Нынче густо - завтра будет пусто.
Мы просты, и - Господи, прости -
Щи хлебаем с кислою капустой.
Мы - живём. А в нас живут глисты.

Разбежалась жизнь моя лохматая.
Ни вернуть её, ни заменить.
Уши бы законопатить ватою 
И глаза бы глиной залепить.

И жалею, и зову, и плачу.
Всё прошло, как с белых яблонь дым.
Я живой ещё, но член собачий
Над лицом качается моим.

Если воду ты пьёшь родниковую,
Ломит зубы, но - благодать.
Если прожил ты жизнь бестолковую,
Корчит душу, и ах твою мать!

Утром пёс мой мне лизнул промежность
И зафыркал почему-то - вот шельмец.
Проявить к жене хотел я нежность,
А в ответ такой обрёл пипец!

Куда-куда вы удалились,
Мой чистый гений грязных улиц?
Ведь вы мне столько грёз сулили.
Пошли поссать и не вернулись.

Моя судьба мне в зеркале вскричала 
Отёками обрюзгшего лица:
Как далеко ушли мы от начала,
Как близко до повисшего конца!

Любовь скользнула в пищевод,
Помазав губы поцелуем...
Мы, превратившись в бутерброд,
На скатерти любви ликуем.
Но из меня ушла она - 
Любовь - примерно через сутки,
Оставив лишь кусок говна
И неприятный зуд в желудке.

Неужели же время настанет:
Нам не станут в затылок стрелять?
То ли пуль на расстрел не достанет,
То ли новый возьмут автомат?

Кто и зачем все судьбы взвесил,
Особо вычленив мою.
Одни гарцуют в "Мерседесе",
А я на собственном ...

Когда нас гонит жизнь, спихнув со сходней,
Последнею соломинкой в руке
Нам может послужить всё, что угодно,
Но чаще - волосинка на лобке.

Я много отшагал шальных дорог.
Последний путь, как видно, недалёк.
Запомню всех, кто был когда-то дорог
И клитора пахучий стебелек.

Жизнь моя, иль ты приснилась мне?
Или я действительно в говне?