Полумрак обнял две фигуры так порывисто ,что казалось, будто бы он ждал их всю жизнь. Шорох шагов казался оглушительным, когда они шли по опаду, достававшему им до колена- эти леса считались запретными и о них ходило много странных слухов, говорили даже, что здесь живут кровожадные хищные звери, и древние чудовища из легенд, которые похищают людей. На самом же деле эти слухи специально были распущены правителем, чтобы люди не совались туда, где жили последние из волшебного народа, те, кто не пожелал или не успел уйти за Грань, когда разделялись Миры. Они действительно не любили чужаков, и бывали кровожадны, но в том винить следовало правителя, ибо время от времени он приходил охотиться в эти места. На фейри. Для магических опытов.
Стволы деревьев становились все толще ,а местность холмистей . Вскоре начали попадаться совсем огромные ,похожие на курганы холмы. Невдалеке Морэа услышала шум воды и они с Тиа повернули на звук.
Фигуры стали появляться незаметно, казалось, будто сам воздух начал сгущаться -и вот вокруг них уже плотная завеса из полуоформившихся теней, и на кончиках пальцев некоторых танцуют пока не выпущенное на волю заклинания. Морэа даже не успела испугаться- Тиа крепко сжал ее руку и побежал вперед, туда ,где тени еще не успели сомкнуться. На ходу он набросил на себя и девушку тонкий щит из водяной пыли и заклинания, выпущенные им вслед, были поглощены. Он позволил ей остановиться только после того, как они перебежали лесной ручей. На том берегу Тиа выпустил ее руку, и Морэа упала на колени в мягкий мох в попытке отдышаться.
-Что это было?
-Это были Слуа низших рангов, те, кто вьются в самом хвосте Дикого Гона, великой Осенней Охоты, в Ночь, когда Неблагие Фейри вместе с душами умерших носятся по миру в поисках теплой крови . И горе тем существам в коих нет или мало Силы, которые не успели укрыться за крепкими дверями своих домов под защитой оберегающей домашней магии. Но это простые стражи, они не причинили бы нам сильного непоправимого вреда.
Девушка усмехнулась. ибо слово "непоправимый" за время ее учебы обросло весьма ярким смыслом. В школе их часто проверяли на прочность. Пыткам. Заставляя восстанавливаться после каждой . Чтобы пытать снова. Это были упражнения на выживание. Так что свой предел она знала хорошо.
Вскоре девушка и оборотень поднялись и пошли вперед, и тропинка, ведущая от ручья, вилась среди валунов, поросших мхом , все выше и выше. Тиа и Морэа старались обходить большие холмы стороной, прячась в тени деревьев, но понимали, что их давно услышали и не трогают только потому что никому пока нет до них дела.
На вершине холмов они замечали разрушенные капища , возведенные еще в те времена, когда Высших фейри люди почитали за богов. Многие колонны святилищ рассыпались. и огромные каменные блоки россыпью лежали на склонах .
Мимо пролетела большая яркая бабочка, и Морэа показалось, что она увидела маленькое тельце, похожее на человеческое, только очень маленькое. но в следующий момент яркокрылое создание скрылось из виду.
Вечерело. Тени становились все длиннее, и в трещинах между камнями вязкими лужицами стала собираться тьма.
-Тебе пора,- сказала Морэа, -когда станет темно ты не сможешь воспользоваться порталом.
-Я знаю, -сказал Тиа. -Мне просто очень не хотелось бы оставлять тебя одну.
Он обнял ее и прошептал в ее волосы, -Удачи, будь осторожна.
Она отстранилась, -Ты тоже. Иди.
Портал раскрылся с глухим щелчком. Невидимый, только легкие колебания воздуха выдавали его местонахождение. Оттуда тянуло прохладным вечерним морским бризом и солоноватым запахом моря . С минуту оборотень помедлил, поцеловал Летающую и позволил магии перенести себя к кромке воды.
"Ну вот и все,- подумала Морэа,- теперь я одна. Теперь только я сама отвечаю за себя"
Она перекинула дорожный мешок через спину и медленно стала взбираться по тропинке наверх.
Одиночество Нет, уединение...
Какое странное чувство вызывает попытка перешагнуть через привычку все время взаимодействовать с кем-то, все время об кого-то тереться. Как это странно и чудно - оказаться совсем одному, так, что не к кому примеряться, не с кем себя постоянно сопоставлять. Все-таки как же мы привыкаем все время смотреться в других, вновь и вновь натыкаясь на собственный надоевший уже преломленный образ. Как же мы привыкаем висеть безвольно, вязко заполняя собой пространство между теми подпорками и грузами, рамками и прочими направляющими, которыми нас щедро снабжают окружающие и окружающее. А что же сделается со мной тогда, когда вдруг этих направляющих не станет, и я окажусь волен принять ту форму, которая присуща именно мне Что будет, когда все то, что делает меня значимым в глазах других, уйдет, как уходят отражения вместе с уносимыми зеркалами, и останется лишь моя внутренняя суть и ценность - и ни одного веско-авторитетного критерия ее оценки не окажется под рукой... Смогу ли я сделать хоть один шаг, если рядом не будет стены, однозначно задающей направление и опору?