- Подумать надо спокойно. Отключиться от городской суеты. Определиться хочу что дальше делать по жизни. Я ж в Москве уволился везде, в Киеве непонятно что....Надо понять куда двигаться дальше. Должно наступить просветление.
- Понятно. Паломничество в Сибирь. Я тоже подумать. Только я про личное....
Егор хихикает надо мной. Я молчу и каждый погружается в свои мысли.
Ночи для нас не было. Прилетаем в час ночи по Москве, а по местному в 4 утра. Уже начался рассвет. Косые лучи солнца пробиваются во все небо через розово-оранжевые кучевые облака. Тепло, пахнет дождем. Прямо на трапе самолета меня больно кусает комар. Восторг проходит моментально. Мы в сердце Сибири, 2900 километров от Москвы.
Перед дорогой хочется принять душ, поэтому едем к Димкиной маме, которая живет в Новосибирске и с которой я не знакома ни лично ни заочно. Димка - друг бывшего мужа. Очень хороший человек. Только его схема проезда похожа на записки сумасшедшего. Местное население долго смотрит на эту схему и стеснительно закатывает глаза к небу. В любом случае садимся в маршрутку и выезжаем в город.
Первый живой персонаж, который нам встречается настоящий сибирский здоровяк на две головы выше нас, бритый, но достаточно интеллигентный. Он лихо монтирует летнюю палатку. Мы называем адрес. Дальше все происходит в одну секунду. Глаза у него радостно вспыхивают. Он знает где находится эта улица, поэтому не долго думая выдергивает железный штырь, замахивается им от лопатки с сибирской удалью и во весь голос гаркает: "Это там!", указывая путь этим самым штырем! Мы успеваем отскочить и нервно пригнуться. Коротко благодарим и удаляемся не уточняя детали. Больше вопросов никому мы не задаем, а фотографируемся возле местного ДК у плаката "Клуб веселых человечков", возле городской доски почета (!), мемориала "Слава труду", ловим машину и оказываемся возле подъезда нужного нам дома в 7-30 утра.
Глухая железная дверь в подъезд закрыта. Открыть ее можно только ключом, ключа естественно нет. На все про все у нас час времени, в 9-00 начинается маршрут. А помыться хочется. Сидим возле подъезда минуту, две, три. Стараемся не терять оптимизма, ну должен же кто-то куда-то пойти! На четвертой минуте как манна небесная открывается дверь и выходит пожилой мужчина в белой майке и спортивных штанах с отвисшими коленками вынести мусорное ведро. Молча останавливается в дверях, окидывает взглядом двух опухших от бессонной ночи людей с гигантскими рюкзаками на плечах, которые смотрят на него как евреи на Моисея. Мы здороваемся и проскальзываем в подъезд.
Через полтора часа чистые, сытые и довольные выдвигаемся вместе с группой в бескрайние сибирские просторы. Еще через час занимаем самые козырные места в автобусе - на задних сиденьях, которые почти под потолок завалены рюкзаками и снаряжением. Расстилаем спальники прямо на рюкзаках и разваливаемся на них в полный рост. Снимаем кроссовки, носки, переодеваемся в майки, открываем форточку и тут же проваливаемся в сон.
- Манты, чебуреки, акрошка, борщ, пирожки!
- Шашлыки, шаурма, чай!
Мы мгновенно просыпаемся, ничего не соображая, как кобра на дудочку, машинально выходим из автобуса. Первая стоянка. Елки-палки! Это рай! Одна добродушная тетушка поливает прохладную воду из ковша на руки Егору, другая уже бежит к нашему столу с тарелкой свежайшей акрошки, третья несет целый стакан сметаны. Егор объявляет, что остается в придорожном гареме навсегда. Предо мной хоть никто так не бегает, но я с ним солидарна. Здесь хорошо! Мне это все почему-то очень напоминает Индию. Наверное потому, что в общественном туалете на входе вместо занавески висят парадные красно-белые мохнатые гирлянды. И это только начало.
Мы продолжаем путь. Всего нам предстоит преодолеть 560 км.
"Мой рок-н-ролл это не цель и даже не средство
Дорога мой дом и для любви это не место....."
Сон в котором у любимого роман с другой женщиной портит настроение, но не надолго. Легкий кризис, когда мне кажется что моя любовь больше гор тоже длится недолго. Из нас двоих на коне в прямом смысле этого слова скоро буду я. Этой мысли мне вполне достаточно для того чтобы полностью переключиться на отдых. Это мои последние мысли о цивилизации. Через несколько часов перестает работать мобильник, тут и начинается мое "просветление".
Мы оба честно собирались уйти в себя, ни с кем не общаться и думать, думать, думать. Получилось как всегда. Не думали ни секунды и общались не переставая. Вместо отрешения от мира мы превратились в губку, жадно впитывающую все происходящее. Мыслили не дальше чем через час. Полностью открытая душа, ничего городского, ничего сугубо личного, никаких проблем.
И время потекло по-другому. Ощущение отлично знакомое всем путешественникам. Время, которое отдаешь без остатка и сожалений каждому мгновению, каждому встречному человеку. Коллективное сознание. Мы - классические космополиты.
Все в этом походе было настоящее - настоящая Сибирь, настоящие горы, настоящие тропические ливни и грозы, настоящая тайга с невиданными цветами, настоящие кони, настоящие хитрые алтайцы, настоящие ночи под звездным небом, настоящая баня, настоящие разговоры по душам у костра, настоящие пороги ледяной горной реки, настоящие шашлыки из дикой косули. Разве это три дня? Нет, это вечность. Всю поездку я повторяла про себя одну единственную фразу: "Чтоб я так жил!".
Ну что же...Здравствуй, Алтай!
Проезжаем Алтайские деревушки. Местные заправки - это экзотика. Я такие видела только в советских фильмах, типа "Королева бензоколонки". Обращают внимание названия магазинов. Например, "Яйцо. Пиво. Вода". Причем по внешнему виду понятно, что больше в этом магазине ничего нет. И магазинов в деревушке тоже больше нет. Вот такие они неприхотливые, алтайцы. Или магазин "Визит". Это в деревушке, где всего 6 домов. Аристократично. Но больше всего мне понравилось вполне философское название "Миг". В смысле что между прошлым и будущим этот миг у алтайцев есть и они его не пропускают.
На второй стоянке мы подтверждаем местное правило, что медовуху пьют только туристы. Уважающие себя алтайцы - только водку! Регулярно и в больших количествах. Ну в крайнем случае пиво. Ай да алтайская медовуха! Глоток чудесной жидкости с домашними пирожками скрашивает оставшуюся часть пути. Кстати самую живописную. Последние 100 км мы все время едем рядом с красавицей Катунью. Уже давно начались горы и сосновые леса. Нас везут в последний населенный пункт - поселок Еланда (называемый нами впоследствии "полная Еланда"). После Еланды дорога заканчивается через 10 км, а дальше непроходимые леса и 200 километров до границы с Китаем.
Селят нас у коневода дяди Вити, потому что рано утром мы уходим на конях в горы. Дядя Витя - алтаец, потомок шамана, вылитый мой друг Денис Шлионский, только взрослый. Такие же жгуче карие глаза, особый доброжелательный, но очень цепкий взгляд. Очень мощная и положительная энергетика, мгновенная реакция, быстрые движения, жесткие решения. Голая и необузданная харизма, блюдо состоящее из одного отборного красного перца. Не дай бог попасться ему под горячую руку! Или сделать что-то, что ему не понравится. Человек, к которому сразу испытываешь магическое притяжение. Нам повезло. Дяде Вите сейчас много пить нельзя - недавно его укусил клещ и он две недели пролежал в больнице, реабилитация еще не закончилась. Мебель в хижине дяди Вити трех видов: кровати с железными сетками (восемь в доме и четыре на улице), столы (два в доме и один большой на улице) и полки для конного снаряжения. Больше ничего. Представляете распорядок дня человека?
Дядя Витя натопил баню. Парилка была такая, что когда я бегала окунаться в ледяную Катунь, от меня валил пар в радиусе нескольких метров, а вода шипела как от утюга. Полный катарсис! В самый разгар парилки неожиданно постучался Егор. Нет, не мое голое тело было нужно ему.
- Ань, у нас там где-то должна быть медовуха....
Надо сказать, что Егор оказался идеальным партнером по путешествию. Со стороны мы выглядели как семейная пара счастливо прожившая лет десять не меньше. Никто никого ни о чем не просил, все сложилось как-то само собой. Всю мужскую работу - носить тяжелые рюкзаки, установить палатку, упаковать арчемаки (дорожные сумки, которые вешают на коня) и т.д. беспрекословно делал Егор. Я всегда чувствовала надежное плечо рядом. Всю женскую - мытье посуды, развешивание мокрого белья, расстилание и сбор спальников, ну и распределение где что лежит - беспрекословно выполняла я. Естественно я объяснила где медовуха, вспомнив при этом, что когда я уходила париться, Егор и еще один турист Володя, своим поведением напоминающий необъезженного коня, сели поговорить, поставив перед собой литр водки. Видимо водки уже нет, а поговорить еще хочется. Когда я вышла из бани чистая и раскрасневшаяся, взгляды собеседников были безвольно опущены в собственную тарелку. Каждый держался молодцом, спина прямая, тело натянуто как струна, а вот голова подводила, она буквально болталась, выдавая крайнюю степень алкогольного опьянения. Но дискуссия не прерывалась!
Володя, гладя в свою тарелку - А ты знаешь какие у нас в краснодарском крае краеведческие музеи!!!! ОООО!!!! Нигде нет таких музеев! У нас мамонты стоят настоящие в человеческий рост. (Егор на секунду поднимает глаза в знак уважения к краеведческому музею краснодарского края и снова опускает их в тарелку). Да что там мамонты. У нас там единорог есть!
Егор, не отрывая взгляда от собственной тарелки, спокойно - Нет, единорога у вас быть не может.
Володя, громко, но не поднимая взгляда - Да говорю же тебе. Единорог там стоит! Точно! Е-ди-но-рог!
Егор, еще более спокойно своей тарелке - Не может быть у вас единорога, потому что это мифическое животное. Конь с рогом.
Володя, успокоившись, своей тарелке - Ну нет....Коня с рогами у нас нет..... Ну может это носорог...Ну кто-то с рогом точно есть. Такие в наших лесах не водятся.
Спим мы под открытым небом на железных кроватях. Последний раз я так спала лет десять назад. А как все просто - расстилаешь спальник, ложишься на спину и смотришь на бескрайнее звездное небо, местами подернутое легкой дымкой, которая опускается на горные вершины. Потом закрываешь глаза и засыпаешь счастливая, впитывая всем существом красоту дикой природы и бесконечность космоса.
Просыпаюсь от суеты и криков. Открываю глаза. Боже! Уже все на конях, дядя Витя помогает взобраться на коня какой-то девушке, а ее подруга вцепившись коню в гриву и вытаращив глаза от страха кричит на всю окрестность:
- Кто мне скажет как пользоваться лошадью?
Я понимаю, что мы бессовестно проспали, бужу Егора. Вскакиваем. Как солдаты за пять минут одеваемся, умываемся, съедаем совершенно несъедобную манку, собираем арчемаки и без всяких инструктажей садимся на своих лошадей. У Егора темный строптивый конь, на боку у которого следы борьбы с медведем. Борис Андреевич. Мой - Сайгак - гнедой, с косматой гривой прозван за свой нрав "Смиреный". Смиреный Сайгак!!! И слава богу, потому что правила пользования лошадью приходится осваивать уже по дороге. Страшно невероятно! Сознание ото сна резко переходит в дикий стресс. Я сижу верхом громадном, полудиком, живом существе, которое издает странные звуки - хрипит, рычит, сморкается, чихает, мотает головой, фыркает. Совершенно непонятно что это существо, весящее, между прочим, около тонны, сделает в следующий момент и самое главное почему. Я замираю и со страхом прислушиваюсь к каждому вздоху мощного теплого тела подо мной, легкие у которого работают как кузнечные меха. Даже если бы я просто посидела на коне целый день, у меня было бы достаточно впечатлений, но проводник Вася дает команду "Но!" и, мама дорогая, мы трогаемся с места. Глаза у меня от страха ну практически с этого самого коня, напряжена я так, что подпрыгиваю на каждом шагу. Через некоторое время страх потихоньку стихает, смотрю на других - они величественно спокойны. Егор уже где-то впереди. Я расслабляюсь, стараюсь попадать в ритм шагов, иначе одно место обратно точно не доедет. Сотрется нафиг. И тут случается по моим меркам невероятное! Мой конь останавливается и писает. Ну, ребята, если вы никогда не видели как писают кони, то вы много потеряли. Ниагарский водопад просто отдыхает. Мощная, как из пожарного шланга, струя бьет в землю и пенится минут десять не меньше. Какой уж тут страх! Моментально включается чувство юмора, и я перестаю бояться своего Сайгака и начинаю учиться верховой езде. Довольно быстро появляется осанка, я упираюсь в стремена ногами, плавно подмахиваю тазом в такт шагов. Еге! Не все так плохо! Мой Сайгак как машина - тянешь за поводья вправо - поворачивает направо. Тянешь влево - поворачивает влево. Только команду "но!" выполняет с третьего раза. Знает зараза, что туристы путаются, сами не зная что хотят дают противоположные команды. Могут тянуть на себя поводья ("стой") и кричать при этом "но!". Но вот что самое главное надо знать об алтайских лошадках, так это то, что команда "Но, бл.....ь!" для них более понятна. Если дать ее громко и уверенно - Сайгак трогается с места и с первого раза.
Живут алтайские лошадки в спартанских условиях. Летом - туристы и охота, а зимой их выгоняют в горы, выживай как хочешь. По весне они возвращаются исхудавшие, с косматыми гривами в репьях. Объезженный, "рабочий" конь стоит около 500$, только таких коней никто не продает. Кони здесь - это хлеб.
Егор - А курить на лошади можно?
Проводник Вася - А ты в машине куришь?
Когда я привыкаю к Сайгаку, уже начинаю любоваться окрестностями. Сначала мы едем по равнине, прямо по горным лугам. Рядом с тропинкой, среди поросших мхом камней россыпи скромных небесно-голубых незабудок. Так трогательно, ну просто Инь и Янь. Напеваю песню "Мы выходим на улицу и гуляем по телу планеты". Ощущение именно такое. Все вокруг живое, даже воздух. Тело земли приветливо и красиво. Запах травы вместе с запахом сырости от росы и близости Катуни, нежные очертания гор в утренней дымке, луга с незабудками, голубое небо, простор и свежесть творят с сознанием чудеса. Блаженная улыбка не сходит с моего лица всю поездку. Егор тоже доволен.
Первый серьезный адреналин - спуск с небольшой горы. Мне так страшно, что я в числе некоторых девушек слезаю с Сайгака и веду его под уздцы. Что оказывается не менее страшно, потому что он громко цокает копытами по камням, тяжело дышит прямо мне в затылок и бодает мордой. Иди мол побыстрее. Я снова боюсь его и еще спуска. Сердце колотится как мотор. Фух, преодолели кажется, я чтобы расслабиться заговариваю с нашей проводницей. А она мне сообщает, что этот спуск просто ерунда по сравнению с тем, который будет завтра. Ну все, теперь покой мне будет только сниться. Есть время настроиться до завтрашнего дня.
Странно у меня устроена психика. Я сначала до смерти пугаюсь, потом начинаю анализировать, потом успокаиваюсь, потом настраиваюсь и после этого уже ничего не боюсь. Так и со спуском. Мне просто нужно время на то, чтобы остановить инерцию страха. А вот пугаюсь я, к сожалению, всего и в любом случае. Суток мне вполне хватило для того, чтобы побороть свой страх и на следующий день на опасном спуске я даже не волновалась. Но уж зато все эти сутки страх шагал впереди меня и все я воспринимала через его призму.
Чтобы не впились клещи и чтобы не обгореть приходилось весь день ехать в кофте с длинными рукавами. В полдень стало совсем жарко, точно больше тридцати градусов в тени, на солнце так все сорок. Одежда липла к телу, спина совсем устала. Но это было уже не важно. Маршрут уводил нас дальше и выше в горы. На ровных участках дороги я потихоньку осваивала езду рысью. Главное точно попадать в ритм, не бояться и тогда появляется упоительное ощущение скорости и мощи.
Когда мы собирались, я очень волновалась, чтобы Егор взял с собой все необходимое, перезванивала ему раз сто по каждой мелочи. Как-то созвонились уже сто первый раз поздно ночью, вдруг я вспомнила про то, что на конях сильно натираются лодыжки:
- Егор, а у тебя сапоги для лошадей есть?
На что Егор, совершенно невозмутимо отвечает - Аня, у меня не то, что для лошадей, для себя сапог нет! Лошади пойдут босиком!
Мы с Егором как дети осваиваем все что только можно. Кони - отлично! Рафтинг - еще лучше! Горы - тоже хорошо! И чувствуем себя при этом великолепно!
Как же прекрасно учиться, развивать себя, будить скрытые силы, использовать свой потенциал! Прекрасно ощущать себя хозяином своей жизни. Взять вот так, собраться, поехать на Алтай, сесть на коня и научиться идти рысью! Это и есть неповторимое ощущение той относительной свободы, которая дана человеку.
Вскоре объявили, что мы ищем место для стоянки. Дорога пошла рядом с маленькой горной речушкой. Удивительно, как часто вода стягивает к себе центр удовольствия и красоты. И гигантские горы, и сочно-зеленая трава, и березовые рощи, и даже невиданные цветы остались в моей памяти довольно смутно, зато я до мелочей помню каждую излучину этого ручейка. Помню мягкую и неровную фактуру воды, огибающую многочисленные подводные камни. Помню отражение облаков и солнечных лучей, мелкий гравий на дне, упавшие в воду ветки, местами уже покрытые плесенью. Помню берега с пышной травой, которая как меховое манто величаво склонялась к воде. Где-то ручеек был совсем мелкий и из воды выглядывали острые горные камни. А там, где он становился глубже, вода приобретала изумрудный оттенок, но была мутной и грязной из-за растаявшего снега с вершины горы. Последний штрих к описанию ручейка - странный и специфический звук. От быстрого течения воды камушки трутся друг о друга как жернова, такое впечатление, что вода их пережевывает. От этого журчание становится необычным.
На стоянке только мы успели поесть и установить палатку, как с мощных раскатов грома началась гроза и ливень. Дождь хлестал по брезенту, а уже мы спали безмятежным сном счастливых и уставших людей. Приятно, что у нас была самая густонаселенная палатка. Люди просились именно к нам. Наш проводник Вася тоже выбрал нас, а мы, когда проснулись, замучили его вопросами про быт алтайского народа.
Вася, наш ровесник, учился в местном университете на гео-физическом факультете. Почему бросил не рассказывает, теперь работает с дядей Витей. Но образованность в нем чувствуется, говорит он складно. Доброжелательный, интеллигентный. Вот что он нам рассказал.
Раз в году у алтайцев бывает национальный праздник "эль-оин" ("эль" - народ, "оин" - игры). Под открытым небом в долине собирается около ста двадцати тысяч человек со всего Алтая чтобы посоревноваться в национальной борьбе.
Основной промысел алтайцев - охота, особенно зимой. Ходят на "солонца" - делают кормушку для зверя из соли, зверь привыкает к этой кормушке, охотнику остается только выследить его и пристрелить. Прозаично. Маленькая деталь - местные охотники утверждают, что продвинутые зайцы едят майонез.
Другое занятие алтайцев - строительство. Что они строят не понятно, потому что живут они в хижинах сколоченных из досок разной длины и разных мастей, точно не купленных. Видимо под строительством понимается добыча этих самых досок в окрестностях и у соседей (подобную сцену мы наблюдали у дяди Вити, когда в разгаре вечера он таинственно объявил, что должен забрать долг, испарился по направлению к стройке соседей и вернулся через некоторое время с досками).
Больше о занятиях алтайцев выяснить ничего не удалось. А когда мы спросили у Васи как геофизики у геофизика чем отличается лес от тайги, он молча вышел из палатки прямо в дождь и долго не возвращался. Мы поняли что пытать его больше не надо. Разницу нам позже туманно объяснил дядя Витя - тайга начинается высоко в горах, для нее характерны высокие деревья, в основном кедры.
Сколько раз я замечала, что рядом с сильным и опытным мужчиной я тут же расслабляюсь и становлюсь глупенькой и наивной. Ну так природа срабатывает! Гуляем ночью с Егором возле нашего лагеря, разговариваем, а за горами в тучах появляется луна. Я вижу краем глаза свет и говорю:
-Ой, рассвет начинается.
И тут же изумленные глаза Егора. Время 23-00, солнце только село. А потом было еще круче. Мы ушли далеко от лагеря, дошли до фазенды местных охотников-коневодов. Присели на ограду, продолжаем болтать. И вдруг мне стало страшно.
- Егор, а если твоего коня медведь драл, значит здесь медведи водятся. Ничего что у нас кроме фонарика с собой ничего нет?
- Ну Аня, ну здесь же не совсем дикие места, рядом дом.
- Ой, так ведь медведю это удобнее. Там же лошади стоят привязанные. Подошел и съел!
- Ага! Медведи интеллектуалы! Подошли к ограде с биноклем - ага, кони, ага, привязаны. Так, каким узлом? Морским. Значит туристы привязывали - можно есть. А если правильным - то Вася привязывал, лучше не трогать, а то потом даст жару.
Мы посмеялись, но это меня мало успокоило. Слово "медведь" так и осталось в сознании. Я ловила каждый шорох. И вдруг ...Нет ну вы только представьте - ночь, темнота, лес глухой, горы, тишина....И вдруг я слышу как сзади кто-то подходит. Ну вы помните про ночь и про то, что изначально страшно. Причем мало того что подходит, он еще тяжело дышит и это точно не человек. Медведь! Никаких сомнений! Конечно огромный дикий медведь! Я вскакиваю, ору, фонарик из рук падает. А это конь....И на нем местный охотник. Вот же фигов страх! Боишься чего-то, так и видишь это во всем. Как в анекдоте, когда охотник пошел в лес, и потерял свою собаку. Расположился на ночлег, один в лесу - страшно. Заснул, а собака его по запаху нашла, залезла в палатку, от радости давай пятки лизать. Охотник проснулся и думает "И понимаю, что Шарик, и понимаю что пятки лижет, а срать (извините) не перестаю".
Я ну практически так же. Ох, посмеялся надо мной Егор.
А человек на коне оказался не менее диким. Хриплым, точно как в мультике "Жил был пес" голосом он спросил:
- Водка-пиво есть?
- Нет.....
- А что вы тогда здесь делаете?
Не помню что мы на это ответили и не помню к чему он рассказал нам три истории:
История первая:
- Объезжал я лошадь. Сел на нее....Больше ничего не помню. Очнулся в больнице, братья меня оттащили. Сотрясение.
История вторая:
- Решил я туристов покатать. Сел на лошадь.....Больше ничего не помню. Очнулся в больнице. Сотрясение и шишка на шее.
История тертья:
- Приезжаю я домой, а на моих нарах какой-то м....к спит. Я ему говорю: "Ты что, охренел?", а он мне: "Я за все заплатил". Поеду вломлю ему, за мои нары он заплатил.
На последних словах он развернул коня и не прощаясь скрылся в темноте. За спиной у него было ружье. Мдаа. Не завидую я тому человеку, который заплатил за его нары. Понимаете сколько сотрясений мозга у человека, если за две минуты он рассказал про два? Еще неизвестно что страшнее - один на один с медведем встретиться или без водки и пива с таким чудом.
После этой встречи мы единодушно побрели в лагерь высыпаться перед завтрашним полуторачасовым опасным спуском, который за то, что он очень широкий называют здесь "Кутузовский".
Первую половину следующего дня мы поднимались высоко в горы. Дорога стала совсем плохая - перемешанная, как после бульдозера, глина, а еще часто встречались бревна поперек дороги. Мой Сайгак, почему-то их перепрыгивал! У всех лошадки переступали аккуратно, а мой подойдет в бревну, примерится и вдруг - скок! И если не держишься хорошо за уздцы - это твои проблемы. И ветви деревьев, которые выше головы Сайгака - тоже твои проблемы. Не пригнулся вовремя - получай фашист гранату, слетишь с седла в два счета. Никому не расслабляться. Лучше гор могут быть только горы....
Так дорога превратилась в преодоление препятствий, времени и возможности на восхищение практически не было. Тем временем природа становилась все красивее и красивее. Лес изменился, начались лиственницы, сплошь покрытые толстым слоем лишайника. Прямо Бабки-Ежкин лес, готовая декорация для сказок. К незабудкам и колокольчикам добавились горные лилии ярко малинового цвета и потрясающей красоты "жарки", называемые в народе "огоньками". Внешне они похожи на лютики, ярко-ярко оранжевые, а когда их много, то действительно как будто огонь. Огненные поляны.....А когда мы выезжали на опушку, то открывался вид на горы. Дух захватывало уже не только от адреналина, но и от всей этой красоты. Вдалеке виднелись снежные вершины. Вася крикнул издалека, указывая рукой в ту сторону, что там большой и красивый водопад. Мы уверенно поднимались выше и выше в гору без остановок. Сознание как фотоаппарат фиксировало красоту. Да и на самом деле напускное это все. Фотографии, рассказы. Это все уже приукрашенные впечатления того момента времени. Вот если меня здесь сфотографировать, то это ж просто как полководец - "стою на вершине, Кавказ предо мною". Такую историю можно из этого раздуть! Как на картине. Красиво! А в жизни в этот момент ваш конь, извините, возьмет да и пукнет так, что вы становитесь цвета пиона. И сама вся потная, с грязной головой. Об этом наверняка не расскажешь. Вот она разница между реальным и идеальным. В этом вся жизнь. Если понимать, что конь не для того, чтобы вы царем на нем выглядели, то вас не смутит уже ничего.
Так что не жалко мне было, что фотографировали мы на ходу - что получится, то и получится. Да и в принципе на коне трудно фотографироваться. У них очень развит стадный инстинкт - если все кони идут, то удержать его на месте практически невозможно.
Вскоре мы поднялись к самой вершине нашей горы. Восхождение приобрело еще большую красоту, когда небо стало потихоньку затягиваться грозовыми тучами. Появилась некая фатальность. Лес закончился, мы пошли по лугу. Теперь уже ничего не загораживало вида на окрестности. Мы - чуть ниже облаков, впереди гигантская расщелина, а наша тропинка пошла по кромке вершины. Узенькая, шириной не больше одной стопы. Направо - метров пятьдесят до вершины, влево - откос под углом сорок пять градусов. Наступила предгрозовая тишина, чуть усилился ветер. Расщелину видно далеко вниз. Вся наша группа тоже затихла. Мы идем аккуратно, в нескольких метрах друг от друга. Цокот копыт отдается эхом. Лошади устали, ступают тяжело и медленно, на каждый шаг меня покачивает в разные стороны. Одно неверное движение Сайгака и мы сорвемся вниз, будем катиться и зацепиться будет не за что. Я ужасно боюсь высоты. Мне страшно так, что я поднимаю глаза вверх. На фоне серо-черного неба гордо парит одинокий орел. Я даже не пытаюсь его сфотографировать, потому что сейчас поводья нельзя отпускать ни в коем случае. Я становлюсь одним целым со своим Сайгаком. Ну, дружок, не подкачай. Проводница уверяла нас, что на этом маршруте лошади никогда не падали. Хочется верить.
Зачем мне сдался этот адреналин? Что меня занесло в эти горы? Кому и что я хочу доказать и хочу ли?
Я убеждена, что поехала сюда по судьбе. Все было очень странно. Просто постучалась в сознание мысль о рафтинге, разрослась до идеи, притянула Алтай. Довольно быстро мне ответили на запрос по интернету, с первого звонка я договорилась на ночевку в Новосибирске (на обратном пути), с одного звонка нашла спецпредложение по авиабилетам, с третьего звонка нашла попутчика. И стало ясно - надо ехать.
Осталось совсем чуть-чуть этой тропинки, скоро выйдем на ровную поверхность, а потом спуск.
Мне виделись разные причины такой судьбоносности поездки. Роман с Егором отпадал, потому что у него в Киеве жена и сын. В группе мужчин больше не было, значит не любовь. Понять что-то для себя? Наверняка. Только пока ни одной достойной мысли. Доказать что-то? Нет. Я уже надоказывалась вдоволь. Чтобы потом похвастаться? Ну может быть, не скрою, но это не основное. Погибнуть?
Мы вышли на площадку перед спуском. Коротенькая передышка, во время которой Василий поправляет седла, затягивает веревки, связывающие арчемаки.
Погибнуть...Или покалечиться? Лучше уж погибнуть. Вариантов для этого здесь масса. Я прекрасно понимала, что будет реальная опасность, только думала про рафтинг, а оказалось что кони гораздо опаснее.
Я стала пленницей этой мысли о судьбоносности и пыталась разглядеть ее хоть в чем-нибудь.
Ничего опасного в спуске не было. Я уже научилась доверять Сайгаку. Для безопасности мы все спешились и вели по отвесному Кутузовскому коней под уздцы. Я впереди, Сайгак тяжело дыша сзади. Теперь Сайгак даже не бодал меня, а послушно останавливался на трудном участке пути. Кутузовкский представлял собой огромную, истоптанную широченную дорогу. Местами я поскальзывалась, иногда по колено проваливалась в глину. Слава богу не было дождя, иначе наш спуск продолжался бы не полтора часа, а всего минут пять.
Приблизительно через час склон стал более пологим и мы снова сели на коней. Опасность позади. Я цела и невредима. Стали ли я после этого сильнее? Мудрее? Опытнее? Да, конечно. И в то же время я понимаю, что все это опять же ерунда. Это уже давно пройденный этап. Секрет раскрыл мне в этот вечер дядя Витя.
Последний час нашего пути мы ехали мимо высоченных голых скал. Почти черные, отвесные, они словно нависли над нами, было как-то не по себе. Небо стало совсем свинцовым. От усталости я даже не заметила водопад, а просто проехала мимо. Дорога опять стала сложная, каменистая, узкая - между скал и ручейком. В одном месте дорогу преграждала громадная каменная плита. Абсолютно гладкая, она была чуть наклонена в сторону ручья. Я оглянулась на Василия - надо ли слезать с коня, он махнул рукой, типа проезжай. Ну раз Василий сказал, значит поеду. Сайгак подошел вплотную к плите, остановился, долго ее нюхал, несколько раз ставил и убирал ногу. А потом резко пошел по той стороне, которая дальше от ручья. Только потом Василий сказал, что это место очень опасное, просто Сайгак уже несколько раз проходил его, поэтому знает куда наступать. А кони, которые идут здесь первый раз часто поскальзываются и плюхаются на попу, затем с них падают и всадники.
Когда до нашего лагеря осталось метров пятьдесят начался ливень. В моем арчемаке лежит дождевик, но через минуту он уже не нужен, потому что я промокаю, как сказал Егор, "до прокладок". Дождь бьет в лицо - я практически ничего не вижу, идем вперед по инерции, скоро становятся слышны крики из нашего лагеря. Сцена нашего приезда получилась очень кинематографическая. Дождь, много людей, кони, крики, смех, суета. Спешиваться нам помогают дети, а дядя Витя в военном плаще появляется то тут, то там, громко и по-деревенски командует куда и что складывать, куда вешать мокрую одежду, куда вести коней. Красивое, доброе и победное возвращение.
Теперь уже кажется что хижина дяди Вити - это самая что ни на есть цивилизация. И самое главное - есть горячая вода и баня. Забежав под крышу хижины мы сбрасываем с себя мокрую одежду, переодеваемся во все сухое и чистое. Вокруг грязь, пыль, вода, полумрак. Я соображаю, что единственный способ высушить мокрую одежду - повесить ее в бане после того как все вымоются.
Мужчины сразу делятся на две группы - те, кто идет париться и те, кто едет за водкой. Во второй группе человек гораздо больше. Дядя Витя тут же организовывает машину в единственный магазин ближайшей деревни. Его рвение объясняется чуть позже - оказывается хозяйка магазина это его зазноба.
После мужчин парятся и девушки. Я дожидаюсь когда выходит последняя девушка и развешиваю наши с Егором вещи в парилке. Тем временем за столом уже пир горой, водка приехала и активно пьется. По мере ее употребления улыбки становятся все шире, разговоры все громче, народ постепенно начинает делиться на группы по интересам. Наши проводники сидят с нами. Приезжает скуластый брат дяди Вити Саша, а с ним еще трое будущих проводников. Выясняется, что кто-то еще пойдет в баню, поэтому я забираю из парилки горяченную одежду, от которой валит пар и снова развешиваю ее в хижине. Брат дяди Вити начинает приглядываться за моими передвижениями, дядя Витя это замечает и тоже начинает приглядываться ко мне.
Мужчины покупают у невесть откуда взявшихся подростков мясо только что разделанной дикой косули. Из костей варят потрясающий бульон, а из мяса Егор берется делать шашлык. Нарезает его мелкими ломтиками и долго мнет его в миске.
Дядя Витя говорит, что париться все-таки уже никто не будет, поэтому я забираю остывшие вещи из хижины и несу их снова развешивать в парилку.
Егор мнет мясо.
Моя хозяйственность приводит дядю Витю в полный восторг, он смотрит за мной еще более внимательно. Я возвращаюсь из парилки, дядя Витя совсем сахарный. Но его начинает раздражать присутствие Егора. Чтобы его избежать Саша с дядей Витей начинают в две руки наливать Егору водку стаканами. Егор пьет водку с удовольствием и продолжает мять мясо. Народ смотрит на мясо голодными глазами и глотает слюни.
Я как гром поражаю коренных алтайцев тем, что не делаю никаких замечаний Егору по поводу выпиваемой водки и иду стирать грязное белье. Теперь стаканы с водкой Егору наливаются в два раза чаще. Дядя Витя сажает меня рядом с собой и заранее отказывается есть шашлык, потому что "не нужна мне чужая энергетика", в смысле что Егор мясо руками трогал.
Пожалев вконец оголодавших людей Егор наконец-то кладет мясо на мангал и садится рядом с ним. Народ тоже, утирая усиливающиеся слюни, перемещается к мангалу. Но по-прежнему никто не мешает таинственным манипуляциям Егора, который как египетский жрец держит руки над костром, периодически значительно окунает их в тазик с водой и брызгает на мясо.
Я заранее расстилаю спальники на железных кроватях на улице. Дядя Витя контролирует процесс. Все уверены, что мы с Егором муж с женой. Дядя Витя что-то говорит по этому поводу, а я отвечаю что мы просто друзья. Пауза как в "Ревизоре". Дядя Витя зовет Сашу и просит повторить фразу. Я повторяю что мы только друзья, что ничего у нас быть не может, что у Егора семья в Киеве. Снова пауза.
- И что? Вы даже не спите вместе?
- Нет.....
- И секса не было?
- Нет.....
- На Алтае вдвоем и без секса?
- Да....
- Ну-ка повернись спиной!.....С такой попой и не спали?.....Не понимаю.....Ну-ка отойди подальше!!!! ........С тааааакииииимиииии ногами и не спали????
- Дядя Витя, вы у меня еще зубы посмотрите!
Я ухожу к столу, дядя Витя c Сашей остаются в полном недоумении.
Темнеет. Егор не прекращает священнодейство над шашлыками. Народ в панике. Слабые не выдерживают и уходят. Егор не обращает на это никакого внимания, берет в правую руку фонарик, а левой то пьет водку, то брызгает водой из тазика на шашлыки.
Небо затягивается тучами, туман с гор ползет вниз. Все присутствующие алтайцы недовольно хмурят брови, говорят что ночью будет дождь. А я уже спальники расстелила под открытым небом...Подумав стратегически я понимаю, что надо ночевать под крышей. И тут меня озаряет, что в предбаннике есть диван. Если меня озарят, то лучше мне уже не препятствовать. Хотите вы того или нет, но меня не свернуть. Вещи-то уже сушатся в бане. Теперь и спальники перенесены туда несмотря на протесты дяди Вити. Почему он не хотел чтобы кто-то спал в бане не знаю....Но у меня в этот вечер явная привилегия и я ей пользуюсь!
Я возвращаюсь к столу. Возле Егора никого нет. Он с шашлыками один на один. Шашлыки для него - уже дело чести. Он сказал - он сделал. Он - живое воплощение человеческой воли, монолит. Полулежа на земле, между стулом и мангалом, он, как Данко горящее сердце, держит над собой фонарик. И уже не важно что фонарик светит куда угодно, только не на шашлыки.
- Даааа, Егор конечно молодец. Все рассчитал. Вы, говорит, конечно можете делать все, что хотите. Можете ждать, можете не ждать, можете сходить к реке, можете лечь спать. Но шашлыки тут.
И правда. Минут через десять, когда вокруг уже не осталось никого, ночной алтайский воздух пронзила сакраментальная фраза Егора: "Шашлык готов". В ту же минуту точно как в фильмах ужасов, с разных сторон, непонятно откуда из тьмы стал выползать измученный голодом народ. Даже те, кто ушел метров за двести на берег реки, повинуясь неосознанному влечению через минуту оказались возле стола и причмокивали шашлыком.
Дядя Витя соображает, что раз я сама говорю, что свободна, то стало быть такой шанс упускать не надо. В ход пущено все оружие - комплименты, нежные дотрагивания до ручек, энергетические флюиды, юмор. Лучше дяди Вити в этот момент нет никого на свете. Я все это вижу, понимаю и продолжаю жить своей жизнью, пока не попадаюсь на банальное "ты меня уважаешь". Теперь я должна с ним выпить. Передо мной волшебным образом появляется холоднющая банка с пивом. Откуда? Холодильника ведь нет... Дядя Витя тащится от того, что это его тайна.
Саша понимает, что бой проигран, расслабляется и начинает рассказывать такие истории, что покатывается вся компания.
- Что говорит у вас за русские мужики. Толи дело мы, алтайцы! Видите какие у меня бицепсы? А знаете откуда? Это ваши мужики ни рыба, ни мясо - сало шпик, привезут своих баб в поход и бросят. Уедут далеко и орут: "Ты уже села на коня, милая?". А милая весит килограмм двести! Она и ногу-то поднять не может. Но зато я не как ваши проводники-интеллигенты за ручку. Неееее, это не мой профиль. Я ляжки люблю. Хрясь ее под жопу и она уже на лошади!
А еще был у нас такой парнишка веселый, что мог час с деревом драться и этот бой комментировать. Артист одним словом. И очень он девушек любил. Как напьется так и любит ту, которая рядом оказалась. Однажды мы сидим в походе у костра, вдруг одна девочка, ну та которая рядом с ним сидела, говорит: "Я пошла спать". И ушла. А он выпил рюмки три для храбрости и за ней. Влезает в палатку и спьяну забыл что два входа - первый в предбанник, а второй уже внутрь палатки. Залез в предбанник и давай в темноте шарить ее искать. Наткнулся на второй вход и решил что это одеяло и надо лезть под него и полез себе под дно палатки! А девочка уже заснула, вдруг просыпается от того, что под ней что-то ползет, как заорет: "Ааааа! Тут червяк гигаааантский!". И хрясь его сверху!
А одна барышня решила алтайский язык выучить. Учила, учила слова, задолбала меня вопросами, я взял да и сказал ей вместо "орел" - "курица". А ее звали Света, что в переводе на алтайский, значит "Белый орел". Понимаете, да? Она вечером решила блеснуть знаниями. Заходит к охотникам, улыбается во весь рот и громко так с выражением четко произносит: "Здравствуйте! Вас приветствует Белая Курица!". Блондинка она к тому же была. Охотники так и полегли от хохота.
Знаете почему у алтайцев глаза узкие, а у русских большие? Ааааааа! Потому что русские сварят картошку, положат ее в рот, а она горячая, вот они глаза и таращат. А алтайцы возьмут мясо (тут он взял для наглядности самый большой кусок шашлыка) и тянут зубами жилу. Тянут, тянут (аккуратно прожевывает нежное мяско), вот у них глаза и узкие.
Егор внимательно выслушав рассказы вдруг просек, что и дядя Витя и Саша увиваются возле меня. И хоть между нами действительно ничего не было, но поскольку я все-таки приехала с ним, мужское самолюбие взяло верх и он решил показать всем кто здесь самый крутой:
- Саша, а у меня в Москве есть таааааааакой мотоцикл! Не поверишь, я на нем развивал скорость до 220 км/час!
Саша чуть не поперхнулся куском мяса:
- Скоооооооолько?
- 220!
- Ну это ты брат загнул! Ну я понимаю еще 150 бы сказал, в это еще можно было бы поверить. Но 220...Хе-хе....На-ка выпей лучше водки!
Надо сказать, что местные дороги позволяют развивать скорость 80 км/ч максимум. Тот, кто ездил больше 100 км/ч здесь - круче Шумахера, поэтому цифра зявленная Егором, да еще на мотоцикле была сродни скорости света.
Егор, выпив водки, окинул взглядом окружающих и поняв, что заявление его никто не оценил грустно произнес:
- Аня, я иду спать!
И остался сидеть, глядя в одну точку...Я это поняла как "Аня, я устал и очень хотел бы пойти спать, но сам идти я уже не могу, поэтому не была бы ты так любезна проводить меня до кровати если тебе не сложно". Мне было не сложно, поэтому я не обращая внимания на ухмылки дяди Вити с Сашей уложила Егора в VIP-спальне этой ночи - на диван в предбаннике. При полном отсутствии центра управления, Егор проявил высший пилотаж, сняв и аккуратно уложив в чехол линзы! Это уже за пределами подсознания, чистый долг перед самим собой.
Я проверила как сушатся наши вещи, укрыла Егора и пошла спать на железную кровать на улице. Но хитрющий дядя Витя поймал меня второй раз и гениально тонко провел многоходовую операцию. Мат в несколько ходов.
Ход первый. Дядя Витя при мне уговаривает одну девочку ночевать в хижине, потому как ночью точно будет дождь. Девочка долго не ломается и соглашается.
Ход второй. Потому как на мне крупными буквами написано сомнение насчет дождя, он использует другое ключевое слово "холод". Страшный алтайский ночной холод, ууууу..... Ведет меня в хижину и делает красивый джентльменский жест - он не может оставить меня на улице в такой холод (еще тепло) поэтому его кровать в моем расположении. Нет, он будет спать на другой кровати, а мне отдает еще и теплющее одеяло с натуральной козьей шерстью, под которым можно на снегу спать.
Холод, одеяло, крыша над головой, потрясающая галантность. Ну не могу я отказаться! Решено, остаюсь!
Ход третий. Он долго укладывает всех спать. Особенно долго ложатся трое будущих проводников, которые вначале вечера объявили, что у каждого по два высших образования, а потом глушили водку стаканами весь вечер ни проронив ни слова. Теперь они отказываются ложиться потому что "все равно у нас спальники неправильно расстелены"....Что значит правильно расстеленные спальники для людей с шестью высшими образованьями на троих не знал никто. Это могло сломить кого угодно, кроме дяди Вити. Он красиво и ловко как фокусник раскладывает их по кроватям так, что оказывается, что ему-то спать негде. Поэтому под финал этого замечательного представления он без объяснений идет к своей кровати и прикладывается рядом со мной.
Браво. Ну разве я не вижу, что вариантов нет?
Ладно, раз вариантов нет, я отодвигаюсь к самой стенке, прокладываю защитную нейтральную полосу одеялом. Дядя Витя тихо бесится. А я вдруг начинаю переживать за Егора. Оказывается, что дядя Витя открыл дверь в парилку, а это значит что в предбаннике такая жара, которую и здоровое трезвое сердце не выдержит. Дядя Витя раздражается еще больше. А потом происходит невероятная вещь.
Дядя Витя молча встает, идет закрывать дверь в парилку Егору, возвращается, садится на кровать, смотрит на меня глаза в глаза минут пять, прожигает меня взглядом до самого дна души, а потом, разочарованно, как опытный врач, спокойно и жестко выдает безнадежный диагноз: "У тебя душа неспокойная". Ложится и отворачивается. Занавес!
Какая же тонкая, изощренная месть.
Как все просто. Всего четыре слова, которые я до сих пор не могу забыть. Я была уверена, что я сильная, мудрая, что я могу собой управлять, что у меня внутри гармония и спокойствие, что меня практически уже невозможно поколебать. И вдруг......
За тысячи километров от дома, в дикой природе, при полном отсутствии связи с миром я неожиданно для самой себя погрузилась туда, куда вовсе и не собиралась погружаться - в свое прошлое. Это долго было запретной темой для меня, последние десять лет я жила в таких обстоятельствах, в которых чтобы оставаться на выбранном пути нельзя было смотреть ни вправо, ни влево, ни назад. Только вперед. Это был путь по тонкой веревке через пропасть, малейшая слабость и все, мгновенная смерть. Каждый день начинался с мысли "Я должна выдержать". И я выдерживала день ото дня, год за годом. Молча, никому не жалуясь, ни на кого не рассчитывая, не изменяя своим идеалам. Голая железная воля. Второе, третье, четвертое дыхание, резервы, уже нечеловеческие резервы.... Я прекрасно отдавала себе отчет в том, что я двигаюсь глубже в кризис, но выбора у меня не было, я надеялась, что прорвусь и станет лучше. Каждый эпизод этого выживания стоит отдельных рассказов. Я до сих пор не могу заставить себя вспомнить хоть один из них, даже просто подумать, настолько это мучительно. А уж говорить о том, чтобы увидеть полную картину прошлого - ну нет, это выше моих сил, это убьет меня. Вперед и без оглядки! Я настолько привыкла к состоянию "устремленности", только благодаря которому я и смогла выжить, что мне оно стало казаться нормальным.
Тем не менее трудности уже давно были позади, пропасть пройдена, мне пора было выходить из волчьего состояния ежедневной борьбы за жизнь. А я не могла расслабиться, потому что уже ни во что не верила и никому не доверяла. Я так сильно устала, что мне просто необходима была передышка. И чтобы передохнуть я так построила свою жизнь, чтобы меня ничего не волновало, очень четко провела границы за которые никого не пускала. Крепость, баррикада, единственным жителем которой я и была. Я избавилась от всего лишнего в своей жизни, вывернула ее наизнанку, провела тщательную ревизию, убрала все, что меня мучило и что напоминало бы мне о неприятностях. Стерильная атмосфера. Я буквально заново училась ходить. И мне стало спокойно. Тихо, холодно и спокойно. Беда в том, что я стала это временное спокойствие принимать за постоянное. Поверила, что выстроенная мной крепость - это мой дом, а не стационар чтобы восстановиться. Меня даже стало устраивать это мнимое благополучие. Я была так измучена что просто отсутствие страдания стало счастьем для меня. Несколько лет я провела в глухой изоляции.
Но ведь не этого я хотела всю жизнь! Я же личность, целая и неделимая! Я же знаю что мне нужно для настоящего счастья! Настоящего! И вот тогда, на Алтае, я сделала шаг по направлению к этому счастью, я решилась выйти из крепости. Только сделала я это не спокойно и намеренно, а потому что настоящая, пока еще живая и главная часть меня, уже не могла больше верить в иллюзорный мир. Слова дяди Вити вдруг перевесили чашу и меня ПРОРВАЛО.
Что-то нехорошее произошло внутри. Щелкнуло, треснуло, надломилось. "Иллюзия....Мое спокойствие - это ИЛЛЮЗИЯ"! Первая мысль как камушек с грохотом покатилась вниз с горы. Бам! Под тонким льдом иллюзии шевельнулось что-то живое и раскаленное. "У тебя душа неспокойная". Правда......Второй камушек оторвался от скалы и рухнул в пропасть. Бам! "Неужели это так? Правду, я хочу знать правду!". Моя решимость - это вулкан. Наступает такая тишина, что я слышу свое дыхание. Секунда. Вдох-выдох. Что сейчас произойдет? Из глубины сознания - "уже произошло!". Я сжимаюсь потому что понимаю НЕИЗБЕЖНОСТЬ. Нельзя убежать от правды. Господи, говорят, что человеку не посылается больше, чем он сможет вынести. Я на лезвии бритвы и понимаю что сейчас я увижу полную картину собственной жизни и правда разрежет меня пополам. Еще один вдох........какая тишина..........ну, пора, пусть будет правда!
Лавина мыслей, эмоций и воспоминаний хлынула на меня. За несколько минут передо мной пронеслась вся моя жизнь - события, люди, друзья, любимые, родные, горе, радость, любовь, вера, надежда, счастье, печаль, эйфория, вдохновение, тоска, планы, мечты. Как удивительно точно оказывается все помнит моя душа, словно кинофильм. Москва, голод, ясный и открытый взгляд, непосильная работа, поиск, решимость, разочарование в любви, вонючие рыбьи головы в котлах по утрам, кастрюли, тарелки, помои, унижение, бесправие, творчество, друзья, болезни, театры, кино, грязь, крысы, швабра, полы, мусорки, кабинеты, спортивные штаны, учеба, массовки, работа в переходах, отмороженные ноги на батарее общественного туалета, очередь в душ, плесень на стенах, жирные пятна на обоях в комнате, много энергии, мечты, белый потолок, игла, боль, наркоз, опустошенность, рваная рана, ночные клубы, тусовки, показы, смены работ, крещение, молитвы, сессии, быт, гитара по ночам, походы, съемная квартира, своя квартира, новая любовь, разочарование, боль, опять болезни. Неожиданно воспоминания притормаживаются и я отчетливо вижу один эпизод. Почему-то именно он не знаю....Я плетусь по переходу в метро уставшая, не выспавшаяся, замученная проблемами, одета черти как, не накрашенная, не причесанная. Я отлично знаю что дома я не отдохну, что надо готовить ужин, а потом ползти убирать кабинеты до поздней ночи, а завтра снова на работу. Мне становится так печально, что я еле сдерживаю слезы. Вдруг ко мне подходит молодой парень. Красивый, хорошо одетый и говорит: "Девушка, можно с вами познакомиться?". Я искренне шарахаюсь от него, потому что понимаю как я выгляжу. Но он снова и снова повторяет эту фразу. Я буквально отбиваюсь от него, говорю что у меня дома муж, но он продолжает упорствовать. Честно не понимаю как я могла ему понравиться, но он не отступается, приводит разные аргументы, мы уже почти дошли до электрички, я думаю о том, как я сейчас зайду в поезд и тут же забуду обо всем. Прибывающий поезд выталкивает воздух из туннеля, я отхожу чуть дальше от платформы и поднимаю глаза чтобы попрощаться с парнем. И вижу, что этот человек не желает мне зла, он искренне пытается достучаться до меня, но я настолько затравлена, что даже толком и не отвечаю ему. Он видит, что я сейчас уеду и из последних сил тараторит: "Девушка, не бойтесь, ну что же мне сделать? Ну......хотите я угощу вас мороженым?". Блеск в моих глазах заставляет его продолжать с энтузиазмом: "Мороженым. Ну конечно мороженым! Самым вкусным. Здесь, прямо рядом с метро есть шикарное кафе. Вам нечего опасаться, там полно людей. Если не понравится - встанете и уйдете. Какое вы любите? Шоколадное? Клубничное?". И поезд уезжает без меня. Мороженое.....Мне так жалко себя! Какое мороженое я люблю? Я не помню...Сколько времени я не ела ничего вкусного? Сколько времени никто не ухаживал за мной? Я ведь все еще девушка, а не пугало огородное. И я так хочу мороженого!!! Хоть какого-нибудь. Вот мы уже в действительно приятном кафе на втором этаже слева в здании кинотеатра "Пушкинский". Парень что-то рассказывает мне про себя, а я слушаю его молча, крупные слезы капают прямо во вкуснейшее мороженое, которое стоит почти половину моей зарплаты. Он не спрашивает почему я плачу, постепенно тоже замолкает, просто смотрит на меня. Посидев еще какое-то время мы разъезжаемся в разные стороны и он не спрашивает моих координат... И поток воспоминаний снова разгоняется - заграница, работа с детьми, вдохновение, много творчества, сумашествие, пианино, новые друзья, фотография, больница, автостоп, поля с подсолнухами, новая любовь, ремонт, бетонные стены, коробки, коська, разочарование, работа, работа, работа, тоска, предательство друзей, борьба, болезни, болезни, болезни, болезни, болезни, одиночество, тусовки, заграница, карьера, еще учеба, одиночество, море, ветер, миллион знакомств, радость, полет, путешествия, родители, новая любовь, счастливых полгода, мечта, почти выздоровела, боль, одиночество, болезни, работа, тишина......
Меня лупили и внешние обстоятельства и личная жизнь в равной степени. Нигде нельзя было отдохнуть, только глубоко внутри себя. Бег, бесконечный бег без оглядки и остановки, а потом уже полное отчаяние, удар топором и глухая крепость.
И ведь я справилась бы со всем этим, если бы у меня был в жизни хоть один человек, который любил бы меня. Если бы у меня была опора...Хоть один человек, которому вечером можно было бы положить голову на плечо и чтобы он сказал: "Отдохни, родная, тебе ведь так тяжело!". Да с моими данными я бы перевернула мир! Несколько раз!
Боже, какая же я на самом деле слабая и зависимая! Зачем же я себе вру? Ради чего? Я совершенно не умею управлять своими чувствами, это они правят мной как хотят. Они кидают меня в разные крайности, а я называю это потом "настоящей жизнью" или "я всегда слушаю свое сердце". А оно мечется у меня бедное, потому что НИКОГДА В МОЕЙ ЖИЗНИ НЕ БЫЛО ВЗАИМНОЙ ЛЮБВИ. Н-И-К-О-Г-Д-А!!!! И сердце мучается бежит от этого, сопротивляется, не хочет это видеть! И пока нет любви не может сердце быть спокойно! И не надо себя обманывать. Первый гражданский брак - шесть чудовищных лет. Остатки души. Второй гражданский брак. Два с половиной года борьбы за сохранение отношений. Расставание. Ноющая боль. Отдельная боль - поддерживать отношения с бывшими мужчинами.
Где моя улыбка, которая озаряла все вокруг, за которую мне можно было простить все? Где мои друзья, которых я так люблю? Где моя любовь к жизни и решимость идти своим путем? Где ожидание чуда и уверенность что я буду самой счастливой на этой Земле матерью и женой? Где мое безусловное доверие и любовь к людям? Где наконец вулканическая энергия, позволявшая мне учиться сразу в двух университетах, работать на трех работах, успевать при этом ходить в театры, стирать, убирать, готовить? Где внутреннее тепло? Искренность и открытость?
ГДЕ это все? Там, далеко в прошлом разбитое и растоптанное? Нет! Это здесь, в настоящем! Все это уродливое и покалеченное присутствует каждой секунде моей жизни! Оно загнано в самые дальние углы подсознания и я трачу каждый день тонну усилий на то, чтобы не замечать, не думать, не чувствовать ЭТО.
И у меня нет уже внутренностей, туда невозможно заглянуть, потому что это кровавое месиво! Нет никаких резервов, я вывернула себя наизнанку и изжила их по самой что ни есть полной программе. Я переступила пределы терпимости, прошла по самым краям своих чувств и надорвалась, потому что человеческие силы конечны.
Тем не менее, я все это ПЕРЕЖИЛА! Я вышла живой из мясорубки и то, что от меня осталось продолжает жить. Мои мужчины через много лет сняли передо мной шляпу, признались в любви. Через четыре, другой через пять лет разлуки. Когда это уже ни на что не влияет. Каково мне это? Что творится в моей жизни? Чем больше проходит лет, тем больше ко мне тянутся люди из прошлого, потому что забыть меня невозможно.
А я - маяк и компас для многих людей больше не могу светить, потому что внутри меня нет больше сил, нет света, ничего нет. Чехов сказал, что человек может быть болен расстройством желаний точно так же как и физическими болезнями. Я больна своей мечтой. На эту больную мечту намотаны километры боли. Тысячи километров нестерпимой боли. Клубок этот душит меня изнутри. С ним нельзя жить, надо что-то делать. Надо размотать его и смириться со своим прошлым. Другого выхода нет.
На самом деле тепло под одеялом из натурального козьего меха. Темно, хижина, я лежу на спине и смотрю в потолок. Не знаю сколько времени прошло, когда из состояния полной атрофии чувств меня вывел странный звук доносящийся снаружи. Удар по крыше, еще удар, еще и еще. Бам! Бам! Бам, бам, бам!!!!!!!! "Кто-то бросает камни в хижину" - проносится в голове. И потом непрекращающийся поток ударов.
- Град! Еб твою налево!!!!!
Дядя Витя вскакивает с кровати, накидывает по дороге плащ и выбегает на улицу. Конечно, это не камни, это град, да такой сильный!
- С куриное яйцо, мать твою! Пиз.......ц помидорам!
Обдав меня волной свежего морозного воздуха дядя Витя прыгает обратно в постель.
- Град в июне.....? Что же это? Грешен......Кто-то так грешен! Это кто-то из туристов! Да, наверняка. Конечно туристы!
Град продолжает колошматить по крыше и я с ужасом думаю о том, что собиралась спать на улице. Потом мое сознание резко отключается и я проваливаюсь в сон.
Просыпаюсь от того, что колючая борода дяди Вити щекочет мое плечо. Я вскакиваю как ошпаренная, дядя Витя тоже вскакивает от испуга, потом начинает что-то бухтеть. Хижина оживает, потихоньку просыпаются обитатели. Заспанное Сашино лицо выглядывает из-за плеча девушки, в обнимку с которой он спал. Тяжелая рука алтайца громким хлопком опускается на широкое бедро спящей партнерши:
- Все входящие бесплатно, исходящие в два раза дешевле!
Громогласно изрекает он, потом его опухшее после вчерашней гулянки лицо расплывается в улыбке:
- А вот и вторая причина, почему у алтацев глаза узкие!
Теперь проснулись уже все. Зевки, потягивания, озирания вокруг, шаренье на столе, жадные глотки, слабые улыбки, отдельные воспоминания о вчерашнем вечере, дружное "ну и погудели!".
Мы умываемся ледяной водой горного ручья, съедаем свою порцию опять несъедобной манки. Переодеваемся в белье, которое благополучно высохло за ночь, чтобы опять намокнуть под проливным дождем. Сегодня последний день нашего похода и нам предстоит рафтинг. Мы сидим со своими немудреными пожитками на железных кроватях и ждем автобуса. Грустно. Дядя Витя неожиданно расчувствовался, видимо мы ему тоже запомнились. На прощанье мы трогательно обнимаемся, записываем координаты. Цитирую как есть, ну мало ли кто туда соберется: "Республика Алтай, Чемальский район, село Еланда. Тоорчуков Виктор Адушевич".
Уже совсем расстроенных нас везут на базу, где мы облачаемся в гидрокостюмы. Небо становится совсем серым, дождь усиливается, все по плану. Некоторые туристы отказываются сплавляться в такую погоду, а нас, настоящих ихтиандров, грузят в автобус и везут к месту сплава. Вода в Катуни поднялась, из окна мы видим пороги, которые нам предстоит пройти. Выглядит это впечатляюще. Вода струится между громадными камнями, поднимаясь над порогом и шумно падает с каменных плит, образуя бурлящее облако белой пены и снова вытягивается в гладкую поверхность. Красиво!
На месте нам выдают спасательные жилеты и мы еще больше становимся похожи на пришельцев с далекой планеты. Мы с Егором единственные из всей группы надеваем еще и защитный шлем с гордой надписью на лбу "Братья Говор". Это турфирма так называется от которой мы ездили. Теперь мы с ним эти братья и есть. В довесок к шлему, на моем весле написано "будем вместе". Выгляжу я толи как дура в каске, толи как баба с веслом. Зато безопасно.
Наш широкий резиновый рафт стартует вторым. Инструктор объясняет три команды, которые необходимо выполнять: "грести по течению", "грести против течения", "суши весла". Научные названия команд не вспомню....Ступни ног под крепкими веревками, закрепленными по полу рафта, тело свешивается за борт над водой, дождь бьет в лицо, почти ничего не видно. На спокойной воде можно не грести и если поправить замерзшей рукой шлем, сползший на глаза, то можно полюбоваться окружающей красотой. Скалистые берега с огромными валунами заросшими ярко зеленым мхом, горные сосны на склонах, стремительные серые тучи, облизывающие вершины гор и конечно холодная, мутно-изумрудная красавица Катунь, несущая нас вперед к двум порогам третьей категории сложности.
- Внимание! Приготовиться! Впереди порог.
В ответ на реплику инструктора лицо Егора расплывается в улыбке. Он достает водный фотоаппарат, торжественно полученный мной за победу в фотоконкурсе и начинает фотографировать меня и панораму. Самое время. Порог приближается, мы (кроме Егора конечно, он ведь занят) бешено гребем веслами навстречу движению, чтобы войти в порог на максимальной скорости и пройти его по касательной. Потоки воды закручивают рафт, мы еле успеваем выровнять его чтобы быть перпендикулярно порогу, иначе нас перевернет. Секунда и мы взлетаем над водой на метр и пролетев небольшое расстояние с размаху шлепаемся в бурлящую пену, черпнув изрядное количество воды. Фух! Ледяная вода стекает по телу. Вот это кайф! Первый порог пройден, можно расслабиться. Егор получает втык от инструктора и молчаливый укор остальных. Инструктор объясняет нам ошибки и говорит, что второй порог будет сложнее. Настроившись мы проходим его почти идеально. Помедитировав еще полчаса на спокойной воде, мы пристаем к берегу возле базы. Сплав окончен.
Мы с Егором молча поднимаемся по крутому берегу, останавливаемся, глядим на стремительные воды Катуни и почти синхронно произносим фразу: "Эх, жалко что не перевернулись!". Ледяная вода, адреналин, приключение.....Ощущений не хватило. Потом, когда один опытный инструктор рассказал нам о последствиях переворота рафта и о том, сколько крестов на этих участках, мы успокоились.
Остаток дня мы провели спокойно. Поспали пару часиков, потом слазили на ближайшую гору, а вечером автобус уже увозил нас обратно в Новосибирск. Уезжать было невыносимо грустно. Мы сидели и молча глядели в окно. Скоро ночь тихо и незаметно окутала Землю и настало сказочное время. За окном была другая реальность, не имеющая никакого отношения к обычной жизни. Тяжелая, большая желтая луна с хорошо просматриваемыми кратерами висела высоко в небе в окружении мерцающих звезд. Ее яркий и холодный свет равномерно заполнял долину рядом с величественной горной грядой. Туман рыхлыми облаками медленно полз с громадных каменных вершин и оседал над подвижной водной глядью Катуни. Все пространство жило неведомой жизнью и в нем ясно читалось принадлежность чему-то невероятно большому, непознаваемому и вечному. Чарующая картина медленного и магического преображения, размеренная и грандиозно неумолимая игра природы, доводящая сознание до полного экстаза. Настоящий подарок и достойное прощание с Алтайским краем.
Измученные почти бессонной ночью и утомительным переездом мы прибыли к Димкиной маме. Тот же подъезд с той же глухой железной дверью. Ключа снова нет. Не успели мы присесть как дверь распахивается и на пороге возникает все тот же пожилой мужчина, только на этот раз он в костюме. Мы поздоровались как старые знакомые и посмеялись. Затем около двух часов мы тупо стирали одежду как еноты в цирке и отмывались сами. Только после того как почувствовали себя людьми, рухнули спать на белые простыни, покрывающие мягкий диван. Блаженство.....
Придя в себя уже вечером мы все-таки решили съездить в центр погулять. Я позвонила наконец своим родственникам и они пригласили нас в гости.
Не виделась я с тетей Бруной и дядей Веной (родной брат моей бабушки) уже больше двадцати лет. Хоть это и близкие родственники, но из-за дальнего расстояния мы практически не общались. Они уже совсем старенькие и живут очень бедно, поэтому я не хотела напрягать их ночевками, мне было проще попросить Димку. Но раз мы были в Новосибирске повидаться было надо. Накупив пива и всяческих продуктов мы без труда нашли нужный адрес.
Ничуть не изменилась за эти годы тетя Бруна, а увидев и особенно услышав дядю Вену я чуть не зарыдала. Он - просто копия покойной бабушки, удивительно светлого человека, которого не достает всей нашей семье вот уже семнадцать лет. Нос картошкой, голубые добрые глаза и милое картавое "р" воскресили в памяти счастливое безмятежное детство, мою замечательную дружную семью, самых близких и любимых людей. Как это описать? Слава богу что я знаю что такое безукоризненное семейное счастье. Я росла в полноценной счастливой семье, где все любили друг друга и каждый состоялся как личность. Словно эхо тех лет я увидела любовь и доброту в отношениях между дядей Веной и тетей Бруной - людьми, которые вместе уже более пятидесяти лет, бок о бок. ПЯТЬДЕСЯТ ЛЕТ ВМЕСТЕ! В горе и радостях, в болезнях, в самых разных обстоятельствах.
-Венка, прости что перебиваю когда ты говоришь, Анечка, дочка, тебе положить сахар?
Ни тени раздражения, а невероятная нежность и забота в голосе. Квартира в совсем плохом состоянии, обоям не меньше двадцати лет, пыльные книжные полки, старые советские шторы и вместе с тем как-то очень уютно. Дядя Вена показывает военные фотографии, тетя Бруна рассказывает как они познакомились когда были еще детьми. Егор в тихом шоке листает альбом с фотографиями, я улыбаюсь и с удовольствием жую морковный пирог, точно такой же как и много лет назад в Калининграде, у нас дома. Рядом бегают большие лохматые собаки.
Каждая секунда времени проведенного рядом с этими людьми приятна и памятна. Нас накрывает царящим в этом доме теплом и тихим счастьем. В такие моменты настолько отчетливо осознаешь что в этой жизни по-настоящему представляет ценность. Внутри такая гармония, такое желание чтобы милые старики жили еще долго, долго! Теперь я регулярно получаю открытки с замечательными словами от тети Бруны, словами, которые может написать только человек того поколения и стараюсь отвечать ей. И кто знает, может быть именно в тот момент Егор окончательно решает для себя не смотря на трудности и разногласия жить со своей семьей и заниматься воспитанием сына.
Потом мы немножко прогулялись по центральным улицам ночного города. Новосибирск не произвел на нас особого впечатления. Относительно молодой, около одного века, он впитал в основном довольно безликий архитектурный стиль того времени - конструктивизм, в лучшем случае выделялись отдельные сталлинские дома. Несомненно украшает город широченная Обь. Народ здесь крепкий, сильный. Впереди нас шагают три здоровенных молодых парня, от жары голых по пояс. Каждая мышца мощного торса заметно играет. Одинаковые лысые затылки. Один из парней напевает: "Я саааам себе и небо и земляяяяя!". И это похоже на правду.
На следующее утро самолет взмывает в небо.
- Ты хочешь в Москву?
- Неа!
- Я тоже.
- Сейчас бы в Арктику в экспедицию...
- Ага.....
Встречает нас Лешка по кличке Поэт. Раздолбанная "нива" Егора, оставленная ему на попечение оказывается уже не ездит, отчего Егор совсем не в восторге. Поэт приехал на своей машине не менее раздолбанной.
Москва......Цивилизация, магистрали, кольцевая дорога, дымящие тепловые вышки. На встречке МКАДа гигантская пробка, а мы на своей стороне мчимся к родным Вешнякам. Поэт высовывает голову в открытое окно и, словно издеваясь, орет во все горло песню: "Где-то за городом очень недорого Егорка купил автомобиль". Потом "Нааааша крыша неееебо голубооооое" и т.д. Что делать, приходится любить друзей такими, какие они есть.
Фотографии горного Алтая в моем альбоме слабо передают впечатления от этой поездки. Знакомые просматривают их, улыбаются и довольно спокойно произносят: "Круто". А для нас с Егором поездка на самом деле оказалась крутой.
Сейчас прошло уже полгода - Егор вместе с женой и сыном живет в Киеве, сделал ремонт в квартире и пытается состояться профессионально.
А я стала писать. Еще я продолжаю усиленные работы по реставрации души и очень надеюсь, что двигаюсь навстречу своей мечте.