Аннотация: Предыстория. Цикл "Пламя последнего дня"
***
Снега узорами на клинках,
Снега, бескрайнего леса даль.
А не в погибели печаль,
Печаль, что братья пали в боях.
И блеском стали огонь в глазах
Родиться нужно с презреньем к Мгле.
Тому, кто сердцем силен, снега
Оправой к ярости станут вовек.
И стрелам севера нет преград,
Как нет упреды метким словам.
И то ль не долг-жизнь отдать,
Чтобы родная земля жила?
Холодный ветер первого зимнего дня бил в лицо. Несобранные в хвост волосы хлестали по спине. Он не оборачивался назад, чтобы лишний раз позлорадствовать над отставшими. Не победы ради Талас участвовал в традиционных лошадиных гонках, он и без того знал, что его Рассвет - лучший конь в конюшне северной крепости...
Жеребенка ему подарил отец, на совершеннолетие. Братьям по учебному отряду кордонной стражи к семнадцатилетию ковали мечи, но Таласу перешел в наследство старинный меч материнского рода. Мать он не помнил, она пала в бою, когда сын еще не сделал первых шагов. И Свор скоро взял другую жену, до воинского дела даже словом не касающуюся.
Таласа, лицом и цветом волос походившего на мать, родством с кордонным старшиной не попрекали, но и поблажек не делали. Худой, жилистый парень унаследовал отцовское, бычье упрямство и материнскую ловкость, делавшие его сложным противником даже для парней, уже бывавших в бою...
Под гиканье и пронзительный свист подвыпивших зрителей Рассвет, благодаря легкости седока, первым достиг установленной в конце огромного дружинного двора, вехи. Отставшие соперники, сглотнув обиду (по сути, зряшную - кони в крепости быстрые и выносливые, остальное лишь хозяина заслуга) дружески поздравили победителя. И ежегодный праздник Зимы, один из немногих, что праздновали северяне, покатился своим чередом.
Елияна, несла свой первый дозор на границе с Руалда-Йан и бахвальства Таласа, как, впрочем, и победы, не видала. Подвеска с зеленым камнем, что девушка подарила ему накануне, не укрылась от глаз Свора и отец одобрительно кивнул. Елияна была из хорошего рода, хоть не знатного, но достойного по доблести, что важно для семьи кордонного старшины...
Талас снял узду и погладил коня по морде. Рассвет фыркнул и не спеша побрел за хозяином к конюшням. За четыре года, поначалу своевольный, как и он сам, жеребец признал в Таласе не просто хозяина, а равного и обещал быть отличным боевым конем...
***
В ночь праздника Зимы, Завор, старший сын отрядного старшака Тамри, позавидовав видно легкой победе Таласа, перерубил сухожилия на ногах Рассвета. Откровенной завистью в кордонных отрядах гнушались. Всех мелкопакостников Свор узнавал в лицо, едва те вступали в первый в своей жизни бой на тренировочном дворе. Тяжелая рука кордонного старшины неизбежно заставляла примириться с тем, что отрядное братство если и не сильнее братства кровного, то так же важно...
Прекратив мучения непоправимо покалеченного коня, известный своим спокойным и незлобивым нравом, сын кордонного старшины выволок из воинского дома Завора, опознав его по драному рукаву, клочок которого зацепился за ощепки досок денника, что, почуявший неладное, Рассвет разбил копытами.
Схватившись в сыплющий бранью клубок, парни выкатились по крутому сходу во двор, сминая свежий нетронутый следами снег.
Выцепив нож из-за голенища сапога, Талас, не соображая от захлестнувшей разум злобы, полоснул противника под колено. Завор, взвыв зверем, повалился на землю, пятная кровью снег...
Плеть отрядного старшака, случаем очутившегося в этакую рань на дворе (не иначе как конюх переполошил), выбила занесенный над бесчестной поганью нож.
С яростной бранью Тамри отшвырнул его от поверженного, скулящего противника.
Болью обожгло плечи, правый бок и вскинутую обороной руку. Талас оскользнулся на утоптанном в потасовке снегу, едва не сорвался на колени, оставив на белом разляпистый след ладони, вымазанной кровью Завора. Но мгновенно выпрямившись, попытался вырвать плеть из руки старшака.
Тамри вдруг остановил руку в замахе - сквозь гнев он сообразил, что за единственного сына Свор сдерет с него шкуру живьем и лоскута на память не оставит. Будь ты хоть стократ виновен, но на все есть суд и честный бой. А загубленный конь теперь, после четырех ударов поучивших своровского щенка, аукнется Завору и ему самому вдвойне...
***
Когда проклятия отрядного старшака, волокущего хромающего Завора до избы кордонного лекаря, имевшего обыкновение спать до полудня, смолкли, Талас сел прямо на снег, потом свалился в него. Холод останавливал кровь, притупляя боль в оставленных витой плетью рубцах. Потрудись он надеть куртку, и плотная кожа послужила бы защитой. Но парень не думал о таком исходе, когда конюх затемно влетел в спальный покой воинского дома...
Небо плыло над головой; северные густые облака толкались, спеша скрыться за далекими серыми в сравнении со свежим снегом, горами.
Талас провожал их взглядом, покуда от лучей поднявшегося солнца не заломило в висках. Зажмурившись, он перекатился на бок и уткнулся лицом в снег. Рубашка и волосы промокли от подтаявшего снега, но встать и идти в воинский дом, где в этот час наверняка уже полно народу, он не мог...
***
Свор, выгнав на боевые занятия стражницкий отряд, наткнулся на лежащего на снегу Таласа. Разляпанные по двору пятна и схватившиеся подкрашенным кровью льдом светлые волосы сына, подстегнули в кордонном старшине и без того не спящих бесов. Без труда узнав причину и виновных, Свор едва не убил старшака, катая его пинками прямо в усадьбе лекарского двора, покуда не отобрали подоспевшие стражники. Неделей позже, прознав, что Своров сын чудом оклемался от лихорадки, Тамри покинул Северную крепость, покуда старшина пил со светлинским наемником, прибывшим доверием сватать за тамошнего воеводу кордонскую девицу...