Как-то раз два злых колдуна случайно набрели на Страну.
И вот на самой границе у них состоялся такой разговор.
- Бежим отсюда! - сказал один, - Нечего нам тут делать. Взгляни, какое благодатное сияние поднимается над этим краем. Тут не то что напакостить, сохранить свою шкуру вряд ли удастся!
- Ну нет! - возразил ему второй, - Я не сдамся так легко! Если ты боишься, подожди меня здесь. Вот увидишь, я сумею им напакостить!
- Зря ты так думаешь! Уже по одной ауре этой страны видно, что они неподвластны чёрной магии!
- Это делу не помеха! Я войду к ним в доверие, сыграю на их слабостях, спровоцирую их на ссоры и злые дела! Вот увидишь, через две недели эта страна падёт в руинах!
- Ну, тогда ступай, и да поможет тебе Князь!
Так закончился их разговор, но это только присказка, а сказка будет впереди.
Злой колдун рассудил так:
"До того, как стал колдуном, я был диаконом, так что церковные порядки мне знакомы. Значит, проще всего будет выдать себя за проверяющего и использовать их Инквизицию, чтобы посеять распри между людьми и Церковью! Я представлюсь как кардинал Иероним, и обману их бдительность поддельным документом!"
Так он и поступил.
Явившись в Церковь, он первым делом затребовал всю документацию.
- Зато я ни разу не погрешил против истины, - с достоинством возразил Архиепископ, - И в том поклясться могу на Святом Кресте, что изложены в метрике все те и только те события, кои положено в неё заносить!
- Тогда это безобразие вдвойне: за ДВАДЦАТЬ лет ни одного рождения и лишь ОДИН брак!
- За то за те же годы ни одной смерти, хотя многие прихожане уже в почтенном возрасте, и ни одного развода, вот так-то! - ответил Папа, и добавил, - Не говоря уже о том, что за это время почти все жители Страны обращены были в истинную веру, и ни один не отлучён от Церкви!
- Ладно, допустим, так! Но не значит ли это, что ваша Святая Инквизиция плохо работает? Неужели в такой огромной стране не было ни одного колдуна, или хотя бы самой завалящей ведьмы?!
- Да мы уж искали-искали, но всё без толку, - удручённо ответила Святая Инквизиция нестройным хором, - И по-прежнему ищем, но если они и есть, разве же сознаются они в том представителям рати Господней?
- Во-первых, не сын а брат, а во-вторых никто и не собирался лгать. Достаточно было бы просто не кричать о вашей миссии на каждом углу!
- Это тоже ложь - ложь по умолчанию! - заупрямился Настоятель.
- Какое же тут умолчание?! Вы всего лишь переставляете местами два действия: ведь раньше они говорили, что они - Святая Инквизиция, и что ищут нечисть, чтобы сжечь её. А потом спрашивали: "Вы, случайно, не нечисть ли?" В свете предыдущего подобный вопрос звучал равносильно такому: "Кто желает, чтобы его сожгли?"! Естественно, ни у кого не возникало желания сознаться! Я же предлагаю сперва спросить: "Не знаете ли вы колдунов, которые лечат людей и снимают порчу и сглаз?" Тогда они не упустят случая похвастать своими талантами, а вы их спокойно выслушаете, а потом уже представитесь и расскажите им, что вы собираетесь с ними сделать.
- А зачем нам спрашивать, кто лечит людей? - удивились братья, - Мы и так знаем, что этим занимается Святая Церковь при поддержке науки в лице Профессора и народной медицины в лице Марфы Петровны!
- А порчи и сглаза и так нет в Стране, как же снимешь то, чего нет! - добавил Архиепископ, одобрительно взглянув в сторону монахов.
"Инспектор" понял, что словами от них ничего не добиться, плюнул, и предложил сам поискать ведьм. А чтобы не вызвать подозрений у жителей страны, которые уже были хорошо знакомы с монахами и прекрасно осведомлены, что они - Святая Инквизиция, он пошёл один.
Первым делом он отправился к Ведьме с Плоскогорья, потому что она жила ближе всех к церкви, и, естественно, применил свой метод.
- Да, я Ведьма, - ответила она на его вопрос, - Но исцелениями занимается Церковь, а я могу помочь только с её позволения.
- А разве Вы сами не можете исцелить?
- Могу, но Папа сделает это быстрее и качественнее, так что обратиться именно к нему в Ваших интересах.
- А разве Вам не хочется исцелять самой?
- А я и так исцеляю: например, свою кошку Маушку и свою ручную Ворону я всегда лечу сама, чтобы не отвлекать Архиепископа по пустякам. Что же касается людей, мне просто стыдно лечить их с тех пор, как у нас поселился Архиепископ, ведь он делает это лучше меня!
Поняв, что её не переубедить, Иероним заметил:
- Если Вы действительно ведьма, то должны бывать на шабаше!
- Да, я и бываю!
- А в Церкви об этом известно?
- Разумеется! Настоятель и монахи всегда приходят на наш праздник и сидят во главе стола. А ещё они проводят благодарственную Литургию, на которую собираются все жители страны, так что они могут подтвердить моё присутствие!
"Очень странно", - решил злой колдун, но не подал виду.
- А вот можете Вы, например, осушить колодец или наслать порчу? - поинтересовался он.
- А зачем? - удивилась Ведьма.
- Как это "зачем"?! Чтобы отмстить, например!
- А зачем?
- Ну, чтобы обидчик пожалел о своём поступке!
- Во-первых, пока меня никто не обижает, во-вторых, мстить не по-христиански, а в-третьих, обидчика покарает собственная совесть, на то она и есть, а заниматься чёрной магией неприлично, это самый большой позор! - скороговоркой ответила Ведьма.
- Ага, значит ты не умеешь колдовать!
- Думай как хочешь, но чёрную магию я применять ни за что не стану! - обиделась Ведьма.
К вечеру так ничего и не добившийся от неё гость оседлал свою метлу, потому что злые колдуны предпочитают летать ночью, и отправился смущать других жителей Страны. Однако и они не оправдали его надежд, и тогда он вернулся в церковь отдыхать, тем более, что голова у него уже просто раскалывалась от бесчисленных недоумённых "зачем?". Отоспавшись, "инспектор" несколько переменил свои планы.
Поняв, что никого не уговорить заниматься чёрной магией, Иероним решил хотя бы сбить с пути истинного Святую Инквизицию.
- Они все ведьмы, маги, колдуны и друиды! - заявил он монахам и Настоятелю.
- А ещё два свидетеля?
- Какие?
- Нужно как минимум три свидетеля, чтобы кого-то публично обвинить в применении магии! - ответил брат Самуил.
- А иначе всякого можно сжечь без суда и следствия, а это - страшный грех! - пояснил брат Даниил, нахмурившись.
- Странно, что Вы, как Великий Инквизитор, этого не знаете, - задумчиво добавил Папа.
- Я просто не понял вопроса, - стал было оправдываться "инспектор", но вовремя вспомнил, кто тут главный, и гневно добавил, - А вот у вас в Церкви происходят безобразия! Где же это видано, чтобы священники посещали шабаш?!
- ЧЕГО?! - дружно удивились Прокуратор и Святая Инквизиция.
- Вы бываете на шабаше, - повторил гость уже не так уверенно.
- ГДЕ-ГДЕ?!
- На шабаше... Вы ещё Чёрную Литургию там служите... - начал говорить Иероним, но монахи его прервали.
- Тот, кто клевещет на Святую Церковь - колдун! Тот, кто считает Литургию святотатством, - колдун! Тот, кто обвиняет беспочвенно - колдун! Тот, кто считает Божественную Литургию чёрной - сам колдун! Тот, кто колду... то есть тот, кто... и ещё... и вообще - колдун!!! - торопливо перечислил брат Самуил, от волнения глотая огромные куски цитат.
Брат Даниил гневно нахмурился, и, прижимая Крест к сердцу, угрожающе двинулся в сторону самозванца.
Иероним сперва растерялся, но потом решил, что лучшая защита - это нападение, и вовремя сменил тему разговора:
- Вы обвиняете меня, а ведь это у вас Монастыре непорядок! Вы морите голодом достойных монахов, рацион их слишком однообразен, грешно так мучить людей, вверенных вам Богом для наставления их на путь истинный. Если они так много грешат, что вынуждены постоянно выполнять епитимью столь тяжкую, это, в первую очередь, Ваша вина, как воспитателя, и епитимья должна налагаться на Вас в первую очередь. Если же они не столь грешны, позвольте им разнообразить рацион питания!
Слушая его, монахи так и таяли, улыбались и одобрительно кивали. Заметив такую их реакцию на сладкие речи Иеронима, Архиепископ сказал:
- Ну, так уж и быть! На этой неделе вы не будете кушать тушёную морковку...
- Ура!!!
- ... а вместо неё будете есть варёную морковку. Ступайте, займитесь приготовлением обеда вашего, а то мы и так тут слишком долго ведём пустые разговоры, что не достойно служителей Господних!
- Ууу... - разочарованно протянула Святая Инквизиция, и поплелась на кухню варить сей ненавистный корнеплод.
Вскоре к ним присоединился "инспектор". Он посмотрел на их пасмурные физиономии, и заявил:
- Не волнуйтесь! Я помогу вам. В моей власти сделать из этой морковки что-то путное...
- Ничего из неё не сделаешь! Мы уже все средства перепробовали, всеми рецептами попользовались, все приправы испытали - морковка так морковкой и останется, увы!
- Нет, дети мои! Мой способ необычный - он позволяет превратить морковь в жареного гуся!
- Так ты колдун?!!!
- Нет, что вы! Но ведь и Церковь не считает магией чудеса, такие, например, как превращение воды в вино! А тогда какой же грех, если мы превратим блюдо моркови в жареного гуся? И епитимью не нарушите!
А теперь временно оставим злого колдуна и монахов, поддавшихся искушению, и посмотрим, чем же занят Архиепископ. А он серьёзно призадумался. Этот "инспектор" с первого взгляда показался ему подозрительным: на службе присутствовать не пожелал, всех прихожан очернил, монахов пытался сбить с пути истинного, да ещё и сам заявился неизвестно откуда, так что кто его знает, что он такое?
Но самое главное сомнение посеял в Настоятеле тот факт, что Папа ни разу не видел, как гость крестится. Правда, тот объяснял это тем, что не желает молиться и креститься на глазах людских, чтобы не быть лицемером, но Архиепископ всё равно считал, что уж при нём-то "инспектор" мог бы и перекреститься разочек, просто ради приличия! Однако возводить поспешное обвинение, основанное на голых подозрениях, Настоятелю вовсе не хотелось, и потому он решил использовать самое проверенное средство против нечисти.
Вот и настало время узнать секрет Архиепископа, который тщетно пытался вычитать в его мыслях Колдун. Дело в том, что монастырская молельня была выстроена особым образом. На дверях и на стенах в ней была особая роспись с тайными знаками, которую Прокуратор сделал лично, закрывшись от глаз людских. И потому войти в молельню мог любой, а вот выйти - только тот, кто никогда не занимался чёрной магией и прочими богомерзкими делами. Все прихожане благополучно прошли это испытание, сами того не подозревая. Более того, даже сами монахи не знали о тайных свойствах молельни, и регулярно пользуясь ею, радовали сердце Настоятеля, не замечая этого.
Но если бы Архиепископ знал, чем заняты братья в настоящий момент, это его не порадовало бы. А они с огромным аппетитом уплетали жареного гуся, изготовленного из моркови при помощи чёрной магии.
Иероним же тем временем, окрылённый первым успехом, отправился сбивать Прокуратора с пути Истинного, но не успел он и слова вымолвить, как Архиепископ заявил ему, что только его и ждал. И под предлогом осмотра Монастыря повёл гостя в молельню, чтобы проверить свои подозрения. Тот шёл очень неохотно, но повода, чтобы отказаться от этого не мог придумать, тем более, что Настоятель обещал в соответствующем месте оставить его одного для молитв праведных, и при этом так на него смотрел, что Иеронима вовсе не радовала перспектива навлечь на себя дополнительные подозрения.
Тут-то он и попался!
А уж Святая Инквизиция никак не хотела упустить такой благоприятный случай! Злому колдуну не помогли ни уговоры, ни угрозы, ни посулы. И сколько он не взывал к совести тех, кого он попотчевал гусем из моркови, всё было тщетно - у монахов теперь было лишь одно, самое жаркое желание - сжечь нечистого, и ничто не могло их поколебать в нём!
Вот только выяснилась неожиданная помеха: в Стране не оказалось ни одного палача! А инквизиторы считали унизительным для себя привязывать преступника к столбу и поджигать костёр. "Это не наше дело, - говорили они, - Мы обязаны возносить душеспасительные молитвы и читать проповедь во время сожжения, а работать палачами ниже нашего достоинства! Мы - служители Церкви, и не имеем права марать руки кровью!" Но быть палачами не хотелось и другим, так что процесс затянулся на весь день, в течении которого никто не видел лжеинспектора. Ему только подавали тушёную морковку через особое окошечко, да Архиепископ каждые полчаса ходил увещевать его сознаться и раскаяться, но ответом ему было лишь молчание. В конце концов, Папе это показалось подозрительным, он решил лично проверить пленника, и обнаружил, что тот бежал, магически взорвав монастырскую стену, да ещё и на Настоятельском ковре-самолёте! Стену с обратной стороны Иероним кое-как заделал, чтобы не вызвать преждевременной тревоги. А братья, увлечённые бесплодными поисками палача, ничего не заметили! Так что, огорчённые, они поплелись спать, твёрдо решив впредь быть внимательнее.
На этом можно было бы и закончить эту историю, но дело в том, что от магической пищи монахи занемогли. Они лежали бледные, и ничего не ели. Слух об их болезни моментально разлетелся по всей Стране, и на следующее утро Святая Инквизиция проснулась от вкусного запаха. Братья с трудом встали и выглянули в окно. У дверей Монастыря стояла толпа сочувствующих ведьм, и каждая из них принесла с собой в качестве гостинца своё фирменное блюдо. И поэтому у монахов против воли потекли слюнки. Однако Архиепископ вышел из Церкви и заявил:
- Спасибо вам за заботу, дети мои, но у них нынче нет аппетита...
- Уже есть! Мы голодные! - перебил Папу то ли крик, то ли стон. Он обернулся, и увидел, что монахи, шатаясь, стоят в дверях и смотрят жадными глазами на еду.
- Немедленно отправляйтесь в постель! - приказал он им, - А вы не волнуйтесь, я сам в состоянии позаботиться о моих воспитанниках, так что, если хотите, приносите это всё, когда они поправятся, и устроим праздник. А пока ступайте с миром: монахам сейчас необходим покой.
Ведьмы послушно отправились по домам, а инквизиторы легли в свои кровати, немного огорчённые.
- Как ты думаешь, чем он нас будет кормить? - спросил брат Даниил своего друга.
- Наверное, он пожарит для нас гуся, - мечтательно ответил брат Самуил, - Мы ведь больны, нам нужно полноценно питаться, чтобы восстановить силы, так вчера сказал Профессор, уговаривая нас поесть, а Папа часто прислушивается к его советам.
- Тогда, скорее всего, Святой Отец не жарит, а варит гуся, потому что Профессор говорил, что больным надо пить бульон.
- Уж не могли нас моментально вылечить научным лекарством!
- Профессор сказал, видите ли, в этом нет нужды, - три капли Святой воды три раза в день, как давал нам Его Преосвященство, вполне достаточно. Мы, мол, сами быстро поправимся, надо только очень этого хотеть.
- А мне вот не хочется! У нас ведь ничего не болит, только слабость и голова кружится, да от резких движений в глазах темнеет. Зато лежим тут, отдыхаем, и никто не заставляет нас учить ноты или Книгу, никто не гонит искать колдунов, да и епитимью не налагает... А если поправимся, то всё будет, как прежде. Нет, я хочу болеть!
- Ты прав! Ведь если мы поправимся, нас снова будут заставлять есть тушёную морковку, а теперь вот полакомимся... И прятаться не надо!
Но когда Архиепископ принёс им обед, по комнате распространился слишком знакомый аромат тушёной моркови, и все радужные мечты тут же развеялись.
- Вот ваша пища, дети мои!
- Нам не хочется!
- Да вы посмотрите, какая замечательная, свеженькая, тёплая тушёная морковка! Какой вкусный запах! - при этих словах инквизиторы дружно поморщились. - Посмотрите, какие красивые, аппетитные кусочки, так и просятся в рот!
- Нам не нравится, нам бы мяска...
- Ну, хорошо. В обычное время я наложил бы на вас епитимью, а раз уж вы хвораете... - инквизиторы заулыбались, решив, что теперь он даст им что-то другое, - ...я разрешаю вам съесть только три ложки моркови. Вы согласны, или наложить епитимью?
- Ох! У нас нет сил держать ложку...- простонали братья.
- Хорошо. Тогда я буду кормить вас, как маленьких.
Архиепископ скрылся за дверью.
- Ура! Отделались! Теперь он даст нам молока! - счастливые инквизиторы вскочили с кроватей и сделали несколько танцевальных па, но потом быстренько улеглись обратно, ибо услышали шаги Папы. А когда они поняли, что их ожидает, у них дружно вытянулись лица: "ложечка", с которой Настоятель собирался их кормить, была размером с большой половник, и так называемые "три ложечки" на самом деле составляли порцию моркови вчетверо больше обычной.
"Не разожмём зубов! Не откроем рта!" - дружно решили монахи, - "Пусть он думает, что у нас нет сил говорить!"
- Ну вот, дети мои, я уже вернулся! - сказал Архиепископ, но его слова встретила гробовая тишина. Однако это не смутило Папу, и он продолжил, обращаясь к брату Самуилу:
- Открывай рот! Скушай ложечку за Святую Церковь!
Брат Самуил не прореагировал.
- Так ты не хочешь есть за Святую Церковь?! Значит, ты её не любишь? Ну-ка вспомни, что по этому поводу говорит Книга?
Это-то монах помнил прекрасно, и потому неохотно разжал челюсти и начал есть. Но, распробовав как следует то, что сунул ему Архиепископ, брат Самуил скривился, и, как только у него освободился рот, пожаловался:
- Она же без приправ, даже без соли!
- Правильно. Профессор говорил, что пища для больных должна быть диетической!
- Да её и есть-то невозможно!
- Ну, ты ведь скушал уже одну ложку, тебе теперь осталось ещё две.
- Не хочу больше! Я сыт! - выкрикнул в отчаянии брат Самуил.
- За Святой Крест, - ам!
- Я не...
- Так тебе не нравится Святой Крест?! Знаешь, кому не нравится Крест? Всем колдунам! А если ты колдун, тебя надо... - не дожидаясь приговора, брат Самуил разинул рот.
- В меня не поместится больше... - начал было несчастный монах, как только прожевал очередную порцию, но его перебил Архиепископ:
- Последняя ложечка осталась! За Святую Книгу - ам!
Ну, что на это мог возразить инквизитор! Лишь одно его утешало - на сей раз он отмучился.
Почувствовав, что теперь настала его очередь, брат Даниил нырнул под одеяло и оттуда заявил:
- У меня пропал аппетит!
- Профессор сказал, что вам нужно усиленно питаться, чтобы поправиться.
- Я и так поправлюсь!
- Вот когда поправишься, тогда и голодай! А пока открывай-ка рот, скушай ложечку за Святую Церковь!
- Но...
- Ты отказываешься?!
- Нет, я съем!
Папа подождал, пока инквизитор с кислым лицом прожевал морковку, проглотил, и хотел было дать ему другую ложку, но монах обречёно сказал, что съест сам. Архиепископ вручил ему кастрюлю и смиренно сел рядом, ожидая, пока освободится посуда. А брат Даниил тоже сидел и ждал, пока Настоятель уйдёт, чтобы выкинуть морковку в помойное ведро. Но Папа всё не уходил, а только через некоторое время увидел, что монах не ест, и снова взялся было за ложку, но тот, заметив этот жест, моментально схватил её сам, и стал, давясь, срочно глотать морковку не жуя, желая поскорее отделаться от этой пытки.
- Как ты ешь, сын мой! Нужно тщательно жевать пищу, ведь для того и дарованы были человеку зубы! Ежели у тебя нет сил, я тебя покормлю.
- Я не...
- За Святой Крест, - ам!
- Не утруждайтесь, Святой Отец! Я сам доем! - взмолился инквизитор, прожевав морковь.
- Ничего, мне не трудно. За Святую Книгу, - ам!
Не удивительно, что при таком режиме питания монахи выздоровели в рекордно короткий срок, после чего Папа разрешил им устроить праздник.
Злой колдун оставил о себе неприятные воспоминания, и поэтому все избегали о нём говорить, и жизнь потекла так, словно никогда и не было в Стране этого человека. И лишь Профессор, преподнося в подарок Архиепископу новый, улучшенный ковёр-самолёт, мельком посетовал, что тот, прежний, попал в плохие руки. На это Святой Отец лишь весело рассмеялся:
- Эх, ничего ты не понял, сын мой! Ковёр-то у меня освящённый, при чём особым образом, а значит, завладев им, он автоматически причастился к Церкви! Может быть, теперь он раскается, и ещё одна душа будет спасена для нашего Господа.
А что же случилось со злым колдуном? Он благополучно покинул Страну и вернулся к своему коллеге.
- Ну, удалось тебе кого-нибудь совратить?
- Да нет...
- Я же говорил, не надо было с ними связываться! Хорошо хоть, что цел остался, только время даром потерял и силы зря потратил!
- Нет, не зря! Посмотри, на чём я приехал!
- Неужто ковёр-самолёт?!
- Самый настоящий! У священника стащил!
- Это хорошо! Но нам пора в дорогу. Сворачивай свой ковёр, бери метлу и полетели!
И вот взвился в воздух первый колдун, и скрылся вдали, крикнув: "Догоняй!"
Но не смог последовать за ним его сотоварищ.
И понял он, что навеки лишился всех своих способностей. И заплакал второй колдун, заплакал впервые в жизни, ибо не умеют плакать злые колдуны.