люди низкого сорта. Вот и святые у нас такие же.
- Он должен был предупредить кардинала! - ещё раз гневно воскликнул мой новый знакомый и ушёл в уборную.
И только я понимал этот поступок. Лупо сам сказал, что травить бесполезно. Ничего не выйдет! Я задумался о странности всей этой истории, начавшейся с ошибки ангела. С его несвоевременного явления.
ЛУПО
В этот раз ангел явился, когда Лупо пристроился по большому. Теперь посланец небес не стал пугать монаха. Сел на пенёк позади и терпеливо ждал. Когда же Лупо закончил и поправил одежду, сказал ему в спину:
- Что же ты ведёшь себя как слон в посудной лавке?
Лупо не вздрогнул, не удивился, даже не повернулся, а просто спросил через плечо:
- А что делать-то?
- Да не болтать про всё, о чём знаешь. Тебя один раз чуть не искалечили, дважды чуть не убили. А в третий чуть не отравили.
Теперь Лупо повернулся:
- А что же мне с моими знаниями делать?
- Знать. И всё.
Ангел поднялся. Стоя на ногах, помахал немного крыльями. Поводил плечами. Потом как-то нехотя сказал:
- Мы без дара прилетать не можем.
И взлетел.
Лупо крикнул вслед:
- Ты ещё что-то принёс?
Ангел покружил вокруг него, вглядываясь. Потом коротко сказал:
- Да.
- А что?
- Поймёшь. Не сразу и не очень скоро, но поймёшь.
И вот теперь улетел.
Лупо даже помахал ему вслед. А когда монах уже ушёл, с другой стороны полянки из кустов поднялся кардинал Капизуччи. Он у приора не отказал себе ни в чём: пил и ел с удовольствием. А потом в пути прихватило живот, вот он и сбежал от дороги в кусты. Капизуччи была старая династия, их всегда хотели отравить. Травили Роберто и Джанроберто, травили Пьетро и Реймондо. Вот и до него добрались. Все Капизуччи сызмальства приучали себя к ядам. Поэтому его только пронесло. Кардинал вернулся к карете, махнул рукой вознице, чтобы ехал. Немного подумал, покачиваясь в мягких подушках. А затем достал дневник, тетрадь в кожаном переплёте, перо, чернила и записал о дивной встрече ангела и монаха. Больше всего поразило, что встреча была какой-то обыденной. Словно встретились на дороге два старых знакомых поселянина, поговорили немногословно о скоте и урожае, да и разошлись. Эта запись всплыла, когда Лупо в святые переводили из блаженных. Но большую роль не сыграла, так добавила штрихи к портрету. А история уже идёт к концу. Лупо много скатался. Много работал физически. Помогал много: в полях, на земляных работах, в эпидемию даже в больницу пришёл, не убоялся заразы. Довольствовался малыми подаяниями. Когда кормили - ел с аппетитом, хорошо кушал. Мало говорил, больше слушал. Рясу не снимал, от монашества не отказывался, но в монастыри больше никогда не ходил. А затем стал рассказывать о далёком будущем. Слушали его по-разному. Кто-то посмеивался над фантазиями, кто-то грозил анафемой. А простым людям нравилось, слушали охотно. В одной деревне сошёлся он со студентом, так тот даже и записывал.
А однажды Лупо вдруг сказал, что надо народы в Африке приобщить Слову божию. Ушёл в ближайший порт, помолился там в портовой часовне и сел на генуэзский корабль. А через два дня корабль затонул в открытом море в страшный шторм. Не выжил никто.
ВЛАДИМИР
- Он пришёл в первый же день. Сказал пароль. Согласен работать, сигналом было обведённое объявление об органном концерте.
Генерал удовлетворённо аж руки потёр. Не каждый день вербуют крупных НАТОвских штабистов.
- Каналы связи?
- Как и предусмотрены операцией "Себастьян". Товарищ генерал, а нет ли у нас возможности трудоустроить в Италии через годик юриста?
Генерал отвлёкся от мыслей о разработке НАТОвца.
- Какого юриста?
- Да завербовал я ещё одного. Араб, студент Болонского университета, будущий юрист. Женится на итальянке.
- Слушай, Вова, - с нажимом поинтересовался генерал. - Как у тебя так всё получается.
Но, попыхтев, добавил.
- Конечно, устроим. Хороший вариант получается.
- Товарищ генерал, а есть у вас час или хотя бы полчаса для развлекательного разговора?
Генерал посмотрел в глаза внимательно и сказал с расстановкой:
- Знаю я тебя. Опять что-то учудил. Рассказывай... Стой, я только закурю. Вот сюда иди, к столику.
И я рассказал про Лупо, а к концу разговора выложил перевод "Жития" и таблицы сравнительные.
- Вот смотрите. Лупо рассказывал, что в год, когда в Швеции король христианский на трон взойдёт, немчин, чьё имя с Люцифером схоже, порвёт папскую буллу. Но в этот же год родится тот, кто дело люцеферово продолжит. Это 1520-ый год: король Христиан II, Лютер и Маттиас Флациус, родившийся в этот год. А Флациус - лютеранский богослов!
Дальше. "Под Белой горой погибнет воинство Люциферово". Это 1620 год. Так и есть битва при Белой Горе. Чехи разбиты войском Габсбургов при поддержке баварцев. Из Чехии выгнаны лютеране и кальвинисты.
"В год, когда ангел умрёт, Сицилия поменяется с Сардинией". Это год 1720. Ангел блаженный римско-католической церкви - это человек. Он был иеромонах ордена кармелитов. 20 января этого года умер в возрасте 78 лет. А Савойя получает от Габсбургов Сардинию в обмен на Сицилию.
"В год обретения огромной южной северной земли родится король итальянский". Многих удивляло, что значит и южная, и северная земля. А это 1820 год, открытие Антарктиды. В этот год родился Виктор Эммануил II, сначала король Сардинского королевства, а после объединения Италии в 1861 году первый король Италии.
"В год, когда скажут об окончании великой войны, двадцатью пятью словами заявят о войне будущей. Но защитит нас святая Жанна. И родится Папа неубиваемый". 1920 год. В этот год на первом в истории заседании Лиги Наций ратифицирован Версальский договор, окончивший Первую мировую войну. Гитлер впервые озвучит знаменитые 25 пунктов программы НСДАП. Жанну д"Арк причислят к лику святых католической церкви. И родится Иоанн Павел II, который переживёт Вторую мировую и покушение.
А теперь вот...
Генерал читал внимательно, очень внимательно. А затем полушёпотом сказал:
- Что? Даже вот так? И можно Президенту доложить?
Я покачал головой.
- Что вы скажете Президенту? Монах предсказал? Это источник? Лучше проведите там ряд операций. А когда всё это стрясётся, то заявите, что это ваша работа. Результат вашей личной подрывной деятельности.
Генерал уже почти не слышал меня. Только смотрел в бумаги и шептал:
- Вот он однополярный мир по-нашему. Недолго вам осталось, господа капиталисты. Ты, Вова, иди. Если всё выгорит, ещё орден получишь.
Я вышел и думал, что надо съездить в приморский городок и поставить свечу полузабытому монаху в маленькой портовой церкви. Лупо сказал, что уплывает, посетил церковь. Но, свидетелей того, что он поднялся на борт, не осталось. И ведь что-то ещё принёс ангел во второй раз.
ЕПИСКОП ИЕРОНИМ
Он вслушивался в тишину вокруг.
"Не смеют заявить, что я глупость ляпнул. Прожуют всё. И кто вообще помнит, что было столетия назад. Померли все. А вдруг и я что позабуду. Надо будут записать".
Епископ вспомнил свою полемику с Андреа Арривабене о переводе Корана на итальянский. Зачем смущать людей чуждыми книгами? А Андреа всё-таки сделал такую работу.
"Придёт время, и наши девушки по доброй воле пойдут за неверных, - думал он с лёгкой горечью. И тут оживился. - А если записать католическую историю арабскими буквами? Вот будет забавно".
И прежде чем уже по-настоящему уснуть, он решил, что надо будет оказаться случайно, как бы проездом, в маленькой портовой церкви, когда туда явится ставить свечку этот подозрительный иностранец. Пройти мимо него. И благословить.