Эльдар записали, что Валар находили этот вопрос о Финвэ странным и много обсуждали его 'после того, как Статут был принят, но еще не объявлен (LI). Ибо Финвэ они не могли обвинить в какой-либо вине, и Статут, созданный для Финвэ и Мириэль, был справедливым и резонным. Тем не менее было ясно, что многих зол можно было бы избежать, если бы Мириэль была не столь ослабевшей или Финвэ более терпеливым, если бы развод не был совершен или, по крайней мере, не был бы использован (LI). И Валар поняли, что это серьезный вопрос и знамение, в том, что Мириэль умерла даже в Амане, и принесла горе в Благословенное Царство, то, во что они прежде верили, не могло произойти. Кроме того, хотя Статут казался справедливым, некоторые опасались, что он не излечит смерть от горя, а увековечит ее (LI).
И Манвэ обратился к Валар, говоря: "В этом деле вы не должны забывать, что имеете дело с Ардой Искаженной - из которой вы вывели эльдар. Вы также не должны забывать, что в Арде Искаженной Справедливость не является Исцелением. Исцеление приходит только через страдание и терпение и не предьявляет требований, даже о справедливости. Справедливость действует только внутри уз вещей, как они есть, принимая Искажение Арды, и поэтому, хотя Справедливость сама по себе добра и не желает дальнейшего зла, она может лишь увековечить зло, которое было, и не помешает ему принести плоды в печали. Таким образом, Статут был справедлив, но он допускает Смерть и разделение Финвэ и Мириэль, но это вещь противоестественная в Арде Неискаженной, и поэтому в отношении Арды Неискаженной Статут неестественен и несет Смерть. Свобода, которую дает Статут, это более низкая дорога, которая, если бы она даже не вела и далее вниз, все равно не могла бы снова вести наверх. Но Исцеление должно всегда сохранять мысль об Арде Неискаженной, и если оно не может помочь подняться, оно должно пребывать в терпении. Это Надежда, которая, я считаю, прежде всего остального является самой прекрасной добродетелью в Детях Эру. Исцелению нельзя приказать явиться, когда это необходимо: терпение часто должно долго ждать его" (LI).
Затем заговорил Аулэ, друг нолдор и любящий Фэанаро: "Но действительно ли этот вопрос об участи Финвэ и Мириэль возник из-за Арды Искаженной?", - спросил он. - "Ибо мне кажется, что это произошло от рождения Мириэль Фэанаро. Финвэ и все нолдор, последовавшие за ним, никогда ни в сердце, ни в мыслях не были поколеблены Мэлькором, Искажающим; как же тогда произошло это странное дело даже в Амане Незатененном? Что рождение ребенка настолько утомило мать, что она больше не желает жизни. Этот ребенок обладает величайшими дарами, которые возникли или появятся среди эльдар. Но эльдар - первые Дети Эру и принадлежат ему напрямую. Поэтому величие ребенка должно исходить из воли Эру непосредственно и предназначаться на благо эльдар и всей Арды. Какова тогда цена рождения Фэанаро? Не следует ли думать, что величие и цена исходят не из Арды, Искаженной или Неискаженной, а из-за пределов Арды? Ибо мы знаем со всей истинностью, что по прошествии веков будет часто проявляться (в малых вопросах и в больших) то, что вся Повесть об Арде не была в Великой Теме, и что события, которые произойдут в той Повести, предвидеть нельзя, ибо они новы и не порождены прошлым, которое им предшествовало". Так говорил Аулэ, не желая верить, что какой-либо налет Тени лежит на Фэанаро или на ком-либо из нолдор. Аулэ очень хотел призвать их в Валинорэ (LI).
Но Улмо ответил: "Тем не менее, Мириэль умерла. И не является ли смерть для эльдар злом, противоестественным в Арде Неискаженной, которое, следовательно, должно происходить из-за Искажения? Или, если смерть Мириэль не такова, а приходит из-за пределов Арды, то как смерть неестественную и злую отличить от того, что есть приход чего-то нового и не имеющего причины в прошлом, кроме того, как если последнее не вызывает ни печали, ни сомнения? Ибо если бы смерть Мириэль была иной и пришла из-за пределов Арды (как нечто новое, не имеющее причины в прошлом), то она не принесла бы горя или сомнения. Ибо Эру - Владыка Всего, и он движет всеми замыслами своих творений, даже злобой Исказителя, в своих конечных целях, но своим первоначальным движением он не причиняет им печали. Однако смерть Мириэль привела в Аман и печаль, и сомнение. Приход Фэанаро непременно должен исходить от воли Эру; но я считаю, что Искажение его рождения исходит от Тени и является предзнаменованием грядущих бедствий. Ибо самые великие являются самыми могущественными также и во зле. Остерегайтесь, братья мои, не думайте, что Тень ушла навсегда, хотя и повержена. Разве Мэлькор не обитает даже сейчас в Амане, хотя вы считаете узы на нем неразрывными?" - Так говорил Ульмо, который не согласился с решением совета Валар, когда они привели Мэлькора Исказителя в Мандос после его поражения. Также Улмо любил эльфов (и людей впоследствии), но иначе, чем Аулэ, полагая, что их следует оставить свободными, как бы опасно это ни казалось*(1). Таким образом, впоследствии было видно, что хотя Улмо любил Фэанаро и всех нолдор более хладнокровно, он был более милосерден к их ошибкам и злодеяниям (LI).
Затем заговорила Йаванна, и хотя она была супругой Аулэ, она склонялась скорее к Улмо: "Мой господин Аулэ ошибается, - сказала она, - в том, что говорит о Финвэ и Мириэль как о свободных сердцем и мыслями от Тени, как если бы это доказывало, что ничто из того, что приключилось с ними, не могло исходить от Тени или от искажения Арды. Но поскольку Дети не такие, как мы (которые пришли из-за пределов Арды целиком и во всем нашем существе), но являются союзом и духа, и тела, и это тело из Арды и питается Ардой: так что Тень действует не только на души, но Исказила сам хрон (вещество) Арды, и все Средиземье извращено злом Мэлькора, который творил в нем так же могущественно, как и любой из нас здесь. Поэтому никто из тех, кто пробудился в Средиземье и жил там до прихода сюда, не пришел сюда полностью свободным от Искажения. Ослабление силы тела Мириэль может тогда быть приписано, по какой-то причине, злу Арды Искаженной, и ее смерть будет вещью неестественной. И то, что это должно появиться в Амане, кажется мне, как и Улмо, знаком, к которому следует прислушаться" (LI).
Затем заговорила Ниэнна, которая редко приходила в Валмар, но сидела теперь по левую руку от Манвэ: "Верша Правосудие, должно помнить Сострадание, которое является рассмотрением единственности каждого, кто попадает под Правосудие. Кто из вас, Валар, в своей мудрости станет винить этих Детей, Финвэ и Мириэль? Ибо Дети и сильны, и бессильны. Мандоса ты считаешь самым сильным из всех, кто есть в Арде, наименее изменчивым, и поэтому ты осмелился отдать на его попечение даже самого Исказителя. И все же я говорю вам, что каждая фэа Детей так же сильна, как и Намо; ибо фэа обладает силой своей непоколебимой единственности (которая исходит к ней от Эру, как и к нам): в своей наготе она непоколебима сверх всякой силы, которой вы могли бы принудить ее, если она не хочет. И все же Дети не сильны: в жизни они маленькие и мало что могут сделать; и они молоды, и они знают только Время. Их умы подобны рукам их младенцев, могущих мало схватить, и даже их маленькая горсть еще не заполнена. Как они увидят, чем закончатся дела, или откажутся от желаний, которые исходят из самой их природы, от пребывания духа в теле, что является их правильным состоянием? Знали ли вы усталость Мириэль или чувствовали утрату Финвэ? Мириэль, я полагаю, умерла по нужде тела, в страданиях, из-за которых она была невинна или в действительности (на самом деле) достойна похвалы, и все же ей не была дана сила сопротивляться этому: такова цена столь великого деторождения. И в этом я думаю, что Аулэ усматривает часть правды. Разрыв фэа был для Мириэль чем-то особенным. Смерть - это действительно смерть, и в рамках Великой Темы она исходит от Исказителя и тяжела; но у Эру в этой смерти была цель немедленного добра, и она не должна была приносить никаких горьких плодов; тогда как Смерть, которая приходит только от Исказителя, предназначена для зла, и ее исцеление должно ждать только в Надежде, даже до Конца. Но Финвэ, не понимая смерти (а как он должен это сделать?), позвал Мириэль, и она не вернулась, и он был обездолен, и его естественная жизнь и ожидание были нарушены. Справедливо воскликнул он: "Разве нет исцеления в Амане?" Этот крик не должен быть неуслышанным, и что можно было сделать, мы сделали. С чего бы об этом выражать недовольство?" (LI)
Но Улмо ответил ей, говоря: "Нет! Хоть и не осуждаю, но все же буду судить. Здесь я усматриваю не только прямую волю Эру, но и вину в его творениях. Не вина, но падение с высот, которая есть Надежда, о которой говорил Король (Манвэ). И я не сомневаюсь, что выбор более высокой дороги, восхождение, которое, хотя и было трудным, не было невозможным, было частью той цели немедленного блага, о которой говорит Ниэнна. Ибо фэа Мириэль, возможно, ушла по необходимости, но она ушла в желании не вернуться. В этом была ее вина, ибо эта воля не была непреодолимой по принуждению; это был провал надежды ее фэа, принятие усталости и слабости тела как вещи, не поддающейся исцелению и, следовательно, не исцеляемой. Но эта решимость повлекла за собой не только отказ от собственной жизни, но и уход от своего супруга, а также Искажение брака. Оправдание, к которому она призывала, недостаточно*(2); ибо даром ребенка, каким бы большим он ни был, да и даром многих детей, брачный союз не прекращается, имея дальнейшую цель. Во-первых, Фэанаро будет лишен участия матери в своем воспитании. Более того, если бы она вернулась, ей не нужно было бы больше терпеть, если бы благодаря возобновлению перерождения ее усталость не была исцелена*(3). Таким образом, Финвэ был пострадавшим и требовал справедливости. Но когда Финвэ позвал Мириэль, а она не вернулась, всего через несколько лет он впал в отчаяние. В этом заключалась его вина и провал Надежды. Но также он основывал свои притязания главным образом на своем желании иметь детей, считая самого себя и свою утрату больше, чем горести, выпавшие на долю его жены: это было провалом полной любви (LI).
Фэар эльдар, как сказала Ниэнна, нельзя сломить или заставить, - под этим понимается в первую очередь фэар обнаженные и бездомные. Фэар живых могут быть обмануты; и ими можно управлять через страх (одной из великих сил, таких, как Мелькор) и таким образом порабощать. Но такое порабощение зло и тиранично и совершается Мэлькором, единственным среди Валар. Обман и страх порождают только ненависть и отвращение в порабощенных (что является признаком глубочайшего и окончательного раскола, отступления от своей природы). Такие средства не могут быть использованы ни для какой доброй цели, ибо они делают все цели злыми. - И поэтому движение их воли нельзя предсказать с уверенностью. И все же мне кажется, что еще оставалась надежда, что после отдыха в Мандосе фэа Мириэль вернется к себе, к своей природе, которая состоит в желании вселиться в тело. Это странное событие должно привести не к распаду их союза, а к использованию Финвэ терпения полной любви и познания Надежды; и в возвращении Мириэль, более расширенным разумом и обновленной телом. Так, вместе они могли бы воспитать своего великого сына с совместной любовью, и его правильное воспитание было бы обеспечено. Но фэа Мириэль не оставили в покое, и из-за назойливости ее воля ожесточилась; и в принятом решении она должен оставаться неизменной, пока длится Арда, если Статут провозглашен. Таким образом, нетерпение Финвэ закроет дверь жизни перед фэа его супруги. Это большая вина. Ибо более неестественно, что кто-то из эльдар был должен оставаться навеки как фэа без тела, чем тот, кто должен оставался живым, женатым, но потерявшим близких. Суд был заключен о Финвэ (не только Мириэль), и Финвэ просил справедливости и облегчения" (LI).
"Нет! - внезапно сказала Ваирэ. - Феа Мириэль со мной. Я знаю ее хорошо, потому что она маленькая. Но сильная; гордая и упрямая. Она из тех, кто сказав: "Я сделаю это", делают свои слова неотменяемым приговором для самих себя. Она не вернется ни к жизни, ни к Финвэ, даже если он дождется старения мира*(4). Об этом Финвэ знает, я полагаю, как показывают его слова. Ибо он не основывал свое заявление только на желании иметь детей, но сказал Королю (Манвэ): мое сердце предупреждает меня, что Мириэль не вернется, пока существует Арда. Какого рода может быть знание или вера, которые он хотел таким образом выразить, и откуда они пришли к нему, я не знаю. Но фэа воспринимает фэа и знает склонность другого, особенно в браке, способами, которые мы не можем полностью понять. Мы не можем исследовать всю тайну природы Детей. Но если мы будем говорить о Справедливости, то вера Финвэ должна быть принята во внимание; и если, как я сужу, эта вера обоснованна, не фантазия его собственного непостоянства, но против его воли и желания, то мы должны иначе оценить провал этих двоих*(5). Когда одна из Королев Валар, Варда или Йаванна, или даже я, навсегда покинет Арду и покинет своего супруга, желает он этого или нет, тогда пусть этот супруг судит Финвэ, если хочет, помня, что Финвэ не может следовать за Мириэль, не причиняя вреда своей природе, и без отрицания исполнения долга и уз своего отцовства" (LI).
Когда Ваирэ закончила, Валар долго сидели в тишине, пока, наконец, снова не заговорил Манвэ: "Резон и мудрость есть во всем сказанном. Воистину, в деле Детей мы приближаемся к тайнам, и ключ к их полному пониманию нам не дан. Отчасти Дети действительно являются "новыми" или, может быть, главными из тех "новых вещей", о которых говорил Аулэ*(6). И все же они пришли в Арду Искаженную, и им было суждено сделать это и претерпеть Искажение, хотя вначале они пришли из-за пределов Эа. Ибо эти "новые вещи", проявляющие перст Илуватара, как мы говорим: они могут не иметь прошлого в Арде и быть непредсказуемыми до того, как появятся, но после этого у них есть будущие действия, которые можно предсказать согласно мудрости и знанию, поскольку они становятся одновременно и частью Эа, и частью прошлого, всего, что последует. Поэтому мы можем сказать, что эльфам суждено познать "смерть" в своем способе, будучи посланными в мир, содержащий "смерть", и имеющими форму, для которой "смерть" возможна. Ибо хотя по своей изначальной природе, Неискаженные, они справедливо пребывают как связь духа и тела, но две это вещи, не одно и то же, и их разделение (которое есть "смерть") есть возможность, присущая их союзу (LI).
Аулэ и Ниэнна ошибаются, я думаю; ибо то, что каждый говорит разными словами, означает одно: Смерть, приходящая от Искажения, это одно, а Смерть как орудие Эру, это другое и совсем разное. Первое происходит из злого умысла, а потому такая Смерть только злая и неизбежно тяжкая; второе происходит из доброжелательности, с желанием конкретного и непосредственного добра, а потому такая Смерть не злая, и либо не огорчительная, либо легко и быстро исцеляемая. Но такой подход неверен. Ибо зло и скорбь Смерти заключаются в разрыве и нарушении природы, которая одинакова в обоих случаях (или Смерть не имя им); и обе эти Смерти встречается только в Арде Искаженной и согласуется с ее процессами (LI).
Поэтому я считаю, что скорее следует придерживаться сказанного Улмо, считая, что Эру не нужно и не будет желать в качестве особого инструмента своей благосклонности нечто злое. К тому же, в самом деле, почему он должен приносить Смерть как "новую вещь" в мир, который страдает ею уже? Тем не менее, Эру Лорд Всего, и он будет использовать в качестве инструментов для своих конечных целей, которые являются благими, что бы любое из его творений, больших или малых, ни делало или ни замышляло, вопреки ему или в служении ему. Но мы должны считать, что его воля состоит в том, чтобы те из эльдар, которые служат ему, не были повержены горем или злом, с которыми они сталкиваются в Арде Искаженной; но должны возвыситься до силы и мудрости, которых они иначе не достигли бы: чтобы Дети Эру выросли дочерями и сыновьями*(7) (LI).
Ибо Арда Неискаженная имеет два аспекта или чувства. Первый аспект это Неискаженное, которое эрухини различают в Искаженном, если их глаза не затуманены, они тоскуют по нему, как мы тоскуем по Воле Эру: это почва, на которой строится Надежда. Второй аспект, это Неискаженное, которое должно быть: то есть, говоря в соответствии со Временем, в котором они существуют, Арда Исцеленная, которая будет больше и прекраснее первой из-за Искажения: это Надежда, которая поддерживает. Это происходит не только от стремления к Воле Илуватара-Порождателя (что само по себе может привести тех, кто во Времени, не более чем к сожалению, печали), но также и от доверия к Эру, вечному Лорду, в том, что он добр и все, что сделано им, будет кончаться хорошо. Это отрицал Исказитель, и в этом отрицании - корень зла, и его конец - в отчаянии (LI).
Поэтому, вопреки словам Ваирэ, я придерживаюсь того, что сказал вначале. Ибо хотя она и говорит не без знания, она высказывает мнение, а не уверенность. Валар не могут и не должны претендовать на уверенность в отношении воли Детей. И даже когда они уверены в этом единственном случае, касающемся фэа Мириэль, разве это разрушит союз любви, который когда-то был между Мириэль и ее супругом, или опровергнет суждение о том, что постоянство в этом было бы для Финвэ лучшим и более справедливым курсом, более соответствующим Арде Неискаженной, или воле Эру, позволившего этому случится с ним? Статут открывает свободу низшего пути и, принимая Смерть, одобряет Смерть, не может ее исцелить. Если эта свобода будет использована, зло смерти Мириэль будет по-прежнему иметь силу и принесет плоды в печали. Но это дело я поручаю судье Намо. Пусть он говорит последним! (LI)
Затем заговорил Намо Мандос, сказав: "Все, что я слышал, я принял во внимание еще раз; хотя ничего, относящегося к суждению, что еще не было учтено при создании Статута, не было высказано. Пусть Статут останется в силе, ибо он справедлив. Наша часть - управлять Ардой и давать советы Детям или руководить ими в вещах, относящихся к нашей компетенции. Поэтому наша задача разобраться в Арде Искаженной и объявить, что в ней справедливо. Мы действительно можем советом указать на высший путь, но мы не можем принудить ни одно свободное существо идти по нему. Это ведет к тирании, которая уродует добро и делает его ненавистным (LI).
Исцеление окончательной Надеждой, как сказал об этом Манвэ, есть закон, который можно дать только самому себе; от других можно требовать только справедливости. Правитель, который, различая справедливость, отказывает ей в поддержке закона, требуя отказа от прав и требует самопожертвования, не приведет своих подданных к этим добродетелям, добродетельным только в том случае, если они добровольны, но противоестественным образом делая справедливость незаконной, скорее доведет их до бунта против всякого закона. Не такими средствами Арда исцелится. Поэтому правильно, чтобы этот справедливый статут был провозглашен, и те, кто его применяют, не должны быть обвиняемы, что бы не последовало за этим. Такой будет Повесть об эльдар в Повести об Арде" (LI).
"Слушайте же, о Валар! Мне даровано предсказание*(8) не меньшее, чем приговор, и я возвещу вам теперь и близкое, и далекое. Вот! Прекрасная Индис будет счастлива и плодотворна, иначе она была бы одинокой. Ибо не только в смерти Тень вошла в Аман с приходом Детей, которым суждено страдать; есть и другие печали, даже если они меньше. Долго Индис любила Финвэ, терпеливо и без горечи. Аулэ называет Фэанаро величайшим из эльдар, и в действительности это правда. Но я говорю вам, что дети Индис также будут великими, и Повесть об Арде станет еще более славной благодаря их приходу. И от них произойдут такие прекрасные вещи, что никакие слезы не омрачат их красоту; в чьем бытии будут участвовать Валар и сородичи эльфов и людей, которые грядут, и чьим деяниям они будут радоваться. Так что, много времени спустя, когда все, что здесь есть и пока кажется прекрасным и неприступным, тем не менее, померкнет и исчезнет, Свет Амана не погаснет полностью среди свободных народов Арды до самого Конца (LI).
Когда тот, кого назовут Эарэндилом, ступит на берега Амана, вы вспомните мои слова. В тот час вы не скажете, что Статут Справедливости принес плоды только в смерти; и скорби, которые грядут, вы взвесите на весах, и они не будут казаться слишком тяжелыми по сравнению с восходом света, когда Валинорэ потускнеет (9)" (LI).
"Быть по сему!" - сказал Манвэ. Поэтому был провозглашен Статут, и состоялась встреча Индис и Финвэ, как было сказано (LI).
Но спустя годы Валар вновь собрались и вновь говорили о втором браке Финвэ.
***
Эти дебаты Валар не совсем притворны*(10). Ибо эльдар разрешалось посещать все советы Валар, и многие эльдар так и поступали (особенно посещая советы, на которых так глубоко касались их самих, их судьбы и их места в Арде, как в этом деле). В своем споре Валар говорят о вещах, которые в то время еще не происходили, и хотя некоторые считают это пророчеством, в действительности большая часть таких пророчеств "приписана" Валар более поздними комментаторами*(11). Ибо "Статут Финвэ и Мириэль" был среди документов знания наиболее глубоко изученный и обдумываемый. И, как было замечено, многие возникающие вопросы и ответы были добавлены.
Таким образом также задавались вопросы о судьбе и смерти людей. И также относительно других "говорящих" и, следовательно, "разумных" видов: энтов, гномов, троллей, орков - и говорящих зверей, таких, как Хуан или Великие Орлы*(12) (LI).
Более того, в действительности эльдар не присутствовали на этих дебатах (конечно, не Финвэ!), и Валар позже сообщили обо всем сказанном хранителям мудрости эльдар*(13) (LI).
"Судьба людей" также обсуждалась эльдар позже, когда они встретили людей и узнали их. Но у эльфов было мало доказательств о том, что происходит с людьми*(14), а потому эльдар не знали и не утверждали, а "предполагали" или "догадывались". Одним из таких предположений было то, что эльфы и люди станут одним народом. Другая заключается в том, что некоторым людям, если они того пожелают, будет позволено присоединиться к эльфам в Новой Арде или навестить их там - хотя это не будет домом для людей. Наиболее широко распространено мнение, что судьба людей совершенно иная, и что она вообще не будет связана с Ардой*(15) (LI).
Примечания.
*(1)
Впоследствии Фэанаро говорил, что Валар лишили эльфов свободы, и мы видим, что и Улмо считал так же.
*(2)
Ульмо вряд ли видел фэа Мириэль - а Ниэнна приходит в Мандос и поэтому могла видеть, что у Мириэль не было сил сопротивляться, более того, сам Намо признал, что Королева Мириэль невиновна в уходе из жизни. Но у Финвэ силы были, и он мог выбрать более высокий путь, терпение и Надежду.
*(3)
Однако Перерождение могло исцелить только тело Мириэль, но не фэа.
*(4)
Но, как мы знаем из дальнейшего, Ваирэ ошиблась: в отличие от Намо, она не читала в душах.
*(5)
Однако, как выяснилось позднее, желание жениться снова и развестись с Мириэль, обрекая ее на Смерть, была вызвана именно "фантазией непостоянства" Финвэ. Он должен был знать об этом споре Валар, о том, что часть из них считали, что Мириэль еще может вернуться. Знал и то, что сказал Манвэ о высшем пути и терпении в Надежде - и все же решил жениться на Индис.
*(6)
Имеется в виду, что, хотя Дети и появились в Великой Теме, они были представлены самим Эру, а не через кого-либо из Аинур; и даже в этом случае они не были полностью раскрыты для Аинур (LI).
*(7)
К сожалению, Валар не исполнили этого: не защищали эрухини и не интересовались всеми, кто жил вне Амана, так, что, если бы не Фэанаро, все эрухини за пределами Амана были бы уничтожены или порабощены. Но помимо того, что Валар и Манвэ не исполнили свой долг, слова Манвэ заслуживают отдельного внимания: "но должны возвыситься до силы и мудрости, которых они иначе не достигли бы: чтобы Дети Эру выросли дочерями и сыновьями".
*(8)
Под этим имелось в виду пророчество, касающееся вещей, которые не основываются ни на доказательствах, ни (для Валар) на знании Великого (= Единого) (LI).
*(9)
Единый обращает к лучшему даже зло, но если бы Финвэ не "провалил полную любовь", не предал Мириэль, но продолжил верно ожидать ее возвращения, хотя и не было бы детей Индис, мир не стал бы из-за этого тусклее и хуже, и из Добра пришли бы еще большие радости, но не последовало бы горестей.
*(10)
Имеется в виду, что Валар могли вести спор мыслью или на валарине, однако они говорили на квэнйа так, чтобы все эльдар могли их слышать.
*(11)
Увы, но таким образом мы узнаем, что большая часть сказанного Намо о детях Индис, и о том, что величие, которое они принесут в Арду, превысит скорбь, это не пророчество, а вставка комментаторов из Младших Домов (из Домов детей Индис), ибо большая часть текстов дошедшая до нас (за исключением записей Румила), это либо тексты "мудрых" с Эрэссэа (остатков Второго и Третьего Дома), либо тексты нуменорцев, которых научили "мудрые" с Эрэссэа.
Это относится и к словам Намо: "Когда тот, кого назовут Эарэндилом, ступит на берега Амана, вы вспомните мои слова". Из-за того, что Намо еще тогда говорил об Эарэндиле, может показаться, что последующие события вплоть до Войны Гнева были предрешены, бед нельзя было избежать, а победить Моринготто можно было только с помощью Эарендиля. Но то, как именно все сложилось, зависело от выбора и воли многих, а она не могла быть предрешена заранее.
Можно увидеть границу между тем, что действительно говорил Намо, и поздней вставкой: перед этим "предсказанием" о детях Индис Намо говорил о Фэанаро в настоящем времени (не "станет величайшим" или "совершит великие дела", а "в действительности это правда"), а затем о все более далеком будущем, зависящем от многих факторов. Кроме того, речь о нерожденных детях Индис сразу после слов о Фэанаро звучат так, словно Намо хотел перебить величие Фэанаро, сделать его незначительным по сравнению с ними (и заодно обесценить собственные слова).
*(12)
Здесь не случайно сказано "зверей", а не "животных", так как Хуан и Орлы это маиар, а не звери, о чем говорилось открыто в текстах и еще будет сказано.
*(13)
Учитывая, что сказано, что Валар ничего не забывают, они могли дословно пересказать свои споры эльфам.
*(14)
И больше не было возможности спросить напрямую у Валар.
*(15)
Как мы видим, в Арде были свои "верования" и предпочтения, как и в нашем мире; и и даже имея доступ к божественному знанию, эльдар не имели единого и тем более истинного мнения по многим вопросам.