Аннотация: Очередная байка про Вольху Редную и её непростую работу. Юмор и нежить присутствуют, Лён отсутствует. Написано для команды Ольги Громыко на зимнюю WTF.
Селенье Славные Кумушки хоть и стояло близ догевского тракта, но достаточно далеко от самой Догевы, чтобы люди не беспокоились о вампирах, а самим вампиры - о Кумушках. Хотя какое там селенье? Это слово использовали разве что сами кумушчане, сама же я склонялась к тому, чтобы назвать Славные Кумушки деревней. Пусть и довольно большой - с лугами, пастбищами и даже пристанью на речке - но именно деревней.
Зато в этой деревне имелся придорожный трактир, трактирщик, кумушки, староста и, как выяснилось, работа для ведьмы. Лето как раз вступило в свои права, догевские вампиры были заняты посевными работами, а их ведьма и повелительница - очередной магистерской.
Я как раз выводила на пергаменте, нещадно ставя кляксы, 'Водятся в лесах, жертв предпочитают убивать одним укусом в основание шеи...', когда ко мне подошел староста. Позади него собралась, заняв ближайшие столики, небольшая группа поддержки в лице местных молодчиков. Посадив очередную кляксу и выругавшись сквозь зубы, я приготовилась слушать, что же за напасть заставила селян обратиться к ведьме.
Вообще-то, классификация всевозможной нежити сложна и многогранна, но селяне прекрасно обходятся и без неё. В их представлении существуют лишь три вида нечисти: упыр, вомпер и шось таке зубастэ.
Упыр еще может, если очень сильно повезет, оказаться упырем. Но с такой же, если не большей, вероятностью можно обнаружить него в процессе охоты и мавку, и моровку, и призрака, да и стаю расквыр, если удача совсем покинет.
Вомпер обычно выглядит на порядок хуже и представляет собой сборное понятие для духов, зомби или усопса, которого никто никогда не видел, но о котором все были наслышаны от Алмита.
Хуже всего же дела предстоят с третьей категорией 'шось таке зубастэ', ибо её представителем может оказаться как цикличный оборотень, так и жмырь, вурдалак или же плотоядная гарпия.
- И? - поторопила я, едва дослушав нанимателя до конца. Вся суть того потока слов, что он на меня обрушил, сводилась к тому, что славное селенье Славные Кумушки в лице старосты желает нанять странствующую ведьму для выполнения кой-какой работенки.
Помявшись с пол минуты, плотный мужичок - ростом почтенный староста едва доставал не до плеча - выдал сакраментальное 'Наверно упыр'.
- Пятнадцать кладней, - оценила я на глазок степень пуганости деревенских жителей, которые набились в корчму 'Под дубком'. Корчма разразилась возмущенной бранью, намекая, что цена за паршивого упыря несколько чрезмерная.
- Десять! - твердо произнес голова, приглаживая лысину и складывая руки на объемном животе.
- Троих! - с такой гордостью отозвался мужик, что я невольно присмотрелась к нему попристальнее, выискивая клыки или подозрительный запах.
- Когда дойдет до десятка, позовете, - пробурчала я, тыкая вилкой в горшочек в надежде выловить что-то еще. - А я пока тут отдохну. Хорошо тут у вас, спокойно. Ставни разве что придется на ночь закрывать, ну да ничего, в Догеве я и не к такому привыкла.
Селяне отхлынули от стола, словно у меня вдруг выросли рога.
- А в-вы, г-госпожа ведьма, и в-в Д-догеве быв-вали? - запинаясь, осведомился кто-то из толпы.
- Я там работаю, - пояснила я, с радостью обнаружив еще один боровичок и немедленно отправив его в рот.
- К-кем?
- Верховной Ведьмой.
- А-а...
- Так где, говорите, упыр поселился?
- В скалах! Зубастый, шо ваша кобыла! - похвастался староста, имевший несчастье наблюдать, как Смолка проглотила курицу вместе с перьями.
- Двадцать кладней, - мигом сориентировалась я.
- Двадцать? - возмущенно выдохнула толпа.
- Упыри в скалах не водятся. А за зубы придется доплатить, - любезно пояснила я. Поднялась, свернула пергамент и пошла в комнату. - Как соберете деньги, кликнете.
На улице раздался взволнованное квохтанье какой-то наседки, быстро переросшее в тишину. 'Что ж, значит, Смолку сеодня можно не кормить', - философски подумала я, поднимаясь по скрипучим ступеням.
Обычно все маги-практики редкостные совы. Сами боги велели нам ложиться поздно, а вставать еще позднее, ведь большая часть нежити активизируется и приступает к своим подлым нежитьским делам после захода солнца. Передремав в комнате весь день, на промысел я вышла уже глубоким вечером, когда все двери в избах были плотно закрыты, а кое у кого и подперты чем покрепче.
Скалы начинались сразу же за небольшой рощицей, и я направилась туда, лениво трясясь в седле и размышляя о своей, в общем-то, довольно успешной карьере. Магистр практической магии третьей ступени в двадцать пять это очень даже неплохо. Да чего там, очень и очень хорошо - на полгода лучше Катиссы Лабской.
Смолка моим размышлениям не мешала, медленно бредя по вытоптанной тропинке. Поводья я бросила, и теперь кобыла сама выбирала путь. В общем-то, следовало бы задать направление, но скалы были довольно велики, и за ночь мне их все равно не миновать, так что я решила положиться на удачу. Спешившись лишь у самого подножия, я вытащила на всякий случай новый меч и хлопнула Смолку по крупу. Кобылка понятливо зарысила обратно к деревне. В отличие от своей хозяйки, она предпочитала не лезть на рожон без повода. А в этих скалах она мне не то что не помогла бы, а только мешалась под ногами.
Перехватив поудобней меч и чертыхаясь про себя, я начала обшаривать окрестности. Это был уже третий 'гномий' клинок за последние полгода, который мне пришлось приобрести. Первый попался на зуб дракону (ящер долго извинялся и даже оплатил покупку следующего), а второй оплавился в крови нежити, оставив мне на память кусок лезвия с красивой рукояткой. Оставалось надеяться, что этому повезет больше. Стремительно темнело, и, пробормотав заклинание ночного видения, я углубилась дальше в скалы, проверяя попадающиеся на пути ращелины. Хорошо, что нежить схоронилась вдали от человеческого жилья. В городах, где меня могли заметить, я предпочитала пользоваться этим заклятием как можно реже. У этого колдовства был своеобразный побочный эффект - глаза, произнесшего его мага, начинали полыхать красным светом. Со стороны могла показаться, что упырем здесь была я сама.
Лето пифии обещали жаркое, но пока ночи были на удивления приятны. Даже в кожаной куртке было вполне уютно. Легкий ветер ерошил мою уже изрядно растрепанную косу и ставил челку дыбом. Как есть ведьма, вот бы Лён посмеялся. Я перелезла через очередную скалу и, оказавшись на относительно ровной площадке, сразу же заметила входы сразу двух пещер. Прекрасно, есть чем заняться. Прикинув на глаз, в какой из них большая вероятность встретить 'шось таке зубастэ', полезла в правую. Свод ее был такой низкий, что у входа пришлось пригнуться. На счастье, метров через десять потолок стал выше, и с удовольствием разогнувшись, а продолжила исследование предполагаемого лежбища нежити уже в полный рост.
Я приглушила шаги заклинанием и теперь был слышен лишь едва заметный шорох, а не тот чудовищный хруст, что издавали мелкие камешки, в количестве устилавшие пол пещеры, крошась под моими сапогами. Внезапно под ногой что-то хрупнуло излишне громко, и я нагнулась посмотреть.
Бедренная кость была свежей и, кажется, поклеванной. Оглядевшись, я присела и сотворила крошечный пульсар, всего на десять УМЕ. В его свете блеснуло белое перо с рыжеватой подпушкой.
Снежные расквыры, лесная нежить, род псевдоврановые. Третий или четвертый класс опасности, в зависимости от количества.
Какую холеру они забыли в пещере? Они же селятся в дуплах и под корнями деревьев.
Я пошарила вокруг себя более внимательно и нашла полуобглоданный птичий скелет. Нет, расквыры тут ни при чем, себе подобных они не пожирают даже если те умерли естественной смертью. А тут ею и не пахнет.
Тут пахнет большими неприятностями - шось таким зубастым, что пообедало самыми расквырами.
Я погасила пульсар и продолжила красться вперед, внимательно прислушиваясь и даже принюхиваясь. Эх, продешевила. Двадцати кладней за такое будет явно маловато.
Под подошвами сапог похрустывало, но я больше не наклонялась, полностью сосредоточившись на охоте.
И все равно пропустила нападение.
Позади хлопнули крылья, и я чисто инстинктивно упала на пол, прикрыв голову руками. Меч зазвенел, отлетев в угол.
Когти проехались по кожаной куртке, но, на счастье, пробить заговоренную кожу не смогли. Меня приподняло над полом и натужно потянуло вперед, заставив совершенно по-девичьему взвизгнуть и наугад пульнуть пульсаром вверх. Сверху заверещало, и я встретилась с матушкой землей. Впрочем, считать ссадины и царапины было, определенно, не время.
Рухнув на пол, я тут же перекатилась на спину и вскочила, швырнув вслед удирающей гарпии еще один пульсар. Нежить вильнула и скрылась за поворотом пещеры.
Ну, попадись ты мне, паршивка, подушку твоим опереньем набью!
Вообще-то при должном везении справиться с гарпией может и шестикурсник, который научился бросаться пульсарами почем зря. Вся загвоздка в том, чтобы в неё попасть. Подобрав бесполезный меч, я сунула его в ножны и пошла дальше, уже не таясь.
Пещера изгибалась, и я осторожно заглянула за поворот. Ночное зрение в условиях абсолютной темноты не помогло, и пришлось бросить осветительный пульсар.
Гарпия высветилась возле дальней стены, наградила меня злобным взглядом и открыла рот для излюбленной атаки всех истеричных женщин и Лереены. Поспешно скрывшись за углом, я наколдовала сферу поглощения, и все равно вопль ударил по ушам. Ошалело помотав головой, я тряхнулась и вышла из-за поворота уже не таясь, подкидывая на ладони очередной пульсар.
Пятьдесят УМЕ светились и искрились, заставляя тварь злобно щуриться. Поднявшись в воздух, она попытаться обойти меня по воздуху. Я бросила в неё пульсар, промазала и спешно сотворила новый.
Эх, арбалетом попробовать что ли?
Я сплела руки, наставила на тварь указательные пальцы и дала, пристреливаясь, первый залп, загнав тварь в угол. Резерв был уже на треть пуст - все-таки пульсары жрали изрядное количество энергии - так что надо было срочно менять тактику.
Я встала, наставив на тварь 'арбалет' и замерла.
Гарпия висела на дальней стене, наблюдая за мной недобрым взглядом. Я ждала.
Твари хватило где-то минуты на две, после чего она с очередным воплем кинулась на меня. Выждав до последнего, я влепила ей в грудь два пульсара, один за другим. Гарпию подкинуло в воздух и буквально разорвало на части.
- Вот леший! - воскликнула я, прикрывая голову руками и поспешно отступая. По спине забарабанили останки, разорванной на мелкие кусочки и изрядно прожарившейся нежити. Что-то шлепнуло мне по голове, и с омерзением отряхнув косу, я оглядела поле боя. Должна признать, красиво подобные сцены выглядят разве что на гобеленах, да в байках сказителей. Что ж, мне повезло, второй гарпии здесь не было, кладки тоже, так что мою работу можно было считать выполненной.
Я отряхнула руки и пошла обратно, на ходу пытаясь вспомнить заклинание подогрева воды. Сомневаюсь, что благодарные жители деревни принесут мне горячей.
- Значит, не было упыря-то? - нудно бубнил староста, держа руки в карманах.
- С вас двадцать кладней, - твердо произнесла я.
- А что ж тогда людей-то задрало?
- Гарпия.
- Так это ж не упырь! - неподдельно возмутился селянин. - С гарпией-то и я могу...
По стеклу поскреблись чьи-то длинные когти. Мужик подскочил как ошпаренный, судорожно озираясь, встретил мой ласковый взгляд и выложил на стол кошель. Зная, что местные селяне - народ ушлый, и вполне обоснованно полагая, что староста отнюдь не исключение из правила 'ведьму обмануть есть дело исключительно благое', я тщательно пересчитала выручку. Как и ожидалось, обнаружила недостачу двух кладней и щелкнула пальцами. Пульсаротерапия оказала на жадного мужичка благотворное влияние, и монетки живо зазвенели по столу.
За окном перестала квохтать очередная наседка, а значит, Смолку можно опять не кормить. Да и петух как-то подозрительно быстро замолк.