Когда Верного исцелили, его повели на допрос в кузницу - где, против ожидания, привязали к креслу, как и Маитимо. Допрос вел Саурон.
Умаиа подошел к жаровне и разместил на ней металлический сосуд:
- Каленое железо ты переносишь, Маитимо, а как насчет кипящего масла? - Маирон легко подхватил сосуд клещами и начал лить масло по капле из узенького носика на руки привязанного фэанариона. Волк уже знал, что боль не побуждает нолдо к уступкам - увы! - но сейчас умаиа не планировал добиться чего-то от эльфов напрямую. Для начала Волк хотел угодить Владыке.
***
Два кресла напугали Маитимо. Кого будут мучить перед ними? Мориквэнди? Когда стало понятно, что первым Саурон займется Нолдораном, Лорд засмеялся. Он и сам не знал, от чего больше смеется - от облегчения или от страха, или просто от напряжения.
Когда масло полилось на руки, смех оборвался. До ломоты сведенные челюсти, выгнутое, напряженное тело, а скоро... скоро будут и крики.
Верный тоже напрягался в своем кресле, натягивал путы, но это было бессмысленно, бесполезно... И тогда нолдо выкрикнул:
- Моринготто тупей своих орков, если хочет этим чего-то добиться! - Маитимо сейчас не мог насмехаться над Главной Тварью, но он, командир, мог... и, быть может, ему даже удастся отвлечь от Лорда тварь поменьше.
Маирон, в свою очередь, не мог не реагировать на насмешки над Владыкой. Поэтому Волк, не отрываясь от пытки, поинтересовался:
- Сам замолчишь или кляп вставить?
Маитимо был доволен тем, что говорит Верный, но сил и возможностей ответить и поддержать у него не было. И, как только выдался краткий перерыв, нолдо заговорил о действительно важном:
- Ты упускаешь свой шанс, Саурон, - когда боль чуть отпустила, можно было выдавливать из себя слова. - Я предложил тебе сделку. Свобода Верного в обмен на твою шкуру.
- У тебя ничего больше нет против меня, Маитимо, лишь пустые угрозы, - Маирон не был в том уверен, но тем надменней говорил. Не скажет ли Маитимо о том, чем именно грозит? Уже ожидая подобного нападения, Маирон постарался упредить Нолдорана, заранее обратившись к Владыке: мол, нолдо так жаждет отомстить умаиа за казнь Вэриндо, что теперь будет делать все возможное, чтобы добиться наказания Волка ('Безумец полагает, будто может заставить вас пойти у него на поводу, так непомерна его гордыня... Но вы растопчете ее, Владыка'). С другой стороны... возможно, сейчас угрозы Маитимо и впрямь были пустыми. Сам умаиа мог бы так поступить: дважды поймал, на третий можно и просто припугнуть.
Саурон не верил. Впрочем, эльф и сам был не очень уверен в том, чем грозил. Но попробовать стоило.
- А что произойдет с умаиа, если он нарушит обещание, которое не заметил, как дал? - спросил эльф.
Волк едва заметно нахмурился. Незамеченное обещание - это могла быть серьезная ошибка, более чем... Но Маирон не ответил сразу, продолжив пытку, чтобы Маитимо не считал, что зацепил его. Но в действительности умаиа был встревожен и перебирал в памяти сказанное - от последнего к первому...
- Ваша любознательность удивляет. Даже под пыткой ты хочешь разбираться в теории, в том, как на аинур действуют законы мира при нарушении обещания. Я могу поделиться с тобой этим знанием. Конечно, если ты примешь его от меня.
Нолдо сидел, едва переводя дух, понимая, что это все только еще начало. Руки выглядели страшно - красные, местами кожа пузырилась, местами слезла, но это все ничего, это все не страшно, Энгватар все поправит. Главное - вытерпеть.
От боли сознание плыло, и Маитимо запоздало обратился к своему Верному:
- Спасибо, друг. Так лучше. А они от бессилья бесятся, - кажется, речь фэанариона была не очень внятной, но разум пленника был сконцентрирован на главном: спасти Верного, на остальное внимания уже не хватало. И Маитимо повернул голову к палачу. - Не юли, Саурон. Ты поклялся мне в том, о чем не знаешь. И, если мой Верный не обретет свободу, ты можешь много раз нарушить свою клятву. И последствия будут с тобой.
- Я - не вы, Воплощенные; я не забываю своих обещаний. Они в самом деле со мной, - умаиа продолжал перебирать свои клятвы в памяти.
'Я обещаю, что никак не буду мучить твоего Верного, он будет жить в одной камере с товарищем, без цепей и веревок, а солому заменят на постель...'
Исполнено. И... оставлена лазейка, о которой Маитимо пока знать не стоит.
Перед тем была клятва освободить второго Верного - она исполнена, и Маитимо подтвердил это; и клятва, что Вэриндо умрет легко и быстро на руках Лорда - тоже исполнена. Что удалось обойти, то удалось.
Ко времени, как Маирон ответил Маитимо, что не забывает обещаний, он уже дошел в уме до первых клятв. До того дня, когда впервые не пленник был в его руках, а наоборот.
'Я никогда не стану калечить или уродовать твоих воинов, или угрожать этим'.
Маирон был тогда слишком разгневан и поражен переменой. Он забыл о точности формулировки и не сказал 'твоих воинов, которые ныне с тобой в плену' или 'этих пятерых воинов', но всех воинов Маитимо. Который ныне был Нолдораном. Всех воинов нолдор... впрочем, ошибка не так велика: они останутся его воинами, лишь пока Маитимо жив и не сломлен.
- Да, я знаю, о какой клятве ты ведешь речь, Маитимо. Но эта ошибка меньше, чем ты пытался представить. Я не буду ни калечить, ни уродовать никого из твоих воинов.
Нолдо надеялся, что тварь не вспомнит сам. И все же эльф улыбнулся:
- Именно. Никого из моих воинов. И любого из мориквэнди, наугрим или Вторых, что будут моими воинами, отныне ты не тронешь, - только это знание и оставалось теперь... защитить Верных больше было нечем. Почти нечем.
Воин Маитимо был рад слышать, чего добился его Лорд от Саурона... Нолдоран защитил не только их самих, но любого из нолдор, которых отныне сумеют взять в плен - Саурон сможет держать их в цепях, мучить или казнить, но не нанесет непоправимого вреда, калеча или уродуя.
- И пусть теперь Вонючка кусает локти.
- Твоя самонадеянность безгранична, Маитимо, - отозвался Маирон. - Откуда у тебя возьмутся новые воины? Разве что когда ты сдашься, их поставят под твое начало.
- Этого не будет никогда, - холодно бросил Верный. - Ты узнал, каков оруженосец Лорда и не догадался, каков сам Лорд?
- Каждый день под мои знамена встают новые воины, - возразил Маитимо. - Я остался правителем, а Макалаурэ лишь мой наместник. - Это слово они узнали в Амане, когда Нолофинвэ стал наместником Короля... Но к чему сейчас ворошить былое? Лучше все забыть*(1).
А Маирону надоели эти разговоры, и разогретое масло снова заставило Маитимо замолчать.
- Свобода Верного... - повторил Маирон, словно размышляя над требованием Маитимо - 'Если мой Верный не обретет свободу'... Что же это за Верный такой, что спокойно сбежит, бросив своего Лорда на пытки?
Командир опять напрягся, ища слабое место в путах или кресле - но напрасно, все было тщательно проверено и держало прочно. А Маитимо опять напряженно думал, хотя боль его здорово отвлекала: Саурон сказал Верному очевидное и страшное, нужно было парировать. Только - как такое парировать?
- Не верь, - фэанариону было очень трудно не кричать, слова были рубленными и звучали грубо. - Тьма часто... кажется правдой. Но если подумать... увидишь: ...их правда... лишь ловушка ...чтобы прикрыть ...ложь, - Маитимо дал свободу уже двоим, осталось еще двое, а потом он бежит сам. Эти мысли придавали силы, помогали бороться.
Но вопрос Саурона был простым и бил в точку, и обмана в нем не было. Верный закусил губу. Конечно, Лорд вскоре тоже вернется, но пока он в самом деле останется здесь на пытки. Маитимо делает все для своих Верных, для их освобождения, а чем отвечают они?
- Я не буду верить ни Вонючке, ни другим тварям; и если я обрету свободу, то я буду помнить мое задание, и я исполню его.
Добыча сорвалась, ускользнула от Маирона; а ведь еще немного, и нолдо сам сказал бы, а если бы повезло, и обещал, что не бросит Лорда! И все же зацепить воина удалось.
- Твой господин жалок, тварь, а ты просто мерзок, - продолжал Верный в бессильной ярости и боли; их уже вынуждали видеть пытки Нолдорана, и воин думал, что представляет себе, на что оставит Маитимо.
- Обещай, что не будешь оскорблять Владыку, и твоего Лорда больше не будут пытать, - Маирон вновь подогрел масло и продолжил истязание. Сейчас ему нужны были и выгнутое от боли тело Маитимо, и его крики. - Чего ты больше хочешь, Верный? Послужить Лорду и защитить его или дать волю языку? Что важней для тебя: верность или злословие?
Добиваться отречения умаиа будет потом. Сейчас он считал целесообразнее играть на чувствах Верного, расшатывая его по чуть-чуть мелкими уступками.
***
Второй раз было уже очень тяжело не закричать. Гримасы боли искажали лицо эльфа, но он еще смог говорить, почти кричать:
- Ala! ...Ava care! ...Не говори! ...Оскорбления Врага... ласкают... мой слух!.. Не лишай... меня радости!
- Я верен Нолдорану... - почти шепотом ответил Верный, голос подвел его. Нолдо мог защитить своего Лорда, так же, как поступил сам Маитимо, отказавшись смеяться над Моринготто ради старшего из них. Но сейчас Маитимо выкрикнул через боль: 'Не лишай меня радости!', - и воин закончил иначе, чем собирался, уже окрепшим голосом: - Слушаю, мой Лорд! И поступлю, как хочешь ты, а не Саурон или Моринготто! Ты, Саурон, почти обманул меня...
- Я все равно не допущу, чтобы ты оскорблял Владыку при встрече; так что... радости Лорду ты не доставишь, а защиты уже лишил, - масло полилось сильнее. Но было ясно: и эта цель не достигнута, из-за того, что боль не лишила Маитимо способности разумно искать выход; Маирон не мог не признавать этого.
***
Наконец, Саурон дал Маитимо перевести дух, и эльфу приходилось говорить, преодолевая боль, но говорить было надо:
- Ты ошибаешься, Саурон, думая ...что теперь тебе не о чем ...беспокоиться. Есть еще кое-что ...что я могу использовать против тебя... Я скажу об этом... Энгватару ...куплю себе отдых, и порадуюсь той каре, что на тебя падет... Уверяю тебя... вместе с Энгватаром мы сможем добиться ...твоей гибели, - постепенно с болью от ожогов удавалось немного справиться и эльф говорил более длинными фразами. - Ради этого я пойду на сговор с врагом. Или же: освободи Верного.
- Значит, Энгватару... - протянул Маирон. - Казалось бы, ты так боишься и ненавидишь его, но с ним ты пойдешь на сговор. Или уже пошел? - то, что Маитимо перестал издеваться над тем, кого прозвал Властелином Личинок, и последняя угроза умаиа-целителя, открыть участие Маирона в освобождении пленного, сложились в уме Волка воедино с нынешними словами Маитимо. - Я успею сказать Владыке об этой догадке раньше, чем ты что-то сможешь предпринять. Спасибо, что рассказал мне важные и очень полезные новости; этот целитель возомнил слишком много о себе и ставит мне палки в колеса.
- Ты дурак, Саурон. Я бы использовал Энгватара, как тебя, но... он не дал мне шанса, он оказался слишком умен... И он отказался наотрез отпускать моих Верных... А вот ты уже запятнан этим... Да, я ненавижу любую темную Тварь, ненавижу всей душой, но если я могу уничтожить орка или тебя, ... то я сделаю все, что смогу, чтобы этого добиться. Знаешь, как о тебе расползлись слухи? - эльфа несло, несмотря на страшную боль, его глаза блестели, и он смеялся. - Я понял, что всех орков в камере ты казнишь. И тогда я рассказал конвоирам, что дал тебе имя Саурон, рассказал, как я над тобой смеюсь, а потом велел им передать меня другому конвою, а самим бежать. И таким образом я много о тебе рассказал. И еще расскажу. И если Энгватар мне может помочь против тебя, то я и к нему обращусь.
Маирон пропускал мимо ушей и упреки в глупости, и смех воина рядом, сосредоточившись на том, что его интересовало. Первое - реакция Маитимо на слова о том, что он может донести на Энгватара. Будет ли Маитимо с радостью это поддерживать - как возможность стравить своих врагов между собой и избавиться от ненавистного целителя? Маитимо поддерживать не стал; но по одному этому трудно было понять, есть ли подлинно сговор, однако... стоило проверить догадку на самом целителе. Если сговор есть, то они оба, Маирон и Энгватар, будут в руках друг у друга; если нет - Энгватар побоится соглашаться, когда Маитимо сделку предложит.
Услышав о механизме разнесения слухов, умаиа не столько разозлился, сколько взял на заметку: он весьма не желал их распространения, но узнать, как именно это делалось (кроме как по дурости одного усердного командира), было скорее полезно. Хотя... Маирон понимал, что все равно ничего не сможет с этим сделать.
- Если Энгватар отказывался освобождать пленных или избавлять вас от боли - ты же наверняка просил и об этом? - вряд ли ты чего-то добьешься от целителя, предложив уничтожить меня. Он слишком умен и слишком труслив. А я теперь... пожалуй, займусь вот этим наглецом. Твои муки его не так уж заботят... если тебя его боль беспокоит чуть больше, можешь помочь ему... рассказом. Скажем, о клятве, которую ты дал при уходе из Амана.
- С Энгватаром бесполезно идти на сделки, - хрипло подтвердил Маитимо, - он не договаривается. И потому я просто расскажу ему о тебе. Уверяю тебя, сказанное должным образом тебя погубит. Мое слово в этом. - Продолжать торговаться сейчас было единственным, чем можно было помочь Верному.
- Ты забыл, что обещал? - поднял бровь Маирон. - Не только Владыке, но и его слугам ты не должен говорить ничего. Поверь, если ты, Воплощенный, будешь играть своими клятвами... это тоже не пройдет тебе даром. И, поскольку ты еще и Лорд, и Король, это отзовется и на тех воинах, какие есть и будут у тебя, и на всем народе, и долго еще может отзываться*(2). - Единственное, что было действительно опасно для Волка, это рассказ фэанариона о прошлом; но о том Маитимо обещал молчать.
Сохраняя невозмутимый вид, умаиа подошел с тем же кипящим маслом к воину Нолдорана.
- Спасибо, Саурон, если бы я и колебался, ты хорошо убеждаешь хранить присягу, - насмешливо поблагодарил Верный, хотя его руки напрягались.
Волк не обратил на пленника внимания, словно сейчас он был лишь орудием, вещью, какой можно было воздействовать на Маитимо.
- Если я просчитался, Маитимо, поверив в твое слово, и ты меня обманул, это будет досадно, и я могу быть наказан, если об этом узнают. Но освобождать за это твоего воина? Несоразмерная плата. Правда, я могу избавить его от пыток, при известном условии, но ты сам побудил Верного не прекращать оскорбления.
Маирон начал капать кипящим маслом на руки воина, и теперь воин изгибался от боли и все равно выкрикивал:
- Моринготто... Трус!
- Вели ему прекратить, Нэлйафинвэ, и я не буду его мучить, - спокойно продолжал Волк.
Маитимо сжимал зубы. Боль своя, страх за друга. И с этим нельзя было смириться, сдаться, ощущать себя жертвой...
- Продолжай, друг. Держись так, как тебе нравится, - не говорить же при умаиа 'как тебе легче'. Для твари у Маитимо были другие слова. - Я уже говорил тебе, Саурон, ты совершаешь ошибки постоянно. Мне не нужно использовать старое и нарушать клятвы, ты уже дал мне новое. Есть то, за что Моринготто тебя не простит.
Эльф желал освобождения Верных, и никто, кроме Саурона, ему в этом активно не поможет. А если Саурон откажется - то можно ему будет хотя бы отомстить. Не все ли равно, кто будет допрашивать их после оборотня? А может быть, тот, другой, тоже будет попадать в ловушки и освобождать Верных.
Маирон чуть улыбнулся. Ошибки того рода, какие он мог совершать часто... не были опасны. Кроме того, Маитимо сам дал ему подсказку, едва ли это заметив; но говорить об этом фэанариону, конечно, не стоило.
- Ты тоже совершаешь ошибки, Нолдоран. А я не терял времени даром, пока ты прохлаждался у Энгватара, так что... ты, конечно, можешь мечтать о том, как погубишь меня, раскрыв мои ошибки. Только мечтами это и останется, - Маирон в самом деле неустанно укреплял свое положение. Он не просто занимался обороной Ангамандо и войском, но внедрял свои задумки так, чтобы как можно чаще оказываться незаменимым. Ошибок не избежать никому, но того, без кого не обойтись... будут наказывать за них лишь в меру. Конечно, Маирон очень не желал новых кар, но с Маитимо договариваться себе дороже; Энгватар и так догадался о сговоре и освобождении. Или, возможно, нолдо проговорился как-нибудь в бреду. Маирон продолжил: - Решай, Король: или Верный умрет здесь после пыток, или склонится перед Владыкой. Но видишь: довольно было бы согласиться не оскорблять Владыку, чтобы я обещал не мучить твоего эльфа больше. Не отречение, не падение ниц, всего только отказ от насмешек. Только твое бессмысленное упрямство причина того, что твой Верный продолжает страдать.
И Маирон снова приступил к пытке.
***
Маитимо сжал зубы. На его лице была боль, но не поражение.
- Ты выбрал, - сказал нолдо.
А после - только смотрел на Верного. Не может быть так все просто - обещание не насмехаться в обмен на прекращение пыток. Эльф не понимал, в чем именно ловушка, но все же был уверен, что она есть. Больше всего теперь нолдо хотел, чтобы все закончилось, и они с Верным снова оказались у Энгватара.
***
Воина мучили дольше, чем Маитимо, и его ожоги были обширнее, покрывая страшными следами не только руки, но и плечи, и грудь. Верный продолжал выкрикивать оскорбления - теперь чаще в адрес Саурона, потому что крикнуть - 'Твой господин трус' или 'Моринготто дурак' - было длиннее, но все чаще оскорбления сменяли просто протяжные крики. Этот способ держаться Верному явно не подходил.
Наконец, Верный потерял сознание (сколько боли и повреждений нужно было нанести калаквэндо, чтобы он потерял сознание!), и обоих нолдор отправили к целителю; Маирон со злорадством представлял, как обоих будут непрерывно лечить на глазах друг друга. Но Волку нужен был результат, не просто боль и страх.
Поэтому прежде чем Энгватар занялся ранеными, Волк подкараулил целителя в коридоре:
- Я знаю, что ты следишь за мной. Но Владыке будет интересно узнать и о вашем сговоре с Маитимо против меня... Видишь ли, скорее всего, сам того не заметив, эльф проговорился, что намеренно рассказывает тебе о том, что ты мог бы использовать в соперничестве со мною. - Кто бы мог подумать, что этот целитель, этот 'какой-то целитель', станет его соперником.
Энгватар, хотя внутренне похолодел, внешне даже не изменился в лице и пожал плечами.
- Эльф в самом деле кое о чем поведал мне в бреду. Не забывай, о чем я знаю.
Маирон задумчиво хмыкнул.
- Тогда тебе, конечно, страшиться нечего, и ты без опаски раскроешь свой разум Владыке, - удалось ли подлинно этому хитроумному нолдо добиться чего-то от Энгватара, нет ли, Волк не знал; но знал наверняка, что целителю есть что скрывать: потому что им всем было что скрывать от своего Владыки. - Хотя и странно, что Маитимо открыл тебе в бреду лишь что-то обо мне, и почти ничего, что было бы полезно нам... Кстати, то, как ты чтишь Владыку, ему тоже будет полезно знать... я заметил в зале.
Целитель насмешливо поднял брови. Даже не произнося вслух: 'Полагаешь, я не заметил твоих поджатых губ?'
- Я ничего не забыл, - слегка пошел на попятный Маирон. - Так что... это не угроза, конечно же. Просто напоминание на случай, если ты решишь сказать обо мне лишнее.
- Пустые слова, - ответил целитель. Маирон не думал, что Энгватар что-либо признает открыто, хотя шанс и был; в любом случае Энгватара нужно было напугать, дать осознать: в случае чего следом шкуру снимут с него самого. Но на том разговор и завершился, а Энгватар направился в камеру Маитимо, лечить обоих нолдор. И сейчас, перед ними, выглядел мрачнее обычного.
***
Эльфов притащили в камеру Нолдорана, закрепили на двух, приготовленных заранее целительских столах и оставили одних. Верный потерял сознание еще в застенке и не приходил в себя ни пока его тащили, ни когда растягивали на столе. Маитимо знал, что теперь им долгое время ничто не угрожало и можно было расслабиться и отдохнуть, но Нолдоран не давал себе впасть в забытье, даже если для этого нужно было тревожить раны о ремни - ему нужно было увидеть Энгватара. Когда же целитель наконец вошел в камеру, нолдо воскликнул:
- Стой, Энгватар! Не мучай нас сегодня, и я расскажу тебе нечто важное для Моринготто! Ты всегда говорил, что верен своему Хозяину, ты наотрез отказался дать свободу моим Верным, но ведь дать нам отдых ты можешь? Я знаю, что Саурон замышляет против Моринготто. Он собирает в своих руках все силы Ангамандо и притом тайно где-то выращивает пауков, потомков Унголиант: он грозил Вэриндо паучьим ядом, грозил, что пауки будут переваривать его месяц живьем. Ведь Моринготто пострадал от Унголиант, и только подобные ей твари сейчас страшны Увала. А Саурон сказал, что Моринготто несправедливо наказал его, и я вижу, что Саурон хочет мести, хочет сам надо всеми возвыситься. Я предупредил об угрозе: разве я мало сказал? Разве это не стоит лечения без боли?
Все это представление нолдо разыграл с одной целью - если Моринготто заглянет в разум целителя, то не увидит ничего опасного для Энгватара. При этом, эльф надеялся, что того, что сказано, хватит, чтобы погубить Саурона. Или... хотя бы здорово осложнить ему жизнь.
К тому же... 'такого' фэанариона Моринготто (да и Саурон) никогда не видел, что придаст еще больший вес Энгватару. И тогда у целителя будет больше возможности помогать им.
***
После разговора с Маироном Энгватар был испуган и мрачен. Он думал о том, что теперь не сможет больше действовать против Маирона, и их тайный союз с Маитимо... по сути, все это придется закончить. Новый донос на Маирона - и Волк ответит тем же, если не худшим.
Однако не успел целитель войти в камеру Маитимо, как нолдо начал говорить такое, что стало ясно: эльф не хочет 'тайного сговора', он задумал что-то еще. И Энгватар распахнул дверь камеры - чтобы другие Темные могли слышать все, о чем говорил фэанарион.
***
Умаиа не понял планов нолдо, а Маитимо удивился реакции целителя: ведь раньше Энгватар сам выспрашивал, что можно использовать против Саурона, а теперь, когда нолдо принес оружие, Энгватар вдруг передумал? И когда умаиа открыл дверь, эльф замолчал - нет, он не даст Саурону времени подготовиться.
***
К камере Маитимо стали подтягиваться любопытные орки, но эльф вдруг замолчал, а целитель не мог рассказать Маитимо при всех об угрозе Саурона и с досадой подумал - зачем эльф прежде не обсудил свои планы с ним...
- Если ты знаешь о чем-то, что несет угрозу Владыке Севера, то скажи об этом при всех, и тогда ты и твой Верный получите, как ты и желал, отдых и лечение без боли, - сказал целитель, проходя в камеру и закрывая дверь. - Пока же... - Энгватар стал перебирать мази, - ты не сказал ничего, стоящего награды.
- Саурон хотел, чтобы я молчал о том, что узнал, - послушно заговорил Маитимо. - Он стращал меня тем, что если я заговорю с тобой, то я вступлю с тобой в сговор. Он грозится обвинить других в том, что не вышло у него самого. Разве я недостаточно сейчас сказал? Предупредил о том, каков Саурон и чего от него ожидать?
- Более, чем достаточно, - ответил Энгватар, мысленно выдохнув с облегчением. - Он и мне угрожал, что обвинит в сговоре с тобой, если я скажу что-то против него; и дал понять, что повод найдется. Теперь я знаю, каков этот повод. Я приготовлю снадобья, что снимают боль. - Теперь у Маирона и правда не получится обвинить их в сговоре. Прикосновением руки целитель унял боль у нолдор, и видя, что фэанарион вот-вот провалится в забытье, заговорил:
- Маитимо, если ты не будешь предупреждать меня о своих замыслах, наши действия могут оказаться несогласованными. Повезло, что Маирон похвалился перед тобой, что будет угрожать мне... могло быть и иначе.
- Именно потому, что Саурон собирался угрожать тебе, я и заговорил с тобою так, не предупреждая. И теперь, даже если Моринготто прикажет тебе открыть разум, то он увидит: не было сговора, ты был удивлен, а я просил тебя об отдыхе для нас в обмен на то, что я узнал.
- Хорошо... теперь я понимаю, чего ты желал, хотя с открытым в разуме не все так просто: Владыка увидит, что я был удивлен, но и напуган, и искал, как обезопасить себя... Впрочем, когда речь идет о тебе, Мэлькор не будет удивлен такой реакции с моей стороны: ты непредсказуем и опасен. Однако, не сомневаюсь, что Маирон уже говорил с Владыкой, предупреждая, что ты будешь ложно обвинять его. И я не знаю, не допустит ли Маирон ошибки, узнав, что ты все же осмелился мне сказать что-то? Те же пауки... было бы забавно, если бы Волк взялся немедленно избавляться от них и от их ядов, на этом Маирона можно было бы поймать. Если пауки, конечно, в самом деле есть.
- Не думаю, что Саурон обманывал меня, - возразил нолдо. - Он же не видел в этом смысла. Так что пауки есть. Но ты говорил, что ищешь способ уничтожить Саурона, а теперь... словно передумал. Если ты упустишь этот шанс, будет ли у тебя другой? Что же до памяти и до того, как через нее можно обмануть... поверь, я достаточно знаю об этом. И то, что я сказал тебе, будет основной частью.
- Я ищу способ, ты прав, но сберечь себя важнее, - Энгватар не спросил Маитимо, не обманывал ли он в своих обвинениях. - И все же ты снова прав: мне стоит донести о пауках и прочем... как можно скорее.
***
Целитель смазал и перевязал нолдор самые тяжелые ожоги: там, где сошла кожа, и масло проникло глубоко в ткани; и лишь затем отправился с сообщением к Владыке. Умаиа понимал, что он должен спешить, но все же в первую очередь он был целителем и не мог оставить раненых: без немедленного лечения глубоко поврежденные ткани скоро начали бы отмирать.
И все же прошло совсем немного времени, как Энгватар встал перед своим Владыкой и обвинил Маирона. Однако Мэлькор, конечно же, вспомнил предупреждение Волка:
- Маитимо мог лгать тебе. Он ненавидит Маирона за своего оруженосца и за пытки.
- Мог, - легко согласился Энгватар. - Возможно, однажды он сочинит нечто и обо мне, ведь он и меня ненавидит. Но Маирон уже лгал вам в малом... что, если и в большем?
Волка немедленно призвали к ответу. Видя, что Владыка если не разгневан, то подозревает его так, что может потребовать открыть разум, Маирон сразу же поклялся, что не замышлял и не замышляет обратить против Владыки ни орков, ни пауков, ни кого-либо иного.
- Мои заботы о вашей силе и славе, о ваших победах, и о том, чтобы снять с себя наказание новыми заслугами и быть первым и лучшим из ваших рабов. Это Маитимо и выдает за мятеж: он говорил, что хочет погубить меня, в чем я также могу поклясться.
Так Волк отвел основные обвинения, но вынужден был признать, что в самом деле скрывал у себя гигантских пауков:
- Я желал сделать сюрприз, - говорил умаиа. - Я намеревался, подготовив пауков втайне, представить их вам после, как ваше новое оружие, новых рабов. В насмешку над Унголиантэ, как орки выведены вами из животных в насмешку над квэнди*(3).
- Ты брал с пауков присягу, как с орков? - все еще пребывая в гневе, спросил Мэлькор, который не забыл, как едва не был сожран Унголиантэ.
- Это полуразумные животные. Подобно волкам, они не могут клясться, - снова склонился Маирон. Умаиа знал, что это было слабым местом. - Но вы всегда можете использовать их в войне, как прочих чудовищ.
- Обратятся ли пауки против своей прародительницы, если она выжила после бегства?! - спросил Мэлькор, и голос его громыхал. - Орки не соединятся с эльфами, а можешь ли ты поклясться, что эти мои новые чудовища, если у них будет выбор меж моей армией и Унголиантэ, нападут на Унголиантэ, а не на мои войска? Или у тебя есть доказательства, что она подлинно мертва?! Нет? Тогда бери своих пауков и своих умаиар и отправляйся проверить. Я приказываю.
- Мой Владыка... Вы мудры, а мне не достало ума понять это, - умаиа пал ниц. На самом деле Маирон не видел ничего сложного в том, чтобы использовать пауков против нолдор, но, разумеется, спорить с Мэлькором не стал. Вместо того умаиа униженно просил: - Пощадите мою глупость.
Да, он был прав в своих расчетах - он стал незаменим, и его не постигла худшая кара, какая в подобном случае могла бы постигнуть кого-то из менее полезных Темных, однако и выданное Волку наказание его тоже не радовало.