Говорят, что Валар пришли в мир за 30 000 солнечных лет до первого восхода Луны, то есть за тридцать веков до начала нашего времени; и что Валинорэ был построен через пять веков после прихода Валар в Арду*(1). В 5 000 - 10 000 (500-1000 годах Валар) был построен Валинорэ (XXXV). "Валар не измеряли время, пока не было закончено строительство Валинорэ; но после этого они считали время веками Валинорэ, из которых на каждый приходится по 100 лет Валар, и каждый валианский год равен десяти нынешним солнечным годам (XXXV).
В 100 Году Валар (1000 году в пересчете на солнечные), после того как был создан Валинорэ и построен Валмар, город Валар, Валар дали бытие Двум Древам (XXXV), хотя некоторые легенды говорят, что это произошло в 3501 Году Валар (35 010м году в пересчете на Солнечные), спустя 5 000 лет после восхода Солнца (XXVII). И все это время Мелькор жил в Средиземье и построил свою крепость в Утумна на севере; но он властвовал с жестокостью, и в то время земли мира были еще более разорены (XXXV).
***
***
Наконец Манвэ сказал: "Плохо работать в этом мраке, это был злой поступок Мэлько, разрушивший прекрасные лампы".
Но Варда ответила, сказав, что: "Еще много света осталось и в воздухе, и в том, что течет, пролившись на землю", - и она пожелала собрать новые запасы и установить маяк на Таниквэтиле.
Однако, Манвэ не допустил, чтобы с неба было собрано больше сияния, ибо тьма уже была тьмой ночи*(2), но по его просьбе Улмо поднялся из своих глубин и отправился к пылающим озерам и прудам сияния*(3). Оттуда он черпал реки света в огромные сосуды, выливал обратно воду, и с сосудами (XLVI), наполненными чистым светом, "возвращался в Валинорэ. Там весь свет был разлит в два больших котла, которые Аулэ создал во мраке, чтобы мрак не вернулся, и те котлы назывались Кулуллин и Силиндрин (XLVI).
В срединной долине Валинорэ Валар вырыли две большие ямы, и они находятся на расстоянии нескольких лиг друг от друга, но почти рядом в сравнении с необъятностью той равнины. В одну яму Улмо положил семь золотых камней, принесенных из самых безмолвных морских глубин, и после этого в яму был помещен осколок лампы, которая некоторое время горела над Хелкаром на юге.
Тогда яма была покрыта плодородной почвой, которую создала Палуриэн, и явилась Вана, которая любит жизнь и свет*(4), и по чьей песне поднимаются и раскрываются цветы, и ропот ее дев вокруг нее был подобен веселому шуму людей, которые впервые бродят по округе ясным утром. Там пела она песню весны на холме и танцевала вокруг него, и поливала великими потоками того золотого света, который Улмо принес из разлившихся озер, - и под конец Кулуллин был почти переполнен (XLVI).
Но в другую яму Валар поместили три огромные жемчужины, которые Оссэ нашел в Великом Море, и вслед за ними Варда положила маленькую звезду, и Валар покрыли яму пеной и белым туманом, а затем слегка присыпали землей, но Лориэн, владыка снов и грез, любящий сумерки и порхающие тени, и сладкие ароматы, принесенные вечерними ветрами, сидел рядом и шептал быстрые бесшумные слова, пока его духи играли полуслышные мелодии рядом с ним, похожие на музыку, крадущуюся в темноте из далеких жилищ; и Валар излили на то место реки белого сияния и серебряного света, которыми Силиндрин был наполнен до краев, - и после их излияния Силиндрин был уже почти полон (XLVI).
Затем пришла Палуриэн, Кэми, госпожа Земли, жена Аулэ, мать владыки лесов, и она наложила заклинания на эти два места, глубокие чары жизни и роста и распускания листьев, цветения и плодоношения - но она не примешала ни слова угасания к своей песне. Там, запев, она долго размышляла, и Валар сидели кругом, и равнина Валинора погрузилась во тьму (XLVI).
И вот "Йаванна посадила два Дерева на широкой равнине недалеко от (XLII) золотых врат Валмара Благословенного (XLII). Йаванна освятила холм могущественной песней, а Ниэнна напоила его слезами (XXVII). И пока Йаванна пела, 'Ниэнна молчала в раздумьях, и слезы ее падали на холм.
И вот "Валар молча собрались на своих тронах совета в Кольце Судьбы, недалеко от Валмара Благословенного; и Йаванна Палуриэн пела перед ними, и они смотрели. Из земли вышли два тонких ростка (XLII); когда "спустя некоторое время, среди мрака, наконец, появился яркий блеск, крик радости и хвалы подняли Валар и все их свиты (XLVI). И тишина воцарилась во всем мире и единственным звуком был медленный монотонный напев Палуриэн. Под ее песни два прекрасных Древа поднялись и выросли (XLII). Под ее песни они зазеленели, и из всего, что прославили Валар, Два Древа имеют наибольшую славу, и их судьба вплетена во все истории мира (XLII), их судьба сплетена с судьбой Арды (XXVII), об их судьбе говорится через все истории эльдар (XLII), об их судьбе сотканы все истории Древнего Мира (L).
И вот Валар увидели росток, выросший на том месте, куда были вылиты водоемы Силиндрина (XLVI). У ростка была нежно-белая кора, блестевшая, как жемчуг, и росло оно быстро*(5) (XLVI). У этого Дерева были темно-зеленые листья, снизу сияющие серебром (XLII). Тогда Валар в изумлении воззрились на росток, но Палуриэн сказала: "Это Древо еще не перестало расти", и пока она говорила, Древо расцвело, и его цветы были подобны отдельным цветкам (XLVI), "сияюще-белым (XXVII), похожим на цветы вишни (XLII), если бы вишневое дерево было так велико и прекрасно (L); каждый из цветов рос на тонком стебле, которые качались вместе и были подобны серебру, жемчугу и сверкающим звездам и горели белым светом; и казалось, что сердце дерева трепещет, и его сияние колеблется, то усиливаясь, то угасая (XLVI). И с каждого из его бесчисленных цветов (L) всегда падала роса серебряного света, и земля под Древом была усеяна темными танцующими тенями его (XLII) трепещущих (L) листьев, среди озер мерцающего (XLII) белого сияния его цветов (XLII). Свет, подобный жидкому серебру, сочился из его ствола и капал на землю, и он изливал очень сильное сияние на равнину, но оно было не таким далеко расходящимся, как свет золотого дерева, и из-за своих больших листьев и пульсации своей внутренней жизни, Древо отбрасывало постоянные трепетные тени среди озер своего сияния, очень ясных и черных; чему Лориен не мог сдержать своей радости, и даже Мандос улыбнулся. И Лориен сказал: "Се! Я дам этому дереву имя и назову его Сильпион", - и так оно и было с тех пор (XLVI).
Стройный росток, из того места, что было полито из Кулуллина, поднялся, и из его коры лилось бледно-золотое сияние; однако это растение выросло так быстро, что за семь часов стало могучим деревом, и все Валар и их народ могли сидеть под его ветвями. Этот ствол был прекрасной формы и хорошего роста, и ничто не могло нарушить его гладкую кожуру, которая слабо светилась желтым светом на огромной высоте над землей (XLVI). Затем прекрасные ветви простерлись во все стороны, и золотые почки набухли на всех прутьях и меньших ветвях, распустились листья густой зелени с сияющими краями. Свет, который давало это Древо, распространялся далеко и был прекрасным, но на глазах Валар Древо расцвело в чрезвычайном изобилии, так что все его ветви были скрыты длинными качающимися гроздьями золотых цветов, подобных мириадам подвесных светильников пламени, и свет проливался из их кончиков и падал на землю со сладостным звуком (XLVI). У второго Древа листья были как молодая зелень только что распустившегося бука, и их края были из сияющего золота. Желтые цветы качались на ее ветвях, как свисающие соцветия веселых деревьев, которые люди теперь называют Золотым дождем (XXVII), лабурнумом (XLIV). Но от этих цветов исходило тепло и ослепительный, "и великий свет (XLII). Эти цветы были подобны гроздям желтого пламени, превращая каждое соцветие в пылающий рог, проливающий на землю золотой дождь (L).
Тогда Валар восхвалили Палуриэн и радовались свету, говоря: "Се, это действительно очень красивое Древо, и оно должно иметь собственное имя", - и Кэми сказала: "Пусть назовут ее Лаурелин, за яркость ее цветения и музыку ее росы", но Вана назвала бы его Линдэлоксэ, и оба имени сохранились (XLVI).
Сильпион вырос до такого же высокого роста, как Лаурэлин, и его ствол был еще более стройным и тонким, а его кожура была похожа на шелк, но его ветви наверху были более толстыми и переплетенными, а его прутья более плотными, и они дали массу голубовато-зеленых листьев, похожих на наконечники копий (XLVI).
От этих Дерев*(6) исходил великий свет, и весь Валинорэ наполнился им. Тогда блаженство Валар увеличилось; ибо свет Дерев был святым и обладал великой силой, так что, если что-то было хорошим, прекрасным или достойным, в этом свете полностью раскрывались его красота и ценность; и все, кто ходил в этом свете, радовались сердцем (XXVII).
За семь часов слава каждого дерева достигла своего предела и снова угасла*(7) (L) "и каждое Древо пробуждалось к жизни за час до того, как другое перестало сиять (XLII). Одно следовало за другим, и поэтому дважды в день в Валинорэ был час мягкого света, когда каждое Древо было бледным, "и их золотые и серебряные лучи "и сияние (XLII) смешивались (L); ибо когда белый Сильпион уже шесть часов был в расцвете, просыпалась золотая Лаурелин (XLII). И по мере того, как Силпион рос, слава Лаурелин угасала, и ее цветы бледнели, пока это дерево не засияло лишь нежно, как во сне (XLVI).
Тогда Палуриэн встала и сказала Валар: "Соберите теперь весь свет, который в виде росы роняет прекрасная Лаурэлин, и сохраните его в Силиндрине, и берите эти припасы оттуда, но очень экономно. И когда через шесть часов*(8) пройдет пора самого полного света Сильпиона, он снова угаснет, и тогда Лаурэлин снова вспыхнет, но, чтобы она не истощилась, поливайте ее всегда осторожно из котла Кулуллина в час, когда Сильпион тускнеет, но и с Сильпионом поступайте таким же образом, изливая обратно собранный свет из глубокого Силиндрина при каждом увядании золотого дерева. Свет - это сок этих Древ, и их сок - свет!" (XLVI).
Этими словами она сообщала, что, хотя Древа должны быть политы светом, чтобы иметь сок и жить, тем не менее своим ростом и существом они всегда давали свет в большом изобилии сверх того, что впитали их корни; но Валар вняли призыву Йаванны, и Вана вызвала одну из своих дев, как раз Урвен, и поручила ей задачу заботиться о поливе Лаурэлин, в то время как Лориен велел Сильмо, юноше, которого он любил, всегда помнить о подкреплении Сильпиона. Поэтому сказано, что при каждом поливе деревьев возникало дивное мерцание золота и серебра и смешанных огней великой красоты, прежде, чем одно Дерево совсем увядало, а другое достигало своей полной славы. (XLVI)
Свет, изливавшийся из Древ, долго лежал на земле, прежде чем подняться в воздух или пропитать землю, для ее обогащения. Поэтому из его изобилия Варда обычно собирала большие запасы, которые хранили в огромных чанах "подобных сияющим озерам (L), недалеко от Зеленого Холма "Эзэллохар (XXVI). И оттуда маиар черпали свет и приносили его в поля и земли, даже в те, что далеко от Валмара, так что все регионы Валинорэ были напитаны Светом и возрастали еще прекраснее (XXVII).
Так начались Дни Блаженства Валинорэ, и так начался к тому же отсчет Времени. Ибо Древа разгорались до полного цветения и света и снова ослабевали, непрестанно, без изменения скорости или пышности цветения (XXVII). Сильпион был старшим Древом, "и первым пришел в полный рост и расцвел, и тот первый час, когда он сиял "в одиночестве (L) белым мерцанием серебряной зари, Валар не вписали в повесть о часах, но назвали его Часом Открытия (XLII), и с этого часа датируют начало их правления в Валинорэ, и так "в шестой час Первого Дня и во все радостные дни после этого, вплоть до Затмения, Сильпион прекращал время своего цветения (XLII), а в двенадцатом часу заканчивалось первое цветение Лаурэлин*(9) (XXVII). "День" заканчивался в ту секунду, когда Лаурэлин убывала до нуля в конце часа второго смешения света (XLII). И каждый день Валар в Амане состоял из двенадцати часов и заканчивался вторым слиянием огней, когда Лаурэлин угасала, а Тэльпэрион пробуждался (L).
В последующие времена нолдор называли эти Древа "Тэлпэрион и Лаурэлин*(10) (XXVII), Нинквэлотэ, Галатилион (Galathilion - на языке синдар (L)) и Кулуриэн, Малиналда, но синдар назвали ее Галадлориэль. (L) *(11), Гвантил и Кулулин*(12) (XLII) и многими другими именами; но у людей нет для них имен, ибо свет Древ был убит до прихода на землю младших детей Илуватара, "младших детей мира. (XLII).
Другие имена Сильпиона среди нолдор были Сильмероссэ, мерцающий дождь, Нимлот (Nimloth) - бледный цветок, Кэлэборн - серебряное дерево; и образ Сильпиона, который Тургон сделал в Ондолиндэ, назывался Бэльтиль - божественное сияние (XLII).
Другие имена Лаурэлин среди нолдор: Глэвэлин (что то же самое, что и Лаурэлин, песня золота), Лхасгалэн - зеленый лист, Мэлтинорн (Melthinorn), золотое дерево; и ее изображение в Ондолиндэ было названо Глингал - висячим пламенем*(13) (XLII).
Позднее Келеборном стало называться Древо Тол-Эрессэа, произошедшим от Древа Тириона. (XLII). А Нимлот стало именем Белого Древа Нуменорэ, отростка Белого Древа Тол-Эрессэа (XLII).
Первым зацвел Тэлпэрион, и немного прежде чем он перестал сиять, Лаурэлин начала распускаться; и снова, прежде чем Лаурэлин померкла, Тэлпэрион проснулся. Поэтому Валар постановили время расцвета сначала Тэлпэриона, а затем Лаурэлин считать для себя Днем в Валинорэ; и время, когда каждое Древо цвело в одиночестве, они поделили на пять часов, каждый из которых равнялся времени смешения их огней, дважды в каждый День*(14). Таким образом, в каждом Дне Валар было двенадцать часов.
Что касается Годов Деревьев в сравнении с теми, что были после (XXVII), Год Валар не переводится ровно на Солнечные годы, но 'каждый Год Валар имел длину, примерно равную десяти годам Солнца, каковы они сейчас (XXVII). Или же 'каждый Год Валар длиннее, чем сейчас девять лет под Солнцем (XXVII). Одна тысяча таких дней была Годом Валар. ибо тогда Деревья пустили бы новую ветвь, и их рост бы увеличился (XXVII), но чтобы 1 год Древ был равен почти 10 Солнечным годам, 1 час Древ, который получался делением времени их цветения, тоже был где-то в 6 раз длиннее нынешнего часа.
Год в "Амане был устроен совсем иначе, чем в Средиземье. Но он отображал образ жизни эльфов, просто потому. что эльфы больше похожи на Валар и маиар, чем на людей (XX).
В Амане длина "года" была такой же, как и у квэнди, но по разным причинам. В Амане эта длина была установлена Валар для их собственных целей и была связана с тем процессом, который можно назвать "Старением Арды". Ибо Аман был внутри Арды и, следовательно, во Времени Арды (которое не было вечным, независимо от того, было ли оно Неискаженным или Искаженным). Следовательно, Арда и все, что в ней, должно стареть, пусть и медленно, по мере своего продвижения от начала к концу. Это старение могло быть воспринято Валар примерно за тот отрезок времени (соразмерный всему назначенному сроку Арды), который они называли Годом; но не в меньший период (XX).
Но сами Валар, а также подобные им маиар, могли жить с любой скоростью мысли или движения, которую они выбрали или желали. Они могли перемещаться назад или вперед в мыслях и возвращаться назад так быстро, что тем, кто находился в их присутствии, казалось, что Аинур не двигались*(15). Все, что было в прошлом, они (Валар и маиар) понимали полностью; но, будучи теперь во Времени, будущее они могли предвидеть или "искать" что-то в нем, только в той мере, в какой его замысел был им понятен в Музыке, или постольку, поскольку каждый из них был особо сконцентрирован на той или иной части замысла Эру, будучи посредником или Подсоздателем самого Единого (ХХ).
При таком способе восприятия они не могли предвидеть никаких действий Детей, эльфов и людей, в чьем зарождении и введении в Эа никто из Валар не играл никакой роли; что касается вещей, связанных с Детьми, Валар могли только сделать вывод о правдоподобии, как и сами Дети, хотя и на основе гораздо большего знания фактов и сопутствующих событий прошлого, а также с гораздо большим умом и мудростью. Тем не менее, всегда оставалась неуверенность в отношении слов и деяний эльфов и людей во Времени, которое еще не развернулось (ХХ).
Таким образом, Валинорский Год в Амане не был связан с естественными темпами "роста" любого воплощенного или существа, которое там обитало. Время в Амане было реальным временем, а не просто способом восприятия. Как, скажем, 100 лет прошло в Средиземье, как в части Арды, так 100 лет прошло и в Амане, который тоже был частью Арды. Однако именно тот факт, что эльфийская скорость "роста" соответствовала исчислению времени Валинорэ, позволил Валар привести эльдар к обитанию в Амане (XX). Это произошло 'не по замыслу Валар, хотя, несомненно, и не случайно. То есть, возможно, Эру, создавая природу эльфов и людей и их отношения друг к другу и к Валар, предписал, чтобы "рост" эльфов соответствовал валианскому восприятию прогресса или старения Арды, поэтому что эльфы должны иметь возможность сосуществовать с Валар и маиар. Поскольку Дети появились в Музыке, а также в Видении, Валар знали кое-что или даже многое о предопределенной природе Эльфов и Людей до того, как они получили бытие. Валар определенно знали, что эльфы должны быть "бессмертными" или иметь очень долгую жизнь, а люди краткую жизнь. Но, вероятно, только во время пребывания Оромэ среди первых квенди Валар точно узнали, каков был их образ жизни по отношению к течению Времени (ХХ).
За один год Валар обитающие в Амане эльдар росли и развивались почти так же, как смертные за один год в Средиземье. При записи событий в Амане, таким образом, мы можем, как делали и сами эльдар, использовать летоисчисление Валинорэ, хотя мы не должны забывать, что в течение любого такого "года" эльдар наслаждались необъятным рядом удовольствий и достижений, которых даже самый одаренный из людей не мог бы совершить за двенадцать, умноженных на двенадцать смертных лет. Тем не менее эльдар "старели" в Амане с той же скоростью, что и в начале своего существования в Средиземье (ХХ).
Но эльдар не были коренными жителями Амана, который не был создан Валар для них. В Амане до их прихода жили только Валар и их меньшие родичи маиар. Но для их удовольствия и пользы было в Амане также великое множество существ, без страха, многих родов: животных или движущихся существ*(16), и растений, которые были неподвижными. Считается, что там были копии всех существ, которые есть или были на Земле*(17), а также другие, которые были созданы только для Амана. И каждый вид имел, как и на Земле, свою природу и природную скорость роста. Но поскольку Аман был создан для Валар, чтобы они могли иметь там мир и наслаждение, всем тем существам, которые были туда переселены, или обучены, или выращены, или созданы для проживания в Амане, была дана такая скорость роста, что год жизни, естественной для их видов на Земле, должен быть в Амане одним Годом Валар*(18) (XX).
Для эльдар это было источником радости. Ибо в Амане мир предстал перед ними так же, как и перед людьми на Земле, но без тени быстро приходящей смерти. В то время как на Земле для эльфов все вещи по сравнению с ними самими были мимолетны, быстро изменялись и умирали или приходили к концу, в Амане все вокруг "выдерживало" время и не так скоро обманывало любовь своей смертностью. На Земле, пока ребенок-эльф только вырастал в мужчину или женщину, примерно через 3000 лет, леса поднимались и падали, и все лицо земли менялось, а бесчисленные птицы и цветы рождались и умирали год за годом под вращающимся Солнцем (ХХ).
В Арде Искаженной вся материя Арды, как и мы, была испорчена Мелькором еще до того, как эльфы или люди вступили в Историю и обрели свои хроар из вещества Арды, и пищу для них, все из того же вещества. Может быть только Аман оставался неиспорченным до того, как Мелькор пришел туда (XXXIX).
Поэтому "помимо всего, Аман именуется также Благословенным Королевством, и его благословенность была: в здоровье и радости. Ибо в Амане ни одно творение не страдало болезнью или расстройством своей природы; и не было упадка или старения более быстрого, чем медленное старение самой Арды. Так что все вещи, достигшие наконец полноты формы и добродетели, блаженно оставались в этом состоянии, старея и утомляясь своей жизнью, но будучи не быстрее самих Валар. И также это благословение было даровано и эльдар (ХХ).
На земле квенди не болели, и здоровье их тел поддерживалось мощью долговечных фэар*(19). Но их тела, сотворенные из материи Арды, тем не менее не были столь живучи, как их дух; ибо долговечность квенди была обусловлена прежде всего их фэар, чья природа или "судьба" была в том, чтобы оставаться в Арде до ее Конца. Поэтому после того, как жизненная сила хроа была израсходована на достижение полного роста, она начала ослабевать или утомляться. В действительности, это происходит очень медленно, но все же заметно для всех квенди. Некоторое время хроа*(20) эльфа будет укрепляться и поддерживаться пребывающем в хроа фэа, а затем его жизненная сила начнет ослабевать, а его желание физической жизни и радость от нее исчезнут еще быстрее. Тогда эльф начал бы (как теперь говорят, ибо эти вещи не проявлялись полностью в Древние Дни) "увядать", пока фэа как бы не поглотила хроа, пока хроа не осталась бы только в любви и памяти духа, который населял его. Но в Амане, с тех пор как его благословение снизошло на хроа эльдар, как и на все другие тела, хроа старело только вместе с фэа, и эльдар, оставшиеся в Благословенном Королевстве, пребывали в полной зрелости и в непомерной силе тела и духа соединялись веками за пределами нашего смертного понимания (ХХ).
Если так обстоит дело в Амане или было так до Перемены Мира, и при этом у эльдар было здоровье и непреходящая радость, что мы скажем о людях? Ни один человек никогда не ступал в Аман или, по крайней мере, никто никогда оттуда не возвращался; ибо Валар запретили это. Почему так? Нуменорцам Валар сказали, что сделали это, потому что Эру запретил им допускать людей в Благословенное Королевство; и они также сообщили, что люди не будут благословлены в Амане (как они думали), но будут прокляты и "увянут, как мотыльки в слишком ярком пламени*(21) (ХХ).
Помимо этих слов, мы можем только догадываться, какие есть причины запретить людям жить в Амане. Тем не менее, мы можем рассматривать этот вопрос так. Эру не только запретил Валар пытаться изменить природу или "судьбу", назначенную Им, любому из Детей, в которую была включена скорость роста (относительно всей жизни Арды) и продолжительность жизни, но даже захоти Валар изменить это, они не смогли бы. Даже эльдар в этом отношении не изменились (ХХ).
Предположим, что Валар также допустили в Аман некоторых атани и (так, чтобы мы могли рассмотреть всю жизнь человека в таком состоянии), что там рождались "смертные" дети, как и дети эльдар. Тогда, даже в Амане, смертный ребенок все так же вырастет до зрелости примерно за двадцать солнечных лет, и естественная продолжительность его жизни, период сцепления хроа и феа, будет не более, скажем, 100 лет. Не намного больше, даже если его тело не будет страдать от болезни или расстройства в Амане, где такого зла не существует. (Если только люди не принесут с собой это зло - почему бы и нет? Даже эльдар принесли в Благословенное Королевство некий налет Тени на Арде, в которой получили бытие.) (XX).
Но в Амане такое существо было бы мимолетной вещью, самым быстрым из всех тварей. Ибо вся его жизнь продлится немногим больше одного полугодия*(22), и в то время как все другие живые существа будут казаться ему почти неизменяющимися, но пребывающими в жизни и радости с немеркнущей надеждой на бесконечные годы, он расцветет и угаснет - как на Земле трава может взойти весной и увять прежде зимы. Тогда бы он наполнялся завистью, считая себя жертвой несправедливости, лишенным благодати, дарованной всему остальному. Он не будет ценить то, что у него есть, но, чувствуя себя одним из наименьших и самых презираемых (тех, на кого смотрят с презренем - despise) из всех существ, он скоро станет презирать (презирать, пренебрегать, не ценить - contemn) свою человечность и ненавидеть тех, кто более одарен. Он не избежит страха и скорби своей быстрой смерти, которая является его участью на Земле, в Арде Искаженной, но будет обременен ею невыносимо, до потери всякого удовольствия (ХХ).
Но если кто спросит: почему в Амане человеку не было бы даровано благословение долголетия, как это было дано эльдар? На это должно быть отвеченно: потому что это принесло радость эльдар, поскольку их природа отличается от природы людей. Природа эльфийского фэа в том, чтобы выдержать мир до конца, и эльфийские хроа также были долгоживущими по своей природе; так что эльфийское фэа, обнаружившее, что его хроа выдержало вместе с нею, поддерживая ее пребывание в нем и оставаясь неутомимым в телесном наслаждении, увеличило бы и более длительную радость. Но в действительности некоторые из эльдар сомневаются, что им были дарованы какие-либо особые милости или благословения, кроме допуска в Аман. Ибо они считают, что неспособность их хроа продолжаться в жизненной силе неутомленными так же долго, как их фэа - процесс, который не наблюдался до более поздних веков - вызван Искажением Арды и исходит от Тени и от порчи Мелькора, которая касается всей материи (или хроа) Арды, если не всей Эа. Так что все, что случилось в Амане, это то, что в здоровье Амана и Света Древ слабость эльфийского хроа не развилась. (ХХ).
Но давайте предположим, что "благословение Амана" было также даровано людям. Как считают некоторые люди, их хроа не по своей природе недолговечно, но стало таковыми из-за злого умысла Мелькора сверх общего Искажения Арды, и что это повреждение может быть излечено и устранено в Амане. Что тогда? Будет ли им оказано великое добро? Их тела все равно быстро достигнут полного возраста. В седьмой части года человек мог родиться и стать взрослым так же быстро, как в Амане вылупляется птица и вылетает из гнезда. Пусть тогда тело не увядает и не стареет, а пребывает в силе и в наслаждении телесной жизни. Но как насчет фэа этого человека? Его природа и "гибель" не могли быть изменены ни здоровьем Амана, ни волей самого Манвэ. Тем не менее (как считают эльдар) его природа и обреченность по воле Эру заключаются в том, что он не должен долго выдерживать Арду, а должен уйти и отправиться в другое место, возможно, вернувшись прямо к Эру для другой судьбы или цели, которая находится за пределами знания или догадок эльдар (ХХ).
Тогда очень скоро фэа и хроа человека в Амане не будут едины и мирны, а будут противопоставлены к великой боли обоих. Хроа, будучи в полной силе и радости жизни, цеплялась бы за фэа, чтобы ее уход не принес смерть; и хроа восстанет против смерти, как большой зверь в полной жизни либо убежит от охотника, либо свирепо повернется против него. Но фэа будет как бы в тюрьме, все больше уставая от всех удовольствий хроа, пока они не станут ей отвратительны, все больше и больше жаждая уйти, пока даже те дела для ее мысли, которые она получила через хроа и его чувства не стали бы бессмысленными. Человек будет не благословен, а проклят; и он проклянет Валар и Амана и все вещи Арды (ХХ).
И он не захотел бы добровольно покидать Аман, ибо это означало бы скорую смерть, и его нужно было бы вытолкнуть прочь насильно. Но если он останется в Амане, к чему ему прийти, прежде чем Арда наконец исполнится, и он обретет освобождение? Либо его фэа будет полностью подчинена хроа, и он станет больше похож на зверя, хотя и мучимого внутри. Или же, если его фэа окажется сильной, человек оставил бы хроа. Тогда произойдет одно из двух: либо это (покидание хроа) было бы совершено только в ненависти, насилием, и хроа, в полной жизни, было бы разорвано и умерло во внезапной агонии; или иначе фэа с отвращением и без жалости покинула бы хроа, а хроа продолжало бы жить: безмозглое тело, даже не зверь, а чудовище, истинное творение Мелькора среди Амана, творение, которое сами Валар были бы рады уничтожить. (ХХ).
Теперь эти мысли не более чем умозаключение что-могло-бы-быть; ибо Эру и подчиняющиеся ему Валар не позволили людям жить в Амане. И все же, по крайней мере можно увидеть, что люди в Амане не избегут страха смерти, но будут иметь его в большей степени и на долгие века. И более того, кажется вероятным, что сама смерть, то ли в агонии, то ли в ужасе, вместе с людьми войдет в сам Аман (ХХ) *(23).
***
***
Теперь, благодаря светлым Древам, у Аулэ было в изобилии света для его работ, и он приступил к выполнению многих задач, и Тулкато много помогал ему, и Палуриэн, мать волшебства, была рядом с ним. Сначала на Таникветиле было воздвигнуто большое жилище для Манвэ и установлена сторожевая башня. Оттуда Манвэ рассылал своих стремительных ястребов и принимал их по возвращении, и туда часто прилетал в поздние дни Торонтур, король орлов, которому Манвэ дал много силы и мудрости (XLVI).
Этот дом был построен из мрамора белого и голубого и стоял среди снежных полей, а его крыши были сделаны из паутины синего воздуха, называемого Ильвэ, который находится над белым и серым воздухом. Эту паутину придумали Аулэ и его жена, но Варда усыпала ее звездами*(24), и Манвэ поселился под ней; но на равнине, в полном сиянии Древ, стояла группа жилищ, построенных как красивый и улыбающийся город, и этот город назывался Валмар. Ни металла, ни камня, ни дерева могучих деревьев не жалели для строительства этих жилищ. Крыши их были из золота, полы из серебра, а двери из полированной бронзы; они были воздвигнуты заклинаниями, и их камни были связаны магией.
Отдельно от них и граничащий с открытой долиной был большой двор, и это был дом Аулэ, и он был наполнен волшебными паутинами, сотканными из света Лаурэлин, сияния Силпиона и мерцания звезд; но другие были сделаны из золотых и серебряных, железных и бронзовых нитей, выкованных до тонкости паучьей нити, и на всех их были вытканы с красотой истории о Музыке Аинур, изображающие то, что было и будет, или что-то подобное, как это было только во славе разума Илуватара (XLVI).
В этом дворе были некоторые из всех деревьев, которые впоследствии росли на земле, и среди них лежало озеро с голубой водой. Там фрукты обильно падали весь день, с глухим звуком ложась на траву в его пределах, и девы Палуриэн собирали их для пиршества ее и ее господина. (XLVI)
У Оссэ тоже был большой дом, и он жил в нем, когда собирался совет Валар, или когда он уставал от шума волн на своих морях. Уинэн (Оанэн) и Оарни принесли тысячи жемчужин для постройки этого жилища, и его пол были из морской воды, и его гобелены подобны блеску серебряных шкур рыб, и он был крыт пеной (XLVI).
Улмо не жил в Валмаре и вернулся после его постройки во Внешние Моря, и если бы ему когда-нибудь надобилось остаться в Валинорэ, он отправлялся гостем в чертоги Манвэ; но это было не часто (XLVI).
Лориэн тоже жил далеко, и его чертог был большим, тускло освещенным и имел обширные сады. Место своего обитания он назвал Мурмуран, который Аулэ создал из туманов, собравшихся за Арвалином в Сумрачных Морях. Это жилище было расположено на юге у подножия гор Валинорэ, на границе королевства, но его сады чудесным образом разбредались вокруг, и вились у подножия Сильпиона, чье сияние странным образом освещало их (XLVI).
Они были полны лабиринтов и длинных витиеватых ходов, ибо Палуриэн подарила Лориэну великое множество тисов, кедров и сосен, источавших в сумерках сонные запахи; и сады Лориэна висели над глубокими бассейнами. Светлячки ползали вокруг границ садов, и Варда поместила звезды в их глубины, к удовольствию Лориэна, а его духи чудесно пели в этих садах, и аромат ночных цветов и песни сонных соловьев наполняли их великой прелестью. Также там росли маки, пылающие красным в сумерках, и цветы, которые Валар называли фумэллар - цветами сна - и Лориэн часто использовал их в своих чарах. Среди этих чарующих красот, в кольце тенистых кипарисов, возносящихся вверх, был установлен глубокий чан Силиндрин. Там он покоился на ложе из жемчуга, и его ничем не тревожимая поверхность переливалась серебряным мерцанием, и тени деревьев лежали на нем, и Горы Валинорэ могли видеть в нем свои отраженные вершины. Лориэн смотрел в Силиндрин и видел много таинственных видений, проходящих по его поверхности, но Силиндрин никогда не пробуждался от своего сна, кроме случаев, когда Сильмо бесшумно приходил с серебряной урной, чтобы набрать порцию его мерцающей прохлады, и тихо удалялся оттуда, чтобы полить корни Сильпиона прежде, чем золотое дерево стало горячим (XLVI).
Иным был разум Тулкато, и жил он посреди Валмара. Его дом был домом веселья и шумного пира; и этот дом возносился многими этажами высоко в воздух и имел башню из бронзы и колонны из меди в широкой сводчатой галерее. Во дворе этого дома мужчины играли и соперничали друг с другом в проявлениях удали, и временами прекрасная дева Несса, жена Тулкато, приносила кубки с лучшим вином и прохладительными напитками для игроков. Но больше всего она любила удаляться в места с прекрасными лужайками, которые Оромэ, ее брат*(25) выбрал и принес из самых роскошных из всех своих лесных полян, и Палуриэн наложила на эти лужайки заклинания, чтобы они всегда были зелеными и гладкими. Там Нэсса танцевала среди своих дев, пока Лаурелин была в цвету, ибо разве Нэсса не танцует прекраснее, чем сама Вана? (XLVI).
Нолдорин, известный давным-давно как Сальмар, тоже жил в Валмаре, то играя на своих арфах и лирах, то восседая под Лаурелин и вознося нежную музыку на смычковом инструменте. И Амилло, которого зовут Омар, чей голос лучше всех голосов, кто знает все песни на всех языках, радостно пел там под игру Нолдорина; но иногда, если он не пел под арфу своего брата, тогда он выводил трели в садах Оромэ, когда спустя некоторое время Ниелики, маленькая дева, танцевала в тех лесах (XLVI).
Теперь у Оромэ были обширные владения, и они были любимы им, и не меньше Палуриэн, его матерью. Смотрите! рощи деревьев, которые они посадили на равнине Валинорэ и даже у подножия гор, не сравнимы с растущими на Земле. Звери пировали там: олени среди деревьев и стада коров среди просторов и широких лугов; там были бизоны и лошади, бродившие незапряженными, но они никогда не забредали в сады богов, и все же они жили в мире и не боялись, ибо хищные звери не обитали среди них, и Оромэ не ездил на охоту в Валинорэ. Но в самом деле важно знать, что как бы он ни любил эти королевства*(26) все же он очень часто бывал в мире снаружи; даже чаще, чем Оссэ, и так же часто, как Палуриэн, и тогда он становился величайшим из всех охотников. Но в Валмаре его залы были широки и низки, и великого богатства и ценности кожи и шкуры были без конца разбросаны там по полу или развешаны по стенам, а к ним были приложены копья, луки и ножи. Посреди каждой комнаты и зала росло живое дерево и держало крышу, а их стволы были увешаны трофеями и оленьими рогами. Там собирался весь народ Оромэ в зеленом и коричневом, и был слышен шум неистового веселья, и владыка лесов громко ликовал (XLVI).
Но Вана (Вина), жена Оромэ, так часто, как только могла, тайком уходила оттуда. Далеко от гулких дворов этого дома лежали ее сады, прочно огражденные от более диких земель боярышником огромного размера, который цвел, как вечный снег. Сокровенное уединение садов Ваны было окружено, как стенами, розами, и это место больше всего любит прекрасная госпожа Весны. Посреди этих земель, полных благоухающего воздуха, Аулэ давным-давно поставил золотой котел Кулуллин, который был вечно наполнен светящейся росой Лаурелин, как сияющей водой, и из этого котла Аулэ устроил фонтан, так что весь сад наполнился здоровьем и счастьем чистого света Лаурэлин. Весь год птицы пели там так же радостно, как весной, и цветы росли в буйстве цветения и славе жизни. И все же ни одна из этих великолепных капель росы Лаурэлин не пролилась за край золотого чана, кроме тех случаев, когда девы Ваны, ведомые Урвен, покидали этот сад во время разгорающегося Сильпиона, чтобы полить корни огненного Древа; и возле фонтана всегда было светло янтарным светом дня, и пчелы хлопотали вокруг роз и грациозно ступала Вана, а жаворонки пели над ее золотой головой (XLVI).
Так прекрасны были эти обители и так велико было великолепие Древ в Валинорэ, что Вефантур (Намо) и Фуи (Ниэна)*(27) не могли выносить долгого прибывания там, и удалились от тех регионов далеко к северу, где под корнями самых холодных и северных Гор Валинорэ, около Арвалина, где Горы снова возвышаются почти до самого своего пика, они упросили Аулэ вырыть им чертоги. И чтобы все Валар могли жить по их вкусу, Аулэ сделал это, и Намо, Ниэнна и весь их призрачный народ помогли ему. Очень обширны были те пещеры, которые они соорудили, простираясь даже под Сумрачными Морями*(28), и они были полны мрака и наполнены эхом, и вся эта глубокая обитель известна Валар и эльфам как Мандос. Там в мрачном зале сидел Вэфантур, и он назвал этот зал своим именем Вэ*(29). Зал освещался только одним сосудом, размещенным в центре, в котором лежало немного мерцающих капель бледной росы Сильпиона; сам зал был задрапирован темными парами, а его полы и колонны были из черного янтаря. Туда в последующие дни отправились эльфы всех кланов, которые были по несчастью убиты оружием или умерли от горя по убитым - и только так могли умереть эльдар, и то только на время. В этом зале Мандос говорит эльфам их приговор, и там они ждут во тьме, грезя о своих прошлых деяниях, до времен, назначенного Намо, когда они смогут снова родиться в своих детях и снова отправиться смеяться и петь (XLVI).
И се! Это рассказ о жилищах всех великих Валар, которые Аулэ своим мастерством воздвиг в Валинорэ, но Макар и его свирепая сестра Мэассэ построили себе жилище сами, при помощи только их собственного народа, это был мрачный чертог (XLVI). Он стоял на границе Внешних Земель и не очень далеко от Мандоса. Он был сделан из железа и не украшен. Там сражались вассалы Макара, облаченные в доспехи, и там был слышен лязг, и возгласы, и рев труб, но Мэассэ пробиралась среди воинов и подстрекала их к новым ударам или приводила в чувства ослабевших крепким вином, чтобы они могли еще сражаться; и ее руки покраснели до локтя, когда она барахталась в этой неразберихе (XLVI).
Никто из Валар никогда не бывал там, кроме Тулкато, и когда Валар искали встречи с Мандосом, они шли в Вэ окольными путями, чтобы избежать проходить близко от этого крикливого чертога; но Тулкато время от времени боролся там с Макаром или раздавал удары кувалдой среди бойцов, и это он делал, чтобы не смягчиться в своей прекрасной жизни, ибо он не любил эту компанию, и, по правде говоря, они не любили его и его великую беззлобную силу (XLVI).
Битва при дворе Макара велась беспрерывно, за исключением тех случаев, когда все собирались в залах для пиршества или в те времена, когда Макар и Мэассэ уезжали далеко за границу, охотясь вместе в черных горах на волков и медведей*(30). Но тот дом был полон оружия битв в великом множестве, и щиты огромных размеров и яркой полировки были на стенах. Он был освещен факелами, и яростные песни о победах, грабежах и опустошениях пелись там, и красный свет факелов отражался в лезвиях обнаженных мечей (XLVI).
Таким образом построен Валинорэ, и там царит великий мир, и Валар пребывают в радости, ибо эти сварливые духи не часто обитают среди них, и Мэлько не подходит близко (XLVI).
***
***
Примечания.
*(1). То есть "примерно 1-5 000 солнечных лет (1 - 500 лет Валар) от сотворения Арды и до создания Валинорэ (XXXV).
*(2). Темнота в мире уже стала темнотой ночи, а не сумерек, как было изначально при сотворении Имбара.
*(3). Подробнее об этих "озерах" сказано в главе "Описание мира".
*(4). В оригинале "солнечный свет", но солнца тогда еще не было.
*(5). В "Утраченных Сказаниях" говорится, что Лаурэлин пробудилась раньше Тэлперилиона: "Прошло двенадцать часов с тех пор, как Линделоксэ впервые взошла, и в этот час серебряный отблеск пронзил желтое пламя" (XLVI).
*(6). Древа имели... пол в том же смысле, что и живые существа, а не в ботаническом, и серебрянное Древо было "мужским", а золотое было "женским" - Галатилион (Galathilion) и Галадлориэль (XLII).
*(7). У нас нет текста Профессора, есть только слова Кристофера, что "деревьям приписывались периоды продолжительностью как четырнадцать, так и семь часов", но, очевидно, эти слова либо были отвергнуты, либо были частью легенд людей поздних Эпох.
*(8). В этом месте было сказано 12 часов.
*(9). Имеется ввиду "полное цветение", так как в последний, седьмой час свет Древа затухал и было смешение света.
*(10). Серебряный и Золотая-песня.
*(11). Белый-цветок, Сияющее-серебром-Древо (м.р.), и Золотая-гирлянда, Золотое-Древо, Сияющее-золотом-Древо (ж.р.) (XLII).
*(12). "Светло-светящийся" (Gwanthil PE13:103), или на гномише Бантил (Banthil - LT2I/Bansil) и "Поющее-золото" (Kulullin PE13:103) или на гномише Глингол.
*(13). Глингол - название на нолдорине, Глингал - на синдарине.
*(14). То есть каждое Древо светило 7 часов: час смешения, 5 часов одиночного сияния и снова час смешения. Но если брать не часы самого древа, а непосредстванно часы света, то это было 5 часов серебра + час смешения + 5 часов золота + час смешения, а потом по новой. То есть света было 12 часов в цикле, хотя деревья горели каждое по 7 часов.
*(15) Здесь говорится о движении мысли, поэтому данная цитата подходит к Валар и сильнейшим из маиар, которые могли легко и быстро "оставлять" тело, проносясь "в мыслимом облике" и "возвращаться" в тело вновь. Однако те Аинур, что стали привязанными к своему телу (в первую очередь падшие Аинур) не могли больше его ни изменить, ни покинуть, и, как следствие, не могли стремительно передвигаться "мыслью").
*(16). Например, ламорни - пастыри древ (lamorni - Talking Trees (WR/50)).
*(17). Имеются ввиду неискаженные животные, таким образом, комаров, крокодилов, гиен и так далее в Амане не было.
*(18). Однако, вряд ли это распространялось на всех животных, ведь если бы дикому животному нужно было 10 Солнечных лет, чтобы вырасти от детеныша до полноразмерной особи, то эльфы почти не ели бы мяса. То же самое касается и ростений - они должны были расти со скоростью "земных", чтобы давать достаточно плодов и зелени для эльдар и многочисленных травоядных.
*(19). Фэа - "душа, дух", множественное число - фэар (ХХ).
*(20). Хроа - "плоть" или "физическая материя Арды" (ХХ).
*(21). Это не достоверное знание, но мысли Валар. Однако стоит помнить, что Валар обладали большим умом и знанием о мире, чем кто-либо в мире.
*(22) Это ошибка, так как 100 солнечных лет = 10 Годам Амана. То есть жизнь человека продлилась бы 10 лет Амана.
*(23). Боюсь, что после этого описания многие люди возненавидят Аман, Валар и эльфов за ту несправедливость, что была совершена против людей. Боюсь, что несправедливость действительно произошла, но она не была результатом злого умысла, эта несправедливость произошла из-за Искажения Моринготто.
*(24). Именно в подражание этому куполу был сделан Мэнэгрот.
*(25). Возможно, Оромэ был названным братом Нэссы, так как Оромэ был сыном Йаванны, и появился из ее мыслей еще до того, как Аинур пришли в Арду. И так как Тулкато назван самым младшим из Валар, видимо Оромэ "родился" раньше, чем Тулкато был создан Единым.
*(26). Видимо, имеется в виду, что у тех Валар, что имели не просто свои дома в Валинорэ, но и свои земли, эти земли воспринимались как отдельные королевства внутри королевства Валинорэ. Потому и Манвэ не просто король, а верховный король.
*(27). Иногда в людских легендах, где Валар зовут Богами, Фуи по ошибке называют женой Намо.
*(28). Видимо, в чертоги Мандоса есть вход как со стороны Валинорэ, окруженной Пелори, так и со стороны берега Внешнего Моря: "Ибо дух Берена по ее призыву оставался в чертогах Мандоса, пока Лутиэн не пришла, чтобы сказать свое последнее прощание на тусклом берегу Внешнего Моря, откуда люди, которые умирают, никогда не возвращаются" (XLVI).
*(29). Возможно, Вэ было подлинным именем Намо.
*(30). Сложно сказать что имеется в виду под черными горами, возможно, Железные Горы, где со временем было построено Ангамандо, но в любом случае эти горы находились вне Валинорэ - далеко за границей.