Та же иллюстрация в ВК: https://sun9-63.userapi.com/s/v1/ig2/tDTwOmkcM571Xaf-W_cXIJZxjQmMp68lI8v_j5UBcMF3lILvNfahhnQXXyH7zRl64m0kJn4To8EqILGc_asAac2R.jpg?size=604x598&quality=95&type=album
Мэлькор больше не хотел видеть Нэлйафинвэ в своем тронном зале, и когда фэанарион был исцелен от ран, его сразу притащили в пещеру, оборудованную для допроса. Туда же доставили младшего из воинов Маитимо - всех пятерых собирать вместе Темные не собирались, по крайней мере, пока - довольно было и прошлого раза.
- Твоим братьям нет до тебя дела, - обратился к Маитимо Владыка. - Они отказались выполнить мои требования и спасти тебя. Поэтому тебя теперь подвергнут пыткам: ибо это то, на что обрекли тебя твои братья. Но я щедр, и я позволю тебе самому отправить послание братьям и молить их об избавлении, ведь они даже не представляют, что тебя ждет, а ты уже имеешь некоторое представление. Но за все свои выходки ты все равно понесешь наказание: по моей воле у тебя не останется Верных. Что ты скажешь, когда все они отрекутся от тебя, один за другим?
- Это не в твоих силах, Моринготто! - выкрикнул оруженосец.
***
Нолдо привели в пещеру... скорее, малый зал. Пещера была просторной, со множеством механизмов и странных инструментов, развешанных по стенам. Орки удерживали Лорда и его оруженосца, а перед ними возвышался Моринготто.
Когда нолдо услышал об отказе братьев, он только поднял голову, прикрыл глаза и улыбнулся. У него были лучшие братья. Они смогли поступить так, как надо, они были стойки. И - они были правы. Он почти ощущал их боль сам, но они все же устояли, и знали, что будут жить с этим. Сколько ран уже у них всех, в их сердцах...
- Ты глупец, если ожидал другого ответа от Макалаурэ, - сказал Маитимо. Обещания мук его не то чтобы не пугали, но эльф и так уже знал, что от них не избавиться, пока... Пока что? Клятва пристально смотрела исподлобья. Она выжидала.
Но сейчас в камере был оруженосец... и липкий страх разлился в груди Маитимо. Он посмотрел на Верного, едва заметно улыбнулся - во взгляде фэанариона было ободрение и уверенность. Пусть Верный знает, что его Лорд верит ему, в него, и что будет рядом с ним.
Оруженосец ответил своим взглядом - пылким, яростным... обожающим. Было видно, что юноше страшно, но он все равно держался; на гордости... а еще больше на преданности. И Маитимо не собирался отдавать Моринготто парня.
- Ты, похоже отчаялся меня склонить? - Нолдоран с усмешкой посмотрел на Увала. - Ты сдался? Как, чувствуешь себя проигравшим? Я бы мог сейчас сказать, что твой целитель делает за тебя половину работы, но он лишь жалкий Повелитель Личинок, - да, это была месть, а еще урок для умаиа на будущее. - Признай наконец, Моринготто, что ты не способен заставить меня повиноваться через боль.
***
Сказанное о братьях не только не задело Маитимо, но эльф еще и улыбался. И на угрозу снова отозвался издевкой... Ничего, недолго он будет так держаться!
- Здесь есть только моя воля, - отрезал Моринготто. - И Властелин Личинок, и прочие лишь исполняют ее, - Владыка Севера назвал умаиа-целителя прозванием, которое уже слышал от орков, и Энгватар сжал зубы: произнесенное Владыкой становилось принятым в Твердыне! - но целитель мог только молча беситься. Теперь он жаждал не просто мучить, но уничтожить этого нолдо... Впрочем, нет. Даже не будь приказа Владыки сохранить жизнь Нолдорана, все равно нет. Целитель не убивает.
А Владыка продолжал:
- И ты, Маитимо, тоже будешь повиноваться мне. Я с тобой только начал. И я заставлю тебя повиноваться через боль!
- Ты уже много раз обещал, что я склонюсь, и только выставлял себя дураком, - улыбнулся Маитимо. Однако эльф был собран, словно в битве: рядом был его оруженосец, и в этот раз нужно обязательно устоять и, по возможности, защитить младшего... Но разум и чувства говорили, что защитить не удастся. Единственное, что было во власти нолдо, это выбор, как именно принять бой, как подготовить и поддержать юношу. Но спасти не удастся... лишь разделить боль.
Владыка Севера не ответил и молча посмотрел на Маирона, рукам которого и принадлежали приспособления, висящие по стенам. Умаиа понял все без слов, коротко поклонился и махнул оркам, чтобы те закрепили Маитимо в одном из станков.
Когда все было готово, Волк, как порой называл себя Маирон, подошел к фэанариону и начал прилаживать винт с острым концом к ладони эльфа. Затем почтительно, даже подобострастно спросил Владыку:
- Что сначала пробовать, его боль или чужую?
Мэлькор оскалился:
- Сначала обе. Я заставлю их повиноваться!
Маирон снова поклонился Владыке и велел оркам закрепить молодого Верного справа от Маитимо. И когда все было исполнено, умаиа также лично подошел и прикрутил механизм с винтом, упирая его острие в ладонь эльфа.
Пленникам дали пару минут оценить свое положение, после чего Маирон начал пытку, медленно ввинчивая винт в кисть оруженосца.
- Ты можешь прекратить это в любой момент, юный воин, - заметил умаиа. - Всего лишь скажи простые слова: 'Маитимо Нэлйафинвэ мне больше не Лорд'.
- Тебе, Маитимо, будет еще проще, - заговорил Владыка Севера. - Попроси избавить тебя от боли. И твою просьбу передадут твоим братьям.
Вначале винт разорвал лишь кожу; вкручиваясь дальше, он будет рвать уже мясо - мышцы, связки, и так, постепенно, пройдет всю кисть насквозь. Маирон переходил от одного пленника к другому, медленно проворачивая винт то у одного, то у другого эльфа.
- Я буду рад разделить твою боль, мой Лорд! - выкрикнул побледневший воин, глядя налево, на Маитимо.
- Это неверный ответ, - заметил Маирон.
***
Их пристегнули стоя к деревянному щиту так, что согнутые в локтях руки были зафиксированы по сторонам - локтями вниз и ладонями на уровне плеч. Сверху распластанных ладоней установили механизм с острым штырем, что потом стал входить в плоть между костей. Тело и конечности притянули к станку в нескольких местах, на щиколотки набросили ремни, но закрепили не жестко - очевидно, чтобы эльфы могли стоять самостоятельно.
Маитимо повернул голову так, чтобы смотреть на оруженосца, впрочем, этому никто не препятствовал. Нолдо смотрел в глаза Верному, сосредоточенно и спокойно, и снова улыбнулся, но уже ободряюще: 'Справимся'. Тело охватил привычный трепет, но Маитимо подавлял его усилием воли, стараясь дышать размеренно - так он открыл для себя, что дыхание помогает справиться со многим. Как жаль, что нельзя поговорить с Верным наедине... Пользоваться осанвэкэнта фэанарион инстинктивно не желал.
Вскоре были озвучены условия избавления. То, что предлагали ему - не имело смысла, потому что это было лишь начало. Врагу нужно было, чтобы он склонился, стал рабом и его полководцем. Пока Моринготто не добьется этого, пытки не прекратятся, но согласиться на условия Врага эльфу не даст Клятва, даже если сам он будет сломлен и будет мечтать согласиться на все. Эта мысль поддерживала. Но Верный - его не держала Клятва, он не был защищен, он был один на один против Моринготто...
- Я с тобой, - напряженным голосом сказал Маитимо Верному, когда умаиа, ввинтил болт в его кисть в очередной раз и перешел к оруженосцу. Нолдо не смотрел на свою раненую руку, выказывая презрение к тому, что делал палач, тем более что... Маитимо уже знал - его тело не искалечат, и позже все равно Энгватар исцелит все раны.
Но пока было рано думать об исцелении. Умаиа-палач продолжал проворачивать винт, и от каждого движения умаиа рану пронизывала острая боль - Маитимо самому казалось удивительным, что ни один из них еще не начал кричать. Только выгибались до предела, рвано дыша и издавая стоны через сжатые зубы; а потом вновь нашаривали взглядами друг друга, смотрели глаза в глаза. 'Не сдавайся, не бойся, это просто боль'.
На требование палача оруженосец ответил: 'Я буду рад разделить твою боль, мой Лорд!' И Маитимо кивнул юноше - тот не понимал, что это Лорд вызвался разделить его страдание. Пусть так и будет.
- Это неверный ответ, - обронил умаиа, которому слова оруженосца не понравились, и тут заговорил уже Маитимо:
- Не тебе оценивать ответы моего Верного, шавка*(1). Ах да, я забыл, ты же и шавкой теперь обернуться не можешь. - Это была провокация, но ничего лучше сейчас нолдо придумать не мог.
***
Владыке Севера куда больше нравилось слышать насмешки, обращенные против Волка, но Маирона они совсем не радовали. Из-за Нэлйафинвэ умаиа уже был наказан... Сто лет не менять обличье! Но Волк не собирался показывать Воплощенному, что он задет, и лишь усмехнулся, чуть прищурясь:
- Шавка, вот как? Посмотрим же, кто будет скулить, - и провернул винт снова. Волк рассчитывал на молодого нолдо: тот, своим страданием, стонами, а вскоре и мольбами о пощаде должен был подточить волю своего Лорда. Щенок обязательно сломается и покорится воле Мэлькора, и своим отречением, тем более смешным после горячих заверений в верности, нанесет удар по Маитимо.
Услышав ответ умаиа, фэанарион не нашелся, что возразить - это правда, скоро они начнут кричать, не от этой пытки, так от другой. Нолдо снова посмотрел на своего Верного:
- Мы, скорее всего, будем кричать, это правда. Но это не страшно. Проще заставить кричать, чем склонить. Держись и не тревожься ни о чем.
Юноша смотрел на Маитимо с полным доверием и восхищением. Он старался смолчать прежде всего по примеру Маитимо и перед ним. А если Лорд говорил, что не сдержать крик - не страшно, значит, так оно и было.
Вскоре оруженосец в самом деле закричал, и, когда палач в очередной раз на время оставил его, переходя к Маитимо, Верный выдохнул:
- Не страшно... Я буду держаться.
Маирон смотрел на него с иронией: мол, посмотрим, надолго ли тебя хватит. Но важней было то, что Волк видел 'отклик' - им и правда удалось зацепить Маитимо. Мучение щенка оказало на фэанариона куда большее воздействие, чем унижение или только собственная боль. А мальчишка продолжал хорохориться:
- Ты ничего не добьешься, раб Моринготто, даже если убьешь нас!
Умаиа усмехнулся и приостановил пытку, чтобы его слова были лучше услышаны и восприняты:
- Нолдоран нужен Владыке Арды. А ты просто сопляк, ты бесполезен. Так что тебя мы можем в самом деле убить. Или искалечить. Чего предпочтешь лишиться вначале: рук, ног, глаз?
- Или, - заговорил Владыка Арды, - ты можешь получить свободу от любых мук, любые сокровища, какие пожелаешь, власть, собственные войска. Я вознаграждаю щедро. Тебе ведь никогда не доверяли командовать?
- Орками?! - напуганный Маироном и побледневший было юнец начал смеяться и не мог остановиться. Даже когда умаиа продолжил пытку, эльф продолжал смеяться сквозь стоны. Но когда умаиа вновь перешел к Маитимо, смех оборвался.
***
И Волк, и Моринготто пытались соблазнить оруженосца. Вначале их слова звучали так, что и сам Маитимо думал - можно ли Верному принять предложение и избежать пытки?.. Но Враг предлагал не свободу, а освобождение в обмен на службу. В общем-то... то же самое, что предлагали и ему. Освобождение от пыток в обмен на рабство и убийство своих. Выбора не было, и оруженосец это тоже понял и ответил смехом. А Лорд думал о страшной участи, обещанной непокорному юноше - не просто убить, искалечить...
- Что же за тварь ты такая? - воскликнул Маитимо, глядя с отвращением на умаиа. Как аину мог говорить такие вещи, как мог их делать? Это было так ужасно, что не укладывалось в голове.
- Я Маирон*(2), - не без гордости ответил умаиа на вопрос, что же он за тварь. Хотя пленник наверняка уже знал его имя. - И ты меня не забудешь, Маитимо Нэлйафинвэ.
Услышав ответ умаиа, нолдо вскинул голову. 'Маирон' значило 'Прекрасный', но эта тварь была... гадкой. На лице пленника отразились отвращение и презрение. Этот аину пал, стал умаиа, не-красивым, но этого мало, он стал просто отвратительным. Лучшим словом, описывающим его, было бы квэнийское слово thauro - нечто мерзкое, отвратительное, гадкое, вонючее*(3).
- Ты Саурон! *(4) - нолдо словно выплюнул из себя новое имя для твари. - Ты не прекрасен, ты отвратителен! И ты тоже не забудешь меня, Вонючка.
Нолдо ухитрился задеть умаиа, уже не в первый раз. Маирон гордился своим именем: оно было под стать обличью, уму, умению держать себя. Но насмешка над именем, как и над обликом и прочим, не слишком бы задела; только новое имя, данное при орках и при Властелине... Маирон чувствовал, что оно может легко распространиться. И в самом деле, орки, почти ничего не понимавшие из произнесенного, тихо залопотали, безошибочно распознав обращение. Этим стоило заняться сейчас же.
- Кто из вас назовет меня так же, - четко, негромко, но многообещающе произнес умаиа на орочьем языке, - узнает... много интересного.
Орки съежились и смолкли, часть начала кланяться. Уладив дело с этой неприятностью, Маирон вновь вернулся к пленным.
Штырь продолжал ввинчиваться в плоть Нолдорана, уже разрывая кожу на ладони с обратной стороны; юноша не выдержал первым, пока старший эльф продолжал стискивать зубы. Умаиа, исторгая крики из пленника, сначала закончил со щенком, а потом вернулся к Нэлйафинвэ. И когда у обоих ладони были разорваны насквозь, Владыка Севера довольно засмеялся, а Маирон обратился к Маитимо:
- Какова будет судьба юного Верного? Все в твоих руках, Нолдоран. Передавать его на лечение или мне просто выдернуть штырь и оставить рану как есть?
Глаза Волка хищно сверкали.
***
Приходить в себя после пытки Нолдорану пришлось быстро - под страшное предложение выбора: лечить оруженосца или оставить так. Если он выберет лечить - умаиа-целитель перед Моринготто подвергнет Верного новой пытке, если выберет оставить так... это тоже будет жестоко. Нужно выбрать что-то другое. Что-то свое, что было бы хорошим, но так, чтобы и Темные не отказали в этом, иначе получится, что Маитимо просто сбежал от выбора.
- Мой оруженосец разделит мою судьбу, - нолдо не заметил, что рассказал о том, кем они приходятся друг другу, хотя вряд ли это было важно. - Хочешь лечить меня, лечи и его; не хочешь возиться, оставь нас так.
Хорошего выхода не находилось - но так Верный будет не один.
***
Данный нолдо выбор, как думал Волк, тоже может лишить Нэлйафинвэ ощущения своей правоты. Сделает нолдо виновным перед своим воином, так открыто его обожавшим. Но Нолдоран выкрутился.
- Тебя лечить будут, значит, и его тоже. Точно так же, - Владыка Севера махнул целителю, и тот поклонился, не поднимая глаз. Целитель был на крючке у нолдо, он поклялся более не мучить воинов Маитимо. Теперь, по слову Владыки Севера, он должен был и самого Маитимо лечить так же, как его оруженосца... Хотя Нолдоран с самого начала мог использовать угрозу и ради того, чтобы впредь избежать собственной боли; почему же он так не поступил? Давно запланировал, как все обернется? Неужели он мог рассчитать шаги Владыки и тем более Маирона?.. Да, лучше всех нолдор лечить бережно.
Ответом Мэлькора Маирон тоже не был доволен. После слов Владыки Севера: 'Делать с оруженосцем то же, что и с Лордом', - не лишался ли Волк возможности калечить мальчишку? Маирон знал, как поправить дело, правда, для того нужно было поговорить с Владыкой Арды, но не при пленнике же! Только одно ответил Маирон:
- Оруженосец? Спасибо за сведения.
- Я горжусь этим, - отозвался юноша.
- Может, и имя назовешь? - не обращая на него внимания, спросил главного пленника Маирон.
Маитимо не знал, что это было ошибкой - называть Верного оруженосцем... Или ошибки вовсе нет, просто тварь хотела все так повернуть? Верный гордился тем, кто он, и сам не пожелал бы скрывать, равно как гордился и своим именем.
- Урунмэлдо Вэриндо, - гордо вскинув голову, превозмогая боль, ответил юноша. Он назвал свое килмэссэ*(6), имя, что было его избранным: 'Любящий медь', в честь Лорда, и эпэссэ, имя-прозвище, что дал ему Лорд: 'Смелый'.
***
Оруженосец в самом деле сам назвался: 'Любящий медь'... Кузнец? Маирон усмехнулся - это давало возможность ударить по щенку именно как по мастеру. И прозванный смелым... Над этим тоже можно было поработать, как-то оттолкнуться от этого. Эльфийские имена, призванные наилучшим образом отобразить суть эльфа, всегда были хорошим подспорьем для Темных дознавателей.
- Вэриндо, - повторил Маирон, для пробы направляя волну ужаса на оруженосца. Юноша еще сильнее побледнел, глаза его потемнели, чуть дрогнули губы... но нолдо вскинул голову:
- Верно, ты сам боишься нас, если думаешь запугать чарами!
Значит, мальчишка еще и смышленый, и искушенный: в таком состоянии смог понять, что против него применили чары. Ломка этих двоих обещала быть интересной, однако Маирон был уверен, что сумеет преуспеть и в боли, и в чарах. Не сразу, но время у него было...*(7) А пока Владыка приказал закончить.
***
Их обоих утащили обратно в камеры с потолками, теряющимися вверху в темноте, и Повелитель Личинок снова их лечил - правда, уже бережно.
Сегодня им почти не досталось, и в ловушки удалось не попасть. А завтра... завтра наступит завтра. И сейчас о нем не надо тревожиться.
***
Пленных увели на лечение, а Маирон склонился перед Черным Валой:
- Мой Владыка, этот наглец не прекращает оскорблять ваше величие. Отдайте его мне, позвольте заниматься им, и вам более не придется выслушивать насмешки. Все они падут лишь на меня.
- Хочешь загладить вину? - спросил Мэлькор. - Хорошо же. Но я посмотрю, чего ты добьешься.
И только Энгватар остался недовольным происходящим. Единственное, что радовало умаиа - чем скорее он управится с лечением, тем скорее нолдор вернут на пытки.
И этот день настал.
***
Их вновь привели в застенок, но Владыки Арды там уже не было. У дальней стены, в центре, словно трон, поставили кресло, к которому привязали Маитимо. Щенка растянули в раме посреди камеры, напротив кресла.
- Ты еще не знаешь, что такое плеть, оруженосец, - произнес Маирон, подав знак оркам. - Но сейчас ты с ней познакомишься.
Маирон задумывал не столько пытать Верного плетью, сколько посмотреть, как тот будет держаться. Наверняка хуже, чем фэанарион... и этим можно будет воспользоваться, убеждая юношу в том, что он слаб. Хотя... убедить в этом Маитимо было бы тоже весьма полезно...
- Когда меня 'знакомили с кнутом', - заговорил Нолдоран, - я с каждым ударом выкрикивал оскорбление тварям. Возможно, это тебе поможет, - нолдо говорил в той же манере, что ранее, когда учил оруженосца приемам обращения с мечом или давал советы по верховой езде в доспехах. А потом обратился к Вонючке. - Где Моринготто, Саурон? Устал выставлять себя дураком и теперь прячется от меня?
- На самом деле, - ответил Маирон на насмешку, стараясь игнорировать обращение, - я сам испросил у Владыки Севера право вас допрашивать. Вы интересные, сильные: с вами можно многое сделать... Кнут, это только начало. И Владыка тоже еще займется тобой, но позже. - Когда нолдо станет податливей, и его гордыня будет сломлена.
***
Кажется, Саурон хвастался тем, что Моринготто доверил ему важное дело. Фэанарион криво и лукаво улыбнулся, прекрасно понимая, чем отзовутся его слова, но также понимая, что нарывайся - не нарывайся, это ничего не изменит.
- Ты ведь помнишь, что Враг тобою пожертвует и не поморщится? Как думаешь, когда ты потерпишь неудачу со мной, что тебе скажет Моринготто?
Эльф вновь старался перевести внимание на себя. Оскорбление достигло цели, но Маирон парировал его:
- Твои братья тобой уже пожертвовали. Как думаешь, поморщились они или оказались подобны Владыке Севера?
Саурон метко ответил, вспомнив братьев. Однако Маитимо и бровью не повел, хотя внутри все сжалось от боли. Счастье, что они хотя бы не знают, что с ним творится. Только ведь... наверное, что-то чувствуют, по снам, по родству душ, которые даже при аванирэ все равно связаны... Маитимо не нашелся, что ответить, но оруженосец не сдержался:
- Не смей говорить так! - Вэриндо дернулся на привязи, ну точно, молодой щенок. Горячность мальчика позабавила Маирона, но он не ответил Верному, продолжая начатое:
- Если я вдруг потерплю неудачу, меня отнюдь не похвалят. Но ты свое наказание в любом случае получишь... не сейчас, но скоро. Надеюсь, оно отучит тебя от насмешек.
Карать Маитимо за острые слова сразу же Волк не стал: он уже наблюдал, как трудно добиться чего бы то ни было от Нэлйафинвэ через боль. Едва ли невозможно, но трудно. Кару стоило обдумать... Пока что Маитимо не выглядел огорченным услышанным обещанием и ответил опять не то, что хотелось услышать Маирону:
- Мы ведь здесь тебе на потеху, да? - нолдо скорее утверждал, чем спрашивал. - И чем больше мы страдаем, тем тебе радостнее. Пусть тварь не получит своего, Вэриндо. У него есть власть только над телом.
***
Орки начали бить оруженосца - с оттяжкой, хохоча над тем, как эльф выгибается под ударами плети. Это в самом деле было потехой и для них, и для умаиа. Волк предпочел бы, чтобы Урунмэлдо молчал, кусал губы, потом стонал, вскрикивал, постепенно сдаваясь боли, чувствуя свою слабость. Чтобы мальчик был еще одной сильной, но все же добычей. Но оруженосец выкрикивал в такт ударам, как посоветовал ему его Лорд, то одну, то другую насмешку.
Удар:
- Раб труса и вора!
Еще удар:
- Саурон!
- Отрекись от Маитимо, и это прекратится навсегда. Без других условий, - Маирон, сделав знак оркам остановиться, подошел к юноше, склонился к нему, но щенок яростно ответил:
- Тебя и запомнят... как Саурона!
Маирон качнул головой:
- Никто, кроме вас, не посмеет назвать меня так. А вы отсюда не выйдете, - даже орки здесь были те же, что и при прошлом допросе. И страх должен был удержать их от повторения ненавистного имени.
Мальчишка упрямился, и орки продолжили. Выкрики Вэриндо становились все короче - нередко одно лишь прозвание 'Саурон', - а голос становился все глуше. И все же нолдо не сдавался...
Оруженосца избивали, и кровь с кнута срывалась брызгами, падая порой на сидящего в кресле Маитимо. Но сидящий был неподвижен. Вцепившись пальцами в подлокотник, он молча смотрел на своего Верного. Тот держался достойно и не дрогнул.
- Верный, ты хорошо держишься! - громко сказал Лорд, когда Вэриндо почти повис в цепях и получил короткую передышку.
- Что вы все бьете по спине? - рассердился Маирон: спина была уже исполосована, но оруженосца нужно было пытать дальше; Маирон не желал, чтобы пленник вскоре потерял сознание. - Ударьте-ка его по губам, только глаза не повредите. Они мне еще пригодятся.
Орки охотно исполнили повеление. Удары в лицо (не кнутом, конечно) мешали юноше отвечать насмешками. Только паршивец все равно не сдавался, и Маирон сделал знак оркам прерваться - Волк видел, что нужно менять подход. Тогда один из старших орков-командиров с низким поклоном обратился к Повелителю Маирону. Орк слышал выкрики 'Саурон' от юного голуга, видел недовольство своего Господина, и решил, что сейчас самое время получить награду...
- Господин, никто из орков во всей Твердыне не посмеет назвать тебя, как эти остроухие! Сегодня я велел гонцу разнести по Твердыне запрет звать тебя Сауроном под страхом мучительной казни. Я так хотел угодить тебе, Господин! Чего я заслужил?
Орк поднял голову и вжал ее в плечи, встретив взгляд Маирона.