Он меня лупит подаренным букетом цветов, а я солю глаза. Я пью за него, а он уже выпил давно. Он смотрит всю ночь в потолок, на утро покупает букет цветов, и так каждую ночь...
Гибкость и жесты его называются кровосмешением. Он распространеняет в своем желании множество сочных дур, чтобы меня рассмешить. Я все время смеюсь, чтобы выпустить яд из зубов, скрывая опостылость языка...
Он говорит быть серъезней, а я навзрыд смеюсь стенам в ответ.
Он загораживает своим силуэтом окно, просит в его глаза взглянуть, но в них выхода нет...
Он прячет горечь улыбки за полоской шарфа. Он срывает волосы с головы и разжегает ими костер. Он в доме моем, но кровать тут одна, а за общий дом он променял бы меня, за чужую кровать.
Я благодарна его урокам, но не слушаю снова его - открываю окно и занимаю уличный шум роком. Он меллиардами расстроенных скрипок звучит. Схожий он с глубокою зимнею рекою - сверху корка прочнейшего льда, а под нею, не замерзая образ струится...
Я проклинаю себя всеми его признаниями и простыми словами , а он пишет поэмы и рассказывает анекдоты, все об одном и не слова о мне...
Он не здается, но срывается каждую ночь на нас двоих. Он желает напиться лишь кофе и дико хочет курить, а я смотрю на него и пальцем провожу по столу - люблю...
Он хочет все время осень, а осень хочет курить. Его голос доставлен мне прямиком из Москвы. Он разбивает свои достоинства об бесконечность в прах. Он презирает религиозный альянс, все очень сложно, но он просто шаман...
Он любит смотреть кино и вживаться в дикую роль, но солены глаза его, и растрепан букет все равно. На любовь он ответит лишь - "ну и что?"
Он вкалывает в меня острые вопросы, выдавливая из меня последнего "да, люблю!" поцелуй.
Месяц ночной, лишь образ его безобразной улыбки. Он освещает своим светом ночь, кроме себя самого. Он сжал мою шею сзади, я не могу смотреть ему вслед. В самом крепком сне, не отпустит меня все равно. Все время во мне, он со мной и когда он решит отсюда уйти, то потащит меня за собой...