(от греческого parenchyma - буквально налитое рядом).
Поправляю лиловые цветы в великолепной, нескромно расписанной маленькой вазе. Замечаю, что они прекрасны. Наблюдаю сквозь предметы неотъемлемого комфорта и духовного уюта гармонично тронутые человеком природные ландшафты. Выбираю одну сигарету (длинная тонкая, она успешно и ненавязчиво располагается между аккуратными пальцами). Наполняю комнату пушистым дымом. Я выберу музыку, и ты определишь меня как свою другую необходимость.
Недавно посещала клуб:
- Привет.
- Здравствуй, Маша.
- Как провела лето?
- Отдыхала.
- Я, ты знаешь, тоже недавно вернулась с юга, с Азовского моря. Великолепно провела лето. Столько новых знакомств и впечатлений. Как ты? Как с любимым?
- Ругаемся.
- О, это нормально - все ругаются!
Не контролируя ругаемся долго сильно больно грубо невежественно, но так тихо, так ненавязчиво примкнув к нежному и справедливому плечу.
Сейчас я - абсолютно асоциальный тип. Где сейчас мир? Моя жизнерадостность - окруженность красотой, интригой и безупречной игрой - убита короткими гудками. Долго живу дикой недоступной богиней: мое поведение неадекватно капризному мгновению. Бесконечные звонки и короткие встречи. А ты?
Телефон пытается спасти:
- Да.
- Наташа, привет.
- Здравствуйте.
- Ты знаешь, я только что вернулся из Москвы. Этот ужасный взрыв... Страна дикая, люди невежественны, грубы...
Голос перемещается от меня к менее живому. И снова пушистый дым, и живой лист бумаги на столе среди многих: "Меня нет. Каждый миг я вижу нашими глазами, вдыхаю нашими легкими, запоминаю нашими красками."
Может ли быть так, что твое неотъемлемое присутствие в моих мгновениях лишь неоправданная эмоция и тебе безразлично то, что бесконечно для меня? Не могу верить в то, что у нас остались лишь виртуальные объяснения-обвинения между слабыми всплесками искренности.
Ты мимо меня. Может пытаешься догнать?
Богу известно как ноют вены от больной крови. Парализованные мысли заставляют обдирать пальцами стены и сжимать до колющей боли руки. А ты?
Чужое дыхание на плече. Слезки блестят только при ярком солнце, а рваная действительность не запоминается.