Аннотация: Сказки о домовятах. Веселые и грустные. Большие и маленькие. Цикл рассказов. Рассказ номер раз. Поехали.
Весна в этом году выдалась - залюбуешься. Солнце щедро поделилось с людьми теплом и на деревьях, перегоняя друг друга, появлялись листья и цветы. Вишня возле дома покрылась тысячами белых цветом, прикрыв своей красотой обветшалую стену, и наполнив двор дивным ароматом. По бокам, а кое где и прямо из-под асфальта, появлялась зеленая трава, устилая землю изумрудным ковром.
А на небе ни облачка - только небесная синь, да легкие белые перышки возле горизонта, которые клонящееся к закату солнце вызолотило алым и медным. Даже ветерок, проникнувшись важностью момента, не путал косы, а лишь слегка ерошил.
И, разумеется, по такой погоде думать о чем-то унылом не хотелось совершенно. Но экзамены от этого не становились ни легче, ни приятней. Приходилось брести по всему этому великолепию, сгибаясь под тяжестью сумки с книгами.
Дверь подьезда покрасили ядовито зеленой краской, попутно заляпав стену, пол и стоящий возле двери булыжник, которым по жаре эту дверь подпирали.
Этажом ниже от колдуньи Всемиры (в быту тетки Марфы) выходила очередная клиентка - толстая и уже немолодая, но кокетливо наряженная в джинсы с заниженной талией и цветастый топик, который не доставал до джинсов на целую ладонь. Между ними виднелась пережатая полоска толстой талии и верх татуировки.
- Ой, спасибо вам! - распиналась клиентка, перегородив лестницу. - Уж я ему теперь-то устрою кузькину мать! Уж он у меня получит!
Тетка погрозила кулаком в пустоту, на что колдунья Всемира небрежно передернула плечами, заставив звякнуть многочисленные кулоны на пышной груди.
- А травку заваривать каждый день или можно сразу на несколько? - спохватилась благодарная клиентка, все также замерев на верхней ступеньке и не пропуская Ольгу выше.
- Каждый раз новую, - мстительно и с долей ехидства приказала тетка Марфа, возведя очи горе и мимоходом поправив копну волос того "платинового" (а на самом деле седоватого) цвета, который как раз шел к её професии.
Тетка в последний раз погрозила в пустоту кулаком и ушла, вынудив Ольгу прижаться к перилам.
Вот что у тетки Марфы было замечательным, так это ватрушки. Большие, со сладким сыром, присыпанные по верху сахаром - они отлично подходили для завтрака или обеда. Колдунья всегда пекла про запас, охотно угощая клиентов и соседей, здраво рассуждая, что сытый гость приятней голодного.
Ольга благодарно взяла несколько штук и наконец поднялась на свой четвертый этаж, задребезжав ключами в замке. Тот неохотно щелкнул, пропуская её в коридор.
- Кузя, я дома! - сообщила девушка, раззуваясь и проходя на кухню.
Обиженный и недовольный домовой обнаружился на подоконнике, клоком сероватого, пушистого тумана обернувшись вокруг сенполии, а по простому - фиалки. На полу же обнаружились перевернутые миски-кастрюли - Кузя милосердно перевернул только небьющиеся.
Оля удивленно огляделась, пытаясь понять чем навлекла на себя Кузькин гнев.
Ну так и есть! Отец опять рассыпал соль по столу, поленился вытереть и небрежно смахнул на пол. Девушка быстро спрятала ватрушки и взялась за метлу, тщательно выметая белые крупинки. Домовой наблюдал с прежднего места, недовольно пофыркивая.
Небольшой, высотой примерно по колено, с серой или темно-серой шерстью и с недовольно встопорщенными усами, он напоминал вставшую на задние лапы, да так и оставшуюся кошку, которую по прихоти хозяев снабдили руками вместо лап и недовольным характером.
- Кузька! - горестно охнула девушка, когда под очередной кастрюлей обнаружились вареники.
Домовой чихнул.
- А нече солить мне тут. Ишь, пошли хозяева. Мало того, что еду посолят, так еще и по ноги норовят насыпать.
- Мог бы и обойти!
- Все равно они старые были, - принялся оправдываться домовой.
- Вот и мой пол сам! - в сердцат бросила Оля, шмякнув тряпкой об упомянутый и гордо развернувшись к двери.
- Да помою-помою, - согласно фыркнул домовой, кошкой вспрыгивая на спину и тыкаясь в ухо. - Не серчай, хозяюшка. Я ж не со зла.
Чуть подобревшая девушка ссадила его на стол и потянулась к чайнику. Сверкнуло-полыхнуло и от носика пошел пар. Оля благодарно посмотрела на домового и налила себе в кружку кипятка. Новомодные электрочайники Кузя не жаловал, утверждая, что те портят воду, и отец смирился с этим только после десятой загубленной электрической жизни. Они оплавлялись, они забывали выключатся и перегорали, они падали с столов и шкафов, в них нечаянно запекались невесть как оказавшиеся там пельмени (в тот раз папа подозрительно покорно принял очередного страдальца, что наводило на мысль, что к этой смерти Кузя был не причастен).
Так что теперь на плите гордо стоял обычный, тяжелый чайник с загнутым носиком и с желтыми, расписанными в цветочек боками.
- А чего она меня изгоняет? - обиженно надулся домовой. - Давеча всю квартиру ладаном засмердела, аж занавески посерели от дыма. И обзывает по новомодному. Полтергейст я ей, ишь ты. Нет чтоб помириться, как положенно.
Домовой махнул хвостом и исчез - за стенкой стукнуло-грюкнуло, намекая, что он отправился изводить бабу Глашу. Ну, против этого девушка не возражала. Даже наоборот.
Поев и подхватив кружку с чаем, Оля пошла в комнату, где устроилась возле открытого окна с учебником алгебры. Вечер обещал быть унылым и печальным.
- Ах ты! Навонял-то как! Спать ночами не дает, так теперь и днем покоя-то нет! - забранились под окном голосов бабы Глаши.
Девушка перевесилась через подоконник и вздохнула: Вадим помогал слезть с мотоцикла Люсе - девушке из соседнего дома. Она бы и сама не отказалась прокатиться с ним куда-то... да куда угодно. Но она не Люся.
Нет, Оля отнюдь небыла дурнушкой, но её средний рост, светлое каре и вздернутый нос меркли перед модельной внешностью соседской девчонки. Завидно было до слез.
Девушка проводила Вадима и Люсю взглядом и вернулась в кресло - её ждала алгебра.
- Оленька, - вздохнул-позвал Кузя, появляясь на столе, рядом с чаем. - Оле...
- Говори уж прямо, что понадобилось, - проворчала девушка, перелистывая страницу книги. "Оленькой" она бывала довольно редко и только когда домовому что-то было нужно.
- В подвале кошечку привалило, а мне самому трубу-то не сдвинуть, - запричитал Кузя, вертясь на столе, как уж на сковородке. - А я ужин приготовлю, хорошо? Котлетки и картошечку с салом.
Картошечку с салом, из-за губительного влияния на фигуру, девушка не очень-то и любила, но папа наверняка будет доволен. Да и кошечек, а так же всяческих котов она, так же, как и Кузя, всячески привечала.
В подвале было темно и сыро. Если со вторым можно было смириться, то первое ощутимо нервировало: девушка запнулась об порог, едва не разбила лоб о низкий потолок и зацепилась рукавом за ржавый гвоздь.
Фонарика она взять с собой не догадалась, пришлось подсвечивать мобильником, но привыкшие к солнцу глаза в его свете что-то различать отказались. Пришлось постоять минуту в темноте, привыкая, и уже потом идти дальше.
Где-то впереди мяукнуло, кажется в правом коридоре. Планировку подвала Ольга еще помнила, так что дождавшись развилки, свернула направо, но... Если левая часть была облагорожена жильцами и отводилась для хранения картошки, то правая была заваленна хламом почти до потолка.
Хрясь! Ольга схватилась за лоб.
Бамс! - эхом отозвался висевший под потолком велосипед. Девушка злобно погрозила ему кулаком и пошла дальше, теперь светя не только под ноги, но и перед собой.
Это принесло плоды - встреча с торчащей доской не состоялась.
Кошка мяукала в самом дальнем конце, приваленная большим и ржавым обломком трубы. Такой не то что домовому, самой Ольге не сдвинуть. Но девушка упрямо взялась за край, пытаясь приподнять обломок.
Куда там!
Поискав куда пристроить телефон и не найдя ничего подходящего, девушка по простому взяла его в зубы. Потом уперлась руками в стену, а ногой в трубу и толкнула. Зазвенело так, что у Ольги заложило уши. Она от неожиданности едва телефон не выпустила.
Подсветив себе, девушка приподняла деревяный ящик и встретилась с кошачьими глазами.
- Больше сюда не лазь! - предупредила она кошку. Та согласно вильнула хвостом. Красивая, изящная, трехцветная. Она бы и себе такую завела, если бы не папина алергия.
- Я тебе чайку заварил. Свежего, а не этого пакетного, - сообщила темнота голосом домового.
Ольга от неожиданности отпрыгнула, сшыбла что-то с чего-то, запнулась и упала на копчик. Что-то упало сверху, чего-то зазвенело.
- Чхи! - сообщил Кузя, мазнув хвостом по лицу.
Девушка стянула с себя что-то длинное и пыльное (весьма похожее на занавеску) и попыталась нашарить мобильник. Его не было ни справа, ни спереди, ни - что уже ни к какие ворота не лезло! - слева.
- Кузя, - безнадежно позвала Оля. - Кузя!
Темнота, прежде воспринимавшаяся просто неудобством, неожиданно стала неприятной и пугающей. Девушка панически шарила вокруг себя руками, но телефон как сквозь землю провалился.
Ольга сдалась только минут через пять, ощупав не только пол, но и стены. Пришлось вставать и, спотыкаясь и набивая шышки и синяки, пробираться к выходу ощупью.
Спасенная кошка умывалась, сидя на бордюре. Девушка обреченно погрозила ей пальцем и пошла искать фонарик.
Дома того не нашлось. Была только свеча. Толстая, желтоватая, наполовину оплавленная, одолженная когда-то и тетки Марфы, да так и не возвращенная.
Ольга прихватила спички - с зажигалками в доме творилось то же, что и с электрочайниками - и пошла обратно в подвал. К сожалению Кузя категорически отказывался возвращать потерянные вещи, мотивируя это тем, что тогда люди вообще разленятся и перестанут поддерживать даже то подобие порядка, что было в их домах сейчас.
Спорить с ним было бесполезно, легче смириться.
Запалив свечу (красно-желтый огонек тут же взвился верх и запахло чем-то сладким) Ольга спустилась обратно в подвал, теперь уже во всеоружии. С живым огнем путь прошел куда быстрее и приятней о чем Кузя, узнай он о мыслях девушки, не применул бы ввернуть словцо-другое.
Что-то пыльное действительно оказалось занавеской - красной, линяной и непонятно на что годной. Больше всего она подходила для того, чтобы воровато выкинуть в мусорный контейнер. В три часа ночи. В темнем капюшоне.
Чего-то оказалось деревяным ящиком, с которого свисали обрывки паутины.
- Фу! - девушка передернулась, инстинктивно отряхнув одежду. Огляделась и, примостив свечу на подвернувшемся стролике, начала поиски телефона.
Спустя пятнадцать минут она начала сомневаться в своей адекватности. Вроде бы спускалась она сюда с телефоном. Так? Так. Вроде бы роняла его тут. Так? Так.
Тогда где он?
- Ни и что мы имеем? - вопросила она темноту, но та только издевательски колыхнулась, вспугнутым огоньком отбросив длинные тени. Они будто крючковатые пальцы потянулись к девушке, когтями заколыхавшись вокруг.
Бр-р, нужно меньше сериалов смотреть, а не то еще и не такое привидится.
Девушка тоскливо огляделась и присела на обнаруженный стул. Колченогий и обветшалый, но отлично вписавшийся под настроение.
И тут куча хлама на ближайшей тумбочке зашевелилась.
Ольга мигом оказалась на стуле с ногами, едва не опрокинув свечу и громко ввизгнув.
Куча подумала и бренькнула её мелодией на входящий вызов.
Найдя телефон, она отправилась назад, пытаясь одновременно оттереть телефон от пыли. Оттирала об джинсы, все равно после визита в подвал стирать.
Выход из подвала, как и любой уважающий себя элемент фильма ужасов, находился глубоко. Крытый вход, крутые ступеньки и железная дверь в конце. Там правда по законам жанра полагалось висеть амбарному и ржавому замку, но с этим двери не повезло.
Ольга вышла из двери и принялась подниматься по ступенькам, когда услышала детские голоса.
- Нашел? - заговорщитски спросил первый. Второй согласно угукнул. - Отлично, теперь эта карга получит.
Карга в доме была одна - незабываемая и всеми "любимая" бабка Глаша, поэтому девушка живо прислушалась, замерев со свечкой за три ступеньки от выхода в свет божий.
- А когда? - прошептал второй.
- Я подслушал, она сейчас пойдет в магазин за молоком! Так что намажем ступенки и она с них сверзится!
Ей-ей-ей! А вот так мы не договаривались.
Ольге захотелось выйти из подвала со свечкой и загробным голосом поинтересоваться "А что это мы тут забыли?", но она вовремя спохватилась. Нечего лишать себя столь удобного компромата на соседского Саньку - а именно его голос предлагал сделать гадость.
Ребятки еще с минуту пошушукались и побежали мазать перила и ступеньки подсолнечным маслом, а Ольга села на верхнюю ступеньку лестницы в подвал и задумалась.
- Привет, котеныш, - Вадим появился из ниоткуда, взлохматив её и без того лохматые волосы. - Играешь в ведьм?
- А? - девушка удивленно уставилась на свечу в руках. Спохватилась и дунула, колючий дымок тут же пощекотал ноздри, заставив чихнуть. - Прости, задумалась. Ты в подвал?
- Хочу проверить кое-что в моторе, - Вадим присел рядом, заставив её подвинуться. - А ты скучаешь?
- Что можно сделать с детьми, которые задумали намазать ступеньки подсолнечным маслом?
- Сварить, - кровожадно прежложил парень.
- А если без излишеств?
- Уши надрать, - уже серьезно произнес Вадим. - А кого подозреваем?
- Да это я так... просто спросила, - Оля махнула рукой и показала свечу. - Подсветить тебе?
- Да нет, - в отличии от неё, парень был более запасливым и шел с большим фонариком.
- А, ну тогда пока, - попрощалась девушка, с тоской вспомнив Люсю.
- Пока, котенок, - парень встал и, перепрыгнув сразу все ступеньки, приземлился прямо перед дверью.
Выждав для верности минут десять, девушка вошла в подьезд и поднялась на свой четвертый, старательно прижимаясь к стене, где было неопасно. Ступеньки маслянисто поблескивали с свете люминесцентных ламп.
- Кузя! - шепотом позвала Оля, войдя в двери. - Папа вернулся?
- Поди у этой, - ворчливо отозвался гремящий на кухне домовой. Этой была Антонина Сергеевна - папина колега, с которой у него был... наверное роман. Кузя её уже заочно терпеть не мог, хотя ни он ни девушка с ней еще знакомы не были. Только слышали рассказы Ольгиного папы.
- Там ... - начала было Оля и осеклась. Пушистая спина домового выражала полнейшее неведенье о шалости. - Кузя!!!
Как она могла забыть, что для домового в его доме секретов не бывает?
- Что? - невинно уточнил тот. - Нашла телефон-то?
Оля в бессильной злобе погрозила домовому кулаком и пошла искать тряпку.
Подсолнечное масло не отмывалось, пришлось взять разрекламированный Фэйри и щедро полить им ступеньки. Сразу запахло лимоном, напрочь отбив обояние и перебив любые другие запахи.
- Что это ты тут делаешь, деточка? - поинтересовалась бабка Глаша, выглядывая из двери. - Ступеньки решила помыть, милая?
- Подождите немного, я тут масло разлила, сейчас домою, - попросила Оля.
... криворукая. Ничего-то делать не умеет. Я в твои-то годы уже за пятерых работала. А ненешние только и умеют, что в ихних инетах сидеть да спать мешать, - уходить бабка Глафа и не подумала, статуей замерев возле лестницы и безбожно бранясь на Ольгу лично и на все нынешнее поколение в частности.
Девушка отмыла последнюю ступеньку, бросила тряпку в ведро и разогнулась.
- Ишь, навоняла, - оставила за собой последнее слово вредная карга, семеня вниз по ступенькам.
Оля дошла почти до самого верха, поскользнулась уже на воде и на собственном копчике проехалась до самого низа лестницы, пересчитав все ступеньки, коих было двенадцать.
- Нет, все-таки ни одно доброе - ай! - дело - ай! - не должно оставаться безнаказанным, - мрачно сообщила она домовому. Тот воровато выглядывал из двери и укоризненно вздыхал.
Потом махнул хвостом и разлитая вода сама-собой вернулась в ведро.
Девушка прошла в квартиру, сбросила с себя уже не только грязные, но и мокрые джинсы и растянулась на диване. Только взялась за учебник, дверной звонок пиликнул.
- Что это ты взялась лестницы мыть? - поинтересовался папа, раззуваясь и одобрительно принюхиваясь.
- Котлеты! - вскричала девушка, проносясь мимо него на кухню. Разобиженный домовой вполне мог их пережарить, а то и выдать вместо картошечки с салом недоваренную гречку.
К счастью обошлось и спустя пятнадцать минут папа сидел на кухне, уплетая ужин за обе щеки.
- Умница моя, - похвалил он, поцеловав Олю в макушку. - Какие планы на вечер?
- Я прогуляюсь, - задумчиво-предвкушающе произнесла девушка, начиная собираться.
- Долго?
- Нет! Только туда и обратно! - Оля злорадно хихикнула и выскочила за дверь. - Кузя!
- Что? - спросил домовой, хвостом вперед появляясь на плече. Девушка немедленно за него и дернула.
- Я мстю и мся моя страшна! Давай к Саньке, наведи шороху.
Кузя, гнусненько подхихикивая, исчез, а Оля пошла обычным путем - вниз по лестнице, в другой подьезд, вверх по лестнице.
Вдавила кнопку звонка и принялась ждать.
Грюкнуло-стукнуло и дверь распахнулась. Отлично, неслухи были вдвоем.
- Санечка, - промурлыкала девушка, наклоняясь вперед, чтобы оказаться нос к носу с непослушным дитем. - А ты знаешь, что бывает с плохими мальчиками, которые задумывают разные шутки? - и дождавшись проблеска страха на лице, мурлыкнула дальше. - Они исчезают и их больше никто (на кухне громыхнуло) никогда (в комнете стукнуло) не увидит.
С последними словами ковер в коридоре пошел волнами и дети кубарем покатились по полу.
Ольга демонически расхохоталась, всплеснула руками (в ответ ввизгнули) и ушла.
Довольный Кузя сидел на плече, заплетая ей волосы в косичку.
Нет, есть все-таки в этом мире некая высшая справедливость!