Аннотация: Первая книга трилогии "Летописи лунного меча"
АНАТОЛИЙ АНТ
СВЕТЛЫЙ КНЯЗЬ
роман
-2-
В этой книге, под сказочной формой, скрывается рассказ о бесчестии и чести, жажде власти и долге, бесславии и славе. Но более всего, эта книга о великой стране, которая несмотря ни на что, как птица Феникс восставала, восстает, и будет восставать из пепла.
-3-
Посвящается моей жене, без поддержки и понимания которой, эта книга не могла бы состояться.
Могучий воин, на неимоверного роста коне, медленно двигался по бесконечной, белой пустыне Дикого севера. Его широкие плечи обтягивала кольчуга двойной вязки. Кольчужный капюшон откинут на спину и длинные молочно белые волосы развеваются на морозном ветру. По верх кольчуги на нем красовался прочный тяжелый панцирь. Все доспехи воина были изготовлены не из металла, а из особым способом обработанного и выкованного, а после закрепленного магическими чарами льда, демонами зимы, великанами инея, истинными детьми богини зимы Симаргалы, Гимтрусами. К седлу лошади, был приторочен шлем, искусно выполненный в форме собачьей головы. Именно благодаря этим шлемам, таких как он, жители Светлого мира прозвали песиголовцами. Тог, Хранитель Снежных пещер, направлялся по приказу своей госпожи Симаргалы в горы Северного хребта.
Мало кто видел преданных псов богини зимы с близкого расстояния, а все кто видел, уже никому не смогли бы об этом рассказать. Их кости и черепа, либо давно уже обглодали дикие звери, либо, они стали такими же, как и Тог
-7-
- людьми льда. Так называла своих вторых детей Симаргала.
В белых, без зрачков глазах всадника, как и в глазах его скакуна, отсутствовала жизнь, хотя Тог видел лучше
многих. Кровь не текла по его жилам. Ни всадник, ни конь не были живы, но они не были и мертвы. Этим подобием жизни, богиня зимы даровала своим созданьям вечность.
Однако Хранитель Снежных пещер Тог, повелитель псов Симаргалы не думал об этом. Он вообще, но о чем не думал, кроме приказов своей создательницы. На суровом, некогда красивом лице воителя отсутствовало всякое выражение, взгляд всадника казался устремленным в даль.
Когда-то его звали Лейф, Лейф - могучий, Лейф- великий, Лейф- справедливый. Но никто во всем Светлом
мире уже не помнил народа, вождем которого он был. Зато Тог помнил времена, когда в лесах Светлого мира жили огненные волки. Хранитель Снежных пещер знал, что огненные волки его враги, правда, не знал почему, но и не задавался таким вопросом. Так хотела его мать Симаргала, и он считал что этого достаточно.
Помнил Тог и то, как вместе с союзниками людвигами жег лесные грады своих врагов и убивал, убивал, убивал. Убийство стало частью его природы. Лишая жизни живое существо, Тог не испытывал ни каких эмоций. Он вообще не испытывал эмоций, кроме преданности Симаргале и страха перед ее гневом. А потом, огненные волки ушли. Хранитель Снежных пещер не знал куда. Им на смену пришли люди, с гор спустились ужасные полканиты, погибли многие его сородичи, но Тог не скорбел о погибших. Люди льда вернулись в торосы Дикого севера, вернулись в родные Снежные пещеры, вернулись к матери своей Симаргале, что бы дождаться своего часа.
Минули тысячелетия. Богиня зимы терпеливо ждала, когда придет ее время, и знака от могучих и грозных богов
-8-
Темного мира. И вот день настал. Самый верный слуга ее скачет в логово людвигов с приказом от Чернобога.
Если бы посторонний наблюдатель, оказался сегодня на заснеженных просторах Дикого севера, то вряд ли он смог бы рассмотреть на этих просторах одинокого
всадника. Доспехи Тога, были абсолютно белыми. Даже длинный широкий двуручный меч, болтавшийся у воина с левой стороны, словно окунули в молочного цвета эмаль. Конь Хранителя Снежных пещер был снежно белым, а на лице всадника отсутствовали даже следы румянца. И если бы тот же наблюдатель мог прикоснуться к телу Тога, то он почувствовал бы ужасающий ледяной холод. Но никаких наблюдателей не было на просторах зимней пустыни. Никто не мог ни увидеть, ни преградить путь одинокого воина к отрогам Северного хребта.
Лишь одна деталь, нарушала безупречную белизну всадника и его скакуна. На круглом, сверкающе белом щите, заброшенном Тогом за спину, блестел голубым светом ледяной кристалл- символ Снежных пещер богини Симаргалы.
-9-
ЧАСТЬ I
ИЗМЕНА
-10-
Глава 1: У БЕРЕГА МОРЯ ЧАР
Волна набежала на берег, на мгновение застыла и, оставив на песке белый пенный след, со вздохом откатилась в породившее ее море. Ее сестры, тысячи лет обрушивались на сушу, разбивались в мелкие искрящиеся капли и оставались не считанными в бесконечном круговороте мира.
Вдоль линии прибоя шел человек. Алого цвета плащ, с вышитым на нем гербом, атакующим вепрем, словно боевое знамя, развевался на сильном ветру. На вид ему было не более тридцати лет. Красивое, строгое лицо, обрамлено длинными русыми волосами, схваченными золотым обручем, с укрепленным в нем крупным рубином. Голубые глаза, смотрели ясно и пристально, и даже коротко постриженная густая борода и усы не старили воина. Творимир, всегда приезжал на этот пустынный берег, когда у него возникала необходимость спокойно обдумать важные дела, или новую, сложную ситуацию. Сейчас, он бесцельно шел вперед. Двадцать всадников личной охраны, из ближней дружины князя Многокабани остались далеко позади, дожидаться условленного сигнала, и даже его друзья, Мечислав и Гремислав отстали шагов на пятьдесят,
-11-
что бы не мешать уединению своего повелителя. Третьего ближайшего к себе человека, Трувора, Творимир оставил при Мире, на всякий случай.
Усевшись на камень, до которого не доставали даже самые высокие волны, князь долгим взглядом обвел морской горизонт, ненадолго остановившись на многокабанской гавани. Потом взор его затуманился и Творимир погрузился в свои непростые думы.
Уже десять лет прошло с тех пор, как кили боевых ладей Великого князя беричей Твердислава, впервые коснулись берега будущего княжества Многокабанского, а Творимир помнил все, как будто это случилось вчера.
Ему, родному брату Твердислава, предназначалось новое княжество, и поэтому именно он вел в бой передовые отряды беричей. Гребцы еще выталкивали корабли на берег, а дружинники Творимира уже окружили небольшую деревянную крепость с высоким частоколом, оттеснив идилей от гавани и вышек с хворостом для сигнальных костров, которые степнякам так и не удалось зажечь. Правда, первый штурм не удался. Беричи откатились от частокола, оставив более трех десятков воинов, пронзенных стрелами идильских лучников лежать под стеной. В стрельбе из лука, степняки считались признанными мастерами, и уступали разве что мифическим полканитам, старшим детям Тура. Но главное было сделано. Гарнизон, укрывшийся за стенами крепости, не мог рассчитывать на подкрепление, и теперь только время определяло его судьбу.
Творимир решил не рисковать жизнью своих людей. Через пол часа, вокруг крепости собралась вся беричская дружина - шесть тысяч опытных, закаленных бойцов. Из них две тысячи всадников. Конный отряд из полутора тысяч воинов, Творимир отправил в глубь степи на пять дней конного хода, с приказом разбить укрепленный лагерь и ждать подхода основных сил. Там теперь будет граница нового беричского княжества, его форпост.
-12-
Гарнизону крепости, состоявшему, чуть более чем из пятиста конных воинов предложили сложить оружие, но предводитель отряда, один из младших сыновей кагана идилей Балма-Идиля, Дага-Балма, отверг предложение князя и с сотней своей личной охраны попытался вырваться в степь. Более шести десятков его воинов погибли от первого залпа беричских стрелков, остальных взяли в плен. Сам Дага-Балма, во время этой самоубийственной вылазки погиб. После этого беричи под прикрытием пятиста лучников пошли на приступ и через час, защищать крепость было уже некому. Беричи потеряли меньше сотни воинов, из идилей в живых осталось не больше пяти десятков. Над башней крепости взвились два стяга, флаг нового, шестого княжества беричей - атакующий вепрь на алом поле и чуть выше, знамя Великого княжества - парящий орел на поле золотом.
Скорым маршем, три тысячи пеших дружинников и пять сотен всадников отправились в глубь степи на помощь уже ушедшим воинам, прихватив с собой около сотни пленных идилей.
Через восемь дней, они достигли места, где передовой отряд разбил свои походные шатры. Уже был вырыт ров и установлен высокий частокол, лагерь же окружало войско из трех тысяч степных всадников, собранных Балма-Идилем, после того, как передовые разъезды беричей встретились с патрулем кочевников в степи. Уже сутки идили под предводительством старшего сына Балма-Идиля, Шомук-Балмы, пытались ворваться в лагерь, но безуспешно. Подошедшие три тысячи беричских воинов, решили исход борьбы. Осада оказалась снята, и начались переговоры об обмене пленными и выдаче тела Дага-Балмы степнякам. Балма-Идиль, еще не знал, что случилось с его форпостом на море Чар, а когда узнал, то всех обменянных своих воинов, принес в жертву Чернобогу и поклялся на крови, отомстить Творимиру за свой позор и смерть сына. А
-13-
Творимир отправил гонцов в Берев к Твердиславу, с известием об успешном окончании похода к идильским берегам. Все воины, собранные из пяти беричских княжеств, должны были составить дружину Творимира, в случае успеха экспедиции. Теперь необходимо было строить крепости, патрулировать границы, налаживать торговые связи и ждать корабли с переселенцами, которые начнут пахать, сеять, собирать урожаи, заниматься ремеслами, в общем, устраивать нормальную жизнь.
Название, город и княжество получили от реки Кабани, протекавшей в окрестностях, да от несметного количества диких кабанов, обитавших в пригородных лесах.
С тех пор, прошло уже десять лет. За эти годы, степняки не раз и не два тревожили границы нового княжества, сжигая поля и угоняя в плен людей, но всегда ответ беричей оставался, быстр и мощен. Скоро Балма-Идиль понял, что с Творимиром лучше торговать, чем воевать, и отношения Многокабани с Идилью стали если не дружественными, то менее враждебными, хотя стычки на границе не прекращались никогда.
Но в последний год, стало происходить что-то странное. Идили перестали пригонять своих коней в обмен на зерно Многокабани. Они покупали только железо в крицах и платили за него большую цену золотом. Это вызывало у Творимира сильную тревогу. Любой кочевник, скорее лишился бы пальца руки, чем хотя бы самой маленькой золотой монетки, завоеванной в набеге. А сейчас, они сыпали золотом, не считаясь. Плавильщики железа и кузнецы в мгновение ока становились богачами, чему были безмерно рады, а князь видел в этом предвестие скорой войны, но ни чем не мог помешать. Идили не нарушали установленных правил торговли, а отсутствие лошадей для обмена объясняли мором, прошедшим зимой, хотя разведчики княжества утверждали, что табуны кагана идилей огромны как никогда и абсолютно здоровы. Все это
-14-
происходило как раз тогда, когда его жена Мира, должна была разрешиться от бремени. И вместо радости от скорого рождения ребенка, Творимира занимали тяжелые думы о судьбе княжества.
Примерно через месяц, Многокабань, с ежегодным визитом для сбора дани, посетит Великий князь беричей, старший брат Творимира, Твердислав, и Творимир решил испросить у него совета и поведать ему о своих подозрениях и выводах.