Annotation

     

      Полёт до свежеобразованного Геллеферианского Сектора мог занять от трёх месяцев до полугода. Варп, нужно отметить — вещь такая, хаотическая. И выходило, что всё это время мне оставалось лишь тренироваться, осваивать новою порцию информации из библиотеки Энцелада и… всё. Досуг ограничен общением телами с Кристиной. Дело это полезное, приятное. Но, в качестве единственного средства отдохновения, довольно однообразное.

      Тереньтетка-то моя ненаглядная таковому досугу лишь радовалась, а вот мне хотелось чего-то иного. Не отнимающего много времени, с одной стороны, но и дающего отдых и заряд бодрости. И, после пристального вглядывания в регицид (несколько изменённые шахматы) и бутыль с амасеком, пришла моя инквизиторственность к выводу, что всё это не то.

      А в процессе рассматривания пустой здоровой каюты с панорамным окном, составленным из шестигранников бронестекла, пришла мне в голову идея. Несколько, возможно, чрезмерно пафосная… Но хочу, да и тварь я дрожащая или правоиметельная?

      Обдумав этот вопрос, пришёл я к однозначному выводу о своём безоговорочном правоимении. Да и направился к Редуктору, как раз компостирующему мозги Эльдингу.

     — Магос, не отвлёк ли я вас от чего-то важного? — куртуазно осведомился я, умещая свой зад в кресло.

     — Не слишком, Терентий, — прогудел Редуктор. — Беседа конфиденциального толка? — полюбопытствовал он.

     — Нисколько, просто у меня есть некая потребность, — задумался, формулируя я. — Валлиос, скажите, а вы сможете сделать оргáн?

     — Оргáн? — технописком и светом и ветром выразил изумление магос.

     — Именно его, — веско покивал я.

     — Но у корабельных служителей экклезиархии есть оргáн для службы, — продолжал недоумевать Редуктор.

     — Я бы эту поделку назвал фисгармонией, не более, — фыркнул я. — А я хочу полноценный, с резонирующими трубами, несколькими наборами клавиш. В общем, желаю нормальный, большой, мне предназначенный и угодный оргáн, а не служителям всяким, — определил я свои хотелки.

     — В теории, имеющийся штат служителей Омниссии смогут произвести вам потребное, — уже серьёзно задумался магос. — Никогда бы не подумал, что у вас столь необычное пристрастие, — выдал он.

      Ну, думал я уже на пути к своим покоям, сам бы на месте Редуктора удивился. Точнее так, клавишными я, спасибо родителям, владел и увлекался, но так, фоново — как вид досуга, пару раз в месяц выковыривая из шкафа синтезатор. Но, как и у любого клавишника, была у меня ещё в прошлом мире недоступная мечта: сыграть на лютом, былинном органе, во всю стенку. Лететь нам чёрти сколько, да и вообще: просто хочу.

      Собственно, за пару декад орган и сотворили: блестящий лаком дерева, сталью, латунью и медью труб, костями клавиш трёхрядной клавиатуры. Богатый и чертовски мне угодный орган получился, правда, лютый размерами, так что для помещения его в облюбованную моей музыкальностью каюту, пришлось это сокровище разбирать. Чуть до приступа сердечного служители меня не довели, тягая моё сокр-р-ровищще!

      Но, наконец, музыкальный инструмент занял своё место на возвышении в углу залы. Я, подумав, решил электрического освещения в каюте не делать, так что стены заняли пылающие прометиевым пламенем лампады. Да и вид на имматериум в иллюминатор давал свет, тревожный, мерцающий и завораживающий.

      Не сказать, что у меня получилась сыграть с первого раза: прелесть мою пришлось настраивать не один час, да и свои особенности игры на нём были. Так что с подготовкой я провозился, искренне увлёкшись, часа четыре. А разогнувшись и проиграв несколько гамм, довольно потянулся. И обнаружил своих аколитов, притворяющихся ветошью у стеночки. И не только аколитов, нужно отметить. Благо, размеры каюты позволяли.

      Подумал я, да и не стал задавать дурацкие вопросы, из разряда “А что это вы тут делаете?” Но, для начала, надо бы исполнить что-то не слишком сложное, но и приятное, раз уж слушатели набрались. Подумал я, да и решил остановиться на прелюдии и фуге Букстехуде. Благо, это недолгое произведение, а с управлением (моя прелесть оказалась изрядно педальной) я в процессе настройки освоился. И сыграл… чёрт возьми, это вышло столь мощно, что пробрало меня самого! Орган гудел, каюта вибрировала, в итоге я сам погрузился в музыку. А через час, несколько придя в себя, я отметил такие вещи как: подрагивающие в такт мелодии языки пламени лампад, исполняющий цветомузыку свет и ветер варпа. Да даже переливы, видимые в иллюминаторе содрогались и меняли цвета в такт мелодии, которой на текущий момент было произведением Денни Эльфмана.

      Это я жгу, с некоторым опасением отметил я, но надо бы это сворачивать. Благо, органная музыка так или иначе была в некоторой степени импровизацией, так что в минуту я игру и закончил. Слушатели, которых прибавилось, в тишине, под потрескивание лампад, покинули каюту. Кристина же просто ожидала меня, почти прошептав: “Красиво…” — когда я приблизился к ней.

      Ну, реально получилось весьма и весьма, думал я, вдыхая запах горящего прометия. Но злоупотреблять этим не стоит, а то чёрт знает, на что моя не вполне понятная природа, варп, который есть воображение, ну и порывы, даримые музыкой, могут сотворить. Так что появилось у меня хобби, но за орган я садился исключительно с сервочерепом, гарантированно выводящим меня из музыкального транса через полчаса после начала игры.

      В итоге самыми “преданными фанатами” моего нового хобби оказались, как ни забавно, различные шестерёнки. Вот какие кибернетические струны цеплял орган в их аугментированных душах — непонятно. Но эти типы аж установили детекторы на мою музыкальную комнату и, ежели я не возражал (а пару раз посылал всех в варп, хотелось одиночества), набивались в музыкальную.

      Правда, как выяснилось впоследствии, помимо адептов Бога-Машины, от последствий моей игры фанатели ещё и навигаторы Гнева. Сам узнал случайно, после благодарности за “прекрасную музыку” от главного навигатора Лемана. Впрочем, как воспринимали трёхглазики музыку — я толком не понимал. Варп для меня откликался запахами и ощущениями, максимум — цветами. Возможно, навигаторы и слушали его, в этом случае я решил любопытства не проявлять.

      А ещё я не гонял шестрёнок, в большинстве своём, по двум причинам: первая заключалась в том, что не без помощи музыки у меня начинал налаживаться диалог с преторианцами. Или у них начинала пробуждаться личность: и такой вариант имел право на существование. Я, признаться, разобравшись в “протоколах подготовки скитариев” несколько выпал в осадок. Итак, бытовал миф, что пошедший в скитарии человек, отслужив, благо продолжительность жизни была практически неограниченна, “выслуживается” в техножрецы. Если не помрёт, конечно.

      Теоретически так и было. Вот только первичная подготовка скитария заключалась в том, что им “чистили мозги”. Правда, в разных Мирах-Кузнях несколько по-разному, в зависимости от предназначения — масса факторов. Стандартизация тут давала довольно широкое поле вариабельности, всё же человеков модернизировали. Но, ряд протоколов были даже жестче, нежели у “творческих” сервиторов. Соответственно, большая часть скитариев не то, что не дорастут до техножреца, они даже не будут помнить о таковом желании.

      Не на всех Мирах-Кузнях применялись столь жёсткие протоколы подготовки, но в среднем по Империуму было так. Соответственно, хоть и преторианцы, но в основе своим моя десятка была скитариями, с весьма и весьма урезанной “человеческой” частью не столько тела, сколько разума.

      А второй причиной был Редуктор. Дело в том, что мне нужен был именно союзник, получающий информацию, полного объёма которой не было ни у Инквизиции, ни у Генерал-Фабрикатора Марса. Секретность уровня “самосожжение перед прочтением”, скажем так.

      И, вроде бы, Валлиос вполне лоялен и прочее… вот только сказать со стопроцентной уверенностью, как он отреагирует на мои откровения, я не мог. Потому как откровения затрагивали весьма многое из “миропонимательных” моментов, базовых и основополагающих. То есть, для подключения Редуктора к планируемому “поиску Железного Врага”, надо открыть ему столько, что… В общем, было откровенно страшновато, а не сломается ли к демонам Валлиос.

      Но от моих опасений дело не двигалось. Так что, в один прекрасный момент, после органного концерта, покидающих музыкальную комнату слушателей настиг мой голос.

     — Валлиос, задержитесь, у меня к вам имеется разговор, — выдал я.

     — По слову вашему, Терентий, — ответствовал магос, направляясь к моей персоне.

     — Присаживайтесь, Валлиос, — с внутренним волнением начал я. — Итак, как вы и сами догадались, моя поддержка вам с организацией Мира-Кузни связана не только с вашими неоспоримыми достоинствами. Есть и иная причина.

     — Внимательно слушаю вас, Терентий, — собрался магос, что отразилось в свете и ветре соответствующим образом.

     — Информация, которой я с вами поделюсь, никогда и никому не должна стать доступной. Если это случится без моего дозволения… Магос, мы давно знакомы, но в этом случае вы не спрячетесь от меня даже в Море Душ. Я вырву вас оттуда, а боги хаоса покажутся вам неумелыми детьми, — честно сказал я.

     — Достаточно было сказать, чтобы я промолчал, — обиженно, хоть и внешне безэмоционально ответил Редуктор.

     — И тем не менее. Тайны, открываемые мной вам, это тайны как Империума, так и Инквизиции. И не сказать последнее я не мог, — уточнил я.

     — Понимаю, Терентий, и, как вы любите говорить, принимаю, — кивнул он, явно “поубавив” в обиде.

     — Прекрасно, Валлиос. Откройте канал сопряжения и приготовьтесь получать информационный пакет, — выдал я, а после сопряжения с каналом направил Редуктору компиляцию данных. — Ознакомьтесь, — озвучил я вслух, прикрывая глаза.

      А сам, в свете и ветре, пристрастно следил за эмоциями магоса. И Редуктора и вправду неслабо штормило в эмоциях, прорывался писк технолингвы. Я даже боялся, что бедолага начнёт “парить и дымиться”, но обошлось. Наконец, с жуткой эмоциональной кашей внутри, магос уставил на меня окуляры.

     — Терентий… Омниссия? — неверяще выдал он.

     — Вы верите в двуединого бога, Валлиос, — ответствовал я, готовящийся к этой беседе. — Собственно, так и есть… Просто Бог-Машина – не ипостась. А соратник, продолжение воли Императора. В общем-то, ничего нового, кроме “иерархических моментов”, совершенно не принципиальных никому, кроме самих богов, в этом нет.

     — Это… — аж на минуту отключился от реальности магос. — Приемлемо, в такой интерпретации. Эти данные точны, Терентий?

     — Насколько вообще можно верить архивам, археологии. Да и ушастым, — поморщился я. — Но, если ксеносы и обманываются, то именно обманываются, а не дезинформируют нас.

     — Понятно… — прогудел Валлиос. — Но почему не заметили?! Вы привели восемнадцать примеров с гробницами, обнаруженными во время Великого Крестового Похода. И каждый, каждый раз, Омниссия всеблагой, интерпретировали как гробницу НОВЫХ ксеносов! — гневно выдал явно “раскачанный” магос.

     — А сколько таких примеров не сохранилось, — ответствовал я. — Вы бы знали, Валлиос, как же меня БЕСИТ то, сколько мы утеряли! — прорвалось из меня. — Из-за утерянных архивов, глупости, некомпетентности! Технологии, история… Да варп подери, простейшие бюрократические отчёты, часть которых я вам отправил — это крохи. От бездарно утерянного! И эти крохи — всё, что есть. У Инквизиции Империума Человечества!!! — проревел я, отметив как магос отворачивает рецепторы от явно чрезмерно ярко светящегося меня. — Простите, магос, вышел из себя, — повинился я.

      Всё же отслеживание эмоций в свете и ветре имеет “обратный отклик”. Вот я расслабился оттого, что Редуктор мне не враг. Окунулся в его эмоции столь глубоко, что сам вышел из себя.

     — Понимаю вас, Терентий, — осторожно ответил Редуктор.

      Моя вспышка, что довольно иронично, подействовала на него успокаивающе. Точнее, он собрался и перестал рефлексировать. А я, помимо собственного самоконтроля, получил заряд спокойствия. Этакий “резонанс собранности”, хмыкнул я.

     — То есть, мы имеем некоего “Железного Врага”, который на равных сражался с Древними, — собрано констатировал магос. — И массу пророчеств эльдар, разных Миров-Кораблей, на тему его “возрождения”. Сколько их может быть, возможно, эльдар уничтожили…

     — Нихера эти подстилки древних не уничтожили, — ехидно ответил я. — У них победа тысячи остроухих, того времени, над сотней орков, союзников их, на минуточку — “великая победа”. И я не шучу, судя по описанию коллег, две трети их “Великой Чёрной Библиотеки” забито самовосхвалением, как они с численным, технологическим и прочим превосходством указали “недоразвитым их место”. И ничего, Валлиос, ни слова о боях с некронами. Это раса, в стазисе. В этих чёртовых гробницах, по всей Галактике. Они просто уснули. И судя по всему — проснутся относительно скоро. И, прямо вам скажу, хорошего я от них не жду.

     — Это страшно, Терентий, — признал Редуктор. — И ваши аргументы… Можно спорить. Но смысла нет — сама вероятность такого исхода ужасает. И… кто ещё работает? Возможно, имеет смысл меняться информацией?

     — Никто, кроме вас с нами, Валлиос, — ошарашил я натурально гудящего Редуктора. — Информация вам представленная — не секрет. Открытая, в рамках Ордена Инквизиции, любому. И вот никто из этих “любых”, — не без яда выдал я, — не соотнес эти факты. А бегать и кричать о “великой опасности” я, без материальных доказательств, честно вам скажу, опасаюсь.

     — Память? — прозорливо спросил магос.

     — В основном — да. Есть также ряд иных причин. В общем, наша с вами задача: найти гробницу, максимально аккуратно изучить. Получить технологии, потому как они точно совместимы с марсианскими. И там, и там к’таны. И собрать максимум информации о способах окончательного упокоения населения гробниц, — выдал я. — А с неопровержимыми доказательствами я спокойно смогу собрать конклав не то, что Сегментума, а всего Империума.

     — И всё же… — начал было Редуктор, взглянул на меня и оборвал себя. — Вам виднее, Инквизитор. Скажите, Терентий, как вы видите себе процесс поиска и познания?

     — Хм, вы строите Мир-Кузню, наш Шек Глыба привозит скватов — сами знаете, как они работают с почвой и камнем, — на что магос покивал. — И начинаем изыскательские работы в секторе. Не находим там — будем думать.

     — И вы всё время будете пребывать в секторе? — полюбопытствовал Валлиос.

     — Я предполагал, что да, — задумчиво ответил я. — Хотя, Валлиос, а сколько у вас займёт времени обустройство Мира-Кузни?

     — Это так трогательно, что вы поинтересовались, Инквизитор, — выдал этот киборг, эманируя в свете и ветре ядовым сарказмом. — Не менее трёх лет, для наладки минимально возможных мощностей. При условии достаточного притока людей, если не возникнет сложностей. Я бы сказал, что все пять лет, если не ударяться в необоснованный оптимизм, — веско заключил он.

     — Да, пять лет — это многовато, — признал я. — Впрочем, надо — значит надо. Начинать поиски, не имея достаточной материально-технической базы, я нахожу бессмысленным, — выдал я под кивки Редуктора. — Значит, на пять лет я покину сектор, — заключил я. — Всё же, торчать несколько лет и вправду бессмысленно.

     — Я постараюсь поранее, — выдал магос.

     — Ну, астропаты вполне доступны. Главное, общий вектор вы поняли, магос, — заключил я.

     — Понял, Терентий: акцент не столько на производстве, оно вторично. А на исследовательских и испытательских мощностях.

     — Именно так. А я проверю общее состояние дел и отправлюсь в Крепость. Благо, мне и так, и так рекомендовали спрятаться, — с некоторой ироничной горечью заключил я.

     — Спрятаться? Вам? — изумился Редуктор, вызвав у меня вспышку подсердечной злобы, с соответствующей иллюминацией.

     — Удивляетесь, магос? — хмыкнул я. — А уж как удивлён я. Впрочем, к вам это не имеет прямого отношения.

      В итоге через несколько дней я окончательно уверился, что Редуктор “понял и принял” мои цели, так что в Геллеферианском Секторе останется именно соратник. Который, даже если я утрачу тело, если не жизнь, продолжит запланированное мной. А Человечество получит шанс если не выжить, то обойтись гораздо меньшей кровью.

      Впрочем, понятно, что занятий у меня хватало и кроме тренировок и музицирования. И главное, что я выяснил, так это то, что псионика есть, как ни каламбуристо это звучит, свойство сознания. Правда, возникал вопрос моей невнятной “вселенческой” природы. Но, лично для меня, пребывание сознанием в вычислителе не лишало меня не только власти над светом и ветром, но и оперирования материи псионикой. Что было чертовски вкусно. А, в перспективе, давало инструмент колдунства в материуме, эффективного не только против псиоников и тварей хаоса.

      В тренировочном бою мои нынешние слабые потуги были слабо применимы. Впрочем, слабо — не сказать, чтобы совсем. На тонких векторах воздействия, в момент смены опорных ног, создавая пусть слабые, но выигрывающие доли секунды, помехи технике. В общем, сливаться своим преторианцам столь бездарно я перестал. А стал сливаться им гораздо более одарённо, не без иронии отметил я, потирая синяки после очередного спарринга.

      Ну а в целом, получался у меня тривиальный телекинез, способный поднять где-то полукилограммовый вес, но никак не швырнуть его. До тонких воздействий, вроде ускорения электронов электрического или температурного толка, не говоря уже о восприятии электроактивности мозга как информации, было как до Кадии, притом пешим ходом. Последнее проявление вообще несколько поражало: псионик реально снимал этакую электроэнцефалограмму и интерпретировал сигналы как образы и слова! Не вполне чтение мыслей, были подводные камни, но порывы и эмоции считывались. А при высоких уровнях владения еще и могли быть навязаны. Без варпа, то есть защититься от подобного воздействия вражина (или не вражина) не могла, не имея информации о самом факте воздействия.

      Так двигали мы три месяца, пока не достигли края варп-шторма, где Гневу было необходимо выйти из имматериума и переориентироваться на Геллиферу. Совершать подобные эволюции непосредственно в навигационном варпе было равносильно самоубийству, с выходом в непредсказуемом месте, да ещё и времени, причём, это ещё если повезёт.

      И вот, на выходе из варпа мне притаскивают пакет посланий, а вдобавок и вызов к астропату. Опять коллеги, подумалось мне, пока я брёл к астропатической рубке.

     — Кодом Пресвятой Инквизиции, почтенный Терентий, цитирую: “От Максимуса: берегись, Терентий”, — оповестил меня дежурный астропат.

     — И всё? — задумчиво уточнил я.

     — Точно так, — доложился астропат.

     — Остальные сообщения? — уточнил я, поскольку не успел вскрыть пакеты.

     — От Шека Глыбы, Губернатора Геллеферианского Сектора Дениса Зондера, более лично вам посланий нет, — последовал ответ.

     — Хм, связаться с Зондером сможете? — уточнил я, на что последовал кивок. — Прекрасно, кодом Департаменто Муниторум от Терентия Алумуса, Инквизитора, Денису Зондеру, лично: буду через пару-тройку месяцев.

     — Осмелюсь доложить, почтенный Терентий, последнее излишне, — выдал астропат, а после моей вздёрнутой брови, уточнил: — В относительной близости пребывает судно Империума, с астропатом которого был произведён обмен опознанием. Поскольку инструкций скрывать наш статус я не имел, доклад губернатору Зондеру уже отправлен.

     — Значит, не надо отправлять, — логично заключил я, покинув рубку астропата.

      По дороге знакомился с пакетами, где Зондер отправил послание в стиле “любим, надеемся, ждём”, а Шек, в своём репертуаре (умудрился же, аж через двух астропатов, передать свой неподражаемый стиль, похмыкал я), доносил до моего сведения, что Клан Глыба на кораблях, “баб набрали”, ну и телепаются в наши палестины.

      И думал о послании Максимуса. Не в том смысле, что вот придёт злой Максимус, да и оторвёт мне что-нибудь нужное. А в смысле, что явно приключилась или намечается некая бяка, помимо мне известного. И, соответственно, старик либо не имеет достоверной информации, лишь намёки и подозрения. Либо информация столь “жареная”, что не может быть передана астропатам.

      Последнее… крайне маловероятно: это угрозы ранга терминус. Причём с возможностью вскрытия астропатических кодировок Инквизиции… Разве что манифестация в материум самого Тзинча в силах тяжких, а вроде этому обиженке я не сильно гадил. Да и прямо скажем, волна по варпу прошла бы такая, что почувствовали все. Или предательство Инквизиторов? Нет, вряд ли, скорее Максимус просто нашёл некие намёки, что старые недоброжелатели копошатся, но без конкретных данных.

      Так, потихоньку, добрались до Геллеферы, где выяснилось, что Движение уже находится на орбите планеты Тесла Прайм, уже ведя работы по подготовке Мира для основания Мира-Кузни. Скватов ещё не наблюдалось, а вот Зондер, встретивший мою огнесжигательную персону уже в шикарном кабинете был… столь же зелен ликом и умотан, как в нашу первую встречу.

     — Приветствую, Денис, — озвучил я, обозревая губернатора в шикарном мундире.

     — Приветствую вас, Терентий, — проблеял губернатор.

     — Денис, что у вас стряслось, что вы в столь прискорбном виде? — полюбопытствовал я. — Я, конечно, могу настаивать, как и в прошлый раз, на приёме вами стимуляторов, но, вроде, войны нет?

     — Нет, Терентий, — покивал Денис. — Я сейчас, — закопался он в столе, откуда добыл жмень пилюль, тут же их потребив. — Просто Сектор, — начал он отвечать, придя в себя, — несколько больше, нежели я ожидал. Дел пропасть, за что браться — не знаю, — пожаловался он.

     — Вообще-то, вы, Денис, на мой вопрос о вашем главенстве ответили положительно, — напомнил я, на что собеседник развёл лапами в стиле “было такое”. — А далее, какого варпа вы столь заезженный? Есть заместители, губернаторы планет. То же самое, что полк, только, скажем так, масштабнее. Но принцип тот же. И в столь прискорбном виде пребывать должны ваши подчинённые, а никак не вы. Я, признаться, увидев цвет вашего лица, испугался. Уж не вааагх у вас тут приключился, — изящно пошутил я, на что ответом стала кривая улыбка.

     — Возможно, вы и правы, Терентий, — начал было дядька, но был мной перебит.

     — Я ТОЧНО прав, Денис, в противном случае секторальные губернаторы в Империуме менялись бы раз в квартал, — аргументировал я. — Ладно, с этим вы разберётесь сами. Что у вас с шестерёнками, конфликтов и непонимания не было? — уточнил я.

     — Нет, с ними-то всё хорошо, — отмахнулся Зондер. — Продовольствие приходится поставлять, но они уже выпускают продукцию, так что Сектору это скорее на благо.

     — Естественно, выпускают, — хмыкнул я. — Там полноценный корабль-мануфакторум. А в чём, всё-таки, ваши проблемы?

     — Планеты, Терентий. Свои порядки, подчас совсем дикие. Развели культов… — начал было он, взглянул на мою физиономию, передёрнулся и зачастил — Не еретических, в рамках Имперского Культа, но с какими-то дикими традициями — не работать в субботу, не курить лхо по вторниками и прочая дичь. И я сам запутался: что проще принять, а что надо ломать через колено.

     — Рекомендую поступить по примеру Инквизиции, — хмыкнул я, на что Денис с интересом на меня воззрился. — Работает — не трожь, — озвучил я максиму, вполне подходящую родной организации. — Могут лучше и разумнее, но не хотят — пусть их переучивают соседи, примером. Если нормативы соблюдаются и, в рамках должного, десятина собрана. А всё остальное либо разумно, в рамках местных реалий, либо само отомрёт. Тут, как по мне, вам удобнее всего будет работать пропагандой, — и развернул ответ. — Смотрите, есть, скажем, планета Альфа, производящая продовольствие. Жители там живут неважно, потому что не работают три дня из семи, справляя свои ритуалы. И вот, на соседней планете Бэта дурацких ритуалов нет, а есть пара выходных. При всём при том, что на первой планете свободного времени вроде бы и более, но по факту это не так, а жизнь хуже. Соответственно, ваши чиновники, без “ломки об колено”, рассказывают, причём на всех уровнях, как хорошо соседям.

     — Визг поднимется, о “попрании традиций”, “подстреканию к бунту”, — поморщился Зондер.

     — Традиции пусть засунут в задницу. А визжащих о бунте — вешайте, Денис, — ласково улыбнулся я.

     — Как вешать? — тупил подтаблеточный Зондер.

     — За шею, хотя есть и более интересные методы. Или расстреливайте, если вам более по сердцу. Вы, Денис, губернатор, а не истеричная барышня. Да и боевой офицер, — укорил я расклеивавшегося собеседника.

     — Да, действительно, глупости какие-то надумал, — встряхнулся наконец собеседник.

      И просветил меня в положение в Секторе. Вполне пристойное, если не мудрствовать, во что Денис “на гражданке” ударился. Чуть не впав в преступный либерализм и не загнав себя насмерть. Собственно, мне даже мотаться никуда, согласно его докладу, не нужно было: все проблемы, при пристальном рассмотрении, выходили не “инквизиторскими” а оганизационно-бюрократическими.

     — С Шеком Глыбой вы разобрались? — уточнил я.

     — Да. Предварительное соглашение, об ограниченном суверенитете, взамен на военную и иную службу, — выдал Денис. — Детали уже решим лично.

     — Они хотят свою планету? — уточнил я.

     — Точно так, Зодиак, достаточно молодая планета, сходная с Геллефирой, но постарше. С более развитым биоценозом, — ответил Зондер. — Почти самая удалённая, относительно прочих планет Сектора. Я, признаться, о расе скватов и не слышал до нашей встречи, — заметил он.

     — Как и большая часть Империума, — отметил я. — Кстати, скваты не столько раса, сколько трансхомо, не стоит ошибаться в таких моментах. Навигаторы, огрины, ратлинги, из общеизвестных. Скваты, к слову, есть и среди Инквизиторов, — веско покивал я на изумлённый взор. — А вообще, с вашим допуском, почитайте на досуге о транслюдях или абхуманах. Их, если мне не изменяет память, около семидесяти видов. И они кардинально отличаются от мутантов, хотя в наставлениях Депортаменто, зачастую, такая каша, — поморщился я.

     — А вы как считаете? — заинтересовался Денис.

     — Хм, смотрите, — ответил я. — Стабильная, самоподдерживающаяся популяция. С генетически наследуемыми стабильными и полезными признаками. К ним, например, мои “белые ангелы”, — хмыкнул я, — не относятся. Их внешность и некоторая невосприимчивость к проявлениям имматериума — благоприобретённое, за счет близости Ока Трепета, свойство. Что-то вроде загара, — на что и губернатор похмыкал. — Соответственно, вторым признаком трансхомо является генетическая совместимость и здоровое потомство от Хомо Сапиенс Сапиенс.

     — И все трансхомо совместимы с людьми? — последовал вопрос.

     — Все. В противном случае это либо мутанты, либо именно “иной вид”, — отрезал я. — Те же скваты, в большинстве своём, живут с человеческими женщинами. Их генотип изменён неудачно, так что у них крайне мало женщин.

     — Полукровки? — уточнил Денис.

     — Нет, чистокровные скваты. Собственно, я уверен, что абхуманы есть продукт не мутации или эволюции, а работа Эры Тёмной Технологии. Слишком стабилен генотип, потомство ВСЕГДА является трансхомо. В природе так не бывает.

     — И огрины? — почти с ужасом уставился на меня собеседник.

     — Хомо Сапиенс Гигантус, — улыбнулся я. — Ну да, вполне совместимы. Правда, ежели человеческая женщина переживёт “ночь любви” и забеременеет, то последует выкидыш. Не из-за генов, просто размеры, — уточнил я.

     — А огрин...ихи? — полюбопытствовал покивавший Денис.

     — А с ними, — развеселившись, ответил я, — совсем весело.

      И поведал губернатору весьма пикантную, но меня изрядно веселящую историю. Итак, огрины, невзирая на габариты — не уроды, вполне приглядные человеку создания. Низкий лоб, разве что, и челюсть тяжеловата, но многим идёт. Ну и огринихи, как их назвал Денис, вполне приглядны, подчас, с выменем размера этак двенадцатого, от чего у ряда человеков срывало резьбу.

      И сами эти большие дети были совсем не против, вот только… размеры и силы. Собственно, призывать огриних перестали ещё во время Крестового Похода: эти дамы и сами были не прочь, а количество “небоевых потерь” среди любителей пышных форм зашкаливало. Я даже процитировал один протокол, когда дамочка в слезах, помахивая нецелым офицером, докладывала: “Лейтенант сломался!”

     — Сломался! — похихикал со мной Зондер. — А дети?

     — Огрины, если не “сломался” до должного момента, — фыркнул я.

     — Велик Империум, — философски откомментировал Денис.

     — Он такой, — покивал я. — Ладно, Денис, не буду отвлекать от дел, но напрягайте заместителей, — на этой мажорной ноте мы и расстались.

     — Хм, Кристина, а какие у нас есть тут дела? — полюбопытствовал я у своей тереньтетки.

     — Вы хотели дождаться Шека, а в остальном, вроде бы, дел и нет, Терентий, — озвучила девица. — Разве что… — многозначительно поиграла бровками она.

     — Ночью, — отрезал я.

      А то, ежели бы я взялся удовлетворить ВСЕ аппетиты бывшей демонетки, то не покидал бы койку. Вообще и совсем не покидал бы.

     — Люди вроде в недельном отпуске, — припомнил я.

     — Точно так, Терентий, — покивала как расстроенная текущим, так и довольная обещанным девица. — Гера навещает своих, она же местная. Ганс вон там…

     — Кристина, как вы меня находите?! — послышался возмущённый голос на вокс-канале. — Простите, Терентий, но я не первый месяц пытаюсь понять, а ваша… помощница молчит, — обиженно заявил Краснов. — Ваши способности я могу понять, но она же псайкер, пусть сильный, но обычный!

     — Не вполне так, Ганс, — отметил я. — В ряде моментов Кристина выдающийся псайкер, невзирая на силу. Вы забываете два её направления.

     — Энергокинез и биомантия, помимо телепатии, — послышался задумчивый голос. — Но всё же экранировано! — послышался вопль души.

     — Скажи ему, хватит играть с парнем, — тихо, голосом сказал я.

     — Ты дышишь, Ганс, — ответила Кристина воксом.

     — Так температура стравливаемого воздуха равна окружающему воздуху! А в то, что ты, Кристина, чувствуешь состав выдыхаемого воздуха в полукилометре — я не верю! Не могут такового псайкеры! — категорично заявил Ганс.

     — Бактерии, Ганс. Ритмично появляющиеся из ниоткуда, ритмично, — фыркнула девчонка, под явно восхищённое её достоинствами бурчание.

      Так, под беседу, добрались мы до Ястреба, поджидающего меня в космопорте. Ганс, кстати, двигал на летающей тарелке, этаком сёрфе, если меня не подводит память, производимым по затрофееной у ушастых технологии ограниченным тиражом. Как раз для Официо Ассасинорум, так что ушёл из храма Ганс не голый и босый.

      А в Ястребе мои преторианцы и огрины дожидались мою персону. Таскать их с собой наземной техникой было глупо, вышел бы лютый караван, ну а место условно безопасное. После дружного поклона преторианцев, один из них, самый болтливый (мысленно похмыкал я) выдал:

     — Почтенный Инквизитор, Магос Смерть Несущий Доминус передал вам приглашение, как и вашим аколитам. На церемонию, которая будет произведена вечером, в восемнадцать по-корабельному — прогудел трепач.

     — Хм, а я думал, так и не случится, — отметил я, давая распоряжения воксом.

     — Эльдинг? — уточнила Кристина.

     — Очевидно, — пожал плечами я. — Ладно, господа преторианцы, Ястреб ждёт аколитов до половины шестого, а у нас есть время. Можете прогуляться со мной, — оповестил я.

     — Прогуляться? — последовал вопрос.

     — Ну да, мы с Кристиной прогуляемся по городу, перекусим в каком-нибудь заведении. А вы, при желании, можете составить нам компанию, если вам интересно. Подчёркиваю, это не сопровождение и работа телохранителей, — уточнил я.

     — Принято, Инквизитор, — прогудел болтун.

      В итоге тройка преторианцев составили нам компанию, следуя в отдалении в компании огринов, распугивая невиновных и непричастных жителей улья. Кристина же светилась, почти как я в момент утери контроля над “свячёностью”. И даже шёпотом уточнила:

     — Это свидание?

     — Ну да, — хмыкнул я. — Я с моей девушкой даже в ресторации не посидел ни разу. Надо исправлять, — веско заключил я.

      И занялись мы исправлением, посидели, перекусили, поболтали. Девчонка была до чёртиков довольна, да и мне момент, что я, как человек, первый раз за годы с девушкой посижу, принёс немало удовольствие.

      Как и реакция персонала ресторации на двух огринов, пожирающих полусырое мясо из тазиков реквизированными половниками. Да и новые привратники заведения в виде трёх преторианцев внушали. Всем разное, но мне уж точно — хорошее настроение.

      Наконец, собрав аколитов, вернулись мы на Гнев. Где в кумирне Омниссии, под попискивание техножрецов, Валлиос провёл над Эльдингом дикарский “ритуал возвышения”. Кстати, Претор Электроид от обычного люминена отличался… скорее меньшей аугментацией, внешней уж точно. Вместо лютой банки за спиной, с проводами, ведущими к запястьям, Эльдинг получил аккуратный рюкзачок без внешних проводов, венчаемый заспинным шипастым “нимбом”, искрящим статикой. Да и механодендритов лишился, по крайней мере, внешне заметных.

      После ритуальных завываний на технолингве Валлиос явно отступил от протокола: заканчивал ритуал он высоким готиком.

     — Претор Электроид Доминус Эльдинг, поднимись, — поднял с колена парня магос. — Служи Марсу, Империуму и Инквизиции, — заключил он, явно также “выбиваясь из протокола”.

     — Поздравляю, Эльдинг, — кивнул я свежеиспечённому артизану, осмотрел воззрившихся на меня шестерёнок, вздохнул, да и озвучил. — Ну пойдём, раз уж праздник.

      И повёл я процессию в музыкальную, где выложился аж до лёгкой усталости: в материуме столь сильного резонанса света и ветра не было, так что закатил я концерт часа на четыре. После, подуставший, ещё раз поздравил Эльдинга, да и отловил Редуктора.

     — Валлиос, вас до Теслы Прайм доставить? — уточнил я.

     — Излишне, Терентий, — ответил Редуктор. — Малое судно уже направилось на Геллеферу, так что я вам составлю компанию до вашего отлёта. Разворачивание производства пока не требует моего присутствия, — уточнил магос. — И, признаться, рассчитываю ещё послушать вашу прекрасную игру, — выдал он.

     — Сыграю, куда денусь, — покивал я. — А мы тут до прилёта скватов, собственно, только это и задерживает.

      В итоге пара декад пребывания были потрачены на отдых, органные концерты и всеобщую расслабуху. Что, по здравому размышлению, оказалось только на пользу. Наконец, на окраине системы объявился четырёхкилометровый лёгкий крейсер “Стремление”, опознавшийся как “Гнев Предков”, явно не без аналогии с “Гневом Императора”.

      Сходу выпустил челнок к нашему кораблю, нужно отметить. Так что через десяток минут я похрустывал в объятиях малорослого бегемота.

     — Здорово, твоё святейшество! — похрустывал мной Шек. — Как вы тут без меня?

     — Если ты не смиришь свой нрав, то ответить некому будет, — мужественно закряхтел я, наконец высвобожденный. — Вроде живы. Пройдем, выпьем и потолкуем, — поманил я его за собой.

     — Выпить — это правильно! — экспертно заключил скват.

      Проследовали в мои апартаменты, куда Кристина, скользившая сзади, как тень, притащила амасек. По-братски разделив литровую бутыль с гнумом (мне стопку, ему всё остальное), я перешёл к делу.

     — Итак, Шек, что ты решил? — вопросил я.

     — Да что тут решить, твоё инквизиторство, — махнул лапой скват. — Не совсем же я дурной, понимаю, что к тау я тебе не сдался, как аколит. А Клану нужен, — припечатал он.

     — Не вполне так, — уточнил я. — Будь у тебя желание, из тебя бы получился неплохой дознаватель. Но это, как я понимаю, не твой путь. Так что здравствуй, король Шек Глыба Зодиакальный.

     — Не мой, — согласно пожевал бородой Шек. — И рано ты меня, твоё святейшество, королевствуешь.

     — Нормально я тебя королевствую, — возразил я. — Шек, к тебе есть просьба.

     — Что смогу, Терентий, — бухнул в грудину скват.

     — Не знаю, буду ли я жив. Но через пять лет Валлиосу понадобится изыскательская группа скватов. Археология, — уточнил я. — Буду рядом и жив — прекрасно. Но если нет, Шек, прошу тебя — выдели группу скватов. И главное, нужно, чтоб о цели они молчали. Даже для тебя, про остальных и не говорю, — дополнил я.

     — Тайна, ясно, — покивал Шек. — Хорошо, слово мое тебе, Терентий! — протянул он лопатоподобную ладонь, которую я пожал.

      И успокоился, в общем — слово у скватов было вещью принципиально ненарушаемой. А значит, ежели что-то не так, то поиски некронов будут вестись и без меня.

      Направился с Шеком к Зондеру, но моё присутствие было скорее прощанием: вопросов острых не возникло, условия существования анклава скватов вполне укладывались в традиции. В модель, например, Мира-Кузни, что было тысячелетиями отработано, ну и, соответственно, острых вопросов не возникло. Дерябнув амасека уже на троих, я распрощался с Шеком и Денисом, направляясь на Гнев. Где начал прощаться с Валлиосом, как вдруг апартаменты вбежал посыльный астропатов:

     — Там, там… — не мог отдышаться он. — Баржа предателей! Движется в сектор!

      Как выяснилось, “коммуникационное” судно с визгами и писками рвануло в варп, увидев в системе боевую баржу астартес, разрисованную восьмиконечными звёздами. Визги и писки в астропатической связи содержали как описания супостатата, так и предупреждение в Сектор и вопль о помощи в Сегментум.

     — Так, Валлиос, — выдал я через минуту обдумывания в вычислителе. — Не летите к Тесле. Зовите Вечное Движение в систему Геллефера, — злобно оскалился я, наблюдая отсветы пылающих глаз на металле магоса.

     — По слову вашему, Терентий, — вытянулся в струнку магос. — А вы хотите…

     — Стереть в прах эту погань, — прорычал я. — Эти мрази охотятся за мной. Но если я улечу, да даже варп подери, сдамся, от Сектора останутся трупы и руины. Тут нет толкового флота, производства… бессмысленная резня им на потребу. Но летят эти мрази, думая, что я на разведывательном шлюпе.

     — А Движение посоревнуется с баржей в массе залпа, — покивал понимающе магос.

     — Не посоревнуется. Вы сотрете их из материума, Валлиос. Связывайтесь, не теряйте времени, — отрезал я, вызывая воксом народ, да и дёргая Дениса: планетарных боёв не предвидится, а губернатор сектора не лишний.

      В итоге через час в совещательном зале Гнева пребывали Франциск, наш бессменный капитан, Роберт, командир моего батальона, Валлиос и аколиты в полном составе. Еще и престарелый дедушка, из Империалис Нави местного разлива, но рухлядь сектора была даже Гневу, на минуточку, разведывательному шлюпу, на один зубок.

     — Таким вот образом, — закончил я озвучивать свой план. — Это с гарантией направит предателей туда, где им и надлежит пребывать.

     — Это, безусловно, сработает, — выдал Редуктор. — Но риск для вас…

     — Риск минимален. Выгода несомненна, — отрезал я. — Да, Гнев соберёт самые боеспособные войска. А вы, Валлиос, уничтожите баржу, вступая в нужный момент.

     — Но если еретики пожелают уничтожить Гнев Императора? — проскрипел дед-флотский.

     — Пусть желают, — разрешил я уродам последнюю отраду. — Баржа — это даже не линейный крейсер, а Гнев, пусть и шлюп, но с очень неплохими щитами, — кинул я взгляд на Франциска.

     — Точно так, Терентий, — кивнул последний. — Массу всего залпа мы удержим не менее четверти часа.

     — Соответственно, Вечное Движение войдёт в бой, пусть и не со “спустившими штаны” еретиками. Всё равно шансов у них нет, — отрезал я. — Судно-изыскатель — это вам не мясовозка еретиков, — припечатал я.

     — Мне, признаться, вариант прямого боевого столкновения видится более приглядным, — прогудел Редуктор. — Впрочем, аргументы ваши, Терентий, вполне убедительны.

     — Вернуть скватов? — подал идею Денис.

     — А смысл? — отпарировал я. — У “Стремления”, кроме брони, и достоинств-то толковых нет. Чистый эскортник, задача которого — прикрытие тяжёлого судна от залпов собой. Что, учитывая то, что он набит поселенцами, не только бессмысленно, но и подло, — заключил я. — Есть какие-то поправки, предложения, новые идеи? — уточнил я, на что ответом стала тишина. — Валлиос, вы поднимете вымпел на Движении? — уточнил я.

     — Точно так, Терентий, — ответил Редуктор. — Как магос доминус, имею необходимый опыт и протоколы.

     — Несите смерть, Смерть Несущий, — оскалился я.

     — По слову вашему, Инквизитор, — ответил Редуктор.

      А я по окончании совещания направился в музыкальный зал. Играть Баха и думать, с чего меня так проняло присутствие этих уродов, откуда эта реально испепеляющая ярость. Вот не удивлюсь, ежели опять эта свяченость подлючая мутит со мной что-то, рассуждал я, извлекая из органа полные гнева звуки.

      И, по разбору себя, выяснилось, что да. Не вызывает стремления, потому как эти уроды бесили меня и самого, особенно тем, что перлись в Геллеферианский Сектор, который я в некотором роде считал своим детищем. Угрожали важным, нужным и необходимым планам. Да реально, на планетах после этих уродов не оставалось даже младенцев!

      Но вот столь яркая ярость — это явно влияние “веры миллионов”. И с ней надо поаккуратнее, а лучше во что-нибудь полезное конвертировать, вроде лучей хаоса, рационально прикинул я. Ну и контролировать себя: в текущей ситуации она не вредит, скорее добавляет уверенности. А в будущем, может и на глупости необдуманные толкать, что категорически неприемлемо.

      Тем временем, меня от игры отвлекла ладонь, лёгшая на плечо, а обернувшись, я увидел Кристину. Девица смотрела на меня с некоторой опаской, но и просительно:

     — Ночь, Терентий — это моё время, — напомнила она мне мои как-то сказанные слова.

     — И не поспоришь, — кивнул я, улыбнувшись. — Пойдём, завтра будет длинный день.

     

     Самое забавное, что в рамках предстоящей резни ничего срочного не было. Собственно, оставалось лишь ждать Вечное Движение, да и разобраться, в смысле подобрать наиболее боеспособных бойцов. Последнее занятие выходило бессмысленным — самые боеспособные люди в Секторе и так находились на Гневе.

     От нечего делать я даже поругался, точнее, не вполне так, но близко, с Франциском. Дело в том, что гражданские на Гневе, семьи экипажа, были в предстоящей авантюре балластом, ну и я подумывал спустить их на Геллеферу. Против чего Франциск возражал просто категорически:

     

     — Терентий, я прекрасно понимаю ваши побудительные причины, — вещал капитан. — Но подобный подход приведёт к поражению ранее, чем появятся враги!

     — Поясните, Франциск, — тоже не в лучшем настроении процедил я.

     — Хорошо, Инквизитор. Семьи живут на корабле, это их дом, — потёр переносицу Боррини. — Экипаж борется в бою и за них. Если мы отпустим гражданских на планету — каждый, я с полным основанием это утверждаю, каждый матрос будет чувствовать себя принесённым в жертву. Бунт будет вряд ли, — уточнил он. — Но боевой дух… Да не будет никакого боевого духа! Смертники без цели, а не экипаж!

     — Не кричите, Франциск, — буркнул я. — Вашу позицию я понял, не могу сказать что она мне по нраву, но и возражений у меня нет.

     — Простите, Терентий, — ни разу не извиняющееся выдал Франциск, покидая мои апартаменты.

     

     Вот же вольтерьянцы, мысленно бурчал я. И ведь самому ему ситуация не нравится, но если подумать, так Боррини прав. Вообще, развели на судах бардак: мол, капитан второй после Императора. Точно вольтерьянцы эти флотские, поголовно.

     

     Правда, перед тем как воздеть на все башенки Гнева стяги и провести праздничную иллюминацию, наш корабельный поп закатил всекорабельный молебен. Причём, мало того, что вытащил мою персону на него, мол, это нужно для поднятия боевого духа. Так ещё, служитель культа этакий, ухватил меня за лапу после своих песнопений, да и потащил на ритуальную приступку — толкать вдохновляющую речь.

     И руку выдирать неудобно, хотя мысль о воплощении моего определения взаимоотношения Инквизиции и Экклезиархии в голове всплыло. То есть, Кристину сношать на алтаре я бы не стал — у меня в апартаментах это делать лучше, с любой точки зрения. А вот заказать у экипажа рубленые котлеты из попа очень захотелось. Но я себя переборол, правда, агитку выдал довольно кислую: в том смысле, что отступать некуда, а сдавшиеся хаоситам — позавидуют мертвым.

     Впрочем, то ли я что-то в массовой психологии не понимаю, то ли экипаж в речи мой усмотрел некий мне недоступный смысл, но речёвка моя сорвала овации и проявила душевный подъём.

     

     Впрочем, вроде бы и мрачнеть было не с чего. Риск, конечно, был, но фоново: дело в том, что я основывался в плане на чистой статистике. Астартес, неважно, падших или нет, чертовски мало. И баржа, гребущая к нам содержит десятка два, максимум полсотни таковых. Это реально страшно, вот только на нынешний момент на Гневе не менее двух десятков бойцов, астартес не уступающих. Это не говоря о том, что до нас долетят далеко не все. Кроме того, несуны отличались немалым количеством псайкеров, что в нашей ситуации только плюс. В общем, справимся, причём в условиях знакомого корабля — скорее всего, малыми потерями.

     

     Хотя, как понятно, вибрировали все, Валлиос по прибытии Движения хотел упихать в Гнев всех сколь бы то ни было боеспособных механикусов, на что я монотонно тыкал в схемы корабля. Тем ордам, что он желал нагнать к нам, просто негде было бы воевать, стояли бы, как сельди в бочке.

     

     В общем, остаток времени до прибытия дорогих гостей Гнев и Движение болтались в пустоте, готовясь. Движение накручивало на себя одноразовые (тоже отдельный спор с Редуктором) средства маскировки, прочие проводили манёвры, как пустотные, так и пехотные, на Гневе.

     А главное, Гнев был отполирован, как кошачьи яйца, на башенках висели многочисленные стяги Инквизиции, светился ажурными окнами и выглядел шлюп как не готовый к бою, а как к празднику какому. Чёрт знает, что творится в башках несунов, но как лишний привлекающий внимание фактор сгодится.

     Ну и с Зондером я раз в пару дней общался, успокаивал губернатора — дядька реально дёргался, причём не по делу. Поскольку от его дёрганий ничего не менялось, а сделать в текущей ситуации он ничего толком не мог.

     

     А я, помимо подготовки к предстоящему истреблению еретиков, копался в своих побудительных мотивах, воздействии на сознание света и ветра и вообще разбирался с собой. И выходила у меня такая картина: я потихоньку переформатируюсь, в смысле ценностей, целеполагания и прочего. Причём свячёность тут не играет сильной роли (хотя, в ряде ситуаций, подталкивает). Просто как то, чем я занимаюсь, так и уверенность окружающих в существовании Инквизитора Терентия, его собственно и порождала. Роль становилось сутью, Империум начинал восприниматься не как абстрактная величина, а именно как дом, который нужно оберегать.

     В общем-то — логично, оправданно бытием, но в своем старом Мире я бы с подобными критериями оценки, реакциями на окружение, а главное — действиями, был бы либо в тюрьме, либо в лечебнице. Либо вождём революции какой, хмыкнул я. Впрочем, для моих текущих дел и задач текущее состояние личности подходит более, чем бытие историком, впервые открывшим глаза в имматериуме. Да и не столь сильно я изменился — скорее, сменились акценты, а не общая оценочная шкала.

     

     И ждали мы прибытия баржи предателей. Причём уже через неделю в полной готовности: дело в том, что несущие слово весьма, согласно всех данных, продвинулись в познании отродий имматериума. То есть, пара месяцев пути для нормального корабля в варпе могли быть этими демонологами пройдены за гораздо меньший срок. А вот какой — чёрт знает.

     Вообще, насколько я понимал, сам Лоргар стремился стать этаким шестым божеством хаоса — аспектом гордыни. Его несуны, например, заключали довольно сильных демонов (невзирая на принадлежность к демоническим легионам) в оружие и технику, да и в целом, вопили о “подчинении хаоса”. Что любви прочих предателей, божков и прочей хаосни им не приносило. Но несунов хаоситы воевали только “при случае”, поскольку “общий вектор” был божкам хаоса угоден.

     

     В общем, готовились и ждали, а когда баржа предателей вывалилась в материуме, систему Геллеферу огласила одна-единственная фраза воксом, в широком спектре вещания: “Я вас жду. Инквизитор Терентий Алумус”. После чего вокс перешёл на закрытый канал. Слушать то, что несут несуны, желания не было.

     Сам же Гнев, светящийся и нарядный, находился на орбите газового гиганта системы, неподалёку от небольшого спутника-планетоида, километров в десять диаметров.

     А в километре над поверхностью планетоида, между газовым гигантом и спутником, притаилось Вечное Движение.

     

     Что, к слову, было сделано отнюдь не зря: признаться, составляя план, я ориентировался на “боевые баржи Астартес”, используемые в текущем временном периоде. И обманулся, что было прекрасно видно. То ли во время Крестового Похода баржи были “помощнее”, то ли еретики реквизировали какое-то иное судно. Но была это не “авианесущая мясовозка”, а полноценный, мать его, линкор. О чём визжащие и пищащие связисты сообщить не удосужились. И выходило, что мой план, который был изначально предназначен для “снижения повреждения и жертв”, выходил необходимым. Движение в дуэли с Линкором имело не слишком много шансов, будучи всё же более транспортно-производственным судном. Чертовски зубастым, мощным, но, скажем так, “нецелевым”.

     

     Да и показали себя предатели не идиотами: вместо того, чтоб радостно рвануть к Гневу, баржа двигалась медленно, явно сканируя всё, что можно и нельзя. Я, пребывающий в это время на мостике Гнева, дымил самокруткой (всё же нервничал, что и естественно) и рвал свет и ветер демонического толка, направляемый в нашу сторону.

     Впрочем, судя по всему, вражины опасались не “засады”, а минирования, замедляясь перед скоплениями мелких астероидов, ну и ускоряясь, преодолев их. А Гнев слегка “колебался” маневровыми, не попадая под прицел курсовых тяжёлых орудий предателей, оставаясь в целом на той же орбите.

     

     И добиралась до нас баржа часа два, немало нас этой неторопливостью взвинчивая. Я сам выкурил не одну самокрутку, несколько офицеров нервно дымили, как и капитан, трубкой, а пара, похоже (ну, судя по кашлю), от ситуации закурили. Но ничто не длится вечно, так что дотелепались еретики до дистанции огня не курсовых (от которых мы уклонялись) а башенных орудий. И начали они Гнев обстреливать.

     

     — Бьют по щиту, как вы и ожидали, — напряжённо бросил Франциск, раздав распоряжения задолго до боя, а сейчас лишь напряжённо вглядываясь в телеметрию.

     — Долго ли удержим огонь? И есть ли возможность изобразить перегрузку щитов? — полюбопытствовал я.

     — Думаете? — риторически поинтересовался капитан. — А продержимся минуты четыре-пять, — ответил он на первую часть вопроса.

     — Иногда — да, — честно ответил я.

     — Попробуем, но курсовые я оставлю, — фыркнул Франциск.

     — Ну это-то в любом случае нужно, — покивал я. — И подарочки наши вовремя бы использовать, — задумчиво протянул я.

     — Используем, — бросил через плечо капитан.

     

     И начал раздавать команды насчёт щитов, так что через три минуты после начала обстрела щиты по периферии Гнева отключились, оставив только курсовую полусферу. На что еретики отреагировали ожидаемо: баржа рванула на сближение, в рывке раскрывая ангарные порты. И опять с каким-то запредельным ускорением. Как они выживают-то после таких манёвров, изумился я. И начали еретики выпускать транспортные челноки и абордажные торпеды с дропподами.

     

     — Крепитесь, Франциск, это надо, — откомментировал я кислую физиономию капитана, понимающего, что всё это добро сейчас начнёт дырявить его судно.

     — Знаю, что надо, — буркнул Франциск. — Торпеды, — пуск! — рявкнул он.

     

     Команда была исполнена, к еретикам сорвался десяток торпед. И, как я и предполагал, о несколько “нестандартном” арсенале Гнева несуны знали: от обычных торпед судно прикрывалось бы системами ПРО, продолжая выпуск десанта, а вот сейчас баржа активировала пустотные щиты на полную мощность. Что, очевидно, нанесло ущерб уже вылетевшим, да и замедлило выпуск десанта и авиации. А уж как шикарно они побились об активированный щит, злорадно оскалился я. Только дропподы такое переживут, но до нас уже не долетят.

     

     — До абордажа не более двух минут, — напряжённо сообщил Франциск.

     

     На что я кивнул, усмиряя желание заорать Валлиосу “приготовься!” Радиообмен с Движением, да и астропатическая связь с ним была в текущей ситуации сродни коллективному самоубийству. На экране, тем временем, появились крупные цифры обратного отчёта. Выплюнув самокрутку, я напряжённо всматривался в цифры, а на значении в минуту резко махнул рукой, отправляя по вокс-каналу пакет Редуктору.

     Одновременно засуетились флотские, раздавая команды на активацию “подарочков”. А именно, одноразовых генераторов щитов, собранных механикусами на коленке. Долго они не выдержат, просто сгорят к чёрту, но часть десантных модулей хаоситов уничтожат. Ну и свои щиты Гнева выводили на максимум, чего я уже не видел, бегом покидая мостик.

     

     Правда, краем глаза успел увидеть, как в дырку от раскрошенного макропушками планетоида бьют лучи ланс-излучателя, вполне себе попадая в снявшую щиты баржу. Хана корыту, мимоходом порадовался я, бегом приближаясь к аколитам к Кристине, преторианцам и огринам. Это был мой “личный” отряд, резерв, для “острых точек”. А так, судно контролировали штурмовики Сина, шестерёнки Эльдинга, ну и боевой батальон Гнева, не без этого.

     

     — Абордаж! — раздался по внутреннему селектору голос Франциска, сдублированный во внутрикорабельном вокс-канале.

     — Не суетись, — успокоил я подпрыгивающую Кристину. — Рано нам в бой.

     — Как рано?! — возмутилась тереньтетка.

     — Так, рано. Пока нападающие не создадут опасную ситуацию, надо ждать, — ровно выдал я, отслеживая сообщения.

     

     Хотя, признаться, сам подпрыгивал, хоть и внутренне. Но пока в бой было и вправду рано: щиты, как одноразовые, так и родные, системы точечной обороны держали атаку абордажников и пока в обшивку Гнева ударило не более пяти дропподов. Рванём к ним — а через минуту будет прорыв в другом месте. Так что стоим и ждём. В идеале же мы вообще не поучаствуем в бою, хотя на такой расклад я не рассчитывал.

     

     Собственно, так и оказалось: через четверть часа сдохли дополнительные генераторы, а не все еретики пёрли дуром на многослойные пустотные щиты. Соответственно, невзирая на работу орудий точеной обороны, Гнев завибрировал под ударами абордажных торпед.

     

     — Прорывы: вторая энергетическая палуба, шестая орудийная палуба, двигательный отсек… захвачен. Плазменный генератор глушится, переходим на аккумуляторное питание, — выдал селектор, поддержанный соответствующей информацией в вокс-канале.

     — Три сотни еретиков, шестнадцать астартес-предателей, — последовал воксом доклад Краснова. — Похоже, что апостол, Инквизитор, — выдал Ганс. — Попробую устранить.

     — Не геройствуйте, Ганс, — бросил я на бегу, двигаясь вместе со своей группой.

     

     В ответ была тишина, а через минуту тишину выдали и жизненные показатели ассасина. Хреново, отметил я на бегу. А самое хреновое, что не слышно стрельбы, отметил я, на что ответил мой пустотный щит, приняв на себя очередь автопушки.

     Совсем хреново, в сопроцессоре оценил я: здоровенный астартес с расколотым доспехом, но на ногах. Судя по эманациям света и ветра от крозиса, этакой булавы-жезла, в нём заключён неслабый демон. Тёмный апостол, похоже. И шесть поливающих нас болтерным огнём астартес просто. Это не считая лаз-лучей всякой шелупони хаоситской. Впрочем, Кристина прикрыла выход из коридора огненным щитом, так что пока этот огонь не важен. А наших нет, совсем. Похоже перебили, но судя по количеству оставшихся астартес-предателей, жизни наши продали дорого.

     

     Тем временем расколотый апостол воздел свою дубинку, направив в щит поток скверного света и ветра. Первое время я искажал поток. Но, когда наши подготовились, переключил внимание на формирования своего луча хаоса. И, в момент, когда щит Кристины всё же схлопнулся, в обмен на поток болтов и лучей полетел один луч. Пробивший грудину расколотого, даже поводил я им слегка, морщась от внутренне тикающего таймера работы пустотного щита.

     

     Впрочем, преторианцы показали, что не зря считаются элитой: через секунду после выпуска луча передо мной сомкнулись четыре тела ведущих огонь шестерёнок. И щит у них был. Причём, не один, хоть и явно пожиже моего пустотного.

     Огрины по стенкам рванули к пехоте хаоситов, на ходу поливая их из дробовиков, а шестёрка преторианцев рванула к астартес. Кристина взлетела под потолок, орудуя огненным хлыстом, хотя она более выступала как отвлекающий момент: по ней палили не менее трети вражин, так что она сконцентрировалась более на поддержании нескольких типов щитов.

     

     Славно, отметил я, начав прикидывать, как бы мне из-за этих обломов пострелять-то, как лично для меня картина поменялась: с грохотом вокруг меня, оказавшегося сзади и без присмотра, телепортировались четыре еретика в терминаторских доспехах. Отметить факт наличия вражин я успел. Но сделать толком — ни черта. Разве что четвёртый терминатор наполовину (весьма хаотично, кусками) остался в варпе, а тот кусок, что оказался в материуме — был недееспособным куском доспехов и плоти.

     Третий, слева, получил выстрел волкитным излучателем в морду и когти в пузо… и всё. Более я не успевал ни черта, правую руку явно захватили, а с фронта глумливо ухмылялась (ну, как мне показалось) морда хаоситского доспеха. Вот и конец Терёхе, с некоторой печалью успел подумать я, благо, сопроцессор позволял.

     

     Впрочем, меня чегой-то не убивали, только и успел подумать я — передний терминатор умудрился отбить механодендрит одного из самых шустрых преторианцев, а меня не убивал, хотя успел бы…

     Но тут, сомкнувшись лапами, терминаторы телепортировались, причём, всё так же держа меня за лапу.

     И не сделаешь ни черта: искажать варп-прыжок с собой — ещё больший бред, чем тащиться, куда меня тащат. Там есть шанс. А искажая, шанс есть лишь попасть в пустоту, если повезёт. Если нет — в переборку корабельную.

     

     Впрочем, натренированное тело не тупило, так что по выходу из прыжка телепортации держащий меня за лапу получил выстрел волкитного излучателя (который и меня “подогрел”, системы моего доспеха не справлялись с перегревом). Второго же я крест-накрест полоснул когтями, приберегая незначительный запас “свячености” на вражин места моей доставки.

     Впрочем, беглый взгляд показал, что я зря беспокоился: в каком-то закутке Гнева пребывали, помимо падающих терминаторов четыре поганых хаосита. Астартес, как они есть, предатели и всё такое. И страх и ужас для любого, верная смерть… всем, кроме меня, внутренне оскалился я.

     Явный жертвовательный ритуал готовили несомненные библиарии несунов. Эти деятели даже огнестрела не воздели, дилетанты, недобро поликовал я. Это не меня с вами заперли, отметил я, начиная курочить свет и ветер, направляемый в мой адрес еретиками.

     

     Конечно, столь эффектного распыления в кровавую кашу, как было с шаманом орков на заре моего пребывания в роли Инквизитора, не вышло. Тот был явным “интутивом”, а тут — подготовленные псайкеры со школой. Впрочем, к тому, что их колдунство обернётся против них (собирались эти упыри меня, очевидно, иммобилизовать и жертвопринести), еретики готовы не были. Замерли статуями в похрустывающих доспехах, пока я, не без помощи сопроцессора, стрелял им в забрала.

     Последнего псайкера даже добивать не пришлось: мигнула жаром вспашка варпа, и в свете и ветре я почувствовал, как знакомая кристинина энергия превращает последнего в пепел. И двух недобитых на полу — так же. Правда, я уже стал серьёзно беспокоиться, как бы мне не свариться к чертям: в доспехе было уже градусов шестьдесят, да и росла она, а в отсеке вакуум, бес отведёшь. Всё же, волкитный излучатель — не самое безопасное оружия для ближнего боя, невзирая на доспех.

     

     — Вы в порядке, Терентий? Я так волновалась, вы… — зачастила по воксу Кристина.

     — Всё в порядке, жив, цел, — озвучил я, отсылая в общем канале неутешительную для ряда товарищей новость о своей жизни. — Только не сможешь ли отвести от доспеха тепло? — уточнил я, потому как перспектива блюда “Инквизитор в панцире” неиллюзорно маячила передо мной.

     — А зачем? Мне нормально… Ой, простите, — дошло до девчонки, и температура скачком упала.

     — Благодарю, куда, кстати, нас занесло-то? — пробормотал я, пытаясь определиться со схемами.

     — Энергетическая палуба, — ответила Кристина. — Эльдинг вон там, — указала она в стену.

     

     Это да, Эльдинг с частью скитариев прикрывал плазменный реактор судна, пусть сейчас и заглушённый. Так что связался я с ним, определился, где и кто, а главное: в какую сторону воевать. Да и вышибли мы дверь, оказавшись в тылу пары сотен еретиков и трёх несунов. Новоявленный Претор Электроид, нужно отметить, жёг. Не напалмом, но весьма эффективно: левитируя над залёгшими шестерёнками, он явно вызывал огонь на себя, на что указывали разрывы на его магнитном поле. А сам бил, где-то раз в секунду, точечными разрядами, выкашивая по паре-тройке хаоситов. Судя по всему — сразу и насмерть.

     

     Ну и мы с Кристиной присоединились к веселью, хотя уже не столь эффективно, как могли: Кристина на нервах выложилась и подустала, а у меня энергия доспеха плескалась на грани: для результативного воздействия излучателя на астартес я выкрутил мощность на максимум. Да и на безуспешную попытку меня (да и себя) остудить, доспех потратил много энергии, так что, пока маломощный реактор доспеха не восстановит энергобаланс, я обходился болтером.

     Кристина же явно не имела сил на полноценный плазменный бич, так что перешла к бионике, что было как разумно, так и эффективно — после инсульта воевать сложно, будь ты хоть десять раз еретик.

     

     Вот только даже подобный не слишком привлекающий внимание, практически невинный, еретикоцид привлёк внимание одного из несунов. И рванул на нас этот тип, размахивая явно еретическим высером больного мозга — гибридом болтера и пиломеча.

     Огненную пелену, выставленную Кристиной, он преодолел, не замедлившись. Лишь доспех мигнул рунами. Что в очередной раз указало на рациональность её “вжаривания” ранее — несуны в природе имматериума разбирались. Так что не факт, что стандартное воздействие бы прошло. Правда добивать недобитков было лишним, мимоходом отметил я, сделав в памяти зарубочку с Кристиной на эту тему побеседовать.

     Болтерные выстрелы он также ожидаемо проигнорировал, и с разбегу обрушил свой противоестественный гибрид на мои скрещённые когти.

     Когти выдержали, а вот я начал подводить, точнее доспех и, чтоб его, пол. И то, и то заскрипело сминаемым металлом, всё же удерживать мощь почти трёхметровой несятины выходило не очень. И только я стал прикидывать, как бы мне половчее прибить агрессора лучом хаоса, а то задавит, как Кристина метнулась к еретику, приставила лазжезл (всё же достался ей подарок Кагула) к открытой в подмышечной впадине щели, и защёлкала разрядами. Предатель только шлемом дёрнул, а через пару секунд мне пришлось отскакивать — явно дохлый труп рушился на меня.

     

     — Молодец, девочка, — искренне похвалил я Кристину, приправив соответствующим посылом света и ветра, отчего тереньтетка задрала шлем (а в нём нос) и явно надулась.

     

     Хотел я вернуться к благоугодному еретикоциду, но, оказалось, что цидить уже некого: Эльдинг и его скитарии явно ускорились после нападения на меня, да и хаосня на копошение отвлеклась, что и было их последним делом в жизни. Из живых оставался только второй астартес-предатель, дёргающийся от пробегающих по нему разрядов электричества. А через пять секунд и он перестал быть.

     

     А я включился в вокс-сеть, узнав, что мы отбились. И со вздохом, помянув очень злобливым словом дохлых и ещё живых несущих слово, принялся я узнавать итоги нашего контр-абордажа.

     И выходило у нас так: Ганс Краснов мёртв, явно полез на апостола, нанёс ему повреждения, но псайкеры его просто разложили, в химическом смысле этого слова. Далее, у меня осталось семь из десяти преторианцев. Тройку добила живуча скотина, тёмный апостол, которого даже десятисантиметровая дыра в грудине от луча хаоса не упокоила. В итоге преторианцы сожгли его фосфорными серпентами, но не без потерь.

     Огринов, к счастью, с Дредом и Джоном осталось пятеро, с ранениями различных типов. Как и “оргиновод” выжил лишь один. Полторы сотни безвозвратных потерь у белых ангелов, сотня у скитариев, триста человек боевого батальона Гнева.

     Против нас же было тридцать шесть несунов с тёмным апостолом и около тысячи еретиков, прорвавшихся на трёх абордажных торпедах. Как ни печально признавать — мы очень легко отделались, В моих планах астартес было не более двадцати, а на прорыв абордажных торпед я вообще не рассчитывал.

     

     Ну и некомбатанты не пострадали, хотя Гнев стал по-настоящему “пустотным”, за исключением жилых палуб. Обшивку издырявили дропподы и торпеды, зачастую с уже дохлым экипажем, но именно судну было неважно. Не говоря о куче чисто технических повреждений, от двигателей, до нескольких секций плазменного реактора. Про коммуникации и говорить не хотелось, смотря на скорбную физиономию Франциска.

     

     — Вечное Движение — судно-мануфакторум, — попробовал я утешить скорбного капитана. — Починим мы Гнев, Франциск. И вообще, — пришла мне в голову идея, — как разберёмся с последствиями, будет у меня к вам серьёзная беседа, Франциск.

     — Хорошо, Терентий, — тяжело вздохнул капитан.

     

     А в пустоте выходила такая картина: после повторного отключения щитов баржей для выпуска абордажной группы Редуктор разнёс планетоид макропушками (само Движение, к слову, впоследствии получило ряд повреждений из-за близости с разнесённым, но не критичные. И, полным залпом вжёг в открывшееся окно из батарей ланс-излучателей. Ну, а масса залпа, да ещё по судну без щитов, по стоячей цели, оказалась достаточной, чтоб баржа просто развалилась на две части, с прелестями, вроде раскалённой обшивки, детонацией плазменного реактора и прочей веселухой. Так что на орбите газового гиганта сейчас болтаются две полубаржи еретиков.

     

     Ну а Гнев маневровыми отползал, под активированными щитами, отстреливаясь от абордажной пакости и пустотных судов еретиков из орудий точечной обороны. Что делал на диво качественно: когда мне пришли отчёты о количестве десантного и не долетевшего “мяса” мне стало страшно: сотня астартес и пять тысяч боевых еретиков. Больше, чем весь экипаж Гнева, считая гражданских. Если бы не подготовка, то нас бы просто завалили телами насмерть, прикинул я.

     

     И Ганса жалко, вздохнул я. Вот интересно ему, остался бы в Храме, был бы жив. Хотя, не подстрели он апостола, бес знает, как всё бы обернулось. Отбились бы, но этот тип с его демоном вполне мог и в одиночку наши силы ополовинить. Да и удачно подставившиеся под мой карательный пинок библиарии… чистое везение, они бы косой прошлись как по гвардейцам, так и скитариям. Да и Кристина не факт, что справилась бы: несуны как раз на демонятине всякой демона съели, в палки их заталкивают.

     

     В общем, честно говоря, настроение у меня было похоронное. И разделял его только наш капитан, да и то, по своим причинам. А я, признаться… посчитал себя самым умным, да мы этих несущих порвём… Элиту, на минуточку, бойцов, с многотысячелетним опытом боёв. Да хоть и мясо бы у них было, выдал: мол, у еретиков точно баржа, да мы их порвём. А что нормативы у несущих десятитысяелетнего разлива, да даже десантные суда, по слухам, водятся — это господин Инквизитор Терентий не учёл, слишком мудёр…

     Вытянули, конечно. Притом, как Краснова ни жалко, малой кровью. Но, нужно признать, на чистой удаче и везении, скажем честно. Да и в бою недостатки моей боевой доктрины очень фактурно проявились. Сверхближняя дистанция и средняя — да, а на ближней, что мне делать? Я себя бы реально, к чертям, сжёг отражённым излучателем, если бы не Кристина. Болтер против одоспешенных противников не годится, мельта обратку не хуже волкитного излучателя даёт, плюс боезапас.

     И да, раз у меня самоедство, надо преторианцам, телохранителям недоделанным, пистон вставить. Джону и Дреду тоже, но огрины пока чинятся у хирургеона, вот починятся — настучу по костяным головам.

     

     — Итак, господа преторианцы, — вщемился я в мастерскую-казарму. — И какого варпа сегодня было? Вы телохранители или куда? Молчать, когда я вас спрашиваю! — выдало моё самодурство, наблюдая за перегревающимися мозгами. — Меня у вас из-под носа похитили! Я справился, но если бы был смертник? Причём, варп подери, когда я говорю вам идти в бой, вы мне истерики закатываете, мол, нельзя, охраняемое лицо, — ехидно процитировал я. — А в реальном бою?! — прокурорски воззрился я на пожирающих меня окулярами преторианцев.

     — Кхм, можно не молчать, — исправился я.

     — Господин Инквизитор, вынужден констатировать, что вы даёте взаимоисключающие указания, — прогудел опять болтун, выжил, курилка. — В тренировочных боях вы давали чёткое указание…

     — Так, будешь Ритором, — определил я наконец “позывной” болтуну вместо передаваемого кодом номера. — Так вот, господин Ритор, а вы не заметили, что ситуации разные? И если в КОНКРЕТНОМ тренировочном бою оберегать меня было не нужно, то вот в теперешнем — очень даже. Мы потеряли трёх ваших собратьев, — вздохнул я. — Ладно, в этом случае и вправду есть часть моей вины. Давайте так, господа преторианцы: я работаю в паре с Кристиной, это вы видели и знаете, — на что последовали зырки окуляров на девицу и согласное гудение. — Значит, определитесь сами, но двое из вас не только и не столько бойцы, а именно телохранители. Один меня, второй Кристины. Наше воздействие вы видели, соответственно, тактическую необходимость вы понимаете. Итак, если я скажу или отдам общую команду в бою — преторианцы вперёд, что должны сделать вы, Ритор, и ваш напарник? — а в ответ тишина. — Вы и телохранитель Кристины должны остаться с нами. И выполнять ТОЛЬКО адресованные к вам команды. Понятно? — осведомился я.

     — Понятно, господин Инквизитор, — последовал коллективный ответ.

     — Прекрасно. На должность телохранителя госпожи Гольдшмидт подберите преторианца сами, Ритор, — обрадовал я свежепоименнованного и срулил.

     

     Как-то не очень вышло, не успокаивает ни черта, оценил я. И на огринов орать тоже дело глупое — у меня, пардон, есть прямое управление ими, если что. Так что сам провтыкал, а крайний тут только один, совсем приуныл я.

     

     — Не расстраивайтесь, Терентий, — аккуратно погладила меня по плечу Кристина. — Мы бы никак не успели к Гансу, он уже был мёртв, когда мы начали путь.

     — Это понятно, спасибо Кристина, — встряхнулся я, а то совсем раскис. — Да. Не успели бы. Пойдём к Эльдингу, — определился я.

     

     А по дороге я узрел ещё одно причину заскочить к моему артизану. Туши еретиков палочками сгребали в кучу, с доспехами и оружием.

     

     — Приветствую, Эльдинг, — поздоровался я, вваливаясь в мастерскую. — У меня к тебе два дела, срочное и нужное. И да, поздравляю с успешным боем в роли Претора Электроида, ты был выше всяческих похвал, Доминус, — не мог не признать я достоинства аколита.

     — Приветствую вас, Терентий, благодарю, — поклонился люминен. — Что за дела привели вас? — полюбопытствовал он.

     — Во-первых, я тут по дороге увидел, как складируют тела еретиков. В доспехах и с оружием, — трагически выдал я.

     — Да, Терентий, — заполнил паузу кивком парень.

     — Эльдинг, доспехами астартес! — возвысил я голос.

     — Но они же осквернены… — начал было жрец, но блеснул глазами. — Да, вы правы, Терентий. Адамантий, ноктилит, да даже керамит не помешает, — высказал он разумную мысль. — А баржа…

     — А не слишком? — ехидно вопросил я. — Полно, Эльдинг, вы думаете, что там что-то осталось? — на что люминен помотал головой. — А ради оплавленного металла я возиться не буду. Но доспехи и оружие астартес-предателей, вне зависимости от степени осквернения, соберите. Почищу и пригодится.

     — По слову вашему, пригодится, — покивал Эльдинг. — А второе дело? — заторопился он прибрать трофеи.

     — Второе. Мне нужен совет. Я бы обратился к Валлиосу, но ныне вы мой мастер оружия. Соответственно, это ваша прерогатива, — ответил я. — Итак, Эльдинг, что мне делать с противниками от пяти метров до расстояния рукопашной? — полюбопытствовал я. — Волкитный излучатель меня сегодня чуть не спалил. Болтер против тяжело бронированных целей неэффективен.

     — Интересный вопрос, — задумался люминен. — Именно против тяжело бронированных? — уточнил он.

     — Ну да, против других и болтер справляется, — ответил я.

     — Тогда вам нужен грав-пистолет, Терентий. Встроенный в доспех. Чем тяжелее броня вашего оппонента, тем хуже ему придётся, он эффективен даже против техники и простых людей. Правда, против демонов и астартес без доспеха он не поможет… — выдал Эльдинг.

     — Хм, ну против неодоспешеных мне хватит другого оружия, — прикинул я. — Да и с демонами я работаю болтером и когтями. Хорошая идея, артизан. Вот только два вопроса: первый — насколько он прожорлив в плане энергии? Например, сегодня волкитный излучатель истощил свой аккумулятор и почти разрядил аккумуляторы доспеха. И второй — где бы его достать?

     — В плане энергопотребления грав-оружие менее энерготребователено, нежели стандартное лазерное, — ответил люминен. — А насчёт доставить, то почтенный магос Редуктор передал мне необходимые технологические карты. Я сам смогу изготовить вам встраиваемый вариант. Правда, это займёт не менее двух месяцев, — признал он.

     — Которые мы проведём в ремонте судна и варп-прыжке, — закончил я. — Буду признателен, Эльдинг, — кивнул я.

     — Займусь, Инквизитор, — кивнул и люминен. — А возможно, у предателей…

     — Ступай, мастер оружия, — улыбнулся я, покидая мастерскую.

     

     Почистил изъятые Эльдингом (сроком в фантастический час) доспехи и оружие предателей от скверны, да и направился спать. Ибо помочь пока никому не мог, все чинились и разбирали последствия боя.

     На следующий день были похороны, разговоры с Редуктором насчёт починки и похоронный концерт, не без этого. На Геллефере, тем временем, праздновали “чудесное избавление”. Наш поп, помимо отходной, явно мыслил устроить благодарственный молебен, но явленный ему кулак и моя грозная физиономия его от ритуальщины отвратила.

     А после, в процессе ремонта, я всё же спустился на Геллеферу с Редуктором, где мы имели беседу с Зондером.

     

     — Я направил запрос в Депортаменто Муниторум насчёт сил Имперского Флота в секторе. Но, признаться, судя по ответу “по возможности”, флот нам не выделят. — жаловался Денис на жизнь.

     — Не выделят, как минимум до отправки в Администратум новой десятины, — прикинул я. — А если вы, Денис, с отправкой подадите прошение именно в Администратум, то пару крейсеров высоковероятно пришлют. И я в это вмешиваться не буду, — отмел я просительный взгляд. — Вечное Движение порядково мощнее чем то, что вам могут прислать. Вот только, вам надо заинтересовать Валлиоса, чтобы его Изыскатель нёс боевое дежурство, — ухмыльнулся я на сдавленный технописк Редуктора. — Всё же, Движение — это судно-мануфакторум, так что содержание его в боевом режиме — это фактические убытки, тогда как в развёрнутом состоянии — чистая прибыль, — отметил я под довольные кивки магоса.

     — А если не совсем боевое… — начал юлить Денис.

     — А это сами договаривайтесь. Вам тут вместе жить, — резонно ответил я, покидая губернатора и магоса.

     

     В общем-то, отсутствие флота — бардак, но без объединения в сектор и Мира-Кузни Геллеферианский Сектор никому был не нужен. Ну и я тут своим присутствием грокса подложил, однако общей проблемы это не решает. Не было бы меня, так после повышенной десятины в сектор нагрянули иные искатели лёгкой поживы. Да и изменяющий с мясником тут отметились, так что спокойные деньки этого захолустья закончились.

     А жить тут не мне, а как раз Денису с Редуктором. Так что пусть договариваются. Впрочем, договорились, какие-то преференции и послабления получил магос, ну и часть мощностей Движения будет до прибытия флотских заморожено.

     

     Две десятины шестерёнки Редуктора латали Гнев, могли бы и дольше, но у меня возникла идея, о которой я грозил рассказать Франциску ещё в день абордажа. И состоялась эта беседа на третий день после похорон.

     

     — О чём я хотел поговорить, Франциск, — встретился я с капитаном в офицерском клубе. — Вы сами видите, мои расследования привели к тому, что Гнев… Становится слабоват, — сформулировал я. — Это прекрасное судно, но когда за мной гоняются известные вам мрази… — развёл я лапами.

     — Понимаю, — посмурнел капитан. — Для меня было честью…

     — Погодите, Франциск, я не закончил. Пауза была риторическая, — слегка усмехнулся я. — Итак, Гнев Императора довольно сильно повреждён. Восстановить его кондиции можно, почти полностью поменяв оборудование. Просто ремонт не поможет, — глумился я над капитанскими бедами, по крайней мере, судя по свету и ветру, так думал Франциск. — Однако, вы меня, как капитан, категорически устраиваете. Как и экипаж Гнева, разве что маловат он…

     — Погодите, Терентий, вы имеете в виду? — уставился на меня неверяще Боррини.

     — Да, я буду получать новое судно. И хочу чтобы капитаном его стали вы, а экипажем — НАШ экипаж. Насколько я знаю, — решил уточнить я. — На службе Инквизиции вам получить под командование иное судно довольно затруднительно.

     — Практически невозможно, — задумчиво пробормотал капитан. — Довольно необычное и лестное предложение, Терентий. Я люблю Гнев, но большой корабль… — задумался он. — Да ещё и со старым экипажем, — решительно выдал он. — Да. Если это предложение, то я согласен. А что за судно? — заинтересовался он.

     — Это предложение, прекрасно, что вы согласны. А что за судно, — ухмыльнулся я. — А я не знаю, Франциск. Вы в курсе моих потребностей: скорость, автономность. Новых реалий: защищенность и масса залпа. Вы капитан, вам и решать.

     — Совсем любое судно? — посмотрел на меня Франциск, как ребёнок на деда-отмороза.

     — Лично я хочу заметить, что дредноут мне в варп не сдался. С его разгонными характеристиками особенно, — отметил я. — А так, подозреваю, что нужен будет заказ. Соответственно, вам и решать — вы специалист, вам и летать.

     — Вы знаете, Терентий, — после минутного раздумья выдал капитан. — Под ваши нужды, с учётом автономности, скорости и силы залпа, нужен класс “Амбиция”, — выдал капитан.

     — Этот придуманный вольным торговцем крейсер, с роскошными каютами? — поморщился я. — Вроде и брони там толком нет.

     — Вопрос роскоши, Терентий, вторичен, — наставительно выдал капитан. — Особенно, если его будут производить. Броня — да, на двадцать процентов слабее стандарта. Вот только вам же не нужны полные трюмы! А это миллионы тонн веса. И стандартная броня, да и если ставить энергетическое оружие — дополнительные генераторы. И смотрите, он на двадцать процентов быстрее и маневреннее любого крейсера Имперского Флота. При полной загрузке! — аж воздел он перст. — Которой у нас и не будет. Так что, Инквизитор, для ваших целей это лучший вариант.

     — И сколько там экипажа? — поморщился я. — Кроме того, если он столь замечателен, почему весь Имперский Флот не на Амбициях?

     — Экипаж там от семидесяти тысяч до девяноста, возможно более или менее, вопрос сервиторов и назначения, — ответил Франциск. — А Флот редко использует Амбиции по простой причине — они не укладываются в доктрины линейных боёв. Он не линейный, а автономный. Не имеет обширных взлётных палуб. Для скорости используются лёгкие крейсеры или шлюпы. Для линейного боя — соответствующие суда. А Амбиция — сравнительно быстрый универсал, именно Флоту, в общем-то, и не нужный, — развёл он руками.

     — Да? — заинтересовался я. — Так ходят же флотские крейсеры в одиночные рейды?

     — Ходят, — согласился Франциск. — Вот только в сопровождении лёгких крейсеров и шлюпов поддержки. Ваша ошибка понятна: этот момент обычно не отражается в документах. И да, есть исключение в виде “Диктатора”, — поправился Франциск.

     — Ну с Диктатором и неудивительно, там не судно, а взлётная палуба. Куда там ещё сопровождение, — прикинул я, на что Боррини согласно покивал. — Ну, значит, пусть будет “Амбиция”. Это, как я говорил, ваша прерогатива, раз уж согласились. Значит, от Геллеферы мы направляемся в Крепость Сегментума Инквизиции, а оттуда вы за удостоверением аколита и мандатом на верфь. Думайте что нам надо. Только учтите, судно нужно мне через год, максимум через два. Так что вопросы экипажа, сервиторов и прочие моменты… — многозначительно промолчал я.

     — Проконсультироваться у артизана Ливсиса я могу? — уточнил Франциск, напомнив мне фамилию Эльдинга, которую я, к своему стыду, почти забыл.

     

     Уж очень у него было “электрическое”, подходящее ему имя, так что фамилию я слышал лишь раз, когда Редуктор оставлял люминена со мной. На вопрос я кивнул, ну а ремонт из “максимально полного” восстановления перешёл в стадию “чтоб не развалился до крепости”.

     И вот в процессе ремонта натыкаюсь я на Архи-Генетоса Гедемина Октавия, причём именно на Гневе. Очевидно, ремонту подвергались не только механизмы, заключил я. Впрочем, физиономия механикуса-без-аугментаций напомнила мне вопрос, который я с суетой на Геллефере и новыми вводными банально позабыл. Так что поздоровался я с генетором, да и уволок в свои апартаменты, невзирая на вялое непонимание влекомого.

     

     — Генетор, у меня к вам несколько… хм, деликатный вопрос, — выдал я взирающему на меня с некоторой опаской шестерёнке. — Мне нужно распространить свой генетический материал, — “изящно” сформулировал я.

     

     А взирая на выпученные сверх всяких возможностей очи генетора, я понял, что немного “не так” сформулировал. Дело в том, что обещание обезьянусам, взамен на сопроцессор, висело на мне если не тяжким, то уж точно неприятным грузом. Сопроцессор мне, да и не только, не раз спасал жизнь. А я не размножался самым вопиющим образом. И была у меня мысль, когда летел к Геллефере, закинуть материал в репродуктивные клиники. Но, как понятно, в свете случившегося и прочее… в общем, банально забыл. Как, кстати, и о припрятанном мной кусочке генокрада, вспомнил я. Вот чёрт возьми, не Инквизитор, а ходячая хворь Альцгеймера. Надо исправлятся, решил я, смотря в выпученные очи Гедемина.

     

     — У вас… простите, почтенный Терентий, проблемы с потенцией? — осторожно поинтересовался в повисшей тишине Октавий, вызвав у Кристины хихиканье.

     — Нет, генетор, — фыркнул и я. — Дело в том, что в силу ряда причин, мне нужно потомство. Желательно — многочисленное. Не в плане наследников или чего-то подобного. А именно генетическая линия. Я бы мог обратиться в репродуктивные центры Геллеферы, но вы, как мне кажется, решите этот вопрос не хуже.

     — А… простите, Инквизитор, а что вы будете делать с детьми? — с некоторым опасением продолжал взирать на меня выпученными очами генетор.

     — Ничего, генетор, — уже откровенно веселился я. — Мне нужно, чтоб эти дети просто были. Жили, работали, воевали — что им самим захочется и как повернёт их судьба. Мне даже крайне нежелательно знать, кто они, — дополнил я.

     — Ничего не понимаю, Инквизитор, — честно выдал генетор.

     — Ну да, довольно необычный вопрос, — ухмыльнулся я под энергичные кивки Гедемина. — Но, тем не менее, это нужно. И причина этой необходимости — тайна, — заключил я, не став врать, что “Инквизиции”.

     

     Зачем, если собеседник и так всё нужное додумает, рассудила моя иезуитскость. Вообще, бардак, но всё же обещал. А там чёрт знает, может моя работа со светом и ветром и вправду передастся половым путём. Самому мне это кажется бредом, но джокаэро хотели именно этого. А идиотом, не понимающим, чего хочет, в общении с обезьянусами выглядел скорее я.

     

     — Сделаю, Инквизитор, — “правильно додумал” собеседник. — Только нужны мои лаборатории на вечном Движении, — уточнил он.

     — Прекрасно. Далее, есть довольно сложный вопрос, генетор, — уже серьёзно призадумался я. — Давайте так, я вам опишу ситуацию в общих чертах, а вы сами решите, надо оно вам или нет, — решил я, на что последовал кивок. — Итак, у меня в руках есть образец агрессивного разумного ксеноса. Представителя высокоразвитой биоцивилизации класса единица, — уточнил я. — Ордо Ксенос имеет образцы и ведёт исследования. Однако мне видится не лишним, если и вы займётесь исследованиями: я собрал информацию о вашем течении, и успехи органистов поразительны, — признал я. — Вот только, генетор, я не могу передать образец вам, — ошарашил я явно пустившего слюнку Гедемину. — Не имею права. Но вот Агенту Инквизиции Гедемину Октавию, — многозначительно промолчал я. — Но решение исключительно ваше — это не вербовка, а предложение. — уточнил я.

     — Это очень оригинальная “не вербовка”, — ехидно, но растерянно выдал собеседник. — И мне не придётся вам докладывать? Только исследования?

     — Ну, ежели вы узнаете, что, например, Валлиос Редуктор впал в ересь и режет на потребу богам хаоса невинные механизмы, вы и так сообщите, — на что ухмыльнувшийся генетор кивнул. — А именно следить и давать доклады я не потребую. Это именно возможность дать вам возможность изучать новое, не нарушая Закон и долг.

     — Тогда я, пожалуй, соглашусь. — выдал Октавий.

     

     Подписал агентский договор, получил свою копию: Гедемин становился “явным” агентом. Ну и скинул я ему информацию по генокраду и отдал капсулу с куском. А в челноке, следующим на Движение, (Кристину параноистый я прихватил, потому как были у меня подозрения), я озвучил, насчёт пустотности ксеноса, необходимости безопасности и нежелательности исследования на планете.

     

     — Да, это понятно, — задумчиво покивал генетор, ознакомленный с пакетом информации. — Но какой любопытный организм! Не терпится изучить его, — бормотал он себе под нос.

     

     Я бы даже испугался, но генеторов-органистов Префектура Магистериум шестерёнок трясёт так, что страшно становится. Невзирая на их необходимость, они всё же гонимые в рамках культа персонажи. Так что если бы у Октавия были нехорошие мысли на тему поглумиться над геномом и прочие моменты, я бы с ним не общался, а где-то в Мире-Кузни был бы тихий сервитор.

     

     Наконец, достигнув лабораторий Гедемина, я лицезрел ту же жуткую иглу, которой у меня брали забор на корабле коллеги из Ордо Ксенос.

     

     — Вы знаете, генетор, я предпочитаю несколько по-иному, — аж сделал шаг назад я. — Естественный материал вам подойдёт? — уточнил я.

     — В смысле? — не понял шестерёнка, а потом взглянул на Кристину, меня, и выдал: — А-а-а… Да. Вполне подойдёт.

     — Именно, у меня о вашем средстве забора образцов кошмары до сих пор бывают, — сварливо отметил я. — Так что предоставьте мне емкость и нам закрытое помещение. Надеюсь, таковое у вас есть.

     — Есть, Инквизитор, — ответил Октавий.

     

     И вот чёрт возьми, насколько гуманнее естественный процесс! А то у меня, пардон, после этой жуткой иглы, тестикулы декаду болели. А так всем хорошо.

     Передал я материал генетору, и с чувством выполненного долга (и удовлетворения, но это приятный бонус) вернулся на Гнев.

     

     А через неделю, дав “отходной” концерт, на который явился даже Денис, вдохновлённый дифирамбами Редуктора, мы на инвалидном Гневе входили в варп. Предстояла дорога до Крепости и проблемы, но время о путях решения подумать было. И Максимус что-то говорил об отдельной работе, припомнил я.

     

      Первое же, после того как Гнев ушёл в варп, что пришло в голову, так это беседа с Валлиосом. Этот киборг капризный не хотел принимать взад скитариев! Притом, понятно и ежу, что, в рамках моих планов переформатирования формата моих путешествий, скитарии на ближайшее время откровенно лишние. Скорее, конечно, не критически важны, тогда как в Секторе они вполне могут стать соломинкой, спасающий этот самый Сектор. Но вот, упёрся, как сороритка, которую домагивается орк — не приму и всё, делайте с ними, что хотите. Хоть на запчасти разберите.

     — Валлиос, поймите, я ближайший год, а то и более, скорее всего, не покину Крепость Инквизиции, — устало вещал я. — Что будут делать скитарии?

     — Это дар, Терентий, — упрямо гудел Редуктор. — Делайте с ними, что вам угодно, но к себе я их не приму!

     — Так, — устало потёр я виски. — Магос, пойдём в музыкальную залу.

     — Вы прекрасно играете, Терентий… — начал было магос, но был перебит (в разговорном смысле этого слова).

     — Пойдём, Валлиос, пойдём, — ухватил я не особо упирающегося шестерёнку за механодендрит.

      С четверть часа наигрывал Моцарта, сам успокоился, да и нашёл, как втюхать этому ослу, смерть несущему, скитариев взад. Ну реально, в ближайший год минимум, они мне и не нужны толком. Да и Инквизитор я, в конце-то концов, или погулять вышел? Мне по должности положено казуистом быть (самое забавное, что казуистика и вправду была рекомендовано-обязательной для Инквизиторов и дознавателей дисциплиной).

     — Итак, Валлиос, скитарии мои, полностью в моей воле, ибо это подарок, — довольно заявил я.

     — Это так, Терентий, — осторожно ответил магос.

     — В таком случае, — ехидно продолжил я, — как Инквизитор, я оставляю отряд скитариев для защиты и присмотра над, скажем, лабораториями генетора Гедемина Октавия. Он проводит важнейшие опыты, оставлять без защиты — верх неосмотрительности, — веско покивал я.

      На этакое заявление Редуктор посидел. Погудел, поиздавал писки на технолингве, несомненно, превозносящие мои многочисленные достоинства. И, наконец, рассмеялся.

     — Хорошо, Терентий, поступлю по-вашему, — выдал магос. — Но всё же довольно обидно: я старался для вас.

     — Валлиос, я вам в… седьмой раз говорю, — сверился я с сервочерепом. — Мне скитарии, безусловно, не помешают. И, когда я вернусь в сектор на новом судне — ваш дар займёт на нём надлежащее место. Но сейчас, не по прихоти, а по факту, войска мне не нужны. А в Секторе они помогут вам, да и мне, в рамках общих целей, — подытожил я.

      После чего мы с Редукторам пожали ладонь и механодендрит. А после разговорились о музыке. И Валлиос, смотрящий в панорамный иллюминатор, выдал мне такую информацию. Не прямо, а косвенно, ну а часть я сам вспомнил.

      И, наконец, понял, почему на моих концертах во время варп-перелёта были по большей части шестерёнки. Притом, что в нормальном космосе в музыкальную набивалась тьма народу.

      Итак, имматериум, как бы это сказать… В общем, смотреть на него сколь бы то ни было длительное время человеку не стоит. Сходят с ума, подчас мутируют (парадоксально, но факт), даже находясь под полем Геллера.

      Не мгновенно, но полчаса концерта — не тот срок, который может пройти бесследно. Мне, да и Кристине, как понятно, индифферентно. А вот пребывать в музыкальной и не смотреть на переливы варпа могли только киборги-механикусы.

      А я ещё, помнится, выпинывал матросов, желавших заложить иллюминаторы в моих апартаментах ставнями. И всё удивлялся их очумелым рожам на фразу "буду любоваться варпом".

      Тут и без нимбов всяких мою персону в свячёные товарищи запишут, не без иронии отметил я, когда до меня дошло, как с точки зрения окружающих выглядело происходящее.

      Так что оставалось у меня войск три с половиной сотни штурмовиков, пяток огринов, преторианцы и аколиты. И Ганса жалко, да, в очередной раз подумал я.

      В общем, надо думать. На крейсер нужен не штурмовой батальон, а полноценный гвардейский полк. Вообще, по факту, он тоже бригадой будет. Воинским соединением, снабжённым всем спектром оружия и техники, а также разноплановое по составу, для действия в различных условиях и по разнообразным задачам. Но, как понятно, данное соединение должно быть по количеству больше текущего. И советоваться мне на эту тему надо, с аколитами говорить. Хотя, Роберт профессионал, пообщаюсь пока с ним.

      Кстати, довольно любопытным моментом стало то, что Син и Боррини юридически значились аколитами Инквизитора. Я их не раз и не два использовал в этом качестве. Хотя, даже разговора о том, надо ли им это, не возникало. Впрочем, недовольства они не проявляли. Не только внешне, но и в свете и ветре, рассуждал я, двигаясь к расположению штурмовиков.

     — Приветствую, Роберт, — начал я беседу с моим воякой. — У меня есть к вам разговор.

     — Приветствую, Терентий, — отозвался не слишком радостный полковник (всё же полторы сотни потерь для полутысячной бригады крайне болезненны). — Слушаю вас.

     — Итак, по прибытии Гнева к Крепости Инквизиции, я меняю судно, — озвучил я. — Поскольку разведывательный шлюп, как показала нам объективная реальность, ей не соответствует. В течении года-двух будет снаряжён крейсер класса “Амбиция”.

     — Эта игрушка для толстосумов? — поморщился Син, но тут же себя одёрнул. — Простите, Терентий.

     — Вам не за что извиняться, Роберт. Моя реакция на предложение подобного судна была примерно такой же, как и ваша, — признался я. — Но Франциск нашёл аргументы, что этот вариант будет наиболее актуален. Ну да я не про то. Учитывая как новое судно, так и реалии, десантная бригада не отвечает моим потребностям. Соответственно, нужна бригада, полноценная, но универсально-штурмовая. Этакий самодостаточный полк, в идеале — уровня боеспособности Темпестус, — обозначил я гвардейскую элиту.

     — Это довольно высокий уровень подготовки и боеспособности, — осторожно выдал полковник.

     — Да, но как я сказал, это идеал. Который не достижим, но к которому надо стремиться. Возьмётесь, Роберт? — уточнил я.

     — Год, — задумался Син. — Да, Терентий, за год это реально. Но, хочу вам сказать, что офидианцев должного уровня я не наберу.

     — Это понятно, но в данном случае вам как руководить, так и решать. Штурмовая группа непосредственно работающая со мной — да, должна состоять из офидианцев или иных устойчивых к проявлениям варпа людей. А, например, артиллеристы, медики, линейная пехота — всего лишь желательно. Но тут, повторюсь, смотрите сами, Роберт. Это будут ваши люди.

      Ну а озадачив Сина размышлениями, что, как и где ему надо сотворить, чтобы сотворить мне нормальную бригаду, я вернулся к изучению библиотечных данных, которых выходило не на одно десятилетие постижения. Описание миров, пород людей, история, юриспруденция (кстати, чудовищно запутанная, невзирая на Диктатес Империалис). Но, что любопытно, она в Империуме была и работала, для всех, просто в разной степени. Сословное государство, как оно есть, хотя и не в том смысле, как мнили себе планетарные лорды и толстосумы.

      Небезынтересным оказалось, что в Галактике пребывала раса, достоверно и однозначно старше остроухих извращуг. Насчёт войны с некронами неясно, да и сама эта раса была весьма странной: некие сланны, этакие жабычи, как они есть. До двух метров ростом, с гуманоидообразным строением. Но вроде как амфибии, из того, что я смог найти.

      Собственно, данные амфибии не душили хомо, а при редких встречах общались, хотя сведения о них крайне противоречивые. Но подтверждённые рядом археологических находок, нужно отметить. Итак, по разным источникам сланн то ли потомки (этакие трансдревние, вроде навигаторов и скватов для человеков), то ли древнейшие, как ни каламбуристо это звучит, биоконструкты древних. То, что жабычи постарше и потолще ушастых, сами эльдар, кривясь и пыхтя, признавали.

      А дальше начинается полнейшая фигня хронологии и миропонимания. Итак, согласно как утверждению сланн, так и археологическим изысканиям (остроухие возвышенно отмалчивались), наследниками могущества древних были никак не секс-андроиды, а именно сланн. Они, а не остроухие, владели Галактикой, меняли орбиты и создавали планеты и прочее подобное. Чёрная библиотека об этом скромно умалчивала, нужно отметить, но по косвенным данным выходила такая картина:

      К 8000 до нашей эры окончательно сформировались три божка хаоса из пяти. Кто-то, возможно, раньше, кто-то — позже, но троица появилась и сформировалась именно к этому периоду времени. Учитывая, что Война в Небесах была за тьмущу тысячелетий до этого — небезынтересный момент.

      Далее, в 1400-х уже нашей эры сланн передают(!) эльдар так называемые “секреты варп-технологий”. Что это — чёрт знает, но этот момент поминали как сами сланны, крайне редко встречающиеся людям, так и снисходительно отмечался ушастыми. И вот сразу вопрос, особенно, учитывая то, что расселение остроухих по Галактике (охерительно древних, да) началось с этой знаменательной даты. А именно: а владели ли секс-андроиды технологией межзвездных перемещений, ДО этого подарочка?

      И, судя по всем данным, пику заселения и археологии, выходит, что и нет. Не владели они не хера, жили на нескольких планетах, ВОЗМОЖНО подбрасываемые сланнами, реальными “владельцами Галактики”, при случае.

      Но каша хронологическая полнейшая, и ответов нет. Когда была Война в Небесах? Все данные указывают на то, что сотни тысяч лет до нашей эры. И окончилась она, по словам остроухих, тем, что ВСЕ древние померли. При этом, у остроухих же, есть письменные источники, где однозначно и прямо указывается, что древние Терру навещали, про человеков знали.

      Внимание, вопрос: КАК вымершие чёрт знает когда древние “навещали расу”, которая, как раса, сформировалась не ранее 50 000 лет до нашей эры? Ну пусть сто тысяч, непринципиально. Не выходит каменный цветок, не бьются сроки.

      И, скорее всего, ушастые врут о поголовной смерти древних чёрт знает когда. Бритва Оккама говорит, что так, поскольку существование человеков сотни тысяч лет весьма сомнительно. Но зачем врут? Почему об этих выживших (скорее всего, и впрямь немногочисленных) древних сланны не упоминают вообще? Ответы выходят не самые приятные, и сожжение ушастых огнём смотрится на их фоне благом, особенно учитывая их “подвиги” в остальном.

      Либо же сланны и вправду этакие трансдревние, а ушастые, с определённого момента, перестали называть жабычей теми, кто они есть. Из своей скромности, правдивости, великодушия, величия и прочих мифических для остроухих качеств, да.

      Ну да ладно, сланны, значит, в 1400-ом передают ушастым те самые загадочные технологии, и, в 1600-ых годах нашей эры, межгалактическая, на минуточку, цивилизация… исчезает. Оставив редкие анклавы, чёрт знает в каких афедронах Галактики. С их, амфибийных слов, мол, “устали они”. Ну вот фигня неисторичная, чай, не застарелые алкоголики они были всей расой.

      Впрочем, бывает, конечно, всякое. Но не понимаю я этого белого пятна: точно и достоверно владеющая большей частью галактики цивилизация, ТОЧНО ни с кем не воевавшая, точно без каких-то разрушительных внутренних конфликтов, берёт и сокращается списочным составом до нескольких планет. И ничего, внезапно, не хочет более.

      Ну да ладно, ксеносы амфмбиотропные, пусть “устали”.

     Далее, история самого человечества. Итак, точно и достоверно отмечено, что варп открыт и начал изучаться в четвёртом тысячелетии нашей эры. И вот, внезапно, первый варп-двигатель у человечества появляется аж в шестнадцатом тысячелетии, знаменуя “Эру Тёмных Технологий”.

      То есть, человечество, шиложопые люди, дюжину тысяч лет пинали пинусы, не могли придумать, как в варпе перемещаться. Притом, что имматериум точно и достоверно был гораздо спокойнее и безопаснее нынешнего, и безнавигационные прыжки на три-четыре световых года более чем возможны. Но нет, дюжину тысяч лет человеки на досвете, поколениями, гоняли суда для колонизации. И “поколения” точно и однозначно отмечены, до криосна, теоретически возможного и в 21-ом веке, местное человечество не додумалось. Кстати, надо бы у Эльдинга проконсультироваться, отметил я себе.

      В общем, темна вода в облацех, сроки не бьются, как в истории галактики, так и человечества. Причём возникает ощущение, что некоторая “нематериальность” нанесла ВСЕМ людям некоторый ущерб. Например, я не просто так гневался в разговоре с Валлиосом на криводумных и нелюбопытных. Ну ладно, восемнадцать случаев достоверного обнаружения гробниц во время Крестового Похода. Учитывая объем информации, идущей от сотен тысяч расширяющих границы Империума экспедиций, ТОГДА могли и не обратить внимания. Но, за десять тысяч лет, притом, что сохранившиеся документы о Крестовом походе перепахивали носом и не только, писали кучу научных, исторических, патриотических трудов… Ну да ладно. А вот ситуация с “инцидентом на Скополосе” просто вымораживает.

      Итак, в 873.M38 на Скополосе объявляются агрессивные ксеносы, в виде “металлических скелетов”. Вот просто удивительно, как можно не соотнести чёткое, однозначное описание некронов ушастыми и “металлические скелеты”. Ну да и чёрт с ним. Далее, 22-й Элизианский полк десантируется, огребает неиллюзорных люлей, отступает третью списочного состава. После чего Скополос подвергается Экстерминатусу. И всё. Некроны, “железный враг” и прочее — ни при чём. “Неизвестные ксеносы, единичный случай”. Вот мне интересно, чем в архивах занимается орда служителей и коллег?

      Ну да ладно, остудил я своё полыхание. Архивы чудовищно огромны, Инквизиторов, да и допущенных служителей, мало. Бардак, конечно: уж за тысячи лет могли систематизировать и разобраться с рядом моментов. Впрочем, меня это задевает исключительно как учёного-историка: если есть противоречие или недопонимание, НЕОБХОДИМО с ним разбираться. Пусть это затратно по ресурсам и прочее.

      Да и с теми же тиранидами - в начале текущего тысячелетия Экстерминатусу была подвергнута планета Ямгарл и её обитаемые спутники. Я несколько выпал в осадок, когда узнал в описании инцидента… натуральных генокрадов. Возможно, доверие к моим словам Василием связанно с тем, что тогда, кроме слов астартес, никаких образцов не было. Но, при этом, было вполне аутентичное описание культа, пусть неполное.

      Ладно, всем свою голову не прикрутишь. А, возможно, работы Валлиоса с компьютерами дадут возможность более разумной систематизации и доступа к знаниям. Хотя бы для Инквизиции, что уже даст Империуму массу преимуществ. Хотя бардак, в очередной раз злопыхнул я: десяток логисов высокого посвящения за год (если тупые!) бы выявили на той же библиотеке Энцелада найденные мной данные и соотнесли бы их друг с другом. А ныне какие-то замшелые когитаторы и орда служителей, более занятых поддержанием книг в сохранности, нежели разбором их содержимого.

      Вообще, куча мной понятого и найденного, особенно в историческом плане, было скорее теориями: в документах были явные и однозначные противоречия, разрешение которых я находил с помощью всё той же оккамистой бритвы. Но, признаться, весь этот бардак мне настроение не поднимал, так что фактически весь перелёт у меня выходил в состоянии глухого раздражения. Хоть с Кристиной и в музыкальной я несколько расслаблялся. В связи с чем аколиты и экипаж не переформатировали меня из “святого” в “демоны”.

      Посетил с визитом Эльдинга: было несколько моментов, как чисто шкурного (в смысле сохранности моей огнесжигательной шкуры), так и информационных, да даже организационных. Так что к сроку, обозначенному моим Мастером Оружия, завалился я в мастерские.

     — Приветствую, Эльдинг. Я к вам, — куртуазно откапитанствовал я.

     — Приветствую, Терентий, вы вовремя, как раз вчера окончательно откалибровали грави-излучатель и смонтировали на доспех, — обозначил Эльдинг, что слов на ветер не бросает.

     — Это прекрасно, но несколько позже, — обозначил я. — Во-первых, я бы хотел перед тобой извиниться, артизан.

     — За что? — в недоумении вылупился на меня люминен.

     — Ну, я же лишил, пусть временно, тебя твоих подчинённых, доминус, — обозначил я.

     — Но они же вернутся в ближайшие годы, — недоумённо уставился он на меня. — Кроме того, это ВАШИ войска, Терентий, так что извиняться в этом случае точно не за что.

     — Мдя? — вопросительно мдякнул я, на что Эльдинг веско покивал. — Ну ладно. Раз ты не задет, то и не буду извиняться, — логично заключил я. — А вообще, как у тебя с подчинёнными? Я тут собираюсь сменить судно, Франциск займётся этим по окончании текущего перелёта, — просветил я мастера оружия. — Соответственно, увеличатся и вооружённые силы. Так что, необходимо больше техножрецов для обслуживания, налаживания и оптимизации техники и оружия. Ну и вопрос войск механикус, но тут твоя епархия, доминус.

     — Вопрос технического обеспечения надо согласовать с полковником и капитаном, — задумчиво озвучил Эльдинг. — На данный момент имеющийся у меня штат более занят познанием, нежели работой, так что, скорее всего, их хватит. Несколько юношей и дев приняты в технопослушники, они, скорее всего, пойдут по пути люминена. Вы предвидите бои до времени, пока мы не вернёмся в Геллеферианский Сектор? — уточнил Эльдинг, на что я помотал головой. — Тогда необходимости в войсках не вижу. Скорее, моя задача будет консультационной, для капитана и полковника, — вопросительно взглянул он на меня.

     — Тут уж сами разберётесь, побеседуйте. Но, думаю, что да, консультации им будут явно не лишними, — здраво рассудил я. — И, соответственно, лучше вам работать вместе, для ускорения и оптимизации дел.

     — По слову вашему, — кивнул собеседник. — Проверите доспех? — переключился он на свою епархию.

     — Чуть позже, Эльдинг, — ответствовал я. — У меня, в процессе изучения ряда документов, возник вопрос. Итак, согласно историческим хроникам, думаю, что и Марс сохранил историю заселения Галактики. До открытия варп-двигателя суда-колонизаторы двигались столетиями, сменяя экипаж поколениями.

     — Сохранил, Терентий, — кивнул артизан. — И да, как вы и сказали, корабли двигались медленно, сменяя поколения.

     — В своих изыскания, Эльдинг, — врал я. — Я наткнулся на такой термин, как “холодный сон” или анабиоз. Технически это проще, с точки зрения износа и ресурсов судна — эффективнее. Почему эта технология не использовалась? И используется ли сейчас?

     — Да, любопытный момент, Инквизитор. Используется, и попробую объяснить, — выдал парень.

      Итак, со слов артизана, выходила такая картина, что во всём, как ему и положено, виноват варп. На момент освоения досветовыми кораблями планет, о природе варпа было известно мало (чем занимались дюжину тысяч лет — неясно, мысленно хмыкнул я). Но статистически после остановки жизнедеятельности организма на минуту половина размороженных не оживала. Десятая часть была агрессивно-безумна, и лишь тридцать-сорок процентов просыпались нормальными. Более того, процент удачно переживших криосон со временем уменьшался, и десятилетний анабиоз нормально переживали не более одного процента замороженных, ну а долее никто и не экспериментировал.

     — Имматериум, Инквизитор, — вещал Эльдинг. — Гибель души. Нежелание возвращаться, а, судя по агрессии — и одержание демонами. Так что, в то время криосон посчитали чрезмерно опасным.

     — А сейчас? — заинтересовался я. — Ты сказал, что “используется”?

     — В ряде случаев, при ранении и подобных ситуациях, требующих доставить ценного разумного, он погружается в саркофаг холодного сна. Кстати, десять таковых есть и на Гневе Императора. Они защищены рунами, священными ритуалами и надёжно оберегают спящего от тлетворного влияния варпа, — ответил Эльдинг.

     — И, например, на весь экипаж, чтобы не тратить ресурсы в варп-прыжке, выходит использование подобной аппаратуры чрезмерно дорого, — прикинул я.

     — Истинно так, кроме того, надёжность саркофага во время варп-прыжка не абсолютна, пусть и редко, но были отмечены случаи одержания, невзирая на всю защиту. А в случае, если весь экипаж спит… — развел парень руками.

     — Ну да, один одержимец может банально вырезать экипаж, отключить поле Геллера, да много пакостей, — прикинул я под кивки Эльдинга.

      По окончании беседы проверил грав-излучатель. Вполне действенное и мне угодное устройство. Правда, работающее явно “криво”, по не до конца понимаемому шаблону. А именно, учитывая поливариантность возможного “локального повышения гравитации”, на кой, извиняюсь, болт, делать её “поверх” текущей? Увеличивая до десятикратной (в случае с моим излучателем — так, ну а более тяжёлые модели выдавали более “весомые” параметры). Например, если тот же десятикратный вектор притяжения локализовать не по направлению к имеющемуся, а, например… по вектору ОТ излучателя? Один-два же, прижимающих тушку супостата к полу, препятствием не станут. И, соответственно, вражина полетит от меня с ускорением свободного падения в восемь же, ну если не заморачиваться расчётами. И тех секунд, что грав-оружие тратит на расплющивание, более чем хватит на придание супостату такой скорости, что его, невзирая на доспех, банально размажет о первое же препятствие. Ну, пусть не размажет, если это лютый астартес, но покалечит до недееспособности уж точно.

      А главное, недостаток грав-оружия, в виде потребности в “утяжелении” противника доспехами, к чертям пропадает — их наличие или отсутствие улетающему с подобным ускорением непринципиальны.

      На мой логичный вопрос, а с хрена ли так не делается, Эльдинг полупал на меня очами, да и выдал убийственный аргумент “не принято”. Но дотошный допрос с пристрастием выдал довольно неприглядную картину: механикусы, в большинстве своём (а, скорее всего, и все, хотя отдельные светлые головы, может, и есть где-то) просто НЕ ЗНАЮТ ряда принципов работы грав-излучателей вообще, ну и генераторов гравитации, типа судовых, в частности. Часть компонентов бездумно копируется, работает “как есть”, а непонятки заливают свячёным жиром и ритуалами.

      Впрочем, Эльдинг был “из обоймы” Редуктора, так что после его раздумий я узрел в очах Претора Электроида явственно выраженное желание “разобраться”. Ну, могу только порадоваться за парня, добродушно думал я, покидая мастерскую.

      И, соответственно, возникла троица, вполне реально обсуждающая и соотносящая “желаемое и возможное” во всех аспектах моего желания. Которое: “хочу корабль, на котором хотя бы в спину плюнуть очередной вражине можно”. Совещались, прикидывали, даже пытались привлечь мою персону, от чего я изящно уклонился: они СПЕЦИАЛИСТЫ своего дела, а я нахватался по верхам всякого-разного. Иногда мне, конечно, приходят в голову здравые идеи, как из-за “не зашоренности” нездешнего и прочее подобное, но уж точно не в организационно-технических вопросах.

      Из остального, я продолжал тренировки, ну и прогрессом своим был доволен: ряд связок я забил на автомат, да и скорость подросла. Пусть не в разы, но на ощутимые проценты, снижая расклады, в которых я печально взирал, но ни черта не мог сделать в бою.

      А вот преторианцы мои, хоть и подсократившись в числе, явно не особо прогрессировали. По крайней мере, личного позывного удостоился пока только болтливый Ритор. Остальные не проявляли достойного быть выраженном в поименовании отличия. Ну, разве что “жестокосердные пинатели Инквизитора Терентия и его Чувства Собственного Величия на тренировках”. Но, во-первых, подобное прозвище заслуживала вся семёрка целиком и по отдельности. А, во-вторых, хоть данное прозвище и отражало объективную реальность, но всё же было немного, чуть-чуть, слишком длинным.

      Кристина, которой я всё же накапал на мозги по поводу рационального и нерационального использования псайкерских возможностей в бою, плотно взялась за тренировки с Герой. Старуха, хоть и не могла дать навыков “посильнее”, но будучи опытнейшим преподавателем с чертовски длительным стажем, учила девчонку как раз “рациональному и филигранному” пскайкерству.

      Что, кстати, давало довольно парадоксальную для меня картину: демоны, даже изменяющего (а, судя по всему, по большей части его), не используют свой потенциал. Их навыки это филигранность в одном, много двух даже не направлений, а конкретных воздействий. А остальное по принципу: “вжарить от души”. Не знаю, с чем это связанно, но это что-то можно только поблагодарить: легионы демонов, рационально использующие свои силы… Да, наверное, это бы был конец даже не Империума Человечества, а материума в галактике.

      Кстати, сама госпожа Ксенаки меня на некоторое время обеспокоила. Не конкретным проявлением, а вообще. Мол, я нерационально обращаюсь с аколитом, мало её знаю и вообще. На что моя тереньтетка выдала более чем разумный ответ, когда я поделился с ней своими мыслями:

     — А зачем вам общаться более необходимого с Герой, Терентий? — вещала Кристина. — Она преподаватель псайкерства, лично вам не нужный. В рамках своего предназначения, как аколит-преподаватель, она занимается со мной и Джоном, что делает хорошо. Вы же сами не раз говорили: “работает — не лезь”, — процитировала она мои мудрые слова. — Это как, наверное, если бы вы стали учить Роберта, как ему заниматься организацией штурмовиков, — привела она вполне адекватный пример.

      Не признать кристинину правоту я не мог, так что забил на Геру. И вправду, работает — не буду лезть. В общем-то, так потихоньку, но на удивление быстро (видимо, сочетание нанесённых повреждений, вместе с удачной починкой сказались положительно в варпе. Или варп его знает, почему — это был универсальный ответ) мы добрались до Крепости Инквизиции Сегментума.

      И вот, вместо стандартного “стоять, бояться, булки раздвинуть, вы хто такие?” от орбитальной группировки, видим мы бодро чешущее к нам корыто явно ксеносовского типа. И судорожный вопль на всех вокс-каналах, при учёте взятия нас на прицел: “Это Джокаэро, не проявляйте агрессию!” — И только потом распознание и прочие моменты.

      Хм, обезьянусам я зачем-то понадобился, несколько растерянно рассуждал я. Но, похоже, с генетическим материалом это я вовремя подсуетился, а то хлопал бы ушами перед приматами. Сейчас, впрочем, скорее всего, я тоже буду хлопать. Но не от невыполненного обещания, что не может не радовать.

      Тем временем сюрреалистическое, чем-то смахивающее на гроздь винограда обезьянье корыто остановилось, да и выпустило в наш адрес челнок.

     — Челнок, — откапитанствовал пребывающий на мостике капитан Франциск. — Принять? — обратился он ко мне.

     — Принять, Франциск, — ответил я. — А я пойду к ангарной палубе.

      Что я и сделал. Поджидавшая меня у входа на мостик Кристина присоединилась к моему променаду, да и пришли мы к палубе, как раз к прибытию челнока, немало смахивающего на плод ежевики. А из него вывалилась парочка джокаэро, деловито почесавшие ко мне, да и сходу бомбардирующие меня светом и ветром с мыслеобразами. Кристина нахмурилась, что-то явно ощущая, но явно недостаточно для сносного понимания. Да и я, признаться, был несколько ошарашен плотностью и объемом, явно превышающим мои возможности восприятия. Точнее, без сопроцессора, но все не так и не то. А главное, если уж говорить, то не на ангарной палубе.

      Так что оттранслировал я обезьянусам мыслеформу в стиле “айда за мной”, да и направился в их компании в апартаменты. По пути вокс-связью раздавая аж целых два распоряжения: Франциску, выходить на орбиту Мира-Крепости. И служкам, доставить в мои апартаменты свежих фруктов, которые джокаэро общеизвестно уважали.

      Добрались, оба обезьянуса захрустели витаминами, что никак не мешало им общаться светом и ветром. Точнее, одному из них, второй, а ещё точнее вторая, хрустела и в “беседу” не вмешивалась.

      А сам диалог-обмен образами начался с того, что джокаэро известил меня, что “старший” (очевидно, тот самый обезьянус в возрасте, что упихал в меня сопроцессор) оповестил, что аж “говорящей человеке” понадобился спутник-джокаэро. Вот он и явился, потому что со мной будет “интересно и вкусно”. С ним пребывает его подруга, которая “очень болтлива”, точнее эквивалент этого слова в виде запредельно по скорости меняющихся образов, но сейчас молчит и стесняется. Так что здрасти мне, у меня теперь свой обезьянус, не без иронии отметил я.

      Впрочем, джокаэро всяко лишним не будет, а учитывая то, что у меня с ними худо-бедно выходит коммуникация, это вообще редкостная удача. Так что выразил я согласие-удовольствие, да и приступил к “диалогу”. За два часа, в процессе которых к нам присоединилась и джокаэриха (и вправду, хоть и редко, но строчащая образами, как из пулемёта), стал я обладателям таких сакральных знаний:

      Итак, мой будущий спутник и вправду “почуял дух приключений”, с подругой притом. Причём, он достаточно молод, сроки не понять, но джокаэрёнков у них ещё точно нет. Со мной ему будет “наверное, интересно”, так что, ежели что надо, то обращаться к нему. Что моя рачительность отметила внутренним восторженным кваканьем и потиранием лапок, нужно отметить.

      Про “плодиться и размножаться”, кстати, мой персональный обезьянус не знал. Но, когда я худо-бедно посвятил его в содеянное, он важно покивал, ну и посулил посмотреть на результаты. Ну, вот пусть посмотрит. Главное, чтоб не я. Не стоит мне, мысленно вздохнул я — всё же, при всех достоинствах, бытие Инквизитора имело хоть и объяснимые и правильные, но неприятные недостатки.

      Тем временем, по вокс-связи, Франциск доложил мне, что корыто обезьянусов с момента начала нашего пребывания в апартаментах начало проявлять активность, а ныне вообще исчезло в варпе. Видимо, некая связь между обезьянусами, уж чёрт знает, на каких принципах.

      В общем, ситуация скорее радует, нежели наоборот. Вот только передо мной встала довольно занятная дилемма: я могу коммутировать с джокаэро, чего, насколько мне известно, не может делать в Империуме никто. И вот тут дело в том, что я не хочу, чтоб об этом знали окружающие (Кристина не в счёт, само собой).

      Потому как, невзирая на мой статус, я на 99,99% уверен, что соберут коллеги конклав, да и общей волей заточат меня переводить. Причём, на принципах исключительно “лучше, быстрее и миниатюрнее”. Соответственно, в этом случае встаёт вопрос производственных цепочек, которые с нашими шестерёнками пролюбливаются просто феерическими темпами.

      А если взять именно “конкретные и нужные вещи”... Да к демонам они не нужны, по большому счёту: обезьянусы Империум не насытят, просто сами откажутся, а “полезные цацки для избранных”... Скажем так, мои планы и действия объективно ценнее. Так что заточаться я не буду, а вопрос межвидовой коммуникации будет тайной, окончательно решил я.

      А улучшенное снаряжение и оружие, которое, очевидно, появится у меня и аколитов, объясним моей выразительной мордой лица, рассудил я. Благо, мимику и жесты, в отличие от звуков, джокаэро более чем использовали. Понятно гримасничаю, а остальные — дурачьё, прикинул я ответ на возможно-будущие вопросы.

      Обезьянус на мои мыслеформы скорчил презабавную физиономию. Но на просьбу гримасничать поболее и меня в этом плане понимать ответил согласием. Как гримасами, так и мыслеформами. После чего я его обрадовал, что это судно я в ближайшем времени покину, а будет у меня новое. Джокаэро философски пожал плечами, отмыслеэмоционировал, что ему и в его шатле неплохо, да и покинул наше общество с подругой.

     — Вы с ним общались в варпе, Терентий? — после ухода четы обезьянусов полюбопытствовала Кристина.

     — Да, общался, — ответил я. — Но это тайна, для всех, кроме тебя, — на что девица важно и серьёзно покивала.

      А я, несколько отойдя от приматьего нашествия, направился в ангарную палубу, уже за челноком для доставки меня и аколитов в крепость. Что сей агрегат с успехом и совершил, видимо, не без помощи присутствия Эльдинга. Новый же приматный аколит отмыслеэмоционировал, что ныне он занят. Даже уточнил, чем и с кем (что я, по совести, с удовольствием бы развидел). Так что остался обезьянус с подругой в своём челноке.

      А в Крепости, как выяснилось, как я искал Максимуса, так и он меня. Соответственно, мы нашлись, распустили аколитов, да и уселись в кафе, где за кружечкой пива пообщались. Первым делом я оповестил, сжато, но не без деталей, об несунах.

     — Что-то такое я и предполагал, — поморщился Максимус, моча ус в пиве. — Но подробностей не было, сам понимаешь, информаторы из еретиков неважные. Но не могу не поздравить тебя, Тер, — хищно оскалился он. — И архипредатели получили по заслугам.

     — А что с друкари и Сигизмундом? — полюбопытствовал я, полюбовался на мрачную физиономию Максимуса и всё понял.

     — Несколько дней умирал в проклятой Комморре, — мрачно подтвердил мои мысли Максимус. — Варп ведает, как проклятым тварям удалось его взять. Но ловушка провалилась, — мрачно констатировал он.

     — Хорошего ему посмертия, — помянул я коллегу. — А я хочу сменить судно. Всё же не самые приятные личности ведут за мной охоту.

     — И правильно, — одобрил меня бывший наставник. — А то летаешь на шлюпе, как дознаватель какой.

     — Но это займёт время, от года до двух, — продолжил я. — Летать на Гневе я более не буду — слишком опасно. Но вопрос в том, что мне делать. Помнится, Максимус, ты при нашей последней встрече говорил что-то о том, что для меня есть некое дело.

     — Хм, дело-то есть, причём не одно, — задумчиво протянул коллега. — Причём, твоя особенность, — помотал он руками у головы, намекая на мою неприличную люминесцентность, — будет скорее подмогой. Но охотнички… Впрочем, ты с аколитами, да и лететь будешь на тяжёлом судне…

     — А что за дело? — резонно полюбопытствовал я.

     — Да эльдар, чтоб их Слаанеш драло, — хмыкнул Максимус. — Мир-Корабль Йанден, считай, самый богатый и многочисленный. И ведь не в том вопрос, что гадят, — продолжил собеседник. — Те же Биель-Тан с их реваншизмом будут похуже в разы. Как по мне, что друкари, что эти — вообще разницы нет. Но проблему создают, причём серьёзную.

     — Ну, как по мне, само их существование, разве что кроме экзодитов — серьезный просчёт мироздания, — отметил я под одобрительный фырк собеседника. — Но чем конкретным отличились остроухие этого конкретного сорта? И почему я?

     — Их молодёжь пиратствует, — выдал Максимус.

     — Ты прости, Максимус, но молодёжь со всех Кораблей-Миров, насколько мне известно, пиратствует, — фыркнул я. — Тут скорее разница в том, что часть НЕ молодёжи прекращают это дело.

     — Ты прав, но с Йанденом появилась проблема. Мало того, что их “детишки”, — выплюнул он, — оседлали важнейший для Сегментума маршрут, так еще после нескольких уничтоженных конвоем пиратов они предприняли “карательный поход”.

     — Всем Миром-Кораблём? — уточнил я, на что последовал кивок. — Дела-а-а. Полноценная война?

     — Очень не хотелось бы. Потери будут весьма велики. Возможно, присоединятся другие Миры-Корабли, — рублено ответил Максимус. — Да и их карательный рейд затронул лишь “убийц невинных пиратов”, — скорчил он физиономию.

     — Тем не менее, прецедент крайне неприятный, и повторение недопустимо, — под кивки Максимуса отметил я. — Ситуация понятна, но повторю: а почему я? И, кстати, мы с тобой в Ордо Маллеус, — тонко намекнул я.

     — Ты, потому что вести переговоры нормально не выходит. Может, святой их проймёт, варп этих отродий знает. Так-то, ксеносы переговорщикам обещают неприкосновенность и не врут. Но результатов никаких за последний год. Сам Мир-Корабль отирается в Паутине, рядом с торговым маршрутом, ксеносы пиратствуют, а отбиваться торговцы уже просто опасаются.

     — Да уж, — прикинул я обстановку. — Ну, можно попробовать, может, и поможет, — помигал я нимбом под довольные кивки Максимуса.

     — Вот и я так прикинул. Ну а насчёт Ордоса, — пожевал губами коллега и продемонстрировал знак Лорда-Инквизитора. — Вот, всучили, — пожаловался он.

     — Да, в этом случае и не поймёшь, поздравить или посочувствовать, Лорд-Инквизитор, — не без ехидства выдал я.

     — Непременно посочувствовать, — с несчастным видом выдал Максимус. — То есть, возьмёшься? — уточнил он.

     — Всяко полезнее, чем год торчать в библиотеке, — уточнил я.

     — Ну вот и славно, судно будет в системе через пару дней, — расцвёл Максимус.

     — Только я к эльдарам, — решил отметить честный я, — “Испытываю сильнейшую эмоциональную неприязнь”.

     — Ещё бы ты их любил, — фыркнул Максимус. — Это, кстати, скорее в плюс. Да и выбирать не из кого: все возможные варианты переговорщиков перепробовали, кроме святых, — смерил он меня оценивающим взглядом. — Переговоры год топчутся на месте. Ну а не выйдет — и варп с ним, значит война, деваться некуда.

      Что-то вообще остроухие охренели, констатировал я, уже попрощавшись с Максимусом. Насчёт пиратства — факт, была таковая забава почти у всех ушастых сволочей, кроме нескольких Миров-Кораблей, население которых ударилось в философию и изоляционизм. Но в остальных случаях эльдар вели себя “прилично”, ну, насколько это слово вообще ведомо этим извращугам. В смысле, нападали, но ежели жертва отобьётся — то и претензий нет. А чтоб весь Мир-Корабль пребывал в местах “забав” — такого ранее не было. А Йанден, к слову, реально крупнейший и богатейший из эльдарских обиталищ.

      Так выходит, что, либо их оттрахали в мозг, как бы не само Слаанеш. Либо они сами хотят войны. Что бред несусветный: да, легко не будет, но Империум вкатает в прах ВСЕХ остроухих, сколько бы их не было. Хотя, ежели Йанденцы пошли на переговоры с друкари… так всё равно вкатаем. В общем, непонятно, надо разбираться. Да и некоторую подготовку провести. Не думаю, что Максимус меня подставляет, но вероятность сговора с тёмной сволочью есть. А значит, нужно подготовиться и подстраховаться, заключил я и принялся знакомиться с информацией, готовиться и страховаться.

     

     

      Знакомство, готовка и страховка началась с того, что я начал выяснять, что это за бесовская Паутина вообще. Какая там топология, как там летают корабли, но, при этом, на своих двоих, ходят разумные. И, после анализа массива информации, имеющийся в Крепости, выходила такая картина: Паутина — это планета. Одна или несколько — неважно, но кислородная планета земного типа. Поскольку Паутина обладала кислородной атмосферой и гравитацией. Я, в свое время, удивлялся, на кой ушастым аэродинамическая форма корыт. А выходит, межзвёздные перелёты они осуществляют в атмосфере, а отсутствие брони связано с тяготением. Так-то, врали ушастые, что всё из-за их замечательных голографических полей. Но минимальную-то броню поставить можно и нужно было. Но нет, чуть ли не из фольги обшивка, что вполне понятно: при тяготении то же судно Имперского Флота тяжелее шлюпа (да и у шлюпа проблемы будут) сложится под собственным весом. Не вполне так, но рангоут поведёт с гарантией, а мощностей двигателя на пребывание в воздухе не хватит.

      Более того, оказалось, что ряд Миров-Кораблей ушастых изоляционистов вообще герметичны весьма условно. И, без длительной подготовки для устранения этой “условности”, будут в нормальном космосе вентилироваться вакуумом.

      Наконец, как ушастые “прыгают” Паутиной: очевидно, топология этой пространственной складки соотнесена с материальной галактикой, причём, подозреваю, на этаких опорных маяках. На планетах, вокруг звёзд — непринципиально. И вот, кораблики ушастых, с их запредельными по мощности вычислителями, попадают в Паутину, смещаются чуть-ли не на миллиметры и выходят в материум. Всякие пехотные войска и прочее работают исключительно с “входами-выходами из портала”.

      Очевидно, часть Паутины, за счёт её разрушения, не имеет “выхода” в некоторые области галактики, но не изучая эту складку, сказать какие — невозможно. Но вход, как понятно, возможен везде — видимо, входящий перебрасывается в “ближайшее доступное” место Паутины.

      Далее, эта планета (либо планеты), явно искажена, как по мерной топологии, так и в плане взаимодействия материум-имматериум. Выглядит она для наблюдателей как этакие коридоры, совмещающие пещеры или сферы пространства. Причём КАК выглядит коридор, из чего он состоит и прочее подобное — вопрос восприятия наблюдателей. Все вместе видят одно и то же, но, войдя в коридор или пещеру в “этот раз”. В следующий раз всё там же, всё может быть совсем наоборот. Это проявления имматериума, этакий терминально проявленный “эффект наблюдателя”.

      А вот в плане мерности и топологии эта планета или планеты (но не более десятка, даже с учётом разрушенных частей), вывернута в эти самые коридоры, соединяющие пузыри. Сами же пузыри имеют стабильный выход из Паутины в материум (возможно, кроме как раз Комморры, где “выход”, точнее привязка к материуму, был разрушен с материальной стороны), привязанный к материальным носителям, планетам или звёздам. Вполне могущими быть мобильными, точнее, маяки точно таковые. Что логично следует из чудовищных скоростей относительного движения центров массы в Галактике. И, наконец, внутри паутины работают некие “порталы”, принцип которых авторы очерков, обзоров и исследований не знали.

      В общем, с одной стороны бред и дичь. Но если это, как я предполагаю, планета, то она просто вывернута так, что путешествуя по ней, можно добраться до точек-выходов. А остроухие, с ихними пехотными порталами, просто топают ножками, если нет порталов уже внутри Паутины. Благо, в Паутине есть и непонятки с течением относительного времени, не везде, но вполне распространённый парадокс.

      В общем, более чем неплохая придумка Древних, которые, как я понимаю, вообще хотели создать этакий "парк для пеших прогулок по Галактике”.

      Ну и, наконец, Комморра: это основной "пузырь" друкари, ну и несколько дополнительных, присоединённых к основному смещённым пространством. Места “дворцов удовольствий” знати ушастых извращенцев. Более чем стационарное и неизменное место, поскольку там тысячелетиями есть куча постоянных “наблюдателей”. И есть у меня некоторые подозрения в том, что остроухие “ищут” своих “больших шишек”. Точнее, пара Кораблей-Миров точно ищут, с целью отправить на свидание с четвёртое. Но вот что все, или, например, паства Цегораха ищет — не верю. Искали бы — так нашли тысячу раз, учитывая, что Паутина хоть и большая, но никак не “бесконечная”. Да, это лабиринт, но за тысячелетия там чёрта в ступе найти можно, при желании, не то что каких-то там друкари.

      Вдобавок, есть насчёт паствы Его Шутейства нехорошие намёки: мол, дают они свои представления в Комморре, да и последователи Арлекина в этом вертепе имеются. Неявные намёки, но есть. И ежели в вопросах демонов риллиетан (самоназвание остроухих арлекинов) и их смеющийся патрон и вправду союзники Инквизиции, то вот с остальным возникают закономерные сомнения.

      Впрочем, это вопросы теории, а мне нужна была практика. Так что отловил я Его Почтенство, Лорда-Инквизитора Максимуса, да и начал его тиранить. На тему: “надо мне в Паутине оказаться”. На вопросы “зачем” мужественно и понятно отвечал “надом”. И, по-моему, просто задолбал бывшего наставника, поскольку портал мне отжалели. А я, в тестовой лаборатории, отправив предварительно Кристину на Гнев (последний, до обретения моей воплощённой Амбиции, оставался базой для меня и моих людей. И обезьянуса), активировал ксенотех. Ну и влез в портал.

      Выход был в этаком коридоре из “голубого светящегося тумана”. Коридор в одну сторону длился, в сторону противоположную от одной — смыкался, сходя на конус. Последнее было и в описании: пузырь, в который вёл конкретный портал, был разрушен.

      Поводил я жалом своим любопытным по сторонам, потребил свет и ветер, да и “материю” псионикой. И вышла такая картина: эта паутина и впрямь промежуточное состояние. То есть, играть со светом и ветром я мог и в материуме, вот только нужно было его наличие, пробой в эмпиреи. А тут, пусть гораздо тяжелее, чем в нормальном навигационном пространстве (на последнем я хмыкнул, поскольку воспринимал навигационный варп, место ужаса и угасания не только людей, но и демонов, как самое безопасное место. Этакую точку максимального могуйства себя любимого). А в Паутине, со скрипом, но лёгенький сквознячок и слабое мерцание пронизывало всё. И отдавало мятой и сталью. Ну и подвластно мне было, хотя что с ним делать — я не представлял. На луч хаоса мне надо было перерабатывать его с час, не менее.

      А вот псионика получила просто чудовищный буст. Собственно, я себя смог оторвать от поверхности тумана своим жалким телекинезом. На миллиметры, но как-то неуютно стало от возможного могущества друкари в Комморре. Впрочем, псионика — далеко не всемогущая дисциплина, вне зависимости от силы, с массой ограничений. Но, тем не менее, для паутинных садистов это чудовищное усиление.

      Хотя, несколько успокоил себя я, возможно, что это лично моё свойство. Ну, скажем так, надежда на подобное есть. Да и если мои смутные планы воплотятся, войну воевать мне не надо будет. И без меня найдётся кому, заключил я.

      И стал я потихоньку, благо, немного света и ветра было, колебать варп и транслировать в него желание “найти себя”. Что получилось, пусть и не сразу. А найдя “себя”, точнее отклик в виде своего света и ветра, я начал его призывать.

     — Это Паутина, Терентий? — начала оглядываться Кристина, материализовавшаяся в паре метров от меня.

     — Она самая, — подтвердил я. — Как прошёл переход, были ли сложности?

     — С переходом нет, наверное, вышло проще, чем в имматериум. — задумчиво ответила тереньтетка. — Скорее, пришлось приложить усилия, чтобы не провалиться глубже. Не знаю, как точнее сказать.

     — Я понял тебя, — ответил понятливый я. — Так, ключевые вопросы: как тут себя ведут твои силы? Сколь тяжело тебе явиться, сколь велика масса и объем объекта, который ты сможешь с собой пронести?

     — Силы, — создала Кристина огненную звезду. — Почти не отличается от материума. Возможно, чуть легче создать пробой, но незначительно, — отметила она. — Явиться не тяжело, я думаю, что если выложусь, то смогу перенести несколько тонн.

     — Прекрасно, — искренне порадовался я. — Значит выходим. Делать тут нам более нечего.

      Кристина на это только кивнула, так что вышли мы уже в Крепости, на тренировочной площадке. Как я и ожидал, на явление в Крепости посетителя, не прошедшего вратами, явились аж четвёрка серых рыцарей с коллегой из Ордо Еретикус. Впрочем, на слова "эксперимент, изучаем" они отреагировали адекватно, не став нас с Кристиной жечь огнём, а лишь обошлись четвертью часа церебрального коитуса, причем непосредственно со мной.

      Столь малое время было вызвано тем, что я проявил себя абсолютно асексуальным партнёром. А именно, с похерчелом, ровным тоном, десятки раз вопрошал, что конкретно я нарушил, ну и где написано (а если и написано, то какого варпа я это должен выполнять), что мне нельзя проводить в Крепости эксперименты с телепортацией. Ну и нимбом на коллегу ритмично, в такт своему речитативу мигал, не без этого.

      Серые вообще ограничились покачиванием шлемов, а вот коллега попался упорный, но занудные вопросы и цветомузыка утомили и его. Так что, в итоге, он просто попросил, чтобы о дальнейших, если они будут, экспериментах с телепортацией, я извещал службу безопасности Крепости.

      Не став говниться, я пообещал последнее с чистой совестью, даже не стал скрывать метод перехода. Благо, сильные псайкеры могли телепортироваться через имматериум, ну а при маяке, очевидно, и в Паутину.

      Так что, невзирая на неудавшийся церебральный секс, коллега уходил задумчивый и удовлетворенный. Ну а я, отыскав через сервитора, выдвинулся на встречу Максимусу. Потому как из пары дней, до прибытия судна за мной, первый день потихоньку истекал. А сделать надо было успеть кучу всего.

     — Максимус, есть у меня к тебе вопрос: к боестолкновению с эльдар подготовка идёт? — после приветствия поинтересовался я. — В смысле судов и армии?

     — Естественно, идёт, Тер. Думаешь, не справишься? — уточнил Максимус.

     — Варп знает, что у ушастых между ушами творится, — честно ответил я. — Но вопрос не в том. Есть ли сейчас в зоне досягаемости бомбардировочная авиация или атмосферно-пустотные челноки-бомбардировщики, последнее даже лучше?

     — Ну вообще — есть, — последовал ответ. — А зачем?

     — Разнести к демонам Комморру, — честно ответил я, на что Максимус поперхнулся кафом и уставился на меня с подозрением. — Нет, я не болен, — ответил я на незаданный вопрос. — Смотри, Вект захочет меня непременно и показательно покарать, как вышло с Сигизмундом, так?

     — Скорее всего, — выдал усач, смотря на меня диагностически.

     — Значит, до Комморры я доживу, причём доживу целым. А то обрубок избитый пытать сутками не выйдет, — развернул ответ я. — Соответственно, сегодня мы ставили эксперимент. Кристина меня прекрасно чувствует в Паутине и может ко мне телепортироваться. А учитывая, что она псайкер Бета плюс, то сможет прихватить с собой немалый вес.

     — Так, погоди, — засуетился Максимус. — То есть, ты хочешь, чтобы она навела на Комморру бомбардировщики?

     — Ну, скажем так, если есть возможность войти и выйти в Паутину в месте доступности Комморры. Не псайкеру, прыгающему через варп, а именно бомбардировочной авиации. Через маяк-портал или ещё как.

     — Теоретически, — задумался Максимус, — возможно. Но ты представляешь, сколько в Комморре друкари?

     — И что? — применил я универсальный убийцу споров. — НАМ на Паутину плевать. И использовать там, например, термоядерное оружие, нам Император не запрещает. Да, идти в пехотную атаку глупо… но зачем это вообще делать? Положим, вихревые торпеды там применять не стоит, а то откроем ещё одно Око Ужаса. Но мельта, или циклонные торпеды плюс оружие распада — милое дело. И я, на девяносто девять процентов уверен, что у садистов нет нормальной ПВО и боеготовой авиации. А пока они будут в себя приходить, приходить в себя станет некому, — изящно определил я.

     — Давай-ка изложи подробно и с деталями, что надумал, — нахмурился и пошевелил усами Максимус.

     — Итак, я уверен, что эльдар Йандена имеют связи с друкари, — начал я. — В самом посольстве меня не тронут, но вот после него, скорее всего, да. Я предполагаю, что на судно проникнет группа захвата.

     — Проникнет, — покивал Максимус. — Вот только на Булаве Инквизиции, ты его, кстати, видел, рота Серых Рыцарей, ассасины трёх храмов. Прибьют эту группу.

     — Но вот, предположим, не прибьют. И вот, хватают меня ушастые и тащат в Комморру Паутиной, — выдал я.

     — Бессознательного, — напомнил Максимус.

     — Аугментика от Джокаэро, — указал я на затылок. — Тело может спать. Но контролировать обстановку я смогу.

     — Кстати, а что обезьяны от тебя хотели? — вскинулся Максимус.

     — Аколит прилетел. Я их когда навещал — по плечу похлопал, — ответил я.

     — Мда, бывает, поздравляю, — задумчиво протянул собеседник.

     — Так вот, тащат Паутиной. Притаскивают в Комморру, Кристина… кстати, что она притащит в Паутину? — уточнил я.

     — Портальный маяк, — поморщился Максимус. — Теоретически возможно, но… надо готовиться. И ты понимаешь, что суда начнут бомбардировку сразу, как только появятся? Я понимаю причину, это достойно…

     — Да сейчас! — аж возмутился я. — Демона я вам помру!

     — И как? — резонно вопросил Максимус.

     — Кристина, варп, — оскалился я.

     — Ну тоже, такой себе вариант, — поморщился бывший наставник. — Хотя, с твоими способностями, может, и выход. А если не будет группы захвата?

     — А что, Вект отменил своё любезное приглашение? — ехидно еврействовал я, на что Максимус покачал головой. — Так что тут просто вопрос времени.

     — Авантюра, да и наличествующего количества авиации толком не хватит, чтобы нанести серьёзный урон. Хотя, — подмигнул он мне, — вопрос времени, — прикидывал Максимус. — Но если тянуть или атаковать малым числом, то друкари поднимут острокрылы и выйдет бессмысленное самоубийство, а не атака.

     — Ну, во-первых, время есть, пока дорога, переговоры. Попробую потянуть, если нужно. Кроме того, на кой нам уничтожать ВСЮ Комморру? Центральные башни. Плюс радиоактивное заражение, если бомбы погрязнее. Ещё заводы и производство, — уточнил я. — Тысяча бомб и…

     — И ни демона не сделает твоя тысяча, — ехидно фыркнул Максимус. — Ты, Тер, слабо представляешь размеры этой клоаки. Тут нужно не менее десятка тысяч торпед. Мельта и термоядерных, в этом случае ты прав, — задумчиво протянул он. — Циклонные и плазму просто нет смысла тратить, хотя и их можно. Пустотные бомбардировщики, — начал прикидывать он. — Проклятый варп, бомбардировщики смертниками будут! — скрипнул зубом он. — Хотя ещё подумаем, возможно, сервиторы, — задумался он. — Вот не мог ты раньше предложить? — обвинил он ни в чём не повинного меня.

     — Не мог, ты плохо слышишь из варпа, хотя я кричал, — съехидствовал я. — Кроме того, с ушастыми Йандена что, сроки встречи назначены? — уточнил я, и, судя по посветлевшему взгляду, попал в цель.

     — Нет, не назначены. Значит, время есть. Декада или даже две, — начал прикидывать он. — Мало, но успеем. А остроухие будут думать, что мы готовимся к войне с Йанден, возможно, поможет тебе в переговорах.

     — Да, ещё и остроухие эти, тоже забывать нельзя, — задумался я.

     — Варп с ними. Если мы нанесём Комморре ощутимый урон, то с Йанденом вопрос решится, вне зависимости от потерь. В конце концов, из Сегментума Солар запросим подмогу. Пришлют, никуда не денутся. — шевелил усами Максимус. — Так, Тер, ты точно уверен, что всё выйдет? — остро взглянул он на меня.

     — Если твой маяк можно доставить варп-порталом и если он сработает в Паутине — то уверен. Он будет на месте, ну а дальше… — развёл я руками.

     — Да, дальше всё зависит не от тебя. Ладно, Тер, пока побудь в Крепости. — вскинулся усач. — Буду собирать президиум Лордов-Инквизиторов, — выдал он. — Времени ни варпа нет, — пожаловался он мне и ускакал.

      Ну а я жестокосердно проигнорировал его завуалированную жалобу. Вообще, конечно, авантюра… Вот только друкари до меня, так или иначе, доберутся. У этих тварей тысячи лет было на совершенствование различных подлых уловок, в том числе тайного проникновении, отравления и прочего. Так что, либо вообще не вылезать из варпа и ни с кем не вступать в контакт, или до меня доберутся. Ну, положим, раз-другой отобьюсь. Так они начнут бить по ценному и дорогому для меня, да и статистика на их стороне.

      Так что, “Терентий наносит ответный удар”, хмыкнул я. Вообще, клоаку эту и вправду разнести надо. Дело для человечества весьма угодное и полезное. Понятно, что не все садисты сдохнут, но проредит их весьма и весьма чувствительно. А если удастся, мне или Кристине, место “запомнить” или маяк припрятать, так и через месяцок можно и визит нанести повторный. С бомбардировкой же, но и тем же Караулом Смерти. Да и подключить Ордена Астартес и Гвардию. Учинить тотальный ксеноцид, светло (потому что с нимбом) радовался я.

      Максимус же тем временем вздрючил лордствующих старый пней. Которые заносились по Крепости, как в юности. Проводили совещания, прикидки, обсуждения. Даже пришлось показать разок, что в Паутину Кристина может прыгнуть. Правда, несколько старых пней начали наглеть:

     — Вам, Терентий, необходимо оставить в Комморре замаскированный портал. Это требует Человечество и Инквизиция, — вещал престарелый лорд из Ордо Еретикус.

     — Нет, почтенный коллега, не необходимо. Под бомбардировкой торпедами я оставаться не буду. Если до меня никто не додумался до такого, в общем-то, тривиального деяния, то “Человечеству и Инквизиции необходимо”, — гундосо спародировал я краснеющего пердуна, — чтобы я продолжал думать головой.

     — Не такое уж и тривиальное решение, — отметил ещё один охотник на ведьм. — Впрочем, в этом случае и вправду удачно сложилось: обычно тех, кого Вект хочет запытать, ему приносят на блюдечке через часы. Но желательность фиксации Комморры высока, — сделал небывалое открытие Инквизитор.

     — Вообще-то, я сам это упомянул, — не без ехидства напомнил я. — Будет возможность — попробуем, а просто гробиться, да ещё и с маяком этим, без толку, у меня нет никакого желания.

      И так мы провели почти две недели, когда Инквизиторы носились, как в афедрон ужаленные, притом секретность была даже в рамках Ордена. Мало ли, кто из аколитов мог быть невольным информатором ушастых, например.

      Ну а через эти пятнадцать дней Максимус оповестил меня, что сколь возможно, подготовились. А авиация явится в течении четверти часа после появления маяка. А скорее всего — раньше.

      В общем, снабдили нас с Кристиной тремя пудовыми маяками. Тремя, очевидно, на тот случай, если мы один сломаем, один потеряем, несколько нервно пошутил я про себя.

      Всё же, невзирая на нужность, полезность, да и отсутствие альтернатив моей “сдаче в плен”, это деяние меня несколько нервировало. Остроухие садисты славились этим самым садизмом, на практику и оттачивание которого у них были тысячелетия. Так что, если что-то пойдёт не так — ждут меня недели безудержного веселья. И то, что я, возможно, от утери тела не помру, меня не слишком в данном разрезе успокаивает.

      Впрочем, вопрос это был не сиюминутный. Булаве, дредноуту Инквизиции, надо было двигать не менее недели, да и невзирая на мои комморрманские планы, надо было попробовать решить вопрос с Йанденом. Так что погрузился я в данные по конкретному сорту ушастых, ну, по крайней мере, сколько этих данных было.

      Кстати, довольно забавным был терминологический казус. Булава Инквизиции была, согласно флотской методологии, линейным кораблём, или линкором, времён Крестового Похода. Не раз подвергалась модернизации (или реставрации, учитывая стабильно пролюбивающих полимеры шестерёнок), и была мощна, живуча и огромна. Тут-то и крылась закавыка: корабли Имперского флота линейного класса были от восьми до дюжины километров. А Булава насчитывала семнадцать с метрами, отчего я, на чистом автомате, поименовал её дредноутом. И, собратья-инквизиторы меня вполне поняли, не став выискивать костыли-ОБЧР для увечного астартес.

      А вот флотские нет, так что пришлось обзывать Булаву линкором. Хотя была она, как ни крути, дредноутом, а флотские — дурачьё.

      А вот с Миром-Кораблём Йанденом выходила такая картина: население порядка двадцати миллионов. Что, прямо скажем, для малодетной и полудохлой ушастой расы чертовски много. Прочие Миры-Корабли были в среднем раза в два поменьше. Далее, эти конкретные ушастые, согласно известному Империуму, были не только самыми многочисленными, несли на своём Мире-Корыте несколько почитаемых ушастыми свячёных алтарей, но и были натуральными некромагами. Не книжными, с ордами скелетов, но близко к тому.

      Итак, как выглядит Мир-Корабль приличных ушастых (хотя, безусловно, подобное словосочетание — оксюморон):

      Есть центральный колодец душ, где дохлые остроухие прячутся от ответственности за свои деяния. Ну, прячутся и прячутся, всяко лучше, чем усиливать четвёртое, то ли становясь демонетками, то ли идя на прокорм. Соответственно, бултыхаются эти души в колодце, чем заняты — только они и знают.

      Но остроухие, в силу своей утончённой и возвышенной природы, дать мертвецам побыть спокойно таковыми не могут. Ну и пихают камни душ, с, соответственно, душами дохлых собратьев, в различную технику и оружие. Повышая характеристики последних и демонстрируя высокие моральные нормы и превосходство над прочими расами.

      В этом утончённом и высококультурном деянии замазаны все насельцы Миров-Кораблей, однако йанденчане отличились в этом плане просто феерически. Точных данных нет, но судя по всему, у них центрального камня душ, который колодец, просто нет. Или, если есть, он толком не задействован. То есть, практически все дохлые остроухие используются либо как части механизмов, либо как непосредственно бойцы, управляя искусственными телами. И выходит, что Йанден — Мир-Корабль, где ОСНОВНУЮ часть войск составляют мертвецы.

      Возможно, это и сделало его столь многочисленным. Поскольку прочие остроухие в боях худо-бедно помирали, причем, зачастую, немалыми количествами. А у некромагов умирали мертвецы, большей частью вновь подселяемые в технику и искусственные боевые тела.

      Всё это оправдывалось “тяжелыми временами” и прочим, насколько было известно Инквизиции. Но факт оставался фактом: самый большой по населению Мир-Корабль был с войском остроухих трупов.

      Далее, при всём при этом, с Империумом Йанден в прямые конфликты не вступал, даже было какое-то эпизодическое подобие торговли с Вольными Торговцами. Чётко был локализован нашим Сегментумом и, в целом, воспринимался без негатива. Конечно, если сравнивать с прочими остроухими: Йанден и вааагхи своей мертвечиной останавливал, да и до текущего инцидента не хамил столь нагло.

      А сейчас хамить стали, откровенно нарываясь на полноценную войну с Империумом. Непонятно, зачем и что они хотят получить. Например, есть тот же Мир-Корабль Биель-Тан, с идеологией агрессивного превосходства эльдар над всеми. Так они из паутины-то толком не вылазят. А когда вылазят — получают лещей просто феерических. У них население порядка пяти миллионов, например, чуть ли не меньшее среди всех Миров Кораблей.

      Ну, положим, ушастые Йандена хотят окончательно перебраться в Паутину. А перед этим “погромче хлопнуть дверью”. Теоретически — возможно, вот только ряд моментов вызывает сомнения. Во-первых, Йанден, за счёт количества, ни черта не самодостаточный Мир-Корабль. То есть, если бы эльдар жрали только переработку из чанов, был бы самодостаточный, но эстетам надо всякого вкусного и натурального. Собственно, чем наши Вольные Торговцы с ними и торгуют. А в то, что они всем миром в аскетизм ударились — верится очень слабо.

      А во-вторых, Империум подобного не простит, будет искать их Мир-Корабль и Паутине. И рейды проводить, а Йанден здоровый, неповоротливый. А астартес злые и шустрые.

      В общем, выходит какая-то неудобоваримая фигня. Не должны ушастые так себя вести, они сволочи, а не идиоты (сомнительное утверждение, но скажем так — не НАСТОЛЬКО идиоты). Но, невзирая на это, хамски себя так ведут. А значит, надо разбираться, логично заключил я.

      Ну а пока я шерстил библиотеку, вокруг моей персоны происходила всяческая суета. И да, как и говорил Максимус, вокруг меня суетились рота Серых Рыцарей, рота Караула Смерти и Рота Сестёр Битвы. Это, не считая того, что в округе прятались всяческие скрытники, чуть ли не в канализации и электропроводке.

      Всё это милитаристское богатство, насколько я понял, было “нормальной начинкой” Булавы, но похитить меня с этими орлами и вправду сложно. Даже появилась трусливая мыслишка не лезть в бутылку, а поселится на Булаве, где меня гарантированно никто не достанет. Впрочем, в себе я её задавил. Это не только неправильно и некрасиво, но и неинтересно.

      И вот, подготовившись как к переговорам, так и к возможному “похищению” после них, направился на “поговорить”. Место встречи было пустым безжизненным миром, явно сопряжённым с Паутиной, так как на переговоры после воплей астропатов Булавы явился ушастый в сопровождении дохлой свиты.

      Местом переговоров было древнее строение неизвестной расы. Этакая сторожка, которую поддерживали в герметичном состоянии, а что за раса — варп ведает. В имперском не стали бы встречаться ушастые, в поделке из психохости — мы. Ну а так выходило, что и мы, и ушастые в одинаково неудобной позе. Дипломатия, чтоб её, оглядывал я абсолютно лишённые острых углов внутренности сторожки.

      Со мной, нужно отметить, была только Кристина. Что если считать только живых — на одного больше, чем у ушастого.

      Его сопровождение было этакими конструктами из психокости, в доспехах противного и тощего, как все ушастые, вида. Некроконструкты, как они есть, судя по рукопашному оружию — призрачные клинки. Довольно неприятные противники, но довольно уязвимые перед псайкерством, особенно Кристины, отметил я. Впрочем, нам тут не войну воевать.

      Сам переговорщик был высоким, тощим и вообще эльдар. В доспехе, но шлем снял, явно, чтоб поразить меня собой. Поразил, куда деваться — мысль “пидарас какой-то” не покидала меня всё время переговоров. Которые начались весьма традиционно.

     — Что желают грязные мон’кей от благословенных Альдари? — пафосно, на своем птичьем языке вопросил ушастый.

     — Что грязные ушастые хотят от благословенного Империума Человечества, почему нападают? Не ищут ли они смерти во всеочищаюем огне? — высоким готиком продолжил я высокие переговоры.

      Ушастая сволочь, к его чести, краснеть не стал, да и морду свою противную удержал каменной. Но очами своими бледными повращал и их попучил. Немало меня порадовав.

     — Мы очищаем от грязи Империю Эльдар… — пафосно начал было вещать ушастый, и тут до меня дошло, что дело нечисто.

      Сколь бы заносчивыми, наглыми, тощими, ушастыми не были секс-андроиды, но в большинстве своём они не беспросветные идиоты. И начинать переговоры с оскорбления они не станут (просто ответил на оное, более чем уместно). А уж поминать “империю эльдар” — это вообще бред. Скорее сделать себя мишенью для шуточек и намёков, а не покичиться величием.

      Соответственно, со мной общается либо дурак набитый, либо юнец. А никак не “выражающий волю Мира-Корабля” ксенос. Собственно, прикидывал я, пока ушастый нес пургу о “величии и поругании”, мне его надо посылать и требовать нормального собеседника. Насколько остроухие вообще могут считаться нормальными, не без иронии уточнил я.

     — Не трать мое время, эльдар, и позови того, чьих прав и мудрости хватит для определения судьбы вашего Корабля-Мира, — перебил я ушастого, начиная ярко светиться.

      Отношение ксеносов к “Имперским святым” было очень разным, но вроде как получше, чем к остальным “грязным мон’кеям”. Неоднозначно, различалась в различных ситуациях, зависело от Мира-Корабля и кучи прочих параметров, но в среднем по популяции, так. Так что не помешает, логично рассудил я.

      Перебитый пару раз пробовал начать нести бред, но распахнутый рот захлопывал. Всё это с каменной рожей, но вытаращенными глазами, любуясь на цветомузыку в лице моей персоны. Довольно комичное и поднимающее настроение зрелище, отметил я.

      “Жди”, наконец бросил он, развернулся со своими трупами и растворился в Паутинном переходе. Ну, значит, я всё правильно понял, а неудача переговоров предыдущих нашла вполне возможное объяснение.

     — Ничего не понимаю, Терентий, — выдала Кристина, убедившись, что вокруг нет следящей гадости и прочего.

     — Смотри, я предполагаю, что на предыдущие переговоры прибывал такой же ушастый. То ли глупец, то ли юнец, непринципиально, — ответил я. — Соответственно, он не вёл переговоры, а оскорблял прибывших и изрекал бред. При этом, я думаю, что сказать: “мальчик, взрослых позови”, — озвучил я, на что Кристина хихикнула, — никто не догадался. Ну как же, древняя раса, переговоры, — махнул я рукой.

     — А вы? — поинтересовалась тереньтетка.

     — А я их не люблю, не уважаю и пиетета не испытываю, — выдал я. — Вижу, передо мной ушастый болван, вот и прошу предоставить болвана меньшего. Возможно, предыдущие переговорщики с этим эльдар и ругались, но не потребовали кого-то договороспособного. Не факт, что получится договориться, — уточнил я. — Но будут именно переговоры, а не бред о величии.

     — Понятно, — покивала Кристина.

      И, через полчаса ожидания, в сторожку ввалилась несколько более представительная делегация остроухих. Девица в платье, этаких ризах, с наляпанными украшениями из психокости, пара сопровождающих, очевидно воинов, в глухих шлемах без амбразур и всё тот же десяток мертвечины.

      Девица (а возраст эльдар определить на глаз было практически невозможно) эманировала в свете и ветре как неслабый псайкер. Впрочем, до Кристины не дотягивала и на секунду прищурилась на мою тереньтетку.

     — Видящие Мра-Корабля Йанден приветствуют Инквизитора, — выдала ушастая на высоком готике, довольно мелодичным, стоит признать, голосом. — Что привело вас к нам?

      Вообще, назвать эльдар “красивыми” было нельзя. Человекоподобны, несколько “анимэшны” и… не знаю, как сказать, было в них что-то неуловимо животное. Вообще, если рассмотреть эльдар непредвзято, то выглядели они именно как секс-андроиды, игрушки, потворствующие нескольким ярко выраженным фетишам, причём именно человеков. Что как подтверждает мои теории насчёт самих ушастых, так и насчёт природы древних, отметил я.

      А так — два метра ростом, рыжая до красноты., с ярко-зелёными глазами и курносым носом. Треугольное лицо, мраморно-белая кожа, узор на физиономии — то ли татуаж, то ли косметика, непонятно. Но в целом — я б вдул. Если бы она не была противным ксеносом, а у меня не было бы поле невдутое, в лице Кристины.

     — Приветствую, Видящая, — ответствовал я. — Привёл меня назревающий между Империумом Человечества и вашим Миром-Кораблём конфликт. Способный исключительно порадовать наших общих врагов, а ныне не нужный ни нам, ни вам.

     — Конфликт? — вскинула она бровку. — И с чего мон… люди, — явно намеренно “оговорилась” она, — Желают войны? До нас доходили сведения о наращивании военного присутствия…

     — Вы издеваетесь? — по-доброму улыбнулся я, ответом на что был задранный нос и лёгкое покачивание головой. — Так, хорошо. Рассказываю, как видит Империум сложившуюся ситуацию. На торговом маршруте “звёздные специи”, в районе разветвления варп-потока пребывают пираты вашего Мира-Корабля…

     — Отщепенцы, не имеющие к альдари и Йандену отношения! — нагло перебила меня остроухая.

     — Ну да, отщепенцы, — хмыкнул я. — И не вернуться они на Йанден никогда, а что отдыхают между набегами — так это всем кажется, — на что ушастая морду держала каменной. — Итак, торговцы отбиваются от ваших пиратов, — продолжил я. — И вот, когда один из торговцев успешно отбился, уничтожив отщепенцев и гнусных пиратов, ваши вооружённые силы его уничтожили. А Мир-Корабль курсирует в районе пути звёздных специй.

     — Вы издеваетесь? — явно спародировала меня ушастая, на что я приподнял бровь. — Хорошо, как альдари видят ситуацию. На судно эльдар. МИРНОЕ судно, напал ваш торговец. Разрушил, часть экипажа захватил и надругался.

     — Что, не понравилось? — ехидно откомментировал я, но был прерван резким жестом.

     — Да, мы погнались за бандитом, освободили пленных. И теперь вы, Инквизитор, утверждаете, что МЫ желаем войны? — гневно уставилась на меня ксеносиха.

     — Так, точки зрения друг друга мы выслушали, — ровно начал я. — Давайте разбираться. То есть, вы утверждаете, что торговец “Сень Касифона” сам, неспровоцированно и без причины напал на корабль эльдар? — вопросил я, на что видящая слегка заметно дёрнулась, даже не телом, а в свете и ветре.

      А я вогнал сознание в сопроцессор, судорожно обдумывая варианты и возможности. В итоге пришел к логичному умозаключению, оскалился и после секундной паузы продолжил.

     — Ясно. Вы знаете, видящая, я вам верю, что один, из минимум двух кораблей эльдар, был мирным. Не нападал на торговцев, да. Просто наблюдал за охотой на “недоразвитых”, — злобно оскалился я. — И да, наш торговец совершил ужасное преступление, — покачал я головой.

     — Он напал на мирный корабль, — ровно ответила ушастая, подтверждая мои умозаключения.

     — И за свою “ужасную ошибку” — сочился я ядовым сарказмом. — Поплатился. Империум человечества не имеет претензий к Миру-Кораблю Йанден в данном, конкретном инциденте, — внутренне передёрнувшись, выдал я. — Однако, ваш Мир-Корабль более года курсирует в районе торгового пути. Присутствие массы ваших кораблей, продолжающиеся пиратские нападения, — обвиняюще выдал я.

     — Мы торгуем, — надменно выдала ксеносиха. — Если вы, Инквизитор, знаете, как можно сделать это без кораблей и личного присутствия, — ядово и саркастично выдала собеседница. — То эльдар будут вам очень признательны, если вы откроете тайну “как”.

     — И ваш посланник за год об этом сказать не удосужился? — осведомился я, на что ответом была надменная физиономия и ощутимое удивление в свете и ветре. — Давайте так, — решил я, отдав сервочерепу команду продемонстрировать голограмму беседы с предыдущим ушастым.

      Видящая на голограмму смотрела глазами анимешными, морду держала ровно, но в свете и ветре плескалось удивление, и начал зарождаться гнев.

     — Это недоразумение, — бросила она.

     — И всех предыдущих посланников встречало “это недоразумение”, — предположил я, а поджатые губы были мне ответом. — Ну, значит, разберитесь в своём… — выдержал я хорошую паузу, чтоб даже до остроухой дошло, что я имею в виду. — Недоразумении. И после поговорим как разумные разумные, — подытожил я.

     — Завтра на рассвете, — бросила ксеносиха. — Сараса, ясновидящая Мира-Корабля Йанден, — выдала она.

     — Терентий Алумус, Инквизитор Священной Инквизиции Империума Человечества, — ответно представился и я, кивнув на срок следующей встречи.

      Так-с, рассуждал я уже на Булаве. Значит, тот придурочный юнец, что нас встречал, явно провоцировал конфликт. Причём, похоже, не представляя весь Мир-Корабль, а то и только себя.

      Последнее мне позволили утверждать доклады астропатов, связавшихся со всеми доступными торговцами. И да, ушастые скупали продовольствие (деликатесы, если быть точным) взамен на свои поделки.

      А вот с чего он (или некая группа) этим занимался? Провоцировать войну с Империумом? Ну так явное остроухое самоубийство. Хотя, Слаанеш их, ксеносов противных, знает. В их сектах и объединениях даже Инквизиция разбирается весьма поверхностно. Может, и есть какая группа, “за объединение всех ушастых в Паутине”, например. Ну и естественно “повержение Империума и грязных мон’кеев” всеми вместе. Бред, конечно, но всяких советов, кабалов и прочей пакости у эльдар чуть ли не столько же, сколько их самих.

      На рассвете, в сторожке, пребывали всё те же, всё там же. Физиономия у ксеносихи была всё так же надменна, но начала она разговор с извинений. Ну, насколько ушастым вообще было это доступно.

     — Совет Видящих Йандена выражает свои сожаления о недостойном поведении своего посланника, — выдала она. — Сей эльдар потерял близкого от рук вашего вольного торговца и скорбь помрачила его разум, — расщедрилась она на пояснения.

      По моему — врала, ну да не суть. То, что какой-то придурок вызвался “общаться с низшими”, а “возвышенные” и “занятые” остроухие только порадовались — верю. А вот причины… ну, может быть, конечно, но не верю. Впрочем, к делу моё неверие отношения не имеет.

     — Из вами сказанного, я могу сделать вывод, что Мир-Корабль Йанден не имеет намерения развязать конфликт с Империумом Человечества? — официально полюбопытствовал я.

     — Не имеет, — подтвердила видящая.

     — В таком случае, как его представитель, я повторно уведомлю, что Империум Человечества рассматривает инцидент с торговцем “Сень Касифона” закрытым, без взаимных претензий, — на что ушастая кивнула. — Однако, возникают вопросы, Империум беспокоящие. А именно, во-первых, вы уменьшите своё военное присутствие. Торговать — торгуйте, дело и право ваше. Но столь большое количество военных кораблей вам для этого не нужно, — отметил я. — Во-вторых, с сего момента, Империум официально заявляет, что в случае нападения судна эльдар на человеческий корабль, все, подчёркиваю, все суда эльдар, находящиеся в системе или обозримом пространстве, не напавшие на пирата, “изгнанника и отщепенца”, как вы их называете, — оскалился я, — будут восприниматься как пособники и подельники пирата. Судно, их уничтожившее, будет признаваться Империумом поступившим правильно и верно. А месть за уничтожение пособников и подельников будет интерпретирована как неспровоцированная агрессия, — подытожил я.

     — Ни один Мир-Корабль не пойдёт на такое! — гневно выдала видящая.

     — Значит, война, — равнодушно пожал я плечами. — Империум не интересуют ваши проблемы, как и вас — проблемы Империума. Говорите, что ваши пираты “изгои и отщепенцы” — поступайте соответственно вашим словам. Не хотите их уничтожать — выходите из системы. Повторяю, судно, эльдар, находящееся в радиусе системы, в момент нападения пиратами-эльдар объявляется пиратом, кроме случая нападения на агрессора.

     — Я не могу вам на это ответить, — скрежетнула зубом видящая.

     — А это не вопрос и не предложение. — улыбнулся я. — Это предупреждение, Видящая Сараса, ответа не требующее. А как вы на него отреагируете, Империуму да и мне…неважно, — выдержав хорошую паузу, подытожил я.

     — Я поставлю Совет Видящих в известность, Инквизитор Терентий, — процедила ксеносиха. — Есть ли у вас ещё вопросы, требующие обсуждения?

     — Нет, Видящая, прощайте, — послал я ушастую подальше.

     — Прощайте, Инквизитор, — послала меня туда же ушастая.

      Хм, вообще, по уму, рассуждал я, надо бы всю эту ксенопакость извести. Ну, или поставить на предназначенное им место: обслуги и секретарей. Если разобраться, то невзирая на некоторую помощь, ушастые откровенно паразитируют на Империуме. И не только и не столько в пропитании дело.

      Просто Империум сдерживает распространение орков, которые давно бы заселили всю галактику. Демонов, которые эльфятину очень уважают, не только четвёртое точит зуб на нямку. В общем, не будь Империума, ушастые просуществуют пару лет. Ровно столько, сколько понадобится шаманам орков с одной стороны и демоническим легионам с другой на то, чтобы вскрыть Паутину и проникнуть туда.

      И ведь наглеют, секс-андроиды взбунтовавшиеся! А ведь даже если опустить момент, что они во всём виноваты (чего опускать нельзя, а надо постоянно припоминать), то само существование ушастых связано с людьми. И это паразитизм, как ни крути, а никак не симбиоз. Впрочем, рассуждение это теоретические: у Империума нет свободных возможностей и ресурсов загонять остроухих под шконку. Точнее есть, но пока будут усмирять эльдар. погибнут от вааагхов и падут в варп тысячи, если не десятки тысяч Миров.

      Не самоубийственно, но глупо. Хотя, возможно, имеет смысл. Но точно не в текущий временной период.

      Тем временем, ко мне, расположившемуся в апартаментах на Булаве, вошёл служитель и поставил на столик бутыль с амасеком. Значит, пора, мысленно вздохнул я. Это был “условный сигнал”, что группа друкари обнаружена и на судне. Ну и, как и предполагалось, их не трогают. А мне предстоит “подвиг”, мать его. И не хочется-то как, в очередной раз заныла моя ленивая задница, ища возможность “откосить”.

     — Кристина, сходи потренируйся, — бросил я, откупоривая бутыль и смиряясь с неизбежным.

     — А… По слову вашему, Терентий, — ответила девчонка, покидая апартаменты.

      А я, с бокалом амасека, вогнал сознание в сопроцессор и стал отслеживать свет и ветер. Ни астартес, ни ассасинов в округе не было, они, согласно оговоренного, охраняли ангары и прочие важные и нужные места. Ну, “глупые мон’кеи”, куда деваться, сыронизировал я, фиксируя тройку посторонних. Они аккуратно двигали, пропустив Кристину мимо, по коридору.

      Ну, значит будем рисовать картину “Последний день Комморры”, прикидывал я. И, надеюсь, эти придурки меня не прибьют на месте, а то будет совсем обидно.

     

     Наблюдая за крайне медленно передвигающимися фигурами, я рассуждал. Точнее, занимался интеллектуальным онанизмом, но небезынтересным (хотя и напрягающим). Да и делать мне в субъективно растянутом времени больше было нечего.

     Итак, невзирая на подготовку, был возможен расклад, в котором я бы звал Кристину и кричал алярм раньше попадания в Паутину. А именно, если бы из меня при “захвате” начали выдёргивать сопроцессор. Калечащие и увечащие методы иммобилизации были, конечно, неприятны, но вполне терпимы. Вылечусь, если что. А вот потеря сознания была категорически недопустима, и дело тут не в явно редкой даже для обезьянусов приблудине-сопроцессоре.

     А дело в том, что Вект был не идиотом. Более того, ходили слухи, что предыдущих хозяев Комморры он вырезал с помощью астартес, проведённых им же примерно так же, как намеревался сделать я. Причём, слухи эти ходили среди самих друкари, а если кто-то в Империуме и был в курсе, то не признавался. Соответственно, Инквизиция точно не знала, сколь слухи правдивы. Однако, если группа по мою голову направлена непосредственно от Векта, то в Паутину они вернутся не просто, а непосредственно во дворец этого типа. И вот тут крылась немалая опасность. Потому как связь нашу с Кристиной известные средства не перекрывали, но, во-первых, это “известные”. Во-вторых, если группа захвата с вырыванием сопроцессора возиться будет вряд ли — это либо время, либо весьма высокая вероятность меня прибить — то во дворце с мастерами работы по плоти (навострились, садюги!) он просуществует во мне менее минуты.

     

     Вообще, сама ситуация с Комморрой выглядела как противостояние тайных возможностей меня и Векта. Из разряда “кто кого переобманет”. Даже при том, что, по моему мнению, в “игру” играю только я. Да и не только Вект мог участвовать в этой “игре”.

     В качестве простейшего примера "лишних" фигурантов: те же ушастые Йандена могли меня сознательно “сдать”. Как “по-братски”, предоставив меня друкари — что вряд ли, но всё-таки возможно. Так, например, напророчив своими гадскими видящими, решили сделать гадость. Причём тут как возможность “нагадить мон’кеям”, оставшись чистенькими, так и “нагадить садюженкам”, опять же, будучи "не при делах".

     

     Впрочем, четвёртое бы пока, с эльдарами корабельными. Да и мои рассуждения об “Вект всё знает, и мне безоговорочный и окончательный плохо”, сейчас, в сопроцессоре, в прямой видимости группы захвата, чертовски своевременны, не без иронии отметил я. А если по делу: Вект назначил за нас с Сигизмундом немалую награду. Что, если предположить, что он посылает “своих” остроухих, довольно нерационально. Ну и тот факт, что эти придурки припёрлись на Булаву — немалый показатель. Их реально “ведут” и, если бы у нас была такая цель, они бы давно были мертвы или в допросной.

     Соответственно, наиболее вероятно, что троица, приближающаяся к моей каюте, максимум, какие-то кабалиты, а то и просто “вольные” наёмники с Комморры. Соответственно, высоковероятно, что после моей иммобилизации они попадут не в дворец Векта, да даже не в резиденцию кабала, а в Комморру “просто”.

     

     А пока я рассуждал, похитители приблизились к двери и… слов нет, вышибли её! Не хитро вскрыли. Не закинули какую-нибудь отраву сонную, нет. Тупо выбили дверь, отчего я чуть не убил себя челодланью. Да будь я даже таким придурком, как они меня считают, я бы их сейчас и похоронил, мысленно вздохнул я.

     Ладно, четвёртое с ними, подумал я, кинул в нападающих бутылкой амасека (хоть не попал, увернулись, а то бы точно убился челодланью!) Нападающие довольно шустро подковыляли к моей персоне, дали по шее и воткнули туда же шприц с парализатором. Мерзеньким, отметил я в сопроцессоре — обратный отклик от тела шёл на уровне информации, которую я мог воспринимать именно как “знание”, не чувствуя. Но принцип парализации был весьма нестандартен и гадок. А именно, периферийная нервная система выдавала хаотические сигналы в широком диапазоне, в основном болевого толка.

     

     А деятели эти принялись довольно сноровисто меня разоблачать, общаясь на довольно ломанном варианте эльдарского. Сетовали, что непонятно где инсигния (да щаз, мысленно возмутился я, всё ценное и нужное у Кристины. Не хватало ещё этим придуркам мои сокровища лапать!), убого глумились, что я не так крут, как они думали, отчего я вновь вынужден был бороться с челодланью.

     Наконец, избавив мою персону от всего, включая одежду, одна из фигур проверила меня явной псионикой и удовлетворённо кивнула подельникам.

     

     — Точно всё в порядке, и он в сознании? — бесполо и невыразительно проскрипел один из придурков.

     — Точно, — ответила фигура псионящая.

     — Асдрубаэль Вект ждёт тебя в гости, мон’кей, — прошипела мне на ухо третья фигура. — Наслаждайся ожиданием, — идиотски захихикала она.

     

     Спешу и падаю, мысленно откомментировал я, пока меня заворачивали в какую-то противную материю, явно оказывающую препятствие движению света и ветра. Недостаточно, чтобы помешать мне призвать Кристину или вызвать луч хаоса, но обычному псайкеру крайне неприятная. Ноктилитовое что-то, скорее всего, но прибрать к рукам и разобраться надо, потому как в качестве маскировки от псайкеров эта ткань подходит идеально.

     

     Через несколько секунд одна из фигур закинула меня на плечо, они сблизились и совершили “полу-варп переход”, оказавшись в Паутине, и судя по свету и ветру, да и ритмичному покачиванию, почесали куда-то, подозреваю, в сторону Комморры. Сказать точнее я не мог, потому как противная ткань весьма ограничивала мои сенсорные возможности, хорошо, что не возможности связи, с облегчением заключил я, почувствовав Кристину. А пока я думал, звать тереньтетку прямо сейчас, или чуть-чуть подождать, мои носильщики приблизились к паре каких-то типов, которые потыкали в меня псионикой.

     

     — Кто там? — раздался вопрос, противным и высоким голосом.

     — Новый раб, — проскрипела одна из несущих меня фигур. — Заказ от Расколотого глаза.

     — Ну и развалина с ним, — с нотками опасения выдал противный. — Платите за проход.

     

     Видимо, это было стандартным делом, так как один из сопровождающих что-то передал. И повлекли меня далее, а я судорожно думал. Итак, тащат меня, судя по всему, от коридора Паутины к центральной Комморре. С одной стороны — удачно, но есть одно “но”. А именно, ангары с авиацией друкари расставлены как раз по периметру. Есть что-то в центре, но мелочи. При этом, основная часть тут.

     И, соответственно, если призвать Кристину здесь, то вызов бомбардировщиков пройдёт над ангарами ушастых садистов. Во-первых, сокращая время их ответного удара. А, во-вторых, давая им на это время: бомбардировщикам придётся ориентироваться и выходить к центральной Комморре, что с их скоростями и недолго, но далеко не мгновенно.

     

     В идеале, активировать маяк надо над дворцом Векта, чтоб авиация наносила удар от него, расширяющимся кругом. Но это слишком высокий риск. Кроме того, мы сейчас на периферии, и возможность припрятать один маяк будет, а вероятность, что его найдут, повышается с приближением к центру. Как и опасность для нас с Кристиной: если на периферии мы сможем даже полюбоваться бомбардировкой, пусть недолго, то из центра надо будет выбираться в варп мгновенно, тотчас после активации маяка.

     

     Впрочем, после обдумывания вариантов решил я — возможность схоронить маяк и отсутствие в округе сильных и организованных садюг перевешивает. Вообще, в идеале, об авторе сего перформанса ушастые и не узнают, если повезёт. Ну а после того, как Вект сдохнет (были такие надежды), остроухим обитателям радиоактивных пустошей станет не до меня.

     И, даже если не сдохнет, дел у него и без моей скромной персоны будет тьма. До второго визита на припрятанный маяк, ехидно порадовался я, оглашая свет и ветер призывом.

     

     Тереньтетка явилась буквально в секунду, причём действовала отрадно грамотно и быстро. Не “жгла огнём”, с перерасходами энергии имматериума и иллюминацией на всю Коммору, а явно работала биомантией, устроив то ли инсульт, то ли ещё какую летальную пакость двум похитителем. Третий, правда, помирать от псайкерства отказался, но, судя по жесту, Кристина разрядила в него лазжезл. После чего варп-иммунный обиделся и помер.

     

     И начала ткань на мне разматываться, а девчонка меня всячески проверять и нахлобучивать доспех. Правда, хоть от пакости она меня почистила, остаточные явления в виде немоты и фактической беспомощности тела остались. Впрочем, была моя тушка уже в доспехе, с ним сопряжена, ну а функции движения в нём так и так выполняли приводы и синтетические мышцы.

     

     — Маяки? — полюбопытствовал я через свет и ветер, чтобы не тратить время, и так сопроцессор взял на себя функции прямохождения и движения.

     

     На вопрос Кристина продемонстрировала три контейнера с озвученными маяками. Ну а я стал оглядываться и прикидывать. Итак, стояли мы на какой-то пустоши типа свалки, на тропинке. В окрестностях живых не было, в нас пальцами не тыкали и про слуг трупа-на-троне никто не орал.

     А как вокруг, так и прямо по курсу возвышались какие-то лютые, повышенной поганости небоскрёбы. Поганость последних заключалась в дикой архитектуре, бесконечных заострённых, выполненных в виде шипов башенок, покрывающих здания. Где можно и где нельзя, довольно дурацкая и неприятная архитектура. Причём, если нас окружали здания явно разрушающиеся, с обломанными “шипами”, то ближе к центру они становились целыми и ещё более противными. Насколько это вообще можно было увидеть с нашего места.

     

     Огляделся, прикинул, ну и ткнул в одну из гор мусора, на свалке нашего пребывания.

     

     — Маяк помести под мусор. Обрушь эту гору на него, — оттранслировал я Кристине, на что девчонка кивнула и совершила двойной прыжок через варп, оставив контейнер в указанном месте.

     — Как вы, Терентий? — поинтересовалась она.

     — Сносно, Кристина, — ответил я, любуюсь рушащейся грудой мусора. — Тело, правда, не слушается. Но, думаю, что это шок от препарата.

     — Простите, я ещё не умею… — начала было винится тереньтетка, но я её прервал.

     — Ты и так сделала более, чем смог кто бы то ни было, ты умница, — отправил я потоки света и ветра с эмоциями одобрения и довольства. — А теперь надо решить, где активировать маяк.

     — Тут? — сходу предложила Кристина. — Хотя да, тут ангары и до центра минимум минута, — сама себя одёрнула она.

     — Ну да, идеальным было бы вообще активировать маяк во дворце Векта, но у меня желания попадать в его руки даже на секунду нет, — ответил я.

     — И правильно, не нужно вам это, — авторитетно выдала подруга. — Я могу портировать маяк, но нужно осмотреться.

     — Уверена? — уточнил я, а после кивка продолжил. — И не геройствуй, категорически запрещаю! Чувствуешь что-то не так — тут же ко мне, активируем маяк и уходим в варп.

     — По слову вашему, Терентий, — отозвалась явно довольная заботой Кристина и скрылась в варп-переходе.

     

     Через секунду появилась, и сделала так не менее десятка раз, заставив меня несколько понервничать. Хотя, учитывая, что сознание у меня было в сопроцессоре, все эти прыжки заняли не более десятка секунд объективного времени.

     

     — Очень большое место, Терентий, — остановилась она после десятого прыжка. — Но центральную башню, самую большую, я нашла. Размещу и активирую маяк там. Вот только, — полыхнула она в свете и ветре некоторой растерянностью, — я что-то почувствовала, но не могу понять что.

     — Опасность? Агрессию? Тебя заметили? — сходу уточнил я.

     — Наверное — нет, — задумчиво отмыслеэмоционировала Кристина. — Место просто странное, наверное пока…

     

     И замолчала. И замерла. А свет и ветер вокруг нас сплёлся в какой-то странный и чертовски сложный кокон, в радиусе, наверное, полукилометра. И внутри него варп и материум просто замерли. Я мыслить продолжал, но явно не мог двигаться, да и сопроцессор просто ощущалось, как натужно гудел, стараясь ускориться.

     Хреново, констатировал я и начал, потихоньку, рвать узор света и ветра колдунства “временной остановки”, в которой мы оказались. Начав, естественно, со своего сопроцессора и башки. Решив что время, в итоге, на этом только выиграю.

     

     Ажурный узор поддавался, но с явным трудом. Структура света и ветра этого колдунства была чертовски прочной и плотной, я с таким не сталкивался ещё ни разу. Вообще, нас уже и убивать должны были, раз уж заметили, но чего-то не убивали. Странно, констатировал я, распутывая и рвя узоры. А в итоге решил попробовать их поглотить, что вышло на удивление просто, по крайней мере, в месте моей локализации.

     Нужно отметить, эффект был ближе к поглощению травы имматериума, нежели молельного варпа. Живое демоническое колдунство, несколько обескураженно констатировал я, продолжая поглощать и переваривать эту странность.

     

     И вот, в процессе моего сюрреалистической трапезы, раздались… шаги. А к нам, застывшим в остановленном времени топала по тропинке, на своих двоих, фигура. Явно тщащаяся казаться смешной, но ни хера у неё смешно не выходило. Была эта фигура страшной, недаром клоунов относят к одной из самых ужасающих вещей.

     А ещё у ксеносов ни черта нет вкуса, растерянно констатировал я, смотря на красно-рыжий кудрявый ирокез, возвышающийся над оскаленной в вечной улыбке белёной мордой. И ухи острые, старался успокоить себя я.

     

     Успокоить, потому что то, что к нам телепалось, не было эльдар. Это был демонхост или аватар. И сучность, аватаризировавшая этого ушастого, была столь сильна, что воображение света и ветра в ней чувствовалось чуть ли не “плотнее”, чем материум. И да, мог это быть только Цегорах, ушастый шут, последний из эльдарского божественного пантеона, не сожранный четвёртой.

     Называли его в книгах “слабейшей из ныне существующих божествественной варп-сущностью”, но ни черта мне он таковым не виделся. Мысли, воля и воображения триллионов на протяжении сотен тысяч лет, сжатые до фактически материального состояния.

     

     И помимо мурашек по сопроцессору, вызывал у меня этот тип желание… его поглотить. Он не был столь мерзким, как проявления четвёрки. Вызывающих тошноту и желание избавиться от пакости, а никак не питаться. А сожрать это может быть небесполезно… и смешно, оценил я обуревающую меня бурю эмоций и желаний.

     А пока я боролся с ужасом и бредовыми порывами, Аватар дотопал до нас, остановился перед застывшей в воздухе Кристиной, проигнорировав меня, не бросив не только взгляд, но даже не послав и эманации варпа. Склонил свою украшенную ирокезом башку к одному, а потом к другому плечу, разглядывая Кристину, пожал плечами и отвёл назад свою граблю, явно с нехорошими намерениями.

     

     — Она моя!!! — бросил я в сторону остроухого хамла заряженный эмоциями поток света и ветра, по плотности пусть и не дотягивающий до луча хаоса, но достаточный, чтоб откинуть типа на метр.

     

     Последний очень “комично” кувыркнулся и уставил на меня свои буркалы.

     

     — Хто тут?! — отмыслеэмоционировал он, точнее, послал в мою сторону потоки света и ветра, со схожим информационно-эмциональным наполнением.

     — Очень смешно, Цегорах, — отмыслеэмоционировал я.

     — Очень, — покивал арлекин, посылая в мой адрес свет и ветер, который я тут же рвал в клочья. — Анафема? Нет, не он, — бормотал он, бегая глазам по обрывкам варпа. — Ещё один чужой, — констатировал он.

     

     Вообще, назвать “речью” обмен образами в свете и ветре было нельзя. Это были именно мысли, образы и эмоции. Например, с джокаэро у меня ни черта не выходило сносной понятийной коммуникации, так что общались мы с обезьянусами визуально-эмоциональными образами. А в текущем случае понятийный аппарат был явно близок друг другу, соответственно, была возможность соотносить мыслеобразы со словами. И “чужой” у собеседника выходил не в смысле похожий на член негра организм, образ художника-извращенца, а “чуждый, нездешний”. Что было вполне эквивалентно обращению ко мне аватара.

     

     — Что тебе надо в Комморре, Чужой? — полюбопытствовал арлекин.

     — Я — человек, — для начала расставил я точки над “ё”.

     — Мон’кей, конечно, — фыркнул Цегорах. — Смешно, — одобрил он. — Первый тоже говорил, что он человек. Или ты — он и есть? — прищурился в мой адрес Шут, посылая еще поток света и ветра, который постигла судьба предыдущего. — Ладно, мне не нужны ваши тайны, они не смешные, — явно врал остроухий божок. — Зачем ты здесь, зачем привёл демона? — требовательно уставился он на меня.

     — А она имеет отношение к Слаанеш? — невинно поинтересовался я, вызвав колебания варпа, тут же порванные, на что Шут явственно поморщился.

     — Не имеет, — констатировал он, уже с некоторым раздражением уставился он на меня, ожидая ответа.

     — Меня привёл сюда Вект, — решил я не выделываться. — Он объявил на меня охоту, и я, с компанией, решил последовать его любезному приглашению.

     — Асдрубаэль, — почти пропел шут, а рожа тела ушастого улыбнулось ещё шире, хотя, казалось, это невозможно. — Хорошо, забирай. Он нарушил договор. Но ты не тронешь других эльдар, — заявил он.

     — Не смешно, — послал я мыслеформу оскала. — Я — человек. А твои тёмные прародители задолжали моим собратьям. И мне. Уничтожать всех специально мы не будем, но возмездие постигнет их, — нес я, поняв, что терять-то особо некого.

     — Хорошая шутка, — констатировал шут, извлекая маяк из груды мусора потоками света и ветра, которые я не успел исказить. — А если я пошучу? — оскалился он.

     — Я, вообще-то, ещё не начал шутить, — отчаянно блефовал я.

     — И откуда вы, чужаки, на нашу голову? — посетовал задумчиво Цегорах.

     — А не хрен было трахаться… — наставительно начал я.

     — “Трахаться, торчать, пробуждать Ту-что-жаждет, рушить Паутину. Тогда я бы спокойно жил дома”, — противным мыслеобразом, явно цитируя, выдал шут. — Всё же ты. И где ты был? — требовательно уставился он на меня.

     — Ничего не знаю, — честно отмыслеэционировал я явно не поверившему мне божку.

     — Ладно, один раз — можно. Но я не желаю тебя более видеть в Паутине. Это МОИ владения, — прогрохотал он. — Достраивай свою Паутину, — оскорблённо выдал он.

     — И в Чёрную Библиотеку не пустишь? — на всякий случай уточнил я, получив в ответ взгляд, полный столь ядового ехидства, что более ничего не понадобилось. — Ну, хоть на пару вопросов ответишь?

     — На вопросы… Хм. Почему бы и нет, задавай. Отвечу, — ухмыльнулся шут. — Но не обещаю, что это будет правдой, — оскалился он.

     — Ты был эльдаром или создан варпом из желаний и эмоций? — задал я вопрос реально интересующий меня.

     — Ты всё забыл? Или ты не он? Хотя вопросы те же, — вихрились образы вокруг арлекина. — Неважно. Я в рождён в имматериуме, болван. Нет чётких правил и границ, их не может быть, — ехидствовал божок. — Я и альдари, и воплощённая вера, и бесконечность чего ещё, есть “я”. И ни одно из того, что ты подумал. Зато, я знаю, что ты — точно ты. Столь забавное стремление навязать порядок хаосу, вывести законы из беззакония может быть только у одного создания, — ехидно заключил божок.

     — Тогда следующий момент, — решил я не затягивать, благо, Цегорах явно принимал меня не за меня. — Мы проводим тут акцию возмездия и покидаем это место. Ты не препятствуешь, мы и люди спокойно покидаем это место и не возвращаемся… скажем, полсотни лет, — выдал я.

     — Никогда, — надменно отрезал остроухий.

     — Гарантию отсутствия нападений на людей будьте любезны, в таком случае, — отослал я эмоцию ехидного оскала и переступил доспехом с ноги на ногу, благо сожрал в себе структуру варпа.

     — Тысячу? — вопросительно выдал поморщившийся божок, кивнув чему-то своему на моё движение.

     — Век, — сделал контрпредложение я. — И вообще, Цегорах, вот скажи мне такую вещь. За десять тысяч лет многое поменялось: демоны, тау, орки. Ты понимаешь, что Империум защищает твоих прародителей от всего этого? — уточнил я.

     — Демоны, — скорчил ехидную и презрительную гримасу шут.

     — Понятно, придумали что-то, — ослепительно улыбался, светя и в материуме. — А Тау, очевидно, ваш же проект. Прекрасный план, — покивал я шлемом. — Вот только, прислуга древних не предназначена править. Думать и планировать — не для эльдар, — спесиво бросил я. — Орки, дражайший шут. И плодятся они не раз в век, — ехидно напомнил я. — Вам просто не будет места, а галактика отойдёт оркам. Вы не справитесь, как и Тау. И да, кстати, серым эльдары в варп не сдались, со всей вашей утончённостью и древностью. Поставят к станку, пахать на всеобщее благо. Возможно, не руками, а другими местами, — уточнил я. — Но это будет конец эльдар, как культуры, да и расы, по большому счёту, — припечатал я. — А главное — в Галактику движется новая радость.

     — И какая же? — ехидно оскалился шут, но в свете и ветре на грани чувствительности чувствовалось сомнение.

     — Биоцивилизация, практически иммунная к варпу. С роевым сознанием. Они сожрали, как минимум, соседнюю галактику. Совсем, Цегорах, полностью всю жизнь. Голый камень и плазма, ни бактерий, ни вирусов. Мёртвое пространство, — вдохновенно врал я. — И их у нас некому, кроме Империума Человечества, остановить, — припечатал я.

     — Так вот, где ты был, — пожевал губами шут. — Я бы тебе не поверил, но ты не врёшь. И шуток не понимаешь, — ни за что, ни про что обидел хорошего меня ушастый. — Что ты хочешь? — цепко уставился он на меня.

     — Ничего, Арлекин. Я ничего не хочу, кроме того, что бы твои прародители не мешали. Моё мнение, что единственный шанс выжить расе эльдар — принять своё предназначение. Стать теми, кем их создали. Помощниками, секретарями…

     — Подстилками мон’кеев, — преувеличенно серьёзно покивал ушастый.

     — А что, сами против? — не без ехидства вопросил я. — А с Тау… — покачал я шлемом, — ничему обслуга не учится, мало было Слаанеш, — укоризненно покачал головой я. — Впрочем, это ваше дело. Но, мешая Империуму сохранить галактику в целости, остроухие отродья лишь близят свою гибель, — яростно отмыслеэмоционировал я. — И варп подери, если ценой спасения нашего дома будет уничтожение каждого эльдара — я сделаю это! — проревел я. — Не стойте у меня на пути! — бурлил я подпершей меня свячёностью и сиял белым светом.

     

     А пока я брал себя в руки, успокаивая нездоровые порывы, шут с ехидством взирал на меня. Правда, сомнения и, если не страх, то опасения явно окружали его. Хотя, мог и врать, бог-трикстер, как-никак.

     

     — Я тебя услышал. Прощай, — с этими словами он развернулся и потопал по тропинке.

     — Не смешно, — буркнул-отмыслеэмоционировал я.

     — А по моему — очень смешно, — полуобернулся с оскалом Цегорах. — Спрашивай, — правильно интерпретировал он. — Последний вопрос.

     — Вект. Почему ты его сдаёшь? — спросил я. — Вроде бы, он усмирил тех из друкари, что явно поклонялись четвёртому. Что за договор?

     — Сколько вопросов, — гадствовал ушастый. — Впрочем, ладно. Ты правильно понял о той-что-жаждет, но теперь Вект рушит Паутину, впускает внутрь демонов. Устраняет своих конкурентов, — хмыкнул арлекин.

     — А ты сам призвать его к ответу не можешь, — понял я. — Ну, тогда считай жизни тех тёмных эльдар, что подвернутся под руку, платой за решение ТВОИХ проблем, — припечатал я божка.

     — Как скажешь, Инквизитор Священной Инквизиции Империума Человечества Терентий Алумус, — ехидно выдал шут и перенёсся непонятно куда.

     

     Кхм, это меня тут развели? Глумились и веселились, или шут просто сказал, что знает, кто я? Вот ведь сволочь остроухая, мыслил я. Вообще, вёл я себя чрезмерно агрессивно и нагло, даже сорвался. Но дело в том, что мне было… страшно. Очень страшно. Впервые я такой ужас испытывал, за всё время пребывания в Империуме… да вообще за всю жизнь, если разобраться. А чтоб не быть блеющим и пускающим сопли идиотом, я знал лишь одно лекарство от страха. А контролировать всё и вся, вдобавок, с безумным желанием поглотить божка, у меня полностью не получалось, вот и срывался.

     

     Ладно, главное — разошлись бортами, а причина этого не так важна. И варп я в эту поганую Паутину сунусь, пока не смогу вращать на нефритовом стержне всё и вся! И, если это чудовище “слабейшее”, то четвёрка меня начинает пугать… Хотя нет. Страх убивает разум. Опасаться, остерегаться — это разумно. Но бояться эти отрыжки больного воображения я не буду. И этого хмыря ушастого тоже. И пну его как-нибудь в тощий зад, посулил я шуту светлое будущее.

     Да и принялся поглощать стазисное колдунство внутри Кристины. И, стоило только освободить голову, свет и ветер пронзил бешеный визг:

     

     — Это Смеющийся, Терентий, бегите!!! — ударило мне в сознание.

     — Он ушёл, Кристина. Ты цела, я цел, — отсылал я успокаивающие потоки света и ветра тереньтетке.

     — Ушёл, — ошарашено выдала она, и бухнулась на колени, как только исчезло поле. — Великий, я так благодарна…

     — Встань! — ожёг я её неудовольствием. — Как меня зовут?

     — Терентий Алумус, простите Ве… Терентий, — как побитая, встала Кристина, и мне стало немного неудобно. — Спасибо вам, Терентий.

     — Не за что, — буркнул я. — Так, всякой пакости в округе не наблюдается. Кристина, маяк мы оставить не сможем. Так что, бери оба маяка, и активируй над башней Векта. Он сейчас там, — мысленно оскалился я. — Тотчас после активации — ко мне и проведи нас в имматериум.

     — По слову вашему, Терентий, — собралась девчонка.

     

     Мигнула порталом, оба контейнера исчезли с ней. А через секунду положила руку на мой доспех, и противная архитектура Комморры сменилась переливами света и ветра имматериума. Вот, признаться, я бы тут побултыхался-подумал, попробовал привести в порядок потрёпанные явлением всяческих божков нервы. Да и тело начинало чувствоваться и немного слушаться, но явно как что-то до упора отсиженное, в которое только-только пустили кровь.

     Но у Кристины были чёткие инструкции, составленные ещё при составлении нашего плана, так что в имматериуме мы не задержались. Правда, в момент перехода я вроде бы почувствовал некое искажение, и даже услышал противный смешок. Не факт, что так и было, а мне не почудилось. Но и не факт обратное, судя по последующему.

     

     Дело в том, что попав в материум, мне пришлось размахивать не до конца активированными грозовыми когтями. Спасибо Редуктору, что функционал силового кастета они и в недоактивированном состоянии имели. Ну и то, что моё сознание пребывало в сопроцессоре, также немало мне помогло. Поскольку Кристина на этих злогребучих порталах явно выдохлась и тормозила (ну, или “шуточка” одного гнусного остроухого типа была гораздо более гнусной, чем казалась на первый взгляд).

     Так что, после размахивания кулаками, обогащенный в ощущениях противным покалыванием, я остановился и начал материться. А через пару минут мата даже грязно выругался, два раза. Тем временем Кристина виновато отмыслеэмоционировала:

     

     — Простите. Терентий…

     — …в остроухую задницу, через триста тридцать три легиона, с размаху, с притопом и прихлопом драли, — всё же закончил я обращённое к одной сволочи пожелание. — И да, ты тут не причём, Кристина. Ты что, не почувствовала искажение? Это этот шутник, чтоб его Слаанеш драло в процессе поглощения… — тут я остановился, выдохнул, и, счищая грибо-мозговую эмульсию с грозового когтя продолжил. — Цегорах это, шутник придурочный. Доберусь до него, как-нибудь, и тоже пошучу, — посулил я.

     

     И продолжил счищать гадость с когтя. И да, это ТОЧНО, мать его, не Булава Инквизиции. А какая-то планета с грибами орочьими, поскольку первое, что я увидел при выходе из варпа, это противную зелёную и клыкастую морду. Венчающую здоровенное, сгорбленное и мускулистое тело. Это ещё хорошо, что он один в округе.

     Развели ксеносов, куда ни плюнь, а там мерзости этой полно, злопыхнул я. Огнём их жечь, пакость такую!

     Так, ладно, успокоил я свячёность и себя. Первое, надо уточнить, где мы находимся, и нет ли вокруг орков.

     

     — Кристина, есть ли в округе зелёные, и можешь ли ты связаться с астропатами Булавы? — уточнил я.

     

     На что девчонка на полминуты закрыла глаза, эманируя светом и ветром, после чего выдала мне такой расклад:

     

     — Орки есть, от километра до полутора в том направлении, — указала она. — И на планете их очень много.

     — Планета человеческая? — уточнил я.

     — Человеческая, Терентий. Правда, я не знаю, какая точно, но попробую связаться с местными. А вот с Булавой не могу, — виновато потупилась она. — И Астрономикона не видно. Какая-то пелена…

     — Грибные шаманы, — понимающе откомментировал я. — Значит, вааагх, — с подозрением уставился я на тоненькую оболочку свячёности вокруг своей персоны.

     — Я могу увести нас в имматериум, мы сместимся и… — начала было тереньтетка.

     — Пока подожди. И выясни, что тут происходит, — мысленно вздохнул я. — Всё же я — Инквизитор Империума Человечества, как мне одна остроухая, божественная сволочь, чтоб ей бубенцом подавиться, недавно напоминала.

     

     А пока Кристина связывалась с местными, я сидел и подводил итоги. Итак, маяк активировался, Кристина это чувствует, по Комморре отбомбились и, скорее всего, ушли в нормальный космос. Если этот шутник тупой ещё и над нашими не “пошутил”. Но, если пошутил, то я его не пну. А натурально порву на эльдарский флаг, а шкуру на барабан пущу. Может, не сию секунду, но точно подготовлюсь, найду и сделаю: плохо, больно и недолго.

     Так что исходим из того, что фаза операции "раз" удалась. Повторного визита к садистам не будет, что жаль, но терпимо: мы и так сделали более, чем Империум за всё время своего существования.

     

     Хотя, если по большому счёту, несмотря на гнусность друкари, для Империума они — мелкое неудобство. И не сделали подобного нашему рейду не потому, что не могли, а потому что и без ксеносов конкретного сорта проблем валом. И выходит, то, что мы сделали, важно и нужно, но никаких “глобальных изменений к лучшему” не принесёт. Хотя, десятки, а то и сотни планет, не подвергшиеся нашествию остроухой погани — это хорошо. Не более, но и не менее. Просто хорошая работа Инквизитора, ухмыльнулся я.

     Так, далее: что-то меня не тянет в “высшую лигу”, в ближайшие лет сто уж точно. Этот остроухий хмырь меня мог… много чего сделать. Пусть даже не варпом непосредственно, но прибить он меня мог косвенными проявлениями влёгкую. В Цегорахе концентрация энергий такова, что он больше напоминает мир в самом себе, нежели какое-то разумное существо, пусть и могущественное.

     

     И, наконец, его “ответы”. А вот ни беса это могут быть не ответы, вот в чём дело. Аспекты Цегораха — шутки и обман. И в то, что охренительно продуманный я могу на равных общаться и видеть насквозь многотысячелетнее божество… Ну, скажем так, моё Чувство Собственного Величия не простирается настолько далеко.

     В принципе, меня, как я уже прикидывал, ушастые с Йандена вполне могли поиметь и использовать. Так что всё сказанное и надуманное мной — вполне может быть “шуточкой” Цегораха. При этом, может и не быть, но всерьёз воспринимать сказанное, а уж тем более “намёкнутое” Шутом — глупо.

     

     И со своей свячёностью надо реально пристально и постоянно работать. Эта пакость меня пару раз реально чуть не толкнула бить морду богу, охреневая в атаке! Это не дело, и тут надо активно задействовать упражнения псионика: очень уж там удобные и удачные решения как раз в разрезе самоконтроля и самопознания.

     А вот желание подзакусить богом — чёрт знает откуда. Я, за всё время пребывания тут, кроме травы варпа, ничего демонического не жрал. А вот Цегорах вызывал явные кулинарные порывы, как и его колдунство. Не стремление развеять и порвать, а именно поглотить. И, ни черта мне это непонятное желание не нравится — судя по всему, это некий путь в божественность, который… только идиотам нужен. Врал или не врал шут насчёт своей природы — чёрт знает. Но бытие божеством — это психологическое рабство, навязанное божественным аспектом и верующими.

     Собственно, если взять тлетворного депресняка Нургла — он ВЫНУЖДЕН воплощать аспект радости, по причине сожранного божка. И вот ни черта ему это, скорее всего, не нравится, хотя на его проблемы мне плевать. Вообще, “святость” — это та же божественность, лёгкая версия. Навязанные извне мысли, желания, стремления. Переформатирование личности, зависимость от верующих.

     

     И есть у меня подозрение, что от именно этого воздействия имматериума у меня защиты толковой нет. Точнее, уверенность, а не подозрение, основанная на статистике и объективной реальности. Недаром Импи, за которого шут меня принял (или “пошутил”, что принял, варп этого ушастого знает), везде, где мог, орал, что “он не бог”. Публично, массово, и всячески боролся со своим обожествлением.

     Это мутанты всякие еретические, типа Лоргара, пусть в божки лезут. Судя по всему, генный эксперимент Импи с несунами вышел провальным. Порок ума, религия головного мозга в терминальной стадии.

     

     Так, с этим разобрались, копаться в деталях будем потом. Ну и в Паутину я теперь не ходок долгое время, логично заключил я, вопросительно уставившись на почти подпрыгивающую Кристину.

     

     — Алицифера, Терентий, аграрная планета Алицифера. Сегментум Ультима, — уточнила Кристина.

     — Неслабо мы промахнулись, — аж присвистнул я. — И что тут? — поинтересовался я.

     — Месяц назад стал меркнуть свет Астрономикона, а две декады назад в системе появился скиталец орков, — докладывала Кристина. — Астропатической связи нет, при ухудшении местные о подмоге не просили. Меня приняли за подмогу, — фыркнула она. — Прибывшую из-за пропавшей связи.

     — Мда уж, — хмыкнул я. — А что на планете сейчас?

     — Вааагх, — лаконично и понятно ответила Кристина. — Орки не местные, явный налёт. За час подавили сопротивление на орбите, высадились, и скиталец ушёл в варп. Люди контролируют четыре города из шести. СПО держится, остальная планета в руках орков, — отрапортовала она.

     — Инсигния, ручной когитатор, мои вещи, — требовательно протянул я руку, на что тереньтетка тут же передала требуемое.

     

     Оборудовавшись, я погрузился в планшет, благо данные по планетам Империума в нём были. И занесло нас в самое сердце Сегментума Ультима, а про Алициферу ничего толком и не написано. Кроме аграрности, миллионного населения и десятины продовольствием раз в пять лет и полком гвардии раз в пятнадцать — ничего. Глухое захолустье, точнее, нормальная Планета Империума. Всё, что можно сказать о текущей ситуации — местным крупно не повезло.

     

     — Кристина, если ты проникнешь в имматериум, сможешь ли ты попасть на Булаву? — уточнил я.

     — Если маяк работает, то смогу. Но не сразу, если соотнести время с материумом, то где-то за час, — прикинула она. — А когда мы отправляемся?

     — Не “мы”, а ты, — выдал я. — Попадёшь на Булаву, выяснишь, что и как произошло после нашего ухода в Паутине…

     — А вы?! — выпучила на меня очи девица.

     — А я жду тебя здесь. Возможно, тут понадобится маяк для судов, может — приведёшь десяток-другой подмоги, — выдал я. — Нельзя оставлять местных, раз уж появились тут. Пусть с Булавы свяжутся астропатами с местными военными. А я тут подожду, — уселся я на травку. — Час, говоришь, — уточнил я, на что ошарашенная Кристина кивнула. — Ну, значит, через три часа буду тебя звать. Не думаю, что попасть под полог шаманов будет сложнее, чем в Паутину.

     

     Кристина помялась, но через минуту скакнула в варп. А я задумался, насколько моё попадание в очередную “непонятно что”, но точно не райское местечко, связано со свячёностью. И, судя по всему, выходило, что почти стопроцентно связано. А шут, в данном случае, действовал лишь как “инструмент мироздания”, что, впрочем, никак не помешает мне пнуть его тощий зад. После отращивания пиналки должного уровня, напомнил я себе.

     

     Так и просидел я отведённые три часа. Сначала порефлексировал, потом помедитировал, приводя свои потрёпанные нервы в порядок и мониторя округу сервочерепом. Благо Кристина всё моё барахло доставила, ничего не забыла.

     Ну а перед вызовом своей тереньтетки пришёл я к логичным выводам: в принципе, свячёность для Инквизитора, в рамках её действия — вещь скорее полезная. Оказываешься там, где нужно, делаешь то, что должно. Но, всё же, надо с ней бороться и точно не поглощать — а то ведь переформатирует нафиг, пакость такая.

     А придя к этим выводам, я начал колебать свет и ветер, призывая Кристину. И через полминуты несколько офигел: вместо моей тереньтетки из варп-портала появился натуральный лендрайдер, судя по символике — Караула смерти.

     

     Кристина в нём также была, что продемонстрировала через несколько секунд, покинув тяжёлый транспортник астартес. А через минуту из машины выбрались маринады в количестве четырнадцати штук и коллега в силовой броне с символикой Ордо Ксенос. Кстати, что меня несколько удивило: было девять астартес из Караула Смерти и пять — наши родные Серые Рыцари.

     

     — Терентий, позвольте вас поздравить, — начал коллега, пока астартес лупили свои доспехи в грудные пластины. — И представиться, Антоний Ланс, Ордо Ксенос. Мы прибыли к вам в подкрепление и разобраться в ситуации, — явно профессионально повернул он шлем к трупу дохлого гриба.

     — Приветствую, Антоний, — поздоровался я в ответ. — Поздравление — это прекрасно, но хотелось бы знать детали.

     — Резиденция Чёрных Сердец разрушена, — довольно ответил коллега, — а это был как раз кабал самого Векта — Центральная Комморра фактически перестала существовать У друкари осталось шесть районов, не подверженных бомбардировке из владений кабалов, но они подвержены радиоактивному заражению. Очистят, твари, но не сразу, — явно радовался Ланс.

     — А наши потери? — уточнил я. — И… Ланс, у меня куча вопросов. Я не против подмоги, очень рад и прочее. Но почему столь странный состав? — намекнул я на “не стандарт”. — И что со связью? Да и, признаться, с вааагхами не сталкивался, что нам надлежит делать, по вашему мнению?

     — Потери составили четыре сотни мародёров “колосс”, что, учитывая нанесённый ущерб, более чем приемлемо, — радовался охотник на ксеносов. — Состав… Серые Рыцари настояли на своём присутствии, — на что явный сержант кивнул мне, ударив себя в грудную пластину.

     — Благодарю, воины, — склонил я шлем. — И вас, — кивнул я караульным. — А вас не благодарю, я отсюда чувствую, что вы довольны, как на празднике, — изящно пошутил я в адрес коллеги.

     — Доволен, примите сопряжение, коллега, — выдал Антоний, пока астартес грузились в броневик.

     

     Приняв сопряжение и отмыслеэмоционировав Кристине всякие глупости отношательного толка, я получил такую информацию. Астропаты Гнева связались с Астра Милитарум Сектора нашего пребывания, на лендрайдере дополнительно и на всякий случай пребывает варп-маяк. А водитель, астартес Караула Смерти (что, к слову, объяснило “нехватку” состава), связывается с местными, выясняет обстановку. А по помещению сей компании в транспорт двигатель взревел, а броневичок направился в сторону столичного города. Не улья — всё население Алициферы не заселило бы даже район улья.

     И правильно делает, сам я до возвращения Кристины воксом даже не пользовался — не было смысла выслушивать сколько и кого перебили, и как всё хреново. Ну а сейчас стало понятно, что орки на Алицефере устраивают не столько набег, сколько строят полноценный форпост, явно желая захватить планету. То есть, уцелевшие города — следствие того, что зеленошкурые эти самые города ВООБЩЕ не воюют. А набегают особо отбитые грибные вояки, которым заниматься захватом территорий и пинками гретчинов, занятых строительством, неохота.

     

     — И сколько здесь орков, хотя бы примерно? — задал я вопрос специалисту по пакости.

     — Я предполагаю, самих орков немного, не более пары сотен тысяч. А вот гретчинов, сквигов и прочей мелочи не менее миллиона. Весьма неприятная ситуация, — нахмурился снявший в лендрайдере шлем коллега. — Местных, очевидно, направляют в рабы и на пропитание и строят укрепления. Если бомбардировочная авиация не прибудет в декаду — орки закрепятся. Как бы не пришлось выжигать планету, — озабочено заявил Антоний.

     

     Тем временем, броневичок, покачиваясь, завывая двигателем и, время от времени, шурша лазпушкой, двигался к столичному городку планеты, некоему Процветанию. А я сверял данные и думал, а что тут вообще можно сделать? Да и стоит ли, может, просто отсидеться до прибытия подмоги?

     

      Не знаю, как до нашествия орков, но на текущий момент в Процветании процветанием и не пахло. Городок, рассчитанный тысяч на сто человек, максимум пятиэтажный в плане застройки, с неким подобием космопорта и кучей огромных складов. Нынче в нём, по примерной оценке, было тысяч четыреста. А бравые СПО и защитные мероприятия… ну скажем так, вызывали смех сквозь слёзы. Баррикады из мебели, притом, в наш лендрайдер эти вояки даже выстрелили. Один раз. Из какого-то карамультука, которым и попасть-то, куда целишь, можно было только сектанту изменяющего, да и то, не первый век предающемуся разгульной ереси.

      И взирая на астартес, с натурально открытыми пастями, СПО-шники долго извинялись. Часть даже повалилась на колени, вымаливая прощение у “Ангелов Анператора”.

     — Осуждаете, коллега? — вопросил меня Антоний, уж очень художественно меня перекосило.

     — Да нет, что вы, коллега, — ехидно ответил я. — Просто у меня есть свои ангелы. Не похожи, — скептически окинул я взглядом астартес.

      Чем вызвал недоумение, а пара Серых Рыцарей залучились в свете и ветре весельем. Очевидно, “профильные” астартес знали о штурмовом батальоне “Белые Ангелы Терентия”. Но вообще, такая себе шуточка, это на меня сволочь остроухая неважно действует. Ну и сам факт валяния на коленях перед теми, чей долг и смысл жизни именно защищать. Как минимум — выглядит неприглядно, на мой взгляд. Уважать и быть благодарными — норма, но боготворить и раболепствовать точно не стоит. А уж в рамках принятой мной как кредо концепции: “Человек — это есть гордо”, так и вообще, противно.

      Миновав “баррикады” и расположение СПО, наш лендрайдер бодро почесал в сторону ратуши: аж шестиэтажной коробки, в этом пасторальном уголке символизирующей “силу и мощь Империума”. Вообще, как я и думал изначально, грибам на эти уголки было, видимо, накашлять. Собрались рабы в одном месте, не надо напрягаться, думать, чтоб не померли раньше срока. А потом придут и возьмут, когда захотят.

      И ведь в претензию ни местным, ни Администратуму не поставишь: ну нет у Империума ресурсов держать на каждой планете полк гвардии и орбитальные базы военного толка. Хотя то, что гвардейцам добираться из сектора почти месяц, да и об алярме они узнали, как сообщил Антоний, исключительно от астропатов Инквизиции — бардак. И, надо бы местным секторальным властям сделать выговор, с занесением в личное тело.

      Тем временем, наша компания ввалилась в ратушу и порадовала губернатора собой. В относительно небольшой кабинет зашли я с Антонием, моя неизменная Кристина и пара Астертес-сержантов. Довольно молодой на вид, бледный до прозелени парень, с полуоткрытым ртом воззрился на астартес, сияя глазами. Чем как повторил поведение местных СПО-шников, так и окончательно уверил в полнейшей пасторальности и заштатности Алициферы. А вот после, с явным трудом, оторвав взгляд от маринадов, переключился на относительно незаметных нас. Невзирая на заштатность, был сей тип всё же губернатором (хотя имени его моя база не содержала), соответственно, смысл, права и полномочия носителей буковки “I” с черепушкой поверх он представлял. В свете и ветре, да и в мимике шибануло страхом, но нужно отметить, довольно слабым, после чего парень махнул рукой, в том числе и физически.

     — Уважаемые Инквизиторы, — выдал он довольно-таки обречённо. — Активов семьи Грандсмонтов хватит, дабы покрыть нанесённый Империуму урон. Смиренно ожидаю вашего вердикта.

      Попререглядывались мы с Тохой незаметно, но взаимно недоумённо, после чего коллега сделал жест в стиле: “после вас, коллега”.

     — Терентий Алумус, Инквизитор Священной Инквизиции Империума Человечества, — ровным тоном начал я, демонстрируя голограмму инсигнии. — Антоний Ланс, Инквизитор, — сделал я жест в сторону коллеги, так же продемонстрировавшего голограмму. — Кристина Гольдшмидт, дознаватель Инквизитора, — продолжил я. — И Астартес, — с некоторой иронией заключил я.

      На последнее оба космодесантника слегка качнули шлемами, явно веселясь от комичности ситуации. Вопрос тут был в том, что как Серые Рыцари, так и Караул Смерти были… ну, скажем так, полусекретными Орденами. Довольно неоднозначное положение, связанное как с разными порядками на разных планетах Империума, “условно-достаточной информированности” населения и прочим подобным. И если с Караулом Смерти всё было довольно просто: маринад, вступивший в Орден, на время службы “отринул орден и имя”. Получив, на время службы же, новое и став, соответственно, просто “Караульным Астартес”.

      То с Серыми Рыцарями выходило весьма неоднозначно. Дело в том, что немалая часть населения Империума (точнее, судя по статистике — большая часть) банально не знала о существовании “губительных сил”, как и о демонах. Довольно спорное решение. Связанное как раз с “верой разумных” и подпиткой верой хаосни всяческой. Невзирая на то, что, зачастую, это незнание было не менее “губительным”, нежели “силы”, было оно фактом. Причём, воевать с таким положением дел даже в Инквизиции стремились только отбитые радикалы. Остальные же следовали негласному (да и, подозреваю, малоизвестному, в плане формулировки) девизу Инквизиции: “Работает — не трожь!”

      Соответственно, сам факт существования аж целого Ордена, а по факту — легиона астартес-демоноборцев, поголовно псайкеров, нарушающих чуть ли не всеми пунктами Кодекс Астартес старины Жиллимана, папы ультрамаринов, был тайной, иногда оберегаемой массовыми казнями (что, как по мне, бред, но прецеденты были). Да и Караул на кодекс клал вприсядку, так что выходило, что профильные Ордена Инквизиции — тайна не только для населения, но и для ряда чиновников и военных. В теории — вообще для всех, но на практике, как понятно, те же астартес фактически всех Орденов были в курсе. Высшие секторальное руководство, куча армейских чинов… много кто, в общем. Что секретность не умаляло, и, в операциях при работе с “непосвящёнными”, Серые и Караульные выходили “просто астартес”, с боевыми прозвищами вместо имени (у Караульных, пока они в Карауле, имён официально и “не было”).

     — Представьтесь, любезный, — продолжил я.

     — А вы разве не знаете? — изумился губернаторствующий “представитель семейства Грандсмонтов”.

     — Инквизиция знает всё. Но пререкание, неуместные вопросы и неповиновение… — недоговорил я и неодобрительно покачал головой. — Вам было дано указание, — сделал я морду “большого начальника”.

     — А… простите. Мармедюк Грандсмонт, губернатор Алициферы, — представился вьюнош.

     — Далее, — всё так же, ровным тоном, продолжил я. — Доложите обстоятельства дела своими словами. Чистосердечное признание облегчает дальнейшую участь, — аж воздел я перст, с трудом удержавшись от “покайся, скидка выйдет”.

     — По слову вашему, — истово закивал Мармедючина.

      И выдал расклад, от которого я не знал, смеяться или плакать. Итак, Процветание выходило не только и не столько столицей, сколько “центральным складом” аграрного Мира. Кстати, десятина у них была довольно тяжела, отметил я, добавив гирьку к решению “занести в тело” секторальным властям. Ну да не суть, а суть в том, что обозреваемые мной склады были забиты пропитанием, оную десятину составляющим. Де-юре и де-факто собственностью Империума. Но развозить пожрать по назначению сие добро было некому: как понятно, орки в варп раздолбали орбитальную группировку, включая с визгом и писком разлетающиеся грузовики. Кстати, по сведениям губернатора, визги и писки не помогли, что и подтверждало отсутствие информации по вааагху.

      И вот, в текущем положении все пейзане (скорее операторы роботизированной техники, Алицифера оказалась хоть аграрной и заштатной, но довольно технологичной планеткой), которых не прибрали к лапам орки, набились в столицу и прочие городки. Что оправдано и понятно. Но они не пахали в поте лица своего, с результатом в виде пожрать. А запасов местные городки, как понятно, не имели — это было бы феерически глупо на продовольственной планете. И вот, подержав население на диете пару дней, губернатор развёрз недра складов. Слово “бунт” не произносилось, но было понятно, потому как люди хамски отказывались функционировать на вере в Импи и хотели кушать.

      Однако де-юре этим деянием губернатор совершил тягчайшее (на самом деле тягчайшее, правда, с рядом нюансов) преступление: воровство у Империума. А ежели бы он заикнулся о “бунте”, то, при желании, сжечь его огнём на центральной площади Процветания было правильно и верно. С определённой точки зрения, естественно. Ну и, судя по скорби в свете и ветре, парень робко надеялся на расстрел перед очистительным сожжением.

      В общем-то, довольно типичное поведение для мелких чиновников Империума (а Мармедючина, невзирая на губернаторство, таковым и был). Раздувание собственных грешков, возможных и воображаемых, до фантастических масштабов и ожидание кары неминучей. Хорошо работает Ордо Скрипторум, правда, подчас, не туда, куда надо, иронично отметил я. Так, надо мне парня не жечь, но при этом страх инквизиционный сохранить, принял решение я и выдал:

     — Согласно Лекс Империалис, в силу очевидного чрезвычайного и военного положения на территории планеты Алицифера, мной, Инквизитором Священной Инквизиции Империума Человечества принято решение, в адрес Мармедюка Грандсмонта, губернатора, — на моих словах парень сжался, явно судорожно придумывая, как его, бедолагу, умучат. — Реквизицию продовольствия со складов Администратума признать оправданной. Вины и преступления я не усматриваю. Однако после нормализации обстановки на планете, вам надлежит, в пятилетний срок, увеличить десятину, дабы покрыть недостачу.

      Парень взирал на меня с неверием, видно, ожидая, что я скажу “щютка!” — и “Ангелы Анператора” порвут его небрежным движением на тысячу маленьких Мармедюков. Впрочем, тратить время на экзистенциальные переживания чинуши я находил нерациональным, соответственно, начал излагать:

     — Губернатор, у вас военное положение и вторжение ксеносов! — несколько повысил я голос, на что парень ужаснулся и обрёл осознанность во взоре. — Итак, мне нужно, чтобы в кратчайшие сроки в этом здании присутствовали: главнокомандующий СПО либо исполняющий его обязанности, если формально им являетесь вы.

     — Не формально, почтенный Инквизитор, — пискнул Мармедючина.

     — Прекрасно, значит: вы, высший чин Экклезиархии в доступности, — внутренне поморщился я. — Глава Арбитров…

     — Простите, Инквизитор, — последовал писк, на что я поднял бровь и кивнул. — Глава арбитров мёртв, орки.

     — Арбитров вообще не осталось? — уточнил я.

     — Двое: Мартин в госпитале, неизвестно, выживет или нет. Юлий на баррикадах, — доложил губернатор, вызвав внутренний хмык.

     — Значит, зовите этого Юлия, — подвёл итог я. — Кстати, есть ли на планете псайкеры, и кто у них главный?

     — Есть, двое, астропат Цетумус Смитт и телепат, Химий… — начал было вьюнош.

     — Ясно, неважно, — жестокосердно не стал я узнавать фамилиё телепата. — Собирайте обозначенных, губернатор Грандсмонт. И предоставьте нам помещение для совещания. Приватного, — уточнил я.

      Губернатор засуетился, и через пару минут мы, всё в том же составе, были в небольшом помещении.

     — Да уж, дыра, — протянул Антоний, хотя, тут же поправился. — Впрочем, нормальная планета.

     — Какая есть, — буркнул я. — Вопрос, что нам делать?

     — Вариант вернуться на Булаву Инквизиции вы, Терентий, не рассматриваете? — уточнил коллега, на что я взглянул на него профессионально, вызвав слабую улыбку. — Я, впрочем, тоже.

     — Подобное деяние недостойно и неправильно, да и госпожа Гольдшмидт уже не сможет нас перенести, — подстелил я соломки.

      Дело в том, что “порталы через имматериум” на межзвёздные расстояния были прерогативой демонов. И крайне редких высокоранговых псайкеров, причём, с кучей ограничений, да и “через задницу”, по большому счёту.

      А ежели возможность Кристины прыгать безопасно и неограниченно откроется… Ну, не факт, что её отнимут. Но волна всякого ненужного поднимется, что мне в варп не сдалось, как и возможные подозрения в адрес тереньтетки. Так что на уточняющий хмык ответила сама Кристина, так как “легенду” мы предварительно обсудили в свете и ветре.

     — Не смогу, господин Инквизитор, — обратилась она к Антонию. — На столь большие расстояния — лишь в промежуток нескольких десятков минут после отбытия. Потом, насколько я понимаю, происходит смещение в рамках галактики, и я не знаю, где искать. А ошибка — фатальна, — развела она руками.

     — Ну да, варп знает, куда выкинет, — понимающе покивал коллега. — А? — указал он на меня.

     — Господина Терентия я вижу всегда, он сильно отличается от прочих, — выдала девица под мое поясняющее мерцание.

     — Понятно, благодарю за пояснение, — кивнул он. — И, тем не менее, ваше искусство вызывает восхищение, госпожа Гольдшмидт, — несколько завистливо посмотрел на Кристину этот тип.

     — Господа ксенологи, — подал голос я, — всё это замечательно, но что нам делать? Как я понимаю, вопрос не столько отбиться, хотя до прибытия гвардии…

     — И Астартес, — дополнил Антоний.

     — и Астартес мы продержимся, поможем местным отбиться. Благо, их и не атакуют толком, — дополнил я.

     — Не атаковали, — прогудел Караульный. — Ныне, после нашего прибытия, ксеносы непременно явятся к Процветанию.

     — Явятся, — покивал охотник на ксеносов.

     — Ну и варп с ними, — буркнул я. — Делать-то нам что? Отбиваться? Или есть какие-то варианты? Декада — и всё? Экстермиатус?

     — Всё не так страшно, хотя близко по смыслу. Вопрос в том, что поражение планеты спорами орков идёт нелинейно и напрямую связанно с их, как бы это сказать, — задумался Антоний. — Агрессивной активностью, — сформулировал он. — Пиковый выброс спор происходит в момент смерти ксеноса. Обильный — при повреждениях, ранениях, травмах. А в фоновом, не подверженном опасности режиме, споры фактически не выделяются.

     — То есть, нам проще всего затаиться и не сталкиваться с орками? — уточнил я, несколько удивлённый.

     — Не так, Инквизитор, — покачал шлемом Караульный. — Орки постоянно дерутся, убивают друг друга. Если рассматривать с точки зрения сохранности планеты, — задумался он, под кивки. — Разумно будет вступить с ними в максимально ожесточённый бой. Спор будет выпущено пиково больше, но они будут локализованы местом боя, куда подтянутся и прочие ксеносы. Заражение в острой фазе будет локализовано местом боя, что стерилизуется бомбардировкой, либо просто огнём. Полностью от заражения планету это не убережёт, но полностью подавить заразу на биологически активной планете не получилось ни разу, не используя варианты тотального уничтожения биосферы. И кроме ряда Миров Смерти, где заражения фактически не происходило, — уточнил астартес. — Но, слабое заражение вполне может контролироваться местными силами СПО, при должной бдительности и подготовке. Очаги активности могут быть уничтожены на уровне формирования сквигов, ещё до возникновения орков, — развёрнуто пояснил он.

     — Аграрно-военный Мир в любом случае лучше Экстерминатуса, — высказал мудрость я.

     — Кроме того, полки с такового Мира обладают лучшей подготовкой и более эффективны, нежели выходцы со спокойных Миров, — дополнил Антоний.

      На что я мысленно поморщился: была такая практика в Империуме: когда ресурсы, например, позволяли из Мира Смерти сделать вполне себе райский уголок — такового не делать. Элитные гвардейцы, приходящие с такого Мира, были важнее спокойствия и безопасности жителей. Несколько противно, но оправдано с точки зрения Империума, местными традициями и укладом подобного Мира, мысленно вздохнул я.

      Так, до явки посыльного от губернатора, мы и обсуждали, что и как нам делать. И специалисты по грибам заверили: делать нам ни черта не надо, кроме как отбиваться и не умирать. Орки органически стремятся к “постукать”, так что, чем ожесточённее сопротивление, тем больше их будет. На определённом этапе они пригонят сыроежек, точнее гретчинов, и дождевики, в смысле сквигов, чтоб ослабить сильного противника массой. Ну а как отобьёмся (вопрос если не вставал, Караульный и Рыцарь заверили, что запасов лендрайдера хватит на пару декад непрерывных боёв, а тяжёлой техники грибы не имели, только строительную).

      Соответственно, за две декады или явится подмога, или мы помрём (во славу Импи, конечно), что для планеты разницы не составит. Она уже станет “орочьей”, сколько бы мы тут не накрошили. А таковая планета, без разрушения биосферы, ценности для Империума не представляет. Впрочем, после разрушения последней — так же.

      Вникнув в сказанное, я закономерно полюбопытствовал, приводя в пример Миры, где в грибниках числилось повально всё население, не первый век, а то и тысячелетие. Но, как выяснилось, это были планеты с крайне скудным биоценозом (или столь богатым, что орки не успевали толком развиться — их кушала местная биосфера). На живой и биологически развитой планете, без лютого зверья типа катчанского, заражение необратимо.

      Вот, кстати, ещё одна причина теребить старичков-некронов, мысленно поставил я галочку. Эти весёлые ребята загнали орков на окраины галактики, мало, что полностью не истребили. И явно без уничтожения биоценоза.

      Вот всё-таки, с чего некроны в гробницы-то попрятались? Мысль скользнула в сопроцессор, и стал я думать. И ни демона, как понятно, не надумал: никаких достоверных сведений. Сланны те же — вообще непонятно, что делали во время Войны в Небесах. Жабычи, чтоль, некрожелезяк в гробницы загнали? А вот варп знает, жабычи — не остроухие, не хвастались.

      Впрочем, если повезёт, на ряд вопросов я получу ответы, при успехе наших “археологически-мародёрских планов”. А пока у меня выходит онанизм мысленный, как он есть.

      Тем временем, прибыл посыльный от губернатора, который спросил, не откажутся ли господа принять им потребных “прям тут”. Сервис, по-доброму ухмыльнулся я, вместе с компанией выдавая согласие. И в комнату набился сам губернатор, явно скушавший стимуляторов, довольно молодой парень-экклезиарх, названный Верховным Служителем, ну и последний из оставшихся на ногах Арбитр из двух живых. Последний, кстати, был в годах, бронирован и строеват, что опровергло мои мысли о том, что на Алицифере царствует педократия (возникшая при виде губернатора и экклезиарха, явно не достигших и тридцатилетнего рубежа).

      Впрочем, “совещание” вылилась в “на всё угу” этой троицы. Особенно доставила беседа с губернатором насчёт боеприпасов. Ведь он и вправду оказался не бумажным, а реальным командиром войск. Так вот, сей условно-разумный выдал перл, от которого мы с Антонием, после совещания, конечно, на пару, проржались в закутке, поддержанные хихиканьем Кристины. Астартес себе ржать не позволили, но в свете и ветре весельем лучились душевно. Сам же диалог выглядел так:

     — Сместить эти баррикады в область застройки, — тыкал Караульный в голокарту.

     — Исполним, — ответствовал губернатор.

     — Нужен ров перед баррикадой, — продолжал астартес.

     — Выкопаем, — истово кивал Мармедючина.

     — Уплотнить баррикады камнем и бронелистами? — скорее вопросительно и с сомнением выдал Караульный.

     — По слову вашему, почтенный Астартес, — кивнул парень.

      Мысли сержанта я не читал, но, очевидно, они были схожими с моими: а если запросить титан класса Император, губернатор так же истово согласится и извлечёт затребованное из некоей дедовой заначки? Судя по почти незаметному покачиванию шлема, астартес отгонял мысли примерно такого толка.

     — Боеприпасы у СПО есть? — уточнил он.

     — Есть, — отрапортовал губернатор. — Стабберное оружие, по пятьдесят выстрелов на бойца.

     — Маловато, и кончатся быстро, — задумался космодесантник.

     — Мы будем вести огонь, — с жаром выдал губернатор. — В нас горит вера в Императора! — выдал он под кивки экклезиарха.

      В общем, теперь я точно знаю, какой анекдот будет пользоваться популярностью в рядах Инквизиции Сегментума Темпестус, а то, чем чёрт не шутит — всего Империума.

      Вообще, конечно, не радужно, прикидывал я расклад. Сотня тысяч орков — это серьёзно. Плюс мелочёвка под миллион, а это трата боеприпасов, как ни крути. И астартес, даже с учётом закромов лендрайдера, не вытянут, их просто задавят. Правда, это в том случае, если орки пойдут полноценной атакой, а не будут накатывать волнами. Судя по всему, при ожесточённом сопротивлении ксеносы, будучи сильно привязаны к “инстинкту толпы” атаковали именно волнами.

      Да и к пси-воздействию эти грибы не то, чтобы иммунны, но скажем так, затруднённо восприимчивы. Их божки весьма узко направлены, но в этих направлениях на диво эффективны. Или, что не принципиально, не божки, а грибная уверенность-вера — на результат первопричина в этом случае не влияла.

      В общем, волна гретчинов и сквигов — это ни черта не хорошо, совсем уж задумался я, благо мы уже проржались.

     — О чём задумались, Терентий? — полюбопытствовал коллега.

     — О гретчинах и сквигах, Антоний, — честно признался я. — Если орки их погонят толпой…

     — То нам конец, — подхватил собеседник. — Неприятно, но маловероятно: орки и так гонят их в бой угрозами и силой.

     — И всё же, есть у меня мысль, — протянул я. — Низшие оркоиды же не используют технику и броню?

     — Скажем так, в массе своей не используют. Есть техника орков, повышенной опасности и отказонеустойчивости, которой управляют только гретчины. Но в волне мяса таковые вряд ли будут, — заключил он. — У вас есть мысли?

     — Да, встречаются иногда, — признался я.

     — О чём? — ухмылкой оценил шутку коллега.

     — Как и положено праведному Инквизитору — о сожжении огнём, — приосанился я. — Но шутки шутками, Антоний, а полгорода — это склады. И, в городе производство, а значит, — выкладывал я свои выводы, — тут точно есть, и немало, горючие вещества.

     — Наверное, есть, — задумался Антоний, и тут до него дошло, и он уставился на меня с весёлым ужасом. — Терентий, сейчас, если о ваших прошлых подвигах узнают, за вами будут охотиться друкари, — важно изрёк он. — Но, если ваше предложение воплотится… Император милостивый, — аж хрюкнул он, — за вами будет охотиться весь Империум!

     — Смешно, — кисло оценил я. — У вас есть контрпредложение? Или претензии по делу?

     — Да нет, довольно разумно, вообще-то. Только в чистом виде не подойдёт, — уже всерьёз задумался коллега.

     — Прекрасная идея, — подал голос Караульный.

      И мы даже нашли шестерёнок, которые занялись перегонкой и смешиванием с прометием запасов амасека, которых на складах оказалось десятки тысяч тонн. Но вот была надежда, что автора идеи не узнают. А то вера триллионов алкоголиков просто сотрёт меня из этой галактики, с некоторой иронией (но и не без вполне реального опасения) рассуждал я.

      Тем временем, по мере копошения СПО и гражданских, к Процветанию подтягивались банды орков. Назвать их именно бандами было нельзя — группы по три-пять особей, которые лендрайдер сжигал лаз-пушкой без участия астартес. Но “банда”, в данном случае, было биологическим определением группы грибных вояк. Причём, по мере микоцида, грибы всё прибывали, появляясь как чаще, так и большими группами. И, не только с “рубилами”, но и со “стрелялами”. Как эти кривые полосы дрянного металла рубили, а палки с прикладом — стреляли, знал только варп, в самом прямом смысле этого слова.

      Вообще, невзирая на желание скрыть кристинины возможности от широкой огнесжигательной общественности, если всё будет СОВСЕМ плохо, я девочку направлю за подмогой. А если всё будет, как ожидают охотники на ксеносов, то не отправлю. И так справимся. Если же местные Астра Милитарум будут добираться более пары декад, сектор точно постигнет инквизиторский аудит, со всем выгорающими, посулил мысленно я.

      А так, расположились мы в небольшом домике, ставшем частью охранной баррикады. Смены астартес на лендрайдере менялись, сам он постреливал лаз-пушкй и катался по периметру. Местный поп провел службу (я с некоторой надеждой сунул нос в капище, не обнаружил даже фисгармонии и плюнул на местных служителей культа), так что гражданские скучились в центре городка без возражений. В общем, ждали мы, когда коллективный грибной разум осознает, что тут раздают бесплатные звездюли.

      И вот, на вторые сутки ожидания, на рассвете, утреннюю тишину разорвал грохот взрыва, а после послышалась канонада бортовых болтеров лендрайдера. Вышедший в вокс-канал водитель сообщил, что это уже были орки с техникой. На паре багги, с, как он выразился, “раккетницей”. На Лендрайдер, с его запредельной бронёй, подобных “раккетниц” надо было сотни для получения сколь бы то ни был вменяемого урона, но сам факт прибывания техники указывал на то, что грибы нас “почуяли”.

     — Подождёте с госпожой Гольдшмидт тут, Терентий? — уточнил коллега, проверяя тяжёлый болтер.

     — Скорее уж вы, — не без ехидства заметил я. — Волкитный излучатель, ну а про моего дознавателя и говорить излишне: псайкер Бета-плюс не ограничен боеприпасом.

     — Как и я, — намекнул Антоний на запасы лендрайдера. — Что ж, значит, готовимся.

      Подготовка заключалась в том, что астартес рассредоточились в полусфере оборонного периметра, а лендрайдер и мы были в роли “оперативного резерва”. Реквизировав у местного населения открытый грузовой спидер (по-моему, колёсный вариант “кентавра”, легкобронированного гусеничного транспорта гвардии), я с коллегой и Кристина расположились в нём.

      И ещё сутки, по сути, мотались на нём со сменными водителями. Орки не использовали тяжелой техники, но кружили вокруг баррикад на лёгкой, обстреливая всяческой пакостью. Понятно, что астартес не вопили о подмоге. Но в места “возможны малых прорывов” (на большие направлялся лендрайдер), ехали мы. И пока более чем справлялись: Антоний на заглядение умело использовал тяжёлый болтер с ранцевым питанием, обращаться с которым ему позволял силовой доспех (несколько легче, но и манёвреннее моего). Кстати, не “поливал огнём”, а стрелял одиночными, на диво метко, как я понял, присмотревшись — используя свои невеликие псайкерские силы.

      Кристина перешла на вытягивающийся огненный бич — грибы на практике вполне подтвердили высокую резистентность к псайкескому воздействию, так что поражающим элементом у тереньтетки выходила высокая температура уплотнённого потока плазмы. Ну и мой волкитный излучатель показал себя выше всяческих похвал: пусть не столь дальнобойный, как болтер, и не столь эффектный, как плазменный бич, но при попадании с должного расстояния он воспламенял орка столь интенсивно, что лёгкой технике также наставал конец.

      И вот, через сутки подобного времяпрепровождения, астартес, выполняющий на данный момент роль водителя, оповестил, что авгуры лендрайдера выявили плотную толпу, двигающую в нашу сторону. Очевидно, гретчины и сквиги. Что ясно даёт понять: на наше сопротивление отреагировали уже самые что ни на есть мухоморы и поганцы орков.

      Хорошо, что тактикой и прочими изысками в штурме не пахло: даже с учётом заготовленной нами зажигательной смеси, оборонить весь периметр мы бы не смогли. А СПО… Ну, назвать их совсем уж бесполезными нельзя, они издавали звуки. А вообще — что-то делали, хотя расчётов на их стойкость не было. Более “деревенские парни” играющие в войну, оказавшуюся не игрой, чем что-то более серьёзное, скажем так. Героически погибнуть смогут, возможно, даже не побежать, но не более.

      А еще на Алицифере явно жили и обитали заслуженные и поколениями передающие искусство “гнутого ствола” учителя Кристины. Более кривые и косые выстрелы я видел только в голливудских боевиках, у толпы антагонистов. Не просто хроническое гнутие стола, а, по-моему, изгиб оного градусов на сто пятьдесят. Судя по результатам огня.

      Возможно, не все СПО-шники были мастерами и гуру этого пути, но виденным мной проще было забить гретчина прикладом, нежели попасть в него.

      Но, по счастью, тактикой у орков и не пахло. По крайней мере, на данном этапе противостояния. Так что, как гоблинообразную мелочь-гретчинов, так и неудобоваримых зверушек-сквигов гнали на Процветание на двухсотметровом участке. Причём “рвались в бой” крайне редкие особи, общий же вектор атаки задавали орки в тылу волны, щедро раздающие зуботычины и машущие рубилами. Астартес периодически их отстреливали, но место отстрелянных тут же занимали новые. Так что волну на нас гнали фактически без задержек.

      А вообще, волна была тысяч на двести: явно далеко не все и даже не большая часть оркоидов. Лаз-пушка лендрайдера перешла в режим непрерывного огня, астартес и Антоний выпиливали орков врукопашную: тратить боеприпас на мелочь было просто глупо. Ну а я с Кристиной жгли, да и СПО-шники, начиная метров с пятидесяти, начали попадать в грибов, а не в другие места.

      Наконец, волна докатилась до “первой огненной полосы”, точнее траншеи, заполненной смесью прометия и спирта. Разгоралась данная смесь на удивление неважно, но горела прекрасно, ярко и жарко. Так что вокс-сигнал подорвал термитные шашки, которые, в свою очередь, воспламенили нашу смесь. Визг поднялся запредельный, часть СПО-шников пороняли оружие, прикрывая уши (повезло им, что я не поручик Дуб, мысленно отметил я). Около тысячи гретчинов со зверушками (около, потому что понять точнее количество зверогрибов-сквигов было нереально) оказались “с нашей стороны”, а оставшаяся волна отхлынула, насколько я разглядел сервочерепом, передавив орков-погонщиков.

      А я стрелять почти прекратил: астартес рванули в рукопашную, явно не желая тратить боезапас, за три минуты перемолов грибов с нашей стороны. Не знаю, насколько это было нужно тактически. Но с точки зрения боевого духа сказалось самым положительным образом: гнутие стволов колдунским образом уменьшилось, а веющие в свете и ветре безнадёгой СПО-шники заэманировали более подходящими для боя эмоциями.

      А через пять минут горючая смесь прогорела, продемонстрировав полное отсутствие орков в зоне видимости.

      — До рассвета не нападут, будут перегруппировываться. Коммандос у них, скорее всего нет, но астартес присмотрят, — выдал Антоний.

     — И атака будет, судя по сему, куда ощутимее текущей, — логично предположил я.

     — Скорее всего, так, — подтвердил коллега. — Если оценка количества орков верна, а ничего противоречащего этому мы не встречали, то надо уничтожить не менее сотни тысяч гретчинов и сквигов, прежде чем орки сами начнут атаку, — уточнил он.

      Собственно, так и продолжалось примерно три дня. Всё более многочисленные волны мелочи накатывали, сжигались, резались и всячески помирали. Орки же, тем временем, для начала пытались построить временный лагерь в нашей видимости. Но лаз-пушка лендрайдера быстро указала им на неосмотрительность подобного хода.

      Количество перебитых гретчинов и зверюг зашкаливало: подозреваю, перебили мы не сотню, а все две сотни тысяч.

      Но и у нас стали появляться потери: количество оркоидов было столь велико, что атаку они производили на почти километровом участке. И астартес, зачастую, физически не успевали. Так что в рядах СПО появились потери, пара сотен раненых и убитых.

      И, после отражения особенно злостной волны, когда наша ядовая огнесмесь горела в уже в нескольких метрах от баррикад, а астартес перешли на стрельбу, помимо рукопашки, волна отхлынула. Но не по окрестным лесам, а целенаправленно назад. И, через полчаса, показался броневичок, точнее, Баивная Фура (обвешанный бронёй, манипуляторами, отвалами и шипами грузовик, на крыше которой стояло лютое стреляло, с открытой башней) орков, из которой вылезла дюжина нобов (орочьей элиты).

      Один из них был особенно здоров и противен: почти трёх метров ростом, широк и бочкообразен. Обвешанный бронелифчиком (интерпретировать иначе два наплечника и гульфик из толстой стали у меня не выходило), цепями, механодендритом из-за спины. С рожей не карикатурной, как у многих орков, а откровенно страшной. В одной лапе этот гриб держал доску для сёрфинга, снабжённую по краю цепным полотном, а во второй натуральную мельту, которую этот огромный орк использовал вместо пистолета.

      При этом, заполошную стрельбу СПО-шников дюжина мухоморов и поганцев ожидаемо игнорировала. А вот астартес и коллега стрельбу прекратили, более того, по вокс каналу разнеслось категорическое: “Отставить огонь!” — что дошло, через минуту, и до командиров СПО.

      И вот, дюжина этих нобов, вальяжно и издавая звуки, пёрлось на наши позиции. Я, хоть и не профильно, но знакомый с микотрадициями, уточнил вокс-каналом у Антония:

     — Предполагаете, предложат поединок и будет возможность убить главного? А потом междоусобица среди орков? — уточнил я.

     — Не совсем. — быстро ответил коллега. — Хотя и это тоже, но сильной междоусобицы на долгое время не выйдет — нобов, очевидно, на Алицифере немного, и все перед нами. Тут вопрос в другом: если мы сейчас атакуем “переговорных орков” и даже убьём их, у ксеносов включится, пусть на короткое время, режим берсерка, а не механизм смены вождя. Если все, разом, без оглядки на выживание… — не договорил он.

     — Мда, нам тогда точно крышка, даже если это “берсеркерство” будет недолгим, — прикинул я количество грибов. — Значит, нужен поединок?

     — Ну да, хоть сколько-то времени выиграем, да и атаки продолжатся по прежней схеме, что нас вполне устраивает. Было бы у нас сил побольше, — дополнил собеседник, — имело бы смысл прибить босса, а кинувшихся орков уничтожить. Междоусобица ксеносов, нам, с нашими целями, невыгодна, — резонно уточнил он. — Но есть как есть, так что да, поединок нужен.

      Тем временем, орочья компания доковыляла до зоны слышимости, довольно близко ко мне, и босс куртуазно известил нас:

     — Чилавека, я пришёл пастукать вашего главнава! — известил нас орчина, после чего уставился свинотными буркалами на мою скромную персону.

      И это, невзирая на то, что в зоне видимости были два астартес, явно превосходящие внушительностью и габаритами меня. Не то, чтобы я прям был в ужасе и думал с писками и визгами ретироваться, нет. Были у меня противники и пострашнее орка, а возможностей его гарантированного и безопасного упокоения у меня было… Ну, одна. Но, тем не менее, какой-то особой опасности я не видел.

      Притом, на кокон свячёности я смотрел мысленным взором столь обвиняющим, что он, по моему, даже устыдился. Впрочем, Антоний по вокс-связи меня довольно быстро привёл в себя.

     — Терентий, вы идёте? — уточнил он. — Надо.

     — Иду я, иду, — ответил я, перебираясь за баррикады и делая успокаивающий жест Кристине. — Вот скажите, Антоний, какого варпа я? — последовал риторический вопрос.

     — Ксеносы инстинктивно чувствуют иерархию, Терентий. Это чувство у них на уровне безусловного инстинкта. Многие учёные вообще интерпретируют это явление, как некую псайкерскую способность, присущую всей расе, — очень развёрнуто ответил коллега, очевидно, почувствовав моё настроение.

     — Ну и варп с ними, — заключил я. — Только с каких пор я главный-то? — полюбопытствовал я.

     — В рамках нашей группы, с учётом заслуг и деяний, вы, Терентий, безусловно главный, — “обрадовал” меня Антоний.

     — Вот спасибо, хорошо, — злобно буркнул я. — Ладно, пойду, постукаю этого гриба, — вздохнул я, неторопливо топая под всеобщими взглядами.

      И добрался до вставших полукругом орков, с боссом впереди. Кстати, тройка Астартес следовала несколько позади меня, на что грибы отреагировали адекватно, то есть никак: моя свита.

     — Твоя шамана? — уточнил босс.

     — Моя грибник, — буркнул я, помигав нимбом.

      Орк впал в тяжкую думу, перекосившись мордой, а я разглядывал своего противника. Вообще, конечно, звиздец: не считая чуть ли не из корабельной брони сотворённого бронелифчика и здоровенного, клешнеподобного механодендрита, эта лютая туша была раза в три больше астартес по ширине и бугрилась мышцами. Тонны полторы живого веса, не удивлюсь, если механодендрит крепится к аугментированному позвоночному столбу, противном случае эта туша была бы просто недееспособной. Ну, или варп, как обычно, во всём виноват, напомнил я себе.

      Тем временем, мыслительный процесс гриба подошёл к концу, в его результаты окружающих босс не посвятил, а, оскалившись, выдал такой перл:

     — Выходи, грибник, битца будем! — проревел он.

     — И незачем так орать, я и так давно вышел, — занудно ответствовал я. — И вообще, ждёшь-то чего? Боишься? — прогудел я динамиками доспеха и улетел.

      Недалеко и не на небеса какие, а банально на десяток метров назад. Орочья морда была… ирреально, запредельно быстрой, сопроцессор, в который непроизвольно выкинуло сознание, с трудом успевал фиксировать его движения. Ну и зарядил этот гриб своей доской для сёрфинга по моей персоне. Пустотный щит прекрасно отработал, вот только разница масс была несопоставима, и я улетел.

      В полёте, отдав команду на активацию грозовых когтей, моя летучесть выстрелила по орку волкитным излучателем. И была жестоко обломана: орк не увернулся (точнее, сделал это не полностью: сместившись, подставил под луч лапу), но эффект от волкитного излучателя был весьма слабым. Вспышка пламени и прожженная дыра в лапе не более сантиметровой глубины.

      Да то за фигня-то такая? Меня, конопляного муравья, сёрфингом в грудь? Искренне я пытался шутками успокоить свое охреневание в сопроцессоре, явно, подчинясь моим желаниям, взвинтившим темп. Но это, вообще-то, не смешно: демонический чемпион божка хаоса, на минуточку, был медленнее, уязвимее и слабее этой пакости!

      Так быть не может, и это бред, веско заключил я, пристально всматриваясь в свет и ветер. И вышла у меня такая картина: очевидно, грибные чаянья и веянья, от ВСЕХ присутствующих в округе оркоидов, омывали босса. И ведь не заметишь толком, всё выглядит как естественные переливы света и ветра, если не вглядываться! А, по сути, округ босса сплетался этакий аналог моей оболочки свячёности, явно и очевидно корёжащей константы мироздания сверх их фоновой покорёженности.

      То есть, орки верят в “боссовскую непобедимость”, наделяя его дополнительными усилениями. И, если с самой оболочкой я варп что сделаю в обозримые сроки (орк истощит щит и постукает меня насмерть раньше). И, очевидно, в массе своей грибы “за босса”, не желая ему подлянок, мимоходом отметил я.

      Так вот, с оболочкой я ничего не сделаю, но она истощается, а приток мне вполне подвластен, оскалился я, после падения принимая удар сёрфинга на скрещенные кости. Тут уже и на моей стороне оказались перекорёженные константы, и удар, как бы не посильнее запустившего меня в воздух, откинул мою персону на пару метров. И началось: орк играл мной в сёрфобол, иногда добавляя мельтой по моей летящей персоне.

      Впрочем, щит пока держал, волкитный излучатель дырявил орка, пусть неглубоко, но довольно чувствительно, судя по рёву. Гравиизлучатель же сия туша великодушно проигнорировала, да и от антидемонических болтов получала лишь царапины и синяки, так что остановился я на волкитке. И рвал и искажал “подпитку” света и ветра. Учитывая фактическую незаметность “боссовской оболочки”, надолго её не хватит. Как, к слову, и оказалось: через полминуты объективного времени орчина явно и заметно замедлился, а после пятка выстрелов, я лапу с мельтой просто отстрелил: полноценно сей оркоид воздействию всё равно не поддавался, но уже не игнорировал урон, как в начале боя.

      Взревевший громче баззера корабельной тревоги босс метнулся, обрушив на меня свою доску. Которую я принял лишь на один коготь и удержал (хотя в землю меня на пару сантиметров орк вогнал, факт. Но, очевидно, исключительно в силу его массы). Вторые же когти я без затей вогнал (с трудом и еле дотянулся) в рожу босса. И потрепыхал ими, для надёжности. Босс постоял, остатками мозгов пораскинул, да и помер, рухнув на спину столь мощно, что меня реально подкинуло.

      Ну, вот и всё, довольно вздохнул я. И правильно я “луч хаоса” экономил: мало ли, пригодится и вообще. Оставшиеся одиннадцать нобов с огорошенными мордами повзирали на стейк из гриба, переглянулись и…

      И вот я, как любой разумный Инквизитор, ожидал взаимных оскорблений, ну и перехода к битве “за боссье место”. Вот только мне явно попались неправильные орки, да и дают они неправильные мицелии. А именно, в результате переглядывания, вперёд вышел один из нобов и выдал:

     — Норрхат сдох, — констатировал этот вышедший. — Норахат слабый и глупый, его чилавека пастукал! — оскалился он. — Гадхас сильный и умный, пастукает человеку и будет боссом! Выхади, грибник, бица будем! — выдал этот зелёный поганец.

      Причём, окружающие орки, вместо воплей “а пачиму твая человеку стукать, мая стукать должна!” сей перфоманс молча проглотили! Это, чтоб их, точно неправильные орки, такого не бывает, судя по всему читанному!

     — Антоний! — почти проревел я в вокс-канал.

     — Да, Терентий, крайне нетипично, — растеряно выдал коллега, явно поняв причину рёва. — Но встречается, если иерархия банды стабильна и выстроена. Справитесь? — уточнил он почти виновато.

     — Справлюсь, — буркнул я.

      И справился, этот ноб был похлипче, пожиже босса, да и подпитка, если была, до него не доходила. Однако, моему щиту настал кирдык, так что получил я довольно болезненное гнутие доспеха в районе предплечья. С сильным ударом и трещиной, судя по докладу доспеха. Соверщил это ноб каким-то поганым стрелялом, прежде чем я спаркой грав-волкитный излучатель не зафиксировал и подпалил поганца. А после дорезал когтями, злобно зыркая на грибов. И, чтоб его, предчувствия меня не обманули!

     — Выхади, грибник, бица будем! — выдал третий орк.

      Со злобным рёвом и мимоходным сожалением о своей невинной шутке я начал охреневать в атаке. И охреневал так ещё семь, чтоб его, раз! Десятого орка весьма побитый, болящий и злобный я, сверкая всей своей персоной, после “приветствия гриба грибнику” злобно разрезал лучом хаоса, уставившись на оставшихся двух орков сияющим забралом.

     — Мы разбирёмся с Шмыгой, кто из нас босс, а патом придём и пастукаем тибя, грибник, — посулили эти мухоморы на два голоса и гордо удалились.

      Да чтоб вас всех, печально смотрел я на свою покорёженную тушку, точнее на покрывающий её покорёженный доспех, игнорируя всякие дурацкие поздравления. А вот Кристина, умница девочка, подскочила ко мне, начав приводить мою тушу в порядок.

     — Дотащите меня до дома что ли, а то сам не дойду, — выдал я сопровождающим меня астартес. — Ноги почти не двигаются, мне погнуло… Да всё в варп погнуло! — взорвался я, но тут же взял себя в руки. — Сорвался, простите, воины.

     — Не страшно. Поможем, — отозвались астартес и потащили хреново гнущийся гроб со мной к домику-штабу.

      Тем временем из-за рощи, куда удалилась двоица, раздавался грохот и даже взрыв: очевидно, двоица всё же затеяла “бой за место босса”. Антоний посулил, что раньше завтрашнего дня атаки не будет, хотя четвёрка сменяемых астартес дежурила. А меня выковыряли из гнутого доспеха. Не особо я, если разобраться, пострадал, но сама ситуация была бредовой и раздражающей. И дебильной — повторённая десяток раз подряд моя изящная шутка про грибника, приправленная не иллюзорными звиздюлями, выглядела не смешно, а на редкость дурацки.

      И гнутый доспех починили, пусть и не вернули былые характеристики (тут нужен был механикус высокого посвящения с кучей оборудования). А ещё я лишился болтера и грав-излучателя, оставшись с волкитным и когтями. Но, тоже ничего, а если столь охреневших и неправильных орков не будет, так и вообще замечательно, заключил я, засыпая.

      А наутро меня разбудила Кристина, с весьма отрадными новостями:

     — В системе баржа Астартес, Терентий, — просветила она меня. — Идёт к планете, с их библиарием общается Эмунд, — обозначила она сержанта Серых Рыцарей.

      Ну, вот и славно, надеюсь, эта грибная эпопея закончилась для меня, довольно заключил я. Остался вопрос: как, варп подери, добираться до дома, при этом не тратя несколько месяцев, при этом, не демаскируя возможности Кристины?

      Хотя, по здравому размышлению, можно и просто обычным кораблём, одёрнул себя я. Инквизитору дело всегда найдётся, но варп подери, последние несколько дней меня окончательно вымотали. Я хочу принять ванну, почитать толкование Блаженного Августина с Кристиной, выпить чашечку кафа, в конце-то концов! И на органе поиграть хочу, вздохнул несчастный я, рассчитывая на небольшой и приятный отпуск.

     

     А пока я строил планы (надеясь, что ни не являются волюнтаризмом), Эмунд закончил общение и оповестил нас:

     

     — Ультрамарины, полноценная рота, и боевая баржа с бомбардировочной авиацией. Берут разрешение ситуации на себя, если вы, господа Инквизиторы, не возражаете. В любом случае, через час силы Астартес в полном составе высадятся в Процветании, а авиация начнёт разведку, подготовку и предварительную бомбардировку ксеносов, — выдал сержант.

     — Что берут — это хорошо, не знаю как вам, коллега, — обратился я к Антонию, — но мне на Алицифере делать, при наличии профессионалов, банально ничего.

     — Да и мне, признаться, тоже, — выдал Тоха. — Довольно типичный, причём, отнюдь не критичный вааагх. Так что на планете, при наличии достаточных вооружённых сил, пребывать смысла не вижу.

     — Только одного не понимаю, зачем Астартес в Процветании? — озвучил я. — Да ещё всем составом. В окрестностях столицы надо провести очистку от спор, но это либо авиация, либо наземная техника, — полюбопытствовал я, а не в курсе ли окружающие, а на кой ультрамаринам в Процветание.

     — А парад, а представление нам и Астартес? — абсолютно серьёзно, но с толикой иронии в свете и ветре ответил вопросом коллега.

     — Да, это я не подумал, как же без парада-то, — повинился я.

     

     И енти синие товарищи и вправду затеяли полноценный, чтоб его, парад: зависшие над площадью Процветания в паре метров от брусчатки Громовые Ястребы, откуда высыпались маринады, выстраиваясь и освобождая место для следующей партии. Ну, хоть не вся сотня, да и дредноутов не будили — и то хорошо, заключил я, обозревая ультрамариновое копошение.

     Тем временем, синие построились, промаршировали к нашим персонам строем, поприветствовали братьев и наши инквизиторские морды. Причём, персонально я был поименован “другом ордена”, на что пришлось сделать ручкой. А после этого сии типы почти в полном составе погрузились на Громовые Ястребы и свалили вдаль. А капитан и, по-моему, библиарий удалились общаться с Антонием. Моя же персона, удержавшаяся от челодлани, с тоской взирала на окружающий пейзаж. Пейзаж на мои вопросы ответов не давал, так что решил я обратиться к доступному специалисту. Благо Серые — всё же несколько менее “астартезированные” в головной мозг товарищи, да и вообще свои ребята.

     

     — У вас есть время и желание ответить на пару моих вопросов, Эмунд? — обратился я к сержанту серых.

     — Для вас — безусловно, есть и то и то, Инквизитор. — ответствовал сержант. — В чём ваша нужда?— Да никак не могу понять, — честно признался я. — С чего ультрамарины себя так ведут? Гордость, самоуважение, но всему же есть разумный предел. И сам наблюдал, и читал, да и сегодня яркий пример. Не знаете, с чего они такие… — замялся я, попробовав сформулировать.

     — Ультрамарины? — с улыбкой ответил астартес, снимая шлем, на что я кивнул. — Вообще, Серый Орден не слишком плотно общается с прочими братьями, кроме служащих Караула, — кивнул он стоящему неподалёку Караульному и получил кивок. — Но, ситуация с Ультрамаринами довольно известна, не является секретом, уж точно не для Астартес и Инквизиции. Просто не обсуждается обычно, — уточнил рассказчик. — Так вот, Ультрамарины находятся в довольно затруднённом положении…

     — Шта? — не выдержал я, выпучив очи. — Владыки Маркагга? Да у них барж типа линкор больше, чем у грокса травы! И у них затруднения?

     — Именно так, — покивал астартес. — Причём, первое, как вы правильно заметили, именно Маркагг. Орден Ультрамаринов — эталонный, количеством по Кодексу, не больше и не меньше. В связи с чем начинаются проблемы: у Ордена во владении Царство Ультрамар, пять сотен Миров, Инквизитор. И они не могут его бросить или управлять дурно: это предательство и поругание памяти Примараха, получившего от Императора это владение. При этом, они также остаются боевым Орденом, на плечах которого ничуть не меньше ответственности и дел, нежели у любого другого Ордена Астартес.

     — Так, в этом случае понял, и да, проблемы у них и вправду должны быть, — прикинул я. — Но какая связь между излишней церемонностью и общей занятостью?

     — Прямой нет, есть косвенная. А вот основная причина: Орден Ультрамаринов — прямой наследник Легиона. Прямой, — подчеркнул астартес. — Большая часть быта, традиций и прочих моментов идёт непосредственно от Примарха, — чуть заметно нахмурился Серый. — И, при этом, есть Кодекс Астартес, написанный этим Примархом.

     — Так, погодите, Эмунд, кажется я начал понимать. Кодекс, при всём моём уважении к Примарху Жиллиману, это довольно… непрактичная вещь. Одного регламентированного деления на роты, причём непременно так, а не иначе, хватит, чтобы усомниться его правильности. Кроме ряда им же предусмотренных ситуаций. Да и деление на Ордена в тысячу астартес — далеко не всегда благо. Не всегда и глупость. — признал я, — Но и не абсолют. И выходит, что большинство Астартес живут, руководствуясь Кодексом, не слишком Кодексом довольны, при этом имеют Орден Ультрамаринов на виду.

     — И Ультрамарины ОБЯЗАННЫ, перед Императором, Робаутом Жиллиманом и Империумом быть идеалом. Полностью соответствовать Кодексу, быть успешными во всём и так далее, — подхватил Эмунд. — Излишняя церемонность оттуда же, хотя, вам, наверное, лучше расскажет Хищник, — с этими словами астартес позвал сержанта Караула, бывшего недалеко и явно слышавшего нашу беседу.

     — А вы из обсуждаемого нами Ордена? — уточнил я у подошедшего астартес, на что получил кивок. — А вы откуда узнали, если не секрет? — полюбопытствовал я у Эмунда, всё же “обезличивание” Караульных было делом серьёзным.

     — А я и не знаю, — хмыкнул Серый. — Я вижу, а вы разве нет?

     — Честно говоря — нет, — признался я.

     

     А сам припомнил, что у Астартес, помимо всего прочего, довольно широкий спектр дополнительных чувств, да и обычные в расширенном диапазоне. У разных генетических линий, в смысле легионов, по-разному, да и ослабление со временем шло, но в целом так.

     

     — Люди нас не различают, Брат Эмунд, — высказался Хищник. — Да и не все братья видят. Это у вас…

     — Замолчите, Хищник! — заполыхал я нимбом. — Есть вещи, о которых не стоит даже думать, не то что произносить.

     

     Дело в том, что легион-прародитель (основатель, как определение, в данном случае было некорректно) Серых Рыцарей был не совсем за “нас”. История, конечно, там была мутная, да даже дома до меня доносились отголоски баталий, что мол, примарх именно этот — “нипредавал”. Но, в рамках доступного Инквизиции, выходило, что в той истории по-идиотски повели себя все: и оба Примарха, и Импи (последний изначально, признаться, повёл себя как говнюк — вопрос “не запрета” не стоял, но “не делай, потому что я так сказал!” без объяснений и прочего, человеком, который стремиться не быть боженькой — свинство). Хотя реально, чёрт голову сломит, что тогда точно, на заре ереси произошло, да и не суть.

     Важен факт, что легион-прародитель Серых пребывал ныне в еретиках. Частично призраками в доспехах, частично во плоти. Ну и подобную информацию оглашать вслух (хотя, как выяснилось, часть астартес прекрасно видят отличительные особенности) чревато быстрым и горячим костерком, невзирая на космодесантность. В этом случае я был сугубо и трегубо за секретность. Потому как раскрытие правды породит такое бурление фекалий, что становится страшно.

     

     — Простите, Инквизитор. — искренне извинился Хищник, получил кивок, и дополнил. — И ты, брат, — на что Серый махнул рукой. — А насчёт Ордена вы правильно поняли: максимальное следование букве законов и традиций, чтобы ни тени сомнения не могло возникнуть ни у кого. Тяжело, но мы справимся, — выдал он такую дозу пафоса, что в орденской принадлежности пропали все сомнения. — Правда, бывают случаи, когда следование правилам из потребности становится сутью. Орден от таких избавляется, благо, на Макрагге дел всегда много. Например, был случай на моей памяти: капитан отправил в Скиталец два десятка терминаторов с дальнобойным тяжёлым оружием и десяток скаутов со снайперским, — на мой вопросительный взгляд привёл пример Хищник. — Результат понятен.

     — Да, я читал. Коллега попросил помощи у Ордена. — ответил я. — А что потом случилось с капитаном? — полюбопытствовал я.

     — Охраняет часовню Ордена и осуществляет контроль над людьми на Макрагге вторую сотню лет. Почётно, но… — не договорил астартес, но всё стало понятно.

     

     А вообще, прикидывал я, и вправду не позавидуешь Ультрамаринам: им волей-неволей приходится тащить на себе наследие Легиона и Примарха, при этом быть “идеальными во всём”. В таком раскладе их тяжеловесный пафос и приверженность к каждому знаку препинания Кодекса выходит понятной: они, одни фактически, олицетворяют Кодекс. А как они справляются с Царством Ультрамар, мне вообще подумать страшно: пять сотен Миров, выдающих Империуму повышенную десятину. Вдобавок обеспечивающие самих ультрамаринов кучей дорогущей техники (ну, насчёт травы для грокса я несколько перегнул палку, но техникой ультрамарины были обеспечены сверх любого другого Ордена, за исключением наших, инквизиторских астартес, которые и не ордена де-факто). А главное, Миры, обеспечивающие всё это, должны: не бунтовать, выказывать высокую лояльность, показывать высокий уровень жизни и довольство. Реально, тяжёлое синим досталось наследие, неудивительно, что их так раскорячило, во всех смыслах этого слова. Даже если Царство Ультрамар освобождено от десятины (что вряд ли, мой планшет выдавал показатели “сданного” причём выше как по Империуму в целом, так и по Сегментуму Ультима), я просто не представляю как тысяча астартес со всем этим справляется, регулярно отмечаясь в заварушках чуть ли не по всему Империуму.

     

     Вообще, есть у меня подозрение, что этот Кодекс есть “положение чрезвычайного положения”. Что-то вроде “больше трёх не собираться” для Астартес, естественная реакция на предательство нескольких легионов астартес. И, соответственно, Жиллиман, как Лорд-Главнкомандующий Империума ввёл подобные ограничения для орденов, да и раздробил их “временно”. Ну реально, не был он идиотом. Не мог он не понимать, что как орденское деление, так и организационно-тактические модели кодекса не только не универсальны, но и вредны в нестандартных ситуациях. Этакая “временная мера” на несколько сотен лет, пока не устаканится и определится “картина нового Мира с еретиками”.

     Но… нет ничего более постоянного, чем временное. Хотя, в этом случае сыграло ещё то, что Лорд-Главнокомандующий вёл себя как болван, в смысле герой. Какого демона он лично лез в заварушки - я не только не понимаю, но и не принимаю. Бред и вредительство чистой воды. Лорд-Командующий должен не воевать, а командовать, вне зависимости от личной силы. Тот же Импи не мотался, как ужаленный, по галактике, как пример. В итоге, получил от слаанешита-Фульгрима, Примарха же, заточкой и помер, оставив Империум без военного руководства. Хотя, есть невнятные намёки, что не до конца помер, но как по мне, это легенды уровня “короля Артура”.

     

     Кстати, последнее довольно забавно с исторической точки зрения. Дело в том, что родоначальниками эпоса и пропагандистской модели “король Артур” были французы. Весь эпос круглостольный, изначально, есть плод рук лягушатников и Ватикана. Этакая “культурная экспансия”, использующая реальный прототип в виде бриттского вождя. И в этом разрезе упоминание “спящего героя” — довольно распространённый мифологический образ, сделанное создателями мифа довольно любопытно. Как бы не идеологическая диверсия, помимо культурной экспансии.

     

     Впрочем, все выжившие лояльные Примархи вели себя либо как герои, либо без затей сваливали в кусты от ответственности. Разбежались или померли, полным составом. Самих разбежавшихся назвали героически помершими, а то и “они вернутся”, сделав свои охерительно важные дела, плюнув предварительно на Империум. Как по мне, должно ждать таких гипотетических “возвращенцев” пристрастное расследование и искупление вины ударным трудом. Если не весёлый костерок родимой организации, за дезертирство и саботаж.

     

     Тем временем Антоний и капитан синих договорили и направились к нам. Синий дополнительно представился, обозвался Титом Секстусом, а вот Антоний не порадовал:

     

     — С заразой Ультрамарины справятся, и быстро, — на что Тит пафосно кивнул. — Но мы тут задержимся до окончания борьбы с орками, — на что Тит пожал плечами. — Орочьи шаманы взбаламутили варп, корабль ультрамаринов попал к нам чудом…

     — Не чудом, почтенный Инквизитор, а верой в Императора, — выдал ультрамарин. — И усиленным штатом навигаторов, — признал он. — Обычное судно Имперского Флота вряд ли пробьётся к Алицифере в ближайшие три-четыре декады, — дополнил он.

     — Ну да, так что из системы мы будем выбираться с почтенными Астартес, предложившими свою помощь, как понятно после решения вопросов ксеносов, — заключил Антоний.

     — Оказать помощь Священной Инквизиции и братьям — честь! — пафосно выдал Тит. — Но выделить вам корабль, до очистки планеты от ксеносов, я не смогу, если дела ваши…

     — Не столь критичны, — ответствовал я. — А малых судов вы не имеете? Безусловно, на довольно краткий срок, — сделал уточнение. — Дела наши не критично важны, но важны, а путь до нашего Сегментума долог.

     — Сожалею, — аж опустил голову астартес. — Октавий несет изобильную пустотную авиацию, но полноценных кораблей нет. Сопровождение же наше из-за варп-шторма будет не ранее чем через три декады, возможно и позже. Хотя, — задумался он, а мы с Антонием уставились на маринада с надеждой.

     

     Дело не в том, что у нас шило в одном месте, но даже с учётом относительно недалёкого быстрого варп-течения, лететь долго. А у нас дела: у Антония — охотиться на ксеносов, а у меня, помимо ксеноса-аколита типа “обезьянус” (на последнем я мысленно хмыкнув, оценив иронию), формируются вооружённые силы, аколиты и телохранители без присмотра, да и о воплощённой Амбиции узнать интересно. Не говоря о последствиях бомбардировки Комморры, да и что с Йанденом, небезынтересно. А всё это требует личного присутствия, да и Максимус признаться, говорил не о “деле” а о делах, что интересно.

     И если ради сохранения в секрете возможностей Кристины сам перелёт я готов рассматривать как этакий аналог отпуска, то ждать ещё месяц, а то и более, не имею никакого желания, факт.

     

     — Да, есть челнок класса “Нефилим”, без генератора поля Геллера, — выдал он. — Изредка его используют библиарии, но, как по мне, слишком опасно.

     — Не с тем количеством и силами псайкеров, что у пребывают у нас в отряде, — довольно заключил я.

     

     “Нефилим” был довольно редким судном, предназначавшимся для сильных псайкеров, оберегающих судно своими силами от варпа. Собственно, в своё время я не без интереса присматривался к таковому судну, поскольку даже километр Гнева виделся мне чрезмерным. Однако приписка “требуется псайкер рангом не менее гамма”, меня от полукилометрового судёнышка, с вменяемым экипажем менее тысячи человек, отвратила. Кристина как Кристина появилась значительно позже, так что на судёнышко я повздыхал, да и стал подбирать малые суда с генератором.

     

     Но в целом, Нефилим был вполне неплохим судном, довольно вместительный (тот же лендрайдер Караула вполне в него влезет), а с учётом как Кристины, так и Серых Рыцарей, поголовно псайкеров гамма уровня, путь у нас выйдет довольно безопасным. И чертовски быстрым, учитывая возможности Кристины ориентироваться в потоках имматериума, недоступных простым людям, внутренне обрадовался я.

     

     — В таком случае, Орден Ультрамаринов считает честью предоставить вам судно, почтенные Инквизиторы, — выдал капитан синих.

     

     С этого момента началась всяческая суета: ультрамарины мотались по планете, выискивая орков, а часть корабельной обслуги, для начала, загружала нашу компанию с лендрайдером на Октавий, а после — загрузкой нашей компании на Нефилим, носящий имя “Пронзающий”, что довольно просто объяснялось его “мечеобразным видом”.

     Единственным заслуживающим внимания отступлением был мой пиратский набег на часовню Октавия. Дело в том, что там оказался орган, не сказать, чтобы особо выдающийся — мой на Гневе был на порядок лучше, но всё же. Узнал я об этом вопиющем факте ещё на Алицифере, так что попав на Октавий, я поступил в лучших традициях Редуктора. То есть, офицерская часть экипажа выстроилась, имела морды лиц торжественные и суровые, когда из челнока, растолкав астартес и коллегу выскочил Инквизитор Терентий с Кристиной на буксире. Осмотрев присутствующих проницательным (подозреваю, что для окружающих — диким, но уж очень меня всё достало и даже появилась некая “музыкальная ломка”) взором, я выявил явного служителя культа, хапнул его за лапу и потребовал: “веди в часовню!”

     Народ на сей перформанс взирал с недоумением, как, подозреваю, и на вид скрывающейся в недрах корабля вприпрыжку троицы. Но мне, признаться, было глубоко до колоннады на мнение окружающих.

     Соответственно, до часовни я добрался, распугал виновных, причастных и всех, кто под руку подвернулся. Но до органа добрался, счастливо выдохнул, ну и принялся играть. И несколько отключился от окружающей действительности. Поскольку, через три часа, как показал сопроцессор, я прервался и начал воспринимать окружающую реальность. Выражалась она в том, что в часовню набилась встречающая делегация, служители культа, мои спутники, тройка ультрамаринов и еще кто-то там, мне не представленный и не идентифицированный моим могучим интеллектом. Потому что неинтересно. Оглядел я эту компанию, да с видом непричастным заявил:

     

     — Вот, как-то так. Всё, — на этом, символизируя мою безоговорочную правоту, в недрах органа что-то обрушилось.

     

     Впрочем, служитель заверил меня, что “ничего страшного, а лабиальный регистр давно требовал замены. Ну, может быть, я с данным регистром данного инструмента близкого знакомства не водил.

     

     Ну и погрузились мы потихоньку в Пронзающий, на предупреждение старшего навигатора Октавия Кристина с понимающим видом покивала (этот трёхглазик, очевидно, научился плохому у ультрамаринов, причём в ненужную сторону, поскольку “пафосно вещал” этот столь заносчиво, что хотелось подбить ему все три глазика), и изысканно вежливо послала его в варп. Со всем уважением, безусловно.

     После же, отстыковавшись, в кают-компании нашего крохотного (всего-то полукилометрового, не без ехидства отметил я) судёнышка затеяли мы совет. Не то, чтобы он был особо нужен, просто я думал разобраться с секторальным руководством сектора. Ну, например, десятина для Алициферы выходила в шестьдесят процентов. Учитывая то, что производство было довольно неплохо механизированно, вроде и не совсем страшно. Вот только миры, в которых “десятина” превышала эту самую десятую часть, были обычно набиты войсками, прикрывались Имперским Флотом и прочее. То есть, в случае с Алициферой, было явное и однозначное злоупотребление секторальными представителями Администратума своей властью. Либо налоги не дери, а продукцию покупай, либо обеспечь, раз уж дерёшь, то, за что эти налоги и дерутся.

     

     Но Антоний меня в этом начинании не поддержал. Не в смысле того, что местные чиновники охренели — нет, в этом плане он мою позицию понял и принял. Просто смысла устраивать инквизиторский рейд и тратить на это время он не видел:

     

     — Терентий, просто направим астропатическое послание властям Сегментума, пусть сами разбираются. Собственно, это их работа, а мы должны им лишь указать. Ну и запросить отчёт об исполнении, — дополнил он. — Если бы вопрос стоял о тяжком преступлении, либо это было в рамках доступности — я бы с вами даже не спорил. Но специально лететь ради превысивших полномочия чиновников, — не договорил он, но всем видом показал, что он думает о таком бездарном времяпрепровождении.

     — Возможно, вы и правы, Антоний, — протянул я. — Просто как-то привык решать всё сам.

     — Прекрасная привычка, но не всегда уместна. А вам, Терентий, думаю, надо начинать от неё отвыкать, — выдал коллега.

     — Это с чего бы это? — удивился я.

     — Ну как же? В рамках вашего подвига, я думаю, звание Лорда-Инквизитора для вас не за горами. Пусть широкой известности в Ордене атака Комморры, точнее её автор, не получит, но даже допущенных хватит, — веско покивал он.

     — Вот ещё, — с довольно забавляющей и меня самого смесью ехидства, опасения и польщённости, ответил я. — У меня дел невпроворот, Империум без присмотра, а вы меня в Лорды-Инквизиторы пророчите. У меня корабль строится, специально, чтобы летать, а не торчать в Крепости Ордена, раздавая ценные указания.

     — Сейчас — возможно, — покивал Антоний. — Но со временем отказаться вы не сможете.

     — Кстати, коллега, — заинтересовался я, поскольку, например, тот же Максимус явно оказался в лордах не от большого желания, а скорее против него. — А как происходит сам процесс? Я, признаться, интересовался лишь граничными условиями присвоения титула. И почему, как вы выразились, “не смогу”? Что мне помешает и как “заставят”?

     

     На что Тоха хмыкнул, да и поведал мне такой расклад: торчать в Крепостях в целом у Инквизиторов не самое популярное занятие. Например, сам Антоний приписан ныне к Булаве Инквизиции временно, пока занят составлением своего научного трактата, о природе и повадках ксеносов.

     Но многие Инквизиторы не хотят не только “торчать”, но и лишний раз мотаться на конклавы и прочие сборища, что, учитывая длительность перелетов, вполне понятно. Ну и появляется этакий Лорд-Инквизитор, выразитель голосов и мнения множества Инквизиторов, ему это бремя всучивших.

     

     — Так что, на определённый момент, когда количество делегирующих свои полномочия становится слишком большим, чувство долга перед Империумом мешает отказаться принять эту ношу, — довольно пафосно подытожил Тоха свой рассказ.

     

     В принципе — понятно и логично, но надо постараться поскромнее и посекретнее действовать. Сейчас, с Комморрой (да ещё и неясно, что там конкретно случилось, Тоха знал лишь о “успешной операции” и потерях), знают как раз, в основном, Лорды, которые мне сей титул не всучат. Вот и надо так же действовать, если придется, а то встретит меня толпа коллег, а совесть отказать не позволит, в этом случае Антоний точно подметил.

     

     А в целом, я правоту коллеги признал, соответственно, Пронзающий вышел на разгонную траекторию к Крепости Инквизиции в нашем родном Сегментуме Темпестус. Я, признаться, думал, что Кристине понадобится время на освоение подобной навигации, но девица, округлив глаза, сообщила мне в свете и ветре, что и так всё “прекрасно видит, сменщиков ей не понадобится, а на месте мы будем максимум в полдекады”.

     Вот и накрылся мой отпуск, с некоторой иронией рассудил я. Впрочем, если бы я озвучил Кристине свои мысли, до Крепости мы могли добираться и год, так что всё к лучшему.

     

     В итоге, путь до крепости занял неделю, что было хоть и побольше названного переоценившей свои силы Кристиной срока, но раза в четыре быстрее, нежели при самом удачном использовании варп-течения. Наверное, что подольше, и к лучшему, потому как “выразили восхищение” не только Тоха, но и астартес.

     

     Кстати, пользуясь случаем, отозвал я Хищника на приватную беседу, да и полюбопытствовал, а с чего это мне подогнали такую шикарную цацку как пустотный щит? Знамя — оно, конечно, знамя, но всё же.

     И похмыкавший астартес сообщил мне такой расклад: у ультрамаринов таковых щитов чуть ли не сотня, со времён крестовых походов сохранившихся. Были они прерогативой определённых офицеров Легиона, но вот после расформирования Легиона таковых офицеров Кодекс Астартес не предполагал. А в снаряжение тех, кого предполагал, согласно Кодексу же, пустотный щит не входил. И вот, теперь ультрамарины сидят над этими щитами, время от времени одаривая ими всяких лордов войны и Инквизиторов, потому что сами носить не могут, братья-астартес также, потому что “не по кодексу” (так-то понятно, что могут, но ультрамаринам дарить такое выходит не комильфо). Ну а просто отдать кому-то ценнейший артефакт просто глупо.

     

     — В Ордене из-за этих щитов, кстати, до сих пор бывают споры, — вздохнул Хищник. — Многие братья, и сам Мастер Кузни, призывают их считать равным розарию. Но позиция Магистра: “мы будем действовать так, как указывает Кодекс”, — явно процитировал он. — И, в общем, он прав, — заключил астартес.

     

     Так и добрались до безымянной системы, где я, прежде чем навестить всё так же висящий на звёздной орбите Гнев, направился в Крепость. Узнавать последствия налёта, ну и что ещё плохого приключилось.

     

     — Привет, Тер, — выдал Максимус, поджидавший меня у врат Крепости. — Пойдём, поговорим, думаю, и у тебя найдутся вопросы, да и у меня есть.

     — Привет, Максимус, — ответил я и закономерно поинтересовался. — А что у тебя за вопросы? Если ты насчёт маяка в Комморре, то не было возможности…

     — Не было — и варп с ним, — отмахнулся бывший наставник. — Что у тебя случилось с Цегорахом?

     

     Вот же сволочь ушастая, окрысился я. И ведь никто о нашей беседе не знал и знать не мог, а значит, ещё какую-то “шуточку” отчебучил, сделал выводы я и мысленно увеличил будущее количество пинков одной остроухой заднице.

     

     — Явился вскоре после появления в Комморре, как аватар, — ровно ответил я, шествуя за коллегой. — Шутил, совершенно не смешно, — на что Максимус фыркнул. — Интересовался, какого варпа нам понадобилось в Комморре. Я врать не стал, да и не уверен, что вышло бы, — на что Максимус одобрительно покивал. — После же Цегорах сообщил, что Вект “рушит Паутину, впуская демонов”, так что нашей операции препятствовать не будет, — несколько не договорил я. — Я обозначил Векта, как цель атаки, — уточнил я.

     — Правильно сделал, — кивнул усач. — А то нарвался бы ещё не на такую шутку. В Ультиму вас закинуло с его подачи? — прозорливо уточнил он.

     — Записки с надписью “Правда, смешно? Всегда твой Шут” я не находил, — ответил я. — Но, судя по всему, да. Да и были ощущения от этого шутничка, — на этом моменте я аж нимбом мигнул, вызвав фырканье собеседника. — А ты-то как узнал о нашей встрече? — резонно уточнил я.

     — Сейчас увидишь, — ехидно пошевелил усами Максимус, остановившись у усиленной бронедвери. — Склад потенциально опасных артефактов и ксенотеха, — пояснил он.

     

     Проникнув на этот склад через череду дверей и КПП, мы оказались на складе, где служитель принёс и открыл контейнер. На чёрной подложке которого лежала маска арлекина из психокости, очень ехидная, но с отчётливо узнаваемыми чертами лица. Моего лица, варп подери!

     

     — На Булаве Инквизиции, за час перед уходом в варп, объявился арлекин, явно из Паутины, — откомментировал Максимус. — Раздражает, конечно, что они так прыгают. И хорошо, что только паства Шута, — с этими словами он в свете и ветре полыхнул раздражением. — Передал первому попавшемуся Инквизитору эту маску со словами: “Терентию Алумусу, Инквизитору Священной Инквизиции Империума Человечества от Великого Шута” и ушёл в Паутину.

     — Вот пусть здесь и лежит, — разумно заключил я. — Еще не хватало мне подарков от ксеносов, да ещё и богов. Шутник, чтоб его, — хмыкнул я.

     — Ну, как знаешь, — заключил Максимус и повлёк меня в знакомое кафе на балконе, с видом на внутренности крепости.

     

     Кстати, Кристина уже была там, но к нам, как понятно, не присоединилась. А так — “наше” с Максимусом место тереньтетка знала, да и в Крепости Инквизиции достаточно ориентировалась, что довольно забавно.

     А Максимус поведал мне итоги налёта, уже спустя некоторое время после него. И выходило, что кабал Чёрного Сердца перестал существовать как факт: основная атака пришлась на него, так что незначительные остатки бодро прирезали прочие кабалиты. Вект с довольно высокой вероятностью сдох, причём окончательно:

     

     — Ходили слухи, что его уже убивали, как бы не последователи Шута, — выдал довольно обескураживающую информацию Маскимус. — Но он вроде как “возродился”. Лично я, да и не только, думаю, что это был некий ксенотех. Расположенный как раз в башне кабала, а ныне там лишь воронки от взрывов, да и не объявился Вект до сих пор. Так что сдох, с довольно высокой долей вероятности.

     

     И охвачена Комморра ныне гражданской войной за власть, которая, как выразился Максимус: “нанесет не менее, а то и поболее урона, чем бомбардировка”.

     На моё недоумение коллега представил данные: десяток тысяч торпед уничтожили лишь четыре кабала полностью, ну и десятку нанесли чувствительный урон. Комморра реально огромная, а мои рассуждения о том, что Паутина — несколько планет, явно не соответствуют действительности. Впрочем, самих друкари не столь чудовищно много, как могло бы показаться от немеренных просторов Комморры. Как указывали данные Инквизиции, не более миллиарда друкари существует в нашей галактике, скорее всего — гораздо меньше. Но, жить они любят привольно, так что Комморра сопоставима размерами с планетарными масштабами, причём как бы не нескольких планет.

     Мои же выводы, базировавшиеся на плотности застройки и прочих моментах оказались несколько неверны, но и то, что вышло — тоже неплохо, не стал расстраиваться я.

     

     — А вопрос с Йанденом закрыт? — полюбопытствовал я, на что Максимус хмыкнул.

     — Военное присутствие уменьшили, более того, — хихикая выдал усач. — Мир-Корабль Йанден открывает посольство в столице Сектора.

     — Это, — несколько опешил я, — наверное, и неплохо. Оно нам надо, вообще-то?

     — Как сказать, — задумался Максимус. — В рамках Империума — мелочь. А вообще — не помешает. Раз уж нам волей-неволей приходится делить галактику с остроухими, посольство самого крупного Мира-Корабля — вещь полезная. Начиная с того, что можно худо-бедно наладить покупку джиринксов, — на что я вопросительно поднял бровь. — Эмпаты-симбионты псайкеров, увеличивают потенциал, смягчают пси-откат варпа без вреда для себя. Довольно полезные зверушки. Но к нам попадают редко, где живут, как размножаются — варп ведает. Похожи на крупных котов.

     — Мда? — полюбопытствовал я, на что Максимус кивнул. — А что генеторы?

     — Выводят обычных котов, без пси-эмпатии, — ответил собеседник.

     — Я не псайкер, но если усиливают, то Кристине бы не помешал, — призадумался я. — Если будет возможность? — вопросительно уставился я на Максимуса.

     — Если будет — учту, заслужил, — важно покивал он. — И да, вторая причина — контакт с прочими эльдарами, пусть и через посредников. Возможно, уменьшим количество конфликтов.

     — Было бы неплохо, — признал я. — Ну да ладно, варп с ними, с ушастыми, хорошо, что сложилось к лучшему.

     — Я вот чего у тебя хотел узнать: ты, вроде бы, говорил, что не “дело”, а “дела”? Как-то я удачно и быстро обернулся. Отдохну немного, с аколитами и экипажем пообщаюсь, — уточнил я. — Ну и если есть что-то интересное, то можно и поработать.

     — Это хорошо, что ты так горишь энтузиазмом, Тер, — грозно для моего досуга пошевелил усами Максимус. — Дело-то есть, — задумчиво продолжил он. — Причём для тебя, как святого, — дополнил он, ухмыльнувшись на мою гримасу. — Ну а что ты хотел? — риторически вопросил он.

     — Ну да, обзавёлся нимбом — полезай на иконостас, — невесело, но изящно пошутил я.

     — Именно, — ликовал этот тип. — В общем, нужно бы провести расследование на кардинальском Мире.

     — Опять экклезиархия в ересь впала? — полюбопытствовал я. — Вот мало им было эры отступничества, сами придумали, сами гадят… — злопыхнул я на попов.

     — Как есть, — пожал плечами усач. — А насчёт что творится — варп знает. Агенты замолчали, причём дружно, а те, кто есть — на один голос говорят о благолепии, хотя ранее докладывали о подозрительных происшествиях.

     — Подозрительно, — проявил я профессионализм.

     — Ну да, но не настолько, чтоб идти на прямой конфликт с экклезиархией. А мир кардинальский, туда не ходи, не оскорбляй веру и Императора, — поморщился Максимус.

     — Как будто они сами его, самим фактом своего существования, не оскорбляют, — окрысился я, но махнул рукой. — Ладно, возьмусь. Думаю, что препятствий чинить не будут, если просто фанатики, — мигнул я нимбом. — А если еретики…

     — Возьми своих преторианцев, да и десяток Серых Рыцарей с гвардией Инквизиции с тобой направим. Правда, Астартес лучше там не появлятся, если не ересь, — поморщился он. — Впрочем, отдохни… сколько тебе нужно?

     — Думаю, декады хватит, — прикинул я.

     — Вот, отдохни декаду, потом поговорим о подробностях, — заключил бывший наставник.

     — Хорошо, — кивнул я. — Слушай, Максимус, чуть не забыл. Моё участие в событиях на Комморре кому-то известно?

     — Опасаешься? — ухмыльнулся Максимус.

     — Как-то не горю желанием значиться врагом номер один у друкари, — честно ответил я.

     — Ну и правильно, — кивнул собеседник. — Но можешь не беспокоиться — из простых орденцев о тебе знают только служащие на Булаве Инквизиции, а там люди проверены и перепроверены сотни раз, да и до таких тайн допущены, что Комморра — так, утренник в Схоле. Ну и Лорды-Инквизиторы, само собой, — подытожил он. — Разве что твой приятель Цегорах растреплет, — ухмыльнулся он.

     — Это слишком несмешно, даже для него, — несколько поёжился я, на что Максимус пожал плечами.

     

     В общем, прихватил я Кристину, да и направился на Гнев, где застал только Эльдинга из аколитов. Точнее, ещё был и обезьянус, вылезший из своей космической ежевики, пославший мыслеобраз в стиле “как-чего?” — а на моё “всё в порядке” довольно покивавший и забравшийся обратно в ежевику.

     Но обезьянус ввести меня в курс кораблестроительных и прочих дел не мог, так что направился я к Претору Электроиду.

     

     — Приветствую, Эльдинг, — ввалился я в мастерскую.

     — Приветствую, Терентий, — кивнул механикус. — Как труды ваши?

     — Бесконечны, но на данный момент неплохо, — хмыкнул я. — Эльдинг, у меня вопросы и дело, последнее подождёт, — словом и жестом остановил я заметившего повреждения брони мастера оружия. — Что с аколитами, как дела у Роберта и Франциска?

     — Госпожа Гера направилась в Сигнию, на курорт и пообщаться с коллегами из Схоластики, — начал докладывать Эльдинг.

     — Ну и правильно, я отпуск дал официально, ты тоже мог бы… — начал было я, посмотрел на артизана и не стал договаривать глупости.

     — Капитан Франциск пребывает на верфях Бакки, — продолжил Эльдинг.

     — А там разве Мир-Кузня? — недоумённо уточнил я.

     

     Вообще, как-то не интересовался, но Бакка — эта Крепость Сегментума, центральная база Астра Милитарум и Имперского флота.

     

     — Крупнейшие и самые эффективные верфи Сегментума, Терентий, — с некоторым, почти незаметным осуждением выдал Эльдинг. — Там же полковник Роберт, впрочем, он намеревался, если на Бакке не найдётся должного количества подходящих к вашим требованием бойцов, навестить Офидию.

     — А успеет в срок? — прикинул я расстояния и дрянную навигацию.

     — На эсминце-рейдере — точно успеет, — ответил Эльдинг.

     — Ну и ладно, я, в общем, не против, если навестит родину. Штурмовики с ним? — уточнил я.

     — С ним, Терентий, — подтвердил парень.

     — Ещё что-то по делам подготовки для меня есть? — уточнил я.

     — Есть, Терентий, — кивнул Эльдинг.

     

     И поведал мне артизан ряд чисто технических моментов, ранее мне неизвестных. Как оказалось — и Франциску тоже. А именно, Амбиция, помимо ослабленного броневого вооружения, имела ещё один недостаток, а конкретно — заниженный запас прочности и надёжности. Уменьшение кратности дублирующих систем, что, скажем так, где-то на треть снижало живучесть судна в бою. Впрочем, Эльдинг заверил, что технологические карты Франциску передал, так что надёжность судна возрастёт, без потерь скорости и маневренности. Естественно, за счёт трюмов, но этот момент, учитывая огромные трюмы предназначенного для торговли судна, был не столь важен.

     

     — Прекрасно, Эльдинг, — покивал я. — Значит, теперь перейдём к повреждениям, — на этом Кристина освободила мою персону от доспеха. — Нарушение целостности брони, сломан грав-излучатель и болтер.

     — Вижу, Терентий, — через минуту ответил тыкавший в доспех всякой машинерией артизан. — За пять дней поправлю, часть повреждённого заменю.

     — Кстати, Эльдинг, вы с направлением вектора гравитации грав-излучателя разобрались? — полюбопытствовал я, на что ответом мне стал кислый лик собеседника. — Ясно. Знаешь, Эльдинг, есть у меня одна идея. Извлеки грав-излучатель, а я позову нашего нового аколита.

     — Джокаэро? — полюбопытствовал парень, на то я кивнул. — А стоит ли? Я признаю, что изделия этих ксеносов уникальны, но они ксеносы…

     — И духи машин прекрасно селятся в их поделках, хотя ненамного улучшают параметры, — не без ехидства заметил я. — Знаю я, как вы, Механикусы, любите джокаэро. Но этот конкретный — мой аколит, да и, возможно, у тебя получится что-то понять. Если он, конечно, сделает то, что мне хочется, — лицедейски пожал плечами я.

     

     На самом деле, в том, что договориться удастся, я, по понятным причинам, практически не сомневался. Так что дотопал до ангарной палубы, да и стал вызывать обезьянуса. Последующий диалог мыслеобразами был довольно забавен:

     

     — Пойдём, есть дело, нужно [улучшить, оптимизировать] один механизм, — мыслеэмоционировал я.

     — Нужно — тащи сюда, — транслировал обезьянус.

     — А я хочу, чтоб за твоей работой посмотрели, — настаивал я.

     — И на кой твоим домашним зверькам (как обозначил “немых человеков” джокаэро) смотреть на работу разумных?

     — Хочу. И, возможно, поумнеют, — оттранслировал я посыл.

     — Не поумнеют. Но пойдём, если хочешь, — был мне ответ.

     

     Добрались до мастерской (джокаэро нацепил на себя здоровенный пояс с инструментами), где я под пристальными зырками Эльдинга протянул обезьянусу грав-излучатель и исполнил пантомиму, в стиле “почини это”. Помня наш разговор, обезянус покривлялся, эманируя в свете и ветре весельем, явно получая от этого представления удовольствие, ну и принялся ковыряться в излучателе. И, через четверть часа, с помощью своих странных инструментов и какой-то обезьяньей матери вернул излучателю функционал.

     Но это было половиной дела. В том, что обезьянус починит — у меня сомнений не было, а вот поменять вектор гравитационного усиления и было моей основной задачей. Так что принялся я руками махать, рожи корчить и пальцем тыкать, параллельно отправляя картинки в свете и ветре, чего я собственно хочу.

     Джокаэро на мою пантомиму смотрел с интересом, а вот в свете и ветре выразил восторг, когда я в качестве иллюстрации “чего мне угодно” обозначил размахивающего конечностями, улетающего вдаль тёмного апостола.

     На эту картину джокаэро захлопал ладонями и губами, явно по-своему, обезьяновски смеясь, погримасничал, кивнул и начал разбирать излучатель.

     Эльдинг в этот момент, невзирая на некоторую неприязнь, как в свете и ветре, так и в положении относительно примата, на свои нежные чувства плюнул и чуть не забрался джокаэро на голову, от чего обезьянус отпихнулся нижней левой рукой.

     А вот разобрав излучатель, примат вытащил оттуда некую деталь, став в неё тыкать пальцем и каким-то стилом из своего инструментария. Эльдинг взирал на всё это внимательно, явно выпустил магнитное поле, чтоб “ощутить детали”, на что джокаэро зыркнул на него, ехидно оскалился, но возражать не стал. Потыкал он, потыкал, после чего, из мелочёвки из пояса, собрал в минуту некую насадку, в свете и ветре накидав мне образов, что, мол, мой сопроцессор установит с оружием контакт, а мне останется только задавать вектор. Искренне поблагодарив примата (и вокс-связью затребовав у обслуги Гнева усиленный фруктовый паёк поразнообразнее), я с ним распрощался.

     Обезьянус удалился в свою ежевику, а Эльдинг уставился на излучатель. Временами переводя взгляд на меня, с весьма ошарашенным видом.

     

     — Но это же простой конденсатор! — наконец выдал он вслух. — А работал джокаэро с декоративным узором, имеющим лишь символическое значение, — несколько неуверенно заявил он. — И дух машины не разгневан, — совсем тихо и потерянно заключил он, осмотрев излучатель.

     — Давай проверим, — не стал спорить я, прихватил излучатель (родного аккумулятора которого хватит не более чем на десяток импульсов, но для проверки — вполне достаточно).

     — Давайте, — не стал спорить Эльдинг.

     

     И проверка на техническом полигоне показала вполне то, что я и хотел. Ну а излучатель, практически мог создать увеличение гравитации не туда, куда притягивается, а туда, куда надо. Более того, сопряжение с сопроцессором открыло мне функционал не только “вектора”, но и интенсивности (от двух до дюжины же), а ещё — изменения фиксированной длительности излучения, от секунд, до “сколько желаешь, чтоб работало”.

     

     — В общем, Эльдинг, — довольно заключил я. — Чини доспех и ознакомься со сделанным джокаэро. Только не сломай, а в приставку вообще не лезь! — на что вид артизан принял мученический, так что я пояснил: — Присадка осуществляет сопряжение с моим аугментом, так что это точно не поле для экспериментов. И, кстати, вечером я буду в музыкальной, — решил подсластить я пилюлю.

     — По слову вашему, — кивнул Эльдинг.

     

     И вот, остаток времени я всё-таки отдохнул, с Кристиной, с моей прррелестью, и вообще. А в Крепость я спускался довольный и готовый к свершениям, в отремонтированном доспехе и с эскортом из пары оргинов и семи преторианцев.

     

     Ну а в Крепости меня Максимус озадачил. Нет, понятно изначально, что будет не просто: одна его оговорка, про Астартес, говорила о том, что религия головного мозга на кардинальском Мире, где мне предстоит расследование, перешла в терминальную стадию. В таких Мирах, зачастую, “божественность Императора” ставилась во главу всего, самого Императора, в том числе. Не удивлюсь, что подобные типы, в наиболее радикальном варианте, увидев живого Импи сожгли бы его огнём, искренне веруя, что освобождают его от оков плоти и пробуждая божественность.

     Так вот, у Экклезиархии в общем, с Астартес были напряжённые отношения, поскольку последние закономерно воспринимали Импи как дедушку, будучи сынами примархов. И, соответственно, воспринимали его великим, но великим человеком, что доктрине попов напрямую противоречило. Но, так как астартес общепризнанно и по факту носители крови Импи, с этим смирялись. А вот в случае терминальной религиозщины, астартес называли чуть ли не насмешкой над богом и в ряде случаев аж призывали сжигать насмешку над божественностью огнём. Тот факт, что маринадов создал сам Импи, и прочие моменты фанатиков не смущали. И, иногда, если успевали до недовольных космодесантников, Инквизиторы подобных проповедников карали из собственных рук.

     

     Однако, как понятно, между “линией партии экклезиархия” и терминальной религией головного мозга были оттенки. Соответственно, Фелиция, кардинальский Мир, в котором мне предстояло расследование, был ближе к радикалам и присутствие на их территории астартес воспринимал как оскорбление.

     Так-то и варп бы с обиженными и оскорблёнными святошами, но они торговали опиумом с народом нескольких десятков секторов. И выходит, что если этих фанатиков поставить на место, возможны проблемы, вплоть до бунтов, причём во славу Импи, как ни парадоксально.

     

     То есть, если на Фелиции реально твориться непотребщина, то и варп бы с ним. Пропаганда и освещение, в должной мере, нехорошести святош в рамках подотчётных им Миров. Но, бунты всё равно возможны, да и как ни неприятно признавать, но ослабление веры, без просвещения и развития, для людей будет пагубно. А при дискредитации кардинальского Мира такое ослабление будет волей-неволей.

     А вот сама проблема планеты была в том, что года два назад ряд отчётов стал показывать аномальное количество смертей на вполне благополучно планете. А эмиссары и святоши, прибывающие с Фелиции, уж очень часто вели довольно радикальные, на грани (а то и за ней, вопрос восприятия) допустимого. И агенты докладывали, что на планете творится что-то нехорошее, арко-фаллагелянтов (этакий вариант сервиторизации по-экклезиарши, создание из еретика, реального или мнимого, боевого киборга с лоботомией) становится слишком много. Вроде бы и не повод для расследования, но повод задуматься точно. И вот, на определённый момент часть агентов замолкают, а часть начинает петь сказки, как всё стало замечательно, а ранее они заблуждались, в чём раскаиваются. Что уже стало поводом для расследования, ни к чему не приведшему: негласные методы не показали ничего гадкого, а с гласными были проблемы “религиозного толка”, при которых его ведение встречало сопротивление местных попов вплоть до возможного силового конфликта.

     Что было к демонам никому не нужно, до выявления факта ереси уж точно. А была она или нет — варп знает, поскольку оголтелых фанатиков — четверть экклезиархии, а все странности могли иметь вполне “нееретическое” объяснение.

     

     Так что на следующий день я летел в крейсере Серого Ордена, в компании преторианцев, Кристины и десятка Серых на Фелицию. Где моей задачей было поярче сверкать нимбом и таки завершить это варпово расследование, выдав вердикт — жечь попов огнём или плюнуть на них слюной.

     Судно нам досталось довольно быстрое, так что через тройку недель мы были в системе Фелиция. “Кардинальскость” Мира была заметна уже на орбите нужной нам планеты (да и по связи, как доложили вокс-операторы, начался натуральный цирк с катехизисом). А именно — орбитальные базы были выполнены в виде соборов, на спутнике Фелиции была выложена аквила, причём не в государственном, а в “религиозном” варианте, был между ними ряд различий. А уж выложенная городами по поверхности планеты надпись “Император защитит” вызвала скорбь и печаль. Их бы энергию, да в конструктивное русло…

     Впрочем, ладно, дело в том, что по связи происходил цирк, а именно: операторы вместо нормального распознавания пытались затеять богословский спор на тему того, что “заблудшим мутантам не место на Фелиции”. Это они так, милые люди, про Астартес выразились, очевидно, опознав характерную архитектуру нашего судна. Так-то позывные мы выдавали инквизиторские, но вообще хамлы тут живут неприличные, констатировал я, ухватив микрофон и прямым текстом посылая операторов в варп. Правда номер инсигнии сообщил параллельно с посылом, а то орбитальная группировка у Фелиции была вполне боеспособной. А начинать расследование с пустотного боя я находил несколько нелюбезным.

     

     Пообщался с Астартес и капитаном корабля, с которыми согласовал момент, что ежели пропадает вокс-сигнал, в место его локализации летят дропподы и Валькирии гвардейцев, а Фелиция считается “враждебной, охваченной ересью территорией”. Если я, соответственно, не предупрежу, потому как мало ли, в варп прогуляюсь или ещё какая фигня случится в процессе расследования. Ну и готовность к такой же высадке, по сигналу меня или Кристины, время обязательной связи, зашифрованные варианты посланий обсудили.

     

     И собрал я преторианцев и пару своих огринов, осмотрел их, вздохнул, да и начали мы десантироваться на планету. Десант проходил в весьма комфортабельной обстановке, поскольку осуществляли его мы в модернизированной, с расширенным пассажирским отсеком, Аквиле, этаком элитном шатле для перевозки членов Администратума, верховного командования, попов и Инквизиции. Членовоз, как он есть, мысленно хмыкнул я, дымя табаком и попивая каф.

     А по приземлении в космопорту столичного улья, пилоты порадовали нас “встречающей делегацией”, отображенной на экране в пассажирском отсеке. И встречали нас стройные ряды арко-флагеллянтов, посверкивающих электроразрядами хлыстов, подпертые парой дюжин сестёр битвы, в силовых доспехах и… парой машин покаяния.

     

     На последнее я неиллюзорно разгневался: дело в том, что “Машина Покаяния” была этаким аналогом (пониже, да и дым пожиже, но в целом — так) дредноута астартес. Вот только религиозные фанатики вдохновлялись не лояльными Астартес, а легионами предателей. Поскольку костыли-ОБЧР в нормальных орденах — это честь и признание “прижизненных заслуг”.

     А вот у предателей дредноуты использовались как машины наказаний “неправильных еретиков, несущих неправильную ересь”. И предатели в них мучились, страдали, зверели и стремились поделиться своими страданиями с окружающими.

     

     Так вот, машина покаяния была прямой (не удивлюсь, если вообще копией) аналогией дредноута космодесантников-хаоситов. Пердолились туда, испытывая, насколько я знаю, весьма неприятные ощущения всё время пребывания в машине, неправильные фанатички. Вроде бы, и не только сороритки, но тут я уверен не был, а пол обрубка в машине наказаний — не принципиален. Но раздражали меня эти пыточные ОБЧР-ы ещё при прочтении про них, а уж увидев и почувствовав, ЧЕМ они эманируют в свете и ветре, реально вышел из себя. И “свячёная оболочка” была здесь абсолютно не причём — этот момент я, в процессе развития сил псионика и самоорганизации и дисциплины сознания подвесил на “триггер” выкидывания в сопроцессор. Появилась ярость — обдумай, проверь и посмотри: с какого варпа она возникла.

     И здесь была именно моя, чистая реакция, на “многолетние мучения перед смертью”, чего, по здравому размышлению, не заслуживал вообще никто.

     

     Да и в целом, местные, несомненно, охренели. Да, наша Аквила игнорировала вокс-писки местных, поставив перед фактом, что мы высаживаемся в космопорте столицы. Но, чёрт возьми, полномочия Инквизитора были подтверждены! И встречать после этого Инквизитора вооружёнными силами — ОЧЕНЬ большая наглость, с претензией на бунт против Империума. И, вне зависимости от побудительных мотивов — немалая глупость.

     

     Ну, будем лечить и разбираться, оскалился я, снимая шлем — от прямой агрессии поможет пустотный щит. Ну а где не справится он, шлем станет лишь дополнительным компонентом к тому, что будут хоронить.

     А мне и вправду надо “святить свячёностью” и ставить попов (представитель которых копошился несколько в стороне от вооружённых сил) на место, именно тем привнесённым качеством моего организма, которое меня немало раздражает.

     

     Так что на момент, когда пассажирский отсек Аквилы коснулся посадочного поля, я был готов, за спиной моей расположилась Кристина, преторианцы и огрины, ну а моя лишённая шлема башка сияла светом просто нестерпимым для незащищённого глаза. И, на момент открытия аппарели, встречающие узрели самого Святого, чтоб его, Терентия Алумуса, в силах тяжких.

     

     Выждав с полминуты, пока встречающие насладятся моей суровой физиономией в яростном свете нимба. я, не без помощи псионики, почти инфразвуком, бросил: “ПРОЧЬ”, обозначив жестом встречающие вооруженные силы.

     Ещё полминуты сороритки подумали, да и развернулись, пока поп ошарашенно щёлкал клювом, но я решил несколько попотворствовать своей “ранимой натуре”.

     

     — Кающиеся в машинах! — уже более-менее нормальным голосом выдал я, на что оба пыточных гроба замерли. — Император, Империум и Инквизиция вас прощают. Покойтесь с миром, — с этими словами я довольно быстро использовал грав-излучатель, общепринятым методом, прервав мучения заключённых.

     Сороритки замерли, но выступать не стали, а прихватили свои пыточные гробы и ускакали вдаль. Однако, арко-флагеллянты всё так же стояли, взирали на нас бессмысленными глазами, потрескивая статикой на электробичах.

     

     — Вы меня плохо расслышали? — полюбопытствовал я у попа.

     — Я… это… — пытался он склеить порванный шаблон миропонимания. — Да кто вы такой? — взорвался, наконец, он.

     — Видимо, проблемы со слухом — национальная черта Фелиции, — ровно констатировал я. — И с памятью, и с пониманием. Вам были предоставлены все необходимые коды при приближении судна к планете, а также во время пребывания на орбите. Так уж и быть, снизойду к вашему отсутствию хоть какого-то воспитания и прочим недостаткам, очевидно, связанными с тяжёлыми многочисленными душевными и физическими болезнями, — продолжил я. — Инквизитор Ордена Священной Инквизиции Империума Человечества, Терентий Алумус, — продемонстрировал я инсигнию.

     — Адам Седой, понтифик столичного сектора Сияния, Адептус Министорум, — несколько растерянного выдал этот тип, всё же представившись. — И с чем связано это представление? Что вы хотите?! — бодро перешёл к агрессии этот тип.

     

     Понтификами называли попов, которые не дорастали до епископов, но контролировали несколько капищ. А учитывая, что Сияние — столица, то выходит, что передо мной фактический градоначальник. Всё-таки некоторое уважение званию Инквизитора оказали, хотя весьма своеобразное, отметил я.

     

     — Уберите арк-флагеллянтов, после чего мне и моей свите, — указал я на покинувших вслед за мной челнок Кристину и телохранителей, — понадобится транспорт. И сопровождающий, достаточного звания, чтобы не вынуждать меня сжигать собеседника за бунт против Империума.

     

     Взгляд на огринов показал, что их, как и астартес, тут не любят. Ну и варп со святошами, отметил я, пока ентот Седой морщился и разгонял сервиторов.

     

     — Нам надо поговорить, Инквизитор, — наконец выдал этот тип. — И вы святой какого прихода? — уставился он на меня с явной целью “застроить”.

     — Я? Святой? Вы бредите, уважаемый, — широко улыбнулся я. — Я простой честный Инквизитор, что символизирует моё некоторое отличие. А вот лишённые подобного — безусловные грешники, саботажники и еретики, — бросил я профессиональный взгляд на вновь охреневающего собеседника. — Если они, конечно, упорным трудом не доказывают свою полезность и желание исправиться, — дополнил я.

     

     Вступать в богословскую дискуссию в таком разрезе Адам был не готов. Благо, никакие богословские выкрутасы, в данном, конкретном случае опровергнуть мои слова не могли. Я свечусь нимбом, но утверждаю, что не святой. А вот все, кто без нимба — еретики и вообще дурачьё. В рамках доктрин Имперского Кредо моя позиция была безупречна и неуязвима, внутренне потирала ручки моя фарисейскость.

     

     Наконец, поп разогнал боевых сервиторов, к нему подкатилась какая-то свита, в мордах, рылах и рожах всяческих попов и поповок рангом пожиже, ну и организовал что-то вроде лимузина-автобуса, куда набился со свитой сам, ну а я и моя свита внутренности этого транспортного средства слегка погнули, вселяя в моё сердце радость и удовлетворение, а в понтифячье, судя по свету и ветру — скорбь и уныние.

     

     — Они не читаются, — обеспокоенно выдала Кристина внутренней связью уже в дороге.

     — Все? — уточнил я, на что получил подтверждение. — Природа блокировки?

     — Судя по всему, артефакты экклезиархии, Гера рассказывала, на основе ноктилита есть такие, аналоги кандалов для псайкера, только изолирующие от вмешательства извне, — выдала она. — Я смогу пробиться, но это будет заметно и в материуме. Вдобавок разрушит артефакты, — отрапортовала тереньтетка.

     – Богато живут экклезиархи на Фелиции, — откомментировал я. — Не надо ломать, Кристина. Если будет причина — то снимут они свои цацки, никуда не денутся. А если не будет — то и в варп их, с их тайнами, — несколько покривил душой в частностях я, хотя, по большому счёту, озвучил и свою позицию.

     

     Тем временем, слегка покореженный нашей компанией автобус двигал по городу с довольно приглядной архитектурой в неороманском и неоготическом стиле. Впрочем, на мостах и эстакадах открывался вид на нижние ярусы улья и подулья, благолепием, прямо скажем, не блещущими. Хотя, нужно отметить, большинство ульев таковы, так что попов я в этом винить не буду. Есть у меня подозрение, что будет за что, кроме этого.

     Ну и достиг автобус здоровенного здания, блестящего золотыми статуями и прочей богатой декоративщиной. Въехал в его недра, доставив нас к лифту, не менее чем тридцати квадратных метров площади. После же, этот подъёмный стадион доставил всех присутствующих в роскошные покои, аж с фонтаном, которые понтифик, по причине плохого зрения, воспринимал за свой кабинет.

     

     — Беседу вижу возможным вести один на один, — процедил я, на что понтифик кивнул, разгоняя своих подпевал.

     

     На преторианцев с огринами, вставших на страже у входа в его будуар поп поморщился, а на Кристину уставился с возмущением.

     

     — Дознаватель Инквизитора, — ехидно пояснил я. — Регламент вам напомнить?

     — Нет нужды, Инквизитор, — сложил морду в куриную гузку Адам. — Итак, что вашей организации так настойчиво нужно на Фелиции?

     — Узнать Истину, наказать виновных и причастных, устранить опасность для подданных Империума. Как и поручал НАШЕЙ организации Император, — ехидно светился я нимбом.

     

     Вообще, в этом случае был весьма ироничный момент. Итак, Импи, если разобраться, не был антитеистом или атеистом. Например, определённые поганые ритуалы проводились в Легионах Космодесанта, на полшишечки, но проводились. И глава Империума к этому относился без истерик и массовых расстрелов. Он был против своего обожествления, факт. А в отношении с религиями всяческими он был, согласно всех записей, явным антиклерикалом, в фактически терминальной стадии. Хочешь верить, не коробит тебя то, что “воспринимаешь некие явления определённым образом, невзирая на объективные доказательства обратного” — так верь, никто не против. Благо в этом Мире, в отличие от моего предыдущего, сама по себе “вера” есть объективно существующий инструмент коррекции реальности. Но любые религиозные организации иерархически более двух ступеней Император изводил с потрясающим энтузиазмом. Двух и менее ступенчатые организации — терпел, чему есть примеры в Легионах Астартес. Хотя, там и религия была весьма специфическая, но тем не менее.

     Соответственно, Инквизиция, служба расследования и дознания, контроля и передачи воли Императора была создана им самим. Правда, получила весьма весомую “прибавку” к полномочиям, причём за счёт чего и кого, если мы сами и знали, то у меня доступа к подобной информации не было. Даже библиотеки Инквизиции содержали лишь теории различной достоверности.

     Так вот, при этом, Экклезиархия, тщащаяся своим самоназванием “Адептус” продемонстрировать свою “Империумность”, была самозванной и императоропротивной организацией. Чему, как бы попы ни пытались извернуться, было прямое и объективное доказательство в виде не вхождения Экклезиархии в Адептус Терра.

     Туда, из всех существующих организаций Империума, не входили лишь признанные самим Императором “внешние” организации. Адептус Механикус, Совет Старейшин Скватов (о чём я узнал, признаться, не без некоторого веселья, разбираясь с данными по Шеку и возможной теоретически, тогда, колонии в Гелиферианском секторе), Адептус Астартес — так их статус был довольно двояк, в силу как орденской структуры, так и прочего, начленоверченного Лордом-Командующим Жиллиманом (до ума толком, как понятно, не доведённого), ну и Инквизиция, имевшая исключительно прямую подчинённость самому Императору.

     Соответственно, Экклезиархия, для мало-мальски знающих, выходила невнятным и незаконным сборищем. Но это де-юре.

     

     А вот де-факто картина была весьма отличная. В тысячелетие после ереси Гора попы затеяли ползучую экспансию, называеваемую ими “миссионерской деятельностью”. И вели себя относительно тихо, совращая религиозными бреднями массы, до момента, когда Примархи кто помер, кто свалил в кусты. За деяниями этих типов присматривали, но вроде они и не бузили, а в сотрясаемом последствиями Ереси и фактической гибели (или комы, что не принципиально для государства) Императора государстве было не до них. Более того, часть усилий попов и их паствы были направлены на стабилизацию общей ситуации по Империуму, так что на них забили.

     

     Но вот, Примархи, сыновья или клоны (вопрос точки зрения) Импи исчезают, и ушлые попы под гнусавые вопли “Император защищает!” провозглашают себя чуть ли не правителями Империума и прямыми наследниками Импи, проводниками Его Божественной Воли. На первый раз они получили по шеям, но тогдашние Лорды и Инквизиция оказались в ситуации, когда момент клювом прощёлкан. Только-только худо-бедно усмирена пылающая бунтами Галактика, спал пик резни с бодро набигающими легионами предателей, а вот экклезиархия стала реальностью и воплощением Империума чуть ли не для большинства подданных.

     Были дебаты, конфликты, но в итоге требование попов назвать их государственной религией выполнили: в противном случае Империум ждала бы ещё одна гражданская война, которую и так обессиленное государство уже не пережило бы.

     Да и тот факт, что Кредо давало определённую защиту от варпа и его проявлений, забывать не стоит.

     

     В общем, Империум выжил, окреп, но вместе с ним это сделало и пятое колесо экклезиархии, став фактически неотделимым от Империума как государственного образования.

     Но, как понятно, жадность попов границ не имела. Так что стали они грести под себя звания, полномочия, Миры и прочее. Собственно, это можно считать началом эры отступничества — проявленная безудержная жадность жрецов. И вот в один прекрасный момент тогдашний Верховный Лорд Терры частично сговорился с самыми толстыми попами, частично пристукнул тех, кто хотели быть батьками сами. И стал и верховным экклезиархом и верховным Лордом Терры.

     Собратья по Ордену этап становления этого упыря откровенно провтыкали. Часть же — потворствовала ему по различным причинам, далеко не всегда неблаговидным. Ну а в момент его становления как главнюка лордячьего и жреческого, с ним варп что было сделать без, опять же, серьёзной войны.

     Длилось это мракобесие до появления некоего Себастьяна Тора, вполне натурального святого с нимбом и прочей атрибутикой. После многочисленных подвигов вроде разрывания пасти писающим мздоимцам и согреванием обрывком плаща орд холодающих, этот коллега по несчастью завалился на Терру, где навёл шороху. И вот с Терры его не отпустили, хоть дядька и старался. Причём ходили слухи, что не отпустили Кустодии, личные гвардейцы Императора, аналог Астартес с улучшенным геномом (хотя, по-моему, с уменьшением количества ошибок и ограничений, но это моё мнение). Сии типы вежливо сообщили (что было отражено в архивах Инквизиции), что или Себас, раз уж навёл шороху, становится Верховным Экклезиархом и чистит бардак и поругание текущей Экклезиархии, или его зарежут. Больно.

     И начал Тор чистить, довольно успешно, уж по сравнению с прежней поповской вольностью — точно успешно. Однако при нём окончательно закрепился статус Имперского Кредо, возникли разделения полномочий между Экклезиархией и Адептус Терра. То есть, попы стали полноценно и юридически признаны государством как часть его. С рядом нюансов и казусов, но так.

     

     Вообще, изначально, Себас сделал из наглых попов то, чем они по максимуму и должны были быть: исповедниками, проповедниками и наставниками. Например, он запретил иметь попам вооружённые силы. Правда, будучи выходцем из замшелой, патриархальной планетки, ступил: ввёл закон об “оружных мужах”, коий попы после изящно обошли сороритками. И с главенством на планетах так же, да и боевых сервиторов, которых им иметь не положено, обозвали арк-флагеллянтами: мол, это еретики кающиеся.

     В общем, вышло “как всегда”, но, по сравнению с охерелостью попов эры отступничества и ранее — почти прилично.

     

     Ну а пока я, в сопроцессоре, думал эти мудрые мысли. Адам оттёрся от моего плевка в душу, повзирал на мою персону с попыткой “поставить на место”, поморщился от ослепительной, в прямом смысле слова, улыбки и, наконец, перешёл к разговору:

     

     — Ваши коллеги, Инквизитор, уже утомили, — демонстрировал пучины греха и непонимания реалий Вселенной святоша. — Не понимаю, что вам ещё надо-то? — лицедействовал он. — Жители планеты — НАША ответственность, не платят десятину Империуму…

     

     Тут поп был прав — денежки с кардинальских Миров святоши зажиливали. Да ещё и хамски обкладывали “церковной десятиной” верующих миров других, которым, в девяноста девяти процентов случаев, не быть в Империуме — значило стать боевым сервитором попов.

     

     — Не так, экклезиарх, — ровно отрезал я. — То, что с кардинальских Миров не идёт финансовых поступлений в защищающих их Империум — факт. Но десятина полками гвардии остаётся. А, согласно докладам вашей администрации, население Фелиции сократилось на пятую часть за три года, в текущем вообще что-то невообразимое. Первое: это наносит ущерб и вред Империуму, — начал перечислять я. — Второе, столь массовая гибель подданных Империума, пусть и без дани — основание и причина для расследования. И это НЕ ВАШИ люди, экклезиарх! — возвысил я голос на блеяние святоши. — Вы ими управляете, не более. Это люди Империума, — веско заключил я.

     — Вы хотите конфликта меду Инквизицией и Экклезиархией? — применил этот умственно-отсталый “неотразимый аргумент”.

     — Конфликт между катчанским дьяволом и гроксом. И не обманывайтесь, экклезиарх, грокс — отнюдь не Священная Инквизиция, — отрезал я. — К тому же, с чего конфликт-то? Инквизиция желает знать, и имеет на это ПРАВО, с чем связана повышенная смертность подданных Империума. Можете сэкономить время для меня и себя, поведав то, над чем безуспешно бились трое моих коллег, — проявил я небывалую щедрость.

     — Всё у нас в порядке, просто состарились и умерли, — буркнул этот тип так, что даже если не вникать в бредовость этого заявления, было ясно, что врёт (не по лицу, но в свете и ветре — однозначно). — Расследуйте. Но на территорию священных земель… — запнулся он, прерванный ярчайшим сиянием моей физиономии.

     — Что же вы замолчали, экклезиарх? — выдал я, продолжая сиять. — И отвели взгляд. Смотреть на меня! — рявкнул я.

     — Не могу, — ожидаемо проскрипел поп. — Святой, как же, с погаными мутантами…

     — Вы меня достали, Адам, — вздохнул я. — Император призывал огринов во время Крестового Похода в Его армию. И если вы не возьмёте свои слова взад, — намеренно исказил я звучание слова, — я вас тут же пристрелю, за хулу и ересь, согласно уже Имперского Кредо, — помотал я сервочерепом.

     — Оговорился, прошу прощения, — художественно перекосился поп. — Что ж, ищите, вынюхивайте, тратьте время. Всё у нас нормально, — отрезал он, сделав вид, что занят.

     — Сопровождающий, понтифик. Вам было поручено выделить сопровождающего достаточно высокого ранга. Я жду, — вольготно расположился я на заскрипевшем под доспехом кресле, закурив.

     

     Адам страдал, мучился, но извлёк из недр подчинённой ему орды некоего дьякона, Себастьяна Надсона, несомненно, названного в честь недавно поминаемого мной гибрида Лютера Кинга и Савонаролы.

     

     — Транспорт до космопорта, — бросил я, выслушав заверения, что сей дьякон достаточно поставлен. — Я буду использовать в качестве средства перемещения Аквилу, — пояснил я.

     

     Так что обратно мы добирались тем же автобусом, вновь нанеся его нутру некоторый ущерб. Впрочем, я выказал небывалую стойкость духа, можно сказать, подвиг аскезы: не порезал обивку кресел и даже не нацарапал на стенах “здесь был Терентий” грозовыми когтями.

     

     А дьякон был мордой невозмутим, и так же защищён от телепатии, как и прочие встреченные нами попы. Ведь скрывают что-то, бесовы дети, поставил я неоспоримый диагноз. Хотя имелась и незначительная вероятность, что ноктилит выходит в какой-то местный вариант риз. Но факт юления и вешания лапши на уши, даже если и существует таковой вариант ритуальной одежды, это не отменяло.

     

     Добравшись до Аквилы, я призадумался в сопроцессоре: ну, замечательно, я выжег слой-другой сетчатки столичному градоначальнику, показал, какой я охренительно святой и прочее. Но признаваться со страшной силой он не захотел, а значит, мне нужно вести расследование. Пропажи, чтоб его, миллионов человек. На кардинальском Мире… И вот как мне это, варп подери, делать-то?

     

     Посидел, подумал, да и пришёл к выводу, что начинать надо с мест жительства. Часть, особенно в городе, коллеги, согласно отчётам, проверили. И ничего “подозрительного и криминального” не обнаружилось. А значит, надо проверить места, коллегам недоступные. Поскольку местные святоши устраивали истерики на тему “свячёных земель”.

     Соответственно, отдал я распоряжение пилоту, двигать в направлении “Поселения Святого Августина”, с населением этакого промежуточного состояния, между сектой, монастырём и нормальными человеками. Дьякон, услышав место назначения, по морде каменной пробежал лёгкой тенью, варежку свою злостную на миг распахнул и тут же захлопнул: подсветку я не отключал. Так что на попье “невместно вам в место свячёное”, моя персона могла ответить “посмотрим на ваши свячёности и, возможно, они мою святость не оскорбят”.

     По крайней мере, моя ехидная морда лица это откровенно выражала. А Себас это, очевидно, воспринял и не стал тратить время.

     

     И вот, долетели мы до поселения, этакого “полугорода-полупосёлка”, с максимум трёхэтажной застройкой и несколькими производствами в качестве труда. Производствами ручными и чистыми, что для Империума было не совсем уж невозможным, но редкостью. Ну и капище тут, естественно, присутствовало, было здоровенным, пафосным, этажей в десять. Что в целом и немного, но для пасторального поселения смотрелось, как по мне, глупо и пафосно.

     

     Время было рабочее, по улицам поселения никто не бродил, так что направил я свой нос, а за ним и стопы, в направлении производственных зданий.

     По дороге к нам хотел докопаться некий служитель культа, но был Себасом оперативно перехвачен, просвещён — и свалил в туман. А на производстве какой-то металлизированной парчи охраны и вовсе не было, так что любовался я невозбранно трудягами. И очень мне увиденное не нравилось: взрослых мужчин и женщин на производстве банально не было! Пахали за столиками и станками либо откровенная молодёжь, младше четырнадцати, либо совсем уж пенсионные одры, с сединой, лысинами и прочими атрибутами возраста.

     И это ни черта не дело — согласно выцарапанной с боем, и не без удачи, коллегами информации, в этом городке-секте было около миллиона человек, три четверти из которых умерли, снизив выработку наполовину. То есть, взрослое население взяло и померло полным составом. Да сейчас, возмутился я, подойдя к одному из станков.

     

     — Я — Инквизитор, — бросил я пареньку и деду, трудящимся в поте лица. — Где твои родители? — обратился я к пареньку.

     — Служат Императору в лучшем Мире! — с дебильной улыбочкой выдал паренёк. — Храни вас Император, Инквизитор, — сложил он ладонями птичку, что повторил дед.

     — И вам того же, — послал я посыл обратно. — А от чего они умерли?

     — Они не умерли, Инквизитор, — удивлённо выдал юнец. — Я же сказал — служат Императору.

     — А где, кем? — резко заинтересовался я.

     — Не знаю, — протянул парень, взглянув на деда.

     — Уехали, сталбыть, Ваше Святейшество, Ганс с Эльзой. Во славу Императора, — проскрипел дед. — Не ведаем куда, но служители Бога нашего уж присмотрят, — сложил он птичку.

     

     Дьякон морду держал каменную, но глазками бегал. Впрочем, в свете и ветре не особо и волновался — так, проявлял лёгкую озабоченность. Как и во время полёта. И вот как это всё понимать-то, призадумался я, да и обратился к Кристине.

     

     — Защиты нет. Родители этого паренька и сын с женой старика “уехали служить Императору”. Сами, никто не принуждал, правда, прощались насовсем, — отрапортовала Кристина.

     

     Точно ничего не понимаю. Ну, положим, уехали в какие-то места служить в более жёстких (или мягких — вряд ли, но и такое бывает) условиях местным попам. Так на общей численности планеты это бы не сказалось!

     

     Обежав ещё два производства, я узрел такую же картину, как и на первом: дети и старики. Та же картина, “служат Императору”, без подробностей.

     Шёл я к местному капищу и недоумевал: ну, хорошо, положим в арк-флагеллянты перевели кучу населения местные святоши. Но вопрос — зачем? И нет столько боевых сервиторов, да и создание такого — это не два пальца об асфальт, ресурсы, человеко-часы, привлечение шестерёнок. И вообще, две сотни миллионов это, на минуточку, не смешно ни разу: такого не скроешь совсем и вообще. А боевые сервиторы хоть и увеличились количеством, но явно не в таких монструозных количествах.

     

     Сожрали их что ли местные попы, несколько рассеянно сам себе пошутил я. Но сам себе смеяться не стал — не смешно потому что. Тем временем, настоятель капища вещал, что да, вот уехали все со страшной и необоримой силой, наверное, в город, а точно он не знает. Врал, как пить дать, морда сектантская.

     Но, опять же, причин для беспокойства не наблюдалось, никаких гекатомб трупов невинных и непричастных жертв не наблюдалось. Так, надо мыслить комплексно, решил я перестать охреневать и занялся делом.

     

     Итак, для начала, у нас выходит исчезновение двух сотен миллионов человек. В Ульях это не особо заметно, но вот в таком захолустье становится очевидно, что это взрослые особи человеков, не юнцы и старики. Причём, проверка планшетом показала, что отчёт местных для Депортаменто Мунитором не содержит “гибель”, а “убыль” облагаемого гвардейской десятиной населения. То есть, можно сразу сказать, что никто не утверждал, что пропавшие именно померли. Они “убыли”. Вопрос, куда и нахрена остаётся открытым. Вопрос, с хрена ли попы партизанят — тоже.

     

     — В столичный космопорт, — озвучил я, располагаясь в Аквиле.

     

     Так, смотрим дальше: куда можно запихать двести миллионов человек? Ну, положим, во флот — не везде условия Гнева, да и не только особо жадные торговцы над экипажами глумятся. Да и гены корабельной популяции надо обновлять.

     

     А ещё, дошло до жирафа в моём лице, очень уж просто меня сюда допустили. Предыдущий Инквизитор рвался в ентот городок-секту. Так его остановили чуть ли не силой, скажем так — близко к насилию, уж ультиматумами угрожали точно. А я, ослеплённый своей лучезарностью, посчитал, что допустили меня из-за неё. А если нет? Если меня допустили не потому, что я сияю как котячьи тестикулы, фосфором намазанные, а потому, что в текущем периоде скрывать стало нечего? А рожи корчат и кривляются попы, чтобы не выглядела их предыдущая позиция неправильной.

     

     Обдумал я этот момент, да и признал — вполне может быть. Попы, с которыми я общался, в свете и ветре эмманировали удивлением, на тему: “с хрена ли Инквизитор хамски светится?” Раздражением: в стиле “достали, хрена ли им опять надо?!” Но не страхом разоблачения их коварных и подлых (в чём я практически уверен ныне) деяний.

     

     Ввалилась моя персона в здание космопорта и с помощью инсигнии, преторианцев изъяла данные о прибывающих и отбывающих из системы судах. И не выходил каменный цветок: не на чем было вывезти две сотни миллионов человек за обозначенные сроки. Помотался я по космопорту и даже его начальнику учинил допрос. И Кристина подтвердила, что все суда фиксируются. Никаких “по указанию свыше” сокрытий нет.

     

     А двести миллионов человек растворились в воздухе. Волей Императора, конечно. Так, выходит очевидный бред, и если не прямое массовое убийство, то преступление против Империума. Саботаж, как минимум. И не будь местные попы в столь неудобном для меня положении…

     Впрочем, не будь они в нём, меня бы тут и не было, а расследование давно было бы закончено, напомнил я себе. Итак, что мне делать?

     Есть, конечно, желание приказать преторианцам схватить этого камнерожего дьякона, снять с него ноктилитовую цацку, да и выпотрошить Кристиной его отсутствие ума. В принципе, стал я прикидывать, взирая на рожу служителя культа, вполне осуществимо. И если что, стереть ему момент допроса. Лишнее, но во избежание конфликта — пусть будет, заключил я.

     

     Вернулись мы на Аквилу, где Себас получил от получившего указание вокс-связью преторианца разряд электричества. Тут же, не приводя в сознание, сняли с дьякона ноктилитовые чётки, Кристина влезла ему в мозги и…

     И стал я охреневать на гораздо более информированном уровне: где эти двести миллионов, Себас НЕ ЗНАЛ! Всё, что он знал и был в курсе — это то, что “верующие в Императора миряне” готовятся к делу, а то и подвигу “Во Имя Его” (которого никто и не знает, не без иронии отметил я про себя). А всяким Инквизиторам нос свой наглый совать в это не стоит: не их дело и вообще. И всё.

     Ну, если тут мерзкие и коварные планы старших попов, то, в принципе, незнание проводника более чем оправданно — не получив информации на месте я НЕ МОГ не допросить его. Вот только, теперь у меня есть не подозрения, а прямые доказательства. Правда, не печальной судьбы людей, а прямого нарушения как минимум понтификом “Диктатес Империалис”.

     

     Потому как у подданного Империума от Инквизиции тайн нет и быть не может. И сокрытие информации, пособничество, а тем паче указание на таковое подчинённому — саботаж, предательство, препятствование работе Священной Инквизиции.

     

     — Протоколирую: гражданин Империума Себастьян Надсон, дьякон с планеты Фелиция, получал от своего непосредственного начальника, Адама Седого, понтифика, прямое и однозначное указание препятствовать Инквизиции в её расследовании. Преступление выявлено, после пятой ступени воздействия, осуществлённого Кристиной Гольдшмидт, дознавателем Инквизитора, псайкера ранга Бета плюс, — выдал я, фиксируя сказанное сервочерепом.

     — Свидетельствую и подтверждаю, — подала голос Кристина, а дождавшись, когда я закончу с оформлением записи, поинтересовалась: — А что дальше, Терентий? Задержим этого Седого?

     — Не сейчас, — ответил я, прокручивая в голове варианты. — Пока попробуем разобраться без предъявления обвинений. Они никуда не денутся, могут пригодиться в будущем. Сотри у дьякона все намёки на вмешательство, пусть считает, что он притомился и задремал, — отдал распоряжение я.

     

     Дело вот в чём: теоретически, можно хватать этого Адама за мягкое гузнышко и пристрастно допрашивать. Но так же, теоретически, можно было сделать и с самого начала, вот в чём дело. И “препятствование расследованию Инквизиции” — безусловно, преступление. Вот только не столь тяжкое, чтобы оправдать последствия конфликта с попами Фелиции. А значит, надо мне двести миллионов этих потеряшек (или их останки, во что я не особо верю, но и исключить не могу) всё же найти. И вот тогда раздавать сёстрам по заднице, а попам по морде. В зависимости от тяжести преступления, с различной интенсивностью.

     И невозможным отыскать потеряшек я не нахожу: им нужно место, они оставляли следы. В то, что их перебили, я практически не верю. Ну бред, это реально бессмысленный садизм, да и насильственная смерть стольких разумных в одном временном окне оставило бы в варпе отчётливый след. На всякий случай уточнил у Кристины, но нет: в ближайший год массовых гекатомб на планете, да и в системе, не было. Что и хорошо, а то я уже задумывался о сбрасывании жертв на местное светило, вследствие очередного сектантского выверта мозга попов.

     

     И выходит, что эти потеряшки систему не покидали — не на чем. Не помирали, вне зависимости от того, в сознании или нет и ели ли их какие хтонические монстры. Есть, конечно, вероятность, что местные попы загнали их как рабов в Паутину, прикинул я, учитывая то, чем последнее время занимался. Но это крайне маловероятно и оставим как последний возможный вариант. А мест в системе у них выходит для пребывания… всего два. Фелиция, где их бы нашли коллеги, так что крайне вряд ли. И спутник, с поразившей мой взор религиозной Аквилой. Более в системе обитаемых планет нет, только два газовых гиганта. Орбитальная же группировка столько народу не вместит.

     

     Так что выходит — надо проверить спутник. А если и там потеряшки не найдутся — то думать и искать дальше. Чем они там занимаются, зачем это местным попам, почему в тайне — некоторые догадки есть. Но смысла их думать пока нет, надо проверить и на месте разобраться, окончательно решил я.

     

     Тем временем дьякон ошалело помотал головой и вскочил с кресла, куда его поместили.

     

     — Прошу прощения, Инквизитор, задремал, — вполне искренне повинился он.

     — Не страшно, это было недолго, а я всё равно думал, — ответствовал я. — Скажите, Себастьян, а что у вас происходит на спутнике Фелиции?

     — На Лючии, — ответил дьякон, ничуть не проявляя тревоги в свете и ветре, — находится несколько грязных производств, вынесенных туда, дабы не загрязнять дарованную нам Императором планету, — выдал этот тип. — Шесть храмов, восемь часовен…

     — Прекрасно, — не стал я выслушивать, сколько капищ на спутнике. — Я направляюсь на спутник. Вы составите мне компанию или? — вопросительно взглянул я на Себаса.

     — Понтифик поручил мне сопровождать вас, Инквизитор, — выдал этот тип.

     

     Так что тут же Аквила и стартовала к нашему судну. Я посчитал, что являться в место, где, возможно, нарушается Диктатес Империалис в массовом масштабе с одними телохранителями — излишне самонадеянно.

     

     И через полчаса наше судно двигалось к спутнику, как вдруг меня вызывает селектор корабельной связи, откуда капитан нашего корабля сообщил, что со спутников и судов ССО (силы системной обороны) поступил ультиматум, что вот прям сейчас нападут, если мы продолжим движение.

     

     Вот вы и попались, господа святоши, мысленно потёр я лапки. Сейчас будем узнавать ваши грязные тайны.

     

     — Дьякон, следуйте за мной, — направился я к палубе вокс-связи, а искренне фигеющий от происходящего Себас потелепался за мной.

     

     — Остановитесь, не вынуждайте нас атаковать вас, — надрывался селектор вокс связи.

     — Это судно Инквизиции, с вами на связи Терентий Алумус, Инквизитор, — выдал я, ухватив селектор. — Представьтесь, предатель, еретик и отступник, угрожающий силам Инквизиции Империума Человечества.

     

     А в ответ тишина, затянувшаяся на пару минут. Наконец, селектор подал признаки жизни:

     

     — Антиох Сервитус, капитан судна Пречистая София сил ССО системы Фелиция, — выдал вокс. — Прошу и настаиваю на согласовании вашего направления в сторону спутника Лючия с представителями Адептус Министорум системы.

     — Вы там лхо обкурились, капитан? — взял вокс дьякон, после моего пригласительного жеста. — Я архидьякон Себастьян Надсон, говорю вам: не препятствуйте Инквизитору!

     — Но у меня приказ… — начал было ССО-шник.

     — В слышали распоряжение? — ядовито осведомился дьякон.

     — Слушаюсь, — выдал вокс.

     

     Судно, тем временем, выходило на орбиту. А дьякон вполне отчётливо фонил недоумением:

     

     — Странно, видимо, ужесточили инструкцию в последние месяцы, — вроде как извинялся он.

     — А есть из-за чего? — от нечего делать поинтересовался я.

     — Производство прометия, ряда кислот, обогащение урана… — аж запнулся на мой хищный оскал дьякон и зачастил. — Для реакторов, Инквизитор!

     — Вот и посмотрим, — логично заключил я.

     

     На этот раз высадку осуществляли два Громовых Ястреба, в одном из которых был я с Кристиной и телохранителями (ну и дьякона приткнули), а во втором — десятка Серых Рыцарей. Впрочем, очевидно, слышавшие диалог с ССО-шником местные нашему движению не препятствовали, лишь зыркали недобро на Астартес.

     

     — А вот и наши двести миллионов недостачи, — через полчаса констатировал я.

     

     Дьякон имел вид бледный, поскольку о местопребывании и вообще этих людей он не знал, но понимал, что “подвёл начальство”. И выходило, что на Лючии были огромные казармы, а ещё — тренировочные полигоны. Всего я, естественно, не видел, но и увиденного было достаточно.

     

     Создание армии, причём немалой. Нарушение Диктатес Империалис, внутренних законов экклезиархии, пусть и лживо обходимых, с дырой в формулировке, насчёт “оружных мужей”. Но тут-то такие мужи явно и очевидно были.

     Но странно, это не бунт против Империума, задумался я, пока дьякон обтекал, а Астартес и преторианцы занимали позицию для обороны. Это они верно делают, но на нас никто не нападал. И до Лючии, пусть со словесным бардаком, но допустили. Что-то тут не то, задумался я, как тут из одного из коридоров подземелья спутника показался взъерошенный поп. Двигал этот полный тип весьма быстро, с мордой лица перекошенной, и, наконец, дотопал, захотел что-то изречь, но прервавшиеся дыхание ему не позволило. Ну а я, пока дьякон исполнял перед епископом ритуальное “Ку”, решил времени нести бред не давать, а ковать епископа, не отходя от места преступления.

     

     — Содержание вооружённых сил экклезиархией, — разгораясь нимбом начал я. — Нарушение Диктатес Империалис и Имперского Кредо. Введение в заблуждение Инквизиторов и препятствие в их расследовании. Зрю я, что экклезиархи Фелиции впали в ересь, бунт и…

     — Не ересь! Это не вооружённые силы экклезиархии! — аж завизжал толстяк.

     — Люди? С оружием? С символикой… — начал я ехидно задавать вопросы и был вновь перебит.

     — Это ополчение Фатерлис! — выдал типа, на что я примолк и задумался.

     

     Дело в том, что, как и в лживом ходе с сороритками и арк-флагеллянтами, будучи таковыми по сути, экклезиархи не остановились. И сделали ещё одну “не армию” в виде так называемого “ополчения Фатерлис”. Якобы, добровольного и самостоятельного объединения верующих, собравшихся самостоятельно для борьбы с врагами Веры и Императора.

     Вообще, как по мне, данные объединения “прихожан” были ни на что толком не годны, кроме как побряцать святошам “отсутствующим оружием”. Да и “самостоятельность” подобных ополченцев, финансируемых напрямую экклезиархией (крайне скудно) и получающих приказы исключительно и напрямую от святош вызывала лишь усмешку.

     

     Ну а главное — подобное ополчение для “Врагов”, которыми выступали ксеносы и хаоситы, было лишь вкусной и полезной пищей, которая иногда бегает. Не всегда, но в большинстве своём. Хотя, были приведены примеры. когда подобное ополчение набиралось на Мирах-Крепостях, Мирах Смерти и подобных. И в таком случае и вправду оказывала Астра Милитарум определённую и ценную помощь.

     Однако, в данном случае не тот вариант. Да и большинство фатерлисинианцев мне виделись этакими “детскими крестовыми походами”.

     

     Не столь радикально, но близко. Хотя непосредственной материальной выгоды от гибели неподготовленных полугражданских у какого-нибудь варп-шторма или на пути вааагха экклезиархия не получала. В отличие от католиков моего мира с детских крестовых походов — ребятишки оказывались в рабстве. Причём как у арабов, так и у вполне христьянских лордов. А священники при деньгах и землях — не начиная (хотя чёрт их знает) подобное безумие, но явно примазываясь и имея на этом барыши.

     

     Впрочем, не стоит путать тут и там, да и ополченцев не продают, насколько мне известно. Но на кой их собрали, причём столько, да ещё и тренируют? А главное — в тайне? Прикинул я и решил продолжить ковать.

     

     — Епископ, где оповещение Астра Милитарум и Депортаменто Муниторум о формировании нового “полка” — на слове “полк” я аж сочился сарказмом, — ополчения Фатерлис?

     — Не успели, — буркнул поп.

     — Да вы что? За год не успели? Притом что вы ОБЯЗАНЫ оповестить о инициативе прихожан ДО формирования объединения, не говоря о тренировках, сокрытии от Депортаменто Муниторум… Я зрю в этом: саботаж, нарушения Диктатес Империалис и имперского Кредо.

     — Это не так, они собраны против врагов Императора!

     — Прекрасно, епископ. У вас три декады, чтобы вооружить либо снабдить этих людей достаточными средствами для вступления в Имперскую Гвардию. Можете порадовать Депортаменто Муниторум, — щедро дозволил я.

     — Вы издеваетесь? — почти с несчастным видом выдал поп. — Их же почти две сотни миллионов! Это чудовищные траты…

     — Которые экклезиархия Фелиции прекрасно потянет, если не хочет столкнуться с последствиями своих многочисленных и реальных преступлений, — отрезал я.

     

     Епископ поныл, покривился, но был загнан в угол: в этом случае у него было два выхода. Поднимать полноценный бунт против Империума либо выполнять озвученное.

     

     А после того, как он оскорблённо удалился с дьяконом (чувствую, ждёт Себаса не радужное будущее, да и чёрт с ним), мы вернулись на наш корабль.

     

     — К Крепости, Терентий? — поинтересовалась Кристина.

     — Издеваешься? — недоуменно поинтересовался я, посмотрел в удивлённые глаза и ответил: — Кристина, расследование ни варпа не закончено. Первое: куда, зачем и почему понадобилось столько людей? Это двести миллионов, причём не обычного ополченского мяса, их готовили, и готовили серьёзно. Второе: почему замолчали и куда делись агенты Инквизиции? И почему те, что остались, врут, хотя знают, что им за это будет? Это тот минимум вопросов, без чёткого и однозначного ответа на которые говорить о закрытии расследования нельзя. Так что мы явно не в Крепость, — подытожил я свой монолог.

     

     Тереньтетка на мой спич покивала, а я направился думать: как над озвученными вопросами, так и над методами обрести на них ответы.

     И выходила у меня после обдумывания такая картина: сбор попами армии — дело хоть и преступное с точки зрения законов Империума, но, по большому счёту, не критичное. Точнее, не критичное глобально, а вот в частностях — висельное преступление. При этом, казнить попов смертью или даже огнём жечь — смысла нет. Банально нерационально. Разумнее обозначить, что Инквизиция их держит за глотку (или сморщенные яйчишки, тут вопрос, кому что важнее), ну и пользу либо для Империума в целом, либо для обираемых ими планет можно получить. Конечно, важна и причина сбора войск, но непростительное (то есть, подготовка бунта против Империума) столь маловероятно, что не учитывается. В противном случае я бы на Лючию не попал, пусть и со скандалом, а пробивался бы с боем.

     Однако, как я и говорил Кристине, вопрос сейчас стоит не насчёт потеряшек и связанного с ними. Наиболее важный вопрос — насчёт предательства (или саботажа) агентов Инквизиции. И тут может крыться такое, что незаконная армия в двести миллионов покажется детским лепетом. А может и нет, а может, и причина сбора армии — не ерунда, а причина весело полыхать всем попам сектора, и такое вполне возможно.

     

     В общем, в компании преторианцев, огринов и пары Астартес (нелишнее напоминание местным попам, в какой позе их поймали и за какое место держат), начал я проводить допросы, начиная с планетарной верхушки, мотаться по планете, выясняя, уточняя и расследуя.

     

     И, по основному делу, выходила довольно непонятная картина: попы кривились, морщились, на Серых Рыцарей, как на врагов Империума, пытались зыркать. Но допрашивались, кололись и даже воздействий выше пятого (ментальный допрос без применения пыток) к себе не требовали.

     Невзирая на допрашиваемость, всё равно выходила неудобоваримая фигня. В нашем Сегментуме есть несколько десятков планет, заражённых орками. Собственно, незадолго до отлёта в Геллеферианский Сектор я принял участие в конклаве Сегментума, на тему “что делать с назревающим вааагхом”. Это понятно. Далее, попы возжелали собрать армию, подготовить её, да и отжать орочьи планеты под свой контроль, получив не только земли, религиозный вес, но и много плюшек политического и прочего формата. И, якобы, намеревались оповестить Депортаменто Муниторум постфактум, а действовать без привлечения Астра Миллитарум. И без привлечения Имперского Флота.

     

     Вот с этого момента начинается бред, в который, на минуточку, искренне верили (проверено под пси-воздействием, под протокол!) восемь епископов и толпа понтификов из руководства планеты и прочего религиозного кагала.

     Взрослые, жадные, наглые, но относительно разумные люди. Дело в том, что двести миллионов — это дохера. Но это-то было бы ещё терпимо. Хотя, если попы продадут тонны золотых украшений и даже своё исподнее, на двести миллионов сразу они транспорта всё равно не наберут, придётся челночить.

     

     Собственно, само перемещение на спутник текущей орды народа заняло ГОД. Это при том, что переброска осуществлялась непрерывно, постоянно курсирующими между Фелицией и Лючиной грузовыми судами. Кстати, этот коварный момент секретность и обеспечивал: мелкотравчатые попы и гражданские банально не знали, а толпы народа ежедневно составляли компанию ресурсам (а то и просто порожним трюмам) в снующих туда-сюда баржах. На Лючине, как понятно, тайной это не было. Но коллеги, во-первых, тиранили лишь тех, до кого могли добраться без угрозы конфликта. А во-вторых, о варианте обратиться к погонщикам барж даже не задумывались: искали либо жертвование, либо угон людей из системы.

     

     Ну да не суть. Важно, что такое количество народу банально нечем перевозить. То есть, если собрать все имеющиеся у попов суда, обратить все у них имеющееся имущество в средства и понакупить максимально дешёвые и вместительные суда – выгрузка армии займет, с момента первой высадки до момента окончания, не менее полугода. И это я ещё ОЧЕНЬ примерно прикинул, с учётом, что никаких аварий при перевозке и высадке вообще не учинится.

     

     И такая, прямо скажем, не радужная картина складывается только в том случае, если людей перевозят голыми и босыми, на урезанном пайке, из расчёта “лишь бы абы как довезти”. А имеется, на минуточку, вроде как армия, что даже в самом нищебродском варианте: груда техники, припасов… В общем, не складывается картина.

     

     Старшие попы на мои резонные вопросы пучили очи, впадали в ступор, чесали затылки и бороды (у кого последние были). Самым удобоваримым ответом было выданное моим знакомцем, понтификом Адамом:

     

     – Император нам помог бы, – выдал этот тип, чуть меня не убив моей же челодланью, когда я представлял сопящего и надрывающегося Импи, тащащего эту толпу на закорках. — Верующие Секторов, торговцы и администрация не оставили бы наше святое начинание без поддержки, — разъяснил он.

     

     Весьма неправдоподобно, но выгодно отличалось от блеяния и мычания прочих попов. Но даже так выходило, что фелицианцев сгружали бы к оркам на убой, малыми (относительно) партиями. Ни пристойной авиации, ни боевых кораблей, позволяющих расчистить плацдарм и закрепиться… В общем, возникало ощущение, что попам промыли мозги.

     Ощущения, поскольку Кристина тереньтилась, что мозги попам… не промывали. Точнее не так, но близко:

     

     — Терентий, тут нет вмешательства псайкера, нет воздействия препаратов. Память и ассоциации не повреждены, я за это ручаюсь, — выдала девица.

     — Ты же понимаешь, что это бред, и так не бывает? — ровно ответил я. — Десятки человек посчитали “неважным” важнейший момент. А кто вспомнил, как наш знакомый понтифик, придумали ответы на ходу.

     — Понимаю, что не бывает, — закусила губу Кристина. — Но не понимаю: если воздействие было, то как? И кем, и зачем?... — всё тише бормотала она.

     — Не знаю, — честно ответил я. — Будем разбираться.

     

     И начал я “разбираться”. Копаться в планшете, выискивая в скопированных архивах хоть что-то схожее. Потому как подобная “забывчивость” массы народу для меня, как Инквизитора, точно есть следствие зловредного вмешательства. А если даже и нет, а на Фелиции идиотия и склероз — национально культивируемая и ценная черта планетарного самосознания, так я после сам посмеюсь.

     

     Опросил агентов, певших “В Багдаде, который Фелиция, всё спокойно”, после своих же алярмов, что, мол, творится фигня. Причём допросить данных типов было сложнее, чем ставить в подобающую позу руководство планетки: агенты были “не мои” и “светить” ими перед широкой общественностью было банально неприлично, не говоря о том, что это было бы откровенным саботажем. Так что пришлось вызывать “на поговорить” целые группы непричастных товарищей (ну, кому-то они товарищами точно были), чтобы в их числе допросить мне потребных.

     

     В результате, через пару недель собеседований и допросов, выявил я случаи: невосторженных мыслей, сомнений в Божественности Императора, принуждения к различным делам как постельного, так и не очень толка, пользуясь служебно-религиозным положением, притом. Даже парой “своих” агентов обзавелся, в результате этих копошений.

     

     А вот с агентами-“успокоителями” фактически повторилась картина руководства планеты. То есть, они честно подавали доклад, что на планете творится непонятная фигня, людишки куда-то деваются, а потом, внезапно, им показалось что “всё нормально”. А изначальные доклады, они слали в состоянии немотивированной паранойи. И Кристина, начиная фигеть вместе со мной, говорила, что ВСЁ НОРМАЛЬНО! То есть, нет ошибок ассоциативных цепочек, повреждений, ничего подобного. Просто, в один прекрасный день, дюжина человек, разного возраста, характера, служебного положения и пола, посчитала один и тот же момент “неважным”.

     

     И ни черта это уже не случайность, уверился я. Правда, что с этим делать — непонятно. Подозрения есть, но подозреваемого под рукой нет. А, главное, КАК он, если это вообще он, сделал подобное?

     

     Впрочем, до визита всепланетарного владыки и регионального обирателя верующих, было относительно немного. За это время мы с Кристиной точно и достоверно выявили временное окно “пандемии тупоумия и склероза”. Был это некий “приём у кардинала”, как-то хитро и религиозно обзываемый святошами, на что мне было наплевать. Кстати, относительная “высокопоставленность” агентов, сыграла тут с Инквизицией дурную шутку: все агенты на этом сборище были. Впрочем, были бы агенты какими-нибудь мелкотравчатыми попами, а то и мирянами, толку бы от них не было, как и изначальных докладов. Они бы просто не имели допуска к нужной информации.

     Перетрясли мы всех, невзирая на статус и положение, присутствовавших на этом сборище. И ничего, в смысле того, что кто знал об армии, тот посчитал ряд моментов неважным. А кто не знал — почти не изменились. Ключевой момент “почти”, потому как незначительные моменты оценочной шкалы пересмотрели все присутствующие. Незначительные, скорее даже стали “воцерквлённее” и… гуманнее, недоумевал я.

     

     При всём при том, слуг мы трясли с пристрастием, и никто из бутылочки с надписью “мозгокрут выдержанный, 40®” в попить-пожрать не подливал. И главный подозреваемый был на виду, никого в кусты не таскал, подозрительно себя не вёл. Как был заносчивой скотиной (последнее определение мы вынесли с Кристиной, по разбору воспоминаний просмотренных), так и оставался ей.

     

     В общем, выходило, что во время приёма у кардинала дома, ВСЕ присутствующие подверглись некоему ментальному воздействию. Цель его неизвестна, но как понятно для моей огнесжигательной персоны, цель эта преступная.

     

     И делать мне, кроме как думать и ждать явления архи-попа, толком было нечего. Этот кадр пёрся аж с Терры, где он с коллегами на свячёном синоде экклезиархии думали, что решают, как жить Империуму. Вообще, кардинал Вильямс жил, насколько я понял, более в дороге, мечась, как в афедрон уязвлённый, между Террой и своими владениями. Изредка нанося промежуточные визиты верующим, от чего последние были в восторге.

     

     Ну и думал я, естественно, какого беса попу понадобилась армия? То, что намеренья были гарантированно не угодные Империуму и Человечеству — факт. Не имело смысла творить неустановленное пси-воздействие, для того же рейда к оркам. Да хоть Очко Ужаса решил бы Вильямс закидать мясом! Не те расклады, плюс сам факт столь филигранного, невыявимого пси-воздействия напрягает.

     

     Так что к прибытию местного владыки мы готовились основательно, повышали уровень вокс-сопряжения в группе, я даже пробовал взаимодействие с преторианцами и огринами с помощью псионики, помимо вокс-сети. Варп ведает, чем кардинал оболванил орду народа, но сопроцессор высоковероятно сохранит меня от этого воздействия. Кристина… ну, тут даже не смешно, скорее она вывернет мозги любому, пусть не столь филигранно, как мозгоёб-кардинал, но вполне эффективно.

     

     Серые Рыцари к предупреждению также отнеслись серьёзно, были готовы активировать сферы пси-защиты, как артефактные, так и созданные лично, отнюдь немаленькими силами. Кстати, мне довольно сильно польстил, но аж мурашки по телу прошли, один момент. Подошли ко мне техник с сержантом Серых, отвели меня в сторонку и даже попросили Кристину оставить нас. Вот чёрт знает, что хотят, подумал я, но решил девочку отпустить. Всё равно, если будет что-то важное, сообщу, известил я её светом и ветром. Так что удалялась тереньтетка не надувшаяся, а ехидно взирающая на Серых.

     

     — Почтенный Инквизитор, — начал сержант.

     — По имени, Виктор, — в который раз напомнил я старому знакомцу-прогностикарию.

     — По слову вашему, Терентий, — кивнул астартес. — Брат Феликс, — указал он на техника, — передаст вам данные узконаправленного канала сопряжения и управления механизмами наших доспехов.

     — Хм, поясните, Виктор, — попросил я.

     — В рамках рассматриваемой нами ситуации, мы можем столкнуться с пси-воздействием неизвестной, не связанной с варпом, природы, — начал Серый.

     — Так, — кивнул я. — Но, скорее всего, это псионика, как у друкари, хотя… — задумался я.

     — Именно. Инквизитор, что “хотя”, — слабо улыбнулся Виктор. — Уровень воздействия, судя по нам известному, превышает любые описанные и упоминаемые силы любого псионика на порядки. В своей способности противостоять этому воздействию вы уверены, — констатировал сержант, на что я кивнул.

     

     Сопроцессор, моя не вполне “стандартная природа”... Ну, скажем так, в том, что я не превращусь в пускающего слюни идиота быстро — я был уверен. А давать время мозгокруту я точно не буду.

     

     — Вы будете иметь возможность оперативно воспользоваться доступом инсигнии и заблокировать наши доспехи. С нашими пси-силами госпожа Кристина и вы справитесь, я уверен, — выдал Виктор.

     — Мне кажется, вы чрезмерно осторожничаете. Сфера отрицания прекрасно… — начал было я, на что собеседник уверенно и настаивающе помотал головой. — Хорошо, Виктор, как посчитаете нужным, — не стал спорить я.

     

     И вправду, вышло очень лестно, но несколько страшновато, отметил я. Такое доверие, а это именно жест полного доверия, тяжело принимать и страшно не оправдать.

     

     И вот, мы ждали, ждали, и, наконец, дождались. К нам ехал кардинал, точнее, кардинальское корыто объявилось в системе. Корыто это было класса “тяжёлый крейсер”, да ещё с парой эсминцев сопровождения. Забитое сороритками и прочими “не воинами” экклезиархии, так что, во избежание ненужных пафосных превозмоганий, поджидали мы кардинальскую тушу в космопорте всё того же столичного улья. Разогнали ненужных (и могущих быть взятыми под контроль мозгокрутом) людей, но внешне всё было как положено. Что нужно — в цветах, что нужно — в мыле. А с орбиты шёл контроль за вокс-трафиком, чтобы ненужные доброхоты кардинала не предупредили. Вряд ли, конечно: потыканные в “пролюбленное” носом святоши демонстрировали вполне искренне, что они осознали факт ментального контроля, подвергаться ему вновь не желают, и вообще: кардинал — козёл. Однако чёрт знает, какие программы и каким образом в их бестолковки напихал мозгокрут. Уже то, что факт вмешательства был установлен исключительно путём логики и сопоставления, само по себе показатель, что Кристина могла что-то не заметить.

     Не факт, но бессмысленно рисковать смысла не было.

     

     И вот, кардинальская Аквила шмякнулась на поле, опустила на него пассажирский отсек, а в распахнутую аппарель бодро кинулись преторианцы и астартес, вытащив к моей персоне, через считанные секунды, искомого кардинала.

     

     Смотрел я на него и ни хрена не понимал. И переглядывался с Кристиной, которая в свете и ветре эманировала аналогичным непониманием. Перед нами был самый что ни на есть обычный человек! Да, ноктилитовые чётки, до поры, скрывали его от считывания псайкером, но были оперативно изъяты. И варп подери, Кристина тоже не видела ничего пси-активного!

     

     То есть, чуть полноватый мужик, обладатель чеканной, хоть сейчас на монету, морды лица, с заломленными преторианцами лапами, естественно, проводил атаку на наше сознание. Но атака эта была чисто вербальной и заключалась в демонстрации познаний обсценной лексики и знаний пыточного арсенала Империума вообще и экклезиархии в частности.

     

     Впрочем, охреневать можно было и потом, а сейчас делать дело. Так что я, в свете и ветре, отдал Кристине команду считать хотя бы поверхностные мысли типа. Девица послушала, а через десяток секунд в свете и ветре послышалось “Викарий!” вместе с образом этого самого типа.

     Продублировав узнанное в вокс-сети, на бегу, я вломился в Аквилу и…

     Стал свидетелем печальной улыбки оседающего викария.

     

     — Кристина! — проорал я, дублируя в свете и ветре.

     

     Варп взбурлил, охватывая оседающее тело, но тут же последовал доклад:

     

     — Держу, Терентий, но это бессмысленно: мозг умирает. Я могу регенерировать ткани, но это будет… — начала Кристина.

     — Тупой клон, понял. Вытащи из памяти, что успеешь и сможешь, — не стал тратить время на вокс я.

     

     Через пяток секунд свет и ветер отобразил “отлетание души”. Я мимоходом пожалел, что не навострился оперировать этой субстанцией, но потом махнул рукой: а смысл? Дело в том, что душа, как было установлено и доказано, имеет весьма фрагментарные “воспоминания”: обычно многолетние привычки и куски памяти, несвязные, но наиболее ярко эмоционально окрашенные.

     

     — Всеобщее благо, — выдала Кристина, скидывая образы и погружая меня в различные мысли.

     

     Тау, чтоб их. Но откуда серые гуманоиды тут, когда их империя в половине Галактики… хотя стоп, в этом случае не Тау, а предатель-человек. Так что расстояние не важно, но: что серым ксеносам понадобилось у нас? Как их агент проник в свиту кардинала? Сколь глубоко проникло тлетворное влияние агента ксеносов?

     

     Впрочем, будем разбираться, заключил я, наконец, обратив внимание на противные вопли всё так же тащимого преторианцами кардинала.

     

     — ...да кто вы такой? — в какой-то по счёту раз проорал задержанный после очередной длительной ругани.

     — Терентий Алумус, Инквизитор, Священная Инквизиция Империума Человечества, — сняв шлем, продемонстрировал я голограмму инсигнии. — Вы, гражданин Вильямс Делогер, подозреваетесь в сокрытии предателя человечества, — потыкал я перстом в мертвый труп, — поддавшегося скверне ксеносов. Предатель предпочёл смерть задержанию, а ныне я буду устанавливать степень вашей вины, участия в преступных деяниях…

     — Да вы охренели, Инквизитор! — завизжал поп, нагло меня перебив. — Я Кардинал! К-а-р-д-и-н-а-л, по-буквам, если до ваших тупых мозгов не доходит…

     — Омикрон, — обратился я к преторианцу, фиксирующему левую верхнюю оконечность попа. — Будь любезен, примени к гражданину Делогеру третью степень воздействия.

     — По слову вашему, Инквизитор, — прогудел преторианец, заглушая визг воздействуемого.

     — Итак, гражданин Делогер, в знак уважения к вашим заслугам, — нагло врал я. — Я сообщу вам текущую обстановку. И причины, приведшие к вашему задержанию.

     

     И начал монотонно, с расстановкой, вещать. Параллельно обдумывая ситуацию в сопроцессоре и взаимодействуя с Кристиной, начавшей копаться в мозгах кардинала.

     В результате выходила крайне нехорошая картина: я-то, признаться, рассчитывал, что поп отхватил некий археотех, которым трахал в мозг окружающих. В крайнем случае — заключил контракт с демоном повышенной искусности. Последнее маловероятно, ну и я брал этот вариант, как худший из возможных.

     Итак, Кристина ничего толкового из разрушающегося мозга викария не вытащила, кроме резиновых серых морд ксеносов, от которых дохлый ксенофил получал удовольствие. И завываний, как трупа, так и резиновых морд “Ради Всеобщего Блага!” Картина этого межвидового слёта Дамблдоров была последним и ярким воспоминанием подыхающего ксенофила, носившего, как в лучших домах, ампулу с ядом вместо зуба.

     А вот в мозгах кардинала было интересно. Грубо его в мозг не трахали, оказывая практически незаметные даже при пристрастном разборе воздействия, причем, и их оказывали довольно редко. Из основных и ключевых точек выходило воздействие при знакомстве на планете, куда кардинал наносил визит. Причём будущего викария никто не представлял, но, как сам кардинал, так и его охрана (ныне, поскольку он пребывал на “свою” планету оставшаяся на судне) ничего “неправильного” в этом не заметили.

     Далее, в реализуемом на Фелиции плане: “Соберём толпу человеков и скормим их по кусочкам грибам” (ну, по крайней мере, так план виделся мне, в рамках того, на что рассчитывали его воплотители) викарий “вроде как не при делах”. Однако этот тип подсовывал кардиналу литературу для досуга, весьма специфического толка, и изредка выдавал речи и замечания, воспринимаемые попом как откровения самого Импи во плоти: ни сомнений, ни анализа.

     Из чего логично следовало, что дохлый ксенофил — истинный автор и вдохновитель создания двухсотмиллионной армии.

     

     А если подумать, да и припомнить ряд смены оценочных критериев побывавших на приёме, соотнести их с доктриной “Общего Блага”, получается весьма неприглядная картина. То же, что кардинал в мозг на тему общеблажства не столь сильно оттрахан — так это и понятно выходит. Он рожа публичная, часто проверяемая, перед тем же синодом, например. И пылающий ксенофилией Вильямс у телепатов экклезиархии вызвал бы резонные подозрения. Закончившиеся бы херово, как для него, так и для викария. Ну и для общегоблага, само собой.

     

     Хоть в Ордо Ксенос переходи с моими последними расследованиями, хмыкнул я, заканчивая вещать попу “правду жизни”.

     Тот, пока я вещал, несколько раз пробовал вякнуть, но на середине задумался, а пару раз даже изобразил мордой лица ужас. Впрочем, последний надолго на морде не задержался. А по окончании моего повествования, кардинал тоном скандальной базарной бабки выдал:

     

     — Понял. Отвратительно работаете, Инквизитор. Вы сами и ваша организация. На высших чинов совершается покушение еретиками и ксенолюбами, а вы… — начал изрыгать этот.

     — Извольте заткнуться, гражданин Делогер, — полыхнул я на попа светящимися глазами и проявил нимб. — Идёт расследование, где вы — подозреваемый. При помощи вас и вашего небрежения ксеносы могли добраться, — не договорил я, возведя очи к небу. — И это при том, что не факт, что не добрались, — веско припечатал я.

     

     Вообще — не добрались, это Кристина проверила с пристрастием. Кроме кардинала и пары его любовниц-телохранительниц, на Терру не допускали никого более. Но нехрен орать, и вообще, раздражает меня эта наглая свинота.

     Свинота, кстати, к его чести, реально ужаснулась. Причем за себя не более, чем наполовину. Судорожно начала думать, а через минуту просипела:

     

     — На Терру этот не попадал. Никого, кроме меня и двух телохранитель… ниц, — несколько запнулся он, — на Пресвятую Терру не ступал.

     — Да? — ехидно полюбопытствовал я. — А вы уверены, что расстояние тлетворного воздействия пособника ксеносов не охватывало систему?

     — Ксеносов? — уцепился за оговорку кардинал, впрочем, тут же поник. — Не уверен. Но я же…

     — Но вы же были под воздействием. Замолчите и слушайте, — бросил я. — Я, Инквизитор Священной Инквизиции Империума Человечества, свидетельствую, на основании пятого ранга воздействия, произведённого над гражданином Вильямсом Делогером дознавателем Кристиной Гольдшмидт: гражданин Делогер в связи с ксеносами, их пособником, подельником… — выдержал я паузу, во время которой покрасневший на “воздействие” поп стал резко бледнеть. — Не является, — уронил я. — Однако ему вменяется в вину некомпетентность, позволившая пособнику ксеносов оказывать воздействие и влиять на решения лиц, ответственных за судьбу людей и государства. Степень этой вины покажет дальнейшее расследование, а наказание — как она, так и степень добросовестности и содействия кардинала Вильямса Делогера делу Священной Инквизиции, — закончил оглашение вердикта “на сервочереп” я. — Вы всё поняли? — уточнил я, жестом и вокс-связью веля преторианцем отпустить попа.

     — Понял, буду сотрудничать, — тяжело вздохнул святоша, наконец-то настроенный на конструктивный лад. — А в чём? — резонно полюбопытствовал он.

     — Для начала, нужно разобраться с вашим викарием. Его багажом, каютой, местом жительства на планете. Степень его воздействия на сознание людей слишком велика. И при том, не оставляет заметных высокоранговому псайкеру следов, — выдал я.

     — Полагаете, ксеноартефакт? — заработали мозги у потирающего (после объятий преторианцев) руки кардинала.

     — Полагаю, да, — честно сказал я. — В противном случае, учитывая его воздействие на три сотни человек на вашем последнем приёме на планете, не он бы принял яд, а мы все радостно бы застрелились. Ну, или дружно плясали под его дудку, — уточнил я. — По крайней мере, так он должен был думать, но ни попытки воздействия, ничего подобного. Просто суицид при возникновении опасности задержания. Так что, вероятность некоего ксеноартефакта наиболее вероятна. И есть надежда, что этот артефакт не имеет механизма “мёртвой руки”. А штурмовать ваше судно…

     — Не надо штурмовать, Инквизитор, — поморщился поп. — Мне нужно лететь с вами или достаточно…

     — Со мной, так будет спокойнее, в том числе и вам, — широко улыбнулся я.

     

     В итоге, набились мы в кардинальскую Аквилу, как сельди в бочку. Это при том, что потратив полчаса и проверив кардинальскую свиту на виновность и причастность, мы оставили их щёлкать клювами на пустом посадочном поле.

     

     Вообще, вероятность пребывания возможного артефакта (хотя, судя по всему, так и было — не складывался пазл, если викарий архипсионик) на судне была максимально велика. Судя по вытащенному из ума кардинала Кристиной — воздействие происходило на судне, причём в этот перелёт также, сглаживание важности некоторых моментов. При себе у викария, кроме зуба с ядом, не было ничего, хоть сколь бы то ни было отличного от обычного имперского барахла. В общем, высоковероятно искомый нам предмет был в его каюте на судне, ожидал своего дохлого владельца.

     

     Кардинал, подпёртый в своем кресле с одной стороны Астартес, а с другой преторианцем, сидел с кислой мордой и размышлял. На определённый момент, в свете и ветре испускаемым им мелькнула нотка алчности. Нет, это кино нам тоже не нужно, решил я, максимально интенсивно сияя глазами. Добро улыбнулся попу, наклоняя голову к плечу. Видимо, зрелище было весьма вдохновляющим и воодушевляющим, потому как святоша задёргался, глазками забегал и алчностью эманировать прекратил. И даже буркнул что-то в стиле “бес попутал”.

     

     Отдельного описание заслуживал бы процесс коммуникации попа, в переполненном челноке, через перекрывающих все проходы астартес и преторианцев, с его судном. На тему: кто летит и зачем. Но, мне описывать было лень, так что я просто искренне наслаждался поповскими потугами и подпрыгиваниями. А потом насладился зрелищем тягаемого механодендритами, над воинами, кардинала. Очень было приятное, можно сказать, занимательное зрелище. Ну и пищал он на диво забавно, да.

     

     Но, ничто не вечно, так что челнок добрался до кардинальского судна, где под моим взором кардинал разогнал охрану, оповестил, что вот эти, конкретные мы — с ним. И затребовал по моему указанию стюарда, обслуживающего каюту викария. Как оказалось, не только, но важна была только она.

     

     — Что вы можете сказать о викарии? — полюбопытствовал я у ведущего нашу компанию служки.

     — Хороший человек, не дрался почти, простите, ваша светлость… и ваша светлость, — добавил запутавшийся стюард кардиналу, бегая глазами с иллюминированного меня на высокое начальство.

     

     Поп фыркнул, закатив глаза, а я засиял посильнее, добавив в творящийся театр абсурда немного гротеска.

     

     — Продолжайте, — кивнул я потерянному служке.

     — Так, говорю. Хороший человек. Только жрал, прости Император, за троих. И всё только рыбу, обед у него был какой-то, священный, — довольно комично оговорился стюард.

     

     Впрочем, мне было не до “священных обедов” и даже не завтраков с ужинами.

     

     — Стоп, — бросил я, а после выполнения указания стал уточнять. — Сколько ел викарий? Менял ли рацион? С какого момента?

     — Так, почитайте, с самого начала службы у его Высокопреосвященства, — вспомнил сектантское титулование служка. — По паре килограммов рыбы с лишком в день употреблял. Обед у него.

     — Да уж, неплохой обед, — задумался я.

     — Вы думаете?.. — уставился на меня поп.

     — Иногда, — повторил я свою чертовски удачную шутку. — Кристина, были ли в физиологии викария какие бы то ни было отклонения, которые объяснили таковой аппетит?

     — Вряд ли… Точно нет, Терентий, — поправилась Кристина. — Обычный человек, без патологий, я бы заметила. Конечно, кроме того, что он умирал, — довольно остроумно уточнила тереньтетка.

     — Биоартефакт? — вслух рассуждал я, жестом велев служке вести дальше. — Но, в рамках известного, Тау не используют биотехнологий. Да и их наставники используют условно-живое, не требующее пищи…

     

     Окружающие внимали и ни черта мои сомнения озарением каким не развеивали.

     

     — Любезный, — обратился я к служке. — Метров за сто до каюты викария остановитесь и расскажите, как к ней пройти. Что, уже? — уточнил я, поскольку стюарт встал на месте.

     — Уже, ваше святейшество, — кивнул служка и описал путь до каюты, после чего был отпущен с миром.

     — Так, Кристина, максимально аккуратно старайся почувствовать ксеноса, по мере нашего приближения. Я тоже буду стараться, но не выказывай активного пси-воздействия без явной и безоговорочной агрессии объекта. А вы, — обратился я к спутникам, — следуйте за нами, не ближе десяти метров. И так же, никаких воздействий. — на что Астартес кивнули.

     — Думаете, у меня на судне ксенос-псайкер? — выдал со страхом кардинал.

     — Не исключаю такой возможности, — честно ответил я. — Технологии Тау основаны на технике, в использовании биотехнологий они не замечены. А что-то в каюте викария жрёт, жрёт достаточно регулярно. Причём, когда викария нет — не жрёт. Кардинал, скажите, был ли у предателя какой-то багаж… — начал было я.

     — Был! Был, Инквизитор! — аж возликовал кардинал. — А вы уверены, что это именно ксеносы?

     — И что именно Тау, тоже уверен, — отрезал я. — Что за багаж?

     — У поганого еретика, в смысле предателя и осквернителя святынь, — выдал кардинал, — была, точнее, есть статуя преподобной Эланы Неколеблющайся, которой он, по его словам, очень дорожил. Почти везде возил с собой, с моим багажом, — уточнил поп. — А он там императоропротивную мерзость прятал, подлец такой! — всем видом изобразил он возмущение.

     — Разберёмся, — отрезал я. — Не лезьте под руку и не мешайте. А лучше вообще отойдите в тыл отряда, возможно, там будет опасно, — дополнил я, дав указание преторианцам вокс-связью за попом приглядеть, ну и вырубить, если начнёт чудить.

     

     А по подходу к каюте, куда мы направлялись очень аккуратно, ощущения как меня, так и Кристины, были несколько поражены.

     

     — Оно спит! — поражённо выдала девица.

     — Варп знает, но похоже на то, — отметил я наличие души, но явно не активное тело, причём последнее какое-то… недоживое, с некоторым недоумением констатировал я. — Что ты чувствуешь? Только не прибегай к активным методам, — напомнил я.

     — Это живой организм, в чем-то вроде спячки, — сообщила Кристина. — Видимо, разумный, но какой-то… раковина? Кокон? — недоумевала она. — И я не могу понять, это что-то среднее между птицей, моллюском и млекопитающим, — недоуменно констатировала она.

     — Так, только не лезь к нему, пока хватит и этого, отходим, — выдал я.

     

     А поле отхода от каюты обратился к спутникам и попу:

     

     — В каюте викария ксенос, неизвестного вида, по счастью — в спячке. Высоковероятно, псионическое воздействие оказывал он, если статую викарий таскал с собой, — на что кивнули и кардинал, и Кристина. — Значит, нам очень повезло, что ксенос в спячке. Итак, требуется следить за ним со стороны, не предпринимая никаких действий для возможного пробуждения. Пассивное псайкерство, — уточнил я, на что сержант Серых кивнул. — Я направлюсь вызывать специалистов из Ордена. Даже если подобный ксенос и известен в Империуме, то МОЙ доступ не даёт таковой информации. А учитывая высоко вероятное партнёрское взаимодействие с ксеносами-Тау, это создание нужно изучить. Так что организуйте караул по периметру, очистите окрестные каюты от пассажиров под благовидным предлогом. Сержант, — кивнул я Астартес.

     — Обеспечиваем неприкосновенность периметра, отслеживаем активность ксеноса, — повторил-подтвердил Астартес. — Вопрос, Инквизитор, — выдал прогностикарий, продолжив после моего кивка. — Методы слежки за ксеносом и безопасное расстояние?

     — К госпоже Кристине, — отослал я псайкера к псайкеру. — Мне нужно на моё судно, кардинал. Кодировка связи Ордена не может быть передана постороннему астропату.

     — Понимаю, значит, всё выяснилось. Ко мне у вашей организации нет вопросов? — опять начал наглеть поп.

     — Почти. Помните, что я говорил о некомпетентности? — широко улыбнулся я. — Пойдемте, побеседуем.

     

     А отойдя в каюту, я начал жёстко рубить слова:

     

     — Вы, кардинал, были под воздействием ксеноса. Это так. Однако ваши подчинённые. Все, допущенные к тайне создания армии. Не доложили о нарушении Лекс Империалис и Имперского Кредо. Ни один из них. Каждый пренебрёг своим долгом перед Империумом! — веско воздел я перст. — И это ВАША ошибка и вина.

     — Что вы хотите? — буркнул насупленный поп.

     — Взаимопонимания, кардинал, — широко улыбнулся я, кладя на стол в каюте нашего пребывания контракт агента. — И доброго сотрудничества на благо Империума, — аж засветился нимбом я, высветив кислющую морду святоши.

     — А если я скажу “нет”? — набычился собеседник.

     — Орден Инквизиции со скорбью передаст данные о ваших преступлениях, безусловно гласно, в Администратум и Синод, — скорбно потупил я глазки.

     — Это был ксенос! — возмущался разводимый.

     — Это секретная информация и тайна Империума и Ордена, — тепло улыбнулся я. — Распространение этой информации есть предательство, саботаж. Так что, кардинал, — развёл я руками.

     — … Хорошо, — несколько секунд издавал нечленораздельные звуки поп, несомненно, полные восхищения и лояльной преданности Священной Инквизиции и моей замечательной персоне.

     

     И подписал, никуда не делся, после же оскорблённо свалил вдаль. Ну, пригодится, хозяйственно прибрал я к рукам агентский контракт. Проверил Астартес, перекрывших периметр и караулящих ксеноса, посетовал на то, что, скорее всего, время до прибытия коллег из Ордо Ксенос мне придётся провести на кардинальском корыте, неподалёку от ксенопакости. Как минимум, чтоб если та проснётся, принять решение о том, уничтожать её или пытаться усмирить.

     

     И направился я на наше судно, готовить доклад. Мол, так и так, неизвестный ксенос, высоковероятно — связанный с Тау. Находится в спячке, фактически установлена псионика контроля разума высочайшего уровня, не отслеживаемая высокоранговым псайкером. Вкратце отразил положение, получив от астропата Крепости послание “Ждите, помощь в пути”.

     Как-то уже привычно таковое послание получать, не без иронии отметил я, возвращаясь на кардинальское корыто. Заняли мы с Кристиной одну из освобождённых кают неподалёку от логовища ксеноса и ждали. Тварь, к счастью, не просыпалась, пребывая в своей спячке, похожей на холодный сон. И продлилось наше ожидание две недели.

     Кардинал тем временем копошился на планете, время от времени истеря мне по воксу, на тему “а не охерел ли глубокоуважаемый Святой Инквизитор Терентий, требуя в ряды Астра Милитарум две сотни миллионов человек, со снаряжением и техникой?”

     Я даже обдумал всесторонне этот вопрос (секунды три) и честно ответил попу, что нет, не охерел. А вполне в рамках содеянного. Кроме того, подготовка этих полков угодна и полезна Империуму и Императору, так что крепитесь кардинал, родина вас не забудет.

     

     А во время ожидания, помимо приёма докладов об обысках (безрезультатных) рабочего места и планетарного обиталища викария, я знакомился с архивом в разрезе взаимоотношений между Инквизицией и экклезиархией. С частью я и так был знаком, но весьма поверхностно и на основании своих личных выводов.

     Итак, невзирая на то, что часть (как бы не большая) Инквизиторов были вполне религиозны и верили в Бога-Императора, именно с церковью отношения были неважные даже у наиболее близких к церковникам Ордо Еретикус.

     

     Кстати, текущая охренелость попов Фелиции, точнее мои выводы о причинах её, нашли подтверждение в архивах. Итак, берём Фелицию или иной, относительно спокойный кардинальский Мир. Экклезиарх там царь и бог, в прямом смысле слова — чиновники Администратума стараются с ними не связываться. А то и, будучи воцерквлёнными, еще и поддакивают. И вот, этакий сатрап религиозного толка имеет информацию о какой-то там Инквизиции. Информацию, поскольку Инквизиторов реально мало, а распространяемые Ордо Скрипторум пугательные истории воспринимаются как байки для устрашения младших точильщиков карандашей.

     

     И вот выяснилось, что ряд наиболее одиозных коллег, реально, судя по слухам, параноидальных маньяков, жгущих огнём всё живое, что увидят — это… проекты не просто Инквизиции, а Ордо Еретикус. С целью угомонить излишне буйных церковников.

     Например, вваливается в храм этакое пугало инквизиторское. На боевом шагоходе, со свитой, с войсками поддержки. Хватает местного настоятеля, а то и “святого” какого и тут же, с ходу, оказывает на него воздействие этак седьмого ранга, ну и жжёт огнём, не отходя от кассы.

     Попы начинают бузу: мол, угомоните психа и маниака, а то и казните назидательно. И тут же оказываются погребены отчётами. Где чётко указано, что сожжённый, положим, еретик и демонопоклонник. И засовывают святоши язык самим себе в нужное место.

     

     Ну а схвативший и умертвивший Инквизитор действовал с шумом, пылью и грохотом, но при этом — на основании чётких отчётов инквизиторов-расследователей. И наиболее “злобные и противные”, известные на полгалактики “кровавые Инквизиторы” — это как раз подобные “показательные палачи”. Хотя, конечно, в наших рядах и маньячил хватает. Не сказать, чтобы много. Коллеги их отлавливают, но есть, факт. А учитывая инсигнию, на руках у этих упырей весьма тяжкие если не преступления, то ущерб Империуму и людям.

     

     И вот, через пару недель сидения вокруг ксенопакости, посыльный от астропатов доложил, что в системе объявился галеон класса “Завоевание”, отзывающийся позывными Инквизиции.

     Весма это мне что-то напоминает, улыбнулся я и не ошибся: через час после доклада я пожимал лапу старому знакомцу.

     

     — Лорд-Инквизитор Василий, для меня честь приветствовать вас, — витийствовал я.

     — Оставьте, Терентий, благо мы виделись совсем недавно. Года два назад, если записи не подводят. Вы, похоже, взяли на себя обязательство снабжать меня интересным находками, — изволил пошутить коллега.

     — Дела такие попадаются, — развёл я руками. — Сектора надзора не имею, обращаюсь в Крепость Сегментума за делами. А вы, насколько я понимаю, также работаете по направлениям оттуда.

     — Всё верно, но наша встреча весьма примечательна, — озвучил Василий. — Рассказывайте, что у вас.

     

     На что я поведал всё, мне известное, сделав акцент на опасениях, что природа пси-воздействия твари неизвестна, но даже если это вульгарная псионика — сила беспрецедентна.

     

     — Учту и справимся. Кстати, Василеус Генес Фурем также владеют псионикой, — помянул он генокрадов. — Я, кстати, обещал вам результаты исследований, коллега. Передам вам данные в течение часа, — вспомнил он.

     

     И вправду справились, причём перед транспортировкой ксеноса заключили в какое-то технокодунское, вроде стазисного, поле. Варп знает, человеческая разработка или ксенотех, но от пси-способностей твари, очевидно завязанных на тело, это оберегало.

     

     Ну а я получил обещанные данные, напомнил кислому кардиналу, что “наша Инквизиция нас бережет” и расстался с этой негостеприимной планеткой. Поддостала она меня, признаться, да и занимался я не своим делом: мне бы демона какого умучить и вообще.

      На пути назад, к крепости Инквизиции, я пребывал в благородной задумчивости. Первым делом я влез в планшет, дабы ознакомиться со всеми известными видами и типами известной в Империуме ксенопакости. Ознакомился и обзавёлся десятком седых волосков: из двух с лишним сотен ксеносов, живущих ныне и могущих “случайно всплыть” в процессе невинного инквизиционного расследования, пара дюжин была столь лютыми, что демоны, вне зависимости от ранга (из мне известного, что, учитывая Кристину, весьма немало), нервно курили в сторонке.

      Хотя, насчёт “демонов”: существовали пакости, называемые поработители, которых ушастые относили к “протодемонам” и очень скудно делились по ним информацией. А встречи Империума с этими тварями кончались почти гарантированным Экстерминатусом места встречи. И коллеги обзывали их демонами, по примеру остроухих, хотя… Да ни варпа это были не протодемоны. Или в варпе происходит не эволюция, а регресс. Поскольку по уровню опасности эти тварюшки были серьёзнее, нежели все известные демонические отродья. Возможно, за исключением самих божков.

      Собственно, на мой взгляд, это были скорее “путешественники через разлом паутины”, либо, как писалось одним из полубезумных и давно померших коллег, последнее оружие Древних.

     

      Чёрт знает, конечно, но как по мне дядька, уехал крышей слишком далеко: поработители пребывали в варпе, беря под контроль псайкеров, только и именно их, не имея “доступа” к материуму. После же проникали в материум с помощью силы законтроленных. Чертовски эффективно: в результате захвата “управления” нашествие охватывало планету и систему за считанные дни… И ни разу не эффективно против “затупленных” вроде некронов. Брать под контроль таковых тварюшки могли, но, уже будучи в материуме. Ну и контролила тварь порядка десятка разумных, что в случае сильного (обученного или нет — неважно) псайкера давало весьма внушительный результат. А с затупленными — ну разменяли бы те же некроны пятнадцать своих, на одного поработителя. Не смешно выходит, в общем. Если это и оружие Древних — то точно не против некронов и к’тан.

     

      И пакостей подобных, хоть и не аналогичных, не один, и даже не один десяток видов. Не хочу в Ордо Ксенос, окончательно решил я. И пошлю Максимуса куда-нибудь вдаль, если он меня возжелает направить не к честным, почти родным и привычным демонам варпа!

     

      Впрочем, после того, как естественные опасения (безобразная паническая истерика, если быть честным, уж очень меня калейдоскоп ксенопакости последнее время поддостал) стихли, стал я сидеть и рассуждать.

      Итак, что есть вид и Империя Тау: несколько десятков планет в заднице Сегментума Ультима. Эти ксеносы гуманоидны (скорее — анимешны здоровыми буркалами, да ещё и безносы вдобавок), серокожи. Активно-экспансивны, но не могут пользоваться варпом, банально не воспринимают его на уровне восприятия реальности. И, как следствие, НЕ МОГУТ с ним взаимодействовать, даже техническими средствами. В описании этих ксеносов упоминалась виртуозная стрельба (весьма высокотехнологичным оружием. Вдобавок, подозреваю, не без систем их робокостюмов), но омерзительная рукопашка. Притом что слабые гоблины-гретчины — вполне себе рукопашники, да. А, по сути, подозреваю, что свет и ветер веры в убойность пырял просто игнорирует эти пырялы в лапах Тау.

      Далее, в руках у серых зверушек оказался бездарно пролюбленный и, в результате, подаренный ксенопакости варп-двигатель имперского образца. Который подстегнул их экспансию, но не столь значимо, как могло бы быть: повторить его они ни демона не смогли, сделали свой, порядково медленнее, правда не без достоинств. В смысле опасностям варпа при использовании этого двигателя экипаж не подвергался, поскольку в варп корабль не уходил. А уходил он, подозреваю, в топологию, близкой к Паутине, но без самой Паутины, что резонно не в лучшую сторону сказывалось на итоговой межзвёздной скорости. Ну и клало ещё один увесистый булыжник подозрений на тему причастности остроухих.

     

      И вот, казалось бы, динамично развивающаяся раса, причём в итоге их внутренних пертурбаций пришедшая к этакому технокоммунизму, правда, кастовому. Казалось бы, довольно симпатичные ксеносы, насколько это возможно… А вот дальше начинаются непонятки, и ответы на них крайне неприятны.

     

      Итак, непонятка номер раз: скорость НТП Тау. Есть куча примеров развития как человеческих анклавов, так и ксеносов, с уровня каменного рубила, в различных условиях и прочее подобное. И, на фоне всего этого, НТП Тау был нереально быстрым, столь ускоренным, что можно смело говорить: так не бывает. Потому как были виды и поумнее, да и более творчески одарённые. Но тратили они тысячелетия на то, что серошкурые совершали за пару поколений. Тут даже не столько прогресс как факт, сколько принятие общественным сознанием его реалий, то есть: общество Тау за одно поколение несколько раз меняло парадигму миропонимания, без социальных взрывов и прочего подобного, притом. И, не настолько они чужие в плане сознания, чтоб это могло происходить без внешнего вмешательства.

      Собственно, беседуя с Цегорахом, я помянул Тау как проект эльдар, что было в Инквизиции довольно популярной точкой зрения. И её подтверждала непонятка номер два: при поголовной “затупленности” всей расы, внешне творческим потенциалом Тау не были обделены. Однако, так НЕ БЫВАЕТ. В этой галактике уж точно. То есть, воображение и творческий потенциал — порождало и усиливало если не прямо, то косвенно связь с варпом. Факт, экспериментально установленный как на человеках, так и на сотнях доступных ксеносов.

     

      На текущий момент затупленность и развитие Тау вполне может быть объяснено кучей видов, вошедших в их технокоммунистическую империю, от дикарских, до многодесятысячелетних космических (что само по себе звоночек). Но, на этапе становления и до выхода в космос серых, похоже, тащили за уши. Причём, именно ушастые (очевидно, за счёт многотысячелетнего опыта оттягивания ухов). Тащили-тащили, надеясь создать замену человечеству, прикрывающему их остроухие задницы от орков и демонов, и… эпически пролюбились. Причем, сейчас становится понятно почему, хотя и без подробностей.

     

      Итак, вытаскивают эльдары затупленных серых до уровня межзвёздных перелетов чуть ли не за полтысячелетия. С уровня развития родоплеменных войн и каменных топоров. Начинают серые потихоньку расширяться и, внезапно, почти все встречные расы проникаются их “общим благом”: этакой псевдокоммунистической идеологией. Причём, именно в ключе: “привести невиновных и непричастных к Всеобщему Благу, невзирая на вопли невиновных и непричастных”. И входили в таусячий кагал, на минуточку, расы, которые не одно десятитысячелетие тихо-мирно жили, познавали свой ксеносский Дзен, невзирая на имеющиеся технологии межзвездных перелётов.

      Далее, технокоммунизм у тау кастовый, где все равны, но партия, то есть сами Тау, гораздо равнее. А уж президиум верховного совета, сиречь каста “эфирных” серошкурых, правители и дипломаты, настолько равнее, что аналогия с золотыми унитазами партработников просто напрашивается. И это не скрывают, но не один десяток рас это в рамках Империи Тау принимают, вопя про всеобщее благо. И люди принимают, фактически целыми мирами отходя серым, с минимальным партизанским сопротивлением.

     

      А главное, у Тау начинаются, с мелькающими в их палестинах ушастыми, конфликты. Боестолкновения, на минуточку. В большинстве своём серые, невзирая на свою технику, огребают: ушастые нагоняют пси-активных бойцов и к демонам вырезают высокотехнологичные танки, скафандры и ЛА банальными мечами, приправляя всё это псайкерством. При этом, огребают тау хоть и часто, но не всегда. А главное: конфликтов быть-то, по логике, не должно. Даже если теория о “возвышении тау эльдарами” несостоятельна, невзирая на её запредельную вероятность.

     

      А вот наша находка объясняет если не всё, то очень многое. Поскольку в комнатушке у викария был не биоартефакт или что-то подобное, а очевидный представитель вида с псионикой запредельной силы. И ни разу я не верю, что он один-единственный уникальный такой. Много этих ксеносов существует вряд ли, но это вид, который входит в Империю Тау. Который прячут и используют… во имя всеобщего блага, конечно. Или эти птицемоллюски вообще контролят Тау, а сами истинные правители Империи Тау, что нам и неважно. Важно то, что их наличие объясняет все непонятки: конфликт ушастых с “вырвавшимися из-под контроля полезными и перспективными рабами”, это раз. Принятие “всеобщего блага” целыми видами, которым оно в варп не сдалось, это два. Отсутствие социальных потрясений и напряжённости, при очевидно недееспособной и противоречивой в базовых установках идеологии, это три.

      Ну и, на закуску, причина переходов человеческих Миров под серую загребущую лапу. Всё же, даже при не самом лучшем образовании, есть Имперское Кредо и не только, так что не должны Миры поголовно бежать под ксеносов.

     

      А дальше я составлял отчёт, как с фактами приключившимися, так и мыслями моими мудрыми. Потому что именно я — расследование завершил, а дальше оно дело Ордо Ксенос, в роже Василия, а по Фелиции и Экклезиархии — Ордо Еретикус и, возможно, Ордо Сенаторум.

     

      Добрались мы до Крепости, где в мой отчёт хмыкали аж четыре Лорда-Инквизитора, после хмыков позадавали вопросы, да и отпустили меня с миром.

      Ну а я, через денёк, сидел с Максимусом в нашей кафешке, да и общались мы под каф.

     

     — И что ты далее намерен делать, Тер? — любопытствовал усач, моча ус в пиве, которое олицетворяло у него каф.

     — Слетаю на Бакку, уточню, что с моим судном и войсками, — не стал скрывать я. — Ты уж прости, Максимус, но “расследования в ожидании”, — выдал я, на что коллега понимающе заухал, — меня несколько утомили. За мной же никто особо не охотится, ну кроме подпевал Лоргара? — уточнил я.

     — Друкари точно нет, — отрезал Максимус. — Им ещё десяток лет, не меньше, выяснять, кто главный. А к Терентию претензии были у Векта и ныне дохлого кабала, которых у друкари сейчас не один десяток, — довольно хлебнул пива собеседник. — А, по большому счёту, да. Демон-принц не против твоей головы, но тут ты несколько себя переоцениваешь. Или он тебя недооценивает, — хмыкнул усач. — В отличие от Векта, несущие слово за тобой не “охотятся”, — выдал он. — Твоё расследование с Небесными Часовыми задело архипредателя, насколько я могу судить, но не слишком. Просто, ты в одном временном окне, ещё раз привлёк его внимание. Ну и высказал он своё мнение о “нежелательности” твоей жизни и объявил награду за голову. Но это — не охота как таковая. Просто несущие и корсары с наёмниками знают, что будет награда, если тебя убить. Возможно, награда, а, возможно, голову оторвут, — фыркнул он.

     — А баржа астартес класса линкор и сотня космодесантников-предателей — это не “охота”? — заломил я бровь.

     — Конечно нет, у них же структурная организация — множество банд, — с недоумением уставился на меня Максимус.

     

      И да, тут я сам себе напомнил, что невзирая на немалое число астартес-предателей, несуны структуру легиона утратили, хотя и в меньшей степени, нежели прочие предательские легионы. А именно, были у них тысячи судов, различной мелкотравчатости или крупности, на которых передвигались “банды” различного числа. Под предводительством “тёмного апостола”, сильного псайкера-астартес, с заключённой в оружие или пси-усилитель демонятиной высокого ранга.

      Так что, выходит, что не “охота”, а награда за голову. Притом, что те же несуны совершенно не факт, что опять пожалуют по мою душу. Будут рядом — да, а всем легионом гоняться с высунутым языком не будут. Наверное, с некоторым подозрением воззрился я в свете и ветре на свячёную оболочку своей персоны.

     

     — В общем-то, я за дешевой популярностью среди предателей не гонюсь, — открыл я страшную тайну, под ржание в усы. — Так что на Бакку, присмотрю за судном, разберусь с джокаэро, может, полезное что сотворит, — мысленно алчно потирая лапки, озвучил я.

     — Это да, этот может, — вздохнул Максимус. — А мне варп знает, что делать, — пожаловался он, на что я выразил мордой лица искреннее непонимание. — Да лордство это клятое, — озвучил бывший наставник. — Выбираюсь из Крепости раз в год, да и не каждый год. И на Булаве Инквизиции или вообще в составе полноценного флота. А у меня аколиты, коллеги твои, со скуки вешаються. Да ты их знаешь… в смысле, прости Тер, не помнишь, — виновато поморщился Максимус.

     — Так в чём проблема-то? — недоумевал я. — Вон, у меня некоторые аколиты и трёх лет не провели, Редуктор, как от коллег по Крепости бегал, так и до Генерал-Фабрикатора добежал, — изящно пошутил я, на что Максимус радостно заухал.

     — Помню, помню, полгода головной болью был, — покивал он. — Ты за ним проследи, — бросил он на меня острый взгляд, на что я кивнул — пригляжу, мол, куда деваться. — Вот только ты не помнишь, а у меня твоим бывшим товарищам и деваться некуда. В смысле, разве что возвращаться к прежней жизни. Только не смогут уже, привыкли в аколитах. Слушай, Тер, — уставился он на меня, — у тебя же ассасин убит?

     — Ну да, Вендикар бывший, Ганс Краснов, — несколько посмурнел я. — Тёмного апостола ранил, ну а дальше… понятно, в общем. Правда, достался он мне довольно любопытно, его ко мне для охраны твой приятель направил.

     — Лорд Магнус? — уточнил собеседник.

     — Он самый, я потом Краснова отлавливал, он негласно меня беречь решил, — с печальной ностальгией улыбнулся я.

     — Да уж, ну храни его душу Император, — покивал Максимус.

     

      И тут я с этим пожеланием не мог не согласиться: бог не бог, но в Море Душ хранитель точно не помешает, с учётом резвящейся там пакости.

     

     — Ладно, — после полуминутного задумчивого молчания выдал усач. — Я к чему веду: у тебя с Агнессой всегда были неплохие отношения. Она ассасин, Храм Ванус, — уточнил он, совершенно не зря.

     — Аналитик, диверсант, сборщик информации, взломщик информационных каналов, — припомнил я вслух, под кивки Максимуса. — Ценный специалист. И ты хочешь мне её всучить? — на что Максимус довольно закивал. — И следить, небось? — ехидно дополнил я.

     — А как же! — профессионально поликовал Лорд-Инквизитор. — Но вообще, тебе она пригодится, в том числе и для обеспечения безопасности от покушений, тебя и аколитов, — веско сообщил он.

     — Не поспоришь, — не стал спорить с очевидным я. — А сама-то захочет? И не будет ли у нас субординационного конфликта, — пощёлкал я пальцами, — из-за старого знакомства, как аколитов?

     — Захочет, да и часто выполняла твои указания, как дознавателя. Вообще, я бы и её в дознаватели взял, но Агнесса совершенно асоциальна. Не годится для нашей работы: допускает к себе не более десятка человек — они для неё “свои”. Остальные люди — цели, препятствия, ресурс. Для ассасина позиция прекрасная… — развёл руками бывший наставник.

     — Но для Инквизитора непригодная. Это будет ужасное чудовище, — аж передёрнулся я.

     — Не сказал бы, чтобы “ужасное”, но отдать приказ Экстерминатус на десяток-другой Миров она сможет без сомнений, колебаний и поиска другого пути… Да, ужасное, — проанализировал только что самим собой сказанное усач. — Но на своём месте она более чем неплоха, — воздел перст он.

     — Значит, возьму, если против не будет, — озвучил я.

     — Не буду, — механическим голосом отозвался сервитор-официант, подойдя к нашему столу. — Рада вас приветствовать, Терентий. Хотя вы меня и не помните, служить вам будет мне приятно, — скрипя, прохрипел сервитор, явно не предназначенный для голосовой коммуникации. — Кстати, должна отметить высочайший уровень защиты ваших информационных каналов. Почти сутки я искала возможность негласного подключения — безуспешно.

     — Сопроцессор-аугмент от Джокаэро и когитатор от них же, — озвучил я в общем-то не секретную для “своих” информацию.

     — Любопытно, не знала что они работают с вычислителями и аугментикой, — проскрипел сервитор.

     — Ладно, потом наговоритесь, — буркнул, широко улыбаясь, Максимус. — И, Агнесса, отпусти сервитора, у меня кончилось пиво, — потыкал он перстом в удручающую пустоту кружки.

     — Я в ближайшее время направлюсь на свое судно, Гнев Императора, Агнесса, — уточнил я. — Ожидаю встретиться с тобой и познакомиться, пусть и второй раз, — хмыкнул я.

     — По слову вашему, господа Инквизиторы, — выдал сервитор, цапнул кружку коллеги и потопал к барной стойке кафешки.

     

      Собственно, на этом деловая часть нашей с Максимусом беседы и закончилась. Поговорили просто о жизни, причём, усач навязчиво жаловался на неудобье лордского бытия. На этот раз, зная, что в Лорды коллеги могут упихать совсем не желающего этого типа, я искренне Лорду-Инквизитору посочувствовал.

      С другой стороны, уже почти три сотни лет усоносцу. Не то, что пора бы угомониться — "угоманивались" Инквизиторы, в девяносто девяти процентов случаев, на тот свет. Но опыт по объёмам у усача чудовищный. Соответственно, облегчить жизнь младшим коллегам, как наставлениями, так и грамотной организацией "общеинквизиционной политики", в глобальном масштабе, если не "обязанность и долг", то уж точно крайне желательное для Максимуса поле деятельности.

     В итоге, поговорили и распрощались. А у врат крепости меня ждала Агнесса Нитард, ассасин Храма Ванус. Тоненькая, почти истощенная, с лицом вполне “средним”, правда, варп возраст поймешь: и двадцать, и сорок лет “на вид” девице вполне могло быть. Так-то Агнессе было сто с лишком лет, которые она, за исключением “лишка”, провела в аколитах Максимуса. Как понятно, данные по аколиту мне как передал бывший наставник, так и я сам пошерстил в базах.

     

      И, кстати, насчёт “некуда идти” усач не преувеличивал: будучи фактически всю свою сознательную жизнь, кроме схолы и Храма, в аколитах Инквизитора, методы и способы взаимодействия с окружающей реальностью ассасин выработала весьма далёкие от приемлемого для “простого” ванус.

     

      Ну и выглядела дама в стиле “киберпанк, как он есть”. То есть, помимо чёрного комбинезона на тощем теле, она демонстрировала: перчатку, полностью прикрывающую предплечье, подмигивающую диодами и материализующую небольшие голограммы, тотчас же исчезающие. Глаза Агнессы прикрывал визор хромированного металла с узкой полоской сенсора, рассекающей это украшение по горизонтали. И из-за спины торчали шесть механодендритов бессуставного типа, ныне сплетённых в этакое подобие плаща.

     

      Вообще, ванус были не только и не столько “взломщики”, сколько именно диверсанты, использующие “подручные средства”. В которых оказывались любые окружающие цель предметы, люди и события. В общем, пригодится, хозяйственно заключил я, с лёгкой улыбкой кивая новому аколиту.

     

     — Агнесса, рад видеть и заново познакомиться, — приветствовал даму я. — Ты готова?

     — Всегда готова, господин Инквизитор, — выдала ассасин. — Или Терентий? Тер? — уточнила она, отреагировав на мои фактически незаметные мимические пертурбации.

     — Смотри сама, Тер — я не возражаю, но довольно непривычно, так меня с момента повреждения памяти называл только Максимус, — честно ответил я.

     — По слову вашему, Терентий, — определилась ванус.

     — Да, познакомься с Кристиной Гольдшмидт, — представил я тереньтетку. — Аколит, дознаватель, псайкер Бета плюс.

     — Приветствую, — нейтрально кивнула Кристине Агнесса.

     

      Тут же запросив подключение к персональному вычислителю Кристины. Последний, как у практикующего псайкера высокого ранга, был не имплантированным, а носимым пси-активным устройством. О запросе подключения Кристина сообщила мне в свете и ветре, на что я дал добро: всё равно, даже если природа и замашки “взломщика” дадут о себе знать, когитатор Кристина использует исключительно как рацию, да и то довольно редко, для общения в сетке с преторианцами (ноющими, что телепатия им “не нравится”, что вполне возможно) и огринами из-за связи не столько с ними самими, сколько с их аугментами.

     

      Да и проверит нового аколита Кристина, не без этого. То есть, если она просто будет докладывать Максимусу — так и чёрт бы с ним. На Гневе я знал минимум четырёх “стукачей”: Лорда Магнуса, Максимуса и “общефлотской” инквизиционной стучальни. И, в принципе, ничего в этом дурного не нахожу, более того, ежели я в отдалённом столетиями времени стану Лордом (в бездну, вообще-то, но мало ли как жизнь сложится), сам буду так присматривать за младшими коллегами. Это оправдано и правильно, проверено сотнями поколений Инквизиторов.

      Но вот если Агнессе поручены некие “контролирующие” функции, например, напустить в моё будущее судно “подарочков” и жучков, то таковые намерения ей воплотить не удастся. Выкину её в дороге с Гнева, в зависимости от вытащенного Кристиной — либо на станцию или планету, либо за борт.

     

      Чуть не забыл (что само себе показатель) об ещё одном моём аколите, а именно — Гере. Псайкер-наставник ныне пребывала на Мире-Курорте, вдобавок общаясь с коллегами. И вот, признаться, таскать её с собой дальше я не видел смысла. Кристину она, конечно, обучила далеко не всему. Однако дала весьма неплохой базис, а главное — тереньтетка скопировала фактически все знания заслуженного педагога Схоластики. И, ныне, её пребывание в нашей команде скорее мешало, нежели помогало, ограничивая Кристину в практике ещё (а то и вообще) не преподанного.

      А в остальном полезность Геры в команде Инквизитора была близкой к нулю: Джон, мой огрин-пророк, в её присмотре не нуждался, а больше ей, как преподавателю, и дел-то не было. Нет, пригодиться-то, несомненно, может, для того же ментального допроса, или установления правдивости показаний. Но это может и Кристина, а если таскать с собой всё, что “может пригодиться”, то мне надо за собой таскать на буксире Крепость Инквизиции и, заодно, Энцилад с Фобосом, чтоб не мелочиться.

      В результате отправил я Гере через астропата Крепости послание, на тему: если хотите, буду на Бакке до указанного срока. Прилетите — будете со мной, ну а нет — то живите, как вам угодно, препятствий этому не вижу, более того, даже помогу в разумных пределах. В рамках “разумных пределов” я открыл на имя Геры счёт в финансовом отделе Администратума (государственных банков Империум не имел, а часть их функций, что логично, лежали на Администратуме).

      Ну а псайкер, если прилетит — пригодится, в конце концов подключу к расследованиям, благо тётка отнюдь не дура. А если не прилетит — так удачи ей в личной и трудовой деятельности, плакать я точно не буду.

     

      После же мы добрались до Гнева, где вымпел держал старший офицер и старпом Авесалом Синтий, занявший это место не без глупости предшественника, бывшего старпома, ну и моей огнесжигательной помощи.

     

      Так что первым делом я навестил ВРиО капитана, поставив задачей направляться в систему Бакка. Заодно нарвался на тяжелый вздох Синтия, а полюбопытствовав, в чём дело, получил такой ответ:

     

     — Жалко Гнев Императора, господин Терентий, — выдал этот тип. — Я на нём родился, да и родители мои. Я не спорю и понимаю необходимость, но мы же летим на Бакку для утилизации? — вопросил он.

     — Да нет, Авесалом, для присмотра за строительством. Впрочем, да, если мы улетаем с Бакки на новом судне, то на Гневе не останется экипажа, — озадаченно заключил я под печальные кивки собеседника. — Так, Авесалом, направлять Гнев в утиль у меня нет никакого желания. Да и сам факт такового довольно некрасив — всё же, невзирая на повреждение, это судно Ордена. Значит, на месте будем смотреть и сообразим перегонную команду на Сектиму, — так называлась система с орбитальной базой и ремонтными верфями, где базировались “свободные” суда флота Инквизиции. — По возможности — подремонтируем, ну и, если капитан Франциск не будет возражать, а вам найдётся замена на новом судне, то Гнев получит нового капитана, благо, как я посмотрю, вы к нему весьма привязаны.

     

      Последнее не было пустыми словами — офицер и вправду фонил печалью в свете и ветре, сменившейся робкой надеждой.

     

      Ну, вот и славно, с довольной улыбкой заключил я, выделив пустые помещения новому аколиту, естественно, предупредив, что они будут временные. Навестил ангарную палубу, разделив банан мира (не вполне банан, но весьма похожий на него видом овощ) с обезьянусом и его подругой, робко выглянувшей из космической ежевики.

      После, уже внутренне подпрыгивая, заскочил к Эльдингу, покивал на его “работаю, почтенный Терентий” и, наконец, алчно потирая руки и пуская слюнку, добрался до моего сокррровища в музыкальной комнате. И с наслаждением его протерев от воображаемой пыли, часа два играл попурри из знакомых и полузнакомых мелодий.

     

      Вообще, можно было, в теории, найти орган на Фелиции. Но вот как-то не лежало у меня сердце к этой планетке, так что покидал я её в определённой спешке и с немалым облегчением. Ну а на родимом Гневе отошёл душой и вообще расслабился. И вообще, уже после отбытия в варп, затеял музыкальный марафон на пару недель.

     

      Принёсший, помимо шестерёнок, мне ещё двух слушателей. А именно, уже во время путешествия Гнева в варпе, в музыкальную засунул морду обезьянус, эманируя в свете и ветре любопытством и непониманием, а что это здесь творится-то?

      После чего минут пять завороженно повзирал на переливы имматериума за бронестеклом, замер и ускакал. Прискакал вскоре с подругой, они уселись в уголок и дружно покачивались в такт переливам варпа.

      После дружного мыслеэмоционального “красиво”, я, обоснованно заинтересованный, попробовал наладить коммуникацию. И, наладив, подтвердил ряд своих теорий и наблюдений. А именно, звуки джокаэро воспринимали и использовали исключительно в “негативном” ключе. Как угроза, оскорбление и прочее подобное. А вот танцующие в такт мелодии переливы имматериума их натурально завораживали, становясь аналогом музыки для нас.

     

      Заскакивала в музыкальную и Агнесса. Впрочем, хоть музыка ей и понравилась, но напряжение в свете и ветре чувствовалось, как и дёргающаяся в сторону вида на имматериум голова. В итоге она спросила моего дозволения и напустила в музыкальную жучков-звукоснимателей.

     

      А проверка нового аколита Кристиной показала такой расклад: к Терентию дама относилась довольно тепло, можно сказать, по-дружески, насколько вообще она могла подобные эмоции испытывать. Поскольку социопатия у неё была не как патология, а как стиль жизни. Хикикомори вселенной Молота Войны, с некоторой иронией отметил я.

      Так вот, испытывала Агнесса чувства тёплые, искренне жалела и сомнений в моей природе не выказывала — как сообщила Кристина, довольно много характерных жестов, фразеологических оборотов, мимики бывшего обитателя моего тела я сохранил. То ли влияние тела, то ли мы с развеянным Инквизитором и впрямь похожи. А, возможно, я Терёху, сам того не желая, поглотил, став частично им, нашёл я ещё одно объяснение. Вполне возможно, учитывая мои кулинарные пристрастия.

     

      Собственно, даже мои предположения, что Агнесса будет “стучать” Максимусу, оказались чисто умозрительными. Планов таковых ванус не имела. Естественно, если я покроюсь метками варпа и начну приносить в жертву пятёрке невиновных и непричастных младенцев, то дама на меня настучит и попробует остановить. А вот если без меток, и младенцы будут виновны и причастны — то нет. Что как укладывалось в моё представление о психопрофиле ассасина, так и было совершенно нормально и правильно.

     

      Вдобавок, Агнесса засеяла жучками и наблюдательными устройствами, спектр восприятия которых по-настоящему поражал, все подходы к моим апартаментам, выведя каналы сопряжения с преторианцами и огринами, так что я был стопроцентно уверен, что явление супостата, любой степени замаскированности, пропущено не будет, а сам он будет схвачен или уничтожен весьма быстро.

     

      И начался у них с Эльдингом великий бой. Удовольствие от него, судя по эмоциям в свете и ветре, получали оба, но ярились на людях в стиле: “держите меня десятеро, а то я эту(этого) в клочья порву и на могилке спляшу!”

      Суть же боя заключалась в том, что с завидным упорством Агнесса пыталась подключиться к протоколам сопряжения эльдингова хозяйства, засеять мастерские жучками и вообще “быть в курсе”. Выходило у неё это с переменным успехом, так что в среднем раз в два дня люминен сгружал перед апартаментами ассасина жмень техно-жучков, в варп выжженных электромагнитным излучением.

     

      Кстати, контролировать возжелала Агнесса и джокаэро. Вот тут, мысленно хихикал я, реально варп знает, в какое место ассасину засунул жучков обезьянус, учитывая весьма специфическое чувство юмора приматов. Но более ванус к обезьянусу не лезла, факт.

     

      Ещё этот перелёт отметился довольно любопытным происшествием с моим мастером оружия. Как выяснилось, органическая часть артизана всё же была чрезмерно большой для “правоверного шестерёнки”. Или любопытство в нём было сильнее прочих, а насмотревшись на меня, Кристину и обезьянусов, к которым он после инцидента с грав-излучателем ощутимо потеплел, “не вынесла душа поэта”. В смысле, уставился Эльдинг в открытый варп, подмигивающий и переливающийся, в такт мелодии. Не мутировал и не сошёл с ума, смотрел лишь минуту, передёрнул плечами и отвернулся. Но имел со мной в тот же день небезынтересно беседу.

     

     — Я знаю, Терентий, это было довольно неосмотрительно с моей стороны, — вещал Эльдинг на мой резонный вопрос “какого варпа это было?” — Но вы, Кристина, да и приматы эти. Стало очень интересно. Но это не для людей, — в общем-то, верно выдал он. — Не для простых, по крайней мере, — поправился он. — Сводящий с ума атональный хор голосов, безумие образов. Хаос в чистом виде. А что видите вы, Терентий? — искренне полюбопытствовал он.

     — Свет и ветер, Эльдинг, — честно ответил я.

     — И всё? — несколько ошарашено уточнил артизан.

     — И всё, — кивнул я. — Просто переливы света и ветра.

     — Переливы ветра, которые можно видеть — само по себе довольно ирреально, — резонно отметил парень. — Но видимо, Омниссия избавила ваш взор от необходимости замечать безумие Имматериума, во славу Его.

     — Видимо, так, — не стал спорить я.

     

      Но с тех пор стал задавать сервочерепу програму слежения за слушателями, вне зависимости от их шестерёночности. Обезьянусам-то было логично до лампады, подозреваю, они, как и я “открытый навигационный варп” пережили бы без ущерба.

      А вот съехавший с катушек шестерёнка есть не очень хорошо. Да и демоническую сущность может подцепить и ей одержаться, с самыми плачевными для корабля и экипажа последствиями.

     

      Впрочем, кроме Эльдинга, неуместный интерес никто не проявлял, да и сам он больше в варп не пырился, одного раза более чем хватило.

     

      Вообще, были у меня изначальные планы на этот перелёт, в плане прихватить обезьянуса, да и сделать им себе всеубивающего оружия и неуязвимой брони. Ну, или просто неплохого того и того, тоже неплохо бы было. Но тут сыграли два момента, от изначальных планов отвратившие. Первое, мне было банально лень. Не критично, вполне можно было себя перебороть, но критической необходимости я не видел. И вторая причина — обезьянус был занят. Всё время, кроме посещения музыкальной, он пребывал с подругой в своей ежевике, а когда на мой интерес донёс до меня причину, я не знал, плакать мне или смеяться.

     

      Итак, джокаэро делал детей. Очевидно, фертильность у обезьянусов была довольно низка. Но либидо вполне на уровне, так что, как я понял из его мыслеобразов, в нескольколетних упорных потрахушках приматы ничего критичного не видят, скорее приятное. И не поспоришь даже, отметил я.

      Так вот, нужен моему обезьянусу даже не сам обезьянёнок, а факт беременности, после чего он подругу “сдаст родным”, ну насколько можно было интерпретировать мне оттранслированное. А сам будет полностью в моём распоряжении, даже с некоторой удивившей меня воинственностью отмыслеэмоционировал обезьянус. А без спиногрыза войну воевать нельзя. Потому что там помирают, а спиногрыза оставить надо, вполне логично доложил примат.

     

      На вопрос об искусственном оплодотворении джокаэро поплюмкал губами и выдал расклад, что таковое практикуется совсем престарелыми и замшелыми пердунами обезьянусового племени или в случае уж совсем невозможной занятости. “У нас ничего не горит?” — был его следующий посыл, вполне серьёзный, но не слишком радостный.

      На что я вполне честно ответил, что ничего “горящего” пока нет. А дальше был мыслепосыл, который интерпретировать без мата не выходило никак: “Ну и заебись”, — отмыслеэмоционировал джокаэро. — “Пойду, заебусь”, — подытожил он.

     

      Ну, совет да любовь, не без иронии отмыслеэмоционировал я вслед, решив не мешать аколиту размножаться. Всё равно размножится, никуда не денется. А если к моменту окончания постройки судна обезьянёнка аколит не заведёт, то тут уж появятся “срочные дела”, и пусть искусственно оплодотворяет.

     

      Так, под токкату и фугу ре минор и переливы имматериума, добрался Гнев до системы Бакка.

      В орбитальной Крепости Сегментума мне быть доводилось, но в этот раз, после многоступенчатого опознавания, наш путь лежал к газовому гиганту системы. На орбите которого, как выяснилось, существовали и находились в вечном труде циклопические и многочисленные орбитальные верфи.

     

      Собственно, найти в этой орбитальной каше мне потребное оказалось весьма непросто. Час нас посылали по воксу в различных направлениях, в основном друг к другу, десятки диспетчеров. И продолжалась эта чехарда пока вконец озверевший я не огласил “публичный” код Инквизитора и вежливо предупредил, что ежели мне не укажут потребное, то будут гореть огнём. Возможно даже все и до смерти, не преминул уточнить я.

     

      И, как показала многотысячелетняя практика, добрым словом и угрозой сожжения можно добиться гораздо больше, чем просто добрым словом. На моё честное и доброжелательное предупреждение в вокс-канал через считанные минуты вклинился некий логис, давший полную и исчерпывающую информацию, куда нам лететь.

     

      И, ещё через час, Вендетта была на ангарной палубе верфи, которая и воплощала мою "Амбицию". Аколиты, из присутствующих на Гневе, были со мной в полном составе.

     

      Так как верфь была “однопотоковой” и занималась именно нашей Амбицией, вопрос с поиском единственного заказчика не стоял, так что нашу спускающуюся с Вендетты (кроме Агнессы, оборудовавшей себе на аппарате закуток и присутствовавшей с нами “виртуально”, с помощью удалённо управляемых роботов), встретил улыбающийся капитан Боррини.

     

     — Признаться, не ожидал вас тут увидеть, Терентий, но, безусловно, рад, — поручкался со мной капитан. — Госпожа Кристина, артизан Эльдинг, — поздоровался с аколитами Франциск.

     — Честно говоря, сам не рассчитывал, думал, встречу новое судно у Крепости. Но дела закончились ранее, чем я ожидал. А заниматься новыми я не стал, решив принять судно лично, — ответствовал я.

     — И верно, да и название лучше дать до первого входа в Имматериум. Традиция и примета, — пояснил капитан.

     — А на какой стадии пребывает строительство? — поинтересовался я, а Эльдинг ожидаемо навострил уши.

     — Основные работы с корпусом и обшивкой завершены, — отчитался Франциск. — Ныне ведётся установка оборудования и прокладка коммуникаций.

     — Любопытно, хотелось бы взглянуть и, возможно, проконтролировать, — подал голос наш Претор Электроид.

     — Не вижу причин вам возражать, Эльдинг, — ответил Боррини, передавая по вокс-каналу данные некоего “магоса Ленда”. — Этот магос заведует производством… — последнее Франциск произнес в спину ускакавшему Эльдингу.

     

      Хотя буркнуть “с вашего позволения, Терентий” артизан успел, ехидно отметил я.

     

     — Ладно, Франциск, оставим шестерни шестерёнкам, — выдал я довольно простецкую, но широко распространённую поговорку. — У меня к вам ряд вопросов.

     — Возможно, будет удобнее в моём временном обиталище? — уточнил капитан, на что я кивнул.

     

      Помещения, выделенные Боррини на верфи пусть и не были чрезмерно роскошными, но вполне достойными, так что наша компания расположилась с комфортом. И перешел я к волнующим меня вопросам:

     

     — Первое, Франциск: как дела у Роберта, будет ли он на Бакке в срок? — уточнил я судьбу вооружённых сил.

     — Уже на пути к Бакке, Терентий, вполне успеет, и полк, в плане людей, у него сформирован. Остался вопрос техники, фактически уже решённый в первый визит, — намекнул капитан на статус Бакки, как центральной базы и Астра Милитарум, помимо всего прочего.

     — Отрадно, — довольно покивал я. — Тогда вопрос два: как с экипажем нашего нового судна? Я, признаться, не в курсе процесса набора экипажа, если только это не делается на планете-производителе, — с улыбкой взглянул я на виднеющийся в иллюминатор газовый гигант.

     — В большинстве своём экипаж набирается на Мирах-Ульях, подчас из преступников и асоциальных элементов, — выдал собеседник. — Но в нашем случае я отправил запрос на добросовестных работников, с достаточным образованием, используя выданные мне полномочия, — выдал Боррини, вопросительно смотря на меня.

     — Правильно сделали, Франциск, — одобрил я. — Но в ваше отсутствие возник ещё один момент.

     

      И озвучил я капитану разговор с Авесаломом, на тему судьбы Гнева Императора. Франциск задумался, похмурился, да и выдал, в конце концов:

     

     — Честно говоря, я рассчитывал на своего старпома, — признался он. — Но, в этом случае, и не сказать, что судьба Гнева мне безразлична. Запрос на доукомплектование экипажа я направлю, но вот с офицерами даже не знаю, что делать. Старый экипаж пойдёт на новое судно в полном составе. Мне и так пришлось подавать запрос в Империалис Нави на ряд специалистов. А на судне Инквизиции не проверенные офицеры, — покачал он головой. — Так-то мне и возразить нечего, но положение Авесалома, если я передам ему командование, будет довольно незавидным, — констатировал собеседник.

     — Для начала, Франциск, вы не учитываете, что Гневу не нужен постоянный экипаж, — ответил я. — Достаточно временной, “перегонной” команды, достаточной для перегона судна на базу флота Инквизиции. А в продолжение — дальнейшая судьба Гнева будет зависеть не от вас или меня. Судно мы сохраним, а дальше будет, как будет, — философски пожал плечами я.

     — Ваша правда, Терентий, — признал капитан. — Взглянете на судно?

     — В пустоте? — не без иронии уточнил я, поскольку формируемое в окружении судно видел ещё на полёте.

     — Почему же, внутри уже есть атмосфера и ведутся работы, — выдал Франциск.

     — Что ж, давайте взглянем, — согласился я на предложение.

     

      Судно реально было чудовищно огромным, пятикилометровый, весьма “приземистый”, очевидно, как дань “торговому” направлению, колосс. Стандартная комплектация предполагала в качестве оружия четыре бортовые батареи макроорудий — весьма весомо, но Франциск просветил, указывая на пару монструозных башен в передней части судна.

     

     — С учётом освободившегося места для генераторов и топливных танков, я посчитал не лишним разместить пару батарей ланс-излучателей. Расположение, конечно, — аж поморщился он, — не вполне стандартное, более подходящее эльдар. Но для наших целей дальнобойное оружие в передней полусфере актуальнее бортового, функции которого с запасом берут на себя макробатареи.

     — Неплохо, — довольно оценил я задумку. — А что за тип орудий вы думаете ставить в макробатареи? — уточнил я не без интереса.

     — Признаться, в затруднении, Терентий. Эльдинг настаивает на плазме, но вам известна капризность этого оружия, — поморщился он.

     — Известна, — ехидно ответил я. — Даже известна причина надёжности плазменных орудий на судах Базиликон Астра, — добавил я.

     

      Дело в том, что всё имперское плазменное оружие, от ручного (до пары процентов вероятности) до корабельных пушек (доли процента), было весьма взрывоопасным. То есть, в указанный процент укладывалась вероятность того, что орудие в варп распидарасит с расчётом и частью корабля.

     

      А причина была в криворуких и ленивых шестерёнках-бракоделах. Точнее, не вполне так, но на механикусов я, узнав расклады, всё равно злился, хоть и в меньшей степени, чем сначала.

      Итак, плазменная пушка, пистолет или даже плазменный чёрт в ступе — высокотехнологичное и многокомпонентное оружие, стреляющее не столько плазмой, сколько сверхкритической плазмой, имеющей за счёт сжатия часть свойств жидкости. Ритуальные танцы с физикой и топологией наполовину воображаемого континуума (ну, как мне виделось), создавало этакий сгусток сверхкритической плазмы, не рассеивающейся, как положено прилично ведущей себя плазме, а будучи разогнанной в магнитном поле, летящей до столкновения с твёрдым объектом. А после столкновения сверхкритическая начинала вести себя как плазма приличная, с печальными последствиями для столкнутого.

     

      И все эти извращения технического толка требовала массу компонентов, подчас производимых на различных Мирах-Кузнях, и упиралась проблема “самовзрывающейся плазмы” в плазменный генератор. Который имел “плавающий” срок жизни и мог рвануть после десятого или тысячного выстрела.

     

      И этот момент МОЖНО было избежать, проводя ряд диагностических мероприятий и отправляя “брак” и условный “брак” на переработку. Но этого не делали, и не узнав все детали, я аж хотел рвануть на ряд Миров-Кузниц и жечь огнём технологов-бракоделов. Но оказалось, что их вины в текущем положении не более половины. Вероятность брака весьма высока, и до сборки образца оружия неустановима. И диагностика времязатратна, также ресурсоёмка, а главное: генератор с браком шёл исключительно в переплавку, “починить” его было невозможно.

     

      И вот, на определённом этапе, как Адептус Астартес, так и Астра Милитарум с Имперским Флотом просто махнули рукой на “брак”. Процент относительно невелик, а вот количество и цена “хер знает какой” плазмы были гораздо приятнее, чем надёжной. И, в целом, вроде бы и выгодный размен…

      Но шестерёнки — казлы. Устраивать ритуальные пляски и истерику из-за лампад и свячёного жира нужной номенклатуры им религия позволяет. А послать военщину, мерящую эффективность процентами и не гнать брак — очевидно, нет. Потому как реальная статистика отказов и их последствий давала картину таковую, что если бы плазмы было меньше, но надёжнее, ничего бы не поменялось. А, возможно, стало бы лучше, и людей выживало бы больше. Не плазмой единой стреляет Империум, прямо скажем.

     

     — Так что не беспокойтесь, Франциск. Наши плазменные орудия не взорвутся, а экономия на боеприпасах, да и поражающий эффект у них повыше, чем у макропушки, — заключил я.

     — По слову вашему, Терентий, — не стал спорить повеселевший Франциск.

     

      Побродив по судну и полюбовавшись на суетящихся шестерёнок и сервиторов, наша компания вышла к коридору, где Эльдинг закатывал истерику магосу Ленду. Люминен потрясал заляпанной в масле техдокументацией, ругался готиком и пищал технолингвой, что слышалось изрядно забавно: как “запикивание” особо смачных ругательств. Учитывая обилие весьма увесистых выражений, вполне озвученных, было это весьма комично.

     

     — Генераторы шестого, седьмого и одиннадцатого орудия на замену, — веско и без ругани озвучил люминен, самоуспокоительно вздохнув. — Ланс-излучатели проверю лично. И магос, переделайте технические коммуникации по МОЕМУ техзаданию. Омниссия одобряет, — веско воздел перст Претор Электроид, что вполне мог себе позволить, как “старший по званию”.

     — Артизан, и всё же я настаиваю… — запищал магос, но был заткнут потоком технолингвы. — По слову вашему, — буркнул он, сведя зрительные сенсоры на отсутствии носа.

     — Надо присмотреть, Терентий, — деловито выдал парень, помахивая промасленными чертежами. — Чуть не загубили часть питающих контуров, снизив скорострельность на четырнадцать процентов. О плазменных генераторах вы сами слышали.

     — А как вы столь быстро установили дефект? — полюбопытствовал я, на что люминен полыхнул слабым разрядом статики, ответив без слов. — Понятно, а почему подобный метод проверки не используется? — инквизиторски уставился я на своего мастера оружия.

     — До аугментации Претора Электроида подобный способ установления неполадок невозможен, — ответил Эльдинг, стрельнув взглядом на Боррини, но явно махнув рукой. — А столь высокое посвящение для люминена довольно редок, так что нас просто не хватит даже для всех корабельных орудий, не говоря уже о более массовом производстве.

     — Ясно, — вздохнул я.

     

      Тут ведь ещё и тот момент, что люминены — латентные псайкеры, с разным потенциалом. И хоть отторгнутые импланты десять раз объясняй “недостаточной верой в Омниссию”, но, по сути, вопрос в том, что дзета-псайкера никакими имплантами (из известных Империуму уж точно) не вытянешь на уровень дельты или гаммы.

     

      В общем, судно строилось, было здоровым, мне приглянувшимся. Правда, для моей амбиции было оно излишне амбициозным, я гигантоманией не страдал и не наслаждался. Но, в этом случае уже стоит вопрос “надо”, напомнил я себе. Да и вернулись мы вместе с Франциском на Гнев, оставив Эльдинга творить на верфи орднунг.

     

      А на праздничном обеде в кают-компании я думал, а не выполнить ли мне ещё одно инквизиторское расследование? Ну, нервы я свои успокоил, а тупо торчать в системе Бакка четыре месяца (а примерно столько нужно было даже после электростимуляции Эльдинга для приведения Амбиции в рабочее состояние) у меня не то, чтобы не было желания… Да стыдно было, если честно: было бы дело какое важное или реальное непреодолимое препятствие — сидел бы я и не чирикал. А так, просто пинать балду треть года — реально стыдно, причём перед собой.

     

      Так что поулыбавшись офицерам и кивнув незаметно пристроившейся за плечом Кристине, направился я с пира к астропату. Посылать запрос в Крепость, на тему: а не надо ли где Терентия.

      Запрос, посланный мной астропатам Крепости Сегментума Ордена, был довольно “капризен”, но варп подери, меня несколько достало заниматься “не своим делом”, пусть вынужденно и не без пользы в целом. Да и по срокам желательным я указал ограничения, так что ответ был не слишком скоро.

     

      Однако был и, очевидно, связанный с моей прямой деятельностью. И, нужно отметить, в весьма небезынтересном Мире, а само часовое астропатическое послание сводилось к тому, что на Криге, довольно любопытном Мире Смерти, прогностикарии Серого Ордена напророчили малый прорыв хаоса, причём не один, причём в весьма узком временном окне.

     

      Вообще, Криг был очень “специфичен”, единственной статьей экспорта и десятины этой радиоактивной отравленной пустоши были гвардейцы. Без “сдачи” их Астра Милитарум Мир бы вымер окончательно, да и в рамках планетарного самосознания, служить Империуму был их поголовный долг.

     

      Итак, если не погружаться в излишние детали, на Криге выходила такая картина: Был бунт против Империума, поддержанный большей частью верхушки планеты. Между предателями и лоялистами велась долгая гражданская война, а несколько героев подорвали запасы оружия массового поражения, превратив планету в эталон радиационно-химического постапокалипсиса. И, заодно, выпилили к демонам бунтовщиков и большую часть населения.

     

      Оправданность этого героического деяния я определить не могу: реально, варп знает, не было бы в итоге хуже без взрывов, как планете, так и Империуму. Но есть как есть, а сложившийся на радиоактивном и ядовитом шарике Крига после этого героизма культурный код и миропонимание гласили, что каждый криговец, с рождения немало задолжал Империуму и Импи лично, ну и должен искупать прошлый грех сожжённых атомным пламенем до конца своей недолгой жизни в Имперской Гвардии.

     

      Несколько чересчур, как по мне, но полки криговцев были известны и ценились. Чуть ли не эталон гвардейцев, исполнительные, преданные, безропотно идущие на смерть и практически не отступающие.

     

      Но, возникали весьма любопытные вопросы, которые я начал изучать, уведомив честную компанию и Франциска о “последнем перелёте Гнева, как моего судна, под командованием капитана Франциска Боррини”.

     

      Итак, вопрос номер раз, на который я убил полдня, но толком не прояснил, только экстраполировал на основании известного. И вопрос этот — откуда планета, в которой жители обитают в подземных бункерах, психо-органическая привязка к химзащите и противогазам которых давно стала притчей в языцех, берёт дровишки?

      В смысле полки-то, варп побери, в этой радиоактивной помойке откуда? Мест для жизни ни хрена нет, экология, даже в убежищах, фекальная: радиация и химия. То есть, с Крига, по логике, должны выползать полтора перекорёженных мутанта, хрипло скрипеть “За Императора!” и убиваться окружающими.

     

      А этого нет, есть полноценные полки, десятками(!) в год приходящие в Имперскую Гвардию с Крига. И толковых ответов на логичный вопрос “как сие возможно-то?!” ни мой планшет, ни доступные базы Бакка не давали. Можно было, конечно, смотаться в саму Крепость Сегментума, ухватить за обтянутую химзой задницу какого-нибудь криговца (а они точно тут были, к остроухой гадалке не ходи), ну и поспрашивать на тему “как это у вас выходит?”

      Однако я, как направлялся к Кригу, где всё будет ясно, так и решил подумать головой и вывести решение на основании доступного.

     

      И вышла у меня такая, довольно любопытная, картина, связанная с одним из довольно странных, на первый взгляд, видов войск криговцев, а именно — кавалерии. Ряд полков “диких Миров” такой вид войск использовал. Но Криг-то ни варпа не “дикий” а чертовски высокотехнологичный Мир, в противном случае там бы все вымерли. И чудища, на которых “Всадники Смерти Крига” несут свет и любовь Императора, к лошадям по своим ТТХ имеют весьма малое отношение, отметил я, копаясь в данных.

     

      И вот, по ряду косвенных данных и отчётам вообще по Адептус Механикус я, кажется, нашёл ответы на интересующие меня вопросы. На Криге существовал довольно крепкий и широко известный в узких кругах анклав шестерёнок. Во время гражданской войны они, что логично, поддерживали лоялистов, ну и были, на минуточку, генеторами.

     

      И вот, жуткая хтонь, именуемая “Лошадьми Всадников Смерти Крига”, держащая своей тушей без снижения боеспособности десятки попаданий лазганов и стабберного оружия, с бросками на скорости до семидесяти километров в час, была творением местных генеторов. И, очевидно, лютые орды криговцев, вступавших в ИГ совершенно невозможными количествами — также дело их шаловливых механодендритов (или даже рук, если на Криге органисты — данной информации у меня не было). Ну и как генетическое здоровье полков Крига становится объяснимо, так и их явно задранные ТТХ, в смысле сопротивления агрессивным внешним условиям.

     

      И, по традиции культистов бога-машины, наработки и технологии как генной коррекции (или клонирования, или реплицирования — деталей происходящего, да и стопроцентной уверенности, что всё так, как я надумал, у меня не было) криговцев, так и технологии выведения адских лошадок, были эксклюзивом анклава Крига, никто из шестерёнок более подобным не занимался.

     

      И вот, думал я уже в имматериуме, наигрывая на органе ненавязчивое попурри, на этом Мире, где всё “по уставу” и во славу Императора, конечно, намечаются “малые прорывы хаоса”, причём не один, а явно каскадом.

     

      То есть, это гарантированно не “случайная флуктуация”, таковая могла быть и “крупным прорывом”, но никак не несколько подряд. Это на девяносто девять процентов деятельность культистов, причём явно не самых неумелых: “малый” прорыв называется лишь на фоне среднего и крупного. Призыв демонической мелочёвки как не идентифицируется как прорыв, так и просто не замечается прогностикариями, насколько мне известно.

     

      Соответственно, на Криге сидит еретик или культ, дёргают демонов себе на еретически-культистскую потребу, а окружающие этого не замечают. При жизни, на минуточку, в убежищах, с весьма “казарменными” порядками.

     

      И впрямь дело странное, вполне Инквизитору подходящее, и, в целом, вполне в моём “профиле”. Да и реально интересно, почувствовал я “разгорание профессиональной деформации”, как на этой фабрике гвардейцев еретики предаются разнузданной ереси, не будучи выявленными и ущученными без всяких Инквизиторов.

     

      И ещё мне крайне не понравилась приписка “мораторий Адептус Терра” на ряде отсутствующей информации в архиве Инквизиции. Это у нас в Империуме “власть поменялась”, что всякие чинуши накладывают моратории на информацию? Некритично, но интересно, заключила моя любознательность.

     

      Хотя, с клонированием в Империуме было довольно сложно. Насколько я знал, процесс формирования клона в искусственных утробах был русской рулеткой, вероятность “внутриутробного одержания” либо мутации не по физиологическим, а имматериальным причинам была весьма высока, чуть ли не пятьдесят процентов.

     

      Соответственно, как экклезиархия, так и многие секторальные власти всяческие чаны-репликаторы запрещали на законодательном уровне. Да и у шестерёнок было весьма неоднозначно. Хотя, в Диктатес Империалис запрета на подобное не было, да и выращивание клонятины не в промышленных масштабах властями различной травчатости только поощрялось: пересадка органов. Не аугментикой единой жили веками.

     

      В общем, любопытный момент, который мне бы хотелось узнать. В смысле, каким образом криговцы и генеторы производят орды пушечного мяса. Из чистого любопытства, нужно признать, но почему бы и да?

     

      Заодно я, наконец, подключил джокаэро к работе как с моей, так и кристининой броней. Благо, довольный обезьянус в свете и ветре сообщил, что его труды, некий орган не покладая, завершились блистательным успехом, подругу его заберут (вопрос “когда и как” оставался открытым, лично я понять из мешанины образов не смог). Ну и, что меня даже несколько удивило, охладел к даме обезьянус, как и к времяпрепровождению с ней.

     

      Впрочем, для дела это было только на руку, так что за время перелёта под недреманным оком техножреца Маркуса, заместителя Эльдинга в этом полёте (гласный промышленный шпионаж, как он есть, иронично хмыкал я), джокаэро довольно высоко задрал показатели синтомышц доспехов, так что пришлось дополнительно калибровать. Устранил некие излишества в системе сопряжения лично моих доспехов — как выяснилось, довольно ощутимая часть машинерии, с учётом сопроцессора, выходила не только лишней, но и вредной, замедляя отклик. И повозился с оружием, послав болтер, изготовленный его же соплеменниками, в варп. Как объяснил примат в свете и ветре, само создание этого устройства было “шуткой”, по причине неэффективности ракетного ускорения при столь небольшом калибре.

     

      Вообще, меня самого не раз посещала такая мысль, но болтерное оружие использовали все, совсем и вообще, в Империуме, так что грешил я на “поплывшую топологию”.

      Но, как оказалось, нет, и выходило, что болтер имеет смысл только в снайперском исполнении, на расстояниях от километра и выше, за счёт компактности и того самого реактивного двигателя. Всё остальное — то ли традиция, то ли варп знает что. Поскольку рельсовый ускоритель, сварганенный обезьянусом на коленке, был на порядок эффективнее, отдачу имел мизерную, в доспехе и вообще фактически не существующую. А главное, увеличил на расстоянии в тот самый километр как массу патрона, так и его скорость и убойность. И антидемонические “болты” заменились болтами без кавычек, оперёнными штырями с вязью рун. И дух машины в рельсотроне поселился, хотя не сказать, чтобы сильно задрал ТТХ, но Маркус, с подозрением смотрящий на “поделку ксеноса”, заверил, что при соблюдении необходимых ритуалов отказоустойчивость и требовательность рельсотрона к техническому обслуживанию снизится кратно.

      Что, в общем, подтверждали не один и не два примера, так что по итогам я был доволен. Кстати, Маркус сообщил, что ЭМ-ускорители механикусам известны, но редко используются и уж точно не как “ручное оружие”. Поскольку делали шестерёнки не рельсы, а гаусс-ускорители, как понятно, в атмосфере крайне неважно работающие. А вот Тау, как оказалось в процессе беседы с шестерёнкой, рельсу используют, но какую-то “не такую”. Какую — я толком не понял, но судя по описанию кучи неудобоваримых и в варп не нужных приблудин, рельса у серомордых точно неправильная. И дух машины, как и прочие поделки тау, рельсу игнорирует.

     

      Вообще, довольно неприятный для Империума в целом момент. Поскольку с учётом имеющихся источников энергии, соотношению цена\качество и ещё кучи моментов вроде носимого боеприпаса, рельса делает очень многое из используемого. Не всё, безусловно: плазменное оружие с “неправильной плазмой” и мельта вполне востребованы. Лазганы различных видов и типов не требуют боеприпасов вообще. Но, например, тяжёлые болтеры и болт-пистолеты с реальной дальностью использования в полкилометра максимум… Ну глупо, начиная от веса боеприпаса, заканчивая сложностью изготовления и реальной боевой эффективностью.

     

      Так что, возможно, даже без расхищения некронских технологий на Мире-Кузнице Редуктора появится вполне востребованное, относительно недорогое и чертовски эффективное ноу-хау.

     

      Ну и ряд прочих улучшений моего оборудования джокаэро произвёл: вроде и мелочи, но работало лучше. Особенно в процессе модернизации радовала физиономия Маркуса, ещё не столь аугментированная, чтобы утратить выражение: джокаэро, в основном, не добавлял, а варп выковыривал из узлов лишнее. Подчас до половины всех механизмов, причём работало лучше, а “духи машин не оскорблены”, недоумевал техножрец.

     

      И добрались мы потихоньку до Крига. Франциск с явной ностальгией капитанствовал, давая массу ценных (и, подозреваю, абсолютно не нужных) указаний Авесалому. А в остальном — перелёт как перелёт, тренировки, изучение и прочие стандартные моменты.

      Система Крига мне, признаться, напомнила не столько Мир Смерти, сколько Мир-Крепость. Масса орбитальных защитных баз, от планетарного до звёздного базирования, весьма внушительный внутрисистемный флот ССО, но поразило меня не это.

     

      По прибытии в систему я был с Кристиной на мостике, довольно традиционное для меня место, но вдруг Франциск нахмурился, явно получив сообщение по внутрикорабельной сети, и обратился ко мне.

     

     — Терентий, вынужден вас просить проследовать к вокс-оператору, — выдал капитан. — Силы ССО и орбитальные диспетчеры требуют покинуть систему Криг, невзирая на принятые опознавательные коды судна Инквизитора.

     — Это, собственно, как?! — несколько удивился я, на что Франциск сам немало удивлённый, пожал плечами. — Ладно, пойду, разберусь, — решил я. — Вот ведь бардак какой, взбунтовались резиновомордые, что-ли? — ворчливо и риторически вопрошал я, телепаясь к связистам.

     

      И у связистов меня искренне порадовал капитан-лейтенант ССО, заявивший, на минуточку: “счастливы приветствовать представителя Священной Инквизиции Империума Человечества, но Криг в моих услугах не нуждается”.

     

     — Капитан, уж не знаю что на Криге радиация делает с лхо, но перестаньте курить эту гадость, — отрезал я. — Какие, в “варп”, услуги? Я у вас спрашивал, в чём нуждаетесь вы, Криг или Святая Елена? Вы Диктатес Империалис запамятовали? Так я подожду пару минут, освежите память. Время пошло, — холодно бросил я.

     — Прошу прощения, Инквизитор, но Криг выведен из-под надзора Инквизиции… — начал нести явную ересь криговец, начав, видно, от волнения, надсадно сопеть своим противогазом.

     — Да вы, капитан, охерели, — констатировал я диагноз. — Выведен Криг может только из состава Империума, приказом Экстерминатус. И, даже в этом случае, надзор Священной Инквизиции останется. И кем, варп подери, выведен?! — уже начал я несколько выходить из себя от бредовости ситуации.

     — Администратумом, — тотчас отрапортовал собеседник, вызвав у меня челодлань.

     — Капитан, напоминаю, перечтите Диктатес Империалис. Священная Инквизиция НЕ ПОДЧИНЕНА Администратуму и Адептус Терра. Они подконтрольны Ордену, а никак не наоборот. Если какой-то охеревший чиновник и издал подобный указ, то он незаконен, а самого его ждёт допрос с пристрастием.

     — Но запрет существует более девяти тысяч… — выдал собеседник.

     — Мне похер, — не стал далее выделываться я. — У меня и Священной Инквизиции на Криге дело, связанное с интересами и безопасностью Империума Человечества. И самого Крига, нужно отметить, — ехидно отметил я. — Моё судно выйдет на орбиту, а я, мои люди и те, на кого я укажу, будут перемещаться и действовать по моей воле. Либо вы это принимаете, подчиняясь законам Империума, либо я воспринимаю вас как бунтовщика.

     — Я не бунтовщик! — выдал явно оскорблённый, очевидно не без “тяжёлого наследия прошлого” капитан. — Хорошо, Инквизитор, следуйте на орбиту. Но настоятельно прошу вас связаться с администрацией губернатора для прояснения ряда моментов.

     — Свяжусь, самому интересно, — буркнул я в ответ.

     

      Вот ведь бардак какой, недоумевал мысленно я. И это Криг, фактический эталон “служения Империуму”, а вот такая фигня творится. И данных толковых нет, посетовал я на прискорбное отсутствие информации в планшете. Надо было всё же выловить криговца и крутить его на информацию, что у них тут творится, признал я ошибочность своего изначального подхода.

     

      Впрочем, мой новый аколит, в лице Агнессы меня просветил, пока согласовывались моменты приземления на планету.

     

     — Терентий, на Криге запрещены расследования Инквизиции с середины тридцатого милениума, — выдала ванус воксом.

     — Допускаю, но Диктатес Империалис это не отменяет, как и вопрос подчинённости, — отрезал я. — После их гражданской войны? — с некоторым интересом уточнил я.

     — Точно так, Терентий. Я также не в курсе деталей, но это был этап становления, и Администратум выдал приказ-запрет. Не отменённый и поныне, — заключила она.

     — Тогда, конечно, был ещё тот бардак, — признал я проблемы Империума в период после ереси. — Но подобный приказ был нелегален и тогда, как и сейчас. И уж точно не Инквизитору его исполнять, — фыркнул я. — Интересно, почему в библиотеке Ордена и на Бакке не было об этом информации? Ну, Бакка ещё ладно, — признал я. — Там более военно-экономическая информация. Но отсутствие деталей в библиотеке Ордена странно. Что, за девять тысяч лет ни одного расследования не привело Инквизитора на Криг? — озвучил я свои мысли.

     — Вполне возможно, что и так, Терентий, всё же это Криг, — ответила на риторический вопрос Агнесса. — А также, возможно, проводящие расследование просто не оставляли отчётов.

     — Возможно, возможно, — задумчиво протянул я.

     

      Тем временем, полётный коридор согласовали. Лихой налёт, осуществлённый мной на Фелиции, на Криге бы закончился крайне печально, сначала для меня и сопровождающих, а потом для сбивших челнок Инквизитора. Проблема в том, что сбили бы с девяноста девяти процентной вероятностью, невзирая на последствия, так что проще было подчиниться местным порядкам. В данном конкретном случае, напомнил себе я, спускаясь с Кристиной и телохранителями на Громовом Ястребе. А то мало ли, может, местные генеторы и вправду вывели некий новый, повышенной забористости сорт лхо.

     

      Ястреб приземлился на пустой бетонной площадке, где к нему трусцой подбежали тройка сопровождающих, типичных криговцев в противогазах.

      Вообще, думал я, телепаясь за вынужденными подстраиваться под мою скорость местными, Криг, как, впрочем, и ряд иных, “остро характерных” планет, был очень “этничен”. Подозреваю, в этом случае друг на друга накладывалось два фактора: первопоселенцы, зачастую, были мечтателями и поклонниками некоего исторического периода, формы, вида и прочего подобно определённого социума. Как, например, поклонники средневековья, забывающие не то, что о проблемах питания и гигиене, но и о том, что улыбки “прекрасных дам” зияли прорехами отсутствующих зубов даже у не достигших двадцатилетнего рубежа.

      Впрочем, чёрт бы с ними, с реконструкторами, хотя их тяжкая длань отметилась на многих и многих планетах Империума. И, подозреваю, варп, как измерение воображения, закрепил за людьми некие архетипы, пронеся их через поколения и века.

     

     И вот, на Криге цвёл, пах и царствовал Второй Рейх. Одежда, атрибутика, форма шлемов была если не эталонна, то очень близка. Мне, как худо-бедно историку, в своё время чуть не сломало ум, когда я пытался понять, как культура, сформированная за десятки тысячелетий до текущего момента, обусловленная экономикой, средствами производства, религией, в конце концов, оказалась воплощена ныне. И ведь не только дойчи, что самое забавное. Ну варп бы с полудикарскими планетками вроде Талларна — подобные полупервобытные модели крайне живучи и в принципе предназначены социопсихологией на тысячелетия, если сильно не хотеть это поменять. Но, помимо дойчей периода Бисмарка, я натыкался на натуральную казачью вольницу Восстрои. Шапки-ушанки и, чтоб его, медвежью кавалерию с балалайками(!) Вальгаллы. Хоть раскидистой клюквы на ледяной планете не могло расти, хоть это неплохо.

      Викторианская Англия, Япония периода клановых войн, янки середины двадцатого века. Прототипы культурно-социальнных моделей были прозрачны, ну и чуть вправду не сломали мне ум, пока я логично не обвинил во всём виноватый варп. Поскольку в ином случае подобного существовать не могло в принципе.

     

      И вот, вела нас троица херров в противогазах, серых шинелях и прочей атрибутике к бетонной коробке, явно грузовому входу этого “космопорта” в столичное убежище Крига.

      Кстати, по дороге, любуясь показателями, выдаваемыми сенсорикой доспехов, я как недоумевал, так и сочувствовал. Сочувствовал Маркусу, которому отдраивать мой сервочереп от ядовой, радиоактивно-химической пылюки.

      А недоумевал от того, какого, извиняюсь, овоща, на Криге за девять, чтоб их, с немалым хвостом, тысяч лет не снизился радиационный фон? И химия какая-то поганая в воздухе. Я, конечно, не профессиональный физик, но и не совсем дундук: что такое период полураспада, немножко знаю. Да, Криг может быть вообще лишённой атмосферы куском скалы. Но атмосферная планета, с пусть слабо выраженной, но жизнью (ежели тут водится что-то, кроме зафиксированных бактерий, то видеть я это не хочу — реально страшно)…

      И почти десять тысяч лет радиоактивное и химическое заражение. Либо тут рванули не простую или даже сложную атомную или термоядерную бомбу, а что-то из пограничной физики полуматериального Мира, либо криговцы исправно подновляют радиационный фон и состав атмосферы. Из ностальгических соображений, мысленно хмыкнул я.

     

      Тем временем подъёмник спустил нашу компанию к убежищу. И прямо скажем, это был не улей, а именно убежище-база. Пусть коридоры были достаточно широки, но очень невысоки, не более трёх метров. И, как следствие, полное отсутствие застройки как факта — в стенах были двери и врата, насколько позволяло увидеть не самое яркое освещение и изгибы коридоров. И живёт тут почти десять миллионов, правда, регулярно уменьшаясь за счёт отправки в Гвардию, мысленно содрогнулся я.

     

      Тем временем сопровождающие уверенно вели нашу компанию, пока, спустя несколько переходов и лифтовых спусков, нас не подвели к дверям, обитым деревом. Что в местных условиях было явно вопиющей роскошью.

     

      Кстати, атмосфера и условия в коридорах столицы-убежища были хоть и почище поверхности, но долголетию, согласно сенсорным показаниям, не способствовала. А способствовала она недолгой и мучительной смерти, так что противогазы на нечастых встречных и паре “стражей двери” — явно не традиция, а необходимость.

     

      И вот, дверь распахнулась, явив тамбур, где меня и Кристину (огрины и преторианцы бы просто не влезли) обдуло явным очистителем. После же, войдя в кабинет, я узрел такую картину: дерево, бархат. Всё в готическом, вполне имперском стиле, но не менее очевидно с местным колоритом. И довольно скромно для планетарного губернатора. Точнее просто кричащий аскетизм, оценил я комнату не более двадцати метров площадью.

      А за монументальным столом, в довольно богато выглядящем мундире, сидела резиновая морда противогаза. Стандартного, криговского, отметил я, снимая шлем: атмосфера внутри обители губернатора была неважной, но уже не летальной, так что если недолго, так и можно, подумал я.

      А резиновая морда при нашем входе кивнула, привстав, а увидев моё открытое лицо, принялась от себя избавляться. И, избавившись, явила сухощавую морду с залысинами, с шрамами-пролежнями от вечной носки намордника, лет под пятьдесят на вид. Немец-перец, как он есть, оценил я морду лица губернатора.

     

     — Отто фон Шигельвицен, губернатор Имперского Мира Криг, господин Инквизитор, — щёлкнул каблуками дядька, тряхнув башкой в коротком поклоне.

     — Терентий Алумус, Инквизитор соответствующей организации, губернатор, — не стал разводить лишние политесы я. — Итак, у меня к вам два вопроса и одна причина моего прибытия. Начну с вопроса, потому как он возник только по прибытии в систему, но сильно меня занимает. А именно, — тепло улыбнулся я, — какого, извиняюсь, варпа, ваши подчинённые препятствовали Инквизитору?

     — Я извиняюсь за подчинённых, они понесут наказание… — начал было Отто.

     — Излишнее, губернатор, я не зрю причины для наказания. Просто ответьте на мой вопрос — как возможно, что на лояльном имперском мире Инквизитора выпроваживают?

     — Это, Инквизитор, вопрос традиций, обычаев и мой прямой приказ, — ошарашил меня мнущий в руках противогаз губернатор.

     

      Так-то рожу он держал весьма достойно, но видно было, а в свете и ветре чувствовалась чуть ли не паника. Причём, не столько от моей огнесжигательной персоны, сколько от отсутствия намордника.

     

     — Первое, можете надеть маску, я не против, и меня это не оскорбит, — решил я привести в удобоваримое состояние собеседника. — Второе, объяснитесь, что за приказ, причина и прочее.

     

      На что последовал кивок, свет и ветер всколыхнуло лёгкой благодарностью, и морда резиновая уместилась на морду немецкую.

     

     — На Криге до сих пор действует запрет Депортаменто Муниторум на действия Инквизиции, — начал губернатор.

     — Даже Депортаменто? — уточнил я, заломив бровь, на что последовал кивок. — Вы, как губернатор Имперской Планеты, должны прекрасно понимать, что этот запрет аналогичен приказу от вашего денщика вам прибрать кабинет, — выдал я.

     — Не вполне… — начал было губернатор.

     — Вполне! — возвысил я голос, протянув руку к Кристине, куда девица поместила тяжёлый талмуд в защитном кожухе.

     

      Сняв последний, я уронил тяжёлый талмуд на стол губернатора и, в такт словам тыча в обложку пальцем, выдал:

     

     — Империалис Лекс. Единый Закон Империума Человечества, которому подчинены все. От Лордов Терры, до шахтёра-каторжанина на разрабатываемом астероиде. Все, губернатор, — подчеркнул я. — И я в том числе. Любые, подчёркиваю, ЛЮБЫЕ распоряжения, установления и указания могут дополнять Лекс Империалис, но если они противоречат ему — это бунт и предательство, — на последних словах губернатор дёрнулся.

     — Но, Инквизитор, до недавнего времени это распоряжение не нарушалось. И я бы не был столь категоричен в отношении распоряжений…

     — А я буду, губернатор. Распоряжение даже не предательское — оно глупое. Или вам нужно освежить знания Диктатес Империалис? — полюбопытствовал я, потыкав в талмуд.

     — Излишне, Диктатес Империалис я знаю наизусть, — был мне ответ.

     — Кстати, а с чего вообще возникло подобное “распоряжение”? — выдал я, обозначив выражением физиономии и тоном кавычки.

     

      И тут с губернатором, в свете и ветре начали проходить эмоциональные пертурбации. Его штормило, вот просто можно было видеть кризис установок.

     

     — Если это связано с репродуктивным методом, принятым на Криге, меня он не слишком интересует. Хотя, чисто по-человечески, интересен, — уточнил я. — Собственно это был второй вопрос, но как я и говорил — на ответе я не настаиваю. Но причину запрета озвучьте, не просто же какой-то чин из Депортаменто изрёк: “Инквизиция тут не нужна!”

     — Это… довольно непросто, вопрос закона, — мялся как гимназистка губернатор.

     — Этого? — ехидно вопросил я, тыча в том Лекса. — Так клонирование там не запрещено, а у вас вообще, скорее всего, чаны с генным материалом от живых.

     

      Эмоции в свете и ветре были мне ответом, а ещё смятение.

     

     — Губернатор, — уже устало выдал я, — это не запрещено. Если какой-то чин экклезиархии или Администратума в Сегментуме, Секторе, планете запрещает клонирование или искусственную утробу — это их распоряжение, а не закон Империума. Оспоримое распоряжение. И жечь вас огнём я из-за этого или что-то запрещать не намерен. А запретителей, лично я бы в первую очередь лишил медицины, основанной на клонировании. Чтобы своим примером показали законопослушность, — елейно закончил я.

     — Хорошо, Инквизитор. Запрет этот давний и, как вы довольно точно подметили, связан с методом воспроизводства населения, Инквизицией, запретами и сожжением огнём, — выдал Отто.

     

      И поведал мне довольно занятную историю:

      Итак, во время ереси, как мне и было известно, руководство Крига примкнуло к Гору, официально выйдя из Империума. Но ряд военных и не только начали гражданскую войну, будучи преданными Империуму. И ни черта с атомными взрывами эта заварушка не закончилась: резня на Криге, уже из убежищ и на радиоактивной пустоши продолжалась… полтысячи лет. Это дойчи от души отожгли, несколько растерянно констатировал я на такие откровения про себя. То есть, Империум худо-бедно приходил в себя, налаживал жизнь, а на Криге поколениями резались в изоляции.

      И вот, дорезали последние лоялисты последних бунтовщиков, ну и начали вопить чудом сохранившимися астропатами на тему “хотим взад, то есть в Империум”. Администратум на астропатическое послание откликнулся, прислал судно, чиновники которого на радиоактивную помойку покривились, но взад приняли. И, соответственно, назначили десятину, которую, кроме людей, на Криге было некем брать. Полк в десятилетие, что-то такое.

     

      И вот, на следующий год прилетевший корабль обнаруживает… десять полков резиновых морд с фанатичным блеском окуляров и воплями “Искупим вину перед Императором!”

     

      Ну, много — не мало, да и невзирая на откровенно дерьмовое снаряжение, гвардейцы оказались весьма стойки, умелы. И не всё снаряжение было дерьмовым, нужно отметить.

     

      Вот только, согласно отчётам взад принявших чиновников, эти десять полков составляли больше половины населения Крига. Ну и тут включилась “рыцарственная бюрократия Империума”. Поскольку на этот момент не забили, а прислали несколько судов разобраться и, если нужно, помочь совсем уж не помереть. Администратум, Депортаменто Муниторум, Имперский Флот, Адептус Механикус (технологии худо-бедно наладить, поскольку конная кавалерия и солдаты с некачественными крамультуками и штыками не совсем то, что нужно Империуму). И коллега из Ордо Еретикус в этой компании затесался.

     

      И обнаружила эта комиссия на Криге весьма любопытную разработку местных. А именно некую “Вита-матку”, не просто репликатор, а живой репликатор. С помощью которого местные небезуспешно поддерживали несколько сотен лет накал гражданской резни. Ну а на описываемый момент — ударно клепали гвардейцев. Из биоматериала криговцев, отправляющихся в ту же гвардию: были программы отсева “брака”, которого было в разы меньше, чем при “баночном” воспроизводстве. И да, ни варпа это не клонирование, о котором в том периоде особенно визгливо вопила экклезиархия.

      А анклав генеторов на Криге — не разработчики, а исследователи и пользователи. Вита-матка могла быть не только человеческой и вообще, оказалась на диво толковым биоинструментом.

     

      Но вот коллега, охотник на ведьм, то ли был болен религией головного мозга в стадии, для Инквизитора неприличной, то ли ещё что. В общем, с воплями “во славу Императора!” стал он бодро жечь огнём местных, вита-матки и вообще всех, кто под руку подвернётся.

      Чинуши и шестерёнки взирали на очистительные костерки в состоянии некоторой прострации, но когда счёт жертв стал четырёхзначным, встряхнулись, пиромана повязали и Депортаменто выпустило столь взбесивший меня указ. На тот момент, хмыкнул я, вполне оправданный, хотя и незаконный. Точнее, не совсем законный — если архивы не врут, окончательно вопросы субординации и прочего в Империуме решились с окончанием Эры Отступничества, то есть противоречащие друг другу законы были довольно часты.

     

      Приняли и приняли, благо дел у инквизитора на Криге толком и не было: в истории Крига визитов Инквизиторов с того случая до недавних пор не зафиксировано. Да и нечего нашей братии, по большому счёту, тут делать, мысленно дополнил я.

     

      И вот, с год назад, на Криг прилетает некий тип, с кодами опознания статистика Администратума. Точно и достоверно ими, местные параноики проверили. Мечется по планете, собирает некую статистику, общается с криговцами. И улетает, вот только с одним бургомистром он общался более, нежели чем с остальными, и продемонстрировал инсигнию, о чём бургомистр и доложил.

     

      Собственно, подозреваю, коллеги, возможно, на Криге за тысячи лет бывали не раз, но негласно. Инсигния позволяет опознаваться хоть как Верховный Лорд Терры, при нужде, хотя Инквизитор всё равно весомее.

      Но для моего собеседника этот момент был некоторым поруганием основ, так что отдал он распоряжение Инквизиторов залётных со всем вежеством посылать в варп.

     

     — Понятно, губернатор фон Шигельвицен, — заключил я в финале часового рассказа. — Во-первых, отмените свой приказ, он банально преступен, хотя причины его я понимаю. Далее, Инквизиция как организация не имеет ничего против клонирования, не говоря о том, что ваш метод им вообще не является. Кстати, а женщин у вас нет? — полюбопытствовал я.

     — Есть, Инквизитор, с рядом трудов женщины справляются лучше, около пятой части населения, — оповестил меня губернатор.

     — Есть — это хорошо, — порадовался я наличию. — Так, надеюсь, с вопросами старого приказа и прочим разобрались. А теперь к делу, губернатор, — на что Отто посверкал на меня опасливо окулярами противогаза, да и в свете и ветре видно было, что напрягся. — Кристина, проверь, — вслух озвучил я, имея в виду конфиденциальность нашей беседы.

     — Вашу беседу никто не услышит, — выдала тереньтетка через минуту.

     — Благодарю, — кивнул я аколиту. — Итак, губернатор, Инквизиции стало известно, что не ранее, чем через месяц и не позднее, чем через два, на Криге будет около полудюжины прорывов в имматериум. Частота и ряд прочих характеристик указывает, что это призывы демонов, — веско уронил я.

     

      На что окуляры губернатора уставились на меня обескуражено.

     

     — А вы уверены? — осторожно вопросил собеседник.

     — Уверен, — отрезал я. — Поэтому я здесь и хочу понять: как это возможно на Криге, это раз. Предотвратить призыв демонов, это два. Найти и покарать демонопоклонников, это три.

     — Честно говоря, Инквизитор, даже примерно не представляю, как такое возможно, — растерянно заключил губернатор.

     

      Тут дело было не только в том, что Криг, по большому счёту — большая казарма и репродуктивный центр по производству гвардейцев. Дело в том, что в зависимости от Сегментума, опасности для человечества разнились. То есть, в нашем родном Темпестус демоны были довольно редкими гостями, как и культы хаоса. Относительно, конечно, но если смотреть по Сегментумам и примерном соотношении Ордосов, то у нас было преобладание членов Ордо Ксенос, на втором месте Ордо Еретикус, а на третьем уже мы, Ордо Маллеус. А в Сегментуме Обскурос Ордо Ксенос было в меньшинстве, как и в Сегментуме Солар.

      Впрочем, это чистая статистика (подтверждённая моими “халтурками”, хмыкнул я), а, по факту, демоны были редкостью, что и вызвало у губернатора даже некоторые сомнения в моих словах. Не внешне, но ощутимо в эмоциях. Впрочем, сомнения вскоре пропали, а мы начали обсуждать и думать, где упрятались еретики.

     

      И ни черта не выходило: жить на Криге просто невозможно вне убежищ. Как по мне — в убежищах тоже ни варпа невозможно, но да ладно. А в убежищах-городах жизнь казарменная, регламентированная. И предаться разгульной ереси и призывам демонов, не будучи замеченным, не сможет и сам губернатор. Даже если ему такая ересь в голову и придёт.

     

     — И, тем не менее, через месяц, если не найти демонопоклонников, призыв будет, — заключил я. — Хотя ваши аргументы я услышал и нахожу убедительными. Торговые суда? — предположил я. — Или какие-то иные гости на Криге?

     — Разве что на орбите, Инквизитор, — после раздумий выдал Отто. — Торговцы редки и на планету не спускаются. Собственно, вы шестой человек на Криге, из прибывших извне, за десять лет.

     — Нет, точно не орбита, — протянул я, поскольку разница, насколько я знал, для прогностикариев была весьма ощутима, а малых прорывов они, скорее всего, не заметили бы. — Ладно, губернатор. Подумайте пока, да и я подумаю. Меры предпринимать надо, найти культистов и предупредить призыв, — веско заключил я.

     — По слову вашему, Инквизитор, — склонил противогаз Отто. — Останетесь на планете? Предоставить вам помещение? — полюбопытствовал он.

     — Буду на своём Ястребе, не хочу вас стеснять, — почти без иронии ответил я.

     

      Смех смехом, а кабинет губернатора в двадцать квадратов — вполне показатель, что и моя команда местных “стеснит”.

     

      А добравшись до Ястреба, первым делом послал тёплую волну света и ветра Кристине и не поленился вслух поблагодарить и отметить её выдающиеся качества.

     

      Дело в том, что девица несколько корректировала эмоциональные и оценочные пики Отто. Ну реально, рвать на себе рубаху и доказывать, что “тот” инквизитор казёл, а я хороший — дело безблагодатное. Так что губернатор не психовал и в моих словах не сомневался. А похвала была связана с тем, что аквила губернатора на дядьке была и препятствовала и предупреждала о воздействии псайкера: подстраховка Администратума, более чем разумная. Но Кристина защиту филигранно обошла, алярма не вызвала, и в итоге губернатора не пришлось жечь огнём, а время на договорённости и удовлетворение моего любопытства (ну да, интересно было, а никому не навредило) ушло порядково менее, чем могло бы.

     

      А после сел я думать мысль. И ни варпа у меня не выходило: как на Криге могут прятаться демонопоклонники, совершенно неясно. Или это и вправду приезжие? Хотя, в таком случае проблем-то нет — отслеживать гостей Крига и допрашивать с пристрастием.

     

      Так что этот, хоть и наиболее вероятный, вариант оставим. Хотя выделенный мне губернатором канал к административной информационной сетке выдавал такое, что местным проще луну с неба достать, нежели демона призвать.

     

      Но пусть его. Приезжих, если таковые и будут, выявим. А надо думать, как и где искать. Подумал я, сверился с планшетом, да и вызвал ассасина, оставив Кристину в сопряжении.

     

     — Агнесса, нужно следить за управляющей верхушкой дюжины городов. И генеторов, — поморщился я, вспомнив анклав шестерёнок.

     — Цель? — осведомилась ванус.

     — Вряд ли они будут призывать демонов сами — мы с Кристиной облетим и проверим, выявим, если что. Но вопросы окружения, небрежения обязанностями, за счёт чего мог возникнуть незамеченный культ.

     — Понятно, Терентий, — ответила Агнесса. — Буду готова через час. Мне нужно будет базироваться на Громовом Ястребе?

     — Размещение жучков, подключение к информационным сетям. Мне кажется, с орбиты тебе будет не слишком удобно, — отметил я.

     — Точно так, — фыркнула ассасин. — Через час буду готова с оборудованием, — заключила она.

     

      Так что оповестил я губернатора воксом, что совершу променад по городам-убежищам, для начала. Не лишним будет, а его задача, помимо предупреждения о всемерном содействии — продолжение размышлений на тему “как такое возможно”.

     

      Поднялись к Гневу, прихватили Агнессу, разместившую на Ястребе этакий “полевой набор взломщика сетей” и принялись облетать города.

     

      И облетали неделю: общались не только с бургомистрами, но и прочим начальством, от местных же представителей Официо Перфектус, до наставников и тренеров. Последние, занятые воспитанием и отслеживанием отклонений у “свежего гвардейского мяса” были весьма высокопоставленными и уважаемыми товарищами на Криге.

     

      Даже местные заводы облетели, причём там я выяснил причину текущего прискорбного состояния планеты: эти психи клепали ядерное и термоядерное оружие! Причём экологичность этого производства угнетала своим полным отсутствием. А ещё и простые взрывчатые вещества, яды… В общем, адово производство, плодами которого снабжались не только Корпуса Смерти (как назывались местные полки), но и ряд окрестных Миров-Кузниц. Которые взамен обеспечивали Корпуса военной техникой.

     

      Сами поддерживают ад на планете, заключил я и передёрнулся. Впрочем, бороться с этим положением можно, только ломая местных через колено. Они так живут, находят это нормальным, полезны Империуму… в варп их, пусть живут так, как хотят, заключил я.

     

      Так вот, невзирая на мои экзистенциальные переживания, за неделю мы проверили всё и даже больше. И все искренне преданы Империуму и Императору, в чём меня заверила Кристина. Да и проверенные Агнессой местные, слежка за которыми велась круглосуточно, в небрежении или ещё какой пакости замечены не были. В общем, видимо, всё же залётные еретики, заключил я. Но искать буду, никуда не денусь. И, кстати, надо бы с Кристиной сходить “на изнанку” Крига. Варп знает, что там творится: может, демоны сами прорыв ковыряют, маловероятно, но вполне возможно.

     

      На определённое время я был захвачен забавной идеей: дело в том, что, судя по всему, единственным демонологом на Криге был… я. И, в принципе, вполне мог вызвать не одного и не двух демонов. Не для разгульной ереси, а по делу, но мог, факт.

      И вот, идея того, что я прилетел предотвращать “малые прорывы” которые сам же и учиню, прилетев предотвращать, была небезынтересной. Тянуло от неё благородным безумием, темпоральными парадоксами и прочими забавными вещами.

     

      Впрочем, если и призову, то по делу, решил на определённый момент я. По какой причине — узнаю, соответственно, этот изящный вариант рассматривать не надо, также как и в ситуации с залётными. А надо искать демонолюбов среди местных, вне зависимости от отрицательного результата.

     

      Но, прошла ещё неделя, результатов не было, Отто временами поглядывал на мою персону с таким выражением противогаза, что его мысли были очевидны: в инквизиции все поголовно психи. Тот, в тридцатом тысячелетии, был психом буйным, жёг всех огнём. А Терентий — псих относительно тихий, хотя любит ставить окружающих раком в поисках своих фантазий.

     

      Я даже не просил Кристину корректировать оттячье восприятие, думает — и варп с ним. Правда, нужно отметить, безрезультатность моих копошений была неприятна, и мысли, что я занимаюсь фигнёй, посещали меня всё чаще. А надо не метаться, как в зад ужаленный грокс, а просто подождать.

     

      Впрочем, деструктивные мысли я в себе подавил. А сел и стал думать. Вот, проверили мы верхушку городов. Причём, в рамках социума Крига, они-то и есть жители, остальные, по большому счёту, заготовки. То ли дети, то ли роботы, лучше в эту кашу не лезть.

      Далее, проверили заводы. Тоже нет еретиков, а есть быстро подыхающие на вредном производстве криговцы. И крепость, анклав Адептус Биологис шестерёнок, мы проверили с пристрастием и даже нашли парочку химер, за которых, при желании, можно было сжечь генеторов огнём. Впрочем, желания у меня не было, так что пусть живут.

     

      Но ощущение, что я что-то упустил, меня не оставляло. Но жить вне убежищ невозможно… Стоп, хищно улыбнулся я. ЖИТЬ, безусловно, невозможно. Однако Корпуса Смерти — это снаряжённые и подготовленные бойцы. Ключевое слово “подготовленные”. И местная дикая традиция убивать личинкой гвардейца “брак” вита-матки ни черта “подготовленность” не объясняет.

      И в убежищах гвардейца не натаскаешь: банально нет места. А значит, проводятся тренировки, учебные бои и прочее ВНЕ куполов. И вот там-то я ни варпа не проверил.

     

     — Да, естественно, проводятся учения, военные игры, — аж удивился вопросу при моём визите Отто. — Думаете, ваши “демонопоклонники” там? — со скепсисом поинтересовался он.

     — Губернатор, вот вы смотрите на меня, как на идиота, — ответил я, отмахнувшись от явно лживых “нет, что вы”. — Смотрите, не спорьте. Однако у меня есть уверенность, что прорыв варпа будет, если его не предотвратить. Это не блажь и не иллюзия. Да, возможно, виновника ещё нет на планете. Но это не повод ждать непонятно чего. Есть, пусть и мизерный, что я прекрасно осознаю, шанс, что виновны криговцы. И я буду проверять эту вероятность до прорыва, либо до явки на планету кого-нибудь постороннего. Потому что должен, и это правильно.

     — Да, простите, Инквизитор, — вполне натурально полыхнул в свете и ветре смущением губернатор. — С этой точки зрения я не смотрел, окажу вам всю возможную помощь.

     — Оказывайте, — не стал отказываться я, в целом довольный, что без псайкерства “раскачал” немца-перца на сотрудничество. — Места тренировок, параметры вокс-каналов и ваше распоряжение содействовать мне.

     

      Что и было оперативно исполнено, а я, уже летя в Ястребе, с интересом разглядывал пятьдесят с лишним точек на голограмме планеты. И прикидывал, не обманывает ли меня ощущение, что я всё-таки что-то найду.

      И начались у нас “полевые проверки”. Довольно нудные и безрезультатные — всё, что мы находили, это “именем Императора!” Ну и последствия довольно жестоких тренировок и учений в виде тел “выбраковки”. Впрочем, демонологами “звери-командиры” не являлись, как и избирательно выцепленные бойцы. И длилась эта проверка ещё неделю, в течение которой я уже окончательно уверился, что надо ждать залётного еретика или их группу. Но упрямство опустить руки не давало, правда, на сорок второй “тренировочной группе”, я действовал на автомате.

     

      И вот, меня несколько смутило то, что на стрельбище были мишени не со стандартными орками, изображенными на них на большинстве встреченных нами полигонов. Увидел и осознал я это отличие от “стандарта” по-криговски совершенно случайно, устало водя взглядом и выполняя дознание на автомате.

     

      Так вот, вместо ксенопакости или перекошенной еретической ряхи мишени на стрельбище носили картинки кровопускателей, чумоносцев и демонеток. Криво-косо, но вполне узнаваемо, что меня взбодрило и привело в рабочий режим.

     

     — Что с этим полковником? — в свете и ветре уточнил я у Кристины.

     — Всё то же, Терентий, — был мне ответ. — Предан, лоялен и прочее, — с толикой скуки отмыслеэмоционировала тереньтетка, тоже, похоже, задолбанная безрезультатными трудами.

     — Мда? — несколько ехидно отмыслеэмоционировал я. — Давай проверим.

     

      И подошёл к пребывающему по стойке смирно начальнику тренировочной группы.

     

     — Полковник, демоны, — просто и без подробностей сказал я, а дёрганье света и ветра мне ОЧЕНЬ понравилось.

     

      Поскольку, судя по эмоциональному окрасу, тема для собеседника была волнительная и, похоже, появилась какая-никакая зацепка. Поручив в свете и ветре Кристине прошерстить память полковника, я сам уставился на него выжидательно.

     

     — Что вы изволили иметь в виду, господин Инквизитор? — наконец, выдал полковник.

     — Демонов, отродий варпа, слуг губительных сил, — любезно расшифровал я. — Не доводилось с ними сталкиваться? — полюбопытствовал я.

     — Доводилось, Инквизитор, — кивнул полковник. — Четыре тысячи двести восемнадцатый Корпус Смерти Крига, потери свыше девяноста пяти процентов личного состава. Признан негодным к службе и занялся преподаванием на родине, — с отчётливым звоном постучал он аугментом руки по аугменту ноги.

     — Редкость, не знаю даже, поздравлять вас или сочувствовать, — протянул я, проверяя в свете и ветре собеседника.

     

      И, варп подери, ни-че-го! Ничегошеньки, дядька взволнован, но, учитывая им описанное — вполне оправданно. Но из всего, что нам встречалось до сих пор — он был единственным хоть как-то связанным с демонами. Так что оставалось ждать результата от Кристины.

     

     — Ни то, ни то, Инквизитор, — прогудела морда резиновая. — Жизнь моя — служение Императору, коль скоро он её сохранил, значит, долг мой — продолжить служение.

     

      Ну и фиг с тобой, служитель, мысленно откомментировал я, отойдя и делая вид индифферентный.

     

     — Он собирается призывать демонов! — выдала Кристина совершенно ошарашено, в свете и ветре. — Он собирается призвать демонов, при этом: предан и лоялен, искренне считает, что это “ради Императора”!

     — Примерно подобное я предполагал, — отмыслеэмоционировал я. — Методы призыва и описание ритуалов ему подкинули демоны? — уточнил я.

     — Нет, — послышался растерянный ответ. — Инквизитор…

     — Шта?! — в этот момент я порадовался, что на мне шлем.

     

      Не только из-за ядовой атмосферы Крига, но и из-за того, что физиономию мою ощутимо перекосило от удивления.

     

     — Подробности, быстро! — бросил я в свете и ветре, вгоняя сознание в сопроцессор.

     

      И поведала мне тереньтетка такую историю. Итак, с год назад, под видом статистика Администратума, на Криге появился коллега, чтоб его четвёртое приласкало, а второй — вылечил. И вот этот коллега, представлявшийся Амвросием, имел с нашим полковником весьма продолжительные беседы. Подозреваю, пробовал не только с ним, да и проверить надо, но пока выходило так. И да, гадский Амвросий точно был Инквизитором, на что указывала как демонстрация им полковнику (и бургомистру полковничьего убежища) инсигнии, так и ряд действий с записями, осуществимые, без следов, только Инквизитором.

     

      Так вот, сей гадский Амвросий пел завлекательные песни на тему того, что криговцы, во имя Императора, конечно, всем хороши. Но вот не хватает им подготовки борьбы с демонической угрозой, что плохо и в их служению Империуму и Императору большой недостаток. А если травить подготавливаемых демонами, то выйдут криговцы вообще на загляденье, замечательные со всех сторон. Полковник, с травматическими воспоминаниями и реально вырезанным кровопускателями полком, это слушал и кивал.

     

      Что, в сущности, учитывая культурный код Крига, неудивительно. Да и травматические воспоминания тут сыграли не последнюю роль. А ещё был немаловажный фактор, что на Криге бытовала байка (подозреваю, из поповских ручек), что вита-матка — сама по себе грех перед Императором. То есть использовать её нужно, но вот сам факт использования — жуткий грех. Добавляющий неслабый шмат вины “перед Святым Ликом Анператора”.

      И, соответственно, выходило, что психологически каждый криговец клал на Имперский Закон и грешил, стараясь это впоследствии “искупить”. То, что это ни демона не так, ничего не меняло: ценностно-оценочная шкала с пробуждения из вита-матки формировалась с подобным убеждением.

     

      Вследствие чего, “грешить и искупить” криговцы находили НОРМАЛЬНЫМ. Это был их образ мышления и жизни. И “нагрешить” демонячьим призывом, перебить призванных воспитуемыми, сделав из них “совсем замечательный Корпус Смерти”, полковник находил вполне допустимым.

      Вообще, перебитый полк здесь также оказал немалое влияние: не думаю, что гадкий Амвросий мотался по Кригу полгода из эстетических соображений. Очевидно, искал воплотителей своих гнусных еретических планов, а нашёл только полковника. Поскольку после их встречи посветил инсигнией и ускакал вдаль, творить свою гадкую ересь ещё где-то.

     

      В общем, картина ясная, надо полковника “брать” вместе с листочками, гадким Амвросием оставленными. Описание призыва демонов, на жертвах, причём, лично составленное. А полковника я бы особо изощрённо умучил, за то, что этот упырь рассчитывал жертвоприносить “выбраковку” молодого поколения криговцев под его началом.

      Впрочем, по здравому размышлению, ни варпа это не “отягчающее обстоятельство”, в рамках Крига. Тут, на минуточку, перед отправкой в гвардию, караульные смерти ОБЯЗАНЫ прирезать отбракованного, как этап становления. Так что в конкретной части скорее порядки поганые, нежели полковник козёл. Хотя и козлинства егойного это не отменяет.

     

      Впрочем, это всё философия. А по делу складывается неприятная картина: мы в центре расположения из пяти тысяч “заготовок под караульных смерти”. Пусть недообученых, с дрянными лазганами, но вполне боеспособных. И надо мне вязать их начальника, на которого они как на боженьку взирают, смертушку лютую по его указанию с улыбками под резиновыми мордами принимают.

      И ни варпа мне это не нравится — они сначала стрелять будут, “начальника освобождая”, а потом уже разбираться, да и не факт, что желание "разобраться" возникнет. Я для них — не пойми кто, величие Инквизиции в их учебной программе не особо выделяется и, соответственно, до лампады им инсигния и её носитель.

     

      Можно, конечно, попробовать нимбом посветить. Пятьдесят на пятьдесят результат выйдет: либо проникнутся моим всем, либо не проникнутся. Можно приказать полковнику сдаваться — вроде бы, может и сдаться, сам своё воинство угомонив. А может и нет, хотя Кристина… на этом моменте я с трудом удержался от челодлани и добровольной сдачи в приют для скорбных разумом, собрался, и, в свете и ветре, обратился к девице:

     

     — Кристина, бери под контроль полковника. Нужно, чтоб он отдал распоряжение заниматься тренировками, забрал бумаги и все данные по демоническому призыву и следовал за нами, не вызывая подозрений. Справишься? — уточнил, на всякий, я.

     — По слову вашему, Терентий, справлюсь, — отмыслеэмоционировала девица, эманируя довольством после моего одобрения в свете и ветре.

     

      И вполне справилась, так что набились мы в Ястреб, где я на полу разложил листки полковника, планшет, да и принялся разбираться, что за ересь попала мне в лапы.

     

     — А с ним что? — уже голосом уточнила Кристина, указывая на манекенообразного полковника.

     — Лиши сознания понадежнее, только не убей, — пробормотал я, знакомясь с деталями ритуала. — Он виновен, значит, будет суд, кроме того, он — важный свидетель.

     — А он демонопоклонник? — заинтересованно уточнила Агнесса.

     — Он — демонодурак, — поставил диагноз я. — Впрочем, идиотизм от наказания его не спасёт. А вот то, что тут замешан Инквизитор, мне ни варпа не нравится, — рассеянно пробормотал я.

     — Инквизитор? Как? — резонно поинтересовалась ассасин, да и преторианцы проявили интерес в свете и ветре, правда, разной интенсивности.

     — Кристина, расскажи, пожалуйста, в общих чертах, — скинул я на помощницу ерунду, пытаясь разобраться в записях и схемах.

     

      А пока Кристина озвучивала телохранителям и Аколиту последствия похождения бесоёба с инсигнией, я возился со схемами, пытаясь понять, что за фигню напризывал бы полковник. И выходила у меня неудобоваримая фигня. Хотя, ритуал “безымянного призыва” вообще вещь весьма неопределённая. Всё же, если разобраться, это доступный демонам вопль в имматериуме: “тут можно пожрать душатинки человеческой!” Так что на такой призыв если не божок, то и чемпион какой вполне явиться может вместо демонетки или кровопускателя.

     

      Тем временем меня в очередной раз отвлекли. На этот раз пилот Ястреба: на тему, а долго ли изволит задумчивый Инквизитор Терентий пребывать в стоящем на земле Ястребе и не потребно ли его огнесжигательной физиономии куда?

      Отвлёкшись и обдумав, пришёл я к выводу, что изволит. А надо нам в столичное убежище, раздать указания, поставить в курс ситуации Отто, ну и поискать, что ещё еретический Амвросий гадкого на Криге учинил.

      Вообще — гад преизрядный, осудил я гадкого еретика. И так с Кригом объективные проблемы у Ордена Инквизиции, а тут такая фигня. Вроде бы и не слишком важно, а на деле чертовски неприятно.

     

      Впрочем, ни факта того, что надо предупреждать, ни факта того, что надо подключать местных к поискам это не отменяет. То, что пойманный мной полковник — единственный демонолох, лишь высоковероятно. А никак не гарантированно, а до начала окна возможного призыва времени фактически и не осталось. Так что надо искать и шерстить, благо ясно, что искать конкретно, и откуда ересь растёт.

     

      Так добрались до столичного Улья, где я с ходу вывалил на Отто текущие новости.

     

     — Наставника Беккера вы, Инквизитор, как я понимаю, казните? — уточнил Отто.

     — Суд и казнь, не думаю, что на Криге, — ответил я. — Он довольно важный свидетель деятельности этого Амвросия, так что заберу его с собой, — ответил я под довольный кивок губернатора.

     — Бургомистр Мюллер, его казнить нам? — последовало второе уточнение.

     — А есть за что? — изумился я. — Нет, допросить его, как и всех, с кем общался этот еретик, я намерен. Но за что казнить без установления вины?

     — Он начальник наставника Беккера… — начал было собеседник, но был мной перебит.

     — Оставьте, губернатор фон Шигельвицен, — отмахнулся я. — Будет его вина — выявлю, оповещу вас и карайте, или я займусь, по результатам. А так — бессмысленно, как по мне. Этот наставник Пекарь — изрядный болван, искренне думает, что понапризывав демонов, делает лучше Империуму, — фыркнул я, но тут отметил в свете и ветре губернатора не самые хорошие копошения. — Так, губернатор, — профессионально уставился я на Отто. — Уж не думаете ли вы, что призывать демонов и уничтожать их солдатами — хорошая идея? — осведомился я.

     — Нет, что вы, Инквизитор, как можно! — лживо завозражал немец-перец. — Просто опыт схваток…

     — Тогда, губернатор, замолчите и выслушайте, — резко сказал я. — Демоны — это не ксеносы, не страшные хищники или животные. Демоны — сгустки энергии варпа. Мыслей, воображения, ощущений. Это не добыча на охоте, они всегда, подчёркиваю, всегда оказывают негативное влияние на людей своим присутствием. Это раз, — отрезал я. — Далее, губернатор, возможно, открою вам тайну, но Криг — не рай земной, — сочился ехидством я. — И если гвардейцы Корпуса Смерти, закончившие подготовку, более или менее стойки, то натравливание обучаемых на демонов повысит вашу “отбраковку” в разы, а то и на порядки. Отбраковку тех самых людей, которые через год вашего “стандартного обучения” вполне могли бы стать достойными участниками Корпуса Смерти. Это два, — продолжил чеканить я. — И, наконец, сам факт прорыва пелены имматериума на планете. Губернатор, это варповый варп! Мутации, отклонения, “голоса в голове”! У вас совсем не рай, людей начнут совращать и сводить с ума эманации хаоса, но даже не в этом основная опасность. Вы формируете сотни тысяч человек в вита-матках. Они, безусловно, лучше, нежели чисто технические репродукторы. Но, варп подери, формирующийся вита-маткой плод в разы, подчёркиваю, в разы менее защищён, нежели в материнской утробе! Вы такими призывами, если это придёт ещё в одну дурную голову, превратите Криг в демонический Мир. С вита-матками, штампующими еретиков миллионами в год! — тяжело припечатал я.

     — Простите, Инквизитор, не подумал, — винился губернатор.

     — А должны были, губернатор. Запрет на сношение с губительными силами, неважно, для убийства их или нет, введён не по глупости и не на пустом месте. Это НЕОБХОДИМОСТЬ, а предатель, сообщивший вашему полковнику, а, возможно, не только ему, — напомнил я, — детали демонического призыва, совершил преступление: диверсию против Империума и Крига. Я вообще, встречался, за весьма немалое время, лишь с двумя демонологами, способными призывать демона безопасно. Безопасно исключительно для СЕБЯ, ключевой момент. Но, никак не обезопасить от тлетворного влияния губительных сил планету, если призыв осуществлён на ней.

     — А вы? — дал волю любопытству Отто.

     — Демонолог. Тогда, выходит, трёх, — признал я. — Но, даже если демон призывается ради извлечения информации по ереси и последующего уничтожения, НИКОГДА, подчёркиваю, НИКОГДА это не делается на планете, если альтернатива не губительнее для неё. А, главное, губернатор: это просто призыв, — наставительно помахал я листками. — Уведомляю, что осуществив конкретно его, можно призвать из варпа не мелкого демона, а даже божка хаоса, если не повезёт. Или, если “повезёт” еретическому призывателю.

     — Я понял вас, Инквизитор, благодарю за разъяснения, — коротко кивнул губернатор и, судя по свету и ветру, действительно понял. — Что нам нужно делать? — полюбопытствовал он.

     — Отследить путь этого Амвросия, выявить всех, с кем общался этот еретик, укравший инсигнию, — подстелил я соломки для репутации родного Ордена.

     — А он?... — не договорил Отто.

     — Очевидно, что так, — с похерчелом отвествовал я. — Нужно найти и узнать, кого из Инквизиторов поганый еретик убил и как добрался до функционала инсигнии. Дабы внести в функционал защиты надлежащие правки, — художественно развесил я лапшу, узрел подозревающий блеск окуляров резиновой морды губернатора и с ехидством дополнил. — Можете отправить астропатом запрос в Крепость Инквизиции Сегментума, меня это не оскорбит. Впрочем, поиск еретика, с момента отбытия его с Крига — не ваша забота. А вот собрать всех, подчёркиваю, всех людей, с которым он обмолвился хотя бы словом — наоборот, — веско огласил я.

     — По слову вашему, Инквизитор, исполню, — выдал Отто.

     

      И принялся исполнять. А я с Кристиной принялись трясти и допрашивать отловленных.

      Кстати, по результатам выяснилось, что немалая доля “возможно совращённых” ныне пребывают в Корпусах Смерти по всему Сегментуму, а часть вообще вне его. Так что еще пришлось составлять астропатические послания, для организации проверки и профилактической работы комиссаров Официо Перфектус соответствующих полков.

     

      А на Криге всё выглядело таким образом: еретический Амвросий был крайне аккуратен, под видом сбора статистики искал именно “подходящего человека”. Самое забавное, что это вполне мог быть Инквизитор-радикал, искренне, как и заранее приговорённый полковник, уверенный, что делает “хорошо” для Империума.

      Ну а побочки этого “делания” — так “лес рубят, щепки летят”. Как по мне, честный еретик, продавшийся губительным силам, как-то приятнее. И горит без омерзительных оттенков фарисейства в продуктах сгорания, не без ехидства отметил я.

     

      И, на основании всего известного, выходило, что прорыв мы остановили. Наиболее толстых криговцев, из замазанных в общении с Амвросием, мы с Кристиной уже допросили. Ереси и прочих нехорошестей не выявили, а ныне занимались мелочёвкой.

      Даже смотались, на пару, в отражение Крига в варпе: омерзительное местечко, изобилующее душами убитых, причём, без копошащихся демонов, невзирая на халявную “нямку”.

      Очевидно, сочетание “фанатичной веры” и последствия творящийся на Криге не первое тысячелетие джигурды, создало совершенно непередаваемую атмосферу в имматериуме. По крайней мере мне, от приторно-сладкого и, одновременно, невыносимо горького багрового света и ветра было тошно. Кристине также было неважно, ну и отсутствие в обозримом пространстве даже полуразумной демонической мелочёвки, в месте с душами, говорило само за себя. В смысле, как тут чувствуется демонам “правильным”.

     

      В общем, всё было вроде бы чисто, но отмеченный прогностикариями срок в месяц надо было на Криге пробыть, причём, в повышенной боеготовности: то, что пойман полковник с какими-то дикими, как это ни парадоксально звучит, искажёнными ритуалами, не даёт стопроцентной гарантии, что он такой один. Что не прилетит залётный еретик или ещё что поганое не учинится. Я, кстати, так и не смог толком понять, “под кого” ритуал рассчитан и рассчитан ли “под кого-то” вообще — возможно, это просто творчество душевнобольных в исполнении поехавшего крышей радикала.

     

      Наконец, срок окна начала прорывов миновал, а орд демонов на Криг не обрушилось, аккуратно радовался я. И проверили мы вроде уже почти всех. И, подозреваю, радостью своей сглазил. Не без помощи свячёной, чтоб её, оболочки: как её ни сдерживай и перерабатывай, а всё же прорывается своими люминесцентными проявлениями, подлючая.

      Итак, через три дня от начала “окна”, причём во время очередного допроса криговца, по границе материума и имматериума пробежала волна. И я, и Кристина были настроены и готовы к прорыву, вне зависимости от вроде бы “законченного на Криге” дела. И вот, почувствовав дрожь, мы с тереньтеткой переглянулись и потопали к челноку.

     

     — Прорыв, Терентий, — откапитанствовала Кристина, смотря мне в глаза.

     — Никогда бы не подумал, — ворчливо буркнул я. — Локализация на планете, Кристина, и побыстрее, будь любезна, — со вздохом выдал я, разворачивая голограмму планеты.

     

      Чувствительность Кристины за это время немало выросла, точнее, чувствительность в материуме, так что на секунду прикрыв глаза, она с уверенностью тыкнула пальцем в область.

      Не тратя время, я воксом стал теребить виновных, причастных и всех, кто под руку подвернулся, но первой ответила Агнесса, выкачавшая, по-моему, вообще все информатории Крига, о которых и местные-то не знали.

     

     — Лагерь для условно-негодных, тренировочный, исправительный, — кратко оповестила меня ассасин.

     — Принято, — ответил я, трусцой двигаясь из комнатушки в столичном убежище, предоставленной мне Отто для собеседований и допросов. — Какого варпа я об этом варповом лагере в первый раз слышу?! — окрысился я.

     — Данных о пребывании там еретика не было. Местные таковыми не располагают, так что это не саботаж, Терентий, — через полминуты оповестила Агнесса.

     — Ладно, нет так нет, — заключил я уже в Ястребе, отдавая Дреду и Джону, через сопряжение (ну так реально было проще) а преторианцам — вслух, соответствующее распоряжение: — Нас ждут демоны, господа телохранители. Не самые сильные, не факт, что их много, но меняйте боеприпасы и готовьтесь.

     — По слову вашему, господин Инквизитор, — прогудел Ритор, пока остальные преторианцы обозначили через вокс-канал сигнал “принято, исполняю”.

     

      Огрины же просто отложили мельты и нацепили патронташи, взяв модифицированные потрошители.

      И летел Ястреб в место лагеря, благо, было недалеко. И ни черта мы не успели, хотя вроде и были быстро. Бункер, расположенный в центре огороженного колючей проволокой поля, с ангарами-бараками, изобиловал порванными, зачастую в клочья, телами криговцев. Отдельно, в сторонке, дымила покорёженная Химера.

     

     — Да тут вообще живых нет! — вокс-каналом выступил я в качестве капитана Очевидности. — Как и демонов, — растерянно заключил я. — Но прорыв был не сильным, что за долбаный варп тут творится?!

     — Сейчас, Терентий, секунду, — пробормотала Кристина, эманируя силами имматериума. — Нашла! — через полминуты воскликнула она. — Имматериум, — не стала она разводить говорильню.

     — Готовы? — для проформы уточнил я у телохранителей, а получив подтверждение, дал Кристине отмашку.

     

      А проникнув на ту сторону, наша компания принялась бодро поливать огнём (телохранители), пси-огнём (Кристина) и раскочегаривать свой “излучатель хаоса” (я).

      Дело в том, что в имматериуме, не слишком отличном на вид от радиоактивной пустоши материального Крига, пребывало не менее полутысячи здоровенных полупрозрачных псин со светящимися переливами багрового и фиолетового буркалами и пастями. Астральные гончие, неразумные хищники имматериума, правда, судя по виду, изрядно обожравшиеся и в немалом количестве.

     

      Правда, если на стрельбу по ним преторианцев и огринов псы помирали, но поплёвывали, на Кристину ярились и сгорали, а вот на мою, раскочегаривающую свой колдунский карамультук персону — завизжали. И, после сжёгшего пяток гончих луча хаоса, с визгом же ретировались на весьма пристойных скоростях.

     

     — Вот же варп, — констатировал я как окружение, так и примерно сотню внешне почти нетронутых бездыханных тел, оставшихся после ретирады хищников варпа. — Вроде бы, не все мертвы? — уточнил я у Кристины.

     — Пять относительно целы, Терентий, — подтвердила мои выводы тереньтетка. — И две дюжины… разумнее добить. Повреждения души, необратимые и неисцелимые, насколько мне известно, — пояснила она.

     — Это да, гуманнее добить, — признал я, раздавая целеуказания согласно выданному Кристиной.

     

      А через пять минут наша компания и преторианцы с пятью бесчувственными потенциальными псайкерами покинули имматериум и выжженную проплешину, оставшуюся от тел.

     

     — Проверь их воспоминания, Кристина, — распорядился я, а получив кивок, задумался.

     

      Итак, астральные гончие — считаются демонами, но по факту хищники варпа, неразумные, хотя и не совсем дурные, вполне соответствующие псам интеллектом. И, естественно, не имеют никакого отношения к пятёрке божков, в очередной раз подтверждая ошибочность теории, что все демоны — порождение пятёрки. У гончих "хозяев" и породителей не было, они просто жрали. И жрали они необученных псайкеров (хотя, отожравшись, могли и просто людей).

      Как выглядела охота этих тварей: пси-активный, но невыявленный человек эманировал в варпе. Сильно, слабо, по-разному — в зависимости от эмоционального и психического состояния, силы, как псайкера, яркости Марса и чёрта в ступе. На пике эмоционирования (в большинстве своем, по крайней мере), такового замечали астральные гончие, проникая, в большинстве случаев, в сны латентного псайкера и питаясь переработанной псайкером энергией варпа, а также эмоциями и переживаниями. Учитывая, что сильно эмоционирует человек чаще всего от какой-то гадости, то невыявленный псайкер о природе жутких кошмаров и общей разбитости и не задумывается. Подкармливая гончих, от нескольких часов до дней, когда сожранного ими хватало, для того чтобы прорвать грань материума и обрести подобие плоти. Те несколько псин, что ждали добычу, радостно проваливались в материум, прихватывали псайкера в варп, где не менее радостно пожирали бедолагу.

     

      При этом, хоть и редко, бывали случаи, где твари получали нескольких и неслабых псайкеров на прокорм, имея в результате немало энергии, и тратя её на пробои в материум и жраньё простых людей: эмоции, воображение и души в варпе не валяются.

     

      С другой стороны, особой опасности они из себя не представляли: обученный, пусть даже слабый, псайкер мог как скрыться, так и порвать немалое количество тварюшек. Простым людям же гончие были до лампады: не имея псайкера, обеспечивающего прорыв и энергию, добраться до материума астральные гончие не могли. Возможно, в окрестностях Очка Трепета и Мальстрима, как с той, так и с этой стороны вихрей, гончие были опасны простым людям (точнее, увиденное сейчас это точно подтверждало), но без подпитки и необученного псайкера их манифестация в нормальном мире была невозможна.

     

      Тем временем, Кристина скинула мне пакет информации из памяти недоеденных. И, выходила такая картина:

      Сегодня воспитуемых выстроил наставник-надзиратель (благополучно сдохший), объявивший, что воспитуемые могут получить шанс искупить всё, совсем и вообще, да ещё и получить, если выживут, навыки, полезные и угодные Императору лично.

      После чего несколько воспитателей-надзирателей прирезали на неких кругах пару десятков наиболее “трудно воспитуемых”. И всё, пара из пятёрки заметили “копошение теней”. А начальствующий говнюк стоял с охренелым выражением противогаза, правда, недолго: сначала в “мелькании теней” исчезли несколько воспитуемых, а ещё через пару минут гончие явились в материум. Порвали в варп почти всех, великодушно игнорируя огонь лазганов, а пятёрку, нами спасённую, да и не только их, парализовали укусами, и более бессознательные ничего не помнят.

     

      И что случилось, на мой взгляд: очевидно, воспитуемыми оказались… наиболее сопротивляющиеся казарменной практике, задающие “вопросы не по уставу” и прочее подобное. Не такие, как все, в чьи ряды попали и псайкеры. Большую часть которых, подозреваю, криговцы резали как “выбраковку”. Не знаю, есть ли псайкеры-криговцы, сам я о таковых вообще не слышал, так что, похоже, большую их часть система подготовки Корпусов Смерти просто изводит.

     

      И вот, видимо, вокруг псайкеров-воспитуемых отирались гончие, может, и сжирая одного-двух за год, что, учитывая все реалии Крига, никто и не замечал: сбежали, потерялись, сломались — никого не волнует, всё равно сдохли.

      И вот, немалой стае хищников имматериума подкидывают шикарный подарок: во-первых, принесённых в жертву псайкеров, что тварюшкам вкусно, питательно и полезно. А, во-вторых, открывают проход в материум, только таблички “кушать подано” не хватает.

      Первый заход ошалевшие от “много жрать” твари совершили по законам жанра: выдернули нескольких необученных псайкеров в варп, где их употребили, и совсем сорвались с нарезки, ввалившись в материум, вырезав вообще всех, до кого дотянулись, и, на сладкое, прихватив с собой нескольких оставшихся псайкеров. Барабанная дробь, занавес. Представление в стиле “Научи криговцев бороться с демонической угрозой” закончено, чтоб его, с гневом и печалью думал я.

     

      Самое смешное, что астральные гончие — реально слабые демоны, да даже и не демоны толком. По ним, не обожравшимся человечиной, антидемоническими болтами стрелять стыдно. Я их реально могу развеять голой волей, но… только что сожранная энергия, эмоции и души, вывели “стабильность” тварей на недоступный мне, без прямого физического контакта, уровень.

     

      Вот так, отнюдь не радостно, вернулись мы в столичное убежище, где сдали спасённых медикусам, ну а я, не без горечи, сообщил губернаторуо том, что пять тысяч человек (и похрен, что криговцы, воспитуемые и прочий бред!) пошли на потребу демонам. В процессе “обучения криговцев справляться с демонической угрозой”.

     

     — Отто, — плюнул я на титулования. — У вас на планете нет филиала Схоластики Псайкана?

     — Нет, Инквизитор, — отрапортовал с некоторым смятением рассматривающий пикты резни губернатор. — Отказались открывать, приводя доводы как о “затупленности пробирочных”, — недовольно “отэманировал” эти слова он в свете и ветре, — так и глупости говорили про Криг.

     — А именно? — заинтересовался я.

     — Мол, душно у нас. Враньё, защитные средства Крига обеспечивают комфорт и безопасность на протяжении всей жизни! Проверено тысячами поколений, — выдал он.

     — Да нет, губернатор, я, кажется, понял о чём они, — протянул я. — У вас и вправду “душно” псайкерам, и астмосфера планеты тут не причём. Ладно, давайте к делу, — встряхнулся я. — Мне уже всё равно на секретность и прочие реверансы. Сейчас, немедленно, вы сообщите по всем имеющимся каналам на весь Криг, — выдал я с готовностью блещущей окулярами резиновой морде. — Каждый, подчёркиваю, каждый криговец, кроме имевших беседу со мной, хотя бы обменявшийся кивком с не уроженцем Крига за этот год, обязан явиться в город, где добровольно пойти на гауптвахту и ждать собеседования со мной. Любой, не сделавший этого через сутки после объявления, признается предателем, саботажником и врагом Империума, — отрезал я. — Вне зависимости от занимаемой должности, текущих дел и прочего. Это раз. А два… хотя исполните, не стоит терять времени, — прервал я сам себя.

     

      Ну и исполнил Отто моё распоряжение в четверть часа, после чего воззрился на меня выжидательно окулярами.

     

     — Хорошо, губернатор, — одобрил я сделанное. — Да, так вот, вторым пунктом у нас будет такой момент: псайкерам на Криге реально плохо и некомфортно. Подозреваю, до половины “воспитуемых” и “отбраковки” у вас потенциально пси-активны. И их отклонения от “плана воспитания” естественны, вызваны как отличием псайкера вообще, так и негативными эффектами, ощущаемыми псайкерами, даже необученными, на Криге. Посему, надлежит либо предоставить одну из существующих, либо построить новую орбитальную базу под филиал Схоластики Псайкана. Включить в вашу “программу” непременную проверку псайкером на способности.

     — А если… — начал было Отто.

     — Прилетят, — хищно оскалился я. — Никуда не денутся, но пребывание псайкеру на Криге и вправду крайне некомфортно. Кроме обученных и высокоранговых, — уточнил я.

     — Исполним, по слову вашему, — кивнул Отто. — А с чем связано это распоряжение именно сейчас? — резонно поинтересовался он.

     — А с тем, что в вашем воспитательном лагере было не менее полутысячи потенциальных псайкеров, — бросил я. — Собственно, эта бессмысленная резня слабейшими хищниками варпа, — потыкал я в пикты, — связана именно с этим. Тварей чуть ли не с блюдечка накормили псайкерами.

     — Вам нужна помощь, Инквизитор? — полюбопытствовал губернатор, когда я поднялся из-за стола.

     — Вы знаете, наверное, да, — подумав, ответил я. — Точнее, не вполне мне… В общем, я сейчас в лагерь воспитуемых. Проверю, что осталось от этого горе-демонолога, уничтожу остаточные следы прорыва. Но нужно хотя бы похоронить убитых.

     — Зачем? — аж заэмоционировал непониманием Отто. — Костюмы повреждены, — потыкал он в пикты. — Очищать нерентабельно, ни в чаны, ни на подпитку вита-маток.

     — Ой всё, — с трудом удержался от челодлани я. — Решайте сами, нужно вам это или нет. Хотя, хотя бы сжечь падших я нахожу просто минимально приличным, — махнул я рукой, покидая губернатора.

     

      Смотался, проверил и сжёг к варпу ритуальные круги. Отыскал и изъял аналогичные полковничьим листки с описанием ритуала.

      Кстати, то ли мои слова, то ли я не до конца губернатора понял (или он меня, что тоже возможно), результат имели: через четверть часа после прилёта Ястреба, в небе над лагерем-побоищем появились атмосферные бомбардировщики. Кружили они до нашего отлёта, уточнили насчёт “можно ли”, ну и после отмашки сожгли лагерь.

     

      А я с Кристиной и Агнессой до конца срока “окна” проверял “замаранных в еретическом кивке некриговцу”. Смех смехом, но была и такая формулировка, причём с фанатичным блеском окуляров резиновой морды допрашиваемого.

     

      Но, к счастью, более гадкий Амвросий свои еретические щупальца никому не подпустил. И, по окончании окна и расследования (на Криге, напомнил я себе со вздохом), я оказался в интересном положении.

     

      А именно, ентот самый гадкий ренегад Амвросий. По-уму, надо найти козла и сжечь огнём. И варианты “не моё дело” тут не оправдание, просто надо.

      При этом, а искать-то эту морду еретическую как? Почти три месяца назад сорвался сей гадкий тип на лёгком крейсере, с опознавательными кодами судна Администратума. Вот только опросы астропатами Администратума, как понятно, такого судна не выявили, да и в озвученном месте прибытия этого судна не появлялось, как и однотипных ему.

      В общем, где искать козла, я в упор не понимал. В итоге решил оставить полковника на гауптвахте Гнева, а самим двигать к Крепости Инквизиции. Хотя, прямо скажем, довольно неприятное решение, но как искать сволочь — я реально не понимал.

     

      И вот, зря мою кислую морду лица, Кристина полюбопытствовала в стиле: “что за грусть-тоска меня снедает?” Честно ответив, что за конкретная грусть-тоска, я любовался задумавшейся девицей.

     

     — Погодите, Терентий, четверть часа. Я, кажется, придумала, — выдала тереньтетка, а после моего заинтересованного кивка ушла варп-порталом.

     

     Появление же Кристины было встречено матом (моим), криком “не надо”, как в материуме, так и в свете и ветре (Кристины).

      Дело в том, что девица припёрла явно откормленную, не менее полутора метров в холке, астральную гончую. Я, увидев эту тварь, первым делом матюгнулся, вторым рванул прибивать пакость, но кристинин крик меня остановил. Ну и через несколько секунд я обратил внимание на огненный хлыст, охватывающий шею тварюшки на манер поводка. А сама полупрозрачная тварь дрожала крупной дрожью, свела горящие огнём имматериума буркалы в кучку и всем своим видом изображала, что очень хочет сдохнуть от сердечного приступа, чтоб не зреть жутких нас. И только имматериальная природа твари не позволяет ей осуществить это благое начинание.

     

     — Объяснись, — не без интереса я обратился к Кристине.

     — По слову вашему, Терентий, — склонила голову девица. — Астральные гончие прекрасно идут по следу психически активных, да и не только, разумных. Впрочем, в случае этого Амвросия он почти гарантированно псайкер, невеликой силы, впрочем.

     — Да? — уточнил я. — А разве не любых псайкеров без защиты, ближайших?

     — Охотятся — да, — кивнула Кристина. — Но чувствуют любого, важно встать на след. Эту я подчинила, — потрясла она поводком, вызвав жалобной визг. — След она взяла, — довольно заключила Кристина.

     — И через навигационный варп проведёт? — уже серьёзно заинтересовался я, на что довольная Кристина кивнула. — Какая полезная тварюшка, если правильно употребить, — улыбнулся я бездарно симулирующей смерть гончей. — Слушай, а псайкеры с ними справляться смогут, обычные псайкеры, я имею в виду? — уточнил я. — Вроде бы, в смысле эманаций варпа астральные гончие практически безопасны, — задумался я.

     — В материуме — да, безопасны, только порвать могут, если отъедятся, — подтвердила тереньтетка. — А подчинить… наверное, да. Только если брать щенка, ну и псайкер сильный, с хорошей волей. Подпитывать он её сможет без ущерба себе. А натаскать как обычную собаку можно, вроде бы в округе Ока Ужаса их люди используют. Люди с минимальными пси-возможностями, охотники за головами или рабами.

     — Еретики и предатели, — наставительно уточнил я, на что девица сурово кивнула. — Ладно, давай попробуем. А ты, кстати, попробуй наставление для псайкеров составить. Не слишком подробное, из расчёта “сама додумалась”, но с основными деталями, — выдал я. — Коллегам пригодится, полезно, — дополнил я.

     — И нам, — понятливо заключила Кристина. — Сделаю, по слову вашему, — выдала она. — Только поможете? — состроила она жалобную мордашку.

     — Помогу, никуда не денусь, — усмехнулся я.

     

      И вот, рассчитав точку входу в варп судна ренегада, направлялся Гнев на разгонную траекторию. С губернатором я попрощался, в Схоластику астропатом с распоряжением Инквизитора обратился. Кстати, пятёрка явных псайкеров, после того как оклемались, оказалась моим распоряжением на орбитальных базах. Где, вот чудо-то, большую часть своей “невоспитуемости” утратила.

     

      Ещё из любопытного был наблюдаемый мной и Франциском (правда, с разными эмоциями) консилиум Кристины, помахивающей астральной гончей, и Лемана, главного навигатора Гнева, грозно вращающего третьим глазом.

      Консилиум заключался в безобразном скандале, на тему нерасчётного входа в варп, навигации там “по указаниям поганой твари варпа”, и вообще, Леман категорически настаивал, что все мы мучительно и неминуче помрём, последовав плану Кристины.

      Тереньтетка же сыпала профессиональными терминами варп-навигации, поминала течения варпа. От чего Леман несколько скис: так-то навигаторы привыкли нести с важным видом свою наукообразную ерунду как дающие божественные откровения. Ну а когда собеседник несомый тобой бред понимает, да и разбирается в ряде моментов как бы не лучше тебя, величаво вещать не очень выходит, мысленно ехидствовал я.

     

     — Терентий, — вполголоса обратился ко мне Франциск, чтобы не прерывать диспутантов. — А это реально безопасно?

     — Не опаснее обычного варп-прыжка, — также вполголоса ответил я. — Даже если всё будет, как обычно, — на что Франциск слабо ухмыльнулся, зная мою поговорку, — то сил Кристины хватит оберечь Гнев от сил имматериума и вывести нас в нормальный космос. Собственно, — быстро мигнул я нимбом, — моих сил тоже хватит, правда, выкинет Гнев варп знает где, в прямом смысле этого слова, — уточнил я.

     

      Леман, очевидно, одним из трёх глаз приглядывал за нами, так что после этой тихой беседы накал консилиума стих. Но, тот факт, что навигатор умывает руки, чистит уши и протирает глаза, Леман, по поводу предстоящего прыжка, отметить не преминул.

     

      Так что судно вошло в варп, гончая вяло подвывала, тыкая носом куда нам надо. Джокаэро высунул морду из какого-то потолочного вентиляционного люка, поплюмкал губами. Судя по мыслеобразам, он посчитал всех нас, ведомых “зверюгой”, крепко выпимши. А после моего уверения, что всё идёт как надо, обезьянус втянулся в проём, из которого вытянулся.

     

      Ошарашенный Франциск отметил, что никаких “вентиляционных отверстий” на месте явления джокаэро конструкция Гнева не предполагала. А имеющиеся коммуникационные каналы не пропустят и змею, не то, что обезьянуса. На что я, не без внутреннего смешка, философски пожал плечами, озвучив видовую принадлежность аколита.

      Франциск тяжело вздохнул, одновременно с Авесаломом, но понимающе кивнул.

     

      И шёл Гнев по “астральному следу” ренегада Амвросия. А через сутки Кристина выдала весьма любопытный факт: очевидно, судя по всем параметрам, ренегад летел… к Крепости Инквизиции Сегментума.

      Впрочем, так даже лучше, обдумав ситуацию, заключил я. А то у меня уже картины в воображении вращались, на тему кровавых абордажей и финальной картины: “Святой Инквизитор Терентий разрывает пасть писающемуся ренегаду Амвросию над телами соратников”. Как-то меня эта картина не вдохновляла, если честно: негигиенично и вообще.

     

      Так что Гнев вышел в нормальный космос, поскольку из дебрей, где вела Кристина судно, Леман отказывался вести корабль куда бы то ни было, кроме как с гарантией на тот свет. Вообще, учитывая то, что свет Астрономикона, который я научился различать, был почти не виден даже мне, навигатора можно было понять.

      А после выхода из имматериума и ориентации, Гнев снова прыгнул до оказавшейся на удивление недалеко Крепости. Собственно, дорога от места выхода до безымянной системы заняла пять суток.

     

      А по мере распознавания и выхода на орбиту я погружался в тяжелые думыпребывал в тяжёлых думах. На тему, а как мне гадкого Амвросия укузьмить?

      То есть, его деяния вредны, очевидно и явно. Но просто бить ему морду как-то нелюбезно. Не в том смысле, что стесняюсь, но во-первых, маловато за его гадства будет. А, во-вторых, меня же служба безопасности повяжет. К Максимусу, что ли, обратиться опять, задумался я, хотя моя “завязка” на моего бывшего наставника начинала напрягать. Не в том смысле, что я ему не доверял. Да и пообщаться с усачом я был не против.

      Дело в том, что я, как бы, становился “из обоймы Лорда-Инквизитора Максимуса”, что меня не слишком устраивало по ряду параметров.

     

      Впрочем, проблемы начались гораздо раньше, нежели рассеяный я предполагал. А именно, на пропускном пункте Крепости взревел сигнал тревоги, высунулись потолочные турели, явились боевые сервиторы, а всю Крепость оповестили динамики, о “малом демоническом вторжении”.

     

      Я же, тем временем, нудно вещал, что вот эта, конкретная, астральная гончая — ни варпа не демоническое вторжение, а инструмент расследования, приведший меня в Крепость. Стражи и объявившиеся Серые моим словам внимали, но не слишком верили. Но, хотя бы, перестали тыкать в нас с Кристиной всяческим оружием.

     

     — Так, господа, Лорд-Инквизитор Максимус, свяжитесь с ним и передайте, что Терентий Алумус просит его явиться сюда, — решил я плюнуть на свои мысли в текущей ситуации.

     — Лорд-Инквизитор отсутствует в Крепости, — ошарашил меня один из стражей.

     — Хм, а есть ли Лорды из Ордо Маллеус? — уточнил я, на всякий.

     

      Всё же, убедить одного из коллег по Ордосу проще, нежели доказывать какому-нибудь охотнику на ведьм, что я не верблюд. Ну а менее, чем Лорд-Инквизитор нас в крепость, в обозримом времени и с астральной гончей, не пустит. Максимум — многодневная комиссия, а тем временем ренегад и улететь может. Так-то он ещё тут, судя по заверениям Кристины. Хотя и она ориентировалась на гончую: сама она след не “прочувствовала” в должной мере.

      Тем временем, с подозрением зыркающий на наши персоны страж начал перечислять наличных Лордов, ну и царапнуло мою память знакомое имя.

     

     — Аналогичная просьба подойти, от Терентия Алумуса, Лорду-Инквизитору Магнусу Секулярию, — озвучил я.

     

      После этой просьбы старый знакомец, приятель Максимуса, установивший мою “святую, а не демоническую природу”, явился через четверть часа.

      Похмыкал на орды встречающих нашу скромную двоицу с собачкой войск. Уставился на гончую, покивал на слабо мерцающий поводок и, наконец, вопросительно уставился на меня.

     

     — Приветствую, Лорд Магнус, — проявил я своё воспитание. — Астральная гончая подчинена экспериментальным воздействием. На данный момент используется как ищейка и гончая в прямом смысле слова.

     — Приветствую, Терентий, — кивнул старик. — Любопытно, я слышал, что такое возможно, но не сталкивался.

     — Описание методики от дознавателя Кристины Гольдшмидт есть, сразу подумали о полезности в ряде случаев, — отметил я.

     — Молодец, девочка, — кивнул лорд Кристине. — И атлас твой я читал, весьма дельный. Скоро из дознавателей Инквизитором станешь, — улыбнулся он.

     — Не стану, Лорд, — поклонилась Кристина. — Не вижу в себе сил и стремления. Служить господину Терентию — моя цель и долг.

     — Судя по всему, и так выходит неплохо, — озвучил Магнус. — Пропустите Инквизитора с аколитом и их тварь, под мою ответственность, — выдал он.

     

      И под присказки “по слову вашему, Лорд” мы всё-таки оказались в Крепости. Магнус поглядывал на гончую, хмыкал, ну а пройдя пару минут в нашей компании, замер и требовательно уставился на меня.

     

     — Терентий, я очень хотел бы знать, что за расследование привело вас в Крепость со столь оригинальной “ищейкой”, — озвучил он. — За кем вы гонитесь?

     — Радикал-Инквизитор, Лорд Магнус, — не стал скрывать я. — Ставший причиной демонического прорыва, унесшего более шести тысяч жизней. — Не считая предотвращенных случаев.

     — Хм, имя? — после минутных раздумий осведомился Лорд.

     — Понятия не имею, — честно ответил я, указав на гончую. — Идем по следу, — пожал плечами я.

     — Забавно, — констатировал Магнус. — Схожу и я с вами, “по следу”, если не возражаете, Терентий, — довольно остроумно выразился он.

     — Не возражаю совершенно, более того, Лорд Магнус, имею к вам ряд вопросов, — выдал я, а на поднятую бровь пояснил. — Как с этими еретическими радикалами обращаться-то? Я до сего момента не сталкивался, так что не в курсе, жечь огнём, бить по голове или сдавать кому-то, — уточнил я.

     — Тогда ведите и слушайте, — улыбнулся Магнус.

     

      И пошли мы ловить Инквизитора-еретика тёплой компанией, под небезынтересный рассказ Лорда-Инквизитора.

     

      Поведал же мне, по дороге, Магнус о таких реалиях: в местах массового скопления Инквизиторов, коллегу, сколь бы то ни было гадкого и радикального, категорически нельзя самовольно жечь огнём. И по голове бить не стоит, а стоит собирать коллег, просвещать их в гадства, ну и коллегиально, как ни удивительно, принимать решения.

      Это, в общем, было интуитивно понятно, но мой интерес простирался в несколько иной плоскости, что я и озвучил:

      — Коллега, я имел в виду не процесс расследования и признания вины — это, в общем-то, более или менее ясно. Интересует меня сам процесс задержания. Если, например, отступник не пойдёт на суд? — уточнил я.

     — Будет отбиваться и грозить нам арк-флагелляцией? — усмехнулся Магнус. — В принципе, и такое возможно, но в этом случае я позову восемь коллег и службу безопасности Крепости. Составив с Инквизиторами “малый конклав”, мы с вами просто отдадим распоряжение о задержании. Однако меня интересуют детали, Терентий, — резонно полюбопытствовал он.

      На что я вкратце описал ситуацию на Криге, заодно полюбопытствовав, а почему в библиотеке Ордена нет подробностей об этой планете.

     — С вашим радикалом ясно, — покивал Магнус. — Он и вправду дел как бы не на сервитизацию натворил, — нахмуренно покивал он. — А насчёт Крига: так он и не нужен никогда был Ордену особо, — оправдал он мои подозрения. — Правда, подчас, он используется для тренировки дознавателей: довольно удобный полигон для проникновения под личиной, — хмыкнул он. — Но этот момент слишком незначителен, чтобы иметь отражение в библиотеке Крепости.

     — Позволю себе не согласиться, Лорд Магнус, — высказался я. — Довольно неприятная встреча по прибытии, отсутствие информации. Такие вещи должны быть в библиотеке, — отрезал я.

     — Должны — напишите, Терентий, — развёл руками Лорд. — Никто вам не препятствует, да и не вправе это делать. А прочие Инквизиторы, бывшие в курсе особенностей Крига, посчитали данную информацию излишней — что также их право.

     — А если задержать или остановить надо вне “скопления коллег”? — резонно поинтересовался я.

     — Вы Инквизитор, Терентий, а не мелкий чиновник Администратума, — ответил старик. — Впрочем, ситуации бывают разные, так что в большинстве случаев деятельность отступников всё равно рассматривается коллегиально. Как и факт убийства Инквизитора, нужно отметить, так что разумнее сразу собрать конклав.

      Ну, скажем так — дикозападщина по-инквизиторски, мысленно заключил я. Ну а то, что между коллегами не происходит межзвёздных баталий с привлечением невиновных и непричастных — показатель весьма качественного и правильного отбора в Инквизиторы. Очевидно, даже самый отбитый радикал, как и самый замшелый пуританин, “не выносят бельё на люди”, да и помнят, что, невзирая на различие взглядов, Инквизиция создана ДЛЯ людей, а не наоборот.

      Тем временем, ведомые Кристиной, ведомой гончей, мы добрались до одной из расположенных среди парков и садов инсул. И до квартиры в ней добрались — хороший еретик, бегать не пришлось, мысленно сыронизировал я, готовясь всё же бить по голове в случае чего. А пока ударил в дверь, так как Магнус жестами обозначил, что “поможет, если что”, но дело это моё.

      И, к слову, помощь от старика, бывшего псайкером бэта ранга, отнюдь не выглядела ненужной, думал я, пиная дверь одоспешенной ногой. Была хулиганская мысль противным тоном пропищать: “открывайте, Инквизиция!” — но я себя переборол.

      А дверь квартирки просто открылась, откуда высунулась противная морда ренегада, знакомого мне по мыслеобразам от Кристины и пиктам службы безопасности Крига. Морда была удивлена, агрессии не проявляла, а в материи являла удивление, хоть и приправленное в свете и ветре лёгким раздражением.

      Вот ведь хам неприличный, внутренне злопыхнул я, помешали ему, видишь ли. Небось, творил в квартирке какую-нибудь особо гадкую ересь.

     — Коллеги, чем обязан? — наконец, раззявила ренегадская морда ренегадский зев.

      После чего недоумённо уставилась на астральную гончую, сжавшуюся в уголке своей полупрозрачной персоной.

     — Терентий Алумус, Ордо Маллеус, — холодно бросил я. — Лорд-Инквизитор Магнус Секулярий, Ордо Маллеус, — представил я и спутника.

     — Амвросий Примеус, Ордо Ксенос, — даже не соврал подлец, поскольку атрибутика на его шмотье была охотника на монстров. — Так всё же, чем обязан?

     — Ваши деяния на Имперской планете Криг привели к призыву демонов и массовой гибели подданных Империума. Вам вменяется в вину: распространение знаний по демонологии, совращение ими подданных Империума, и ряд иных деяний, перечислять которые я нахожу в данной беседе неуместным…

     — И как прошёл призыв? — с искренним интересом(!) поинтересовался ентот козёл.

     — Замечательно, — заядоточил я. — Из шести тысяч человек, присутствующих при призыве, выжили пятеро. Я настаиваю на том, что бы вы следовали за нами и пребывали под надзором, до момента, пока соберётся расследовательный конклав по вашим преступным деяниям.

     — Мои деяния не преступны, а совершены на благо Империума! — аж задрал нос этот. — Конклав? Прекрасно! Мне есть, что сказать коллегам!

      И попёрлась это сволота с нами, ведомыми Магнусом, к каземату службы безопасности Крепости. Гордо задрав нос, четвёртое его еретическую душонку дери!

      Реально хотелось на месте сжечь придурка, но нельзя. Наконец, это заключили, а Магнус обратился ко мне:

     — От помощи в сборе расследовательного и судебного конклава не откажетесь, Терентий? — поинтересовался лорд. — И кстати, как у вас с доказательной базой? — полюбопытствовал он и пояснил: — Этот отступник, на данный момент, не только не раскаивается, но и, похоже, гордится своими деяниями. Однако, пребывание в заключении, пусть и недолгое, иногда чудесным образом сказываются на мыслительных способностях, — тонко намекнул и довольно изящно пошутил Магнус.

     — От вашей помощи не только не откажусь, а буду благодарен, — ответствовал я. — Не имею ни опыта, ни достаточного количества знакомств среди коллег.

     — С последним можно и поспорить: то, что вы не знакомы лично — не отменяет вашу некоторую известность в Ордене, — хмыкнул Магнус. — Впрочем, помогу, много времени это не займёт, — заключил он, продолжая вопросительно смотреть на меня.

     — Доказательства есть, протоколы допросов, пикт-записи, заверенные показания, — ответил я. — Предпочитаю вести дела так, чтобы можно было как разместить полный и подтверждённый отчёт, так и ответить на вопросы коллег, буде они возникнут.

     — Да, весьма похвальное качество, — покивал Магнус. — У вас всё с собой? — уточнил он.

     — Частично, — ответил я. — Остальное на моём корабле. Там же находится свидетель и подельник, совращённый отступником, — припомнил я про полковника.

     — Часа вам, на доставку названного в Крепость, хватит? — уточнил Магнус, а после моего кивка, продолжил. — Тогда через час встречаемся у залы трибунала, — скинул он мне вокс-сопряжением место встречи.

     — Столь быстро? — уточнил я.

     — Так дело ясное, доказательства у вас есть, зачем тянуть? — пожал плечами Лорд. — Конечно, сколь они весомы — определит конклав. Да и давать отступнику время думать не стоит, — заключил он.

      Через час я стоял с конвоируемым полковником и комплектом доказательств перед залой Трибунала. Из приоткрытой двери высунул нос Магнус, поманил мою персону и порадовал, что в качестве обвинителя буду выступать я. Что, в целом, довольно логично, заключил я, благо вопросы если не осуществления внутриведомственного правосудия, то правополагание и правоприменение родимой организации я выучил назубок, ещё в первые годы пребывания на должности Инквизитора.

      Самое забавное, что выступая в качестве обвинителя, я мог весьма сильно подставиться сам, в том случае, если мои обвинения были лживы или надуманны.

      Впрочем, к данной ситуации это не относилось, так что проник я в зал Трибунала, где меня поджидала десятка коллег. Я, как обвинитель, в “судебно-расследовательную” десятку не входил, более того, как мыслил ранее, мог занять место подсудимого.

      Некая бабка (лет тридцати на вид, но с глазами столь древними, что карга, похоже, застала Большой Взрыв) из Ордо Еретикус, с ласковой улыбочкой полюбопытствовала, когда конклав будет воздействовать пятым рангом на обвинителя. В принципе — вполне резонно, правда, обычно такие проверки проводились, если были сомнения в обвинителе, причём не у одной конкретной бабки, а у трёх и более членов конклава. Впрочем, затыкать охотницу на ведьм никто не стал, так что широко улыбнувшись и засияв глазами, я ехидно озвучил:

     — Хоть сию секунду, почтенная домина, — выдал я.

     — Не возражаете, если его осуществлю я? — прям лучилась добробабушкинской улыбкой карга, впрочем, в свете и ветре появились некоторые сомнения.

      Вообще, судя по моим ощущениям, старушенция лично ко мне, к Ордосу и прочему подобному претензий не имела. А имела к Миру в целом, поскольку тот имел наглость не соответствовать бабкиным Высоким Требованиям. Ну а моя персона — под старушечью лапку подвернулась, как часть этого возмутительно неправильного Мира.

     — Совершенно не возражаю, домина, — засветил я не только очами, но и ликом лучезарным своим.

      Коллеги, бывшие в курсе моей несколько нетипичной природы, ухмылки скрывали, а бабулька принялась псайкерствовать, пыжиться и надрываться всячески. С закономерно нулевым результатом, после чего возмущенно воззрилась на мою персону, но окинула взглядом коллег, часть из которых лучились весельем и, обречённо выдохнув, констатировала:

     — Он не читается, а вы, господа, знали и веселились, — обратилась к конклаву бабулька.

     — Ну, не всё же вам, Матильда, стращать молодёжь и озвучивать для общества их невинные фетиши, — не без ехидства озвучил Магнус охотнице на ведьм. — Впрочем, к делу, коллеги. Терентий похвально педантичен в сборе доказательств, в чём я, в свое время, убедился сам, так что давайте ознакомимся с собранным им, а потом выслушаем обвиняемого, — озвучил он, а после кивков обратился ко мне. — Слушаем вас, коллега.

     — Один момент, — вклинилась бабулька. — Терентий, недавнее оповещение по Крепости о демоническом вторжении не связано ли с вами и вашим расследованием? — профессионально уставилась он на меня.

     — Связана, домина Матильда, — не стал скрывать я, любуясь хищно заостряющейся мордой бабульки. — Мой дознаватель, псайкер бета плюс ранга, провела эксперимент по подчинению и использованию астральной гончей в качестве преследователя. В том числе и в навигационном варпе, и эксперимент более чем удался, — на что коллеги зашушукались, бабка с прищуром уставилась на меня, распахнула было пасть, но я быстро продолжил. — Коллеги, это чрезвычайно полезно, гончие, в отличие от большинства демонов, не несут скверны для разума, но давайте закончим с делом, нас собравшим. Дознаватель составила методическое пособие и отчёт по эксперименту, полезность которого мы сами прекрасно осознаём. И, соответственно, предоставит его в открытый доступ в библиотеку Крепости.

     — Хотелось бы обсудить детали с автором методы, — буркнула бабка, задумчиво закатив глаза.

      Ну, дураки в Инквизиции — вещь довольно редкая, так что перспективность астральной гончей в наших трудах все оценили. Впрочем, хоть интерес и понятен, у нас еретик несожжёный мается, чёрт возьми.

     — Мне бы хотелось всё же закончить с текущими делами, — ответствовал я. — А после разбирательства — не вижу препятствий, — на что бабка довольно кивнула.

      После чего я стал предоставлять конклаву пикт-записи, протоколы и показания. Вопросов особых не было, заодно полковника допросили, ну и уставилась честная компания на меня.

     — Сервиторизация, — вынес приговор я, правильно интерпретировав взгляды. — Оставлять в живых этого человека я нахожу неразумным, стирание памяти излишне мягко и не соответствует преступлению, пусть и не осуществлённому. А иной вид казни не несёт пользы Империуму, — на что коллеги частью покивали, частью покривились, но возражать не стали.

     — По слову вашему, Инквизитор, — выдал служитель, после чего неудачливого демнолоха вывели.

     — Коллеги, у вас есть вопросы к обвинителю? — уточнил Магнус, а после отрицательных жестов продолжил. — В таком случае, переходим к допросу обвиняемого, — заключил он.

      Конклав переместился в зал, фактически один в один с залом на Булаве Инквизиции, где уже давненько расследовали меня. Коллеги заняли постаменты, ну а я пристроился чуть сбоку, после чего служители ввели гадкого Амвросия.

      Нужно отметить, что шёл сей ренегад важно и гордо, явно не раскаиваясь и намереваясь нашу компанию своими “идеями” поразить.

     — Амвросий Примеус, Инквизитор, — начал Магнус. — Вы пребываете на расследовательном и судебном конклаве Священной Инквизиции. Председательствую на нём я, Лорд-Инквизитор Магнус Секулярий. Обвинителем выступает Инквизитор Терентий Алумус, — на этих словах мою персону подсветили, что сделали зря — предупредили, так и сам бы засветился, не без иронии отметил я. — Вам вменяются в вину таковые преступления, — продолжал Магнус. — Распространение запрещённых знаний по демонологии. Провокация подданных Империума на нарушение Диктатес Империалис. Диверсия и саботаж на Имперской Планете, повлекшая за собой многочисленные жертвы. Кроме того, ваша диверсия, без своевременного вмешательства, могла превратить Имперский Мир в демонический. Доказательства сих преступных деяний предоставлены конклаву, рассмотрены, признаны достоверными. Вам есть что сказать, обвиняемый?

     — Есть! — выдало хамло. — Мои поступки, если бы не вмешательство, как принесли бы пользу Астра Милитарум, повысив квалификацию Корпусов Смерти Крига, так и позволили бы Инквизиторам работать на Криге, без этого оскорбительного запрета! — выдал ренегад.

     — Вам есть что ответить, обвинитель? — выдал Магнус.

     — Безусловно, — кивнул я. — Итак, обвиняемый. Во-первых, призыв демонов на Имперской Планете есть очевидное, несомненное и непростительное преступление. Исключения возможны лишь в том случае, если на планете уже осуществлён демонический прорыв, либо опасность, аналогичная ему, грозит планете и не может быть предотвращена иным образом, кроме как призывом демона. Сертифицированным Инквизицией демонологом, — веско подчеркнул я. — Которым вы не являетесь, — что утверждал я не на пустом месте, ознакомившись с делом ренегада. — Причины этого запрета многочисленны, перечислять их не вижу смысла ни для конклава, поскольку они их знают, ни для вас. Демонолог — обучение и труд, воля и самоконтроль, понимание, что и ради чего он делает. Вы же украли знания, не имея ни понимания, ни права ими распоряжаться даже сами. И предоставили их лицам, обделённым даже вашими скудными знаниями. Никакие тренировки не стоят уничтожения планеты, к чему вели ваши деяния, — веско подытожил я. — Во-вторых, насчёт приказа Депортаменто Муниторум, выпущенного более девяти тысяч лет назад и запрещающего ведение Инквизицией расследований на планете Криг, то ваша отговорка просто глупа. Расследуя ваши преступления на Криге, я ничуть не скрывал принадлежность к Ордену Инквизиции, получал помощь и поддержку в расследовании от руководства планеты, — подытожил я. — Ваши оправдания и отговорки, отступник Амвросий, несопоставимы с тяжестью преступлений, не оправдывают их и не искупают. Апеллирую к судебному конклаву, — продолжил я. — Прошу признать Амвросия Примеуса отступником Ордена Священной Инквизиции, лишить звания и инсигнии и направить в Залы Правды и Раскаяния, дабы установить меру преступных деяний и, возможно, спасти иные Миры Империума от тлетворного влияния отступника, — выдал я, обращаясь к судьям.

      Кафедры закрылись щитами, очевидно, коллеги совещались, тогда как ренегад пытался выкрикивать ересь, на тему что мы казлы, а он хороший, и про демонов мы врём. Просто профан с Особо Важным Мнением, внутренне брезгливо поморщился я. Посчитал, что предупреждения об опасности имматериума — ерунда, а демоны не отличаются от его ксеносов.

      И кто такому инсигнию-то дал, размышлял я. Впрочем, размышлял недолго, поскольку односторонне прозрачные щиты членов конклава были сняты, а Магнус с мордой суровой и значительной выдал:

     — Отступник Амвросий Примеус, конклав рассмотрел выдвинутые против вас обвинения и ваши слова в свою защиту. И постановил: вы извергаетесь из Ордена Священной Инквизиции Империума Человечества. Лишаетесь инсигнии, прав, защиты Ордена и Империума. Вашу дальнейшую судьбу определит обвинитель, Инквизитор Терентий Алумус, — подложил мне свинтуса старикан.

      И что мне с ренегадом делать-то, задумался я, а тем временем ко мне подсеменил служитель.

     — Что делать с отступником, почтенный Инквизитор? — озвучил он задаваемый мной самому себе вопрос.

     — Для начала — заткнуть, — поморщился я от воплей отступника. — Препроводить в Залы Правды и Раскаяния, предоставить доступ туда мне и моему дознавателю. Исполняйте, служитель, — подытожил я, связываясь с Кристиной.

     — По слову вашему, Инквизитор, — пробормотал служитель и ускакал.

      А мне предстояла не самая приятная работенка. Хотя, тут и Магнус и в целом конклав действовал "в букве и духе". Обвинял, убедил — ай молодца, доводи дело до конца сам.

     Так что предстояла бы мне работа дознавателя, пытателя и допросчика. Предстояла “бы”, потому что, к счастью, у меня была Кристина, чьё звание “дознаватель” прекрасно подходило к текущей ситуации.

      Так что, покинув зал трибунала, встретившись с тереньтеткой (изгнавшей всё-таки весьма нервирующую окружающих астральную гончую), я направился к Залам Правды и Раскаяния, как назывались специализированные допросные и камеры психоломки.

      Ренегад нас уже поджидал, с пастью заткнутой и буркалами еретически выпученными и вращающимися. А я, в очередной раз благословив наличие Кристины, отдал распоряжение девице ломать отступнику мозг и выуживать информацию.

      Амвросий повыделывался, но против бета ранга не тянул, так что умом сломался. А Кристина, под протокол, заверила что подельников нет, разгульной ереси ренегад предавался в одиночестве, а совращённых мы локализовали, точнее, один на пути в сервиторы, а второй сожран гончими.

      Ну и неплохо, заключил я, поскольку не то, что мотаться чёрти где не имел желания, так ещё и в самой Крепости-то оказался волей случая. У меня, на минуточку, Амбиция растёт! Точнее, строится, но растёт — звучит красивше.

      И только я хотел из допросной выйти, как подскочил служитель, лапки просительно сложил, да и озадачил меня вопросом:

     — Что делать с отступником, господин Инквизитор?

     — Да, в сервиторы, наверное, — задумчиво протянул я, отметив свой ударный труд в сфере обеспечения Крепости рабочими киборгами. — Он сопротивлялся, так что разум повреждён, да и заслужил.

     — Не повреждён, Терентий, — возразила Кристина. — Я действовала предельно аккуратно.

     — Это ты, конечно, умница, — не преминул я похвалить довольную тереньтетку. — Но всё равно в сервиторы. Не сжигать же его, в конце концов.

     — Исполним, — склонился служитель.

      На этом мы пыточные казематы и покинули, благо бюрократию служители должны были взять на себя. И на выходе меня поймал Магнус, вопросительно воззрившийся на мою персону.

     — Подельников нет, кроме Крига, нигде запретные знания не распространял. Просто посчитал себя самым умным, воспринимал рассказы о демонах как сказки, воспринимая их как ещё один тип ксеносов, — выдал я.

     — Что ж, прекрасно, Терентий, поздравляю с прекрасно законченным расследованием, — под кислое выражение моей морды выдал Лорд.

      Вот реально, в варп такие расследования. Я, признаться, как и ренегад Амвросий, считал что “поехавшие радикалы” — где-то “там”. Вроде как есть, но ко мне отношения не имеют. Точнее, “ощущал” так, умом-то несостоятельность понимал. Ну и довольно неприятное дело вышло, прямо скажем.

     — Как проведёте казнь отступника? — продолжил любопытствовать Магнус.

     — В сервиторы, в варп казнь, ещё представления не хватало, — буркнул я.

     — Помнится, Терентий, я вам ещё в нашу прошлую встречу говорил, — выдал Магнус, — вы излишне мягкосердечны. Отступника-радикала надлежало публично казнить, в назидание не слишком крепким волей и разумом членам Ордена.

     — А я с вами, Лорд-Инквизитор, не согласен, — не стал прогибаться я. — Смысл в публичной казни? Что там увидят такого коллеги, что не видели доныне? Мы, как вы сами изволили выразиться, не “мелкие чиновники Администратума”, а Инквизиторы.

     — И всё же, я вам дал совет, слушать его или нет — дело и право ваше, — не стал вступать в дискуссию Магнус. — Впрочем, ожидаю я вас не для того. Пойдёмте, Терентий, Кристина, — выделил он отдельно девицу, а на мою вопросительно задранную бровь пояснил. — Терентий, вы же сами говорили, что поведаете метод использования астральной гончей в качестве ищейки. Точнее, поведает ваш дознаватель.

     — Да, задерживаться в Крепости я не собираюсь, так что имеет смысл, — прикинул я под кивки Лорда-Инквизитора.

      А в аудиториуме нашу троицу встречала орда коллег, алчно пожирающая глазами Кристину. Я за тереньтетку даже немного испугался, да и вместо скучного сидения оборонял девицу от излишне настырных и непонятливых Инквизиторов. И длились вопросы, демонстрации и прочая фигня часов восемь (благо были мы на мёртвой планете да и защита от влияния имматериума была в Крепости на высоте). Но через восемь часов призывов, консультаций и прочего, я веско потыкал в лежащие на столе “Заметки дознавателя Кристины Гольдштейн о тварях имматериума, гончими астральными рекомых и способах использования их на благо и без вреда”.

      Ну и послал коллег с их занудством в варп, со всем уважением, конечно. Подхватил Кристину под руку, да и направились мы к вратам космодрома Крепости.

      И вот, идём мы, никого не трогаем, а навстречу нам идёт, вальяжно развеваясь усами, сам Лорд-Инквизитор Максимус собственной персоной.

     — Привет, Тер, — сделал мне ручкой бывший наставник. — А что это ты тут делаешь, сам же говорил, что на несколько лет у тебя дела?

     — Привет, Максимус, — улыбнулся я. — Да подвернулось расследование, привело сюда. Собственно, дела никуда не делись, так что я уже улетаю.

     — Так, погоди, — отмахнулся усач. — Ты должен выпить чашечку кафа со старым наставником и поведать о расследовании. В твоём изложении выходит весьма занятно. Кроме того… девочка, идём с нами. Для тебя кое-что есть, — ухватил уже меня под руку Максимус и повлёк в “наше кафе”.

      Посидели с полчасика, я вкратце поведал об отступнике и гончей. К счастью, Максимус на использование твари варпа лишь одобрительно похмыкал, а не стал теребить Кристину на тему “научи, покажи” и прочее.

      По окончании моего рассказа поведал, что только вернулся со встречи, после чего состроил весьма хитрую морду лица и обратился к сидящей за соседним столиком Кристине:

     — А ты, девочка, значит, любишь зверей? — задал он странный вопрос, на который тереньтетка неопределённо пожала плечами. — Ну, в любом случае, пойдём, есть у меня для тебя подарок.

      И увлёк нашу двоицу к грузовым терминалам Крепости. Где выудил из горы всяческого барахла, находящегося в процессе разгрузки и сортировки, относительно небольшую коробочку и всучил её Кристине, с пачкой листов.

     — Кот? — уточнил я, так как в свете и ветре увидел именно это животное, хотя аномально активное в имматериуме.

     — Джиринкс, сам же говорил, что хотел для дознавателя, — с улыбкой напомнил Максимус. — А сейчас и случай подвернулся.

     — Спасибо, Максимус, — поблагодарил я, да и Кристина благодарно пискнула, с интересом разглядывая ещё не открытый контейнер. — Слушай, рад был тебя увидеть, благодарен за кота, — на что усач меня опять поправил, отмахнувшись от благодарности. — Но у меня дела.

     — Что ж, удачи, Тер, надеюсь тебя увидеть, — попрощался Максимус.

      И направились мы на Гнев. В шатле Кристина коробку расковыряла, и извлекла из неё большеголового котёнка ярко-оранжевого цвета с васильковыми глазами. Сия животина эманировала в свете и ветре весьма интенсивно, так что на ангарной палубе Гнева аж обезьянус высунул физиономию из ежевики, как и его подруга. Впрочем, поглазев на котёнка и поплюмкав губами, джокаэро сменил фокус внимания на меня, накидав мыслеобразов на тему “щаз бабу мою заберут”. Не успел я понять, как, что, чего и куда, как взревела корабельная тревога, обезьянус довольно ухмыльнулся, скрылся в своей космической ежевике и улетел. Вернуться не обещал, но вернется, никуда не денется, заключил я, пытаясь вывести состояние экипажа на Гневе из “пожара в борделе во время наводнения”.

      Учитывая, что немаленький сюрреалистичный корабль джокаэро вывалился в материум в сотнях метров от Гнева, осудить тревогу и панику я не могу, но бардак — это уж точно не дело.

      Кристина, тем временем, прихватила кошатину и, после разрешения, скрылась в направлении наших апартаментов.

      Я же только-только наладил воксом подобие порядка среди офицеров на судне (даже тревогу отменили, милые люди), ну и думал, идти ли мне в апартаменты или в музыкальную, как ежевика обезьянуса шмякнулась неподалёку от меня. И из неё разносились довольно воинственные мыслеобразы обезьянуса, на тему “баба с возу - джокаэро легче” и “ух как мы всем вражинам неотвратимо ввалим!”

      На сие я внутренне улыбнулся, но постарался не обижать примата, отмыслеэмоционировав: “Ввалим, ввалим. Чтоб мы, и не ввалили?”

      Впрочем, видимо, улыбку я спрятал не до конца, так что в ответ появился эквивалент бурка “жди!”

      Заинтересованный я подождал, ну и был немало изумлён видом обезьянуса, выковарившегося из ежевики. На нём был боевой костюм, несколько меньше дредноута, но… чертовски эргономичный, с высочайшей степенью свободы, что продемонстрировал обезьянус. Не закрытый, скорее экзоскелет, защитные функции на котором выполняли пустотные (или варп знает какие щиты). С кучей оружия, весьма такой суровый и внушающий на вид доспех.

      И морда джокаэро была пафосна, надута и с задранным носом.

      Я резонно заинтересовался, а что может сей агрегат, предложив спарринг. К счастью, принцип “проверить функционал, не вредя друг другу” обезьянус прекрасно понял и согласился.

      Гнев, тем временем, вошёл в имматериум, а я собирал выбитые зубы сломанными руками. Фигурально выражаясь, конечно, но обезянус реально жёг.

      За дюжину часов спаррингов (аж Кристина с котофеем пришла, узнать, что это я тут делаю), обезьянус пяток раз сыграл мной в инквизитор-бол. После чего поочерёдно ввалил преторианцам и огринам, потом их парам, тройкам… а на закуску выписал люлей и нараздавал лещей всем моим телохранителям и с задранным носом удалился ежевику, пригрозив обо мне “позаботиться”.

      Самое забавное, что, похоже, доспех джокаэро был этаким аналогом моего — клинки из полей, правда, не две пары, а четыре, на каждую руку. Пара рельсотронов, пара волкитных излучателей и один то ли просто электроразрядник, то ли многофункциональный ЭМ-генератор, венчающий хвост.

      При этом, был примат запредельно быстр, поля его банально не пробивались имеющимся у нас оружием, ну и на лишние механодендриты у преторианцев джокаэро клал вприсядку. Клал он и самих преторианцев, штабелем. Хорошо хоть починил покорёженное, как телохранителям, так и мне.

      Впрочем, отскоблив осколки своего мнения о себе, как серьёзном воене, я попёрся к обезьянусу, на тему узнать ТТХ его брони.

      Ну и, в целом, вышло весьма страшновато, с одной стороны, но не столь имбалансно — с другой. Машинерию сего костюма, запредельную скорость, силу, щиты, не хуже корабельных, поддерживали аккумуляторы. И заряжались эти чудовищные агрегаты дюжину часов (примерно, насколько я понял) ну и столько же обеспечивали функционал.

      А страшновато мне стало от того, что генератор ежевики, судя по всему, выдавал энергии раз в пять поболее, нежели реактор имперского линкора. И всё это на доспех…

      Впрочем, не моё, так что нечего жалеть. Да и раскулачивать джокаэро на технологии — дело, конечно, благое. Вот только они в девяносто девяти процентах случаев делают всё то же, что шестерёнки, только на запредельном по точности и технологичности уровне, за счёт взаимодействия со светом и ветром. Такому не научишь, чисто особенность вида, насколько я понимал природу способностей джокаэро. Собственно, согласно мыслеобразам “старика”-примата, поставившего мне сопроцессор, человеки родного Мира обезьянусов также не могли “в технику” на их уровне.

      В общем, иногда я, причём в компании всех телохранителей, с обезьянусом спарринговал. Не ради победы, тут, собственно, выходило, что нанести вред примату просто невозможно — слишком мощные щиты, слишком прочный и энергообеспеченный экзоскелет. Скорее, как отработка командных взаимодействий с телохранителями. Заодно не неуязвим обезянус оказался, как он по секрету сам признал. Та же мельта выжжет его щиты за полчаса непрерывного воздействия. Чудовищно долго, но выпускать джокаэро против орд врагов, самим покуривая в теньке — не выйдет. Вообще, насколько я понял, природа щитов моего пустотного щита и обезянусов весьма схожа, в плане режима работы и энергопотребления уж точно. Только генератор на корабле помощнее колдунского в моём, соответственно, при мощности в разы выше, зарядка занимает время в два раза меньше.

      Кристина же налаживала взаимоотношения с котёнком, причём весьма быстро наладила — я опасался, что её природа будет в этом препятствовать, но нет, импринтинг на хозяйку произошёл чуть ли не быстрее, чем должно быть, судя по инструкции.

      Правда, усиления толкового джиринкс тереньтетке не дал: взаимодействие с варпом у неё и так было на голову выше псайкеров, ну а “психический откат” для демона, пусть и изменённой природы — не более чем теория, что “так у некоторых бывает”.

      С другой стороны, кот оказался весьма полезен Кристине в плане досуга — уж слишком тереньтетка была на меня завязана, старалась быть всё время рядом. Что вроде и неплохо, но пара-тройка часов в день, потраченных на котофея, ей точно пойдут на пользу.

      И добрались мы, уже во второй раз, до Бакки. Амбиция, нужно отметить, была уже фактически готова, оставались мелкие доработки и набор экипажа, чего Эльдинг, как понятно, делать не стал, оставив это капитану.

      Кстати, довольно любопытным оказался факт, что в тяжёлых башнях в носовой части судна поселились не лансы, как предполагалось изначально, а плазменные орудия, как и в бортовых батареях.

     — Лансы, поставленные с Титанус Прайм, имели массу мелких, но неприятных дефектов, Терентий, — объяснил переделку Эльдинг. — Минимум несколько лет шёл бы постоянный ремонт, сниженная мощность, отказы. А тут подвернулась возможность поставить две лёгкие плазменные мортиры с переоборудованной на тяжёлый вариант звёздной базы. Надежные, практически не использованные за всё время эксплуатации. Это лучше предполагаемых лансов, а дополнительный плазменный генератор судна даёт избыточные мощности, которые и пошли на питание мортир, — заключил артизан.

     — Не могу не согласиться, Терентий, — довольно покивал Франциск. — Даже легкие мортиры — прерогатива редких линкоров и звёздных баз. А сниженная точность с лихвой компенсируется скорострельностью и площадью поражения, — радовался он.

      Ну и славно, заключил я. От чего у моих вражин будет подгорать — не столь принципиально, а у плазмы, в смысле подпаливания подгораемого, есть свой, непередаваемый пшик.

      И началась весьма маетная суета с донабором экипажа, перетаскиванием ненужного и бесполезного с Гнева на новый корабль. И, помимо всяких глупостей, было одно архиважное дело.

      А именно, перетаскивание моей прррелести из Гнева в специально созданную на Амбиции музыкальную залу. Причём, я так и не добился от заговорщиков Эльдинга и Франциска, кто из них это учудил (в свете и ветре выходило, что виновны были оба, паразиты), кто создал панорамный сегментный иллюминатор, со сдвижными, сегментными же бронещитами.

      А дальше началась головная боль с экипажем. Причём, я наивно надеялся, что только Франциска… да сейчас! Этот деятель, мявшись, как красна девица, обратился ко мне в сторонке:

     — Терентий, не могли бы вы с Кристиной проверить новый экипаж? — “скромно” попросил меня капитан.

     — Франциск, вы издеваетесь? — выпучил я очи на капитана. — Сотня тысяч экипажа? Проверить? Всех?

     — Ну зачем же всех, — вихлял этот волюнтарист. — Основных офицеров и старших матросов… Терентий, это и ваша безопасность, как и осуществимость дел и целей, — привёл неотразимый аргумент Боррини.

      В итоге пахали мы с Кристиной, как проклятые, хорошо хоть “личных собеседований” не требовалось.

      Кстати, несколько шпиёнов выявили, правда не предателей и губительных сил. А экклезиархии, Администратума и, на удивление, Адептус Астра Телепатика. Уж чем я псайкерам так интересен — варп знает. Но факт остаётся фактом, так что обзавелась моя персона своими шпионами и дезинформаторами.

      И вот через месяц, вытираю я честный трудовой пот, думая, что хоть в новой музыкальной поиграю всласть… Как является, чтоб его, Син, с ордой народу, в три тысячи рыл.

      Ну, хоть три, а не три сотни тысяч, мысленно вздохнул я.

      Правда, взирал полковник на меня несколько виновато, да и начал с извинений за “недозволенный отпуск на родину”.

     — Это — нормально, Роберт. И я не против, более того, в этом случае вы скорее молодец. У бойцов фактически нет перспектив, даже призрачных, как у обычных гвардейцев, на “завоёванную планету”, — выдал я.

     — Позволю себе не согласиться, Терентий, — позволил себе Роберт. — Вашей милостью немало гвардейцев ныне живут мирной жизнью.

     — Инвалиды и калеки? — с сарказмом уточнил я.

      Впрочем, сарказм мой был бессмысленным, поскольку на вопрос Син истово закивал, совершенно серьёзно считая, что это весьма почётная и успешная “отставка”.

     — Ладно, Роберт, давайте займемся проверкой новобранцев. Да и ветеранов пришлите, всё же время прошло, — мысленно вздохнул я.

      И занялся ещё и беловолосыми и фиолетовоглазыми офидианцами — всё же набрал мне Син земляков. Хоть женщин побольше, а то десяток дам на батальон было, отметил я положительную тенденцию.

      А после случилось несколько курьёзов, в плане обеспечения бригады. Разошедшийся Син, по-моему, решил разграбить Крепость Сегментума до голых стен.

     — Роберт, на кой варп вам “Сотрясатели”? — пытался я достучаться до разума полковника. — Я ещё понимаю — “Василиски” (самоходки, вооружённые как раз Сотрясателями), но на кой нам немоторизированная артиллерия?

     — Пригодится, Терентий, — честно лупал на меня фиолетовыми очами Син. — А четыре василиска уже на судне, — скромно признал он.

     — Император, вы ещё “Мантикору” запросите, — закатил я глаза. — А что, тоже “пригодится”, — ехидствовал я.

     — А можно? — с надеждой уставился на меня полковник.

     — Нельзя, Роберт, — отрезал я. — Так, артиллерию в варп, хватит василисков, — принял я волевое решение. — Лучше Часовых возьмите побольше и десантно-транспортной техники огневой поддержки. В разумных пределах, у нас крейсер, а не звёздный форт “Рамилес”... — начал было я, узрел поволоку в глазах полковника, плюнул и сам пересмотрел список техники.

      Правильно сделал, потому как то, на что раскатал губы Син, сделало бы из десантно-штурмовой бригады… варп знает что, обложенное кучей техники, которую толком-то использовать некому, да и предназначения ей просто не могло быть в рамках моих целей.

      Впрочем, за какие-то два часа мата я до полковника своё мнение донёс, и он перестал напоминать ребёнка на фабрике игрушек. Впрочем, всё равно доволен был, хотя внешне строил из себя обиженного жизнью и Терентием Сина.

      И вот, сижу я уже в новых апартаментах, поглаживая то Кристину, то сидящего у неё на коленях котёнка (не особо люблю кошек, но этот понятливый и наглый оказался, и вообще довольно приятная зверюга). Как ко мне в апартаменты стучится представительная делегация, аж из Франциска, Эльдинга, Роберта. В нагрузку к ним был главный навигатор Леман, да ещё и поп наш корабельный нарисовался. Стоят, значит, на пороге, и очами на меня лупают.

     — Чему обязан, господа? — не без иронии осведомился я.

     — Терентий, подготовка почти закончена, и судно вскоре отстыкуется от верфи, — выдал Франциск.

     — Это замечательно, дел невпроворот, — откомментировал я речь капитана. — Что, вот прямо сейчас отстыкуется?

     — На днях, Терентий, — ответил Боррини.

     — И? — уставился я с поднятой бровью на капитана.

     — Кораблю нужно имя, Терентий, — рубанул Франциск.

     — А я-то здесь причём? — резонно полюбопытствовал я.

     — Его должны поименовать вы, — под дружные кивки прочих выдал он.

     — Вот ни трона не брал, а уже должен, — буркнул я. — А у самих воображение резко отказало, — продолжал ворчать я, размышляя, пока, наконец, на морде моей появился хищный оскал. — Имя новому кораблю будет Милосердие, — выдал я на высоком готике.

     — Мизерикордия, — покатал имя на языке Франциск.

     — А не слишком ли мирное имя? Скорее подходит Ордену Госпитальерок, — пробормотал Син под кивки окружающих.

     — Не слишком, — широко улыбнулся я. — В самый раз название. Сами просили назвать, — ехидствовал я. — А историю надо знать! — воздел перст я, захлопнув двери перед ошарашенным мордами соратников, не став ничего пояснять.

      Быдлы бескультурные и лентяи, расслабленно валялся я в апартаментах. А если и не поймет никто — не беда. Я знать буду, а остальные пусть думают, что хотят.

      И вот, через пару дней свежепоименованное Милосердие (поп аж молебен всекорабельный, с танцами шаманскими и плясками закатил) и вправду отстыковалось от верфи и легло на траекторию разгона.

      Судно в результате вышло на загляденье: быстрое, зубастое, причём зубастое уровня среднего линкора. Ну и наземные вооружённые силы были весьма весомы. Пустотная и атмосферная авиация… В общем вкусно, весьма.

      Правда, после возвращения из Геллеферианского Сектора, надо бы мне и расследования соответствующие брать. А то гонять эту роскошь за одиноким еретиком мелкотравчатым как-то самому стыдно выходит.

      Вообще, надо бы мне на самостоятельную работу выходить, отметил я сам себе. Вот только это не только и не столько агенты, которых у меня уже и не сказать, что мало. Но и аналитики, специалисты — “мудрецы”, как называли их коллеги, с соответствующей свитой.

      А у меня с обычными аколитами не сказать, чтобы беда, но немного их, прямо скажем. Правда, хороши все и полезны, но мало, факт. И что с этим делать — ума не приложу. Брать в аколиты каких-нибудь ударенных на всю религию культистов или вообще, арбитра какого с дробовиком — не мой выбор уж точно.

      Ладно, закончим с текущим делом — будем думать, логично заключил я. Прогнал в памяти все дела — вроде ничего не забыл. Гера так и не явилась, отправив коллегой-астропатом слова прощания и благодарности. А в остальном — вроде всё. И Редуктор должен был с Миром-Кузней справиться, точнее, к нашему прилёту справится, поправился я.

      Тем временем Милосердие разогналось, да и проникло в имматериум, неся меня к точке моего отсчёта. Текущего периода жизни, естественно, но важного и знакового.

      И, кстати, только в имматериуме я оценил всё коварство Франциска и Эльдинга: сегментные броне-шторы в музыкальной зале были независимы друг от друга. И, соответственно, я, играя, мог невозбранно взирать на переливы имматериума. А набившиеся слушатели, соответственно, не любоваться.

      Правда, джокаэро, разделявший мои эстетические предпочтения, в таком раскладе пытался сесть мне на шею в самом прямом смысле слово. Но, после нескольких неловких падений, облюбовал местечко напротив самого иллюминатора.

      Так, под музыку имматериума, летели мы навстречу новым, некронистым приключениям.

     

     Перелёт начался с довольно интенсивного концертного марафона — и сам я с беготней и переездом по органу стосковался, да и слушатели копошились и подпрыгивали. Впрочем, заняла интенсивная концертная деятельность две недели, после чего я как наступил на горло своей песне, так и послал всяческих слушателей, с их хотелками и пожелалками. Так, пару раз в неделю играл для себя, не более, ну а набьётся кто в музыкальную — и варп с ними, главное — чтобы не мешали.

     

     Син гонял пополнение (да и старичков, с учётом добытой техники) на полигонах, благо размеры Милосердия позволяли. Вообще, сложно было не оценить прелесть судна, созданного под конкретные задачи конкретного меня — сложностей с местоположением не возникало, всё и вся были на своих местах. Одна возможность тренировки с техникой чего стоила.

     

     Эльдинг осваивал как узнанное сам, так и переданное Маркусом: очевидно, готовил пакет технологий и информации для Редуктора, против чего я абсолютно не возражал.

     

     Правда выходила непонятка с обезьянусом: в теории, его бы нагрузить работой по улучшению и оптимизации всего, совсем и вообще. Однако джокаэро таким точно и однозначно для человеков не занимались. Никогда, за всю семитысячелетнюю историю знакомства с этим видом.

     И, если улучшенные оружие и доспехи Инквизитора — вполне нормально, хоть и прямо скажем, редкость, то переделанная техника, а то и корабль (чего в варпе я бы и не позволил делать даже обезьянусу — слишком рискованно) — уже не просто звонок, а звоночище.

     

     И вот тут выходила этическая дилемма: так-то в сотрудничестве человеков и обезьянусов нет ничего плохого, только хорошее, но… Во первых, даже среди коллег найдётся орда жадных дураков. Вот до возможности массово что-то у приматов сделать — были нежадными и неглупыми, а как появится такая возможность, чисто умозрительно — сразу поглупеют и пожаднеют. Люди такие, сам такой, в определённой мере.

     Соответственно, даже не в вечном служении как переводчика дело. Джокаэро работать на “зверушек” не будут, в этом меня три разновозрастных и разнополых обезьянуса уверили. А, значит — конфликт, в котором приматы могут послать людей даже с эпизодической и “шутливой” подмогой.

     

     Масса подводных камней, ну и логика подсказывала, что влияние обезьянуса на технику стоит ограничить. Не то время (да и не факт, что оно наступит), не то место… В общем, обойдётся пока Империум тем, что есть, как и Милосердие с Белыми Ангелами.

     Хотя такое решение далось непросто, пристрастно проверял я свою персону на “собачесенность” и глупую жадность. Но, в итоге, окончательно пришёл к выводу, что прогрессивная деятельность джокаэро будет ограничена мной, аколитами и, возможно, телохранителями. Если преторианцы вообще согласятся, хотя ремонт от обезьянуса они воспринимали спокойно, хоть и гудели потом по полдня молитвы Омниссии и окуривались всякой свячёной пакостью.

     

     Кристинин кот, которого, наслушавшись моего обращения, тереньтетка величала Котофеем, потихоньку рос, развивался и довольно сильно привязывался ко мне, подбираясь для ласки или сам трясь о ноги. У этих тварюшек, насколько я понимал, была весьма связанная с хозяйской система ценностей, ну а я у Кристины выходил чуть ли не смыслом бытия.

     Ну и, вместе с ростом, он начал, всё же, оказывать девочке помощь. Не в плане “мощности и отката”, а в плане тонкостей воздействия. Например, сам Котофей, как и Кристина, через пару месяцев полёта владели просто ювелирной по точности телепортацией, вплоть до миллиметровых расстояний, каскадом. В общем — точно полезная тварюшка. Особенно учитывая то, что кот овладел, пусть на уровне дельта, не выше, определёнными проявлениями энергокинеза и биокинеза. Телекинез же был у него, судя по описаниям, врождённым.

     

     Кстати, вновь возникла у меня мысль насчёт варп-маяка для моих тяжёлых доспехов. С хрена ли его называли маяком — я так и не понял, был это телепортатор на относительно короткие расстояния, собственно, один из характерных элементов терминаторской брони, в классе которой и выступал мой доспех. А скачущие телепортацией Кристина с Котофеем мои мысли к данному функционалу вернули: полезно.

     

     Однако, ещё при построении доспеха Редуктором, я от этой приблудины отказался. Мои взаимоотношения со светом и ветром, подчас невольные, с учётом телепортации через дробные пласты имматериума меня откровенно пугали. “Зажмурюсь”, “качнусь”, “вздохну” не так в свете и ветре — и выкинет меня из варпа в какой нибудь заднице. А то и в материальном объекте, всем моим зложелателям на радость.

     Так что обратился я с этим вопросом не к Эльдингу, а потопал к обезьянусу. Не в смысле, чтоб он сделал, а в смысле чтоб проконсультировал.

     

     И сделал я это не зря: джокаэро махал на меня тремя руками, пучил очи и высовывал язык, скаля зубы, приправляя эту пантомиму грозным “у-у-уком”. А в свете и ветре выдавал такую картину, что технические методы перемещения через варп на тонких взаимодействиях, как раз варп-маяк, смертельно опасны джокаэро, ну и с высокой долей вероятности мне. Правда, поведал мне обезьянус, что “старые-мудрые” приматы сами портируются, на взаимодействии со светом и ветром.

     

     И, очевидно, дело тут именно в том, что варп — измерение воображения. То есть, когда сам живой и своим воображением — всё прекрасно. А варп-маяк, будучи техническим устройством, действует по заданной схеме, которую случайная мысль оператора именно света и ветра с лёгкостью ломает. Это мне ещё чертовски повезло с моим переносом несунами, впрочем тогда я судорожно думал в процессе переноса: “как бы не вмешаться в процесс”.

     В общем, отмыслеэмоционировал мне обезьянус категорический отказ делать варп-маяк, отправив мне образ Кристины со смысловым посылом: “своей бабой прыгай”.

     

     Ну а в остальном его орангутанейшество занималось с нами спаррингами, ковыряло всяческую технику — без фанатизма, так, очевидно, для удовольствия и чтоб не бездельничать. Что весьма положительно сказывалось на эффективности и надёжности ковыряемого, да и Эльдингу не давало заскучать: артизан с пристрастием ковырял всё, кроме моего барахла и доспеха Кристины, ковырять которые в исследовательских целях я запретил.

     

     Кстати, довольно любопытную новость, точнее старость… В общем, поведала мне Агнесса о том, что есть у моих ненаглядных несунов (глаза б мои их не видели, ухи не слышали, да и провалились бы они в варп вместе с Лоргаром своим с концами!) боевая баржа, носящая, на минуточку, название “Мизерикордия”. Корабль какой-то несунской шишки, чуть ли не главного тактика легиона. Знали ли несуны холодно-оружейный прототип этого названия — варп ведает. Агнесса точно не знала, как и мои соратники, но услышав своими многочисленными жучками нашу беседу насчёт названия судна, погрузилась в личные архивы, объём которых почти за сотню лет аколитства у Максимуса, как бы не превысил имеющееся у меня на планшете, уж размерами — точно.

     

     — Вы намеренно решили уязвить архипредателей, Терентий? — полюбопытствовала ассасин, после вываливания информации в стиле “а я историю знаю”.

     — Честно говоря — нет, — усмехнулся я, поскольку вышло и вправду довольно иронично. — Причём, причина названия пусть и связана с историей, но никак не со столь недавней, — признал я, на что брови Агнессы аж показались из-за визора, да и Кристина навострила ушки. — Ладно, слушайте, — кивнул я. — На Терре, ещё до космической эры, у сословия рыцарей — отличных от Имперских, хотя в ряде моментов схожих, — уточнил я, имея в виду наследных водителей ОБЧР-рыцарей, аналогов всё тех же дредноутов Астартес, несколько мощнее, но ощутимо хуже управляемых. — Оружное сословие, низшее дворянство, в основном, служили старшим, Лордам, как элитные воины. Хотя, лорды также часто были и воинами, и рыцарями, довольно запутанная система, ну да не суть. Так вот, оружие было исключительно холодным, методы обработки металлов весьма неважными, так что в сражении рыцари зачастую “гнули доспех” или дубасили по голове до недееспособности противника. Притом, прорубить доспех из дрянного металла оружием из дрянного металла было весьма непросто и, подчас, вовсе не выходило. И вот, лежит этакая одоспешенная туша, которую варп прорубишь, а вокруг сражение, стаскивать с неё доспех, чтобы добить — дело долгое. Самого убьют, — описывал ситуацию я. — В общем, время тратить нельзя, а оставлять в живых — так очнется же, вражина. Благо повреждений-то у него особо и нет. И начнёт причинять вред, а то и тебя самого под шумок прибьёт, что не слишком хорошо. И появилось оружие, узкий и тонкий кинжал, проникающий в забрало шлема, позволяющий убить обезвреженного противника быстро. Мизерикордия, или мизерикорд, по-разному называлась, — просветил я.

     — А “милосердие” — потому что быстрая смерть? — правильно интерпретировала Кристина.

     — Ну да, убивать “гнутием доспеха” не только долго, но и мучительно болезненно для убиваемого, могу лично засвидетельствовать, — фыркнул я, у которого “гнутие доспеха” стало чуть ли не профессиональным спутником боестолкновений.

     

     Но вообще, не без иронии размышлял я после “минутки исторического просвещения”, как бы не перевозбудились несуны, посчитав название моего корабля за издёвку. Хотя и варп бы с ними, на Милосердии можно как и весьма серьёзный бой дать, так и убежать, так что не догонят.

     Но иронично, что да, то да, довольно хмыкнул я. Вряд ли баржа предателей, располовиненная Редуктором, была той самой Мизерикордией (хотя по классу — вполне могла быть, выяснил я, копаясь как в переданном Агнессой, так и в своих базах), но вышло весьма и весьма “инквизиционно”. Ну, ничего, пусть пока у них поподгорает в переносном смысле, а там, глядишь, и до прямого дойдём.

     

     Так, потихоньку, в делах, заботах, отдыхе и под переложенную на орган “В пещере Горного Короля” Грига (видимо, в преддверии предстоящих раскопок моё подсознание шалило, так что я всё возвращался к этой весьма достойной композиции) добралось Милосердие до “края” варп-шторма, где надо было выходить из варпа, переориентировать судно, и стартовать уже к Геллефире. Можно было и сразу к Редуктору, на Зодиак, но я прибывал несколько ранее озвученных сроков, да и Дениса навестить, новости узнать хотелось. В общем, путь лежал на столичную планету Сектора.

     

     Выйдя из варпа, астропаты привычно передали пакет корреспонденции — на этот раз без каких-то “таинственных предупреждений”, часть доклады моих агентов, которые я перенаправил в Крепость Сегментума, часть — новости из самой Крепости, на тему ковенов, конклавов и прочего организационного шебуршания родной организации.

     И судно-ретранслятор Геллефирианского Сектора вполне висело в паре звёзд от нас, а астропат на нём передал довольно занятные новости: Гелеферианский Сектор охватила “навигационная сетка” псайкеров, так что в рамках ентого самого сектора, невзирая на блеклый и почти не видимый свет Астрономикона, навигация не только возможна более чем на четыре световых года, но и вполне безопасна.

     

     Это очень неплохо, довольно заключил я, да и послал астропатическое сообщение в стиле “Иду на вы. Ваш Терёха”. Через час прочитав “любим-ждём-скучаем”, закатил, в приподнятом настроении, небольшой концерт.

     А вообще, выходит что у меня бывший сектор Мандрагоранских Звёзд выходит как этакий дом, обдумывал я. И “крестников” там куча, и планов, да даже выводок спиногрызов уже вполне должен появиться… Хотя, с ними мне видеться не след, да и знать про них не стоит. Пусть обезьянус проверит, а мне нельзя, с некоторым сожалением заключил я.

     Впрочем, в текущем раскладе долг исполнен, польза — несомненна, а всё остальное — глупости, задавил я в себе нехорошие копошения.

     Да и не “мои” они, по сути, чисто родственный набор генов. Но хорошо, что есть, всё же улыбнулся я и запретил себе думать о выводках мелких алумусят.

     

     И добрались мы до Геллефиры, где мою персону поприветствовали, а на выходе из Ястреба аж встретили три знакомых физиономии. Точнее, две физиономии и одна серебряная маска, которую стал носить, по моде генерал-фабрикаторов, Валлиос Редуктор. И Шек Глыба тут, задумался было я, но был подхвачен, напоен, накормлен. Спать уложиться, впрочем, не дался, а профессионально уставившись на троицу, озвучил:

     

     — Мне вас, конечно, приятно видеть, магос, ваше величество, — кивнул я обозванным персонам. — Но если ваше присутствие на Геллефире вызвано моим прибытием — вынужден вам напомнить, что каждый из вас отвечает минимум за один Мир, — на что посмурнела вся троица, я встряхнулся, ну и веско вопросил: — Что у нас случилось плохого?

     — Ты, сталбыть, твоё святейшество, не наговаривай, неплохо всё, — буркнул его личество Глыба. — Трудности у нас, — последовал набор обсценной лексики, на минуту, не более, обозначавшей сложное слово “незначительные”.

     — Да, не сказал бы, что что-то серьёзное, — добавил Денис, под согласные писки Редуктора. — Маетное и неприятное, скажем так.

     — Рассказывайте, господа, — откинулся я в кресле, сложив руки домиком.

     

     И поведала мне троица довольно неприятную новость: в секторе бунтовала, против всего, планета. Причём, на текущий момент не то, чтобы ничего нельзя было сделать, но… сложно и маетно.

     Итак, планета называлась Монетариус Секундус, была колонизирована ещё семь тысяч лет назад и… фактически забыта. Дело было в её насельцах, а именно трансхомо, о которых я и читал-то краем глаза. А Денис вообще не знал, а обнаружив в своём хозяйстве таковых — закопошился. Впрочем, бунт, очевидно, хоть и стал последствием копошения, был вызван отнюдь не столько губернатором, сколько населением и тем, что на него забивали. И не только, нужно отметить.

     

     А жили на Монетариусе такие забавные создания как фелиниды: трансхомо, довольно неудачный гибрид людей и кошек. Хотя, вопрос удачности тут довольно спорный: например, большую часть людей-животных в Империуме извели в варп, причём с подачи родной организации.

     Дело в том, что всякие люди-киноиды, люди-ласки и прочий экзотизм Эры Тёмных Технологий были весьма нестабильны в плане гормонального баланса и психики. Подозреваю, не без вины поплывших от прорыва очка констант, но избавиться от озверевшей фуррятины было разумнее, чем слать проклятья на заебавших галактику остроухих.

     

     То есть, зверолюди или Хомо Сапиенс Вариатус мало того, что были зверюгами в бою, но показывали отвратительную динамику на планетах: тупели, зверели, деградировали, но не это самое поганое: они оказались чертовски уязвимы к влиянию “окрепшего имматериума”, и в той же гвардии надёжный и проверенный боями товарищ мог от одного вида кровопускателей мясника впасть в безумие и приняться резать своих же.

     Были проведены исследования, несколько сотен лет проводились эксперименты, но результатом стало истребление практически всех вариатусов. Не их вина, но превращение их планет в Миры Смерти с весьма разумными для животных хищниками, а то и демонические Миры, поскольку зверолюди радостно и с готовностью ударялись в демонопоклонничество, было ещё хуже.

     

     Однако, далеко не все из них были истреблены, ряд пород вполне держал себя в руках, более-менее нормально существовал и прочее.

     

     И фелиниды были одни из них, жили они всего на нескольких планетах, призывались в гвардию и даже бывали в Официо Ассасинорум, где их кошачьи рефлексы и ловкость весьма ценились.

     

     Но в Геллефирианском секторе, из-за поганой связи, отсутствия сектора как факта на тот момент, вышел весьма дурацкий казус. А именно, колония фелинидов, исправно поставляющая в Гвардию немалое количество полков, была… забыта. Не вполне, за десятиной (грошовой, прямо скажем) суда Администратума прилетали раз в полвека. Что-то там собирали и улетали. А на орбите Монетариуса, как бывшего рекрут-Мира гвардии, висело несколько устаревших, но весьма прочных и мощных оборонительных баз, которые варп заберёшь, но оставлять разрушаться давили сланны, так что вместе с десятинным судном Администратума прилетали и шестерёнки, поддерживающие базы в дееспособном состоянии.

     

     Вообще — бардак и поругание, но учитывая отдалённость, невостребованность, путаницу документов, когда Депортаменто Муниторум планету исключил не только из списков рекрут-Миров, но и вообще из Империума (милые люди, жаль что “исключальщик” давно помер, а то помер бы скоро, мысленно злопыхнул я). А Администратум, при этом, тысячелетиями собирал десятину. В общем, выходил типичный “забытый Мир”, забытость которого можно было поставить в вину только много тысячелетий назад сдохшим бюрократам. Теперешним бюрократом можно дать по шапке, но максимум вполсилы: регион Мандрогоранских Звёзд — реальная жопа мира, никуда от этого не деться.

     

     И вот, обнаруживает у себя под носом Денис этакий непонятно какой Мир, начинает обтекать (причём, состояние это у новоявленного секторального губернатора перманентное и, очевидно, изрядно его поддоставшее), ну и направляет туда чиновников.

     Далее происходит картина маслом по сыру: местные морщатся на гостей, да и посылают их в варп на ближайшие двадцать лет (срок до выплаты многотысячелетней десятины). Чиновники возмущаются, начинают качать права, взывать к Императору.

     

     И вот тут начинается самое интересное для меня, как Инквизитора — кошколюди вваливают возмущавшимся некислых люлей, охране так и вообще до смерти. При этом мяучат, что шли бы хомо в варп, с ихним трупом-на-троне. Сие милое прозвище Импи (хотя, может и правда, не проверял) было прерогативой исключительно хаотических еретиков. Ну не называл так Импи никто более, ни ксеносы, ни бунтовщики “по идеологическим”, а не “хаотическим” мотивам. Всё же, Император — не только религиозный, но и государственный символ, так что обзывать его мертвечиной позволяли себе только хаосисты.

     

     Далее, пожидевшие составом и побитые чиновники возвращаются на Геллефиру, где звереющий от административной работы Денис аж воспылал. Хорошо, что сам не полетел, нужно отметить, а послал полк свежесформированной гвардии, на новеньких, слабовооруженных баржах (не астартес, как понятно). Коты же, тем временем, раскочегарили из каких-то заначек трансорбитальные челноки, извлекли из каких то недр памяти (генетической, поскольку выжившие чиновники описывали сплошное дикарство) способы управления базами… В общем, прибывшая баржа была в варп разнесена орбитальными крепостями, весьма мощными, невзирая на антикварность.

     Денис воспылал ещё сильнее, послал еще три баржи и лёгкий крейсер, которые пусть с повреждениями, но всё же улизнули в варп от котячьего гостеприимства.

     

     После чего губернатор (наконец-то, желчно откомментировал я про себя) перестал “воспылать”, а стал думать. Обратился к Редуктору, но тут вышла самая что ни на есть дилеммистая дилемма.

     А именно, Движение — Арк Механикум, тяжёлое судно-изыскатель и могло эти крепости в варп снести. Не с полпинка, потому как на орбите мятного Мира висели гробы с фантастической бронёй, но точно мог.

     

     Вот только Движение — корабль-мануфакторум. Который в круглосуточном режиме клепал нужное как для Мира-Кузни, так и сектора. От запчастей до тех самых барж, которыми Денис столь щедро разбрасался.

     

     И выходило, что Монетариус Секундус, невзирая на явный бунт, банально не стоил для Сектора того времени, на которое Движение оторвётся от производства, перестроит линии и прочее. Не говоря о пусть и невысоком, но риске для корабля.

     А всё, что было в секторе, кроме Арк Механикум — ни варпа не годилось против крепостей, соответственно, было бы разумным на фелинидов бунтующих забить… Но нельзя: бунт должен быть подавлен, население приведено к покорности или уничтожено. Непреложная доктрина Империума, не прихоть, а единственный способ выживания в Мире вечной войны.

     

     Кстати, на описании “производства”, Редуктор пошевелил механодендритами и тихонько пискнул. На что губернатор и король прервались, насупились, но на два голоса, под одобрительные кивки магоса, выдали:

     

     — Вернём, почтенный генерал-фабрикатор, — вздохнул Денис.

     — Дык, уж куда денемся, — почесал бороду его личество. — Вот наладим работу гильдии инженеров — и шиш тебе, а не заказы! — с этими словами Шек продемонстрировал Редуктору означенную фигуру, мозолистую и свою.

     — С долгами рассчитайтесь — и налаживайте, дел и без ваших заказов найдётся, — ехидно гудел магос. — А ныне — от вас задержка по поставкам материалов, на ВАШИ же заказы, в три декады, — обвинительно задрал маску он.

     — Так потому и задержка, что коты эти поганые, — развёл лапами его личество.

     

     Дело тут, как выяснилось, вот в чём: у скватов был корабль. Единственный, но весьма внушительный, хотя, безусловно, до Вечного Движения не дотягивающий. Лёгкий крейсер класса “Стремление”, “Гнев Предков”.

     И вот, если в бою с даже аналогичным по силе противником сие корыто весьма слабо — огневая мощь у него откровенно маленькая, то вот для штурма его броня, мало отличающаяся от брони линкора(!), весьма хороша. Во флоте эти суда использовали как “снарядоуловители”, прикрывающие своим сверхбронированным телом от огня ведущий корабль. И живучие они были до предела, невзирая на “лёгкую крейсерность”.

     Соответственно, в Гневе Предков, который пригнал Шек, смысл был. Но только если бы со спины бы его подпирал уже весьма потрёпанный базами лёгкий крейсер Имперского Флота сектора.

     

     Но подпирать было толком нечем, так что троица, помимо ожидания и встречи моей персоны, судила и рядила, что им делать, в какую сторону и чем воевать.

     Ну и, что логично, ни черта у них не выходило толкового. То же “Стремление”, в теории, можно было подогнать к одной базе, начать абордаж… и вместе с ней быть уничтоженными огнём двух других.

     

     — У меня крейсер класса Амбиция, — высказался я, в ответ наблюдая две перекошенные физиономии и одно неопределённое помахивание механодендритами. — С двумя плазменными мортирами в башенных установках, — невинно дополнил я.

     — Шутишь, твоё святейшество? — куртуазно подал голос Шек. — Откуда на торгаше башенные установки-то?

     — У меня есть, — немного погордился я. — Вы лучше вот что скажите, орбитальные базы какого миллениума постройки? — деловито уточнил я.

     — Тридцать третьего миллениума, Терентий, — прогудел Редуктор, после чего воздел механодендрит и понимающе прогудел другое. — А-а-а!

     — Именно, к демонам заблокирую эти базы, уж переделать когитаторы и вычислители коты вряд ли смогли, особенно дикари. Или разнесу, мортирам мощности хватит, если всё же чудо случится, — подытожил я.

     — Так брони же ни тау нет, — почесал бороду Шек. — Или скажешь, твоё святейшество, что у тебя и бронь?

     — Скажу, есть приличная броня и щиты, — кивнул я. — Ладно, на орбиту, положим, выйдем. А вот что дальше делать, вы не думали?

     — Признаться, ещё нет, — признался Денис. — Пока обсуждали, как выйти на орбиту. А вы, Терентий, планету… того? — с некоторым опасением спросил он.

     — Не думаю, надо смотреть. У вас хоть какая-то информация с планеты есть? Да, времени прошло до варпа, но может, есть остатки имперского культа, да и фелиниды довольно лояльны, если верить отчётам, — выдал я.

     — Нет ничего, Терентий, — развёл руками губернатор под кивки гненрал-фабрикатора и короля.

     — Значит, будем решать на месте, — прикинул я. — Силы для наземной операции…

     — Найдутся, — выдал Денис. — Проблемы были с их доставкой.

     — И скитариев довольно, — добавил Редуктор. — Кстати, Терентий, ваши воины вас ждут, — напомнил он, на что я кивнул.

     — И скваты наваляют еретикам! — воинственно встопорщил бороду его личество. — Ввалим нелюдям! — пригрозил один трансхомо другим трансхомо неминучей судьбой.

     

     В общем, вышло у меня “с корабля на бал”. Еретический, чтоб его, а на уточняющие вопросы, на тему как у планеты с имматериумом, Денис доложил, что неважно. Астропаты на выживших судах, как и навигаторы, вещали о довольно “демонической” атмосфере, что, учитывая относительно недалёкий варп-вихрь, а так же внимание мясника и обиженки к местным палестинам, выглядело крайне неважно.

     Да ещё и приправлено “труп-на-троничанием” Импи, что, казалось бы — совсем швах: надо расчехлять спецбоеприпас Милосердия и милосердно зачитывать Приказ Экстерминатус.

     

     Вот только планета находится без присмотра тысячелетия. И, если бы там действительно были активны демонопоклонники, то в центре сектора зиял бы демонический Мир. А этого нет, значит, “большая дубина” надо придержать. И вообще, мне за спец-торпеду голову, конечно, не оторвут, но в мозг отымеют — механизм пробоя к ядру планеты с последующей детонацией был ЧЕРТОВСКИ дорог, как бы не подороже Милосердия, со всеми его свистелками и перделками. Недаром, в случае выдачи Приказа, коллеги вызывают так называемый “Флот Экстерминатус” из Крепости Сегментума. Гонять десяток-другой линкоров выходит банально дешевле, а имеющиеся у меня две торпеды (я не жадный и скандальный, а запасливый и домовитый!) пусть побудут в покое.

     

     И вообще, есть надежда, что обойдёмся без крайних мер, рассуждал я, возвращаясь на Милосердие. В космосе мы справимся сами, а соратники пусть собирают силы наземного подавления. Может, заодно, разберёмся, что за варповщина у котов творится.

     

     Так что через шесть часов после прибытия был я на Милосердии, выходящем на разгонную траекторию к Монетариусу.

     А я, как копался в планшете на тему кошколюдей (всё же раса была весьма редкая, да и фетишами больных людей я не страдал и не наслаждался. Страдал и наслаждался я исключительно фетишами здоровых людей), так и прикидывал, что, как и не зря ли я лезу.

     

     По последнему выходило — не зря. Собственно, в этом случае я делал свою работу, плюс повышенный фон имматериума… точно не зря, факт.

     Даже если пренебречь долгом, оставался вопрос Сектора. Копать железных мертвецов, имея под боком планету с перспективой превращения в демонический Мир в любую минуту… в варп такие расклады, проще сразу разобраться.

     

     А вот с фелинидами было весьма странно. Итак, как и у прочих зверолюдей, внешне кошатин весьма перекорёжило. То есть, это были не люди с кошачьими чертами, а скорее кошки с антропоморфной фигурой и аномальным строением черепа и челюсти. При этом, ряд метаболических свойств кошачьих у фелинидов проявились, да и выглядели они… Ну вот совсем и ни разу не привлекательно, если быть объективным, кроме как зоофилу. Впрочем, данные педантично уточняли, что геном фелинидов стабилен, и от кошкобаб и людей (нашлись же любители!) исправно родятся мелкие кошаки.

     

     А ещё был любопытный момент (один из тех, из-за которых истребление зверолюдей связали с тем, что они якобы “варп-мутанты”) и заключался в том, что когти у фелинидов были “полувтягивающимися”. По одной простой причине — в “базовой комплектации” они были около пятнадцати сантиметров, как на верхних руках, так и на нижних ногах. Причём, если в гвардии верхние украшения (не всегда, но часто) приводили в порядок, что позволяло кошакам пользоваться оружием, то в естественных условиях фелиниды имели на свои украшения натуральный фетиш. Что, по сути, лишало их рук, как инструмента, оставляя функцию фетиша и холодного оружия.

     И в ряде случаев ещё и довольно жуткие клыки, выступающие из пасти-рта, затрудняющие речь. В общем, тут точно потоптался имматериум, поскольку текущие фелиниды — ни разу не мечта фетишиста.

     

     А ещё, уже в варпе, я припоминал список разговоров и дел, которых ни варпа с этими бунтующими кошаками не успел сделать. Впрочем, успею ещё, заключил я, направился в музыкальную и урезал Баха, очень уж под настроение подходило.

     

     Однако не весь недолгий перелёт я предавался музицированию. Во-первых, навестил я Эльдинга, обсудил вопрос подключения к когитаторам станций и блокировки оружия инквизиторским кодом — немаловажный момент, нужно отметить. После же направился к Роберту, пообщаться тему готовности бригады.

     

     — Готовы нести смерть врагам Империума и вашим, Терентий! — молодцевато отрапортовал Син.

     — Подчинённый должен вид иметь лихой и придурковатый, дабы разумением своим не смущать начальство, — кисло процитировал я, и надо отдать Роберту должное, он очи выпучил, мордой покраснел (что с его колёром весьма сложно, мучнистая белизна офидианцев была весьма стойкой), но ржать не стал. — Роберт, не стройте из себя варп знает кого, — выдал я, закончив любоваться переливами рожи аколита. — Пустотный абордаж — довольно нетипичное дело для гвардейцев, кроме того, станция — весьма редкий противник, так что отвечайте честно, а не как на параде.

     — Должны справиться, Терентий, — подумав минуту, ответил Син и, глядя на мою поморщившуюся физиономию, дополнил. — С фелинидами дело имел и я, и остатки тринадцатого офидианского. По одну сторону, но представление имеем. Пустотный абордаж — вы правы, дело не типичное, однако станция. Тут скорее будет операция уровня штурма защищённого бункера, ведь сама станция и её антиабордажные механизмы будут отключены? — вопросительно взглянул на меня он.

     — Да, рассчитываю отключить вплоть до сервиторов, — ответил я, поскольку именно они поддерживали работоспособность фактически заброшенных баз. — Что ж, рад, если вы уверены в малом числе потерь и успехе, — на что Син уверенно покивал.

     

     В итоге Милосердие вышло в нормальный космос довольно близко к планете, щиты поймали и успешно погасили инерцию залпов макропушек двух баз, в зоне поражения которых мы оказались, ну а больше котам стрелять не довелось — ретрансляторы Милосердия выдали приказ Инквизитора, и базы замолчали. В теории, я даже мог бы разгерметизировать базы, но в этом случае было два “но”:

     Первое, базы были довольно древние, так что совершенно не факт, что когитаторы восприняли бы сигналы, кроме базовых “включиться и выключиться”. Соответственно, база могла включиться, произвести залп в упор, а это уже был риск, что щиты не удержат.

     А второе, было у меня желание поймать какого-нибудь толстого кота, да и побеседовать с пристрастием на тему: “а что у вас творится-то?”

     

     Потому как пока, судя по ощущениям меня и Кристины, дела творились неважные: сама планета была “заляпана” демоническим светом и ветром, не фатально, но чувствительно. Да и на базах чувствовалось присутствие демонятины, что Кристина, поморщившись, озвучила:

     

     — На базах кровопускатели, Терентий, — выдала она. — А на отдалённой — обозначила она базу на противоположной от нас стороне планеты, — чумоносцы. Немного, но и не мало, дюжины две на базу.

     — Этому-то что понадобилось? — искренне недоумевал я, на что тереньтетка пожала плечами. — Впрочем, варп с ним, — изящно скаламбурил я. — Планета не сильно поражена, так что, думаю, справимся.

     

     Тем временем, Милосердие приблизилось к базе, абордажные группы Ангелов заняли места в челноках и… я несколько офигел, причём, судя по физиономиям офицеров на мостике — не только я.

     

     — Первый раз ТАКОЕ вижу, — констатировал слегка перекошенный ликом Франциск.

     

     И удивление было вполне оправданным. С лишённых защиты силовых полей ангарных палуб базы в нашу сторону телепались четыре древних гражданских трансорбитальных челнока. Латаные-перелатаные, что было видно даже на ретрансляционных экранах, но не это вызывало изумление.

     На челноках, натурально облепив их, сидели фелиниды (кроме них, особо и некому было), примерно по тысяче на челнок. БЕЗ скафандров, более того, авгуры показали разверзнутые шлюзы и врата ангарных палуб, то есть база с высокой долей вероятности вентилировалась вакуумом.

     Это я ещё шлюзы не хотел открывать, растерянно думал я. Да этим психам, похоже, похер.

     

     Вообще, в ряде дневников я читал о подобном “типе” абордажа у паствы мясника, но, варп подери, я был уверен, что это или бред, или шутка! Без скафандров, в вакууме, теряя по пути пассажиров десятками, к нам пёрлись утлые корытца. О мелочах, типа демонов на них, даже упоминать не хотелось — эти психи и без демонов сводили своей бредовостью и отмороженностью с ума.

     

     — Сбивайте их, Франциск, — отдал команду я, не желая более взирать на это надругательство над логикой и здравым смыслом.

     

     Этих придурков расплющит о пустотные щиты… Хотя, Кхорн, поправился я. Тут всё может быть сложнее, и именно культисты (но не челноки) щит, может, и пройдут, в определённых условиях. И всё равно ничего не добьются, да и вообще не хочу на этот бред любоваться.

     

     С сбиванием челноков справились турели точечной обороны, демонятина побултыхалась в пустоте, да и провалилась в варп, а мы переживали нанесённые нашей психике травмы и ущерб.

     

     Впрочем, пережили, так что через четверть часа к базе вылетел Ястреб со мной, аколитами и телохранителями. Без огринов: последние неважно дружили с пустотным оборудованием и без постоянного присмотра могли почесать затылок, предварительно сняв шлем.

     А учитывая, что живых на базе, как по моим ощущениям, так и чувствам Кристины, не было, наличие телохранителей было излишней перестраховкой. Но, если преторианцы и могли пригодиться, то постоянно следить, чтобы Джон с Дредом не убились об пустоту, у меня не было никакого желания.

     

     При этом, на базу было нужно, поскольку она довольно интенсивно эманировала скверным варпом. Причина этого была ясна, но убедиться всё же стоило, как и разобраться в конкретном сорте еретиков, поскольку “психи” было общей характеристикой всех слуг мясника.

     

     Итак, для начала, база и вправду “продувалась вакуумом”. После отключения мной когитаторов еретики просто вручную открыли шлюз на ангарную палубу. Автоматика, как понятно, не работала, а закрывать внутренние люки вручную психопаты посчитали ниже своего достоинства. Это привело сервиторов к закономерному концу, правда, не всех — на нас выкатился боевой сервитор с системой замкнутого дыхания, благополучно разрезанный механодендритом преторианца. Пристальное разглядывание показало, что сервитор “свихнулся” от эманаций варпа, точнее, процессор и целеполагание пошли вразнос, без демонического одержания, но и “протёкшей крыши” киборга хватало.

     

     Далее выяснилось, что, во-первых, поклонники мясника не только долбанутые психи, но и совершенно лишены художественного вкуса: граффити кровью на стенах базы были ужасны не материалом и еретической направленностью, а совершенным антиталантом калякающих в живописи.

     Еще выяснилось, что среди прибывших на базу были не только еретики. Эльдинг, осмотревший несколько ныне бездействующих управляющих когитаторов отметил, что буквально несколько дней назад были проведены кошерные ритуалы обращения к Омниссии вообще, ну и к духам машины в частности. То есть, с весьма высокой долей вероятности, еретики притащили с собой не совсем еретиков — соблюдение ритуалов культа Бога-Машины руками последователей кровавого бога выглядело… Да никак не выглядело, поскольку было банально невозможно.

     

     И, наконец, “нееретики” были найдены. На сляпанных на скорую лапу еретических алтарях, небрежно и грубо оттяпанные, лежали кошачьи бошки. Тела валялись неподалёку, а главное — часть декапутированных имели простенькие механодендриты, все были скованы, что для приносимых в жертву кхорнитов опять же, невозможно. Их или прирежут в поединке, либо они самоубьются, но никак не жертвопринесут в скованном виде.

     

     Джокаэро же задумчиво бродил по базе, отдирая время от времени всякие технические финтифлюшки и прикарманивая добычу в некий контейнер в экзоскелете. Подозреваю, с каким-то вариантом пространственного искажения, поскольку в небольшую коробочку всё намародёренное обезьянусом просто бы не влезло. Эльдинг несколько раз гневно пищал и закатывал глаза на сей акт техновандализма, но в итоге закатывать глаза ему надоело, и он просто махнул рукой.

     

     А через пару часов после высадки мы возвращались на Милосердие (лично я почистил базу от скверного света и ветра, без фанатизма, но привёл фон в более или менее удобоваримый вид).

     

     И выходил такой расклад: на планете есть не только хаосисты, но и лоялисты. Степень и адрес лояльности последних, с учётом многотысячелетней изоляции, остаётся под вопросом, но Эльдинг утверждал, что уровень “просвещённого технопровидца” жертвы своими действиями показали.

     Как с лояльностью или верой Империума — вопрос отдельный. Но, например, можно твёрдо утверждать, что чиновники Дениса нарвались на хаоситов, возможно, не в стадии терминальной ереси, но явно на пути к ней.

     

     В общем, нужен живой “язык”, вынужденно признал я. Причём ко второй “мясницкой базе” приближаться не хочется. Языка, возможно, мы и возьмём, но не факт что шибко информированного. А вероятность “вентиляции вакуумом” и разнузданного жертвоприношения, при поднятом от появления и захвата языка алярме, близка к ста процентам.

     

     Соответственно, остаются вирусные депресняки, то есть адепты чумного деда. Учитывая аспект “страха смерти” этих товарищей, в теории, проще разговорить, вдобавок “продувать вакуумом” они базу не будут. Вот какой нибудь заразы гадкой понапускать — могут, однако ВСЯ действенная зараза работает через варп. Следовательно, выходит, что лишившись света и ветра, орды микробов вызовут лишь кашель, да и то не факт.

     

     А что делать со второй базой мясников — разберёмся позднее, после получения хотя бы общей информации от какого-нибудь депресняка.

     

     Так что собрались мы с Кристиной, загерметизировались получше (зараза не зараза, но всякие гноящиеся массы и прочее неудобоваримое и гадкое было почти непременным атрибутом нурглитов), да и перенесла нас Кристина вдвоем на третью базу, за языком и информацией.

      Место, куда нас перенесла Кристина, было техпомещением рядом с реактором базы. С её устройством мы бегло ознакомились, ну а место было, скорее всего, “чистым”, как на деле и оказалось. Несколько сервиторов исправно пучили на нас сенсоры, исполняя приказ Инквизитора “бездействовать”, реактор тихо гудел. В общем, внешне была тишь, гладь да варпья благодать.

      А вот в свете и ветре было неважно, явно ощущалось демоническое присутствие, пусть и низкоранговое. Вдобавок ветра переносили явно “болезнетворный” свет, то есть база была надёжно “инфицирована”.

     

     — Демоны не заметят переход? — уточнил я у тереньтетки: не то, чтобы сильно опасался, но и воевать на пустом месте никакого желания не было.

     

      Тут, скорее, выходило, что проще эту базу сжечь: дать стопроцентную гарантию стерилизации многокилометровых переходов базы не мог ни я, ни Кристина, а тут не капище мясника, где пропущенные эманации максимум локально повысят агрессию у слабых духом. Пара пропущенных вирусов или микробов — и всё, готова чума. Не факт, что так есть (планета-то — не демонический могильник), но не факт и обратное, Нургл через своих миньонов вполне мог ограничивать болезнетворное воздействие на планете.

     

      Вообще, с чумным дедом выходила картина, нелогичная до безобразия. Как раз из раздела “самоограничения” демонов, о котором я не раз думал.

      Началась эта дума всё с той же Кристины, бывшей Лагинией. Будучи демонеткой, она была послабее, чем ныне, но ненамного. А сейчас, обучившись у не самого сильного (хоть и чрезвычайно опытного) псайкера, Кристина могла завязать бантиком дюжину сопоставимых с ней по силе демонов (кроме демонов Кхорна, там разве что забить — естественный антагонизм и защита от колдовства).

      Но ограниченные знания демонов по оперированию варпом могли иметь корни, например, в страхе божков перед бунтом. Не факт, опять же, но вполне возможно и какое-никакое объяснение.

     

      Так вот, при всём при этом с Нурглом “ограничения” выходили вообще бессмысленными и в терминальной фазе. Поскольку различные чумы у деда были в запредельных количествах, гадкие, чрезвычайно летальные и… редко и нерационально используемые. Да, чума не могла поразить эманациями варпа искренне верующего, цельную, разумную, целеустремлённую личность. Не могла поразить сильного и волевого псайкера, вдобавок были “площадные защиты” различных типов. От кумирен Имперского Кредо, до псайкеров и созданных ими артефактов.

      И, невзирая на всё это, заражение штаммами десятков видов чумы множества, а то и всех Имперских Миров не составляло непосильного труда. И никакие защиты не уберегут большую часть “средних человеков”: заболеют, начнут страдать, подпитывать эмоциями и страхом заразу, а то и вообще обратятся в паству чумного деда, не желая помирать. И всё, Империуму и человечеству если и не конец, то уж точно конец доминирования в Галактике. А потом и конец как виду, желающие добить найдутся, да и отожравшиеся демоны спать не будут.

     

      Но этого не происходит, соответственно, я видел два объяснения: питание божков эмоциями людей. Да, КПД такого питания, как я уже не раз отмечал, ничтожный. Сотые доли процента, вот только человеков в галактике реально МНОГО. И в таком разрезе, лоскутно надёрганные и, зачастую, противоречивые аспекты божков вполне оправданны: суммарно каждый аспект даёт очень весомую прибавку в силе.

      Вообще, если убить всех разумных галактики, то демоны просуществуют… вечность, дошло до меня только сейчас. Вопрос не только и не столько притока от жителей материума, сколь бы весомым он не был. Души, пребывающие в Море Душ.

      Они продуцируют энергию имматериума, много или мало — не столь принципиально. Они "живые" и эманирующие доступной божкам и демонам энергией. Только в мёртвой галактике жрать души божки не будут, изведут немалую часть демонов (которые душ не имеют), ну и сядут на относительно голодный паёк.

      Так что причина, в любом случае, но не угрозой небытия, а угрозой строгой диеты, заключил я.

     

      А вторую причину я, приглядевшись, понял именно сейчас. Итак, все описания болезнетворного воздействия старины Нургла методично описывались коллегами как варп-воздействие. После чего, на СУТЬ воздействия забивалось, и зараза интерпретировалась либо как болезнетворные создания, одержимые этакими “микро-демонами”, либо сами эти микро-демоны — был вариант чумы вообще без материального носителя.

     

      И, ввиду логичного и укладывающегося в шаблон мышления варианта “микродемонячества”, в нём никто не сомневался, как и я, ну и некоторое несоответствие определения и проявлений просто игнорировал.

      А, на деле, никаких “микродемонов” не было, а был именно варп-конструкт. То ли микрожизнь в имматериуме невозможна в принципе, то ли ещё что, но микробы всяческие, составляющие основу чумы, были зачарованы филигранным воздействием имматериума, становясь этакими “биоартефактами”. И, что закономерно, требовали от создателя постоянной подпитки, для сохранения целостности конструкта. Подпитки столь малой, что не тычась носом в болезнетворную пакость, я бы этого ни в жисть бы не заметил. Казалось бы, мелочь… но их нужны триллионы. И каждый болезнетворный бактерий, появляющийся вновь, также тянет толику энергии.

     

      Соответственно, выходит картина, что полноценно заражённый Мир, безусловно, расходы покроет. Вот только не факт, что чумной дед вообще потянет единовременное заражение миллиардов миров, это раз.

      Полноценное заражение без присмотра над ним (да и даже с присмотром, если местные умные и удачливые) может не произойти, то есть потрачено энергии немало, а выхлопа чумному никакого, только убытки. Это, соответственно, два.

     

      Так что, отсутствие массовых эпидемий на всех планетах Империума — не столько глупость, сколько жадность. Ну и инстинкт самосохранения: оставшаяся четвёрка излишне ослабшего коллегу довольно урча, схарчит, присвоив его аспекты.

     

     — Не заметят, Терентий, я была предельно осторожна и аккуратна, так что колебания имматериума не отличаются от случайной флуктуации, — подробно ответила Кристина.

     

      На вопрос, о котором я и позабыл, мысленно хмыкнул я. Отметил, разглядывая болезнетворие всяческое, интересный момент и провалился в сопроцессор — ду-у-умать. Дело, конечно, хорошее, я даже привык как-то к этому разгульному занятию. Но мы не на прогулке, а на боевой операции, напомнил себе я и осудил свою несобранность. Мысленно.

     

     — Прекрасно, — похвалил я тереньтетку и послал ей одобрительные эманации света и ветра. — Вот только… — задумался я, понимая, что моя чувствительность забивается “чумными ветрами”, и ни варпа я не чувствую даже десятой части базы. — Как бы нам найти культиста поважнее? Да и заложника бы не помешало бы опросить, пусть даже заражённого — вылечим, а источник информации будет немаловажный, — задумчиво протянул я.

     — Можно пойти поискать, — выдала Кристина.

     — Тут десятки километров, — кисло выдал я.

     — Можно бегом, — не сдавалась тереньтетка.

     — Издеваешься?! — возмутился я, но в свете и ветре установил, что нет, а на мою вспышку девица немного испугалась и обиделась. — Прости, просто бегать — уж слишком по-дурацки. Ты культистов не чувствуешь? — уточнил я.

     — Чувствую, но очень плохо, эманации разложения ухудшают чувствительность. Что они тут, чувствую, но где “тут” именно культисты — могу определить только вблизи, — виновато признала Кристина.

     — А чтоб было вблизи, надо дотуда добраться, — понимающе вздохнул я. — Ну, тогда побежали, — с сарказмом заключила моя ленивость.

     — Погодите, Терентий, — задумалась тереньтетка, а на мой вопросительный хмык продолжила. — Если мне поможет Котофей, то я смогу довольно быстро обследовать все скопления живых на базе. Правда без вас, вместе не получится быстро, незаметно и точно, — виновато закончила она.

     — Так, а самому коту-то это не навредит? — на всякий случай поинтересовался я.

     — Это, — обвела Кристина окрестности, имея в виду болезнетворную скверну, — Котофей даже не заметит, — заэманировала она гордостью.

     — Тогда ладно, твой кот, сама решай, — заключил я. — Так-то, конечно, хотелось бы побыстрее и без беготни… — мечтательно выдал я.

     — Сделаю по слову вашему, Терентий, — выдала тереньтетка.

     

      И через секунду обзавелась наплечным украшением в виде подросшего до двух третей метра “котёнка”. Здоровая зверюга, с улыбкой отметил я, а ведь ещё растёт, наплечник.

      Тем временем двоица исчезла, а через пару минут Кристина явилась с двумя коконами силового поля, в которых копошились два заражённых и эманирующих чумным варпом культиста.

      Ладно, потом расскажет, с чего двое, резонно заключил я. Торчать в этом чумном бараке у меня желания не было, очень уж противно, так что надо было прыгать в изолятор, на скорую руку собранный на челноке рядом с Милосердием. Не то, чтобы я особо боялся распространения заразы на судне — скорее нет, расклады не те. Но и рисковать лишний раз смысла тоже не было, так что лучше уж в изоляторе.

     

      Кстати, Котофей всем своим видом иллюстрировал моё отношение к окружающему: поджимал лапы и хвост, выражение морды имел весьма брезгливое и недовольное.

     

      В общем, портировала нас Кристина с добычей на болтающийся рядом с Милосердием челнок. Где, первым делом, я обрезал связь с имматериумом обоим пойманным.

     

      Что вызвало весьма любопытный результат: они начали подыхать, издавая довольно противные визги и писки. Суть визгов и писков заключалась в желании жить, от “не хочу сдохнуть!” до “небытие ужасает, не надо!”

      Крикнув Кристине: “удержи их!” — я подождал, когда девица помирание еретиков прекратит, да и затеяли мы над ихними не помирающими тушами консилиум.

     

      Как оказалось, за счёт именно “конструктности” заразы, она весьма избирательно поражала тела. В варп уничтожая часть жизненно важных органов, узлов и… принимая на себя функции уничтоженного, зачастую с немалым усилением физических характеристик поганых еретиков.

      И вышло, что отрезанные от имматериума болезнетворные конструкты просуществовали долю секунды, разрушились структурой, ну и, соответственно, перестали выполнять взятую на себя часть жизнеобеспечения. А поганые еретики, не менее соответственно, стали нагло и еретически помирать, супротив моей воли. Гады какие, осудил я еретическое поведение, пока Кристина описывала, чего у поганцев нет. Выходило, кстати, "нет" очень многого, от части нервной системы, до кровеносной системы и пищеварительного тракта.

     

      Впрочем, помирать и терять сознание Кристина им не давала, так что подвывали и вообще издавали поганые и еретические звуки кошаки на пару. Кстати, один из них был покрыт созревающими пузырями, ныне опадающими, с явными колониями болезнетворной пакости. Струпья, язвы и прочая прелесть указывали на весьма продвинутую культистскость чумного деда.

      Тогда как вторая, снабжённая заменяющим хвост механодендритом, ныне сочащимся в месте соединения поганым гноем, была не столь “продвинута”, но вполне себе еретична.

     

     — Эти, — жестом показал я механодендритную кошатину, обозначив потенциальных “не культистов”, — Впали в ересь?

     — Именно, Терентий, — подтвердила Кристина. — Правда, подозреваю, первопричиной было заражение. Проверить?

     — Можно, но это и так ясно, Нургл весьма прямолинеен, но и эффективен в деле вербовки последователей, — невесело усмехнулся я.

     

      В общем-то, осудить человека, у которого разваливается тело, который заживо гниёт, за “впадение в ересь”, взамен на жизнь… можно и нужно. И огнём сжечь, само собой. Но чертовски эффективно, так что простить еретиков нельзя, но понять вполне можно.

     

      После чего я “сопрягся” с Кристиной в свете и ветре. В этом, в смысле самого “эмпато-телепатического соединения”, кстати, весьма помог Котофей. Выступая на этапе нашего с Кристиной взаимного обучения этаким “медиатором”. Весьма удобно, хотя были на этапе освоения опасения стереть в варп “самость” тереньтетки своими неумелыми действиями.

      Но справились, не в последнюю очередь, как я думаю, из-за “родственной энергетики”.

     

      И вот, в этаком состоянии “распределённого сознания” начали мы ковырять еретические мозги на тему информации. И всего за четверть часа объективного времени имел я всю необходимую мне информацию. Из имеющийся у еретиков, естественно, которой было весьма немало.

     

      Итак, на Монетариусе, после того, как Империум бросил планету, сложилось такое положение:

      Плодиться и размножаться со страшной силой кошаки перестали в первые десять лет, то ли сознательно, то ли на инстинктах ограничивая рождаемость. Без постоянного оттока в гвардию, и, соответственно, не менее постоянного притока пожрать, полухищники бы просто не вытянули существующий объём популяции, сожрав всё мясное и начав помирать с голоду.

      То есть, в течение нескольких тысяч лет всё население мятной планеты составляло около миллиона-двух особей, а ныне даже ощутимо меньше.

     

      Далее, города фелиниды просто забросили. Тут сказался чисто “кошачий” фактор: кошки — не стайные, а вдобавок, что важнее, не иерархические животные. То есть, максимальная сложность органически воспринимаемой ими иерархии, без навязанного извне влияния, оказалась двойной. Главный-подчинённый. Более сложные структуры в фелинидском социуме отторгались, соответственно, города, требующие гораздо более сложной иерархической структуры социума, просто перестали существовать.

      Единицей коллективной жизни стали этакие сёла-поселения, редко дотягивающие до хотя бы тысячи кошаков.

     

      Технический уровень планеты закономерно ухнул в варп, но, на удивление, далеко не до дикарей. Правда, и прогресса особого не наблюдалось, не в последнюю очередь из-за отсутствия сложных технологических цепочек. А технический уровень, с рядом исключений, был пограничным с эрой пара и эрой ДВС. Станки, простейшие машины и мотоциклы (дорогие, как десяток самолётов-этажерок, которые у кошаков так же были, из говна и палок, точнее из реек и фанеры).

      В общем, технологический уровень девятнадцатого-начала двадцатого века. Всё, что пусть и дорого, но можно собрать ручками, без сложных технологических цепочек.

     

      Далее, вопрос исключения: культ Механикус на планете был, довольно низкоранговый, старшие технопровидцы и прочее подобное. Возможно, были в рядах бесконечно аугментированных высших жрецов и транслюди, но с их аугментацией это вопрос ностальгии, а не сути.

      И вот, шестерёнки на Монетариусе оказались одной из двух структурно сохранившихся объединений. Свои, не сказать чтобы обширные, знания не растеряли, сохранили, да и поддерживали работу имеющихся и необходимых высокотехнологичных механизмов. Собственно, этим и удерживая кошаков от впадения если не в полное дикарство, то в средние века.

     

      При этом, кошаками они оставались, так что от правоверных шестерёнок изолированный анклав Монетариус немало отличался. Во-первых, естественным матриархатом. Вот варп знает, какие выверты гибридной, кошачье-человеческой психики к этому привели, но при отсутствии запретов, в “высшее” шестерёночное духовенство мятной планеты попадали, в основном, кошкодевочки. Кошкомальчики же, если и рвались в паству Бога-Машины, то в роли скитариев, которые тут мозгами не промывались, но весьма долго и упорно доказывали лояльность, чтобы получить весьма повышающую боевые кондиции аугментику, передаваемую от поколения к поколению.

     

      Далее, при сохранении сложной иерархической структуры (хоть и заметно упрощённой) шестерёнок теоретически, практически выходило это неважно. Да и потребность в услугах механикумов была по всей планете. Так что население центра жизни местных шестерёнок, охеренно креативно названное Омниссия Цивитас, составляло около двух тысяч престарелых техножрецов (в основном, техножриц), производственников и с полтысячи скитариев. Остальные шестерёнки кочевали по планете под охраной, в среднем, десятка скитариев. Как по причине банальной нужды починить в селении фильтр\станок\чёрта в ступе, так и по причине, что в Омниссиаграде большее количество населения просто не уживалось.

     

      Далее, на планете существовала вторая группа “условных лоялистов”, причём, судя по узнанному от еретиков, высоковероятно основанная котом из Официо Перфектус. Я бы ныне сказал, что подобное сочетание невозможно, но варп знает, как было тысячи лет назад. Подобные “мелочи” в серьёзных трудах не освещались, а шерстить тонны дневников коллег, не зная, а что, собственно, искать — дело не самое разумное.

      В общем, группа “нешестерёночных” лоялистов была весьма жёстко иерархической, довольно религиозной (хотя со своими, фелинидскими свистелками и перделками в адрес его императорской персоны — то ли хвост у кошачьего Импи был, то ли тентакль из задницы — ни я, ни еретики толком не знали). Ну и, безусловно, военизированной.

      С шестерёнками эта группа дружила, а вот большинство населения Монетариуса до поры воспринимало этих товарищей за хорошо организованную банду, собирающую десятину для кораблей Администратума, да ещё и на свой прокорм, налётами и, частично, расстрелами “невосторженных граждан”.

     

      Впрочем, примерно тысячи две лет назад военных лоялистов бандитами перестали считать весьма многие. Дело в том, что на планетке стали зарождаться культы хаосистов. Немного, редко, но с весьма неприятными последствиями для поселения, где зародилось.

      Причём, отметилась чуть ли не вся пятёрка, в различных интерпретациях и видах. И вот в этом случае лоялисты показали нужность, полезность и вообще молодцы, оберегая потрепанное селение от набигающих культистов, путём благочестивого расстрела последних. Во имя Императора, конечно.

     

      И длилось так, вот сюрприз, до относительно недавнего времени. Когда у чумного деда взыграла очередная из бесчисленного количества егойных болячек, ну и разразился на планете натуральный мор. Точных цифр мозготрахаемые не знали, но навскидку выходило, что треть списочного состава планеты за год померли.

     

      Вдобавок, ни шестерёнки, ни лоялисты особо не помирали, что зародило в сердцах кошачьей общественности подозрения, иной раз до вооружённых противостояний.

      Далее, активировались прочие божки, через своих прихлебал, поскольку, очевидно, не желали отдавать деду планету. Он и так толстый, жирно ему будет. Ну и защищали своих адептов от мора, хотя, у четвёртого с котами выходило неважно. Как-то не цепляло четвёртое фелинидов, уж почему — варп знает. А вот с остальными всё вполне складывалось.

     

      И в итоге на планете творится бардак, как в анекдоте: губернатор по паспорту хаосит, но десятину мы Империуму платим исправно.

      Гражданская война всех со всеми, причём, децентрализация и автономность поселений мешала ереси привольно раскинуться. Да и не всё в неё впадали, в общем, бардак и поругание, как они есть.

     

      И вот, прилетают чинуши Дениса в поселение, в котором существует культ мясника, но так, на полшишечки, что меня ввело в челодлань. Типа шаманов, культ Кхорна, мдя…

      Но было так, так что прибывших чинушей убивать не стали, а просто послали в варп. А ввалили после нагления, и даже частично живыми отпустили.

      Но после отпускания фелиниды этого селения призадумались, повспоминали предания и легенды, ну и логично сделали выводы, что им в скором времени пиздец. Совсем и вообще, с высокой степени вероятности.

     

      В общем, поселение ударно обратилось в поклонение мяснику, форсированно обежало коллег-еретиков, сковырнуло уже группой пару городков, да и двинулось к Омниссиаграду весьма тяжёлыми, по местным меркам силами.

      Если бы еретики шли воевать шестерёнок до смерти — то, скорее всего, огребли бы. Но, вот уникальный случай — поклонники мясника проявляли разум. Подозреваю, что весь его на планете и потратили, поскольку их “абордаж” я никогда не забуду.

     

      Так вот, захватило десятитысячное войско “священные ангары” со “священными челноками”, исправность которых священно поддерживалось тысячелетиями. Были эти транспортные объекты культа на отшибе селения шестерёнок, а основная фортификация, стационарное оружие и прочее уцелевшее — в центре. Ну и шестерёнки были теми ещё вояками, подозреваю, не в последнюю очередь из за преобладающего в руководстве женского полу. А именно, понятия “сектор обстрела” у сохранившихся пушек и прочей роскоши не было от слова “совсем”. Оборона центральных зданий, всё остальное в варп застроено.

     

      Ну и не полезли еретики в центр, ввалили люлей скитариям, откатившимся к центру городка, захватили часть техножрецов и начали их принуждать к раскочегариванию челноков и доставки ереси на базы.

      Техножрецы, к их чести, пытались ломаться, в переносном смысле. Но, от этого прилюдно ломались еретиками, в смысле прямом.

     

      И вот, в этот прекрасный момент, к мясникам подваливает паства деда, в количестве двух тысяч. На тему того, что “хаос велел делиться” в адрес челноков.

     

      Мясники озверели, кинулись на особо “отмеченных” депресняков в передних рядах, и с проклинающим мявом откатились, в прямом смысле слова.

      А начальство мясников сжигало свои последние мозги, но с результатом. Видимо, понимание, что шестерёнки сидеть в обороне долго не будут, да и могут плюнуть на застройку и отстреляться в их сторону, присутствовало. Да и приправлено это было видом заляпанных гниющей плотью, вонючим гноем и прочей гадостью еретиков, накинувшихся на нурглитов. Сами нурглиты ехидно воняли и ухмылялись, собирая отодранные от себя куски плоти, приляпывая их на себя же.

     

      В общем, три челнока и часть захваченных шестерёнок нурглитам передали, как и “право на одну базу”. С напутствием, что если ещё раз приблизятся — гноищще им ихнее не поможет, кхорниты озвереют и порвут болезных до невосстановимого состояния. Нурглиты ехидно покивали, но не лезли, поскольку эти, если озвереют, и вправду могут.

     

      Само же прибытие болезных было вызвано налаживанием более-менее сносной разведки и желанием жить. Поскольку в великие полководческие и прочие таланты паствы мясника паства депресняка ни варпа не верила. И что базы останутся вменяемое время в работоспособном состоянии — тоже.

     

      Далее картина ясная, но вот захваченных техножрецов депресняки вымотали, заразили, а после и обратили в свою веру. И лучше бы я эти воспоминания и мысли не читал, варп подери!

     

      Девочка держалась, невзирая на выпадающую шерсть, ухудшающееся зрение и боли. Сломало её гноение в районе механодендрита, мечты чуть ли не всей сознательной жизни. Тогда она и поддалась на шёпот голосов чумной погани, сопутствующей ей всё время заражения.

     

      С матом (мысленным) подошёл я к занимающему весьма немалое место в иерархии болезных кошаку, невзирая на расползающуюся плоть, ухватил тварь за морду и сконцентрировал намоленный варп вокруг руки. Хоть на что-то полезное в чистом виде пригодится, невесело отметил я под раздающийся визг, а через несколько секунд и хрип из нестерпимого сияния, охватившего башку погани.

     

      Отбросив почерневшие, искривлённые кости, с сомнением взглянул на кошатину. Подумал, прикинул… нет выхода, нет пощады, нет милосердия, процитировал я одно из изречений, вычитанных в дневнике коллеги. Ладно, господин Инквизитор, работайте, отвесил я себе мысленного пинка, под жалобные подвывания.

     

     — Кристина, ограничь пламя, — вслух произнёс я, раздвигая шлем (последнее, сдвигающиеся в ранцевую часть доспеха шлем, было работой четырёх рук и хвоста), невзирая на гадость и вонь в каюте.

     — По слову вашему, Терентий, — отозвалась девица, окружив кошатину светом и ветром разомкнутой сферы.

     — Ты виновна в потворствовании Губительным Силам, отдаче своего тела и разума Врагу Человечества, на вред и пагубу ему. Приговор тебе — смерть в огне, — озвучил я вслух. — Покойся с миром, — закончил я “не по протоколу”, разряжая волкитный излучатель в еретичку.

     

      Тело благополучно сгорело ограниченным Кристиной огнём, правда, душу я рвать в клочья, как у предыдущего казнённого, не стал. В варп, во всех смыслах, мысленно заключил я.

     

     — Чистим каюту, Кристина. И Котофея не забудь, — через минуту выдал я, разрывая свет и ветер скверны.

     

      По каюте забегали проблески пламени, а кот окутался ими самостоятельно, гордо взирая на меня, и дождался похвалы. После чего я воксом отдал команду челноку возвращаться на Милосердие, пребывая в довольно растрёпанных чувствах.

     

      На ангарной палубе мою персону встречали аколиты полном составом, как с выражением морд лиц, так и с прямыми вопросами: “что делать?”

     

     — Ждём силы для наземной операции, — ответил я. — По обстановке на планете — через час сопрягусь воксом, — кивнул я Франциску, на что тот благодарно кивнул. — И расскажу. Да, Роберт, готовьте абордажную группу. На второй базе до трёх тысяч кхорнитов, учитывайте это. Правда, операция будет несколько нестандартной, — задумался я. — Впрочем, вам это не помешает. Обсудим чуть позже. Эльдинг, ты будешь мне нужен. Совершим вылазку на станцию незадолго до штурма, там тебе будет работа, как в смысле артизана доминус, так и как высшему посвященному Культа Машины, — обозначил я.

     — По слову вашему, Терентий, — кивнул Претор Электроид.

     — А третья база? — резонно уточнил капитан.

     — Испепелите её, Франциск, одновременно с началом абордажа второй, — бросил я, на что последовал кивок.

     

      И поперся я в музыкальную, наигрывать реквием, да и приводить нервы в порядок. Очень уж “сопряжение” во время считывания давало по чувствам, тут выходила эмпатия не ста, а всех ста сорока шести процентов.

      Справился, конечно, а через час оповестил соратников об узнанном, после же собрал совет.

     

     — Итак, на базе около трёх тысяч кхорнитов, скорее меньше, но с планеты стартовало столько, — обозначил я. — И около полусотни остатков местных адептов Бога Машины. Последние захвачены силой, ей же принуждены к сотрудничеству. Нахожу нужным их, по мере сил и возможностей, оберечь. Эльдинг, твоя задача ясна?

     — Истинно, Терентий. Проверить адептов на соответствие доктринам, в случае отклонений — установить их тяжесть, — откликнулся люминен.

     — Точно так, — кивнул я.

     — Разумно ли ради полусотни… — подал голос Син, прерванный ярчайшей вспышкой света.

     — Аколиты, — спокойным тоном начал я, — мы, а точнее, именно я — служу Человечеству. Жизнь, воля, смысл меня — принадлежит не мне. Вы — служите мне. И ваша жизнь, ваша воля, ваш смысл — служение. И Человечество — не только слово. Но и та полусотня в руках еретиков. Не скажу, что готов жертвовать собой и вами, к примеру, ради одного человека. Но! Решать цену жизни — МОЯ ноша. И вопрос “стоит ли?” я слышать от вас более не желаю. Пока называю вас своими аколитами. Если сие служение вам не по силам — скажите, я пойму и приму. Но жители этой планеты… Тысячелетиями отдавали долг Империуму. Который давно превратился в долг Империума Человечества им. Мой долг, который Я должен им. И вы должны, как мои аколиты. КАЖДОМУ жителю этой планеты, не впавшему в ересь. Вы меня услышали? — ласково полюбопытствовал я, на что последовали согласия. — Прекратить наше сотрудничество не желаете? — куртуазно полюбопытствовал я, на что последовало отрицание. — Прекрасно, — заключил я. — Итак, я с телохранителями, Кристиной и Эльдингом занимаем вычислительную залу станции, благо она неподалёку от реактора. Техножрецы там, просто негде более. Освобождаем, перехватываем управление, герметизируем помещение. Далее, Роберт, задача вашей абордажной группы — в бой мы не лезем.

     — По слову вашему, — склонился полковник.

     — Вы, Франциск? — полюбопытствовал я.

     — В момент приближения челноков к базе, “сжигаю третью в варп”, — процитировал меня Боррини.

     — Точно так, — кивнул я. — Вопросы, предложения? — полюбопытствовал я.

     — Захватите мой сервочереп, Терентий, — подала голос Агнесса. — Возможно, придётся вскрывать хранилища, доступ, — дополнила она.

     — Возможно, — протянул я, взглянув на Эльдинга.

     — Не помешает, — кивнул ассасину артизан, получив ответный кивок.

     — А не стоит ли подождать силы сектора? — поинтересовался Роберт.

     — Стоило бы, Роберт, — кивнул я. — Просто сейчас подданных Империума убивают.

     — Понял, — коротко кивнул Син. — Разрешите готовиться? — а после моего кивка вышел из залы.

     — Что ж, значит, готовимся, — поднялся и я.

     

      Через час компания из меня с Кристиной и Эльдинга, телохранителей и черепа Агнессы материализовалась в вычислительном центре станции. Еретиков было четыре штуки, причём двух из них прожарил Эльдинг, одного удушила его же лёгкими Кристина, а одного небрежно декапутировал Ритор. Пока я пребывал в блаародной депрессии, варп подери! Так что под ошарашенными взглядами побитых фелинидов-шестерёнок, моя персона пинком снесла ворота, да и успела пристрелить тройку еретиков в реакторном зале. А то как гимназистка чувствительная был, а не огнесжигательный Терёха, довольно заключил я.

      Сервочереп Агнессы, тем временем, бодро копошился в вычислительном центре, а через минуту на вокс последовало сообщение:

     

     — Отмените ваш Приказ на этой базе, Терентий, открываю канал, — выдала ассасин.

     

      Переспрашивать, а точно ли надо — я не стал, это бы точно оскорбило (скорее всего — незаслуженно) профессионала.

      Так что отправил я приказ отмены по открытому Агнессой каналу, а через секунду реакторную сотряс грохот: створки люков с грохотом опустились, отсекая нас от прочей базы.

     

     — База под моим контролем, Терентий, — доложила Агнесса.

     — Прекрасно, окажи помощь силам Роберта, — распорядился я.

     

      Сам же вышел в центр помещения, откинул шлем и оповестил:

     

     — Подданные Империума Человечества, адепты Бога-Машины! — возвысил голос я. — Ваш плен в руках предателей и врагов Человечества завершён. Ныне, вам предстоит побеседовать с адептом Бога-Машины, техножрецом высшего посвящения. Артизан Доминус, Претор Электроид Эльдинг Ливсис, — обозначил я подошедшего ко мне по жесту аколиту.

     — Простите, а вы? — пискнула одна из кошатин, тогда как её товарки в полнейшем афиге (и с восхищением!) взирали на преторианцев.

     — Инквизитор Империума Человечества, Терентий Алумус, — представился и я. — Беседа нужна, не оттягивайте её, — подчеркнул я, ну и кошатины поковыляли к Эльдингу.

     

      И тут я совершил настоящий ПОДВИГ! Дело в том, что зыркающие на преторианцев весьма восхищённо (ну недаром, преторианец вульгарис от механикуса доминус отличается на вид… ничем), после представления Эльдинга сместили вектор внимания на него. И, невзирая, что были весьма побиты, а местами поломаны… натурально текли от столь высокопоставленного техножреца, внутренне покатывался я. Натурально, эмоции в стиле “возьмите меня прям тут и щаз, артизан”, мысленно хрюкал я с каменной мордой. Фразы от галдящей кошатины в стиле “А вы правда Претор Электроид, высокопочтенный?” прилагались.

     

      Ну, забавно, как минимум, обменялся я эмоциями веселья в свете и ветре с Кристиной. Версии об ОЯШе-Эльдинге и гареме кошкодевочек я мысленно строить не стал, что добавляло моему подвигу “каменного лица” весомости.

      Впрочем, заведёт и заведёт, только порадуюсь — если остальные шестерёнки высшего посвящения, подчас, лишены не то что желания, но и гормональных центров, это желание вызывающих, то Искры Жизни вполне в этом, да и не только в этом смысле, живые. А кошатины… ну-у-у, важна душа, да, чуть всё же не заржал в голос я.

     

     — Да, артизан, — ошарашенно блеял Эльдинг, под кошачье-феминным гнётом, но встряхнулся и всё же перевёл разговор на доктрины.

     

      А я отполз в сторонку и притворился ветошью, дабы неприличным ржачем не оскорбить нежные религиозные или ещё какие чувства механикусов.

     

     — Принуждали к сотрудничеству силой, — вполголоса докладывала Кристина итоги экспресс-воздействия пятого ранга. — Тут где-то половина от изначально захваченных, остальных забили насмерть у них на глазах. Ломались и соглашались сотрудничать когда начали ломать аугментику, — дополнила она.

     

      Ну, в целом, логично: к невоспроизводимым, поколениями передающимися по наследству аугментам местные относились с религиозным пиететом, так что это, очевидно, да и мной видимо, вздохнул я, аргумент.

     

      Через несколько минут распахнулась одна воротина, куда заглянул шлем Роберта, а потом в зал просочился целый полковник.

     

     — Еретики уничтожены, Терентий, — доложил он.

     — Потери? — полюбопытствовал я.

     — Невосполнимых нет, — с явной гордостью озвучил Син.

     — Хорошо, Роберт, — кивнул я. — Так, собирайтесь. Я почищу станцию от скверны, благо, тут и вправду еретиков не осталось, — озвучил я свои ощущения, подтверждённые как полковником, так и Кристиной с Агнессой.

     

     — А Эльдинг? — поинтересовался Син.

     — У него, — всё же хрюкнул я, — найдутся дела на станции. Проверить лояльность, взять станцию под контроль.

     — А?.. — непонимающе осведомился Син, на что я молча потыкал перстом в стайку фелинидок, окружавших артизана.

     

      Роберт повзирал, ну и через минуту всё понял, зря военных тупыми называют. Рожа его была презабавная, как улыбающаяся, так и в некоторой степени похабная.

     

     — Понял, вам требуется сопровождение? — собрался он.

     — Нет, телохранителей вполне хватит. Можете спокойно возвращаться на Милосердие, мы вернёмся “своим ходом”, — хмыкнул я под важный кивок тереньтетки.

     — По слову вашему, Терентий, — козырнул Роберт и направился организовывать отлёт.

     

      А я, отойдя в сторонку, в закуток, всё же проржался, да и Кристина похихикала. Агнесса тем временем передала новости о “в варп сожжённой” третьей базе, так что я просто начал бродить к сосредоточениям скверного света и ветра и в варп рвать его.

     

      С чем через пару часов и закончил — всё же еретики были плотно локализованы и свои поганые капища творили неподалёку. По возвращению же ко мне подскочил Претор Электроид.

     

     — Отклонения в рамках учения Бога-Машины присутствуют, но не тянут даже на отдельный культ, — докладывал Эльдинг. — Духи машин отзываются на их молитвы.

     — Прекрасно, Кристина, будь любезна подлечить адептов, — распорядился я, на что Кристина кивнула и стала биокинезить.

     — Терентий, вы не могли бы дать мне совет? — покраснел артизан.

     — Мог бы, Эльдинг, а вот дам или нет — не знаю, — ответствовал я. — Что тебя тревожит?

     — Понимаете, эти адепты… по-моему, они меня хотят как мужчину, — полушёпотом выдал парень, что сделал зря — ушки на макушке пребывающих невдалеке кошатин подёргивались в нашем направлении.

     — Хотят, заметно, — важно покивал я. — А в чём вопрос?

     — Ну… я это… — блеял парень.

     — В общем, хочешь — вперёд, Омниссия не против, Император одобряет, — веско выдал я. — А если против, ну не изнасилуют же… — начал было я, оценил хищные взгляды отлеченных кошатин на задницу люминена. — Справишься, если против, — отрезал я.

     

      Всё это, без оскала на морде, стоило мне ещё одного “проржаться”, уже на Милосердии, куда Кристина доставила всех живых в два захода.

     

      Комично всё это, заключил проржавшийся я, но реально помогло — уж очень меня штормило в эмоциях, да и свячёность скорее мешала, рождая образы костров до горизонта и тяжёлых маршей.

     

      А через дюжину часов в системе из варпа вывалились шесть барж и Гнев Предков скватов. Обозначив Милосердие местом встречи и совещания, я встретил Шека и Дениса. Последний, паразит такой, всё же прилетел, но трахать его в мозг на тему, где место губернатора во время боевых действий, я решил по окончании операции.

      Посвятив прибывших в текущие реалии, я подытожил сказанное:

     

     — В общем, выходит не столько усмирение бунта, сколько контрпартизанская операция. Причём в варповых джунглях, — описал я природу Монетариуса.

     

      На что Шек грозно пошевелил бородой на тему, что у них прометия хватит, а там посмотрим, кто сильнее: джунгли или пожар.

      А вот Денис посмурнел: очевидно, представлял, что такое партизаны-культисты, а тут ещё и фелиниды, описания которых у него были.

     

     — Так что считаю необходимым заручиться поддержкой местных лояльных сил, — продолжил я. — Сжечь всю планету у тебя, твоё величество, прометия не хватит, да и неразумно это, — ответил я на тираду его личества. — Так что на местных еретиков нас наведут местные лоялисты, вполне знакомые с природой и особенностями.

     — Не верю я этим котам! — высказал важное мнение Шек.

     — А мне, король Глыба, похер, — широко улыбнулся я. — Фелиниды — подданные Империума, так что рекомендую начинать верить, проверенным и лояльным.

     — Вот ты, твоё святейшество, жестокосердный какой, — посетовал Шек, вздохнул и выдал. — Буду учиться, дурного не посоветуешь.

     

      Денис же, что логично, возражений не находил. Выходило у них по силам семь пехотных полков гвардейцев и два тяжёлого вооружения, плюс полк скватов с ручным вооружением, которое, подчас, можно было приравнять к тяжёлому. Посмотрев на этот парад милитаризма, Редуктор махнул механодендритом, прогудел “сами справитесь” и с Геллефиры ускакал на Мир-Кузню, где у него хватало дел. И правильно сделал, отметил я.

     

      Вообще, выходило, что я на Монетариусе сильно и не нужен. Это если “сильно”. А по факту, надо было наладить связь с местными лоялистами и определить степень их лояльности. Более того, не помешает учинить проверку котам на еретичность. Вариант, как некогда на Геллефире, проверки более десяти миллионов чинуш откровенно пугал, но сейчас есть Кристина, да и выявить фальшь, например, в тысячном хоре, я вполне смогу, ну а далее искать адресно. В общем, смысл имеет, осуществимо и нужно. А заднице ленивой слова не давали, вздохнул я.

     

      Так что после совещания набился я, телохранители, одна из технокошатин, в качестве проводника, в Ястреб. Ну и направились в окрестности базы лоялистов, где (в окрестностях, а не на самой базе, к сожалению) кошатина бывала.

     

      Прилетели, высадились. Местные джунгли были вполне джунглевыми, слабопроходимыми, так что мы с преторианцами просто вырубали просеку. А вот поселение, до которого мы прорубились с берега речушки, на котором и десантировались, было пусто. Покинуто недавно, но явно пусто.

     

     — Ничего не понимаю, — мяукнула фелинидка, и вправду эманируя удивлением в свете и ветре.

     — Не более часа назад ушли, — констатировал я.

     — За нами следят, — в свете и ветре передала Кристина. — Обездвижить?

     — Не стоит, — отмыслеэмоционировал я. — Боятся, наблюдают. Сейчас попробуем выйти на диалог.

     

      И попробовал я выйти на диалог, оря динамиком доспеха, что мы из Империума и хорошие. Что реакций у молчаливого леса не вызвало, как и у прячущихся в зарослях кошаков.

      Жестом оставив сопровождение на месте, я неторопливо направился к месту скопления прячущихся, по пути транслируя, что мы из Империума и всё такое.

     

      И, подойдя почти вплотную к зарослям, добился результата. А именно, с визгом “поганый культист!” на меня вынесло некую кошатину, за которой двинули другие некие кошатины, постреливая в мою персону из неких стилизованных под болтеры карамультуков.

      Огонь результата не оказал, так что ведущая кошатина, мрявкнув совсем агрессивно, принялась охреневать в атаке, бросившись ко мне врукопашную.

     

      Всё это время я угоманивал телохранителей и Кристину на тему, чтоб не лезли. А когда кошатина оказалась в досягаемости, не активируя когти, рванул к ней и ухватил за шкирку. Немало порадовавшись, что результаты многолетних тренировок сделали из меня весьма сносного бойца — кошка была быстрой и ловкой, но я однозначно быстрее.

      И кошатина, удерживаемая на весу за шкирку, рычала, мотала конечностями, но сделать ничего не могла. В этом плане изменённая анатомия кошачьим соответствовала, хотя, не имелось кожных складок, соответственно, процедура удержания была довольно болезненна.

     

      Боевитые кошаки притормозили, сжимая свои недоболтеры, не зная что делать — сектор обстрела перекрывала их трепыхающаяся командир, а до рукопашной они ещё недостаточно охренели.

     

      Сама же кошатина была в довольно забавном гибриде одежды, нечто среднее между стандартным кожаным плащом Официо Перфектус и слетевшей фуражки, и… ну, наверное, бикини, поскольку одежда явно предназначалась для мобильных прыжков и передвижения по джунглям. Была бы не такая мохнатая, когтистая и клыкастая — выглядело бы даже пикантно, а так как есть — просто забавно, отметил я.

     

      Тем временем, охреневшей в атаке кошатине явно надоело болтаться на весу, в моей недосягаемости она убедилась, так что завизжала она совсем нестерпимо:

     

     — Стреляйте в предателя!!! И в меня, Император защитит!!! — мяукала эта блаженная.

     

      Мне-то пофиг, а её прибьют, обеспокоился я, рявкнув динамиком доспеха:

     

     — Именем Императора и Святейшей Инквизиции — не стрелять! — с этими словами я развернул кошатину к себе мордой, продолжая, впрочем, держать на весу.

     — Еретик, предатель, осквернитель, умри!!! — бесновалась кошатина, пока я со вздохом открывал шлем, добавив свячения, на всякий. — Человек?!!

     — Полчаса орал, что из Империума, человек, как и вы, — сварливо буркнул я, напомнив себе, что невзирая на внешность — передо мной всё же люди. — Глупостей творить не будешь? — полюбопытствовал я, на что кошатина потерянно помотала башкой — и не врала.

     

      Ейное войско также обтекало, как от моей физиономии, так и, очевидно, от лёгкого гало, которое я подпустил на всякий. По крайней мере, то один, то другой кошак протирали глаза, взирая на меня.

     

     — А?... Вы… — недоумённо взирала на меня опущенная кошатина.

     — Почему стреляли и напали? — резко поинтересовался я, на что поднявшая фуражку фелинидка вытянулась в струну и замяукала.

     — От Адептус Механикус поступило предупреждение, что еретики захватили челноки, — мяукала она.

     — А разницы между гражданским челноком и Громовым Ястребом… — начал было я, узрел непонимание в кошачих очах и прервался. — Ясно. А преторианцы? — уточнил я, потыкав в названное, что варп с чем спутаешь.

     — Скверна чумы? — полувопросительно промяукала фелинидка. — Простите, так посчитали, — выдала она. — А вы… — вопросительно уставилась она на меня.

     — Экие у вас затейливые нурглиты водятся, — фыркнул я. — Инквизитор Ордена Священной Инквизиции Империума Человечества, Терентий Алумус, — представился я.

     — Моллис Педитес, полковник сил СПО Имперского Мира Монетариус Секундус, — выдала кошатина.

     

      Как я не заржал — варп ведает. Нет, что СПО и Мир Имперский — всё понятно и молодцы… но имечко у этой поковникихи, внутренне ржал я, “Мягкая Лапка”... Впрочем, справился. А кошатина, тем временем, продолжала.

     

     — Простите, пресветлый, — прищурилась она на мой нимб. — А Инквизитор — это Астра Милитарум? — с искренним интересом полюбопытствовала она.

     

      Хм, очевидно, у наследников СПО информационные базы поскуднее шестерёночных. Технокошки вопросов не задавали, а эти, очевидно, просто не знают, а то и вообще не знали до изоляции, кто такие Инквизиторы.

     

     — Личные порученцы Императора, — обозначил я наиболее кратко суть своего положения.

     — Самого Пресветлого Императора? — выпучила очи кошатина, на что я кивнул. — К нам? — заблестела она влагой в глазах.

     — К вам, к вам, — буркнул я, и тут же повысил голос. — Не сметь! Не преклоняйте колени, — отрезал я, на что нацелившиеся было протирать чернозём коты вытянулись в струнку. — Давайте разберёмся, как вы жили. Ну и что с ситуацией на планете делать, — сделал я приглашающий жест, направляясь к ожидающим нас Кристине и телохранителям.

     

      И вот что поведала Мягкая, гыг, Лапка, со своей, безусловно, колокольни.

      Итак, на планете на момент начала изоляции и вправду пребывал отставник (по причине отсутствия большей части самого себя) Официо Перфектус. Человек Разумный Разумный, а не Человек Разумный Волосатый (как этимологизировались фелиниды), нужно отметить.

      Что увечный ветеран забыл на Мире трансхомо — варп ведает, а история не сохранила. Но был, ну и с планеты его никто после начала изоляции не забирал, так что в сложившихся условиях стал он для деморализованных СПО и ряда чиновников духовным наставником, командиром и вообще всем.

     

      Соответственно, форма полковника — фасон мундира того ветерана, освящённая веками. Многое забылось, но “группировка лоялистов СПО” собирала десятину, отдавала на корабли Администратума, искренне считая, что они в чём-то перед Императором провинились, а со временем их “простят”.

      От последнего мне стало стыдно до поджатых ножных пальцев, но слушать я продолжал.

      Хотя, ничего более толкового не услышал, в смысле истории — уж точно. Держались, верили поколениями в “прощение”, с появлением еретиков — начали с ними бороться. Соответственно, связь с шестерёнками имели, о нападении узнали, но на подмогу за тысячи километров не успевали, как и “разъездной патруль” опоздал. Соответственно, ни демона не разбираясь в имперской технике, да и не видя “свячёные реликвии” механикумов натурно, полковник приняла нас за поганых хаоситов в закрытых доспехах, раздобывших хорошее оружие на орбитальных базах и прилетевших СПО обмануть и перебить.

     

      По делу же было лишь то, что состав СПО-шников был в три тысячи хвостов, ну и, соответственно, все как один готовы помереть. Во славу Императора, конечно.

     

     — Полковник Педитес, — заключил я в конце рассказа кошки. — Для начала, соберите перед посёлком всех доступных вам людей.

     

      В этот момент кошатина с ужасом на меня воззрилась, блеснула слезой и со словами “во славу Императора!” направилась к своим. Что с ней в свете и ветре творилось — смотреть было страшно.

     

     — Стоять, полковник, — остановил я кошатину. — Не знаю, что вы надумали, но вы надумали глупости. Мне и моему дознавателю, сертифицированному псайкеру, нужно провести предварительный осмотр, на наличие скверны. Наша квалификация это позволяет, и, буде таковое выявится, “всех” это не коснётся. Вам понятно? — на что кошатина кивнула. — Исполняйте, — подытожил я.

     

      В общем, проверили орущих “во славу Императора” полторы тысячи наличных в расположении котов. Как убедились, что “массовая проверка” возможна, так и получили её результаты — четыре культиста, эманации которых для меня добавляли “фальшь” в свет и ветер, а для Кристины ощущение вранья. Локализовали быстро, так же быстро раскололи, ну и расстреляли предателей сами коты. После же, отведя Мягкую, я продолжил:

     

     — Подберите себе толкового заместителя на пару-тройку дней, полковник. Вы и пара ваших сопровождающих — смотрите сами, кто, нужны ли они, — дополнил я, — направитесь с нами, на орбиту, где встретитесь с губернатором сектора. Там же, коллегиально, определимся с процессом борьбы с еретиками.

     — Меня? На небо? — неверяще уставилась на меня кошатина.

     — Не на небо, а на орбиту, — педантично уточнил я.

     

      В общем, через полтора часа, уже на Милосердии, проводили мы совещание.

     

     — И всё равно я ентим кошакам не верю! — сердито бурчал Шек, задетый за короткое удивлённым возгласом Лапки: “Такой маленький?”

     — В рамках сказанного его святейшеством, — аж зашипела Моллис, поклонившись мне, так ей титулованным, — ваше присутствие, Ваше Величество, на Монетариус Секундус не требуется.

     — Хватит, — негромко промолвил я. — И, полковник, повторяю не в первый раз, я. — Инквизитор, господин Инквизитор, Инквизитор Терентий, да просто господин или по имени, а никак не святейшество.

     — По слову вашему, господин святейший Инквизитор Терентий, — склонила голову кошатина, вызвав у меня закатывание очей, а у Шека — покраснение свободной от бороды морды лица.

     

      Он, паразит такой, в свое время меня также “святил”, будучи в аколитах, а теперь смотрел на себя “через кривое зеркало” и злопыхал.

     

     — И да, Шек, скваты тут и вправду не слишком нужны. Население Монетариуса невелико, ересью охвачено не всё…

     — Твоё святейшество, предки не поймут, как же не подраться? — явно мстил гадкий коротышка, вновь святя меня.

     — Полковник Педитес, — мысленно вздохнул я. — Укажите поселение еретиков, — развернул я голограмму планеты. — Гарантированно еретиков, желательно, чтоб вокруг не было ничего вроде лесов, горючего, — предусмотрительно уточнил я.

     — Поселение Светлое, поклонники чумы, почти совсем холодно и леса нет, — ткнула, подумав, когтем кошатина.

     — Точно только еретики? — уточнил я, на что последовал уверенный кивок. — Шек, десантируйтесь туда и только туда. Что делать с еретиками, учить тебя не надо, и ва… направляйтесь к себе.

     — Дело доброе, — повеселел Шек. — Терентий, а по делу нашему…

     — Прилечу к тебе в гости, как потребуется, заберу нужное, — нахмурился я.

     — Понял, молчу. И выпивки приготовим, отпразднуем, — посулил скват выпираясь из кабинета.

     — Денис, вам-то? — подозрительно уставился на губернатора я, на что он фыркнул.

     — Нет, Терентий, мои предки не возражают, — улыбнулся он. — Я и вправду не нужен, так что вернусь. Тут же останутся полки. А вы?

     — Я останусь, на всякий случай, — отметил я. — Причина, приведшая меня в сектор, немного подождёт, а дело надо закончить.

     — Простите, — пискнула кошатина, а на наши вопросительные взгляды продолжила. — Вопрос уничтожения поганых предателей мы обсудили, — начала она, что так и было: вопросы включения в полки местных, как егерей и проводников, на время исполнения зачистки, мы обсудили в деталях. — А как нам дальше? — поинтересовалась она.

     — Хм, планетарный губернатор, арбитры, возможно — экклезиархи, да и вообще, — задумался я.

     

      С экклезиархией было весьма неоднозначно: к Импи коты явно относились не как к боженьке, а как к реальному, самому большому и главному то ли коту, то ли вожаку. Довольно близко к религиозной доктрине, но варп ведает, насколько, а попы могут такого начленовертить, что никакая ересь не сотворит. А могут и нет, так что вопрос однозначно неоднозначный.

     — Думаю, обсужу с советниками на Геллефире, — выдал Денис, покивав. — К концу операции, думаю, она не затянется более полугода, будет штат и техника. Думаю, для начала правительство разместится на орбитальной базе, а, со временем, и на планете.

     — Вам виднее, Денис, — озвучил я, перевёл взгляд на кошатину и констатировал. — Вот так вы дальше.

      И началась зачистка планеты от еретиков, проверка условно-лояльных и прочее подобное. Поселение шестерёнок я спихнул на Эльдинга, но артизан спихнул это поселение на своего адепта. О причинах я не думал, чтоб не проводить параллели и не ржать, а уж учитывая гладкий купол черепа Эльдинга и ряд характерных татуировок люминена… не думать о брате Деметриусе, строго наказал себе я.

      Но, в целом, за три месяца справились. Население планеты было невелико, СПО-шные фелиниды прекрасно знали места пребывания еретиков, так что зачистка была благополучно завершена. Как и проверка — коллективное выявление культистов работало, ну а вопрос именно веры меня совершенно не волновал. Как и лояльности Империуму — это уже задача местных властей, прибывших с Геллефиры. Моя же — только еретики, отметил я, расслаблено валяясь в своих апартаментах на Милосердии. Было пара дел, нужно подбить итоги, да и двигать к Миру-Кузне Редуктора.

     Вообще, помимо массовых проверок выгоняемых на мороз кошаков, мяучащих, что со страшной силой ненавидят хаос и любят Империум, во время “очистки планеты” несколько раз пришлось поучаствовать в боевых действиях.

     Дело в том, что культисты обиженки, который Тзинч, радостно вопили про свою лояльность и вообще, что они хорошие. При этом, имея хитрожопость как базовое состояние, еще до нашего прихода они свою культистскость проявляли исключительно косвенно. То есть, живёт селение, никого как бы и не трогает, а его жители интригуют ради интриги, гадости и пакости строят окружающим — ну, в общем, нормальное, здоровое поведение человеческого социума. Определить интенсивность толком невозможно, так что СПО-шные кошаки искренне считали ряд таких поселений “условно-лояльными”.

     

     Тем не менее, проверить всех, до кого мои огнесжигательные грабли доберутся, я считал должным, так что в один премерзкий день высадился я, телохранители, Кристина и пара десятков гвардейцев перед одним таким до предела лояльным селением.

     Его руководство оповестили радио, так что нас ждали.

     

     Кстати, когда я осознал степень радиофикации Монетариуса, я чуть не впал в челодлань, на тему того, что какого варпа я перед СПО-шными кошаками исполнял ритуальные танцы, когда можно было просто связаться? Поверили бы или нет — чёрт знает, но изображать Куклачёва перед ордой вооружённой кошатины мне бы точно не пришлось.

     Даже не поленился найти пребывающую рядом с Эльдингом кошатину-проводника, ну и потеребить на тему “какого варпа?!”

     Фелинидка честно лупала на меня очами и мрявчила “вы же не приказали, светлейший”. Последнее обращение было явной диверсией против моего самообладания Мягкой Лапки, которая Моллис Педитес. Или всё же зря я светился, как котячьи, кхм, яйцы́, тоже возможно.

     

     Ну да ладно, высаживаемся мы, значит, перед селением, кошаки нам чуть ли не караваи из рыбки и кошачьей мяты выносят. Нагло эманируя скверным варпом, как и положено гадким культистам.

     Соответственно, хитрый я бы покивал, воксом предупредил сопровождающих, окружили бы село и проверили. И тут Кристина… а вот не знаю. В вину девчонке поставить нечего, выдать её могли лишь тончайшие мимические искажения. Моя же морда была прикрыта шлемом, так что и выдать ничего не могло. Или вообще, одна из встречающих нас еретических кошатин почувствовала более сильного псайкера, поскольку псайкерами, пусть и невыдающейся силы, были они все.

     

     В общем, встречающаяся троица разразилась противным мрявом, как в материуме, так и имматериуме, ну и рванула в разные стороны на повышенных скоростях. Предварительно, чтоб их в имматериуме демоны много чего весёлого сделали, запустив своими “встречальными дарами” в нас. А если уж совсем точно — в мою центральную фигуру. Кристина и преторианцы с огринами принялись разбегающеюся еретическую кошатину ловить-убивать (и то, и то у них вполне вышло), а я принялся мрачно обтекать.

     Дело в том, что тазы с приветственным угощением содержали какую то дикую смесь из рыбьих потрохов, корнеплодов и той самой, варп её подери, кошачьей мяты. Ну а я, совершенно автоматически, летевшие в мою персону снаряды принял на громовые когти, изрядно повысив степень своей заляпанности.

     

     В общем, последующее напоминало дурной цирк в доме умом скорбных: для начала мы рванули в село (я как открыл забрало, так и срочно герметизировался, поскольку рыбой воняло совершенно невыносимо). Кошаки вроде как в центральном здании локализовались, но по мере нашего продвижения прыснули в разные стороны, как впоследствии выяснилось — через многочисленные подземные ходы. И начался тот самый цирк с Инквизитором и котами: всё село, как выяснилось, было забито всяческими ловушками. От мин различных типов и видов, вплоть до пороховых шашек в керамическом стакане на растяжках, до каких-то поганых и еретических брёвен, созданных, несомненно, верховным обиженкой, на пагубу честным Инквизиторам. И то, что я сам провтыкал летящее полено, гоняясь за особо зловредной и сектантской кошатиной — глупости. Бревно, несомненно, было колдунским и подлым, так что после того, как я встал и кое-как очистился от грязи, первым делом не продолжил погоню, а предал всеочищающему огню зловредный еретический артефакт.

     

     А вообще, смех смехом, но на село это гадкое мы убили почти шесть часов. Бидоны с кислотой, дрянной прометий, ямы с кольями, обмазанными фекалием и прочие гадкие моменты, не считая того, что кошатины в нас стреляли, ну и псайкерствовать не забывали. Один дома, версия сорок тысяч, чтоб его.

     В общем, через шесть часов изрядно заляпанные, в частично погнутых доспехах, мы держали под прицелом оставшуюся сотню еретиков. Остальных прибили в варп в процессе погони и захвата, ибо очень уж достали. Штурмовики вообще получили несколько гадких травм.

     К этому моменту подтянулся разъездной патруль кошатин из СПО, которым оставшихся еретиков и всучили.

     

     И, чтоб проклятых обиженок подняло и прихлопнуло, кошаки взирали на мою персону с вожделением! Поганое угощение колдунским и еретическим образом пропитало мой доспех, благоухало и вызывало у кошатин нездоровые реакции. Очевидно, еретики собрали “самое вкусное”, рассчитывая притупить бдительность, правда, не учли разницу в этих самых вкусах.

     На Милосердии я ультимативно потребовал у мастера оружия отчистить испоганенный доспех, так Эльдинг возился три дня. Да ещё пара кошатин, окопавшихся в его палестинах, тёрлись об него, в смысле об доспех! Насчёт Эльдинга — не уверен, не до того было.

     

     В общем, полторы дюжины раз вылетал я к “подозрительно лояльным” селениям, правда уже по всем правилам военной науки: с поддержкой, техникой, блокадой отходов и воздушной поддержкой. Одного цирка мне точно хватило!

     

     Нельзя обойти вниманием похождения брата Демет… в смысле Эльдинга, да. Итак, его популярность среди кошатин-механикусов, особенно учитывая их малую аугментированность и его высокое положение в культе, реально зашкаливала. От спасённых с базы он спасался с боем, за чем я, хихикая, наблюдал в сторонке. При этом, двух кошатин он принял себе под начало, от чего я призадумался: то ли Эльдинг — цундере, то ли я чего-то не понимаю. И будучи очень деликатным, вежливым и чутким типом, ввалился я в мастерскую и вопросил артизана, в смысле что, так приглянулись?

     

     — Не в том дело, Терентий, — слегка поморщился Эльдинг. — Они идеально подходят для пути Искр Жизни, а наставить их на планете некому. Да и в ближайшее время наставников не будет.

     — Пси-активны? — заинтересовался я, на что последовал кивок. — Да, любопытно.

     — Именно, Терентий. Мало того, если бы была психологическая склонность, я бы принял не менее двух десятков спасённых в послушники, — выдал артизан.

     

     Что меня заинтересовало ещё более — такой дикий процент потенциальных псайкеров аномален. Это при том, что псайкеров, кроме как у еретиков, я на планете не видел.

     Прихватил Кристину, навестил Мягкую Лапку, провёл экспресс-анализ котов.

     

     И вышла аномалия, как она есть. Семьдесят процентов кошатин было потенциальными псайкерами! В большинстве своём слабыми, но варп подери! На Монетариусе должны бы либо возникнуть вторая Схоластика Псайкана, за тысячи лет уж точно. Либо планету сожрали бы поработители и прочие твари имматериума.

     

     — Что-то случилось? — обеспокоенно мрявкнула Лапка, взирая на мою перекошенную физиономию.

     — Да, точнее, нет, — задумчиво протянул я. — Ничего не понимаю, — заключил я.

     — Я теперь тоже, — понимающе покивала фелинидка.

     — В общем, полковник, количество пси-одарённых, потенциальных псайкеров или колдунов среди жителей вашего мира аномально, — выдал я.

     — Колдуна не оставляй в живых! — выдала Моллис одну из максим, оставленных комиссаром.

     — Сертифицированные псайкеры служат на благо Империума. Навигаторы, Хомо Навиго — вообще краеугольный камень существования Империума, — выдал я. — Так что колдунами правильно считать лишь поклонников губительных сил. И не оставлять в живых, вне зависимости от колдовства.

     

     И тут Кристина встрепенулась, эманируя в свете и ветре любопытством. Ну высказался я вслух, благо если вопрос не для “кошачьих ушей”, разговор можно и перенести:

     

     — Что-то хотела, Кристина?

     — Да, Терентий, я искала в книгах, но не нашла ответа, — выдала тереньтетка. — Мы — Хомо Сапиенс Сапиенс. Транслюди — Хомо Сапиенс Гигантус, Ротундус, Хирустус, — кивнула она в сторону феленидки. — А навигаторы — Хомо Навигус.

     — Хм, в этом случае довольно забавно, — улыбнулся я. — Я вообще не считаю навигатором транслюдьми, породой Хомо. Они скорее подвид, что и отражено в названии. Вдобавок, их особенность нестабильная, рецессивная и явно не созданная в Тёмную Эру Технологий, скорее обнаруженная тогда. То есть, у полковника, вне зависимости от того, кто будет отцом, фелинид или чистый человек, родится фелинид.

     — А если от другого трансчеловека? — полюбопытствовала тереньтетка, да и Лапка явно с интересом слушала, подёргивая ушами, хотя вид имела “говорят не со мной — не слушаю”.

     — Скорее всего, никто. Или нежизнеспособный эмбрион, как следствие — выкидыш, — ответил я. — Да, так вот, Навигатор с человеком совместим, но родится просто человек, в девяноста процентах случаев. У Домов Навигаторов весьма сложная евгеническая программа, с включением свежих генов, при этом инбридинговое скрещивание у них скорее правило. Рецессивный признак и высокая потребность Империума в Навигаторах, — развёл руками я. — Так вот, полковник, такого количества потенциальных псайкеров, как у вас на планете — я не видел.

     — И что нам делать, светлейший Инквизитор? — полюбопытствовала фелинидка.

     — Не знаю, полковник, — признался я. — Впрочем, проблемы я в этом не вижу — пси-активность латентная, довольно странно, что на неё не реагируют хищники имматериума, и нет спонтанных псайкеров. Впрочем, — нашёл ответ я. — У ваших собратьев с Карлос МакКонелл (Мира-прародины фелинидов) подобного не наблюдается. Видимо, близость варп-шторма и особенность планеты сказались. И, подозреваю, не в последнюю очередь особенности вашего генетического собрата, кошек, — пояснил я.

     — А как? — последовал вопрос от недоумевающей кошатины.

     — Кошки — природно варп-активные животные, — ответил я, кивнув Кристине, изучавшей эти моменты со мной, не в последнюю очередь из-за Котофея, устраивающего натуральные кошачьи концерты.

     

     Очевидно, Котофей на Монетариусе чувствовал себя в окружении конкурентов, так что если на шестерёночных кошатин он реагировал снисходительно-равнодушно, то составив компанию Кристине разочек, разразился редкостно противным мявом и даже несколько раз нанёс оскорбление действием местным. Так что на планету мы более джиринкса не брали.

     

     — Видят тварей имматериума, незаметны им, не берутся под контроль псайкерами, при этом могут быть включены в телепатическую связь, но только по своей воле. Что для животных крайне нетипично и проявляется только у Фелис Катус, — выдала наставительно тереньтетка.

     — Вот таким образом, — подытожил я. — А я направлю на Геллефиру запрос в местное отделение Схоластики Псайкана, чтоб прислали специалистов.

     

     А финалом эпопеи с котами был случай с проверкой очередного селения. Обезьянус подскочил ко мне, транслируя образы в стиле: “скучно, хочу подраться!” Ну, хочет — пусть, благо в его доспехе можно выходить против титана класса Император — полчаса реальной неуязвимости.

     И вот, беру я с собой джокаэро, наставительно сообщая, что убивать котов не надо, пока не будет ясно, что убивать их надо. Примат деловито покивал, похлопал губами и воинственно насупился.

     

     И вот, высаживается две сотни штурмовиков, охватывают селение в компании местных СПО-шников, выполняющих функции егерей. Над посёлком реет Вендетта и Ястреб, я с телохранителями грозно и неподкупно стою пред вратами поселения, вываливая на местную власть требование всем собраться для проверки. Млеко, курки, яйки не нужны, а полный фелинидский состав обязателен. В общем всё лепо, прямо по учебнику оккупанта-карателя, то есть благожелательного и доброго Инквизитора.

     Властные коты жалобно мявчут, но ценным указаниям внимают. И тут, из леса является обезьянус. Тягающий, паразит такой, за хвосты трёх фелинидов, причём в форме местных СПО! Последние вяло трепыхаются и уныло и противно мявчут на одной ноте.

     

     Подкатывает ко мне этот перфоманс, и джокаэро бодро интересуется: “вот конкретно эту кошатину, убивать смертью или отпустить?”

     И постиг меня неотвратимый шлемодлань — хорошо, что был в нём, а то бы точно в варп убился. Отмыслеэмоционировал обезьянусу, что вот ентих конкретных кошаков надо отпустить. На что примат, ничуть не расстроенный, отмыслеэмоционировал, что не очень и хотелось, а бегать было весело. И утопал в джунгли, “еще кого половить”.

     

     В общем, после проверки селения пребывал я в своих апартаментах в твёрдой уверенности, что этот цирк Куклачёва надо прекращать. Я — Инквизитор, варп подери, а не клоун! И кошатина эта бесконечная меня немало достала, притом что к кошкам я реально равнодушен, а когда наглеют — и не люблю.

     

     У меня некроны неоткопанные, знания и технологии неотмародёренные и вообще! А я какой-то хернёй хвостатой маюсь, слов других нет.

     В этот момент, как бы в ответ на мои мысли, вваливается ко мне в апартаменты Эльдинг.

     

     — Терентий, могу ли я поинтересовался, долго ли нам пребывать в Монетариусе Секундус? — после приветствия полюбопытствовал артизан.

     — Можешь, — радушно кивнул я. — Интересуйся.

     — Терентий, скажите… — послушно поинтересовался Эльдинг.

     — Сам только что думал, что пора этот кошачий цирк кончать, — прервал парня я. — На днях прибудет судно с Геллефиры, с временной администрацией и прочим потребным. Пару напутствий дам — и улетаем. А что у тебя за нужда? — полюбопытствовал я.

     — Отчёт перед Механикусом Смерть Несущим, с вашего дозволения, Инквизитор, по доступным знаниям и технологиям, — ответствовал люминен.

     — Да, для Валлиоса куча всего интересного, — признал я. — Ты же его и не видел ещё, — констатировал я. — Ну, в любом случае, считай, что в пределах недели будем на… Кстати, Эльдинг, — изволил полюбопытствовать я, — планета, кроме “дзета” и неудобоваримого номера, имеет название?

     — Имеет, Терентий. Мир-Кузница Грифон Прайм, — ответствовал повеселевший артизан.

     — Мдя? — несколько удивился я. — Вроде же есть Мир-Кузня Грифон.

     — Грифон Кватрус, Терентий, — выдал Элдьдинг. — Второе имя присваивается согласно…

     — Я в курсе, артизан. Орбитального положения в звёздной системе, а что звезда — тёзка, довольно забавно. Впрочем, не столь важно, — заключил я. — В общем, считай, скоро будем у Валлиоса, — заключил я, на что Эльдинг довольно кивнул и раскланялся.

     

     Через несколько дней прибыла баржа с назначенной администрацией. Мне были важны исключительно поп и сам временный губернатор — вышли они личностями вменяемыми. Что для экклезиархии, по моему опыту — большая редкость, без подпаливающего пятки весёлого костерка, конечно. По крайней мере, на местное восприятие Импи как “главного кота” старичок не стал орать про ересь, а, весьма меня удивив, выдал: “верят — это прекрасно!” — причём с улыбкой (искренней, чтоб его, я пристрастно в свете и ветре проверял!). Какой-то слишком правильный поп, заключил я, отходя от старичка.

     Дядька-губернатор был из “обоймы” Дениса, то есть бывшим офицером полка секторального губернатора, так что творить дичь на планете он точно не будет, а будет приводить её в норму.

     Более того, хитрый Денис поставил условием омоложения новопоставленного губернатора ряд показателей планеты (о чём мне доложила Кристина), так что за котов можно было быть спокойным и, наконец, плюнуть на эту планету слюной.

     

     В общем, сижу я, значит, у себя, окончательно проверяю, всё ли я, что нужно, сделал, перед тем как давать Франциску отмашку на старт, как ко мне подходит Кристина и смотрит жалобными глазами.

     

     — Терентий, — захлопала тереньтетка ресничками.

     — М-м-м? — мужественно и высокоинтеллектуально ответил я, подняв бровь.

     — А можно мне кошку? — выдала девица.

     — У тебя есть одна, — пристально и с подозрением уставился я как на Кристину, так и на свячёную оболочку — мало ли, какую-нибудь кознию готовит.

     — Котофей — это хорошо, а мне хочется фелинида, — оправдала мои самые жуткие подозрения девица.

     — И на кой варп тебе фелинид? — прокурорски уставился я на зоофилку. — Меня мало?

     — Я не в том смысле, Терентий! — искренне ответила тереньтетка. — Просто хочется, чтоб была. И погладить тоже можно, — задумчиво протянула она.

     — Во-первых, они разумные и люди, большей частью, — всё ещё нахмуренно выдал я. — Кроме того, вон, у Эльдинга то ли две, то ли три “завелись”, — ехидно отметил я.

     — Не даются, — надулась Кристина.

     — Так, — встряхнулся я. — А теперь чётко, понятно, обоснованно: зачем тебе фелинид, что ты с ним собираешься делать, и какого варпа это вообще будет творится на судне Инквизитора?

     

     И выдала мне Кристина такой расклад: та самая, Мягкая, чтоб её, Лапка, благо полковник более-менее регулярно отиралась рядом с нами, после беседы о пси-способностях обратилась к Кристине. То ли женское, то ли кошачье любопытство — варп ведает. Обратилась с просьбой её научить “правильному колдунству”, что девица взяла, да и сделала.

     В принципе, с учётом всех знаний Геры, высокой лояльности полковника и ряда прочих моментов — не так и страшно, но…

     

     — Так, первое, Кристина, — полыхнул я на тереньтетку ледяной синью. — Ты никогда, подчёркиваю, НИКОГДА с сего момента не будешь учить псайкеров, не согласовав и обговорив этот момент со мной.

     — По слову вашему, Терентий, виновата, — опустила голову девица.

     — Виновата, — вынес вердикт я. — Далее, что ты с Меллис навертела, что её надо брать с собой?

     

     Выяснилось, что ничего “такого” и не навертела, более того, детально описала процесс обучения, с которым я волей-неволей был знаком.

     И вот, всё правильно и замечательно, всегда бы так псайкеров учили... кроме того, что кошатину Кристина, по доброте душевной, весьма подставила.

     

     Дело в том, что Кристина не была сертифицированным преподавателем Схоластики Псайкана. А организация эта жёстко (и оправданно жёстко) регламентированная. И самоинициировавшегося псайкера (а Лапка таковой и выходила) ждёт психоломка на несколько лет. И доказывать, что “всё не так”... Ну, положим, я могу. А Кристина — нет, она вообще в полуподвешенном юридическом положении, волей Инквизиции.

     

     И вот, доходит до Кристины, что она подложила своей ученице немалую свиноту, причём что делать — непонятно. Ну и пришла ко мне, весьма своеобразно “виниться”.

     

     — Ясно, — подытожил я исповедь тереньтетки с жалобными взглядами. — Обучение псайкера Моллис Педитес станет твоим экзаменом. В зависимости от результата, ты получишь признание на право быть наставником. Статус обучаемого псайкера ей и тебя, как временного наставника, я утвержу. Однако! — воздел перст я. — Она — твой ученик, а не аколит Инквизитора. Твоя ответственность, ноша, притом, что от обязанностей дознавателя тебя никто не освободит, особенно я, — веско подытожил я. — Далее, какого варпа свита Инквизитора начинает напоминать бредовый зоопарк?! — дал волю я своему раздражению. — То скват, то джокаэро, сейчас фелинид. И не перебивай! — грозно воззрился я на распахнувшую клювик Кристину. — Она — твоя ученица, но в моей свите, по факту. Так вот, бардак и поругание! — гневался я. — Ещё эльдарской видящей и плагера (трансчеловека-амфибию, жителя океанических Миров) в стеклянной банке не хватало!

     — Терентий, я… — начала было Кристина.

     — Покинь мои покои, дознаватель, — отрезал я. — Займись ученицей.

     — По слову вашему, Терентий, — блеснула слезинкой Кристина.

     

     А пока, я предавался рассуждениям, на тему не слишком ли я к девчонке жесток — всё же она несколько “нестандартна”, да и прямо скажем, косяк её такой, не слишком тяжёлый. Тут я скорее своё накопленное раздражение от творящегося вокруг бардака стравил. Хотя, варп подери, реально кошатина в свите будет, по милости тереньтетки. Так что правильно всё сделал, заключил справедливый я.

     

     Котофей жалобно мрявкнул, покидая покои вслед за хозяйкой, ну и тут вселенная решила меня добить.

     В роли добивателя выступил аколит, ассасин Агнесса, выдавшая в вокс-канале вот что:

     

     — Терентий, я тут ознакомилась с пиктами с вашего доспеха, — выдала ассасин, полюбопытствовав, коммуникабелен ли я. — А вы знаете, что захват за шею сзади у фелинидов считается весьма интимным жестом? Производится при коитусе…

     — Агнесса, — почти пропел я.

     — Да, Терентий? — осторожно осведомилась ванус, почуяв неладное.

     — Я более не желаю слышать про кошек. Про фелинидов — также. Ни в каком виде, ни что они едят, ни как трахаются. Они меня, аколит, несколько достали, — ласково выдал я. — Ты поняла меня, Агнесса?

     — По слову вашему, Терентий, — пискнула ассасин и отключилась.

     

     И вообще, рассуждал, уже несколько расслабившись, я, надо со своей аколятней разбираться. Наверное, посоветуюсь с Редуктором. А то мало, вдобавок — почти одни бабы. А у Эльдинга, хмыкнул я, и так с ними проблемы.

     Ну, Кристина — понятно, но “боевой гарем Святого Терентия” звучит категорически терентияпротивно. Да и вообще, логично подытожил я. И стал прикидывать, кого бы мне подобрать на должность аналитика или аналитиков.

     А боевиков, в общем-то, выходит, и не надо. Коме того, на Грифоне Редуктор мне отдаст орду скитариев, так что вопрос ударной силы не стоит.

     

     Так, рассуждая о нормальном составе команды, на третий день перелёта простив Кристину (уж очень жалобно она на меня взирала), добрался я, оседлавший Милосердие, до Мира-Кузни Грифон Прайм.

     

     — Счастлив вас приветствовать, Терентий, — довольно потирал механодендриты Редуктор после официальной и непотребно пафосной встречи.

     — И я не испытываю от вашего лицезрения нестерпимых мук, Валлиос, — ответствовал куртуазный я. — Давайте расставим приоритеты и прочее, дел масса. Но, для начала, Мир-Кузня функционален? Сможем ли мы начать запланированную экспедицию?

     — Грифон Прайм вполне функционален, подготовлен согласно ваших…

     — Наших, — поправил я.

     — Наших планов, — поправился Редуктор. — Вопрос производства на прежнем уровне снимается, но это некритично. Жил же Сектор без нас, проживут так же несколько лет, благо, Мир-Кузня функционирует. Правда, развитие замедлится, — прогудел он.

     — Вы имеете в виду, Валиос, что в качестве базы будет использовано Вечное Движение? — уточнил я, а после кивка магоса продолжил. — Не стоит. Это излишне, Валлиос, а, подозреваю, в случае боестолкновения надо будет просто бежать и уничтожать планету. Что делать на Милосердии удобнее. Да и места там для исследования, безусловно, предварительного, более чем хватит, — веско заключил я.

     — То есть, вы предполагаете, что мы берём образцы, а сами исследования и разработки проводим на Грифоне? — уточнил генерал-фабрикатор.

     — Именно так, — ответил я. — Исследовать “на месте” видится мне излишне опасным. А если вывозить образцы — принципиальной разницы между Арк Механикум на орбите и доставкой на Мир-Кузню нет.

     — Да, исходя из представленных вами данных — разумно, — прогудел Редуктор.

     

     Дело в том, что в нескольких описанных случаях столкновений с некронами времён Крестового Похода (которые я, как понятно, предоставил для ознакомления соратнику) выходила весьма неоднозначная картина.

     Итак, высаживаются ещё легионные астартес на живую планету, где, вроде бы, должна была быть колония. А людей ни варпа нет, как городов и прочего. А стоят три циклопические пирамиды из неизвестного металла, блестят, понимаешь, на местном светиле гранями. Астатес закономерно заинтересовываются, что это за варповщина, и лезут в лабиринты пирамид. Ходят-бродят, дожидаются пробуждения защитных механизмов, для начала — неких насекомоподобных роботов, невзирая на малые размеры, весьма неприятных прочностью и количеством.

     Через час боя начинают лезть уже сами некроны, постреливающие в астартес “неустановленным излучением”, весьма неприятным, ну и пырять их не менее неприятными когтями каких-то рукопашных некронов.

     

     Всё это безобразие продолжается почти сутки, после чего некроны кончаются. Астартес, впрочем, несут тяжёлые потери, ну да не суть. Суть в том, что накрошенной некронятины больше, чем вмещают пирамиды, хоть штабелями их складывай. Вдобавок, часть железяк исчезают со вспышкой при получении серьёзных повреждений. Причём, точно и однозначно не через варп, да и не самоуничтожение это.

     Выходит, что портируются своим техноколдунством лечиться (или чиниться, вопрос терминологии). Ну и количество железяк находит объяснение. Сутки астартес бродят по пирамиде, тыкают во все палочками, суда на орбите тем временем шерстят планету авгурами. И ничего, пирамиды уходят под землю глубоко, но никаких чинилен и прочего в них нет. Ну и то, что на орбите боевые суда, а не шахтёрские изыскатели, забывать не нужно.

     В идеале, надо было останавливаться и разбираться, вот только идёт Великий Крестовый Поход по Объединению Человечества. Человеков на планете нет — очевидно, уничтожены погаными ксеносами, на исследования времени нет — надо дальше объединять.

     Соответственно, суда отбамбливаются (от греха) по планете, особенно интенсивно — в районе пирамид, и сваливают в варп, во всех смыслах.

     Ныне на той планете несколько тысяч лет как живут заново колонизировавшие планету человеки, и вообще, тишь да гладь.

     

     Это вариант один. А второй, к примеру: пирамид нет, а если есть, то одна подземная с какой-то поганой пещерой в виде выхода, как выяснилось в итоге — не единственным выходом. И вот, из этой условно-единственной пирамиды прёт столько металлической мертвечины, что астартес просто давят числом, вместе с техникой.

     Первое время командующий экспедицией надеялся на авиацию, но потом появляются какие-то то ли призмы, то ли пирамиды, летучие и в варп сбивающие авиацию. Охренело взирающие на расползающееся по планете и видное аж с орбиты поле некронятины флотские чешут репу, ну а после появления авиации некронов — в варп разносят планету, благо от астартес известно, гарантированно, под ордой железяк и не осталось ничего.

     

     То есть, некроны пользуются своей хитрой телепортацией, откуда и куда — варп ведает. Почему на одной планете их, скажем, миллион, а на другой — триллионы, ни варпа не ясно.

     А если у них некое, центральное хранилище, связанное телепортерами, так почему на одной планете их тьма тьмущая оказалось, а на другой много, но посильно? Сломался телепортатор? Не нужна планета, а на своих похер?

     Вопросов куча, ответов нет. Так что в исследовательско-мародёрской экспедиции надо полагаться на скрытность и скрытную же мародёрку. Втихую вытаскивая куски нужного и полезного, стараясь не пробудить охранников. И не трусливо это, а разумно и правильно, да.

     

     А вот набрав пул для исследований, можно уже и с самой гробницей пробовать разобраться. Но не крупными группами, а могущими драпануть, с соответствующим визгом и писком, на орбиту.

     

     — Так что, магос, готовьте экспедицию на Милосердии. Авгуры для исследований недр, — начал было я, но был прерван поднятым механодендритом.

     — Последнее излишне, Терентий, — прогудел Редуктор. — Мы, кажется, нашли искомое…

     — Валлиос, — недобро взглянул я на шестерёнку.

     

     Говорил же болвану железному — не лезь сам! А этот хмырь…

     

     — Терентий, — вскинул магос механодендриты. — Я прекрасно помню, что вы сказали! Просто ближайшие звёздные системы засеяны геодезическими зондами, что совершенно естественно и нормально, — покачал башкой магос.

     — И что? — уже с интересом спросил я, потому как подобное и вправду норма, а ежели на геодезические зонды некроны пробудились — то это точно не вина Редуктора.

     — А вот смотрите, — довольно развернул магос голограмму планеты. — Насколько я понимаю, у этих некронов склонность к пирамидальной форме зданий. Взгляните на эти аномалии, Терентий, — указал он на подсвеченные красным явные пирамиды в количестве трёх штук, разнесённые по планете.

     — Металл? — уточнил я, разглядывая голограмму.

     — Не знаю, — ошарашил меня Редуктор. — Зонды дают противоречивые показания, форма выведена по плотности. Но, учитывая, что мы ищем, и данные, — развёл механодендритами он.

     — Любопытно, а как удалось столь точно выявить эти аномалии? — заинтересовался я.

     — Планета явно была океанической, — ответствовал Редуктор. — И несколько тысяч лет назад, либо звезда поменяла интенсивность, либо орбита сместилась, но температура на планете возросла, вплоть до выкипания воды. Ныне это безжизненный шар, довольно удобный для добычи: океанское дно и слой высохшего, — пощёлкал магос механодендритом, — скажем, ила. Довольно богатого металлами и минералами в легкодоступной форме. Атмосфера есть, довольно разреженная, углекислый газ, — продолжил Редуктор. — А сразу под илом — они, — торжествующе указал он на всё так же сияющие красным пирамиды.

     — Довольно удачно, — не мог не признать я. — А глубина залегания и доступность?

     — Глубина от километра, — засветилась ярче одна пирамида, — до полутора, — засветилась другая. — Вполне доступны, ил слежаться в монолитную массу не успел и довольно рыхл, согласно показаниям зондам. По сути — песок, — нашёл он аналог.

     — И недалеко, — протянул я под довольные кивки Редуктора. — Так, магос, это прекрасно, только одно уточнение: нужны ли скваты?

     — Не помешают, — почти без задержки выдал собеседник. — Разная плотность ила, создание шахт с укрепленными стенами и минимальной вибрацией, — перечислял магос. — Точно не помешают, — заключил он.

     — Тогда с этим разобрались, осталось готовиться. Однако, Валлиос, у меня к вам далеко не одно дело. Итак, у меня появился в аколитах джокаэро, — на что редуктор издал писк, как недовольный (из-за трепетной любви шестерёнок к обезьянусам, временами набигающим на Миры-Кузни), так и заинтересованным. — Детали обсудите с Эльдингом, но похоже, появились весьма интересные технологии, — выдал я, на что магос начал почти незаметно подпрыгивать.

     

     Впрочем, Редуктор стал ещё и Генерал-Фабрикатором, так что пищать “простите, Терентий” и вприпрыжку удалятся он не стал. А явно взял себя в механодендриты, даже перестал подпрыгивать.

     

     — Непременно обменяюсь данными с артизаном, — выдал он, благо аколиты спустились на Грифон со мной.

     

     Кроме джокаэро, который про Мир-Кузню отмыслеэмоционировал, что сейчас ему там ничего не надо, а население Мира-Кузни “дерётся больно”, чем как подтвердил шестерёнкопротивную суть, так и намекнул, что набеги джокаэро на Миры-Кузни не были уж совсем безответными.

     

     — А пока, Терентий, прошу вас почтить своим вниманием Центральную Базилику Двуединого Бога Мира-Кузни Грифон Прайм, — торжественно прогудел Редуктор.

     — Эм-м-м, Валиос, а что я там забыл-то? — несколько опешил я. — Я, если вы запамятовали, не особо религиозен. Если быть точным — особо не религиозен, — отметил я.

     — Что ваш путь к Омниссии отличен от пути других — я знаю, но он всё же приведёт вас… — запел механическим соловьём этот тип.

     — Валлио-о-о-с, — протянул я. — Прекратите валять дурака и говорите прямо, на кой я вам в этой Базилике?

     — Мы поставили в Базилике прекрасный орган, — скромно померцал сенсорами магос.

     — Ведите меня, Валиос! Как же я могу не посетить столь значимое для планеты место? — принял выдержанное, правильное и взвешенное решение я.

     

     Впрочем, довезённый с аколитами до Базилики я был несколько… расстроен. Не сильно и отнюдь не органом, который и вправду оказался весьма примечательным, аж с четырьмя рядами клавиш и вообще, почти как моя прррелесть, хотя она всё равно лучше, потому что моя.

     

     Нет, дело в том, что вход в Базилику украшало два статуя. Один статуй был вполне традиционен, каноничен, представлял из себя этакий обелиск с гербом, символизирующий двуединого бога. А вот второй монолит вызвал у меня если не пригорание, то лёгкое припекание кормы. Слева от врат в помещение культа была довольно изящно выполненная статуя, довольно динамичная, мдя. А именно — фигура в узнаваемых доспехах, с весьма характерным гульфиком, раздирала пасть писающему демону. Ну, я несколько преувеличиваю, демон не писал, да и Терёха статуйный рвал не пасть, а всего демона, но сам факт пребывания моего образа в подобных реалиях был несколько… ну, в общем, возмутился я!

     

     — Валиос, это что!? — тыкал я перстом в статуй.

     — Святой Терентий, служитель Империума и Омниссии повергает Врага, — невинно мигал сенсорами из-под маски этот вредитель.

     — Да? А я думал, госпитальерка оказывает первую помощь подвернувшему ногу сервитору, — буркнул я. — Магос, какого варпа я — там? — пучил я очи и тыкал перстом в статуй.

     — Вы — святой, Терентий, как бы вы к этому ни относились, Омниссия и Император отметили вас, — гудел этот саботажник.

     — Да вы издеваетесь, магос, — тяжело вздохнул я, на что Редуктор принял вид невинный и непричёмистый. — Ладно, ведите, — махнул я рукой.

     

     А я ещё думаю, откуда приток свячёности прёт и всё нарастает. Ещё, небось, и не только тут всякие деятели меня святят. Если бы не многолетняя практика борьбы с люминесценцией, светил бы я в режиме двадцать четыре часа, своим всем, не говоря об искажении причинности и прочих “приятных” побочках свячёности.

     Хоть что-нибудь особо поганое и еретическое при скоплении масс народу твори, пригорюнился я, но махнул рукой — всё равно святить будут, гады такие.

     

     Но орган, как я и говорил, был весьма хорошим и годным. Так что плюнул я на каменного Терёху, да и просто сыграл, часика на полтора. И акустика была в Базилике весьма пристойная, в общем, остыл и отошёл.

     

     И с неделю мы задержались на Грифоне. Во-первых, Редуктор намеревался лично участвовать в изысканиях, возражений против чего я не находил: всё же, он — весьма опытный и продвинутый техник и исследователь, а учитывая, что нам предстоит — точно не помешает.

     Во-вторых, магос получал от Эльдинга данные, подпрыгивал и потирал механодендриты: одной возможности управлять вектором воздействия граворужия бы хватило, но ещё и принимаемый духами машины рельсотрон… В общем, весьма важно и полезно, причём Эльдинг ещё что-то нарыл, во что я, признаться, не погружался.

     В-третьих, на Милосердие и под начало Претора Электроида перегонялась “моя” когорта скитариев, потери которых в бою с несущими слово Редуктор компенсировал донабором.

     В-четвёртых, помимо моего кибер-войска, на Милосердие загонялись скитарии непосредственно самого Генерала-Фабрикатора, орда шестерёнок исследовательского типа, с преобладанием шкафоподобных логисов.

     

     На последнем я несколько обеспокоился, в смысле, нам ещё скваты нужны, а всё это добро в Милосердие влезет? Впрочем, Франциск, с которым я на эту тему проконсультировался, заверил меня, что влезет, и ещё место останется. И Милосердие — весьма вместительный корабль, ну и шестерёнки довольно нетребовательны к месту и удобствам. Так-то, может, не отказались бы на мягком поваляться, вот только блестящим металлическим задницам на мягкость поверхности индифферентно.

     

     В-пятых, я встретился с генетором Октавием. Весьма любопытная оказалась встреча, впрочем, насчёт выводка алумусят он меня как порадовал, так и оставил обезьянуса без проверочной поживы. Дело в том, что почти все медики Империума были в культе генеторов. И, Арх-Генетор Гидемин просто тиражировал материал и распространил по медицинским центрам сектора.

     Правда, как он признался, проверил, на наличие “присутствия следов ксеносов”, уж очень его впечатлил кусок генокрада.

     

     — Уникальное создание, Терентий, — вещал спустившийся с орбитального исследовательского центра Октавий. — Генетически он не очень интересен, его код — явная ксеноскверна. Но! — воздел он перст. — Ткани ксеноса уникальны. Часть можно использовать, например, вместо синтомышц, причём эффективнее нынешних. А пренебрежение к внешним условиям этой ткани ксеноорганизма таково, что им будет нужно лишь питание, раз в месяц, не чаще. Или имплантация в сервиторов, повысит их характеристики в разы! — радовался он. — Да и далеко не только мышцы.

     — Это прекрасно, если безопасно, — вклинился я в восторженный поток.

     — Совершенно безопасно, если следить за репродуктивными чанами. Вот в них можно допустить ошибку, после же — полезный и безопасный материал, — категорично отрезал Октавий.

     — Вам виднее, генетор, — не стал спорить я. — Вот только обратился я к вам, — многозначительно промолчал я, на что Октавий посмурнел.

     — Да, Инквизитор, за методом уничтожения этих созданий. Пока безрезультатно, вынужден признать. Естественно, ксеносов можно убивать, но подобрать летальный биологический или химический агент пока не вышло. Поразительные создания, весьма живучие, что прекрасно, но в нашем деле весьма серьёзное препятствие. Но, думаю, решение найдётся, я и сотрудники работаем над этим вопросом, — подытожил он.

     — Помоги вам Омниссия в этом, — вполне искренне пожелал я.

     

     Уж не знаю, поможет ли генетору марсианский дракон, но уж точно не помешает.

     Так что, передал я генетору копию наисследованного Василием, да и благословил на труд упорный.

     

     А в-шестых и не было. Поскольку вопросы-то были, но обсуждать их нужно было непосредственно с Редуктором, который, оперативно загнав на Милосердие свою исследовательскую свиту и оборудование, скинул управление Грифоном на Фабрикатора-локума.

     

     — Магос, — вещал я за своеобразным “застольем старых друзей”, где присутствовали аколиты ну и, само собой, Редуктор. — Я бы хотел с вами проконсультироваться.

     — Всегда рад помочь, Терентий, — выдал Редуктор, пристально следящий за джокаэро — ну, мало ли, открутит у Генерал-Фабрикатора чего-нибудь нужное и полезное.

     

     Впрочем, обезьянус, расположившись на притащенном с собой столике, просто поглощал фрукты, довольно благодушно (ну и несколько ехидно, нужно отметить) “у-у-укая” и обводя собравшихся на посиделку взглядом.

     

     — Так вот, у меня в бытии Инквизитора наступил, скажем так, новый этап, — продолжил я. — Не сказать, чтобы по моей воле, обстоятельства, к этому приведшие, происходили у вас на глазах. Ну да не суть, вопрос у меня вот в чём: я имею довольно немалый штат агентов. Лично моих, как добровольных, так и не очень, — на что Редуктор весело пискнул, зная немало о моей “вербовочной работе” — Скажем так, вопрос не о вопросе их добровольности, — изящно скаламбурил я. — Дело вот в чём. От них поступает поток информации, как статистической, так и о конкретных происшествиях. Соответственно, этот поток надо обрабатывать, анализировать, — продолжил я.

     — Вам нужны мудрецы в свиту, — логично подытожил Редуктор.

     — Да, магос, — кивнул я. — Не боевики и даже тактические аналитики, а способные проводить стратегический анализ люди, не направляющие меня за пол-сегментума из-за обострения подагры какого-нибудь губернатора.

     — А ваши информационные базы? — полюбопытствовал Редуктор.

     — Дело в том, магос, что мои базы содержат рекомендации именно тактического толка, — ответствовал я. — Например, рекомендации взять заслуженного вериспекса (следователя и аналитика) Адептус Арбитрес. Это неплохо и не помешает, — признал я. — Но таковой специалист пригодится при УЖЕ совершённом преступлении или ведущемся расследовании.

     — А вам нужно понять, НАЧИНАТЬ ли расследование, — заключил магос под мои кивки. — Не могу сказать, что много знаю о Святой Инквизиции, но и немало, — после чего он весело свистнул, как и я улыбнулся — Редуктор сидел в Крепости Сегментума Ордена более года, а магос он весьма любознательный. — Итак, вы верно сказали про Адептов-вериспексов, они помогут и при анализе, особенно если будут с крупного и столичного Мира, — начал Редуктор. — Далее, тут вам решать самому — либо сёстры-диологис, либо адепт Дивизио Лингвистика, — на что я приподнял бровь, поскольку не сталкивался с подобным “дивизио”. — Адептус Механикус, специализирующиеся на языках, в основном, иных видов, но и не только. Специалист по языкам и диалектам безоговорочно нужен, Терентий, — веско покивал Редуктор. — В остальном: безусловно, вам нужен один или несколько логисов, в качестве моделирующих аналитиков лучше них в Империуме вы не найдёте, — проявил патриотизм шестерёнка. — Нужен чиновник Администратума: там вопрос прогнозов и анализа весьма востребован. Могут быть полезны штабные аналитики Астра Милитарум, но тут не знаю, насколько они нужны под ваши задачи, — признал Редуктор. — Но, в любом случае нужны логисы и чиновники, в противном случае анализ будет неполным, а модель ущербной. И, кстати, почему, Терентий, вы избегаете псайкеров? — полюбопытствовал он.

     — В смысле, избегаю? — удивился я. — Вон, дознаватель, всем псайкерам псайкер, — улыбнулся я улыбнувшейся мне Кристине.

     — Достоинства Кристины мне известны и неоспоримы, — благожелательно эмоционируя в свете и ветре, ответил Редуктор. — Но я имел в виду мистиков, варповидцев, — на что морду я состроил скептическую.

     

     Поскольку мистики, по сути — этакие пророки, что-то вроде прогностикариев Серых Рыцарей, ориентируются на колебания и возможные прорывы варпа. Есть и помогутнее, безусловно, но таких мне не отдадут, да и сам я брать не буду: эти предсказатели на своём месте, и их деятельность нужна Империуму.

     А варповидцы… не знаю, конечно, но, как по мне, эти карточные гадатели на варпе и Имперском Таро — именно гадатели, к которым я относился с пренебрежением.

     

     — Мистики — возможно, — озвучил я. — Просто хорошие заняты и на своём месте. А от дурного мне нет толку, — подытожил я под понимающий кивок собеседника. — А варповидцы, — презрительно сморщился я.

     — Весьма зря, Терентий, — воздел механодендрит Редуктор. — Могу вам сказать, как техножрец высшего посвящения, что варповидцы выдают весьма точные кратко- и среднесрочные прогнозы. И уж определить, важна ли поступающая информация или нет — точно смогут, — веско покивал он.

     — Буду иметь в виду, — покивал я. — Благодарю, Валиос.

     — Не стоит благодарности, Терентий, — покивал он.

     

     Ну не знаю, рассуждал я. В паноптикуме моего аколитечества ещё и не хватало “гада-а-алки с ка-а-артами”. Хотя, полазаю по базам, может, и вправду дельные специалисты, а мне тяжкое наследие прошлого мира на мозг давит.

     Поскольку с теми же чиновниками Администратума — давило однозначно. Я вообще не ассоциировал чинуш с теми, с кем можно сотрудничать. Они — поднадзорный контингент, который профилактически надо сжигать огнём, когда охреневают.

     И вполне встречающиеся примеры обратного, да даже понимание, что Империум как государство, какой бы он не был, существует лишь за счёт кристально честных и самоотверженных рыцарей пера и чернильницы — не помогало. Понимание было, а принятия — ни варпа, соответственно, чиновник-аналитик просто не приходил в голову.

     Какие у меня на родине замечательные бюрократы, недобро улыбнулся я. Столь замечательные, что мало что не до фобии меня довели. Эх, пообщаться бы с этими прекрасными людьми по-теперешнему, размечтался я.

     

     Впрочем, вскоре я мечты, полные запаха горящего прометия, органики и визгами и писками безусловно виновных и однозначно причастных, прекратил.

     И без мечт дел масса, отметил я.

     

     И, на орбите Зодиака, подумал, да и не стал брать никого, кроме Кристины. Задерживаться не хотелось, но и обижать Шека тоже не дело.

     

     — Святому Терентию здравия! — гаркнул обвешанный непотребным количеством золота и стали Шек на мою ошарашенную морду, высунувшуюся из Ястреба.

     — Здравия!!! — гаркнула шеренга скватов, хватив по щитам молотами с таким грохотом, что, по-моему, Ястреб на брусчатке подпрыгнул.

     — И вам не хворать, — выдал я, осторожно приоткрывая шлем, сомкнувшийся в ответ на звуковую атаку. — Твое величество, поговорить надо.

     — И выпить, — заключил Шек, цапая меня под руку. — Привет, Кристина, — помахал он лопатообразной лапой.

     — Привет, Шек, — не осталась в долгу тереньтетка. — То, есть, твое величество?

     — Похер, — куртуазно ответила августейшая особа.

     

     Кстати, довольно заметно обиделся почтенный скват, когда понял, что многонедельной пьянки-гулянки не будет. Но волшебные слова “надо”, “дело” его переубедили. Правда, пришлось пообещать погудеть после “дело”, но это я готов вытерпеть, как некую жертву теории вероятности, чтоб всё было хорошо.

     А по делу вышло так: выслушав примерный объём работ и условия, полюбовавшись слегка размытой голограммой, его личество понимающе покивал, тяпнул пива, ну и через четверть часа перед нами нарисовались пара сотен скватов (“больше вам нахер не надо”, отметил Шек). Под предводительством жреца предков, причём псайкера дельта ранга, невысокого деда со столь обширной и пышной бородой, что он сам казался её придатком.

     

     После явления себя эти скваты полоснули себя по ладоням и, кровоточа, выдали, что клянутся жизнью, вселенной и даже предками, что схоронят в тайне всё, что увидят и узнают. Как по мне, для этой конкретной породы-расы — излишне, но с другой стороны, всё равно спокойнее, учитывая копошение слабооформленных духов в свете и ветре.

     

     А ещё через полторы недели Милосердие выходило на орбиту безымянной и мёртвой планеты, в недрах которых прятались Некроны с кучей всего важного, полезного. Самое главное из которого — как бы им не дать проснуться, а если проснутся — прибить нафиг, отметил я, чувствуя себя гибридом Индианы Джонса и мародёра-гробокопателя.

     

      В момент выхода на орбиту двери моих апартаментов сотрясли могучие удары, а моя осторожно высунутая морда узрела шикарную белую бороду. Борода крепилась к служителю предков, сквату и псайкеру, обзываемому “старейшина Карас”.

     — Твоё инквизиторство, разбираться нать, — выдало крепящееся к бороде тело. — И копать, — важно покивало оно.

     — Надо, старейшина Карас, — осторожно подтвердил я, не став спорить. — Сейчас сходим к Генерал-Фабрикатору…

     — В жопу шестерёнок, — куртуазно сплюнул скват. — Сами справимся. Вот внутрях копаться — пусть сам копается, а доберемся сами, — безапелляционно заявил он.

     — Чтоб “внутрях копаться”, нужно не просто добраться, а сделать это потребным образом, — несколько пришёл я в себя после психической атаки. — Так что пройдёмте-ка, старейшина, пройдёмте, — ухватил я опешившего сквата за плечо и повлёк к Редуктору.

      По итогам двухчасовых переговоров получились такие результаты: лексикон наш с Редуктором стал на треть состоять из мата, поскольку иным способом общаться с Карасом не выходило. Правда, была надежда, что явление это временное. Поскольку вставляющие через слово мат Генерал-Фабрикатор, а тем более Инквизитор — излишне экстравагантное явление для окружающих.

      А по делу выходило так: шестерёнки и техника скватам не нужны. “Сами справятся”, с чем Редуктор спорить не стал, ну и я, не разбираясь в вопросе, тоже.

      Осмотрев в деталях данные по наиболее близко находящейся к поверхности пирамиде, изучив радиоспектральный анализ “ила”, старейшина хмыкнул в бороду и выдал “плавить будем в [непереводимая игра скватовских идиоматических выражений]”. Магос спорить не стал, я, не разбираясь в вопросе — тем более.

      Как выяснилось, вся пара сотен скватов были снабжены этакими “инженерными костюмами”: гибридом скафандра и брони, снабжённые четвёркой заспинных манипуляторов, весьма эффективные, на мой, дилетантский взгляд. И, что было нужно для наших целей — плазменными резаками высокой мощности, этакие ослабленные варианты мельта-оружия, с регулируемой силой истечения потока и его температурой.

      В общем, скваты десантировались на планету, разметили площадку и принялись плавить, возводить крепи и вообще всячески трудиться. Я, спустившийся из интереса (да и смотреть, как работают другие — дело весьма занимательное), был ошарашен тем, что плавилась не шахта, а выплавлялась полноценная лестница, весьма обширная, с пандусом, площадками и прочей кошерностью.

     — А не проще ли просто проплавить шахту? — полюбопытствовал я у старейшины.

     — [набор скватских идиоматических выражений] под руку, твоё инквизиторство! — был мне ответ. — Вам там работать, — потыкал старейшина перстом в песок. — Лучше раз и надёжно, чем на скорую руку и как у человеков [набор скватских, ещё более идиоматических, выражений].

     — А по времени не сильно долго? — уточнил я.

     — Как же ты затрахал, твоё инквизиторство. Две недели подождёшь. Всё, вали, — был мне ответ.

      Подумал я и свалил, хотя было желание подокапываться ещё. Но манипуляторы старейшины нехорошо подёргивались, а вставать между скватом и работой все наставления категорически запрещали. Прибьют нахрен, невзирая ни на какую инсигнию, разве что положат сверху, на надгробный камешек.

     И две недели, как точно определил скват, пришлось ждать. Из любопытного: всплыл момент, который мы с Редуктором не обсуждали. А именно — модули связи, которые, как выяснилось, в добытом на скитальце были. Правда, само наличие модулей связи никак не давало понимание, как их делать.

     — Понимаете, Терентий, я вообще первый раз сталкиваюсь с подобной технологией, — гудел Редуктор. — сам модуль связи крошечный, не более нескольких атомов. И не использует ничего сложного, просто… он один и тот же, в разных устройствах, — ошарашил меня магос.

     — Так, погодите, Валлиос, то есть во всех устройствах один и тот же модуль? — пытался понять я.

     — Нет, Терентий, конечно, они разные, просто… в момент осуществления связи, Вселенная верит, что прибор, находящийся в одном месте и находящийся в другом — один и тот же прибор. Изменения, производимые с одним — происходят с другим, одновременно, — попробовал объяснить мне магос.

     — Варповщина какая, — свёл я очи на переносице, представляя “верующую Вселенную”.

     — Нет, Терентий, к варпу эта технология не имеет никакого отношения. Кстати, вы правы, насчёт ухудшения формата этой связи: раньше для неё, очевидно, просто не существовало расстояний, как и времени, — гудел этот сказочник. — А ныне на расстоянии более пары десятков световых лет они становятся слишком разными, и связь становится невозможной.

     — Хорошо, магос, — плюнул я на попытки понять несомый Редуктором технобред. — Пара десятков светолет — более чем неплохое расстояние, — на что магос покивал. — А если составить сетку ретрансляторов… — размечтался я.

     — Да, это было бы прекрасно, — прогудел собеседник.

     — “Бы”? — резонно полюбопытствовал я.

     — Именно “бы”, Терентий, к сожалению, — развёл механодендритами Редуктор. — Изготовление этих передатчиков чрезвычайно… в варп, Терентий, вам скажу честно — я не представляю, как их делать, — пригорюнился магос. — Не только и не столько эти несколько атомов, сколько их окружение. Я сам принцип-то узнал исключительно из сохранившихся в цифровом виде описаний, расшифрованными логисами, — печалился он. — Перед этим несколько образцов было потеряно — как оказалось они чрезвычайно требовательны к внешним условиям, и нарушение кожуха разрушало безвозвратно их функционал.

     — Не расстраивайтесь, магос. Образцов путь и не бесконечно, но и немало. А понять принцип вы сможете, я в вас верю, — уверенно кивнул я. — Что же до утраченных образцов — познания без потерь не бывает, — веско вещал я. — И, кстати, можно попробовать подключить джокаэро. Не факт что поможет, но и не помешает. Возможно, натолкнёт на интересную идею, — задумчиво протянул я.

     — Не люблю я этих мародёров и техноварваров, — признался Редуктор в том, что он шестерёнка. — Но, вы правы, узнаю. Да и с приматом этим попробовать не помешает. А какое изящное решение с электромагнитным разгонником, — мечтательно прогудел он. — Вы же пользуетесь этой технологией?

     — Пользуюсь, заменил болтер на рельсовый метатель, — признал я. — Выгодно подняв убойную силу выстрела, заодно снизив вес носимого боеприпаса, — тихонько радовался я.

     — Да, большая часть болтерного оружия ему, безусловно, уступает, — потирал механодендритами Генерал-Фабрикатор. — Хотел бы я увидеть лица этих завистников, если бы у них были лица, — изящно подметил магос, — когда рельсотроны модели “Грифон” поступят на вооружение в Астра Милитарум. И, чем Император не шутит, Адептус Астартес, — размечтался магос.

     — Астартес, я бы сказал, рельсотроны поважнее будут, с учётом отсутствия проблем с энергией в силовой броне, — отметил я. — Но, замена автопушек и тяжёлых болтеров в отрядах огневой поддержки Астра Милитарум и замена на бронетехнике — принесёт Империуму больше пользы. Да и Адептус Механикус не помешает, в ряде случаев.

     — Да, егерям-скитариям такой вариант более подойдёт, — задумался магос, впрочем, встряхнулся и продолжил. — И не только им, но это дело грядущего. Терентий, когда мы пойдём к вашему джокаэро? — полюбопытствовал он.

     — А у вас есть образец с собой? — уточнил я, на что магос покивал. — Давайте сходим, посмотрим, что выйдет.

      Образец был, а перед космической ежевикой собралась представительная делегация шестерёнок, предводительствуемая Редуктором, предводительствуемым мной.

      На эквивалент стука в свете и ветре обезьянус из ежевики высунулся, губами на явившуюся компанию поплюмкал, оскалился ехидно и отмыслеэмоционировал мне своё “чё надо?”

      В ответ я, помахивая мелкой фигнюшкой-передатчиком, исполнил для наблюдателей пантомиму, а в свете и ветре прямо отмыслеэмоционировал, “мол, посмотри на эту фигулину”. Обезьянус заинтересовался, фигулину цапнул и стал в неё смотреть, светом и ветром тыкать и вообще всячески исследовать. А вот результат был обескураживающим:

      Полчаса обезьяньих исследований сопровождались всё более озадаченной, а потом и хмурой мордой, гневными и обиженными “у-у-уками” и прочим подобным. А через полчаса обиженный обезьянус всучил мне фигнюшку, помотал башкой, показал язык и отмыслеэмоционировал, что принёс я ему фигню, которая работать не может, потому что так не работает. И вообще всё это фигня. И гордо и оскорблённо удалился в ежевику.

     — Не вышло? — уточнил, в общем-то, очевидную вещь магос.

     — Да, не вышло, — откапитанствовал я. — Насколько я понимаю мимику и жесты джокаэро, — лицедействовал я, — он вообще не понимает, как работает этот прибор, — помотал я передатчиком, — и считает, что работать он не может.

     — И к лучшему, — парадоксально заключил Редуктор уже на пути в мои апартаменты, на что я с искренним изумлением уставился на магоса. — Понимаете, Терентий, — объяснился он, — я начинал чувствовать себя, да и человечество, необразованными приматами. А так, выходит, что нам есть, чем гордиться, и способ воспроизвести я найду! — фанатично замерцал он сенсорными окулярами.

     — Удачи вам в этом, магос, — заключил я.

      Вообще, если посмотреть с точки зрения не свячёного копирки, а учёного-исследователя, то Редуктора понять можно, после обдумывания заключил я. И вправду, как-то оскорбительно для Человечества выходило, хотя и не настолько сильно, как в ощущениях Валлиоса.

      Ну и пусть ищет возможности “обманывать верующую Вселенную”, дело небезынтересное, наверное. Помимо кучи всего прочего, напомнил себе я.

      А в остальном, добыча со скитальца была небесполезной, но далеко не настолько, как мне казалось: как рассказал более чем довольный Редуктор, на первичном этапе исследований появилось несколько удачных решений по архитектуре когитаторов и мыслящих машин. На ощутимые проценты повышающие эффективность последних.

      А главное, появилась возможность уже не на проценты, а в разы повысить эффективность работы логисов, улучшив их аугменты.

     — Всё это требует испытаний и исследований, Терентий, — довольно гудел магос. — Но озвученное — уже реальность.

     — А улучшить вычислительные мощности сервиторов? — заинтересовался я. — И сервисных и боевых роботов?

     — Роботов точно нет, — отрезал магос. — Запрет, и, нужно отметить, оправданный запрет на повышение вычислительных мощностей, — воздел он механодендрит, на что я пожал плечами и понимающе покивал — последствие додревнего бунта машин и запрет Импи. — А с сервиторами… возможно, но не рационально. Проще поставить для выполнения задачи нескольких… — на этом магос прервался, уж очень скептически я на него взирал. — Хотя, в ряде работ, согласен, возможно имеет смысл.

     — Как минимум, Валиос, в сервиторах-операторах наведения орудийных систем, — высказался я. — Они прискорбно “тупят” и с упорством, заслуживающим лучшего применения, мажут, — отметил я, ознакомленный, в процессе знакомства с судном, с “орудийными” киборгами.

     — Возможно-возможно, — прогудел Редуктор, обдумывая сказанное.

      Ну и разворачивали шестерёнки из погруженного на Милосердие добра исследовательский комплекс, не без этого.

      А в остальном, не считая того, что все причастные сидели, как на иголках, прошли эта пара недель довольно спокойно. Пару раз отыграл я концерт, разок краем уха выслушал молебен корабельного попа, на тему “врагов повержения и Империума возвышения”.

      Кстати, “вторая кошатина Кристины” как училась, так и нашла в “поклонницах Эльдинга” круг общения. Всё же, выходила она несколько лишней в свите, хотя я на неё не злобствовал и не третировал. Посетил разок их с Кристиной занятия, убедился, что “призывать сотону” девчонки не будут, покивал да и забил на Мягкую Лапку. Есть и есть.

      И вот, наконец, дверь моих апартаментов сотряс уже знакомый грохот.

     — Подход сотворили, верхнюю часть железяки расчистили, площадка напротив входа организована, — оповестил мою высунутую морду Карас. — Принимай работу, твоё инквизиторство, — ультимативно потребовал скват.

     — Глянуть надо, — резонно ответил я под одобрительные кивки старейшины.

      После чего, на паре челноков спустились на планету. Скваты, помимо “лестничной площадки” и самой лестницы, полностью отчистили верхнюю часть пирамиды. Сотворив этакую “стеклянную скорлупу” из расплавленной породы на армирующих конструкциях. Между пирамидой и скорлупой было метра два, хотя я так и не понял, на кой они просто её не раскопали.

      Но, справились, а слой породы не лишний. Хотя в эту “песчаную Морию” спускались всё же по пандусу, на тауроксах — уж очень спуск по ступеням был бы длинным.

      Спустились, окинул я скватьих рук дело, поблагодарил и обозвал “ай молодцами”. После чего, взирая на частично припорошенный песком-породой (что могли — выгребли, а внутрь не лезли, как ты говорил, — откомментировал главный скват) проём портала. Врат, как таковых, не было (или они были распахнуты, точнее — скрывались в стенах), ну и темный провал метров пяти высотой внушал всякое разное.

     — Терентий… — начал было магос.

     — Тихо, — вскинул я руку. — Кристина, не вздумай использовать силы имматериума. Ждите, — обратился я к соратникам.

      А сам уселся поудобнее в тауроксе и стал с закрытыми глазами всячески пыжиться и вчувствоваться в пирамиду.

      Поскольку крошечный соскоб её материала был, исследования, насколько возможно, произвели. И выходила дичь столь неудобоваримая, что шестерёнки умудрялись пучить оптические сенсоры. Как — варп их знает, но пучили, факт.

      Хотя, было у меня подозрение, что это за неудобоваримая хрень, основанное на фантастике. Дело в том, что этот “металл” был непроницаем для ЭМ-излучения, вплоть до интенсивности, более подходящей оружию, нежели радару-сканеру.

      Далее, обладал “идеальной памятью металла”, восстанавливая, в рамках отколупанного куска, внешнюю форму, за секунды.

      И, наконец, после разделения на части (весьма трудоёмкое и энергоёмкое, нужно отметить, разделение) несколько кусков начали тянуть из окружающего пространства энергию, начиная с тепловой, охлаждая герметичные контейнеры. А потом — эти контейнеры разгерметизировав, “изъяв” часть их массы и восстановив для каждого куска целостность и форму изначального соскоба.

      В общем, лично я предполагал, что структура этого “металла” — нанороботы высочайшего технологического уровня. Атомарного, наверное, прикидывал я, хотя, как в атом можно запихать функционал — не представлял. Но ряд экспериментов Редуктора это подтверждал, да и сам он, за неимением иного удобоваримого объяснения, мою теорию принял.

      Далее, был этот металл пси-нейтральным, экранировал пси-воздействия, и для Кристины той же в имматериуме виделся как чёрный кусок непонятно чего, как рассказала тереньтетка, близко к ноктилиту, в одной из фаз этого колдунского минерала.

      Так что в плане гробницы полагался я, на предварительном этапе, исключительно на свою чувствительность в свете и ветре. Поскольку иными методами, если не использовать запредельную энергонасыщенность, исследовать и не выйдет.

      Ну а если енту насыщенность использовать, то вероятность пробуждения насельцев гробницы близится к единице.

      В общем, расслабился я и одновременно напыжился. И, к счастью, с результатом. А то было подозрение, что ни варпа не почувствую. Увижу, как и Кристина, чёрную пирамиду в материуме и имматериуме.

      Впрочем, почувствовал я немного, но и этого хватало: в пирамиде были души. Много, раскиданные равномерно по нижним ярусам, “спящие”, но живые. Даже на беглый взгляд отличные от мной встречаемых, но всё же души живых разумных.

      С одной стороны — на данном этапе это ни черта не давало, да и нанороботическая структура сооружения явно препятствовала виденью в свете и ветре любого спектра, кроме душевного. А, с другой стороны — давало это очень много. Вот вынесет на нас бодрствующего некрона, так хоть понять можно будет, это один бессоницей мается либо гробница просыпается, и нужно не неспящего воевать, а с писками и визгами драпать с планеты.

     — В пирамиде разумные, спящие, — констатировал я. — Более не чувствую ничего, но их местоположение и состояние сна — ощущаю. Для начала, считаю, достаточно. Нужно готовиться.

     — А возможно… хотя нет, вы правы, Терентий, — сам себя прервал Редуктор.

     — И да, пришла тут в голову идея, но я думаю, обсудим на Милосердии. Не оставляйте пикт-камеры, Валлиос, — выдал я, на что тот недоумённо кивнул.

      И уже на Милосердии, собрав аколитов, да и Гненрал-Фабрикатор припёр с собой пару логисов, ручаясь за них всем, начал я озвучивать.

     — Итак, мы имеем гробницу-усыпальницу с населением, — начал я. — Наша задача, как минимум на первичном этапе — не вызвать пробуждение спящих. Что из этого следует?

     — Не использовать вокс-связь вблизи, а тем более внутри гробницы! — воздел механодендрит Редуктор, как показав, что он охренительно умный, так и мою мудрость и рассуждения подтвердив. — Связь обеспечит Кристина? — кивнул он девице.

     — По первому пункту я полностью согласен, то есть пикт-камеры круглосуточного наблюдения за входом должны быть, через хорошо экранированные кабели, связаны с вокс-передатчиками на поверхности, — выдал я, на что магос понимающе кивнул. — А вот с пси-связью… Понимаете, магос, этот вид тысячелетиями боролся с пси-активными врагами, будучи пси-пассивными сам.

     — Погодите, Терентий, — загудел Редуктор. — Вы имеете в виду, что способы выявить пси-активность у образцов, — изящно поименовал он некронов, — непременно должен быть? Логично и разумно, — покивал он.

     — Да, мне видится так, — подтвердил я. — То есть, сейчас нам надо подумать метод связи внутри пирамиды. Либо проводная связь — что мне видится не слишком удобным. Либо звук — но в этом случае тоже, варп знает, как система обороны и оповещения, которая точно есть в пирамиде, отреагирует. Либо жесты, но тут я затрудняюсь.

     — Да, с жестами долго и не всегда возможно, — задумчиво прогудел Редуктор.

     — Свет, — выдал Эльдинг. — Почтенный Валлиос, Терентий — кодировка светом на фоточувствительные приёмники, — выдал Претор Электроид. — Да, это тоже может быть причиной пробуждения, но источники освещения, возможно, невидимого спектра, нам понадобятся. Либо, какое-то освещение в пирамиде есть, но тогда вероятность тревоги от световых сигналов падает почти до нуля, — довольно заключил он.

     — Рационально, — одобрил Редуктор под мои кивки.

     — Следовательно, — начал я, — группа исследования должна быть максимально экранирована, это раз. Снабжена приемниками-передатчиками световых сигналов, это два. И нужны пикт-камеры и варпова уйма экранированного провода, для контроля и наблюдения за обследованной частью пикт-камерами, это три. Всё это может и не понадобиться, — признал я. — Но, если не предпринимать всевозможные меры предосторожности, пришедшие нам в голову — то правильнее просто улететь с планеты. Уж разумнее — точно, — веско подытожил я.

     — Подготовимся, Терентий, — выдал магос. — Как будем поступать с “жучками”? — упомянул он одно из описаний обследования пирамид.

     — Идеальным мне видится захватить один образец и отступать, — высказался я. — Впрочем, это моё мнение, не факт, что верное. А методы захвата… Не знаю, Валлиос, — честно признал я. — Изначально я думал, что либо Кристина заключит встретившийся образец в пси-сферу, либо Эльдинг в электромагнитную ловушку. Хотя… — задумался серьёзно я. — Так, господа, совещание пока закончено. Валлиос, выша часть дела известна, — магос кивнул. — Кристина, Эльдинг, идём в тренировочные залы. Франциск, пришлите туда же самых чувствительных астропатов и навигаторов, — обратился я к капитану.

     — Пришлю, Терентий, — недоумённо выдал Франциск. — А зачем?

     — Кристина, Эльдинг? — обратился я к аколитам.

     — Вы, Терентий, можете рассеивать эманации имматериума, — начала через полминуты Кристина.

     — А значит, эманации варпа могут быть выровнены для внешнего наблюдателя, неважно, живого или технического, до ровного фона, — продолжил Эльдинг.

     — Тогда и пси-связь возможна! — довольно подытожила Тереньтетка.

     — Не стоит, Кристина, — покачал головой я. — Теоретически да, а на практике мне придётся постоянно приглядывать за состоянием спящих ксеносов, оценивать общую обстановку… Разово погасить вспышку варпа я смогу без труда, но одновременно гасить импульсы связи — это слишком. Не создавая этакий кокон, который сам по себе вызовет возмущение имматериума, мне придётся гасить каждое колебание связи вовне, по сути дублировать её противотоком. Причём, если для тебя эта связь будет сродни разговору, органически понятной и удобной, то гасить мне придётся… — пощёлкал я пальцами и нашёл сравнение. — Звуковые колебания на глаз. Так что не стоит, хоть было бы удобно, — улыбнулся я.

     — Понятно, Терентий, — кивнула девица, поднимаясь, как и прочие.

      И разбежались мы по делам. А через три дня вышли у нас такие итоги: Кристинину энергию я мог гасить идеально, внешний наблюдатель не видел и не чувствовал вообще ничего в имматериуме, притом что прекрасно видел последствие воздействия в материи.

      А вот с Эльдингом вышло неоднозначно: гасить-то гасил, но было это довольно “топорно”, этакая “застывшая в варпе” область. Впрочем, для техники высоковероятно хватило бы, если бы не сам факт эманирования ЭМ-излучения. На которое, если и не поднимется алярм, то точно набегут сервисные роботы, чинить “пробой”. Роль которых, как я предполагаю, те самые жуки и исполняли.

      В общем, вскоре мы были готовы, дубль два. И спустились в составе меня, Кристины, Эльдинга, Редуктора, некоего редукторского логиса (сменившего, от греха, шасси с антиграва на колёса) и пары преторианцев. Большим числом в гробницу лезть посчитали банально глупым: воевать войну мы не намеревались, в случае конфликтной ситуации намеревались драпать к группе скитариев с тяжёлым вооружением и преторианцев, расположившихся на два “лестничных пролёта” выше входа в гробницу.

      И вот, постояла наша компания с моим мужественным выражением морды лица перед входом в гробницу, ну и аккуратненько впёрлась в её сень.

      Предварительный осмотр окружения дал весьма любопытные данные, не в плане орды технологий или куч вражин: видели мы лишь высокий коридор, пустой совершенно. И коробок с надписью “все тайны вселенной” не наблюдалось. Однако невзирая на насыпи песка-ила, первое открытие было сделано: сразу же после металлического “тамбура”, а то и ребра ворот (и такое было вполне возможным, невзирая на многометровую толщину), нутро пирамиды было облицовано (а то и состояло на большую часть) ноктилитом. Изукрашенным строгим геометрическим узором, теряющимся во тьме коридора ноктилита.

      Вообще, по этому бесовскому материалу было масса данных, которые ни варпа не объясняли. И “бесовским” он был потому, что не был он “варповым”. По крайней мере, скорее всего не был.

      У данного предположительно минерала были различные, подчас взаимоисключающие свойства. С имматериум он как-то взаимодействовал, но через такую хитрую задницу, что опускались руки. Итак, ноктилит: экранировал объект от имматериума и его проявлений, как, например, в той же пирамиде. Работал как пария, “материализуя” область материума, даже пребывающего фактически “по ту сторону”. Как на Кадии, фактически торчавшей “по ту сторону” Очка Трепета. По крайней мере, то, что кадианские пилоны из ноктилита — утверждали все, к чьему мнению имеет смысл прислушиваться. Далее, ноктилит “запирал” проявления имматериума, как этакая обратная сторона “запирания” в разумном. Примерами чего были “антипсайкерские кандалы” или, например же, ряд удостоверений Администратума, вроде губернаторской аквилы, оберегающих “ответственных работников” от вредных лапок мозголазов и мозгокрутов.

      Это, худо-бедно, укладывалось в систему, частично (и, чтоб его, без понимания) воспроизводилось в Империуме, хотя и далеко не всё: например, столь полезное качество кадианских пилонов повторить не вышло.

      Но, теперь начинается варповщина в прямом смысле слова: ноктилит использовался хаоситами и остроухими(!) а также рядом малочисленных и не особо известных в Империуме пси-активных видов ксеносов как пси-усилитель. Мои ненаглядные несуны пихали демонов в ноктилитовые “накопители”, встроенные в ихние демонические пыряла.

      И ряд иных, подчас видящихся мне просто придуманными, проявлениями. И всё это один и тот же колдунский материал, выдающий столь разные по смыслу проявления. Теории были, но, как по мне, уровня “отрицательного количества души” у парий.

      И вот ентим колдунским материалом была облицована (если не большей частью из него состояла) пирамида источников технологий и информации.

      Учитывая полезность, редкость и дороговизну — внутрях у меня послышался негромкий квак и хлюпанье потираемых влажных лапок. Тут же, впрочем, заткнутое — не за “сокровищщщи” в пирамиду лезем, не до него. Но, если все будет хорошо — то после этого “будет” можно и нужно признать, мысленно отметил я, устрашённый перспективой неминуемой асфиксии амфибиотропного характера.

      И двинулись мы, потихоньку похрустывая илом-песком, вперёд. Через каждые десять метров Редуктор с Эльдингом размещали несколько пикт-камер, подключая к ним тащимые логисом кабелюки (всё равно ничем полезным не занят, умник, да ещё и на колёсах).

      А на пятой остановке меня начали посещать мысли различного толка. В смысле: вот идём мы, идём, а ни некронов, ни жучков, ни даже разветвлений нет. То есть, некроны-то в пирамиде наличествуют, если это не особо хитрый глюк, состряпанный много сотен лет специально для меня. Представив гадко радующиеся металлические скелеты, предвкушающие, как замечательно будет глючить Терёху через сотни тысяч лет, я плюнул слюной — бред бредовый.

      И тут преторианец остановился, воздел механодендрит и отмерцал “светосвязью”: “вибрация”, указав направление.

      Так, уже интересно, напрягся и собрался я, как и спутники.

     — Логис, откатитесь назад, — замигал я. — Вы, — обратился я к паре телохранителей, — стойте на месте. Возможна и атака, нужна будет подмога. Или бегство — будьте готовы.

     — Принято, — отмигали преторианцы. — Это — неживое, скорее всего, жучок, — передал я. — Кристина, Эльдинг… Так, Кристина, аккуратно соедини нас в пси-сеть, — решился я.

     — Итак, высоковероятно, там “жучок или жучки”, — уже мыслесвязью обратился я к спутникам, невзирая на сопроцессор довольно напряжённый — отслеживать “души” было довольно напряжно, в совокупе с “гашением колебаний” мыслесвязи и банальным управлением телом — тяжеловато. — Магос, вы с нами? Возможно, будет нестандартная ситуация, так что…

     — С вами, Терентий, — отмылеэмоционировал Редуктор. — Моя платформа достаточно высокомобильна и вооружена, на случай “нестандартной ситуации”, также смогу проконсультировать, если потребуется, — уверенно заключил он.

     — Прекрасно, — констатировал я. — Тогда, Кристина, Эльдинг, готовьтесь. Если впереди жук — Кристина, по команде и ТОЛЬКО по команде заключаешь его в сферу. Эльдинг, готовься — если кристинина сфера не удержит жука, и ТОЛЬКО по команде, хватаешь его магнитным полем.

     — По слову вашему, — вразнобой, но фактически слово в слово ответили аколиты.

     — Готовы? — полюбопытствовал я, а после положительного ответа махнул рукой. — Выдвигаемся.

      И выдвинулись мы, чертовски аккуратно и медленно. Озираясь и ожидая от окружения подлянки какой. Но подлянка не учинялась, а через пяток минут “вибрацию” ощутили сенсоры моего доспеха. Через десять минут мы увидели “конец песка”.

      Конец песка учинял округлый жучара, длиной сантиметров в двадцать-пятнадцать. Суетился он на острых ножках вдоль песчаной россыпи и её, натурально, пожирал. За ним же коридор был от песка чист.

      Блестящ был этот техножук, весьма напоминал скарабея. Слабо посверкивал зеленью сенсора — очевидно, инфракрасного, учитывая цвет. Вообще, только в этом мире я узнал, что светящиеся сенсоры — вполне реальное явление, просто “видят” они не в излучаемом спектре. Красные буркалы видят синее и УФ-излучение. Синие, или как тут, зелёные — красное, инфракрасное и, соответственно, могут и тепловое. Так что с точки зрения “зоркости” и прочих моментов “красный” более безопасен, нужно отметить, отметил я и прервал несвоевременное мыслеблудствование.

      И, к счастью для нас, пребывал ентот жук в гордом одиночестве, продолжая деловито сновать вдоль кромки песка.

      И не успел я задуматься, как бы нам этого жучару половчее отловить, как то ли кто-то неудачно ступил, то ли ещё что-то… в общем, слабое гудение жучары сменилось слабым гудением гораздо сильнее прежнего, а сам он стремительно взнёсся на метр над поверхностью, блестя на нашу компанию своим зелёным сенсором.

     — Кристина! — отмыслеэмоционировал я, и тереньтетка поняла правильно.

      Экономно расходуемый имматериум свернулся в сферу, заключившую жучка и отрезавшего его в известных нам спектрах от окружающей реальности. Ну а свет и ветер “выравнивал” я.

     — Уходим, бегом, — бросил я, сам выполняя своё распоряжение.

      И, уже на бегу, тепло улыбнулся: Генерал-Фабрикатор Грифона Прайм, Механикус Смерть Несущий, Валиос Редуктор подхватил полы своей высокотехнологичной робы, аки полы платья и бодро семенил вместе с нами. Вот в один-в-один наше с ним знакомство, когда магосы “ретрограды и догматики” преследовали “техноеретика и позор Марса” Редуктора.

      Впрочем, умиляться долго не пришлось, поскольку мы бодро драпали, преторианцы присоединились к нам… и тут Кристина отмыслеэмоционировала с тревогой:

     — Давление в сфере падает, Терентий, — выдала она.

     — Опасность целостности сферы? — быстро уточнил я.

     — Нет, — последовал ответ.

     — Поглощение объектом материи, были намёки в данных, — вклинился Редуктор.

      Вполне возможно, мысленно отметил я, на бегу врезаясь в тележку логиса и толкая его вперёд. К его чести, технопищать на тему, какого варпа всякие бешеные Инквизиторы столь неделикатно обращаются с его персоной, шестерёнка не стал. А через пару секунд вникшие в мои действия преторианцы вытянули по механодендриту, толкая не слишком шустрый колёсный шкафчик.

      Так, лихой трусцой, в сопровождении влекомого в сфере жучилы, наша компания героически покинула пирамиду. Мужественно доскакала до позиций скитариев и преторианцев. Отважно доставилась вместе с ними до челноков тауроксами, ну и совсем невообразимо доблестно покинула планету.

     — До нашего старта ксеносы пребывали в спячке, никаких пертурбаций не наблюдалось, — озвучил я, откинув шлем и любуясь вялым копошением жучилы в сфере.

     — Камеры активности не отмечают, — прогудел логис.

     — Да, логис, простите за несколько неделикатное обращение, — проявил вежливость я.

     — Не стоит извинений, Инквизитор, ситуация была понятна, — ответствовал шестерёнка.

     — Образец, — протянул Редуктор, мерцая на жучилу сенсорами и хищно пощёлкивая механодендритами. — Очистим от скверны ксенотеха и поставим служить на благо Омнисси и Империума, — бормотал он.

     — Вы, Валлиос, только не слишком увлекайтесь, — с некоторым опасением воззрился я на явно “воспылавшего” Редуктора. — Первичным этапом должно стать выявление уязвимых мест ксенотеха.

     — А? Да, конечно, Терентий, — немного пришёл в себя магос.

      Добрались мы до Милосердия, где в специально подготовленной лабораторию шестерёнки с ужасающим воплем “Во имя Истины и Омниссии!” накинулись на бедного жучка. И начали его научно-познавательно курочить, в смысле изучать.

      Камеры исправно показывали пустые коридоры, а через пару дней ко мне ввалились Редуктор и Эльдинг, аж пропустившие концерт в своих изыскательских копошениях.

     — Итак, Терентий, — довольно гудел Редуктор. — Образец ксенотеха, как мы с вами и предполагали — аналог сервисных роботов. Довольно простой конструкционно, хотя и посложнее порядково используемых у нас, — признал он. — Есть гнезда для сменного оборудования, на захваченный нами образец не установленных. Конструкция весьма удачная, но особого интереса не представляющая, тем более образец был явно в конфигурации “уборщика”, — продолжил магос. — В конструкцию внедрён довольно эффективный и миниатюрный генератор антигравитации.

     — Именно этот генератор гудел? — уточнил я, припомнив усиление “гудения” при “взлёте жука”.

     — Именно он, незначительный побочный эффект, компенсируемый мощностью и эффективностью, — махнул механодендитом Редуктор. — Что весьма, я бы даже сказал — уникально интересно… — повисла пауза. — Обшивка этого робота из живого металла, как мы предполагаем, колонии микророботов, — тянул Генерал-Фабрикатор.

     — Не тяните, Валлиос, вы меня уже заинтересовали, — заинтересованно высказался я.

     — Терентий, этот робот осуществляет двустороннее преобразование материя-энергия с КПД не менее пятидесяти процентов, а, подозреваю — гораздо выше! — воздел аж шесть механодендритов Редуктор, сверкая окулярами не слабее моей свячёной персоны в стадии обострения нимба.

     — Шта?! — выпучил я своё всё на Редуктора, веско и довольно кивающего.

      Это… что-то с чем-то. Создание вещества из энергии, причём любого вещества. Качай его, предположим, из звезды, и твори легионы линкоров, плазмооружие каждому СПО-шнику, фуагру на стол в каждый дом Империума. И это обеспечит ОДНА звезда, просто тем, что она испускает в космос.

      Я ни хрена не понимаю. Как с ТАКОЙ технологией некронов ВООБЩЕ могли победить? Да они этими же скарабеями просто могли засеять ВСЕ планеты галактики, превратив в орды скарабеев, как пример. С видом, обладающим подобной технологией можно бороться только… варпом, в смысле “чудесами”, дошло до меня. Но ладно, хорошо, пусть Древние были такими охренительными чудотворцами, что ввалили имматериальной дубиной некронам (непонятно кто под этим именем, к’тан пусть пока будут за скобками). Сложно поверить, но пусть будет так. Но, кто заставил вид, свободно конвертирующий материю в энергию, впасть в спячку? Слааны такого НЕ УМЕЛИ, все их шалости уровня “сдвинуть планету\звезду”, “терраформировать пояс астероидов” — детский лепет, штаны на лямках. И технологии свободной конвертации материи в энергию и обратно у них не было.

      Так ещё виду, обладающему бесконечным источником материи и энергии, сложнейшими нанотехнологиями, вваливали, согласно игре, простые человеки. Да варп подери, я знакомился с ДОКУМЕНТАМИ, где им вваливали.

      Такого не бывает, но так есть. И, похоже, я сломаю мозг, пытаясь понять “КАК?!” Вид, упрятавший конвертор материя-энергия в автономный модуль обычного ремонтного робота, непобедим в принципе. Каждый, сцука, каждый из триллионов скарабеев — мать их, полноценная термоядерная бомба произвольной мощности, даже если откинуть вопрос материализации энергии.

     — Валлиос, — собрался я. — Это точно?

     — Точно, Терентий, — несколько недоумённо уставился на меня Редуктор. — Да, это прекрасно — робот из куска кремния стал воспроизводить себе подобного, лишённый управляющей связи. Тут кроется…

     — Стоп! — вскинул я руку. — Валлиос, энергия равна массе умноженной на скорость света, в квадрате, так?

     — Так, Терентий, — растерянно кивнул Редуктор.

     — Валлиос, у нас на Милосердии находится термоядерная бомба. Произвольной мощности, — несколько истерично хихикнул я. — Способная не только запасать энергию в свои, не сомневаюсь, замечательные аккумуляторы…

      Секунду магос недоумённо взирал на меня, а по её истечении в свете и ветре от него шибануло ужасом, как и у всё понявшего Эльдинга. Минуту происходил чудовищный по объёмам вокс-обмен обмякшего магоса, прихваченного Эльдингом, и его служителей. А через минуту вставший Редуктор высказался.

     — Терентий, я ни варпа не понимаю… образец экранирован, возможный взрыв не нанесёт вреда судну, а нужного объёма материи он не получит… Но я ни варпа не понимаю, — развёл механодендритами Редуктор.

     — А я, думаете, понимаю? — ядовито полюбопытствовал взявший себя в руки я. — Уничтожали миллионами и миллиардами, — хмыкнул я под понимающее гудение магоса. — В общем, я сам ничего не понимаю. Но мне откровенно страшно, Валлиос. И, повторюсь, КАК это возможно: то, что мы с вами читали, что варп подери, видим сейчас, подтверждающее прочитанное… В варп это. Будем считать, что поняли это только мы, или эти ксеносы не использовали свой потенциал из религиозных чувств. Потому что, пока у нас не будет подобной, воспроизводимой технологии — думать о борьбе с этим видом смешно. Разве что в поддавки с их стороны, по их правилам, — махнул рукой я. — В варп, будем считать, что они играют в поддавки. Я перебил вас, Валлиос, о чём вы хотели сообщить?

     — Сообщить… — прогудел Редуктор рассеяно, но собрался. — Да, Терентий, дело в том, что у данного… робота, — поёжился он в эмоциях. — Отсутствует когитатор. О мыслящей машине и изуверском интеллекте (как называли ИИ после бунта машин) речи даже не идёт. Есть вычислитель, вскрытый за минуты логисом, невзирая на различие в среде кодировки. И там базовый набор шаблонов действий, крайне ограниченный — поглощение доступной материи и воспроизводство из неё себе подобных. Схема весьма сложна, но сам вычислитель — примитивный, невзирая на быстродействие. У сервисных роботов вариативность поведения намного выше, — подытожил магос.

     — Любопытно, более сложные действия осуществляются роевым сознанием? — уточнил я.

     — Крайне маловероятно, Терентий, — ошарашил меня Редуктор. — Скорее всего — есть либо специализированные роботы, отдающие команды, либо этим занимаются сами ксеносы, что, учитывая их сон…? — вопросительно взглянул на меня магос.

     — Да, ни одного бодрствующего сознания в пределах гробницы, — подтвердил я.

     — Тогда, — кивнул на мои слова Редуктор, — есть некий центр управления, мобильный или нет — не знаю, до конца коды не расшифрованы. Но вычислитель робота не способен на объединение в сеть, канал обмена информацией весьма узок, что вызвано его надёжностью и малозаметностью.

     — А значит, раз жук жрал песок и не жрал ноктилит, этот условный центр функционирует, — подытожил я.

     — Точно так, поскольку при отсечении от сети включается режим поглощения материи и самовоспроизводства, — подтвердил магос. — И есть, невзирая на вашу гениальную, хоть и ужасающую догадку…

     — Ничего “гениального”, магос, — буркнул я. — Скорее наоборот, я дилетант и потому усмотрел в рабочем механизме его возможность, не рассматриваемую профессионалами.

     — Не вполне с вами согласен, Терентий, — отрезал Редуктор. — Впрочем, дело в том, что канал связи этих роботов лежит на границе между ультракороткими волнами и инфракрасным излучением.

     — И не только, Терентий, — подхватил Эльдинг, впервые за всю беседу заговоривший. — Если бы было так просто — то зная кодировку, с которой работают логисы, я бы мог взять робота или роботов под контроль, поднимая мощность своего сигнала. Но, основная модуляция идёт в другой… не знаю, как вам сказать, — развёл руками артизан.

     — Мерности пространства, если не имматериум, — предположил я.

     — Ваши знания, Терентий, заслуживают восхищения. Да, мерности, именно так, — продолжил Эльдинг. — И если перехватить управление я не смогу, поскольку модуляция осуществляется вне мне доступного спектра…

     — Пока мы не изучим и не сможем использовать передатчик робота, — уточнил Редуктор под кивки люменена.

     — Да, именно так. Но до этого момента я без труда смогу нарушать работу управляющей сети, вызывая помехи. И роботы начнут выполнять базовую программу, став несколько менее опасными, нежели управляемые извне, — подытожил парень.

     — Да, неплохо, — покивал я. — Это всё, что вы узнали?

     — Не только, Терентий, — продолжил Редуктор. — Эти роботы весьма уязвимы к перепадам напряжения… — начал Редуктор и остановился, взирая на мою перекошенную морду. — Сейчас объясню, Терентий, — быстро вставил он, прежде чем моя охренеласть не впала в истерику и попросилась на волю из этой палаты скорбных разумом. — У робота есть миниатюрный преобразователь материя-энергия, к которому поглощаемая материя доставляется механическим поглотителем, по сути — ртом, — начал магос. — Далее выработанная энергия накапливается в виде разности потенциалов в аккумуляторе, характеристики которого запредельны. От него же идёт энергия на конвертор в случае материализации, но! — воздел магос механодендрит. — Всё, кроме оболочки робота, выполнено из ряда весьма прочных, но обычных сплавов. И кроме конвертора с генератором, — уточнил он. — И при превышении внутреннего напряжения управляющие контуры просто сгорят. Аккумулятор и конвертор останутся, как и оболочка, но функциональная часть устройства будет разрушена, — заключил он.

     — Хм, бороться с пожирателями материи и энергии электроразрядами, — хмыкнул я.

     — Скорее электромагнитным излучением, создающим разность потенциалов внутри конструкции, — уточнил Эльдинг. — При попадании НА оболочку разряда робот просто его поглотит.

     — Всё равно забавно, — под кивки шестерёнок заключил я. — Подозреваю, способ контроля создателей при отказе управляющей программы? — спросил я.

     — Более чем вероятно, Терентий, — кивнул магос.

     — Так, господа, — взял себя в руки и встряхнулся я. — Что бы ни случилось на планете — наш визит уже окупился. Подобная технология ДОЛЖНА быть у Империума Человечества, — веско уронил я. — Астропатический доклад Ордену я, невзирая ни на какие кодировки, отправлять опасаюсь. Доложу лично, либо… — задумался я. — Так, Валлиос, ксенотех обездвижьте, максимально экранируйте и малым судном направьте на Грифон, с инструкциями. И наказом распечатать через год, не ранее, в случае нашей пропажи или гибели, — выдал я. — Далее, я составлю доклад Ордену. Спустя тот же год, он должен быть извлечён, если я его сам не заберу, и невзирая на жертвы, препятствия и прочее — доставлен в Крепость Инквизиции Сегментума. Либо уничтожен, при опасности попадания в руки врагов Империума.

     — По слову вашему, Терентий, — склонил голову Редуктор. — А мы? — полюбопытствовал он.

     — А мы поймаем вам ещё одного робота, взамен этого, — начал я. — И продолжим своё аккуратное исследование. Хотя, лучше бы логисы скопировали массив информации — как я понимаю это можно сделать и без расшифровки? — уточнил я.

     — Возможно и будет сделано, — кивнул Редуктор.

     — Прекрасно. А мы, Валлиос, продолжим исследование, — оскалился я. — Вы сами говорили, что есть управляющие машины, а значит — базы данных, — ехидно уставился я на Редуктора.

     — Базы данных, технологические карты, возможно — теоретическая информация, — в полутрансе бормотал Генерал-Фабрикатор. — Омниссия всеблагой, будь милостив и даруй нам удачу на Пути поиска Знания, — пробормотал он. — Терентий, я с вами всем сердцем и всеми возможностями моими!

     — Я знаю, Валлиос, но благодарю, — склонился я в поклоне. — Итак, готовимся, отправляем нашу страховку “мёртвой руки” и продолжаем исследования. Аккуратно и осторожно, потому что открытое нами изначальный план не меняет, лишь дополняет то, что будет после него. Кстати, Валлиос, отметьте запрет на распространение технологии для всех, кроме Ордена Инквизиции.

     — Почему, Терентий? — полюбопытствовал Редуктор, чуть отвлёкшись от техногрёз.

     — А потому, магос, что данная технология, как я и говорил, должна быть у Империума. В потенциале это счастливое человечество и власть над мирной галактикой, без вечной войны, — озвучил я. — Вот только, — невесело усмехнулся я. — Бесконтрольное распространение подобной технологии — это “Счастье. Для всех. Даром”, — процитировал я под три непонимающих взора. — Дело в том, что для людей, если “всем и даром”, то обиженными уйдут все. Долго, сложно, со временем — использование возможно. Но никак не “сразу” и не “сейчас”, — веско отрезал я.

     — Кажется, я понимаю, Терентий, — через минуту выдал Редуктор. — Будет по слову вашему, Инквизитор, — склонился он. — Позвольте исполнить? — поднялся он.

     — Исполняйте, магос, — кивнул я. — И спасибо вам, Валлиос, — поблагодарил я.

     — И вам спасибо, Терентий, — кивнул техножрец, покидая апартаменты.

     

      Отослав на Грифон сообщение “мёртвой руки” вызванным курьером, я несколько успокоился и начал думать рационально.

      Итак, мы имеем вид, очевидно, отказавшийся от “биологической платформы”. То есть, самих некронов мы ещё натурно не встречали, но все данные как остроухого, так и крестоносного разлива это утверждают.

      Откинем пока в сторону близкие взаимоотношения этого вида с конвертацией энергия\материя, их запредельные наноботы, используемые как броня (кстати, не удивлюсь, что и в ней используется это энергомассовое надругательство), и прочие техническую запредельщину.

      Рассмотрим, в рамках известного, сей вид именно как вид. А именно, душа, привинченная к пусть и и высокосовершенному, но созданному телу, по сути — роботу.

     

      Итак, душа некий “отпечаток личности” несёт, но с воспоминаниями у ентой субстанции беда. Не вполне так вообще — например, эльдарские мертвецы, упихнутые в какой-нибудь остроухий крамультук, ВРОДЕ КАК помнят всё. Но, тут куча вопросов насчёт “камней душ”. То, что в этих каменюках творит мертвечина, по косвенным признакам, можно назвать бытиём. Так что, подозреваю, остроухие сохраняют не только души, но и слепок сознания.

      Хотя поковырять и потеребить какого-нибудь призрачного воена ушастых я бы не отказался, потому что интересно.

      Но, в любом случае, кроме этого факта, все остальные случаи однозначно утверждают, что душа — часть личности, наиболее яркие осколки воспоминаний.

     

      Далее, у меня есть сопроцессор, в котором я веду когнитивную и творческую деятельность. Но, делаю это крайне кратковременно, кроме того, что такое МОЯ душа, у меня нет даже никаких предположений (точнее есть, но столь дикие, что можно смело считать, что их нет). И она сугубо и трегубо отличается от душ местных и даже обезьянусов, потому что джокаэро при беседе насчёт сопроцессора категорически советовал пользоваться им лишь при самовключении, потому как “если там часто быть — станешь тупым и ничего не захочешь, иногда так глупые умирают”. Сего разрушительного воздействия нет, хотя сопроцессор я использую часто (но и не торчу в нём постоянно, ибо нафиг надо).

     

      Значит, если не брать крайние варианты, мы имеем вид, существование которого выглядит как окрашенные остатками эмоций (и то, за древностью и эмоции могли потускнеть) базы данных. Роботы с присадкой, по большому счёту. И, если принять этот вариант, то куча мозговыворачивающих моментов находят объяснения.

      Простой программный запрет на рациональное использование технологий. Почему некроны на это пошли — вопрос десятый. Возможно, это последствия формирования или воздействия именующими себя к’тан, например.

     

      То есть, предположим, как вариант, что без руководящего присутствия партии, которая к’таны, одушевлённые роботы просто пребывают в режиме “ограниченной самозащиты”. Не используют тьму возможностей потому, что банально не соблюдены условия доступа к базам данных, как раз, как вариант — то самое к’танистое присутствие.

     

      Так или не так — варп знает. Судя по остроухой информации, у железного врага была довольно сложная и жёсткая иерархическая структура социума, которую, например, могли “программно закрепить” при переносе на металл. А главнюки с золотым ключиком “полного доступа”, скажем, померли или избирательно убиты древними, слаанами или чёртом, в соответствующей революционной ступе.

     

      В общем, бредовость картины в таком раскладе находит объяснения. Теперешние некроны — роботы, временами, в ответ на “души прекрасные порывы”, желающие “странного”. От порисовать и повышивать гладью, до расчленить кого-нибудь с особо выдающимся эстетизмом и непременно без наркоза.

      Вопрос главнюков остаётся открытым, но большая часть железяк, будем считать, существуют так. Хотя, конечно, проверить не помешает, уж больно зыбкая теория у меня выходит.

     

      С этими прекрасными и разумными мыслями, я перестал охреневать и стал заниматься делами. Первым делом была предпринята вылазка за жуком номер два.

      Сей образец ксенотехнологий появился, всё так же в гордом одиночестве, через несколько суток после утыривания нашей компанией предшественника. И всё так же неторопливо и деловито жрал песок.

     

      Судя по всему, выходит, что не столько убирался, сколько запасал энергию зачем-то.

      В этот раз я “пошёл на дело” только с Кристиной, отпихиваясь от подпрыгивающего Редуктора и истерящих преторианцев (огрины насупились, но кивнули, мол, Терентий сказал — ему виднее).

      Впрочем, тот момент, что если нам будет совсем кисло, мы просто свалим в варп — народ успокоил. Хотя, если совсем честно, ни варпа я в сваливание в варп кристининами силами не верил, как впрочем и она. Внутри ноктилитого экранирующего объекта прорвать грань материум-имматериум не смог бы, предполагаю, и божок хаоса.

      Теоретически, возможно, я бы смог что-то сотворить. Но беда в том, что сотворить именно “что-то” и направить нас в интересное место с названием “варп знает куда”. Так что это если и будет, то когда (и если) станет совсем кисло.

     

      Но, к счастью, кисло нам не стало, жук исправно был заключён в пси-сферу, а мы поспешно, но без прошлой оголтелости, покинули пирамиду.

      Единственным отличием было то, что в сферу жук был помещён до того, как отреагировал на наши персоны. С учётом высоковероятных “управляющих”, мелькать перед ними своими персонами — дело весьма глупое. А Редуктор заверил, что памяти у жука нет как факта. То есть, ежели он что-то делает, кроме как жрёт материю и строит себе подобного, то он под прямым управлением. Возможность “обратного отклика”, учитывая его слабую пропускную способность, невелика, но есть, так что сообщать “мозгу”: “Здесь был Терёха, дубль два”, — я находил несколько неделикатным.

     

      Соответственно, подпрыгивающий Редуктор с Эльдингом и парящий на гравидвигателе всё тот же логис (с весьма комичным, учитывая его положение, именем Пардус Целер) исполнили вокруг сферы с жуком ритуальный дикарский танец, во славу Омниссии, конечно. А после начали нас с Кристиной, в две руки и несустановленное количество механодендритов, натурально подталкивать в спины в сторону челнока.

      Я на такое поведение думал даже возмутиться, но потом решил затаить зуб, ну и использовать в нужный момент. А то нашли себе забаву — Инквизитором и дознавателем толкаться.

     

      Возможность затаённый зуб использовать у меня появилась сразу же, как только вприпрыжку добежавшие до лаборатории шестерёнки навострились жука исследовательски курочить. С милейшей улыбкой и фирменным “здрасти!” я ввалился в лабораторию, сияя во всех смыслах этого слова.

     

     — Вы что-то хотели, Терентий? — отреагировал магос на моё явление через минуту, оглядел мою сиятельность и ощутимо напрягся в свете и ветре.

     — Именно, Валлиос, вы очень точно подметили, “что-то хотел”, — широко лыбился я.

     — Эм-м-м… — прогудел Редуктор. — Простите за неделикатное поведение после захвата образца? — проявил он смекалку.

     — Поздно, магос, — злобненько поликовал я, но потом перешёл к делу. — Валлиос, у меня есть настоятельная просьба в направлении исследований, — уже вполне серьёзно начал я. — В общих чертах, что представляет из себя этот сервисный робот, мы выяснили. Осталась его главная загадка, но это вопрос будущего, исследований и экспериментов, — на что Редуктор, опасливо зыркая на меня окулярами, осторожно кивнул. — Так вот, у меня настоятельная просьба: сконцентрируйтесь на методах получения роботом сенсорной информации.

     — Погодите, Терентий, — задумался на полминуты Редуктор. — Вы хотите от них укрыться! — торжественно заключил он.

     — Ну да, всё верно, магос, — довольно кивнул я. — От жука нам, на текущем этапе, толку немного. Нужны либо управляющие роботы, либо сами некроны. Но, с высокой долей вероятности, сервисных роботов на нашем пути будет всё больше. А раз его сенсоры светятся, есть вполне реальная возможность погасить и замаскировать излучение в его спектре наблюдения. Ну и разобраться насчёт вибраций, плотности и прочих возможных сенсорных возможностей. И тогда, высоковероятно, мы просто сможем дойти до нужного нам источника информации, не только не поднимая тревогу, но и не тратя время на жуков.

     — Это, Терентий, не говоря о том, что системы слежения, а, возможно, сенсоры самого управляющего робота или некронов, вполне вероятно, видят в аналогичном спектре, — задумчиво произнёс Редуктор под мои довольные кивки. — Займёмся, Терентий и результаты будут насколько возможно скоро, — заверил меня он.

     

      Так что лабораторию я покидал довольным, правда, для себя так и не решил — сделал ли я шестерёнкам ответную гадость, или нет? Впрочем, всё равно на благо делу, так что и так всё равно ничего вышло, резонно заключил я.

     

      Шестерёнки важностью и перспективностью разработок прониклись, так что через пару дней сотворили этакий вариант костюма гили, из проволоки, пластика и варп ещё знает чего. Полюбовавшись на примеряющую “обновку” Кристину да и на свою персону, я вынужденно заключил, что напоминаем мы натуральных ведьм, причём замшелых. А главный ведьм у нас — Редуктор, поскольку его механодендриты на диво гармонично сочетались с тряпками и проволокой.

     

     — Гарантированно работает, — довольно вещал “главный ведьм”. — Но учтите, Терентий, Кристина — сенсоры роботов будут выдавать помехи при быстром перемещении. Так что если сенсоры повёрнуты в вашу сторону — перемещайтесь медленно и без резких движений, а лучше замрите.

     — Учтём, Валлиос, — ответствовал я под кивки тереньтетки. — Двигаемся медленно и печально. Собственно, нас что-то задерживает? — уточнил я. — А то хотелось бы если не захватить образец, то обследовать большую площадь и прикинуть, как захватывать.

     — Нет, с технической точки зрения всё готово, — довольно покивал магос. — Кстати, Терентий, в свете новой маскировки это стало не столь актуально, — с этими словами в свете и ветре Редуктор заэманировал виной. — Но я забыл вам доложить, — признался магос, на что я заинтересованно поднял бровь. — На границе песка появились четыре робота, ускорили поглощение и вчера сожрали пикт-камеру.

     — Ну вы даёте, магос, — усмехнулся я, с четверть минуты обдумав “жуткий грех”. — Заработались? — уточнил я.

     — Заработался, — покаянно кивнул Редуктор, — это вы отменно сформулировали, Терентий, — подлизался он.

     — Ну, не страшно, хотя неприятно, — отметил я, а то забудет что-то важное. — Значит, предлагаю выдвигаться тем же составом, что и в первый раз. Разве что к логису Целеру имеет смысл приставить отдельного преторианца: направляемся мы глубже, риск обнаружения и тревоги выше, соответственно, важна мобильность. Но и логис не помешает, если что, — выложил я плоды своих размышлений.

     

      Против чего никто не возражал, так что через четыре часа мы уже спускались на тауроксах к пирамиде.

      Выгрузились, встряхнулись и только я хотел отдать команду на начало похода, как к нам подсеменил один из преторианцев.

     

     — Почтенный Инквизитор, срочное сообщение вокс-каналом, — которые у нас были, по понятной причине, заблокированы. — От капитана Боррини. Капитан настаивает на вашем срочном возвращении на Милосердие, — выдал телохранитель.

     — Не вовремя как, — посетовал я, вздохнул и высказался. — Ну, давайте вернёмся, не думаю, что Франциск зовёт из-за глупости какой.

     

      И вернулась наша довольно расстроенная компания в челноки, принявшиеся догонять находящееся на низкой орбите Милосердие.

      Так-то, я бы потеребил Франциска, на тему “что надо-то?!” воксом, но сильные передатчики мы не использовали, опасаясь пробуждения, а слабые “не пробивали” планету.

      И вот, уже на Милосердии, встречает нашу компанию на ангарных палубах Франциск, что само по себе весьма тревожно — куча ритуалов и прочего флотских таковые действия от “первого на корабле” весьма ограничивало.

     

     — Франциск? — не стал я разводить политесы.

     — Судно класса линкор вошло в систему с кораблём-ретранслятором астропатической связи, — озвучил Боррини. — Судя по виду — еретики, возможно, астартес, судя по замеченной траектории — движется к Геллефире. Возможно, к иным планетам по тому же вектору, но маловероятно.

     — Маловероятно, — повторил я, чувствуя, как внутри разгорается холодная ярость. — Так, дамы и господа. Я в музыкальную, никого не хочу видеть и слышать в течении получаса. Потом совещание, там же, — лязгнул я, направляясь к органу.

     

      А в музыкальной, играя самую попсовую мелодию Баха, я судорожно думал и старался взять себя в руки. Итак, видимо, опять несущие слово. Крайне маловероятно, что предатели в этот раз охотятся за мной — о месте назначения никто не знал, кроме нескольких Инквизиторов. Вероятность, что “настучали” на судне-ретрансляторе — близится к нулю. Как и агенты в Геллефирианском Секторе, напомнил себе я.

     

      А значит, несуны озаботились пропавшим судном, по крайней мере, это наиболее логичный вывод.

      Правда, ни варпа это ситуацию не улучшает — высадятся на Геллефире, под еретические завывания вырежут большую часть населения, принеся в жертву ручным демонам и своему отбитому примарху. Меньшую часть загребут в рабство, ну и по планетам сектора “влёгкую” пройдутся.

      Варповщина, надо на Штаб Имперского Флота надавить, чтобы выделили в Геллефирианский Сектор нормальный флот, зря я рукой махнул, мимоходом отметил я.

     

      Заодно воспоминания о “подвигах” этих упырей рождали холодную, подсердечную ярость. И они МНЕ МЕШАЮТ!!! — взорвался я, еле удержавшись от удара, крушащего клавиатуру органа. Эти твари лезут в Империум, служение которому я принял, как к себе домой. Они даже не гнались за ретрансляционным судном — не боялись, твари, пришли нести своё поганое слово.

     

      И свячёная оболочка очень гармонично встраивалась в мою собственную ярость. Поразмыслив немного, я махнул на неё рукой. Бороться с ней сейчас — глупо, переводить силы, которые пригодятся. А эти твари меня бесят, единственное — надо удержаться от впадение в состояние берсерка — последнее ни к чему хорошему не приведёт.

     

      Так что на осторожный стук в дверь соратникам открыл Терёха собранный, а не обезумевший маньяк. Правда, мимоходом глянув на свою ухмылку, отражённую в иллюминаторе, я последнее слово убрал. Просто — не обезумевший.

     

     — Франциск, тип, класс и прочие моменты судна еретиков? — ровно поинтересовался я.

     — Как я и говорил, класс — линкор. Тип экипажу “Милости Терры” не известен, а судя по описанию — это один из линкоров типа “Опустошитель”.

     — Тёмный Хор? — уточнил я, на что последовал кивок. — Ну, хоть не класс “Бездна”, — невесело пошутил я.

     — Император храни, Терентий, их не видели с тридцать второго миллениума! — реально ужаснулся Франциск.

     

      Это да, “Бездна” — тридцатикилометровый звиздец, как он есть. Правда один из трёх судов ультрамарины гарантированно разнесли в варп, а вот два других под вопросом. Впрочем, агенты Ордена о таковых не докладывали, так что есть надежда, что один сломали, второй потеряли, хоть несуны и не нужного этноса.

      Но Опустошение… однозначно лучше, хищно оскалился я, испытав такой прилив злорадства, что аж мигнул нимбом. Опустошение, точнее, Тёмный Хор несунов — судно, созданное во времена Крестового Похода, для подавления планетарной обороны высокотехнологичных Миров. У них ни варпа нет пустотной авиации, да и десантной маловато, хотя огневая мощь запредельна, что да, то да.

     

      Впрочем, есть одна странность, отметил я, требовательно уставившись на Редуктора.

     

     — Магос, у меня к вам вопрос, — улыбнулся я. — Архипредатели прут в Геллефирианский Сектор второй раз. Да, на очень мощных судах, но без сопровождения, — продолжил я. — Ну, положим, о нахождении тут Милосердия они высоковероятно не знают. Но Арк Механикус Вечное Движение — не песчинка. Кроме того, не в обиду вам будет сказано, у архипредателей со времён ереси налажена работа с вашими собратьями по вере, — что вызвало возмущённый технописк. — Я вас ни в чём не обвиняю, просто хочу понять, — пояснил я. — Арк Механикус — серьёзнейшее судно. И, если в первую нашу встречу их неосведомленность о Вечном Движении объяснимо, то ныне — весьма странно.

     — Я составил запрос на выданное вами удостоверение агента Инквизиции, — прогудел Редуктор. — Вечное Движение не фигурирует ни в реестрах Имперского Флота, ни в реестрах Базиликон Астра как моё судно. И, следовательно, не имеет отношение к Геллефирианскому Сектору. Да и к вам, разве что для иных Инквизиторов, — дополнил он.

     — Весьма… предусмотрительно, — оскалился я. — Значит, архипредатели летят в сектор с единственным старым крейсером, максимум — знают о корабле скватов. Это славно, но боюсь, после этой нашей встречи скрыть принадлежность Движения не удастся, так что после — отправьте уведомления, магос, — посоветовал я. — Мало ли что со мной случится, — уточнил я.

     — Терентий, я… не вполне понимаю вашу радость, — буркнул капитан. — Опустошение — чудовищно опасный корабль. А после пропажи боевой баржи они будут гораздо осторожнее, и заманить их в ловушку столь просто не удастся.

     — Было бы желание, Франциск, попадутся, — отметил я. — Давайте думать, друзья, что нам делать с этими еретиками, — с этими словами я материализовал голограмму “Опустошения”.

     

      Агнесса, кстати, в процессе обсуждения представила немало информации, которой не было у меня. Правда, большая часть идей была зарублена на взлёте: Опустошение было судном прорыва планетарной обороны и имело, помимо мощнейшего вооружения, весьма прочные каскадные пустотные щиты и лютую по толщине броню.

     

     — Нет, второй раз мы еретиков под огонь Движения со спущенными штанами не подведём, — окончательно подвёл итог я. — Точнее, даже если я буду орать воксом, что я тут, сначала они раздолбят Милосердие. Да и не факт, что раздолбят до конца — первый раз явно охотились за мной. Франциск, с торпедами точно никак? — решил уточнить я второй раз.

     — Только если снять щиты, Терентий. Средства ПРО явно не смогут перехватить спецбоеприпас, но детонация на щитах ничего не даст. Нужен контакт с поверхностью корабля, как при изначально задуманном применении, — развёл руками он.

     

      Жаль, вынужденно констатировал я. А то было у меня желание запульнуть во вражин одной из двух торпед “судного дня”. Невзирая на их запредельную дороговизну — цель вполне достойная.

      Или пересесть на лёгкий крейсер местного флота, поорать с него воксом, прикидывал я, ну и повторить наш удачный заход с расстрелом не только Арк Механикусом, но и Милосердием?

      Погонял я эту мысль в голове и вынужденно отказался — не менее пятидесяти процентов вероятность, что Тёмный Хор мимоходом прихлопнет лёгкий крейсер, а потом доложит Лоргару, что Терёхе хана. И снимать щиты не будет, а без этого я столь героически сдохну, что такое даже представлять стыдно.

     

     — Гори они огнём! — подвёл итоги своим размышлениям Франциск, махнув рукой.

     

      Очевидно, тоже обдумывал хитрый план, в варп разбившийся о щиты и броню еретического корыта.

      Впрочем, его высказывание провернуло мои мозги… ну скажем так, в нужном положении. Мне даже щелчок послышался — то ли мозги в то самое положение встали, то ли высший ум постучал меня по бестолковке, но это и неважно.

      Важно то, что принцип действия спецбоеприпаса, вызывающего детонацию в ядре обречённой планеты, весьма специфическое, несвойственное кораблям вооружение Милосердия, ну и искреннее пожелание Франциска породило в моей голове весьма занимательную идею.

     

     — Сгорят, Франциск, — посулил я.

     

      И вывалил на соратников свою идею. Принятую сначала с плохо скрываемым (но всё же скрываемым, в силу чинопочитания) скепсисом. Впрочем, аргументы, пусть и дилетанта, но весьма широкого профиля, заставили капитана и шестерёнок задуматься. Наконец, Редуктор перестал препираться на тему “так не по фэньшую́, давайте героически убьёмся об корыто еретиков”, замерцал огоньками аугментов и, наконец, выдал:

     

     — Теоретически возможно. Но надо считать и направление… — задумчиво прогудел он.

     — Валиос, я не обладаю вашими познаниями, — выдал я. — Но, направление пойдёт от центра массы, причин для иного я не представляю.

     — Вы правы, Терентий, но забываете момент вращения, — задумчиво прогудел Редуктор.

     — Можно провести пробные стрельбы, — выдал Франциск, постепенно осознающий всю прелесть сожжения еретиков огнём.

     — Без расчётов — категорически нельзя. Получите потоком в Милосердие, капитан, а у вас не линкор, щиты не выдержат, — категорично заявил магос.

     — Можно подумать, есть щиты, что выдержат, — отметил я.

     — Теоретически — есть, — ошарашил меня Редуктор. — Многослойные щиты крепости-монастыря Фаланга, Император Сомниум, Буцефал — выдержат точно. Не температуру, погасят импульс потока за счёт своего разрушения, — пояснил магос.

     — А теплопроводность вакуума равна нулю, излучение же максимум ослепит несколько сервиторов, — понимающе отозвался я.

     — Именно, Терентий, — кивнул Генерал-Фабрикатор. — Впрочем, к линкору типа Опустошение это не относится. Возможно, выдержал бы класс Бездна, но не уверен, слишком мало данных по ним. В любом случае, надо считать, и если ваш план воплотится — делать это с ювелирной точностью, — заключил он. — Вы настаиваете на том, чтобы Вечное Движение не принимало участие в бою? — уточнил магос.

     — В случае осуществимости плана — настаиваю. Лететь двум кораблям рядом — глупо. Да и увеличивает шанс попасть под огонь весьма неприятных орудий еретиков, а если двигаться в разные стороны — так совершенно не факт, что еретики не пожелают уничтожить не тот корабль, что мы рассчитываем, — ответствовал я. — Ну и куча факторов, от отрыва Движения от производства, до стоимости и времени ремонта Арк Механикус. Ну и, наконец, магос, как вы оцениваете шансы Движения и Милосердия против Опустошения? — уточнил я.

     — Не более двадцати процентов на взаимное уничтожение, двенадцать процентов на то, что один из наших кораблей будет лишь поврежден и менее процента на сохранность обоих кораблей при уничтожении врага, — прогудел Редуктор. — Вероятность целостности я даже не считаю, тысячные доли процента, — дополнил он.

     — Вот, магос, вы сами и ответили на свой вопрос, — развёл я руками. — В рамках принятого плана — Движение просто не нужно, а его присутствие может лишь навредить. Главное, чтобы не было абордажа, — мимоходом поёжился я.

     — Не будет, почти наверняка, — подал голос Франциск. — Кидать дропподы на скоростях маневренного боя — просто выкидывать астартес в пустоту. А абордажные торпеды не пройдут щиты, да и у Опустошения крайне мало подходящих пусковых, так что вряд ли есть и сами торпеды, — заключил капитан.

     

      На том совещание и закончили. Механикусы разрывались между расчетами и жучком, Милосердие шло в Имматериуме к Геллефире, а я, терзаемый опасениями, невзирая на уверения Франциска, затеял внеплановый смотр своим вооруженным силам.

      Для чего, кстати, пришлось заскакивать в лабораторию и три раза взывать к Эльдингу — мой мастер оружия чего-то там научно познавал, а без его высоковольтной персоны гонять когорту скитариев было можно, но как субординационно неверно, так и в ряде случаев неэффективно — многие киборги были лишены иных средств взаимной коммуникаций с окружающим миром, кроме вокс-каналов, а из знакомых языков у них была только техно-лингва. То есть, готик они худо-бедно понимали, но именно “худо-бедно”, так что непосредственный начальник кибернетизированных вооружённых сил был нужен по нескольким причинам.

     

     — Итак, господа, — обратился я к Эльдингу и Сину, — Нас опять ждёт бой с предателями. И, несмотря на уверения капитана Франциска, я не хочу повторения прошлого боя. Потери были неприемлемыми, — отрезал я.

     — Но Терентий, в бою с астартес… — начал было полковник.

     — Для МЕНЯ неприемлемыми, Роберт. Я не хочу терять людей. И хочу подготовиться к худшему сценарию, а именно — проникновению вражеских сил на Милосердие.

     — Это и вправду маловероятно, Терентий, до перегрузки генераторов щитов, а после — скорее будет разумным подорвать реактор, чтобы прихватить предателей с собой и не попасть в их руки, — отметил Эльдинг.

     — Эльдинг, простейший вариант, в котором судно предателей УЖЕ уничтожено, щиты Милосердия сбиты, но уйти от дропподов и абордажных торпед мы не успеваем, — озвучил я.

     — Маловероятный, но возможный вариант, Терентий, — признал артизан, слегка склонив голову в знак согласия.

     — Да, так вот, мне не нравится терять людей, — продолжил я. — А обдумывая прошлый абордаж, я отметил некоторую нерациональность, повлекшую немало лишних потерь, — отметил я, вызвав заинтересованные, хотя и не без скепсиса, взгляды. — Итак, что на судне НЕОБХОДИМО оборонять, и куда рвутся при абордаже? — вопросил я.

     — Мостик, двигательная и орудийные палубы, реакторный отсек, — перечислил по порядку “важности захвата” Син.

     — Именно, — покивал я. — Но на Гневе, за счёт небольших размеров, оборона реакторного отсека была довольно затруднена, хотя и её можно было улучшить, — отметил я, сразу успокоив вспыхнувшего обидой в свете и ветре Эльдинга. — Это не в укор тебе, артизан доминус, просто… А варп знает, почему так не делают, — честно признался я.

     — Как? — уже с неподдельным интересом спросил Син.

     — Перекрыть тяжёлым ручным и средним самоходным оружием подходы к атакуемым палубам, — ответил я. — Например, если вспомнить абордаж Гнева, то в реакторной прекрасно бы действовали Часовые, им бы хватило места. А мультилазер или автопушка не навредили бы ни обшивке, ни переборкам, ни самому реактору. Если в него не стрелять целенаправленно, — уточнил я.

     — Наши Часовые в основном с мультимельтами, — напомнил Син.

     — Сменить на автопушку и мультилазер — дело пары часов, — отметил Эльдинг. — Да, нужно отметить, и я оставил в казармах сагитариев. Доктрина отражения абордажа предполагает высокомобильные подразделения, выдвигающиеся в район абордажа, — выдал он под кивки Сина.

     — И смысл в этом? — риторически вопросил я, на что ответом была тишина и пожатия плечами. — В общем, проведите учения, присмотритесь, как разместить наши силы так, чтобы не мы бежали к возможному врагу, а враги нарывались на максимально сосредоточенный огонь на бегу к вам.

     

      Ещё до выхода в системе Геллефира проверили, и учения были проведены. Лично я был доволен — огонь той же зенитной Гидры в условиях коридоров судна — гарантированный конец даже астартес. Да и какому-нибудь апостолу тоже мало не покажется. Да и сагитарии не защитными колпачками протеиновую смесь хлебали, так что результатами учений я был доволен. Лучше бы, конечно, вражины сгорели во всеочищающем огне без всяких абордажей, но не подготовиться было глупо.

      Кстати, в ответ на копошения Роберта и Эльдинга ко мне прискакал Франциск, вопрошая, что за варповщина творится на корабле. Явно хотел оправдать итальянскую фамилию и устроить соответствующую истерику. Но, выслушав мои резоны, свои планы отложил, чем сберёг как посуду, так и свои нервы — а то я бы капитана послал в самых прочувственных выражениях.

     

      Вообще, меня реально эмоционально “штормило”. Накатывала ярость на поганых еретиков и желание не использовать хитрый план, а собственноручно предать огню мерзких предателей. И “свячёность” в этих иррациональных чувствах играла весьма весомую роль, так что плюнув на “экономию”, я начал перерабатывать гадкую оболочку. Пока она не “переработала” меня, ну или не довела до самоубийства об заведомо превосходящего противника.

     

      Вообще, я, кажется, начал понимать природу воздействия на меня этой пакости. Дело в том, что “на меня”, ту часть, что неведомо сколько торчала в глубинах варпа, сия оболочка влияния не оказывала. Я был вне её области воздействия, вот только… я был в теле. А тело это, невзирая на весьма своеобразную душу, было “плотью от плоти” этого Мира. Как, к слову, и сопроцессор джокаэро, невзирая на то, что вышел из-под лап “нездешних” товарищей.

     

      И в этом случае как никогда подходило определение “бытие определяет сознание”. Соприкасаясь и живя в теле и сопроцессоре, я волей-неволей оказался подвержен их влиянию. А они, в свою очередь, подчинялись навязанным программам свячёной оболочки.

     

      Тут был либо вариант “оставить оболочку” показав понапридуманым какими-то там ве-е-ерующими законам неприличный жест. Либо обособить сознание от материи, управлять ими, а не управляться. Последнее было, конечно, предпочтительнее, но отдавало дремучим дзеном и прочими “духовыми” практиками. Хотя, в Мире, где моё бытие немалое время определяла именно душа, уместнее называть эти практики без кавычек и скорее душевными, не без иронии отметил я.

      Вот только беда в том, что “покинуть тело, оставаясь в нём” я банально не умел. Вот просто, банально не знал, что делать, а на мои “хочу, что было по-моему” свет и ветер весьма показательно и ехидно ни варпа не делали. Демонстрируя этим бездействием, что они не колдунство какое-нибудь поганое, а именно энергия, пусть и подвластная мне. Хочешь что-то сделать — делай, только знай, что и как. Иначе волшебства не получится, вздохнул я над тяжестью своего бытия.

     

      Впрочем, была надежда на практику псионики, потому как на довольно высоких уровнях постижения и практики и были всяческие “покинь тело, оставаясь в теле”, вполне могущие мне подойти. Вот только без толкового наставника, невзирая на весьма упорные тренировки, мне до таких “высот глубин” как до Окуляра Ужаса, причём ракообразным ходом.

     

      В общем, к прибытию в звездную систему Геллефиры был я весьма дёрган, поскольку понимать головой, точнее даже разумом — это одно. А вот контролировать потуги мозга, да и сопроцессора — это совсем другое. Так что плюнув на экономию, я исправно “стравливал” свячёность, сводя её влияние к минимуму. Полностью от влияния не избавился, но, всё же, столь озверевшим психом, сколь был ранее, перестал быть.

     

      Да и с Денисом связался “правительственным” вокс-каналом в настроении скорее ехидном, нежели озверевшим.

     

     — Слышали новости, Денис? — после приветствия ехидничал я. — К нам едут архипредатели!

     — Я рад, Терентий, что у вас хорошее настроение, — кисло ответствовал Денис. — Но мне почему-то не смешно. И варп подери! — явно взорвался он. — Что нам делать?!

     — Ничего, Денис, — успокаивающе ответил я. — Геллефира не подвергнется опасности, обещаю вам это.

     — Простите, Терентий, мою вспышку, — повинился губернатор. — Но не будете же вы вечно нас оберегать. А я, признаться, в растерянности и не понимаю, что делать — у меня физически нет ресурсов противостоять подобным угрозам, а Сектор и люди — моя ответственность, — пожаловался он.

     — Ну, во-первых, Денис, подавайте запрос в Администратум, — начал я. — Он нужен, а о его удовлетворении я посодействую, если будут тянуть. Во-вторых, после отражения угрозы, договоритесь с Генерал-Фабрикатором о перемещении с орбиты Монетариуса Секундус одной из орбитальных баз. Две там в варп не нужны, а базы весьма мощные и защищённые.

     — Базы на балансе Астра Милитарум, — напомнил губернатор.

     — В варп, подгоняйте, уведомите по факту, — ответил я. — Они просто висят без пользы, а прикрытие секторальной столицы — вполне обоснованная причина. И счет за двигатели и работы от Грифона Прайм присылайте в Администратум. Пусть вычитают из десятины, — отметил я.

     — Да, с базой и более-менее сносным флотом будет значительно спокойнее. Не поверите, какое неприятное чувство беспомощности иной раз накатывает, — понизил голос губернатор, явно обделенный в плане “плакательных жилеток”.

     

      Впрочем, понять его тоже можно — отвественность за десятки планет и объективная невозможность что-то сделать для защиты этих планет бывшего военного действительно добивала. Ну, будем надеяться, что до прибытия флота не свихнётся. А свихнётся — вылечим, посулил я будущему пациенту-Денису.

     

      Самое забавное, что основной проблемой было выпнуть из системы худо-бедно подлатанный после неудачного штурма Монетариуса крейсер. Местный адмирал аж подпрыгивал, грозя поднять вымпел и вкатать еретиков в специальное место для вкатывания. По-моему, старичок просто почувствовал приближение смерти, ну и пожелал совершить променад с костлявой в приятной компании. Хотя, не факт, может, просто старческий героизм головного мозга проснулся, тоже вариант.

      Но вдвоём с Денисом мы справились и направили полуживой крейсер в соседнюю систему.

     

      Заодно, провели “пристрелку”, убедившись в осуществимости плана (хотя, особых сомнений и не было), ну и получили кучу данных для редукторских логисов, в смысле когда, куда и под каким углом стрелять.

     

      После же Милосердие заняло положение на орбите звезды, благо место было весьма подходящее для нашего плана.

      Роберт с Эльдингом заранее передислоцировали силы, разместив слабомобильные, тяжёлые подразделения оборонять стратегически важные точки корабля, тогда как высокомобильные были расположены по “контрабордажному феньшую”.

     

      И принялись мы ждать тех самых архипредателей, которые “едут к нам”. Хотя шестерёнки, за исключением скорбного Эльдинга, забили на всякую еретическую ерунду и упорно научно-исследовательски курочили некронского жука. Впрочем, помимо каких-то там результатов, от которых я отмахнулся (реально, не до них), Редуктор порадовал, что добыча наша, если что, несунам не достанется. Шестерёнки заминировали лаборатории и в случае удачного абордажа и невозможности отбиться, произведут локальный взрыв.

     

     — Судну это не повредит, а от данных и образца… — запнулся магос. — Хотя, возможно, конвертор и аккумулятор останутся, — после раздумий выдал он. — Данные точно будут уничтожены, а вот разрушение ключевых частей образца я не могу гарантировать: мы не проверяли эти ценнейшие объекты на прочностные характеристики, — признал Редуктор.

     — Неважно, они, насколько понимаю, столь малы, что найти их не представляется возможным, если не знать, что искать, — отметил я, на что магос кивнул. — Вы, главное, не допускайте случайных срабатываний вашей системы.

     — Не допустим, Терентий, — серьёзно ответил Генерал-Фабрикатор.

     

      В общем, заскучать в ожидании корыта, полного отборной ереси, нам не довелось: через неделю после нашего прибытия в систему чертовски удачно, в пределах досягаемости бортовых плазменных орудий Милосердия, из варпа вывалился еретический линкор.

      Переданная мне по вокс-связи, уже бегущему к мостику, картина как порадовала, так и ожидаемо огорчила.

     

      Огорчение было вызвано тем, что это был линкор типа Опустошение, тот самый гнусный Тёмный Хор. Ожидаемо, но была смутная надежда, что перепуганный экипаж судна-ретранслятора что-то спутал.

      А радость — тем, что на динамическом пикте была весьма отрадная картина того, как вывалившийся в материум линкор предателей начинает гасить сверхсвет движения в имматериуме, ну и получает по наглой еретической морде весьма точный плазменный залп.

     

      Фатальных повреждений это не нанесёт, но чувствительно, факт. А главное, подпалённые несуны с гораздо большей вероятностью кинутся за обидчиком.

      Ну и в целом — удача, думал я на бегу. Обычно суда выходят на периферии системы, чтоб не влететь в ту же звезду или ещё куда на выходе из имматериума. Но тут еретическая демонятина сыграла с несунами остроумную шутку: они вышли из варпа вблизи от звезды, судя по траектории, намереваясь гасить скорость, выйдя на звёздную орбиту. Понятно, что в столь точном выходе из варпа им помогло еретическое колдунство. Да и место весьма удачное, не считая возможности вляпаться в звезду: системная оборона, если позволяет количество, строится на периферии системы, в месте перехвата “стандартного” выхода из варпа. Либо вокруг планеты или базы, объекта защиты.

      Но ныне на звёздной орбите торчало Милосердие, так что гнусная еретичность предателей сыграла против них, мысленно потёр я руки.

     

      И добежал до мостика, куда, судя по вокс-сетке, спешил Редуктор в сопровождении троицы логисов — наш план требовал плотного взаимодействия с командой судна и ювелирно точного расчета.

     

     — Вокс-сообщение, Франциск, — озвучил я, только войдя на мостик.

     — Уже, Терентий, вариант первый, — довольно ответил капитан. — Еретики вышли на орбиту звезды, гася скорость, и, судя по коррекции курса, намереваются перехватить нас, завершив виток, — озвучил он.

     

      Вокс-сообщение же содержало указание поднять руки, раздвинуть булки и вообще бояться, поскольку Инквизиция мы. Тогда, возможно, милосердно придушим, перед очищением огнём. А не сдадутся — душить будем после оного.

      А второй вариант был несколько хулиганским, но детально описывал всяческие паскудства и нехорошести хаоса в целом, несунов в частности и Лоргара персонально. Лично я находил это чрезмерным, но не признать нужность “на всякий случай” не мог. Мало ли, не погонятся за нами, впрочем, планы внеплановый выход еретиков несколько перекроил.

     

      Что вломившийся на мостик Редуктор с логисами тут же озвучили, подключаясь к подготовленным гнёздам.

     

     — Внеплановое положение, противоход, — бормотал магос под нос, явно обмениваясь с логисами массивами данных. — Капитан, малый вперёд, данные траектории у вас на терминале, — бросил он и отключился.

     

      И вот в чём состоял наш хитрый план, на который меня натолкнуло стечение обстоятельств и факторов.

      Итак, есть у нас еретическое корыто, сверхвооружённое, с непробиваемыми в разумные сроки нашими орудиями щитами и бронёй. Притом, Милосердие Хористам на один зуб, а Арк Механикус — на одну челюсть. Может, челюсть себе и сломают, но Вечное Движение с гарантией уничтожат.

     

      На Милосердии, при этом, есть аж два спецбоеприпаса для приведение в действие приказа Экстерминатус: торпеды с мощными установками плазменного бурения, после попадания на поверхность планеты, менее чем за час пробивающиеся в окрестности планетарного ядра и вызывающие мощный взрыв, выводя планетарное ядро на нестабильный режим.

      В девяноста процентов случаев планета просто раскалывается на кучу астероидов. В десяти, если планета старая, и активность ядра слаба — просто серьёзнейшая тектоническая активность, и всему на коре планеты всё равно кирдык.

      Так вот, этот запредельно дорогой боеприпас имело бы смысл потратить на корыто несунов, вот только торпеде надо было коснуться поверхности судна, чтоб запустить режим “движения к центру массы”. Но этого, опять же, не давал сделать щит.

     

      При этом, Франциск, в сердцах, пожелал еретикам сгореть огнём, что толкнуло мысль к самой горячей топке любой звёздной системы. А потом я задумался о вооружении Милосердия, а главное — плазменных мортирах, которые не ставят даже на линкоры. Обычно это вооружение орбитальных баз. Ну и плазма, в колдунском, сверхкритичном состоянии пришла в голову.

     

      Итак, сия плазма переходит в состояние плазмы обычной после столкновения с объектом не менее плотным, нежели жидкость. А что, если выстрелить этой самой плазмой в звезду? Мои скудные знания утверждали, что плазменный поток пролетит корону — там просто нечему, невзирая на температуру, вызвать “подрыв”. И дойдёт до лучистой зоны — области непрерывной термоядерной реакции, где вещество, невзирая на сверхтемпературы в миллионы градусов, начинает приобретать плотность жидкости. И вот тут-то наша плазма и рванёт. То что она намного холоднее — ерунда, важен сам факт “возмущения”, вызванного слаженным залпом, мегатон в пятьдесят, не меньше.

      Звезде-то это всё тьфу, но данный выстрел, по логике, должен вызвать протуберанец, причём не коронный, а лучистого вещества. Небольшой и кратковременный, по меркам светила, но…

      Миллионы градусов на довольно значительном удалении от светила. Пусть самые-самые суда, со слов Редуктора, такое и могут пережить, но не наш противник.

     

      Соответственно, изначальный план был вынудить несунов погнаться за нами, ну и “поймать” их корыто на спровоцированный плазменным залпом протуберанец.

      Сейчас, правда, вводная изменилась — ловить придётся “в лобовую” и на противоходе, но помимо недостатков есть и достоинство — можно будет задействовать обе мортиры, тогда как изначальный план предполагал одну.

     

     — Есть расчёт, — тем временем вслух озвучил Редуктор. — Передано на терминал управления орудийными палубами и вам, капитан. Требуется прямое сопряжение с орудийными расчётами, — продолжил магос.

     — Передаю, — несколько поморщился Франциск, копошась за капитанским терминалом и допуская “посторонних” до святая святых корабля.

     

      Впрочем, нужность этого он и сам понимал, так что долго строить обиженку не стал, явно занявшись контролем курса Милосердия и, как и Редуктор, отслеживая передаваемую зондами траекторию корыта несунов.

     

      Так, в расчётах и напряжённом ожидании прошло полчаса. Я, признаться, мог бы почувствовать себя лишним на мостике, если бы не несколько “но”: от того, что идея всё-таки моя, до того, что банально интересно, да даже угнетаемая свячёность в предвкушении потирала лапки.

     

      И вот, над затемнённым полукругом светила, занимающим нижнюю треть обзорного экрана, показалась алая точка, снабжённая кучей циферок, что-то там обозначающих. Признаться, видя раньше подобное во всякой фантастике, я считал, что это показуха. А сейчас, вогнав сознание в сопроцессор (да и без него, но с явным трудом, так что в нём лучше), я отчётливо видел и знал, что это как постоянно меняющиеся координаты внутри звёздной системы, так расстояние, угол, вектор и прочие параметры цели относительно нас.

     

     И двигалась эта противная еретическая точка, учитывая встречные траектории, весьма и весьма быстро. Да и просто ждать очистительного звёздного огня сволочи еретические не желали. Во-первых, в нашу сторону полетела орда всякой демонической и колдунской гадости, которую я вполне смог развеять. Но, не ограничившись этим, мерзкие несуны зарядили по нам из батарей ланс-орудий. И хорошо что не орудия Нова — подобный залп Милосердие могло и не пережить.

     

      Да и еретически меткими были гадкие канониры еретиков — три из четырёх залпов “чиркнули” по щитам.

     

     — Ресурс щита тридцать восемь процентов, время восстановления семь минут пятнадцать секунд, — послышался голос мастера протектора, офицера занятого как раз щитами. — Перевести мощность на фронтальные щиты?

     — Лишнее, Ганс, — бросил Боррини. — Выстрелить повторно лансами они не успеют, а в зону досягаемости иных орудий мы не войдём…

     — Залп!!! — громоподобно прозвучал голос Редуктора, и экраны и освещение мигнули — плазменные орудия были выведены на предел и даже чуть больше, для максимального ускорения зарядов.

     

      В сторону светила сорвалась плазменная “клякса” — несколько выстрелов двигались кучно, будучи фактически одним объектом, что указывало на прекрасную слаженность.

      И канул заряд в корону светила. А у нас повисла напряжённая тишина ожидания. Не знаю, как кто, а я сжал зубы, следя за отметкой несунов — стоит им сменить курс, и нам придётся весьма кисло. Впрочем, если выживем — можно покружить вокруг светила, выполнить заход “номер два”.

     

      Однако, еретики курс не меняли. Не знаю, зафиксировали ли их авгуры наш залп, судя по всему — вряд ли, но наши совместные курсы их, очевидно, более чем устраивали — мы как бы стремились войти в зону досягаемости наших орудий, где еретики явно рассчитывали просто раздавить нас преобладающей огневой мощью.

     

     — Если они сменят курс… — начал было один из офицеров, явно не выдержавший напряжённой тишины.

      Но не закончил — из звезды показался ослепительно белый, даже в умном затемнении, пертурберанц, стремительно двигающийся от светила.

     

     — Авгуры, максимальное увеличение вражеского судна на обзорный экран! — рявкнул Боррини.

     

      А я, чувствуя явное удовлетворение шестерёнок, как расслабился, так и со злорадным ожиданием улыбнулся, взирая на занявшую треть экрана картину судна еретиков.

      И, через несколько секунд, мы были вознаграждены зрелищем поджариваемого на звёздном огне судна еретиков.

     

     — Ignea poena!* — с вполне уместным пафосом произнес я, на что свячёная оболочка забилась в экстазе, так что пафос я сбавил. — Валлиос, прекрасный расчёт, благодарю и поздравляю. Франциск, прекрасный корабль, экипаж и капитан, благодарю и поздравляю.

     — Терентий… — явно не находил слов Франциск, но так их и не нашёл.

     — Цель не уничтожена, — послышался голос мастера оружия, явно оскорблённого попранием своего всего.

     — Люций, варп подери! — возмутился Франциск, тыча в перекорёженую железяку на обзорном экране. — Какое “не уничтожена”?!

     — Авгуры отмечают активность систем, — мстительно буркнул обиженка.

     — Да, очевидно враг в последний момент направил все щиты на прикрытие одного отсека, — подал голос Редуктор. — Впрочем, им это ничем не поможет — оружия нет, как и плазменного реактора, двигателей.

     — Ни варпа у них нет, — заключил капитан. — Просто мишень.

     — С судна еретиков исходит астропатический крик о помощи, — в свете и ветре сообщила Кристина, стоявшая неподалёку и радующаяся моей радости.

     — Еретики? — уточнил я.

     — Не похоже, Терентий, попробую понять, — быстро сообщила тереньтетка и начала слать конструкты из света и ветра.

     — С Тёмного Хора идёт астропатический сигнал СОС, — выдал мастер связи, подтверждая сказанное Кристиной (хотя, я ней и не сомневался).

     

      И призадумался я, что за варповщимна творится, да и кто такой “похоже, не еретик” может сосить с корыта несунов?

     

     * — Кара или наказание огнём на высоком готике.

      В общем, через четверть часа Милосердие совершило череду сложных манёвров, ложась на параллельную оплавленному куску ереси орбиту вокруг звезды. А на мостике происходило мини-совещание, на тему “кто виноват, и что со всем этим делать?”

      Франциск, нужно отметить, хоть внутренне был возмущён “поруганием тройдиций” и всяческими “посторонними” на мостике, свои порывы “всех разогнать в варп” смирял. Поскольку время было дорого если не для нас, то для несунского сосящего — точно. Ну а искать новое место либо переться в специальные совещательные залы, чтоб оттуда зайцем скакать на мостик, выдавая распоряжения, было откровенно глупо, что капитан прекрасно понимал.

     

     — Судя по всему — эльдарская видящая, просит спасти, — оповестила всю нашу компанию Кристина.

     — Хм, а не послать ли её в варп? — вслух задумался я. — Если отсек уцелел — то там может быть немало врагов. А прямо скажу, ради ксеноса рисковать людьми — не самое правильное занятие.

     — Еретики есть, Терентий, не менее десятка психоактивных и около пары тысяч обычных, — доложила Кристина.

     — Вот, — заключил я, — Передай ксеносу наш пламенный привет, Кристина. А вы, Франциск, разнесите этот отсек, — на что капитан посмотрел на меня с осуждением. — Что такое, Франциск? — удивился я.

     — Терентий, в бою я бы не заикнулся, но просьба о помощи в пустоте от недееспособного… — и на капитана не самым добрым образом уставились Син и Эльдинг, что, с учётом, кому и с какими потерями придётся вытаскивать ксеноса — было вполне оправдано. — Нет, я понимаю, ксенос, — забормотал капитан. — В общем, после боя не принято так поступать не с явными врагами, — отрезал он.

     — Ну, положим, и вправду, эльдары — враги не явные, а тайные, — не без ехидства выдал я. — Хотя причину традиции и ваших слов принимаю и понимаю, но не готов разменивать жизни людей на каких-то там ушастых, — веско заключил я под одобрительные кивки полковника и артизана.

     — Погодите, Терентий, она сообщает, что в отсеке находятся и люди, — продолжила Кристина. — Не еретики, а захваченные предателями, пребывающие в заключении, — дополнила она, на что я тяжело вздохнул. — Вот ведь варповщина, — оценил я новости, злобно зыркая мысленным взором на свячёную оболочку.

     

      Вот точно она, подлая, подсуропила! Я так надеялся на то, что сейчас разнесём остатки несунского корыта и тихо-мирно направимся дальше гробницу мародё… исследовать, да. Но нет, как же, святой, чтоб его! Надо превозмогать и прочий бред… гадство, поставил я веский диагноз.

     

     — Примерную конфигурацию отека чувствуешь? И что может сообщить эта, — недовольно поморщился я, — ушастая?

     — Только то, что видит в камерах людей, Терентий. Сама она находится в ноктилитовом узилище, но, очевидно, корпус судна повело, — на что Франциск да и не только он, фыркнул: “повело” — ОЧЕНЬ мягкое определение того, что случилось с ентим самым корпусом. — Появилась трещина, нарушающая целостность ноктилитовой облицовки, и она смогла связаться, — заключила Кристина.

     — Всё это - не ловушка? — уточнил я, со слабой надеждой на то, что охреневать в атаке не придётся.

     — Не похоже, — начала изуверски давить ростки надежды задумчивым тоном Кристина, прикрыла глаза и, через полминуты, нанесла надежде добивающий, немилосердный удар. — Нет, не ловушка, Терентий, — уверенно заключила она.

     — Значит, пойдём резать еретиков, — с кривой ухмылкой заключил я.

     

      В конце концов, мысленно пожал я плечами, это моя служба. Но несвоевременность и непременная потребность втравить меня в поганое пафосное превозмогание — бесит!

     

     — Кристина, озвучь доступные тебе данные. Франциск, Валиос, Эльдинг — жду ваших комментариев и замечаний, — выдал я.

     

      И занялись мы обсуждением. Выходила такая картина: тюремный блок и некие помещения — уж как их использовали еретики, неизвестно — уцелели и загерметизированы, более того, уцелела какая-то автономная машинерия, поддерживающая относительно сносные условия в обрубке корабля. Правда, как сообщила остроухая, “жарко”. Жарковато ей, сволочи ушастой, мимоходом злопыхнул я, подключаясь к обсуждению.

      Итак, уцелевший кусок еретического корыта представлял из себя этакий конус, с полукилометровым основанием. Помимо ушастой там около сотни пленников, и почти две тысячи еретиков, из которых десяток псайкеров, силу которых Кристина затруднялась установить. Притом, это могло быть две тысячи простого еретического мяса, или все две — астартес-предатели, тоже возможно. А, возможно, пыточных дел мастера, учитывая близость с камерами. Ни варпа не понятно, кроме количества.

      И окружено это перекорёженным, частично испарённым металлом, некогда бывшим линкором. Сам нужный нам конус не в центре, конечно, но и удобного подлёта до него нет.

     

     — Я могу… — начала было Кристина.

     — Нет! — отрезал я. — Несущие слово, слишком опасно, — пояснил отказ. — Хотя, если не одна… Так, думаю пойдём двумя группами. Я с преторианцами и Кристиной, она нас доставит внутрь. На момент подлёта абордажных судов. Нашей задачей будет подготовить проход для абордажных сил, не разгерметизировав общий массив, справимся, — покивал своим мыслям я.

     — Не слишком ли…

     — Не слишком, — отрезал я. — Начать спасательную операцию с удушения спасаемых вакуумом — слишком экстравагантно, — под смешки закончил я.

     — Опасно, Терентий, — покачал головой Валлиос.

     — Опасно, но не сказать чтобы слишком, если удачно подгадать по времени, — ответил я. — Ну и вариантов, кроме как самим подготовить “переходный тамбур”, я не вижу. Далее, Роберт, нужна группа не менее чем из десяти санитаров с набором кислородных масок для пленников. В случае чего — не помрут, — отметил я. — Жаль, что тюремный отсек не с края конуса, — посетовал я, разглядывая наспех состряпанную голограмму. — Ну да и варп с ним, когда было просто? — риторически вопросил я непонятно у кого. — Готовимся, — поднялся я.

     

      Подошел я к космической ежевике, отмыслеэмоционировал: “драться будешь?” — на что джокаэро морду свою высунул и довольно покивал. Далее, выяснил я, что тягать обезьянуса варп-телепортацией Кристины можно, по крайней мере против этого примат не возражал.

      Что несколько подняло моё настроение — фактически неуязвимый обезьянус, я и Кристина, да и преторианцы не пальцем, а механодендритом деланные… В общем, отобьёмся и подмогу дождёмся, даже если очень неудачно попадём, а еретики поголовно несуны.

      Эльдинг с Робертом тем временем составляли абордажную команду, а я не без иронии констатировал, что вот: не хотел абордажа Милосердия, так его и не будет. Зато, можно будет, не соврав ни разу, в смысле, хвастать коллегам, как охреневший в атаке я брал на абордаж Тёмный Хор несущих слово.

     

      Ну да есть как есть, а через час четыре абордажных челнока стартовали. Ну и я с Кристиной, огринами и преторианцами ожидали отмашки от улетевших, любуясь воинственно “у-у-укающим” джокаэро.

      Наконец, сигнал поступил, ну и Кристина перенесла нашу компанию в расположенное относительно недалеко от темниц помещение. Перед прыжком мы подготовились, но зал, в котором мы оказались, был явно каким-то техническим помещением, без какого бы то ни было присутствия. Джокаэро, заинтересовано у-у-укая, направился копаться в шкафах, а огрины и пятёрка преторианцев заняли оборону, взяв двери залы под прицел. Двойка же принялась крепить на “внешнюю” стену коротковолновые маяки. И через пару минут абордажный рукав проплавил стену залы, закупорив её, а в помещение начали набиваться сначала скитарии, возглавляемые Эльдингом, потом — штурмовики с Сином. Сами же челноки соединились рукавами.

     

     — Ваши приказания? — молодцевато вопросил Роберт, то же продублировал вокс-каналом Эльдинг.

     — Кристина, положение врагов? И не различаешь ли ты вблизи детали? — уточнил я.

     — Локализация основной массы ближе к центру конуса, — выдала воксом тереньтетка. — Детали не различаю, они явно экранированы, — на что в свете и ветре аж послышались не самые весёлые вздохи.

     

      Дело в том, что была надежда, что “слепота” Кристины вызвана переборками или еще каким-нибудь еретическим свойством корабля еретиков. Смутная и даже не озвучиваемая, но была, похоже, у всех.

      Однако, после утверждения об индивидуальном экранировании стало ясно, что все две тысячи либо несуны, ну или, если очень повезёт, “элитные еретики”, спецназ несунов из простых людей в специфических доспехах. Тоже не детишки для битья, но, безусловно, лучше астартес-предателей. По крайней мере, перед сожжением отбиваются гораздо менее больно.

      В любом случае у нас задача — не воевать несунов, а вытащить пленных. На наши копошения, по уверению Кристины, основная масса еретиков не дёрнулась, так что шансы тихо сделать дело, свалить и расстрелять отсек корабельными орудиями есть.

      Весьма призрачные, со скепсисом уставился я на свячёную оболочку. Эта подлая субстанция, вдобавок явно получала подпитку последние полчаса. Откуда-то, варп знает откуда, широкой волной шёл свет и ветер злобных верующих болванов, воспринимающих бедного меня святым. Реально, широким потоком и усиливаясь, так что еле успевал, да и не полностью, развеивать излишки. С одной стороны — глупо, тот же луч хаоса не сотворю толком, что в преддверии возможной разборки почти самоубийственно. Но, если эту пакость не развеивать, я же протеку кровлей и с нечленораздельным воплем “За Императора!” кинусь на несунов, светясь своим всем! Так что в варп, заключил я, в варп рвя свет и ветер.

     

      После занявшего, спасибо сопроцессору, не более секунды самокопания, я сверился как со своими ощущениями, так и с видимым Кристиной. До тюремного блока был проход коридором, пустой. И средних размеров зал, ни варпа не пустой. Да, живых там было пятеро, но вблизи и я чувствовал демонические эманации. То есть, выходило, что все пятеро — астартес-предатели, несуны, чтоб их, да ещё и минимум один (а, по-моему, два — посильнее и, соответственно, послабее) — псайкер.

      Так что начали мы распределять обязанности и роли. Выходило, что скитарии и штурмовики “окапываются”, перекрывая подходы коридора.

      При этом, я и преторианцы идём воевать перекрывающих проход несунов. Кристина и Эльдинг будут в резерве: в варп нам колебания варпа, и так чертовски повезло, что на портал не сбежались еретики со всего конуса.

     

      На этом этапе совещания, очевидно, восприняв паразитные образы в свете и ветре от меня, джокаэро подтопал и грозно “у-у-укнул”, постучав себя в грудь.

      Да, значит, и обезьянус с нами, внутренне отметил я, кивнув джокаэро.

     

      Пятёрка, должны справиться. А после — вытаскиваем пленников, в челноках место найдётся, благо их не более сотни. Ну и с весёлым гоготом любуемся разносимыми орудиями Милосердия несунами. Так, распределив роли и умеренно пострадав волюнтаризмом, направилась наша компания вперёд.

     

      Первый этап прошёл без сучка и задоринки: штурмовики и скитарии развернули оборонительные порядки, перекрывая часть коридора.

      А вот после распахивания ворот в отделяющую нас от темниц залы, было Слово. И было это слово матерным, причём моим. Не знаю, унесли ли его несуны, согласно их наименованию, но мне было всё равно.

     

      И дело не в том, что зала представляла из себя этакий гибрид мастерской вивисектора и пыточного конвейера. Всякие запчасти человеков с разными типами повреждений — крайне неприятно, раздражает и даже бесит, но прямо скажем, не слишком удивительно.

      Дело в том, что свячёная оболочка пошла, чтоб её, с козырей: встречал нас явный и очевидный тёмный апостол, подпёртый предательским библиарием и предательскими несунами вульгарис. Пиздец нашей незаметности, было второе мысленное слово, посетившее мою голову при виде наливающегося светом и ветром жезла апостола.

     

      И начал я рвать демонически-варпячую пакость, посылая в апостола выстрел за выстрелом из рельсотрона. Преторианцы тем временем кинулись в рукопашную, причём довольно успешно.

      А у меня выходило хреново: апостол на диво быстро восстанавливал разрываемый пси-щит, не прекращая потуг напсайкерить чего-нибудь еретического и гадкого. И антидемонические штыри, вполне успешно вошедшие в еретика первые два выстрела, тормозилось и с искрами отскакивали от доспеха несуна.

     

      Впрочем, не страшно, рассудил я, отмечая двух заломанных преторианцами несунов и доламываемого псайкера и особо преторианцеустойчивого третьего несуна. Апостол тратит силы, пусть даже заточённого в своей палке демона — но в любом случае тратит. Я же рву свет и ветер волей, не тратя сил, а любая его ошибка — лишняя дырка. Будет несущий слово дуршлаг, изящно пошутил я, не прекращая своё благоугодное занятие.

     

      К сожалению, идиотом этот несун не был, ну довольно быстро понял, что быть ему в текущей диспозиции дырчатым. Так что решил он диспозицию сменить. Воздел свою поганую палку, окутался каскадом пси щитов, проревел некую ересь, которую он нёс, ну и кинулся ко мне.

      И тут Ритор, преторианец, исправно выполнявший свою функцию телохранителя, стал её, чтоб его, добросовестно исполнять. Выскочил вперёд, принял на заскрипевший топор волшебную палку несуна и стал в апостола тыкать и постреливать. Без эффекта, притом сам преторианец под натиском гадкого апостола гнулся и даже, по моему, похрустывал.

      В общем, всерьёз озаботился я, надо со всем этим что-то делать, а то мне сломают преторианца.

     

      Но делать, на первый взгляд, ничего не выходило — начал я поглощать молельный варп, перерабатывая для залпа лучом хаоса, вот только эти двое постоянно смещались, мелькали механодендриты, Ритора то подбрасывало, то прихлопывало — реально, варп знает, куда стрелять, уж очень динамично ломали моего преторианца.

     

      А пока я нервничал, стоявший в сторонке (и хлопавший в ладоши, паразит такой! Нет бы помог!) джокаэро послал мне образ, который я использовал, дабы сподвигнуть примата на работу с грав-излучателем.

      Быстро отослал примату “спасибки”, посетовал, что безбожно туплю, ну и выпалил из грав-излучателя. Для начала, на тройку “же” и в… Ритора.

      А то перекрывал сектор. Прибить темного апостола преторианцем — изящно, но чересчур экстравагантно. А через долю секунды выпалил максимально возможным излучением в апостола.

     

      И, могу сказать, мой образ-представление был весьма близок к реальности. Дюжина “же” сорвала несуна, весьма забавно и отрадно засучившего в полёте верхними и нижними лапками, ну и с соответствующим ускорением понесла к переборке, куда впечатала с впечатляющим грохотом. Содрогнулся, по-моему, весь остаток корабля, в переборке остался пусть и не отпечаток, но вполне опознаваемая вмятина, ну и несун с грохотом от переборки отлепился и рухнул на палубу. Но не умер, искренне удивился я. Дюжина же, тридцать метров… псайкерил как-то еретически, не иначе, заключил я, наблюдая, как покачивающийся фарш из несуна и доспехов поднимается на остатки ног.

      А ну его нахер, решил я, декапутируя это непонятно что накопленной энергией в виде “лучевой петли”.

      Последнее появилось не без тренировки, ну и псионика немало помогла. Дело в том, что мои “обычные” лучи хаоса в варп прорезали всё. Вообще и совсем, так что, используя их на корабле, можно было гарантированно говорить о разгерметизации. А “свёрнутые” в замкнутую петлю, существующую несколько секунд, они показывали неплохую управляемость, высокое КПД, ну и сам вид хаоса, в виде висельной петли для демонов и еретиков, был изрядно изящен.

     

      Фарш “апостольский” башки исправно лишился, и жить с подобной потерей отказался. Изорвав в варп его еретическую душонку, я огляделся.

     

      Преторианцы благополучно успокоили остальных несунов, были живы, но частично помяты и всё-таки местами поломались. Кристина подпрыгивала за дверным проёмом, явно рвясь в бой, но наказ выполнила и не лезла. Эльдинг стоял в коконе статики, с мордой индифферентной, но явно боеготовый. В общем-то, зря я их отсылал, признал я — несун наколдовал, а я несуном нагрохотал так, что даже слепоглухонемые еретики явятся, проверить, а кто енто тут.

     

      Джокаэро довольно укал, на тему “летучего апостола” и с оттенками восхищения и одобрения похвалил мою “убивательную петельку”.

     

     — Роберт, группу эвакуации, — начал раздавать я указания воксом. — Эльдинг, Омикрон, Каппа (как я стал называть, по коду, “невыслуживших” личные имена преторианцев) — проверьте темницу и начинайте вскрывать камеры. Ритор, цел? — полюбопытствовал я у телохранителя-преторианца.

     — Цел, почтенный Терентий, — отозвался занявший место за левым плечом телохранитель.

     

      За правым привычно пристроилась Кристина, ну и довольные огрины в сторонке — Джон и Дред поддерживали преторианцев огнём мельт, никого из своих не задели (хотя, подозреваю, преторианцы “прикрывались” вражинами от огринов. Впрочем, это было отработано, эффективно и всех устраивало).

     

      И началась соответствующая суета. Через пяток минут территорию темницы покинули Эльдинг и преторианцы и начали сновать санитары, с пленными различной степени помятости.

      Но, естественно, так просто быть не могло, благо мы реально “нашумели”, во всех смыслах этого слова.

      Слова Кристины, отслеживающей перемещение еретиков, “Правый коридор!” наложилось на вокс-сообщение от Роберта о начале огневого контакта.

     

      Окинув окружающую нас расчленёнку в подтёках крови (отнюдь не наши скромные подвиги по расчленению несунов — они сами до этого весьма постарались, тел различной степени целостности в пыточной было не менее пары сотен), я резонно злопыхнул, направляясь к месту боестолкновения.

     

      И за минуту, пока добирался, штурмовики потеряли с десяток человек. И мерзкая демонятина копошится, гневно отметил я, рвя мелкого демона, успевшего прикончить гвардейца. И тут поток свячёности как прорвало, он полился на меня широким потоком, затапливая сознание в самом прямом смысле слова. Сознание же выкинуло в сопроцессор, но от частично навязанных, частично моих собственных желаний меня это не освободило, разве что я стал обдумывать, как бы их порациональнее воплотить.

      И были эти желания — прикончить всех несунов, до последнего, желательно своими руками. И точно без потерь среди своих — последнее, подозреваю, было чисто моим желанием, поскольку навязанным программам на человеков (как, впрочем, и на меня) было глубоко похер. Пафос и превозмогание во имя толп верующих баранов, не более и не менее.

     

      Впрочем, обдумал я это уже впоследствии, а в момент, когда меня накрыла “свячёная волна”, подобные “глупости” за в голову не приходили.

      А пока, воздев когти к потолку и наливаясь свечением, я проревел: “СМЕРТЬ ПРЕДАТЕЛЯМ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА!!!” Этот клич подхватили гвардейцы, преторианцы(!), Кристина и все, кто под руку подвернулся. Ну а я всё так же, с ревом, возглавил острие атаки на многотысячелетних астартес.

      Собственно, если не от немедленного и безоговорочного конца меня спас щит и Кристина, невзирая ни на что, прикрывающая мою охреневающую персону.

     

      По памяти у меня восстановить картину первых минут битвы не выходило — взмельки сияющей золотом петли, окутанный золотистыми же(!) разрядами Эльдинг, прожаривающий астартес в их же доспехах. Кристинин бич, практически не отличающийся от моей петли хаоса по цвету, чудесатым образом начавший, пусть с трудом, но прорубать антидемонические доспехи предателей.

      По сервочерпу же картина выходила такой: охреневший Инквизитор Терентий окутался нестерпимым светом, отсветы которого подсвечивали его спутников, явно давая неплохое усиление характеристикам оружия. При этом, окончательно не сорвались с нарезки только преторианцы, использующие поехавшего меня как таран, прикрывая и оберегая, что вывело безумный бросок в худо-бедно удобоваримую атаку. На изумление — удачную, поскольку свечение явно не только придавало колдунские свойства, но и явно не нравилось несунам. Демонов и варп-проявления этим потоком света просто смыло в варп.

     

      В итоге, озверевшая толпа просто порвала недоумевающих предателей и двинулась в недра конуса, искать кого бы ещё порвать. Ну и моя свихнувшаяся персона во главе этого театра абсурда, периодически ревущая высоким готиком всяческую пафосную чушь.

      И несущие умирали. Причём итоговые потери были с нашей стороны столь смешны, что можно было подумать, что затеяли мы резню в доме престарелых. Около пятисот астартес-предателей были просто уничтожены. Как выяснилось, остальные оказались “просто” еретиками и сметались не менее “просто”.

      Где то через семь минут после этого безумия какой-то особо меткий и удачливый еретик сбил мой сервочереп, и в картине боя для меня появилась лакуна. Впрочем, удача еретика на этом закончилась: момент распадающегося на две половины после удара бичом астартес запечатлелся в памяти.

     

      И вот, на определённый момент свячёная трава начала меня “отпускать”, а истерично вопящая разумная часть меня с резонным вопросом “ты что творишь, болван?!” достучалась до сознания. Или я в варп растратил свячёность, тоже вариант, поскольку на момент более или менее вменяемого осознания себя вместо волны ко мне шёл поток. Весьма обширный, но кошкины слёзки по сравнению с тем, “с чего всё началось”.

     

      И, несколько придя в себя, принялся я охреневать не в атаке, а от показаний вокса. Мы нахрен перебили менее чем за десять минут две тысячи еретиков. Оставались несколько псайкеров, но…

     

      В этот момент ревущие гвардейцы снесли ворота и… вылились обратно, в прямом смысле этого слова. А я окончательно пришёл в себя и грохотнул:

     

     — Отступить! Я сам, — тише, но вполне различимо дополнил я, тяжело и размеренно шагая к залитому кровью проёму.

      И картина в зале меня весьма не порадовала. В зале торчал ЕЩЁ один апостол, причём судя по почти четырёхметровому росту, поганой перекорёженности и объятой пламенем имматериума раскрытой книге в воздетой лапе — гораздо гаже, еретичнее и толще предыдущего. Сколько же вас тут, мимоходом посетовал я.

     

     — Мы несём Слово! — басил этот тип, наливаясь дурным светом и ветром. — И галактика захлебнётся в крови и запылает огнём! — продолжил он, а меня аж перекосило от осознания, что недавно я ревел подобную же пафосную дичь.

     — Лоргар — неудачник и дурак, — относительно негромко буркнул я свою “пафосную речь”.

     

      На что прям почувствовалось, как несун надувается, измысливая очередную фигню. Время на что я ему давать не желал, надо было заканчивать.

     

     — Хорошая книжка, — тыкнул я всё так же воздетый еретический артефакт. — Спорим, что у меня лучше? — риторически вопросил я. — Поглоти, — произнёс я готиком, указывая бьющемуся от энергии на поясе артефакту на еретическую книгу.

     

      Которая содержала весьма неслабого демона, явившего свой противный лик и тут же пробитого двумя вытянувшимися цепями, сияющими золотом. Ловушка для тварей имматериума явно “обожралась” моей энергии, рвалась в бой и изорвала талмуд в клочья мене чем за минуту. Откинувший свой разрушаемый талмуд несун молча взирал на обрывки, эманируя жутким удивлением и непониманием.

     

     — Вот как-то так, говорил же, что у меня лучше, — констатировал я. — Слушай, насчёт галактики в огне, это вроде у других мутантов-переростков? — уточнил я. — Впрочем, всё равно — в сортах дерьма не разбираюсь, — веско констатировал я.

     

      Подобный плевок в душу не только оскорбил, но и вывел несуна из ступора. А мне, признаться, только и оставалось, что тянуть время — на петлю хаоса не хватало свячёности, а не проверенные заряды рельсотрона демонстрировали гордый ноль. Гравизлучатель горел красным, явно повреждённый, а стрелять волкитным излучателем в эту тушу смысла особого не было. И увернется, да и варп-щитом прикроется и прочее. И рванёт ко мне, а с этой четырёхметровой грудой ереси кулаками махать — слуга покорный.

     

      Лучше я ему в душу поплюю, ноги об него повытираю, заставляя мозги еретика скрипеть, измысливая всё более ужасающие муки моей несимпатичной персоне. А сам, тем временем, подзакушу свячёностью и оттяпаю ему ноги. По самую голову, отметил я, с внутренней улыбкой отметив, что свячёная “чудо-трава” меня точно отпустила.

     

     — Слуга… — начал было вражина, убедившись что его варп-пыженья в мой адрес безуспешны.

     — Человечества? Которое ты, мутант, выродок и генетический мусор предал? — куртуазно полюбопытствовал я.

     

      И в каком-то из пунктов констатации фактов несколько перегнул палку: туша рванула ко мне, обрушив свою палочку мутировавшей-девочки волшебницы (ну а что, восьмиконечная звёздочка на палочке, вполне аутентично, только тяжёлая, за-р-раза) на мои скрещённые громовые когти. И вогнал меня на несколько сантиметров В ПАЛУБУ, паразит такой.

     

      Правда, в ответ сзади шибануло потоком веры, пусть не столь обильной, но весьма концентрированной, а зрители затянули “гимн Человечеству”. Ну, пригодится, с облегчением понял я, просто подавая “намоленное” в начинающие сиять когти. Волшебная палочка взяла, да и сломалась. А её владелец напоролся на вскинутые когти, своей тушей. Хорошо, что джокаэро доспех “прокачал”, мимоходом порадовался я, удерживая тушу на весу левой и работая когтями правой руки. Вообще, было у меня пусть дурацкое, но желание посмотреть в глаза этой твари. Понять, осознает она, что творит, что предала всё, ради чего появилось на свет, себя, “отца”, вообще всё.

     

      Так что удары светящихся когтей за четверть минуты перерубили ноги предателю, а после, всё так же удерживая на когтях, я сорвал шлем с еретика (еле дотянулся, реально здоровая тварь!).

     

      Правда в буркалы его бесстыжие посмотреть толком не смог. Свячёность, шибающая от меня, сварила их вкрутую за долю секунды. И начала обугливать плоть еретической морды.

     

     — Ну и в варп тебя, тварь, — сплюнул я, раскрыв шлем.

     — Он мёртв, Терентий, — послышался голос из-за спины.

     — Я знаю, Кристина, знаю, — ответил я, разрывая душонку еретика в клочья.

     

      Мимоходом отметил четвёрку дохлых туш астартес — аколиты постарались, да и призадумался. Безумная атака, в варп никому ненужная, ничего не принёсшая, кроме полусотни мертвых гвардейцев и скитариев. Да, до смешного мало, учитывая, кто был противником, но этих жертв просто могло бы не быть!

     

      Впрочем, ладно. И ранее было ясно, что с этой дурной свячёностью надо что-то делать. А теперь я точно буду посвящать большую часть времени практикам псионики, поскольку так жить нельзя, с этим надо что-то делать, веско заключил я.

      Так вот, надо из этого безумия хоть пользу какую-нибудь извлечь, пусть эфемерную, рассуждал я.

     

      Вырезал когтем на груди доспеха туши узнаваемую (хотя и кривоватую, нужно отметить) аквилу, взгромоздил на неё егойные копыта и обломки волшебной палочки. А после обратился, в свете и ветре, к Кристине:

     

     — Кристина, ты сможешь закинуть это, — тыкнул я в инсталляцию. — На Сикарус?

     — На ту сторону Ока Ужаса? — уточнила тереньтетка, на что я кивнул. — Смогу, Повелитель.

     — Кто я, Кристина? — поинтересовался я.

     — Терентий, простите…

     — Не забывай, и хватит этих глупостей. Перемести эту тушу, пусть у Лоргара и его подпевал башка поболит.

     

      Вообще, можно было бы сказать, что я подставляю Сектор. Но дело в том, что тут и так в варп ухнуло два корыта несунов. А вот куски явно неслабого апостола, свалившиеся на родной мир предателей, с аквилой на груди… Этак они могут и на других несунов подумать, или других предателей. Но уж точно не о том, что в Геллефирианском Секторе отвесили апостолу такого пинка, что он долетел до Сегментума Обскурос, да ещё по ту сторону имматериума.

      Надолго это их не задержит, всё равно всё всплывёт. Но, во-первых, гоняться начнут за мной. А, во-вторых, к тому моменту в Секторе будет сносный флот. И прилетевшие на пылающих афедронах несуны получат вполне весомого пинка от пристойного флотского соединения.

     

      Туша исчезла, а я развернулся и увидел опускающихся на колени штурмовиков и скитариев.

     

     — Не сметь! — рявкнул искренне задетый я. — Вы — люди, не смейте преклонять колени ни перед кем!

     

      Поднялись, хоть это хорошо, внутренне бурчал я, двигая к ожидающим челнокам. А на подходе к ним ко мне подбежала санитарка, одна из “эвакуационной бригады”.

     

     — Почтенный Инквизитор, одна из освобожденных требует встречи с вами, — выдала она.

     — Прямо требует? — уточнил я, на что санитарка покивала, осуждающе покачав головой одновременно. — И кто это? — уточнил я, внутренне уже зная ответ.

     — Эльдарка, утверждает, что видящая и важная персона, — подтвердила дама мои предчувствия.

     — Проклятый ксенос она, а не персона, — буркнул я, пребывая, по понятным причинам, в не самом лучшем расположении духа. — Зови, послушаю, может, прибью пакость, — буркнул я.

     — По слову вашему, — поклонилась дама и скрылась.

     

      И привела через пару минут несколько потрёпанную остроухую. Псайкером она была неслабым, но Кристине уступала на ранг, а то и поболее, что ксенопакость сама отметила, скорчив мимолётную гримаску и задрав нос.

     

     — Я, видящая Мира-Корбля Ультве требую своей немедленной доставки в окрестности Ока Ужаса человек, — выдала эта дурында. — Ты будешь вознаграждён…

     — Сударыня, вы дура? — куртуазно полюбопытствовал я. — Я, Инквизитор Империума Человечества, Терентий Алумус, не сжёг вас, ксеноса, до сих пор, исключительно по причине того, что ваш корабль, один из немногих, борется со скверной, порождённой вашими же деяниями, эльдар.

     — Ты… что со мной будет? — взяла себя в руки высокоостроухая и задала приемлемый вопрос.

     — Если вы перестанете требовать вас куда-то доставить, то на борту моего судна вам будет предоставлена каюта. Не слишком роскошная, но со всеми удобствами. Обитать будете там, общение и свободное перемещение по судну запрещено, в противном случае я просто выкину вас в пустоту. Примерно через год я буду в окрестностях посольства Мира-Корабля Йанден на территории Империума Человечества, где отправлю вас к сородичам. Там и требуйте всякие глупости, — щедро разрешил я.

     

      На что ушастая гневно покраснела, надменно кивнула и уперась в челнок. Вот ведь наглое создание, оценил я ксеносиху. Впрочем, Ультве и вправду весьма активен в окрестностях Очка Трепета и из многих ушастых заслуживает если не уважения, то снижения градусов на десять температуры всеочищающего пламени.

      Хотя, тоже паразиты и надменные засранцы — например, конфликт, который привёл коллегу де Лиц на Талларн, возник с ушастыми Ультве. Понадобилось им что-то на имперском Мире, прилетели и начали творить свою ксенопакость. А попросили свалить — так отстреливаться стали, паразиты ушастые!

     

      Впрочем ладно, пусть сидит в каюте, а там пусть йанденцы её куда-нибудь приспособят. Гады-то они гады, но Котофей у нас знатный. И вообще, в варп ушастых, махнул я на эльдар рукой. А после с подозрением воззрился я на свячёную оболочку: как бы мои слова, сказанные в сердцах Кристине, не стали пророческими. Нет, в свиту я ушастую брать не буду, разве что ради пользы дела, что значит — никогда. Но вон, будет отираться рядом, ксенопакость ушастая.

     

      Впрочем, у меня к свячёности и без ушастых всяческих весьма весомые претензии, напомнил себе я, после чего перенесся Кристиной, с телохранителями, на Милосердие.

     

      И, для начала, стал выяснять, откуда пришла та поганая волна свячёности, сорвавшая мне кровлю ну и далее по списку. И, выходило, что во всем виновата Геллефира, Денис и верховный геллефирианский поп.

     

      Эти паразиты затеяли, тотчас по получении известий о разбитом корыте несунов, всепланетарный, чтоб их, молебен! В кумирнях и не только, “во славу и победу оружия Святого Терентия-Освободителя”! Четыре полноценных улья, почти десяток миллиардов человек (пусть и не всем составом) намаливали мне “славы и победы оружия”.

     

      После таких новостей только чудовищное напряжение воли удержало меня от приказа сбросить спецбоеприпас на этот сектантский вертеп.

      Ну и понимание, что эти придурки, как поп с Денисом, так и молельщики, хотели “как лучше”. Это еще спасибо, что молиться стали ПОСЛЕ уничтожения несунского корыта, а то в свихнутом состоянии я мог приказать таранить линкор…

     

      Впрочем, успокоившись и разобрав всё по полочкам, я пришёл к выводу, что в общем-то, ничего неожиданного не произошло. Я довольно давно знал о неприятной побочке “веры миллионов”, как в плане влияния на меня, так и в плане влияния на окружающие события. И боролся, конечно… но стоит признать — без огонька, этак почёсываясь и вздыхая, мол, для Инквизитора и полезно бывает. Да сейчас!

     

      Только на текущий момент до меня дошёл давно знаемый, но прощёлканной клювом момент. Лоргар, чтоб его, демон-принца переделанного, не первую тысячу лет экспериментирует с ВЕРОЙ! Верой миллионов, его поганая планетка — это гигантские капище, где ему молятся миллионы рабов. Они ни хера не делают, кроме как молятся, чинят разрушающиеся под собственным весом храмы и жертвоприносятся.

     

      Половина набегов банд несунов — вылазки за ресурсами, поскольку производства у них толкового нет.

      Так, как верховный несун стал демон-принцем без божка — я, кажется, понял. Его намолили рабы, тут сомнений нет. Внимание, вопрос: а с хера ли он не стал божком? Судя по динамике воздействия свячёного варпа… КПД, дошло до меня. Несуну молятся рабы, из-под палки, максимум — под наркотиками. Веры, что он первостатейный засранец, там тонны, а вот в божественность — крохи. Так, с этим понятно, тогда встаёт вопрос Импи нашего на троне. Даже если предположить, что его личество давно изволил помереть, а на золотом троне — труп, как изящно подмечает хаосня, то вера сотен триллионов людей за тысячи лет создала бы нового божка. Аспект защитника, тип Император. А этого нет, точно нет, потому что подобный конструкт, подпитываемый истинной верой, давно бы реально сидел на троне, поверх тела Импи.

     

      Значит, Император если и не жив, то точно является потребителем, вольным или невольным, энергии веры, это раз. Теории коллег, что эта вера подпитывает Астрономикон… ну, точно сказать, что бред, не посмотрев, невозможно. Однако, тогда жертвы псайкеров выходят бессмысленным изуверством, а помутнение центрального маяка Империума при перебое с подпиткой — массовой галлюцинацией. А значит, Импи эту веру получает, что-то с ней делает, но что? И вообще никаких признаков, учитывая чудовищные объёмы — уж точно. Тут можно придумывать новую галактику, без хаосни и с сороритками… А ведь может и такое быть, понял я. Аккумулирует энергию для создания прекрасного Мира, куда свалит, после набора нужного количества. И занят он тысячелетиями — вера тут продукт весьма капризный, так и норовит перекосоёжить объект веры в представляемое субъектом веры.

      Впрочем, собирает, если так, то и варп с ним. Как минимум — заслужил, невзирая на свои многочисленные и задокументированные гадства. Причём, учитывая, как он отпихивался от обожествления до “вошествия на трон”, то и мракобесие ему в вину не поставишь. Сами люди ему несут на блюдечке то, от чего он отпихивался весь “золотой век” своего непосредственного императорствования.

     

      Ну да ладно, это чисто умозрительное философствование, весьма, нужно отметить, похожее на правду.

      А вот моё столкновение с Лоргаром выходит вполне неслучайным. Он стремится к божественности, а, очевидно, имматериум, как часть галактики, примеряет божеские рыгалии к моей персоне. Не дамся и справлюсь, но как “заготовка” я, очевидно, вполне ничего. Да и “иду к успеху” побыстрее предательской морды, причём, очевидно, на порядки быстрее.

     

      Но, не менее очевидно, измерению воображения нужен только один воплощённый аспект. И, соответственно, меня “судьба” ведёт к эпическому противостоянию с предательским хмырём. Причём, в чём паскудство, не только меня. Даже если я канализирую или возьму под контроль весь поток свячёности — ТУ сторону будет выносить на меня, в стиле мудацкого мифа о “великом противостоянии”.

     

      Правда, к счастью, миф на то и миф, что временные промежутки его — столетия и тысячелетия, а не месяцы и годы. Так что время пока есть, но учитывать это надо.

     

      А что надо мне в первую очередь — как проклятый, удариться в псионику. Пока я не смогу игнорировать воздействие свячёности на себя — жизни нормальной не будет. Да банально, уехавший кукухой святой быть Инквизитором не может — я более вреда принесу, нежели пользы. Как своему окружению, так и Человечеству в целом. Так что, помимо ковыряния в пирамиде — тренировки, тренировки и ещё раз тренировки, посулил я себе нерадостное будущее.

     

      А в остальном, вернулись мы к нашей пирамиде. Перед этим сгрузили освобожденных пленных на Геллефиру — представители флотских и торговых экипажей, захваченные в набегах жители планет, да даже пара чиновников Администратума умеренной мелкотравчатости. Все из Сегментума Обскурос, в условной досягаемости от Очка Ужаса. Как и помещённая в каюту под “домашний арест” ушастая — допрос без пристрастия выудил из неё историю вырезанного в варп сопровождения, ну и пленения ушастой несунами.

      На кой предателям ушастая, чем она занималась и куда двигала относительно малым составом перед захватом — было мне, признаться, до лампады.

     

      Правда, перед отлётом к нашей гробнице, произошло несколько любопытных бесед. Первая была в свете и ветре, с обезянусом, который мыслеэмоционировал в стиле “это было у-у-ук!” — отправляя образы “Терентия охреневшего” помахивающего петелькой. И посетовал, что надо бы мне поаккуратнее, а то “пару раз еле увернулся” отмыслеэмоционировал мне джокаэро соответствующие моменты.

      На сие я серьёзно покивал, посулил быть аккуратнее, а сам предался мукам невыносимого стыда. И, выпроводив обезьянуса, попредавался им не менее пяти минут — и вправду стыдобища неимоверная. Но пяти минут было более чем достаточно, так что предаваться я прекратил, и не в первый раз дал себе зарок, не успокаиваться, пока не смогу свячёность игнорировать.

     

      А вторым моментом был вопрос с аколитами. Внешне все выказывали восхищение моей могутностью (от чего, признаться, коробило), да и внутренне некоторое восхищение было у всех. Но вот в оценке предпосылок мнения разделились.

     

      Часть считала, что последний гадкий апостол был столь еретичен, что моя святость могла забороть его только из собственных ручек. А корабельные орудия тут не помогут, аж сама звезда не справилась!

      А часть считала мои “подвиги” опасной блажью, что было близко к истине. Правда, не моей, что ещё хуже, но не суть.

     

      Так что, во-первых, я категорически запретил аколитам называть моё повержение несуна (толпы несунов, если быть точным) подвигом и прочими гадкими названиями.

      Во-вторых, с таинственным видом, оповестил разумных, что “причина была”. Стыдно было, но признаваться, что их начальство страдает, пардон, неконтролируемыми припадками святости — было как стыднее (я бы, признаться, предпочёл медвежью болезнь), так и довольно глупо.

      Уж лучше всё же научиться свою личность от этой пакости оберегать.

     

      Так что, в итоге, легло Милосердие на разгонную траекторию к гробнице. А я всю дорогу практиковал псионику и не подходил к шестерёнкам: было чертовски интересно, но в самопедагогических целях, до прибытия в систему я своё “интересно” ограничил.

     

      И, предаваясь различным душевным практикам вроде левитации на Чувстве Собственного Величия (как культиватор поганый какой; стыдобища, но надо), переоценивал я собой надуманное в момент “озарения”, а ежели быть честным, в момент стресса и истерики, после, пардон, церебрального изнасилования, учинённого мне свячёностью.

      Здравый и трезвый взгляд выдал, что мои теории вполне вероятны, правда есть целых два “но”:

      Первое: используя СВОЙ опыт для экстраполяции и выводов, я, мягко говоря, поступал излишне себяцентрично. И дело даже не в том, что я возомнил себя пупом Мира — это-то вообще не принципиальный момент, а проблемы Мира, пупом которого я теоретически оказался. Нет, дело в том, что я явно и очевидно ДРУГОЙ. Во взаимоотношениях с имматериумом во всех его проявлениях. Довольно близкий в проявлениях с джокаэро. Но и “не так, как они”, поскольку, как обезьянусы на голову превосходили меня в тонкости оперирования светом и ветром, так и я их на голову превосходил в масштабности области воздействия. То есть, ежели обычные псайкеры оперировали проявлениями имматериума уровня “предмет”: некие конкретные явления, очевидно, “прописанные” в измерении воображения как готовое решение, то джокаэро оперировали “атомами” этого предмета, понимая гораздо больше и воздействуя воображением не “по шаблону”, а конструктом из “кубиков-атомов”. А я в этой схеме оперировал элементарными частицами.

      Вторым же был момент, о котором вещал остроухий шутник: варп — это варп пойми что. То есть, все надуманное мной может быть так, но при этом, одновременно, ещё и десятком вариантов “так”, не будучи ни одним из вариантов. Бредово, но вполне возможно, то есть схемы, мной выстроенные, могли существовать как одни из миллионов “возможно осуществимых” вариантов.

      При всём при этом, схема действия “через тело” безоговорочно подтвердилась, соответственно, практики псионики нужны, важны, востребованы и решат значительную часть проблем.

      Заодно призвал я пред свой светлый лик Кристину (из соседней комнаты). Тереньтетка явилась, заметно сгорбленная (потому как Котофей, пребывающий на её руках, достиг почти метровых размеров, не считая хвоста, и останавливаться на этом, похоже, не собирался).

      А я поинтересовался, с чем связан неожиданный приступ моего “возвеличивания” и “повелительства” в её обращении.

     — Вы знаете, Терентий, когда вы повели нас в бой… — замялась Кристина. — Вы очень напомнили Принца Наслаждений, — на что я перекосился столь художественно, что даже Котофей недоумённо уставился на мою физиономию, явно удивленный, что ТАК бывает. — Нет, вы не подумайте, я не в смысле что вы плохой или чрезмерно извращённый, — “хотя немного и не помешало бы”, оттранслировалось едва заметно в свете и ветре, что я великодушно проигнорировал. — Просто вблизи принца пространство было… пропитано его волей. Не знаю, как понятнее объяснить, но почувствовала я именно это. Простите, что оговорилась…

     — Не страшно, просто не оговаривайся так больше, — задумчиво ответил я.

      Что, собственно, и требовалось доказать, заключил я по итогам этой беседы. Причём, учитывая уехавшую крышу и ряд явно аномальных изменений вроде зелёного штурмовика, монорыльно запинывающего многосотлетнего, а то и многотысячелетнего астартес — тут работа именно этакого “архетипа имматериума”: святой, чтоб его, с горсткой прихлебал, пафосно нагибает многократно превосходящие качеством и количеством силы врагов. И, не менее очевидно, что “гнутие вероятностей” для осуществления этого бредового надругательства требовалось запредельное, соответственно, Кристина и почувствовала “подвластный воле” Мир. Не моей воле, а воле свячёности, но я выступал в качестве эффектора, так что и моей, уж в ощущениях окружающих — точно.

      И так, потихоньку, долетело Милосердие до Мира-Гробницы. Некроны наши, как показала пристальная слежка, благополучно спали. Правда, от песка коридор уже расчистили, “заодно” сожрав и все пикт-камеры, кроме внешних. База записей продемонстрировала всё тех же жуков, правда в количестве четырёх штук, размеренно пожирающих песок, а потом и камеры. Из положительного было то, что за пикт-камерами жуки явно не охотились — по мере пожирания песка добирались до них и употребляли их как мусор. Что высоковероятно указывало: центр управления алярма не поднимал, а наши копошения уложены в разряд “допустимых отклонений”.

      И, соответственно, возникает вопрос: вот мы доберёмся до некоего “центра управления”, мобильного или нет — неважно. Скорее всего, неживого, робота, но более сложноорганизованного, нежели жучки. Теоретически, нарядившись ведьмами, доберёмся мы до этого думателя, и тут встают два вопроса, уже весьма актуальные:

      Итак, мобилен он или стационарен? Вполне возможно, во втором случае, что это некая лютая размерами компьютерина, которую мы варп куда утащим. Тогда придётся в сердце пирамиды ставить лагерь, ну и аккуратно работать логисам. Не самое приятное положение, но и не без достоинств — если центр “един”, то некронов никто не будет “будить”, так что появляется шанс вытащить из гробницы вообще всё, напоследок прихватив какого-нибудь дрыхнущего некрона, и с гоготом свалить исследовать добытое.

      Если же управляющий центр мобилен, то явно он не один, а их несколько. Соответственно, возникает вопрос — как отреагируют его коллеги на пропажу явно более ценного экземпляра, нежели жучок? Не пробудит ли это гробницу?

      Ну и, наконец, не стоит забывать возможность существования как единого центра-управляющего, так и отдельных мобильных управляющих “прорабов”.

      Собственно, подобными мыслями я и озадачил научно-исследовательских шестерёнок, прежде чем примерять облачение ведьма.

     — Хм, Терентий, вы знаете, боюсь, я вам не смогу сказать “как”, — признался Редуктор. — Вычислитель исследуемого нами образца не имеет “иерархичности” команд, лишь прямое подключение. Что оправдано узостью канала, — уточнил он. — То есть существования двух подключений единомоменто создатели не предусматривали. Если и есть иерархия…

     — Скорее всего, есть, — дополнил я. — Некронов описывали как весьма иерархическое, кастовое общество, соответственно, это должно было найти отражение и в технике.

     — Высоковероятно, но совсем не факт, Терентий. Например, они могут рассматривать управляющий центр и сервисных роботов как единую структуру, просто разнесённую в пространстве. Вполне вероятно, учитывая отсутствие у скарабеев каких бы то ни было программ анализа и подбора вариантов, лишь чёткие и примитивные алгоритмы. В этом случае иерархии быть не может в принципе, а начинаться она будет уже ступенью “выше” управляющего.

     — То есть, вы всё же предполагаете наличие некоего “единого центра”, — попробовал я вникнуть в сказанное.

     — Это логично, Терентий. Прямое управление от него — излишняя трата ресурсов, да и не слишком рационально. Соответственно, я предполагаю наличие единого центра, действующего через управляющих. Впрочем, это ксеносы, так что понятие “логика” у них может быть весьма отличным от нашего, — признал магос.

     — Значит, для начала ищем некую “центральную мыслящую машину”, высоковероятно стационарную. В этом случае мы снижаем риск поднятия тревоги при исчезновении “управляющего низшего звена”, а если сможем вскрыть защитные протоколы — вся гробница, по сути, окажется под нашим управлением, без риска пробудить некронов, — выложил свои выводы я.

     — Примерно так, я надеюсь, и есть, — прогудел, кивая, Редуктор.

     — Тогда, магос, нам надо пересмотреть состав исследовательской экспедиции. Логисам на первом этапе делать там нечего, задачей будет найти гипотетический центр. Если находим его или натыкаемся на заблокированные проходы — тогда и можно приводить. А таскать по пирамиде маломобильного логиса без толку я смысла не вижу.

     — Согласен, если не предвидится взаимодействия с мобильными роботами — за логисами всегда можно вернуться, — кивнул магос.

      Так что выдвинулись мы в урезанном составе. Костюмы замшелых ведьм вполне помогали, по мере продвижения внутрь пирамиды жучки встречались довольно часто, но на нас не реагировали.

      И, через полчаса после начала экспедиции, Редуктор засунул оптический датчик в боковой дверной проём и изобразил механодендритом в виде руки привлекающий внимание жест. А после того, как мы привлеклись вниманием, оповестил:

     — Похоже, мобильный управляющий, — выдал магос. — Маскировка, судя по всему, помогает, но будьте осторожны, — несколько излишне, но в целом оправданно отмигал он.

      Аккуратное заглядывание в относительно небольшую комнатушку явило нам опять “насекомоподобного” робота. Правда, восьмилапого, да и в целом — паука пауком. Валялась эта машинерия на полу, поджав лапы, так что рост её было не определить, но учитывая “тело” примерно полутораметрового диаметра и параметры видимых лап — метр с чем-то. Вяло подмигивала эта тварюшка огоньками, поводила башкой с всё так же светящимися зелёным сенсорами и на нас, как понятно, не реагировала.

      Отойдя в сторонку я отсветил Редуктору:

     — А вы уверены, магос, что это именно управляющий, а не, например, воин или еще что? — полюбопытствовал я.

     — Уверен, Терентий. Оружия на роботе не наблюдалось, возможно, есть устанавливаемое, но воин не будет пребывать в активном состоянии без вооружения, — категорично отмигал он.

      В принципе — не поспоришь, обдумал я аргументы магоса. И двинулись мы дальше.

      Через дюжину часов движения дальше затеяла наша компания совещание со светомузыкой: дело в том, что ничего, напоминающего не то, что центр, но и ничего, кроме снующих жучил и редких пауков, обычно вяло мигающих сенсорами, нам не попадалось. То есть, пирамида не содержала даже лабиринтов: пустые прямые коридоры. Пустые помещения, незначительная часть которых использовались то ли как зарядные станции (что, учитывая технологию конвертации масса-энергия, крайне маловероятно), то ли как склады. В этих помещениях валялись плотно набитые тушки роботов, в том числе и жуки с пауками, да и варп знает какие ещё роботы — набито всё было плотно, а раскидывать робо-тушки, чтоб понять, что это и для чего, желания не было.

      На фоне этого и затеяли совещание, по итогам которого приняли решение экспедицию продлить: маскировка замшелых ведьм свою функцию прекрасно выполняла, ни жучки, ни паучки на наше присутствие не реагировали, так что можно если не найти, то хотя бы полностью понять внутреннее устройство пирамиды.

      Что, через сутки после начала экспедиции, благополучно сделали, и получили такие результаты:

      Верхняя, неподземная зона пирамиды не содержит ничего интересного, сверх новых типов роботов. Ни хранилищ знаний, ни чего подобного. Встречались комнаты с довольно безвкусными украшениями, некоторые из которых Редуктор спёр, “проверить”, клептоман этакий, добродушно хмыкнул я.

      Однако, оставалась подземная часть гробницы, в которую лезть пока не хотелось по причине присутствия там душ. И верхняя часть пирамиды с вершиной: что там за варповщина была — неизвестно. Поскольку на подъеме нас встретили замкнутые двери (первые из встреченных за всё время обследования пирамиды) из металла.

      Правда, был некий аналог “сенсорных панелей”, с клинописной тарабарщиной.

      Обойдя прилегающий к “запертой зоне” ярус, мы убедились, что никаких щелей и незапертых дверей жадные хозяева нам не оставили, так что после некоторого размышления я отсветил команду сворачиваться.

     — Предполагаете вернуться с логисами или обследовать нижние ярусы? — уже в челноке полюбопытствовал Редуктор.

     — Думаю вернуться с логисами будет правильнее, — ответил я. — Мне, признаться, не хочется спускаться на ярусы с некронами, пусть и высоковероятно спящими, до получения максимально возможной информации из доступных источников.

     — А ещё лучше, взятия систем пирамиды под контроль, — понимающе покивал Редуктор. — Но, Терентий, не думаю, что в верхней части пирамиды мы обнаружим центр управления, хотя и совсем отрицать эту возможность не буду. Однако, скорее всего, там находятся орудийные системы и ангары с теми самыми, — пощёлкал он механодендритом, — призмами, аналогом авиации. Размещать же центр управления и обороны в одном месте — предельно нерационально.

      На спич магоса я покивал, а вернувшись на Милосердие, часок поиграл на органе, отдавая предпочтение все тому же “В пещере Горного Короля”. В некоторой надеждой придать мелодией нам удачи, чтоб маловероятное стало возможным.

      Но чуда не случилось: выспавшись и отдохнув, мы явились к вратам с двумя логисами, которые, бормоча на техно-лингве религиозщину, подключились к и впрямь оказавшимися сенсорными панелями пластинам. Через пару часов металлическая дверь не отъехала, а втекла в проём. Впрочем, что она из нанороботного металла, я и не сомневался, а мы, выждав с полчасика и убедившись в отсутствие алярма, вошли на верхние ярусы.

      И ни черта не обнаружили, никакого центра. Правда, нужно отметить, не обнаружили и никаких призм: верхняя часть пирамиды была как раз ангарами, но с более или менее привычного вида летательными аппаратами, трёх, судя по виду, модификаций: выполненные в виде полумесяца или серпа аппараты, явно рассчитанные на пилота, ныне просто стоящие и боеготовые.

      Состояние их поддерживали всё те же жучки, проникающие через небольшие ходы, а вот один из тяжёлых, закреплённых почти под потолком летательных аппаратов явил нам весьма занимательную картину: жучок появился ВНУТРИ него, как показал мой покрытый ведьминской обёрткой сервочереп. Причём никаких колебаний имматериума не было как класса, что очевидно и несомненно подтверждало владение некронами пространственными технологиями, не связанными с имматериумом. Ну и применение их “в быту”, не без этого.

      А кроме залежей авиации, на которую Редуктор капал слюной и маслом (видимо, свячёным), на верхних ярусах находились некие гнутые и здоровенные фигулины. Метров под двадцать высотой, на основании с зацепами, явно предназначенном “цепляться за почву”. Гнутые полукругом столбы, во внутренней части изгиба которых, примерно посередине, торчали призматически огранённые кристаллы. Из места посадки этих кристаллов в стороны торчали горизонтальные прутья, да и вообще всё это смотрелось как какая-то невнятная техномагическая поделка, точнее “подделка под техномагию”.

      Но было этих здоровенных фигулин около сотни, вокруг них сновали жуки, явно проводя ТО. Так что, видимо, какое-то убивало, артиллерийского вообще, или конкретно зенитного, как и предполагал Редуктор, типа.

      Но центра не было, хотя мы обежали всю верхушку. Более того — один из логисов замигал алярм.

     — Проход пытаются запечатать, — скоромигалкой отмигал он. — Мы заблокировали врата и отклик, симулируя неполадку, но рядом с вратами уже несколько десятков объектов типа “скарабей”.

     — Вы имеете связь с панелью? — с некоторым раздражением уточнил я.

     — В рамках используемого ксеносами канала, с незначительным смещением, — выдал Пардус. — Вероятность обнаружения подключения ниже, чем вероятность нашего физического обнаружения, а польза сохранившегося канала связи высока и подтверждена, — уточнил логис, на что я подумал и кивнул.

     — Не могу не признать пользу, но в дальнейшем о подобных решениях категорически требую ставить меня в известность, — отрезал я и продолжил по делу. — Уходим, нужного тут нет, — выдал я, а от Редуктора в свете и ветре аж шибануло тоской. — Магос, успеем. Если мы сейчас прихватим оружие, причём, за которым регулярно присматривают — вероятность пробуждения почти сто процентов.

     — Знаю, Терентий, — отмигал магос. — Просто жалко уходить от массы любопытнейших технологий. Хотя я понимаю нерациональность подобных желаний, — отметил он.

      В итоге, драпануть из оружейной-ангаров успели, хотя жуки, явно отчаявшись найти “поломку” (точнее, паук или управляющий более высокого звена) начали формировать глухую металлическую стену.

      Логисов, с кряхтением, пришлось через неё перетаскивать, и прямо скажем, акробатика с кубиком в пару центнеров весом — весьма непростое занятие даже для шестерёнок.

      В итоге, покинули мы пирамиду и затеяли очередное совещание.

     — Центр точно внизу, — вещал магос. — Нам надо туда!

     — Если он вообще есть, Валлиос, — озвучил я только что пришедшую в голову, неприятную идею. — Я вот подумал, а если центра нет вообще? Жуки не могут создать роевое сознание, допустим. А если оно есть у пауков? Распределённая сеть связанных вычислителей.

     — Неприятная возможность, — подумав, погудел логис. — И не менее вероятная, нежели наличие центра.

     — Не оставлять же всё, как есть? — аж опустил механодендриты Редуктор.

     — Думаю, что не оставлять, но есть у меня вопрос. Валлиос, сможете ли вы сделать несколько десятков, а лучше сотен простейших роботов? Вообще без сенсоров, без когитаторов, с простейшими алгоритмами движения и объезда препятствий? — полюбопытствовал я.

     — Отвлечение внимания? — прозорливо осведомился магос.

     — Оно самое, — признал я. — Не выпустить их, а, например, поставить перед входом в гробницу три коробки с этими роботами. Одну пустую и внешне вскрытую, а две полные. Я не знаю алгоритмов работы пауков, центра или сети, но на пропажу двух жуков тревоги не поднялось, как и на “сбой” в механизме двери. Соответственно, обнаружив простейших роботов и вскрытую коробку, явно из-под таких же…

     — Управляющий даст команду искать их в пирамиде, — подхватил Редуктор. — И причин для беспокойства из-за неопознанного движения в пирамиде нет, какие-то примитивные роботизированные формы, не только не несущие агрессии, но и не способные её проявить.

     — Примерно так, — покивал я.

     — Не факт, что сработает, Терентий, — после обдумывания выдал магос. — Но, безусловно, лучше, чем совсем ничего, как при пропаже того же паука, например, — признал он.

      Так что через пару дней пара набитых бессмысленно движущимися “машинками” контейнеров стояло в паре десятков метров от входа в пирамиду. И, естественно, один раскуроченный, на всякий случай.

      А наша компания, из Кристины, Редуктора, Эльдинга, логиса Пардуса, тройки преторианцев и меня, наряженная замшелыми ведьмами, направлялась в недра пирамиды.

      Логис был нужен: нижние ярусы пирамиды перекрывали врата, аналогичные ангарным в верхней части пирамиды. А вот что будет дальше, нам оставалась только посмотреть.

      Но ориентировочно, после вскрытия врат логис с преторианцем останутся на месте, мы же проведём рекогносцировку, не более, чем на час времени.

      После чего совместно вернёмся в мобильный лагерь на "лестничный пролёт" выше. Обсудим полученную информацию, возможно — сменим исследовательский состав.

      И вот с такими планами наша компания торчала перед воротами, логис ковырялся, а я думал о лингвистике хозяев пирамиды. Довольно любопытно, что сервисные команды, построенные на бинарной логике, логисы вскрыли весьма быстро. Даже техническая информация, точнее, инструкция по самореплицированию жука, далась им в обозримые сроки. Но вот понять именно речь некронов собранная Редуктором команда не смогла.

      Письменность клинописью, но как доложили мне — при попытке расшифровать любой текст, которые, помимо техпроцесса самовоспроизводства содержали жуки, банально не вышло. Как описал Пардус и Редуктор, расшифрованное доступными алгоритмами было сродни бреду безумца: "ласковая улыбка светила", "солёное небо" и прочее подобное. Я, признаться, сначала подумал о операторе света и ветра имматериума, вроде меня, но абсолютная бредовость приведённых примеров расшифровки и многократно подтверждённая неспособность некронов к оперированию имматериумом меня от этой гипотезы отвратила.

      А вот второй вариант, пришедший в голову, был о "кастовых языках". И, на удивление, данная гипотеза была принята шестерёнками в штыки.

     — Крайне маловероятно, Терентий. Все известные ксеносы используют диалекты, подчас — традиционно-ритуальную речь, — вещал Редуктор.

     — Магос, — ехидно парировал я, — не буду говорить о языках, именно многочисленных языках на разных планетах. Но, в Империуме есть три распространённых повсеместно и использующихся языка.

     — Это у людей, — ни хрена не убедительно отрезал магос.

      Ну а ломать копья я не стал, хотя подобную алогичную позицию занимал и Эльдинг, да даже логисы, противореча своим титулам. Время покажет, да и я мог ошибаться, нужно отметить.

      Тем временем, логис отмигал нам на тему, что вот прямо сейчас дверь откроется. Мы подготовились, на всякий случай (естественно убегать — войну воевать никто не собирался). Но, к тому что произошло, никто готов не был.

      А именно, после того как врата “втекли” в проёмы, в воздухе, слова дурного не говоря, материализовалось лезвие. Причём, не клинок или что-то подобное — именно лезвие, должное быть в том виде, что оно материализовалось, чертовски неэффективным, да и вообще ломаться под своим весом.

      Это гадкое лезвие, наплевав на свою несостоятельность, пребывая на воздусях, чиркнуло вдоль дверного проёма. Во-первых, повредив ведьминское облачения логиса, стоявшего ближе всего к проёму. Некритично, но в таком бродить по пирамиде точно не стоит. Ну и, во-вторых, повредив самого Пардуса, не критично, но дырка в нём нарисовалась, точнее — разруб.

      Пока мы вообще пытались понять, а что это вообще было-то, лезвие хамским образом исчезло, а через секунду материализовалось, причём не одно. И целью своей деструктивной деятельности эти резала явно выбрали логиса.

     — Бежим, Омикрон, тащи Пардуса на руках, помахивая им! — принял я верное и чертовски верное решение. — Эльдинг, помехи вокруг нас, в диапазоне общения ксеносов! — последовало очередное мигание, уже на бегу.

      Дело в том, что логиса пытался сломать некий некрон. Или робот, или вообще к’тан какой гадкий. Но всеобщего алярма не было, соответственно, была надежда, что и не будет. А доклад центру: рублю вражин, проникших в область усыпальниц, ну и невнятица в ЭМ-спектре — вещи совсем разные. Так что первое, что я посчитал нужным сделать (после начала спасения логиса от разбора на запчасти, конечно), это ограничить связь с этим самым центром, центральным, роевым, или варп знает ещё каким.

      Пока мы мужественно драпали из пирамиды, лезвияносец несколько приотстал, явно попав в зону действия эльдингового эм-поля, но вскоре вернулся к попыткам логиса разломать. Впрочем, выходило это у него хреново: преторианец бодро и беспорядочно помахивал на бегу двухсоткилограмовым кубиком с головой. Который, в свою очередь, в свете и ветре эманировал, с одной стороны, некоторым фатализмом по поводу своей возможной гибели. А с другой стороны — искренним возмущением деталями, эту гипотетическую гибель обрамляющим: трясут, как шейкер какой, на бегу, в общем, не героическая гибель во славу Омниссии, а хрень какая-то выходит.

      Притом, что-то как-то, судя по общению с Кристиной в свете и ветре, пусть и на бегу, начинало нащупываться. Дело в том, что агрессор, помимо проявления своей агрессии лезвиями, явно имел некое сенсорное взаимодействие с реальностью. То, есть, пребывал он в некоем, явно не имматериальном, фазовом смещении. Пусть, предположим, по тем же мерностям, хотя толком я этого не понимал.

      Однако в этом случае работал принцип “слепого невидимки”: ежели нечто необнаружимо в определённом спектре, то это нечто этот спектр и не видит, иначе не бывает.

      И вот, как я в свете и ветре, так и Кристина в имматериуме, да и, как выяснилось, Эльдинг в ЭМ-спектре ощущали некоторые проявленные в материуме “кусочки”. Практически атомарных размеров, но много, а главное, в отличие от лезвий, эти “кусочки” не пропадали, а более-менее стабильно очерчивали этакий “абрис” агрессора. Глазами эту чертовщину не увидишь, но ощущалось.

      Правда, не сказать, чтобы эти кусочки были стопроцентно стабильны — несколько раз пакость, судя по абрису, погружалась частично в пол и стены, соответственно, кусочки проваливались в ту же фазовую дырень, где и пребывало основное тело НЕХа.

      То есть, мы ловим неведомую долбанную хрень на логиса, как на червяка. Особо ироничным было то, что НЕХ своим абрисом сам напоминал червяка с клешнями (или жалами, или ещё какой пакостью, украшенной лезвиями). Этакая четырёхметровая, примерно, червячина, нарезающая круги вокруг логиса.

      При этом, вариант заловить червяка был, но точно не в пирамиде. Теоретически, Эльдинг мог справиться и в реальности, но тут было два не дающих отдать команду момента: что артизан откромсает у пакости сенсорные кусочки, а не поймает её. Ну и, наконец, степень возмущения имматериума при столь масштабном воздействии, в отличие от текущих ЭМ-помех, такова, что как бы не вызвала полноценный алярм.

      Так что драпали мы, несколько поотстав от Омикрона, помахивающего Пардусом. Логис обзавёлся ещё парой зарубок, нелетальных, но, подозреваю, крайне неприятных. Впрочем, преторианец понял алгоритм действий невидимки и начал принимать лезвия на механодендриты рукопашного толка. Последние покрывались зазубринами, но держали. Правда, эта сюрреалистичная фехтовальщина нарушала целостность ведьмовского костюма преторианца, но не критично.

      А главное — мы приближались к выходу, так что вскоре, перепрыгнув через несколько замирающих и начинающих дуреть в поле Эльдинга жучков, из пирамиды мы выбрались.

      И клешнястый червяк от нас не отставал, нарезая круги и явно стремясь нанести логису и преторианцу вред и ущерб, вплоть до невосстановимых.

     — На лестницу! — уже голосом выдал я, точнее, динамиком доспеха.

      Что как отвлекло, пусть и ненадолго, червяка от его жертв, так и задало продолжение маршрута ретирады.

      Причём, конфигурация проявленных кусочков червяка явно поменялась, так что пытался затыкать лезвиями он уже не только логиса и Омикрона, но и всех стучащих подошвами по лестнице. Впрочем, преторианцы принимали удары на жёсткие блоки, да и Редуктор присоединился к этой забаве, так что была вполне обоснованная надежда до нужной точки доскакать в целом виде.

      За полтысячи метров от лагеря, я попросил Кристину связать нас с телепатической связью с Эльдингом, ну и отдал ей распоряжение “давать” по готовности, когда пакость будет точно в зоне досягаемости, но захват не заденет наших.

      Дело в том, что от пирамиды мы отдалились уже на полтора километра, да и паразитные излучения варпа (ну, сколько успею) я приготовился развеивать.

      И девица, через четверть минуты, “дала”. А именно, нас втроём и пакость выкинуло в относительно стабильный имматериум, отражение планеты-гробницы. Кристина была нужна, но варп знает, как отреагирует неведомая хрень на варп-колдунство не в плане топологии, а на свою несимпатичную персону. Скорее всего — добропорядочно, но на случай всяческих отклонений был Эльдинг. Я же, по большому счёту, был и не особо нужен, разве что тварь прибить, если попытки Кристины и Эльдинга её иммобилизовать проваляться. Ну и интересно было, не без этого, да и вообще, я начальник, так что оказались в имматериуме мы втроём плюс червяк.

      Кстати, мои на бегу составленные гипотезы с шиком сработали: первое, варп-телепортация выкинула в имматериум всего червяка, а не только его сенсорные кусочки. Второе, тварюшка оказалась в имматериуме неспособна (ну, или имматериум вообще не предполагал подобного надругивания над метрикой, надругиваясь над ней по-другому) к своим фазовым переходам. С размаху брякнувшись о мать сыру землю, явно пытаясь в неё “нырнуть”, червяк ошалело мотал башкой в окружении кучи гадких лезвий.

     — Телекинез, Кристина, — отмыслеэмоционировал я, пока тварюшка не пришла в себя.

      Справимся, но можем поломать образец, причинив Редуктору сильные муки и страдания. Да и Эльдинг не обрадуется, да и мне не по сердцу. А аккуратно иммобилизовать, заключив в варп-содержащий пузырь и лишив возможности менять фазовое состояние и передвигаться вообще — милое дело.

      И, кстати, сия пакость, невзирая на длинный сегментарный хвост, явно используемый для движения, была ближе к трилобиту, нежели червякам: весьма массивная не башка, а головогрудь, лезвия оказались подобием лап, явно как лапы не используемые. В общем, гиперхвостый трилобит, а не червяк, но всё равно гадкая пакость, экспертно заключил я.

      Кристина, тем временем, сформировала телекинетический кокон, в котором пакость слегка шевелилась, огоньками зелёными мигала, но выбраться точно не могла. А я призадумался.

     — Эльдинг, ты чувствуешь нутро этого механизма? — уточнил я.

     — Да, Терентий, не могу сказать, что в полной мере, но в общих чертах чувствую, — выдал через пяток секунд люминен.

     — Конвертор массэнергии в нём есть? И какова ёмкость аккумулятора, если нет? — уточнил я.

     — Конвертора нет, аккумулятор обширен, но посилен объемами мне. Вы желаете, чтобы я обесточил робота, Терентий? — уточнил Эльдинг.

     — Именно, — кивнул я. — Нам возвращаться в материум. А варп знает, удержит ли его, — тыкнул я пальцем в направлении трилобита, — телекинетическое поле. Начнёт опять скакать, пакость такая, замучаемся ловить. А то и вообще побежит докладывать в пирамиду, так что варп догоним, — пояснил я.

     — По слову вашему, — кивнул артизан, начав своё электрическое техноколдунство.

      Стравливая излишки в виде статических разрядов, на которые фульгрит мученически морщился (его доктрина категорически осуждала столь бессмысленную трату Силы Омниссии), Эльдинг за пару минут обесточил трилобита. Тот обмяк в коконе, погасил свои зелёные гляделки и свернулся в компактную, условно-сферическую форму.

     — Робот обесточен по вашему слову, повреждений нет, — констатировал Эльдинг.

     — Прекрасно, — умеренно поликовал я. — Кристина, ты умница и прекрасно справилась, — умеренно похвалил я довольную тереньтетку.

      Вот сколько вместе — а всё равно, подобные весьма примитивные и меня несколько коробящие похвалы девицу крайне радовали, так что своё недовольство я засунул в место, наиболее для этого недовольства подходящее. И хвалил Кристину, хотя схожесть с домашним питомцем и мысли “хорошая собачка” ехидно меня кололи.

      Но, в этом случае ничего не сделаешь, особенность личности, в которой можно сменить ценностные ориентиры, но нельзя перекроить взаимосвязи без травматического разрушения этой личности. В чём я достоверно убедился за время общения с личной тереньтеткой.

      В итоге вывалились мы в материум через секунду, не позже, после исчезновения, благо умения Кристины оперировать варпом такие “мелочи” прекрасно позволяли.

      Спутники на наше “мигание” и появление отреагировали по-разному. Преторианцы просто встали на месте, сложной эволюцией погасив инерцию. Омикрон исполнил с всё так же несомым логисом некое подобие вальса, гася совместную же инерцию, что было как весьма остроумно, так и смотрелось довольно комично.

      А Редуктор, пискнув технолингвой, аж ускорился, заложил на ступенях крутую дугу, ну и, в своём ведьмовском облачении, пощёлкивая механодендритами, алчно пожирал свёрнутого трилобита окулярами.

     — Образец? — полюбопытствовал он, в общем-то, излишне, но мало ли — пожелаю я своё жестокое сердце потешить и робота бессмысленно разломать.

     — Образец, Валлиос, тот самый, что за нами гнался, обесточенный, — довольно ответил я.

     — Да, я заметил характерные особенности конечностей робота, — прогудел магос. — Кстати, Терентий, должен отметить: в находимых нами хранилищах роботов были, судя по ряду характерных деталей, однотипные механизмы, — отметил Редуктор. — Изучим? — с некоторым смятением в свете и ветре спросил он.

      Что было, в целом, понятно: я сам разрывался между желанием продолжить исследовать подземелья гробницы (видимо, моя внутренняя фауна пополнилась Индианой Джонсовичем, надеюсь — временно, не без иронии отметил я) и, в целом, логичным и правильным желанием подождать, пока шестерёнки разберутся с особенностями нового механизма. Поскольку варп знает, сколько их внутрях подземелий, а практика показала, что внутри пирамиды воевать с этой пакостью у нас выйдет, только перебудив всех.

     — Изучим, Валлиос, сначала изучим, — принял я разумное решение. — Не полностью, — уточнил я. — Но дня… четыре у вас будет. Акцент на сенсорных возможностях робота и его фазировании, — уточнил я, под понимающие кивки магоса. — Логис Целлер, — припомнил я о нашей “наживке”. — Ваша целостность приемлема? — так-то вроде и да, о критических повреждениях логис не мигал, но полюбопытствовать не помешает.

     — Благодарю, почтенный Инквизитор, повреждения носят лишь внешний и легко устранимый характер, хвала Омниссии, — прогудел логис. — А те внутренние, что есть, носят скорее эмоциональный окрас, — буркнул он. — Довольно унизительно, хотя я понимаю, что нужно для дела, — трагически пискнул он.

     — Да, Омикрон, должен отметить вашу выдающуюся работу, — обратился я к преторианцу. — И очень изящное решение в конце нашего забега, — не мог мог не высказать я, стараясь не заржать в голос — уж очень “вальс” преторианца с логисом был комичным зрелищем.

     — Во славу Омниссии и по слову вашему, Инквизитор, — прогудел преторианец.

      И вот, в этот момент, Редуктор дёрнулся и выдал скороговоркой в вокс-сеть:

     — На контейнерах перед входом появляются повреждения. Роботов датчики и пикт-камеры не фиксируют.

     — Похоже, собратья этого, — кивнул я на всё так же заключённого в телекинетическую сферу трилобита.

      Пристально вчувствовался в “души” некронов, на тему не проснулись ли гадкие хозяева, оставив гостей без честной добычи. К счастью, души всё так же оставались душами “гибернирующих” разумных. Впрочем, мелькать перед трилобитами нам не след, так что скомандовал я ретираду на Милосердие.

      И бодро и героически ускакали мы к шаттлу, по дороге прихватив скитариев и штурмовиков, поджидающих на лестничной площадке.

      Вообще, с этой некронятиной, не без иронии думал я уже в челноке, наши героические подвиги стабильно стали заканчиваться ретирадой. Как бы не вошло в привычку. На этом этапе я представил пафосного Инквизитора Терентия, в окружении аколитов и свиты, с суровыми мордами (у кого оные были) перед каким-нибудь еретическим типом. Демонстрация инсигнии и повальное ускакивание (непременно героическое, да) вдаль прилагалось.

      На Милосердии шестерёнки ускакали, с соответствующими хвалами Омниссии (а я рядом проходил), научно ковырять новый образец. Штурмовики направились в казармы, отдыхать от стрессового мотания с орбиты и взад. Ну а я пошёл в музыкальную: потому как смех смехом, а нервная встряска вышла та ещё, так что парочка композиций Моцарта пришлась весьма в тему, для успокоения, да и настроение подняли.

     А по прошествии четырёх дней сияющий маской и в свете и ветре Редуктор вываливал на меня результаты научно-исследовательского ковыряния, ну и мысли свои мудрые, не без этого.

     — Терентий, могу с уверенностью заявить, что второй изученный нами тип роботов, пусть в ряде моментов сложнее первого типа, но также является сервисным роботом, — сразу после приветствия вывалил Редуктор.

     — Погодите, магос, — помотал я башкой. — Вот этот неприятный червяк, с фазовым смещением и кучей поганых лезвий — не разведчик, не диверсант, а именно сервисный ремонтник?

     — Точно так, Терентий, основные протоколы, расшифрованные логисами и особенность конструкции указывают на это. Да, скорее всего ксеносы используют этого робота, как вы описали — но это вторично и не профильно, скажем так. Примерно тоже самое, что использование роботов типа “скарабей” в прямом боестолкновении как грубую силу, хотя, конечно, новый робот более эффективен как воин, — дополнил магос.

     — Поведайте детали и подробности, Валлиос, заинтриговать меня у вас уже вышло, — выдал я.

      И выдал Редуктор такой расклад: фазовое смещение данного механизма и материализация его — предназначалось не для боя и скрытности. А для ремонта и сервисного обслуживания сложных механизмов без демонтажа оных. Нужно признать, довольно изящно, признал я, прикинув функционал червячины.

      Соответственно, на его трилобитьих лапках имеются посадочные гнезда, очевидно — универсальные, подходящие и для жуков. Видимо, как раз для инструментов различного типа и вида, ныне заменённых на поганые лезвия. И лезвия эти выглядят, на фоне всего трилобита, как кустарщина, прямо скажем — те же силовые поля подошли бы больше, следов оставляли меньше. В общем, деконверсия на коленке, примерно так выглядит.

      Далее, за счёт весьма экзотических “мест работы” сенсоры робота, как я и предполагал, выполненные в практически атомарных размерах, но обширные числом, имеют весьма широкий спектр чувствительности, повыше, чем у прочих роботов.

     — Предполагаю, до повреждения маскировочного костюма робот нас не видел, — вещал Редуктор, воздел перст на снабжённом ладонью механодендрите и продолжил. — Однако, на колебания, звуковые и почвы, этот конструкт реагирует гораздо чувствительнее, нежели жуки и, очевидно, пауки. То есть, первый удар был нанесён “вслепую”, на звук. А после повреждения маскировочного костюма ситуация понятна, — пожал плечами магос. — Маскировочные костюмы доработаем, но нужно учитывать, что данные конструкты могут, а скорее всего — будут, на страже и, возможно, в патруле, в смещенной фазе. То есть, мы их не увидим, но задев сенсорный блок, выдадим себя.

     — Зная что искать — увижу, магос, без лишнего излучения и тревоги. Обойдём, — ответствовал я. — Если, конечно, эти роботы не гоняют по коридорам под сотню километров в час, в своём фазовом смещении, — уточнил я.

      И был я, как выяснилось, чрезмерно самонадеян: спуск на планету выявил такую картину, что площадку перед пирамидой патрулировали на весьма впечатляющих скоростях енти самые червяки, в смещённой фазе притом.

      И на вторжение как роботов-обманок, так и банально кинутый в сторону площадки кусок стекла, реагировали однозначно и летально, как для стекла, так и робота. И варп этих патрулирующих гадов обнаружишь, задумался я. Они не летали, да — тут теория Редуктора насчёт “объединённого механизма” жучки-червячки-управляющие паучки полностью подтверждалась. Трилобитов обеспечивали энергией жуки, так что конвертора они были лишены. Как и грави-двигателя — в местах их работы всегда было “за что” зацепиться. А вот жукам, в поисках пожрать, грав-двигатель был весьма нелишним.

      Но, невзирая на это, по земле до пирамиды варп доберешься, расковыряют. По воздуху, как выяснилось, так же — сенсоры трилобитов реально обладали обширным диапазоном, вплоть до повышения давления и прочего, так что во избежания раскочегаривания ещё какой пакости, пробные полёты мы прекратили, и через четыре часа бесславно потелепались к челнокам.

     — Неприятно как, — сетовал Редуктор.

     — Закономерно, — отметил я, впрочем, также без восторга. — Валлиос, разбирайтесь с тем, что у нас есть: возможно, найдёте дыру в сенсорной системе или программной среде. Кстати, а что у наших “призраков”, — ухмыльнулся я данному названию, — с когитаторами?

     — Вы знаете, Терентий, довольно слабо, — озвучил магос. — Уровень простейшего когитатора комплекса наведения орудия, скажем так. Прописанные алгоритмы — обширны и многовариантны, но вот вычислительные мощности робота довольно скудны. Очевидно, также, как и жуки, находится под непосредственным управлением, — подытожил он. — Правда, уже в состоянии выполнять отданную команду при потере связи, но не более того. И отдавать приказы жучкам, но крайне ограниченные — команды о подзарядке аккумулятора, починке или замене деталей — схемы последнего память “призрака” содержит, — дополнил Редуктор.

     — Тогда, изучайте и думайте, Валиос, я тоже поломаю голову, — заключил я.

      И мы бесславно и ни разу не героически вернулись на Милосердие.

      Следующая неделя была полна “гениальных откровений”, как меня с Редуктором, так и аколитов с шестерёнками. Правда, девяносто девять процентов “прорывных” идей топтались тяжёлым сапогом логики и фактов: пусть червяки были примитивно “мыслящими”, но постоянная связь, а также весьма мощная сенсорика, рубили идеи на корню. А уж “глушить связь по площадям” — это вообще прямой “будильник” дрыхнущим некрохрычам.

      Хотя, идея была весьма изящная: Эльдинг предложил организовать “естественную” магнитную бурю, глушащую связь роботам. Ну и переловить и обезвредить по одному, после изоляции от связи.

     — Столь масштабное, пусть внешне и выглядящее как природное, явление высоковероятно приведёт к пробуждению как минимум одного некрона. А взгляд разумного на следы наших художеств, которые варп скроешь, автоматически приведут к пробуждению гробницы, — отметил я. — Идея неплоха, но разумнее захватить одного паука и подвергнуть пирамиды орбитальной бомбардировке — пробуждение будет и так, и так, но количество возможных жертв, со своей стороны, мы сведём к нулю.

     — До паука, Терентий, ещё надо добраться, — резонно уточнил Редуктор.

     — Знаю, магос, но сил и возможностей на прорыв и отступление у нас хватит. Если не задумываться о пробуждении, конечно, — ответствовал я, на что Редуктор, подумав, кивнул.

      Прочие идеи были в том же ключе: Кристина предложила переместить в имматериум всё вокруг пирамиды — тоже сработает, но единоразово. Агнесса хотела подключиться к сети некронов, но обсудив свои возможности и имеющиеся данные с логисами, была вынуждена своё предложение отозвать сама: невзирая на примитивность и слабый канал связи, протоколы были надёжны: динамически изменяясь, в том числе и в “многомерной” фазе, они не давали подделать команды, а эмулировать данные на сенсорах роботов у Агнессы бы просто не вышло — весьма чувствительная и надёжная система. Теоретически, опять же, “да”, но на практике “взлом” некронских роботов, точнее их сетки, должен быть с одного раза. А работы, как признала ассасин, на десятки попыток, тогда как второй никто не даст.

      И вот, совсем уже я было пригорюнился, но тут в голову пришли наши пассажиры. Вроде как выполнившие свои обязанности и наносящие немалый ущерб алкогольной безопасности Милосердия. В смысле скваты.

      Итак, добраться до входа в пирамиду, не вызывав алярма, не выходит. Однако, а почему нельзя, тихо и аккуратно, проплавить путь к другому входу? А, возможно, ПРОДЕЛАТЬ его в пирамиду, причём на нужные нам ярусы, не вызвав алярма?

      С одной стороны, это подключало коротышек к нашей деятельности несколько плотнее, нежели бы мне хотелось. А, с другой стороны, альтернативой выходил лихой кавалерийский налёт “за паучком” и уничтожение всех трёх обнаруженных пирамид орбитальной бомбардировкой. Это при том, напомнил я себе, что наши действия ещё и могут стать причиной массового пробуждения некронов. Вот раньше не пробуждались, а ныне, из-за такого замечательного меня, возьмут и пробудятся. И ни хрена это будет не хорошо, а сам я выйду казлом и пидарасом, весьма гадким притом. Невзирая на “хотел как лучше”, порядково хуже ренегада сервитизированного, с Крига.

      Или вообще забить на пирамиды, удовлетворившись тем, что есть, задумался я. А, после долгих (не менее минуты!) раздумий, решил я так:

      Раз уж гнумы у нас имеются, то проверить возможность надо. Не выйдет — и в варп гробницы, Редуктору, да и не только ему, тьмуща данных и материалов для изучения, весьма интересных и востребованных, и так уже есть.

      Ну а выйдет — так и славно, возможно, путь исследований и воплощений честно спёртого сократится в разы, а то и на порядки.

      В общем, надумав всё это, обсудив с Редуктором, ввалился я в обитель гнумов, предавшихся философскому пьянству и мастеривших какие-то фигулины себе на потребу. Чтоб не заржаветь и вконец не облениться, подумалось мне.

     — Старейшина Карас, — приветственно кивнул я бухающему гнуму.

     — Твоё, ик, инквизиторство, — отсалютовал мне кружкой скват. — Пить будешь? — полюбопытствовал он, на что я помотал башкой. — Тогда херли припёрся? — куртуазно полюбопытствовал гнум.

     — Протрезветь можешь? — уточнил я, решив не тратить время на политесы, всё равно не оценят.

     — Да я и не сказать, чтоб бухой, — неожиданно трезвым взглядом уставился на меня гнум. — Дело есть?

     — Есть, — кивнул я. — Но, для начала, нужны твои ответы, чтоб понять, к тебе ли есть это дело, — изящно выразился я.

     — Так задавай, твоё инквизиторство, не жмякай жопу, — жестом разгоняя подчинённых, выдал Карас.

      Ну и первым делом я полюбопытствовал, как гнумы определяют “в какую сторону копать”. Старейшина помялся, аки красна девица (в дугину бухая, бородатая, но мордой красная, что да то да), да и признался, что “духи предков”.

      Как и предполагалось, размышлял я. Эти почти незаметные сущности скватов окружали, копошились, но реально, было их запредельно много, при крайне слабых возмущениях каждого конкретно. То есть, они создавали скорее “изменения фона по площади”, нежели выдавали своё присутствие.

      Так что, обдумал я, да и выложил, чего мне желается.

     — То есть, прокопать новый ход, а ежели выйдет — новый лаз проковырять, — констатировал старейшина задумчиво.

     — Именно так, — кивнул я.

     — Нужно к ентой пирамиде прикоснуться, за сиську её помацать, — задумчиво выдал скват. — Так-то можно и новый ход проплавить. Но, лучше со стороны заходить, старой лестницы не касаясь? — бросил он на меня вопросительный взгляд.

     — Да, там охрана, которую лучше не тревожить, — кивнул я.

     — Ну тогда, надо точно длань возложить, — категорично отрезал гнум. — А то плавить долго, с обходом прошлого хода, а куда? И так неделя уйдёт, не менее. А если потом и нижнюю часть расчищать — вовсе до полугода провозимся. Породу извлекать надо: плавь-не плавь, с такими объёмами по-другому не выйдет, — пояснил он.

     — Хм, — задумался я. — Теоретически можно, хотя способ, конечно… — хмыкнул я.

     — А мне похер, — выдал старейшина.

     — Ну, сам смотри, тебя за язык никто не тянул, — развёл руками я.

      На что скват заносчиво задрал бороду. А через день чуть ли не со слезами взирал на мою персону, чуть енту самую бороду себе не выдергав нахрен. Но вариантов иных не предвиделось, что гнум и сам понял, тяжко вздохнул и полез на ручки.

      Дело в том, что червяков перед пирамидой было немало, но и не запредельно много. То есть, теоретически, если быть аккуратным и высокомобильным, пройти можно. Благо, отвлечь на роботов в стороне червяков нам религия не запрещает. Но вот гнум… в итоге картина вальсирующего с Пардусом в лапах Омикроном встала перед глазами. Они, эти сенсорные инструменты, оценили габариты старейшины и выдали положительный вердикт.

      Ну а разум ехидно отметил, что не фиг было ржать над телохранителем и логисом, пусть даже внутренне.

      Вообще, можно было старейшину и за спину закинуть, но тут проблемка смены центра тяжести, не мобильности захребетника… на ручках удобнее.

      В общем, во тьме мёртвой планеты, под потрескивание разрушаемых червяками роботов, перед возвышающейся гробницей в виде пирамиды, Инквизитор Терентий, в обнимку со старейшиной скватов Карасом, исполнял сюрреалистичный вальс.

      И исполнил, добрались мы до гробницы, а то было бы совсем обидно. Карас шмякнул по граням лапой, в свете и ветре по пирамиде прошлась почти незаметная зыбь, а через секунду коротышка кивнул. И, эманируя муками и стыдом в свете и ветре, полез обратно на ручки.

      Так и довальсировали мы с ним до лестницы, ну и ускакали подальше от пирамиды. Ни моя хореография, ни гномье колдунство алярма сверх текущего не подняли, к счастью.

     — Есть место, твоё инквизиторство, — выдал скват. — Выводит в совсем небольшое помещение, закрытое, вашим планам это как?

     — Нашим планам это вполне “как”, — подумав, заключил я.

     — Сделаем, — посулил скват. — Только, твоё инквизиторство…

     — Вот ещё, — понятливо фыркнул я. — Мне этот эпизод самому не особо вспоминать охота, не то, что кому-то рассказывать, — отрезал я, под довольные кивки коротышки.

      И, не обманул бородатый: через неделю проковыряли они хитрый ход, с небольшой площадкой, к пирамиде. Правда, лестниц и площадок уже не было, только канатный подъёмник вверх и вниз был в гладком спиральном ходе.

      Ну и стояла наша компания на площадке, насторожено пытаясь вчувствоваться и готовясь, пока скват выплавлял в крайне неохотно поддающейся пирамиде лаз.

     

      Отверстие в пирамиде было проплавлено, спящий не проснулся (ни один из), орд жучил и червячил из свежепроплавленной дыры на наши персоны не посыпалось. Всё это было славно, но надо было определиться, кто и как лезет внутрь. Более того, раз уж мы начали курочить пирамиду — так и мой бородатый, кхм, партнёр по танцу мог пригодиться, пусть и теоретически.

      Но, опять же, находились мы на нижних ярусах, совсем неподалёку дрыхли некроны, и тащить с собой всю честную компанию было бессмысленно и потенциально опасно.

     

     — Идём в пирамиду таким составом, — после раздумий, облачаясь (как и спутники) в ведьмовский наряд, огласил я. — Генерал-Фабрикатор, дознаватель, артизан, Ритор и Омикрон. И я, само собой. Логис, старейшина и вы — обратился я к поименованным и паре преторианцев, — ожидаете тут, в боеготовности. Либо понадобитесь внутри, либо мы будем отступать, с возможным преследователем позади. Ваша задача в последнем случае ясна? — на что как логис, так и преторианцы согласно прогудели.

     — А я тут на кой хер? — полюбопытствовал гнум. — Дыру вам проковырял, какого тау мне ещё ждать?

     — Возможно, понадобится пробиваться через стену внутри. Вряд ли, конечно, но вероятность есть, — ответил я.

     — А-а-а, — протянул скват. — Ясно, подожду. Играешь? — полюбопытствовал он у логиса, вытягивая из своих недр доску для регицида, на что Целер согласно кивнул. — Вот и охеренно, — констатировал он.

     — Вы, прежде чем играть, — несколько обеспокоился я видом расположившихся напротив дыры логиса и гнума, — подумали бы. В сторонке пристройтесь, да и преторианцам не помешает укрытие, при том, что и нам нужен путь для отступления.

     

      На что старейшина встал, почесал затылочную часть шлема, да и выплавил в боковой стенке площадки нишу с парой табуретов и столиком. А после наплавил две турели для преторианцев, в которых они и расположились, взяв под контроль дыру. На эту интерьерно-фортификационную деятельность я довольно покивал, оглядел экспедиционные силы. Последние оказались облачены в одеяния замшелых ведьмов и отмигали огоньками готовности.

      Ну и просочились мы в пирамиду, оказавшись в небольшом помещении, и, что небезынтересно — не пустом.

     

     — Омниссия всеблагой! — отмигал светопередатчиком Редуктор. — Это же носители информации!

     

      Ну, с последним не поспоришь, носители. Правда, учитывая подход шестерёнок к расшифровке, мол, не может у поганых ксеносов быть несколько языков, наша находка ничего не стоит. Да и если поймут они язык, думаю, что много это не даст. Возможно, нас окружают сборники детских сказок. Или порнографической литературы, уж не знаю, чем и во что долбяться железяки, но разумные такие, они способ найдут. А может, порнография религиозного толка — тоже вариант.

     

      Хотя, от исторических данных я бы не отказался, размечтался я. Очень уж интересно, что за бред творился в последний период Войны в Небесах, ну и время после неё.

     

      Мысли эти были вызваны тем, что нас окружали стопки носителей информации, вот только не высокотехнологичные (хотя, в чём-то и таковые). Кучи листков, пробитых металлическими шпильками, в металлической же обложке. Не бумага, как понятно, какой-то полимер. Позволивший книгам сохраниться, невзирая на проплавление стены и соответствующие температуры. Ну, в любом случае, надо брать, мысленно заключил я.

      И, пару часов, после налаживания цепочки передачи "хабара" и направления одного преторианца “принимающим” сверху хода, мы выгребали макулатуру. А некроны спят, им неинтересно, оправдал я внутренне акт вопиющего книжного разграбления.

     

      Наконец, совершив акт преступного расхищения и мародёрства, скопилась наша компания в разграбленном книгохранилище, перед закрытыми вратами. Вроде как, с той стороны был коридор, метрах в пятидесяти от двери дрых некрон, ну и копошения за дверью не наблюдалось. И сами ворота были закрыты, но, как мигнул “забежавший” и ускакавший играть в регицид логис, не заперты и распахнутся без неприятных побочных эффектов при нажатии на пластину сбоку.

     

      Так что вздохнул я (на всякий случай, а то, если всё будет как обычно — на вздохи и времени-то не останется), да и ткнул в пластину. Дверь распахнулась, продемонстрировав нашей компании коридор, снабжённый аналогичными нашей дверьми. И пошли мы, тыкая в пластины, проверять, а что это тут такое.

      К счастью, за всё время нашего обхода червяк нам встретился только один, да и обошли мы его удачно. Также несколько раз мимо нас сновали жуки, но было их откровенно мало. Собственно, наши встречи с роботами на этом и ограничились. Очевидно, копошения со стороны входа оттянули туда местных стражей-червяков, а новых будить никто не стал.

      И, выходило, что три подземных яруса пирамиды занимали однотипные комнаты с этакими “гробами”, в части которых дрыхли некроны. Обнаружилось несколько оружейных, с явно ручным оружием, часть которого мы прибрали к лапам. И, собственно, всё: ни центра управления, ни мастерских, ничего подобного за дюжину часов обхода мы не нашли. И комнат с книгами более не встретили, также нужно отметить.

      По окончанию же обхода сделал я жест, на тему “двинули назад”, после чего собралась наша компания на площадке перед пирамидой.

     

     — Ничего не понимаю, — растерянно прогудел Редуктор. — Хорошо, нет центра — это возможно. Очевидно, ваша, Терентий, теория о распределённой мыслительной сети пауков верна. Но, отсутствие производственных линий, складов…

     — Вы знаете, Валлиос, я вижу два варианта, — начал я, напряжённо обдумывавший ситуацию ещё в пирамиде. — Первое: телепортация. Если вы вспомните описания боёв с некронами, они, при получении достаточно сильного ущерба, “исчезали” без использования варпа. Фазирование мы неоднократно видели, так что телепортация вполне возможна. Да, кстати, — остановил я себя. — Я сам видел, как жук появился в запертой кабине летательного аппарата в ангаре, сервочерепом. Вы в жуке не находили никакого телепортатора? — уточнил я у магоса.

     — Нет, Терентий, в данном механизме нет для него места, — прогудел Редуктор. — Микротехнологии? — сам у себя спросил он, и сам же ответил. — Нет, это нашло бы отражение в карте саморепликации, а такового там нет. Точно нет, Терентий, — категорично заключил магос.

     — Тогда, Валлиос, есть именно хранилище, кстати не факт, что большое… большое… — пронзила меня догадка. — Валлиос, могла ли орбита планеты измениться из-за уменьшения планетарной массы?

     — Могла, Терентий, — выдал Редуктор и с искренним удивлением загудел. — Планета?!

     — А почему бы и нет, планета-гробница. Верфи, боевые роботы, варп знает что ещё, — буркнул я. — Кстати, не факт, что так — эти гипотетические хранилища вообще могут быть на другой стороне галактики, а то и вне её. Но всё же, больше похоже, что гробницей-хранилищем, заводом и варп знает, чем ещё, является сама планета.

     — А мы пребываем не рядом с гробницей… — начал магос.

     — А с наблюдательным постом, которых много и не нужно. И тут из некронов находится лишь экипаж самолётов, есть книги, скорее всего, религиозного содержания, ну и технические роботы, естественно, — закончил я.

     — Да уж, — прогудел магос. — А каков второй вариант, Терентий?

     — Хм, второй, Валлиос. Мы опять забываем, масса равна энергии. Положим, есть некий запрет на использования термоядерных взрывов, да и кучи возможных технологий — бред, но допустим, что так. Тем не менее, в рамках того, что мы уже видели и изучили, а именно: тройки жучки-червячки-паучки хватит… — уставился я на Редуктора.

     — На любое по сложности и объёмам производство, от космических кораблей, до бытовых приборов, — заключил собеседник.

     — Именно так. Скорее всего, Мир-Гробница существует. И смещение орбиты связано с потерей массы, перешедшей в энергию в процессе производства. Но, в рамках нам известного — обвёл я рукой видимый кусок пирамиды, — всё нужное для полноценного производства, войны планетарной и в космосе — УЖЕ есть в этом наблюдательном посте.

     — Нам нужен паук, — категорично заявил Редуктор.

     — Высоковероятно, что так, — предался я размышлениям.

     — Нам ТОЧНО нужен паук, — настаивал магос.

     — И пробуждение Мира-Гробницы планетарных масштабов в довесок, — кисло откомментировал я. — Мы и так тут изрядно нашумели, хотя…

     — Хотя? Или нет, Терентий, кажется я понял, — просиял в свете и ветре Редуктор. — Мы нашумели ТУТ.

     — Да, видимо про эту пирамиду нам надлежит забыть, — кивнул я. — А вот с другой можно попробовать.

     — Да ну на хер, снова на ручки не полезу!!! — раздался скватьий вопль души.

     — А куда ты денешься? — раздалось ехидное гудение логиса, явно продувающего партию в регицид.

     

      Впрочем, эта клоунада тут же и завершилась. Карас получил направляющий (моральный, хотя хотелось физический, трепачу мелкому!) пинок, на тему “заплавить проход”, с чем за полчаса и справился. И вернулись мы на Милосердие, предварительно подорвав “малый лаз” слабыми шашками.

     

      А на судне встретил мою персону обьезьянус, высунувший морду из космической ежевики. И высказал-отмыслеэмоционировал мне, что: “твоя баба орёт, как резаная, очередную фигнюшку мастрячить мешает”.

      Смерив Кристину взглядом, я резонно полюбопытствовал у обезьянуса, как ему Кристина, пребывающая до недавнего времени на планете, помешала мастрячить-то? Ответом мне стала череда мыслеобразов, что, мол, не ента баба.

     

     — Так у меня других вроде и нет? — недоумевал я.

     — Натащил баб полный корабль, учти, я тебе помогать не буду, меня и моя [вставка жёсткого обезьяньего порно], мне этого надолго хватит, — был мне ответ.

     — Кто-то из оставшихся на судне? — дошло до меня.

     — Тут торчит и визжит непотребно, — отмыслеэмоционировал джокаэро. — Надо тебе [очередная вставка порно], чтоб не визжала и не мешала. Бабы — они такие, пока не [того], дурные и орут, — экспертно заключил обезьянус и скрылся в космической ежевике.

     

      А пока я обтекал и пытался забыть инфернальные, связанные с размножением джокаэро мыслеобразы (ну и немного пытаясь понять, а кто “визжит”-то, впрочем, безуспешно, поскольку большая часть когнитивных способностей была поглощена попыткой “развидеть и забыть”), ко мне подскочил старший стюард моих апартаментов.

     

     — Почтенный Инквизитор Терентий, ваша гостья, — выделил он тоном последнее слово, — категорически настаивает на встрече с вами.

     — Эльдарка? — на всякий случай уточнил я, хотя иных “гостий” у меня и не водилось.

     — Она самая, почтенный Инквизитор, — кивнул стюард.

     — Так вроде бы ей запрещено покидать покои, были инструкции, и штурмовики дежурят, — недоумевал я.

     — Стражи воспрепятствовали попытке… — последовала пауза, явно подразумевающая “ксеноса”, — ...гостьи покинуть апартаменты. Но, это её не остановило и, насколько я могу судить, более часа она использует телепатические способности. Астропаты пытались её успокоить, но безуспешно, — дополнил он. — А ваших инструкций не было, кроме как лишить сознания при попытке покинуть апартаменты силой и ждать вашего решения, — напомнил мне моё распоряжение служка.

     

      Хм, видимо, именно эта баба “визжит”, отметил я. И что ксеносихе понадобилось-то? А, в варп, пойду спрошу, решил я. Если ерунда какая — вырубим и запихнём в саркофаг холодного сна. Благо, на Милосердии таковых было более сотни.

     

     — Валлиос, аколиты, — подал голос я. — Собираемся в совещательной зале моих апартаментов… через полтора часа. Старейшина Карас, раз уж так вышло, присоединяйтесь, может посоветуете что. Я к ксеносу, разберусь, в чём дело, потом направлюсь на полчасика‐час в музыкальную. Агнесса, Роберт, Франциск — оттранслировал я обращение вокс-связью, вместе с записью первой части беседы. — Жду вас через полтора часа, — ну а выслушав “будем” и прочие яволь, направился к узилищу ельфячьей прынцессы.

     

      Видящая и вправду хулиганила, как отметила Кристина. Вопила телепатией “по площадям” на тему “подать мне Терентия” или что-то такого типа. Я волны света и ветра рассеивал на подлёте, так что тяжестью дум эльдарки не насладился.

      Стражи, из штурмовиков, у дверей эльдарской обители стояли, но выправку держали хреново и морщились, явно от телепатических завываний. Впрочем, при виде меня пробовали подтянутся, но я махнул рукой — и так не страдал и не наслаждался излишним армейским формализмом, так ещё и сейчас причина вполне объективная.

     

      Так что куртуазно (в смысле не стучась) распахнул я дверь и стал интересоваться, в чём причина визга. Взглядом, для начала, а к голосу прибегнуть не успел, поскольку на меня совершил подлое покушение поганый ксенос.

      Не на жизнь (точнее не прямо на жизнь, а опосредованно), а на психику и барабанные перепонки. Поскольку эльдариха обрушила на меня натуральный ультразвуковой визг вполне в материуме:

     

     — Вы что творите?!! — орала эта оглашённая. — Смерть, смерть, горящие в огне планеты и Миры-Корабли!!! Вселенная-могильник венчает ваши деяния!!! — выдала ксеносиха, но Терёха — не пальцем деланный, так что я взял себя в руки (и остановил Кристину, явно намеревающуюся сделать что-то праведное и нужное с крикуньей).

     — Молчать, — негромко бросил я, что прекрасно сработало — раскрасневшаяся, взъерошенная ксеносиха клюв захлопнула и на меня вытаращилась. — Теперь отвечать на вопросы. Пророчество? — кивок. — Детали, время, текущая опасность?

     — Текущей опасности нет, но ужас… — начала была ксеносиха.

     — Нет — и прекрасно. Я — Инквизитор, моя деятельность так или иначе связана со смертельной опасностью, как понятно, угрожающей не только мне. Я вас услышал. Ваши предупреждения, о том, что “могло бы быть раньше", — с немалой толикой яда выплюнул я, — излишни. Ещё один подобный концерт телепатией на моём судне, и вас погрузят в холодный сон, до прибытия к вашим сородичам. Вы меня поняли? — кивок, с аж испуганными глазами. — И да, благодарю за попытку предупреждения, — внутренне поморщился я. — Но, повторюсь, она излишняя и запоздалая. Опасность предотвращена…

     — Она грядёт… — заблажила было остроухая.

     — От моих рук? Хоть как-то связана с моей деятельностью или есть какая-то возможность повлиять? — поднял я бровь, на что сбитая “на взлёте” отрицательно помотала ушами. — Вот и не “визжите”, — мстительно отрезал я, захлопнув дверь перед растерянно хлопающей клювом эльдаркой.

     

      А по дороге в музыкальную аж в сопроцессоре стал обдумывать итоги “концерта для остроухой и телепатии, в одном отделении”. Видимо, наши действия и вправду могли ускорить пробуждение некронов. Что пророк-ушастая выловила, ну и закатила соответствующий концерт. Но, судя по моим размышлениям, принятой позиции и прочему, таковое могло бы быть, ежели бы мы, например, спёрли некрона — были такие мысли, я точил зуб, а Редуктор механодендриты на одного из засонь.

      А вот после пробежки по гробнице и совещания, таковые планы отошли в прошлое. И, судя по тому, что “более не грозит”, в смысле срочно, стыренный паучок, на которого мы нацелились, алярма всенекронского не вызовет. Хотя, надо бы действовать поаккуратнее, и, кажется, есть пара идей, рассуждал я.

     

      В музыкальной я исполнил Готическую сюиту Боэльмана. Она вполне подходила под текущие планы и окружающую обстановку. А после концерта собрались мы с аколитами в совещательной, в моих покоях.

     

     — Итак, дамы и господа, — вещал я. — Текущую пирамиду мы однозначно оставляем. Задача у нас, — проявил я над столом голограмму планеты с выделенными пирамидами, одна из которых, текущая, была красной, — во-первых, понять какая из двух пирамид нам подходит лучше. Это, в первую очередь, вопрос к вам, старейшина Карас, — кивнул я, активировав управляющий терминал голограммой, на месте пребывания сквата, чем тот тут же и воспользовался, вращая голограмму и вчитываясь в данные. — Во-вторых, нужно окончательно определиться, в сфере новых теорий, ограничимся ли мы роботом типа “паук”, предположительно управляющим? — уставился я на Редуктора.

     — Ограничимся, — аж воспроизвёл вздох магос. — От пилотов летательных аппаратов толку будет мало, а риск чрезмерен.

     — Так, значит, вопрос три: как отключить паука от информационной сети, не вызвав тревоги? При этом обездвижить и транспортировать его. И, наконец, как обставить эту пропажу? — вывалил я на аколитов.

     — Экранирующее поле, Терентий, — подал голос Эльдинг. — От сети я паука отрежу, возмущений сильных ни в диапазоне связи, ни в варпе не вызову.

     — Принимается, — кивнул я, благо, на незначительные варп-колебания некронская машинерия точно не реагировала.

     — Мой сервочереп, — подала голос Агнесса, а на обращённые на неё взоры продемонстрировала уже свою голограмму. — Смотрите, в этом месте сочленение, слой брони, — увеличила и подсветила она, — крайне тонок.

     — Откуда схема? — полюбопытствовал я.

     — Экстраполяция, на основании заснятых движений, — прогудел Целер. — Место, указанное ассасином, не может иметь толстой брони, не более пары миллиметров, в противном случае движение конечности в той степени свободы, что есть, было бы невозможно, — выдал он, на что я кивнул, взглянув на Агнессу.

     — Команды на движения робота класса скарабей мы имеем. Разные размеры, шесть лап и восемь, но! — воздела перст она. — Вскрыть броню череп сможет, программу я напишу. И отключит конечности, да и вообще вычислитель паука от управления телом, — торжествующе заключила она. — Если архитектура внутреннего строения паука соотносится со скарабеем и призраком, но ничего противоречащего этому мы не встречали, — уточнила она. — И он двинется с вами, пусть несколько неловко, но самостоятельно.

     — Принимается как основной план, — подумав, выдал я. — Но нужен дублирующий вариант.

     — Подключусь к сервочерепу, если почтенная ассасин даст доступ, — прогудел логис. — Внесу корректировку непосредственно, если она будет нужна.

     — Предоставлю, — без восторга, но понимающе кивнула ванус.

     — И всё же, — не говнился, а выказывал предусмотрительность я, — это модификация первого варианта. Аколиты? — поднял я бровь.

     — Телекинетический купол, — наконец, подала голос Кристина. — А вы, Терентий, погасите искажения варпа, как с паучком.

     — Умница, вспомнила, — улыбнулся я тереньтетке, осуждающе посмотрев на всяческих прочих. — Есть что ещё сказать?

     — Скрыть исчезновение, — осторожно подал голос Франциск. — Если память мне не изменяет, вы находили склады роботов.

     

      А вот после этого и я почувствовал себя идиотом. На кой варп нам захватывать паука с риском, когда его банально можно спереть со склада? Они там были, мы неоднократно замечали.

      Впрочем, быть идиотом и выглядеть им — вещи разные. Кроме того, был ещё один момент.

     

     — Прекрасная идея, Франциск, — покивал я, с ехидством поглядывая на соратников, чувствующих себя идиотами. — Правда, есть один нюанс. Совершенно не факт, что паук, взятый со склада, обладает всей полнотой памяти. Возможно, распределённая информационная сеть пауков “подгружает” информацию в реальном времени, а “свежий” паук не будет иметь массы информации, ограниченный базовыми программами, — веско изрёк я. — Впрочем, нам этого хватит, — завершил я, невзирая на писк Редуктора, но всё же дополнил, персонально для магоса. — Сопоставимость рисков и возможной пользы, Валлиос.

     — Понимаю, Терентий, — понимающе кивнул Редуктор.

     — И на этом всё, дамы и господа. Забираем паука и оставляем планету. Старейшина? — уточнил я у вдумчиво вращающего голограмму сквата.

     — Судыть, — тыкнул он пальцем, мозолистым и своим, в пирамиду на максимальной глубине залегания. — Сподручнее будет, а не эта херня, — тыкнул он во вторую пирамиду.

     — Прекрасно, — кивнул я. — Готовимся, соратники, — закрыл я на этом совещание.

     

      И я стал готовиться, первым делом, после совещания, прихватив Кристину за бочок и утащив в апартаменты. Где предался самому естественному делу. Для Инквизитора, конечно, в смысле стал вопросы задавать.

     

     — Кристина, сможешь ли ты незаметно проникнуть в разум эльдарки? — поинтересовался я.

     

      Дело в том, что орать на весь ушастый кагал о том, что Империум ковыряется с некронами, которые железный враг… несколько недальновидно. Не то чтобы опасно в целом, но попадёт ушастым вожжа под хвост, да и вообще: не их остроухое дело.

      Первая мысль у меня была ушастую натурально придушить, но выходило как-то весьма нелюбезно, да и по-дурацки как-то.

      В смысле вытаскивать от несунов (пусть не только и не столько её, а попутно, но всё же), таскать с собой и вот взять и удавить. Я пиететом к ксеносам всяческим не страдаю и не наслаждаюсь (кроме обезьянусов, которые деяниями своими вполне уважать себя заставили), но всё равно, коробила меня перспектива визгливую ушастую смертью убивать. Да и другим чем-нибудь убивать тоже не хотелось.

     

     — Уже, Терентий, — отозвалась инициативная тереньтетка.

     — Хм, — задумчиво хмыкнул я. — И что она знает о некронах, точнее, о нашей деятельности с ними?

     — Ничего. К неподобающему поведению, — ханжески поджала губы бывшая демонетка, — её подтолкнуло неоформленное видение нескольких битв, точнее — их последствий, не более того. Она даже не знает, с кем битвы: видела несколько мёртвых планет и разрушенный Мир-Корабль, вроде бы её родной.

     — Ультве? — уточнил я, на что Кристина кивнула. — Понятно. Кстати, ты что, считываешь мысли вообще всех, с кем я общаюсь? — уточнил я.

     — Не совсем так, Терентий, — ответила Кристина. — Мне скорее сложно “не слышать” мысли неподготовленного человека. Это “слышать их” — для меня столь же естественно, как обращённые мне или сказанные рядом слова. А эта эльдарка буквально кричала, — чуть поморщилась девица. — Правда, при расследовании я специально прилагаю усилия, даже если собеседник псайкер, скрывающий мысли, или скрыт артефактом.

     — Ну и умница, только будь поосторожнее, — расслабленно заключил я.

     

      В общем, про остроухую можно спокойно забыть: мало ли, какие мои действия и как могли привести к разрушению летучего эльфятника? Может, я орка какого-нибудь особо гадкого пнул или не пнул куда надо, вот он и не полезет ушастых воевать, да куча ещё объяснений. Так что пусть живёт где-нибудь подальше от меня и на глаза не попадается, окончательно решил я.

     

      А через пару часов сквад скватов плавил подходы. Причём, учитывая, что площадка с лестницами и прочими излишествами была излишней — времени это займёт немного. Так что урезанным составом мы вскоре спустились челноком, став ожидать на планете. Благо, были пара моментов, которые стоило лично мне проконтролировать.

     

      Через сутки могучий скватий пинок сотряс челнок, а последовавший после пинка Карас изрёк:

     

     — Добрались, [набор типичных скватских междометий]. Ты, енто, твоё инквизиторство, звать велел, прежде чем за сиську мацать, — сообщил почтенный старейшина.

     — Да, идём, — кивнул я, герметизируясь и следуя за скватом.

     

      Проплавили скваты в этот раз фактически отвесный шурф, квадратный на полтора метра шириной. А на расплаве по краям шурфа стоял подъёмный механизм. Спустились мы к частично расчищенной грани пирамиды со старейшиной, где он выдал такое, что чуть там навечно не остался.

     

     — На ручки не полезу, — выдало хамло бородатое. — И танцевать не буду, я слышал, как ты, твоё инквизиторство, под нос себе напевал! — сложил он лапы на груди.

     — Почтенный старейшина Клана Глыба Карас, — закапал я чистым ядом, — а не изволите ли пойти на хер, со всем моим уважением?

     — Не изволю, — буркнул скват. — Но я тебя понял, твоё инквизиторство. Мацаю? — полюбопытствовал он.

     — Погоди “мацать”, — остановил я сквата. — Жди.

     

      И начал я вчувствоваться в пирамиду, точнее, в доступный “душевный” спектр. И пыжился, и старался, вот только ни фига не выходило: в пирамиде, похоже, живых не было! Условно-живых, конечно, но всё равно не было. Так-то вроде и некритично, но отличия с предыдущей пирамидой не есть хорошо. Собственно, одной из причин держаться за “первую” пирамиду был момент, что изученное нами в других пирамидах вполне может отличаться.

      Впрочем, склады роботов будут, тут вероятность почти стопроцентная.

      Но вот с скватским колдунством неясно. В прошлой пирамиде я отслеживал засонь, да и в целом копошений некронских и роботов проверка не вызвала, а вот как будет тут?

     

      Призадумался я, но решил рискнуть — воздействие сквата мизерно, практически незаметно. Пирамида от песка-ила не освобождена, так что, по всем раскладам, алярма не будет.

      Хотя, подумал я, и решил: проверить на лабораторной мышке, остроухой.

     

     — Жди, Карас, надо связаться с судном, — выдал я, на что послышался звук плевка, искренне меня порадовавший, учитывая глухой шлем и обширную бороду плевателя.

     

      Так что ещё десяток минут я потратил: на подъём из хода, на связь с Агнессой по поводу того, не наблюдается ли на Милосердии очередная истерика ушастой. Ассасин с данными внутрикорабельной сетки и жучками своими многочисленными сверилась, в спокойном пребывании ксеноса в камере, которая гостевая, уверилась и меня уверила.

      После чего спустился я, да и махнул Карасу лапой, в смысле “мацай”. Тот лапу приложил, своё незначительное колебание вызвал, и, не отрывая руки от пирамиды, проявил над второй кривоватую пирамидальную голограмму.

     

     — Потребны нам склады, железяками забитые? — уточнил он, на что я ответил утвердительно. — Тадыть смотри, — стал он подсвечивать области. — Вот тут дохера железяк, тяжёлых, — указал он на верхние ярусы. — Правда, не комнатушки…

     — Не то, — отрезал я. — В прошлой пирамиде на верхних ярусах была авиация и артиллерия, нам не нужно.

     — Идиоты потому что, — высказал своё охренительно важное и нужное мнение скват. — Тогда вот, — продолжил он, подсвечивая средний ярус. — Комнатушки, метров по тридцать квадратных.

     — То, что нужно, скорее всего, — констатировал я. — Есть прилегающие к внешней стене? Чтобы пробраться к ним, не заходя в пирамиду, — уточнил я.

     — Есть, сделаем, — отнял лапу от пирамиды скват. — Пиздуй в свой челнок, — пожелал он.

     — Погоди, там роботы, пусть и отключённые, но варп знает, как они отреагируют на критическое поднятие температуры. Было бы неплохо…

     — Понял, сделаем. [Традиционный набор гнумьих выражений] будет побольше на часок-другой, но сделаем. Всё, пиздуй, не мешайся, подъёмник нужен, — расщедрился скват на объяснения.

     

      Ну и “попистофал” я в челнок. А через три часа наша компания плюс старейшина стояли перед проковырянным, но не до конца, проёмом.

     

     — Полсантиметра ноктилита, чтоб его, — выдал скват. — Ломать?

     — Все готовы? — уточнил я у спутников, получил заверения, что “все и совсем”, ну и дал команду ломать.

     

      В дыре размерами пара метров на метр, обнаружились складированные роботы, что было весьма неплохо. Характерные части паука проглядывали из кучи роботов, так что придётся разгребать, но это ожидаемо и некритично.

     

      Так что мысленно алчно потиравшие механодендриты шестерёнки, физически эти механодендриты протянули, слегка приподнимая и раздвигая робокучу.

      И тут всё пошло как всегда. И вот варп знает, то ли случайность, то ли гадкая свячёность (что вряд ли, я её держал в дикобразообразных рукавицах, да и стравливал регулярно, особенно перед “делом”), то ли вообще некая константа Мира, частично воображаемого в самом прямом смысле слова. В общем, что-то из перечисленного, посчитало, что “слишком у вас всё просто”.

     

      И вот, преторианцы придерживают чуть раздвинутых роботов, Редуктор протянул свои загребущие механодендриты, с искренним восторгом и алчным предвкушением тягает паучка, как вдруг под его ногой лопается слой стекла.

      Вроде бы и не страшно, но Редуктор явно мародёрством увлёкся, равновесие не удержал, начав рушиться, удерживая паучка, на котором сосредоточил всё внимание. И Кристина с Эльдингом, синхронно, захватили именно паука, а мне пришлось удерживать эманации взбаламученного света и ветра. Преторианцы, как потом выяснилось, просто не восприняли падения магоса за риск — типа он железный, что ему сделается.

     

      И всё вроде нормально, но брякнулся магос на червяка. Причём на диво неудачно, отчего подлая машинерия активировалась, ну и с ходу, без реверансов, сместилась в иную фазу, засадив в Редуктора лезвие и востря второе на дальнейший ущерб и повреждения. И ни варпа никто ничего не успевал, но терять магоса я категорически не хотел и из корыстных интересов, а главное: стал он мне, если без реверансов, настоящим соратником и другом.

      В общем, на чистых рефлексах объял я руку светом и ветром (аккуратно, но всё же) и зарядил кулаком в смещённого в фазу трилобита. И вырвал его из смещения, даже прибил… только он выпал из фазы вокруг и внутри моей руки.

     

      Следующие несколько секунд я злобно шипел и матерился. Руке моей, похоже, был пиздец, совсем и вообще. На подёргивание спутников я злобно рявкнул, на тему: паука тащите. А сам прикидывал, придерживая левой рукой головогрудь гадкого механизма, у меня вообще от руки что-то внутрях пакости осталось? Потому как жизнеобеспечение доспеха вопило, что всё, надо герметизировать культю, вводить противошоковое, а не то помру в варп. Как иллюстрация сообщения доспеха, я как-то неудачно дёрнулся, ну и стало ясно, что держать червяка смысла нет. Так что отпустил я брякнувшегося гадкого червяка, с куском доспеха и половиной моего предплечья.

     

     — Машу ж вать, — непонятно для окружающих выругался я.

     — Как вы, Терентий? — начал было магос.

     — Прекрасно, Валлиос, — изящно пошутил я. — Займитесь добычей, варп подери! Не помру.

     

      Тем временем Кристина напряжённо сканировала меня и кусок меня, да и выдала такой вердикт. Лапе моей, извиняюсь, пиздец, совсем и вообще: внутрях червяка мясо-металлический фарш. Лапу на теле она мне отрастить “очень постарается”, ну и вроде справится. Что неплохо, а то я как-то к двум лапам привык.

     

     — Терентий, я лично изготовлю вам лучший аугмент, благодарю вас за спасение моей жизни, — начал было Редуктор нести всякое, после извлечения паука.

     — Обойдусь, Валлиос, Кристина отрастит, — даже несколько обидел я, судя по свету и ветру, магоса.

     

      Но всякие аугменты руки — точно в варп. Мы, чтоб его, в мире боевого молотка, а не придурочных сектантов со светошашками!

     

     — Карас, прикрой дыру, — начал я наводить порядок.

     — А если…

     — Быстро, — ласково пожелал я, на что скват, к удивлению, заткнулся и занялся делом. — Эпсилон, поднимись наверх, примешь добычу. Работаем, соратники, это, — злобно пнул я дохлого червяка, — тоже прихватите. — И, Эльдинг, держи ЭМ-кокон на пауке. Как мы только что убедились, сотрясение приводит к активации роботов. А при подъёме… не договорил я.

     — По слову вашему, Инквизитор, — кивнул артизан. — Лучше я с ним поднимусь, надёжнее будет, — высказался он.

     — Да, разумно и предусмотрительно, — признал я.

     

      Народ засуетился, а Кристина прихватила меня за целую лапу, и, посылая волны сочувствия и всяческих чувств-с, подлечила культю. Но что я ответил благодарностью, да и себя успокоил — отращу. Хотя, варп подери, чертовски неприятно и как-то по-дурацки, прямо скажем, вышло.

     

      Хотя, если принять концепцию Мира, смещённого в воображение, то есть некая закономерность в следовании мифам и шаблонам. Не ультимативно, мы всё же не в книге, но скажем так, из всех вероятностей вероятность “клише” наиболее вероятна. С этим можно и нужно бороться, “чудесно”, то есть противореча всем факторам, миф не воплотится ни в части, ни в целом. Но усилий на это, отсекая возможность воплощения, должно уходить уйма.

      Например, с моей любимой лапой — если посмотреть абстрактно, это некая “плата”, взятая за наш танец на канате над железной мертвечиной. И, прямо скажем, плата пусть неприятная, но более чем приемлемая: могло быть ГОРАЗДО хуже.

     

      Тем временем, некронскую машинерию вытащили, а Карас подошёл ко мне, чуть ли не ковыряя носком сапога доспеха стекло.

     

     — Сталбыть, твоё инквизиторство, извиняюсь, не должно было там ничего трескаться! — вышел аж вопль души.

     — Не страшно, я не в претензии, — ровно ответил я. — Всяко случается, а это, — помахал я культёй, — исправимо, да и не самое страшное из того, что могло быть, — частично озвучил я свои мысли.

     

      В общем, лаз закопали, а мы, с добычей и дрыхнущим (специально приказал двигать не на Милосердие, а к первой пирамиде, чтобы проверить, как некронам спится) Миром-Гробницей, вернулись на корабль. Точнее Мир-то остался, что меня вполне устроило.

      А на Милосердии шестерёнки с ритуальными воплями религиозного толка уволокли добычу, а я, отлаявшись от хирургеона, направился с Кристиной в свои апартаменты, думать на тему “что с лапой делать”. А по дороге меня пронзила столь ужаснейшая мысль, что я аж встал.

     

     — Что-то случилось, Терентий? — заботливо полюбопытствовала Кристина.

     — Только что понял, — задумчиво выдал я, разглядывая культю, — что я не смогу играть. Довольно обидно, — криво ухмыльнулся я.

     — Поправим, всё будет хорошо, — уверенно внешне, но явно обеспокоенно в свете и ветре выдала тереньтетка.

     — Спасибо, Кристина, — кивнул я. — Да и поставлю аугментику, если что. Вон, Валлиос вообще на девяносто процентов из аугментов состоит и не жалуется, — уже с настоящей улыбкой выдал я.

     — На девяносто три, — несмело улыбнулась Кристина. — И сделаю, правда… Вы же хотите вырастить?

     — Ну да, имплантация даже клонированной плоти даёт неприятные побочные эффекты, — как припомнил из ранее читанного, так и выложил извлечённое из планшета в полёте. — Проще подождать полгода и за полгода научиться пользоваться надёжной рукой, чем приживить и до конца жизни не знать, когда пересаженная конечность откажет.

     — Не откажет, — уточнила Кристина. — Просто не выполнит несколько команд.

     — Непринципиально, даже если перебой в одну — с нашей службой это неприемлемо, — обозначил я свою позицию.

     

      В апартаментах же Кристина изучила обрубок, да и выдала такой вердикт:

     

     — Выращу за восемьдесят, максимум девяносто дней. Это если не перенапрягать организм, и чтобы не упала чувствительность и управляемость руки, — пояснила она. — И питаться надо обильно, мясное, кальций.

     — Это понятно, — кивнул я, — хорошо, что недолго, ты у меня умница, — улыбнулся я довольно заурчавшей(!) тереньтетке.

     

      Впрочем, урчанием всё и ограничилось, а сама Кристина занялась культей — по часу-два в день, зачем откладывать, резонно сообщила она.

      А я призадумался, что и как далее делать. С некронами мы получили более чем достаточно, ковыряться на Мире-Гробнице ещё — реально “мацать судьбу за сиську”, как изящно выражался старейшина Карас.

     

      Соответственно, надо подбросить скватов до Зодиака, там выпить (обещал, куда деваться) с Шеком. И, на основании изученного, к окончанию пьянки составить доклад для Ордена вместе с Валлиосом. Ну и двигать в Крепость сектора, как бы не секторальный конклав собирать, поскольку информация реально нужная и важная.

      А Редуктор пусть возится с найденным. Одного жука и червяка (с моей рукой, чтоб эту пакость ещё раз сломало) я у него отожму, привезу с собой, с кучей отчётов и пиктов.

     

      Посвящу коллег в реалии, да и займусь нормальной работой Инквизитора. Правда, возвращаться в Геллефирианский сектор время от времени буду, для присмотра и как отпуск, хмыкнул я.

     

      И аколиты нужны, аналитики, да и, похоже, “гадалку с картами”, пока неизвестного возрасту и полу, я себе заведу — лабораторная остроухая мышка меня внутренне убедила в полезности как мистика, так и варповидца. И чиновник нужен с вериспексом, размышлял я, благо кристинино вмешательство неприятных ощущений не доставляло.

     

      Тем временем, в дверь апартаментов поскреблись, а я с изумлением узнал, что скребётся ко мне Редуктор, который, пардон, должен сейчас со страшной и неодолимой силой научно исследовать да пляски шаманские исполнять, во славу Омниссии.

     

     — Проходите, Валлиос, — высказал я, отдав команду дверям распахнуться. — Присаживайтесь, я слегка занят, — кивнул я на сосредоточенно омывающую мою культю потоками света и ветра Кристину.

     — Да, я как раз по этому поводу, Терентий, — прогудел Редуктор. — Вы спасли мне жизнь…

     — Оставьте, магос, — слегка нахмурился я. — Я сделал то, что должен был, не более и не менее. Довольно по-дурацки, причём вина в этом случае полностью моя — не подумал, почему и пострадал, хотя возможностей остановить робота было море. Так что, это не стоит ни упоминаний, ни обсуждения, — отрезал я.

     — И всё же…

     — Хватит, Валлиос! — несколько повысил я голос, потому как тема и вправду не самая приятная, да нервы у меня несколько подрасшатались, в свете текущей нецелостности.

     

      И хватил кулаком по столу. Правым кулаком, причём с отчётливым стуком! Магос с суеверным изумлением уставился на сияющую золотым светом правую конечность, несколько прозрачную, но вполне отчётливую и даже чрезмерно ярко светящуюся.

     

     — Видите, Валлиос, — с похерчелом выдал я, сам с интересом, краем глаза, вглядываясь в обретённую конечность. — И отрастёт всё вскоре, — подчеркнул я, рискнув и ухватив стакан с амасеком на столе, который вполне ухватился.

     — Да, я понял, Терентий, — ошарашенно выдал Редуктор. — Я пойду?

     — Да, исследования не ждут, — слегка улыбнулся я, на что магос покивал, да и ускакал научно исследовать.

     — Хм, и что ты такое, как тебя зовут? — пробормотал я, разглядывая сбавившую в свечении оконечность.

     

      Оконечность была призрачной, но… живой. В свете и ветре это была живая рука, причём, форма ногтей и ладони мне что-то до боли напоминали, явно отличаясь от моей утраченной и ещё наличествующей грабли.

     

     — Это ваша рука, Терентий, — подала голос Кристина. — Ваша НАСТОЯЩАЯ рука, — многозначительно добавила она.

     

      Занятно, подумалось мне. Это, выходит, невзирая на достаточно плотную интеграцию с телом Терёхи, да и явное его влияние на “меня в варпе”, отметил я ряд мозолей на призрачной лапе, которых не было и не могло быть, я и тело — вещи весьма разные.

      В этом, в принципе, я был практически уверен, но практических подтверждений не имел. А сейчас они есть, мало того — я, похоже, нашёл “путь для лентяя” в плане выведения сознательной деятельности из-под гнёта свячёности.

      Это я удачно, в голос хихикнул я, лапы лишился. Смех смехом, но реально удачно.

     

      Ну и объективное подтверждение того, что смерть тела не станет моим концом, какое-никакое, но весьма приятное, довольно заключил я.

      Интересно, а сыграть я “своей настоящей” лапой смогу?

     

     — Кристина, ты закончила? — уточнил я.

     — Да, а вы куда-то собираетесь? — обиженно надула губу тереньтетка.

     — В музыкальную, ненадолго, так что всё успеем. И отблагодарю изо всех сил, — клятвенно заверил я повеселевшую Кристину.

     

      Органные испытания показали такую картину: играть я мог, да и в целом взаимодействовать с материумом. С весьма ощутимыми тратами света и ветра, так что свячёную оболочку я натурально слопал, махнув, кхм, рукой, на возможные побочки.

      Вообще, было у меня подозрение, что я не то, что забиваю гвозди микроскопом, а веду себя наподобие некронов в бою — в смысле шлю орды термоядерных бомб воевать врукопашную. Впрочем, в данном конкретном случае подобные траты меня устраивали. Да и, в отличие от железных дураков, бредовость своих действий я осознавал, так что была надежда на исправление, улыбнулся я.

      Да и исполнил “Возрождение” на органе, очень вышло в тему и приятно.

     

      А после, только я встал из-за органа, с намереньем отвести Кристину в апартаменты и выполнить и перевыполнить обещание, как в музыкальную ввалился служка.

     

     — Почтенный Инквизитор, капитан Франциск просит прощения, но вы недоступны вокс-связью, — склонился матрос-курьер в поклоне.

     

      Это да, проанализировал я. Я как-то на автомате, разбираясь со свежеобретённой хваталкой, заблокировал вокс-канал, а Боррини ко мне стучался. Непорядок, хотя в данном конкретном случае — я на себя не слишком гневаюсь. Так, умеренно, хмыкнул я про себя.

     

     — Слушаю, матрос, — ответил я.

     — Астропатическое послание с Геллефиры, прибыл курьер с позывными Священной Инквизиции, отправил официальный запрос астропату планеты о вашем местоположении и уже движется в имматериуме в текущую систему, — скороговоркой выдал матрос.

     — Благодарю, свободен, — кивнул я курьеру. — Хм, срочно, курьер, — задумчиво протянул я. — Кому и с чего я, да ещё так срочно, из коллег понадобился? — риторически вопросил я.

     

      Вселенная промолчала, Кристина пожала плечами, расстроенно взирая на меня.

     

     — В варп курьеров, — принял я мужественное решение. — Побежали в апартаменты.

     — Да? — с надеждой полюбопытствовала Кристина.

     — Да, — важно кивнул я. — Слово надо держать, особенно Инквизитору, особенно такое, и данное столь очаровательному дознавателю, — веско изрёк я.

     

      А на бегу (реально на бегу, и похрен мне на огорошенные морды редких встречных, да) я рассуждал, что успеем. А не успеем — подождёт ентот курьер. Вселенная не рушится, а рушилась бы — я бы почувствовал. Ну или нет, но и в варп всё, разумно заключил я.

     

      Впрочем, успели. И даже перекусили — доклад о том, что курьерское судно Инквизиции, с соответствующими позывными, вышло в материум, застало нас с Кристиной за перекусом.

      Прикинул я насчёт курьера, да и оделся Кристиной в тяжёлый доспех. От греха, позывные позывными, а коллеги бывают разные.

      И направился с тереньтеткой к ангарной палубе. Потому что нечего курьеру сновать по Милосердию, даже если он “правильный”, а тем более, если наоборот.

     

      И по пути размышлял о курьерах, варпе и навигации. Вообще, если рассматривать путешествия в имматериуме по стандартным маршрутам-потокам, сама собой напрашивалась, да и была верной, аналогия с речными судами, поскольку невзирая на “хаотичность”, потоки полуматериального вещества-энергии-чёрте чего были именно потоками, да и на суда действовали именно так, то есть ускоряли на пути из точки А в точку Б.

      С отклонениями, да и если, как показала Кристина, забить на свет Астрономикона (чего я бы никому, кроме обладающего чутьём и сенсорными возможностями демонов, не советовал), то можно кратно сократить путь, “поймав” гораздо более быстрый “поток”.

     

      Природа этих потоков была достоверно не известна. Но эмпирически ясна: возникали они между варп-штормами, пробоями имматериума в материум и наоборот. Соответственно, возникал шторм по эту сторону, и поток по ту.

     

      А на мысли эти меня натолкнула природа курьера, километрового судёнышка Инквизиции, использующегося разве что Верховными Лордами Терры как курьер, кроме нас. И в библиотеке я его, кстати, не находил, да и найти не мог: специальные корабли Инквизиции, изготавливаемые непосредственно для нас, в каталоги “Кораблей Империума” не входили, будучи, как и Орден, несколько в стороне.

      Так вот, если разведывательный шлюп типа “Гадюка”, коим был Гнев Императора, выходил в потоке варпа этаким паровым катером, примерно в полтора раза быстрее стандартного корабля, то более тяжёлые суда были “моторными баржами”, с трудом влекомыми имматериумом. Были и довольно быстрые крупные суда, но на них было запредельное количество двигателей, то есть им вообще было чихать на поток имматериума, он их скорее замедлял. Но были это огромные монстры, аналоги по размерам Арк Механикум шестерёнок, или полумифические личные корабли Императора.

     

      Так вот, Нефилим, лишённый поля Геллера, был сродни сёрфингу или ветровому сёрфингу, в зависимости от мастерства и силы псайкера. На нём “оседлал волну” и “поймал ветер”, да и лети с весьма приличной, а то и запредельной скоростью. Как и гробануться можно весьма легко: только на сёрфинге падение в большинстве своём — лишь незапланированное купание, ну а в случае с Нефилимом — гарантированный и необратимый плохо, судну и экипажу.

     

      И, наконец, курьер, двигающий сейчас через пустоту к Милосердию. Это была модель с полем, но, за счёт редких материалов, двойного набора самых чувствительных навигаторов, выходило это судно “гоночной парусной яхтой”. Уже не сёрфингом, но весьма шустрым корытом, правда, подороже моего Милосердия, как бы не ценой в Арк Механикум Редуктора, как раз за счёт использования редких, почти бесценных пси-активных (и наоборот) материалов.

     

      Впрочем, размышления о природе и особенностях судов подошли к концу, вместе с путём к ангарной палубе. Осмотрев окрестности орлиным взором и внутренне посетовав на внешний вид (и внутреннее наполнение) доспеха, я начал вчувствоваться в свет и ветер в направлении приближающегося курьера. На всякий случай.

     

      И ни черта мне почувствованное не понравилось, вышибив сознание в сопроцессор. А через полминуты напряженного раздумья я начал раздавать команды.

     

     — Ритор, всех преторианцев в ангарную, бегом. Потенциально опасный визитёр, третий ранг, ваш вид — церемониальная охрана, — отдал распоряжение я, и связался с Сином. — Полковник, группу штурмовиков с хеллганами к ангарной палубе. Готовность к боестолкновению по команде, возможный противник — люди, — после чего обратился к тереньтетке. — Кристина, иди в апартаменты.

     — Но я…

     — Это приказ, Кристина, ступай, — отрезал я.

     

      Надутая тереньтетка ушла, а я призадумался о причине всех этих моих копошений.

     

      Дело в том, что на ощущаемом мной судне, вполне судне как судне, с разумными, яркими огоньками навигаторов и астропатов, была дыра в свете и ветре. Чёрт знает, насколько она оставалась бы дырой при пристальном рассмотрении, но издали эта аномалия выглядела именно так.

     

      И ни варпа это не был ноктилитовый артефакт, по крайней мере, все мои встречи с данным колдунским минералом указывали на то, что это не он. В любой из его “фаз”.

      А быть этой дыркой мог быть только пария, довольно любопытный феномен, меня заинтересовавший в свое время. Но встречаться не доводилось, а вот, похоже, пришлось, хмыкнул я.

     

      И были парии этакими “антипсайкерами”, людьми с “отрицательным количеством души”, как довольно забавно обзывали их, или “фанатичными реалистами”, как называл, не без иронии, их я.

      Итак, некая мутация, чисто человеческая, редко появляющаяся — с одной стороны. Или, как отмечал я, исследуя доступные документы, всё же сочетание мутации и определённых внешних условий, поскольку париями фиксировали детей, но никогда — младенцев. Пария всегда был “условно-разумен”.

     

      Ну и делали эти весёлые ребята очень интересный финт ушами: приводили реальность вокруг себя в реалистичное, как это ни забавно звучит, состояние. Псайкеры теряли силы, демоны развеивались, и прочие весёлые вещи аналогичного толка происходили в “поле парии”. А специально обученные псайкеры творили “массовые, площадные античудеса”, корёжа не только проявления имматериума, но и реальность. Забавно звучит, но судя по описаниям внешних проявлений, так и было.

     

      А вот почему я ни варпа не верил в то, что у парий “отрицательное количество души”, они антипсайкеры не по роду деятельности, а природе, и в прочие подобные сказки. Эти типы летали через варп. Да, на кораблях, снабжённых полем Геллера, но летали, при этом чудовищных трат на своё перемещение не требовали, вообще не внося отклонений ни в энергопотребление, ни в навигационную картину полёта в имматериуме. Что, в случае если бы “сказки-обоснуи” об их природе были бы верны, было бы просто невозможно.

     

      И вот, ко мне прёт курьер, на девяносто девять процентов и бесконечность девяток после запятой, с парией. И тут нужно учитывать одно из непременных и неустранимых свойств парий, из-за чего они и получили своё название. Они натуральным образом бесили не парий. Раздражали, выводили из себя самим фактом своего пребывания рядом, пусть даже пси-потенциал окружающих был не особо отличен от нуля. Как по мне — естественная реакция человеков, пусть подсознательно, но оподсознавших жуткую возможность лишиться иллюзий, в которых они живут. Оказаться в “реальном Мире”, без розовых очков, шор на глазах, масок и прочих вывертах разума, оберегающих сознание человеков от реальности.

     

      В общем, парии были как несчастнейшими и крайне недолго живущими людьми (их даже крайне редко насиловали, сексуально и не очень, они реально были неприятны подавляющей массе человеков), а с другой стороны — крайне востребованными специалистами “где надо”. От свиты коллег, где их “антиполе” использовалось против демонов и колдунов, до экипажей Чёрных Кораблей Астра Телепатики (тоже в связке с нашим Орденом и, частично, экклезиархией) и отдельного храма Официо Ассасинорум, где из парий делали чуть ли не страшнейшее оружие индивидуального (а, подчас, массового) поражения Человечества. Как раз те самые надругательства не только над имматериумом, но и материумом. Деталей я не знал, но, например, чисто умозрительно читал о квантовой запутанности, эффекте наблюдателя — что весь микромир существует в этаком “неопределённом” состоянии. И, чисто умозрительно, даже если не брать полувоображаемую природу этого Мира, мне кажется, что удаляя фактор неопределённости в реальности парии из Храма Кулексус и творили своё запределье.

     

      Но кто они и что они — в общих чертах понятно. Вопрос в том, что гонять парию, причём неслабого, судя по размерам чёрного дупла, никто не будет. Просто быть в экипаже неузнанным он теоретически мог, но такового парию бы за неделю пристукнули матросы, “потому что гад и бесит”. Соответственно, это пария “на службе”, ну и выходит два крайне неприятных варианта, вынуждающих меня готовиться к боестолкновению:

      Первый, на курьере коллега со свитой. Вроде бы и ничего страшного, НО. Он не отправил позывной, как принято, вежливо, почти обязательно между своими. Не астропатам Геллефиры, там он хоть валенком назваться мог. Но на вокс-связи с Милосердием курьер запросил факт моего наличия (что ему подтвердили), обозвался курьером Инквизиции и не выдал позывных Инквизитора на борту. Так что, если это коллега, то он рассматривает меня как врага — иных объяснений подобной скрытности просто нет.

      Второй вариант: на курьере ассасин Храма Кулексус. Тоже, вроде бы и ничего… Да щаззз! Редчайшие и востребованные специалисты, с высочайшим разрушительным потенциалом, вне зависимости от “крутизны” цели. Никто “по-приколу” такого гонять в Жопу Мира Геллеферианского Сектора не будет. А значит, есть цель, причём высоковероятно — это я. Ну и ни хрена мне это не нравится, даже если цель не пристукнуть на месте Терёху, из-за его нужности, полезности и прочих положительных качеств.

     

      В общем, встреча предстоит в обоих случаях неприятная, насколько — увидим, но не подготовиться просто глупо.

      Соответственно, Кристине рядом делать нечего. Она, невзирая на природу её энергии, гораздо более гармоничную интеграцию и прочие моменты — демонхост. И тереньтетку из бездушного тела парией вполне может вышибить, причём чисто как “побочное явление” присутствия парии. Не говоря о прочих, гораздо более неприятных возможных последствиях. Всё это чисто теоретически, но пользы от Кристины против парии — слёзки, а опасность для неё запредельна.

     

      И, наконец, я сам. Моя проявившаяся пару часов назад “настоящая лапа” указывает на то, что я — всё же нечто близкое к демонхосту (хотя и точно не он). Был момент с имперскими святыми, в информацию о которых я погрузился, по понятным причинам, с головой. Тут всё выходило, при пристальном рассмотрении, отнюдь не радужно, да и отношение ряда коллег к всяческим святым как к одержимым или подвиду демонхостов, имеет полное под собой основание.

     

      Итак, каноничныйЪ, с большим твёрдым знаком, святой, обладающий всеми положенными атрибутами в виде нимбов и крылов, в девяноста процентах случаев умирает и обретает стильную атрибутику после смерти и “воскрешения”. Последнее “чудо”, согласно моего понимания, и “убеждает” Мир наделить воскрешённого модными в этой эре атрибутами.

      Вот только воскрешение это, за исключением считанных случаев, не есть воскрешение как таковое. Это, варп подери, натуральное одержание душой и личностью прибитого фанатика чужого тела (фанатика же, как понятно). Личность одержимого исчезает (летит в варп, уничтожается или ещё что — неизвестно), а тело довольно быстро подгоняется под кондиции дохлого “святого”. Тут, кстати, кроются нередкие случаи вселения в “святых” не святых фанатиков, а самой что ни на есть демонятнины. Причём, обладающей всеми потребными внешними атрибутами: “чудо” свершилось, аксессуары мироздание выдало, ну а то, что там демонюк какой, а не фанатик с религией головного мозга, волновать должно человеков, а законам полуреальной реальности похер.

     

      Соответственно, моя “выявленная природа”, с помощью демоноартефакта, полностью укладывалась в реалии “свячёности”, почему Магнус с Максимусом приняли это спокойно и не стали, в своё время, жечь меня огнём. Более того, тело я под “иной шаблон” не подгонял, и, невзирая на “потерю памяти”, сохранил ряд привычек и реакций Терёхи. Что, в свою очередь, позволило Магнусу высказаться Максимусу, что “мальчик не мёртв”, а произошло именно “слияние”. Насколько это вообще возможно, было ли такое ранее — я не знаю, в мне встречавшихся книгах подобного не было. Но Магнусу, Лорду-Инквизитору Ордо Маллеус, хрен знает сколько сотенлетнему, виднее.

     

      Так вот, на святых парии влияли как на прочих людей: чудеса те творить не могли, светиться прекращали. При этом, в теле оставались, а все физические реакции и изменения от присутствия парии заключались лишь в желании прибить гадкого паразита, спёршего стильную религиозную атрибутику нематериального толка. И вообще, несомненно, гада.

     

      В моей же ситуации возникала дилеммистая дилемма: а к чему я, собственно, ближе? К святому-одержателю (похоже до неразличимости, варп подери!), к демонхосту (и вот тоже, весьма близко), либо вообще: некая иная форма и тип материально-имматериальной жизни?

      Достоверных ответов не было, инструментов познания, как понятно, тоже.

     

      Соответственно, было у меня два варианта: в варп расстрелять курьерское судно Инквизиции, чтоб не встречаться с парией. Вариант гаденький, кроме того, даже если я докажу всем, совсем и вообще, что там были враги и злогеи, от свидания с парией меня это не спасёт. Просто будет оно в родных коридорах Крепости Инквизиции Сегментума, под пристальными взорами коллег. Есть возможность пристрелить парию, не встречаться с ним лично, и прочее подобное, вот только это всё вариации первоначального варианта, с неприятными последствиями. После которого, мне надо из Инквизиции драпать, с соответствующими визгами и писками, если я не желаю в поле парии попадать.

      И вариант, к которому склонялся, точнее который принял, я: встретиться с хроническим скептиком Мира Вечной Войны, узнать, что от меня надо-то, ну и понаблюдать, что с моей непонятной персоной от его присутствия будет.

     

      Рискованный и не слишком приятный вариант, но альтернатива ему мне не нравится. Более того, от коллег я спрятаться смогу только в глубинах имматериума, если не идти на поклон к божкам хаоса. Которые высоковероятно, судя по реакции Лагинии, меня сожрут. Или будут доить эонами, но, в любом случае — хрен поганым хмырям, а не Терёха, в моей роже. Ну а если меня парией из тела вышибет, так и так в имматериуме окажусь спокойно. Вот и выходит: что мне рыпаться-то?

      Правда, был некий иной вариант. Странный, я бы его назвал, а именно: что если я, оказавшись в поле парии… вернусь домой? Уж не знаю, в день пьянки, когда всё началось, позже, раньше (и такое возможно), но окажусь дома?

     

      Странность этого варианта была в том, что определённая часть моей охренительно сложной и загадочной личности против не была, скорее даже стремилась “домой”. В место без кровавых психов, где поганые еретики, саботажники и преступники не носят “меток хаоса”, а мило улыбаются с экранов зомбоящиков оболваненным толпам. Ну, скажем так, крайне МАЛАЯ часть меня хотела взад, подташнивало остальные мои составляющие элементы от такой перспективы. Разве что с некоторыми “плюшками” отсюда, ангельски улыбнулся я, дающими возможность побеседовать с “хозяевами жизни” не забитому историку, сознательно дистанцирующемуся от безумного социума, а Инквизитору Империума Человечества. И, нежно придерживая калёными клещами еретика, ласково повзирать в его поганые очи, вопрошая на тему преступлений против Человечества.

     

      Сии мечты были столь сладостны, что я аж засветился. Что, в свою очередь, привело меня в себя: никто мне, за красивые глаза, дарить “сверхспособности и пару коньков впридачу” не будет.

      В общем, странная и нежелательная возможность, но от неё, как и от вышибания из тела в варп (в самом прямом смысле слова), я не застрахован. И всё равно надо проверять и смотреть, потому как альтернатива проверки мне категорически не нравится, окончательно решил я. После чего состроил на своей физиономии лик суровый, мудрый и ожидающий.

     

      Тем временем, подоспели преторианцы, в “парадных” робах, отличных от облачений магосов только для понимающих людей. А так, всё то же: пурпур, золото, медь. Узоры в виде зубчиков шестерни, череп-киборг и прочая ритуальщина механикусов. Встала семёрка “ритуальной стражей”, чуть сзади и по бокам, но была боеготова, что прекрасно чувствовалось в свете и ветре. И Син пригнал ударный отряд, и подпрыгивал с ним за дверью ангара, ожидая возможности “разить врагов Человечества” со страшной силой.

     

      А курьер, тем временем, лёг на орбиту неподалёку от Милосердия и выпустил челнок. Причём, первый пакет предчувствий меня не обманул: на челноке в наш адрес двигалось именно чёрное дупло в свете и ветре, в которое я неотрывно и напряжённо “вчувствовался”, с целью понять, что это за фигня — парии. Не по книгам, противоречащим друг другу, а на самом деле, если я, конечно, смогу что-то в ентом феномене разглядеть. Пока, впрочем, дыра была дырой, чёрной притом, и приближалась вдобавок. Так что, помимо всматривания, я подобрался, а то мало ли, придётся войну воевать, а я очами, в фигуральном смысле, лупаю.

     

      И вот, подлетел челнок, бухнулся на палубу. Из космической ежевики высунулась морда обезьянуса, явно ругательно у-у-укнула на визитёра, показала в его адрес несколько жестов, язык, ну и направила парочку мыслеобразов крайне хулительного и непристойного содержания. Тот факт, что сии образы достались исключительно мне, скрывшегося в своей ежевике джокаэро не смутили.

     

      Но, отмыслеэмоционировать обезьянусу то, что я думаю о всяческих приматах, я не успел, так как аппарель челнока откинулась, и оттуда показался посланник, в одной противной роже.

      Точнее, противном шлеме, а я реально напрягся, поскольку пария передо мной был ассасином Храма Кулексус.

     

      Вообще, я не слишком рассчитывал на такой расклад, но, как понятно, и не исключал его.

      А вот исторически с самими париями, к слову, было довольно любопытно. Выявили их, как некое отклонение, в период между Золотым Веком и концом ереси Гора. Ну и начали, как понятно, научно исследовать шестерёнками, на тему: что с них, таких интересных, можно полезного поиметь. Занимались этим Биологис Депортаменторум: не столько религиозная, сколько организационная единица механикусов. Исследовали, изучали, но, насколько я в курсе, без запредельных зверств. А, учитывая состояние, в котором пребывали вызывающие всеобщую ненависть парии, так в лабораториях им было как бы не получше, чем “дома”.

     

      Но дело в том, что расположение исследовательского комплекса по изучению парий было в Солнечной Системе. И собранные в весьма внушительных количествах в одном месе парии взяли, да и стали своими скептическими эманациями ослаблять свет Астрономикона. Вообще — страшновато, но тогдашний регентский совет чрезвычайного времени, называющий себя Верховные Лорды Терры, выдал совершенно феерический по бессмысленности указ: всех парий считать врагами Империума и в варп перебить уродцев. Тогдашний представитель Инквизиции в совете не бузил, но и исполнять “указание правителей Империума” Орден, естественно, не стал, просто положив соответствующий болт на фантазёров. Но, чтоб их регентские задницы не полыхали от указаний реалий настоящего Мира, формально парий перебили.

      Самая мякотка ситуации в том, что тот кретинский указ не отменён и поныне. А нынешние верховные лорды отдают распоряжение Официо Ассасинорум, зная, что этот приказ будет исполнять пария. Бардак и поругание, что, в общем-то, в состоянии “чрезвычайного положения” сна его императорского личества на почти десять тысяч лет — вполне оправданно. Ну реально, Империумом правят те, кто в условиях безвластия оказался наиболее востребован, хотя, зачастую, глава подчинённой, в рамках Адептус Терра, организации — Верховный Лорд, а его непосредственный, согласно структурной организации, начальник — ни хрена. Ну и попы в верховный совет и лорды затесались, хотя они никто и звать их никак, в рамках организационной структуры Империума. Юридически, по крайней мере.

     

      Впрочем, мысли о бардаке, париях и прочем пронеслись в секунды. А я напряжённо вглядывался в свет и ветер визитёра в глухом (и непотребно здоровом) шлеме-черепе.

      И чуть не рассмеялся вслух: передо мной стоял сильный псайкер, с некоторой аномалией восприятия реальности. То есть, шутка насчёт “скептика” ни разу не была шуткой: свет и ветер, излучаемый парией, “выравнивал” колебания имматериума до полной остановки, что я воспринимал как черноту. То есть, выходит, что все парии — сильные псайкеры, имеющие некоторую склонность, закреплённую в генах, к скептицизму и фанатичной вере в собственную правоту, невзирая на объективные доказательства обратного.

     

      Верующие, как они есть. И точно искусственно созданные — генетически закрепить определённые свойства характера теоретически возможно. А вот на практике, сбацать такое стабильное наследуемое сочетание, не вымытое сотнями поколений скрещивания, привязанное к пси-способностям (или активирующимся при наличии таковых — непринципиально), да ещё на фоне того, что все парии — человеки… Как бы не очередной привет Эры Тёмных Технологий: попытка обуздать распоясавшийся прорывом очка имматериум.

     

      Но, что главное: парии чрезвычайно, безумно сильны. Не столько степенью, сколько природой воздействия: подозреваю, бета-ранговый пария может в варп развеять божка хаоса, оказавшегося в “его” реальности, потому что “божков не бывает”. Но, это не столько сила, сколько “тип” воздействия. Сила определяет, судя по всему, “область покрытия” поля фанатичного скептика. Так вот, дело в том, что природа этого воздействия лично моей персоне похрен. Точнее так: тело не исчезнет и прочее, поскольку оно есть, материально, и пария верит, что оно есть. А вот та формация, что есть “настоящий я”, чихала не только на варп-проявления этого Мира, но и на веру в свою состоятельность какого-то там скептичного типа или типов. Я есть, а всякие скептики могут сколько угодно предаваться влажным фантазиям о моём отсутствии, не без ехидства отметил внутренне довольный я.

     

      А пока я в сопроцессоре рассуждал, наблюдал, делал выводы и ликовал, кулексус окинул меня взглядом (судя по лёгкому колебанию шлема), испытал удивление от вида однорукого доспеха (зная, КУДА смотреть, я стал чувствовать эмоции скептика гораздо ярче, нежели прочих людей: не было колебаний имматериума, несколько “смазывающих”, пусть и не критично, ощущения эмоций). Сделал асассин несколько шагов ко мне и изрёк:

     

     — Послание Терентию Алумусу, Инквизитору. Последний уведомляется, что в Центральной Крепости Ордена Инквизиции Сегментума Темпестус “Императорис Клайтеус” собирается расследовательный конклав Ордена, на тему деяний Терентия Алумуса, Инквизитора, в регионе Мандрагорианских Звёзд, а ныне Геллефирианском Секторе. Передаю настоятельную просьбу, сколь можно быстро явится и ответить на вопросы Инквизиции. Послание передал, позвольте откланяться, — с этими словами посланник слегка склонился и начал разворачиваться.

     

      Ну, во-первых, этот гад хамски накрыл меня своим “полем скептицизма”, не в “боевом”, как умели ассасины, а в фоновом, но явно сознательно направленном, режиме. И, могу точно и достоверно сказать, что Терёхе, в моей физиономии, на парий похер. Совсем и вообще — ни неприятных ощущений, ничего такого. А вот моей свячёной оболочке точно и однозначно настал звиздец. К сожалению, не сомневаюсь, что временный — как только пария отойдёт — вновь сформируется, подлая. Но, тем не менее, я проверил, попробовал посветиться разными частями своего люминесцентного организма. Как понятно, безрезультатно. А вот полупрозрачная рука явилась, на миг, без иллюминации, но явилась, на что кулексус слегка подёргал башкой, отгоняя “глюк”. Ну, мотал он во время своей речи, так что я не прерывал, занятый делами.

     

      В принципе, сделать ему я… Хм, а ни варпа, наверное, не смогу. Эмоциональный свет и ветер есть, но они столь слабы, что разве что когда-нибудь овладею эмпатией и телепатией. Хотя, а если псионика? Псионика “нормального человека”, ну или нормальной ксенопакости, завязана на мозг и душу и, соответственно, в поле парии не фурычит, “потому что так — не бывает”. Однако есть у меня подозрение, что используя псионику, я псионичу её не мозгом ни разу. Точнее, есть уверенность — при выкидывании сознания в сопроцессор я своих способностей не терял, при том, что мозг не вёл не то, что когнитивной, а вообще никакой деятельности, слишком высоки скорости. Что у меня “сопроцессор-телепат”, верить можно, как и в то, что Император — королева Селестия в отпуске, а спит он потому, что её понячье величество тут изволило отдыхать отпуском. А после отдыха, вернулось к рулению светилом Эквестерии и прочими понячьми делами.

     

      То есть надо пробовать, решил я и пошевелил телекинезом парой пылинок (надо бы, при случае, устроить Франциску итальянскую истерику, с битьём посуды, не без ехидства отметил я. Какого, понимаешь, варпа на судне Инквизитора аж две мусорины на десяток квадратных метров?! Непорядок!). В общем, псионика фурычит. Слабенькая она у меня, но в принципе, похоже, парий мне бояться нет смысла вообще: их неверие мне похрен, даже если они будут глумиться над реальностью. Слабый, но телекинез будет действовать на охреневающего от сего факта парию.

      Собственно, выйдет та же картина, как запинывающий космодесантника кулексус: астартес и без имматериальных усилений способен порвать простого человека в секунды, но. Он начинает “медленнее думать” в поле парии. Не субъективно, а объективно, не успевает перестроиться, ну и оказывается пристрелен, запилен, ну или ещё что, лапами простого человека “архискептика”. С прочими жертвами “боевых парий”, бытие которых завязано на материум, так же. Имматериум весьма плотно интегрирован в бытие местных, соответственно, без него они как рыба на воздухе. Теоретически привыкнуть могут, но пария-боец просто не даёт на это времени.

      Так вот, для парии пси-воздействие на его персону выйдет сродни шоку прочих в его поле. Даже простейшее воздействие его “завесит”, поскольку “так не бывает”.

      Не говоря о том, что и без псионики я весьма неприятный тип: и тренировался, а главное, козырь в виде сопроцессора у меня пусть и изготовлен не без помощи света и ветра (джокаэро в принципе использовали свет и ветер как инструмент оперирования), но сам их не содержит, простой материальный объект.

     

      А установив свою безоговорочную доминантность над всяческими, я бодро прогнал в голове “послание”, быстренько выпал в каплю, ну и хищно оскалился:

     

     — Стоять, — ровно бросил я. — Посланник, если вы таковым и являетесь. Вас никто не отпускал. Стоять и отвечать на мои вопросы, — на что замерший вполоборота ассасин явно полыхнул недовольством в свете и ветре, но развернулся и слегка кивнул. — Итак, мне потребно знать: имя вас пославшего. Состав расследовательного ковена. А так же, я желаю и требую послание в документальном виде, — выдал более чем законные требования я.

     — Послания в документальном виде нет. Я послан словесным указанием носителем Бирюзовой Инсигнии, — веско сказал ассасин.

     

      От чего я чуть не заржал: дело тут вот в чём. В отличие от идеологически верной и потребной всякому уважающему себя сообществу разумных цветовой дифференциации штанов, дифференциация инсигний была… ну, скажем так, общественно принимаемой нормой, а не законом и прочим. Причём, принималась эта дифференциация только в том случае, если творился некий капитальный алярм, массовый, требующий усилий не одного, а десятков Инквизиторов. Чрезвычайное положение по Сектору или Сегментуму, например. Ну и на Кадии, стоит признать, таковое разделение работало: там был свой Ордос, пусть небольшой, но занятый исключительно этой конкретной планетой, занозой в Очке Трепета и в очках всех хаосистов и прочей шелупони тех палестин.

      Так вот, любая инсигния изготавливается индивидуально, имеет вид буквы “I” багрового цвета, с окантовкой золотом и золотым человеческим черепом посередине. Это — инсигния, как она есть. Далее, есть проектор голограммы и коммуникационные подключения, выполненные в виде трёх перекладин под черепом. Это тоже базовый набор, но последние — не обязательный атрибут. А всё остальное, в виде, например, демонючих черепов на моей — это, пардон, чехольчик, брелочки и наклеечки. Защитная оболочка и украшения, не более и не менее. Я, например, символику Ордо Маллеус не снимал, чисто из дани уважения Терентию.

      Так вот, все эти пурпурные, чёрные и прочие инсигнии были исключительно символом того, что совместно решающие проблему Инквизиторы распределили ответственность и полномочия. И значения имеют исключительно в рамках текущего кризиса, а для не принявших это решение… Ну… опять же, вопрос доброй воли. КАЖДЫЙ Инквизитор может ВСЁ, де-юре и в большинстве случаев — де-факто, хотя для последнего, подчас, нужна немалая военная поддержка. Отвечает ТОЛЬКО перед коллегами, причём то же Лордство, в случае разборок между Инквизиторами — пшик, мы между собой равны. Лордство имеет значение в плане делегирования голосов в принятии коллегиальных решений, но никак не во внутриорднеском конфликте.

     

      То есть, на мои законные требования, ассасин только что ответил в стиле: меня послал тип с охерительным брелком на мобиле, поэтому я тебе не скажу, кто он, и не отвечу на твои вопросы.

      И, что самое забавное, ряд коллег из разряда не слишком любопытных (и такие бывают, увы), ну или слишком сильно “узких специалистов”, вполне могли скушать эту сказку про брелок, присесть и сказать “Ку” не менее трёх раз.

     

      Вот только я, годами мотаясь по галактике, занимался не только тренировками и Кристиной. А изучал и систематизировал, находил противоречия и прочее. Серьёзно работал, в том числе и с тонкими, противоречивыми, да и “принятыми”, но не подтверждёнными законом моментами, как бытия внутри родимого Ордена, так и в плане взаимоотношений вне его.

     

     — Не слышу ответа, посланник, — холодно откомментировал я. — Вам отдал распоряжение Инквизитор, здесь и сейчас. Имя вас пославшего. Озвучьте послание под протокол, поставьте печать и подпись. Единственное, что может послужить частичным оправданием вашего преступного запирательства — введение Чрезвычайного Положения по Сегментуму Темпестус. В этом случае, я также требую ответов и документальных свидетельств, но на ваше возмутительное молчание и преступную попытку скрыть информацию от Инквизиции посмотрю сквозь пальцы.

     — Послание велел передать Лорд-Инквизитор Костантин Орм, — явно нехотя процедил посланник. — Состав ковена мне неизвестен.

     — Ордос Инквизитора Константина Орма? — бросил я.

     — Ордо Еретикус, — ожидаемо ответил мне кулексус.

     — Что ж, послание услышано, — заключил я, принял от преторианца лист пергамента, с надиктованным мной вокс-связью протоколом. — Печать, подпись, генетический оттиск, удостоверяющий, что именно ЭТО послание было передано вами, именно от НАЗВАННОГО вами Инквизитора, — протянул я пергамент черепастому.

     — Я не имею право называть имя… — начал было пария.

     — Чушь. Вы не ассасин Храма Кулексус. На данный момент вы — посланник Инквизиции, ну и ваши иные обязательства и прочее — ничтожны. Раз уж вы приняли на себя роль посланника, соблюдайте протокол. И имя пишите, ассасин, — не без ехидства отметил я.

     

      Внутренне кулексус горевал и печалился, да и на хорошего человека меня злопыхал. Ну да, знаю законы, права и прочее родимой организации и Империума, вот какой я умница, мысленно иронизировал я.

      Но страдания юного кулексуса не помешали ему отметить потребное в пергаменте, предварительно пробежав его взглядом.

     

     — Итак, посланник Мироград Ферик, — озвучил я, отчего ассасин явно поёжился в свете и ветре. — Послание получено. Можете передать пославшему вас, — выдержал я театральную паузу, весьма многозначительную, — как и неведомому конклаву, — ехидно продолжил я, — что Терентий Алумус, Инквизитор, будет в Императорис Клайтеус по окончании своих текущих дел.

     — Но… — начал было ассасин, но был перебит, причём на повышенных тонах.

     — Вы передали “просьбу”, посланник?! Я её услышал, рассмотрел и изволил ответить. Так коллеге Константину и передайте. Можете матом, я не против, — щедро разрешил я. — Далее, передайте ему и прочим “заинтересованным” лицам, что проверка парией с блеском… провалилась, — хищно улыбнулся я, поднимая ассасина в воздух телекинезом.

     

      Парень шибанул в свете и ветре жуткой паникой, стал творить что-то из своего “нормализаторского арсенала” площадного толка, но взял в себя в руки и перестал. Ну а я опустил кулексуса на палубу, и продолжил вещать фонящему в мой адрес ужасом скептику.

     

     — Так вот, Ферик. Передайте, что меня не надо “усмирять” и контролировать. Достаточно передать просьбу о встрече или беседе. Возможно, я в чём-то где-то ошибся. Я выслушаю, признаю вину и постараюсь её исправить, если это так. Передайте дословно, Ферик, вы поняли меня? — уточнил я.

     — Я… понял вас, почтенный Инквизитор. По слову вашему, позвольте исполнять? — выдал немного пришедший в себя парень.

     — Стоять, — не без ехидства повторил я. — Ассасин, вы же направитесь в Императорис Клайтеус?

     — Да, Инквизитор, — осторожно кивнул он.

     — У меня к вам просьба, личного плана, — выдал я.

     — Э-э-э… — натурально впал в ступор ассасин.

     — Эгэ, — веско покивал я. — Меня в Секторе задержат дела, пусть ненадолго, но так. А ваш курьер заметно быстрее Милосердия. А эта… меня достала самим своим присутствием на корабле, — интимно понизил голос я.

     — Кто? — фигел кулексус.

     — Эльдарская видящая Мира-Корабля Ультве, поганый ксенос, конечно, — брезгливо оттопырив губу выдал я “всеизвестное” “кто”.

     — Видящая? Ультве? — выпадал в каплю ассасин. — Простите, но откуда?...

     — Да брал тут с месяц назад на абордаж линкор несущих слово, — небрежно бросил я. — Ну и эта там. Не убивать же было?

     — Э-э-э… — информативно ответил ассасин, сведя окуляры шлема-черепа на переносице.

     — В общем, Ферик, берёте видящую и живой высаживаете в посольстве Мира-Корабля Йанден. Ей реально не место на судне Инквизитора, а прибивать её я нахожу недальновидным. Вас это не отяготит? — куртуазно полюбопытствовал я. — Всё равно отклонений от маршрута почти нет.

     — Не вполне… — начал было отмазываться скептик, взглянул на мою ехидную морду, вздохнул и закончил. — Исполню, по слову вашему.

     — Вот и славненько, — потёр руки я, на что кулексус опять замотал шлемом-черепом, охренел окончательно и решил плюнуть на попытки понять творящуюся вокруг дичь.

     

      В общем, втюхал я ему остроухую, шарахающуюся от парии, как от огня, сделал им ручкой (левой, чтоб не травмировать и так расшатанные нервы).

      Челнок отсоединился, а в открытой вокс-сети послышалось хихиканье аколитов. Да и преторианцы, аж пять из семи, эманировали весельем.

     

     — Весьма забавно, — признал Син. — Но…

     — Зачем? — договорил я. — Во-первых, я ничего не скрываю и лоялен Инквизиции, — озвучил я, несколько кривя душой, но правдиво по сути. — Во-вторых, ассасина храма кулексус мог прислать либо Лорд-Инквизитор, либо конклав, они редки и востребованы. И прислать лишь в двух случаях: проверка и казнь.

     — Полностью поддерживаю ваши слова, — подала голос Агнесса.

     — Так вот, — продолжил я. — Убедившись, что передо мной не убийца, точнее, не убийца меня, — изящно уточнил я. — Я решил несколько сбить спесь. Не с кулексуса — мне на него, признаться, наплевать. С его пославшего или пославших. Скажу вам честно: проверки в таком формате я нахожу оскорбительными, хотя понимаю и принимаю необходимость проверок вообще. Особенно для Инквизитора, — уточнил я.

     — Понятно, благодарю, Терентий, — отозвался капитан, сам до поры “стучавший” на меня в Крепость Ордена.

     — А эльдарка? — полюбопытствовал Эдьдинг, на что я мысленно хрюкнул — вот что гарем кошкодевочек животворящий делает.

     — А на кой варп ей торчать на Милосердии? — резонно ответил я. — А то, что я использовал “посланника Инквизиции”... Так храмовый ассасин уже “использован”, в качестве посланника. А за своё хамство, личное или по вине посылателя — пусть отработает, сняв с меня эту ушастую мороку, — ответил я, вызвав понимающие хмыки аколитов. — Ладно, цирк закончен, клоун уехал. Я, признаться, несколько расслабился после событий последних дней, ну и решил поднять настроение аколитам, раз уж выпала такая возможность.

     — У вас это прекрасно получилось, Терентий, — подала голос Кристина под одобрительные высказывания прочих. — Но обидно, что вы меня отослали, — пожаловалась она уже личным каналом.

     — Пария, Кристина, — ответил я. — Ты ничего бы не сделала, а риск предельно велик, даже при отсутствии боестолкновения, которого и не было, — хмыкнул я.

     

      Но в апартаменты вернулся, немного “успокоил” тереньтетку, да и завалился в музыкальную, приводить нервы в порядок.

     

      Дело в том, что утрата конечности, последующее её обретение, конец некронской эпопеи — все это меня весьма “расшатало” в эмоциях. Я реально начал “шалить”, что отметил, но “отпустил вожжи” самоконтроля: после произошедшего, в условно безопасной обстановке, не только можно, но и нужно.

      Если же не "отпускать вожжи", то я превращусь в неврастеника, а то и невыносимо психопата, с Чувством Собственного Величия звёздных масштабов и подходящим по габаритам запасом тяжеловесного пафоса.

     

      Но, всему своё время, так что наигрывая лёгкое попурри из мелодий знакомых фильмов (благо, свячёность на “материальное оперирование” призрачной руки стала исправно поступать, как я и предполагал), я начал подводить итоги, да и анализировать свои действия.

     

      Ну-у-у… расшалился, да. Я — шалун, поставил я веский диагноз. Но терпимо, прямо скажем. А в обращении, путь и через "посланного", с параноиками из Ордо Еретикус спорные моменты есть. При этом, демонстрация своей “неуязвимости”, а после этого — сознательная и “добровольная явка”. Это вызовет меньший приступ паранойи, нежели “на всё угу” Терёха. Есть, конечно, в Инквизиции отдельные параноики, у которых “чем менее подозрительно, тем более еретик!” — но таковых коллеги, охотники на ведьм, сами в варп сжигают: Инквизитор с ТАКОЙ паранойей — опасность для Империума почище любого еретика.

      Насчёт расследовательного ковена же… Это, нужно признать, вполне закономерно. Я рассчитывал собрать ковен Сегментума с информацией по некронам раньше, чем возникнут неудобные вопросы, но вышло как вышло.

     

      И, невзирая ни на что, вышло удачно: у меня есть, что показать, что более чем оправдает мою возню в глазах самого отбитого или самого замшелого коллеги. Правда, наверное, надо на месяцок задержаться: Редуктору наисследованное привести в удобоваримый формат, гнумов докинуть до Зодиака (и обломать Шека с многодневной пьянкой, с облегчением, ну и из-за объективных причин).

      С Денисом попрощаться, возможно — избавиться от Мягкой, кхм, Лапки. Ну реально, ни к селу, ни к городу она, правда, если Кристина с обучением управилась. Что в принципе — вряд ли, всё же псайкеров годами в схоластике не только дрессируют, но и многому учат. Так что, возможно, кошатина с нами надолго. Ну, либо сплавлю потом куда, либо придётся таки брать в свиту, не без иронии хмыкнул я. Тут и вправду вышло так, что “посланники с небес разрушили старую жизнь”. Ответственность, чтоб его. И чтоб толк и польза от неё были, задумался я, но мысли свои оборвал: может, научится, да и перестанет свита Терёхи напоминать куклачёвщину. Совсем, учитывая адептов брата Эльдинга, не выйдет, но они — его головная боль. Или отрада, но точно его.

     

      А успокоившись, обдумав и придя в состояние делового Инквизитора, я делами и занялся. Для начала, пообщался с Редуктором, который задумчиво погудел, да и выдал мне такой расклад:

     

     — Терентий, мне бы, в таком случае хотелось бы отправится на Грифон Прайм немедленно. Ряд оборудования нам недоступен, нужно больше логисов! — фанатично выдал он, но перевал сам себя. — И да, есть некоторые иные дела, срочно нуждающиеся в присмотре. Выделите судно-курьер? — вопросил он, на что я мог только кивнуть.

     

      Курьеры на Милосердии были, аж две штуки, похлипче и пожиже, точнее, намного медленнее курьера Инквизиции, без “городской застройки”, километровые “иглы”. Но выполняли свои обязанности более чем неплохо, были пошустрее даже Гнева, ну и, безусловно, вместительны достаточно, чтоб перевезти любой “не торговый” груз.

      Кстати, вспомнилась мне история с самым началом моего бытия как Инквизитора. Как я перед технодесантником Ультрамаринов подпрыгивал и руками размахивал, рассказывая, как у меня отшибло память и жестами вопрошал, а влезет ли коробка полтора на полтора метра в “судно с которого я”. И ведь не заржал астартес, ни чёрточки на лице не дёрнулось, с улыбкой вспоминал я. А может, и посочувствовал искалеченному демонами, и такое бывает.

     

      Так что от некронской планеты в одну сторону направился курьер, набитый шестерёнками, как сельдями в бочке, а Милосердие стартовало к Зодиаку.

     

      Сгрузил я скватов, послав на планету старейшину Караса, пожелав ему всякого разного, в смысле благополучия. Ну и известил радостно потирающего лапы Шека, что, мол, срочный вызов. И вообще, я в руку раненый, веско помахивал я культёй, мне хирургеоны много пить не велят, а то хуже будет.

      Его личество на культю круглыми очами повзирал, бороду пожевал. Пару минут матерился, из них — минуту матерился сочувственно. Но с медиками Шек знаком был, так что поднялся со мной на Милосердие, где мы ограничились: он — тремя с тремя четвертями бутылями амасека, а я, соответственно, четвертью. Да и в целом, неплохо посидели и пообщались, без многодневной пьянки, что и к лучшему.

     

      После же Милосердие направилось к Геллефире: навестить и попрощаться с Денисом, узнать, что за обращение в Администратум он послал (чтоб утвердить и придать чинушам стимул, ибо обещал). Ну и заодно узнать, как на Монетариусе, да и, возможно, избавиться от всяческой кошатины.

     

      Навестил, причём Моллис прихватил с собой. На Монетариусе и в секторе в целом было неплохо, на что указывал здоровый цвет морды лица губернатора. Я его спервоначалу не признал даже: привык, что встречает меня нечто благородных салатовых оттенков, с краснющими глазами.

     

      А вот кошатина с нами надолго: неделю её тиранили в схоластике, аж выдали удостоверение “псайкера-наставляемого, личного ученика”. Не знал даже, что такое бывает.

      А Кристине, соответственно, звание наставника низшей ступени. Весьма уважаемое в псайкерской, да и не только, среде звание, невзирая на “низшесть”.

     

      Ну, надолго — и варп с ней, махнул я рукой, там посмотрим, что с ней делать, а, возможно, доучится к одному из моих запланированных “на потом” визитов в Геллефирианский Сектор, тогда и голову ломать не надо будет.

     

      Соответственно, после Геллефиры направилось Милосердие на Грифон, благо месяц, отведённый “на дела”, почти прошёл.

      И, помимо охренительного органа в Базилике, ждал меня от Редуктора… а вот варп знает, подарок или нет.

     

      Дело в том, что помимо копошений научно-исследовательского толка со всякой некронской машинерией, магос ударными темпами выпустил на Мире-Кузне аж десяток тысяч пехотных рельсотронов. И пихал их мне.

     

     — Как-то, Валлиос, слишком весомо для дара. Вы знаете, пожалуй, я откажусь. У вас и так только-только начавшая развиваться Кузня, а даже троны, которые я вам перечислю, в секторе в ближайшие годы не пригодятся. Не говоря о тратах на донабор в мою когорту, за что я вам предельно благодарен, — выдал я.

     — Терентий, не… стоп, — сам себя перебил Редуктор. — Итак, сложность изготовления рельсотронов Грифон МК-2 и траты на них ресурсов не превышают траты на аналогичное количество единиц бытовой техники, это раз. Весьма удачное и не требующее редких материалов решение, Терентий, самое высокотехнологичное — исключительно аккумулятор, причём подходит простейший от лазгана, хотя ранцевый предпочтительнее, — выдал магос. — Далее, приняв это оружие и вооружив им Белых Ангелов Терентия, вы окажете мне немалую услугу, это два.

     — Хм? — заломил бровь я.

     — Оружие это угодно Омниссии, духи машин живут и прекрасно чувствуют в нём, но…

     — На Марсе сидят старые замшелые, точнее, ржавые ретрограды, которые будут проверять рельсотрон десятки лет, ища несуществующую техноересь, — дошло до меня.

     — Если не сотни, — подтверждающе прогудел Редуктор. — Тогда как использование данного оружия Гвардией Инквизиции… Не будут тянуть. Проверят, без этого никак, но не будут “выискивать секреты” и, как вы точно подметили, отсутствующую техноскверну.

     — Тогда беру, — покивал я. — Да и коллегам порекомендую. Возможно, профильный Ордос поспособствует в скорейшем принятии решения. Весьма полезное оружие, как ни крути.

     — Весьма, — кивнул Редуктор. — И десяток тонн антидемонических стрелок, боеприпас…

     — И всё, Валлиос. И так более чем щедро, мои благодарности вам и рунным жрецам.

     — И всё, Терентий, во благо Империума и Марса, — кивнул Редуктор.

     

      Ну а через несколько дней на Милосердии валялся жучок и очищенный от кусочков меня (чтоб этот технопаразит мучался в техноаду!) чевячок, в контейнерах. А у меня, помимо всего прочего, оказался новый аколит.

     

     — Понимаете, Терентий, я брал логиса Целера и знакомил с вами не без умысла. Сей почтенный логис одержим поиском знаний, он бы прекрасно подошёл в Искатели, но увы, логисам это если не недоступно, то крайне сложно, — вещал Редуктор.

     — Бродяга в душе, — хмыкнул я.

     — Можно и так сказать, — кивнул Валлиос. — Он более чем неплохой логис, но его производительность на одном месте падает. Некритично, но ощутимо, тогда как за время наших с вами исследований он выдавал показатели, превышающие его пиковые возможности! — аж воздел механодендрит Редуктор.

     

      В общем, появился у меня логис, из пула потребных специалистов. Проверенный и вполне меня устраивающий, а главное, сам вполне довольный таковым положением.

     

      А если честно, мне с Редуктором чертовски повезло изначально: незашоренный и восприимчивый техножрец высшего посвящения — великая редкость. А уж идущий при этом на добровольное сотрудничество, а не ноющий “да оставьте меня в покое, у меня свои исследования!” — вообще чудо.

     

      И вот на орбите Грифона ожидал я явки Лемана, главного навигатора Милосердия. Была у меня одна идея, как безумноватая, так и вполне реальная. Ну и думал в ожидании о случившемся за последние месяцы, не без этого.

      Идея у меня была несколько безумновата, но тащиться около полугода в “облёт” варп-шторма, а потом несколько месяцев до Императорис Клайтеус я находил… несколько утомительным. Ну реально, чуть менее года на дорогу, притом, что в Геллефирианский Сектор я, так или иначе, намеревался заскакивать время от времени в будущем.

      При этом, возможность Кристины выбирать “сверхскоростные потоки” имматериума я не то, чтобы хотел сохранить в тайне… Скорее, “урезать порося” для внешних наблюдателей. То есть, чтоб заинтересованные рожи, морды и физиономии коллег считали “ух как быстро!” — а не “надо бы у ентого непонятного Терёхи такую полезную Кристину отобрать!”

      Но как это сделать, я толком не знал, точнее исключительно строил предположения, пока, наконец, не решил с Кристиной этот момент обсудить.

     

     — Путь через шторма, Терентий, — выдала девица после минутного раздумия. — Мне будет несколько сложнее, но вполне по силам проложить маршрут. А то, что сквозь варп-шторм теоретически можно пробиться — вещь всеизвестная. В этом случае на вас будут смотреть, простите, как на “безумного берсерка с отмороженным дознавателем-псайкером”, ну и конфликта не возникнет, — слегка улыбнулась она.

     — Ну, в принципе, идея неплохая, ты реально умница, Кристина, — выдал я после обдумывания довольной тереньтетке. — Точно безопасно? Я не сомневаюсь в твоих способностях, но всё же варп-шторм…

     — Точно, Терентий, — кивнула Кристина. — Нагрузка на генератор Геллера выйдет несколько выше, нежели при обычном перелёте — мы погрузимся в весьма хаотические пласты имматериума, чтобы обойти бурю, но даже не на пределах возможностей.

     — Это хорошо, — покивал я. — Слушай, Кристина, а как ты ориентируешься в имматериуме? Не в смысле места телепортации, тут, насколько я понимаю ты перемещаешься на характерные признаки “упорядоченного”, — на что тереньтетка важно кивнула. — Со мной тоже ясно, меня ты чувствуешь, вне зависимости от расстояния и положения. А вот именно в смысле навигации?

     — Астрономикон виден, Терентий. Точнее, возмущение порядка, пронзающие неупорядочное. Но этого мало, — признала она. — Так что я ориентируюсь по ощущению царств богов хаоса и колодца вечности.

     — А они локализованы относительно материума? — несколько удивился я.

     — Царства — да, а колодец и пустоши — нет, но весьма хорошо чувствуются, что помогает в навигации — центры царств сами отдаляются от Колодца, будучи, можно сказать, равноудалены от него.

     — Варповщина, — экспертно поставил оценку я, на что Кристина важно покивала. — Ладно, для Лемана и прочих — ты просто чувствуешь Астрономикон, хватит с них.

     — По слову вашему, Терентий, — кивнула девица.

     

      И вот, ввалился в мои апартаменты Леман, был усажен в кресло и в глаз (который на лбу) ошарашен новостью, что мы летим через шторм.

      Все три ока почтенного навигатора приняли сферическую форму, немного повращались. От вращения пальцем у виска Лемана, несомненно, удержала только субординация.

      Впрочем, через полминуты вращения очами и краснения морды Леман откинулся в кресло, задумался и пострелял в Кристину всеми тремя очами.

     

     — Вести будете вы, госпожа Гольдшмидт? — наконец буркнул он, на что последовал кивок. — Понятно, возможно, это не столь самоубийственно и безумно, как кажется на первый взгляд. Ваше чувство имматериума поразительно. Кстати, вы обдумали моё предложение? — аж оскалился он, хищно взирая на тереньтетку.

     — С такими вопросами, господин Леман, — чопорно поджала губу Кристина, — вам надлежит обращаться к господину Терентию.

     — Хм, — хмыкнул я, быстро погонял в голове, что может быть за вопрос, ну и оскалился весьма недобро на Лемана, в свою очередь.

     — Евгеническая программа Навис Набилите? — прокурорски воззрился я на трёхглазика.

     — Истинно, почтенный Терентий, — выдало хамло, подкатывающее яйчишки к моей Кристине.

     

      Впрочем, он явно что-то почувствовал, так что быстренько стал дополнять:

     

     — Я понимаю занятость домины Гольдшмидт, как дознавателя. И всё о чём прошу — генетический материал. Дом Птоломей крайне заинтересован в её генетической линии, — скромно потупил он три глазика.

     — Хм, сама решай, Кристина, — выдал я, обдумав. — Лично я — не против, в случае если Навис Нобилите вообще, ну и Дом Птоломей в частности будет избавлен от излишней информации о способностях моего дознавателя и моих перемещениях. В несколько большей форме, нежели избавлен ныне, — уточнил я, на хлопанье Лемана клювом.

     

      Тут вопрос был вот в чём: навигаторы, невзирая на всякие реверансы от Администратума, именно подвид. То есть, дальше от человека разумного, нежели неандертальцы какие. Что-то вроде австралопитеков, не в смысле древности, а разницы в генетике (и физиологии, пардон: третье око во лбу — весьма зримое отличие).

      Жили эти весьма оригинальные типы в здоровенных кораблях, столь огромных, что заносчивые засранцы-эльдары, с ихними “Мирами-Кораблями” смотрелись теми, кем и были — просто беспочвенными хвастунами.

      И вот, корабли, каждый с миллиардным (!) населением навигаторов — это Дом Навис Нобилите. Свои интриги, весьма юридически сложные взаимоотношения с Империумом (учитывая, что Навис Нобилите будут весьма постарше самого Империума). Вдобавок, свои договоры с Адептус Механикус, появившиеся задолго до возникновения Империума, много весьма любопытных моментов.

     

      При всём притом, лояльные Империуму генеторы смогли воспроизвести ген Навигатора, но… это сохранялось как средство давления на, по сути, жизненно необходимых Империуму навигаторов. Да и воспроизводство это было явно дефектным, хотя в детали я не погружался.

      Ну а сами навигаторы оказались в положении буквы “зю”: Империум требует больше и больше навигаторов. А ген-то рецессивный, а самих навигаторов не мало, но и не много. И родственные связи внутри популяции… В общем, подчас, на суда поставляли груду инцестуидального мяса, пырящуюся на Мир тремя хаотично разбросанными по морде буркалами.

      Предельный случай, но документально отмеченный.

     

      Соответственно, евгеническая программа Навис Нобилите, ну и конкретных Домов, была штукой важной, нужной, востребованной, жизненно необходимой не только и не столько навигаторам, сколько Империуму в целом. Куда там каким-то Бене Гессерит… В большинстве случаев, стоило навигатору тыкнуть в юношу или девицу, мол, нам это надо, так администрация выдавала это “надо”, перевязанное ленточкой, вне зависимости от положения и статуса “надо”.

     

      Потому как ежели навигаторы выродятся, начнут болеть и помирать (сверх того, что уже есть), то Империуму конец. Те же генеторские придумки обеспечат максимум один Сегментум из четырёх, там какой-то запредельный процент брака.

     

      Но в случае с Кристиной “нашла коса на камень”. В этом случае выходила такая каша конфликта полномочий, что если бы навигаторы попёрли дуром, а я закусил удила, так и Дом Птоломей, например, мог перестать существовать. Маловероятный, но отнюдь не невозможный расклад.

     

      При этом, продемонстрированные Кристиной способности варповиденья у трёхглазиков вполне объяснимо вызывали обильное слюнотечение в смысле генетической линии.

     

     — Как вы решите, Терентий, так и будет, — выдала Кристина, а Леман воззрился на мою персону с опасением и надеждой.

     — Пару сотен грамм крови, — подумав, решил я. — У вас, Леман, с генеторами плотная связь, с имплантацией и созданием фертильных яйцеклеток справятся.

     — Справятся, почтенный Терентий, — ликовал навигатор. — Лично я и Дом Птолемей бесконечно вам благодарны.

     — Благодарны — это хорошо, но бесконечно — излишне. Причины понятны и идут на благо Империума, — выдал я.

     

      Вообще, как по мне, от генетического материала Кристины толку не будет. Её способности происходят из особенностей демонической души, точнее ныне — тереньтической, но не суть. И далеко не факт, точнее крайне маловероятно, что передадутся генетическим потомкам. Хотя, призадумался я, варп знает — мои генетические потомки, судя по уверенности джоэкаэро, будут нести в себе ряд особенностей оперирования светом и ветром, недоступные никому в этом Мире. Может, конечно, обезьянусы ошибаются… В варп. В любом случае, Кристина Гольдшмидт — сильнейший псайкер бета-ранга, так что её линия навигаторам пригодится, хотя, возможно, не настолько, как они ожидают. А там видно будет.

     

     — Да, почтенный Терентий, вынужден сказать, что ограничить информацию о ваших делах я не смогу, — с искренним сожалением в свете и ветре выдал Леман. — Я и так её не предоставляю, даже запрос о госпоже Гольдшмидт в Дом Птолемей отправлял без каких бы то ни было данных, указывающих на её личность, — правдиво выдал этот тип.

     

      А сожалел, свинтус такой, что не стучится ему полноценно, внутренне усмехнулся я. Но вообще — молодец, была у нас беседа ещё со времени операции с вырыванием Странника из имматериума, и вот, поимператорился, да и держит слово, молодец такой.

      Ну а Кристине, как биоманту, эти две сотни грамм кровушки смешны. Правда, если тут вмешается мистика, не наплодим ли мы каких-нибудь полудемонов, тифлингов трёхглазых, чтоб их?

      Хотя, учитывая, что “внутреннее наполнение” Кристины — более моя энергия, то на внешнее оформление, где ента энергия бултыхается, можно и плюнуть. Если её потомки вывертами полуимматериальной галактики выйдут полу-, то не полудемонами, а полутереньтетами. Тоже может весьма забавно оказаться, внутренне отметил я.

     

      И вот, поседевший на десяток седых волос Франциск разгонял Милосердие. Морду его лица, в ответ на бодрое: “двигаем через варп-шторм!” стоило сохранить в граните, как аллегорию слова “афиг”. Но, повзирав на морды, физиономии и лица нашей троицы, кивающие, что всё “именно так”, включая Лемана, Боррини глаза (две штуки) закатил, да и махнул рукой.

     

      А уже в имматериуме, глянув сквозь несколько раздвинутых створок бронеставен на бушующий “вверху” варп-шторм (чертовски красивое и завораживающее зрелище, описать которое у меня, к моему стыду, просто не нашлось бы слов), я решил воплотить скребущую на границе подсознания мысль.

      Уж не помню, то ли видео смотрел краем глаза, то ли ещё что. Но ещё из моего мира, были отголоски в виде хора, звуков органа, причём связанное именно с Богом-Машиной.

      Так что, будучи самовластным самодуром, я, для начала, нагрянул в корабельную кумирню Импи.

     

      Навис над капелланом, ну и затребовал у сей бороды многогрешной два десятка хористов, мужеского и женского полу поровну. На вялое блеянье служителя культа, что, мол, “хористы имеют обязанности, связанные с кораблём”, моя сатрапистость изволила возмутиться:

     

     — На Милосердии сотни тысяч экипажа, уж временное отсутствие двух десятков судно как-нибудь переживёт, — заядоточил я. — Желаю, чтоб лучшие были у меня в музыкальной! — заявил я. — Да и не задержу я их особо, так, хочу кое-что исполнить музыкальное. Во славу Императора, конечно, — дополнил я.

     — Именем его! — фанател поп. — Будут, почтенный Инквизитор, — заверил он меня.

     

      И были. Правда причину, по которой бородатый служитель культа мялся, как гимназистка, я понял:

      Дело в том, что “лучшие певуны ртом” наполовину состояли из высших офицеров Милосердия. Главная хирургеон судна, боцман боевого батальона, Мастер-Протектор судна… Ну, ничего, не надолго, да и в варп они в имматериуме не нужны, заключил я, после некоторого подавления афига от вида певцов.

     

      А после я призвал Эльдинга и Целера, да и стал их тиранить, как высших посвящённых Омниссии, на тему гимнов для голоса. И, выяснилось, есть таковой гимн, двуединому богу, исполняемый как голосами, так и технописками. Правда а-капелла, символизирующий именно двуединость детей Омниссии. Но, нет крепостей, которых не взял бы Терёха, с шилом в специальном посадочном месте для этого шила. Бодренько послушав гимн, я подобрал, а частично — придумал, подходящую мелодию на органе. Часика два репетировали (для начала, логис был рекрутирован как добровольно-принудительный исполнитель технолингвистической части гимна, а после ему в помощь явились преторианцы). Наконец, вышло весьма пристойно, аж меня пробрало.

     

     — Концерт, недолгий, в честь успешно завершённых дел, побед и прочего всякого. В честь Императора и Омниссии, — выдал я внутрикорабельной вокс-связью.

     

      Через полтора часа в музыкальную набилось всяческого народа, как обычного, так и шестерёночного типа.

      Моя артистичная душа непременно желала любоваться переливами варп-шторма, который меня, в немалой степени, на этот музыкальный перфоманс и сподвиг. Но из-за количества набившихся слушателей пришлось, помимо всего прочего, вешать специальную ширму. А то с передних рядов открывался весьма недушеспасительный для местных вид.

     

      И, наконец, вжарили мы. И было это весьма хорошо: протяжные обращения к богу-машине, попеременно вытягиваемые то женскими, то мужскими голосами, то всеми вместе. А попискивание и гудение технолингвы логиса и преторианцев было очень уместно и гармонично. Вдобавок, преторианцы стали в определённых местах дружно бряцать в пол музыкальной рукоятями секир-шестерён, добавив этакий эквивалент ударных. Редкий, но весьма уместный. Ну и орган, само собой. В общем, получился получасовой концерт весьма и весьма хорошим. И слушатели прониклись, хотя лучше всего пришлось мне с Кристиной.

     

      Слушатели просто слушали, прискакавший джокаэро просто взирал на имматериум, а мы и слушали, и взирали. А лучше всего было мне, потому как я ещё и играл. Чуть не “уплыл” на волнах музыки имматериума, признаюсь честно. Только заранее настропалённый сервочереп меня привёл в себя во время.

     

     — Император благословил! — заголосил, потрясая бородой, капеллан.

     — Омниссия благословил, — на два голоса выдали Эльдинг и Целер, получив кивок от попа.

     — А я в сторонке постоял, — ехидно буркнул я. — Ладно, почтенные, концерт закончен. Просто потребность возникла…

     — Посланная Императором! — хамски перебил меня поп, зыркнул на служителей Омниссии и не пожелал перебиваться, дополнив: — И Омниссией. Терентий, вы должны… — посмотрел поп на мою ехидную морду, пожевал бородой, да и поправился. — На богослужении не сыграете? — поправился служитель культа.

     — Если нечасто, и то, что я считаю нужным играть — то сыграю, — не стал говниться я. — А для “регламентированных гимнов”, экклезиарх, у вас исполнитель найдётся.

     — Найдётся, — покивал поп и ускакал, строить планы по моей нещадной эксплуатации, которые я, несомненно, разрушу.

     — И нечего на меня так взирать, — отрезал я под пристальными взорами логиса и Эльдинга. — Вы и так на каждое исполнение в музыкальной появляетесь, да и органа у вас в храме Омниссии нет. И ставить не надо, — отрезал я. — Кстати, Эльдинг, — задумался я, — а вот у тебя аугменты глаз. Это вообще нормально? — полюбопытствовал я.

     

      И дело тут вот в чём: люминены, искры жизни, в процессе своего развития, как бы помягче… теряли глаза. Аугменты оберегали нервные окончания и плоть, а вот очи натурально вытекали от гигантских напряжений. Это было ритуально обусловлено, а вытекшие буркалы обзывали “Слезами Омниссии”, гордились дырками и прочее. Сенсорика же люминенов была завязана на электромагнитную чувствительность, чем, согласно моих данных, искры жизни весьма гордились: мол, зрят они Омниссию в переливах ЭМ-поля.

     

     — Для люминена — не вполне, — признал парень. — Но, дело в том, Терентий, что я не только и не столько люминен, но Претор Электроид Доминус, а главное — ваш мастер оружия. Потоки жизненной силы священны, — столь изящным эвфемизмом подменил артизан “ЭМ-поля”, — однако для работы мастера оружия, да и Посвящённого Доминус, а не просто боевого фульгрита, нужен и иной спектр восприятия. Так что мои аугменты, — коснулся он очей, — защищены и необходимы в рамках моих обязанностей.

     

      Довольно любопытно, отметил я, внутренне ухмыльнувшись поднявшейся ещё до старта “глазастой” теме, которая меня так не отпускала.

     

      А в остальном, невзирая на нетипичный маршрут Милосердия, полёт проходил вполне нормально. Кристина, насколько я понял, направила судно по одному из бурных, но относительно стабильных потоков, огибающих бушующий шторм встречи материума и имматериума. Собственно, пока она до него добиралась, Леман фигел на мостике, пока не спросил прямо: “как?!”

      На что Кристина, как мы и договаривались, небрежно тыкнула рукой, произнеся “Астрономикон”. Леман чуть ли не до кровавых слёз вглядывался, но через десять минут проронил: “что-то вижу. Почтенный Терентий, домина Гольдшмидт, ещё раз благодарю”. Ну и свалил с мостика предаваться разгульному тому, чему предаются в варпе навигаторы без дела. Книжку читать, или ещё чего, да.

     

      Ну а судно шло в потоке, присмотра два раза в день, осуществляемого Кристиной, хватало, так что в нормальный космос мы вышли через шесть недель, против полугода, который бы мы затратили, огибая аномалию.

     

      Я же, если честно, несколько подзабил (хотя и не прекратил полностью) на тренировки. И сосредоточился, пока была возможность, на “настоящей руке”. “Пока”, потому что тереньтетка весьма бодро отращивала мою хваталку, что было вполне заметно. А когда отрастёт, мне будет не до душевных тренировок, буду осваивать свежеотрощенную конечность, что, по отзывам всех и вся, не быстро и трудозатратно.

      На лечащую меня Кристину “забить” было бы как минимум нелюбезно, но всё равно, время на “душевное познание” у меня было. И дало весьма любопытные результаты.

     

      Итак, я всё делал “не так”. Через жопу, точнее через тело, но выходило через жопу.

      Техника обучения и работы псионика от дохлого дракури была ориентированна на мозг и именно мозг. Не душу и сознание, а именно органический мыслительный холодец.

     

      Перенос сознания и прочие фельдиперсы с выкрутасами были ПОБОЧНЫМИ явлениями этих практик. И имели значения на высоких уровнях постижения, на которые даже у замечательного меня ушли бы десятилетия. Потому что было это просто формирование отточенных, пусть и очень сложных, рефлексов.

     

      Они находили отражение во “внетелесном сознании” или душе, но косвенно. В общем, через жопу, как оно есть, выходило.

      А обретя возможность ощущать “себя-тело” и “себя-настоящего”, я в варп выкинул две трети упражнений, которые мне в варп были не нужны. И перешёл сразу к “высшей псионике”, которую начал псионичить “настоящим собой”.

     

      И это, с пугающей простотой, получилось. Нет, я не стал охрененным псиоником, двигающим собственным сознанием звёзды (как минимум, потому, что звёзд в варпе ни варпа не было, по крайней мере, в виде движимых объектов). Но смог продвинуться в эмпатии до телепатии. Рывком и довольно неприятно — интерпретировать кашу мышления разумных оказалось ЧЕРТОВСКИ сложно. Отделить управление, пардон, сфинктерами кишечника от текущих мыслей было на удивление непросто. Никаких табличек и интуитивного понимания “надо так” мне не завезли. Жлобы неведомые, посетовал я на неудобье бытия и неведомых жлобов.

     

      Впрочем, вопрос тренировок и практики. И так путь развития сократился на десятки лет, за счёт явления “настоящей руки”, не слишком расстраивался я. Хотя толково телепатить я смогу ещё не скоро, вменяемо, в смысле.

      Тут дело было в том, что правильный, точнее, выдающийся телепат, неважно, псионик или псайкер, считывает не текущие мысли, а оттиск разума. Но это… реально долго, реально сложно. Кристине в этом смысле весьма повезло, в плане того, что её сущность и природа была предназначена для такого считывания (да и то, не злоупотребляла, прямо скажем), а вот мне учиться, учиться и ещё раз учиться.

      Без фанатизма притом, отметил я. Куча дел, есть Кристина, а десятилетиями упираться рогом без роздыха мне банально неохота. Пару часов в день — да, но не более. У меня и так не слишком много этих “пары часов”, а дел хватает.

     

      Главное, я чётко разграничил своё “я” и “Я”. Ощутил, прочувствовал, научился “отделять сознание от тела”, не теряя связи и управления им. В чём мне немало помогла тереньтетка.

      Хотя, нервов, требуя взять тушку под контроль, я потратил немало. Отказывалась, “невместно” и прочие фантазии. Притом, что её воздействие, при желании, я просто мог сбросить, завязав бантиком свет и ветер псайкерского воздействия.

      Ну и вполне “перехватывал” управление и корректировал поведение. Так что насчёт подлючей свячёности я почти успокоился, благо и она, пущенная на самотёк, стала индифферентна, невзирая на потуги толкнуть на идиотские поступки.

     

      Правда, оборотная сторона ентой подлючей люминисцентности оставалась, в смысле воздействия и игры вероятностями. Однако, взирая на себя “Извне на тело”, ну и из тела “вовне”, понял я, что жрать свячёность могу без последствий. Дело вот в чём:

     

      Я эту “питательную” для меня часть сжирал, “хорошо прожевав”. Получая доступную нейтральную энергию света и ветра. А вот “присадки”, кхм, срыгивал. А они, в свою очередь, облепляли тело, незаметными, но в массе своей неприятными, особенно при резком притоке свячённости извне, ракушками.

     

      Так что “ракушки” я в варп покрошил. Ну и стал поток свячённости кушать аккуратно. А не как раньше, жрать, куски расплёскивая.

      Полностью мое физическое вместилище от свячёности не избавляло, но была она вокруг моей персоны весьма разреженная, и на пакости в мой адрес, корёжащие реальность, пороху ей точно не хватит, радовался я.

     

     На крупные, тут же оборвал я своё ликование. Насвятить по мелочи ента пакость мне вполне сможет. Да, и если мои предположения верны, то ни варпа меня избавление от свячёного гнёта от неприятностей не убережёт: высоковероятно, что к данным неприятностям подталкивает не только меня, но и всяческих гадов.

     

      Но одно то, что я не превращусь в пускающего слюни пафосного суицидального дебилушку — уже немалый плюс, так что настроение у меня было весьма приподнятым.

     

      А вот после выхода в нормальный космос оно стало странным. И наш маршрут, по поводу прохождения которого на мостике было натуральное ликование, а поп, пусть и не посвящал паству в детали, но закатил мощный молебен, был не причём.

      Это всё было понятно, но причиной моего “странного состояния” не являлось.

     

      Дело в том, что по выходу из имматериума, астропаты вылавливали болтающиеся, как ни странно, в имматериуме же, астропатические сообщения. Причины, почему этого нельзя было сделать в навигационном варпе, я видел только одну: он был слишком “глубок”, слишком хаотичен. Ну да не суть, а суть в том, что мне курьер-служитель припёр кипу отчётов от агентов, пара “приветов”, да и всё. Ни грозных указаний от какого-нибудь ковена коллег “явиться пред ихние огнесжигающие очи вот прям щаз”, ничего такого.

      А вот я решил употребить нового аколита, логиса Пардуса Целера, по прямому назначению. В смысле, брал я его для анализа докладов агентов, вот пусть и анализирует.

     

      Нагрузил я логиса пакетом корреспонденции, а через час меня дёргают воксом Агнесса и сам Пардус, на тему: а есть ли доступ у Целера к базам ассасина? Я вопрос честно обдумал, аж пару секунд. Ну и выдал вердикт:

     

     — Если для дела — то безусловно есть. Так что предоставь, Агнесса, в части не личной и отдельно, моим и только моим словом, не внесённой в раздел секретной, — выдал я.

     — По слову вашему, Терентий, — выслушал я, да и стал ожидать.

     

      Стало мне и вправду интересно, может, накопает что. И вот, ещё через час, стучится мне воксом Пардус уже один.

     

     — Господин Инквизитор, у вас, как сообщила мне госпожа Агнесса, есть отдельные, весьма обширные информационные базы, — выдал шестерёнка.

     — Имеется такое, — не стал скрывать я. — А что вас интересует, Пардус? Кстати, между своими мы традиционно общаемся “по именам”, без лишнего официоза. То есть, бывает и по должности или званию, но уже без господина и прочего. И, соответственно, имени вполне довольно.

     — По слову вашему, Терентий, — не стал ломаться логис. — Меня интересует статистическая информация по Мирам вдоль Чёрного торгового маршрута.

     — Хм, не вопрос, пользуйтесь. Собственно, я вам, наверное, предоставлю полный, кроме закрытых данных, доступ, — призадумался я. — Но, логис, предупреждаю сразу: пользуйтесь, но без копирования, я надеюсь, вы понимаете?

     — Прекрасно понимаю, Терентий, после использования в анализе точные цифры будут удалены, — поомнисился логис и загудел, явно копаясь в подключённом к сетке планшете.

     — Вы не сильно заняты? — уточнил я, поскольку было пара вопросов, не всплывавших ранее.

     — Если на беседу, то моих мощностей хватит, — прогудел человек-вычислитель. — Вас что-то интересует?

     — Признаться, да. Ваше несколько сумбурное вступление в мою свиту, да и занятость после, привели к тому, что, Пардус, я даже не поинтересовался вашим титулом. Притом что мы участвовали вместе не в одном бою, — хмыкнул я.

     — Истинно так, — прогудел логис. — На пути служения Омниссии логисом, я скромно ношу титул Гиперреалиста.

     — Весьма почётно, и вы зря скромничаете, — отметил я третий сверху по значимости титул аколита, вполне соответствующий (хоть и примерно, в силу запутанности титулования шестерёнок) Претору Электроиду Эльдинга.

     — Есть! — раздался голос собеседника. — Почтенный Терентий, у меня есть что доложить вам…

     — Тогда прошу в мои апартаменты. Наверное, имеет смысл собрать аколитов? — уточнил я.

     — Вам виднее, Терентий, но смысла в военных и флотских я не наблюдаю, — завуалированно послал в варп Сина и Боррини шестерёнка.

     — Раз нет смысла, то и не буду звать, — логично ответил я логису, но не менее логично уточнил: — На этом этапе.

     — По слову вашему, — прогудел Целер.

     

      И вот, собрались мои аколиты, точнее, Кристина, Эльдинг, Агнесса… и Котофей.

      Ну и сам докладчик поблескивал гранями тумбообразного тела, творил голограммы с графиками, приводил выдержки из докладов агентов, тыкал в сотворённое механодендритами и вообще всячески докладывал плоды своего анализа.

     

      И выходила весьма странная, если не напрягающая картина.

      Итак, вольный торговец Блэк, помимо стучания на коллег-конкурентов, нескольких попыток вербовки и жалоб на “жадных чиновников”, приводил весьма любопытные данные.

      А именно, на торговом маршруте “Чёрный” стабильно, последние десяток лет, снижалось… потребление дорогой наркоты.

      Вот смех смехом, а весьма странно. Наркотики в Империуме, если это не настоянная на варпе пакость, запрещены не были, совсем и вообще. Что привело к логичной ситуации: разрушающие сознание, вредные для личности дурманящие вещества практически исчезли. Не везде, всё же планет миллиарды, точнее триллионы, но в среднем по больнице Империума так.

     

      Так вот, то, что было “наркотой”, являлось скорее эффективными стимуляторами, с минимальными побочными эффектами, либо безобидными галлюциногенами. Или сочетанием седатива и галлюциногена, как всераспространённая курительная смесь лхо. В общем, лично я не одобрял, но и бороться находил глупым, благо в рамках Империума это проблемой-то и не было. Легализация дури ВНЕЗАПНО решила девяносто процентов нерешаемых в моём мире проблем, снизив число потребителей до смешных чисел, да и наркоманами с разрушенной личностью они не являлись, ну и вполне, при желании, могли “соскочить с иглы” и спокойно жить дальше.

     

      Но вопрос тут не в том. Под широким спектром “наркотики”, подразумевались стимуляторы, седативы, галлюциногены и афродизиаки. Весьма дорогие и редкие, с иными Блэк и не связывался. А спрос неуклонно падал. И это весьма странно, потому как богатеи и власть предержащее, дружно, с сотен планет, сказавшие “нет наркотикам!” — ну не бывает так, варп подери! Должна быть причина. И что, дружно все решили, что исполнение служебных обязанностей или ведение своего бизнеса затруднено принимаемыми годами стимуляторами… Не верю, хоть и не Станиславский, внутренне заявил я.

     

      Логис также ни варпа не верил. Но, будучи аналитиком и предиктором, построил модели, собрал статистическую информацию, ну и оглашал вердикт:

     

     — ...В результате, мы видим, что в регионе торгового пути Чёрный и в прилегающих секторах, резко упало потребления ряда препаратов. И некоторых предметов роскоши, — заключил логис.

     — Военная операция против орков может быть причиной? — уточнил я.

     — Нет, Терентий, — отрезал логис. — В десятке Миров это объяснение бы сработало, — подсветил он близкие к “антивааагх”-операции планетам. — А прочие — нет. Операция не влияет ни на экономику, ни на иные отрасли жизни прочих планет, не уверен, что даже губернаторы в курсе о проведении таковой.

     — Возможно, возможно, — покивал я. — Ваши выводы, логис?

     — Причин падения спроса нет, — веско выдал Пардус. — Следовательно, рынок насыщен товарами иных источников.

     — О которых не знает Администратум, это точно не вольные торговцы, — подумал я. — Предметы роскоши какого типа?

     — Органического, если я правильно понял ваш вопрос, Терентий.

     — Правильно, Пардус. А учитывая, что потребителями товаров высшего ценового сегмента становятся руководители высшего звена или владельцы масштабных производств, весьма неприятная картина, — заключил я. — Торчат варп ведает с чего, варп ведает где произведённом, варп знает кем, — заключил я. — Да передохнуть банально могут, хоть не сказать, что плакать буду, но Империуму не нужны последующие пертурбации, — веско заключил я. — Агнесса, есть информация?

     — Есть, Терентий, — выдала ванус. — Не по текущей ситуации, а есть аналогия. Был прецедент с наркотиками из варп-активных веществ, заражёнными скверной. Высоковероятно интрига Интригана, но доказательств…

     — Да сейчас, даст Тзинч доказательства, — фыркнул я, привычно изорвав колебания света и ветра на имя. — Было, а дальше что? — полюбопытствовал я.

     — Директивы Администратума и Экклезиархии, о проверке профильными специалистами. Весьма строгий и исполняемый запрет.

     — То есть, можно уверенно сказать, что это не скверна варпа, а замену товарам моего агента клепают не ужасы, — протянул я.

     — Девяносто семь целых, тридцать пять сотых процента, — через четверть минуты выдал загудевший логис.

     — Благодарю, Пардус, — кивнул я. — А вот дело ли или нет, — задумался я под выжидательными взглядами.

     

      Вот варп знает, рассуждал я. Так-то дело может выеденного яйца не стоить. Банально, мода на ЗОЖ какой, варианта сорок тысяч. Смех смехом, но возможно. И точно не варповщина какая — сотни планет, строгая директива. Пол-сегментума бы алярмом была бы охвачена. Но, опять же, если передохнут в варп что руководители высшего звена, что ихние отпрыски — весьма нехорошо выйдет. От экономики, до социологии.

     

      Не говоря о том, напомнил я себе не в первый (а, подозреваю, далеко не в последний) раз, чиновники Империума в большинстве, подавляющем большинстве, честные и компетентные. Иначе Империума бы ни варпа не было бы. Хотя честный и компетентный по службе, но упырь и злоупотреблюн служебным положением вне её — вещи не взаимоисключающие. Да и откровенные упыри встречаются, впрочем, где Администратум не успевает, родимый Орден справляется.

     

      Эрго: имеющиеся данные — проблема Империума. Требующая расследования, факт. Результаты такового могут быть смешными, могут быть страшными, но расследовать эти данные Инквизитор Священной Инквизиции Империума Человечества обязан, вынес вердикт я.

      Соответственно, вопрос: а не скинуть ли всё на Крепость Сегментума? Меня, так, между прочим, кагал, в смысле ковен расследовательный ждёт, ночи не спит и слёзки роняет. Да в варп этих расследователей (хотя правы коллеги, чего уж греха таить), у меня некронские результаты с пылу с жару.

      Но, наверное, не скинуть, обдумал я. Это всё же моя работа. А насчёт результатов — поступим так: мы прыжком сквозь шторм сэкономили полгода. Из этих шести месяцев я потрачу три на то, чтоб понять, что с местными торчками так или не так. Если ерунда какая — вот и славно. Сэкономлю время какому-нибудь коллеге, что учитывая, насколько нас мало, также неплохой вклад в общее дело.

      То есть, три месяца расследования (или меньше, если совсем повезёт). После в Императорис Клайтеус, без вариантов. Хоть предварительные результаты будут, да и расследовать можно как раз вдоль пути, двигаясь к Крепости Сегментума.

     

     — Начинаем Инквизиторское расследование, — заключил я. — Целер, Агнесса, жду от вас взаимного сотрудничества, проверьте данные ещё раз, — отдал я распоряжение, на которое оба кивнули. — Ну а я к капитану, — заключил я, поднимаясь.

     

      Оповестив же Боррини о смене маршрута, я задумчиво побрёл в апартаменты. И рассуждал, а вообще, правильно ли я поступил-то? И выходило, что полностью правильно: ежели я буду “ради высоких целей” забивать на свои обязанности, то цена мне, как Инквизитору — грош. Три месяца я не просто могу, а ДОЛЖЕН потратить. Опасность для результатов исследований… нулевая. Я не собираюсь орать своё имя, это раз. Безрукий Инквизитор (а это самое яркое ныне в моем облике) и Терентий Алумус — вещи весьма разные. А свячёность успешно жру, так что никаких гадских несунов и прочей пакости не явится. Ну а явится — варп подери, Милосердие для того и заводилось, чтоб спокойно летать по Империуму! Дать козлам по зубам или убежать, с чем судно прекрасно справится, в зависимости от вражины.

     

      В общем, делай что должен, будь что будет, хмыкнул я, уже в собранном, а не задумчивом настроении вваливаясь в апартаменты.

     

      Кристина играла с Котофеем мячиком, причём оба игрока весьма забавно свернулись клубками в разных креслах, метая выполняющий роль мяча овощ телекинезом.

     

      Забавно, улыбнулся я, располагаясь в свободном кресле. И начав думать уже расследовательно.

     

      Итак, есть у меня два пути. Первый — это уже в моём фирменном стиле пинком распахнуть двери кабинета губернатора планеты назначения, ухватить сего товарища за мягкое гузнышко (с активированными когтями или без — вопрос, насколько тип не понравится).

     

      На этих мыслях я взглянул на “настоящую” лапу и вздохнул: два полукомплекта громовых когтей, доспешные и кастетные, в варп ухнули вместе с моей лапой. Демонхостов пережили, чемпионов демонических пережили, напяливание на лопатообразную ладонь Шека пережили, а червяк гадкий… жалко, ностальгически вздохнул я.

     

      Ну да ладно, вариант раз — принудить власть предержащих к сотрудничеству, невзирая на то, нужно ли их вообще принуждать. Это у меня на диво хорошо получается, почти профессионал, фыркнул я.

      Вот только вопрос: а поможет ли это в случае с наркотой-то? Я, конечно, не профессиональный наркоторговец или наркоотниматель и продаватель сам (которых в отдельном Мире почему-то называют наркополицейскими). Но, ежели торговля не от лицензированного торгаша, который вольный торговец, то и структура реализация скрытая.

      Причём, ежели такая существует, то охватывает не менее двух сотен планет. А это, на минуточку, разветвлённейшая сеть, в которой, если не идиоты, никто ни варпа друг друга не знает. Конспирация и прочие пироги.

     

      И вот, положим, нахожу я некачественную (или охерительно наркотическую, не принципиально) дурь. А вот место её происхождения я найду? А даже если найду, так варп подери, часть организации ухнет на дно и вновь начнёт деятельностьй спустя время. Моя задача, скорее, не с наркотой бороться.

      Тут надо найти цепочку, полностью. Понять цели — только ли деньги? Причину популярности и вытеснения традиционной наркоты. Кстати, нужно отметить, эльдарской!

     

      Сами доторчались до прорыва очка, паразиты ушастые, так ещё и барыжат тем же. Хотя, вроде, всё проверено и перепроверено, задумчиво вникал я в информацию. Ладно, в варп, не в том дело.

     

      Так вот, если это не спонтанный и всеобщий ЗОЖ, а некий товар, вытесняющий ушастый, так и варп с ним. Но нужна, в таком раскладе, вся организация. С пониманием ейных возможностей и целей. И держимыми за жабры руководителями, не фиктивными (которые, не сомневаюсь, в такой конторе будут), а самыми что ни на есть настоящими.

     

      И вот ни варпа моё явление к губернатору с воплями “стоять-бояться-булки раздвинуть-сотрудничать со страшной силой” может не помочь этому. А вот что залягут на дно торгаши дурью — весьма вероятно. И придётся либо устраивать “проверки миллионам” по примеру Геллефиры, что точно более трёх месяцев и вообще неохота. Либо расписаться в своём бессилии и признать свою состоятельность исключительно как “торпеды”. Огнесжегательной, светящейся, Инквизиционной Торпеды, хмыкнул я.

     

      Ну да, этакий вызов. Самому себе тоже, отметил я.

     

      А значит, с выламыванием дверей кабинета губернатора погодим. И вообще, орать: “К вам приехал Инквизитор!” — стоит погодить. Для начала, попробовать добыть образец дури, которая вытесняет блэковский товар. А то мало ли, проверяют. У меня с Кристиной лучше получится, отметил я.

      А вот после образца уже посмотрим-подумаем. В принципе, с телепатом уровня Кристины можно по цепочке продавцов добраться весьма высоко, как бы не до самого верха. Притом, алярма, и, как следствие, обрыва цепочки не вызвав.

     

      Впрочем, это предварительные наметки. Ну реально, ударились все в ЗОЖ, да блин, в Гвардию или СПО подались… хотя нет, последнее никак причиной меньше торчать не становилось. Уж анекдоты про укуренного и в дугу пьяного офицера СПО-шника давно в обиход Империума как эталон вошли.

     

      Так что из имматериума вывалилось не Милосердие, крейсер Инквизиции, а весьма вооружённый, но вполне флотский крейсер “Истребитель”. После рейда, на отдых, все отзывы и подтверждения местные получат, даже если вздумают проверять.

     

      Сивилла, как обзывалась первая планета нашего списка, была весьма средней планетой. Среднего технологического развития, с парой средних ульев, со средней, но далеко не в варп убитой экологией, что объяснялось средним производством на орбите и паре безжизненных планетоидов. В общем, реально, “средняя”: ни радостей выдающихся, ни пакостей. Обычная планета с десятком миллиардов населения, причём системного, на самой планете обитало восемь.

      Десятина товарами, тронами и гвардией. Показатели лояльности, вот сюрприз-то, средние. Навигация не затруднена, так что самоуправление средне-урезано. То есть, средних, кхм, начальников, Администратум утверждал, а вот губернатора и ряд ведущих чинуш назначал.

     

      Всё среднее, хмыкнул я, знакомясь с данными. А тем временем, ряд старших матросов боевого батальона Милосердия, с офицерами и загримированными (натурально, загримированными, уж слишком заметны офидианцы) штурмовиками спускались в челноках “гудеть”. Гудение, помимо выпить и опробовать ТТХ разных дам-с, заключалось в закупке максимально дорогой и “илитной” дури, потому как “господа офицеры гудеть изволят-с”.

      Ну и взаимный контроль нескольких групп, чтоб не попали в беду и не наболтали лишнего, хотя инструктаж я проводил и вообще, рыла были, обезображенные печатью интеллекта. Да и ихние начальники ручались, а моя суровость всеизвестна.

     

      По крайней мере, лик, с нимбом, карикатурный, но не издевательский, был как-то мной обнаружен нацарапанным в недрах Милосердия на стене. И сей Терёха, весьма искусно накарябанный, изрекал в говорильный пузырь: “Саботажников, предателей, еретиков — в сервиторы! Пусть служат честно, во славу Императора!”

      Не могу сказать, что настенная живопись меня сильно порадовала, но искать талантливого стенописца я запретил. Гадостей нет, а то, что я всех кого ни попадя, в сервиторы назначаю, в команде Гнева только ленивый, слепой и глухой не знал.

     

      И вот, ждал я результатов безудержного кутежа (точнее, образцов), ну и прикидывал. Как минимум, как и что мне делать, кого с собой брать и прочее. Ну и, помимо моей незаменимой тереньтетки, пришла мне вторая кандидатура в голову тут же, вполне оправданно.

     

     — Агнесса, — поприветствовал я кивком ассасина. — Итак, примерно что делать, ты представляешь?

     — Подключение к информационным сетям и хранилищам, системам наблюдения, архивам, — перечислила ванус.

     — Точно так. Как у тебя сложилась работа с Пардусом? — уточнил я.

     — Неплохой, я бы сказала — отличный логис, — аккуратно ответил Агнесса.

     — Я не к тому. В деле анализа и моделирования больших объёмов информации… — начал, но не договорил я, вопросительно взирая на аколита.

     — Вы имеете в виду, Терентий, что логиса Пардуса имеет смысл подключить к обработке информации? — последовало уточнение.

     — Это логично. Методы сбора информации у тебя фактически совершенны, — начал я.

     — Но вычислитель со скоростью и возможностями логиса высшего посвящения не сравнится, — хмыкнула ассасин.

     — Не сравнится, — кивнул я. — Притом, в случае, если тебе нужно будет кого-то устранить, логис тебе вряд ли понадобится. Не всё меряется вычислительными мощностями. Но при обработке массивов информации не подключить его глупо, — заключил я.

     — Ваша правда, Терентий, — подумав, кивнула Агнесса. — А ваш вопрос подразумевает личное отношение?

     — Ну да, — кивнул я. — Понятно, что есть слово “надо”. Но пока критической “надо” я не наблюдаю, — усмехнулся я. — Соответственно, если тебе неприятно работать с Пардусом — эта работа будет ограничена именно “надом”. Тебе же больше работы.

     — Понятно, Терентий, — задумчиво протянула ванус. — А довольство и комфорт, при всех прочих равных, весьма сказывается на производительности и нестандартных путях решений.

     — Точно так, — покивал я, с лёгкой улыбкой.

     — Тогда, ярко выраженной неприязни к логису Целеру я не испытываю, работать с ним готова, его возможности нахожу востребованными и полезными, — выдала Агнесса.

     — Вот и прекрасно, тогда готовься, аколит. Через сутки высаживаемся, начнётся работа, — заключил я.

     

      То есть, “своим” для социопатической до упора ассасина Пардус не стал, что по срокам и неудивительно. Но отторжения не вызывает, что очень неплохо. Сработаются, а там и сама будет теребить логиса, привыкнув к скорости и объёмам вычислений, мысленно улыбнулся я.

     

      Ещё со мной направлялся Эльдинг, замаскированный простым человеком, в длинном кожаном плаще. Его “малый рюкзачок” Претора Электроида взамен увесистой банки простого люминена весьма способствует маскировке, как и аугменты глаз, вместо традиционно-ритуальных дыр.

     

      И вдобавок тройка загримированных штурмовиков, под предводительством загримированного Сина. Обижать полковника отказом я не стал, но зачем они мне — в варп не понимал. Хотя, пригодятся для чего-нибудь, хозяйственно заключил я.

     

      И вот, вернулись с Сивиллы гулящие. И принесли весьма любопытные образцы, из-за которых я высадку задержал на пару часов, подпрыгивая и теребя эльдинговых адептов.

     Дело же с доставленными (весьма, к слову, многочисленными) образцами дури было в том, что они были… абсолютно “нормальными”! То есть, не новые образцы “отечественного производителя”, не какая-то хитро пропитанная колдунством пакость, нет. Всё те же затейливые вещества марки “изготовлено остроухими”.

     

     В этом случае, кстати, нарисовалась весьма логичная, но заставившая меня в очередной раз злопыхнуть в адрес ушастых паразитов картина.

     Итак, я, изучая библиотеку Энцелада, посчитал экзодитов, этаких ролевиков-отшельников на Мирах с “колодцами душ”, почти приличными ушастыми, ну насколько это вообще возможно для их братии. Да щаз, афганцы там жили недоделанные, самые натуральные!

     Впрочем, злопыхания злопыханиями, а картина выходила такой:

     Несколько смутивший меня момент: на кой варп население Миров-Кораблей покупает пожрать у человеков, имея притом весьма налаженные связи с планетами экзодитов, нашёл прекрасное объяснение. Чистая, чтоб её, экономика! Итак, экзодиты производили пожрать только для себя, не более и не менее. А, пардон, поля ушастой конопли, мака и прочих затейливых травок-муравок составлял основную часть их производства. Причём выхлоп этих наркоплантаций обеспечивал всяким нужным самих экзодитов, да и вдобавок пожрать с весьма весомым довеском нужного и полезного “дилерам”, которые эльдар Миров-Кораблей.

     

     Безусловно, далеко не всё из поставляемых и перепродаваемых товаров было дурью. Да и артефакты какие-никакие на Мирах-Кораблях ушастые клепали. Но, по большому счёту, были они барыгами наркотой галактических масштабов, просто одни производили, вторые “толкали”.

     

     Далее, обтекающий я выяснил, что ряд Вольных Торговцев, получивших ярлык из ручек Самого Импи, были как раз на торговлю дурью и благословлены.

     Впрочем, нужно признать, что значительная часть “дури” перерабатывалась и шла в фармакологию, но факт остаётся фактом.

     

     Ну и, наконец, вопрос “почему праведные имперцы не торчат от дури отечественно производителя?” Ответ на который довольно прост: невоспроизводимые биотехнологии. Вроде бы, ушастые, как и их книжные собратья, могли не только “петь кости” (хотя природа этого пси-активного материала стала вызывать у меня вопросы — как бы эта “психокость” не была растительного происхождения. А “кость” — чтоб никто не догадался), но и “говорить с травой”, да и прочей флористикой, которая, по причине отсутствия мозгов, ушастых слушала и исправно ихние пожелалки исполняла.

     Механикусы, “вроде как” что-то там воспроизводили, но именно “вроде как”: безобразно дорого, часть свойств утрачивается, и вообще “лучшая дурь у ушастых!” С последним, учитывая блистательные успехи торчания поганых ксеносов, и не поспоришь, ехидно мыслил я.

     

     Впрочем, всё это хоть и было для меня новостью (весьма раздражающей), но к делу имело отношение лишь косвенное.

     А по сути выходило, что на планете пребывает та самая, кошерная ельфячья дурь, которую должен толкать Блэк. Но не толкает, а дурь есть, причём есть в весьма пристойных масштабах: группы “отдыхающих” приобрели довольно много и разного, притом, что ареал “отдыхания” был весьма разнообразен, от орбитальной базы до элитных кабаков.

     

     Соответственно, призадумался я, выходит картина, что на Сивилле, а, высоковероятно, и на других Мирах вдоль торгового маршрута, появился “новый поставщик”.

     Что, по большому счёту, звиздец и паника: Вольные Торговцы были не только династиями зажравшихся купцов. В первую очередь это были специалисты по работе с ксеносами и ксеноартефактами. Весьма, нужно отметить, квалифицированными. Тот момент с заражёнными когитаторами — даже не исключение: пул специалистов для проверки у Блэка БЫЛ. Просто нетипичный способ распространения скверны, а “знающие” и “талантливые” специалисты — две большие разницы. Последних на каждого Вольного Торговца не напасёшься, как ни забавно это звучит.

     

     А значит, некие деятели, не имея нужной квалификации, не проверяемые официально Администратумом, торгуют с ксеносами. Конечно, возможно, что некий конкурент Блэка, вполне себе Вольный Торговец, втихаря вытесняет моего агента с рынка. Вот только крайне маловероятно: у вольных свои отработанные маршруты, налаженные связи. Чтобы у “непонятно кого” покупали, нужен столь весомый дисконт… ну, в общем, не вытянет ни один дом Вольных Торговцев такое, учитывая количество планет. Картельный сговор, чтоб Блэка разорить? Так бред, места для торговли в Империуме хватает, скорее дефицит Вольных Торговцев, нежели наоборот.

     

     Опять же, всяко бывает, но предварительно всё смотрится так, что некие ушлые ребятушки решили как сэкономить, так и навариться. Ну а Диктатес Империалис, согласно которому, запрещено любое сношение с ксеносами, кроме как квалифицированными специалистами (к которым вольняшки и относились) — это так, необязательные рекомендации.

     И в чём алярм — вполне понятно. Неконтролируемый и непроверяемый поток товаров. Теоретически ушастые клиентов травить не будут, вот только это ксеносы, гарантии никто не даст, это раз. Далее, эти ушлые ребятушки могут тащить всяческую ксенопакость, археотех, да варп знает, что ещё, неконтролируемо и не будучи специалистами. А это совсем хреново, потому что, подчас, подобные “свободные предприниматели” притаскивали такое, что несколько планет вымирали, исчезали, а то и делали оба варианта и, вдобавок, чего похуже одновременно.

     

     Не сказать, что шибко распространено последнее, но прецеденты, не один и даже не один десяток, были.

     

     Так что, сама дурь и её источник отходит на сотый план: ушастым дуреторговцам до лампады, кому пихать дурь, законы Империума им также до лампады, они, как бы, согласно этим самым законам, существуют-то в кредит.

     А вот организация из “возможно-опасной” становится откровенной угрозой и целью номер раз.

     

     Варианты: что у местных нашёлся НЗ почившего “доброго дядюшки”, причём на всех планетах одновременно; они ударились в хронический ЗОЖ, а дурь — это эксклюзив для глупых туристов, учитывать стоит. Но всерьёз не принимать, как понятно, пока и если реалистичные варианты не окажутся несостоятельными.

     

     Вот и выходило, что надо мне спускаться на планету. Объездить, не привлекая внимания, информационные центры столицы (а в идеале — не только, но это уже перестраховка: космопорт на планете один), дабы Агнесса могла подпустить своих жучков и собрать информацию. А после, пока Целер в машинном масле лика своего будет просеивать информацию, устроить безобразный кутёж, непременно с затейливыми веществами поразнообразнее и Кристиной, выковыривающей из мозгов продавцов дури информацию. Дальше будет ясно: идти “по цепочке” торгашей или подождать сбора и обработки массива информации логисом.

     

     При этом, все местные власти, начиная с Администратума и заканчивая Арбитрами, относим к сотрудничающим и сочувствующим преступникам. Поскольку второй вариант — слепоглухонемые саботажники с амнезией и помощниками, сотрудничающими и сочувствующими преступникам.

     

     И вот, дождавшись окончательных результатов анализов дури, будучи уверенным в её “каноничности и ушастости”, снарядился я в лёгкое волокно из синтомышц, под полувоенным мундиром флотского образца. Буду, значица, этаким нейтральным офицером, боцманом боевого батальона или ещё какой средне-высшей офицерщиной с сопровождением.

     

     Но, как и обычно, просто улететь мне не удалось. Впрочем, задержки были… ну скажем так, не слишком гадкие, в чём-то даже забавные. Итак, первая задержка произошла, когда наша четвёрка, уже снаряжённая, топала к челноку. Идём мы, значит, по ангарной палубе к судёнышку, где Роберт с штурмовиками нас поджидает, изящно нарядившись членами боевого батальона судна. И вижу я такую картину: неподалёку от космической ежевики, из какой-то почти незаметной глазу проволоки сотворён столик о двух сидушках. И на этих сидушках сидят, соответственно, обезьянус и Пардус Целер, в позах роденовских мыслителей (логису, в силу своеобразной анатомии, которую более имело смысл называть архитектурой, позу выдерживать было сложно, но он убедительно старался), ну и играют эти деятели в регицид. Вполне с интересом и самозабвенно, а обезьянус, почувствовавший меня в свете и ветре, аж мыслеобраз отослал, в стиле: “припёр ты, Терёха полезную и джокаэроугодную зверушку, весьма занятную. Ай молодец, тащи таких ещё!”

     Логиса же я негромко окликнул сам, напомнив о не столь отдалённом доступе к местным инфохранилищам, на что аколит поомниссился, что работоспособность его не снижена, а при нужде партию он прервёт.

     

     Довольно забавно, да и полезно, слегка улыбнулся я. Дело в том, что варп этих обезьянусов знает, но всё же тварюшки они, как и человеки, весьма социальные. А мой персональный обезьянус большую часть времени что-то мастерил в своей ежевике, носу не высовывая. Не жаловался или что-то такое: если хотел, творил какую-нибудь не вредную, но весьма удивляющую фигню вроде нового корабельного прохода и ликовал, шугая явившейся мордой, из казалось бы, глухой стены, экипаж. Ну и на тренировках бывал и просто по судну, у-у-укая, бродил, но как по мне — маловато.

     

     А вот досуг в виде регицида — вполне ничего, пусть будет, довольно заключил я.

     И вот, идём мы дальше, я несколько отвлёкся на рассуждения, как вдруг на пути нарисовалась фигура в кожаном плаще, этаком примерном аналоге формы Официо Префектус. Моллис, чтоб её, Педитес, собственной персоной. И, значится, взирает на меня с опасением и надеждой, явно поджидая мою персону.

     

     В принципе — не страшно. Да и думал я, что раз уж таскаем с собой кошатину, так можно и к делу какому приспособить. Но рановато. И Кристина, интриганка такая, сделала физиономию столь невинную, что вот точно уверен, без неё не обошлось.

     Впрочем, острый приступ фелиномисосии, меня одолевший на Монетариусе, у меня благополучно прошёл, так что остановился я в паре метров от кошатины и стал на неё взирать нейтрально.

     

     — Господин светлейший Инквизитор Терентий, — мялась кошатина. — Могу ли я быть чем-то полезна?

     — Возможно, можете, Педитес, — ровно ответил я. — Чем, в каком качестве вы намерены "быть полезны"? И причём тут я?

     — Вы, потому что так сложилось, что я с вами, — логично, хоть и несколько косноязычно мрявкнула явно волнующаяся фелинидка, на что я согласно кивнул. — И я — воин, почтенный Терентий! Могу разить врагов Императора пулей и когтем! — вытянулась в струнку она.

     — Когтем, говорите, — протянул я. — А ваши занятия с дознавателем Гольдшмидт?

     — Более направлены на усиление тела, Терентий, — начала Кристина. — Биомантия, пока на себе, а со временем…

     — Ясно, — не стал дослушивать я, ехидно глянув на тереньтетку. — Хотя я спрашивал не тебя, Кристина, но ответ я получил. Хорошо, вы хотите быть полезной, Педитес, причём как воин. Покажите в рукопашной, что вы из себя представляете. Сможете меня впечатлить — в это расследование у вас будет испытательный срок. А если нет — учитесь, — заключил я.

     — Я готова, с кем?! — бодро отрапортовала кошатина.

     — Со мной, конечно, — ответил я, давая Кристине команду помочь со снятием слоя синтомышц.

     

     Я, конечно, не самый великий воен Империума, но варп подери, уже десятилетиями я тренируюсь и привожу свои кондиции в достойный вид. Плюс импланты, плюс псионика и некоторое улучшение тела… В общем, справлюсь с толком необученным гвардейцем, пусть и фелинидом, рассудил я. Ну а не справлюсь — будет мне вполне уместный щелчок по ЧСВ, а кошатина в таком разрезе и вправду пригодится.

     

     — Но вы же… — охренительно деликатно уставилась на мою культю Моллис.

     — Вас смущает моя рука? Могу убрать за спину, — куртуазно покрутил я фонарик левой рукой.

     — Нет… я имею в виду… хорошо! Рукопашный бой без оружия? — собралась кошатина.

     — Почему же, у вас, как я вижу, маникюр, — отметил я приведение лап фелинидки в удобоваримый формат. — А на поясе у вас я наблюдаю клинки. Пользуйтесь на здоровье.

     

     На что кошатина сузила гляделки и еле слышно зашипела. Ну, вот и славно, а то стояла и эманировала растерянностью и опасением, как бы увечного Инквизитора не прибить. Притом, что и года не прошло, как я эту кошатину голыми руками за шкирку, кхм, держал.

     

     Ну и, соответственно, кинулась на меня кошатина, выхватив клинки, по сути — этакие кастеты-ножи, эквивалент родных когтей фелинидов, но более удобный, как по мне.

     И приятно порадовала, если честно. Я-то думал, что кошатина совсем неумеха, раз уж я её просто поймал, но, очевидно, у неё был некий психологический блок, завязанный на “огнестрел в руках”. Довольно распространённый психоблок человеков, крайне хреново поддающийся корректировке. В смысле, пока стреляло в руках, за него “держаться”, его надо “откинуть”, и не физически, а психологически, чтоб перейти в ближний бой.

     

     Так вот, по скорости кошатина до меня не дотягивала даже без всяческих сопроцессоров, явно запаздывая. А вот в гибкости и ловкости на голову делала, так что левой лапой пришлось выкручивать редкостные по сложности кренделя. Я для себя даже решил: заставит меня использовать “настоящую руку” — возьму с собой. На голову выше любого штурмовика, твёрдый уровень моих огринов в рукопашке, не за счёт силы, а именно ловкости.

     

     Ну а кошатина раздухарилась, клычки оскалила и прочее. Для неё моё относительно ровное и прямое стояние, с “отмахиванием” левой рукой и каменной мордой, смотрелось, очевидно, как насмешка. Ну и если раньше ножами-кастетами своими действовала весьма аккуратно, то сейчас начала тыкать как в полноценном бою, показывая весьма пристойный уровень, заставляя меня несколько попотеть. В фигуральном смысле, поскольку потеть в смысле прямом мне было неохота.

     

     И вот, совсем войдя в раж и порыкивая, кошатина скинула с руки нож-кастет, продев в отверстия, натурально, хвост. А мне, невзирая на некоторую комичность "хвостофехтования", стало довольно тяжело: свободную лапу и лапу с ножом кошатина использовала для блоков и отвлечения, а хвост весьма ловко принялся меня пырять ножиком. Не доставала, но стоять на месте уже не выходило, да и стал я по кошатине шлёпать ладонью, отталкивая и ограничивая. Возможно, несколько более жёстко, чем стоило: мои своеобычные противники, пардон — огрины, а то и вообще железные. Но кошатина, которой было явно больно, довольно оскалилась, да и имела право: совсем молодец, уважать заставила, мысленно улыбнулся я.

     

     И только я собирался прекратить спарринг, как кошатина рванула в глупую, как мне показалось, атаку: ну реально, видела скорость, реакцию — понятно, что ни варпа не успевает. Только я успел подумать, что вот дурёха, надо дать по шеям, как получившая по шеям Моллис извернулась, а хвост с клинком понёсся мне в физиономию.

     Чего сделать не мог, не доставал физиологически из текущего положения, но доставал. Биомантия, оценил я в сопроцессоре, выкинутый в него сознанием ввиду реальной опасности. Реально молодец, кошатина.

     

     И тут кошатина быть молодцом, невзирая на некоторый оксюморон определения, быть перестала. Вопрос не в том, что данный удар ножиком имел немалые шансы меня прибить — это то совершенно нормально в спарринге, более того, я сознательно “раскачивал” Лапку на максимальную серьёзность. Дело в том, что осознав, что она затыкает ножиком цельного инквизитора, кошатина запаниковала. И ни варпа не успела отвернуть ножик, который, если бы не паника, вполне могла перенаправить мимо.

     

     Отметив этот момент, я поймал нож с частью хвоста “настоящей” рукой. Потому как педагогизм педагогизмом, но ножик, торчащий из морды лица — несколько немодный аксессуар на ближайшие десяток тысяч лет.

     

     — Весьма неплохо, Моллис, — кивнул я фигеющей кошатине. — Вот только последний момент… или бей, или не бей. Что это были за метания юного котёнка? — полюбопытствовал я.

     — Я… как… виновата, — опустила отпущенный мной хвост Лапка.

     — В общем, на испытательный срок в течении этого дела ты себя вполне проявила, — ровно продолжил я. — Если всё будет в порядке, возможно, поставим тебе соответствующий аугмент, позволяющий во время боя думать. А пока у тебя в бою может быть только два положения: ударить или нет, без всяких: “ой, я же ударю” — пропищал я. — Ладно, у тебя четверть часа, найди закрытую одежду с капюшоном и маской. Демонстрировать твою природу не стоит, фелиниды крайне редко встречаются вне полков Гвардии.

     — Я, господин Терентий, могу сама, — тяжело дыша, но быстро приходя в себя, выдала кошатина. — Я сейчас, — сосредоточилась она.

     

     Кристина тем временем закатила глаза и помотала головой, но Лапку это не остановило. А результат биомантии через четверть часа я ОЧЕНЬ хотел бы развидеть. Полукошачья морда, с фактическим пятачком, разнонаправленно торчащими из пасти клыками, клоками шерсти по морде-лицу… В общем, не будь я мужественным и стойким Инквизитором, с каменной мордой встречающим все ужасы сорокового тысячелетия, то я бы с визгом забрался кому-нибудь на ручки и закрыл глаза. К Кристине например, мысленно хмыкнул я.

     

     Сама же тереньтетка довольно жёстко, но явно жалея, выговаривала кошатине, на тему что, когда и как надо пробовать. Та уже убедилась в невозможности толком говорить и начинала согласно попискивать, наливаясь влагой в глазах.

     Оценив этот бардак, я мужественно отвернулся, сложив руки на груди и начав насвистывать Имперский Марш. Пусть Империя не та, но зато насвистывается неплохо.

     

     А через десяток минут Кристина притащила более-менее спокойную и даже частично боевитую… ну, женщину, так уж и быть, не всем быть красавицами. Насколько я понял, ряд отличий черепа Кристина менять не стала: работа с костными структурами весьма тяжела и времязатратна биоманту. А морда человека, натянутая на череп фелинида, смотрелась неважно. Ну, хоть не инфернальщина прошлого раза, с некоторым облегчением вздохнул я.

     

     — Подойдёт, как и пальто, — кивнул я. — Напрямую подчиняешься мне и своему наставнику, но старайся думать головой. Вопросы не возбраняются, но только в гарантированно приватной обстановке, о чём сообщим отдельно. Остальное время старайся молчать, но разумно: это и проверка, как я говорил. Всё, пойдём, — оповестил я, направляясь к челноку.

     

     А в нём, пока Кристина наставляла кошатину, не выглядящую таковой, я призадумался уже серьёзно. Вообще, прямо скажем, довольно неплохо. Плюс запредельная ловкость, да и потенциал Моллис недораскрыт: ей было, на человеческий манер, около тридцати, так что имелась перспектива расти и развиваться. Особенно учитывая пси-способности, аугментацию, генеторов и хирургеонов… В общем, боец может выйти лютый, недаром ассасины кошаков весьма привечают. Это с одной стороны.

     

     А вот с другой — на кой мне, собственно, боец-то? “Пригодится”, как я неоднократно отмечал — понятие растяжимое, этак с собой реально звёздную крепость типа Рамилес таскать надо — а что, пригодится.

     А не боец… варп знает, на Монетариусе Лапка была довольно высокопоставленным… ну, скажем, офицером. По фелинидским меркам, что раз. С буквальным восприятием максим Официо Префектус, что прямо скажем, редко бывает у самих комиссаров и чревато хроническими ранениями в спину.

     

     Тут реально, пусть будет испытательный срок, логично рассудил я. Проявит мозги — посмотрим. Не проявит — есть вариант медика-псайкера. Таковой был бы в свите весьма не лишним, а то Кристина одна на всё. Тереньтетка справляется, но не одновременно, так что колдунский медик весьма пригодится. Если захочет, воен хвостатый, добродушно хмыкнул я. Ну, а не захочет — помотается с нами до момента, когда мы полетим в Геллефирианский Сектор. В спаррингах поучаствует, чтоб не скучала — как спарринг-партнёр она весьма многим пригодится и научит работе с полагающимся на ловкость и гибкость противником.

     

     А ещё меня посетила довольно ироничная мысль, что Мир Вечной Войны успешно сотворил из условно-мирного историка вполне себе вояку. Ветерана, можно без иронии сказать, иронично отметил я. Впрочем, из прочих вариантов у меня было сидеть безвылазно в какой-нибудь библиотеке, носа из неё не высовывая. И то, возможность нарваться на какого-нибудь покусителя отнюдь не нулевая. Вечная Война — не аллегория или название, а норма существования Империума с момента основания.

     

     Ну и хрен с ним, мудро и логично заключил я, готовясь к новому “делу”.

     И, на выходе из космопорта покачивающейся походкой бывалого отдыхающего, затребовала моя разгульность лимузин-автобус, где предалась благодетели винопийства и табакокурения. Но, поскольку “господа офицеры охеренно, ик, кулютурны и желают духовной пищи!” — автобус начало мотать по наиболее архитектурно-выдающимся зданиям столичного улья Сивиллы.

     

     Которые, вот сюрприз-то, были либо административными имперскими зданиями, либо резиденциями местных толстосумов. И то, и то было вполне любопытно, так что Агнесса бодро подпускала жучков, пока моя артистичность бараньим взглядом потребляла виды.

     Вдобавок, паренёк-сопровождающий пытался выступить чичероне. Но был заткнут словесно и символически получил по шее: господа офицеры изволят предаваться высококультурному созерцанию, нехрен их своими неубедительными писками отвлекать!

     

     В итоге, через шесть часов кружения по улью, господа офицеры насладились созерцательной информацией в полной мере. Точнее, Агнесса запихнула жучков в нужные коммуникации, а выпивка закончилась. Дыша на сопровождающего перегаром не менее 10® абсолютной крепости (из крови Кристина алкоголь выводила, но уровень “выхлопа” поддерживала, что, подозреваю, её несколько утомило), моя культурность изрекла:

     

     — Ик, — после сего интеллектуального высказывания я дал экспертную оценку городишке. — Гавно ваш улей, на Истребителе дома величественнее и, ик, возвышеннее! — воздел я перст единственной руки. — Желаем кутить, вези, — отдал распоряжение я, усевшись и сложив полторы лапы на груди.

     — Господа офицеры желают в бордель? — справился несколько захмелевший от выхлопа паренёк с собой.

     — А мне похер, парень, Императором клянусь, — выдал культурный и набожный я. — Но девок можно, — веско кивнул я. — И этих, ик, парней. Лотта, парней хочешь? — с похабной ухмылкой я обратился к “хуманизированной” Лапке.

     

     Ну, раз уж проверка так проверка, а если что — перепила девица. Но Моллис в этот раз была почти на высоте. “Почти”, потому что на секунду забегала глазами, но взяла себя в руки, и отразив мою похабную ухмылку своей жуткой ряхой, выдала высокоинтеллектуальное:

     

     — Ага!

     

     Парня аж передёрнуло, а на роже его появилось (правда, вскоре пропало) искреннее сочувствие к неназванным “парням”.

     

     — Вот! — важно изрёк я. — Но мы не быдло и матросня какая! — грозно уставился я на паренька, на что тот всем своим видом и жестами заверил меня в нашей несомненной культурности и элитарности. — Так что надо чтоб там провести время можно было со вкусом, — кивнул я благожелательно на жесты паренька. — Чтоб музыка там, тили-тили и прочее, клянусь Императором! Ну и танцульки какие, — замялся я, закатив очи, — чтоб были! — веско продолжил я. — Подруги захотят, им тоже отдых потребен, — проявил я свойственную отцам-командирам заботу о подчинённых.

     

     Девицы поддержали требования танцулек умеренно-согласными звуками, а паренёк, стараясь не вдыхать могучий перегар, выдал, что всё понял и отвезёт вот прям щаз. И отвёз, был осыпат тронами и награждён ласковым пинком на удачу.

     

     Привезли нас в заведение, являющееся клубом. Не ночным кабаком, клубом называемым необразованными пьяницами, а именно клубом — банкетный и танцевальный зал были, но не в одном и не двух экземплярах, с разной музыкой притом. И куча полноценных отдельных помещений, в одно из которых метрдотель, проявив чудеса ловкости, провёл нашу компанию так, что никто и не заметил, как как оказались сидящими вокруг фонтана. Ну, заметили вообще-то, но ловок был шельма, факт. Приняв заказ в стиле “выпить и пожрать”, халдей скрылся, а через полминуты Агнесса и Кристина фактически в один голос выдали:

     

     — Чисто.

     — Вот и отлично, — кивнул я, несколько выпадая из образа и потягиваясь. — Агнесса, кто это был?

     — Местные арбитры, — начала было ассасин. — Точнее, планетарные силы правопорядка, — поправилась она.

     

     Тут был весьма распространённое среди путешественников обобщение, огульно причислять всяких полицаев, городовых, тонтон-макутов и прочую шелупонь в одну группу “Арбитры”. В целом — понятно, но совершенно не верно по сути: арбитры были хранителями, судьями и палачами нарушителей Диктатес Империалис, на нарушения местного законодательства и ряд моментов плюя. И, соответственно, не входя во властную вертикаль конкретного Мира, тогда как местные полицаи, как им и положено, обслуживали интересы своего руководства.

     

     Хотя бывало по-разному, а описанная картина — идеальный случай. А так и враждовали Арбитры и местная власть, ну и полицаи как следствие, и плотно сотрудничали: по-разному бывало, зависело от планеты, да и человеческого фактора.

     Но назвать полицая арбитром — значит весьма ему польстить, а арбитра, в большинстве случаев, оскорбить. Не говоря о разных правовых полях и прочем.

     

     — Хм, и что они хотели? — уточнил я по поводу весьма “незаметной” машины, следующей за нашим лимузином чуть ли не от космопорта.

     

     Наличие которой, к слову, было причиной не менее половины актов театральной постановки “пустотные волки на отдыхе”.

     

     — Делали свою работу, — ровно ответила Агнесса. — Приглядывали за вооружёнными и нетрезвыми, готовы были вызвать подмогу, а по прибытии нас в “Стезю Иерофанта” оставили нас. Здесь своя, довольно внушительная по местным меркам, СБ, — уточнила ассасин.

     

     Только похвалить можно, особенно учитывая десяток вооружённых укороченными, “абордажными”, лазганами штурмовиков Сина, заключил я.

     

     — Так, работаем, — выдал я. — Кристина, я задержу этого управляющего разговором, в это время ты оказываешь воздействие пятого ранга. Агнесса, вокс-связь безопасна? — последовал кивок. — Роберт, вы с вашими людьми подключайтесь к сети, общение только в ней. Моллис… — задумался я на секунду. — Всё так же, действуй по обстоятельствам, пока весьма неплохо. Но меньше нервничай или не выдавай это внешне.

     — Постараюсь, светлейший, хвост, — почти неслышно пискнула кошатина, на что я понимающе покивал, а потом пожал плечами, в стиле: “старайся”.

     

     С хвостом же было вполне понятно: гибридная физиология подводила. Фелиниды, как и коты, большую часть мимики, причём рефлекторной и обязательной, осуществляли хвостом. Коты в силу отсутствия мимических мышц, кошколюди — "по наследству".

     Соответственно, гротескная мимика Моллис — компенсация отсутствующего в текущей маскировке хвоста. Что-то вроде гипержестикуляции людей с параличом лица.

     

     Тем временем в зал со столом-фонтаном набились всяческие халдеи, уставляющие стол заказанным “попить-пожрать”. И их владыка в виде управляющего отирался в дверях, но был моей общительностью пойман и в течении пары минут с внимательным лицом (и привычным слабым и усталым раздражением в свете и ветре) выслушивал, что мне хочется. Чего хочется, я знать не изволю, но хочется точно, так что, чтоб было, причём прямо щаз!

     

     — Расширяющие сознания вещества не входят в перечень продаваемых тут товаров, — раздался вердикт Кристины через эти самые пару минут. — Но продавец, выплачивающий заведению некоторый процент, вполне доступен.

     — Сам управляющий располагает какой-то информацией по каналам поставок? — на всякий случай уточнил я, так же воксом.

     

     Ответ Кристины был отрицательным: тип был исключительно управляющим увеселительного заведения, ну и, соответственно, дурь выходила лишь одним из перечня товаров, не самый желанный для реализации притом.

     

     — О, понял! — осветил я рожу пониманием. — Девок-танцовщиц пяток, нет, десяток. И симелатина и этот, розовая нега? — неуверено назвал я сочетание афродизиака и галлюциногена, заменяющую у дурачья расово верную водку в межличностных взаимоотношениях.

     — Сень Иерофанта, почтенный гость, не предоставляет… — хотел было отмазаться управляющий.

     — Ну и нахер вашу сень, — обиженно буркнул я. — И девок нахер! Счёт тащи, пожрём-попьем и поищем место поприличнее.

     — Я бы порекомендовал почтенному гостю немного подождать и дослушать, — заизвивался работник общевсего, чувствуя “утекающего” клиента.

     — Говори, — нахмурился я, дыхая перегаром.

     — Сень Иерофанта не располагает вам потребным, однако если уважаемые гости соизволят подождать буквально несколько минут, их посетит торговец, — выдал управляющий, внутренне досадующий.

     

     Сам, небось, дурью торговать хочет, а торговец ему как пиломечом по тестикулам, заключил я.

     

     — Так зови, — барственно распорядился я. — А то херь несёшь: “не располагает”, — спародировал я собеседника.

     

     Через минуту в зале отплясывали какую-то фигню какие-то недоодетые девки, до которых мне не было дела, так что пусть дрыгаются. А через три минуты нарисовался некий вполне пристойно одетый тип со столь честным выражением лица, что я бы его сжёг из профилактических соображений на месте, встретив случайно.

     Но встреча была не случайной, так что после кивка на “Почтенные господа и дамы желают расслабится?” я начал артистично выбирать дурь и морщиться. Варп знает, какая она, “но поглядеть в зубы” и сказать, что “фигня”, всегда не лишнее, логично рассудил я.

     Ну и проводил я дентологические исследования и высказывал объективную критику до тех пор, пока тереньтетка вокс-связью не обозначила, что готово. Цапнул какой-то дури, рассчитался, выпнул торгаша, да и расположился на диванчике, начав вокс-совещание.

     

     — Считает себя элитным “продавцом удовольствий”, — отрапортовала Кристина. — Был курьером между детьми мануфактурщиков и поставщиком. Один из клиентов пятнадцать лет назад открыл Сень Иерофанта и привлёк его как продавца тут. Сейчас торгует только здесь, фактически, кроме закупки товара, тут и живёт, — выдала девица краткую биографию торгаша.

     — Очень интересно, — почти без иронии констатировал я. — Изменения за последние десять лет в поставках и с поставщиками, какие, что? Детали и по делу, Кристина.

     — А их нет, Терентий, простите, — огорошила меня тереньтетка. — Поставки идут через оптового продавца, причём официального владельца склада, платится налог.

     — А на кой нужен посредник, — задумался я.

     — Негласный запрет, Терентий, — подала голос Агнесса.

     

     И выдала такую любопытную информацию, что хотя торговля дурью и не запрещена, но традиционно администрация препятствует возникновению “магазинов”. То ли попытка ограничить потребление, то ли всеимперская традиция, варп ведает. В общем, от “оптовика” до клиента идёт доставка “дилером” и никак иначе, уж на текущей планете и в текущих раскладах точно именно так.

     Тяжёлое наследие времён юридических запретов, навскидку оценил я природу этой традиции.

     

     В общем, данные Кристина получила, точнее, имя и адрес оптовика (значащегося в реестре планетарной администрации как “оптовый торговец фармакологическими препаратами”, нужно отметить). Так что оставалось нам “обеспечить отход”, незаметно трахнуть в мозг оптовика, да и, наверное, возвращаться на Милосердие, переваривать информацию. У Целера, знакомящегося с потоком данных, пока ничего толкового не было, ну а у торгаша мы, кроме адреса оптовика, ничего и не узнали.

     

     Так что девицы были напоены и усыплены. Высокий ранг заведения нашего пребывания олицетворяло то, что никаких пикт-камер и прочих прослушек “нумера” не имели. Правда, совсем без присмотра “девочек” и клиентов хозяева не оставляли: термодатчики и сканеры жизнедеятельности отслеживали находящихся внутри. В общем-то, более чем разумно: допьётся клиент до визита Кондратия, так хоть выкинуть можно будет, пока не завонял. Ну и за работницами приглядеть, чтоб не обижали до смерти.

     Но в данном случае подобная слежка была нам только на руку: ванус перехватила каналы управления и расходный жучок-камикадзе исправно сообщал, что в нумерах все дома, и вообще всё спокойно. Ну а под утро он самоуничтожится, а охреневшие СБ заведения будет ломать голову над мирно дрыхнущими девицами и кучкой тронов “за услуги” на столе.

     

     Тем временем Агнесса проверила путь отхода, пошушукалась с Эльдингом на тему короткого перебоя напряжения — внешние камеры были не только самого заведения, а общий сбой “по площади” было разумнее скрыть “естественной причиной”, как объяснила ассасин. Ну и выдвинулись мы в окно, через пустой парк, да и мраморную, но довольно несерьёзную ограду.

     

     Первым делом в подворотне нашего сбора я погрозил Кристине перстом: эта партизанка в момент моего перескакивания ограды подтолкнула меня телекинезом. Чуть в варп не развеял внешнее влияние, да и отвлёкся, еле удержавшись. Растянувшийся на потребу свиты на травке Инквизитор — не вполне тот образ, который мне угоден.

     Девица приняла вид невинный, ну а разборки устраивать, благо причина понятна, да и забота в чём-то приятна.

     

     А после, скинув “флотскую обёртку”, спалённую тереньтеткой (под моим контролем и развеиванием следов, от греха) собралась наша компания, выглядящая уже не как “гудящие флотские”, а то ли как наёмники, то ли банда, да и выдвинулась на нижние ярусы улья. Точнее, средние, но пониже места нашего пребывания, где обитал оптовик, а наша внешность внушала опасения, а не подозрения.

     

     Довольно любопытным оказался склад оптовика: это было несколько жилых квартир в весьма пристойном многоквартирном доме среднего класса. Там же Лекс Симон, как называли “торговца щасьем”, и обитал.

     С одной стороны — удобно, точно на месте и прочее. А вот с другой, не очень удобно для штурма. Сам дом пусть не крепость, но ворота, видеонаблюдение и прочее. Да и свидетелей орда, нужно отметить.

     Впрочем, видимо, оптовик именно по этим причинам здесь жил и торговал, логично рассудил я.

     

     — Нужен ещё один разовый скачок напряжения, — пробормотала Агнесса, пальцы которой порхали по голограммам клавиатур. — Можно без него, но дольше и возможна…

     — Сделаю, — не стал дослушивать Эльдинг. — Точка и критерии?

     

     После чего произошёл короткий обмен информации между ванус и артизаном, а через секунду почти незаметно свет в окнах здоровенного здания и окрестных фонарей мигнул.

     

     — Правильно сделали, — довольно заключила ассасин. — Независимые пикты и вокс-канал к нужному нам человеку от них, — уточнила она, после чего замолчала, погрузившись в работу.

     

     А через минуту нахмуренная Агнесса выдала:

     

     — Не открывает. Требует прийти завтра, хотя образ торговца идёт по всем каналам, и тревоги не поднято ни по инфоканалам, да и мимика спокойная, — сообщила она.

     — Значит идём через дверь, — заключил я. — У квартиры, Кристина, берёшь цель под контроль, а у него дома разберемся, — на что Кристина кивнула.

     

     Подошла наша компания к двери дома, где ванус озадачено нахмурилась.

     

     — Что такое? — полюбопытствовал я.

     — Ничего, просто странно, Терентий… — протянула ассасин. — Сбой из-за перепада напряжения, всё в порядке, — решительно махнула рукой она, отпирая дверь.

     

     Проникнув в дом, наша компания поднялась к квартире цели, где Кристина огорошила вокс-сообщением:

     

     — Цель под галлюциногеном, стимулятором… Терентий, простите, не смогу взять под контроль, надо чистить, — потерянно заключила она. — Потом, изучив, смогу, а сейчас выйдет только снятие слепка, с высокой вероятностью смерти цели, далековато, — дополнила тереньтетка.

     — Вырубить его сможешь? — мысленно проклял я потребителя своего товара.

     — Конечно! — аж обиделась Кристина.

     — Вырубай, — махнул я рукой. — Роберт.

     — По слову вашему, — без слов понял меня полковник, и через минуту, на удивление тихо, дверь была выбита.

     — Роберт, контроль помещения, Моллис, контролируй вход, — отдавал я распоряжения. — Кристина, чисти торчка.

     

     И началась соответствующая суета. Сам оптовик валялся в гостиной-прихожей, Кристина воксом сообщила, что нужно ей пару минут, Агнесса с Эльдингом подпирали стену, штурмовики шуршали в весьма здоровой квартире, а кошатина бдила за дверью.

     

     А я задумался, благо “всё было под контролем”, на тему того, что “помощь” Сина скорее мешает. Ну реально, не будь его, мы бы просто скакнули через имматериум при помощи Кристины. А так приходится хоть какое-то дело для штурмовиков придумывать, чтоб Роберта не обижать.

     Так-то, мысленно хмыкнул я, тип он полезный, да и гвардейцы не лишнее, но сейчас пятое колесо пятым колесом.

     

     И вот, пока я предавался дурацким мыслям, дверь с грохотом разлетелась кусками, я начал резко разворачиваться, зафиксировав бросок ножа Моллис, бросок её же в дыру и громоподобный грохот дробовика.

     

     — Пиздец, — вслух откомментировал я пару дробин, скушанных моим пустотным щитом. — Кошка, жива?

     — Жива, главный. Враг Императора захвачен, — сопя, мявкнула кошатина из столба пылюки.

     — Золотая, выруби этого “врага”, — буркнул я, разглядывая салат из свинца с лицом в районе головы нашего источника информации. — Молния, туши в варп электричество по зданию. Совсем. Уходим через минуту, — с уместным раздражением продолжал я. — Золотая, экспресс проверка: что делал, что знает?

     — Расследование, подозрения, — коротко бросила Кристина.

     — Белый, берите арбитра, — бросил я. — Золотая, вытянешь телепортацию всех нас в подворотню? — на что последовал кристинин кивок. — Действуй, — отдал распоряжение я.

     

     А уже в подворотне, в сопроцессоре начал я обдумывать творящийся махровый звиздец, ну и в чём я накосячил, поскольку раз всё пошло по вагине — накосячил я.

     

     И… в принципе, выходило что единственным условным косяком было “выламывание дверей” штурмовиками. Роли распределены, Моллис, нужно отметить, прекрасно справилась с боевым полноценным Арбитром в боевом доспехе, чтоб этого судью Дредда недоделанного понос пронял. Вот какого варпа он, паразит такой, припёрся к наркоскладовщику? Или коррупция? В варп, позже разберемся, заключил я.

     

     Итак, удар разнёс дверь на куски, Моллис, не хлопая ушами, метнула нож в руку, держащую обрез, попала и пробила, обрез полетел на пол. Остальное — дурацкая случайность, а не чья-то вина. Хотя к паразитам Мира-Кузни, изготавливающими Вокс Леги, Глас Закона, “фирменный” дробовик Адептус Арбитрес, у меня появились вопросы. Какого варпа эти халтурщики поставляют брак со столь чувствительным спуском?

     Ну а самого Арбитра кошатина иммобилизовала вполне оперативно и вообще молодец.

     

     Ну а я… ну скажем так, особых косяков не вижу. Разве что…

     

     — Кристина, в доме паника. Пожар в комнате с трупом, труп должен сгореть в пепел, следы воздействия варпа… Иди сюда, помогу, — протянул руку я. — И дробовик…

     — Захватили, Терентий, — подал голос Роберт, принимая обговариваемое стреляло из рук штурмовика и демонстрируя мне.

     — Прекрасно. Значит, пожар. Оптовик убит, а вот чем — вопрос. Возможно, конкурентные разборки, — заключил я.

     — Опасаетесь спугнуть? — полюбопытствовала Агнесса.

     — Ну а для чего ещё вся эта клоунада? — ядовито бросил я. — А расплавленный свинец и сгоревший труп и узнаваемые дробины гласа правосудия…

     — С индивидуальным номером владельца, — уточнил Син.

     — Именно, — кивнул я. — Конечно, халтура, но вариантов нет. Кристина, действуем, — приобнял я тереньтетку.

     

     То же самое слияние, что мы использовали несколько раз при считывании памяти. Только сейчас меня “бултыхало” на периферии сознания тереньтетки, пребывающего в покинутой нами квартире. И вместо сожжённого псайкером трупа и следа портала будет просто сожжённый труп и нейтральный варп-фон.

     Ну и помогу девчонке, всё же далековато, думал я, закольцовывая “торчащие” обрывки ветра огненного воздействия.

     

     Тут был вопрос не силы, а точности: внетелесно, “ментальной проекцией” жечь именно то, что надо, на весьма ощутимом расстоянии — это для псайкера весьма тяжело.

     Так-то, сжечь, точнее расплавить в варп весь дом, Кристина могла. Что было в варп не нужно.

     

     Ну а после зачистки, задумался я, взирая на этого гадского арбитра. И что с ним делать-то? Да и мне что делать? Менять планету, или искать продавца наркоты более информированного, или… Варп знает, в общем.

     

     — Точно не охрана цели? — уточнил я у тереньтетки.

     — Точно, Терентий, но проверю, — дернулась Кристина.

     — Отдохни, чуть позже вместе проверим, — отмылеэмоционировал я, передавая жменю энергии света и ветра явно подуставшей девице.

     — Роберт, в свёрток арбитра, понезаметнее, но как выйдет, — махнул рукой я. — Агнесса, гостиница, где не задают вопросов, как можно ближе.

     — Нижний уровень?.. — полуспросила-полуточнила ванус.

     — Пойдёт, надо проверить этого, — указал я на кокон с арбитром. — И подумать над результатами. Неудачно как вышло, — в сердцах бросил я.

     — Вы зря, Терентий, всё нормально, обычное тайное расследование. А накладки бывают, — продолжила она. — Следов не осталось, так что всё порядке.

     — Ладно, нормально и нормально, — буркнул я. — Веди, Агнесса.

     

     И направилась наша компания к спуску в нижние ярусы. Где офигевший паренёк портье был поочерёдно ошарашен: нашими рожами в пристойных количествах. Снятием целого этажа этой богадельни. Кучей прослушивающих устройств, сваленных на его стойку. Ну и предупреждением, с ласковой улыбкой, что если нам будут мешать предаваться нашим делам — разнесём в варп всё, начиная с паренька. А не будем мешать, так и не будем разносить, попредаёмся, рассчитаемся и свалим. Паренёк свёл очи на переносице, бледнея физиономией (и ствол абордажного лазгана тут совершенно не причём, у него, паразита юного, готиком про жучки спрашивали!), а Кристина едва заметно кивнула. Да и я почувствовал что-то вроде “варпнутые отморозки, сижу тихо, может, и пронесёт”.

     Надолго такое состояние не задержится, но нам долго и не надо, рассуждал я, поднимаясь на арендованный нами второй этаж этой богадельни.

     

     И, в одном из номеров, вместе с Кристиной (мы пахали, я и трактор, не без иронии всплыло в памяти) стали копаться в бестолковке Арбитра. И получили весьма любопытную информацию.

      Выходила же с арбитром, Коллином Секстусом называемым, довольно печальная (из-за хронической идиотии неглупого, в общем-то, человека) история. Любви и долболюбизма, как они есть.

      Итак, вполне успешный, отобранный ещё в Схоле арбитр имел в нутре своём не искорененный преподавателями-рукосуями порок романтики и прочих дурацких качеств гормонально-дефективного толка. И буквально через пару лет после поступления на службу этот Коля влюбился до потери памяти и тотчас же женился на девице из средне-низких уровней столичного улья Сивиллы.

     

      Что, в общем-то, не проблема, бывает. И вопрос детей арбитров не стоял так остро, как с Инквизиторами. Но Коля оказался, вдобавок к романтичной натуре, конченым подкаблучником. Егойная жёнушка не пожелала менять место жительства (хотя рявкнуть один раз — пошла бы строем, куда скажут, факт). Вроде как подруги у неё и прочее подобное. И стал арбитр Коля жить с супружницей в улье. Не самое одобряемое положение, но индекс лояльности планеты таковое допускал. Правда, нормальные арбитры жили если и в улье, а не в более чем комфортабельных апартаментах, называемых “казармы крепости Арбитрес”, то в гораздо более "элитных" условиях. На денежное довольствие хранителям основополагающих законов Империум не скупился, что было, в целом, правильно и верно.

     

      Но тут девочка сказала “хочу”, арбитр Коля сказал “есть!” Тоже ничего страшного, хотя, признаться, при просмотре ряда моментов коробило меня от бараньей тупости и бессмысленной покладистости весьма неглупого, деятельного и жёсткого дядьки, в семейной обстановке становившегося “амебой подкаблучной вульгарис”. Впрочем, мои собственные оценки и переживания — сугубо мои половые трудности, нужно отметить.

     

      А суть: заводит описываемая чета спиногрыза полу женского, а через три года женушка арбитра приказывает окружающим долго жить, то есть не следовать её примеру. Причины отдачи приказа в болезни, чуть ли не врождённой, ну и отсутствии должного медицинского присмотра: на средних уровнях улья с медициной неплохо, но “вытаскивать умирающего любой ценой” никто не будет, в большинстве своём.

      Ну и начал безутешный Коля холить и лелеять кровиночку свою, память о любимой, и прочая дичь. Дохолился и долелеялся до того, что даже бараний взор егойный начал замечать неладное.

     

      А именно, девочка, избалованная в терминальной стадии, начала безудержно предаваться всем возможным и части невозможных удовольствий. Не говоря о том, что три четверти весьма немалого денежного содержания арбитра шло на обеспечение недорослей свиты дочурки развлечениями, девица гробила себя в самом прямом смысле слова. Алкоголь и дурь, последняя хоть и “относительно безопасная”, но мажорка жрала эту дурь чуть ли не вёдрами.

      И возникла охренительная ситуация: девочка гробится излишествами, арбитр с ней подмышкой прётся к медикусам, вываливает немалые суммы, а после излечения пытается поговорить. Причём говорить в иное время бесполезно, поскольку девочка в необдолбанном состоянии наблюдается только после вытягивающих её с того света медикусов. Та устраивает скандал, получает денежку и всё продолжается по накатанной.

      Подкаблучник и тряпка, патологический, поставил я диагноз арбитру Коле.

     

      Но, при всём при этом, арбитром Коля был хорошим и, во всём, что не касалось личных чувств-с, весьма продуктивный и ценимый начальством. Но с пороком: лютой ненавистью к продавателям дури. По-человечески понятно, но, по логике и справедливости, ненавидеть Коле нужно было исключительно себя, поскольку как сложившаяся ситуация с отпрыском, так и поддержание ситуации в текущем виде были виной только и исключительно тряпки-куна Коллина Секстуса, арбитра.

     

      И вот, буквально на днях, в рамках службы, начал арбитр Коля подпрыгивать и бить алярм. Как раз на тему наркоты, вот только…

      Разумные и правильные доводы от человека, натурально затрахавшего начальство и коллег вопросами дури и её распространения, просто были не вполне серьёзно приняты. Причём в сильную вину начальству это не поставишь — Коллин их реально ДОСТАЛ. От его подпрыгиваний не отмахнулись, но довольно жёстко послали, в стиле: “накопал что-то — разбирайся сам. Будут реальные доказательства и задержанные — приходи, а до той поры не доставай начальство своими фантазиями!”

      При этом, стоит учесть, что в компетенцию Арбитров входило именно нарушение Империалис Лекс, то есть, начальник Коли не “некомпетентный болван”, а ценящий в целом неплохого сотрудника тип, аж позволивший тому заниматься “не своим делом”. Не вполне так по факту, но на момент отдачи распоряжения было именно так.

     

      Вопрос же, взволновавший тряпку-куна, как раз и был ростом поставок наркотической дури, при прежнем количестве одной штуки поставщиков. Про то, что у Блэка дурь толком не покупают, арбитр вообще не знал. Сначала он думал, что барыги мешают дурь с “мелом”, или ещё что-то такое, но химики его в этом разуверили.

      И желал наш героический арбитр побеседовать с одним из оптовых поставщиков, по-арбиторски, на тему “откуда дровишки”.

      Ну и самым замечательным образом столкнулся с нашей компанией, зайдя буквально за десяток минут перед нами. После был свидетелем “бандитской разборки”, возликовал, что допрос оптовика, в рамках сложившийся ситуации, оправдан, и начальство его, если что, “пилить” не будет. Ну и героически ввалился к нам, в варп прибив допрашиваемого.

     

      Ну не он, конечно, тут бредовая невезуха, случайность, но не я же виноват-то, в конце концов?

      Кстати, “непонятное”, отмеченное Агнессой, как раз и было следами проникновения арбитра, воспользовавшегося удостоверением. Этакий аналог инсигнии, безусловно НАМНОГО менее действенный, но отпереть замки простого дома удостоверения более чем хватало.

     

     Далее, ну узнал я и узнал. В общем-то, просто не повезло, даже на свячёную оболочку коситься не хочется. Претензии к кому-то предъявлять, в стиле: “почему не сделали так-то?!” — глупо. Потому что не нужно было, потому что Кристина, отслеживающая пси-активных, арбитра в переполненном доме проигнорировала. Он простой человек, а у неё и так дела. И да, псайкер номер два в свите точно не лишний.

      Ну и я мог, конечно, бдеть и пыриться во все стороны, да даже, положим, увидеть приближение арбитра, и… ситуация повторилась бы один в один, с высокой степенью вероятности.

     

      Лапка, тем временем, с несчастным выражением на жуткой ряхе, мрявкнула что, мол, виновата, на что я оповестил всех присутствующих.

     

     — Просто не повезло, виноватых нет, да и не один этот торгаш на планете был. Ничего страшного, отдыхайте пока.

     

      И призадумался. А что мне с арбитром-то делать? Вариант потереть Кристиной память и выкинуть его куда нибудь — самый простой, быстрый и неверный.

      На кой болт выкидывать, а потом отыгрывать постановку, когда у нас в бессознательном состоянии валяется справочник, человек, треть своей службы, годами, упорно отслеживающий и собирающий информацию о наркоторговцах?

      Можно скопировать его данные, нагрузив Кристину и прочее… А на кой, извиняюсь, болт? В свиту я этого тряпку-куна, безусловно, не возьму. Но в рамках текущего расследования лояльный (точно и проверенно лояльный) высокоинформированный арбитр — весьма полезная штука.

     

      Надумал я всё это, да и отдал команду Эльдингу глушить связь, а Кристине — зафиксировать арбитра и привести в сознание. Что и было исполнено: арбитр, к его чести, прихождение в сознание не показал, валялся с каменной мордой (шлем, как понятно, сняли) и вслушивался.

     

     — Проснитесь, мистер Секстус, — мысленно хмыкнул я. — Точнее, открывайте глаза, ваша постановка присутствующих не обманет.

     — Кто вы и что от меня хотите? — не открывая глаза и ровным тоном выдал арбитр, в свете и ветре была буря, но держался отменно.

     

      Блин, вот не был бы таким тряпкой-куном, может, и взял бы в свиту, мимоходом посетовал я.

     

     — Откройте глаза, — выдал я.

     — Инквизитор?! — не открыл, а натурально выпучил очи Коля на голограмму инсигнии. — В вашем распоряжении, почтенный, — попробовал склонить он голову, но телекинез не позволил.

     — Отпусти его, Кристина, — озвучил я. — Мне нужна информация и возможное содействие, — деловым тоном продолжил я. — Лично от вас, содействие тайное, в том числе тайное для вашего начальства. Вы, арбитр Секстус, помешали проведению расследования Инквизиции, были задержаны, лишены сознания и подвергнуты воздействию пятого ранга. Лояльность Империуму установлена, добросовестность и профессионализм установлены с оговорками, — на что и так не пылающий счастьем в эмоциях Коллин аж поморщился. — Впрочем, моменты “оговорок” не критичны и в рамках текущего расследования меня не волнуют, — заключил я. — От вас требуется: составить список оптовых поставщиков психоактивных веществ, произведённых ксеносами. Максимально полный по столичному улью, а через сутки… встретимся в космопорте, арбитр. Меня вы узнаете, подойдёте в место без камер, желательно на транспорте на двадцать персон.

     — Связь с вами, почтенный Инквизитор? — был мне ответ, точнее вопрос, но и ответ тоже.

     — Излишне, арбитр Коллин. Встретимся через сутки. Да, торговец, беседу с которым вы столь вопиющим образом прервали, помер от ваших рук, — ядовито выдал я.

     — Я… по слову вашему, — склонил голову Коллин.

     — Да? А вот мне показалось, что ни хера не по моему, — дал я волю некоторому раздражению. — Какого варпа вы, арбитр, пользуетесь бракованным дробовиком?

     — Осмелюсь заметить, не бракованным, — за четверть минуты понял “что и как” Коля. — Подпилен спуск, техножрецы не возражают, для большей плавности…

     — Понял, — буркнул я, не став дослушивать. — Итак, в квартире торговца возник пожар. Причина неясна, что-то высокотемпературное, в полторы тысячи градусов…

     — В две, — уточнила Кристина, которой я кивнул на уточнение.

     — В две тысячи градусов. Дробины из стен и мебели извлечены, обширного пожара нет, есть скелет и лужи свинца. Так вот, ваша задача — выставить данное происшествие для начальства, а, главное, для общества, как конкурентную разборку. Что-то неприятное, но не внушающее сильных опасений. Справитесь? — уточнил я.

     — Справлюсь, почтенный Инквизитор, — уверенно кивнул Коля.

     — Тогда ступайте, арбитр. Через сутки в космопорте, не забудьте, — махнул рукой я.

     — Не забуду, почтенный, — кивнул Коля и свалил, прибрав своё стреляло.

     

      Вот и завёл я, варп подери, арбитра с дробовиком. Ну, хорошо, что временно, мысленно хмыкнул я.

      Вернулись мы на Милосердие, а перед отправлением обладал я от тандема Агнесса-Целер такой информацией.

     

      Что её, как ни каламбуристо это звучит, прискорбно мало. Информации в информаториумах, в смысле. С другой стороны, дурь — не проблема, а облагаемый налогом товар, причём не в момент покупки у Вольного Торговца (последний от налогов на сделки освобождён, платит империуму твёрдую десятину с чистого дохода, привилегия, дарованная сословию Импи).

      В общем-то, если не фанатично вглядываться в цифры, плюя на возможные отклонения, как арбитр Коля, ни черта подозрительного нет. И самое весёлое, что точка для выявления неизвестного источника выведена правильно — это именно оптовики. Таможня к вольному торговцу отношения не имеет, в общем, хрен путь появления дури в обход оптовиков отследишь.

     

      В новостных потоках улья, к слову, промелькнуло упоминание инцидента: перепады напряжения, пожар, одна жертва. В информаториумах же службы безопасности (и, частично, арбитров — последние были, по понятной причине, весьма неплохо защищены, и Агнессе для полноценного подключения нужно было не дни, а недели) были следы расследования именно “конкурентов”, что и неплохо. Вероятность залегания на дно нужных разумных всё равно есть… но уже ничего не сделаешь, вышло как вышло. В худшем случае через неделю покину Сивиллу, попробую на другой планете.

     

      В окрестностях космопорта к нам приблизился арбитр, кивнул, жестом позвал за собой, явив этакий “автобус” на слабеньком антиграве, затонированный до предела.

     

     — Приветствую, арбитр, — кивнул я в автобусе, после отчётов спутников о безопасности разговоров. — С расследованием в курсе, достойно похвалы. Что с остальной частью поручения?

     — Приветствую, Инквизитор, — ответствовал Коля. — Список оптовых поставщиков есть, ознакомьтесь, — протянул он мне тонкую папку.

     — Столь мало? — приподнял я бровь, пока Кристина листала телекинезом удерживаемую левой рукой папку.

     — Оптовики, предельная точка списка поставщиков, выше которой невозможно пробраться, не допрашивая их, — потыкал в папку Коллин.

     — Прекрасно, — выдал я. — Тогда, есть ли у вас рекомендации? — на что в свете и ветре арбитр полыхнул вспышкой различных эмоций.

     

      Интересный коктейль, на секунду задумался я. Но, с другой стороны, оправданный житием тряпка-куна: злорадство и прочее подобное понятно, как и страх. Ну, мало ли, захохочет этот непонятный Инквизитор, да и прикажет в жопу торговцам дурью дуть.

     

     — Нет, Инквизитор, разницы между перечисленными нет, — ровно ответил арбитр.

     — Что ж, поехали, с начала списка. Возможно, им и ограничимся, — озвучил я.

     

      И, похоже, сглазил: не было не только первого в списке, но и ни одного из семи “отдельно живущих” торгашей. Не было не вообще, хотя варп знает, но на месте жительства-работы барыг не было точно.

      Убив на разъезды сутки, я, не скрывая от арбитра, затребовал проверить список. И да, выходило, что он соответствует моим запросам. Агнесса с Целером это подтвердили.

     

     — Прекрасно, — скрипнул зубом я. — Видимо, всё же прикрытие инцидента с пожаром недостаточно, — с этими словами я остро взглянул на Коллина, впрочем, вздохнул-выдохнул, собрался и продолжил без яда. — Арбитр, к вам нет претензий. Просто довольно неприятно.

     — Инквизитор, есть склады, — ровно, но с бурей в свете и ветре выдал арбитр.

     — Есть, — не стал спорить я. — Сутки отдохнём, проверим парочку, но если они также покинуты — я покидаю планету, арбитр.

     

      На что в эмоциях у Коллина забушевала буря, намного сильнее предыдущей. Ну, что за расследование я веду, что рассматриваю несколько планет, точнее, сотен планет, арбитр не знал. То есть, для него Инквизитор “опускал руки”, ну и, очевидно, шанс “намстить торгашам дурью” улетал вместе со мной.

     

     — По слову вашему. Вернётесь на ваше судно? — выдал Коля.

     — Непринципиально, — ответил я. — Если данное транспортное средство в нашем распоряжении, то отдохнём тут.

     — В вашем, Инквизитор, — был мне ответ.

     

      И вот, через шесть часов, ознакомившись с планировкой потребного склада, была наша компания готова. Син со штурмовиками заняли положение по периметру, Эльдинг приготовился глушить связь и напряжение, а я выдохнул и отдал команду.

     

      ЭМ-вспышка гарантированно вырубила всю сложную технику по периметру склада, а Кристина перенесла нашу компанию в присмотренное помещение склада и…

     

     — Тут пусто, — практически слово в слово высказали мы с Кристиной.

     — Совсем? — уточнил я у тереньтетки в свете и ветре.

     — Четыре тела, — обозначила она в свете и ветре. — Проверю?

     — Вместе, — решил я прикрыть девчонку на всякий.

     

      Проверили: наёмные работники, пребывавшие под товаром склада, без сознания не менее суток. Сторожа, которые даже не помнили, как принимали дурь. И, естественно, ни варпа не знающие.

     

     — Чувствуешь? — полюбопытствовал я, прежде чем вернуться к остальной группе, констатирующей пустоту склада.

     — Что-то… почти незаметное, — нахмурилась Кристина. — Может флуктуация?

     — Да сейчас, — хищно оскалился я. — Слабо, почти незаметно — да. Но это не флуктуация. Сознательная деятельность и работа для меня, Кристина, — констатировал я, наблюдая на и вправду практически невидимые дуновения скверны. — Пока неважно, посмотрим, что будет.

     

      Вернулись к спутникам, окончательно убедились, что склад пуст. Впрочем, рожу мою всё равно пересекала всё та же ухмылка.

     

     — Следующий склад, — бросил я.

     

      Впрочем, что было ожидаемо, ждал нас пустой склад, обдолбанные сторожа.

     

     — Агнесса, Целер, куда вывозили товар? — полюбопытствовал я вокс-связью.

     — Товар не вывозили, Терентий, — был обескураживающий ответ. — Транспортный трафик за последний месяц подобного не позволял.

     — А улетела дурь по воздуху, — взял себя в руки после искреннего афига я. — Ищем путь, которым товар покинул склад.

     

      Ну и, что закономерно, нашли: выход в технические галереи улья, проходом на который пользовались явно не только шестерёнки. Впрочем, понять, куда утащили — не удалось. Влажность, работа сервисных роботов.

     

     — Думаете, не знают ли про нас? — спросил Эльдинг у моей задумчиво пинающей какой-то сервисный прибор персоны (точно, в заботе о сохранности железяки).

     — Вряд ли знают именно про нас. Но вообще — поведение нетипичное. И мне это не нравится, — ответил я. — Если бы организация распространителей просто оборвала концы, бросив оптовиков — это было бы правильно и логично. Просто обрезанные концы. А вот тут убегают, теряют контакты, выгребают товар. Есть у меня догадки, с чем это связанно, но надо искать.

     

      И выдвинулись мы на последний на сегодня склад. Который выгодно отличался от предыдущих. Мало того, что был полон, так ещё и с людьми, точно не вырубленными.

     

     — Так, это уже интересно, — потёр руки я, что, с закрытой культёй среднего доспеха, смотрелось весьма сюрреалистично, даже аколиты помотали головами. — Роберт, периметр. Эльдинг, всё так же, глуши приборы. Кристина, две дюжины человек. Сможешь мгновенно вырубить?

     — Смогу, Терентий, — был мне ответ.

     — Прекрасно, жду докладов о готовности, — довольно заключил я.

     

      Ну и препятствий не возникло, всё было в варп обесточено и вырублено. Телепортировались мы в склад, да и направился я с Кристиной к апартаментам торговца, располагающимся тут же. Проникли, вместе с Кристиной влезли в думалку… и ни варпа! Этот паразит был перекупщиком у одного из исчезнувших торгашей!

     

     — Варповщина, — в сердцах ругнулся я. — Уходим. И какого варпа труп?! — заорал я вокс-сетью.

     — Упал неудачно, — ответил Роберт. — Ударился в падении головой.

     — Охренительно идёт расследование, — констатировал я.

     

      Нет, каких-то уж особо жутких терзаний я не испытывал. Ну, умер сторож — печально, но бывает. Свойство у человеков такое есть, умирать. Вот только бессмысленно, из-за меня, на пустом месте… мерзко, в общем, если начистоту.

     

     — Отдыхаем, следующей ночью продолжим, — уже в автобусе констатировал я.

     

      А сам серьёзно задумался: что я делаю не так? И делаю ли я что-то не так вообще? И, по здравому обдумыванию, выходило, что делаю я всё верно. Альтернатива — перекрывать в варп планетарную систему, ставить раком всех, кого можно и нельзя, ну и поголовные проверки всех, кто под руку подвернётся. По крайней мере, с теми данными, что у нас имеются.

      Погонял в башке идею плюнуть на всё и выпотрошить информаториум арбитров и закрытый, не подключённый к сетям Администратума. Но, по здравому размышлению, решил не суетиться раньше нужного: после применения аквилы информаториумы, конечно, откроются. Но вот сведенья о запросе с характерной буквой “I” не скрыть. Изготовители инсигнии не заботились о скрытности Инквизитора, и таковой запрос, как “устрашение виновных” висел на вскрытом информаториуме, оповещая, пусть и без подробностей, о своём наличии.

     

      А в то, что у местной верхушки и арбитров будет нужная информация — ой как не факт. И скверна ещё эта, чтоб её. Культ еретиков точно есть, но что бы скверной было охвачено руководство… Это значит и экклезиархия охвачена скверной: попы чиновников проверяют на эманации варпа регулярно. А если еретики — верхушка планеты и попы… это пиздец, слов других нет, еретический Мир. Но этого нет, да и Мир со “странностями” не один, а сотни. Надо разобраться с торгашами дурью, а потом уже мысли думать. А то ни варпа не надумаю, только мозги сломаю, окончательно решил я.

     

      И, соответственно, выходит такая картина: мы, конечно, склады проверяем. Вот только Кристина — достаточно высококвалифицированный (недоступно для человеков, в некоторых разделах) псайкер, чтобы отметить направленное внимание к нам. А Агнесса — ледоруб, а Эльдинг — электромонтёр, с некоторой иронией хмыкнул я. Соответственно, наши обыски проходят незаметно для неведомых злогеев. И вообще, высоковероятно наша деятельность не выявлена, а прятки — следствие гибели торгаша, “на всякий случай”.

      “Всякий случай” странный, но всё же похоже, что так. Например, тот факт, что спрятали дурь — однозначно указывает на то, что капитально “на дно” эти ребята ложиться не намерены. Затихарились на недельку-другую, смотрят, что будет.

     

      И если бы не труп на “нормальном” складе, нам бы стоило подождать эту недельку. Вот только считать вражин идиотами — лучший и надёжнейший способ оказаться им самому. И реакция на труп во владениях коллеги… Ну я бы насторожился, а не расслабился. Так что исходим из того, что ребятушки напрягутся. И надо проверять склады, правда, делать это максимально аккуратно, причём, наверное, малым числом и с разведкой.

     

      Так что следующей ночью мы выдвинулись к очередному складу, с которого, по сведениям Коллина, аж позавчера была поставка.

      И люди на нём были. И подпущенные Агнессой дроны выявили как охрану, так и владельца с персоналом владельца. Последний обслуживал половые нужды торгаша, проявляя в этом деле завидный энтузиазм и выдумку.

      А я задумался, потому как “глушить по площадям” не хотелось.

     

     — Так, Агнесса, Эльдинг, берите системы наблюдения под контроль. Как в здании, так и в окрестностях. Целер, готовьтесь и принимайте информацию, вашей задачей будет создание достоверной эмуляции. Довольно иронично выйдет, — хмыкнул я.

     — Да, ваша правда, Терентий, — ответно хмыкнул логис, которому придётся кропать порнофильм, прикрывающий наше присутствие.

     

      Не только, пустые улицы с гвардейцами, но всё же иронично, да.

      И через четверть часа всё было готово: камеры под контролем, место проникновения, а именно спальня с траходромом и траходромщиками выявлена.

     

     — Идём мы с Кристиной, — озвучил я. — Больше не вижу смысла, следов оставлять не хочу. Прыгаем, усыпляешь этих живчиков, — хмыкнул я. — Ну и проверяем известное. Владельцу, естественно. Агнесса, Эльдинг, контролируйте связь и возможных гостей. Остальные… ну будьте боеготовы, мало ли, — выдал я.

     — По слову вашему, — был коллективный ответ.

     

      И вот, прыгаем мы в спальню, Кристина тут же… не делает ничего. То есть, вырп подери, я вижу воздействие света и ветра, а эффекта нет, как трахались сексом, так и трахаються! Варповщина, констатировал я, выкинутый “нестандартной ситуацией” в сопроцессор. И начал пристально всматриваться в трахающихся. Люди как люди… да сейчас! В душевном плане, который я издали и не проверял — Кристина прекрасно чувствовала живых, была каша. Весьма знакомая каша, нужно отметить. А внешне, в смысле варпа — люди как люди. Только… маски, явно завязанные на артефакты на шеях.

     

     — Кристина, на шеях, телекинез, сорви, — бросил я в свете и ветре тяня руку к поясу.

     

      Но ни варпа мы не успели — торгаш дёрнулся чертовски быстрым движением сорвал амулет, повернул шею на сверхзвуке, с отчётливым хрустом ломаемых позвонков. А рот демонхоста разорвала окровавленная ухмылка.

     

     — Владыка… — только и успел сказать демонхост, явно хотел пафосность задвинуть.

     

      Кристина тем временем сорвала с трахателей амулеты и… я почувствовал прорываемые пузыри варпа. Не демонхосты, а варп подери, варп-бомбы!

      И тут у меня аж сопроцессор задымился. Потому что в секунду пришлось делать столько, что страшно. А именно, рвать в клочья набухающие пузыри прорыва имматериума. Отдавать команду ухваченному талмуду на поглощение демонхоста. И ещё отдавать приказ Кристине, заблокировать помещение и бомболюбовниц в материуме.

     

      Книжка, получившая ударную дозу святости, аж воспылала в прямом смысле слова, выбросила цепи, пробившие демонхоста, начала поглощать его. Тот рыпался, но было это бессмысленно, хотя держался, паразит. И рваная ухмылка была весьма поганой и не пропала.

     

     — Перемены не остановить… — успел изрыгнуть демонхост, прежде чем был поглощён.

     — Мы ещё подискутируем на эту тему, — чертовски изящно и пафосно, своевременно и стильно ответил я книжке, занявшей место на поясе доспеха.

     — Атака, смертники! — раздалось вокс-связью.

     — Валите их в варп, сейчас буду, — бросил я… и ударился мордой в пси-купол, а от Кристины шибануло ужасом. А через секунду я и сам почувствовал, точнее получил данные. Округа в варп взрывалась! Причём весьма добротно и качественно, не ядерный заряд, но близко, как бы не плазменная бомба, отстранённо подумал я, фактически силой выдирая из себя энергию и впихивая Кристине — не помешает.

     

      Не из-за меня: мой щит был при мне, а из-за неё — тереньтетка из опасения за меня сделала, точнее, возможно сделала глупость. Забыла о пустотном щите (хотя, варп знает, выдержал ли он взрыв плазменной бомбы — мог и не удержать, согласно мне известному). Так что и из-за меня, а девочка всё правильно сделала, отстранённо отметил я.

      А вокруг нас разверзся плазменный ад. Потоки высокотемпературной плазмы, электромагнитная буря… в общем, это мы удачно заскочили, не мог не отметить я.

     

      Впрочем, пламя вскоре опало, отрыв нам зрелище пылающего расплавленным всем котлована. Мы же висели в паре десятков метров над озером расплавленного металла и камня.

     

     — Это местные еретики жгут, — изящно отметил я. — Как ты, Кристина?

     — Прекрасно, Терентий, спасибо вам! — светилась расплавленным золотом глаз и нетопыриных крыл Кристина.

     — Тебе спасибо, — улыбнулся я. — Аколиты, если кто-то считал…

     — Вы живы, Терентий, хвала Омниссии! — выдал Эльдинг, да и прочие высказались в том же толке.

     

     — Я жив, Кристина жива, — отметил я. — А вот вы… Кто?! — с понятным волнением уточнил я, тут же сам себя успокоил, хотя потеря четырёх штурмовиков тоже весьма печальна. — Примите соболезнования, Роберт.

     — Это наш долг, Терентий, — был мне ответ. — Храни Император их души.

     — Уходим, Кристина, — на что тереньтетка понятливо переправила нас к компании.

     

      Зрелище тоже было весьма примечательным — часть улицы и дома покрывали кратеры со светящимся красным краями.

     

     — К машине и валим отсюда, — бросил я. — Тела штурмовиков? — взглянул я на Роберта.

     — Плазменные гранаты, ни тел, ни снаряжения не осталось, — ответил Син.

     — Двинулись, — кивнул я.

     

      В автобусе, по рассказам, нарисовалась такая картина: через пару секунд после моего прыжка, с крыш на штурмовиков и аколитов посыпались психи-камикадзы с плазменными гранатами. Точнее, явно не армейским вариантом, похоже, самоделкой какой.

     

     — Какие-то неправильные бомбы, Терентий, — жаловался Син. — Потери-то из-за них, разрушение структуры гранаты до активации должно вызвать слабую вспышку, а тут… жалко ребят, — констатировал он.

     — Жалко, светлая им память, — кивнул я. — А вы? — обратился я к аколитам.

     — Поставил электромагнитный щит, — пожал плечами Претор Электроид. — Расточительство, — поджал он губы. — Но в текущей ситуации другого варианта не нашёл.

     — И правильно сделал, Эльдинг, — кивнул я.

     — А Моллис я еле удержала, — посетовала Агнесса, на что Лапка, с заметными подпалинами, сделала вид непричёмистый.

     — А арбитра Секстуса никто удерживать не стал, — констатировал Эльдинг, осуждающе глядя на фигуру в заметно оплавленном доспехе.

     — Мрази и еретики получили своё, — выдал эманируя мрачной радостью и удовлетворением… и виной вместе со страхом арбитр.

     

      Что-то я не понял ни варпа, хотя в принципе и неудивительно — вина за погибших, радость этого тряпки-куна тоже понятна, он на торгашей всю свою вину свалил… вот только… УДИВЛЕНИЕ ГДЕ?

      Не бывает так, когда варп подери, на обыске у торгаша полноценная война с бомбами и жертвами. Он должен хотя бы удивится… а этого нет.

     

      Херня какая, провалился я в сопроцессор. И вина неправильная, но мы же его проверяли, варп подери! Он лоялен, точно лоялен и предан Империуму и Диктатес Империалес!

      Стоп, перестаём охеревать, логично решил я.

     

     — Как ты? — ещё раз поинтересовался я в свете и ветре у тереньтетки.

     — Прекрасно, Терентий, — радостно ответила девица, явно “перекормил”, она как слегка подшофе, отметил я.

     — Проверь Коллина ещё раз, — отдал я распоряжение.

     — Пару минут, Терентий, аквила арбитра, — выдала Кристина. — Или ломать?

     — Хм, не надо ломать, погоди, — задумался я.

     

      Подумал я, подумал, да и решил проверить арбитра по-иному. Кристина слегка “весёлая”, как бы в варп не сожгла мозги невиновному, если мои эмпатические ощущения имеют “не предательское” объяснение.

     

     — В гостиницу. Час отдыха. Арбитр, вы с нами, — отрывисто озвучил я. — Информация получена, через час возьмём еретиков.

     

      Добравшись до недорогой гостиницы я с аколитами и штурмовиками, расположился в крупном номере, расслабленно развалившись в кресле.

      И, слушая отчёты логиса и Агнессы, краем глаза приглядывал за тряпкой-куном. А тряпка-кун не радовал ни разу: посидел, поэманировал виной, а через пяток минут резанул ей в свете и ветре совсем нестерпимо. Поднялся и со словами “отлить” (довольно смешными, учитывая арбиторский доспех), вышел из номера.

      А я выждав десяток секунд, кивнул Кристине и исчез в телепортации перед недоумевающими аколитами.

     

     — Забавно, арбитр Коллин Секстус, — констатировал я деяния притулившейся в закутке фигуры. — Не дёргайтесь, арбитр, от меня вы не убежите даже на тот свет, — любезно проинформировал я.

     

      И было с чего — арбитр дёрнулся, отбросив вокс-передатчик и эманировал виной, страхом и обречённостью.

     

     — Снять доспех, — бросил я, на всякий случай приготовившись угомонить, да и Кристина не дремала.

     

      Впрочем, вытянувшийся арбитр вылез из доспеха безропотно. А я плюнул на Богатый Внутренний Мир тряпки-куна, потому как эманировал он эмоциями совершенно нестерпимо.

     

     — Арбитр Коллин Секстус, в силу ряда моментов, приводить которые я нахожу излишним в текущей ситуации, вы подозреваетесь в предательстве Империума Человечества, — начал я, протоколируя. — Волей моей, как Инквизитора Священной Инквизитора вы будете подвергнуты воздействию пятого уровня, при непротивлении. Либо же будете подвергнуты воздействию вплоть до девятого уровня включительно, в случае сопротивления. Вам ясно, арбитр?

     — Да, господин Инквизитор, — почти неслышно ответил мне этот тип.

     — Кристина, — протянул я руку. — Приступаем.

     

      И… варповщина, бесит ситуация! Итак, через час после нашей беседы с Коллином связывается его дочурка, точнее, её воксом связывается неизвестный. Демонстрирует картину дрыхнущей и несомненно, в хлам обдолбанной дочурки, играет ножичком у её шейки, после чего требует “помощи и содействия”. В противном случае “сучка сдохнет”, выразился аноним.

      Кстати, что любопытно, “помощь и содействие” аноним выдал без подробностей, а убеждённым предателем Коллин не был. То есть, например, что по следу еретиков идёт Инквизитор — они скорее всего не знают. Но вождение нас кругами, да и привод в ловушку — дело рук тряпки-куна. За кровиночку, мразь, беспокоился, злопыхнул я. Типа не совсем предатель, а на полшишечки. По крайней мере, самооправдательные мысли подобного толка у арбитра были.

     

      А вот найти дочурку, поднять алярм, да варп подери, ко мне обратиться — тряпке-куну в тряпичную голову не пришло! Четыре штурмовика, доброго им посмертия, тот же сторож, которого я, варп подери, буду ещё долго вспоминать. И неизвестно сколько жертв плазменного “отжигания” еретиков. Вдобавок, похеренное расследование… хотя… задумался я.

      Итак, для еретиков, варп вообще знает, как узнавших про арбитра, да и с фактом расследования непонятки, есть некая “расследовательная комиссия”. Которая, к слову, вполне могла благополучно гробануться на складе. Точнее, точно гробанулась, хищно оскалился я.

     

     — Кристина, бери под контроль придурка, — бросил я в свете и ветре. — Попробую им порулить, — ехидно откомментировал я.

     

      Что и было сделано, хотя на периферии рулимого, в ужасе, панике и печали трепыхался тряпка-кун, да и управляемость чужим телом была не ахти. Но мне хватит, заключил я. Повзирал на своё замершее тело и своим телом на ковыляющего вокруг арбитра — довольно психоделическое зрелище и ощущение, отметил я. Доковылял до вокс-коммуникатора, кивнул паучку вызванной воксом Агнессы (опять же, очень вышло сюрреалистично) и совершил вызов.

     

     — Что хотел, старый пердун? — послышался молодой и противный голос.

     — Они мертвы, — очень артистично и тяжело вздохнул я. — Я тоже чуть не сдох! В варп всё, что с Лизой?!

     — Нормально всё с твоей шлюшкой, — довольно ответил голос. — Получает удовольствие, — дебильно загыгыкал голос. — Любуйся, — включил он видеоканал.

     

      Ну, на любителя зрелище — явно обдолбанную девицу драли в три дыры три хера. Один из херов был говорящего. Девица тащилась от наркоты и драния, тряпка-кун горестно вопиял на периферии сознания.

     

     — Жди, обслужит — вернётся к тебе. Сегодня. Или завтра. Или пока не надоест, — заржал голос, обрывая связь, точнее, явно уничтожив коммуникатор, швырнув его в стену.

     

      Ну и хер бы с ней, точнее три, задумался я. Хотя, этого говорливого трахаля прихватить не помешает. А девица, в отличие от тряпки-куна, перед Империумом невиновна. А что бесит — так не сама такой родилась… В варп, не помрёт при захвате — будет у неё шанс, решил я. А помрёт — точно плакать не буду.

     

     — Абонент локализован? — кинул я вокс-связью ванус.

     — Локализован, Терентий. А арбитр — предатель? — полюбопытствовала ассасин. — Вы же его проверяли?

     — Вроде того, за сутки скурвился, хотя и до того… в варп, Агнесса, позже расскажу, — бросил я, отправляя команду общего сбора.

     

      Отдал команду прихватить арбитра, вырубленного Кристиной, да и прошли мы мимо хренеющего портье. Впрочем, хренел он “правильно”, в ближайшее время орать о нашем явлении и уходе не станет. А не в ближайшее похер: либо мы выявим еретиков в течение суток, или надо блокировать систему и устраивать капитальную и долговременную проверку. В любом случае откровения дядьки будут нам до лампады.

     

      И выдвинулись мы к типичному многоквартирному дому, на среднем ярусе улья. Подобрались к двери, заблокировали всё, что можно и нельзя, да и скакнули с Кристиной в одну из двух комнат. Были готовы ко всему, хотя в свете и ветре, да и по ощущениям Кристины, всё должно было быть без сложностей.

     И всё так же трахающая девицу троица оказалась простыми людьми, без каких-то сюрпризов.

     

     — Вырубай их, — бросил я Кристине.

     

      Заглянул во вторую комнату — две затраханные девицы дрыхли, запасы дури, оценил я, вскрыв пакетик. Ладно, будем разбираться, решил я, отпирая дверь спутникам.

     

      Сели мы с Кристиной, влезли в башку говорливому (придурок, пусть и не слишком заметно, но отличался оттенком кожи от остальных), да и получили такую информацию:

     

      Мы, только что, захватили сынульку ни много ни мало, а советника губернатора. Чисто местного, по финансовым вопросам. И вот он-то точно и достоверно еретик. А сынулька лишь мажор, убийца, насильник и верный исполнитель, за блага разного толка, папашкиных указаний. Весьма неприятный вьюноша, оценил я. Вердикт — смерть, на благо Империума, внутренне вынес вердикт я, проглядывая весёлые похождения Робаута, названного так в честь одного небезызвестного типа.

     

      А по текущей истории выходило весьма просто: папашка велел познакомиться с дочуркой арбитра. Трахать и ждать, потом следует распоряжение связаться с арбитром и передача информации папашке.

      И ни варпа мне это не понравилось: действия еретиков начались ДО моей активности и даже появления в системе. Можно, конечно, считать что это совпадение… Но не нужно.

     

     — Пророк? — уточнил я в свете и ветре у Кристины.

     — Не думаю, — протянула тереньтетка. — Я бы почувствовала взор в имматериуме, если там не кто-то значительно сильнее меня, — выдала она.

     — Хм, как-то вряд ли, — прикинул я, кто “значительно сильнее”. — Да и как-то по-дурацки для пророка. Или нормально?

     — Вообще — нормально, но для столь сильного возможного пророка вы правы, Терентий, слишком по-дурацки, — признала Кристина. — Вот только вас пророк может не видеть, — отметила она. — А глупости — это реакция на действия, виденные косвенно.

     — И такое возможно, — прикинул я. — Ладно, эта троица… в расход, Кристина. Будем делать демонхоста, — окончательно решил я.

     

      Дело вот в чём: у меня в книжке валялся сильный демон. Не запредельной силы, но сильный, Тзинча, судя по воплям и эманациям. И вот что он сам влез в тело… ну возможно, но не слишком вероятно. Хотя, адепты обиженки, как и он сам, и не такое могут, но вероятность насильного заключения в тело повыше всё-таки будет.

      А на планете культ хаоса, сильный, чертовски сильный. А следов деятельности его нет. И сотня планет… в общем, прежде, чем захватывать папашку мажора, надо точно знать. Возможно, имеет смысл орать с Милосердия на весь Сегментум угрозу ранга Экстремис, а то и Терминус.

     

      Не слишком высокая вероятность, но и не нулевая. А интриган реально такого может намутить… в общем, нужна информация.

      Признаться, я рассчитывал использовать для демонхоста арбитра, тряпку-куна. Но тут более подходящие кандидатуры, а тряпка-кун… Варп с ним, пристрелю из собственных ручек.

     

      И варп подери, ждёт схолу, откуда его выпустили, СЕРЬЁЗНАЯ проверка. И наставникам, выпустивших этого гормонально-контуженного в арбитры, я не завидую. Натуральный саботаж, чтоб их четвёртое возлюбило!

     

      Выгнав аколитов в соседнюю комнату и расписав с Кристиной стены, пол и потолок комнатушки нужными рунами и литаниями (так-то и сам изорву эманации скверны, но лишняя подстраховка не лишняя), я отдал команду привести мажора и его свиту в сознание. Была у моей книжки такая особенность, видно и впрямь ушастая душонка скрывается в ажурных переплетениях света и ветра её сути.

     

     — Вам пиздец… — начал мажор и зашипел.

     

      Выслушивать несомый им бред было лениво, как и тратить время на затыкание пасти, вдобавок нужной моей книжке. Так что я просто отсёк ему лапу, приставил с задумчивым видом к культе доспеха и выкинул.

     

     — Не подходит, — чертовски изящно пошутил я. — Ты, Робаут Виллис, гражданин Империума Человечества признаёшься пособником губительных сил. Предателем и саботажником Империума Человечества, преступником пред Империалис Лекс. Сие засвидетельствовано и подтверждается мной, Терентием Алумусом, Инквизитором. Приговор тебе и твоим пособникам — смерть тела и души. Приговор окончательный, последнего слова у вас нет. Как и будущего, — заключил я, отдавая команду книжке.

     

      Книжка бодро засуетилась, а через полминуты соскочила с лица уже явного демонхоста.

     

     — Вкусно, — отметил демон, явно подзакусивший душонкой. — Хочешь узнать будущее? — уставился он на меня.

     — Моё? — ехидно полюбопытствовал я.

     — Твоё, Инквизитор… Кто ты? — выпучил очи демонхост. — Почему я не слышу голос повелителя?!... А-а-а-а!!! — завопило тело, как и демон в свете и ветре.

     — Сам же сказал: Инквизитор. А будущее я творю сам, знать тебе его не дано, — наставительно сообщил я, развеяв маленькую толику света и ветра демона.

     

      Малую, потому как трясти его придётся основательно. И ещё демон изменяющего, чтоб его, мысленно вздохнул я.

     

     — Поведай мне, Матарссиншанис, что у тебя на душе, что происходило в последнее время, — обозвал я дёргающуюся демонюку егойным именем, проявившемся в свете и ветре книжки.

     

      Кстати, на альдари, чтоб их остроухие закорючки ещё сильнее закорючило. Еле разобрал противные значки и чуть язык со смещением не сломал!

     

      И начался экспресс-допрос, поскольку время было дорого. И, когда я через два часа окончательно изорвал ошмётки неудобоговоримой демонятины, обладали мы такой довольно обнадёживающей информацией:

     

      Итак, демон перед нами был как создателем, так и насельцем… колоды гадальных карт. Артефакт хаоса, весьма неплохо экранированный. Некогда, ещё во время Крестового Похода, на Сивилле процветал культ. Астартес на планету явились, присоединительно перебили кучу народа, присоединили планету к Империуму.

     

      А артефакт и часть поделок культистов оказались весьма неплохо спрятаны. Благо, имевший дело с остроухими демон дал своим адептам весьма любопытные знания. Экранирующие артефакты из считавшегося тогда бросовым ноктилита (не всеми, но на этой планете точно), стрелки, одержимые ужасами (младшими демонами обиженки), замученными до состояния берсерков Кхорна. То есть, в момент когда ограничивающие руны стирались, ломались, ещё что-то — ужасы рвались в имматериум, не обращая внимания на окружение. Варп-прорыв и прочие весёлые эффекты прилагались. Ужаса же почти гарантированно распидорашивало.

     

      Ну а сам демон сидел в картах, выдавал предсказания и жировал. А при приходе Империума сныкался, паразит такой. Напредсказывал себе опасность, последствия чего понятны.

      И всё его устраивало, учитывая, что сидел в артефакте он “не полностью”, не в смысле разрезанный, а в смысле разрежённый, ну и напророченный профит в виде множества душ грел демонючее сердце.

     

      И вот, вскрывают десяток лет назад егойное убежище. И передают начальнику, как полувзятку-полуподарок. Как карты, так и висюльки со стрелками.

      Дядька, владелец компании, оказался весьма ушлым, демон, невзирая на ужас и боль, с восторгом описывал, как сей тип “предавал, продавал и лгал”, то есть вёл бизнес. И довелся торгаш Виллис аж до советника губернатора. Но было ему мало: хотел он больше всего, в том числе и власти. Вот только доступа в Администратум он не имел, да и не мог. И решил дядька (как тзинчился демонючий — сам, демон лишь наблюдал до поры), раз уж власти явной не достанется, пусть будет тайная.

     

      В этом временном окне с этим решением, один из местных попов, отдыхающий в высшем свете (как положено, с пьянством, блядством и дурью), обратился к своему приятелю Виллису, с этакой “жалобой между делом”, что наркота дорога, десятину прихожане задерживают, и вообще раньше было лучше.

     

      Ну и пришла Виллису охеренная идея тайную власть поиметь, создав свою организацию. Первое время не совсем свою, руководителей будет много, но вот со временем… В общем, семь лет назад появился “заговор пятидесяти планет”. Участвовали только местные: торгаши, наследные чинуши, представители экклезиархии (последние “отвечали за безопасность”, вроде как проверяя, но ни варпа у святош квалификации нужной не было). И вот, разрослась эта организация, причём, занималась далеко не только наркотой: обычных нелицензированных торговцев-контрабандистов останавливало то, что "горячий" товар варп реализуешь. Если его и купят, то по дешёвке. А тут все свои, всё схвачено.

     

      Но Виллис начал печалиться: создал, понимаешь, организацию, деньги, и немалые, идут. А власть-то где? Сотни планетарных руководителей, где-то чиновник, где-то поп, где-то торгаш. И каждый главный, повиноваться Виллису не желают.

      Печалился наш заместитель губернатора, тасуя “колоду антикварных карт”. Ну и вышел демонюка “на связь”. С искренним восторгом демон описывал как торговался и “проверял” Виллис, но: “Я его всё равно наебал!” — хихикал демон.

      Вот уж достижение, фыркнул я. Впрочем, схема взаимодействия выходила такой: культист жертвует человека, демон даёт достоверное предсказание.

     

      И умучил этот гадкий дуэт не одну сотню душ. Причём, в поставке “расходничков” сынулька принимал самое прямое участие.

      А вот культа… не было. Врать изорванный ошмёток, визжащей от боли, просто не мог. Он чувствовал опасность, как очевидно, от меня, но меня не видел. А всякие еретические действия опасность повышали. В общем, сам себя обманул, вполне в силе интригана. Что и славно: звиздец демону был бы и так, и так, но полноценный культ с вовлечением вторых-третьих лиц сотен планет… в варп, думать страшно, в этом случае и вправду угрозой Терминус пахло и приказом Экстерминатус не одной, а то и не одному десятку планет.

     

      В общем, выходит что опасность есть, еретика надо “брать”, а вот организацию… хм, а пусть, наверное, будет. Вот только не как нарушающая Империалис Лекс организация торговцев дурью и не только. А как агенты Инквизиции, хищно оскалился я.

      Правда, мотаться мне по торговому маршруту Чёрный долго, вздохнул я. С другой стороны — имена руководителей есть. Схема организации тоже. Сотрудничество или казнь, нет у ушлых ребятушек иного выхода. И стучать друг на друга будут, как миленькие: природа человеческая такова, точнее таких вот, “хитрожопых”.

     

      Ну а демонхост был “дутый”: глючимый “кривыми раскладами” демон просто вселился, будучи помещён вместе с картой, в тело одного из торговцев, которого “выгадал”. Одержал любовниц последнего стрелками с ужасами и стал ждать “подходящий случай”, чего и, кхм, дождался.

     

      Так что расследование, похоже, завершено. Далее дело и уточнения, ну и долгая работа по вербовке. Хотя, еретика надо живым брать: пусть то, что демон врал, маловероятно, но он всё же демон. И весьма поганого божка, к тому же.

     

     — Кристина, демон не вполне пророчествовал, — решил уточнить я.

     — Точно так, Терентий, — кивнула тереньтетка. — Он был варповидцем.

     — Хм, значит вот как это работает, — задумчиво протянул я, под кивки девицы. — Надо бы всё-таки варповидца в свиту. Небесполезный выйдет специалист.

     — По слову вашему, — склонила голову Кристина, хихикнула на мою поднятую бровь. — Да, пригодится, вы правы, — уже нормально ответила она.

     — Ладно, чистим, хотя… — поморщился я. — Тащите арбитра, — отдал я распоряжение Сину.

     — Твоё предательство повлекло смерть верных слуг Империума, Коллин Секстус. Приговор тебе — смерть, — выдал я.

     — Что с Лизой? Что с ней будет?! — проигнорировал меня тряпка-кун.

     — Придурок, — скривился я. — Жива. Отойдёт от дури — предложу ей выход. Хватит мозгов — выживет и принесёт пользу Империуму. Не хватит — станет шлюхой не по сути, а по факту. И сдохнет в подворотне. Всё, достал ты меня, предатель, — брезгливо бросил я, декапитируя придурка.

     

      Вот реально, противно… а ведь “причины” были. И виноваты именно воспитатели, чтоб их, рассуждал я, пока Кристина сжигала тела. Прошёлся по свету и ветру, на всякий, так-то чистил “в процессе”.

     

     — Роберт, Эльдинг, нужна десантно-штурмовая группа. Особняк в улье, охрана — простые люди, около сотни. Еретик — один и моя работа. Ваша же — захватить, ну или перебить сопротивляющихся. Отвлечение вооружённых сил, пока я буду работать, — выдал я. — Агнесса, канал на терминалы космопорта, когитаторы ССО, СПО, Арбитров, — продолжил я. — Нужны воздушные коридоры. И да, связь с главным Арбитром, — подытожил я, махнув рукой, мол разберитесь с группой.

     

     — Инквизитор? — в качестве капитана очевидность выступил местный арбитр. — Я должен был догадаться, — в сторону пробормотал он.

     — Если вы про плазменные взрывы в улье, Арбитр, то это не я, честно, — широко улыбнулся я. — Еретики, — уже без улыбки бросил я. — Итак, мне нужна вооружённая группа, блокирующая отходы из особняка советника губернатора Теодора Виллиса. Все отходы, подземелья и прочее подобное. Блокировка всех информационных каналов этого особняка. Контроль и отсутствие информации в средствах массовой информации. И, наконец, изоляция дворца губернатора. От информации, — уточнил я пучащему очи арбитру. — Сам его навещу попозже, пока пусть поспит.

     — Вряд ли он спит, — буркнул главный арбитр.

     — А мне похер, — честно ответил я. — Мне нужно захватить еретика, желательно живым. Визги губернатора и попытки ему объяснить, что мне надо, мне не нужны. Еретик и испортиться может, пока время трачу, — на что появилась понимающая усмешка.

     — По слову вашему, Инквизитор. Исполню, — бухнул он кулаком по аквиле. — Сроки?

     — Чем раньше, тем лучше, — честно ответил я.

     — Через час вас устроит? И кто будет производить захват? — полюбопытствовал арбитр.

     — Через час устроит. Мои люди, — ответил я. — Через час встретимся у особняка, арбитр, — выдал я, на что последовал кивок. — Да, учтите, воздушный трафик столичного улья изменится. Силы ССО и СПО блокированы, если не знают, кто такие Инквизиторы, начнут бузить и связываться с вами…

     — Прикажу сидеть тихо и засунуть языки в зад… молчать, — явно въехал арбитр, вот какой замечательный человек.

     — Именно туда, арбитр, — веско покивал я. — До встречи, — отрубил я связь.

     — Приказы от арбитров идут, ваше приказание исполняется, — выдала Агнесса в ответ на мой вопросительный взгляд.

     — Прекрасно. Так, ваш челнок… — взглянул я на Сина с Эльдингом.

     — За окном, Терентий, — тыкнул в и вправду бултыхающийся за окном челнок.

     — Угу, — кивнул я. — Да, заверните это в тряпки и закиньте на Милосердие, — тыкнул я в голую девицу в уголке. — Медикусам на руки, в остальном: ограничение передвижения, будет бузить — усыпить, на вопросы не отвечать, позже сам разберусь, — бросил я.

     — По слову вашему, — был мне ответ, полковник и люминен переглянулись, кивнули друг другу.

     

      Роберт замотал девицу в тряпки, Эльдинг подхватил её магнитным полем, ну и вышли они в окно.

     

     — Выдвигаемся к особняку Виллиса, — озвучил я, да и выдвинулись мы.

     

      А я думал, как у меня вышло “с расследованием”. Ну, в принципе — неплохо. Правда, поморщился я, в очередной раз утратил кусочек веры в человеков. Небольшой, но всё же… Надо в них посильнее верить, тут это помогает, напомнил я себе.

     

      А через часок, перед блокированным арбитрами особняком, я не без ехидства взирал на старшего арбитра. По-моему, половину из кибервойска он даже не видел: серберы, птероксикарии… в общем, весёлые ребята. А очи главного хранителя Диктатес Империалис были сведены на переносице, ну и взгляды с опасениями он на меня кидал. Видно прикидывал, не устрою ли я на планете что-нибудь весёлое, вроде оккупации и массовых расстрелов.

     

     — Штурм! — скомандовал я, выждал десяток секунд и кивнул Кристине.

     

      А через миг мы были в спальне мерзкого еретика и советника губернатора. И эта омерзительная еретическая личность нагло дрыхла! Я, как в жопу ужаленный элетровеник, бегаю по улью, ночей не сплю, а эта морда еретическая… просто дрыхнет?

      Вот и славно, потёр лапы я.

     

     — Вырубай, — кивнул я Кристине, прихватил еретика за ворот пижамы после исполнения приказа. — Назад.

     

      И оказались мы на старом месте с еретиком. А после моего кивка громкоговорители заорали, что мы Инквизиция и Арбитры, сопротивление бесполезно, Виллис — еретик и уже пленён.

      Впрочем, ни охрана, ни слуги толкового сопротивления не оказали. И даже сами в большинстве своём не особо поломались, по крайней мере, без необратимых поломок. Но задержаны были все.

     

     — В камеры, всех, без внешних сношений, — бросил я. — Особняк под охрану, внутрь не проникать. Сейчас разберусь с этим, — помахал я еретиком. — Потом к губернатору. Дёргается? — уточнил я у кивнувшего, поморщившись, арбитра. — Ну пусть немного подёргается, скоро навещу, — щедро дозволил я.

     — По слову вашему, Инквизитор, — кисло выдал главный арбитр. — Потребны вам помещение, специалисты?

     — Нет, арбитр, — помотал я головой, сорвал с еретика амулетик блеснувшей золотом рукой, протянув её после Кристине.

     

      И влезли мы в еретические мозги. Ну-у-у… что можно сказать: властолюбивая бесчувственная мразь. До поры — просто. А потом демон, как и хвастался, “обманул”. То есть, где-то четверть решений еретик последний год принимал под явным демоническим влиянием. Что, впрочем, его мразотность не отменяет.

     

      Так что убедились мы с Кристиной в отсутствии культа скверны, сдублировали список “ушлых ребятушек” и важной информации, заодно и проверив сказанное демоном.

      А после воздел я так и не приведённого в сознание еретика, зачитал приговор и варп сжёг. И душонку изорвал в клочья — она и без всяких демонов была редкостно гнусной.

     

     — К дворцу губернатора подбросите? — полюбопытствовал я у арбитра.

     — Само собой, Инквизитор, — после заминки выдал он.

     — Роберт, Эльдинг, вы на корабль с бойцами. Со мной Кристина и Агнесса, ну и ты, — кивнул я Лапке.

     

      И поехали мы к губернатору в гости. И вежливость, да и нужны было мне некоторые моменты от него.

     

     — Здравствуйте, губернатор. А я Инквизитор, — представился я, наконец-то, как стремилось моё чувствительное сердце, с ноги распахнув дверь в губернаторскую.

     — Здравствуйте, Инквизитор, — был мне кислый ответ.

     — То есть, мне не надо рассказывать, кто я, и какие у меня полномочия? — с толикой ехидства полюбопытствовал я, демонстрируя голограмму.

     — Не надо, — тяжело вздохнул губернатор. — Что творится на планете, Инквизитор?

     — Ересь, массовое нарушение Империалис Лекс, ну и по мелочам, которыми вы и сами займетесь, — небрежно бросил я. — Губернатор, выношу вам предупреждение о неполном служебном соответствии. Ещё не некомпетентность, но близко, — полностью серьёзно озвучил я. — Ваш советник, губернатор, Теодор Виллис — еретик, убийца, вор, предатель. За ним хороший список “подвигов”.

     — Инквизитор, — засуетился дядька. — Я не назначал советника, это местные…

     — Вы мне ещё сказку спойте, что вы хороший, а всё подчиненные и местные — сволочи, — с иронией воззрился я на поникшего губернатора. — Если вы хороший руководитель — ваши подчиненные некомпетентными быть не МОГУТ. Они — ВАША ответственность, губернатор! И если вы не выявили преступную деятельность, то ВЫ — некомпетентный руководитель. Впрочем, список преступлений казнённого преступника, предателя и еретика, в части вас касающейся, вы получите. И проверяйте, варп подери, подчинённых, местных и неместных, если желаете не только остаться губернатором, но остаться вообще! — взорвался я.

     

      Пусть и не сильно, но напряжение требовало выхода: не самые лёгкие эмоционально дни, да и слияние с Кристиной в смысле телепатии… С одной стороны — нужно. Экономия сил, времени, да и помогает мне не утратить эмпатию, но как же… мерзко порой, мысленно вздохнул я.

     

     — Отчёт о преступлениях казнённого преступника будет у вас через сутки. Угомоните ССО и СПО, связь у вас будет. Распоряжение о содействии мне, без вопросов, всех служб планеты. Это нужно от вас, связь у вас вновь есть. Вы имеете вопросы, губернатор? — ровно выдал я.

     — Нет, Инквизитор, вопросов нет, указания и распоряжения будут в течение пяти минут, — выдал собеседник.

     — В таком случае, прощайте, губернатор.

     — Прощайте, Инквизитор.

     

      И направился я из дворца. Потому что дел ещё была уйма, причём не только на планете.

     И началась всяческая суета, причём не столько подчинённых и подвернувшихся под руку, сколько моя. На арбитров удалось скинуть лишь существующую на Сивилле сеть продаж, причём, преступной в этой сети была от силы четверть, остальные — честные торгаши.

     А у меня был обыск еретического особняка, проверка задержанных слуг и охранников, ну и встреча с главным арбитром. Вообще, довольно забавно вышло с именами в текущем расследовании: я, как бы, был инкогнитой. А все местные, кому я назывался или слышали моё имя — умирали. Не очень смешно, если честно, но хоть какая-то шутка, несколько выровнявшая довольно неважное настроение.

     

     А вот с арбитрами вышло так: я, признаться, из предательства Коллина-тряпки-куна устраивать шоу не желал. Была масса причин для скрытности, начиная с “морального облика Адептус Арбитрес” в самых различных глазаха, да и вообще.

     Но и всяческий героизм и прочее посмертное возвеличивание тряпке-куну невместны, более того, мне нужно было направить весьма жесткий запрос в схолу, выпустившую этого гормонально нестойкого придурка.

     

     — Арбитр Секстус был мной рекрутирован. Погиб на задании, по собственной глупости, — выдал я, в общем-то, истину. — Следствием его некомпетентности также стала гибель нескольких моих людей. Позорить покойника не вижу смысла, но и поминать добрым словом, поощрениями и прочим — нахожу неуместным. Детали в полной мере я вам, арбитр, не сообщу: не ваша компетенция.

     — Зафиксирую вашим словом… — вопросительно уставился на меня арбитр, вызвав лишь ироничное поднятие брови, полюбовался ей и продолжил. — Кхм, понятно. Жаль, хороший был арбитр… — на этом собеседник повзирал на мою ехидную морду, вздохнул и закрыл тему.

     

     Так что всучил я арбитру пакет для схолы, выпустившей Колю, с требованием проверки, расследования и требованием кары согласно степени виновности. Правда, без указания конкретных причин, но печати Инквизитора для столь греющего сердце самодурства более чем хватит.

     

     В целом, на Сивилле разобрались: организация вскрыта, информация по организации скрыта, точнее, ей владеет лишь главный арбитр, которого я после предателя-Коли проверил, перепроверил и перепроверил перепроверку.

     Как бы у меня в привычку не вошло всех подозревать, задумался я, да и усмехнулся: я ДОЛЖЕН всех подозревать. Быть склочным и невыносимым параноиком, Инквизитором из анекдота. Служба такая, никуда не денешься. И максимум человеческого, что я могу себе позволить проявлять — это внешняя нормальность.

     Несколько перегибаю, но, по большому счёту, верно, вздохнул мысленно я. Хорошо, что я не в Ордо Еретикус, несколько порадовался я и с пониманием посочувствовал коллегам.

     

     Внутренний голос весьма ехидно напомнил, что меня в Императорис Клайтеус ныне ожидают эти самые достойные сочувствия товарищи. С расследовательным ковеном, залами правды и покаяния, да и прочими стильными вещами. Впрочем, право задавать ВОПРОСЫ у них есть, что я сам признаю. При том, что я ни варпа не нарушил ничего из писаных запретов, картина вырисовывается весьма подозрительная.

     

     Впрочем, пока что не до этого. У меня почти две сотни планет и шестнадцать капитанов с судами, участвующих в схеме. Сивилла фактически закрыта, а вот дальше путь мой лежал на планету с развитым военным производством. Как выяснилось, некондиционное плазменное вооружение шло с этой перманентно заражённой орками планеты. Что, в целом, само по себе уже немалое нарушение: дозволение изготавливать кустарную плазму у планеты было, да и бред — запрещать, им надо выжигать зарождающиеся грибницы. А вот торговать и распространять свою некондицию им никто не позволял.

     

     Так что, уже на Милосердии, я намылился было к Франциску, но вовремя себя одёрнул: да, мне чертовски не хотелось видеть, думать и прочее подобное, связанное с мажористой дочуркой арбитра. Вот только в этом случае стоял вопрос необходимости, причём не для этой избалованной шлюхи-наркоманки. Вопрос был моей внутренней дисциплины, да и не только.

     Так что вздохнул я тяжело, да и попёрся в медицинские покои.

     

     Мажорка, как рассказали медики, проснулась, побузила, но до “принудительного усыпления” не добузилась, а ныне страдала в палате-изоляторе.

     

     — Гражданка Лиза Секстус, — обратился я, внутренне брезгливо морщась. — Ваш отец, Коллин Секстус, арбитр, бесславно погиб. Ваше пребывание тут и ограничение свободы связано с тем, что вы были обнаружены и задержаны с преступниками, предателями и врагами Империума. Проверка вины и пособничества вас не установило, так что ныне вы свободны. Выскажете пожелание — и вы через час будете пребывать в Умиротворении (как назывался столичный улей Сивиллы). Однако! — повысил я голос и воздел перст на копошения мажорки. — Вероятность вашего выживания в течении года крайне низка, а через два — равна практически нулю.

     — Почему? И кто… — начала было трындеть она.

     — Потому, гражданка Секстус, что вы ни варпа не умеете, и не хотите, кроме как предаваться различным удовольствиям. Отца вашего, спасавшего вашу никчёмную жизнь, ныне нет, как и источников дохода. Путь вам остаётся исключительно в продажные девки, где вы за год окажетесь в подулье. Там и сдохнете, — любезно растолковал я положение.

     — Да как вы…

     — Да так я, гражданка Секстус, — не стал я выслушивать бред. — У меня есть для вас предложение. Здесь и сейчас, более его вам никто не сделает. Изменить жизнь, начав приносить пользу Империуму и себе. В таком случае срок вашей жизни, да и полезность её окружающим многократно возрастёт.

     — Спать с вами надо? И кто вы такой? — прищурилась мажорка.

     — Выбирая между вами и выгребной ямой, как объекта для соития, я выберу выгребную яму, — галантно ответствовал я. — Кто я — вас, до принятия решения, не касается. Вы мне, признаться, противны, гражданка Секстус, однако в силу некоторых принципов я единократно предлагаю вам помощь.

     — Папашке должны, — понимающе покивала девица. — На хер мне ваша помощь не сдалась. Идите на хер, добродетель трахнутый, я домой хочу!

     — Как угодно, — с искренним облегчением заключил я, покинув палату.

     

     Отдал распоряжение выкинуть дуру в космопорту Умиротворения и окончательно выкинул поганую семейку Секстусов из головы и сердца: не до них, варп подери, а милосердия я проявил порядково больше, нежели стоило.

     

     И начался чертовки нудный, противный и долгий облёт нужных планет. После первого перелета мы с Кристиной фактически поселились на капитанском мостике: в противном случае осуществление планов заняло бы долгие годы. И так, варп подери, вышло четыре месяца, притом, что от скачков материум-имматериум команда Милосердия была стабильно зелёной. А я был злобен и ехиден настолько, что не сомневался в “сохранении тайны” быстрых прыжков. Злобная рожа Терёхи с пылающими золотом буркалами стала за эти месяцы ночным кошмаром большей части офицеров Милосердия.

     

     Ну а мне приходилось десантироваться на планету, прихватывать непременно нескольких личностей (потенциальный агент должен быть тайным), ну и проводить соответствующие беседы.

     Одиннадцать раз мне оказывали вооружённое сопротивление, четыре раза это делало СПО. Шесть губернаторов расстрелял лично, за некомпетентность и саботаж. На третий месяц меня поймал коллега из Ордо Еретикус с резонным вопросом: что за варповщину творит “безымянный бешеный Инквизитор” в регионе, что уже байки о сожжённых планетах ходят?

     

     Попался Конрад Седьмин в мои лапы очень удачно: пылая на побледневшего коллегу светящимися очами, размахивая бревноподобной лапой (Кристина всё-таки отрастила мне оконечность, умница, но до сносного владения непослушным отростком мне было очень далеко), я вывалил на сведшего глаза на переносице коллегу расклады.

     

     — Э-э-э… — высокоинтеллектуально прокомментировал охотник на ведьм. — А вы уверены, коллега, в необходимости сохранения организации преступников? Хотя, с вашими резонами не поспоришь, — задумался он, встряхнулся и продолжил. — От меня-то чего вы хотите?

     — Как чего? — хищно скалился я на трепещущего коллегу. — Берите хотя бы полсотни планет из списка, проводите собеседования, вербуйте!

     — У меня, вообще-то, есть и свои обязанности! — возмутился Конрад, вздохнул, подумал, ну и принял обречённый вид. — Ладно, давайте свой список. Действительно нужно, — признал он.

     

     Собственно, если бы не "ловец поехавшего Инквизитора", демона с два бы я справился в столь сжатые сроки. А так, по окончании безумных метаний, сидели мы с Конрадом зелёные ликами, но с блаженно-идиотическими улыбками.

     

     — Вот и закончилась эта беготня, коллега, — расслабленно щурился Конрад под мои довольные кивки. — Что вы намерены делать с сетью? — резонно полюбопытствовал он.

     — Ну, один Инквизитор, с какой бы то ни было по объёму свитой, с подобной сетью агентов не справится, — резонно отметил я. — Так что передам отчёты и данные в Крепость Сегментума Ордена, пусть у них голова болит.

     — Забавное и логичное решение, коллега, — подумав, выдал охотник на ведьм. — Ладно, справились — и хорошо, настало время прощаться.

     — Погодите, Конрад, а характеристики агентов, отчёты? — несколько удивился я, посмотрел на кислую физиономию коллеги и решительно продолжил. — Так, я вас прекрасно понимаю, но если мы не передаём полную и достоверную информацию, то агенты будут лично вашими.

     — Император упаси, на кой варп мне полсотни агентов? У меня в моей зоне ответственности проблем хватает, — буркнул Конрад. — Вы зануда, Терентий, вам никто не говорил?

     — Спасибо за комплимент, Конрад, — широко улыбнулся я, посмотрел на кислейшую мину и сжалился. — Вам помочь?

     — Сам справлюсь, — буркнул коллега и утопал справляться.

     

     Вот ведь тоже немалая проблема с информацией, отстранённо рассуждал я. Я вот понимаю важность и нужность отчётов, хоть и не бюрократ. ВСЁ забывается, систематизация архиважна и архинужна. А коллеги зачастую (а судя по оговоркам, многократно мной слышимым — в большинстве своём) отчёты ни варпа не составляют. И, с теми же некронами, возможно, давно бы Империум занимался проблемой, но те возможные сотни столкновений с железяками пылятся в архивах Ордена разных Сегментумов, в виде: “встретил лютых ксеносов, выдал приказ Экстерминатус”, да и всё на этом.

     

     Впрочем, через пару дней Конрад отчёты предоставил, узнав, что мотаться ему в Крепость Сегментума не надо (на новость, что меня там расследовать намерены, что я не счёл нужным скрывать, на лбу коллеги появились многометровые буквы: “так тебе и надо, зануде этакому!”), так что впихнул он мне кипу бумаг и несколько носителей, ну и со счастливым видом ускакал по своим делам.

     

     Милосердие же направилось в Императорис Клайтеус, а я, несколько подзабив на разработку новой хваталки (хотя факт трёхрукости, точнее, четырёхрукости моего странного организма меня несколько вывел из колеи), предавался вдумчивому общению с дознавателем и игре на органе.

     

     Ведь дело было ещё в том, что я, для себя, закончил некий этап. Выполнил задуманное, хотя с “некронским вопросом” работы ещё море. Но он, так или иначе, вообще появился, как, кстати, и тиранидский. В общем, выхожу я молодец, красавчик и могу ненадолго расслабится и отдохнуть.

     Да и вообще, вот сожгут меня огнём коллеги, хоть вспомнить что будет. А сожгут из зависти, например, по причине моих многочисленных и неоспоримых достоинств.

     

     Но ничто не вечно, как и этот перелёт, так что Милосердие до нужной системы добралось, опозналось, ну и тяжело груженный челнок спустился на планету. Нагружены были все: бумаги, образцы, пикты, хранилища информации. Я несколько офигел, когда увидел, что не менее половины Громового Ястреба оказалось забито именно этим, но фактическая реальность заставила с собой смириться.

     

     — Здравствуй, Тер, — поприветствовала меня усатая физиономия бывшего наставника, явно поджидавшая мою персону. — Это… — выпучил он очи на груду всякого разного.

     — Здравствуй, Максимус, — из-под коробки буркнул я. — Помогай. Это отчёты, записи, носители информации.

     — Тер, я понимаю, что тебя ожидает расследовательный конклав — это серьёзно. Но варп подери, не судебный же! Никто тебя ни в чём не обвиняет, просто ряд Инквизиторов, — поморщился усач, — находят нужным выслушать твои комментарии к некоторым действиям. И везти СТОЛЬКО, — с некоторым опасением окинул он взглядом груды, — явно излишне.

     — В варп этот расследовательный конклав, — пропыхтел я. — Ты возьми вон ту и вон ту коробку, — указательно посветил я нимбом. — И тащи вместе с нами в архив Крепости. А эту не бери, эта как раз для конклава!

     — Отчёты по делам? — дошло до Максимуса, прихватившего указанное телекинезом. — А что не сервиторами?

     — А там носители информации среднего технологического уровня, причём ни варпа не помню, где, — честно признался я. — Вот и тащим руками, ну и аккуратно телекинезом, — указал я на Кристину, окружённую несколькими коробками. — Ритор, это вообще оставь, ещё активируешь! — рявкнул я преторианца, протянувшего манипуляторы к контейнеру с жучком.

     

     Всё упаковано, экранировано, но варп подери, эти робогады от сотрясения активируются, моя предыдущая лапа в свидетелях.

     

     — Бардак, в общем, немного расслабился после расследования, — как объяснился, так и пожаловался я понимающе кивнувшему коллеге на последствия своего “забивания”. — Максимус, мне нужна твоя помощь как Лорда-Инквизитора.

     — В пределах возможного — помогу, Тер. Надеюсь, не уклониться от расследовательного конклава? — профессионально прищурился усач.

     — Да говорил же, в варп этих расследователей, хотя причины их действий понимаю. Тут вопрос… Максимус, если я скажу что вопрос Ксенос Терминус Всеимперской значимости, по всем без исключения Сегментумам, ты поверишь?

     — Ты серьёзно? — обеспокоился Максимус, на что я покивал. — Что-то тебе на ксеносов с глобальными угрозами везёт, — то ли пошутил, то ли укорил меня он. — Нужен конклав?

     — Ну да, там куча вопросов, моментов, образцов. Собственно, выявление и нахождение методов борьбы с ксеноугрозой и вызвали мои “подследственные деяния”. Но там ещё море данных, важных для Империума. В общем, неплохо бы было собрать Лордов, — выдал я.

     — Ну, положим, смогу, — задумчиво ответил Максимус. — Ордо Ксенос?

     — Если бы только они, — фыркнул я. — Точно нужны представители Ордо Машинум, Ордо Сенаторум. Ордо Ксенос естественно, тут без вариантов. Вообще, это напрямую не касается только Ордо Еретикус и Ордо Маллеус, — с некоторой иронией хмыкнул я. — Но первые, как я понимаю, инициаторы расследовательного конклава? — уточнил я, на что последовал ожидаемый кивок. — А мы — это мы, так что нужны однозначно, — дружно фыркнули мы с коллегой.

     — Ладно, Тер, соберу. В принципе, вполне логично, в рамках того же расследовательного конклава, — задумался усач. — Всё, архив, а дальше сам таскай свои коробки.

     

     На этом почтенный Лорд-Инквизитор ускакал заниматься делами, а я почти на сутки застрял, мотаясь между архивом, вратами крепости и залом слушаний, куда Максимус пригрозил нагнать коллег.

     Что-то туда, что-то сюда, да и ряд данных было перепутано, за что я мысленно отвесил себе многократный подзатыльник: ну ладно, сам забил. Так хоть Целера, к примеру, мог заблаговременно напустить на данные, с сортировочной целью, а не бегать с выпученными буркалами и языком на плече, за полдня перед выходом из имматериума.

     

     В общем, всё же рассортировал я нужное, вытребовал у служителей оборудование, да и дождался явки всяческого лордства, да и не только. В зал набилось под сотню коллег разных сортов и типов, кстати, было немало знакомых физиономий. Кто-то кивал приветственно, кто-то нос воротил (я запомнил и записал, потом как-нибудь отомщу). Бабка Матильда с доброй улыбочкой сделала мне ручкой, вызвав некоторые опасения за дальнейшую судьбу.

     

     В общем, народ собрался, и смутно знакомый, вот уже реально не помню откуда, Лорд-Инквизитор Константин, дед и затеявший расследовательные копошения, озвучил собранию мои жуткие прегрешения. О части которых я сам с некоторым удивлением узнал.

     

     Итак, злостный Терёха, привлекая ресурсы Империума и прочее подобное, начал строить ни много ни мало, а личное королевство в регионе Мандрогорианских Звёзд. Для удовлетворения своих многочисленных порочных и всем известных потребностей, вещал дед, вызвав массу непонимающих взглядов, поскольку “всем известны” порочные потребности Терёхи не были. Но, прокашлявшись, не смущённый Константин продолжал: самовольная организация сектора с давлением на Администратум, строительство Арк Механикум и угон его в эту глухую провинцию, ну и масса прочих гадких деяний.

     

     — Расследовательный конклав, Инквизитор Терентий Алумус, желает знать причину этих деяний. Подрывающих мощь Империума и порочащих Орден, — простёр обвинительный перст в мой адрес дядька.

     — Кхм, уважаемый конклав, ну и вы, коллега, — со скепсисом осмотрел я простёртое. — Это обвинение?

     — Нет, — убрал тыкалку Константин. — Это просто вопросы.

     — И то хорошо, — кивнул я. — Давайте начнём с того, что, положим, ставлю я социальный эксперимент. На который мне, естественно, нужны ресурсы. И что?

     — А квалификация у вас, Инквизитор, имеется? Эксперимент он ставит! — призвал в свидетели моего безобразного поведения окружающих “задающий вопросы”.

     — Насчёт квалификации сказать точно может лишь время. Однако, Ордо Сенаторум, согласно высказыванию Лорда-Инквизитора оного Ордоса, к таковым моим деяниям претензий не имеет, — невинно закатил я очи.

     — Не имеет, — подтвердил кивком представитель названного Ордоса. — Беседа с Инквизитором Терентием Алумусом велась, возражений против социального эксперимента нет, буде таковой он захочет провести. Ответственность сугубо на нём, но с необходимыми данными и статистикой данный Инквизитор был ознакомлен в полной мере.

     — А почему этого нет в деле Инквизитора? — возмутился Константин.

     — Понятия не имею, я отправил запрос на Терру вчера, когда узнал о расследовательном конклаве, — ответил представитель Ордо Сенаторум.

     — Бардак какой-то, — растерянно буркнул охотник на ведьм.

     — И не говорите, коллега, — покивал я. — Впрочем, эксперимента я не провожу. Точнее, он в некоторой степени есть, но проводится жителями Геллефирианского Сектора самостоятельно. И не он — причина моих действий, — на что несколько коллег уставились на меня весьма огнесжигательно. — Итак, коллеги, более десяти лет назад я взаимодействовал с человеческой душой в глубоком варпе.

     — В вашем деле это есть, ряд коллег называют вас “имперским святым”, — брезгливо бросил Константин.

     — Учитывая, что я не религиозен, это довольно забавно, впрочем, определённая правда в этом мнении есть, — ехидно помигал я нимбом. — Впрочем, вопрос не в том. Взаимодействие привело к практически полной потере памяти, но не вызвало стандартных для “имперских святых” последствий.

     — Подтверждаю, — подал голос Максимус. — Внешность не изменилась, личностные изменения есть, но явно не “замена” святым, скорее следствие повреждения памяти.

     — Так вот, — продолжил я. — Я упорно занимался, восстанавливая утраченное и не только, и обнаружил два воспоминания, весьма пугающих. Чьи они: мои, души, с которой я взаимодействовал и прочее — я не знаю. Однако они были, весьма яркие и отчётливые. При этом, я изучал библиотеки, архивы, вплоть до библиотеки моего Ордоса на Энцеладе. И, коллеги, с ужасом я обнаружил подтверждения своим страшным воспоминаниям в отчётах коллег.

     — Тип угрозы, класс, почему не сообщили? — посыпались вопросы.

     — Тип — ксенос. Класс — Терминус, для обоих. Не сообщил… коллеги, я потерял память. Но не разум, и реакцию на крики об “угрозах Терминус” от беспамятного Инквизитора я представляю. Особенно учитывая то, что к пси-проверке я иммунен, — дополнил я.

     — Приветствую, Терентий, — помахал мне рукой Василий, Лорд-Инквизитор Ордо Ксенос. — С вашим определением ксеносов биоцивилизации я согласен. В том случае, если мы столкнулись не с остатками вымершей расы, а с передовыми отрядами, — уточнил он. — Впрочем, причин вымирать подобным тварям я не вижу, прецеденты столкновений с ними были неоднократно, так что да, Василеус Генус Фурем в потенциале есть угроза класса Терминус. А вот второй вид ксеносов крайне неприятен, но на угрозу класса Терминус не тянет. Экстермис, локально, по Сегментуму Ультима, — отрезал он.

     — Буду признателен, коллега, если посвятите в результаты ваших изысканий, — обменялся я кивками со старым знакомцем. — Но нет, я про другой вид. Итак, коллеги, найдя ряд подтверждений своим непонятным воспоминаниям, я, прежде чем кричать об угрозах, решил проверить сам факт их существования не по отчётам, а лично. Василеус Генус Фурем был обнаружен, опасность его несомненна, после чего я перешел к исследованию второго типа ксеносов. Наверное, имеет смысл привести примеры, утвердившие меня в том, что мои воспоминания — не бред. И, кстати, коллеги, я полностью поддерживаю Лорда-Инквизитора Константина, — выдал я, после чего выдержал театральную паузу, наслаждаясь удивлёнными взглядами, в том числе и Константина. — В архивах Инквизиции бардак, — наконец продолжил я. — Отсутствует систематизация, коллеги ни варпа не сдают отчёты по делам, а если делают это, то со следами от кружек кафа, в стиле “кто-то, где-то, как-то. Я жив, а они нет”, — ядовито бросил я, а немалое количество непричёмистых взоров в зале было мне ответом. — Итак, что я нашёл. Просто проглядывая архивы и библиотеки, не будем брать во внимание “непонятную память”.

     

     И начал я выводить на проектор отчёты, пикты, записи. Несколько диаграмм, хронологию, зафиксированные остроухие (и несколько наших) пророчества. Ответом была весьма тяжёлая тишина.

     

     — И вот, коллеги, на основании этого я убедился, что “железный враг” существует, высоковероятно пробудится. И ни варпа это не “остатки цивилизации ксеносов”, а полноценная цивилизация. Спящая, — веско подытожил я.

     — Да уж, сложно не признать, что приведённые доказательства весьма весомы, — тяжело уронил Лорд Магнус, на что покивал даже Константин. — Война в небесах на пороге, — невесело усмехнулся он. — Вы решили найти доказательства в районе Мадрогорианских Звёзд, в силу удалённости? — на что я кивнул. — И какие результаты?

     — Нашёл, коллеги, — вздохнул я. — И признаюсь вам, я себя чувствовал сумасшедшим, осознавая что я нашёл. Впрочем, смотрите сами.

     

     И запустил я “презентацию”. Коллеги наблюдали, изредка переговаривались.

     

     — Терентий, вы уверены в том, что сервисные роботы ксеносов владеют возможностью свободной конвертации масса-энергия? — с реальным ужасом в свете и ветре, но каменным лицом вопросил представитель Ордо Механикус.

     — Да, коллега, в этом вы и сами сможете убедиться. Два образца ксенотеха, один повреждённый, один работоспособный, у меня с собой, — ответил я.

     — Коллега, вы понимаете, что вы ошибаетесь? — явно пытался склеить трещащую по швам вселенную аугментированный Инквизитор. — Либо конвертация не стопроцентная, в таком случае потери энергии были бы сопоставимы с ядерными взрывами. Либо она стопроцентна, но приведённая в вашей презентации теория это опровергает. Планета не потеряла бы массы, — веско заявил он.

     — Вот сразу видно специалиста, — почти без иронии отметил я. — Я вот не знал, но, как выяснилось, переработка идёт с ПОЧТИ стопроцентным КПД. Около девяноста пяти процентов в обе стороны, — уточнил я. — А пять процентов идёт на гашение побочных эффектов. А главное, треть получаемой энергии… исчезает.

     — В смысле? — последовал резонный ответ.

     — А варп ведает, точнее, не ведает даже он, учитывая, что ксеносы с ним не взаимодействуют, — ответил я. — Магос Валлиос Редуктор, занимающийся ныне изучением ксеносов на Мире-Кузне Грифон Прайм, в Геллефирианском Секторе, предполагает, что это некий “налог”. Ксеносы свободно меняют метрику пространства, не используя имматериум. И сервисные роботы передают энергию “куда-то”, часть энергии, точнее. Очевидно, через это самое многомерное пространство… Коллега, я не специалист, а дилетант. В отчётах данные есть.

     — Валлиос Редуктор? — уточнил представитель Ордо Машинум. — Помню такого, забавный магос. Впрочем, как исследователь нового он вполне неплох, насколько я припоминаю, — заключил он.

     — Коллеги, в силу открывшихся новостей, я, как инициатор расследовательного конклава, признаю большую часть вопросов к Инквизитору Терентию Алумусу закрытыми, — подал голос Константин. — Однако, есть ряд вопросов, связанных с Арк Механикусом. Не в качестве обвинения, в качестве оправданного интереса!

     — С Вечным Движением вышло довольно забавно. Валлиос Редуктор, будучи моим аколитом, направил запрос на изготовление судна моим именем, — ответил я. — И, так и оставил, хотя сейчас должен был исправить положение.

     — Подтверждаю, — послышался голос одного из коллег, явно отправлявшего запрос. — Арк Механикус “Вечное Движение” значится в реестрах Имперского Флота и Базиликон Астра как судно Механикуса Смерть Несущего, Генерал-Фабрикатора Валлиоса Редуктора, приписан к Миру-Кузнице Грифон Прайм Геллефирианского Сектора.

     — И надо было вам организовывать сектор, — разговнился Константин.

     — Не лишнее, Лорд-Инквизитор. Три десятка планет, Мир-Кузница, вдобавок внимание губительных сил к региону… Там нужна нормальная защита, которую можно организовать лишь в полноценном Секторе Империума, — ответствовал я. — Кстати, коллеги, я несколько месяцев назад отдал распоряжение в Администратум, на тему обеспечения в Геллефирианском Секторе достойной флотской группировки. Это я вам на всякий случай говорю, — под смешки дополнил я.

     — В варп это “расследование”, и так понятно, что это обострение паранойи уважаемых коллег из Ордо Еретикус, — изящно подколол охотников на ведьм Василий. — Терентий, эти ксеносы… сколько их, на ваш взгляд?

     — До варпа, — честно ответил я. — Вы сами видели, коллеги, никаких, подчёркиваю, НИКАКИХ упоминаний о военной победе над этим видом нет. Они ВЫИГРАЛИ Войну в Небесах, и Древние были повержены, уж перебиты полностью или нет — я не знаю. А потом некроны всем видом ушли в стазис. Одна из двух ведущих на тот момент галактических империй, победившая. Обнаружить их… Ну, как вы видели, — потыкал я в экран проектора. — Иногда обнаруживали. Но, я считаю, в большинстве своём это были наблюдательные посты. А так… тысячи, миллионы, миллиарды планет? Не знаю, коллеги, — развёл я руками.

     — В Геллефирианском Секторе был, согласно отчётам в Империал Нави, уничтожен линкор предателей, “Тёмный Хор”, — после тишины осознания послышался голос коллеги. — Это сделало Вечное Движение, Инквизитор?

     — Нет, это моё Милосердие, — чертовски удачно скаламбурил я. — Поймали предателей в ловушку, в архиве Крепости есть подробный отчёт, — дополнил я.

     — Ваша видящая оттуда? — уточнил Константин, явно встретившийся с кулексусом-посланником.

     — Не моя, а Мира-Корабля Ультве, — педантично уточнил я. — Да, оттуда. Собственно, эти предатели прут в Геллефирианский Сектор, как мёдом им там намазано. Несут что-то там, — под нос пробормотал я. — Потому Сектору и нужен сносный флот.

     — Коллеги, давайте к делу, — высказался механизированный дед. — Инквизитор Терентий начал исследование, весьма важное и нужное Империуму. К месту его проведения я не нахожу претензий, но флот нужен, я бы направил пару линкоров Ордена. Да и Редуктор, — усмехнулся явно встречавшийся с магосом в стенах Императорис Клайтеус дед, — неплох, но присмотреть не помешает. Наисследует ещё такого, что сектора не будет, — усмехнулся он. — Терентий, ваше главенство никто не оспаривает, — уточнил он.

     — Какое главенство, Лорд? — риторически поинтересовался я. — Мне в варп не сдалось это, я, простите, Инквизитор Ордо Маллеус. Присмотрите — я только за, вот и занимайтесь. Только Редуктора не обижайте, — с улыбкой попросил я.

     — Не обижу, толковый Механикус, хотя местами излишне радикален, — понимающе ухмыльнулся дед.

     — А вы ничего не забыли, господа? — ядовито подал голос Василий.

     — Вы знаете, Лорд Василий, при всём моём к вам уважении, выражусь так, “платформа” ксеносов несколько вне стандартного поля работа Ордо Ксенос, — осторожно выразился я. — Исследование технологий нужно, но самих ксеносов… Я вот опасаюсь их трогать, хотя возможность у меня была. Ещё проснутся невовремя, — поёжился я.

     — Вы крайне мало знаете, Терентий, о “поле работы” Ордо Ксенос, — ядствовал Вася. — Впрочем, сложно не признать, что полноценной миссии Ордо Ксенос в ближайшее время не требуется. Но! — воздел он перст. — Требую доступ к данным и включение в миссию представителей моего Ордоса.

     — То есть, вопрос исследовательской миссии Ордена уже принят? — уточнил я.

     — А что тут обсуждать? — под одобрительный гул выдал Магнус. — Вопрос, кто в неё войдет, сколько она будет действовать. Нам с вами, Терентий, раз уж вы отказались от приоритета, вообще там делать нечего. Насколько я понимаю, ксеносы к тварям имматериума не имеют никакого отношеня, хотя, думаю, попрошу кого-нибудь из коллег помоложе понаблюдать.

     

     Вот так, плавно, расследовательный конклав превратился в конклав по организации долговременной миссии Ордена в Геллеферианском Секторе.

     Я, признаться, на некоторое время аж обеспокоился, не подложил ли я Редуктору и знакомым свинью, но судя по всему, коллеги подобрались вполне вменяемые. Например, дед из Ордо Механикус, называемый Лютером Шацом, о Валлиосе отзывался вполне положительно, собственно, как я понял, был одним из тех Инквизиторов, которые не дали шестёрёнкам сжечь Редуктора, во славу Омниссии, конечно.

     Ну а учитывая, что его, после всего суток обсуждения, назначили главой миссии, я был относительно спокоен.

     

     Но обсуждение реально затягивалось: локализовать ли, например, всю исследовательскую деятельность в Геллефирианском Секторе из соображений секретности. Или создать распределённую сеть исследовательских лабораторий, а то мало ли что?

     

     — Коллеги, позволю себе высказать своё мнение, — подал голос я. — Основную часть проводить на Грифоне Прайм, раз уж так сложилось, обеспечив безопасность, безусловно. Как резерв, вести исследования в Императорис Клайтеус, недаром же я тащил образцы сюда. Но, этим и ограничиться. Мне реально страшно от перспективы массового пробуждения ксеносов, — честно сказал я, ну и некоторое содрогание в свете и ветре от коллег стало весомым комментарием. — А так всё будет под контролем, и мы будем знать, что очередной псих не влез в гробницу. Варп с ним, что прибьют этого “будильника”. Но, проблема в том, что он “будильником” будет, — озвучил я.

     — А не слишком ли вы, Терентий, опасаетесь этого “пробуждения”? — подал голос один из коллег. — Всё же, согласно вами же найденным данным, с этими некронами воевали сотни раз. И никаких “массовых пробуждений” не наблюдалось, — закончил он, поясняя позицию.

     — Вы знаете, коллега, вот не было сотню раз. А на сто первый раз будет. Мы не знаем про ксеносов ничего достоверного. В смысле мотивов, организации социума, приоритетов. Что-то известно от остроухих, — поморщился я, поддержанный морщаньем ряда слушателей. — Но это весьма недостоверно. Так что нет, не слишком, а в самый раз. И я считаю, что с добычей роботов излишне рисковал, — признался я. — Правда, в этом случае иных вариантов не было, — подытожил я.

     

     И продолжались согласования, утверждения и прочее. Через пару месяцев состав миссии был готов, а мне снова точно требовался отдых: я реально вымотался, устал и вообще.

     Но дело, по большому счёту, было сделано. И, к пробуждению “железного врага”, буде таковое случится (в чём я не особо и сомневался), Человечество будет готово. А, возможно, более того, учитывая пул технологий, начиная с главной.

     

     И вот, когда часть конклава давно разъехалась по своим делам, а миссия на днях должна была отправиться, я рассчитывал месяцок отдохнуть. Благо Милосердие я через неделю после начала серьёзных обсуждений отправил на ближайший курортный Мир: пускай народ отдохнёт, а дел у меня тут надолго.

     Но, корабль уже вернулся, а я строил планы, как предаться всякому разному, заняться, наконец, варповой лапой, которая своей неуклюжестью реально начинала раздражать, но времени заняться ей толком не было. Ну и не слишком откровенно лентяйничать, а что-то полезное, умеренно и без фанатизма, поделать.

     

     Однако, на мои планы тяжёлым сапогом наступила реальность. Реальность имела вид довольно запыхавшегося Лорда-Инквизитора Магнуса, отвлёкшего меня от поглаживания примостившейся у меня на коленях Кристины.

     

     — Расслабляетесь, Терентий? — вопросил хамски вщемившийся в занимаемую мной инсулу Лорд.

     — Думаю о смысле жизни, Лорд Магнус, — огрызнулся я, подумал и поглаживать перестал.

     

     Но с колен Кристину не отпустил, какого варпа-то, в конце концов! Я у себя, и пользоваться инсигнией для вщемливания в чужие апартаменты — вещь крайне неделикатная!

     

     — У нас проблемы, Терентий, — оповестил Лорд.

     — У меня, у вас, у нас или у Ордена? — уточнил, несколько подобравшись, я.

     — Варп знает, Терентий, возможно, и не проблемы, — устало потёр Магнус переносицу. — В систему полчаса назад вошёл Арк Механикус Архимагоса Доминус Велизария Коула. Он требует у Ордена его принять, — выдал он. — Причина этого визита высоковероятно — ваше открытие, ну и я решил вас уведомить, — дополнил он.

     — Погодите, лорд Магнус, проходите и присаживайтесь, — попробовал понять несколько офигевший я. — То есть, в системе Секторальной Крепости Инквизиции появляется некий, варпом, простите, трахнутый, шестерёнка, и ТРЕБУЕТ его принять и выслушать? А не сбить ли в в варп охреневшего техножреца? — не без яда полюбопытствовал я.

     — Вы не знаете про Велизария Коула, Терентий? — полюбопытствовал Магнус, присев.

     — Ну, что-то читал, — признал я. — Но не акцентировал внимание, не мой профиль. Он что, техноинкарнация Императора? — ехидно уточнил я.

     — Нет, конечно, — фыркнул Магнус. — Но в чём-то близко.

     

     И поведал хренеющему (и охренело копающемуся в планшете, который подтверждал рассказанное) мне Лорд такую историю:

     Итак, сей Коул точно и гарантированно старше Империума Человечества. Высоковероятно, старейший человек из ныне живущих. Титул у него Архимагос Доминус, уникальный, выводящий его из иерархической цепочки техножречества. Да и вообще властной вертикали Империума. Ему напиханно куча полномочий и прав ещё живым Лордом-Командующим, примарх который. Да и без этого был этот тип весьма “особенным”, чуть ли не личным распоряжением Импи.

     

     Никому не подотчётен, творит, что вздумается. В прямом смысле слова: несколько его деяний вызывали войны, впоследствии привели к потере планетарных систем.

     И ничего ему за это, варп подери, не было! Распоряжение дохлого Жиллимана и неизвестно какого Импи!

     

     Единственная организация, худо-бедно что-то могующая с распоясавшимся шестерёнкой сделать — Орден Инквизиции, наши полномочия позволяли дать укорот ентому Коулу, на противоречиях, но давали. Но… ни варпа не делали, потому как "приказ Императора".

     Бардак и поругание, как они есть, но есть так.

     

     Впрочем, это де-юре. Де факто Верховные Лорды пару раз, после особо эпических покиданий шестерёнкой его логова на Марсе, прикидывали, как бы паразита половчее прибить. Впрочем, паразит идиотом не был, имел немалую армию под личным началом, да даже несколько титанов.

     То есть, его реально надо было воевать войной, чтобы что-то с ним сделать. Серьёзной и полноценной.

     

     Кроме того, паразит подкидывал Лордам “на бедность” некие разработки, в основном, биологического толка, так что дальше разговоров дело никуда не заходило.

     

     И вот, сейчас в системе с Императорис Клайтеус линкор этого типа. Гигантский Арк Механикус, с ордой войск, титанами и прочим. И пиетета к Инквизиции сей упырь не испытывает. Мы, впрочем, к нему тоже, но проще охреневшего всё-таки выслушать, чем войну с сомнительным результатом воевать.

     

     Ну а так как ресурсов, которые зачастую разграблял сей Коул (уж не родственник ли этот Веля джокаэро, не без иронии подумал я) в Крепости нет, то остаётся лишь одна причина, мда. Ну и, соответственно, Лорд Магнус меня, как лицо заинтересованное, посвятил.

     

     Бардак какой, задумался я. Вот инквизиторствуешь себе спокойно, а тут вылезает какой-то невнятный хмырь. Впрочем, может и не из-за некронов хмырь этот нарисовался, хотя вряд ли.

     

     — И узнал откуда-то, паразит такой! — в сердцах и в голос озвучил я.

     — Кто-то из коллег “поделился”, — не без яда выдал Магнус.

     — Найти трепача и оторвать ноги. По самую голову, — вынес вердикт я под смешок собеседника.

     — Вопросов много, как и вариантов решения. Но, вы начали это дело, Терентий, времени для ковена и выдержанного коллегиального решения нет, так что беседа будет в ваших руках, — “обрадовал” меня Магнус.

     — Вот счастья-то привалило, — “порадовался” я. — Посоветуете что-то, Лорд Магнус?

     — Несмотря на весьма неприятную репутацию нашего визитёра, в целом он Империуму лоялен, — задумчиво начал собеседник. — Очень “в целом”, если понимаете, о чём я. Довольно неплохой, да отличный исследователь. Если он хочет подключиться к исследованиям — то теоретически это приемлемо, как по мне. Ну, а если начнёт “раздавать приказы”, то я бы послал его в варп. Впрочем, даже если не пошлёте вы, то пошлют другие, — резонно отметил Магнус. — У вас, скорее, будет возможность разрешить ситуацию без конфликта и к всеобщей пользе.

     — А если его послать — справимся? — с некоторым сомнением, учитывая только что прочитанное, осведомился я.

     — Справимся, — уверенно кивнул Лорд. — Не без жертв, — уточнил он. — Но справимся. Императорис Клайтеус не просто так названа Крепостью Инквизиции Сегментума, — хищно оскалился он.

     — Ну и славно, — скромно порадовался я.

     — Ладно, Терентий, сей магос движется к планете. Через полчаса навестите эту залу, — скинул он мне место вокс-связью. — Принимать визитёра будем там. Удачи, Терентий, — с этими словами Лорд откланялся.

     

     Вот же не было печали, пригорюнился я. Хотя, учитывая, что “все Инквизиторы равны”, в общем-то, всё верно. Ответственность — оборотная сторона прав.

     И какого варпа Импи с Жилей этому шестерёнке в блестящий металлический зад дули, мимоходом задумался я, но махнул рукой: не до того.

     

     Тут и вправду расклад таков: либо, если Веля не наглеет — тогда договориться полюбовно, либо, при запредельной наглости шестерёнки, послать его в варп, невзирая на последствия. Делай, что должно, пусть будет, что будет, хмыкнул я, направляясь к зале для аудиенции.

     

     Зал был как зал, пребывали в нём коллеги, большая часть из которых кивнули на моё общее “здрасти”, выраженное тем же кивком. Отличием данного сборища было то, что в зале пребывала десятка Серых Рыцарей, десяток из Караула Смерти, и пара десятков Сестёр Битвы из сорориток, в силовых доспехах.

     Очевидно, как демонстрация силы, так и подстраховка, ежели у Вели шарики за ролики заехали в прямом смысле слова.

     

     И вот, через пяток минут, распахнулись двери, и ввалился десяток преторианцев, со стягами и прочими финтифлюшками. И впорхнул то ли серафим, то ли нефилим — варп знает, я в этом отродье генеторов не разбирался. Уж слишком поганым был процесс создания крылатого и младенцеобразного киборга. Глянул некогда данные, плюнул слюной, да и забил. А вон, летает, пакость такая, оценил я летающую пакость. В зал тем временем начал шествовать этот самый Коул. Вот паук-пауком, оценил я панцирь с гребнем, из под которого торчало посадочное место для сенсоров (в том, что башки там давно нет, я не сомневался). Ну и запредельное количество механодендритов, мантия техножреца под которыми была фактически незаметна.

     

     — Встречайте Мастера Мастеров, Владыку Жизни и Смерти, Архимагуса Доминус Магнус, — заголосила крылатая пакость детским голосом, голосила с полминуты, пока железяка шествовала, а при остановке киберпаука закончила голошение. — Велизарий Коул! — подитожила пакость длинный список фигни.

     — У меня есть дело к Ордену Инквизиции, — прогудел магос.

     — Терентий Алумус, Инквизитор, — вышел вперёд я, ограничившись этим. — А вот кто ты такое, тварь? — вырвалось у меня, фактически себе под нос, совершенно непроизвольно.

     

     Дело в том, что я, естественно, стал рассматривать визитёра в свете и ветре. И то что было передо мной… было душой ЛЮДЕЙ. Не человека, а именно людей: какая-то запредельная химера, из варп подери, восьми душ, не менше! Или я всё же вижу не души, а сознания, задумался я, но махнул рукой. Моё бормотание под нос химероид проигнорировал, так что я решил ответить нормально.

     — Орден Священной Инквизиции Человечества изволит выслушать ваше прошение, магос, — выдал я, на что химера в свете и ветре дёрнулась недовольно (не нравится, тварь, порадовался я). — Вас голоса не мучают, магос? Восемь, к слову? — тихо проронил я, на что химера совсем задёргалась в свете и ветре, но делала это недолго.

     — Не мучают, — так же негромко прогудел Веля. — Я заинтересован в изучений технологий вида, обнаруженного Инквизицией. Результатами исследований я с вами поделюсь, — величаво бросил он.

     — Инквизиция… не заинтересована в предоставлении вам, магос, доступа к изучаемому. На данный момент, — огорошил я не только собеседника, но и ряд коллег, судя по свету и ветру. — В силу доверия, оказанного вам Императором, орден Инквизиции находит, что через год после ознакомления с технологиями, целесообразно провести ковен. На котором будет принято решение, имеет ли смысл подключать вас к исследованиям. В вашей квалификации, магос, никто не сомневается, но ваше участие в изучении на данный момент несвоевременно.

     — А вы уверены… — полыхнул раздражением в свете и ветре химероид.

     — Абсолютно, магос, — полыхнул я расплавленным золотом глаз, нежно мацая химеру в свете и ветре, от чего от Вели шибануло ужасом. — Бессмертие — вещь весьма условная, не находите?

     — Возможно, — буркнул собеседник. — Кто вы?

     — Терентий Алумус, Инквизитор, я уже представлялся магос, — улыбнулся я. — Вам не кажется…

     — Нет, мой разум и память в прекрасном состоянии. Я понял вас. Принимаю ответ, жду оповещения через год, — бросил Коул, кивнул(!) мне и потопал из залы.

     — Погодите, магос, — негромко произнёс я, на что фигура замерла, а один из множества сервочерепов Вели повернулся в мою сторону. — Имя того, кто оповестил вас о нашем открытии? Хочется, — широко улыбнулся я, — поблагодарить коллегу.

     — Маркус Синтий, — буркнул Веля. — Инквизитор Терентий Алумус, прощайте, — с этими словами шестерёнка засеменил из залы гораздо быстрее.

     — И вы прощайте, магос Велизарий Коул, — задумчиво пробормотал я.

     

     И что это было? Нет, ну я помацал эту химерную душонку, страшно, наверное: судя по всему, этот тип душевно-чувствителен. Но всё равно: принял и свалил, как будто и не щемился перед этим нагло и дуром в место, куда его не звали. Странно это, но, похоже, сложилось всё к лучшему. А как он себе восемь душ-то заимел, задумался я. И на кой варп он вообще это сделал? Или это изначально был некий коллективный проект "Велизарий Коул"? Или реально, Импи пошалил некогда?

     Ничего не понимаю, очень интересно, но варп что сейчас пойму, заключил я.

     

     А, пока я думал, коллеги догрызали стукачка. Стукачок, в виде пары обглоданных костей и бледного взора, вяло оправдывался, что, мол, Веля лучший в Империуме специалист, да всё ради дела, но коллег не убедил. Посмотрел я останки инквизиторского пиршества, да и решил не пинать скорбные остатки. Дурак, но может ведь поумнеть. Да и без меня пинателей немало найдётся, как бы до зал правды и покаяния трепача не допинали.

     

     А через день линкор Инквизиции с исследовательской миссией стартовал в Геллефирианский Сектор. Я посоветовался с парой коллег, которые ни варпа не понимали, как и я, но сошлись мы на том, что “свалил Коул — и слава Императору, Омниссии и всем, кому надо, слава!”.

     Ну и решил я из Императорис Клайтеус выдвигаться. Нужное дело сделал, а остальное в варп. Возьму расследование какое, а по пути отдохну нормально.

     

     Взял расследование какое, попрощался со знакомыми, поднялся на Милосердие, да и махнул рукой на базу назначения: подкинули мне аналитики Крепости дело на самоходной звездной крепости Рамилес, где народ начал с завидным постоянством на демонятину натыкаться. Причём, всё не просто, но судя по всему, связано сие безобразие с некоей долговременной диверсией: демонюки появлялись только после варп-перехода, бузили, если не прибивали их сразу, примерно сутки и благополучно проваливались в варп. Поле Геллера прекрасно работало, генераторы так же, но вот уже шестой прыжок повторялось демоническое нашествие. В варпе же тварей не появлялось, как и после выхода в материум. Точкой материализации-призыва-чёрт знает чего демонятины был выход из имматериума.

     Любопытно, с внутренней улыбкой думал я, расположившись в музыкальной, ожидая переход в имматериум уже Милосердия.

     

     И, переход этот совершился. А в груди у меня, в момент, когда поле Геллера мигало, под первым воздействием имматериума, оказался клинок. К клинку крепилось полтела астартес, заливавшего клавиатуру органа кровищей и требухой. Пропищал, паразит такой, что несёт слово, и издох!

     Причём, варп подери, все колебания света и ветра произошли ПОСЛЕ, ну максимум, в момент, когда я уже на еретическое пыряло оказался нанизан. Ну реально, паразиты какие, негодовал я в сопроцессоре, когда почуял неладное. Тело, невзирая на весьма сильное ускорение… разрушалось. Фактически молниеносно, причём не из-за варпа, а варп знает из-за чего, яд какой-то особо подлый? Впрочем, не до того, начал легонько паниковать я, зовя Кристину.

     

     Тереньтетка явилась, по-моему, раньше, чем я позвал, кинулась ко мне и ожгла меня в свете и ветре виной.

     

     — Терентий, я ничего не могу сделать, этот яд разрушает вашу плоть слишком быстро, проник в жизненно важные органы, даже ампутация не поможет, разве что сразу головы… да и то, уже не поможет, — печально отмыслеэмоционировала тереньтетка.

     — Вот же козёл, — в сердцах отметил я, чувствуя, как тело осыпается прахом. — Так, хрен я всем им сдохну, Кристина! Я тебя позову, сразу же как приду в себя. Корабль не отдавай, прибереги сопроцессор, и да: я, тебя, наверное, лю…

     

     На этом мои глаза осыпались прахом, вместе со всем остальным мной.

     А, через несколько мгновений, занятых бешенным калейдоскопом света и ураганом переливов ветра, сидел я на весьма мне знакомом летучем островке, в окружении летучих островков. Даже дырка оплавленная в камне наличествовала, весьма знакомая и собственнохаосно сделанная. Первой моей эмоцией было удовлетворение, поскольку “хрен я всяким им сдох”. Второй попыталась накатить этнически-верная хандра, на тему: “что же делать, что же делать?”, которую я подавил: предаваться ей — вполне традиционное занятие, но не до того мне сейчас.

     

     Итак, меня, чтоб его, убили. Точнее, разрушили тело, быстро и необратимо. Это проблема, но в целом, думаю, решаемая. А если и нет — буду сидеть тут и культивировать свой нефритовый стержень, до момента, когда смогу на нём вращать всё, совсем и вообще.

     Но, вряд ли я надолго застрял в глубоком варпе. В этом случае, скорее, сыграло чисто подсознательное желание оказаться в месте, где безопасно, мне знакомом, ну и где я смогу навалять очень многим. Так что, душевные терзания пока отставим в сторонку.

     

     Далее, Кристина мной чувствуется, пусть несколько “удалённо”, ну и она явно чувствует меня. Это хорошо, но дёргать девочку не будем пока: она явно стремится ко мне, но раз ещё не тут — занята, что и не удивительно. Так что пока — ждём.

     

     И, наконец, то, чем мне реально стоит заняться: детально припомнить процесс моего затыкивания насмерть ядовитым ножиком.

     Сел я, да и стал детально припоминать. Выходило, в плане “провтыкал нападение”, я сугубо и трегубо невиновен: его реально НИЧЕГО не предвещало, все ощущения и явления были заметны постфактум. Но вот детали нападающего, точнее, рукоять ножика, торчащая из моей груди… В общем, физиономию мою рассекла злобная и весьма кровожадная ухмылка, а свет и ветер имматериума начал сотрясать злобный рёв: “ЦЕОГОРАХ!!!”

     

     Дело в том, что рукоятка ножика была явно из психокости, а главное: весьма характерного дизайна, типичного не просто для остроухих, а для артистичных шаек последователей шута. Далее, сам способ перемещения. Ну ни варпа варп-портал не мгновенный и не незаметный в свете и ветре. Прорыв “набухает”, пусть за доли секунды до самого факта телепортации, но отреагировать успеть можно. Да хотя бы “мама” подумать, как минимум. А вот выход из паутины даёт примерно тот же эффект, что и был со мной. Вдобавок, именно арлекины известны тем, что эти ушастые паразиты скачут везде, где можно, а главное — там, где нельзя и куда их никто не звал. И, наконец, в хранилище артефактов Императорис Клайтеус валяется маска, подарочек этого шутника. Которого я точно поймаю и глаз на жопу натяну, уж не знаю точно как, но нагадил мне этот паразит знатно, так что мстя моя будет ужасна!

     

     Пока я думал эти мудрости, варп ритмично сотрясал мой душевный вопль, впрочем, пока бесплодный. А ещё стали закрадываться иные мысли: затыкал-то насмерть меня явный астартес, кроме того, время покушения было моментом входа в варп Милосердия. Что весьма типично для пиратствующих предателей. А главное, пока я расслаблялся по пути к Крепости, было у меня некоторое, неявное ощущение, чего-то слишком упорядоченного для навигационного варпа. Далеко, недооформлено, но было. И ВЕСЬ перелёт, варп подери! А я на это забил, мол: “мне кажется, а я отдыхаю”. Даже если и “кажется”, то болван, осудил сам себя я.

     

     И всё равно, ножик точно шутовской! Так что если ушастая скотина прямо и не при делах, то ору я правильно, логично заключил я, продолжая сотрясать имматериум.

     

     — Ты дурак? — с этими словами из-за камня показалась шутовская морда.

     — Возможно, но очень злой, — честно ответил я. — Скажи мне, Цеогорах, какого варпа на меня совершил покушение астартес-предатель, из Паутины, артефактом твоей паствы? — вежливо полюбопытствовал я.

     — Ты из-за этого орал?! — возмутился шут. — Тут вообще-то не очень уютно, — поёжился он.

     — И поклонники твоего всего жаждут встречи, — понимающе покивал я. — Ты явился, значит, твоя лапа к этому покушению точно причастна. Повторно спрашиваю: какого варпа?

     — Сам виноват, — буркнул шут, тыча в меня. — А артефакт… ну захватили моего Солитёра, всяко бывает, за всем не уследишь.

     — У него ещё и глисты, — мстительно пробормотал под нос я. — Ты бог, в Паутине фактически всемогущий. Почему… хотя да, аспект, "это не смешно", — дошло до меня. — Раз уж ваше шутейшество изволило явиться, может, скажешь что-нибудь еще? — полюбопытствовал я.

     — Ты, чужак, глупый и несмешной, — важно изрёк шут и исчез.

     — Сам дурак, — запоздало упал свет и ветер, оформленный мной в слова.

     

     Это я на эмоциях разорался, дошло до меня. Ну ладно, шут, хотя и варп знает, что он мог сделать. А вот явится какой-нибудь обиженка или депресняк, посмотреть, кто имматериум баламутит…

     Так, ладно, значит выходит, что глиста шута отловили несуны. Высоковероятно следили за Милосердием, следовали в имматериуме, а при входе в варп устроили засаду, ну и напали, используя паутинный портал шутов. Толком пользоваться им не умели: то ли пленный глист соврал под пытками, то ли шут, в кои-то веки, смешно пошутил — мне не принципиально. Ну и покусителя, соответственно, перенесло наполовину, хотя, мне бы лучше половины поменять местами. В принципе — логично, всё сходится, кроме одного: как несун столь точно “навёлся” на меня?

     

     Он появился с ножиком во мне, такое позиционирование случайно — в принципе невероятно. Стал я припоминать последние дни, ну и выходит, что пристально в свете и ветре я вглядывался только в восьмидушника. Потом предвкушал всякое разное и не проверял, хотя, что-то явное точно бы заметил. А вот неявное — не факт. Если вспомнить “маячок” бывшего старпома Гнева, нынешнего сервитора, то, выходит, что мог и провтыкать.

     

     Но откуда он может взяться на мне? Предатели в Ордене? Так это звиздец всему, особенно, с учётом обсуждаемого нами, задумался я. Техномажористый Коул… Сам — точно не мог. А вот не он сам, учитывая моё пристальное вглядывание именно в него, теоретически мог. Та же пакость крылатая: нарезала круги вверху, при желании могла меня жучком каким загадить.

     Вопрос, если он — то на кой варп ему это? И, варп подери, если этот тип продался несунам, то выходит весьма хреновая картина: он сидит в сердце Империума, с массой прав и возможностей. Штурм Терры, версия два, устроить может с полпинка. И, при этом, разменивается на загаживание жучками Терёхи… что-то не сходится. Сильно не сходится, но и вариантов я наблюдаю только два: Коул и предатель Ордена. Это при том, что на лояльность Империуму коллеги в Крепости проверяются чуть ли не по расписанию. То есть, например, стукач шестерёнке проверку пройти мог. Потому как действовал, в рамках своего неразумения, “на благо Империума”. А вот контакт с несунами… нет, в этом случае без вариантов, предателя бы выявили. А столь близко, чтобы навесить жучка, я общался только с Лордами, фактически безвылазно торчащими в Крепости.

     

     И стоп, бред думаю: недоформленное ощущение присутствия в имматериуме было весь полёт до Крепости. То есть, жучок был на мне или судне, ДО моего прибытия в Императорис Клайтеус. Причём, бритва Оккама говорит, что именно на мне: вариант с двумя жучками бредов, точнее, весьма маловероятен. И я жучка не заметил? Пристально вглядываясь в свою свежеотрощенную лапу и её окрестности?

     

     Нет, фигня выходит. Но, реальность утверждает, что некая точка позиционирования у покусителя была. Хм, надо у Кристины будет уточнить, задумался я. В принципе, если рассмотреть место за органом, то оно весьма удачно: я точно там бываю, притом часто. И место доступно, если подумать, всем. И, варп подери, за органом пырюсь в имматериум, не оглядывая окружение! Где, когда и кто, вопрос на хороший костерок.

     

     А вот после мыслей о костерке пришло осознание: я, с точки зрения человеков, более призрак, нежели кто-то там ещё! Хотя, имперский святой, зародилась улыбка. А ведь вариант, особенно учитывая моё первоначальное вселение в Терёху. И выходит всё гладко и правильно, вот только вопрос донора встаёт. То, что можно найти некоего отбитого фанатика — я не сомневаюсь. Но вот как-то даже поражённого религией головного мозга, в терминальной стадии, неохота убивать. Да и самого Терёху, в общем-то, до сих пор немного жалко.

     

     Не говоря о том, что тело Терентия и остатки изодранной души явно имели влияние на мою личность. Не критичное, но очевидное. И пожирать невиновного и непричастного, да ещё подцепить от него гонорею мозговую какую, религиозного толка… в варп, в общем.

     Итак, ежели тело я смогу занять, то нужно мне тело максимально овощное: и из соображений этического толка, и из соображений толка эгоистического. Ибо не хрен мою нежно любимую личность кроить, она и так многочисленно травмирована всяческим непотребьем!

     

     Ну, если я не строю замок на песке, с надеждой телом овладеть (подлое воображение нарисовало полупризрачного меня, совершающего душевные фрикции в адрес овощного вместилища. Плюнул я слюной и раздумал эту пакость), то добыть тушку вполне осуществимо. Предатель, еретик или саботажник какой, со стёртым всем. Вот что-что, а лоботомировать человеков, что хирургически, что колдунски, в сороковом тысячелетии научились замечательно.

     

     А значит, мне нужна связь и Кристина. И вообще, хочу увидеть мою ненаглядную тереньтетку: пусть в момент умирания я и нёс всякие глупости (хорошо, что не донёс), но она мне и друг, и любовница, и опекаемая, и много кто ещё, да и вообще, привязался я к ней, и моя она, да.

     

     Но она не является, хотя, канал между нами чувствуется, как и отголоски её эмоций в мой адрес. Впрочем, тут всё понятно: у неё на руках погибает Инквизитор, из чего произрастает куча вопросов и дел. Один “разворот на пятке” после вхождения в имматериум, чего стоит. А делать это надо: в Крепость надо доложить и вообще.

     Соответственно, мои на завывания в стиле “встань передо мной, как лист перед травой” Кристина точно появится. И в варп, в самом прямом смысле слова, угробит Милосердие со всем экипажем. Так что пока ждём и думаем. А то я вымотался и ленился, что явно и очевидно тело… И тут я захихикал: ну естественно, тело. Ему, пардон, естественным образом лапу отрастили, перед этим противоестественным образом оттяпав. Это не считая того, что постоянный стресс, перенапряжение, глумление то свячёности подлючей, то телепатического меня. А тело — штука крайне ленивая, да. Вот и устроило этакую забастовку, в итоге его и угробившую, как ни парадоксально вышло.

     

     Так-с, тогда надо посидеть-подумать пока, что я провтыкал, может, умность какая в голову придёт. Но, для начала, оглядел я хозяйским взором свою летучую в имматериуме движимость, да и решил сделать что-нибудь попривлекательнее жухлой травы и каменюк. И, закусив этой самой травой, занялся я резьбой по камню лучами хаоса. Очень медитативное занятие вышло, думать не мешало.

     

     Соотвественно, начал я припоминать последние произошедшие события, а именно — Велю шестерёночного. Вот я лапой махнул, а это не дело: с какого, извиняюсь, механического овоща, эта мажористая шестерёнка засунула вокс в свой блестящий металлический зад?

     И обдумывание вполне дало результаты, в виде как моего хихиканья, так и понимания. Итак, если собрать точно известное, условно-достоверное в архивах и наблюдаемое мной натурно, выходит… что Коул принял меня за Импи! Ну, иначе не складывается головоломка.

     

     Он точно Импи знал и видел, это зафиксировано. Егойная восьмеричная душонка высоковероятно — дело рук его императорского личества. Но, опять же, моя базовая теория, объясняющая непонятки с главой государства, базируются на том, что сей тип был, как и я, оператором света и ветра. И попаданцем через разлом паутины, но последнее не принципиально.

     

     Итак, оператор света и ветра, увидев непонятную гибридную хрень, вместо души магоса, непременно в эту хрень бы потыкал: пальцем или палочкой — не принципиально. Но потыкал бы непременно, поскольку очень интересная и затейливая конструкция. Ну а если сам сотворил, так тут вообще вопросов нет.

     Соответственно, что слышит, видит и чувствует наш шестерёнка: некий невнятный Инквизитор что-то бормочет под нос, делает весьма толстые намёки на нестандартность магоса. Но, это ещё объяснимо: демоны, например, души видят, хреново, но видят. А вот память от ощущения душевного мацания вполне могла быть спутником Коула весь десяток миллениумов, которые он коптит небо. И, соответственно, принял меня он за его императорство, да и кивнул значительно: мол, я вашу инкогниту сохраню, не велите казнить.

     

     Забавно, но весьма похоже на правду, окончательно пришёл к выводу я со смешком. А вообще, если подумать, не занять ли мне предположительно пустующий Золотой Трон? Ну, или пнуть сидельца, в зависимости от обстоятельств, либо в стиле “подвинься”, либо в стиле “работать!”

     Не-е-е, ответило моё всё. Варп даже с ним, что лениво. Но какой из меня руководитель галактической Империи? Тут вопрос даже не в скромности и не в лени: я просто и банально некомпетентен. Мне надо учиться, нарабатывать опыт веками, чтобы только задумываться о такой возможности. Которая, прямо скажем, ещё и ни варпа меня не привлекает.

     

     До смешного: что я смогу сделать на золотой табуретке, чего не могу сейчас? И, ничего, кроме как тешить ЧСВ, конструктивного в голову не пришло. При том, что моё ЧСВ к тронному почёсыванию не стремится особо, скорее особо не стремится. То есть, кроме изречь благоглупость, на тему “чтоб всё было хорошо!” — я не смогу сделать НИЧЕГО! Ну, разве что, со страшной силой всё испортить и сломать, это-то точно получится.

     А если и придёт, со временем, опытом и умнением в бестолковку что-то толковое… Так оно и без тронного сидения воплотится прекрасно! Коллеги, в подавляющей массе своей, совсем не идиоты. И если придумается что-то осуществимое и полезное, так это и осуществится.

     В общем, на фиг эти глупые мысли и золотую табуретку с её сидельцем. На ближайшую тысчонку лет, а там посмотрим, что и как будет, резонно рассудил я.

     

     И вот за этими мыслями сотворил я себе весьма пристойное каменное кресло, столик, несколько стульев. И ложе, да.

     А то Кристина появится, а она у меня девочка горячая. А на кровати лучше, чем на траве, разумно рассудил я.

     

     И вот, провёл я так субъективные сутки, думая, вспоминая и строя планы, точнее, теоретические планы: а не выйдет, к примеру, у меня тушку заиметь, да и пойдёт всё мной надуманное пятёрке под хвост.

     Ну а через сутки решил, что всё, хватит: я соскучился по Кристине, да и вообще интересно, что в материуме-то творится. Так-то, теоретически, я мог свободно по имматериуму перемещаться, вот только банально не умел. Довольно комичная ситуация, когда можешь поднять бурю одним желанием, но не можешь сделать шаг, потому что не знаешь как его делать. Да и вообще, место тут моё, подожду тут, а там посмотрим.

     

     И, аккуратно подёргал нашу с Кристиной связь, на тему “девочка моя, ты где?” Девочка миг спустя оказалась на коленях у сидящего меня, впившись в меня поцелуем, избавляя телекинезом нас от одежды.

     В общем, мебель мы опробовали, всякую, да.

     

     А вот после я резонно стал у светящейся золотом, блаженно потягивающейся тереньтетки интересоваться, как дела-то?

     

     — Владыка, вы в прошлую нашу беседу что-то не договорили? — похлопала Кристина ресничками.

     — Нравишься ты мне, Кристина, — последовал ответный бурк. — Очень, — дополнил честный я.

     

     На что тереньтетка проворчала что-то себе под нос, явно восхищённое моим всем. А после рассказала, что и как творится в материуме.

     

     Итак, то что я её не дёргал — это я весьма молодец, поскольку Милосердие после моего бесславного рассыпания (только скелет и остался, Владыка, ни капли органики, — блеснула слезинкой девица) и вправду совершало под руководством Кристины “разворот на пятке”.

     

     Далее, дознаватель взяла ситуацию в свои руки, убедив окружающих, что “Святой Терентий столь свят, что жив”, что Кристина прекрасно чувствует. Но не всех: обёзьянус обошёл кучку праха со скелетом, повздыхал, да и скрылся вместе со своей космической ежевикой.

     

     Ну, жаль, но терпимо, внутренне поставил диагноз я. И, возможно, вернётся. Тоже вариант вполне вероятный.

     

     — С моего тела джокаэро что-то забрал? — уточнил на всякий случай я.

     — Нет, Владыка, всё осталось, сопроцессор и прочее, — ответила Кристина.

     — Толку-то от сопроцессора, если его только джокаэро и могут поставить. Хотя… ладно, там посмотрим, — решил я. — А, кстати, чего это ты меня владычествуешь опять?

     — Так вы… хотя, Владыка, а вы изменились, — вгляделась в моё лицо Кристина.

     — М-м-м? — высокоинтеллектуально промычал я, несколько отвлёкшийся на зрелище приподнявшейся на локте девицы.

     

     На что она сотворила что-то вроде плазменного зеркала. И да, изменился, отметил я, вглядываясь в него. Как несколько поменялась форма ногтей и появились мозоли на моей “настоящей руке”, так и изменилось “настоящее” остальное. Терёхой, я, безусловно, не стал. Но и не был собой, а, скорее, братцем обоих этих персонажей. В смысле, себя изначального и Терентия.

     Забавно, а главное: моё решение насчёт возможного тела архиверное. А то ещё как-нибудь перекосоёжит, будет чудище франкенштейнское, а не я.

     

     — Забавно, — озвучил я. — Но зови меня, всё же, Терентий, — заключил я.

     — По слову вашему, Терентий. А мы… — весьма завлекательно придвинулась она.

     — Мы да, но чуть позже, — непокобелимо ответил я. — Итак, Кристина, мне нужно тело.

     — Хорошо, — важно кивнула она. — Лорд Максимус и Лорд Магнус ждут, что вы вселитесь в кого-то.

     — Фигу им, — продемонстрировал я названное. — Так и передай и покажи. Мне нужно тело, Кристина. Взрослое, мужское, — на всякий случай уточнил я. — Желательно здоровое, но с этим, я надеюсь, поможешь? — на что последовал кивок. — Да, главное: сознания у тела быть не должно. Это обязательное условие. В остальном — что подвернётся. Еретик, предатель, ну найдётся кто-то в Императорис Клайтеус. Главное, чтоб без особо выдающихся “даров хаоса”, — фыркнул я. — А так — любое, но обязательно лишённое сознания. Вообще лишённое, а то ещё стукнут по голове кого, — под смешок Кристины выдал я. — Думаю, не откажут, ну а если и откажут…

     — Не откажут, Терентий. Лорд Максимус почти плакал, он к вам сильно привязан, — уточнила Кристина. — А Лорд Магнус благорасположен, но ему, как и Леди Матильде, очень интересно.

     — И старуха ещё эта тут, — констатировал я под кивок. — В общем, как я понял, коллеги восприняли всё, как в ситуации с Имперским святым, и на твои слова “Терентий не умер” отреагировали адекватно?

     — Точно так, Терентий, — был мне ответ.

     — Ну и славно. Да, Кристина. Вопрос к тебе: как предатель смог столь точно выйти из Паутины? Не в смысле его кусков, это-то понятно, что: либо кривые руки, либо смешная шутка, — хмыкнул я. — А именно: как он появился с клинком во мне?

     — Не знаю, Терентий, — несколько растеряно ответила девица. — Не задумывалась, была занята, простите…

     — Не за что извиняться, — погладил я просиявшую девицу. — Я вижу два варианта. Либо маячок… кстати, ты во время нашего последнего перелёта к Императорис Клайтеус не чувствовала в окружающем имматериуме ничего странного? — на что Кристина, нахмурившись, помотала головой. — Ясно. Так вот, я только тут, — обвёл я рукой окружение, — понял, что за нами следили. А ты не чувствовала — так несущие демонологи… демонологи, — пробормотал я, обдумывая идею. — Слушай, Кристина, демоны видят душу, так?

     — Да, Терентий, но вы гораздо лучше, — начала тереньтетка, от чего я отмахнулся.

     — Это непринципиально, Кристина. Видят и могут по ним ориентироваться. Я, признаться, сломал голову, как меня смогли найти из Паутины. Как туда попали — я уже выяснил, но вот столь точно выйти… Варп подери, а там же шутник, — протянул я, на что Кристина испуганно ко мне прижалась. — Не бойся, девочка. Но да, не проверишь, — констатировал я. — Надо придумать, как исказить мой след в Паутине, если он и есть.

     — Проверим? С вами мне не страшно! — отважно заявила девица.

     — Угу, а что мы там будем проверять, если я — там? — с улыбкой полюбопытствовал я, на что улыбнувшаяся девица пожала плечами. — Нет, надо смотреть извне, одну я тебя туда не отпущу, так что бессмысленно. С другой стороны… — и тут девица, решительно нахмурившись, исчезла с ложа!

     — Пиздец… — констатировал я действия тереньтетки.

     

     И начал ломиться через нашу связь. Впрочем, через пару секунд Кристина появилась.

     

     — Дур… очка, — в последний момент поправился я. — Не смей делать подобные глупости! Не рискуй собой так глупо! Ты мне слишком дорога… — запнулся я, формулируя.

     — Правда? — невинно похлопала ресничками хулиганка.

     — Правда! — злобно буркнул я. — А сейчас… — и прервал сам себя, потому как весть о предстоящем наказании тереньтетка слушала с явным вожделением. — Ступай в материум, Кристина, — решил я. — Мои поручения можешь…

     — Простите, Терентий, не надо! — бухнулась перед ложем на колени девица со страхом. — Я не буду больше!

     — Кхм, — кхмыкнул я. — Ладно. Не будешь — и хорошо. Просто не рискуй так глупо больше. И иди сюда, тут удобнее, — плюнул я на педагогизм.

     

     Но в будущем, промелькнула мысль, пока я вдумчиво общался с дознавателем, надо будет серьёзно поговорить.

     Наконец, длительные переговоры подошли к взаимоприятному окончанию (в существовании “настоящего меня” есть некоторые плюсы, преимущество над плотью, которая, как известно, слаба). После же Кристина чуть было не направилась на полигон Императорис Клайтеус, откуда она и стартовала, но я, ставший сильно мудрым, всполошился и, для начала, решил выяснить, какие результаты-то у суицидного поступка девицы? А то выходило совсем глупо: она рисковала, я психовал, а результата нет.

     

     — Я вас чувствую, Терентий, в Паутине тоже, а вот что видно… вы знаете, странный столб, появляющийся из пола коридора и исчезающий в потолке. Призрачный, как будто горящий, — задумчиво протянула она.

     — Покажи, — протянул руку я.

     

     И, правда не с первого раза, Кристина показала. Довольно забавное у неё восприятие, отметил я, раньше я как-то её глазами и не смотрел на окружение.

     А столб действительно был. Точнее так: прозрачный и невидимый по сути цилиндр был объят полупрозрачными огоньками, этакими протуберанцами… свячёности.

     

     Это, почесал я затылок, выходит, я САМ на себя дал чёткое указание. Не псайкерам и большинству разумных — они в этом “спектре” гарантированно не видят, кроме, разве что, джокаэро. А вот демонам — да. И это указание — следы “стравливания свячёности”, от которой я приучил себя механически избавляться. В варпе это не страшно — свячёность развеивается там за мгновения, сливаясь с фоном веры и мечтаний. А вот в Паутине, очевидно, я дал на себя весьма точный маячок. Хотя, довольно забавный эффект, очевидно связанный с моей криворукостью и непониманием: свячёность от меня, находящегося в глубоком имматериуме, делает этакую "петлю" через материум и, соответственно, Паутину.

     

     И пусть "маячок" не слишком приметный, существующий только для “душевидцев”, но факт остаётся фактом. Вдобавок, в отличие от имматериума, Паутина чётко “привязана” к материуму, то есть, появление несуна с тыкалом во мне — высоковероятно наводка какого-нибудь демона, заключённого в несунское снаряжение.

     

     С этим ясно и, похоже, после обретения тела свячёность мне гарантированно придётся жрать, а не развеивать, а сознание постоянно удерживать “несколько в стороне”. А то безобразное, пафосное и разгульное охреневание в атаке станет нормой моей новой, крайне недолгой жизни.

     

     И, пока не забыл, нужны наставления Кристине, а то мало ли, не кхм, выобщал я из неё, судя по шалым глазам, изречённые мной мудрости. И новые вводные надо обозначить:

     

     — Что ж, понятно, благодарю, но насчёт твоего безответственного поступка ещё побеседуем, — ласково улыбнулся я.

     — А может, не надо? — захлопала ресничками тереньтетка.

     — Надо, Кристина, надо, — с благочестивым видом выдал я. — Так, на всякий случай напоминаю: мне нужно тело, мужчина, относительно молодой и здоровый, гарантированно с отсутствующей личностью. Последнее — не блажь, Кристина, это важно! — наставительно воздел я перст, на что девица, посерьёзнев, кивнула. — Далее, как произошло нападение, мы с тобой, в целом, разобрались. Очевидно, в момент варп-перехода, тот самый столб, на который ориентировался подчинённый предателю демон, начал изменяться, вряд ли исчезать, но что-то подобное. И, предатель прыгнул паутинным порталом, тотчас же, ну и порвался в процессе, мдя, — заключил я, припоминая держащегося за ножик поластартес, скорее даже третьастартес. — Однако, Кристина. Они шли за нами весь наш последний перелёт. Это девяносто процентов, не менее, шли практически за пределами моей чувствительности, прикрытые от тебя своими антидемоническими артефактами. А это значит? — вопросительно уставился я на дознавателя.

     — На Милосердии есть либо артефакт, либо пособник, достаточно пси-активный, — заключила Кристина.

     — Угу, — покивал я. — И то, что мы некогда экипаж и бойцов проверяли — ни варпа нам с тобой не даёт. Прошло время, а прошлый раз, когда на моём корабле был варп-маячок, принёсший его даже не подозревал о том, что творит. Виновен он был, — мысленно поморщившись, отметил я. — Но в некомпетентности и небрежении Уставом Имперского Флота, а никак не в предательстве и ереси. Так что, персонал Милосердия, включая моих аколитов, должен пребывать на судне в полном составе, к моему возвращению. Если же на Мире-Курорте кто-то пропал, умер и прочее — необходимо направить запрос властям, о поиске и непременном задержании живым, буде таковой найдётся. Пусть ищут даже погибших,— уточнил я.

     — Опять нам проверять всех, Терентий? — с не самым восторженным выражением протянула Кристина.

     

     В принципе, я её понимал: долго, нудно, да ещё варп знает, будет ли от этой мороки результат. Но надо, правда, тут можно девчонку несколько успокоить.

     

     — Массовые, а не индивидуальные проверки, Кристина. Поручу попу провести молебен специфического толка, всекорабельный, — улыбнулся посветлевшей Кристине. — Да, если у Максимуса сохранились настройки артефакта древних, первоначальные, пусть попробует активировать его по ним. Высоковероятно, портал откроется сюда, — потыкал я в островок, — Всё, ступай, а то проведём тут вечность, — улыбнулся я.

     — А я совсем не против, — показала мне наличие язычка девица и портировалась.

     

     Эх, не знаю. Может, и мне тоже хотелось бы, но точно нет: бессмысленность подобного существования угнетает даже умозрительно. Хотя приятно, чертовски, да и вообще хорошо, признал я с улыбкой.

     

     И принялся ждать. Связи с Кристиной ни варпа не было, точнее, связь-то была, но на уровне эмоций и ощущения друг друга. А вот информацией я был прискорбно обделён. Впрочем, от нечего делать, наконец-то, занялся практикой “высшей псионики”, которую в свете отращенной лапы и бунта в организме, задвинул на периферию задач.

     

     И, нужно отметить, мои предположения окончательно подтвердились: псионичу я именно “настоящим собой”, притом довольно любопытно это было в свете и ветре: не переливы и изменение направления, а смена цвета, вкуса и прочих характеристик этой субстанции, для которых и слов-то толком не было. И да, душа в этом явно и очевидно была задействована. А я, кажется, нащупал грань между душой и сознанием. Которой, похоже, просто не было. То есть, можно смело говорить, что душа — это часть сознания с наиболее яркими воспоминаниями, наиболее эмоционально окрашенными. Причём, совершенно не факт, что формализованными: например, “память души” вполне могла давать чувство отторжения (или приязни) к событию, предмету или явлению, не давая при этом понятийного сопровождения этому чувству.

     Довольно близко к подсознанию, насколько я понимаю этот термин, окончательно определился я.

     

     Так я и познавал дзен и прочие мудрствования, около пары субъективных суток. А на третьи появилась Кристина, чмокнула меня и высказалась на тему: “едут”.

     И ведь вправду, матово-чёрный двумерный овал нарисовался в том же самом месте островка, где ранее появился Терентий. Кристина шмыгнула в овал, а через несколько секунд в портал, вместе с ней, протиснулись аж три Лорда-Инквизитора, обвешанные защитными артефактами, как новогодние ёлки. А два из них, до кучи, несли на мордах лиц феерические по магопанковоскости визоры, обляпанные всяческими пергаментами с литаниями, в десять слоев, торчащие какими-то шипами и вообще запредельно сложные (и смешные, чего греха таить) на вид.

     

     Впрочем, Максимус, пребывавший среди этой лордской троицы, был без магопанковского прибора, при этом с некими гоглами, подозреваю, ограничивающими угол зрения. Поскольку, как я неоднократно читал и даже наблюдал, варп — не самое душеполезное для человеков зрелище, невзирая ни на какие защиты.

     

     — Всё-таки ты, Тер, — с заметным облегчением выдал бывший наставник.

     — А ты сомневался? — с некоторой внешней иронией, но внутренним смущением выдал я.

     — Признаться, да, немного сомневался, — кивнул Максимус. — Коллеги?

     — Погодите, Максимус, весьма любопытное зрелище, — раздался из-под магопанковского намордника голос Магнуса. — И вы, Терентий, пребывая в столь, — пощёлкал он пальцами, — странном виде, не испытываете ни дискомфорта, ни вспышек безумия?

     — Не испытываю, — развел я лапами, в стиле “ну уж простите, что меня не мутантит и не распидорашивает”. — Присядете? — гостеприимно потыкал я лапой в мебеля.

     — У нас не так много времени, — подала голос бабка Матильда. — Пошевелите рукой, Терентий.

     — Может, вам ещё и вострянский гопак сплясать? — огрызнулся я, но лапой помахал, не очень сильно жалко.

     — Очень смешно, — весьма кисло ответствовала охотница на ведьм. — Вы просто молодой… кхм, — замялась она, явно припомнив, где мы пребываем. — Разумом молодой точно, — нашла она выход из положения. — А данные весьма интересны. Наблюдать человеческую душу, со всеми воспоминаниями, в месте, где даже демона развеивает — бесценный опыт. Кроме того, возможно, мы приблизимся к пониманию природы святых. Кстати, Терентий, вас не тянет в какое-нибудь тело? — с явно ощущаемым опасением в свете и ветре вопросила она.

     — Не тянет, — ядовито отозвался я. — Кстати, насколько я знаю природу Имперских Святых, я немало от них отличаюсь. И, мой реципиент “святости”, если и святой, то явно не Императора.

     — Возможно и так, но не принципиально, — буркнул Магнус. — Я закончил, а вы, коллега?

     — В принципе — да, но хотелось бы понаблюдать за объектом в материуме, — пробормотала бабка.

     — Идите в варп, почтенные коллеги! — от души пожелал я и сам рассмеялся, осознав абсурдность этого посыла в месте нашего пребывания. — Впрочем, вы уже тут. Так вот, конкретно тут я не стремлюсь и непреодолимой тяги к вселению в ближайшее тело, — хищно оглядел я исследователей, — не испытываю. А что будет в материуме — неизвестно. Вот как вселюсь, с силой страшной и необоримой, — пригрозил я.

     — Кстати, да, — подал голос Магнус. — Есть вероятность отличного поведения, связанного с текущим местом пребывания. Очевидно, памятному изначальному святому. Так что, Матильда, я бы не рекомендовал. Ладно, заканчиваем, время, — озвучил этот тип направляясь к порталу.

     

     — Почтенные, я был ОЧЕНЬ рад вас видеть, — заядоточил я. — Но, возможно, вы мне расскажите, что с моим возможным телом? Если у вас нет подходящего, или вам лень — ну, попробую поискать сам, я признаться, не пробовал перемещаться вне этого места, -— обвёл я лапой островок, — но, думаю, попробую.

     — Не вздумай, Тер! — подал голос Максимус. — Тут запредельная концентрация имматериума, как следствие — отсутствие демонов. А встреча с ними, в твоём теперешнем состояни, слишком рискованна. Есть потенциальное тело, да даже не одно, сейчас ведётся подготовка и проверки.

     — Жучки и капсулы с ядом? — не без ехидства, но успокоенно полюбопытствовал я.

     — Проверки здоровья и нанесение защитных литаний, подбор артефактов и прочего, — довольно ядовито ответил Максимус. — Как ты думаешь, что случится в этом месте с незащищённой материей? — полюбопытствовал он, на что я морду сделал, подозреваю, довольно растерянную и интеллектом не блещущую.

     

     Это да, Максимус весьма точно подметил. Кристина нормально себя чувствует тут из-за моей энергии, коллеги обвешаны артефактами, как ёлки, притом, что сами по себе неслабые псайкеры. И то, они стремятся отсюда побыстрее свалить: видно, пробыли слишком долго. А тело, бессознательное, без защиты… да оно превратится в энергию и воображение за мгновение. Это, если бы мне Кристина притаранила вместилище, его бы тут же и распидорасило, понял я несостоятельность надуманного "обходного варианта". Без предварительной, да и не факт, что результативной, подготовки.

     

     — В подопытные, после вселения в тело, не пойду! — решил я расставить точки над “ё”.

     — А после вселения, юноша, вы и не интересны. Обычный святой, с рядом нетипичных, но отнюдь не уникальных особенностей, — ехидно выдала бабка. — Вот сам процесс вселения весьма любопытен. Так что категорически настаиваю на наблюдении! — хамски заявила она.

     — Тогда чтоб тело поприличнее, и чтобы Кристина одобрила! — ответно хамски потребовал я.

     — Подберём, — отмахнулся от последнего Магнус. — Уходим, коллеги, артефакты не выдерживают.

     — Пойдём, голубушка, — подхватила бабка Кристину под руку. — Вы — сильный псайкер, но тут слишком опасно. Хотя я понимаю ваше желание, но потерпите чуть-чуть. Вот, помнится… — ударилась в воспоминания бабка, увлекая бросившую на меня несчастный взгляд девицу в портал.

     

     В общем, сделали ручкой и свалили. Ну, в принципе, могло быть и гораздо хуже, прикинул я. Как и говорила Кристина, даже бабка мне особо мучительной, кхм, смерти, не желает. Правда, ей реально интересно, и этот интерес гораздо сильнее, чем забота о каком-то там Терёхе. Магнусу — серединка на половинку, приправленная пониманием, что я ещё и пользу могу принести. А у Максимуса то же осознание, что и у Магнуса, но оно явно приправлено эмоциями ностальгически-благожелательного толка. В общем, похоже, будет мне тушка приличного качества. А подождать я подожду, благо не годы, а несколько дней.

     

     Вообще, обдумав уж трезвым, не ленивым разумом итоги, я пришёл к выводу, что в общем-то, ежели у меня было некое “пафосное предназначение”, то я его, как ни забавно, выполнил. Поднял алярм на тему двух весьма неприятных угроз человечеству. Выявил мимоходом несколько неприятных Империуму моментов, ввалил по щам (пусть не всегда из собственных ручек), нескольким крайне неприятным типам. Молодец и красавчик, одним словом.

     

     И, если прикинуть, то согласно “мифичности” пронизанной имматериумом галактики, мне на этом “возвышенном аккорде” вполне стоит помереть от “подлого удара” вражины какой.

     Вопрос даже не в моей свячёности: как я отмечал, чаяния и веяния множества разумных подводят вероятности любых событий к наиболее близким к “мифическим”. Соответственно, покушение на мою ценную жизнь, помимо безоговорочной подлости и гадства несунов, подлой и не смешной природы аспекта шута и кучи мне неизвестных факторов, может нести именно “волю мифа”. Этакое пафосное помирание “сделавшего своё дело героя”.

     

     — Да щаззз, — не без ехидства и "вслух" оповестил я окружающую реальность. — Не дождётесь, — веско посулил я.

     

     Раз уж я принял бремя Инквизитора, путь служения Человечеству (а и вправду принял, правда без дурацких поз и надрыва, осознанно и как-то… по-бытовому, что ли, что и к лучшему. И да, такой вариант мне нравится гораздо более, чем пафос и надрыв), то это не “подвихи” дурацкие, а именно служение. Куча дел, которые никогда не закончатся, уж в обозримом и вообразимом мной будущем — точно. Некогда мне пафосно помирать.

     О себе и своих нуждах, конечно, я забывать не буду. Но, прямо скажем: не такие они у меня и запредельные, да и обеспечены по всем пунктам, даже с переизбытком.

     Ну а заниматься работой не только нужно и правильно, но и интересно. И за Человечеством посмотреть, как оно будет дальше-то, весьма любопытно. И как человеку, и как историку, и как Инквизитору.

     

     В общем, заключил я, в варп всякие дурацкие мифы, следовать я им не намерен, хотя по текущим результатам я всё-таки молодец, невзирая не на что. Посидел я, скромно погордился своим величием и правильностью, да и прекратил это дело: привыкну ещё.

     

     А через несколько субъективных часов открылся портал. И в чёрный матовый овал протиснулись: Кристина, Максимус, на этот раз тоже насобачивший магопанковский намордник, ну и Магнус с бабкой Матильдой, с прошлого визита не слишком изменившиеся. А вот после них, чуть ли не растягивая портал, в него протиснулся самый натуральный астартес из Серых Рыцарей. Последний пёр в своих лапищах тушу, замотанную в такое количество пергаментов с литаниями поверх артефактов, что кроме как мумиём, эту тушу обозвать никак не выходило.

     

     И вот, значит, протопал этот астартес к ложу, сгрузил мумиё на него, и отступил на несколько шагов, приветственно кивнув моей душевной персоне. И уставились присутствующие визорами на мою охреневшую, с распахнутой пастью, персону. С интересом и весьма выжидательно.

     

     — Поторопитесь, Терентий, артефакты со временем разрушаются, у нас не более двадцати минут, а безопасно — четверть часа, — деловито заявил Магнус.

     — Да вы издеваетесь, — захлопнул я, наконец, пасть. — Это вообще что?! — гневно потыкал я перстом в расположенную на моём ложе тушу.

     — Ваше новое тело, Терентий, очевидно же, — наставительно выдала бабка Матильда. — Лишённое сознательной деятельности, здоровое, живое. Если вам нужно подготовиться — говорите сразу, мы вернёмся и попробуем сориентироваться по времени.

     — Мне не нужно готовиться, и времени это много не займёт, — буркнул я. — Может мне кто-нибудь объяснить, какого варпа мне притащили ЭТО тело?! — с искренним возмущением выдал я.

     — А что тебя не устраивает, Тер? — недоумённо(!) выдал Максимус. — Здоров, молод, пси-активен. Заодно посмотрим, возможно, твои пси-способности активируются, — на этих словах интересом в свете и ветре заэманировали все трое коллег.

     — Меня, варп подери, интересует, как я в ЭТОМ буду проводить расследования?! — возмущенно тыкал я пальцем в мумиё.

     — Нормально будете, Терентий, не вижу никаких проблем, — недоумённо произнёс Магнус.

     — Ну так протрите окуляры вашего устройства, Лорд Магнус, если не видите! — злобно буркнул я. — А вы, Эмунд? — обратился я к знакомому астартес.

     — Орден Серых Рыцарей почтёт за честь видеть вас братом, почтенный Терентий, — пробасил сержант.

     

     Ну пиздец, закатил я глаза. Эти деятели припёрли мне тело АСТАРТЕС. Молодого, два с чем-то метра ростом, уже через полсотни лет жизни эти мутанты заметно вырастали, достигая к трём сотням годов почти трёх метров. И да, сознания в теле не было, факт. Но варп подери, у астартес пропорции тела нечеловеческие! Они чертовски быстрые, сильные, но блин, почти метровый размах плеч! И вообще, фигня какая, хочу человеком, а не мутантом каким, надулся я, но тут же успокоился. Ну, припёрли и припёрли, попробуем, хотя комично и иронично с определённой точки зрения.

     

     — Что скажешь? — уставился я на Кристину.

     — Я немного поработала и внесу впоследствии некоторые изменения, Терентий, согласовав с вами, естественно. Всё должно быть хорошо, — веско покивала она. — Да и я вполне выдержу, — приняла она вид столь невинный, что всё стало ясно.

     

     Кто о чём, а тереньтетка о сексе, не без иронии отметил я про себя. Впрочем, ладно, остались ещё вопросы.

     

     — Эмунд, к вам два вопроса. Первое: что вообще случилось с данным астартес, отчего он в столь прискорбном состоянии? Второе, — задумался я, формулируя. — Мне льстит доверие вас и Рыцарей Серого Ордена. Однако, возникает вопрос структурной организации, подчинённости и прочего. Встав Астартес, я стану вашим братом, но кем я стану организационно для Серых Рыцарей? — задал я немаловажный вопрос.

     — По первому вопросу, почтенный Терентий, молодой брат прошёл вживление прогеноидов, мутация организма прошла как должно, все показатели были в норме, некоторые из них отрадно высоки, — обстоятельно забасил Эмунд. — Но, во время обучения псайкерству, сей юноша проявил досадную нетерпеливость, что и привело его к текущему скорбному положению.

     — А мы, Терентий, наткнулись на это тело в палатах излечения, где оно ожидало внимания апотекария Ордена Серых Рыцарей, — подал голос Магнус, под кивки окружающих. — Оказались там мы как раз в поисках подходящего для вас вместилища. И мне подумалось — а почему бы и нет?

     — Ну, вообще-то, и вправду, “почему нет?” — задумчиво протянул я. — Хотя проблем тело астартес также может принести, с теми же расследованиями это явное ограничение, инкогнито мне уже не быть, лет через пятьдесят точно и гарантированно. Ну да плюсы всеизвестны, понимаю и принимаю ваш выбор, — кивнул я, взглянув на Эмунда.

     — По второму вашему вопросу, как я и говорил, почтенный Терентий, Серый Орден почтёт за честь считать вас братом. Прецедентов подобного, безусловно, не было, — признал он. — Но, в первую очередь вы — Инквизитор, так есть и останется для меня и братьев. Впрочем, казармы Ордена, тренировочные залы и прочие помещения будут открыты для вас, как наставники, так и простые братья окажут вам потребную помощь. Не только как для Инквизитора, но и как для брата по Ордену, если всё пройдёт удачно. В чём меня уверили почтенные Инквизиторы, — кивнул сержант.

     — Ну и хорошо, — прикинув, кивнул я. — Насчёт “пройдёт хорошо”, это коллеги, конечно, лучше всех знают, — не мог не отметить я с толикой яда. — Но, давайте попробуем, — заключил я, делая шаг к ложу с мумиём.

     

     Шёл я, ну и судорожно обдумывал. Вообще, вариант хоть и не без сомнительных моментов, но любопытный. Скажем так, после обдумывания я видел лишь два неприятных момента в бытии в теле Хомо Астартес, Человека Звёздного. Первое, это те самые пресловутые тайные расследования. За человека, даже высокого и могучего, меня даже издали не примут: Астартес реально ДРУГИЕ, иной силуэт и пропорции. Хотя, тут есть варианты, да и про Кристину не стоит забывать.

     Второе: как раз Кристина. Дело в том, что Астартес с Сапиенсами были слабосовместимы генетически. Крайне редкие и стабильно неудачные эксперименты давали либо выкидыш, либо жуткие патогенные мутации нежизнеспособного плода. А без высококвалифицированного вмешательства — просто несовместимы, зачатия не происходило.

     Далее, будучи физиологически абсолютно здоровы, космомаринады, кроме одного единственного легиона, не имели либидо как факта. Полностью рабочий прибор с обрамлением, но абсолютное отсутствие механизмов сексуального влечения и, как следствие, эректильной функции.

     Не будь Кристины, я бы, признаться, пусть и с сомнением, но плюнул бы на этот недостаток: он более чем компенсировался физическими и когнитивными способностями Ангелов Анператора. Да одного зрения в расширенном спектре более чем хватало, а тут ещё запредельная реакция, основательно улучшенный мозг, да и псайкерские способности, в этом случае самому было интересно, “что выйдет”.

     

     Впрочем, невинный вид и намёки тереньтетки давали понять, что проблемы “нестояния” у меня ТОЧНО не будет, как и проблем габаритов: даже в теле, Кристина — биомант. Соответственно, наше совместное времяпрепровождение в горизонтальной плоскости не изменится, факт.

     

     И, кстати, пришли в голову два довольно комичных примера, которые я вращал в голове, неспешно ковыляя к ложу с будущей оболочкой. Первое, Легион Космических Волков. Довольно агрессивные, очень “животные” Астартес, все функции сношательного толка были не только не редуцированны, а скорее даже задраны. Стайная психология и совокупление как непременный атрибут социального положения и гормонального баланса Астартес этого легиона. Учитывая, что эти типы ещё и варили некую лютую отраву, оказывающую на модифицированный организм астартес эффект алкоголя (обычный спирт космодесантники хлестали, как воду), весьма примечательный и в чём-то забавный Легион, плюнувший на Жилю с егойным Кодексом, по слухам, набившим морду примарху ультрамаринов своим примархом… Весёлые ребята, ну да не суть. И несовместимость Сапиенсов и Астартес установлена как раз на основании многочисленных потрахушек этих весёлых ребят.

     

     А второй весёлый момент был чисто “инквизиционным”. Дело в том, что легион предателей “Дети Императора” предавались в пастве у четвёртого. И, даже имели банды с названием “насильники” и прочее подобное. Вот только дело в том, что сии типы были лишены эректильной функции как класса, как и прочие астартес. Ну и служили мишенями для не слишком смешных, но каких-никаких шуток, на тему “чем, в какой роли и кто кого” радует Слаанеш в этом легионе предателей.

     

     Ну и с такими мыслями я дотопал до валяющегося вместилища, мысленно вздохнул, потыкал тело пальцем. Палец в тело входил, препятствий не наблюдая. “Поехали”, мысленно откомментировал я и полез рукою.

     Ну а убедившись, что рука, как и палец, в тушку благополучно проникла, принялся я в неё “укладываться”. Под противное бормотание всяческих, на тему “смотрите, коллеги! А энергонасыщенность падает, как ни парадоксально” и прочие бестактные завывания, укладывалось не очень, но я превозмог.

     

     Вообще, было у меня некоторое опасение, что в туловище надо не просто поместиться, но и испытывать некоторые эмоции. Сильные и ярко выраженные: например, Терёхе, после пакости, учинённой им Лагинии, я всеми душевными фибрами и жабрами зложелал. В способности себя испытывать столь сильные эмоции к куску условно-живого мяса, я, признаться, сомневался.

     Но, к счастью, не пришлось. Меня даже несколько “подтянуло” в тело, после чего моё всё пронзил лёгкий укол боли: вот варп знает, был ли он в предыдущий раз или нет.

     

     Но в тушке я явно и очевидно поселился, так что стал открывать буркалы. И прямо скажем, психанул: свет и ветер “настоящим” зрением я вполне зрел, а вот перед глазами материальными была чернота, с какими-то невнятными красными силуэтами и переливами, весьма расплывчатыми притом.

     

     Ну охренеть теперь, логично злопыхнул я: мало того, что припёрли тушку мутанта-переростка, так ещё и бракованного. И хорошо, если только слепую, в этом случае, худо-бедно, зрение в свете и ветре поможет, печалился я, когда послышался стук по пустой черепушке.

     Вдохновлённый этим стуком, я с хрустом порвал опутывающие тело пергаменты с литаниями руками и начал счищать их с морды лица. А красные тени — очевидно, термозрение, мимоходом отметил я. Кстати, любопытно, чем оно осуществляется? А то и не написано в читанном мной толком, а дополнительный тип рецепторов в глазах не даст пристойной чувствительности. Ну, наверное, не даст, подумал я и забил, присев и начав самое естественное дело из всех возможных.

     

     А именно, оглядывание и разминание всяческими движениями своего “нового дома”. Вместилище вполне слушалось, гадостей не учиняло, и чувствовалось — потенциал немал.

     

     — Как вы себя чувствуете, брат почтенный Инквизитор Терентий? — пробасил Эмунд, на что я мог только улыбнутся внутренне, да и внешне не удержался от улыбки — уж слишком комичным вышло обращение.

     — Чувствую, брат Эмунд, — покивал я. — И имени или звания достаточно, очень уж у вас получилась затейливая конструкция, не выговоришь толком, — озвучил я, на что астартес вроде как кивнул. — Коллеги, вас что-то ещё тут держит? — полюбопытствовал я. — Меня уже точно нет. Наблюдения свои вы, я надеюсь, завершили?

     — Завершили, — ответил Максимус. — Довольно забавно…

     — Всё в крепости, Макс, — подал голос Магнус. — Время у артефактов ещё есть, но не стоит испытывать удачу лишний раз.

     

     Ну и покинули мы через портал островок. По прибытии коллеги уточнили, что с душой тела я “слился”, а как по мне — поглотил. Что, учитывая мои взаимоотношения с демонятиной, вполне логично, соответственно я выхожу и вправду “частично Терентием”. Ну и главное: буде мне придётся в дальнейшем менять физическое вместилище (в планах, конечно, такого нет, но, как показала практика, у вражин есть свои планы), "овощность" реципиента должна быть обязательным атрибутом.

     

     И прихватил “почтенного брата Инквизитора Терентия” (так и обзывал, паразит такой) Эмунд под белы рученьки и повлёк к апотекарию ордена. Ну и Кристина двинулась за нами, впрочем, на неё клистерный астартес лишь зыркнул, да и начал меня всячески проверять и наставлять.

     

     Жрать мне надо как, извиняюсь, лошадь. За коммуникационными аугментами ухаживать — последние были, невзирая на поголовную пси-активность Серых, непременным атрибутом, причём не только на затылке. Сверхпроводимость нервной ткани и возможность управления доспехом при повреждении центрального вычислителя, как на два голоса объяснили мне астартес. И предложили в доспех влезть, от чего я тут же и отказался.

     

     — Вопрос в этом случае, уважаемые, в том, что я хоть и астартес, — хмыкнул я, — но и не вполне астартес. А доспехи вашего Ордена подобают лишь Серому Рыцарю, быть которым я, по ряду пунктов, не могу. Братом вам — да. Но не по Ордену, а по факту.

     — Резонно, — подумав, кивнули Эмунд и апотекарий.

     — А доспех мой мастер по оружию переработает сам. Я бы отнюдь не отказался от услуг брата-оружейника, — уточнил я, — но, насколько мне известно, кузнецы Серого Ордена есть только на Деймосе.

     — Точно так, почтенный брат Терентий. — кивнул апотекарий.

     

     Ну хоть этот более-менее удобоваримо именует. Хотя, учитывая что “почтенными” в орденах астартес, в большинстве своём, были Дредноуты, всё равно выходило забавно.

     

     А вот наконец увидев морду лица своей оболочки, я вопросительно уставился на Кристину.

     

     — Твоя работа? И насколько я буду похож на себя прежнего? — резонно вопросил я.

     — Неотличимо, если пожелаете, Терентий. Кроме габаритов и пропорций тела, только лицо, — уточнила она.

     — Пожалуй, пожелаю. Это ты умница, — покивал я тереньтетке.

     

     Ну и решил я проверить свой планшет. Дело в том, что в новом теле оказалось, что я лишился фактически всего своего арсенала, кроме рельсотрона: управление остального было напрямую завязано на сопроцессор, который варп знает, поставят ли человеки.

     А вот планшет имел весьма любопытный защитный механизм: на душу и отпечаток пальца. То есть, вне определённого радиуса от терёхиной души он банально не включался. Что, к слову, в свое время меня и подвело к мысли, что мы то ли слились, то ли ещё что-то.

     

     Но сейчас варп знает, что будет, да и отпечатки давно похоронены на кладбище Императорис Клайтеус с остальным всем. И весьма, нужно отметить, весёлой эпитафией:

     

     Здесь покоится тело Терентия Алумуса, Инквизитора Священной Инквизиции Империума Человечества.

     

     Тело лежит тут, а он пребывает с нами.

     

     В авторстве никто не признался, но даже кенотафом эту могилу не назовёшь. И да, довольно изящно, хотя до безобразия готично, отметил я.

     

     Впрочем, планшет меня искренне порадовал: инсигния благополучно вскрыла код, душа, видимо, имела заданные джокаэро “метки”, так что весьма ценные и обширные информационные базы не ухнули в варп. Да и привык я к нему, улыбался я, поглаживая планшет здоровенными астартячьими лапами, в которых он смотрелся скорее крупным "мобильником", а не “планшетом войны”, как некогда назвал я этот кирпич.

     

     А после пошли проверки, тренировки, и варп подери, злобные коллеги прогнали меня через Залы Правды и Покаяния! Без химии и пыток, но весьма пристрастно опросили на “Троне Истины” на тему лояльности Империуму, ну и “опрос на профнепригодность” учинили.

     

     Довольно раздражающе, хотя понять коллег вполне можно: а вот варп знает, что за душа трепыхалась в варпе, мало ли, что на Терёху похожа?

     Притом, что факты одержания демонами со всеми атрибутами святости были зафиксированы, хоть и чертовски редки.

     

     А вот с атрибутикой, кстати, вышла довольно любопытная ситуация. Итак, погоняв меня под присмотром апотекария, выписав мне на тренировочной площадке неиллюзорных люлей (ну да, тело астартес, но выписывали-то тоже астартес, с веками опыта! И сопроцессора моего нет, мысленно вздохнул я) Эмунд повлёк меня к библиарию.

     

     — Пси-потенциал чувствуется, — вещал он под кивки Кристины. — Но первые шаги нужно осуществить под присмотрам брата, специалиста, — веско поднял он палец.

     — Кхм, — надуто кхмыкнула Кристина.

     — Ничуть не сомневаюсь и не умаляю ваших способностей и возможностей, домина Гольдшмидт, — слегка поклонился наш проводник. — И, думаю, продвижение почтенного брата Терентия в овладении силами имматериума пройдёт под вашей опекой. Но, первые шаги, уж простите, несколько отличны от обычных псайкеров, и помощь наставника-прогностикария астартес необходима, — веско выдал он, на что Кристина, подумав, кивнула.

     

     Ну а я как-то в тонкости и отличия псайкеров-астартес не вникал, так что безропотно повёлся к прогностикарию.

     Последний, детина под три метра ростом, что указывало на возраст не менее трёх сотен лет, похмыкал, потыкал в меня светом и ветром, ну и начал нести дремучий дзен. На тему себя, мира, места в нём и прочего. И несколько удивился, оказавшись в паре сантиметров от пола.

     

     — Псионика, брат Августин, — пояснил я с некоторым ехидством. — Кроме того, не один псайкер проходил обучение у меня на глазах, да и с тонкостями я, пусть и теоретически, но знаком, — выдал я. — Мне не нужно знать, “что думать”, мне нужно знать “как не надо делать”, а с остальным, я думаю, разберусь.

     

     Морда лица почтенного библиария бровями нахмурилась, лапища возделась — очевидно, воспитательный подзатыльник неофитам, рефлекс. Но узрев мою ехидную морду, дядька задумался, несколько ослабил хмурость и, наконец, кивнул.

     

     — Понятно, брат Терентий. Да, несколько не учёл ваш несколько нестандартный опыт, — кивнул он. — Тогда слушайте.

     

     И начал он мне давать технику безопасности, не факт, что мне нужную, но не факт и обратное. И вообще, весьма интересно, что у меня получится.

     Кстати, довольно любопытным наблюдением оказалось, что мимики и прочего астартес отнюдь не лишены. Не моей, которая выходила весьма гротескной, на фоне прочих братьев (и хрен с ним, мудро заключил я), но вот в беседах и прочем каменные рожи космодесантников на самом деле были весьма выразительными, как бы не выразительнее многих людей. Просто это была микромимика, весьма быстрая и не фиксируемая глазами человеков.

     

     Кстати, учитывая их, точнее наш “боевой язык”, которому меня стал обучать Эмунд, состоявший наполовину из подобной микромимики, ситуация понятна. Не каменнорожие, а использующие даже мимику, как часть боевых действий.

     

     Ну так вот, Августин в течение пары часов, в подробностях (несколько излишних, на мой взгляд, но пусть будут), просветил меня в стиле “не ставь автограф на диске, не суй окурок в дисковод”. И указал на полигон, где мне надлежало “попробовать”.

     А вот перед тем, как я впёрся в полигон, Эмунд, явно взявший надо мной шефство, развёрз пасть:

     

     — Лорды-Инквизиторы Матильда, Магнус и Максимус высказали пожелание присутствовать и наблюдать ваше взаимодействие с имматериумом, почтенный брат Терентий, — напомнил он.

     — Их ещё не хватало, — проворчал я. — Впрочем, пусть будут, я не против.

     

     В итоге, на полигон набилось троица лордья, Кристина и так не отходила от меня, а на вопияния Августина, что, мол, опасно, надо покинуть полигон, в варп его послали все присутствующие, кроме Эмунда и меня, который и был “опасно”.

     Астартес за секунду обменялись набором гримас, на тему “составим компанию суицидникам? — а куда мы денемся?” — так что в итоге мои потуги овладеть наукой псайкера остались наблюдать все.

     

     — Если ненароком прибью, то вас предупреждали, — подал голос я, на всякий.

     

     Ну и попробовал осуществить простейшее телекинетическое воздействие. С весьма… неоднозначным результатом.

     

     — Это… весьма нетипично, — пробормотал Августин, обозревая кусок пола, раскалённый докрасна и завязанный в изящную косичку. — И внешность, — задумчиво уставился он на меня.

     

     А повращав башкой, я огласил полигон десятком матерных выражений и аж три раза грязно выругался: Ну варп с ним, с нимбом. Но у меня, чтоб эту свячёность, прорезались, мать их, белопёрые, полуматериальные, светючие крыла! Нет, причину, по которой мою персону снабдили этим украшением я вполне понимаю: чудо воскрешения и все пироги. Но варп подери, они не подходят под мой маникюр на ближайшие десяток миллениумов и вообще, я же как дурак какой, крылатый!

     

     — Красивые, — выдала Кристина потрогав перья, ну и прикосновения которой я прекрасно ощутил… крылами.

     

     Вот же пакость какая, у меня шесть конечностей, печально констатировал я. И мне ТОЧНО не стоит помирать, а то ещё и тентакли какие проявятся. Хотя некоторым, окинул я взглядом разглядывающую и пальпирующую полупрозрачные крыла Кристину, может и понравиться. Но мне — нет, так что нафиг, решительно решил я и начал свячёность хомячить, что и привело к исчезновению всяческого лишнего через минуту.

     

     — Типично для святого, — пробормотала жуткая бабка. — А вот псайкерство какое-то… впрочем, не мешаю, — аж воздела она лапки, под хмурым Августина и бешеным моим взорами.

     — Брат Терентий, вы должны почувствовать имматериум, вложить в него желание, почувствовать отклик, — выдал прогностикарий.

     — И как я, брат Августин, почувствую этот варпов варп, когда я его в принципе не чувствую? — несколько ядовито уточнил я. — Я как был фактически иммунен к нему, так и остался, — дополнил я. — Ну и в принципе не могу “почувствовать”. Вложить желание… варп подери! — выругался я, отпрыгнув от ядрёной высокотемпературной вспышки. — Вот, пожелал светлячок сделать, — потыкал я в отпрыгнутое место.

     — Вы пока не воздействуйте, — с некоторым опасением покосился на вспышку прогностикарий. — И не факт, что пока. Совсем не чувствуете? — уточнил он, на что я помотал головой. — Задача, — протянул он.

     — Кстати, Терентий, вы явно добавляете в манифестацию пси-воздействия эманации энергии святого, — из-под маговизора подал голос Магнус. — Намеренно?

     — Нет, конечно, я с этой варповщиной не знаю, как работать, да и не чувствую её толком, — ответил я, не став посвящать окружающих в свои кулинарные пристрастия от греха.

     — А если тебе попробовать полетать? — подал голос Максимус. — У имперских святых вполне выходит, — уточнил он.

     

     Ну, возможно, задумался я, перестав поглощать свячёность. В принципе, трёхмерный бой — вещь весьма полезная, правда, учиться ему надо до чёрта, но вполне неплохо может получиться.

     Крыла потихоньку проявились, ну и я попробовал “полетать”. А через пару секунд сидел на отбитой заднице, потирая отбитую башку.

     

     — Прекрасная идея, — искренне и от души поблагодарил я Максимуса, честно старающегося не заржать.

     — Не знаю, брат Терентий, похоже, псайкер вы сильный, но совершенно непригодный к пси-воздействию, — наконец, выдал вердикт Августин. — Слепой художник, причём с рождения, — дополнил он, пусть и изящно, но не самым приятным сравнением. — Я бы порекомендовал аугменты-блокираторы…

     — В варп блокираторы, — отмахнулся я. — Просто не буду пользоваться псайкерством, тренировать псионику, а там, возможно, появится если не чувствительность, то возможность сгладить последствия, — смерил я взглядом косичку из пола и вмятину в потолке. — И крыла ещё эти, — вздохнул я, косясь на эти крыла. — Впрочем, всё равно неплохо: жил больше десяти лет без псайкерства, ну и дальше проживу.

     — Смотрите сами, — явно борясь с собой, выдал прогностикарий.

     

     В свете и ветре же эманируя желанием меня схватить и начинить имплантами-блокираторами, ретроград такой! Сам понимаю, что опасно, мысленно ответил я Августину, вслух, впрочем, промолчав. И покинул полигон.

     

     А ещё меня ждало Милосердие, с заточенными фактически под домашний арест всеми: пусть и неприятная, но вынужденная мера и…

     Понимание, куда мне двигаться. Так что прихватил я Максимуса, как моего, по сути, друга, Кристину и расположился с ними в “нашем” кафе-балюстраде, с видом на жилую часть крепости.

     Что приятно — стулья были не только удобными, но с металлическим нутром, а на предложение Максимуса вмазать по амасеку я ехидно развёл лапами.

     Организм астартес перерабатывал лишний алкоголь намного быстрее любого ощущения опьянения, так что спиртное, и так не особо мной жалуемое (не без травматических воспоминаний о пьянке в другом мире, нужно отметить), стало для меня просто бессмысленным. Это надо ехать к Космическим Волкам, с некоторым ехидством отметил я, ну и сотрясать врата их ледяной крепости пинками, с воплем: “Когда тут астартес наливают?!”

     Впрочем, не столь большая потеря, могло быть гораздо хуже, заключил я, не без ехидства взирая на удивлённо пырящихся на меня коллег, посетителей кафе.

     

     Дело в том, что увидеть астартес вне казарм или замка ордена без брони — весьма нетривиальная задача. А уж чтоб он сидел в кафешке с людьми, дымил здоровенной трубкой (самокрутки оказались для меня слабоваты, если не крутить уж совсем непотребные размеры), да попивал каф… В общем, коллеги наслаждались всеми прелестями когнитивного диссонанса, к искреннему удовольствию в моей доброй, чуткой, понимающей, да вообще, святой со справкой душе.

     

     — В общем, Макс, я не вполне понимаю, что мне делать, — после не особо осмысленной болтовни выдал я. — Во-первых, что бы ни говорил Магнус, нормального расследования я не проведу, — помахал я лапищами.

     — Нужно отметить, Тер, — довольно ехидно отметил Максимус. — Что в твоём возрасте Инквизиторы ведут расследование… аколитами! — торжественно заключил, заржав, этот усатый тролль. — Ну серьёзно, я вот уже полвека почти не бегаю, даже не учитывая время лордства, — несколько поморщился он.

     — В общем-то, ты верно говоришь, только не учитываешь два, точнее три, но начнём с двух, момента, — начал я. — Первое: моя чувствительность к душам. Я понимаю, когда мне врут или нет, Макс. И вижу, пусть не мгновенно, человека, общающегося со скверной. Твоё предложение насчёт расследования аколитами разумно, но в случае со мной, даже если плюнуть на боевой потенциал, весьма глупо, — заключил я.

     — С этой точки зрения да, есть в твоих словах смысл. Но! — воздел он перст и усы. — Раз ты такой чувствительный, так на кой варп тебе “правильное расследование”? Допрашивай — и всё.

     — Сам понимаешь, далеко не всегда, точнее почти всегда всё не настолько просто, — хмыкнул я.

     — И не настолько сложно, — ответно хмыкнул бывший наставник. — Попроси Кристину, пусть натягивает на тебя “личину”.

     — До первого псайкера, — поморщился я.

     — Которого ты же и проверишь, — отпарировал Максимус. — В общем, либо ведёшь тайное расследование аколитами, либо явное собой, а в сложных случаях — личина. Не выдумывай глупости, — веско подытожил он. — А остальные причины? — заинтересованно пошевелил он усами, хлебнув пива.

     — Как раз боевой потенциал. Тела и не только, который весьма глупо не использовать, — ответил я.

     — Тут соглашусь, — кивнул коллега. — И?

     — Скажем так, Макс, есть у меня весьма веские основания подозревать, что мои милые игры с несущими далеко не закончились, — выдал я, подумав. — Основания я, если позволишь, оставлю при себе. Но, даже если я спрячусь, этих паразитов будет выносить на меня, вопрос времени.

     

     Собственно, я, пусть и без деталей, озвучивал Максимусу собой надуманное и весьма наглядно подтверждённое. Сама мифическая природа будет меня сталкивать с этими типами, выводя моё “чтоб ты сдох, гадкий Лоргар!” и еретическое “какой противный и наглый Инквизитор, надо бы его прибить, что ли…” в полноценный конфликт.

     А подлость тут в том, что… ну ладно, я, положим, не толкаюсь. А несуны-то толкаются! Причём, например, мой путь по Империуму более чем может быть отмечен нападениями этих предателей, потому что они “не успели”, ну а я спокойно занимаюсь иными делами в другом месте. Причём, выйти такое может из-за гадкой мифичности, то есть несуны даже искать-то меня специально не будут!

     В общем, получается, что проще их дожидаться, как это ни самонадеянно, да и попахивает самоубийством.

     Уж всяко полезнее, чем с впечатлительными охами и скорбными ахами систематически узнавать о том, что Мир, где я провёл расследование или просто отдыхала команда, в варп вырезан или жертвопринесён.

     

     — Неприятно, — после обдумывания выдал Максимус. — И ты думаешь покинуть Сегментум? — прозорливо выдал он.

     — По всему выходит, что так, — кивнул я. — Начиная с того, что я выхожу довольно эффективным демоноубийцей, которому в нашем Сегментуме просто нет работы, — на что усач ехидно пошевелил усами. — Хорошо, почти нет работы для демоноубийцы, она редка, и востребованность именно и конкретно меня невысока, — переформулировал я, на что Максимус, подумав, кивнул. — Далее, мне надо развиваться и тренироваться, а на демонах, — оскалился я, — это весьма империумоугодно. Ну и несущие предатели, — развёл я лапами.

     — Спорить с тобой не буду, да и права такового не имею, — выдал Максимус. — Но жаль, факт. Однако, ты начал разговор с того, что не знаешь, что делать?

     — Не знал, точнее не определился до него. А натолкнула меня и утвердила весьма забавная коллизия, — усмехнулся я, а на вопросительно поднятую бровь дополнил: — Я перед своим нездоровьем, — выдал я чертовски удачный эвфемизм, — взял расследование у аналитиков Императорис Клайтеус. На Рамилесе, а станция сейчас направляется в Сегментум Обскурос, и ни варпа я до неё, у нас в Сегментуме, не успеваю. И вот я подумал: а догоняю я её. А есть ли смысл возвращаться? — риторически развёл я руками.

     — Ну, смысл возвращаться всегда есть, Тер. Пива попить, со старыми друзьями поговорить, — довольно печально, но понимающе пошевелил усами Максимус. — Будешь мне зачитывать “последнюю волю”? — ехидно, воспряв усами и настроением вопросил он.

     — В общем — да, — признал я. — И будет просьба как к Лорду-Инквизитору, а ещё присмотри, пожалуйста, за Геллефирианским Сектором. Я, признаться, рассчитывал возвращаться туда “на отдых”, — невесело усмехнулся я.

     — Присмотрю, — кивнул собеседник. — Без фанатизма, да и вряд ли я в нём окажусь в этой жизни, но присмотрю, — посулил он.

     — Благодарю, — благодарно кивнул я. — Далее, если моё мнение насчёт Коула имеет значение, я передаю свой голос тебе, Максимус, с таким наказом: варп трахнутому шестерёнке, а не доступ к ксенотеху, кроме случая, если текущие исследователи зайдут в тупик, — озвучил я.

     — Учту, — серьёзно кивнул Максимус.

     — И, наконец, возможно, у меня будет один или несколько пассажиров в Геллеферианский Сектор. Милосердие стартует сразу в Сегментум Обскурос, а курьеры к кораблям миссии будут летать. Понимаю, несколько нагло, Крепость Инквизиции — не ночлежка для пассажиров…

     — Ерунда, несколько, как ты выразился, пассажиров место найдут и не помешают. В Императорис Клайтеус варпова уйма лиц, даже не знающих, где они. Подозреваемые, сотрудничающие с Инквизицией, важные свидетели, — пояснил он, на мой вопросительный взгляд.

     — Прекрасно, — кивнул я. — И, наконец, просьба, правда, не знаю как сформулировать, — пощёлкал я пальцами.

     — Связаться с коллегами и рассказать, какой ты хороший? — ехидно пошевелил усами Максимус.

     — Ну, что-то вроде того, — несколько смущённо признал я.

     — Да свяжемся, собственно, направление данных при смене места “базирования”, если так можно выразиться, Инквизитора — дело довольно типичное. Ладно, я тебя понял, Тер, а пока давай выпьем и поговорим.

     

     И выпили (хотя для меня и бессмысленно), и поговорили. Вот чёрт знает, довольно спонтанное решение, по мере обдумывания, выходило оптимальным: Инквизитору с моими способностями и моими “хвостами” банально нечего делать в Сегментуме Темпестус. Тут из угроз уровня “ну где же Инквизитор?!” преобладают ксеносы, а с ними я свои планы выполнил и перевыполнил.

     Несколько грустно, конечно, признал я, но правильно по сути.

     

     Посидели, попрощались, да и потопали мы с Кристиной из Крепости. Дела-то тут найти можно, да и на шеях новоявленных “братцев” повисеть, но всё это оттягивание и бессмысленная трата времени.

     

     Впрочем, резонно рассудил я уже в челноке, до отлёта есть ещё пара дел. И Кристине не дал в полёте перейти дальше поцелуев — успеется, а факт некоторого отличия от астартес вульгарис я уже установил критерием истины, да.

     

     И вот, встречали мою персону аколиты полным составом, вылупившие очи на мою весьма звёздную персону.

     

     — Терентий? — наконец, неверяще вопросил задравший голову Син.

     — Терентий, Терентий, — веско покивал я.

     — Астартес настолько в вас верят? — полюбопытствовала Агнесса.

     — Не вполне, в этом случае несколько иная ситуация, — не стал углубляться в детали я. — Так, аколиты мои. Дело в том, что покушение было осуществлено с помощью изнутри. Разовой, постоянной — неважно. Экипаж ожидает проверка и расследование, но…

     — Начнёте вы с нас. Это правильно и справедливо, — выдал Эльдинг.

     — Ну, в общем, да, — кивнул я.

     

     Аколиты нельзя сказать, чтобы поголовно отнеслись с восторгом, обидой в свете и ветре поэманировали, но в целом “поняли и приняли”, и на пяток вопросов каждый ответил быстро, чётко и молодцевато. А более пяти было и не надо, да и “жудких обидов” по итогам никто не таил.

     

     А после я направился в музыкальную: засела у меня в башке мысль, что маячок поместили в кресло. После в Паутине "свячёного столба" в этом появились закономерные сомнения, но подозрение осталось.

     Ну и сыграть на моей прелести хотелось до чёртиков, надо признать. А исполнение нескольких композиций Свинцового Дирижабля (как-то весьма зашло под настроение), естественно, в переложении на орган, показали весьма отрадный результат: да, тело не было приучено играть, но! Во-первых, мелкая моторика и координация астартес оказалась порядково лучше человеческой, так что физическая и сила, и прочее — ерунда. А во-вторых, ухо воспринимало очевидно лучше и значительно больший спектр звучания. Что как позволило донастроить мою прелесть до недостижимого ранее качества, так и насладиться музыкой гораздо более насыщенной, нежели раньше. Да, окружающие трети играемого не слышали, зато слышал я. Ну а играл, прямо скажем, больше для себя, так что музыкальную я покидал довольный, как слон. Звёздный.

     И да, маячков в кресле не наблюдалось, даже остатки покушавшегося предателя служители прибрали, молодцы такие.

     

     А значит, оставался “всекорабельный молебен” из нескольких актов. Так что намылился я к нашему попу, который раззявил зев посреди своей бороды и оттитуловал мою непричёмистую персону:

     

     — Ангел Императора!

     — Никто меня не посылал, я сам пришёл, — резонно ответствовал я. — Экклезиарх, у меня к вам есть дело. Нужно провести молебен…

     — Я знал, Святой Терентий, что Император своим сиянием…

     — Ну да, ну да, — кисло перебил я попа. — Давайте к делу. Итак, нужно провести всекорабельный молебен. С чёткими и акцентированными указаниями в проповеди на: предательство Империума, это раз. Соблюдение в полном объёме корабельного устава — это два. Весьма важные моменты, необходимо сделать на них акценты непременно. А я, так уж и быть, сыграю на вашей физгармонии что-нибудь религиозное, — мысленно вздохнул я.

     — По слову вашему и во имя Императора! — бодро выдал поп.

     

     Но, проведённые фактически не отходя от кассы молебствования нас с Кристиной разочаровали: несколько “фальшивящих” типов были простыми, обычными людьми, ничего гадкого, кроме излишков алкоголя и дурмана, на борт не протаскивающие. А их небольшое количество так и вообще указывало на весьма высокий моральный дух экипажа, что было весьма отрадно, но…

     

     Но не решало проблему. Впрочем, есть вероятность, что “маячок” был, например, на обшивке судна. Или предатель благополучно помер: количество экипажа Милосердия было таково, что смерти (да и рождения) были довольно типичным делом. В общем, нужно нам с Кристиной обойти весь корабль, а если не получим результат — проверять всех и каждого, уже индивидуально. Ну, будет, если что, нам занятие, на довольно долгий перелёт до Сегментума Обскурос, заключил я. И было подумал закончить ещё одно дело, но был ультимативно схвачен за хобот и силой увлечён в апартаменты.

     

     Технические испытания в апартаментах показали, что кристинина личная жизнь в безопасности. Некоторые ограничения, связанные с габаритами, были, но не столь критичные, как мне опасалось. И связаны они были с габаритами тела вообще: характерная часть была пусть и немалой, но явно не дотягивающей до травмирующих кондиций, что объясняло отсутствие массовых жертв характерной особенности Космических Волков.

     

     А уже на следующий день я отловил Лапку, обучение которой Кристиной пусть и не завершилось полностью, но сертификат псайкера тереньтетка была готова выдать, искренне уверяя, что минимум необходимых знаний и навыков у Моллис есть.

     Ну и позвал я пару кошатин из свиты Эльдинга. Кстати, похоже, они нашего Претора Электроида вполне “одеметриусили”, судя по эмоциям в свете и ветре, со всех сторон. Так что, когда на вопрос о том, что они могут Монетариус более никогда и не увидеть, кошатины ответили “жалко, ну и ладно”, я особо удивлён не был.

     

     И Лапка, упрямо насупившись, обозначила, что вот будет со страшной силой служить Империуму и “Большому Святому Терентию”.

     

     На последнее я даже не нашёл, чему возмутиться: невзирая на несколько раздражающую формулировку, каждый пункт был неоспоримой истиной, так что я просто махнул рукой и озвучил:

     

     — Добро пожаловать, аколит. Ждут тебя тренировки, учёба и тренировки, тяжёлая работа и немалая ответственность, — посулил я на всякий случай: ну, мало ли, передумает.

     — Я справлюсь! — заявила кошатина.

     

     И, испросив дозволения, гордо удалилась, задрав хвост. Ну, справится — и хорошо, логично заключил я, бредя к Франциску. Где и обозначил направление нашего пути: систему, точку финиша Рамилеса, уже щемящего туда через имматериум. Мы там будем даже несколько раньше, нежели звёздная крепость, но естественно подождём.

     

     А в перелёте занятия найдутся, и по делу, и по не очень, рассудил я, наблюдая за уменьшающимся шариком планеты с Императорис Клайтеус.

     Ну и прощался, внутренне, и поностальгировал немного: варп знает, увижу ли я её ещё когда-нибудь.

     

     Впрочем, ностальгия сменилась довольно злоехидной улыбкой: я, конечно, ещё не знаю, что я сделаю, но раз несуны от меня не отстают… Тогда я иду к ним, предвкушающе хмыкнул я.

     

     Через час входящее в имматериум Милосердие сопровождала та самая всеизвестная фуга Баха. Пусть будет, думал я, да и новые ухи открыли новые оттенки довольно заезженной в моём старом Мире мелодии.

     Итак, вот и закончилась и эта часть истории. Я её всё-таки написал, превозмог и даже начал потихоньку писать последнюю книгу трилогии об Инквизиторе. Признаться честно, достала она меня и даже второй том, если начистоту, очень не хотел писать. Но мои пожелалки и прочее подобное — сугубо мои половые трудности, раз уж в своё время написал "истории должны быть закончены", то надо заканчивать, за сказанные слова перед самим собой отвечать.

     А замечательный автер я халтурить не слишком умею и люблю, так что закончу я по мере сил (и даже чуть сверх их) качественно и интересно. Как выйдет, конечно, но постараюсь, да.

     Выкладка на АТ начнётся через неделю после выкладки этого эпилога. У автора масса дел, нерешённых проблем и прочее подобное.

     Да, дорогой читатель Evgeniich, твой щедрый дар составил более половины моих фантастических месячных доходов от наград на АТ. Так что ты безоговорочный спонсор отсутствия целого абзаца злоехидного ядоплескания в послесловии. И да, я признателен. Сильно. Как и прочим награждающим меня товарищам, уж не взыщите что поимённо не обзываю и прочее, не люблю я местные благодарочки с чибиками, не моё это. Я лучше главы попишу-поредактирую.

     

     Да в общем-то и всё, наверное. Новый том через неделю, у меня дела, так что на сём откланяюсь. Спасибо, что читали, комментировали и награждали, дорогие читатели.

     

     трудолюбивый, но сильно занятый старина Киберъ Рассвет