Как только в Москве теплеет, я открываю прогулочный сезон. Вечерами люблю бродить по старым улочкам, вдыхая горьковатый аромат молодой зелени. На углу Гоголевского и Волхонки обязательно покупаю у аккуратной старушки букетик бледно-розовых гиацинтов и иду вверх к Сивцеву Вражку, а там и до Арбата рукой подать.
Темнеет. На Арбате не так шумно и многолюдно, как днем, когда прогулка скорее похожа на попытку продраться сквозь толпу гуляющих. Подхожу к одному из киосков, что густо натыканы от начала до конца улицы. Рассматриваю стройные ряды развеселых матрешек. Моя подруга, давно уже ставшая иностранкой, просила купить ей в подарок матрешку, пожелав увидеть вместо краснощекого задорного личика русской красавицы лицо полусумасшедшего политического деятеля ("Так, посмеяться," - объяснила она мне по телефону). Спрашиваю - продавец отвечает, что этот лидер давно не в моде, поэтому матрешки с его светлым ликом на всем Арбате не сыскать. Увы, политика, как и любовь, - дамы непостоянные.
Двигаюсь дальше и попадаю в густое облако белого блюза, выплывающее из саксофона уличного музыканта. Саксофонист пристроился возле стен Вахтанговского у ног золотой принцессы Турандот. Справа невдалеке горит яркими огнями летняя веранда маленького ресторанчика. Выбираю столик в уютном углу. Официанты устали, поэтому не торопятся заметить новую посетительницу, но меня это абсолютно не раздражает: весна - настроение благостное.
Передо мною, как на огромном экране в полупустом старом кинозале, одна картинка из нынешней арбатской жизни сменяет другую. На противоположной стороне улицы отдыхают несколько огромных черных мотоциклов, похожих на буйволов. Около них оживленно беседуют пожилые пузатые байкеры, прижимая к затянутым в кожу бокам молодящихся гурий.
От дверей одного ресторана к дверям другого проскользнул импозантный брюнет в белоснежном костюме с огромной мертвенно-зеленой лилией в петлице.
Вдоль веранды прошли, замедлив шаг, две одинаковые особы, курящие на ходу тонкие длинные сигареты. Особы, одинаково смешно прищурившись, задержались возле выставленного у входа меню и решили зайти. Сели недалеко от меня, синхронно затушили недокуренные сигареты. Приглядевшись, я поняла, что одна из них лет на двадцать старше другой. Особа постарше дотронулась до тонкого плеча молодой особы:
- Мы с отцом хотим, чтобы из тебя вышел толк.
- Толк вышел - дурь осталась, - острит дочь. - И мне ужасно интересно, с которым из отцов вы этого хотите?
- С тобой становится невозможно разговаривать.
- То же самое могу сказать и я.
- Ты все время врешь! - заводится мать. - Врешь, что ходишь в институт, а сама шляешься по городу с этим мальчишкой.
- Ты тоже врешь, - шипит дочь.
- Я запрещаю говорить со мной в подобном тоне!
Мать и дочь закуривают. Приходит официант, искренне пробуя изобразить улыбку на усталом лице, принимает заказы и оставляет нас в ожидании.
- Ты врешь отцу, - вплотную придвигаясь, выговаривает матери дочь. - Ты думаешь, он не догадывается о твоем романе? Очень зря ты так думаешь!
- Не смей! Я не обманываю его, - женщина, запрокинув голову, делает несколько глубоких вдохов. - Я просто не люблю его. Давно. И он об этом знает.
- Ха-ха-ха! - резко произносит девушка. - Как это понимать? Ты опять уходишь?
Мать молчит. Дочь ерзает на стуле. Ей не терпится сказать что-то очень больное.
- Ладно - я. Я привыкла. А как же маленькая? Что ты скажешь маленькой? Ведь отец, если ты решишь уйти, ее не отдаст.
- Я никуда не ухожу. Он меня не отпустит.
- А там?
- Там тоже не отпустят.
- И что?
- И ничего!
- Так и будешь?
- Так и буду.
Дочь с отвращением смотрит на мать.
- Почему нельзя любить всю жизнь одного?
- Не получается, - тихо отвечает женщина.
- А я буду любить всю жизнь одного, - повышает голос дочь.
Девушка вскакивает, опрокидывая стул, и кричит куда-то вверх сквозь плотную ткань навеса:
- А я буду любить всю жизнь одного!
Байкеры крутят лохматыми головами, пытаясь увидеть ту, кому принадлежит эта страстная реплика. И хотя на Арбате никого ничем уже давно не удивить, как-то вдруг повисает вахтанговская пауза (короче мхатовской, но все же).
Женщина театрально аплодирует.
- Ты недавно читала Чехова? Впечатляет.
Девушка поднимает стул, пристраивается на краешке. Обе недолго молчат.
- Я тоже мечтала об этом, когда выходила замуж первый раз. А потом мечтала об этом еще два раза. Я расстроила тебя?
- Нет, - равнодушно отвечает дочь. - Но я не понимаю, как можно жить так, как ты живешь.
- Я надеюсь, что все разрешится само собой. Когда-нибудь. В конце концов, не на этом свете, так на том мы сможем быть вместе.
- Это так серьезно? Нерадостная перспектива.
- Вон, видишь, рядом с месяцем, - указывает пальцем женщина поверх черных крыш, - яркая звезда. Может там?
- Мать, ты в своем уме? - округляет глаза девушка.
- Не знаю, - улыбается мать.
Официант приносит кофе, вежливо просит оплатить счет, так как ресторан скоро закрывается. Один из байкерской компании включает магнитолу. Звук набирает силу, и над вечерним Арбатом летит: "В небе незнакомая звезда светит..."
- Словно памятник надежде, - подхватывают байкеры.
Возле мотоциклов образуется танцплощадка. Гремящие металлическими заклепками и брелоками мужчины обнимают за талии своих подруг и топчутся на тесном пятачке, покачивая в такт мелодии мощными торсами. Прогуливающиеся пары, посетители ресторанчика, художники, сидящие под фонарями, замирают не в силах оторваться от этого действа.
Кофе выпит. Уходя, я протягиваю девушке, сидящей за соседним столиком, букетик нежных гиацинтов.
- Это мне? - смотрит она растерянно.
- Вам. На счастье.
Девушка нюхает цветы, смешно сморщив нос.
Я отхожу шагов на двадцать и оборачиваюсь: на веранде две одинаковые фигурки, сидящие обнявшись, связанные белесыми ниточками сигаретного дыма.
Медленно иду в сторону Смоленки. Устала (надо бы каблук пониже). Меня обгоняют стремительные юные красавицы, навстречу им на довольно приличной скорости движутся ищущие приключений молодые оболтусы. Впереди, словно ободряя, подмигивает мне разноцветными огнями Садовое кольцо. В воздухе густо перемешаны запахи и звуки одурманенного первыми весенними ночами города. А над всей этой непрекращающейся суетой в высоком темно-кобальтовом небе висит яркая арбатская звезда.