Можно очень много думать, планировать, прикидывать ту или иную ситуацию, и не сдвинуться к ее выполнению ни на шаг. Поэтому самое главное в любом деле - это решение о том чтобы его выполнить. Тот, кто принял решение, уже не может себе отказать в его выполнении. Иначе потеряет лицо перед самым строгим судьей - самим собой. До начала операции еще оставалось две недели, и время это надо было потратить с пользой.
Он, как и большинство людей, достаточно долго колебался в принятии решений. Очень многое мешало. Ведь, в сущности, те, кто попали в зону его внимания и против кого он собирался начать войну не сделали ему лично ничего плохого. Они даже не знали о его существовании. Он о них знал достаточно много. Наступило самое лучшее время для проведения войны. Вся область и весь городок буквально гудели от обсуждения очередных выборов губернатора и главы города. Все, конечно, уже было решено и без их гудения, но, тем не менее, электорат волновался и сам, и волновал себе подобных спорами, слухами и предположениями. Самое лучшее время. Если собрались атаковать кого-то ни было, надо найти момент, когда у всех, кто может помешать, и без вас очень сильно болит голова.
Выборы. У тех, кто зависит от них. Не простые люди, нет. От выборов для них ничего не зависит. А те, кто сейчас мечется в своем кресле, не зная, чью сторону принять. Вот их-то атаковать сейчас все равно, что у ребенка отобрать конфету. Все нервные, все не выспавшиеся. И, самое главное, всех очень легко найти. Как ни как наступило то время, когда надо показываться народу. А среди народа Алексею легко затеряться. Народ он во все времена народ и есть.
Итак, в одну октябрьскую ночь он решил сыграть свою игру. Осталось только подготовить все необходимое.
Если быть готовым к тому, что бы выжить в наше суровое время, вам необходимо быть готовым ко всему что только может взбрести на ум. И немного больше. Алексей был из того небольшого числа народа, которые родились воинами. Это отнюдь не громкие слова. Он был именно воином, настоящим солдатом-одиночкой. Вся его жизнь и теперешняя и прошлая была предысторией сегодняшнего действия.
Есть такие люди, которые знают, что рано или поздно они начнут действовать. Знают это с самого детства. Только вот порой они боятся начать. Знают точно, что как только они начнут свою войну, остановится они уже не смогут. Ведь война - это их жизнь. Самая настоящая жизнь, а не притворство. Живут они войной. Некоторые находят свое призвание в службе государству. Некоторые уходят в криминал. Поставьте рядом военного, милиционера, чекиста и братка, оденьте их всех одинаково, а потом попробуйте узнать, кто есть кто. Это и есть люди войны. Люди азарта. Им всегда чего-то не хватает к третьему дню отпуска. Их всегда тянут духи многочисленных битв. Тянут в бой. Бои только у них разные, хотя сейчас, наверное, эта разница практически не видна. Эти люди не могут проходить спокойно мимо книжных полок, на которых стоят военные книги. Документальные. Мемуары. Практические пособия.
Но есть еще самый странный воин. Он иногда стоит в строю, но не долго. Он не любит приказа. Приказы отдает он сам. Сам же их и выполняет. Он воюет не за деньги, не за звездочки, не потому что ему нравиться воевать, не за власть в недалеком будущем. Он воюет только за идею. И идея эта очень проста.
Мир надо порой чистить от несправедливости.
Все мы видим несправедливость постоянно. Иногда она направлена на нас и тогда мы злимся. Чаще на кого-то другого и тогда мы делаем вид, что нам все равно. Делаем вид, что это нас не касается. И со временем так привыкаем к несправедливости, что даже начинаем творить ее сами. Видно поэтому-то и приходят в мир такие парни как Алексей. Они постоянно замечают несправедливость. Но не смиряются с ней, как большинство людей не забывают и не прощают. Часто они делают вид, как и большинство, что им все равно. Притворяются, выжидают момента, чтобы нанести удар. Иногда наносят и опять выжидают.
Когда Алексей учился в школе, в параллельном классе был один парень из тех, кто любил бить слабых. Максим Жоров. Только слабых и тех, за которых некому заступиться. Алексей долго смотрел на него, очень долго. Он думал, что может быть этот парень одумается, но время шло, слабые ребята получали от этого урода свою порцию унижения. Ничего не менялось. Родители у него были какими-то шишками и поэтому ему многое прощали. Вот Алексей и не выдержал. Еще тогда он прекрасно знал, что ни в коем случае нельзя, чтобы эта мразь узнала, что Алексей его враг. В школе Алексей с ним здоровался и разговаривал, как ни в чем не бывало.
Он выследил, когда тот возвращается домой вечером, после тренировки по боксу и решил в один из вечеров встретить его у подъезда. Алексей пришел к подъезду за двадцать минут, до того как его жертва должна была прийти домой.
Рядом с домом Максима был детский сад, и Алексей расположился в одной из беседок. Оттуда открывался вид на остановку, с которой должен был прийти Максим. Через десять минут начался дождь и люди, которые до этого находились во дворе разошлись по домам. Тренировка заканчивалась в начале десятого. Без двадцати десять Максим подходил к подъезду. Тогда тоже была осень и около десяти на улице было темным темно. Алексей увидел, как около остановки остановился автобус. Из него вышел Максим и быстро пошел к дому. У него не было зонта, и дождь не доставлял ему удовольствия. Алексей вышел из своего укрытия и вошел в подъезд. Вывернул лампочку. Стал там, в темноте ниши.
У него под курткой был обрезок трубы найденный на свалке. Руки были в перчатках. В подъезд вошел Максим. Привыкшие к темноте глаза Алексея увидели его затылок. Удар и Максим упал. Алексей проверил его пульс, а затем снял с его руки часы. Вынул из внутреннего кармана кошелек. Немного подумал и снял куртку. Максим все это время находился без сознания. Алексей тогда не удержался, повернул его и ударил со всей силы в нос. Из носа сразу же хлынула кровь. Потом он надел куртку Максима поверх своей. Благо тот был здоровым жлобом и куртка налезла на Алексея нормально. Прежде чем выйти из подъезда он внимательно осмотрелся. И крадясь по стене, что бы не попасться на глаза случайным людям, которые могут смотреть в окна, покинул подъезд. Быстро дошел до ближайшего коллектора и выбросил все в него. Обрезок трубы, куртку, часы, кошелек, оставил себе только деньги.
Утром все в школе знали, что Жорову проломили голову и он теперь в больнице. Свидетелей не было. Вещи не нашли. На деньги Жорова Алексей купил себе статуэтку боксера и поставил на свой письменный стол. Она и до сих пор там стоит.
Когда Жоров вышел из больницы, то стал тихим человеком, очень боящимся, что его случайно вдарят по голове. Он и сейчас жив. Окончил институт и работает в администрации одного из районов города. Мучает людей теперь морально, а не физически. Но Алексею было тогда очень приятно осознавать, что он так никогда и не узнает, кто его вдарил по голове. И что каждый раз, входя в подъезд, он вжимает голову в плечи, особенно если там перегорела лампочка.
Так что Алексей тоже мог делать вид, делать достаточно долго, что его не касается многое, но всегда знал, что придет тот день и тот час, когда наступит его точка кипения.
Той осенью этот день и час пришел.
Всего мгновение времени. Несколько секунд. И человек принял решение. А принятое решение надо выполнить. Любой ценой. Ведь самая большая цена на свете это своя жизнь. Так, что как говаривали самураи, перед боем надо просто продать эту жизнь подороже.
И начать он решил с небольшой цели.
Такие цели есть на каждой улице, в каждом дворе, в каждом районе, порой даже в каждом подъезде. Все эти цели, которые, конечно и представить не могут, что для кого-то они являются простыми мишенями, прекрасно живут и портят жизнь окружающим. Только вот порой они погибают неожиданно и загадочно даже для их окружения. Очень загадочно. А загадки, тут ни какой нет. Просто кому-то надоело лицезреть их шалости, и он взял и стер их жизни.
Через два дома от Алексея, на перекрестке двух небольших улочек стоял дом. Самый обычный двухэтажный дом. Его построили после войны. Великой отечественной конечно. И в доме том была известная всему району наркоточка. Немного раньше там же продавали самогон. Но как показала практика последних лет наркотики прибыльнее самогона. Самогон сейчас можно и в магазине в бутылках для водки покупать.
Дом этот знал весь район. Тут, даже иногда можно было увидеть и небольшую очередь. Очередь как очередь. Стоят словно тени и смотрят в бесконечность бессмысленными глазами.
Точка была на первом этаже и находилась в зале небольшой квартиры. Окно этой комнаты было открыто и летом и зимой. Несколько раз в сутки к дому подъезжало "Вольво" с двумя - тремя молодцами внутри. Они привозили, свежую партию. И снимали деньги. Все о доме этом знали и менты, и братва, и сами жители района, но почему-то текло время, тек народишко к окошку, ездили мимо милицейские бобики, и ничего не менялось. Только шприцов валялось в круг все больше и больше. А иногда и трупы рядом со шприцами. Но в остальном ничего не менялось.
Никто не в свои дела не встревал.
Практически никто.
Этим летом один человек все-таки встрял. Попова Татьяна Викторовна. Боевая старушка. Прошла всю войну. И постоянно ругающая по возможности и тени у окошка этой точки, и тех, кто там внутри сидел. Слова, конечно, и обратно из окна неслись, но они только Татьяну Викторовну вводили в боевое настроение. Ее соседки по лавочке успокаивали, и опасливо косясь глазами, советовали не лезть на свою беду к "ентим наркоманам". Они же не люди. Вон показывают в криминальной России, что творят. Чего-то нажрутся и ноги сами у себя в кастрюлях варят. Но такой человек не может сидеть спокойно и на все это смотреть. Она начала писать во всякие инстанции, прикладывая даже фотографии сделанные "мыльницей", которую не поленилась купить.
А потом исчезла. Просто пропала. Ушла куда-то и не вернулась. Квартира после того, как ее взломали, оказалась пустой. И родственники, помотавшись по моргам, ее так и не нашли. Пропал человек. Только мразь эта из "Вольво" ходить по двору с ворохом шприцов стала совсем уж нагло. В вразвалочку. С улыбочками на лице.
И замирал весь двор, когда подъезжала их машина. А тот, кто оказался случайно на их пути или просто рядом старался отвести глаза.
Алексей знал о пропаже пожилой женщины. Он вообще много знал. И о тех, кто привозил дурь. Он тоже кое-что знал.
Готовишься к войне или хочешь жить в мире - собирай информацию. Она никогда не бывает лишней. Даже самая на первый взгляд ненужная все равно найдет свое время, чтобы пригодиться.
Конечно, трудно решиться на убийство. Особенно в, казалось бы, мирное время. На войне это намного проще. Там без убийства и быть не может. А вот завалить даже пусть и падаль вне войны как-то все же трудновато. Нет не в физическом смысле, а в моральном.
Алексей знал, как заставить себя переступить черту, которая всегда появляется перед человеком, решившимся на убийство себе подобного. Это не люди, это объекты, всего лишь объекты, которые надо устранить. В них нет ничего живого. Это мишени. Так можно достаточно долго себя убеждать. В принципе, все мы убийцы. Все до единого когда-нибудь убивали. В Библии сказано не убий. А комара или муху каждый убил. Хлопнул ладошкой по щеке и все. Даже удовольствие получил от этого, что накрылся кровопийца поганый.
Убивать очень просто.
Надо только начать.
Все выходные Алексей был сам не свой. Его трясло. Он чувствовал, как меняется весь организм в преддверии решения. Оно было уже очень близко. Оставалось только его принять. Но человеческая натура очень непростая вещь.
Он начал прибирать дом. Сделал не просто генеральную уборку, а идеальную. Хотя в его квартире и так всегда было чисто.
В гараже навел порядок. Помыл машину. Ни что так не способствует легкости мысли, как простой физический труд.
Вечером в субботу он сел в маршрутное такси и доехал до центра. Алексей любил ходить пешком по осеннему городу. У него было много различных маршрутов. Каждый из этих маршрутов он выбирал под настроение. Либо гулял по центру, либо по старому городу.
Осенью ему особенно нравилось бродить по старому городу. Его город был, как и большинство провинциальных городков, вот, казалось, стоишь в центре, кругом много народу. Все сияет. Но стоит только зайти в арки и пройти несколько метров, и ты оказываешься в другом городе, где узкие улички со старинными домами из красного кирпича. Клены, дубы и каштаны. Почти не горят фонари. Только свет из окон домов немного освещает улицы. Да редкая машина светом фар полоснет по дороге. А так там было практически всегда темно и тихо. Когда он ходил по этим улицам, то набирал полные карманы каштанов. Там не было народу, да и реклама туда еще не докатилась. Так несколько прохожих. Листва под ногами. Иногда ему казалось, что только в этом старом городе можно попробовать, как пахнет время. Там время пахнет осенними каштанами, тлеющей листвой собранной в кучу и зажженной чей-то рукой. Время пахнет гнилым и старым деревом покосившихся заборов, известью от побелки стареньких церквей, которых в старом городе было много.
Алексей ходил там очень поздно, и вокруг церквей не было ни кого. Он иногда стоял и смотрел на церкви в осенней темноте вечера. На весь тот мир, который скрывался за стенами храмов. Время от времени хотелось открыть дверь церкви и зайти внутрь. Сесть там и посидеть. Вряд ли там много народу в это время. Посидеть где-нибудь в углу, посмотреть на иконы. Как они выглядят при мерцании свечей.
Он почему-то не мог долго находиться в церкви, когда там было много людей. Внутри церкви он не мог сосредоточиться. Самые сильные чувства он испытывал, когда шел к церкви и когда покидал ее. Шел с мыслями, с вопросами. Уходил с чувством, что вот опять так и не смог толком ничего сформулировать. И вопросы не задал, и мысли куда-то делись. На душе стало только немного легче. Поэтому он ходил иногда в церковь. Хотя он так и не добивался всего, что хотел, но все равно чувствовал какое-то облегчение. Правда, не надолго.
В тот вечер он также пошел своей привычной осенней дорогой. От остановки, немного вперед и вниз, по небольшой лестнице, которая выводит к тихим улицам старого города. Он так и не нашел по пути темного пива, пришлось купить грейпфрутового сока.
В небе наливалась луна. И на мало освещенных улица старого города она расплескивала свой свет с полной силой. Здесь ее не глушил неон. Здесь ее лучи могли чувствовать себя хозяевами.
Улицы были пусты. Всего несколько человек повстречались ему в тот вечер. Он шел и думал о простом решение. Начинать или не начинать. Если начать, то потом уже нельзя будет остановиться. Это станет не просто хобби, не небольшой частью жизни, а самой жизнью, самой ее сутью. Алексей это прекрасно знал и поэтому какая-то часть его все еще упиралась. Она не хотела терять то, что у нее было, а было не так уж и мало.
Неплохая работа. Вполне хватало денег. Дом, который стал для него целым миром, в который было приятно возвращаться. Небольшой круг знакомых, с которыми можно было перейти на более дружественные отношения и делать вид, что они тебе очень дороги. Найти какую-нибудь даму. Попытаться построить семейный очаг. Приходить с работы и чмокать ее в щеку. Слушать, что она говорит. Даже, наверное, боятся за нее, когда она опаздывает с работы. Ревновать. Завести детей. Он терпеть не мог эти слова. Словно завести собаку. О, точно, можно завести собаку. Вечером ходить в парк к таким же собачникам. Там, кстати, и девушек с четвероногими много. Если они любят зверей, то очень может быть какая-нибудь особа и на него западет. Жить, рассчитывая семейный бюджет. Стареть. Толстеть. Стать нудным. Одним словом становиться таким как все - частью толпы. Серостью. Всего бояться. Постоянно. Что уволят. Не дадут премии. Не повысят. Кто-то скажет про тебя гадость. Нахамят. Обматерят. А ты все будешь отводить глаза. Все думать. А ведь я...
А жена. Ведь пройдет немного времени, и она из милого в начале существа станет - женой и сбоку бантик. Ворчать будет. Что там думать, смотря на тебя, прищурив свои такие прекрасные, как казалось в период самообмана, глазки. Чего же они интересно думают? Он никогда не понимал девушек. Наверное, это ему не дано. Девушки, правда, отвечали тем же, они очень редко понимали его. Была, правда, одна. Хотя она его, наверное, тоже не понимала. Просто ей не хотелось быть одной. Вот и все понимание. Но стоп. Стоп. Ведь во всем этом еще будет и что-то радостное.
Свидания. Поцелуи и все такое. Свадьба. Пьянка. Ее родители. Медовый месяц. Хе-хе. Если ты его приятель переживешь, а не рванешь от всего этого куда подальше. Так, подожди, говорим о радостном. Шашлыки с будущими друзьями. Ее подруги. О радостном, паря. О радостном. Блин походу не видно ничего в этом радостного. Но ведь должно быть.
Хорошо. Пошли от противного. Что тебе даст, если мы выберем второй путь.
Придется бросить работу. Сегодня не советские времена и никто тебя насильно в рабочий строй не потянет. Я даже участкового своего не знаю. Он меня и подавно. Деньги на некоторое время есть. Потом достанем. Нет ничего проще, чем сегодня достать наличные деньги. Надо только... И все. Вопрос с деньгами отпал. Нужна одежда. И еще одна машина. Невзрачный жигуленок. Надо достать три-четыре номера на машину. Нужны сотовые телефоны. Оружие. На первое время оружие есть. Патроны тоже. Конечно это не Калашников или СВД. Эх, австриячку бы SSG69. Но, тем не менее, против людей у которых есть только амбиции тоже неплохо. Нужно очень много.
Надо стать человеком железной самодисциплины, организовывать свою жизнь, чтобы как можно лучше выполнять работу. Кто это сказал? Не помню. Но слова хорошие.
Соседи? Мелочь они и так меня видят несколько дней в году. Нужен гараж. У тех, кто на время уезжает из города. Взрывчатка. Главное не светится. Придется, наверное, подручными средствами. Хотя. Есть там один домик на окраине района. Наверняка ведь, хотя бы банальные гранаты есть, а там гляди, и шашечки какие завалялись.
Деньги. Деньги. Дребеденьги. Нужно много денег. Как там умные люди гутарят? Во многих случаях никакое оружие и никакое карате не выручат так, как деньги.
Нужно полностью еще раз пробить всю свою квартиру.
Если начать действовать, то только самостоятельно. Ни в коем случае не светиться на покупках продажах и прочих мелочах. Ни каких сообщников, хотя если внимательно присмотреться, то можно всегда найти людей которые разделяют твое мнение. Даже, наверное, намного больше чем ты сам. В смысле жестокости и крови.
Вон Мишка Данилов на работе. Если с ним поговорить по научному, с убеждением и прочими навыками вербовки, то он точно согласится. Он к Алексею постоянно тянется. А значит, есть в нем что-то похожее. Но Алексей знал, что этого делать нельзя, ни как нельзя.
Даже в хоре ангелов нашелся свой люцифер. А Алексей собирался, если и созывать свой хор, то без ангелов. Ему нужны были бойцы. Настоящие бойцы. Такие которые готовы собой рисковать и чужие жизни не считать. Но найти таких людей очень трудно. Нет подобрать, обучить и использовать их можно. Только вот, обязательно там среди них найдется иуда. Проговорится. Совесть взыграет. Раскаяние и прочая муть. Ведь в ходе любой войны гибнут случайные люди. Мирные. Как бы там ни старались наносить точечные удары, все равно определенный процент не причастных людей гибнет. Завалит его боец случайно остановившего его гаишника и начнет страдать муками совести. И тогда стукнет этот человек. Обязательно стукнет.
Стучат по разным причинам. Может даже стукнуть, потому что амбиции его не удовлетворены. Да мало ли почему человек может заложить. Часто бывает так, что такой человек уже родился стукачом. И в этом весь смысл его жизни. Кого-нибудь заложить!
Поэтому то Алексей и понимал, что если уж действовать, то только одному. Вон маньяков очень трудно найти. Потому что чутье у них звериное. Потому что надеются только на себя. Никому ничего не доверяют. Скромно живут. Тихо. Спокойно. Когда их ловят, то потом огромное количество начинает руки заламывать. Как же так мы его не рассмотрели? А что там рассматривать-то? Обычный человек с такой необычной своей второй жизнью. Опыт этих оборотней надо учитывать. Благо опыт интересный. Очень интересный. В книжных магазинах и в Интернете сейчас можно найти много книг с подробным описанием, как этих оборотней ловили.
А самое главное с тем, на чем они прокололись.
Алексей по своему пути поднимал каштаны, клал их себе в карман куртки и шел дальше. Он и не заметил, как пошел к церкви, которая была в конце его сегодняшнего маршрута. Остановился и посмотрел на ее купола. Стоял с поднятой головой, до тех пор пака не заломило шею. Смотрел на купола церкви, которые сияли в темноте вечера. Вокруг не было не одного человека. Тишина. Свежесть осеннего вечера. Ему пришла мысль, что вот так, наверное, можно провести всю жизнь.
Алексею порой приходили в голову мысли о мгновении, в котором можно жить вечно.
В поселке у родителей он ходил на рыбалку в ночь. Рыбу он там толком-то и не ловил. Так, закинет резинку, настроит и сидит у воды. Удобное походное кресло, небольшой костер потрескивает угольками, простая еда, вино. Кругом ночь с ее ночными звуками и ночными обитателями. Плещется кто-то в воде, со стороны поля доносятся шорохи. Угукнит филин или сова. Запищит, прощаясь с жизнью мышь в когтях хищника.
А еще, бывало, все резко стихнет. Нет звуков, ветер замер, только костер нарушит тишину щелчком вылетевшей искры. На небе звезды непривычно яркие и в огромном количестве для городского глаза. И вдруг на душе станет необыкновенно спокойно и легко, хочется остаться навсегда в этом мгновение. Так и сидеть в этом времени и не двигаться вперед.
Ночь.
Звезды.
Река.
Костер.
Кусок мяса.
Бутылка вина.
И казалось вот она вечность.
Алексей впадал в оцепенение, он не жевал мясо, не пил вино, сидел только и смотрел на небо. Как падали звезды. Как они мерцали. Ночное небо манило его. Ночное небо - это и есть отражение сущности вечности. Оно было таким и пятьдесят лет назад, и пятьсот, и пять тысяч. И во все эти времена кто-то сидел и смотрел на него.
Как мерцали и падали звезды.
Сколько вопросов оно слышало, сколько загаданных желание, которые неслись, вслед падающей звезды оно выполнило, а над сколькими посмеялось, сколько мрачных мыслей рожденных ночью ему довелось узнать. Но всегда и во все времена это небо дарило спокойствие тем, кто погружался в никуда. Кто сидел и смотрел на него, а в голове не было мыслей. Была тишина, было спокойствие. И небо старалось продлить это мгновение, как можно дольше. Замирал ветер, замирало все живое и мертвое, дав человеку побыть немного в вечности.
Но вот где-то в реке плеснулась рыба, и все сорвалось. Время опять тронулось вперед. Зашелестел камышом ветер раздув пламя костра. Зазвонил колокольчик резинки, сигнализируя, что кто-то налетел на крючок. Моргнул человек и вышел из оцепенения.
Глотнул вина.
Вытащил улов.
Освободил крючок.
Выпустил в садок рыбу.
Подбросил в костер дров. Откусил кусок мяса и, жуя его, уставился на воду, в которой отражалось небо, и понял, что как бы не хотел остаться здесь навечно, как бы не хотелось выпасть из времени, этого не будет. Ночь кончится. Начнется новый день. И опять придется жить в нем надеждой на то, что когда-нибудь вновь удастся испытать мгновение, выловленное сегодня у времени.
Вот и сегодня, смотря на купола церкви, Алексей поймал это мгновение. Ему стало вновь легко и спокойно. На его лице появилась улыбка. Все мысли, которые появились у него вместе с каштанами ушли из головы.
Алексей стоял прямо около входа в церковь. Справа от дверей.
Дверь церкви открылась и на улицу вышла пожилая женщина. Вся в черном. От скрипа двери он моргнул, и мысли вновь вернулись. Руки в карманах почувствовали прикосновения каштанов. Женщина замерла на входе, держа дверь открытой. Она глянула на Алексея немного испуганными глазами. А он посмотрел в открытую дверь церкви, там горели свечи, освещая иконы. Ему захотелось сделать шаг ближе к двери.
Мимо церкви проехала иномарка, из которой неслась музыка. Попсовая мелодия и слова песни разрушили волшебство, возникшее в Алексее, когда он увидел в открытой двери церкви, освященные свечами иконы. Алексей повернул голову и проводил взглядом машину. Его голова опять наполнилась тяжестью мыслей. Мыслей о войне. Эти мысли просто сдавили его голову. Запах, который вырывался на улицу из храма, стал ему противен. Его голова стала наполняться пульсирующей болью.
- Хочешь войти сынок? - спросила его женщина, все еще держа дверь открытой.
Алексей повернул голову и посмотрел на женщину. В ее глазах было участие и забота.
- Нет спасибо, уже поздно.
- Приходи завтра.
Посмотрел вверх на купола. И сказал вверх.
- Завтра. Завтра будет другим. Завтра я начну жить.
Потом он глянул на женщину, улыбнулся ей и поблагодарил:
- Спасибо за приглашение. Прощайте.
- До свидания, - ответила женщина, закрывая дверь.
- Нет, прощайте, - сказал Алексей.
Он выбросил все каштаны из кармана. Повернулся и пошел вверх к остановке. Пора домой. Выбор сделан. Теперь надо выспаться. И вперед. Труба зовет.
Женщина смотрела ему в след. Видела, как он выбрасывал каштаны из своих карманов. Видела, как менялась его походка. Алексей по мере того, как удалялся от церкви, казалось, наливался силой. Походка становилась пружинистой, уверенной. Его спина распрямилась, и он расправил плечи. Сила чувствовалась в каждом его движение. Только эта сила появлялась в нем для того, чтобы разрушать.
Женщина еще немного постояла у дверей. Перекрестила в след Алексея. Покачала головой и пошла в пристройку расположенную рядом.
По мере того, как он поднимался вверх. Он все сильнее и сильнее слышал звуки города. Современного города. Его шум. И в шуме этом трубы, конечно, не было.
А она бежала спиной назад перед Алексеем. Бежала так специально, чтобы рассмотреть его лицо. Она видела и чувствовала весь процесс принятия решения. Все его мысли. Все те образы, которые всплывали в его сознании сейчас. Сегодня. Поганая старуха чуть-чуть было, не помешала ей в этом. Но все-таки он принял решение. Ее это радовало. Очень. Да и книга, за страницы которой она отвечала, начинала писаться узором судьбы. И узор этот имел кроваво красный цвет.
Многие всегда и во все времена считали ее равнодушной зрительницей наших последних дней. Но они заблуждались. Уж кем, кем, а равнодушной ее назвать нельзя. Равнодушны только падальщики и она понимала, что ей осталось немного в одиночестве наблюдать за этим человеком. Скоро очень скоро появится падальщик и даже, может быть, не один. Тогда под их хихикание смотреть будет не так интересно.
Но сегодня на весь вечер он ее.
Она видела, как он становился сильнее. Как наливалось силой разрушения его тело.
Скоро начнется то, что она любит больше всего.
Начнется война.
10.
Прошла весна. Прошли похороны и все то, что с этим связано.
Было много слов, было много слез.
Слез родителей Ольги.
Слез родителей Олега.
Не было только слез самого Олега. Он так и не смог. Так и не смог забыться. Забыть. Стереть в своей памяти, или хотя бы притупить все, что было связано с Ольгой и Катенькой. Уж очень много было с ними связано. Вся жизнь была пронизана ими. И стереть это никак не получалось. Не получалось даже немного загасить тот огонь боли, который горел в нем теперь постоянно. Не получалось ничего. Олег пробовал даже напиться до полного отключения всех чувств. Но, вливая в себя первую стопку, чувствовал к водке такое отвращение, что больше пить не мог. Что-то в организме не позволяло. Не давало ему уйти в мир, который дарит алкоголь.
Он переехал снова жить к своим родителям. Возвращаться в квартиру, которая все еще хранила присутствие Ольги и Кати, было просто невозможно. Там были их вещи, нарисованные ими картинки на стене, казалось, что сейчас в мгновение все это снова оживет, что откроется дверь, и они зайдут как всегда с улыбками и шутками над его серьезной физиономией. И Ольга скажет стих из "Сказки про Федота стрельца удалого молодца" - "и икра не лезет в глотку и вино не льется в рот, весь в мыслях как народ".
Он и не смог там жить. У родителей, конечно, приходилось натыкаться все время на их взгляды. Взгляды полные сочувствия. На службе он весь день тоже видел эти взгляды. А ему хотелось равнодушия. Взгляда случайного прохожего на улице. Взгляда, в котором нет ничего. Только пустота. Только полное равнодушие.
Иногда сочувствие отравляет намного сильнее равнодушия. Сочувствие это то, что свербит рану, которая только начала затягиваться. Сочувствие постоянно напоминает об этой ране. Заставляет к ней прикасаться. Расчесывать. Те, кто его окружали, начинали при его появлении вздыхать, смотреть грустными глазами, шептаться за спиной о том, как ему сейчас тяжело. Они даже не понимают, что всем этим делают человеку больно. Очень больно. Наверное, редко бывает, так что милосердие наносит намного больше вреда, чем, казалось бы, простое равнодушие. Но так бывает.
Бывает с такими как Олег.
Он приходил со службы. Ужинал, стараясь не смотреть в глаза родителям, и уходил в свою комнату. Закрывал дверь. Надевал наушники от магнитолы и слушал музыку, которая была по радио "На семи холмах". Слушал, смотрел в окно. Смотрел на двор. Обычный двор. Там ходили, бегали люди большие и маленькие. Выгуливались собаки. Там жизнь текла так, как будто ничего не случилось. А в чем дело-то, у них ведь ни и чего не случилось. Они были счастливы в той или иной мере. И Олег, смотря на них, успокаивался. Иногда этого спокойствия хватало на то, чтобы уснуть. Уснуть так в наушниках, сидя в кресле, которое он пододвинул к окну.
Иногда он долго думал. Думал о том, что случилось тогда. О том, как ему жалко, что тот придурок в машине тоже умер тогда. Ему хотелось, чтобы он остался жив. Хотелось задушить его своими руками. Душить медленно. Смотреть в его глаза и душить. Ему казалось, что только взгляд его умирающих глаз мог успокоить Олега. Никто не знает. Упокоился бы он тогда или нет. Но человек такое существо, ему кажется, и он начинает этому верить. Ах, как же он хотел его убить сам. Все равно, что случиться потом. На остальное плевать. Главное, что остальное время своей жизни он бы, наверное, засыпал спокойно, стоило ему представить эти глаза. Глаза человека, которого он задушил своими руками.
А этот человек даже не дал ему права на месть. Месть не могла осуществиться. И она сидит в нем и никак ей не выбраться наружу. Не выбраться, потому что мстить то не кому.
Тогда провидение подвело жирную черту. Расставило все точки над i. Но эта месть не давала ему покоя.
Артем, бродяга. Артемише, был бы ты сегодня жив. Все было бы, наверное, по-другому. Думал Олег. У многих есть друзья, с которыми приятно проводить время. Беседовать. Смеяться. Веселиться. Артем. Артем, с ним порой было просто сидеть и молчать. Пить пиво, пить вино из горлышка и молчать. И в молчании этом было столько слов, сколько вряд ли когда выскажется на самой веселой вечеринке закадычных друзей. Олегу казалось, что будь рядом сегодня Артем, он бы хоть немного успокоился. Артем не смотрел бы на него так, как все, не буробил бы сочувственные слова. Он бы ничего не сказал. И был бы больше прав. Он и так ничего не говорит. Артем в том мире, где сейчас Ольга и Катя. Они там. И этот Владимир Великий там же.
Олег часто спрашивал себя: что за фамилия Великий? Куда же тебя в тот день так несло? Что случилось, почему ты летел на своей шикарной машине так, словно за тобой неслось три тысячи чертей. Сколько же перекрестков ты тогда проскочил на красный? И вот один из множества перекрестков тебя остановил. Остановил такой ценой. Самой страшной ценой. Что сказала тебе Ольга там в том мире? Или вы там в разных мирах.
Олегу хотелось, чтобы был ад. Хотелось только для того, чтобы этот Великий был в аду. Чтобы он был именно такой, как его представляли в средневековье. С огнем и смолой. И со всем набором пыток, которые земные существа так любят их из воображаемого ада заимствовать. Только вот есть ли он, этот ад? Думал Олег. А есть ли рай? Куда всех нас уносит, когда земное существование прекращается?
Артем как-то говорил, что если бы люди точно на все сто процентов знали, что есть в том мире ад и рай, то вся их сегодняшняя жизнь была бы совсем другой. Наверное, поэтому из того мира никто к нам и не сбежал. Оттуда побеги невозможны. Там и есть самое охраняемое место. Ведь если бы все мы узнали, что там нет ничего. То в нашем мире начали бы твориться страшные дела. Тогда бы ад был на земле. Ведь после всего, наказания все равно не будет. Но нам оставили право самим решать есть там что или нет. Вот мы и решаем. Все наши решения сотканы из сомнений.
Эх, Артем, Артем, зачем ты поступил в десантное училище? Спрашивал у мертвого друга Олег. Тебе бы книги писать. Бороденку козлиную с животиком отрастить и проповедовать свои взгляды на жизнь. Конечно, большинству они не понравятся, но ведь есть на свете те, кому они и по душе придутся. Может, он и не покажет на людях, что разделяет твое мнение полностью, но в душе будет с тобой. А в душу как ты говорил, даже после вскрытия не заглянешь.
Только вот не быть тебе никогда с бороденкой и животом. Не носить тебе вязаной жилетки, да и трубку не курить и не помешаться под конец жизни. Нет у тебя уже этой жизни.
Да и не стал бы ты никому кроме меня об этом говорить. Тебе просто нравилось жить так, как ты жил, жить жизнью. Действием. Нравилось смотреть на свою роту. На рожи эти чумазые. Нравилось шагать в неизвестность из самолета. Можно говорить годами, но ничего не сделать, а можно молчать, но действовать. И от действия этого будет намного больше пользы, чем от миллиардов сказанных слов.
Странно, Олег потерял жену и ребенка, а разговаривал все больше с мертвым другом. И не разу не заговорил с ними. С Артемом он говорил все чаще и чаще. И еще чаще он спрашивал того человека, кто был тогда в иномарке. Того парня, который отнял у него все. Обычного бандита нашей необычной жизни. Владимира Великого.
Только что ему может сказать Владимир? Ничего? Олег узнал о нем все сам. Узнал, что когда-то бравый десантник и неплохой солдат вернулся домой с войны и не нашел себя здесь. Его сделали человеком войны. Научили. Использовали и выбросили на гражданку. Так и не забрав обратно всего того, что вдалбливали в его голову. Что потом опыт войны откорректировал. И организм и душа этого парня уже не могли жить обычной жизнью. Не могли. Он, конечно, какое-то время боролся. Пытался. Только вот воевать научиться очень просто, особенно, если тебя не положили в первом бою. Потом ты уже учишься и учишься сам. А вот забыть все это очень трудно. Особенно, когда ты возвращаешься в этот гражданский мир и видишь то, что видишь.
Вид лощеного начальника, который небрежно бросает тебе поручение не просто бесит, он бесит так, что даже представить этот начальничек не может. Он смотрит на тебя своими мутными, заплывшими от щек глазами и не представляет, что ты в этот мгновение прибиваешь его уши к забору, чтобы вспороть его без спешки с чувством, с толком, с расстановкой. Вся эта чиновничья гопота с чистыми ручками не знает, что ты, ходя по их кабинетам за справкой и унижаясь в их коридорах власти, так и видишь их запутанными в колючей проволоки и визжащими от страха и боли.
Кровь прошлая. И еще раз кровь так и тянется за тобой. Редко конечно это реальная кровь, в основном она мысленная. Но мысли к ней толкают, и вот ты переходишь свой Рубикон и сжигаешь за собой все. Мостов уже нет, отступать некуда. Справа, слева и впереди у тебя только враги.
И начинается новая война.
У всех нас есть знакомые в криминале.
У всех.
Мы, конечно, утаиваем это во время приема на работу. Не пишем этого в анкетах. Но если с нами что-то случится то, немного подумав кого выбрать милицию или знакомых бандитов, выбираем чаще вторых. Бандитов конечно. У Владимира тоже были такие знакомые. Как у всех. И немного помучившись в попытках найти нормальную работу, нормальных начальников и коллектив, где нет гнусности, и так ничего этого не найдя, он пошел на встречу к бывшим знакомым. А знакомые, зная его послужной список и то что парень он не белоручка, приняли его как родного.
Многие считают, что нынешние наши бандиты - это свора зверей. В принципе они не далеки от правды. Только вот звери эти умеют дружить, по крайней мере умеют грамотно притворяться в своей дружбе. Так грамотно, что притворства этого почти и не видно. А любое притворство ведет в конечном счете к привычке. Так они и привыкают дружить. И дружат. Нет, конечно, могут при случае и пулю в спину всадить. Но это и в не криминальном мире всегда пожалуйста. Милые коллеги ради чуть лучшего места под солнцем по головам ломятся, жирком тряся, порой похуже даже последнего душегуба. Всего еще слюнями забрызгают, от тебя отрекаясь. Дескать, не разглядел. А братва хоть за базар отвечает. Конечно иногда. Но отвечает. Кровушкой. А слюнявый лизоблюд гнусавит вчера одно, сегодня другое, завтра третье. И, гадина ведь такая, ни за что не отвечает. Припрут к стенке, как пел в свое время Высоцкий - откажется. А у пацанов попробуй откажись, у них ни один скелет в известке в лесу закопан.
Так что, Владимир в братве прижился. Даже уважение заслужил за то, что всегда решал все малой кровью. Его считали умным, пацаном, конечно в их понятиях ума. Не чудил без причины. И достаточно быстро пошел вверх по иерархии. Потихонечку, но верх.
Олег много про него теперь знал. Но вот почему в тот день он был пьян до невменяемости, где напился и куда, к кому он так летел, он не знал. Не мог никак узнать. Складывалось так, что ни кто не знал этого. В тот день его никто не видел, никто не знал где он был. Он просто исчез с вечера и появился на перекрестке, чтобы врезаться в шестерку. Все остальное черная дыра. Просто пробел. Ничего. А ведь где-то он был. Где?
Олег узнал о Владимире очень много. И то, что он содержал родителей. И то, что сделал небольшой спортивный комплекс в районе, где жил.
Но все равно хотел его убить.
Хотел его убивать бесконечно. Все оставшееся ему на земле время. Хотя, наверное, Владимир был не совсем уж поганый человек. Только он разрушил всю Олегову жизнь. Такое он не мог простить. Он много чего прощал людям. Прощал и сразу же забывал и поступки этих людей и их самих. Но этого он простить не мог, а поэтому не мог и забыть. Просто не мог. Говорят время все лечит, все затирает. Делает все не таким четким. Все размывается, становится далеким и неясным. Но время, как еще прошло мало времени да и пройдет его когда-нибудь достаточно что бы забыть, забыть и простить. На это есть ответ только у времени, у Олега на этот вопрос ответа не было. Не было сейчас. Сейчас были только вопросы.
Ведь мы постепенно забываем те вопросы, на которые так и не получили ответа. Забываем в зависимости от значимости вопросов. По немного, чуть-чуть но забывает. Или, в крайнем случае, начинаем притворяться и делать вид что забыли. Хотя какое все-таки поганое это определение - делать вид.
А сейчас Олег жил работой он даже не стал брать отпуска. Он засиживался на работе до позна даже тогда, когда в этом не было необходимости. Утром он вставал рано и бегал на стадионе стоящей рядом школы. Бегал еще до того, когда просыпались собачники и выводили своих четвероногих на утреннюю прогулку. Наматывал круги то тех пор пока, хватало дыхания. До усталости. И после холодного душа ехал на службу, а там был мир в котором краски и пейзажи стремительно менялись. Было действие, была информация которая его хоть немного отвлекала от своих мрачных мыслей.
Так незаметно прошло лето и в мир пришла старушка осень. Заканчивался сентябрь. А пока надвигались очередные выборы и все нервничали, и волновались ожидая, от начальства новых шишек. И никто не мог предвидеть того, что случиться в их городке в эту осень.
А началом послужило то происшествие, на которое-то и внимание должного не обратили. Просто в одну из ночей начала октября...
11.
Алексей уволился с работы. Начальство, конечно, задало ему много вопросов. О том не подумает ли он еще? Но он твердо решил уволиться и все знавшие его сотрудники только развели руками. Мол, если уж он решил то тогда все. Он у нас упертый.
В свой первый день нового жизненного этапа Алексей полностью расслабился. Так учили умные люди - самое лучшее перед атакой - это полностью расслабиться. Поэтому он поехал в дорогую баню. Посидел в сауне. Купил себе толстый ежедневник. Пачку чистой бумаги. На сотню баксов набрал музыки. Сходил в дорогое кафе. Вечером возвращаясь из кафе прогулялся на сон грядущий по вечернему городу. По дороге домой купил себе красного вина.
Потом долго сидел во дворе на ступеньках крыльца и пил вино. В голове в тот вечер была полная ясность и спокойствие. Он сам для себя решил, что-то дело, которое он решил делать правильное. Ведь, в сущности он будет убирать только мразь, которая мешает жить простым людям. А простые люди о тех, кого он приговорил и не вспомнят даже. Он точно знал, что не только может, но и хочет это сделать. Ведь кто-то должен это сделать? Почему это должен быть кто-то, а не он? Задавал себе Алексей вопросы. Все просто упирается в моральный аспект данной проблемы. Типичной отмазки слабаков - они ведь тоже люди, малость заблудшие, но люди. Какой-нибудь правозащитник, который ради собственной славы и появления на экране готов за деньги защищать даже самую последнюю сволочь, конечно, раздует щеки и почмокает что мал это все недостаток воспитания, они, дескать, не виноваты, ведь лев не виноват, что он лев когда дерет лань или зебру.
Ну что же Я и буду тем недостающим воспитанием. Приведем просто всем остальным пример, чем может кончиться их невоспитанная жизнь, - решил Алексей.
Вечер был теплый и по-осеннему свежий. В такие осенние вечера, когда воздух полон легкой прохлады особенно хорошо думается, если еще в руке бутылка красного вина. И вино это маленькими глотками проникает внутрь. Потихоньку. В каждой капле вина сидит шайтан, говорится в Коране. В тот вечер в Алексее уже сидело шайтана где-то на пол-литра когда он вдруг вздрогнул. Такое бывает, сидишь себе размышляешь, а организм вдруг сам по себе почему-то резко вздрагивает. Словно холодом всего овеяло. Он вдохнул, сделал еще один хороший глоток и решил больше в этот вечер ни о чем не думать. Хватит. Завтра наступит самая интересная пора в его жизни. То время, к которому он шел всю свою жизнь. Завтра начнется время сдачи его экзамена. И путь назад уже отсутствует. Все. Только вперед. Труба зовет...
Он и не заметил, как радом с ним появился падальщик. Тогда, когда Алексей вздрогнул слева от него появился падальщик. Тот, кто всегда и во все временя сопровождает тех, кто отправляется на войну. Падальщик этот был не такой как все. Он был умен и спокоен. Он не сопровождал свое появление мерзким смехом. Смехом который так не нравился ЕЙ.
ЕЙ он просто кивнул. Достойно и с улыбкой.
ОНА улыбнулась и кивнула в ответ.
Всю ночь Алексей проспал самым крепким сном в своей жизни. Сном который дарит силы. Без сновидений. Просто закрыл глаза и провалился в темноту. В сон, которого не было.
Когда осенние солнце только-только начало немного освещать землю. Он уже проснулся. Проснулся как всегда резко и сразу. Не тер глаза, не тянулся в кровати. Так он просыпался почти всегда до этого утра и так стал просыпаться всегда после.
Алексей никогда не разминался, никогда не махал руками, чтобы разогреться, он просто вставал и шел к турнику. Никогда не приучайте свой организм к разминке, она является самым опасным обманом. В бою у вас не будет время на разминку. В бою вам надо чтобы организм в доли секунды пришел в полную готовность. Там нет времени на то, чтобы тянуться и делать вращательные движения руками. В бою руками надо убивать и как можно быстрее. И не только руками.
Алексей делал в то утро свою зарядку с самой большой радостью за все последние время. Он приготовил себе завтрак и съел его так, как будто голодал несколько лет до этого. Сварил крепкий кофе и распечатал пачку бумаги. Нельзя оставлять записи, любая бумага - это улика, поэтому то, что он писал, он писал для того что бы его глаза, увидели его мысли. А потом после того как прочитывал все написанное, листы эти надо сжечь. Так когда-то повелось, так когда-то его научили и так он и поступил.
Алексей точно знал что, ввязываясь в войну, даже тогда когда именно от тебя этого не ждут, и невозможно предугадать, что ты сделаешь и в каком месте нанесешь свой удар - надо несмотря на все самым тщательным образом продумать оборону. Он жил уже около двух лет один. Иногда к нему приезжали родители. Об этом знали все на улице. Алексей всегда здоровался со всеми соседями. Он вообще слыл культурным и спокойным человеком. Не дебоширил, никого с топором в руках не гонял. На него за всю его жизнь никто никогда не жаловался участковому. Да и в милицию он ни разу не попадал. Спокойная жизнь спокойного человека. На улице его редко видели. Он уходил на работу и приходил с нее. Иногда встретив кого-либо, стоял и разговаривал. Так что в результате получалось, что на него вряд ли кто подумает. Надо только немного изменить внешней вид. Отпустить немного волосы. Купить очки с простыми стеклами. В повседневной жизни начать одеваться ярче. Надо во всю напустить на себя вид интелегента. Обычного парня.
Зарегистрировать себя, как индивидуального предпринимателя, который оказывает компьютерные услуги. И если возникнут вопросы, то отвечать что работает он в данный момент на себя. Ищет клиентов и оказывает небольшие услуги. Платить все эти минимальные налоги.
Его дом всегда имел аккуратный вид. Чистый и ухоженный. Ни какой колючей проволоки. Ничего такого, что могло привлечь внимание. Никаких атрибутов мании преследования. Обычный дом. Он содрал со стен все свои армейские фотографии. Прибрал холодное оружие которое висело на коврах. В рамки от фотографии вставил космические пейзажи. Внимательно осмотрел свои книжные полки и все книги, которые имели документальный аспект сложил в коробки, а затем поднял на чердак.
Он объездил несколько книжных магазинов и на видных местах книжных полок теперь у Алексея красовалась фантастика. Броские и яркие обложки новых книг сразу бросались в глаза.
Он сделал обыск сам у себя. Подробный обыск. Уничтожил все то, что могло показаться подозрительным и каким то образом указать на то, кем он был до этого.
В целом он остался доволен проделанной работой по маскировке. Оставался только участок.
У него был небольшой участок. Поэтому ему не составило больших затрат огородить весь периметр забором из кирпича. Высота забора было такая, что на нее не мог залезть взрослый человек. Забор стоял на крепком фундаменте. Гараж одной стороной являлся частью забора, так как стоял на границе участка в углу двора. И представлял из себя просторное кирпичное строение. Двери были надежными и имели мощные замки. Единственное окно в гараже выходило во двор и имело решетку за стеклом, которая находилась внутри гаража. Под гаражом был очень просторный погреб.
В доме и гараже, а так же в погребе у Алексея имелись аптечки, в которых было достаточно много всевозможных препаратов. В том числе наркотики, которые были надежно спрятаны. Они были незаменимы при тяжелом ранении и если было необходимо без помощи врача себя зашивать. Надо думать о самом плохом исходе битвы, тогда этот плохой исход никогда не настанет. Но быть готовым надо всегда и ко всему.
Алексей не хранил ТТ дома. Он еще до армии вступил в охотничье общество и приобрел себе карабин "Сайга". Алексей регулярно продлевал удостоверение и закупал патроны.
ТТ он после того как внимательно разобрал, пристрелял, смазал, спрятал в схроне.
Алексей купил на птичьем рынке железный ящик. Изнутри его отделал деревом. И поместил в него пистолет, патроны к нему он переложил в пластиковую бутылки с небольшим количеством масла, два охотничьих ножа, масло для смазки, ветошь, спальный мешок, куски полиэтилена, фонарь с запасными батарейками, дополнительный комплект белья, туфли, джинсы, свитер, спортивную куртку с капюшоном, часы, полторы тысячи долларов, три тысячи рублей, аптечки со всем набором, жгут, три бутылки водки, пакет с ошелушенными семечками, изюм, грецкие орехи, флягу с водой, банку тушенки, бинокль.
Схрон должен находится, там, где нет любопытных людей. А если сказать точно там, где вообще люди появляются очень редко. Но, в тоже время самому туда можно попасть в любое время суток. И местом таким было кладбище.
Небольшое кладбище. Старое и такое где уже не хоронили почти никого. Разве что по великому блату. Кладбище находилось в том же районе, где жил Алексей и представляло из себя самое подходящее место для схрона. Тем более что вокруг кладбища понастроили кафе и прочие заведения с громким лозунгом "Отдохни". Так что в них постоянно кружились люди и днем и, тем более, ночью. Пьяные и веселые. Проникнуть через ограду не составляло никакого труда. Можно притвориться пьяным и сделать вид, что пошел отлить. Как большинство и делало. Там Алексей присмотрел несколько могил за которыми уже давно никто не ухаживал, они были завалены ветками и листвой. Одна и из них и представляла из себя схрон. Оставалось только время от времени наведываться с целью проверки, что человек, который там похоронен по прежнему забыт и никому кроме Алексея не нужен.
А теперь пришло время извлечь оружие. Тетешка очень сейчас пригодится. Спасибо сержант! Поблагодарил своего случайного попутчика Алексей. Постараюсь оправдать твое доверие - не буду валить всех подряд. Буду валить избирательно.
Так что в то утро Алексей на листе чистой бумаги начал планировать свою первую операцию. Она должна внести немного смуты и заставить некоторых личностей заволноваться. Он до обеда что-то рисовал и писал на листах. Смотрел задумчиво в окно вертел пальцами карандаш и улыбался. В принципе, все выходило нормально, минимум риска, минимум энергии, максимальный результат.
Потом он вышел и сжег в мангале листки но то, что на них написано надолго осталось в его памяти.
Он пообедал.
Прихватил деньги и поехал на машине по магазинам. Один их сожженных листов хранил то, что ему понадобиться для первой операции. Исписан лист был с обеих сторон. Конечно кое-что он вычеркнул. Но все равно требовалось многое. Очень многое - это только дураки начинают войну с гаечным ключом, нормальные ребята хотя бы с топором. А топор на тех листах конечно был. Вернее, маленький топорик. Там в этом списке было еще очень много замечательных вещей.
Домой он приехал поздно и долго еще разгружался и возился в гараже. Один раз из гаража даже был слышен смех. Видно, что человек, который там был отчего-то развеселился. Странно, до этого этот человек мало смеялся. Все-таки иногда увольнение с работы и начало нового этапа в жизни идет людям на пользу.
Потом он оставил часть покупок в гараже, а часть перенес в дом и улыбка так и не сходила с его лица. Ему почему-то стало очень смешно. Он даже хотел выключить свет в гараже и немного посмеяться в темноте, зажав рот руками, но потом передумал. Очень хотелось есть. Просто нестерпима. И с чего интересно, у него прорезался в последнее время такой аппетит? Волчий аппетит, как в народе говорят. Только волки они воют, страшно порой воют. А наш парень во всю сдерживался, чтобы не засмеяться.
- Ну все, хватит, - сказал он сам себе.
И сам себе ответил.
- Смотря как хватит, а то пол бока отхватит.
Потом после ужина он достал кассету с фильмом "Таксист", которую купил сегодня и попивая чай с медом, смотрел его на ночь. Временами просто до коликов смеялся.
А ночью он опять спал без сновидений, только чему-то или кому-то улыбался во сне. Только вот кому или чему? Сна то он не видел. Там была просто темнота. Темноте, что ли, он улыбался? Интересно, а темнота может улыбаться, в ней же ничего не видно? На то она и темнота. Что бы скрывать все, что может быть видно при свете.
12.
Пора.
Вот и настал тот день. Впереди у него еще был весь день и вечер. За это время надо все досконально повторить. А потом надо отдохнуть. Выспаться. Предстоит бессонная ночь. И ночь эту надо использовать по максимуму. Уже несколько дней моросит мелкий дождь, иногда с порывистым и холодным ветром. Он то начинается, то прекращается. На улице сырость и мало людей. Никто не любит такую погоду. Все стараются побыстрее дойти до дома. И после девяти часов вечера улицы становятся совершенно пустыми. А начало операции у него было назначено на пол третьего ночи. Очень многие факты вывели Алексея на это время.
В том злополучном месте, которое и подлежит уничтожению, в это время практически нет клиентов. Темная осенняя ночь и дождь отпугнет случайных свидетелей. А молодцы приедут за деньгами в районе пяти часов утра. Они же и привезут новую партию товара. Так что, самое нормальное время.
Алексей пять дней назад полностью закончил подготовительный этап. Конечно многого еще не хватало. Но остальное легко добывать в процессе войны. Надо только знать места. А места он знал. Так что все было готово к началу.
Он пообедал в три часа дня. И отправился спать. Организм немного попротестовал против сна днем. Но так как последние четыре дня Алексей стал жить по новому графику протест был короткий. Пришлось пропасти и точку, и тройку эту чертову на "Вольво", выясняя их ночную жизнь. Поэтому немного поворочавшись он уснул и проснулся без будильника в десять часов.
Выпил немного воды. И пошел в ванну, там он очень долго брился и стоял под душем, просто под водой, чтобы вода смыла весь инородный запах, которой дают всякие гели и мыло с ароматизаторами. Затем он надел чистое белье и начал экипировку.
Алексей тщательно подбирал экипировку. Воевать придется в городе и надо соответствовать тому типу местности, где развернется действие. Он купил себе в охотничьем магазине абсолютно черный камуфляж, который сейчас повсеместно встречается у охранников. Черный военный свитер. Удобные на толстой подошве и достаточно тяжелые ботинки. В ботинках он устроил чехол для ножа, так что бы металл ножа не мешал при ходьбе и оружие не бросалось в глаза. Поверх камуфляжа он одел плечевую - кобуру, которую также пришлось доделать самому, так как ствол у него был с глушителей. А снимать его и потом наворачивать было достаточно проблематично. Нельзя точно предугадать, когда в этой мирной жизни пистолет надо будет использовать. Здесь опасность крылась в любом постовом милиционере, в любом случайном прохожем, который на свою беду может оказаться на пути. Нет, Алексей не собирался без причины стрелять в любого, кто его увидит. Но если тот разглядит его лицо, то вопрос о ликвидации свидетеля отпадал сразу после его ликвидации. Это можно списать на случайные жертвы, которых и так достаточно много. Одной больше одной меньше. Там где на весах все дело и чья-то неразумная жизнь, он не думая выбирал - дело.
Он так же приобрел себе короткую черную куртку с капюшоном из камуфлированного материала и вязаную шапочку. Конечно, можно было купить готовую шапку уже с прорезями для глаз носа и рта. Но приобретая такую шапку ты невольно запоминаешься продавцу. Поэтому он переделал шапку сам уже дома. Все вещи Алексей покупал в разных магазинах. Благо сейчас таких магазинов хоть пруд пруди. Также были куплены еще один бинокль, несколько удобных охотничьих ножей. Несмотря на то, что у Алексея в кобуре было достаточно грозное оружие в виде ТТ, он все равно в первую очередь доверял ножу.
Нож это оружие, которое не шумит и у него никогда не бывает осечек. А человек с некоторой подготовкой и с ножом может многое сделать. Он рассовал по карманам пакеты в которых была адская для собак, смесь табака, красного и черного перца. Алексей посмотрел на себя в зеркало и остался доволен. Он аккуратно вышел на улицу. Как и ожидалось она была пуста.
На местном автомобильном рынке он, не торгуясь купил "копейку" серого цвета. Она была в нормальном состоянии. Но все равно, простояла несколько дней на диагностике в автомастерской. Алексей оставил ее через три улицы от своего дома. И сейчас, натянув капюшон на голову, неторопливой походкой отправился за машиной. На которую он прикрутил номера вчера украденные с автомобильной стоянки.
Он специально выбрал машины, которые уже были занесены листвой и имели достаточно ущербный вид. Таких если присмотреться в огромном количестве стоит и на стоянках и просто на улице. Но на улице хозяин мог заметить пропажу, а вот на стоянку он, видно, приходил не часто посмотреть, не рассыпалось еще его чудо.
Алексей оставил машину около местного ПТУ, или как там они сейчас называются. Там постоянно и днем и ночью стояло небольшое количество таких же старых Жигулям и москвичей. Так что, его колымага в глаза не бросалась.
Он прогрел ее и поехал к дому, который знал весь район. Вернее, к точке которая находилась в том доме.
Еще когда он вел наблюдение за действием данной точки, он присмотрел удобное место, куда можно было поставить машину и подождать до половины третьего. Оттуда ему открывался ясный и четкий вид на место, выбранное им для атаки.
Дом был старый, но несмотря на это не шлачный, а кирпичный. Квартира, где процветало безумие, находилась на первом этаже. Ее обитатели поставили железную дверь, и она открывалась наружу. В свое время наши дорогие партия и правительство в лице участковых милиционеров строго следили за тем, чтобы двери квартир наших граждан открывались внутрь. Из квартир с такими дверями очень удобно, если настанет время, соизмеримое с 1937 годом вытаскивать врагов народа или еще какую, изобретенную идеологией нечисть. Но Алексей не собирался данную квартиру штурмовать. Его наоборот устроит, что из квартирки этой никто не вышел бы некоторое время. Еще вчера он положил в машину пару ломов с наваренными на концах упорами, которым отводилась роль стопора двери, когда объекты из квартиры начнут попытку вырваться на улицу.
Алексей подъехал к точке в начале первого часа ночи. Остановил машину и заглушил двигатель. Его копейка усилиями мастерской и его самого имела ряд существенных преимуществ по сравнению с серийной моделью.
Во время войны может случиться очень много вещей, которые относятся недалекими людьми к разряду случайностей. Но Алексей точно знал, что случайностей не бывает. Есть только неточности и излишняя самонадеянность человека. И эти два фактора приводят, в конечном итоге к тому, что все списывают на случайность.
Машина его абсолютно ни чем не отличалась от простой копейки, но, тем не менее, в ней имелся рад достаточно необычных вещей. В салоне был поисковый фонарь на поворотной оси, который крепился на панели заднего стекла. С его помощью можно было ослепить машину, начавшую его преследовать. Также было разделено выключателем передние и задние фары с тем, чтобы противник не видел задние габаритные огни и освещение номерного знака, а Алексей в тоже время продолжал видеть дорогу в свете фар. Включение света в машине было сделано независимым от открывания двери, что помогает при необходимости незаметно сесть в машину и выйти из нее. Также он обзавелся проблесковым маячком. Маячок был легкосъемным, чтобы не привлечь повышенного внимания там, где не нужно.
В багажнике имелось пол мешка песка. Хотя еще стояли теплые дни, но они были на грани легких заморозков. А старик гололед иногда губил даже самых подготовленных и хитрых, которые просто про него забывали. У Алексея были обычные боковые зеркала заменены на более большие, чтобы иметь возможность видеть больший объем дороги сзади себя. Также в багажнике имелось две запаски. Во время движения Алексей всегда запирал все двери.
Алексей несколько ночей наблюдал за данной точкой. Меняя копейку на свою "Ниву". Подъезжал в это время и сидел не шевелясь в машине. Конечно, было нелепо думать, что объекты в данной точке могли быть знакомы с учебными пособиями по противотеррористической подготовке и знали что террористы редко действуют без подготовки. Им требуется время, чтобы изучить маршруты и распорядок дня жертвы. А во время отработки захвата они вынуждены "светится". Но как бы там ни было, надо думать о противнике всегда с самой "лучшей" стороны. Что он хитрее умнее тебя. Ни в коем случае не списывать на то, что это ерундовый, мелкий бой. Для солдата на войне мелких и незначительных боев не бывает. Они бывают только для тех, кто в штабе смотрит на карту. И зачастую, не понимает разницу между изображением местности на бумаге и реальном расположении. Всегда очень легко воевать на карте росчерками карандаша. Но если этому вояке вместо карандаша дать даже полный боевой комплект пехотинца и бросить в бой, то он, к сожалению, из него не выйдет. И похоронной команде придется тащить его перед своей кончиной, конечно "геройской", немного обгадившимся.
Так что Алексей еще раз осмотрел всю прилегающую местность. Внимательно подолгу вглядываясь во все темные места и закуточки. Потом аккуратно открыл дверь и старясь находиться в темноте, двинулся по направлению к объектам.
В левой руке он сжимал специально подготовленные ломики. Правая рука была готова в любое мгновение выхватить ТТ. Конечно, проще было бы идти уже с оружием в руках. Куда пошло движение глаз, туда и двинулся ствол. Но все-таки это мирный город. И мало ли кому не спится. Ведь кто-то сейчас случайно на пути от туалета до постели остановился у окна. И видит там фигуру человека с железяками в руках, не спеша идущего по улице. Мало ли что там этому человеку понадобилось на улице в такое время. Капюшон надежно скрывал лицо. А остальное. Остальное было расплывчато. Ну высокий. Ну спортивного телосложения. И все.
А вот, двигаясь со стволом в руке, который предательски может блеснуть сталью в свете редких уличных фонарей, это уже запоминается. Сильно запоминается. И, конечно, не будет он, человек этот, бросаться к телефону. Чтобы обрадовать 02. Так же пойдет спать. Может предварительно еще заглянет в туалет или на кухню сделать глоток воды, чтобы унять дрожь. На некоторых впечатлительных особей, которые в каждой газете читают про очередной найденный подвал пыток с каким-нибудь чокнутым маньяком, и привыкшими в новостях смотреть эксклюзивные репортажи с обязательным отрезанием головы какого-нибудь бедолаги, все равно очень душераздирающе действует, увиденный из окна своей квартиры силуэт человека с пистолетом в руке, который куда-то идет. И идет так недалеко от его дома. Потом прижмется это чудо, наш ночной житель к жене или мужу, или просто к подушке, и затаится. Не было ничего. Ничего не было. И утром, когда двор будет полон милиции. И прочих сопутствующих официальных лиц. Он не скажет ничего оперативнику, который его опросит, не видел ли он, не знает ли и, в крайнем случае, не слышал ли чего такого. Скажет, что спал и видел только сны. Но бедолага этот или эта через неделю с корешами за стаканом чая или подругами возьмет и проболтается.
А здесь нет ничего удивительного. Ведь огромное количество информации собирается именно от таких, которые говорят "А вы знаете, где он работает...", "А вы знаете, какими деньгами он крутит...", "Кто за ним стоит..." и там же где-то окажется "А вы мужики (подруги) - нужное подчеркнуть - знаете, что в ночь когда... Я ВИДЕЛ (А)... только это между нами", и все, информация озвучена, появилась, и рано или поздно, какой-нибудь барабан донесет тому оперу, который уже допрашивал нашего так не кстати проснувшегося ночного жителя. И опер, как нормальный человек, горя праведным гневом, нанесет этому жителю ответный визит. А уж запугать человека, которому точно что-то известно для наших оперов труда не составит.
Поэтому и не доставал Алексей ствол. В домах этих не проживало ни одного сотрудника правоохранительных органом. Здесь это было не модно. Жили несколько военных. Отставных и тех, кто снимал квартиры. В общем не было того, кто по роду службы даже ночью начнет действовать, когда двор наполнится звуками.
За пазухой куртки у Алексея, была небольшая коробка, которая представляла собой заполненный керосином, сахаром, марганцовкой, аммиачной селитры, и порохом из охотничьих патронов - презент. Также там были три бутылки аккуратно разложенные по внутренним карманам. Бутылки эти были заполнены 1/3 машинным маслом, а на 2/3 бензином. В бутылочное горлышко вместе с пробкой был вставлен фитиль их пакли, смоченный в бензине. Бутылки были завернуты в целлофановые пакеты. Что бы не чувствовался запах бензина. А в боковых карманах куртки у Алексея было несколько шприцов с бензином и чистым спиртом.
Алексей подошел к дому, по пути осматривая двор и вход в подъезд. Пока звезды были на его стороне. Двор был абсолютно пуст. Он вошел в подъезд и подошел к злополучной квартире. Быстро приставил ломики так, чтобы они сделали распорку между дверью и порожками лестничной клетки. И достав шприцы, просунул поочередно иголки в замочную скважину, впрыснул туда содержимое. Конечно это немного, но при попадании огня в квартире запылает коридор и путь у тех, кто внутри будет отрезан. Окна кроме одного были предварительно самими объектами намертво заделаны железом. А единственное окно, которое сохраняло вид окна имело крепкую решетку, которая была вделана в стену. И так же представляла собой немалые трудности для спасительного пути. Ломики так расперли дверь, что выбить ее изнутри было невозможно. А лампочка в подъезде отсутствовала уже, наверное несколько лет. Так что, в темноте самодельную распорку видно не было.
Алексей удовлетворенно про себя хмыкнул и вышел на улицу. Он обогнул угол дома и подошел к окну, которое представляла из себя торговую точку. Внутри горел свет. Алексей знал, что там у них есть специальный железный щит, которым в случае опасности закрывается единственно возможный вход в квартиру. Он постучал по стеклу левой рукой, правая в это время уже сжимала пистолет. Как только начала отодвигаться штора, и Алексей рассмотрел силуэт за ней, он перехватил удобнее оружие и отступил на два шага назад. Существо в окне откинуло штору и получило три пули в грудь. Потом отступив еще на шаг Алексей выстрелил по два раза в право и влево от центра окна. Положил пистолет в карман. И бросил в окно две бутылки. Они с треском разбились об решетку. После этого внутрь квартиры полетела коробка. А затем, чиркнув зажигалкой, он поджег последнюю третью бутылку отошел еще на два шага и отправил сильным броском в окно.
Внутри кто-то кричал и раздавались звуки, которые невозможно было точно разобрать. Кто-то чем-то гремел, кто-то мычал. Для Алексея этого ничего уже не существовало. Он видел, как последняя бутылка разбилась и возникло пламя. Машинное масло и бензин создают конечно жалкое подобие напалма, но он ведь собирался только одну квартиру спалить, а не всю Камбоджийскую границу. Хватило и этого. Пламя внутри квартиры стало стремительно разгораться. А Алексей уже направлялся к своей машине. Он уже садился в салон, когда услышал хлопок, видно и коробочка не подвела.
В окнах домов еще не успел вспыхнуть свет, а Алексей уже покинул данный объект атаки. Он очень сильно изменился, в глазах появилась решительность. Тело налилось силой. И сила эта делала его движения похожими на движения робота. Зубы с силой сжались и напряглись скулы.
Он вел машину уверенно и, проезжая место своей недавней вылазки, даже не глянул на него, а внимательно следил за дорогой.
Внутри квартиры бушевало пламя. Там метались три человека. Четвертый весь облитый адской смесью лежал на полу и горел. Все трое задыхались в гари, чему способствовало многочисленное тряпье валявшееся в квартире.
Один из них выскочил в коридор и старался открыть дверь но она никак не подавалась. А сзади раздавались крики и вопли. Крики страха и боли. Он чувствовал, как в квартире становиться все больше жара и дыма, и тут раздался оглушительный хлопок. И вырвавшееся в коридор пламя обожгло его голую спину. Он завизжал и как в припадке начал биться в дверь. Вдруг дверь сама вспыхнула и загорелся пол коридора. Человека, который стоял у двери охватил дикий, ни с чем не сравнимый ужас. И ужасу этому не было предела. И он вырвался наружу воплем. И вопль этот поддержали те, кто сейчас сгорали заживо в комнате квартиры.
Девушка, единственная из троих закрылась в ванной. Ее била дрожь. Она никак не могла понять, что происходит. Затуманенный недавней дозой мозг не мог анализировать столь стремительно поступающую информацию. Она залезла в ванну и легла в ней, обхватив руками колени. А под дверь уже пробирался дым. И огонь начинал поедать старую сухую древесину двери. Девушка лежала в ванной и ей было всего семнадцать лет, она была одурманена наркотиком и так ничего и не понимала. Ей просто хотелось спрятаться. Где-то спрятаться, чтобы не слышать, как там кричат в квартире, не чувствовать, как там что-то горит. Спрятаться и попытаться нырнуть в тот мир, откуда ее так грубо выдернуло криками и звоном разбивающегося стекла, а потом жаром огня. Ей казалось, что все это мелочи. Все сейчас пройдет. Она так долго ждала этой дозы сегодня. Так долго ждала. Ей было плохо весь день. И вот такой блин облом.
Ее так и нашли потом в ванной. Сгоревшую заживо. Конечно, скорее всего она задохнулась дымом прежде, чем в ванную ворвался огонь. Может, она уже ничего и не чувствовала, когда пламя начало хозяйствовать в ее убежище. В мире всегда есть много "может быть".
Но, Алексей, узнав утром новость о количестве жертв, которых с его помощью сожрал огонь улыбнулся и сказал:
- Еще минус четыре. Итого семь. Неплохо за одну ночь. Совсем даже неплохо.
И он отправился спать. Надо выспаться. На войне самое главное это ясная голова. И он уснул. Уснул быстро. Все-таки он очень устал за эту ночь. Но эта усталость была приятная. Так засыпает спортсмен после удачной тренировки. Довольный результатом, который он на ней показал.
Засыпая, он посмотрел в зашторенное окно и сам себе пожелал себе:
- Спокойного дня.
День для него был действительно очень спокоен, он его просто проспал.
13.
После того, как было покончено с наркоточкой и Алексей поехал к другим своим намеченным, на сегодняшнюю ночь объектам им овладело множество разных чувств. Он чувствовал подъем активности во всем организме. Казалось, он стал лучше видеть и слышать, все пять чувств, отпущенных природой человеку из тех, которые ему досконально известны стали работать в полную свою силу. Но еще, кроме этих чувств стали просыпаться незнакомые многим людям. Эти чувства отлично известны только охотникам и солдатам на войне. Когда в шепоте ветра и шуме дождя, белизне тумана обострившийся слух и зрение начинают различать то, что в простой жизни своей человек никогда не испытывает.
Алексей поехал к небольшому кафе, которое находились на окружной дороге, связывающей два района города. Кафе это было только для своих. Некий клуб по интересам. Интересов там, конечно, было очень мало. Самые неандертальские, с поправкой на всевозможные нарушения уголовного кодекса.
Троица, которая привозила товар и снимала деньги, обитала там практически каждую ночь. Они пили пиво играли в бильярд и делились новостями с такими же себе подобными личностями. Алексей знал, что в районе четырех часов, они поедут за товаром и затем заедут на точку, чтобы забросить туда новую партию товара. Отлаженный механизм наркосбыта действовал как часы.
Алексей подъехал к кафе и удостоверился в том что знакомая машина находиться на месте. Значит и объекты сейчас в кафе. Осталось только немного подождать.
Планов для уничтожения тройки было несколько. Выбор использования того или иного плана зависел от самой этой тройки. Как они себя поведут, так, соответственно, и получиться. Осталось только ждать. Удача улыбается терпеливым. Очень терпеливым.
Алексей поставил машину, и проверил свою боеготовность. Лишний раз убедился что ножи быстро выхватываются из ножен. Пистолет готов к стрельбе. Положил в карман еще две запасные обоймы. Натянул на голову шапку. Сверху шапки одел капюшон. Еще раз осмотрелся и покинул машину.
Кафе стояло на пересечении трех дорог. И имело достаточно не презентабельный вид. Так гадюшник. Вокруг него было достаточно много всякого мусора. Рядом росли неухоженные кусты, представляющее сейчас просто торчащие из земли ветки. Рядом с кафе в свое время собирались, наверное, еще что-то строить. Были возведены несколько кирпичных стен, которые под водой и ветром превратились уже в развалины. Вот их-то Алексей и выбрал для наблюдения и исходной точкой для атаки. Как только тройка сядет в машину, они будут вынуждены проехать мимо этих развалин. В это время Алексей и должен был начать действовать.
Он стоял и ждал. Куртка надежно защищала его от порывов ветра и дождя. Он накрывал всю местность у кафе. Есть такой простой способ объемного взгляда. Люди зачастую смотрят в одну точку. Алексей всегда накрывал целиком весь участок, что был в поле зрения. И сейчас он был особенно внимателен.
В кафе звучала типичная для таких мест музыка про то, как чужие сапоги натерли ноги и всякую подобную чушь. Народу, судя, по машинам у кафе было немного. Главное, чтобы они вышли одни, а не поехали кататься прихватив еще кого-нибудь. В принципе, завалить можно было и всех тех, кто выйдет с ними. И Алексей точно знал, что он не будет раскаивается в этом. Если бы у него было сейчас автоматическое оружие, то вообще можно было бы ворваться в это кафе и положить там всех. Вряд ли нормальный человек там получил бы пулю. Но, к сожалению, автоматического оружия у него не было. А рисковать с пистолетом было очень наивно. Как ни как, это не кино. И у него всего с собой пистолет, в обойме которого восемь патронов. А потом надо перезаряжаться.
Вот дверь кафе отворилась. И из нее вышло четыре человека.
Четыре.
Ну что же, четыре так четыре. Ага. Нет. Их все же трое. Четвертый без куртки. Он просто пожал им руки и пошел обратно в кафе. Тройка подошла к машине и начала в нее садиться. Двое сели в впереди. И один сзади. Отлично. Отлично. Так, они начали прогреваться. Вот они тронулись. Дороги в России до сих пор желают лучшего. Но не сегодня. Сегодня Алексей был рад, что у нас такие колдобины везде. Тройка на своей низкой машине начала выезжать на шоссе. Вот они поравнялись с местом, где сейчас был Алексей.
Все, пора.
Алексей вышел из укрытия стремительно, но не поспешно. Без лишних движений он подошел к машине, которая продолжала медленно ехать. Он оказался у задней правой двери. Люди, которые едут в машине практически никогда не закрываю дверей. Алексей открыл дверь и начал садиться в салон.
Тот который был сзади сидел по середине сидения. Свесив обе руки на передние кресла и, видно делился своими впечатлениями.
Сидевший сзади получил пулю в удивленно открытый глаз.
Алексей сел на сидение и выстрелил в висок водителя. А затем его соседу в затылок. Машина потеряла управление. И скатилась на обочину. Алексей выключил зажигание. Сменил обойму, дослал патрон в патронник. Быстро обыскал мертвые тела. Вытащил из внутренних карманов бумажники и вышел из машины. Он огляделся, и убедившись в том, что никого вокруг нет отправился к своей машине.
Вот и все. Нормально, еще минус три. И сколько-то там внутри в квартирке сгоревшей этой. Но пока точно есть минус три. Счет пошел.
Алексей пошел к машине. Еще раз огляделся. Сел в салон. Откинул капюшон и снял шапку. Не включая света, он стал выезжать на шоссе. А "Вольво" с тремя начинающими остывать телами внутри стояла неуклюже ткнувшись носом, так и не доехав несколько десятком метров до шоссе.
У Алексея впереди еще был визит в один тихий домик. Вернее, домик этот был правильнее сказать, громкий, вот вокруг была тишина. Люди просто боялись попадаться обитателям этого домика на глаза. И старались молчать. Прикидываясь глухонемыми. А в домике этом наверняка имелось много интересных и забавных вещей. Для взрослых забав. Алексей поехал домой. Пора отдохнуть. По пути он остановился около открытого люка коллектора и выбросил туда пустые бумажники. Денег было немного, всего три тысячи и восемьдесят рублей. Но это только начало. И Алексей был уверен, не самое плохое начало.
14.
Алексей выспался. Он проснулся с ясной головой. И начал подготовку к новой операции.
В том поселке где жили его родители, после очередной отсидки появился местный нарушитель спокойствия, как окрестил его сам Алексей. Он появился не один, а прихватил с собой еще двух корешей, с которыми видно мотал срок и нашел на нарах общий язык. Эта троица стала просто ужасом для поселка. И местных стариков, и дачников они запугали тем, что в любой момент могут спалить их дома и небольшое хозяйство.
Дачники были только летом. В остальное время там жили старики и те, кто, как и родители Алексея, покинули на старости лет шумный город. А поколение помоложе после того, как эта троица нагнала жути так же боялось вступать с ними в пререкания. Как и в большинстве случаев круты люди были только на кухне. Наверное, застойная закваска еще сильна. Видели в свое время, как родители хорохорились на кухне и помалкивали во всех остальных местах.
Они то у Алексея и были намечены после того, как он разберется немного тут в городе. Эти две операции прошли удачно и настало как раз время съездить за город немного развеяться.
Несмотря на то, что тройка этого быдла представляла собой простую и легкую цель Алексей отнесся к ее реализации серьезно.
Ничто не расслабляет человека, так как удача.
Неделю назад он отправил родителей в Кисловодск. Он купил им путевку на два потока в минеральные воды. Сорок восемь дней. Они были очень рады и теперь их домик был пуст. Поэтому, если вдруг придется заезжать в загородный дом, то у него есть надежное оправдание - приехал посмотреть, все ли в порядке. Но он не собирался показываться в районе дома родителей. Вся операция должна была пройти в одну ночь.
Он еще раз просмотрел, набросанный на листе бумаги план операции. Просчитал время и убедился в том, что успеет вернуться в город как раз под утро. Его родная "Нива" стояла на платной стоянке. Как и купленная копейка только на другой.
Не стоит привлекать внимание соседей тем, что он куда-то отправился на ночь глядя. В машине уже была амуниция и небольшой запас провизии. Он не стал брать с собой пистолет, с этими можно было справиться и одним ножом. Помимо ножа он взял с собой еще немного керосина и простую свечу.