Письмо, пришедшее во сне заключенному под номером 17142. Среди зеленых холмов найденный бумажный лист. Ярко-алые округлые буквы на шелковой бумаге. Прочитанные во сне, и незабытые наяву.
***
Помнишь нашего гомункула? Те славные времена, когда ты не на шутку увлекался алхимией. Ты творил волшебство из разноцветных растворов и сушеных конечностей животных. Я была еще совсем ребенком, и все эти взрывы и превращения казались ожившими страницами сказки. Конечно, ты уже ничего не помнишь. Ты - старый зэк, с промытыми мозгами.
Наверное, зря ты меня тогда спрятал. Было бы лучше заставь они и меня все забыть. Ребенка бы не кинули в тюрьму - отдали бы в какую-нибудь семью, где меня бы била мать и домогался отец. И никакой магии. Никакой алхимии. Ничего, чем так болел ты, и чем заразил меня.
Твои книги... Зачем ты писал и переписывал их на латыни? Пришлось учить её - слишком велика была тяга. А как выучить латынь девочке, которой приходилось скрываться от полиции в подвалах?! Сироте, отца которой посадили, которая слонялась по помойкам в поисках еды вместе со своим маленьким гомункулом! У меня не было ничего, кроме веры... точнее знания, что чудеса существуют. Как же хотелось творить эти чудеса!!!
Сперва, без книг, я просто пыталась повторить все те действия, что ты делал при мне. Я вырезала сердце быка, который, кстати, сопротивлялся. Пыталась вывести экстракт жизни. Смешала все компоненты, провела электричество, а в итоге: обгоревшие от искр пальцы, руки и вся одежда в крови, и трещина в локтевом суставе от удара быка.
Чуть не забыла, я дала имя нашему гомункулу - теперь он Ирод. Точнее был... вчера его нашли власти - он буквально месяц не дотянул до своего тридцатилетия. Ты, конечно же, понял, что Иродом я его назвала в честь царя, который убил Бога, когда тот был еще младенцем. Великий подвиг, сохранивший всему человечеству магию. Бог бы точно все забрал. Наш Ирод Бога не убивал, но зато оказался весьма умен. Жаль, что души в нем так и не появилось.
Мне так жаль его. Говорят, что таких, как он, расчленяют и изучают в лабораториях. Боли он, конечно, не почувствовал, но ведь он умер. А у него было твое лицо. И разговаривая с ним, я представляла, что говорю с тобой. Будь ты карликом, конечно, и потеряй свое чувство юмора и задор. Ирод всегда был серьезен, любую просьбу воспринимал, как приказ, а легкое замечание, как заповедь и истину. Я так и не сделала из него человека. К сожалению, не все возможно в этом мире.
Или наоборот хорошо, что не все возможно: от души одни проблемы. Я бы очень хотела, чтобы моя душа была хоть слегка поменьше. Душа дает страдания, боль, чувства и эмоции. Если не знаешь, что такое счастье, то и не будешь его желать, а, если никогда не испытывал боль, то и не станешь её бояться. Да без души ты вообще не способен бояться! Ирод, конечно, прожил не "счастливую" жизнь, но такую, о какой я могу только мечтать.
.
Иногда я думаю, что я тоже гомункул, просто "совершенный" - с душой и всем прочим. Ты ведь никогда не рассказывал мне о матери, не показывал и даже слова этого не произносил. Быть может, ты, так же как с Иродом, взял каплю своего семени и вырастил меня в пробирке? И оттого я и младше Ирода ровно на месяц, что за этот месяц ты изобрел нечто невообразимое - экстракт души? Даже если так, я не в обиде. Но, если мои домыслы правдивы, то зачем ты налил так много этого экстракта? Пойми, жить с большой душой = страдать. Если бы Дьявол не умер вместе с Богом, то продала бы её до остатка. Я слишком эмоциональна, прости... но это тоже от большой души.
Я знаю, что ты не можешь ответить. Мне остается только надеяться, что ты воспринимаешь мои слова всерьез. Что ты не пошел к охранникам и не рассказал о случившемся. Иначе, они меня найдут. Они всегда нас находят. Слишком велик их страх перед нами. Перед нашими умениями. Они считают нас всесильными, а я не могу даже вылечить больной зуб.
Вновь пришлось переехать - не буду говорить куда. Скажу лишь, что тут холодно и грязно. Раньше и грязь, и пыль убирал Ирод. Напевал себе под нос что-то в духе:
Выгуливаю свою Швабру!
Швабра ест то, что грязней!
Хорошо, что не с динозавром,
Ведь тот поедает людей!
Глупая песня. Но она меня всегда забавляла. Даже забывалось, что поет он её не в шутку, а слепо веря в то, что швабра ест грязь. Уборка превращалась в цирковое представление, я была единственным зрителем. Зато всегда довольным представлением. А без него все из рук валится. Даже зуб сломала, когда пыталась совладать с огромной стопкой книг. Упали, разбили губу, сломали зуб. Одна из них открылась на странице с древними рунами. На всякий случай, начертила ту, что приносит удачу. Но зуб болит. Может неверно начертила?
Очередное письмо во сне заключенного N17142. В заснеженных горах найденный ветхий манускрипт с выцветшими красными буквами.
***
Прости, что мало написала в прошлый раз. Было мало места. Да и крови у меня осталось не много. И с каждым словом, я все слабее. Но сегодня постараюсь написать побольше.
Тебе, наверное, интересно, как я все же выучила латынь. Когда я была еще ребенком, поселилась на чердаке Государственной Библиотеки - как раз чтобы выучить треклятую латынь! Но книг и учебников там, конечно, не было (только потом я узнала, что они запрещены). Зато там был учебник для полицейских "Как выявить нарушителя". И в главе "Отличительные черты алхимиков" я нашла уйму полезной информации. Пару месяцев внимательных прогулок по окрестностям, и у меня появился новый знакомый - молодой алхимик Зетичь. Высокий, худой и лысый.
Заметила я его просящим милостыню на площади перед Сенатом. И не предала бы важности, если бы не увидела, что подати ждала лишь одна рука. Вторая же рисовала четкие круги бордовой кровью, по всей видимости, быка. Он был террористом, и его извечные призывы гиены огненной у зданий правительства в итоге довили его до смертной казни. Однако он успел научить меня почти всему.
Мы были "как бы семья". Огромный он, в полтела ему я, и Ирод по мои плечики. С первой встречи он узнал во мне потомственного алхимика. Сказал, что это видно даже по взгляду. Мол, он свободный, добрый и одновременно наплевательский. В его же глазах была злоба. Очень много злобы. Буквально ненависть к Властям. И ведь эта злоба, эта ненависть не были никак оправданны. Власти не сделали ему ничего: потеряй он хоть кого-либо, к примеру, у меня забрали тебя, и я могу ненавидеть их ((!) могу, но не ненавижу), но он-то всегда был один. В некоторых людях злоба просто есть от рожденья. Она - суть их природы. В жестокости блажен хищник...и если хищник-человек, жертвой для него становятся все: прочий люд для него, как зверье. Нельзя его винить за это. Но стоит наказывать. Ненависть - как вирус, чихнет один, а заразятся все поголовно. Меня обошло стороной.
Мои просьбы и мольбы не делать весь тот ужас, что он творил (особенно в тот день, когда он собрался призвать виверну из плоти и крови рыночных торговцев, естественно, предварительно их убив мощным взрывом динамита, прямо на местном рынке... в наш последние день) на него никак не действовали. Мои слова он пропускал мимо ушей, но будто чувствовал, что должен успеть передать свои знания мне. Поэтому мы учились. День ото дня, от учебника к учебнику, не смотря на голод и отсутствие света.
Жили мы прямо в канализации. Спали на перемотанных тряпками трубах горячей воды. А изучали книги с самого утра, пока в узкую щелочку канализационного люка падают лучи солнца. Он немного умел перевоплощать материю. Точнее мог из волос сделать пресный хлеб. Только не смейся, ни у кого из нас троих не было ни бровей ни ресниц. Лысые гладкие головы, такие же руки и ноги. На что не пойдешь в голодные дни! А однажды Ирод сходил на помойку у парикмахерской и принес целый мешок волос. Объяснить ему, что в том же здании был ресторан и их отбросы хотя бы имеют вкус, а значит и предпочтительнее, не удалось. Гомункул, что сказать.
Зетичь презирал Ирода. Называл "недочеловеком" и часто пинал. Ирода было жаль, хоть и понимала, что ему и не обидно и не больно. Просто жаль. Меня, кстати, Зетичь тоже не очень уважал. Говорил, что алхимия - наука для мужчин. Что женщина - лишь чаша, и, пока мужчина её не наполнит, она бесполезна. Сильно недолюбливал и мой веселый нрав: когда я училась делать глиняного голема, переборщила с молоком девственницы (с моим... я уже была подростком), и Зетичь сказал, что нужно выпарить его в печи. Что-то пошло не так - то ли передержала, то ли руки дрогнули. В общем, глина треснула, и из большого цельного куска начали отваливаться куски поменьше. Каждый, падая на землю, обращался в маленького человекоподобного голема с ладонь величиной. Безлицые фигурки побежали в рассыпную. И только вовремя выкрикнутое "obedite" остановило их. Я хохотала, а Зетичь кричал так громко, что даже стены задрожали.
Кстати, маленькие големы ему очень пригодились, когда он минировал рыночную площадь. Думаю, в тех жертвах есть и моя вина. От того и плохо сплю. Все эти годы, хоть раз в неделю, снится огромная виверна из крови и мяса. Снятся лица людей, прячущиеся в её складках и чешуе. Снятся дети, которые видят в этих лицах свих отцов и матерей. Снятся безлицые големы, которые меня щекочут так, что я падаю на землю от смеха. А потом разрывают меня на куски. И каждый кусок отдают тем детям. Было время, когда такое снилось каждую ночь. Теперь хотя бы раз в неделю. Папа, почему ты не позволил полиции арестовать и меня? Так было бы проще.
***
.
Слова слабым огнем горящие на внутренней стороне век заключенного N17142. Часть под одним, и часть под другим. Заставляя закрывать один глаз, читать, и следом закрывать другой.
***
Знаю, что не должна тебе писать. Что так и умереть не долго. Но я совсем одна.
.
Я тебя люблю папа. Очень люблю. И очень скучаю, хоть ты и другой. Теперь другой.
***
.
Возникшие из грязи пятна на сером погребальном мешке казненного заключенного N17142. Обнаружены охранником тюрьмы вовремя захоронения.
***
Теперь уже все равно. Я думала, что ты можешь поступить так, но все же надеялась. И все зря.
Что они с тобой сделали? Кем они тебя сделали? Неужели в тебе не осталось ничего? Да, ты меня не помнишь, но ведь ты в тюрьме. Ты знаешь, что сидишь за что-то. Неужели мир для тебя стал сборником правил?! Неужели ты больше не можешь ослушаться указа?! Хоть раз. Поверить и попытаться вспомнить.
Или вспоминать уже нечего?! Тебя опустошили! Забрали душу! Ты и сам стал гомункулом. Нет, ты хуже! Ты - гомункул-трус. Гомункул, который сдался! В Ироде не было ни грамма души, и он это понимал. Он хотел её получить.
Твой донос... они меня не поймали. Я сбежала. Но дальше убегать не стану. Мои вены почти пусты и я не дотяну даже до утра. Но так мне и надо. Я сама виновата, что поверила... Поверила, что родные люди навсегда остаются родными. Что никакие Власти, промывки мозгов и внедренные идеи не способны разрушить целый мир, пусть и всего одного человека. Может, ни у кого нет души? Может, все мы лишь оболочка, но в мою ты успел влить свою любовь, а твою досуха вычистили?! Если так, то моего отца никогда не вернуть. А твоя любовь в моей крови почти закончилась. Сказка закончилась вместе с ней.
Теперь мне есть, за что "их" ненавидеть! И пусть эта ненависть умрет вместе со мной!