Когда дедушки не стало, у меня никого не осталось, кто бы мог обучать ремеслу приманоти. Другие из диаспоры не желали со мной даже общаться. Это сильно меня задевало и оскорбляло. Долгое время мне не было понятно, за что такое отношение. Но после я узнала, что меня просто боялись. Страх передо мной был вызван тем, что из всех приманоти мне "посчастливилось" столкнуться с темным богом смерти. Многие опасались таких, как я, считая, что я могла спокойно заразиться тьмой.
Тьма - самое страшное проклятие, которое могло свалиться на служителя божествам. Многие авары питались отрицательной энергией людей, но их нельзя называть темными. Тьма - это болезнь, она поражала уязвимых, которые дают слабину, когда пытаются взять под власть "плохие" чувства людей. Она пожирала сердца беззащитных, превращая в мерзких существ. Эта болезнь как грипп - передавалась быстро и почти незаметно. Поэтому и авары и приманоти боролись с носителями Тьмы. Узнав об этом уже позже, я была немного удивлена, как еще меня не убили, когда стало известно, что моим противником оказался темный бог, пораженный этой страшной болезнью.
Моим наставником стал Фелидус. Этот отзывчивый и добрый старик оказался богом кошек. Я стала его служителем и учеником. Мне очень долгое время было сложно привыкнуть к нему. Фелидус почти ничего мне не рассказывал, как дед. Он предпочитал практику. И я часто попадала из-за него в неловкие и глупые ситуации. То выловить парвусов - мелких аваров, спустившихся на землю без позволения старших, то отвести мидидусов в более спокойное место. Особенно меня бесили мидидусы. Так называли аваров, которые слишком много набирали энергии, что не могли с нею справиться. Они выглядели очень забавно, как будто пьяные люди. И вели себя так же. Много раз ко мне приставали и меня домогались. И тогда я в полном праве могла пользоваться защитной магией. Возможно, Фелидус специально заставлял меня помогать парвусам и мидидусам, чтобы у меня был шанс научиться ремеслу приманоти.
Но вскоре учеба в университете стала отнимать слишком много времени, чтобы я могла продолжать служить Фелидусу. Он прекрасно это понимал и предложил мне на некоторое время прекратить обучение ремеслу приманоти.
С того момента прошло семь лет. Я не встречала Фелидуса и не получала заданий от диаспоры приманоти. Меня это даже обижало. Все забыли про мое существование. Мне казалось, что я осталась совершенно одна и никому не нужной. Это заставляло меня думать, что все было зря. И мне надо было отказаться от работы приманоти сразу после встречи с Корвусом. Конечно, иногда я самостоятельно выходила по ночам, чтобы помочь авару, который случайно потерялся в городе или нуждался в помощи. Но не думаю, что это могло бы хоть как-то изменить отношения диаспоры ко мне. Я опасалась столкнуться с более сильными аварами. Мне не хотелось, чтобы они смотрели на меня с отвращением, как только узнавали мое имя. Я никому не нравилась. Ни аварам, ни приманоти. И только Фелидус относился ко мне с теплом. Мне было очень тоскливо без него. Благодаря ему присутствию мне казалось, что мой дедушка был рядом. И признаться, в Фелидусе я видела образ самого дорогого мне человека.
С окончанием университета моя жизнь стала стремительно меняться. Я успешно сдала все экзамены, получила высшие оценки и нашла работу в престижном издании. Некоторое время моей обязанностью было приносить кофе главному редактору и сидеть у ксерокса. Но потом все изменилось.
Я работала в издательстве уже полгода и имела право взять отпуск на две недели. Как раз была середина лета и мне чертовски хотелось съездить в родные края, встретиться с родителями и просто отдохнуть. Получив разрешение, я в тот же день отправилась домой. Городок, где жила моя семья совсем недалеко располагался. И вечером меня уже встречали счастливые родители. В честь моего приезда устроили веселую пирушку. К родителям приехали наши дальние родственники и в доме бурлила жизнь. Я не была любительницей шумных компаний, но в тот день мне очень хотелось побыть в кругу родных людей.
Ближе к ночи начался сильный ливень, и из беседки во дворе, мы всем семейством перекочевали в дом. Веселье продолжалось, хотя я уже утомилась и мне ужасно хотелось спать. Но мне так же было неудобно перед родственниками. Поэтому приходилось делать вид, что мне весело с ними. Пьяная вечеринка закончилась ближе к утру. Мы с отцом развели всех по комнатам и после, когда легли спать и родители, я вышла на крыльцо, чтобы подышать свежим воздухом.
Дождь все еще лил, не прекращая свой сильный напор. Тяжелые капли врезались в землю с гулким бульканьем. Казалось, что все вокруг кипело. Было немного прохладно, но мне чертовски это нравилось. После шумной и душной ночи мне это очень требовалось. Оказавшись на улице, я ощутила, как мой сон пропал. Голова стала удивительно легкой и очистилась от тяжелого чувства спутанности. Я надела мамин дождевик и резиновые сапоги, решив прогулять по родным улицам, пока в округе не было людей.
Ноги сами меня повели к особняку. Остановившись на противоположной стороне улицы, я с тоской смотрела на старое темнеющее здание. Казалось, что после смерти деда, особняк тоже умер. После того случая, вторые хозяева съехали из особняка и продали свою часть. Родители, зная, что мне будет очень сложно, тоже отдали свою половину. Но новые хозяева так и не въехали сюда, забросив особняк. Теперь он пустовал; окна и двери были заколочены, а сад, в котором я часто могла застать деда, запущен и весь зарос. Многие деревья в саду погибли и теперь их мертвые тела обвили лианы плюща. Мне казалось, что мы с этим садом похожи. Нас обоих бросили, оставили на произвол судьбы. Мы оба не знали, что делать и запутавшись, оказались во власти обстоятельств.
Оглядев улицу, и поняв, что в такой ливень никто не решится выйти на улицу, я быстро пересекла улицу и оказавшись у ограды, шустро через нее перелезла. Мне очень хотелось увидеть особняк изнутри. Проходя через сад, среди огромных листьев бурьяна, возвышались стволы деревьев, которые все еще боролись с плющом, я заметила белеющие скелеты клумб, где раньше цвели кусты с розами. Теперь на их месте возвышались толстые лозы шиповника.
Входная дверь была хорошо заколочена, и я некоторое время ходила вокруг особняка. Больше всего удивляло то, что здание никто не потревожил за все это время. Я нигде не обнаружила следов бездомных. Здесь не тусовалась молодежь, которая на самом деле чертовски любила проводить время именно в таких заброшенных местах. Казалось, что за все эти семь лет особняк никто не потревожил.
Оказавшись на заднем дворе, я остановилась, пытаясь не дать плохим воспоминания полностью завладеть моим сознанием. Но меня охватила тоска. Горечь подкатила к горлу и как на зло по моим щекам потекли слезы. Каждый раз, вспоминая ту ночь, мне хотелось кричать. И в тот момент, оказавшись здесь, где погиб мой дед, я чувствовала, что не могу сдерживаться. Меня полностью охватило чувство пустоты внутри. Я опустилась на колени и закрыв руками лицо, завыла. Тяжелые капли дождя колотили меня по спине, а грязь пропиталась через ткань брюк и холодным языком облизывала колени и ноги. Я считала себя виноватой в той трагедии, хотя прекрасно понимала, что все равно ничего не смогла бы сделать. Иногда мне казалось, что не стоило тогда использовать магию света, а отдаться смерти в объятья. Умереть от рук Корвуса. Потому что теперь, пережив весь кошмар той ночи, я не могла умереть, пока не нашла бы его и не убила собственными руками. Хотя... кого я обманывала? Как мне удастся убить бога смерти, если от меня отказалась диаспора приманоти, а мой наставник пропал, так и не появившись после того, как я окончила университет?
Признаться, я считала, что как только моя учеба завершится, Фелидус вернется и мы продолжим обучение ремеслу. Но этого не произошло. И уже два года я чувствовала себя сиротой. Чтобы не сойти с ума, мне пришлось продолжить жить, начав работать там, где не хотелось.
Я только тогда поняла, на сколько противна сама себе. Мне стыдно было признавать самой себе, что являюсь полной неудачницей. Дедушка говорил, что я должна стать великой приманоти, а мне хотелось просто славы. А теперь у меня нет ничего! Я не стала приманоти. От меня отказались и теперь мне нечего делать, как жить обычным человеком. И моя мечта стать известной ни на миллиметр не сдвинулась.
Когда плакать уже не было сил и от завываний у меня разболелось горло, я поднялась на ноги и посмотрела по сторонам. Уже светало. Небо, окутанное темными облаками, серело и становилось светлее, хотя дождь все еще лил. Я ощутила, как мне стало холодно и решила вернуться домой. У меня совсем пропало желание входить в особняк. И было странное чувство, что кто-то следил за мной из окон дома. Мне стало не по себе и, я покинула двор как можно скорее, чтобы ни с кем не столкнуться. Не особо хотелось встретиться с кем-нибудь из аваров в такой час. Рано утром боги, которые не успевали вернуться в пантеон, впадали в состояние бешенства, или как еще это называлось - инсания. Энергия, накопленная за ночь, как только наступало утро, рассеивалась. При этом авар испытывал ужасную боль и ломку, словно наркоман. Он становился неконтролируемым. В своем коротком опыте работы приманоти я один раз сталкивалась с инсанией. И признаться, это было очень страшно. Авар, которого мы тогда с дедушкой встретили рано утром, страдал от ужасной боли и просил его убить. Конечно, приманоти не имел права убивать бога, оказавшегося в состоянии инсании. Но и помочь никто ему не мог. Авар должен спрятаться в темном месте и пережить день, пока вновь не наступит ночь. Днем боги были подвержены опасностью со стороны аллунов. Они без проблем могли вычислить беззащитного авара и убить его.
Мне стоило тогда вернуться домой, но странное чувство заставило меня свернуть в противоположную сторону от дома родителей. Я направилась к реке, которая находилась совсем недалеко. На ее берегу прошла большая часть моего детства и там осталось много приятных воспоминаний. Река была бурная и быстрая, но именно в ней дедушка научил меня плавать. Я часто ходила на речку ловить рыбу с отцом. А осень, на другой стороне реки, мы с мамой и тетей ходили собирать грибы. Здесь я впервые узнала, что такое испытать первую любовь и поцеловаться с мальчиком, который мне нравился.
Тем утром река встретила меня бурными и большими волнами. Дождь настолько был сильный, что уровень воды поднялся, и берега были переполнены до краев. Я остановилась на деревянном мосту, смотря вниз. Вода в реке была мутная и темная. Она с силой толкала тяжелые камни на дне и белыми брызгами пыталась дотянуться до меня, но мост был достаточно высоким, чтобы защитить от нападок неприветливой реки. Я облокотилась на перила и посмотрела вверх. Дождь холодными пальцами щекотал мое лицо. От его прикосновений мне становилось легче. Я не любила дождь. Но в летнее время он казался спасением. Особенно после долгих и жарких дней.
Мое внимание привлекло движение на берегу, где рос густой лес. Когда я повернулась, то ужаснулась, увидев несколько темных фигур. От них исходил светло-голубой дым. Понятно было, что на берегу стояли авары. В общем счете их оказалось семеро. Столько аваров, не успевших вернуться в пантеон, я никогда в жизни не видела. И мне стало страшно. Если один авар в состоянии инсании очень опасен, то что говорить про семерых?
Не нужно было говорить, что надо убираться отсюда, но от ужаса мои ноги меня не слушались. Я стояла как вкопанная, вцепившись в перила, не в силах даже отвести взгляд от аваров. Почему же им не помогли приманоти вернуться в пантеон? Ведь если служители имели высокий уровень управления магией, то они могли создать порталы, через которые боги возвращались в родной мир. Да и многие авары носили при себе касы - амулет возвращения. Бог мог спокойно воспользоваться им, когда наступало утро.
Одна из фигур подошла к берегу и медленно вошла в воду. Остальные последовали за ней. Дым вокруг них усиливался и становился ярче - это накопленная энергия выходила из их тел. Я почувствовала, как воздух вокруг накалялся, и становилось очень сложно дышать. Первая фигура схватилась за голову, и послышался пронизывающий вопль.
Я вся задрожала от страха, но все так же не могла шевелиться. Сердце упало в пятки и так сильно колотилось, что казалось вот-вот вылетит из моих сапог. Следом за первым воплем последовали и остальные. И вскоре все вокруг заполнилось раздирающим душу собранием невыносимых звуков. Воздух у реки становился чертовски тяжелым. И когда я опомнилась, то увидела, как вода в реке стала бурлить и от нее исходил пар. Капли испарялись, не достигая поверхности реки.
Я решила, что должна убраться отсюда как можно скорее, чтобы не пострадать. В состоянии инсании авар не контролировал себя и мог убить. Я поспешила прочь, но когда оказалась у края моста, споткнулась и упала, покатившись кубарем в реку. Вода оказалась невыносимо леденящей, хотя от нее исходил пар. Я зачертыхалась и встала на четвереньки, и подняв глаза, поняла, что все семь фигур повернулись ко мне. Сквозь их черные силуэты пульсировали голубые прожилки энергии, которая испарялась. Красные светлячки глаз были устремлены на меня. И я чувствовала, что авары испытывали невыносимую боль. Они могли спокойно меня убить, не в силах себя контролировать. Я - человек. Источник большого количества энергии. А сейчас, когда аваров покидала энергия, им требовался новый источник. Они могли с легкостью использовать меня. Высосать из моего тела жизнь, чтобы не сойти с ума от боли. Авар в состоянии инсании и правда был похож на наркомана. Ему требовалась доза, потому что без нее, он испытывал сильнейшую ломку. А ломка затмевала разум. Она лишала возможности трезво мыслить.
Прошла сотая доля секунды, как одна из фигур оказалась рядом со мной. Она схватила меня за плечи и поставила на ноги. Я ощутила ужасную боль, когда авар прикоснулся ко мне. Его руки обжигали, оставляя на коже сильнейшие ожоги. Я закричала от боли, когда авар прижал свою руку к моей груди. Эту боль невозможно описать. Ощущение было, как будто холодная рука сквозь плоть и кости пытается вырвать твое сердце.
В тот момент я была настолько напугала, что не придумала ничего лучше, как вновь попытаться использовать ту запретную магию, которую пообещала себе никогда не использовать. Моя рука сжала кисть авара. Второй я схватила бога за шею и тихо, сквозь стоны, пыталась произнести магические слова.
Теплый и ласковый свет казался уже таким родным и привычным. Тогда я была настолько напугана из-за аваров, что не могла контролировать себя, как тогда, семь лет назад. Мое тело стало невероятно легким. Все вокруг залил белый свет и передо мной все исчезло. Лишь темный силуэт авара замер в моих руках, не отпуская своей от моей груди. И вновь я стала ощущать, как теряю контроль над магией. Мое тело начинало растворяться в белоснежном свете. Но на этот раз я не отпустила руки и не остановилась шептать слова. Во мне откуда-то появилась невероятная сила и уверенность в себе. Я решила, что даже если умру, то не позволю этим аварам принести страдания другим. Пускай мой поступок будет нарушением закона не убивать бога, но моя смерть позволит защитить других.
И вновь, как семь лет назад, меня окутало тепло и чувство, что кто-то был рядом. В голове раздался уже знакомый приятный голос. Он вновь мне шептал что-то, но я не могла разобрать ни слова.
Мой голос перестал принадлежать мне. Я слышала его и понимала, что их произносят не мои губы. Во мне появилось что-то другое. Как будто открылось второе дыхание. Я стала произносить слова, хотя в голове было совершенно пусто. Голос становился громче, пока не перерос в крик.
Авар задрожал и пытался отстраниться от меня, но белый свет сковал его и он не мог пошевелиться. Он истошно заверещал. А его тело становилось прозрачным. И через некоторое время он исчез, оставив лишь голубой дым, который рассеялся, как только его хозяин пропал.
Когда я пришла в себя, то поняла, что у меня совсем нет сил. Мое тело меня совсем не слушалось. В голове шумело, а в глазах мелькали вспышки света. Я понимала, что уровень воды в реке начинал с бешеной скоростью подниматься. Ледяной поток собирался свалить меня с ног и унести прочь. Я пыталась сопротивляться, но сил совсем не было. Ни руки, ни ноги меня совершенно не слушались. Казалось, что во мне не осталось ни одной кости и тело стало мягким, как желе.
Я повернула голову в сторону моста и с ужасом заметила, что на меня несется огромная волна воды. Она навалилась на мост, снеся его. А через секунду она и накрыла меня, захлестнув полностью. Я не смогла сопротивляться и отдалась потоку полностью.
Мое тело сковало со всех сторон. Мне казалось, что меня вот-вот раздавит этот огромный поток воды. Тогда я решила, что умру. И на долю секунды ощутила себя счастливой. Я никогда не задумывалась о жизни после смерти. Но мне хотелось верить, что после того, как мое тело покинет жизнь, у меня будет возможность встретить деда там... где бы он ни был!
- Не торопись со смертью, - раздался в голове знакомый голос. - Все еще впереди, дорогая Катерина...
Когда я очнулась, то обнаружила, что нахожусь в своей комнате. Яркий солнечный свет проникал через открытое окно. С улицы доносились веселые детские голоса. И они казались такими громкими, что я невольно попыталась закрыть руками уши.
У моей кровати сидела мама. Увидев, что я очнулась, она подскочила и схватила меня за руку.
- Катюша! Слава Богу, что с тобой все в порядке! Как же я переживала! Ну что же тебя понесло к реке в такую погоду?
- Что произошло? Как я оказалась тут? - голос у меня был сиплый и горло ужасно болело.
Мама вручила мне стакан воды, взяв его с прикроватной тумбы.
- У нас тут такая паника... Река вышла из берегов и затопила все в округе. Тебя выловили из реки... Боги... Какой кошмар! Слава Богу, что ты жива...
Мама обняла меня и заплакала.
Я провалялась в кровати весь день. Мое тело ужасно ныло и болело, как будто меня всю ночь били. Не было сил, чтобы даже пошевелиться. В местах, где меня касался авар, чернели ужасные синяки. Они ныли и саднили.
Из головы не выходили сцены с рекой. Я никогда прежде не испытывала того, что пришлось пережить тем утром. И меня сильно озадачивал один вопрос: как эти семеро аваров оказались на реке утром? Почему они не вернулись в пантеон? Где были приманоти в этот момент? Неужели ни у кого из аваров не было при себе касов? И как бы я ни старалась, но ответов найти не могла. У меня было слишком мало знаний, чтобы понять почему так произошло. За время, пока я не контактировала с диаспорой приманоти и не встречалась с Фелидусом, многое могло произойти. Мир аваров так же быстро и резко меняется, как мир людей. Все может перевернуться с ног на голову за одну минуту.
Когда настала ночь, мне полегчало. Я кое-как смогла встать с постели, принять ванну, и когда все уже легли спать, вышла из дома. На темном небе, усеянном миллионами звезд, еще виднелись жалкие обрывки облаков. В воздухе пахло свежестью. Пыль, поднятая днем, опустилась на землю и на ее месте над травой стал витать легкий туман. В этих краях так всегда происходило после бурного дождя.
Было слегка прохладно. Я поежилась и прошла к беседке, и когда оказалась рядом, поняла, что кто-то сидит в ней. Во дворе у нас вечно перегорала лампочка и поэтому здесь никогда не было освещения. Я остановилась в пару шагов от беседки.
- Кто здесь?
Черная фигура поднялась со скамьи и двинулась ко мне. Я вся напряглась, ожидая очередных неприятностей, но когда увидела, кто передо мной стоит, то чуть не взвизгнула от радости.
- Здравствуй, Екатерина, - голос Фелидуса как всегда был теплый и приятный, словно мурлыканье кота.
- Фелидус... - я все-таки не сдержала эмоций и повисла на шее авара, как будто он был моим самым лучшим другом. - Как же мы давно не виделись!
Фелидус мягко обнял меня, после плавно отпустил и положил руки на плечи.
- Как же ты изменилась, моя дорогая Екатерина. Я рад, что все в полном порядке...
- Что ты тут делаешь?
Фелидус взял меня за руку и отвел в беседку. Он посадил меня на лавочку и после сел рядом со мной, взяв мои руки в свои.
- Я слышал, что произошло на реке...
- Да, - я тяжело вздохнула и опустила голову.- Что теперь будет? Меня ведь накажут за то, что я убила авара...
- За семь лет много изменилась, Екатерина. И ты должна все узнать. Но прежде, чем я расскажу, ответь мне, как ты себя чувствуешь?
Я пожала плечами.
- У меня все тело болит, как будто меня пинали стальными ботинками.
Фелидус глубоко вздохнул и погладил меня по волосам. Его прикосновения были такими теплыми и ласковыми. Я почувствовала себя намного легче, когда встретила авара.
- Это нормально... те, кто не научился управлять белой магией, могут страдать от последствий ее использования. Вскоре это пройдет. Но меня интересует другое. Что ты испытываешь внутри?
- Не знаю, Фелидус... Знаешь, был момент, как будто мое тело мне не принадлежало... Ну... Это сложно описать. Чувство было, как будто в тот момент кто-то невидимый меня поддерживал. Я слышала голос в голове. Он сначала помогал мне произносить слова, а после как будто завладел мною... Я говорила, но голос не принадлежал мне. Как будто во мне был кто-то еще и он, завладев моим голосом, говорил за меня. Наверное, это бред. Но, - я замолчала, чтобы перевести дух. - Но именно это происходило со мной. А когда меня захлестнула волна, то чувствовала как кто-то тянет меня за руку... Пытается вытащить из воды.
Последние слова я говорила с необычайной страстью. То, что произошло дальше в воде, когда сильный поток уносил меня прочь, я вспомнила лишь начав рассказывать это Фелидусу.
Фелидус задумчиво смотрел на меня. В темноте было плохо видно, что выражало его лицо. Но я чувствовала, что мой рассказ заставил его обеспокоиться, хотя не понимала почему.
- Все это невероятно... - произнес он через некоторое время. - Я прежде никогда не сталкивался с таким, когда кто-то использовал белую магию. Но об этом стоит подумать. И поговорить с более старшими аварами, которые знают про белую магию. Одно я точно смогу сказать. Ты удивительная, Екатерина. В тебе бурлит невероятная сила. И тебя стоит защищать... Ты в опасности. В прочем, как и все остальные...
- Фелидус, о чем ты говоришь? Что происходит? Что, черт подери, произошло пока меня не было?!
Я схватила авара за плечи и сильно их сжала.
- Расскажи мне уже! Ты ведь не сможешь вечность от меня держать в тайне...
- Екатерина, - прошептал Фелидус. - В пантеоне разразилась страшная эпидемия... Тьма начала пожирать и уничтожать все на своем пути... Авары, которых ты видела... Они сбежали, потому что их начинала поглощать тьма.
- Что? Этого не может быть! Разве тем, кто болен тьмой, нельзя помочь? Раньше ведь их исцеляли... Что теперь не так?
- Мы пытались... Но эта тьма... Сколько раз мы не исцеляли авара, пораженного тьмой, она не покидала его тела. Всех больных мы заточили в цитадели Валедуто. Но вскоре произошло то, чего ты больше всего опасались. Тьма проникла и в ваш мир. Большинство приманоти тоже заболели. И многих отвезли в Морбус... Там, наверное, многие и погибли в адских муках... Ряды приманоти сократились во много раз. И болезнь продолжает распространяться. То, что ты видела сегодня, это не инсания. Это тьма...
- Как... как они заражались... Откуда эта болезнь? - у меня задрожали руки и в горле пересохло.
- Не знаю, Екатерина. Но приманоти заражались тьмой после того, как использовали белую магию против больных аваров. Поэтому я тебя спрашивал про состояние. Я переживаю, что и тебя поразила эта болезнь, а ты знаешь, что это принесет мне ужасные страдания.
- Но я прекрасно себя чувствую... Ну если не считать то, что меня хорошенько потрясли, - я попыталась отшутиться, но Фелидус совершенно серьезно на меня смотрел. - И что теперь мы будем делать?
Фелидус молчал некоторое время. И от этого молчания у меня гудело в голове. По телу бегали мурашки. И я чувствовала, как странное чувство из живота поднималось вверх, застряв в горле. Слова Фелидуса меня потрясли. Они заставили себя ощутить еще хуже. Я чувствовала себя такой беспомощной. И почему-то виноватой.
Авар поднялся и подошел к огромному кусту роз, который находился у противоположной стороны беседки. В ночном сумраке казалось, что седые волосы Фелидуса тускло светятся. На голове его я видела огромные белые уши. Это выглядело очень мило. Фелидус был хранителем кошек. Я часто наблюдала в нем кошачьи повадки. Иногда в его волосах появлялись уши, а из штанов виднелся белый хвост.
- Грядет беда, - голос авара заставил меня вздрогнуть. - И мы должны быть готовы к этому.
На следующее утро я вернулась обратно в город. Родители были расстроены из-за моего внезапного отъезда и мне пришлось им пообещать, что вернусь как можно скорее. Хотя, конечно, пришлось им соврать. На работе я оказалась единственным человеком из редакции, который в день катастрофы был там. Редактор дал мне задание написать об этом статью. Раньше он ничего не доверял молодым. Но ему пришлось дать задание мне. И к моему великому удивлению, когда я принесла готовый материал, редактор похвалил меня и предложил работу в штате.
С того момента моя жизнь вновь резко изменилась. Теперь я работала штатным журналистом в самом престижном издательстве. Меня отправляли на самые невероятные задания. А через некоторое время я стала одним из самых "элитных" журналистов. Я работала на два фронта. Днем моей обязанностью было служить обществу, донося до людей правду. А ночью Фелидус обучал меня ремеслу приманоти.