Небо было слишком крепким и сладким в сливках облаков, а кофе, наоборот, сырым и горьким. Душ сыпался голубоватым чистящим порошком через крупные отверстия в потолке, что, как и все в этом мире удивляло. Маринованные батоны в банках, сгущенный сыр, сушеные арбузы на полках ресторанов. Алкоголь и сигареты в витринах аптек, заляпанных разноцветной помадой, которой были написаны различные признания. "Вчера была тренером по плаванию, чуть не утонула! Хорошо, что сегодня я - аптекарь". Ведь каждый должен был попробовать себя в разных профессиях, поэтому по утрам из огромной урны каждый тянул жребий, а потом уже отправлялся на новое рабочее место. Цепь бесконечных перерождений уводила людей в самую суть бытия.
Почему же все так стремились попасть сюда? Почему, будучи еще ребенком, она упрямо выводила на клочке бумаги слово "ЕСЛИ", прежде чем опустить его в пустую консервную банку и закопать в землю.
"ЕСЛИ" - было чудесным миром без стереотипов и болезней, кошмаров и усталости, отчаяния и нищеты. Каждый счастливец, отобранный случайно, попадал в больницу. Там были врачи в красных махровых халатах и резиновых шапочках. Душ с синим порошком и лабиринт коридоров, выводящий счастливца к помойной куче уютного городка.
Там все и начиналось. Никто не говорил тебе, что делать. Человек сам постепенно постигал ритм и суть жизни в Если, где каждый был абсолютно свободен. Даже то, что все говорили на разных языках, не портило общей картины, словно кто-то невидимый управлял всем. Ей досталась дощечка с надписью "продавец", мелко написанной на нескольких языках. Она пошла в магазин - ресторан, где услужливый официант мог открыть для вас баночку консервов или бутылочку безалкогольного спирта прямо в торговом зале. На полках было все - просто на удивление все. Продавец обязательно должен был что-нибудь купить. Она взяла что-то похожее на отбивную из шерсти пожилого барашка, официант радостно поднял вверх большой палец и закивал в сторону соленого тортика, украшенного рыбьей головой. Она послушно взяла десерт.
- Пкажьте рицепт. - Задыхаясь от непонятного удовольствия, промурлыкал официант с сильным акцентом. - Ви бил у врач?
Она записалась на повторный прием. Ярко-розовые очки доктора смутили ее. Он вскинул глаза и выразительно посмотрел на нее, но она ничего не заметила за толстыми розовыми стеклами.
- Да, и - главное. - Внезапно начал он. - Если Вы желаете остаться в Если, Вы должны найти в себе силы и совершить семь смертных грехов. Время ограничено, у Вас всего пара недель. Вот рецепт с перечнем. Порядок свободный, важно ничего не забыть: гордыня, алчность, зависть, гнев, похоть, чревоугодие, лень и уныние.
Вчитываясь в ровные буквы на салфетке по дороге домой, она пыталась решить, с чего начать. Было в этом мире что-то возвышенное, что усложняло задачу. Оно ощущалось во всем: в масках на памятниках, в вежливых словах, нацарапанных на стенах домов и разнообразных надписях на асфальте под окнами, типа: суп - нигде. Сваришь?
Никто не навязывал тебе бога, йогурт или косметику. Никто не врывался в твой дом, чтобы проверить вентиляционную систему. Никто не складывал макулатуру в твой почтовый ящик, предварительно вырубив для этого несколько гектаров леса.
Самым простым казалось чревоугодие. Она решительно вернулась в магазин и набрала полный поднос еды. Продукты были отвратительно свежими, к тому же не содержали ни усилителя вкуса, ни аппетитного запаха, идентичнее натурального в десятки раз. Она быстро наелась, а поднос выглядел почти не тронутым. Превозмогая отвращение, она откусила кусок сочного хрустящего яблока, но тот застрял где-то в пищеводе.
- Ццц, не зачет. Вас даже не стошнило! - Все также энергично прокомментировал врач, словно из-под земли появляясь рядом. - Над этим придется работать! Может, начать с уныния?
Она задумалась. Это же не сложно. Вспомнить старые обиды, начать жалеть себя. Думать, как все надоело, завтра снова на работу. Интересно, кем ей придется поработать завтра? Какое умиротворяющее чувство сытости, покоя. Может, начать с лени?
- Сори, Вы продавец? - Спросил бархатный голос с легким акцентом.
Она подняла глаза и встретилась с его блестящим каштановым взглядом. Он не был красавцем: невысокий, темноволосый, загорелый с морщинками вокруг веселых глаз. На его табличке было написано: "актер".
- Мне бы виски, работа нервная.
- Вы, наверное, недавно здесь. Сигареты и алкоголь - в аптеке. - Улыбнулась она. - Я могу посоветовать что-нибудь вкусненькое.
Они бродили по залу, пытаясь отыскать плавнички медузы или плавленое мороженое. Все нашлось довольно быстро, благодаря толковой схеме расположения продуктов.
- Ну, вот, даже разозлиться не успела! - Посетовала она. Как у Вас с грехами?
Он печально вздохнул.
- Никогда не думал, что это так трудно. Сегодня стоял на сцене. Все аплодировали, думал "Вот сейчас обуяет гордыня!" Но нет. Понимаешь же, что мог бы и лучше сыграть, если бы потренировался дольше. Хотел позавидовать коллегам по цеху - опять нет. Кто-то еще хуже выглядел. Хотел разозлиться, но уж больно зрители хорошо принимали. И так всегда. Кстати, меня зовут Узнай.
- А я Пусть. Я знаю одну аптеку на углу. Очень уютное местечко. Правда, вход только для грешников, но время еще есть.
Они расстались, пообещав друг другу нагрешить. На следующее утро, она снова попробовала переесть, но не смогла. На табличке из урны было начертано "поэт". Дело оказалось нехитрым. Вдохновение переполняло грудь. Строчки лились плавно и свободно. Рука сама вывела первые строки:
Я сегодня в беспорядке
Отнимала у лошадки...
Мыслям было тесно, а словам - просторно. Образы теснились в воспаленном воображении, грубо отталкивая друг друга.
Был мой выбор не простой
Конь остался холостой!
И ведь, недурно. Что-то похожее на гордость зашевелилось в душном от слов воздухе. Она набросала еще несколько строк. В кабинет, неспеша, вошел высокий темнокожий мужчина с надписью "редактор" на табличке. Видимо боясь переполнить атмосферу, он молча прочел весь лист. Лик его прояснился, глаза увлажнились.
- Ну, наконец-то! - Только и смог сказать он, выбегая из кабинета. По коридору прокатился его заразительный густой, как вода, смех.
Она полистала несколько старых сборников и почувствовала себя опустошенной, словно кто-то слил ей всю кровь, как воду из батареи. Она попыталась вспомнить что-то грустное. Как заплесневел белый батон. Не помогало, слезы не шли.
Несколько дней прошло в отчаянных попытках совершить что-нибудь ужасное. По ночам ей снился врач, цокающий языком и повторяющий: "Надо еще работать!", "не зачет". Пару раз она мельком видела Узнай по телевизору, он стал президентом в пятницу. В воскресенье они столкнулись на площади.
- Ну как? - С тревогой спросила она.
- Я все понял! Жизнь - ни с чем несравнимое удовольствие, которое кто-то или что-то постоянно мешает вкусить! Работа, проблемы... Мне осталось всего два дня! - С отчаянием воскликнул он. - Врач прописал мне алкоголь, сигареты или кальян. Дал какой-то порошок, сказал, в крайнем случае, надо нюхать. Помоги, мне, Пусть. Приходи завтра вечером ко мне в Ночь, надень что-нибудь...эдакое, понимаешь?
Она смутилась.
- Хорошо, Узнай. Я приду в десять.
Весь день она не могла сконцентрироваться на новой работе, газон получался неровным, косилка крякала и фыркала, как контуженая утка. Усталая, она отдала душ и разделась. "Эдаким" ей показалась пара сетчатых носков и длинный топ. Все сидело идеально.
Он ждал ее с букетиком сушеных грибов на палочке. В Ночи было темно, но он нашел вертикаль и опустил её. Она испытывала массу чувств одновременно: страх, тревогу, неловкость, фальшь и неотвратимость сразу. Они разделись, тяжело дыша. Прошла вечность.
-Ццц, не зачет! - Проскрипел в темноте знакомый до счастья голос. - Надо тренироваться! Попробуйте просто быть людьми.