Моей безвременно ушедшей жене Витоньке посвящается
Лето на Волгоград, как всегда, обрушилось мгновенно. В середине апреля, за несколько дней столбик термометра подскочил до двадцати пяти. Горожане, убрав теплую одежду подальше, надев легкие вещи, прогуливались, радуясь первым погожим дням. Все знали - этот рай ненадолго. Еще неделя-две и придет изнуряющая жара.
Виктор Тенин сидел на лавочке, глядя на купол из водяных струй. Ему нравились фонтаны бульвара, тот, которым он любовался сейчас, напоминал искрящееся полушарие с водопадом в центре. А ведь всего лишь год назад бульвар с местами просевшим бетоном больше напоминал автомобильный полигон, годный только на то, чтобы прочность рессор испытывать. То ли дело теперь, тротуарная плитка, зеленые газоны, цветы, деревья. И не классические тополя да вязы, а экзотические катальпы с громадными листьями. Красота.
Тридцать пять лет из прожитых шестидесяти Виктор писал детские сказки. Получалось это у него довольно хорошо. В нынешнее время молодым писателям в издательство пробиться неимоверно тяжело. Правда, в семидесятых годах прошлого столетия тоже не сахар был, пропади она пропадом та цензура, но уж если удалось протиснуть в печать книгу, то дальше, как по маслу. Лишь бы не разозлить кого из власть имущих, а временами ох как хотелось это сделать.
Теперь, на рубеже тысячелетий, Тенин, написавший более трех десятков книг, был уже широко известен и любим своими читателями. Этот багаж теперь работал на него, любое издательство было готово с ним сотрудничать.
Неторопливый ход мыслей Виктора прервал незаметно подошедший невысокий старичок.
- Позволите рядом присесть, - улыбаясь, наклонился дедок над Тениным.
- И как это он так незаметно подкрался, - удивился Виктор, а вслух ответил, - пожалуйста, пожалуйста, не стесните.
- А ведь я вас знаю, вы писатель Тенин, - щелочки лукавых глаз светились радостью, - пишете добрые детские сказки.
- Вы что, внуку их перед сном читаете? - поинтересовался Виктор.
- Да нет, внуками Господь не сподобил. Разрешите представиться, Старый Волшебник - герой одного из ваших произведений.
- Так, с психом судьба свела, - решил Виктор, и для того чтобы сообразить, как вести себя дальше, молча достал пачку сигарет, медленно вытащил одну и начал охлопывать себя по карманам в поисках зажигалки.
- Прошу.
Старый Волшебник протянул руку, на конце указательного пальца вспыхнул огонек. Ошарашенный Виктор машинально прикурил, поблагодарил старика, и только потом сообразил, что сам повел себя странно.
- Это какой-то гипноз, - решил он и так, чтобы собеседник не заметил, ткнул сигаретой в лежащую рядом на скамье обертку от жвачки, отметив при этом, что молодежь совсем от рук отбилась - лень им два шага до урны сделать. Бумага медленно почернела, затем на ней появилось отверстие с тлеющими краями.
- Похоже, и вправду, огонь, - удивился Виктор.
- А вы не удивляйтесь, - словно прочитав мысли писателя, добродушно заметил дед, если огня мало, то вот.
Он щелкнул пальцами, струи фонтана замерли. Новый щелчок, водопад вновь устремился к центру чаши.
- Вы же всю жизнь о таких вещах писали, что вас удивляет-то? Вон, даже у психиатров крышу со временем сносит, но они чужой бред слушают. А вы собственный публикуете.
- Я чего, того? - Тенин покрутил пальцем у виска.
- Что вы, что вы, прошу прощения за неуместную аналогию. Настоящие психи подобными вопросами не задаются, насчет того, - старичок повторил жест писателя, - так что вам нечего беспокоиться.
Виктор огляделся вокруг. Дома, вроде, на месте стоят, Аленушки с Иванушками по бульвару не бродят, серые волки под кустами жертв не подкарауливают. С головой, похоже, все в порядке. Как тогда объяснить явление этого пирокинетика - повелителя фонтанов?
- Да все очень просто, господин Тенин, вы разве не замечали, что придуманные вами герои начинают жить своей жизнью. Это только у конструктивистов, не люблю это слово, персонажи картонные. А мы, ваши герои, настоящие, свой характер имеем.
Тут Виктор не согласиться не мог. Действительно, его герои иногда такие фортели выкидывали, что заставляли потом долго удивляться. Стоит только кого-нибудь придумать, описать, и понеслось, только по клавишам стучать успевай, порой и не угонишься.
Он, по-новому, с интересом взглянул на собеседника. Собственно, что он теряет, если все это розыгрыш? Хотя какой розыгрыш, фонтан остановить, это надо, чтобы законы физики согласились участвовать.
- Ну, хорошо, я вам поверил. Кстати, имя-то у вас есть?
- Тут вы, мой друг, пожадничали, Старый Волшебник, это все, что мне от вас досталось.
- Надо же, какая беда.
- Тут уже ничего не поделаешь, я один из ваших ранних героев, не один тираж издан. Уже не изменить. А давайте на ты, чай не чужие.
- Согласен. Теперь главное, сюда-то ты как попал?
Старый Волшебник поведал, что послать его к отцу-сказочнику решили на общем сходе всех литературных героев, которые рождением своим обязаны Тенину. Благодаря его таланту, жизнь их продолжится до тех пор, пока будут существовать книги или другие носители с этими сказками. В награду за это общими усилиями они хотят вернуть своему прародителю молодость.
Новость ошеломила Виктора несказанно. Ничего себе приз, сколько людей об этом мечтало, мечтает и будет мечтать.
- Это, как это, молодость?
- Что значит - как? Обыкновенно.
- Согласен. Идем ко мне домой, там ты меня с женой молодыми и сделаешь.
- Стоп. А кто говорил про жену? Мы с ней даже не знакомы.
- Ты же сам сказал, что жить вы будете до тех пор, пока люди сказки читать не перестанут. А она как раз первый читатель и есть. До нее никто моих работ не касался.
- Вот, значит, что, - старик почесал затылок, - у меня тут яблоко, съел и тут же помолодел. В этот фрукт вложена небольшая частица души каждого твоего героя, даже отрицательные участие приняли. Очень небольшая частица, чтобы на качество произведения не повлияло. Но съесть надо целиком, иначе ничего не выйдет.
- И на сколько я помолодею?
- Думаю, лет на тридцать пять.
- А ели слопать только половину?
- Только все сразу. Тут еще, это, вернуть яблоко ты не можешь. Оно уже само по себе. В книги его назад никак.
Старый Волшебник, держа за корешок, опустил плод в ладонь Виктора, поднялся с лавочки, сделал несколько шагов и смешался с прогуливающимися горожанами.
Пора было возвращаться домой. Виктор и так позволил себе роскошь - пятнадцать минут погреться на солнышке. Он уже почти год практически не выходил на улицу, лишь до больницы за очередным рецептом, да в аптеку. Его жена была неизлечимо больна. Вот уже седьмой месяц, как она не поднималась с постели. А в последнюю неделю перестала есть и говорить. Лишь печально улыбалась, когда просыпалась ненадолго, Виктор колол ей очередное обезболивающее, и вскоре она вновь погружалась в сон. Оставалось лишь верить, что сны любимая видит хорошие.
Последние дни Тенин сидел около ее постели неотлучно, и нежно держа любимую за руку, нашептывал ей ласковые слова. И только сегодня, когда, приходящая на два часа три раза в неделю патронажная сестра, глядя на его измученное лицо, предложила выйти проветриться хотя бы на пятнадцать минут, он согласился. Но облегчения прогулка не принесла, на лавочке он сидел, как на иголках, каждую минуту порываясь вскочить и помчаться домой. И если бы не подошедший дед, Виктор уже давно бы это сделал.
Думами над свалившимся на голову счастьем он не терзался вовсе, ведь воспользоваться яблоком, это предать ту, рядом с которой в горе и радости провел тридцать три лучших года жизни. Молодость, кто о ней не мечтает, перевалив определенный жизненный рубеж. Но для измученной души писателя вопросов не было. Вот он шанс. До этой недели Виктор надеялся на чудо, и лишь в последние дни, видя, как любимый человек неотвратимо угасает, надежду потерял. Теперь же спешил, боясь лишь одного - опоздать.
- Ну как она, Нина Ивановна?
- Спит. Господи, да за что же столько мук человеку?
- Вот. Яблоко. Надо чтобы она его срочно съела.
- Да как же, Виктор, она ведь не может.
И вот тут он испугался так, как, наверное, не боялся никогда в жизни. Вроде, вот она возможность все исправить, но сделать уже ничего нельзя.
За спиной громко забренчал дверной звонок, заставив так и оставшегося стоять в прихожей Виктора вздрогнуть от неожиданности.
- Ты уж извини, не хотел человека пугать, пришлось придти, как все, - Старый Волшебник, улыбаясь, смотрел на открывшего дверь писателя.
- Войти пригласишь ли?
- А, да, конечно.
- Да вот, решил наведаться. А то вы тут только книги писать умеете, а в остальном, как дети малые. Помогать придется.
- А что, ты знаешь, как быть?
- Знать-то знаю, да не пожалеешь ли? Может ведь и уйти от тебя любушка, как молодость обретет.
- Да-а, а еще герой. А, - Виктор махнул рукой, - говори, делать-то что?
Он смотрел, как жена пьет через трубочку сок и все шире и шире улыбался, видя, как черты любимой неуловимо меняются.
