Тайное знание

На вершине он стоял, что смотрела на более великие вершины.
Наши ранние приближения к Бесконечному -
Это великолепия восхода солнца на чудесной грани,
Когда медлит, ещё невидимое, славное солнце.
То, что мы видим теперь, - тень от того, что должно прийти.
Взгляд Земли на отдалённое Неизвестное -
Лишь предисловие к эпическому подъёму
Человеческой души из её плоского земного состояния
К открытию большего Я
И к далёкому сиянию вечного Света.
Этот мир - начало и основа,
Где Жизнь и Ум воздвигают свои структурированные мечты;
Нерождённая Сила должна построить реальность.
Смертная малость - не всё, чем мы являемся:
Бессмертные наши забытые просторы
Ожидают открытия на наших вершинах себя самих;
Неизмеримые широты и глубины бытия - наши.
Сродни невыразимой Тайне
Мистическое, вечное в нереализованном Времени
Соседство Небес и Природных вершин.
В эти высокогорные владения, запечатанные для нашего поиска,
Слишком далёкие от поверхностных почтовых маршрутов Природы,
Слишком величественные для наших смертных жизней, чтобы [они могли] дышать,
Забытые глубоко в нас родственные связи
И слабый голос экстаза и молитвы
Зовут к тем лучащимся потерянным необъятностям.
Даже когда мы не можем взглянуть в наши души
Или лжём, заключённые в земное сознание,
Всё же в нас есть части, которые растут к свету,
Ещё есть освещённые тропы и безмятежные небеса,
И Эльдорадо великолепия и экстаза,
И храмы[, посвящённые] божеству, которые никто не видит.
Бесформенная память удерживается в нас до сих пор,
И временами, когда наш взгляд обращается внутрь,
Невежественная завеса Земли снимается с наших глаз;
Это короткий чудесный побег.
Эта узкая кайма захваченного опыта,
Которую мы оставляем позади, отмеряется нам в качестве жизни,
[Как] наши маленькие прогулки, наши недостаточные достижения.
Наши души могут посетить в великие одинокие часы
Тихие регионы непреходящего Света,
Всевидящие орлиные вершины безмолвного Могущества
И лунно-пламенные океаны быстрого бездонного Блаженства,
И спокойные необъятности духовного пространства.
В процессе разворачивания Себя
Иногда невыразимая Мистерия
Выбирает человеческий сосуд для нисхождения.
Ощущается дуновение горнего воздуха,
Присутствие рождается, пробуждается путеводный Свет,
Тишина ложится на инструменты:
Замершее, неподвижное, как мраморный монумент,
Каменно-спокойное, тело выглядит пьедесталом,
Поддерживающим фигуру вечного Мира.
Или Сила откровения охватывает, полыхая;
С некоего гигантского верховного континента
Знание прорывается при перемещении его сияющих морей,
И Природа трепещет от силы, от пламени.
Иногда более великая Личность
Овладевает нами, которую мы всё же узнаём, как нашу:
Или мы поклоняемся Мастеру наших душ.
Тогда маленькое телесное эго истончается и спадает;
Больше не настаивая на его отдельном "я",
Теряя формальность его отдельного рождения,
Оно оставляет нас одним [целым] с Природой и с Богом.
В моменты, когда возжигаются внутренние лампы,
А заветные гости жизни оставлены снаружи,
Наш дух одиноко сидит и говорит с его глубинами.
Более широкое сознание открывает тогда свои двери;
Вторгаясь из духовных безмолвий,
Луч вневременной Славы склоняется ненадолго
Пообщаться с нашей выхваченной [им] освещённой глиной,
И оставляет свою огромную белую печать на наших жизнях.
В забывчивом поле смертного ума,
Раскрываясь для закрытых глаз пророка в трансе
Или в каком-то глубоком внутреннем одиночестве,
Свидетельствуемые странным нематериальным чувством,
Появляются сигналы вечности.
Истина, что разум не может знать, раскрывает своё лицо,
Мы слышим то, что смертные уши никогда не слышали,
Мы ощущаем то, что земные чувства никогда не ощущали,
Мы любим то, что обычные сердца отвергают и [чего] боятся;
Наши умы смолкают пред ярким Всезнанием;
Голос зовёт из палат души;
Мы встречаем экстаз от прикасания Божества
В золотых уединениях бессмертного огня.
Эти знаки - родные для более широкого "я",
Что живёт в нас самих, невидимое нами;
Лишь иногда входит [его] более святое влияние,
Прилив более могучих волн несёт нашу жизнь,
А божественное Присутствие движет [нашей] душой;
Или сквозь земные покровы что-то врывается,
Благодать и красота духовного света,
Воркующий язык небесного огня.
Мы сами - [тот] высший незнакомец, которого мы ощущаем,
Он здесь и действует невидимым, как если бы его не было;
Он следует линии вечного рождения
И всё же кажется гибнущим со своей смертной оболочкой.
Уверенный, что Апокалипсис должен настать,
Он не считает моментов и часов;
Великий, терпеливый, спокойный, он смотрит, как проходят века
В ожидании медленного чуда нашего изменения
В уверенном целенаправленном процессе мировой силы
И в долгом марше всераскрывающего Времени.
Это источник и главный ключ,
Безмолвие над головой, внутренний голос,
Живой образ, восседающий в сердце,
Ширь без стен и бездонная точка,
Истина всех этих загадочных явлений в Космосе,
Реальное, к которому движутся наши усилия,
Тайный грандиозный смысл наших жизней.
Сокровище мёда в сотах Бога,
Великолепие, сияющее в мрачном плаще,
Это наша слава пламени Бога,
Наш золотой фонтан восторга в мире,
Бессмертие под капюшоном плаща смерти,
Образ нашей нерождённой божественности.
Он охраняет для нас нашу судьбу в глубинах внутри,
Где спит вечное семя преходящих вещей.
Всегда мы носим в себе магический ключ,
Скрытый в герметичной оболочке жизни.
Пылающий Свидетель в святилище
Взирает сквозь Время и глухие стены Формы;
Безвременный Свет сияет в его скрытых глазах;
Он видит тайные вещи, что могут говорить без слов,
И знает цель несознательного мира
И сердце тайны путешествующих лет.
Но всё погружённо, подсознательно, мистично;
Ему нужно интуитивное сердце, поворот внутрь,
Ему нужна сила духовного взора.
Иначе под мелким сиюминутным взглядом нашего бодрствующего ума
Бесцельный вояж окажется нашим сомнительным курсом,
Некой Возможностью, что устроена или поставлена на карту некой Волей,
Или Необходимостью без цели или причины,
Невольно вынужденной появиться и быть.
В этой плотной области, где нет ничего ясного или уверенного,
Само наше существо кажется нам сомнительным,
Наша жизнь - смутным экспериментом, душа -
Мерцающим светом в странном невежественном мире,
Земля - грубой механической случайностью,
Сетью смерти, в которой по воле случая мы живём.
Всё, что мы узнали, кажется сомнительным предположением,
Достигнутое исполнение - отрезком или этапом [на пути],
Чей далёкий итог скрыт от нашего взгляда,
Случившейся удачей или случайной судьбой.
От неизвестного мы движемся к неизвестному.
Наше краткое существование здесь всегда окружено
Серыми тенями вопросов, оставшихся без ответа;
Безвестные тайны тёмного Несознания
Остаются неразгаданными за стартовой линией Судьбы.
Стремление в глубине Ночи,
Семя погибающего тела и полуосвещённого ума,
Возносит свой одинокий язык сознательного огня
К бессмертному Свету, всегда теряемому;
Но оно слышит, как единственное эхо своего зова,
Смутный ответ в несознающем сердце человека,
И встречает, не понимая, зачем оно пришло,
Или по какой причине здесь страдает,
Санкцию Бога на парадокс жизни
И загадку рождения Бессмертного во времени.
Вдоль пути серпантина эонов,
В закрученной темноте, не ведая своего пути,
Земля-Богиня трудится, [шествуя] по пескам Времени.
Существо есть в ней, которое она надеется узнать,
Слово говорит её сердцу, которого она не слышит,
Судьба принуждает, чей облик она не видит.
В её бессознательном кружении через Пустоту
Из своих безумных глубин она стремится подняться,
Опасная жизнь - её достижение, борющаяся радость;
Мысль, что может понять, но вряд ли знает,
Медленно возникает в ней и создаёт
Идею, речь, что больше маркирует, чем освещает;
Дрожащая радость, меньшая, чем блаженство,
Вторгается от всей той красоты, что должна умереть.
Встревоженная печалью, что влечётся за её ногами,
И сознающая высокие вещи, которые ещё не победили,
Она всегда вскармливает в своей бессонной груди
Внутреннее побуждение, которое отнимает у неё отдых и покой.
Невежественная и усталая, но непобедимая,
Она ищет через войну души и трепетную боль
Чистое совершенство, в котором нуждается её испорченная природа,
Дыхание Бога на её камне и болоте.
Веры она жаждет, что может пережить поражение,
Сладости любви, что не знает смерти,
Сияния истины, навсегда правдивой.
Свет растёт в ней, голос она воспринимает,
Её состояние она учится читать и действие, что она совершила,
Но одна необходимая истина ускользает от её понимания,
Что она сама и всё, что она [представляет], является символом.
Невнятный шепот ведёт её шаги,
Которого она чувствует силу, но не смысл;
Немногие редкие указания приходят, как руководство,
Огромные вспышки предвидения рассекают её мозг,
И иногда в её часы мечты и вдохновения
Истина, которую она не заметила, смотрит на неё
Как будто издалека, и всё же изнутри её души.
Приближается изменение, что ускользает от её догадок
И, всегда откладываемое, заставляет пытаться и надеяться,
И всё же кажется слишком великим, чтобы смертная надежда осмелилась на него.
Её встречает видение высочайших Могуществ,
Что притягивают её, будто могучие родственники, потерянные,
Что приближаются с отстранённым великим сияющим взором.
Затем она движется ко всему, что не она,
И протягивает руки к тому, что никогда не принадлежало ей.
Простирая руки к бессознательной Пустоте,
Страстная, она молится невидимым формам богов,
Прося у немой Судьбы и тяжёлого Времени то,
Что больше всего ей нужно, что больше всего превосходит её масштаб, -
Разум, не посещаемый отблесками иллюзии,
Волю, выражающую божественность души,
Силу, не вынужденную спотыкаться из-за своей скорости,
Радость, что не тянет [за собой] печаль, как свою тень.
По ним она тоскует и чувствует их предназначенными ей:
Привилегию Небес она требует, как её собственное право.
Справедливо её требование, утверждённое всевидящими Богами,
Ясное в более великом свете, чем имеет ум:
Наши интуиции - его заглавные действия;
Наши души принимают то, от чего отказываются наши слепые мысли.
Крылатые химеры Земли - это кони Истины в Небесах,
Невозможное Божественное знамение о вещах, должных быть.
Но немногие могут заглянуть за пределы нынешнего состояния
Или перепрыгнуть эту путанную изгородь смысла.
Всё, что происходит на земле и за её пределами,
Есть части беспредельного плана
Единого, хранящегося в его сердце и известного ему одному.
Наши внешние события имеют их семена внутри,
И даже эта случайная Судьба, что подражает Шансу,
Эта масса непонятных результатов
Есть немой график истин, что работают незримыми:
Законы Неизвестного создают известное.
События, которые формируют облик наших жизней, -
Этот шифр подсознательных дрожаний,
Которые мы редко застаём [врасплох] или смутно чувствуем, -
Являются результатом подавленных реальностей,
Что вряд ли поднимаются в материальный день:
Они рождены от солнца духа скрытых сил,
Роющих туннель посредством критической ситуации.
Но кто проникнет в таинственную пропасть
И узнает, в чём глубокая потребность души,
Предопределяющей случайный поступок и следствие?
Поглощённые рутиной ежедневных действий,
Наши глаза прикованы к внешней сцене;
Мы слышим грохот колёс Обстоятельств
И удивляемся скрытой причине вещей.
Всё же предвидящее Знание могло бы стать нашим,
Если б мы могли занять позицию нашего духа внутри,
Если б мы могли слышать приглушённый голос демона.
Слишком редко тень того, что должно произойти,
Отбрасывается на мгновение в тайное чувство,
Которое испытывает шок от невидимого,
И редко в тех немногих, кто даёт ответ,
Могучий процесс космической Воли
Передаёт его образ нашему взору,
Отождествляя ум мира с нашим.
Наш диапазон установлен внутри переполненного круга
Того, что мы наблюдаем и к чему прикасаемся, и мысль может угадывать
И изредка озаряться светом Неизвестного,
Пробуждающим в нас пророка и провидца.
Внешнее и непосредственное - это наша область,
Мёртвое прошлое - наш фон и поддержка;
Ум держит душу заключенной, мы рабы своих действий;
Мы не можем освободить свой взгляд, чтобы достичь солнца мудрости.
Наследник краткого животного ума,
Человек, всё ещё ребёнок в могучих руках Природы,
Живёт в последовательности моментов;
Имеет тесное право на изменение настоящего;
Его память глядит назад на призрачное прошлое,
Будущее бежит впереди него по мере того, как он движется;
Он видит воображаемые одежды, а не лицо.
Вооруженный ограниченной ненадёжной силой,
Он защищает плоды своего труда от неблагоприятных случайностей.
Борющееся невежество - спутник его мудрости:
Он ждёт, чтобы увидеть последствия своих действий,
Он ждёт, чтобы оценить уверенность своих мыслей,
Он не знает, чего он должен достичь и когда;
Он не знает, выживет ли он, наконец,
Или закончит, подобно мастодонту и ленивцу,
И исчезнет с лица земли, где он был царём.
Он не знает смысла своей жизни,
Он не знает о своей высокой и чудесной судьбе.
Лишь Бессмертные на их бессмертных высотах,
Обитающие за стенами Времени и Пространства,
Мастера жизни, свободные от оков Мысли,
Которые являются надзирателями Судьбы, Шанса и Воли
И экспертами теоремы о мировой необходимости,
Могут видеть Идею, Могущество, что изменяют курс Времени,
Что приходят, облачённые светом из неоткрытых миров,
Слышать, в то время как мир трудится со своим глубоко слепым сердцем,
Скачущие копыта непредвиденного события,
Несущие сверхчеловеческого Всадника, близкого
И безразличного к шуму Земли и к испуганному крику,
Возвращающимся в тишину холмов Бога;
Как молния блещет, как гром раздаётся, так они проходят
И оставляют свой след на вытоптанной груди Жизни.
Над миром стоят создатели мира,
В явлении видят его мистический источник.
Они не обращают внимания на обманчивую внешнюю игру,
Они не поворачиваются на оживлённый топот момента,
Но прислушиваются со спокойным терпением Нерождённых
К медленным шагам далёкой Судьбы,
Приближающимся через огромные расстояния Времени,
Не замечаемым глазами, которые видят эффект и причину,
Неслышимым посреди шума человеческого плана.
Внимательные к Истине, что невидима, они улавливают,
Будто звук от незримых крыльев Авгура,
Голоса непостижимого значения,
Бормотания, что размышляют в ядре сна Материи.
В глубоком прислушивании сердца они могут уловить
Шумы, потерянные беззаботным ухом Жизни,
Пророческую речь во всезнающем трансе Мысли.
Над иллюзией надежд, что проходят,
За видимостью и очевидным действием,
За этим часовым механизмом Возможности и смутных предположений,
Среди борьбы сил, топчущих ног,
Сквозь крики боли и радости,
Сквозь триумф, борьбу и отчаяние
Они наблюдают Блаженство,
О котором сердце Земли кричало на долгом пути,
Что не может видеть свой конец,
Вьющемся незамеченным сквозь скептические дни,
И встречают его, направляя беспечно движущийся мир.
Так замаскированное Трансцендентное взойдет на свой трон.
Когда тьма сгущается, удушая грудь земли,
И телесный ум человека - единственная лампа,
Как у вора в ночи, будет скрытая поступь того,
Кто невидимым войдёт в его дом.
Чуть слышный голос заговорит, душа повинуется,
Сила прокрадётся во внутренние покои ума,
Очарование и сладость откроют запертые двери жизни,
И красота покорит сопротивляющийся мир,
Свет Истины захватит природу врасплох,
Хитрость Бога заставит сердце блаженствовать,
А земля неожиданно станет божественной.
В Материи будет гореть сияние духа,
В теле за телом зажжётся священное рождение;
Ночь пробудится под гимн звёзд,
Дни станут счастливым маршем пилигрима,
Наша воля - силой вечного Могущества,
А мысль - лучами духовного солнца.
Немногие увидят то, что ещё никто не понимает;
Бог будет расти, пока мудрецы говорят и спят;
Ибо человек не должен знать прихода до его часа,
И веры не будет, пока работа не будет сделана.

Сознание, которое не знает своей собственной истины,
Бродячий охотник за зорями, вводящими в заблуждение,
Между тёмным и светлым концами существа
Движется здесь в полусвете, что кажется целым:
Междуцарствие в Реальности
Отсекает интегральную Мысль, тотальную Силу;
Оно кружит или стоит в смутном промежутке [interspace],
Сомневаясь в его начале и в его окончании,
Или бежит по дороге, что не имеет конца;
Вдали от изначальных Сумерек, от последнего Пламени
В некой огромной пустоте Несознательного оно живёт,
Как мысль, сохраняющаяся в широкой пустоте.
Как непонятная фраза
Предполагает миллион толкований Умом,
Так оно придаёт значение случайному миру.
Предположение, основанное на сомнительных доказательствах,
Неправильно понятое сообщение, запутанная мысль,
Потерявшая свою цель - это всё, что оно может сказать,
Или [один] фрагмент универсального слова.
Оно оставляет две гигантские буквы лишёнными смысла,
В то время как без санкции поворачивает средний знак,
Несущий загадочную вселенную,
Как если бы настоящее без будущего или прошлого,
Повторяющее вихрь всё той же революции,
Повернулось вокруг его оси в своей Пустоте.
Так скрыто значение творения;
Ибо без контекста читается космическая страница:
Её знаки смотрят на нас, как неизвестный скрипт,
Как будто появившаяся, заслонённая чужим языком
Или кодом из блистающих знаков без ключа
Частица притчи возвышенного.
Это открывает глазам бренного существа
Великолепие бесполезного чуда;
Тратя себя, так что это может продлиться какое-то время,
Как река, что никогда не сможет найти своё море,
Оно бежит через жизнь и смерть на краю Времени;
Огонь в ночи - это пламя его могучего действия.
Это наша глубочайшая потребность - вновь соединить то,
Что сейчас разделено, противоположно и двойственно,
Удалено в независимые сферы, что никогда не встречаются
Или противостоят, как дальние полюса Ночи и Дня.
Мы должны заполнить огромную бездну, что мы создали,
Соединить закрытые одинокие согласные конечного
С открытыми гласными Бесконечности,
Дефис, узкий перешеек восходящей души,
Должен соединить Материю и Ум:
Мы должны возобновить тайную связь в вещах,
Наши сердца вспоминают потерянную божественную Идею,
Воссоздают совершенное слово, объединяют
Альфу и Омегу в единый звук;
Тогда Дух и Природа станут едины.
Два конца есть у загадочного плана.
В широком беззначном эфире Себя,
В неизменном Безмолвии, белом и обнажённом,
Отстранённые, сияющие, как золотые ослепительные солнца,
Скрытые лучами, которые не может выдержать смертный взгляд,
Голые и абсолютные потенции Духа
Пылают в одиночестве мыслей Бога.
Восторг, сияние и молчание,
Освобождённые от приближения раненных сердец,
Отвергающие Идею, что смотрит на горе,
Удалённые от Силы, что кричит от её боли,
Они живут в его неотъемлемом блаженстве.
Безупречные в само-знании и само-силе,
Спокойные, они отдыхают в вечной Воле.
Только её закон они учитывают и ей подчиняются;
У них нет цели достичь, нет цели служить.
Неумолимые в их вневременной чистоте,
Они отказываются от любого обмена или взятки поклонения;
Не затрагиваемые криком бунта и невежественной молитвой,
Они не подсчитывают нашу добродетель и наш грех;
Они не снисходят до голосов, которые умоляют,
Они не поддерживают отношений с ошибкой и её правлением;
Они стражи молчания Истины,
Они хранители неизменного указа.
Глубокая сдача - источник их силы,
Тихая идентичность - их способ знать,
Неподвижность - их действие, подобное сну.
В покое, рассматривая проблемы под звёздами,
Бессмертные, наблюдая работы Смерти и Случайности,
Неподвижные, видя, как проходят тысячелетия,
Незатронутые, пока разворачивается длинная карта Судьбы,
Они смотрят на нашу борьбу беспристрастными глазами,
И всё же без них не может быть космоса.
Непроницаемое для желания, гибели и надежды,
Их положение нерушимой мощи
Неподвижно поддерживает колоссальную задачу мира,
Его невежество освещается их знанием,
Его стремление продлевается их безразличием.
Как высота тянет низкое всегда подниматься,
Как широта призывает мелкое к приключению простора,
Их отстранённость заставляет человека превзойти себя.
Наша страсть поднимается, чтоб сочетаться с покоем Вечного,
Наш разум, ищущий гномов, - чтобы встретить свет Всеведающего,
Наши беспомощные сердца - чтобы хранить силу Всемогущего.
Соглашаясь с мудростью, сотворившей ад,
И с суровой полезностью смерти и слёз,
Соглашаясь с постепенными шагами Времени,
Они кажутся беззаботными при горе, которое жалит сердце мира,
Беззаботными при боли, которая раздирает его тело и жизнь;
Выше радости и печали проходит это величие:
Они не имеют доли в добре, что умирает,
Безмолвные, чистые, они не участвуют в совершённом зле;
Иначе их сила может быть омрачена и не сможет спасти.
Живя в истине, что обитает в крайностях Бога,
Пробуждённый к движению всевидящей Силы,
Медленный итог долгих неоднозначных лет
И неожиданное благо от горестных дел
Бессмертный видит не так, как мы тщетно видим.
Он смотрит на скрытые аспекты и силы за сценой,
Он знает закон и естественный порядок вещей.
Не движимый краткой волей жизни действовать,
Не стеснённый побуждениями жалости и страха,
Он действует, не спеша развязать космический узел
Или успокоить раздражённое терзаемое сердце мира.
Он ожидает час Вечного во времени.
Всё же есть духовная тайная помощь;
Пока проявляются медлительные витки Эволюции,
А Природа прорубает свой путь благодаря непреклонному
Божественному вмешательству, воцарённому выше.
Живя в мёртвой вращающейся вселенной,
Мы не кружим здесь на случайном земном шаре,
Брошенные для выполнения задачи свыше наших сил;
Даже через запутанную анархию, названную Судьбой,
И через горечь смерти и падения
Поддерживающая Рука ощущается в наших жизнях.
Она рядом с нами в бесчисленных телах и рождениях;
В её неслабеющем захвате она хранит для нас в безопасности
Единый неизбежный высший результат,
Который ни воля не может отнять, ни рок изменить,
Корону сознательного Бессмертия,
Что Бог обещал нашим борющимся душам,
Когда сердце первого человека осмелилось [согласиться] на смерть и страдающую жизнь.
Тот, кто сформировал этот мир, навсегда его бог:
Наши ошибки - его шаги на пути;
Он работает через жестокие превратности наших жизней,
Он работает через тяжёлое дыхание битвы и труда,
Он работает через наши грехи и печали и наши слёзы,
Его знание отрицает наше невежество;
Какую бы видимость мы ни должны были носить,
Какими бы ни были наши серьёзные беды и настоящая судьба,
Когда мы не видим ничего, кроме течения и несчастий,
Могучее Руководство неслышно ведёт нас через всё это.
После того, как мы станем служить этому великому разделённому миру,
Блаженство и единство Бога станут нашим врождённым правом.
Дата установлена в календаре Неизвестного,
Годовщина возвышенного Рождения:
Наша душа оправдает её изменчивую прогулку,
Всё приблизится, что сейчас ничтожно или далеко.
Эти спокойные и отдалённые Могущества должны, наконец, [начать] действовать.
Неподвижные, готовые к выполнению предназначенной им задачи,
Вечно мудрые, сострадательные Великолепия
Ожидают звук голоса Воплощённого,
Чтоб перепрыгнуть и замостить пропасти Неведения,
Исцелить глухие тоскующие низины Жизни
И заполнить бездну, которой является вселенная.
Тем временем здесь, на противоположном полюсе Духа,
В тайне глубин, которые выстроены Богом
Для его обители ниже взгляда Мыслителя,
В этом компромиссе совершенной Абсолютной Истины
Со Светом, что обитает возле тёмного конца вещей,
В этой трагикомедии божественной маскировки
То, что долго и далеко ищется для радости, всегда рядом,
В грандиозной мечте, из которой создан мир,
В этом золотом куполе на основе чёрного дракона
Сознательная Сила, что действует в груди Природы,
Чернорабочая в космической схеме,
Несущей глиняные изображения нерождённых богов,
Исполнительница неизбежной Идеи,
Стеснённая, окружённая обручами Судьбы,
Терпеливая попечительница медленного бесконечного Времени
С часу на час снимает её тайное бремя.
Всё это она предвидит в замаскированных императивных глубинах;
Немое намерение несознательных низин
Отвечает воле, что смотрит с высот,
А первый слог развивающегося Слова,
Тяжеловесный, грубо-зримый, содержит его сияющее завершение,
Причастен к обширному нисхождению с побеждающих вершин
И предвещает душе необозримый восход.
Всё здесь, где каждое существо кажется одиноким "я", -
Это фигуры единственного трансцендентного Единого:
Только им они существуют, его дыхание - их жизнь;
Невидимое Присутствие формирует забытую глину.
Партнёр в игре могущественной Матери,
Единый сощёл на сомнительный вращающийся шар,
Чтобы скрыться от её преследования в силе и форме.
Тайный дух во сне Несознательного,
Бесформенная Энергия, безмолвное Слово,
Он был здесь прежде, чем могли возникнуть элементы,
Прежде, чем появился свет ума или смогла дышать жизнь.
Соучастник её космического притворства,
Свои видимости он превращает в реальные формы
И приравнивает символ к правде:
Он придаёт своим вневременным мыслям форму во Времени.
Он есть субстанция, он - самость вещей;
Она выковала из него свои произведения мастерства и могущества:
Она окутывает его магией своего настроения
И превращает его мириады истин в свои бесчисленные мечты.
Мастер бытия сошёл к ней,
Бессмертное дитя, рождённое в мимолётные годы.
В производимых предметах, в людях, которых она зачинает,
Мечтая, она преследует свою идею о нём,
И ловит здесь взгляд, а там - жест:
Всегда он повторяет в них свои бесчисленные рождения.
Он и Создатель, и мир, что он создал,
Он - видение, и он - Видящий;
Он сам и актёр, и действие,
Он сам и знающий, и знаемое,
Он сам и мечтатель, и мечта.
Есть Двое, кто есть Одно и играют во многих мирах;
В Знании и Невежестве они говорили и встречались,
А свет и тьма - это чередование их глаз;
Наше удовольствие и боль - их борьба и объятие,
Наши дела, наши надежды сокровенно близки их истории;
Они сочетаются тайно в нашей мысли и жизни.
Вселенная - это бесконечный маскарад,
Ибо ничто здесь не является тем, чем кажется;
Это сновидческое видение истины,
Которое, если бы не сон, не было бы полностью истинным,
Феномен выделяется, как что-то значительное,
На тусклом фоне вечности;
Мы замечаем [лишь] его лицо и пропускаем всё, что он означает;
Видя часть, мы принимаем её за целое.
Так они создали их игру с нами в ролях:
Автор и актёр с самим собой в качестве сцены,
Он движется там как Душа, как Природа - она.
Здесь, на земле, где мы должны исполнять наши роли,
Мы не знаем, как будет проходить курс драмы;
Произносимые нами предложения завуалированы в их мыслях.
Она удерживает от нашего взгляда её могущественный план:
Она скрыла свою славу и своё блаженство
И замаскировала Любовь и Мудрость в её сердце;
Из всего чуда и красоты, принадлежащих ей,
Мы можем ощутить лишь затемнённую малую частичку.
Он тоже выглядит здесь уменьшенным божеством;
Он оставил своё всемогущество,
Своё спокойствие он утратил и бесконечность.
Он знает только её, он забыл себя;
Для неё он отказывается от всего, чтобы сделать её великой.
Он надеется заново найти себя в ней,
Воплощаясь, обвенчать его бесконечный мир
С экстазом её творящей страсти.
Хотя [он] и владелец земли и небес,
Он оставляет ей космическое управление
И наблюдает за всем, Свидетель её зрелища.
Статист на её сцене,
Он не говорит ни слова или прячется за кулисами.
Он рождается в её мире, ждёт её воли,
Предугадывает значение её загадочных жестов,
Колеблющиеся случайные повороты её настроения,
Выясняет её намерения, которых она, похоже, не знает,
И служит её тайной цели на долгое Время.
Он поклоняется ей, как слишком великой для него;
Он обожает её, как регента его желаний,
Он уступает ей, как инициатору его воли,
Он возжигает фимиам своих ночей и дней,
Предлагая свою жизнь, великолепие жертвы.
Восторженный поверенный её любви и грации,
Для него его блаженство в ней - весь его мир:
Благодаря ей он возрастает во всех силах его существа;
Он читает её скрытую Божественную цель в вещах.
Или, будучи придворным в её бесчисленных свитах,
Довольствуется тем, чтобы быть с ней и чувствовать её рядом,
Он извлекает максимум из той малости, что она даёт,
И всё, что она делает, украшается его собственным удовольствием.
[Её] взгляд может сделать весь его день счастливым,
Слово из её уст окрыляет восторгом на часы.
Он полагается на неё во всём, что он делает и чем является:
Из её щедрых даров он строит свои гордые счастливые дни
И тянет за собой украшенную павлиньим плюмажем радость жизни
И солнц во славе её мимолётной улыбки.
Тысячью способов он служит её королевским потребностям;
Он заставляет часы вращаться вокруг её воли,
Делает всё отражающим её прихоти; всё это их игра;
Весь этот огромный мир - это только он и она.

Это узел, что связывает звёзды вместе:
Двое, являющиеся одним, - это секрет всего могущества,
Двое, являющиеся одним, - это сила и право в вещах.
Его душа, безмолвная, поддерживает мир и её,
Его действия - это реестры её повелений.
Счастливый, инертный, он лежит у неё под ногами:
Свою грудь он предлагает для её космического танца,
От которого наши жизни - это трепещущий театр,
И никто не может вынести [представление], кроме его силы внутри,
И всё же никто не покидает из-за его восторга.
Его работы, его мысли были придуманы ею,
Его существо - это её гигантское зеркало:
Активный, вдохновляемый ею, он говорит и движется;
Его дела подчиняются невысказанным требованиям её сердца:
Пассивный, он переносит влияния мира,
Как будто её прикасания формируют его душу и жизнь:
Его путешествие через дни - это её солнечный марш;
Он бежит по её дорогам; её курс - его.
Свидетель и ученик её радости и горя,
Партнер в её зле и её добре,
Он согласился на её страстные пути,
Он ведом её сладкой и ужасной силой.
Его санкционирующее имя инициализирует все её работы;
Его молчание - это его подпись под её делами;
В исполнении схемы её драмы,
В её фантазиях момента и настроении,
В марше этого очевидного обычного мира,
Где всё глубоко и странно для глаз, которые видят,
А обычные формы Природы - это нить из чудес,
Она через его свидетельское зрение и движение силы
Разворачивает материал её космического Действия,
Её события, что возвышают и поражают душу,
Её силу, что движется, её силу, что спасает и убивает,
Её Слово, что в молчании говорит с нашими сердцами,
Её молчание, что превосходит вершины Слова,
Её высоты и глубины, к которым движется наш дух,
Её события, что ткут текстуру нашей жизни,
И всё, благодаря чему мы обретаем или теряем себя,
Вещи сладкие и горькие, великолепные и подлые,
Вещи ужасные и прекрасные и божественные.
Как её империя в космосе, что она построила,
Он управляется её тонкими и могущественными законами.
Его сознание - это младенец на её коленях,
Он был полем её огромного эксперимента,
Её бесконечное пространство - игровая площадка его мыслей;
Она связывает себя знанием форм Времени
И творческой ошибкой ограничения ума,
И случайностью, что носит суровое лицо судьбы,
И её спортом смерти и боли и Неведения,
Его изменённым и борющимся бессмертием.
Его душа - это тонкий атом в массе,
Его вещество - материал для её работ.
Его дух выживает среди смерти вещей,
Он взбирается в вечность через разрывы существа,
Он переносится ею из Ночи в бессмертный Свет.
Эта великая сдача - дар его свободной воли,
Его чистая трансцендентная сила подчиняется ей.
В тайне её космического невежества,
В неразрешимой загадке её игры
Создание, выполненное из тленного материала,
Он движется в шаблоне, что она установила для него,
Он мыслит её мыслями, от её проблем вздымается его грудь;
Он виден тем, чем она хотела бы его видеть,
Он - это всё, что может сделать её художник.
Хотя она водит его по дорогам своей фантазии,
Играя с ним, как с её ребенком или рабом,
К свободе и мастерству Вечного
И бессмертного, пребывающим над миром,
Она двигает свою кажущуюся марионетку на час.
Даже в его смертной сессии в доме тела,
Не имеющего цели путешественника между рождением и смертью,
Эфемерно мечтающего о бессмертии,
Она принуждает его царствовать. Он принимает её силы;
Он запряг её в ярмо её собственного закона.
Его лицо человеческой мысли надевает корону.
Удерживаемый ею на поводке, привязанный к завуалированному капризу,
Он изучает её пути, если так он может преобладать
Даже на час, и она выполняет его волю;
Он делает из неё крепостную его мгновенной страсти:
Чтобы повиноваться, она притворяется, она следует за лидерством её творения:
Для него она была создана, живёт только для использования им.
Но, побеждая её, он ещё более её раб;
Он её иждивенец, все его средства - её;
Ничего без неё он не может, она всё ещё управляет им.
Наконец, он пробуждается к памяти о Себе:
Он видит внутри лик божества,
Божество прорывается сквозь человеческую форму:
Она снимает маску с её высочайших высот и является его помощником.
До тех пор он - фишка в её игре;
Её кажущийся регент, и всё же её модная игрушка,
Живой робот, движимый источниками её энергии,
Он действует, как в движениях сна,
Автомат, ступающий по канавкам Судьбы,
Он спотыкается, ведомый её кнутом Силы:
Его мысль трудится, как вол на полях Времени;
Его воля, которую он считает его собственной, сформирована в её кузнице.
Послушный немому контролю Мировой Природы,
Движимый его собственным грозным могуществом,
Его избранным партнёром в титанической игре,
Её волю он сделал мастером его судьбы,
Её прихоть - раздатчиком его удовольствия и боли;
Он продал себя в её царственную власть
За любые удар или благо, которые она может выбрать:
Даже в том, что страдает в нашем смысле,
Он чувствует сладость её овладевающего прикасания,
В любом переживании встречает её блаженные руки;
На своём сердце он выносит счастье её поступи
И сюрприз радости её прихода
В каждое событие и в каждую возможность момента.
Всё, что она может сделать, чудесно в его глазах:
Он упивается ею, пловец в её море,
Неутомимый любитель её мирового восторга,
Он радуется каждой её мысли и действию
И даёт согласие на всё, что она может хотеть;
Что бы она ни пожелала, он стремится исполнить:
Дух, неисчислимый Один,
Он оставил позади свою одинокую вечность,
Он - бесконечное рождение в бесконечном Времени,
Её конечное множество в бесконечном Пространстве.
Мастер существования таится в нас
И играет в прятки с его собственной Силой;
В инструментах природы медлит тайный Бог.
Имманентное живёт в человеке, как в собственном доме;
Он сделал вселенную его игровым полем,
Огромным залом для работ его могущества.
Всезнающий, он принимает наше омрачённое состояние,
Божественный, носит облики животного или человека;
Вечный, он соглашается на Судьбу и Время,
Бессмертный, развлекается смертностью.
Все-Сознание решилось на Неведение,
Все-Блаженство терпело пребывание бесчувственным.
Воплощённый в мире вражды и боли,
Он одевает радость и печаль, как одежду,
И пьёт опыт, как крепкое вино.
Он, чья трансцендентность правит беременными Просторами,
Предвидящий, теперь обитает в наших подсознательных глубинах,
Светоносная индивидуальная Сила, одинокая.
Абсолютный, Совершенный, Единственный
Вызвал из Безмолвия его немую Силу,
Где она лежала в безликой и бесформенной тишине,
Охраняя от Времени её неподвижным сном
Невыразимую мощь его одиночества.
Абсолютный, Совершенный, Единственный
Вошёл с его безмолвием в пространство:
Он сформировал эти бесчисленные личности единственной самости;
Он построил миллион фигур его могущества;
Он живёт во всех, кто одиноко живёт в его просторах;
Пространство - это он сам, и время - только он.
Абсолютный, Совершенный, Неуязвимый,
Тот, кто в нас, как наша тайная самость,
Принял нашу маску несовершенства,
Он сделал эту обитель из плоти своей собственной,
Его образ в человеческом измерении показывает,
Что мы можем подняться до его божественного измерения;
Затем в фигуре божественности
Создатель переделает нас и наложит
План божества на форму смертного,
Вознося наши конечные умы к его бесконечности,
Соприкасая момент с вечностью.
Это преображение - обязательство земли перед небесами:
Взаимный долг связывает человека со Всевышним:
Его природу мы должны надеть, как он надел нашу;
Мы сыновья Бога и должны стать такими, как он:
Его человеческая часть, мы должны стать божественными.
Наша жизнь - это парадокс с Богом, как ключом.
Но пока всё это - тень, отбрасываемая мечтой,
А в размышляющей и неподвижной жизни
Духа и сам он наделяется аспектом мифа,
Бременем долгой бессмысленной истории.
Ибо ключ спрятан и хранится в Несознательном;
Тайный Бог обитает под порогом.
В теле, заслоняющем бессмертный Дух,
Безымянный Обитатель наделяет незримые силы
Формами из Материи и мотивами за гранью мысли
И опасностью непредсказуемых последствий,
Всемогущее неразличимое Влияние,
Он восседает, не ощущаемый формой, в которой живёт,
И скрывает его знание под нащупывающим умом.
Странник в мире, что сотворён его мыслями,
Он превращается в светотень ошибки и истины,
Чтоб обрести мудрость, которая ему принадлежит.
Он разыскивает себя, как позабывший;
Как будто он потерял внутренний свет, он ищет:
Как странник, задержавшийся среди чужеземных сцен,
Он путешествует к дому, которого он больше не знает.
Истину самого себя он ищет, [тот,] кто [сам] есть Истина;
Он - Игрок, который стал игрой,
Он - Мыслитель, который стал мыслью;
Он - многие, кто был безмолвным Единым.
В символических фигурах космической Силы,
И в её живых и неодушевлённых знаках,
И в её сложном узоре событий
Он исследует непрекращающееся чудо самого себя,
Пока тысячеликая загадка не будет решена
В едином свете всесвидетельствующей Души.
Это был его договор с его могучей напарницей
Ради любви к ней и соединения с ней навсегда,
Чтобы следовать по пути вечности Времени
Среди магических драм её внезапных настроений
И сюрпризов её замаскированных Идей
И перипетий её вселенских капризов.
Две, кажется, у него стороны [goals], и всё же они едины
И смотрят друг на друга в беспредельном времени;
Дух и Материя есть их цель и источник.
Искатель скрытых смыслов в формах жизни,
Широкой неведомой воли великой Матери
И грубой загадки её земных путей
Он исследователь и мореплаватель
В тайном внутреннем океане без границ:
Он искатель приключений и космолог
Неизвестной географии магической земли.
В установленном замысле её материального порядка,
Где всё кажется уверенным и, даже если изменившимся, то тем же самым,
Даже если конец остаётся навсегда неизвестным
И вечно нестабильным, и [где всё] является меняющимся потоком жизни,
Его пути пролагаются для него безмолвной судьбой;
Как станции во вздымающемся наводнении веков,
Появляются твёрдые земли, что соблазняют и удерживают на время,
Затем новые горизонты влекут к продвижению ума.
Не подойти близко к беспредельности конечного,
Нет окончательной уверенности, при которой может прерваться мысль,
И нет конечной станции для опыта души.
Предел, дальность, никогда полностью не достижимые,
Незавершённое совершенство взывают к нему
Из дальних окраин Невидимого:
Лишь длительное начало было положено.

Это моряк на потоке Времени,
Это Материи Мира медленный исследователь,
Кто, пускающийся в это маленькое телесное рождение,
Научился его ремеслу в крошечных бухтах,
Но, наконец-то, отваживается на непознанные бесконечности,
Путешественник по морям вечности.
В сыром начальном старте его мирового приключения
Он выглядит не ведающим о силе его божества,
Робким инициатором своего обширного замысла.
Опытный капитан хрупкого корабля,
Торговец мелкими временными товарами,
Сначала он держится у берегов и избегает широт,
Не смеет бросить вызов далёкому опасному океану.
Он курсирует в мелких прибрежных перевозках,
Его оплата скупо поступает из порта в соседний порт,
Довольный неизменным курсом его безопасного маршрута,
Он опасается не нового, а невидимого.
Но теперь он слышит звук обширных морей.
Расширяющийся мир зовёт его к дальним краям
И к путешествиям в круге большего видения,
И к людям неизвестных и не посещённых до сих пор берегов.
На заказном корабле его торговый мостик
Обслуживает мировую торговлю богатствами Времени,
Рассекая пену огромного закрытого моря,
Чтобы достичь неизвестных огней гавани в отдалённых краях
И открытых рынков для пышных искусств жизни,
Тюков богатств, резных статуэток, расписных холстов
И украшенных драгоценностями игрушек, принесённых для игры младенца,
И скоропортящихся продуктов тяжёлого труда,
И преходящих великолепий, выигранных и потерянных за дни.
Или, пройдя через ворота из каменных столбов,
Ещё не решаясь пересечь безымянные океаны
И путешествовать в мечту о расстояниях,
Он скитается возле незнакомых берегов
И находит новую гавань у островов, терзаемых штормом,
Или, ведомый уверенным компасом его мысли,
Он плывёт через яркую дымку, скрывающую звезды,
Направляясь по торговым путям Неведения.
Его корабль тянется к неоткрытым берегам,
Он рискует на невообразимых континентах:
Искатель островов Блаженных,
Он покидает последние страны, пересекает последние моря,
Он обращается к вечным вещам его символического поиска;
Жизнь меняет для него свои сцены, построенные временем,
Её образы вуалируют бесконечность.
Границы Земли отступают, и земной воздух
Висит вокруг него, уже не его полупрозрачная пелена.
Он пересёк предел смертных мыслей и надежд,
Он достиг конца мира и смотрит за его пределы;
Глаза смертного тела погружают свой взгляд
В Глаза, что смотрят в вечность.
Путешественник во Времени должен исследовать больший мир.
Наконец, он слышит пение на высотах,
И далёкое говорит, а неизвестное становится ближе:
Он пересекает границы невидимого
И проходит по краю смертного зрения
К новому видению себя и вещей.
Он - это дух в незаконченном мире,
Который его не знает и не может знать себя:
Поверхностный символ его бесцельного поиска
Придаёт более глубокое значение его внутреннему взгляду;
Его поиск - [это поиск] тьмой света, смертной жизнью - бессмертия.
В сосуде земного воплощения
Над узкими рельсами ограниченных чувств
Он смотрит на магические волны Времени,
Где ум, подобно луне, освещает темноту мира.
Там показывается, всегда отступающий от взгляда,
Как будто нарисованный в разреженном туманном свете грёз,
Контур смутного таинственного берега.
Моряк на бездонном море Бессознательного,
Он путешествует по звёздному миру мыслей
На палубе Материи к духовному солнцу.
Сквозь шум и многочисленные крики,
Сквозь поглощающие непостижимые безмолвия,
Через странный срединный мир под верховными небесами,
За пределы земных долгот и широт,
Его цель установлена вне всех существующих карт.
Но никто не узнает, куда он плывёт через неизвестное
Или какую секретную миссию дала [ему] великая Мать.
В скрытой силе её всемогущей Воли,
Ведомый её дыханием через жизни качающуюся глубину,
Сквозь громовой рёв и сквозь безветренную тишину,
Сквозь туман и мглу, где больше ничего не видно,
Он несёт её запечатанные приказы в его груди.
Позже он узнает, вскрыв мистический скрипт,
Идёт ли он в пустой порт в Невидимом
Или, вооружившись её санкцией,
Открывает новые ум и тело в граде Бога
И сохраняет Бессмертие в доме его славы,
И делает конечное одним [целым] с Бесконечностью.
Сквозь соляные отмели бесконечных лет
Её океанские ветры гонят его странствующую лодку,
Космические воды плещутся, когда он идёт,
Слухи вокруг него, и опасность, и зов.
Он всегда следует за ней.
Он плывёт через жизнь и смерть и другую жизнь,
Он путешествует через бодрствование и через сон.
Могущество есть в нём от её оккультной силы,
Связывающее его с судьбой его собственного творения,
И никогда не сможет успокоиться могущественный Путешественник,
И никогда не сможет прекратиться мистическое путешествие,
Пока сумерки неведения не снимутся с души человека,
А утренние лучи Бога не настигнут его ночь.
Пока Природа продолжается, он тоже там,
Ибо это верно, что он и она едины;
Даже когда он спит, он держит её на груди:
Кто б ни оставил её, он не покинет,
Чтоб отдыхать без неё в Непознаваемом.
Есть истина, что нужно узнать, работа, что нужно сделать;
Её игра реальна; Мистерию он исполняет:
В глубокой мировой прихоти Матери есть план,
Есть цель в её просторной и случайной игре.
Это она всегда имела в виду с первого рассвета жизни,
Эту постоянную волю она покроет её спортом,
Чтобы вызвать Личность в безличной Пустоте,
Светом Истины ударить по массивным корням транса земли,
Пробудить онемевшее "я" в несознательных глубинах
И поднять утерянную Силу из её питоньего сна,
Чтобы глаза Вневременного смогли выглянуть из Времени,
А мир проявил открытое Божество.
Для этого он оставил свою белую бесконечность
И возложил на дух бремя плоти,
Чтобы семя Божества могло расцвести в безумном Пространстве.
Конец Песни 4

перевод Н. Антипова, 18-26.03.2019 года

ред. 11.11.2022