Аннотация: Звездолет "Вечность" отправляется колонизировать Галактику. И постепенно выясняет, что с ней что-то ужасно не так...
В первые столетия нашей миссии я занимал должность главного штурмана.
- Я не вижу ничего, что указывало бы на какую-либо цивилизацию, - сказала Сара Рид, командир миссии и нынешний капитан "Вечности". Это заявление было адресовано мне.
Мы были в числе горстки Хранителей, свободно расположившихся вокруг консоли, в то время как голографическое изображение сине-зелёной планеты диаметром в пятьдесят метров медленно вращалось над главной панелью астролаборатории. Планета была примерно такого же размера, как Земля, и обладала атмосферой: расстояние от звезды позволяло воде оставаться жидкой на поверхности.
- Сколько времени пройдёт, прежде чем вы сможете получить полное разрешение? - спросила Сара Рид.
- При наших нынешних темпах торможения, - ответил я, - семь с половиной лет. Может быть, восемь. Мне осталось поработать над модернизацией датчиков ещё несколько месяцев. Если это не даст мне ничего более существенного, то до тех пор я ухожу со смены.
Поскольку больше смотреть было не на что, собравшиеся начали расходиться. Пока остальные возвращались к своим рабочим местам, командир миссии задержалась.
- Вы сразу отправитесь в спячку, когда закончите смену? - небрежно спросила она, не отрывая взгляда от огромного голубого шара.
Я кивнул.
- Думаю, да.
________________________________________
Через несколько дней она разыскала меня.
- Я обдумывала твоё предложение, - сказала она мне за лёгким ужином.
Мы были в одном из блистеров для наблюдения, которые выступали из днища Внутренней Среды корабля - огромного цилиндра, вращающегося в центре Внешней Среды. Они вращались навстречу друг другу, как два концентрических барабана. В двадцати километрах под нами искусственные сумерки окутывали лоскутное одеяло из ферм и лесов. Загорались огни, обозначая дороги. Их светящиеся нити сливались с разбросанными пятнами городов и деревень. Дальше, замыкая плавно изгибавшийся ландшафт, едва различимые в туманной дали, возвышались Торцевые Горы, покрытые лесами, алеющие в тускнеющем свете огромных ламп на дне Внутренней Среды.
Смотровая площадка была освещена лишь этим угасающим светом дня. Я украдкой наблюдал за Сарой. Она ждала. Её лицо было наполовину в тени. Она встретила мой взгляд и одарила меня редкой улыбкой.
- Думаю, я бы хотела других отношений, - сказала она, - с тобой.
Я тоже не смог сдержать улыбку.
- Ты сейчас с кем-нибудь встречаешься?
- У меня сейчас три романа, - она допила вино и задумчиво покрутила бокал в руках. - Я бы хотела превратить один из них в помолвку, но ни один из них не приносит мне эмоционального удовлетворения. Ни один из моих любовников не состоит в командном составе, и я думаю, что они считают мой ранг пугающим.
- А как же Линдон? Он исполнительный директор миссии. Разве у вас не было с ним эксклюзивного контракта?
Сара ответила на это молчанием. Ночь быстро наполняла блистер, и мне было трудно разглядеть её черты в полумраке. Её плечи, очерченные силуэтом на фоне сумерек, поникли.
- Ты подождёшь два месяца, пока я закончу модернизацию датчиков?
- Да, я как раз заканчиваю смену. И я собираюсь расслабиться. У тебя есть какие-то физические предпочтения?
Я сделал вид, что обдумываю её слова.
- Дай-ка я на тебя посмотрю, - пошутил я. Но, к моему удивлению, она включила внутреннее освещение, встала, подняла руки и медленно повернулась на месте. Сара была почти такого же роста, как я тогда, спортивная и элегантная. Как и все Хранители, она наслаждалась бессмертием, которое было одним из преимуществ нашей модифицированной иммунной системы, усиленной нанитами. Её форма ничего не скрывала. Мой взгляд скользнул вверх по её ногам и остановился на изгибе ягодиц, прежде чем двинуться дальше. Когда он достиг её лысой головы, я поджал губы.
Она заметила выражение моего лица.
- Волосы? - предположила она.
- Верно, - согласился я. - Но рыжая или блондинка, мне всё равно. В конце смены мне тоже предстоит медобслуживание.
- Ты тоже мог бы что-нибудь сделать со своим животом и щеками. В последнее время ты слишком много ешь, не так ли?
- Лучше иметь избыток, чем недостаток. Что-нибудь ещё?
Она снова села и налила нам обоим ещё по бокалу вина.
- Давай проведём ночь вместе, а утром я тебе всё расскажу.
Я согласился, но с некоторыми оговорками. У нас будет мало возможностей проводить время вместе, пока я не закончу работу над обновлением датчиков. В итоге это заняло у меня почти четыре месяца.
________________________________________
- Разница незначительна, - сказала она.
- Только в видимом спектре, - ответил я, защищаясь. По моей команде планета уменьшилась в размерах, снова став полной сферой. Мы были одни в просторном смотровом зале научной лаборатории. Большинство моих сотрудников ушли с Дежурства и погрузились в криогенные камеры на время полёта, но обновленное компьютерное ядро автоматизировало их работу. Во мраке вокруг нас мерцали созвездия пустых консолей.
Сара села рядом со мной.
- Покажи мне.
Её тон был деловым, но она положила руку мне на плечо.
- Пока особо нечего смотреть. Сканирование всё ещё продолжается. Потребуется несколько дней, чтобы сопоставить все данные. Но как только это будет сделано, мы всё узнаем. Данные будут обновляться постоянно.
- Без присмотра?
- Да. Наши новые компьютеры чудесны.
Мы оба молча смотрели на планету.
- Я скучал по тебе, - сказал я.
Она кивнула.
Мы встали и бок о бок направились к выходу. Позади нас голографическая панель погасла, и ярко-синий мир исчез, оставив помещение в темноте.
________________________________________
К тому времени, как мы снова выбрались из криокапсул, "Вечность" вышла на орбиту планеты. Двадцать тысяч Пассажиров готовились спуститься на поверхность. Но прежде чем приступить к колонизации, нужно было провести разведку. "Вечность" сбросила атмосферные зонды для сбора образцов. Увы, мы обнаружили, что облачный покров густо пронизан сложными белковыми молекулами. Сначала мы предположили, что это просто своего рода аналог переносимых по воздуху бактерий. Но астробиологи наблюдали за поведением собранных образцов. Облака представляли собой огромные неврологические колонии, парящие в атмосфере, их радиомысли распространялись в космосе, что, без сомнения, доказывало наличие разума.
После долгих споров с Пассажирами мы отказались от колонизации. Мы не имели права вторгаться в среду обитания этой необычной культуры.
Хотя у них не было другого выбора, кроме как согласиться, Пассажиры были недовольны этим решением. Пройдёт ещё несколько тысяч лет, прежде чем мы доберёмся до следующей обитаемой планеты. Те, кто сейчас мечтает о собственном мире, будут давно мертвы и забыты. Мы сочувствовали им, но изменить решение не могли. Наш огромный корабль снова вышел с орбиты, а мы - я, Сара и остальные из нашей смены - вернулись в морозильные камеры, чтобы проспать ещё несколько тысяч лет.
________________________________________
Мы продолжали путешествовать, переходя от одной звёздной системы к другой, на каждой остановке оставляя позади анклавы человечества. По прошествии тысячелетий мы неизбежно менялись - все мы. Но я не могу точно сказать, когда всё пошло наперекосяк. Наверно, это случилось, когда мы приблизились к краю спирального рукава Млечного Пути - Ночной Стене. В этом регионе космоса галактические волны сжатия были недостаточными для формирования звёзд, и огромные облака пыли бесцельно дрейфовали. Перед нами простирались миллионы световых лет тьмы: позади нас - двести пятьдесят тысяч лет путешествия сквозь вакуум.
В межзвёздной пустоте ресурсов было мало, но каждая звёздная система, которую мы встречали, была оазисом сырья. С течением времени развивались технологии. Системы и компоненты корабля постоянно совершенствовались и модернизировались. К тому времени, когда мы увидели Ночную Стену, от первоначальной "Вечности" практически ничего не осталось.
И Пассажиры тоже изменилось. Как могло быть иначе после столь долгого пребывания в замкнутом пространстве? Увы, я, как никто другой, должен был это заметить. Конечно, я и заметил, но счёл это каким-то наваждением, отголоском тех странных, наполненных предзнаменованиями снов, которые посещали меня в криокамере, где столетия сжимались в мгновения. Я был реалистом и не верил в предзнаменования, как и в те сообщения, что мы иногда получали с нашей далекой родины. Сообщения об удивительных жизнетворных энергиях, вспыхнувших в сердце Земли. Ха! Великое Слово, из которого проистекает вся человеческая речь и которое живёт в душе каждого настоящего человека, рождённого на плодородной почве нашего родного мира. Снова ха! Это кажется смешным даже сейчас, когда я знаю правду. Всё это казалось тогда мифами, концепциями, которые исчезли вместе с древними религиями, породившими их. Размышлять об этих фантазиях в своих расчётах - значит ступить на путь заблуждений.
В то время мы ещё не замечали, что со всей нашей Галактикой что-то не так.
________________________________________
Мифик был маленьким мальчиком, когда спросил свою няню:
- Почему Солнце умерло?
Она улыбнулась с терпеливой снисходительностью, потому что дети верят в мифы и легенды.
- Нет никакого "почему", - сказала она. - Просто так рассказывают истории. Однажды, когда ты станешь мужчиной, ты поймёшь, что мы - Солнце, а наша человечность - единственный истинный свет в бесконечной тьме. Мы живем, чтобы, дать жизнь своим мечтам в стране Вечной Ночи.
Теперь, став мужчиной, Стражем, стоящим на своём посту перед Великой Дверью и вглядывающимся в Бесконечную Ночь, он вспоминал эти слова и всё ещё не понимал, что она имела в виду.
Позади него склон из серого адаманта тянулся вверх на шесть миль, сужаясь в кромешной тьме неба. На вершине Великой Пирамиды, Башни Наблюдения, где Монструваканы использовали чувствительные приборы для сканирования Ночной Страны и записи всего, что видели, сияла одинокая звезда Последнего Света. Впереди, в миле от него, Воздушный Затвор освещал близлежащую местность призрачными голубыми лучами. Мифик был ближе к нему, чем когда-либо. Его зрение, усиленное забралом ночного шлема, пронзало тьму, но видел он лишь пустоту. И сожжённые останки тех тварей, что подобрались слишком близко.
Тем не менее, несмотря на это свидетельство смертоносной силы Огненного Круга, впервые оказавшись за пределами Редута, он испытал ужас. Его ночное зрение, более острое, чем у большинства, заставило его содрогнуться до глубины души. Он чувствовал себя совершенно беззащитным перед Землёй Ночи. Наблюдатели размером с гору с геологическим терпением ждали чего-то непостижимого. И что ещё хуже: Дом Молчания.
Мифик опустил руку и сжал рукоятку своего Дискоса. Это прикосновение принесло ему некоторое утешение. Отключенное забрало его ночного костюма скрыло от него мрачные очертания; он заставил себя сосредоточиться на сиянии, исходящем от Круга.
Прибыл капитан Вечного Дозора, обходивший караулы.
- Не позволяй своему разуму задерживаться на том, что лежит за Кругом.
Его лицо было скрыто за шлемом, и по его тону нельзя было понять, что это был выговор.
- Когда вы размышляете о том, что существует в Стране Ночи, имейте в виду: там есть существа, которые знают, что мы размышляем о них. Помните, чему вас учили.
Мифик на мгновение замешкался, а затем произнёс:
- Мы не даём силам, которые обитают в Стране Ночи, имён, а вместо этого называем их по признакам и поведению. Поступить иначе - значит впустить их в наши умы.
- Хорошо запомнил. Теперь применяй свои слова на практике и не беспокойся о том, что находится за пределами твоего долга. До смены ты и люди из твоего отряда отвечаете за жизнь нашего народа. Позже, когда ты научишься управлять своими мыслями в Стране Ночи, ты присоединишься к отрядам Дальнего Патруля. До тех пор, Страж, даже если ты находишься внутри Редута и в безопасности, никогда не забывай об этой ответственности.
- Я не буду забывать, капитан.
- Хорошо.
Он удалился.
Снова оставшись один, Мифик попытался последовать совету, который ему дали. Это казалось невозможным. В его подсознании постоянно звучал гул, нескончаемый поток шёпота, текущий прямо под поверхностью, настолько сильный, что иногда ему казалось, будто он слышит его на грани физического восприятия, как непрекращающийся шум в ушах. Здесь, не защищённый гигатоннами неподатливого металла Редута, он был всегда громче. Если он закрывал глаза, становилось ещё хуже. Поэтому он продолжал смотреть, сосредоточившись на сиянии Круга, и сканировал Эфир в поисках Голоса в шуме.
Этот Голос...
Он всегда был там, в отличие от мерзкого шума Страны Ночи. Слабый безмолвный шёпот был настолько приглушённым, что только благодаря невероятным усилиям концентрации он мог приглушить все остальные звуки настолько, чтобы услышать его. Он слышал этот голос всю свою жизнь и вскоре научился не говорить о нём, так как не хотел вызвать подозрения в Порче. Тем не менее, он был уверен, что этот Голос существует вне его воображения. Он был реальным и находился где-то там. Он также был абсолютно уверен, что когда-то знал обладателя этого голоса.
________________________________________
Открытие внеземной жизни дало нам надежду на то, что где-то там могут быть и другие разумные виды. Чтобы найти их, потребовалось всего несколько тысяч лет.
Квинчи были во многом похожи на нас, если не физически, то, возможно, в чём-то, похожем на мировоззрение. Миллионы лет их истории покрыли континенты архитектурой, которая отражала наше разнообразие, если не дизайн. Они распространились по всей своей звёздной системе, но могли лишь созерцать огромные межзвёздные расстояния за её пределами. Однажды они признались нам, что их предки опустошали свой мир ради ресурсов, почти не задумываясь о долгосрочных последствиях. Если бы мы вторглись в их систему на тысячу лет раньше, они бы смогли сбить нас с орбиты. Но они избежали катастрофы, усвоив основные уроки, пока не стало слишком поздно. На их родной планете до сих пор виднелись шрамы.
И были другие, в других солнечных системах. Для Дрингов мы стали объектом почитания, а наше путешествие - величайшим паломничеством. Они умоляли нас помочь им в их бедственном положении. Их мир, погружённый в вечную зиму, когда-то вращался вокруг жёлтой звезды главной последовательности. Они утверждали, что она угасла за несколько миллионов лет, и теперь тусклое оранжево-красное солнце, которое вставало каждое утро, могло лишь слабо греть в полдень. В своём высокомерии мы критиковали их науку. Мы пытались объяснить им, что звезде требуется в тысячу раз больше времени, чтобы умереть. Но они были непоколебимы в своей вере, поскольку мы сами не могли поверить в существование демона, пожиравшего их солнце.
Тем не менее, Дринги пожелали нам удачи, когда мы улетали. Я помню, как мне было грустно, когда их ледяная планета уменьшалась в размерах. Возможно, мы поступили опрометчиво, отвергнув веру этих добрых и глубоко духовных существ. Однако, они отказали нам в разрешении основать колонию на их родной планете, так что ни о какой помощи не могло быть и речи. И я не мог не задаться вопросом, не стали ли люди в их глазах менее значимыми.
Если бы я только был более внимателен к тому, что скрывалось между строк обширной библиотеки богословских текстов, которые нам разрешили изучить! Могли бы мы предотвратить катастрофу?
Разумеется, нет.
________________________________________
Я находился в криосне, когда дежурная смена разбудила нас. Теперь процесс был значительно усовершенствован. На этот раз я пришёл в себя почти сразу после отключения капсулы. В нескольких отсеках от меня командир миссии Рид - Сара - была поднята манипуляторами из своего резервуара, обнажённая и истекающая жидкостью. Её поставили на ноги, и она мгновение стояла, оглядываясь и выглядя такой же растерянной, каким, должно быть, казался я. Она увидела меня и подошла, ее первые шаги были нетвердыми.
Сначала, оказавшись лицом к лицу, мы не решались заговорить. Наконец я сказал:
- Привет, Сара.
- И тебе привет.
Жидкость стекла с наших тел (пока мы спали, она усваивалась организмом в качестве пищи). Воздух был приятно тёплым. Мы осторожно обнялись, а затем разошлись, когда из резервуаров начали появляться другие.
Выйдя из криозала, мы обнаружили, что он находится уже в другой части корабля. Однако роботы сообщили нам, куда идти. После того, как мы оделись, нас приняла дежурная смена.
- Как долго мы спали? - спросил я Мэтта Дюфрана, исполняющего обязанности капитана.
- Чуть меньше четырнадцати сотен лет, - ответил он мне. Мрачность в его тоне меня насторожила.
- Что случилось? - спросил я его.
- Наверное, лучше, если вы сами всё увидите.
Мы собрались в главном конференц-зале. К моему удивлению, там присутствовали все Хранители Корабля. Все были воскрешены. По обе стороны от меня ярусы лиц с растерянными выражениями на них располагались по периметру огромного центрального стола. Балконы Пассажиров позади и над нами были пусты.
Дюфран призвал собравшихся к порядку, и его голова, появившаяся на голографической панели, показалась нам размером с дом. Она медленно поворачивалась, пока он говорил, и его усиленный голос гремел над нами. Мы слушали в потрясённом молчании. Скрытые наблюдательные зонды, которые мы оставили на орбите планеты Дринг, всё ещё передавали информацию. Теперь они были на много световых лет позади нас, и их тусклое красное солнце почти исчезло для невооруженного глаза. Когда мы увидели, как их алебастровый мир распадается на части в результате серии гигантских взрывов, мы все поняли, что Дринги погибли много лет назад. Тогда не было ни объяснения, ни догадки о том, что могло вызвать эту чудовищную катастрофу, теперь же я знаю, что они поняли то, о чем мы ещё даже не догадывались - и не смогли с этим жить. Но теперь уже ничего нельзя было сделать. Мы решили, что Дринги погибли в результате несчастного случая или войны. Я смирился с произошедшим и переключил своё внимание на другие дела. Однако это преследовало меня во снах и превращало их в кошмары. Я снова погрузился в криосон, но кошмары были и там.
________________________________________
Я проспал ещё три тысячи лет, пока несколько девственных миров были успешно заселены колонистами, а затем проснулся с измененным неврологическим кодом для выполнения новых обязанностей. В эту Смену я должен был присоединиться к планетарной разведке.
После моего пробуждения мучительные видения разрушений и упадка, которые я видел во время своего долгого сна, терзали меня в мыслях и часто отвлекали от работы. Хотя я справлялся без психологической помощи, я знал, что должен с кем-то об этом поговорить.
Сара была бы естественным выбором. Мы провели вместе месяц перед гибернацией после катастрофы на Дринге. Нам нравилось общество друг друга, и мы отправились в резервуары с уверенностью, что продолжим с того места, на котором остановились, когда нас оживят. Но меня пробудили спустя целых пять лет после того, как она проснулась, и я обнаружил, что она продлила эксклюзивный контракт с исполнительным директором Линдоном. Это не должно было меня так сильно беспокоить: у бессмертных время в изобилии.
Тем не менее я размышлял о ней, не в силах выбросить её из головы. Я старался не показывать этого и, возможно, чтобы не отставать от неё, завёл несколько романов с подчинёнными. Возможно, на каком-то подсознательном уровне я уже тогда боялся оставаться один в темноте.
В конце концов, Сара загнала меня в угол в моей каюте.
- Ты меня избегаешь? - спросила она. Она пришла, сказала она, чтобы просмотреть мои данные. Я запоздало понял, что это было предлогом. Вопрос застал меня врасплох.
- Как так? - спросил я, не глядя на неё и стараясь говорить равнодушно.
Но её неодобрение было очевидным. Она сердито посмотрела на меня, и я почувствовал себя глупо и совершенно беспомощно.
Я уставился на неё сквозь запутанные схемы, зависшие в воздухе между нами, и сказал, что не понимаю, о чём она говорит, а затем пренебрежительно пожал плечами.
- Очень хорошо, я оставлю вас в покое, - сказала она и указала на диаграммы. -Мы можем заняться этим в другой раз.
В стене открылся проем. Она оставила меня стоять там в одиночестве.
________________________________________
"Вечность" уже была в системе, и мне нужно было просмотреть библиотеку собранной в полете информации, что заняло у меня ещё три месяца до выхода на орбиту. Первоначальные наблюдения показали, что планета необитаема, а её вращение настолько медленное, что почти незаметно. Мантия, казалось, затвердела миллиарды лет назад. Только остатки жидкого ядра всё ещё медленно кружились в её центре: этого было достаточно, чтобы генерировать слабое магнитное поле. Звезда была оранжево-красным карликом, которого до моего пробуждения назвали Октавией в честь знаменитой первопроходчицы, давно покинувшей "Вечность". Я проспал всю её жизнь.
Мы пробыли там всего неделю, когда коллега Айра заметила на краю планеты объект, который казался слишком правильным, чтобы быть естественным образованием, и вскоре выяснилось, что это были первые из множества подобных руин, разбросанных по поверхности. Казалось, что всему этому не больше пары тысяч лет.
К тому времени, как мы вышли на орбиту, мы полностью нанесли планету на карту. Она парила над голографической панелью астролаборатории, и некоторые заброшенные сооружения были увеличены, чтобы можно было рассмотреть детали. Я был вынужден согласиться с Айрой. На Земле во время нашего отлёта было много реликвий, которые были намного старше, например, египетские пирамиды.
- Мы не узнаем наверняка, пока не спустимся и не посмотрим поближе. Есть идеи?
Мой тон был резким. Отвлекаясь, я не заметил руин во время первого осмотра, и меня раздражало, что кто-то из моих сотрудников указал на мою ошибку. Мы спали друг с другом, и Айра была тактична, но мне от этого не становилось легче.
Она пожала плечами, словно не замечая моего возмущения.
- Трудно сказать. Но вымирание, похоже, полное. Там внизу ничего не осталось живого. Мы увидим больше деталей, когда приблизимся. Я включила несколько тестовых сценариев, чтобы применить их к изображениям. Я бы не хотела делать предположения, пока мы не увидим результаты. Это могло быть что угодно: столкновение с кометой, мощный корональный выброс массы... Глобальная эпидемия маловероятна. После неё что-то должно было остаться, хотя бы растительная жизнь.
- Может, ближайшая звезда стала сверхновой?
Она ответила, что это тоже маловероятно. Противоречие не улучшило моего настроения, но я сдержался.
- Проанализируй сценарии, но не зацикливайся на этом, - спокойно сказал я ей. - Мы не узнаем наверняка, пока не спустимся туда. Приостанови подготовку к колонизации. Нам нужно выяснить, что случилось с коренным населением.
Вскоре я остался один за пультом, и меня не покидало ощущение, что я быстро становлюсь неприятным собеседником.
Новость об отсрочке не слишком хорошо была воспринята в среде Пассажиров - до тех пор, пока не были опубликованы изображения мёртвого ландшафта. Из двадцати тысяч добровольцев (достаточного количества, чтобы укомплектовать два корабля-базы) более восьмидесяти процентов отозвали свои заявки. Новость вызвала бурю в СМИ, и среди Пассажиров распространилось нездоровое любопытство. Букмекеры заработали целое состояние на ставках, и почти все на борту были прикованы к своим экранам, когда по всему кораблю транслировали первые снимки, сделанные исследователями.
Я выбрал несколько мест, но сосредоточился на том, что было когда-то крупнейшим населённым пунктом: обширной сетью разрушающихся зданий на экваторе, которую мы назвали Городом номер один. В центре меня заинтересовало одно сооружение. Это была самая высокая сохранившаяся искусственная конструкция на планете: конус с крутыми склонами высотой около трёх тысяч метров, увенчанный тонким шпилем, который возвышался ещё на половину такой же высоты. Длинные волокна, покрытые налётом, свисали с вершины, мягко колыхаясь на ветру, как щупальца актинии. Всё это стояло посреди открытого пространства, покрытого потрескавшимся камнем, которое было достаточно большим, чтобы вместить город средних размеров. Когда зонд приблизился к вершине шпиля, мы увидели, что она оторвана, и это наводило на мысль, что когда-то шпиль был ещё выше. Я по спирали опустил зонд вокруг него, удерживая основную камеру на шпиле. Из вторичной голографической пластины начала появляться трёхмерная схема конструкции, усеянная ярлыками.
- Кажется, я знаю, что это может быть, - услышал я чей-то шепот. В смотровой зале было многолюдно, и я не понял, кто это сказал.
- Тогда просветите нас, пожалуйста, - сказал я.
- Ну, он построен точно на экваторе - с точностью до сантиметра. И эти волокна состоят из связанных между собой цепочек молекул алмаза невероятной прочности. В шпиле есть шахты, проходящие по всей его длине. В шахтах находятся магнитные катушки, похожие на те, какие мы сами используем в левитирующих поездах в нашей среде обитания. Я бы предположил, что это что-то вроде небесного лифта.
- Космический лифт? Где же его верхняя часть?
- Она наверняка улетела в космос, оторвавшись от наземной базы.
Дальнейшие размышления были внезапно прерваны. Зонд достиг вершины конуса. Поначалу никто не был уверен в том, что они видят.
- Ты можешь увеличить эти странные камни?
Я настроил оптику. Изображение взорвалось, размылось, а затем стало чётким. В комнате воцарилась полная тишина. Невозможно было ошибиться в том, что мы видели. Несмотря на нечеловеческие черты, это, без сомнения, был череп, который смотрел на нас. И он был не один. Их, должно быть, были сотни. Таково было моё первое предположение. Они лежали среди других костей, прямых и изогнутых, разных размеров и форм, некоторые целые, другие раздробленные и сломанные.
Картинка медленно отодвинулась назад, и я пересмотрел свою первоначальную оценку. Там были не тысячи... даже не миллионы...
...А потом я понял.
- О боже мой. Всё это сделано из костей, - тихо сказал я.
- Как вы думаете, сколько существ нужно убить, чтобы создать что-то настолько масштабное?
- Миллиарды...
Я прикрыл рот рукой, одновременно испытывая ужас и отвращение, чтобы не сказать: "Население всей планеты".
________________________________________
Конечно, оставалось загадкой, кто создал это мрачное сооружение, если всё население погибло. В целом, мнение склонялось к тому, что оно было построено в оргии самоуничтожения. В конце концов, разве мы сами почти не уничтожили себя в двадцать первом веке Первой Космической Эры в своём социальном и технологическом развитии? Так что это было возможно. Людям очень повезло, что они пережили ту мрачную эпоху. У нас определённо не было бы зрелости, чтобы процветать в закрытом обществе, существовавшем на борту "Вечности".
Но что-то продолжало меня беспокоить. Я снова обратился к данным, чтобы найти альтернативное решение. Мои мысли продолжали крутиться вокруг снов, которые я видел в криосне: таких ярких, больше похожих на реальные переживания, чем на картину, составленную из мозаики воспоминаний. В психологическом плане мы, Хранители, начали страдать от нашего продолжительного существования. Эмоциональная индивидуальность стиралась, переполненная память становилась ограничением.
В конце концов, я сказал своему командиру: "Думаю, это как-то связано с тем, что происходит со звёздами", когда она спросила моё мнение об этом ужасном мемориале.
Я увидел, как на лбу Сары появились первые морщинки беспокойства. Её тон смягчился.
- Что происходит со звёздами?..
Снисходительность, которую я уловил в ее голосе, раздражала меня, но цифры, которые я привел на планшете, немного помогли сохранить доверие ко мне. Я рассказал ей о них.
- Звезды тускнеют, - закончил я. - Это то, что пытались сказать нам Дринги. И вместо того, чтобы встретиться лицом к лицу со своей окончательной судьбой, они уничтожили себя. Я думаю, что они хотели избежать того, что произошло здесь, в системе Октавия. И это происходит повсюду.
Она по-прежнему сомневалась. Возможно, из-за этого я не мог заставить себя рассказать ей о снах. Я видел Землю такой, какой она станет в грядущие эоны, когда она будет вращаться так медленно, что один день будет длиться десять лет, и видел, как горы улетают в космос, когда на планету обрушивается смертоносный корабль-таран. Я прожил много жизней, наблюдая, как небо постепенно темнеет, пока люди спускаются в огромный провал на месте улетевших гор, спасаясь от холода. И, наконец, Великий Редут, где существовал последний оплот человечества, который тоже погибнет, но не будет поглощён тьмой.
Мне казалось, что будущее человечества отражено в мире кладбища, который мы обнаружили, но я не мог выразить свои опасения словами. Наверняка именно тут, на Октавии, мы подцепили Безмолвных, вернув наш зонд на борт. Несмотря на бессмертие, мы всё ещё были людьми и, как таковые, подвержены человеческим слабостям и ошибкам.
________________________________________
Мы начали сталкиваться с похожими мирами: сначала редко, а затем, по прошествии тысячелетий, всё чаще. Истреблённые расы на мёртвых планетах, вращающихся вокруг умирающих солнц.
В некоторых мирах мы вообще не нашли никаких следов их существования, кроме домов, в которых царит пустота. Возможно, они бежали от разрушителей своих миров, а может, от них остались только призраки. А в некоторых случаях, судя по разрушениям, они предпочли уничтожить себя, а не столкнуться с тем, что им угрожало.
Постепенно количество мёртвых миров увеличивалось. Я знал, что больше не могу держать это в себе.
Прошло двести тысяч лет (большая часть этого времени была потрачена на спячку), и мы с Сарой снова нашли друг друга.
Но перемены были неизбежны. Внутри "Вечности" было мало общего с архаичным кораблём, который так давно отправился с Земли. Тогда процессы, которые теперь обеспечивали корабль энергией и движением, мы даже не могли себе представить. Термоядерный двигатель Буссарда был заменен кварковым реактором, на порядок более эффективным. Крошечная сингулярность, ещё на порядок более эффективная, снабжала "Вечность" энергией во время полета.
К тому времени был создан сенсориум, и, хотя он всё ещё находился в зачаточном состоянии, я больше не мог понять, как мы справлялись с нашим долголетием без него. В нем я проживал целые жизни в разные эпохи, пока моё тело висело в резервуаре. Я был пещерным человеком, охотившимся на мамонтов на бескрайних равнинах, бродягой, умершим в одиночестве на улицах древнего города, обнесённого стеной. Я маршировал в греческих фалангах и учился в библиотеках Александрии. В Риме я пил вино и объедался изысканными блюдами, но в конце концов сошёл с ума от отравления свинцом. А в Нью-Йорке двадцатого века я патрулировал улицы с жетоном и пистолетом.
Если сенсориум и приносил вред, то только тем, что ещё больше отдалял нас от Пассажиров. В их среде изменения были не в лучшую сторону. Размер мозга постепенно уменьшался от безделья. Они возвращались к племенному менталитету.
Наша этика не позволяла нам вмешиваться, если только Пассажиры не угрожали кораблю. Но по мере того, как они деградировали, их технологическое развитие снижалось, как и их угроза.
Тем не менее, я не мог избавиться от растущего беспокойства. Как будто то, что происходило во Вселенной снаружи, каким-то образом проникло внутрь. И сны, которые я видел, внезапно показались мне слишком важными, чтобы их игнорировать. Я уже рассказал о них Саре, очаровав её историями о Стране Ночи: о смелых поступках бледнокожих воинов, которые защищали Редут от рыщущих в темноте чудовищ. Но я лишь намекнул, что это были истории. Фантазии, порождённые моим подсознанием, когда оно замедляется до полной остановки.
________________________________________
Мы с Сарой лежали в моей каюте, запутавшись в простынях, и всё ещё плыли по волнам нашей любви. Нервные стимуляторы отключились, чтобы дать нам обоим возможность прийти в себя. Мой разум был затуманен остатками наших эмоций, передавшихся по сенсорной связи. Когда она только появилась, нам не терпелось поэкспериментировать. Мы чуть не сгорели от удовольствия. После этого мы действовали осторожно, пока не освоились с эмоциональными протоколами.
У меня была привычка без умолку болтать после секса, неся всякую чепуху и пустопорожние пустяки; так я избавлялся от изнуряющего эффекта усиленных оргазмов. Это заставляло её смеяться и иногда разжигало в ней желание.
Теперь я лежал на спине, моё тело всё ещё покалывало, а разум время от времени вспыхивал от переизбытка нейронных импульсов. Сара обвилась вокруг меня, мечтательно глядя мне в лицо и слегка прижимаясь бёдрами к моему бедру в надежде снова меня возбудить. Но, не в силах выйти из задумчивого состояния, в которое я погрузился, я не ответил и продолжал смотреть в потолок, подбирая слова, чтобы сказать ей о своих подозрениях так, чтобы она не подумала, будто я только что взорвал себе мозг.
В конце концов, видя тщетность своих усилий, она сдалась, положила голову на руку и прямо спросила, что случилось.
- Я снова это почувствовала, сильнее, чем раньше. Чего ты боишься? Скажи мне.
Сначала я не ответил. Она продолжала внимательно изучать выражение моего лица, пытаясь найти подсказку.
Я всё ещё колебался; я почти боялся её, боялся того, что она подумает: что я страдаю какой-то формой бредового психоза. Я почти наяву видел, как передо мной простирается долгий период оценочной терапии.
- Ты веришь в реинкарнацию? - спросил я, стараясь казаться равнодушным.
Она рассмеялась.
- Что за нелепая мысль для бессмертной.
Затем она, должно быть, заметила, как изменилось выражение моего лица, потому что её взгляд внезапно стал серьёзным.
- Прости, милый. Я не хотела тебя обидеть. Ты боишься смерти?
- Нет, конечно, нет, - поспешно сказал я.
Её руки коснулись моего лица; они были мягкими и влажными от пота. Она погладила меня по щеке.
- А ты, - спросила она, - веришь в реинкарнацию?
Теперь настала моя очередь посмотреть на неё в поисках. Когда-то она была командиром миссии Сарой Рид. Она и сейчас ею была, пусть и только номинально. С тех пор прошло столько времени, что мало кто из нас остался таким, как те наивные первопроходцы, которые отправились с Земли.
Она сделала новые улучшения в течение нескольких последних Смен, и её внешний вид меня беспокоил. Она стала ростом почти два метра и на первый взгляд казалась истощённой от голода. Однако при более внимательном рассмотрении её белокожего тела на ум приходила мысль о женщине мускулистого телосложения, которую растянули. Она выглядела так, будто была сделана из фарфора, но держалась с грацией журавля и без намёка на хрупкость.
На мой взгляд, Сара была до неприличия очаровательной. Длинные чёрные волосы ниспадали на её бледные плечи и спускались по длинной спине, обрамляя изящные черты лица с чёрными драгоценными камнями вместо глаз. Когда мы оставались наедине, она отказывалась носить хоть что-то из одежды. Контраст между ярко-розовыми половыми органами и ртом на фоне этой белоснежной кожи заставлял меня дрожать от желания. Она с удовольствием слушала мои рассказы о людях из моих снов, которые существовали в стране абсолютной тьмы, и сохраняла их форму дольше, чем что-либо иное. Я уже привык к тому, как она интерпретировала моё описание, но всё равно испытывал лёгкое облегчение от того, что оно было не совсем точным. Я не мог сказать ей, что верю в реальность происходящего.
- Я люблю тебя, ты это знаешь, - сказал я вместо этого.
- Я чувствую это, - она улыбнулась и поцеловала меня. Поцелуй перерос в объятия, и после этого у нас не было возможности поговорить.
Возможно, если бы я тогда что-то сказал, доверился её вере в меня, то можно было бы что-то сделать, чтобы предотвратить то, что случилось.
________________________________________
В миллионе лет времени и пяти тысячах парсеков от Земли перед нами раскинулась Ночная Стена. Во время нашего извилистого путешествия мы распространили наше семя по сотне звёздных систем. Теперь Хранителей ждали пятьсот тысяч лет сна, пока "Вечность" неслась по беззвёздной пустоте между спиральными рукавами, чтобы вырваться из мрачной области умирающих звезд. Экипаж из десяти Хранителей будет работать посменно, охраняя корабль и его Пассажиров.
Компьютер позаботится о том, чтобы мы не остались одни в эту долгую ночь. Поэтому я, старше, чем любой человек имеет право быть, отложил в сторону свои вопросы без ответов, закрыл глаза и погрузился в неподвижные ледяные воды сна.
________________________________________
- Откуда берутся Нелюди? - однажды спросил Мифик своего капитана.
Этот вопрос он обдумывал уже давно, с тех пор, как впервые столкнулся с этими чудовищными существами и разглядел в них что-то почти человеческое. Освещённые огнём его Дискоса, крошечные глаза были осколками чистой ненависти, но в них он увидел кое-что ещё, спрятанное так глубоко, что он заподозрил, что существо больше не ощущает этого на сознательном уровне.
- Кто знает? - сказал капитан, который и в лучшие времена не был склонен к долгим беседам, а сейчас и подавно. Долгий Патруль из ста человек отправился в Страну Ночи, чтобы осмотреть некогда упавший в Долину древний космический корабль, и теперь оставшиеся двадцать три возвращались домой. Отряд Мифика стоял у Круга, готовый поприветствовать их. Но час назад он почувствовал надвигающуюся опасность, которая ударила по его сознанию ещё до того, как Башня Наблюдения заметила приближающуюся орду Нелюдей со стаей Ночных Псов. Его чувства подсказывали ему, что твари ещё не знали о двадцати трёх жертвах, но миграция приведёт их прямо на путь Патруля. Послание было доставлено на вершину Пирамиды; оттуда Великое Слово отправилось в Ночную Страну. Долгий Патруль затаился.
Вскоре орда вышла на свет, менее чем в двухстах ярдах от Круга: колышущаяся масса сгорбившихся пятнистых серокожих существ, передвигающихся на двух ногах, а иногда на четвереньках. Из подмышек и паха торчали клочья спутанных рыжих волос, из гипертрофированных челюстей торчали клыки. Под нависшими бровями в тёмных впадинах глазниц сверкали голубые отблески, когда они поворачивали свои низко посаженные головы в сторону Круга. Ночные Гончие среди Нелюдей рычали и огрызались, злобно скалясь на Стражей за барьером.
Мифик изучал их, находясь в безопасности, и снова почувствовал исходящую от них нездоровую ауру. В ней снова было что-то знакомое, что-то, что он узнавал, - как гниющий труп человека, который всё ещё можно было опознать как когда-то бывшее человеком существо. В них, как и в Великанах у Печей и бесчисленных человеческих порождениях Ночи, Изначальное Слово было осквернено влиянием Тьмы. Было ли так же с Ночными Псами и другими негуманоидными существами, населявшими Ночную Страну? Откуда они взялись? И что так сильно изменило их, если жители Редута смогли сохранить свою человечность?..
Затем внезапно не осталось времени на размышления. Мифик почувствовал нарастающую агрессию со стороны орды. Он повернулся к своему капитану.
- Они собираются штурмовать Круг, - прошептал он. Шлем скрывал выражение лица капитана, и Мифик не был уверен, что тот его услышал. - Они смогут прорваться? - рискнул он.
- Нет, - сказал капитан. - Но вспышки привлекут внимание других, более опасных существ из Тени - они наверняка обнаружат наших затаившихся товарищей.
- Что мы можем для них сделать?
Капитан наклонился к нему.
- Нам придётся проложить им путь. Путь домой.
- Но там сотни Нелюдей, и эти Гончие...
Ночные Гончие были огромными, они были ростом по плечо человеку. Раздутые мускулы и серповидные когти, ряды белых клыков, с которых стекал черный яд, капавший на песок. Мифик почувствовал, как в его животе зашевелился страх.
Старый воин положил руку в латной перчатке на плечо молодого человека.
- Если бы не твоё предупреждение, эти двадцать три героя сейчас сражались бы в безнадёжной битве. Многие из них могут погибнуть сегодня, но те, кто вернётся домой, будут обязаны тебе жизнью. Все люди сражаются, боясь проиграть, но сегодня у тебя есть преимущество перед всеми нами. Спасая их жизни, ты уже победил, и поэтому можешь сражаться, не боясь поражения.
Почему-то от этого Мифику не стало легче, но он придержал язык и стал ждать.
Не двигаясь с места, капитан взял в руку Дискос, включив его, и зазубренный диск закрутился в его вилке. На каменистой равнине орда бурлила, словно единое целое. Тьму пронзали яростные крики и вопли. Мифик отцепил своё оружие от перевязи, чувствуя, как его сила пульсирует в каждом нерве его руки. Он бросил взгляд на своих товарищей-Стражей. Все лица были скрыты за визорами, но по их позам он понял, что они тоже взволнованы.
Капитан отдал приказ. Как единое целое, они перепрыгнули через Круг, невредимые пройдя сквозь Воздушный Затвор. Гончие в передней части орды сразу же увидели их и бросились в атаку. В то же время Великое Слово было передано затаившемуся Долгому Патрулю, чтобы они атаковали орду с тыла.
Отряд Мифика врезался в ночных тварей. Из их оружия вырвался огонь Земного Тока. Их сразу же окружили, и они тут же образовали плотный круг. Когтистые руки на мускулистых конечностях разрывали их броню. Отравленные челюсти щёлкали, тяжёлые тела бросались на них, сбивая с ног. Дискосы визжали в воздухе, рассекая плоть, обжигая ослепительными брызгами белого света. Через несколько секунд воинов окружила груда тел и дымящихся внутренностей. Двадцать три союзника бросились им на помощь, но они были ещё в полумиле от них.
А вдали, в Стране Ночи, начали пробуждаться другие, гораздо более ужасные существа, привлеченные яростью битвы.
В момент неосторожности Страж, стоявший рядом с Мификом, был схвачен Нелюдем. Мерзкое существо вцепилось ему в запястье и дёрнуло. Мгновенно среагировав, Мифик смог разрубить врага от плеча до паха, но не раньше, чем его товарища швырнуло через головы передних рядов. Он упал прямо на них и был разорван на куски ещё до того, как коснулся земли. Ночная Гончая убила ещё одного Стража, а третьего вытащили из строя, и он исчез под молотящими конечностями. Так строй был прорван и от внезапной атаки со спины погибли ещё шесть Стражей. Теперь осталось только трое Стражей: Мифик, капитан и Трей, ветеран. Они образовали плотный треугольник и продолжали сражаться, каждый из них был уверен, что умрёт следующим.
Двадцать три Патрульных прорвались сквозь орду, не сбавляя темпа. Пробиваясь к центру уже поредевшей массы тварей, они подхватили троих выживших и продолжили продвигаться вперёд. Двадцать три человека превратились в двадцать шесть. Мифик внезапно снова оказался на открытом пространстве. Круг был меньше чем в ста ярдах от них. Он побежал, присоединившись к своим товарищам в последнем рывке к безопасности. Орда преследовала их по пятам. Гончие Ночи были быстры, намного быстрее человека. Несколько выживших, в том числе Трей и капитан стражи, упали, не успев добраться до безопасного места. Мифик быстро приближался к Кругу, когда что-то сильно ударило его в левый бок. Ужасные клыки пробили его броню, и, казалось, прошли сквозь всё тело. Он споткнулся, но остался на ногах. Он больше не чувствовал ног, но кто-то схватил его за руку и потащил к Затвору. Круг был меньше чем в десяти футах от него.
Внезапно белизна обожгла его глаза, взорвавшись вокруг него. Почти ослепнув, он почувствовал жар горящей плоти и ощутил едкий запах, несмотря на фильтры ночного костюма. Он бежал сквозь грозу, не замечая обжигающих молний, а вокруг него монстры разрывались на части, разбрызгивая свои дымящиеся внутренности по горячей каменистой земле. Он пролетел через Воздушный Затвор, и тяжело рухнул наземь.
У него перехватило дыхание, он задохнулся и попытался сесть. Когда он попытался встать, то понял, что не может. Шест в его руке втянулся, и Дискос замер. Мужчины стояли, оглядываясь, их плечи поднимались и опускались, когда они тяжело дышали.
За пределами Круга землю усеивали дымящиеся части тел - всё, что осталось от орды. А дальше, едва различимые в темноте, виднелись массивные фигуры Великанов, которые не решались приблизиться теперь, когда им отказали в обещанной добыче.
- Как тебя зовут, Страж? - спросил командир Долгого Патруля, внезапно оказавшийся рядом с ним.
- Мифик, - неуверенно ответил юноша.
- Ваше имя будет почитаться во всём Редуте, я обещаю вам это, - он опустил голову. - И я сожалею о гибели ваших товарищей.
- Спасибо, - ответил Мифик. Он не знал, что ещё сказать. До него ещё не до конца дошло, что он остался единственным выжившим из своего отряда. Воины из Долгого Патруля подходили к нему и, проходя мимо, поднимали оружие в знак приветствия. Некоторые выражали благодарность. Он всё ещё дрожал и совсем не чувствовал себя героем. Командир сказал:
- А теперь в лазарет, - и указал на точку под грудью Мифика, - пока яд Ночи не разъел твое сердце.
Он посмотрел на себя и впервые увидел ужасную рану. На его доспехах была прореха, идущая наискосок через нижние рёбра, живот и бок. Под доспехами плоть была разорвана. Виднелась белая кость ребер, и только дымящиеся от яда мышцы ещё удерживали внутренности. Внезапно боль стала невыносимой. Он упал навзничь, но рядом было достаточно людей, чтобы подхватить его.
________________________________________
Его опустили в поток Земного Тока, восстановив повреждённые внутренности. Яд Ночной Гончей отравил его плоть, убил печень, растворил кишечник, полностью разъёл одну почку. Повермены неделю продержали его в потоке, прежде чем передать его обездвиженное тело госпитальерам. Его позвоночник тоже был сильно разрушен, и нижнюю его часть пришлось заменить. После ещё одной недели лечения ему разрешили покинуть лазарет. Он исцелился, но чувствовал, как воспоминания о полученных ранах отзываются во всём его теле. Он будет носить шрамы на своей коже до конца жизни.
Оставшаяся усталость не проходила бесконечно. Это была усталость, которую он ощущал всем телом, - так должно было ощущаться приближение старости и конца жизни. Врачи осматривали и обследовали его; после долгих консультаций они обнаружили, что его дух истощен Тенью. Несмотря на мощь Земного Тока, он не мог вылечить раны души, это могло сделать только время. Мифик будет ощущать себя стариком ещё долгие годы. В любом случае это означало конец его службы в Дозоре.
В последующие месяцы он погряз во мраке депрессии и сожалений. Какое-то время казалось, что чернота в его душе, порождённая Ночью и чувством жалости к себе, поглотит его. Но он был волевым человеком и в конце концов смирился с произошедшим.
Чтобы развеять пустоту, наполнявшую его дни, Мифик изучал обитателей Страны Ночи. Возможно, из-за порчи, которая действовала как своего рода проводник, его Ночной Слух стал острее, чем когда-либо. Он поднимался в одну из высоких бойниц и долго прислушивался к шёпоту Ночи. И хотя неукротимое присутствие Наблюдателей и Дома Безмолвия оставалось полной загадкой, он начал понимать природу этих зверей, которые, как он быстро обнаружил, были не более чем рабами Тьмы.
Однако больше всех остальных он прислушивался к одному-единственному голосу. Теперь он мог определить направление, откуда он доносился. Он был где-то на юге, очень далеко. Это были смутные мысли, человеческие мысли, ещё не искажённые Тьмой, едва заметные проблески сознания в глубоких, тягучих водах бесконечной комы. Но она мечтала - потому что теперь он был уверен, что мысли исходили от женщины, - или, может быть, вспоминала, и иногда, когда он мог сосредоточиться настолько, чтобы отделить её от фоновых голосов, он улавливал обрывки этих воспоминаний. Через неё он видел Галактику такой, какой она была когда-то, много миллионов лет назад, когда небо было заполнено бесчисленными точками света, которые могли быть только звёздами, описанными в легендах и старых историях.
Так это должно быть правдой? Мифик задумался. Солнце когда-то горело в небе, давая жизнь этому мертвому миру. Но что-то пошло не так.
Внезапно он принял решение. Он узнает всё, что сможет, и, если получится, придумает, как доставить её в Редут.
________________________________________
Как только Сара вытащила меня из резервуара, стало очевидно, что всё пошло ужасно не так. Криогенный отсек превратился в склеп. Почти все морозильники отказали. То, что осталось от моих товарищей, за долгие века превратилось в пыль. Как давно это произошло?..
Сара рассказала мне, что компьютер, управляющий аварийной системой безопасности, вышел из строя. Её разморозил какой-то случайный сбой. Она очнулась на пустом корабле. Было темно, и, хотя она тщательно всё осмотрела, не было никаких следов дежурной смены. Сенсорные сети были отключены, поэтому она не представляла состояния корабля. Лифты, ведущие во внешнюю среду обитания, были неисправны, а связи с ней не было. Прежде чем отправиться туда на разведку, Сара сочла разумным разбудить остальных Хранителей. С моим резервуаром было неясно, выживу ли я. Как и большинство других, он казался истощенным миллионами лет. К счастью, системы охлаждения и питания ещё работали, и, хотя колпак треснул от старости, влага в атмосфере покрыла трещину льдом, тем самым запечатав её. Всё вокруг выглядело старым. Система жизнеобеспечения поддерживала чистоту воздуха и температуру, но машины, которые должны были служить вечно, начали разрушаться давным-давно.
Сара не смогла удовлетворительно ответить ни на один из наших вопросов из-за отсутствия доступа к системам корабля. Пока остальные пытались смириться с нашей ситуацией и потерей почти всей бессмертной команды, кроме горстки, именно недостаток информации почти сразу побудил меня к действию.
Я приступил к организации ремонта.
Мысли быстро переключились на Пассажиров. Связь с внешней средой обитания не работала. Глядя вниз из смотровых блистеров, мы не видели никаких огней в кромешной тьме, царившей между двумя вращающимися секциями. К тому же, там резко упала температура. Все солнечные лампы давно погасли; сквозь щели в окнах блистеров проникал ледяной сквозняк. Я решил отложить экспедицию во внешнюю среду обитания, пока не восстановлю связь с системами наблюдения. Это был акт воли, направленный против моего основного кода, но Сара согласилась и рассудила, что осторожность с нашей стороны поможет Пассажирам в долгосрочной перспективе. Но голосование было против нас - Пассажиры были нашими подопечными, и мы были обязаны прийти им на помощь.
Из пяти тысяч Хранителей только девятнадцать, включая меня, были спасены из морозильных камер. Команда из семи человек спустилась вниз в термокостюмах. Мы следили за ними через камеры их личных мониторов.
В переходном кольце - кольцеобразном коридоре, опоясывающем место соединения внутренней среды обитания с огромной плоской стеной внешней среды обитания, - они выбрали одну из открытых шахт и начали свой трудный спуск. Ни один из огромных лифтов не удалось восстановить, и им потребовалось почти четыре дня, чтобы спуститься по бесчисленным ступеням на поверхность, расположенную на глубине двадцати километров.
Наконец они вышли на низкую платформу у подножия стены. Мощные прожекторы осветили лишь густой туман, окутавший унылый пейзаж. Перед ними простиралась голая каменистая земля. Растительность состояла из лоскутных ковров: каких-то лишайников. Вокруг стояли грибные деревья с раздутыми стволами и шевелящимися ветками. В нескольких метрах от платформы возвышалась коническая скала. Она напоминала термитник, но отверстия в нём были размером с кулак. При ближайшем рассмотрении в них обнаружились осколки какого-то бледного хрупкого материала, очень похожего на кости.
Команда отправилась в путь по пустынному ландшафту; с каждым новым открытием моё беспокойство нарастало. Глядя на это, я начал понимать, что то, что я вижу, мне знакомо, но только когда один из членов команды заметил вдалеке в тумане красное свечение, я наконец понял. Оптика приблизила горбатую фигуру, гротескно угловатую, словно высеченную из скалы. Из того, что могло быть глазами и ртом, исходил багровый свет огня, незаметный сверху.
Другие наблюдатели подумали, что я сошел с ума, когда я вдруг начал кричать на них, чтобы они убирались оттуда. Но я не унимался и продолжал настаивать на том, что им грозит неминуемая опасность.
- Позови их обратно, - настаивал я, поворачиваясь к Саре. - Я знаю, о чём говорю. Я уже видел такое раньше. Это Наблюдатель Сил Предельного Зла.
Она нервничала, неуверенная перед лицом моей горячности, но разум быстро взял свое.
- Это всего лишь статуя, - заявила она, уже на взводе из-за моей вспышки гнева. - Какой-то идол. Судя по нему, кто-то из Пассажиров смог выжить. Если так, то мы должны найти их и узнать, что случилось.
Затем, прежде чем я успел ответить, один из членов команды, заметил что-то большое, движущееся на границе светового пятна. Когда остальные посмотрели туда, там ничего не было. Стена терялась в темноте где-то позади них; они медленно продвигались по этой жуткой местности ещё почти час.
Возможно, это была моя настойчивость или просто чувство опасности, но в конце концов они решили, что лучше вернуться. Но к тому времени было уже слишком поздно.
Атака была стремительной и жестокой. Мы видели лишь мельком: массивные фигуры, погружённые в тень, и отдельные детали в ярком свете фонарей. Из микрофонов доносился неземной рёв, а крики ужаса внезапно обрывались.
Через несколько секунд все показания мониторов исчезли, а экраны стали черными.
________________________________________
Мы перекрыли устья всех лестничных шахт, ведущих вниз, металлическими листами, закрепив их сваркой. Несмотря на это, коридор доступа постоянно патрулировали часовые, вооружённые мощными кинетическими винтовками, которые нашлись в арсенале. Сара заступила на Дежурство, но те из нас, кто разбирался в технике, были освобождены от Дежурства.
Но меры безопасности мало помогали справиться с навязчивым страхом, который поселился в каждом из нас в этом мрачном лабиринте коридоров и комнат. И нас не успокаивало то, что без доступа к каким-либо датчикам Вселенная снаружи была такой же загадкой, как и темнота, в которой обитали Пассажиры. Мы могли быть где угодно: даже на пути к Солнцу, как услужливо подсказал кто-то.
Таким образом, моей первой задачей было вернуть главный компьютер корабля в рабочее состояние. Это оказалось бесполезным делом. Я использовал монитор скафандра для подключения, что позволило мне проверять каждый модуль. То, что я обнаружил, поначалу обескуражило меня. Семьдесят процентов модулей не реагировали на команды.
Потом я понял почему.
Сара прочла выражение моего лица, как только я вошёл в наши общие покои. Она подняла голову, нахмурившись, и оторвалась от того, что делала; теплый свет упал на её бледное лицо, и это почти успокоило меня.
Возобновив нашу давнюю связь, мы искали и находили утешение друг в друге. Погрузившись в страсть, мы могли ослабить страх, по крайней мере, на время. Пока мы спали в первые века после пересечения Ночной Стены, мы были вместе в сенсориуме. Но когда система вышла из строя, сны вернулись, и теперь мы снова зависели от физического контакта. Мне было больно находиться вдали от неё; в одной комнате без прикосновений было некомфортно.
Она протянула ко мне руки, призывая взять их.
- Что случилось, любовь моя?
Я рассказал ей о мертвом компьютере.
- Модули пришли в негодность, - добавил я, присаживаясь рядом с ней.
Она погладила меня по лицу, обвив своими длинными-предлинными ногами мои.