Тем временем Волк вымыл руки от крови, оправил одежду и отправился к Вэрйанэру. Остановившись возле двери, Маирон негромко постучал.
***
Оставшись один, Вэрйанэр думал о Лаирсулэ... он должен был попытаться вновь защитить целителя от допроса. Быть может, на сей раз удастся переиграть умаиа. Услышав стук, эльф решительно поднялся и резко распахнул дверь. В коридоре стоял Саурон. Вэрйанэр ждал этой встречи и был собран и сосредоточен, а его глаза блестели в ожидании схватки разумов. Теперь эльф больше знал о хитроумии своего противника.
- Здравствуй, Вэрйанэр, - заговорил Волк. - Я проходил мимо и решил лично пригласить тебя на обед. - Маирон говорил правду. Можно было проследовать в кабинет и послать орка, но Волк решил: почему бы не пригласить "гостя" самому?
- Вот как. Здравствуй, - мрачно ответил Вэрйанэр врагу. - Я готов. - Насколько готов в действительности и справится ли, покажет встреча. Но нолдо на как мог, так подготовил себя.
Маирон скользнул взглядом по Вэрйанэру, иронично улыбнулся и сделал приглашающий жест - пойдем, задира.
- Удобно ли тебе в комнате, гость мой? Могу ли я что-то сделать, чтобы скрасить твой досуг? - без тени насмешки спросил Волк, пока они шли в его покои.
- Удобно, - ответил Вэрйанэр. - А досуг... Нет ничего лучше беседы с другом. Ведь я больше не вижу родичей. - Эльф искоса глянул на Сауроона: ты правда намерен играть в доброго хозяина? Ну-ну... А если гостю одиноко без товарища, что ты будешь делать? Откажешь, выйдя из роли, сочинишь отговорки... Или согласишься? Тогда он или увидит Лаирсулэ, или вытащит кого-то еще.
Волк улыбнулся. Тот, кто вчера отказался от гостей сам и велел уходить товарищу, теперь вернулся и просит привести к нему одного из пленных.
- Да, ты прав... Это всегда хорошо, когда рядом друг. Кого бы ты хотел призвать к себе? Ты заставил Фуинора чуть ли не поклясться, что Лаирсулэ сюда больше не придет, тогда, кого бы ты хотел?
Они вошли в покои Волка, стол уже был накрыт к обеду.
8шшшшшшшшшшшшш- Присаживайся, Вэрйанэр, - чего, интересно, ждал этот эльф? Чтобы одного из пленных избавили от допросов, но к Саурону на обеды и беседы не водили?
Разумеется, Вэрйанэр желал именно этого. Но, естественно, то, чего желал он, и то, чего желал умаиа, было совершенно противоположным. И все же... стоило попробовать.
- Не знал, что в моих силах заставить Фуинора, - эльф решил начать с хамства. - Но поверь, мне на встречах с тобой и так не скучно и не одиноко, - Вэрйанэр хмыкнул, и Волк не удержался от усмешки. У пленника прорезалось чувство юмора. - Но я говорю о том времени, когда остаюсь в комнате наедине с собой. Пожалуй, тогда мне интереснее всего было бы побеседовать с Линаэвэн или же с синда из нашего отряда, ты легко узнаешь его по внешности. - Вэрйанэр назвал самых чутких, тех, кому, как он думал, будет тяжелее всего перенести допросы.
- Увы, я не могу выполнить твое пожелание полностью. Во-первых, это будет нечестно, держать твоих товарищей взаперти, здесь, в комнате, а не в камере. Так что, если они приходят к тебе, то приходят и ко мне. Во-вторых, Линаэвэн уже отдана другому, а Кирион занят. Впрочем... я придумаю что-нибудь.
- А чем занят Кирион, и кто еще пришел в гости, чтобы защитить Линаэвэн? - спросил нолдо. Эльф видел, что Саурон не согласился выполнить его желание, но это было ожидаемо. Хуже было то, что умаиа вознамерился "придумать что-нибудь". Но гадать о кознях Темного не стоило. Когда Саурон действительно что-нибудь устроит, тогда и надо будет искать, что можно с этим сделать.
- Давай я расскажу тебе все новости, - откинувшись в кресле, предложил Маирон. - Как ты помнишь, юный Нэльдор вызвался быть гостем и прихватил с собой брата и деву. Впрочем, с тех пор много воды утекло, и теперь Линаэвэн здесь по доброй воле. Она готовит еду вместе с беорингом и желает остаться с ним, хочет вернуть его на вашу сторону. Думаю, это будет интересно...
- Готовит вместе с беорингом, - повторил Вэрйанэр, думая про себя: "Беоринг служит здесь? Так же "добровольно", как и Линаэвэн? Но тогда его не нужно было бы "возвращать". Значит, атан предатель? Эльдэ слишком добра, стараться ради изменника..." - Я мог бы увидеть ее? Тогда мы и могли бы поговорить, ведь готовит она не во время обеда.
- Я подозреваю, что сейчас она не готовит, но также обедает и беседует с Мартом, - отозвался Волк. - И тогда... они могут быть на кухне или в комнате у одного из них, или... да где угодно, если им вздумалось поесть на воздухе или посмотреть на окрестности с башни или со стен. Я могу приказать разыскать Линаэвэн, если ты и правда хочешь оторвать ее от трапезы. Но я бы посоветовал тебе встретиться позже.
- Нет, отрывать Линаэвэн от обеда в самом деле незачем, - качнул головой Вэрйанэр. Он и сам желал встретиться позже: опыт мог помочь эльдэ справиться и распознать обман при встрече с Сауроном, но если возможно поговорить, не приводя ее к умаиа, это было бы куда лучше.
***
А в дверях камеры Нэльдора появился ненасытный Эвег. Нэльдору предстоял длинный день. Сегодня Эвег и Больдог планировали сменять друг друга так долго, как только Нэльдор выдержит. Сначала его ни о чем не спрашивали, а потом начались вопросы о посольстве:
- Куда вы ехали?
- Что было в письме?
- О чем вы собирались говорить?
- К кому вы ехали?
- Что поручено Линаэвэн?
- Зачем вы ехали к Кирдану?
Вопросов было много, они были похожи один на другой, но с небольшими различиями. Враги хотели запутать Нэльдора, заставить сказать хоть что-то. Лечение Эвега сейчас причиняло такую боль, что само было пыткой. Самым худшим для юноша оказалось то, что кричать его заставлял целитель. Это было воплощенное Искажение. Но Нэльдор терпел. Когда пленников было двое, и страшное орудие соединяло их тела так, что они невольно причиняли друг другу боль, нолдо удержался от просьб. Сейчас же ему и в голову не пришло просить прекратить это. Прекратить что - лечение? Ведь кровь в самом деле останавливалась, раны в самом деле заживали... Просить облегчения? Но этот Темный явно наслаждался тем, что делает... он не прекратит. Оставалось только... пережить это лечение. Которое, к изумлению Нэльдора, сменилось допросом. Больдог снова пытал его и спрашивал о посольстве и письме. Теперь Нэльдор знал, что облегчение действительно можно получить... если заговорить. Однажды, когда ему казалось, что из тела вновь выдирают крюки, медленно и мучительно, Нэльдор начал было говорить: "Ведь я...", - но потом только мотнул головой и выдохнул со злостью: "Все равно ничего не скажу".
***
Теперь эльдэ с горечью вспоминала о том, как не желала вначале петь перед Сауроном и слышать песню умаиа. И говорила тогда с Темными свободно, почти без страха. А сейчас она боялась выдать тайну или вместо помощи причинить товарищам вред, ощущая, словно ее заманивали в расставленные ловушки. Боялась еще больше навредить Марту. Боялась снова бессмысленно унизиться перед Темными. И еще, как и прежде, боялась быть околдованной, но этот страх был наименьшим. Если Саурон пожелает околдовать ее песней или иначе, он найдет способ это сделать.
Петь перед Сауроном, танцевать... Быть может, и готовить при нем? Она уже готовила, по видимости, для Темных, а не только для пленников, но все же лично не прислуживала. Линаэвэн думала, что товарищи будут презирать ее, если еще не презирают. Темные наверняка рассказали им о ее унижении и добавили подробностей, смешивая правду с ложью. Но главным было то, что Линаэвэн сама себя осуждала. Внешне она держалась сдержанно, но в глазах отражалась мука. На что еще она согласится? Наконец, дева произнесла тверже, чем раньше:
- Нет. Мне не должно идти в гости к Гортхауру, оставаясь на особом положении, но следует разделить участь товарищей. Ты не сочтешь это разумным, Март, но так правильно. - "Довольно колебаний! Почти все время плена я металась от одного к другому, и так из двух зол избирала оба". - Таков мой выбор, и я больше не изменю его, - едва произнеся это, Линаэвэн ощутила, что на сердце стало спокойней. Она больше не боялась, что и этот поступок окажется неверным, словно вместо болота, где можно провалиться на каждом шагу, и где она увязала все глубже, под ногами, наконец, оказалась твердая почва. Ей нужно было выстоять. Быть столь сильной, какой только сможет, ведь она хрупкая дева, что не воевала и тем паче не имела опыта плена. Не от того ли и ошибалась на каждом шагу? У нее был опыт похода через леса, через великие реки и высокие горы, когда она шла на Запад вслед за Оромэ, и на квэнди нападали чудовища. Был у нее опыт перехода Льдов, когда она возвращалась на Восток. Но это сейчас не помогало, и еще... она тогда была не одна. Линаэвэн подняла взгляд к потолку. - Улмо, Владыка Вод, что никогда не забывал нас! Даруй мне свою помощь в темный час, да выдержу я все, что выпадет...
Март слушал Линаэвэн, и его пальцы, держащие ложку, побелели, с такой силой атан сжал их.
Она опять начала это. Она постоянно меняла свои решения. Вот только что она просила его идти, говорить с Повелителем, и хорошо, что Март не пошел! Не прошло много времени, как дева уже отказывалась от своих слов. Беоринг знал, что некоторые орки ненавидят эльфов, и теперь он начинал понимать их. Когда же эта лицемерная дрянь, с лицом самой невинности, но полная коварства, вдруг подняла свои глазки к небу, Март едва не запустил своей миской в стену.
- Если Валар и правда хорошие, они тебе не ответят! - бросил атан, вставая. - Доешь, уберешь здесь все, и тебя проводят в комнату. - Это были уже слова для рабыни, не для гостьи. Линаэвэн большего не заслуживала, но и мучить ее он не даст.
- Мне следовало подумать сразу, что я не могу просить Гортхаура о милости, зная, что не стану больше говорить с ним, - с горечью ответила Линаэвэн, запоздало осознав: она не подумала, как ее решение будет выглядеть для Марта. Думала о многом: о товарищах, о тайнах, о своей боли и своих страхах, но не о беоринге, которому вызвалась помочь... А ведь по ее поступкам Март будет, как всегда, судить и о ее родичах. - Знай, по крайней мере, что другие эльфы не таковы, как я. Как и люди отличаются друг от друга.
Линаэвэн осталась здесь ради Марта, для него уступала в том, в чем не желала уступать, говорила так, как не говорила бы в другом случае... Но, возможно, все ее усилия оказалось бесполезным. Более того, пошли во вред. Возможно, если бы она не пересиливала себя, делая то, что считает неверным, и потому срывалась вновь и вновь, это было бы лучшим и для Марта? Тогда она не меняла бы свои слова и свои решения, и атан относился бы к ней с большим доверием. Но сделанного было не исправить. Зато было можно отныне поступать именно так, как велит сердце. Изменится ли что-то за оставшееся им время, если она больше не будет метаться, но станет держаться принятых решений, и если изменится, то как?
Март молча вышел из кухни.
***
Вернувшись в комнату, Линаэвэн вновь думала о том, что, принимая решение, больше думала о себе, чем о Марте. Дева вспоминала его слова: "Если Валар хорошие, ты не заслуживаешь того, чтобы они ответили тебе!" Впервые, пожалуй, за время плена тэлэрэ подумала: возможно, она, в самом деле, просто не заслуживает помощи. И все же эльдэ надеялась. Оставалось менее трех дней до конца этого пари и до начала допросов... Линаэвэн прикрыла глаза. Перед ее внутреннем взором предстало море, предстало так ярко и ясно, как редко бывало, хотя дева не стремилась его представить. "Быть может, это ответ Улмо?" - подумала тэлэрэ, но затем решила: скорее, воспоминание и тоска по Морю вместе с мыслью об Улмо вызвали в уме столь яркий образ.
***
Пока Линаэвэн еще оставалась в кухне, Волк продолжал говорить со своим "гостем":
- Снова будешь читать мне трактаты? - с легкой опаской в голосе поинтересовался валяющий дурака Маирон, разливая легкое золотистое вино по кубкам. - Или поговорим о чем-то? О Наркосторондо я знаю уже все необходимое для успешного нападения, так что не бойся, что я хочу выманить из тебя эти сведенья. Собственно... я бы даже предпочел не нападать на твой город. Возможно, мы сможем решить дело миром.
- Нолдор любят книги, - ответил Вэрйанэр, стараясь скрыть ошеломление: Саурон знал о Наркосторондо все, что нужно для успешного нападения?! А зачем тогда Саурону разговор с ним? И зачем маиа сообщал об этом? Чего мог достичь? Того, что пленник понаивней, поверив, что все важное уже известно, будет говорить, не особенно думая о секретах... И легко что-то выдаст. Ну уж нет! Пусть он, Вэрйанэр, не сумел вчера справиться с ситуацией, сказал лишнего, на такой простой крючок он не попадется. Мира Саурон, конечно, тоже не желал. Или тварь решила вот так, за обедом, предлагать предательство в обмен на мир?! Вэрйанэр продолжал думать о своей цели: ничего не выдав, защитить Лаирсула. Об этом, пожалуй, можно было сказать. - Но я, пожалуй, обойдусь без трактатов. Я бы тоже хотел, чтобы ты не нападал на мой город. Но едва ли одного желания довольно. А еще... - нолдо отпил вина, - я пока не понял, чем именно занят Кирион?
Услышав, что трактатов не будет, Волк несколько повеселел. У него сегодня было хорошее настроение (несмотря на то, что Ларкатал ускользнул от него, зато Март при невольной помощи Линаэвэн оказался готов куда раньше, чем Волк того ожидал), и у Маирона возникло желание подурачиться. Услышав "хочу, чтобы ты не нападал", умаиа изобразил внимание на лице. Но сначала нужно было отмахнуться от Кириона. Сейчас упоминание о нем лишь мешало Волку.
- Судьба Кириона напрямую связана с Ларкаталом. Полагаю, у тебя нет оснований сомневаться в Верном Финдарато? - умаиа вопросительно поднял бровь и перешел к главному: - Ты же понимаешь, Вэрйанэр, если я не нападу на Наркосторондо, то только вопрос времени, когда Наркосторондо нападет на меня. Из этой ситуации я вижу лишь один выход: мы должны договориться, заключить перемирие.
Вэрйанэр понял, что Саурон и правда знает немало. Однако расслабляться было нельзя, тем более что он попробовал местного вина, которое... могло быть и отравленным, и зачарованным... Хотя могло оказаться и просто вином. Стоило прислушиваться к себе, не будет ли ощущаться нечто странное. Пока все было, как обычно.
По поведению умаиа нолдо понял, что вопрос о Кирионе был, кажется, важными: Саурон довольно легко сказал о Линаэвэн, а на вопросы о синда отвечал уклончиво и неопределенно. Здесь было нечто, о чем умаиа говорить не хотел. Разговор о мире, напротив, был важен для Темного: Саурон куда-то клонил, но куда, Вэрйанэр понять не мог. Умаиа не мог не знать, что ведет речь о невозможном. Чего он ждал? Согласия воина отказаться от войны с врагом? Да, у Наркосторондо недоставало сил напасть, но может хватить у других... А может быть, Саурон ждал как раз того, что он, Вэрйанэр, ответит: "Да, мы уже готовим нападение", или, напротив: "Да как бы мы напали с нашими войсками?" Но это слишком очевидно...
- Перемирие? И как ты его видишь? - теперь брови скептически поднял Вэрйанэр. - Кто и с кем мог бы договориться? Не знаю, вправе ли и в силах ли ты принять такое решение, но я и мои спутники точно нет.
- Куда важнее, что ты, чисто теоретически, мог бы предложить в качестве основы перемирия. Только прошу тебя, будь разумным, не требуй, чтобы мы сложили оружие, и Мэлькор отправился добровольно на суд Валар, - Волк позволил себе легко улыбнуться. - Кстати, ты ешь. Линаэвэн старалась.
Умаиа вдохнул запах пищи над своей тарелкой. Да, эту пищу готовили в метании и тревоге, тоске и боли... Это были ароматы, что жестоко дразнят хищника.
Вэрйанэр усмехнулся:
- А разве разумно рассуждать о том, чего все равно не исполнить? Хотя... если ты займешься одной обороной и наблюдением, не идут ли на тебя войска Наркосторондо, вот тебе и перемирие, для которого ни с кем не нужно встречаться, - Вэрйанэр отведал супа: да, его, в самом деле, готовила эльдэ. Ему уже приносили приготовленное Линаэвэн, но пища пленников одно, а обед у Саурона это совсем другое.
Волк поморщился:
- Вэрйанэр, если я буду сидеть и ждать, когда Наркосторондо нападет на меня, это будет не перемирие. Иначе можно сказать, что у нас уже перемирие: Наркосторондо сидит и ждет, когда я нападу на него. Может быть, в твоей мудрой голове есть идеи получше? Я предлагаю заключить мир, договор о взаимоненападении. А кто-то из пленных мог бы отнести составленное нами предложение мира в Наркосторондо. Что скажешь? - Вообще пленники, что вначале забавляли Волка, теперь начали его утомлять. Все сведения, что можно было извлечь из них при таких беседах, уже были добыты, и теперь осталось положиться только на допросы. Причем основную ставку Волк делал на допрос Линаэвэн, а также на допросы через нее.
Вэрйанэр некоторое время ел суп, поглядывая на Саурона.
- Видишь ли, для любого из нас отнести отсюда что бы то ни было в Наркосторондо все равно что показать тебе дорогу. Может, моя голова и не слишком мудра, но именно в то время, когда и войско, и полководец будут близко, ты можешь послать к ним гонца с предложением мира. Ты при этом почти ничем не рискуешь, в отличие от нас.
- Боюсь, Вэрйанэр, что твои опасения напрасны. Линаэвэн по доброй воле, без угроз и принуждений, назвала мне... нет, показала мне на карте границы Наркосторондо. А Кирион напомнил о местах, где пропадали мои шпионы... Как я и говорил тебе, я знаю достаточно. И если я отпущу гонца, то это не будет ни чем иным, как жестом моей доброй воли. Предложением мира. - Этот пленник все больше злил и раздражал Волка. Он на все отвечал отказом, но хотя бы не бесповоротным, разговор все еще был возможен, а значит, из этого "гостя" все еще можно было что-то вытянуть.
Куда бы ни клонил умаиа, не стоило обсуждать то, что предлагала тварь. И Вэрйанэр решил перейти от этого бесполезного разговора к более важному:
- Кирион чем-то занят, потому что его судьба связана с Ларкаталом. Я не сомневаюсь в Ларкатале, но это звучит загадочно и непонятно, тем более, что я не знаю, чем он занят.
Маирон улыбался, слушая Вэрйанэра. Эльф казался Волку больше всего похожим на продвигающегося по тонкому льду - осторожного, неуверенного, не робкого как Линаэвэн, все же рискующего, но так взвешенно и осторожно... что у Волка начинало сводить зубы. Нет, не такого собеседника сейчас хотел видеть перед собой умаиа. Собеседник должен быть плясуном среди костров, храбрым до глупости и рисковым до безумия. Но пусть при этом еще он будет умным и удачливым - Волк хотел пляски и погони, не быстрой победы. Но все пленники в этом отряде... они все были скучны: слишком осторожны, слишком боязливы, слишком робки, слишком глупы... Слишком пресны. Впрочем, чего еще ждать от Третьего Дома, так и не определившегося: то ли они рыбаки, то ли нолдор? Один лишь Ларкатал из них всех был неплох. Может быть, еще удастся сделать с ним что-то интересное. Впрочем... Волк вспомнил, что видел еще не всех из отряда. Вряд ли среди Третьего Дома найдутся бесшабашные танцоры... но глянуть стоит. А пока надо было попробовать раззадорить и этого "гостя", быть может, еще удастся сделать разговор оживление.
- Ларкатал и Кирион в подвале, Вэрйанэр. Чем они могут быть заняты там, как думаешь? - выходи к костру или уже провались под свой проклятый лед! - Впрочем, успокою тебя: на данный момент они ждут моего решения, того, что я с ними соберусь делать. И, раз уж такое дело... я готов разделить с тобой заботу об их дальнейшей судьбе. Что бы с ними сделать?.. Только помни, будь разумным.
Нолдо наклонил голову. Отсчитал про себя. Вспомнил Лаирсула. Нужно было владеть собой. Если они "заняты", значит их уже допрашивают... И если Саурон так не хотел упоминать Кириона, наверняка ничего не добился. Синда держится.
Делить заботу о товарищах с палачом, вот уж честь так честь... Вопрос казался насмешкой, но он давал возможность помочь, пусть и призрачную. Пусть после Саурон назовет невыполнимые условия или просто посмеется, но упускать возможность Вэрйанэр не мог... Может быть, Саурон, в самом деле, облегчит их участь, если назвать то, на что он мог бы пойти. Казалось отчего-то, что это был единственный шанс, другого Саурон не даст: не стоило говорить о слишком малом, нельзя о слишком многом.
- Я выберу избавить их от пыток и наблюдения за пытками других, - голос Вэрйанэра звучал резко, чуть отрывисто, - на то время, на какое только возможно. - Хуже не было, чем на такой встрече потерять самообладание, слишком поддаться волнению: как раз и скажешь лишнее. Вэрйанэр продолжал считать про себя, ожидая ответа.
Маирон снова слегка откинулся на спинку кресла. Известия о Кирионе, которых Вэрйанэр так упорно добивался, эльф воспринял стоически. Заставил себя не поддаваться гневу, смог продолжить разговор... "А ведь это тоже многое говорит о тебе, нолдо, - довольно щурился умаиа. - Ты сам даешь подсказки, какие пытки к тебе применять бесполезно, а какие можно попробовать". Но с голосом эльф все же не совладал.
- А какой мне прок, Вэрйанэр, не трогать их? Впрочем... прок может быть. Если сутками отдыха для этих двоих я могу купить у тебя ответ, куда вы шли с вашим посольством?
Картина вырисовывалась для Вэрйанэра все яснее. Саурон открыто предлагал выдать тайну в обмен на сутки отдыха для товарищей. При плене, который мог тянуться месяцы здесь и годы в Ангамандо.
- Я тебе еще при первой встрече сказал: мы не гномьи кольчуги и не продаемся, - твердо произнес нолдо и пожал плечами. - Погляди, я ни в гнома, ни в кольчугу с тех пор не превратился. Какой тебе прок? Я полагал, ты предлагаешь не торговать тайнами для твоей пользы, а разделить заботу о пленных в разумных пределах. Для меня это не одно и то же.
- Ты уверен, что не продашься ни при каких условиях? - усмехнулся умаиа, глядя на пленника. - Не будь ты моим гостем, я бы сказал тебе продолжать в том же духе, но так как мы стараемся не быть враждебными сейчас, то я дам тебе действительно хороший совет: не считай себя несгибаемым, тогда необходимость склониться не так ранит, - момент откровения закончился, и Волк продолжил свою игру: - Ты не совершишь предательства, не выдашь тайны, сказав, куда вы ехали, но при этом можешь спасти двоих своих. А можешь и не спасать. Как я и сказал, ты продаешь лишь свою гордость. Или сохраняешь ее, оплачиваешь ее своими товарищами. Решай.
- Не выдам тайны? - переспросил Вэрйанэр и вернул вопрос. - Тогда какой тебе прок давать отдых за ответ, который ничего тебе не даст? А если ты готов сделать что-то и без особой пользы для себя, то дай передышку... просто так. Скажем, для гостя. Тебе этот день ничего не стоит, у тебя же много времени.
Вэрйанэр выслушал то, что сказал Саурон. Мог ли умаиа говорить правду? Мог. Но трудно было поверить, что Линаэвэн могла показать на карте границы. Чем ее принудили или как представляли ей все это? Может быть, так же сказали: "Все это уже известно, неважно, что ты скажешь и покажешь - это просто жест доброй воли". Вэрйанэр заметил и то, как умаиа искажает слова: передышку в один день с возвращением к допросам назвал спасением; то, с чем связана цель посольства - не тайной. Нолдо полагал, что опыт Линаэвэн позволит ей распознать обман, но что, если нет? Стоило держать в уме, что все слова Саурона могли быть нацелены на то, чтобы выведать что-то у пленника.
- О том, где пропадают твои шпионы, ты мог узнать и раньше. Границы Наркосторондо... это дурная весть. Если это правда, конечно. Ты мог бы сам их мне показать, на той же карте?
- Да, конечно, могу, - Волк поднялся и сделал несколько шагов к своему столу, взял с рабочего стола карту, на которой золотистым порошком поверх зеленого фона уже были нанесены границы Наркосторондо.
- Узнаешь? - поднял бровь умаиа, хотя сам незаметно следил за реакцией "гостя". Когда Вэрйанэр изучил карту, радушный хозяин вернул ее на место и снова сел за стол.
Вэрйанэр старался справиться с потрясением. Границы, конечно, не были точными, но в общем и целом... Саурон примерно знал, как далеко они простираются на север, запад, юг и восток. Нолдо прикрыл глаза прежде, чем повернуться к умаиа и медленно выговорить, уже глядя на него исподлобья:
- Поистине дурная весть, - ему было жаль Линаэвэн, но не Саурону же о том говорить! И эльф боялся за город. Деву он мог еще увидеть. Город... мог ли он отвратить беду, и что было лучшим? Можно было отправиться к тем границам с якобы мирным посланием, чтобы предупредить. Но Саурон не стал бы говорить о том, что не входило в его замысел. Можно было молчать. Наверняка избежать ошибки, ловушки... и просто дожидаться нападения. Просто надеяться, что народ Наркосторондо сумеет укрыться в тайном городе и выдержать осаду. Хотя и не весь, найдутся многие, кто не успеет... Да и город после осады не будет больше тайным. - И Вэрйанэр выбрал говорить. - Но все же ты многого еще не знаешь. Я, как ты понимаешь, не буду сообщать, чего именно. - Эльф рассчитывал, что эти слова помогут ему защитить город, побудить Саурона отложить нападение. Или ... побудят Саурона допрашивать больше и более жестоко. Но он и так допрашивает, едва ли только Ларкатала и Кириона. Хотя если Темный все еще ничего не знает об Ароквэне, о Морнахэндо, об Акасе... может быть, их пока и не трогают?
По реакции Вэрйанэра Волк видел, что границы в целом верны. Это хорошо.
- Я понимаю, что для тебя в узнанном мало радостного, но все же не все так плохо. Я действительно мог бы не нападать на Наркосторондо; пока вы живете тихо, уединенно и не вмешиваетесь в дела Владыки Севера, мне нет смысла воевать с вами. Более того... я думаю, мы могли бы жить в союзе. Я не претендую быть вашим владыкой, конечно же, но нет смысла отказываться от мира, - Волк и правда думал, что союз с Фелагундом возможен. Этот эльф, как он считал, поставил на передний край своих младших братьев и так якобы любимых им людей, а сам спрятался у всех за спинами. Такой владыка должен был хотеть мира. - И зачем ты дразнишь меня, говоря, что я еще многое не знаю об обороне Наркосторондо? Крепость Ангарато и Аиканаро была мощной, но ее смели валараукар, а дым застилал все и не давал воинам видеть, ел глаза, удушал: мощная крепость пала легко и быстро. Минас-Тирит стояла дольше, и я осаждал ее больше года, но Наркосторондо, затерянный среди скалистых берегов Нарака (Народа)... вряд ли будет столь же мощным, и вряд ли сможет продержаться долго в осаду. Финдарато ставит не на крепость стен, а на тайну, не так ли? - Если бы не Вэрйанэр, это не стало бы так кристально очевидно Волку. - Ты поэтому боишься посылать гонца? И уверен, что я прослежу за ним... Пожалуй, тебе стоит навестить Ламмиона, когда он очнется, и поговорить об этом. - Поняв, как это прозвучало, умаиа покачал головой и пояснил. - Ламмион ездил на охоту, один, попал в бурю и был ранен. Сейчас лежит в комнате и спит. Можем потом к нему зайти, если хочешь. - Что же... в гостях появлялся новый смысл. Шпионы разузнают о Наркосторондо, что смогут, но и пленники могут проговориться и что-то выдать...
Вэрйанэр все же не выдержал, сжал зубы и опустил голову.
- Никогда того не будет, чтобы нолдор заключали с вами союзы, - не мог нолдо ответить иначе. Только нужно было сдержаться: наверняка Саурон провоцировал его! Хотя, может быть, просто вел свою линию, как и Вэрйанэр свою. Умаиа не мог не понимать, что такой мир невозможен, и с самого начала было ясно, что или один, или другой это скажет. Но можно было говорить об этом... пока это было безопасно: только так нолдо мог защитить город. - Да, Наркосторондо защищен иначе и сложнее, чем были защищены крепости Норэтантона (Norethanion = Дортонион), - сейчас Вэрйанэр провоцировал умаиа и не мог этого не понимать. Прежде всего на то, чтобы Саурон начал допрашивать его, оставив других. - И конечно, Ламмиона я хочу увидеть. - Поговорить при Сауроне, конечно, не выйдет, но хотя бы повидать.
Волк склонил голову и с любопытством посмотрел на эльфа. Значит, крепость защищена еще лучше...
- Быть может, мира и не будет, Вэрйанэр, но ты берешь на себя право решать за весь город и за своего Лорда? Ты знаешь, сколь многие погибнут и будут пленены, если дело дойдет до войны? Дай своему Государю решать, тем более что ты даже не его Верный. А уверяя меня, что я должен получше узнать об обороне крепости, ты вообще поступил неразумно, честно говоря. Что мне теперь, вернуть в застенок Морнахэндо и расспросить еще и об этом? Пожалел бы ты Верного Артарэсто, он мягок, как и его Лорд. - Волк был зол, что получил отказ, и Вэрйанэр должен был заплатить за этот отказ.
Нолдо похолодел. "Но умаиа и так пытал бы Морнахэндо, раз уж начал, раз знает, что это Верный Артарэсто", - напомнил себе воин. Морнахэндо уже допрашивали - неужто перестали и отпустили бы? Вэрйанэр не был ни Государем, ни Лордом, ни главой посольства, но был тем, кто мог на что-то повлиять. Здесь и сейчас.
- Полагаешь, Морнахэндо знает обо всем этом лучше меня? - сейчас Вэрйанэр попытался сыграть в открытую. Хотя и не знал, что это даст. Начало войны, как он думал, удалось немного отложить; плохо только, если о подходах, башнях, путях кто-либо расскажет (или он сам, если не выдержит). Тогда окажется, что он подсказал, о чем лучше спрашивать...
Волк улыбнулся. Вэрйанэр пытался закрыть собой товарищей. Красиво, гордо, предсказуемо и глупо.
- Морнахэндо Верный Лорда, и мне понятно, чем он может быть интересен, почему стоит сосредоточить внимание на нем, но ты говоришь, что ты куда важнее его. Возможно, это и правда так. Возможно, мне даже стоит отпустить Морнахэндо, раз в моих руках есть птица поважнее, но тогда тебе придется рассказать мне, чем ты лучше.
Из слов умаиа Вэрйанэр понял, что товарищу он едва ли поможет. Будь он Лордом, он мог бы признаться в этом, не выдавая ничего о городе, только о себе самом. Но он был дозорным. И не одним из Верных Финдарато арафнвиона. Единственное, что нолдо мог сказать:
- Я дольше живу в Наркосторондо и больше Морнахэндо занимался его обороной.
Умаиа покачал головой:
- Я не знаю, зачем ты, зная, что в плену находятся Верные всех Лордов Наркосторондо, подсказал мне то, о чем их стоит спрашивать. У тебя к ним какие-то счеты? Вряд ли ты можешь знать больше, чем они, - умаиа знал, что вина это прекрасная сеть. И ошибившись однажды, трудно удержаться от следующей ошибки.
- А отчего ты считаешь, что я знаю мало? - переспросил Вэрйанэр. Нужно было вести беседу так, чтобы говорить как можно меньше. И искать, что можно сделать. И стараться понять: что знает Саурон, что еще нет, каковы его намерения. И пока он здесь, держать себя в руках как можно крепче.
- Вэрйанэр, я не думаю, что ты много знаешь и представляешь собой ценного пленника, - отозвался Волк, изучающе глядя в лицо эльфа, - но я могу ошибаться. Тогда тебе просто нужно рассказать мне о себе больше, рассказать, в чем твоя ценность. - Нолдо сам себе расставил ловушки, пусть теперь выкручивается. И по дороге делает как можно больше ошибок.
- Довольно и того, что я сказал: есть то, что я знаю, а Морнахэндо нет. Подсказывать, что именно я знаю, я не стану. Раз тебе это не нужно. Да и как бы ты сам доказывал, что представляешь какую-то ценность?
Волк усмехнулся.
- Ты ведешь себя, как капризная женщина у Смертных. Ты хочешь, чтобы я считал тебя особым, и притом не желаешь говорить, почему, я сам должен догадаться. Но вот загвоздка: это ты хочешь, чтобы я интересовался тобой больше, чем другими, так что ты и заинтересовывай меня. Или все, на что тебя хватило, это поставить под удар своих товарищей? - Прелесть ситуации была в том, что как бы теперь не повел себя Вэрйанэр, это в любом случае устраивало Волка. Если нолдо будет подтачиваем виной, это будет хорошо. Если эльф отмахнется от вины, решив, что "пленников так и так бы допрашивали", это тоже будет хорошо. Потому что вина-то на Вэрйанэре была, и если он ее не заметит сейчас, то постепенно будет прощать себе все больше и больше. Нолдо не просто расставил себе ловушку, он угодил в паутину, и теперь, чем больше дергался, тем больше в ней увязал.
- А ты, - ответил эльф, - делаешь вид, что я тебе вовсе не интересен, хотя весьма старался привести меня сюда. Ведь это мы нужны тебе, а не ты нам, - Вэрйанэр ответил едва ли не в тон умаиа, хотя на сердце у него лежала тяжесть. И не столь важно было, что он вовсе не подставлял товарищей, а, напротив, пытался добиться того, чтобы Саурон допрашивал именно его. Он же догадывался, что его попытка защитить город может ускорить начало допросов. Что его товарищи могут пострадать не просто по жестокости Темных, но из-за его плана: он был в ответе за это, а значит... он тем более должен был сделать все возможное, чтобы защитить Морнахэндо...
- Видишь ли, - возразил Маирон, - мне был интересен не ты лично, мне подходят разные собеседники, а ты просто оказался среди тех, кто согласился, - Волк весело засмеялся. - И раз ты пришел, мне интересно узнать тебя. Как велика твоя гордыня, насколько тебя ослепляет твой страх, что ты считаешь приемлемой ценой за свое молчание. Я выяснил, что сам ты ничего для своих друзей делать не желаешь, но хочешь получить от меня избавление для них как жест доброй воли; ты уже не раз обманул меня, я же тебя ни разу, но, меряя по себе, ты считаешь лжецом меня. И, что примечательно, убедившись, что я не врал, получив от меня то, что ты хочешь, ты ничуть не станешь лучше ко мне относиться. Ты хочешь, чтобы я делал для тебя что-то просто так, но готов ли и ты для меня делать хоть что-то просто так? - Как жаль, что они не смогли поговорить об этом с Ларкаталом... И Маирон внезапно добавил: - Ты, конечно же, не поверишь, но я вовсе не желал отправлять Ларкатала в подвал. И сколько я могу, столько буду хранить его от пыток; но уберечь себя от допросов он сам не дал, - Волк говорил то ли с горечью, то ли со злостью.
- Сделать что-то просто так, для тебя? - переспросил Вэрйанэр. Конечно, он сделал бы, что мог, если бы получил оружие... Но Саурон явно спрашивал не об этом. Нолдо снова зачерпнул супа, глянул на рукав рубашки, которую вместе с другой одеждой им с Лаирсулом выдали в ванной... и прищурился. - Могу вот эту рубашку отдать. - Но не передумает же Саурон допрашивать Ларкатал, требуя рассказа о Наркосторондо удовольствовавшись рубашкой! Вэрйанэр горько усмехнулся. В то, что Саурон не желал допросов Ларкатала, эльф, естественно, не поверил ни на миг. "Не дал уберечь от допросов..." Верно, Ларкатал тоже не стал открывать тайн!
Маирон выслушал нолдо и улыбнулся. Вэрйанэр решил посмеяться, что же, Волк мог подыграть:
- А я могу тебе свою рубашку отдать. Хочешь? Махнемся рубахами. Но ты ведь не будешь этим доволен, не так ли? Так вот, я возвращаю тебе твой вопрос, можешь ли ты сделать что-то для меня просто так, без условий? - Волк метался, чего не случалось с ним почти никогда. С одной стороны, умаиа жаждал тайн Наркосторондо и игр с пленниками, и их мучений... Но, с другой стороны, был готов ни одного из них не тронуть, если бы Ларкатал пришел к нему. Волк бы даже не стал спрашивать ничего о тайнах. - Я, как смогу долго, не дам пытать Ларкатала, но не ради тебя, ради него самого. Что до Кириона: я даю тебе последний шанс. Скажи, куда вы шли, и его не тронут. Ты не выдашь тайны, поверь мне.
Саурон, как увидел Вэрйанэр, продолжал гнуть свое - ему было очень важно узнать, куда они шли. Но Кирион... может быть, его в самом деле можно было избавить от боли, защитить... Фалассэ не так далеко от места, где их взяли. Но Саурон мог догадаться, он вызнал как-то даже границы Наркосторондо. Быть может, так и выманил - обещанием, что кого-то не тронут. На день, на два... сколько у него таких дней?
- Кириона не тронут в продолжение суток? - переспросил Вэрйанэр. Он осознал: вопреки всем намерениям бывшего дозорного, разговор стал опасным. Не зря он так не хотел приходить сюда, так опасался, что за столом можно что-то выдать. А откажись он сейчас, встань и уйди, его тем же и в подземелье взять попытаются. Лаирсул, Кирион, посланница... Он должен был остаться здесь и ответить отказом. Саурон смотрел как-то странно, выжидающе, а Наркосторондо грозила скорая война, которую Вэрйанэр, может быть, мог оттянуть немного, но не предотвратить... и также немного оттянуть, но не предотвратить пытки Кириона. За всеми этими мыслями другие слова Саурона нолдо почти забыл и обругал себя: не годится так, даже если одна весть хуже другой. Так его легко подловят на чем-то! Саурон спрашивал, даст ли Вэрйанэр что-то ему просто так... Хотелось ответить: "Нет, конечно", кто бы стал делать что-то просто так для врага? Но Вэрйанэр ответил иначе. - Я могу отдать тебе рубаху не в обмен на твою, а просто так. Мне это кое-чего стоит: если я вернусь в подземелье, сидеть полуголым будет холодновато; я же просил тебя о том, что для тебя не стоит ничего, - хотя для гордого эльфа сама просьба уже отнюдь не была "ничего".
Умаиа был так добр с этим эльфом, открыт ему, хотел идти навстречу, и что он получал в ответ? Впрочем...
- Ты убедил меня, - усмехнулся Повелитель Волков. - Пожертвовать рубашку... Что же, Кирион получит сутки отдыха. Можешь не говорить мне о том, что вы направлялись к Кириамо. Я ведь предупреждал тебя, что ты ничего не выдашь. Но ты совершаешь те же ошибки, что и все, - "Интересно, эльф, насколько ты умен?" - Ты считаешь каждое мое слово ложью и ищешь за каждым предложением ловушку. Но их нет, и тогда ты создаешь их сам. И, пытаясь обмануть меня, ты сам расставляешь себе ловушки и выдаешь мне то, о чем я и не спрашивал. - "Какой будет твой ответный ход, эльф?", с любопытством подумал про себя Маирон.
- Я рад за Кириона, - синда все же будет на сутки избавлен! Вэрйанэр сам удивлялся, ему удалось добиться такого от Саурона, не выдав тайну, а найдя что-то, что Темный, видимо, желал услышать... Не зря эльф все же попытался! Нолдо не видел, что враг проявил милость и действительно не выспрашивал о тайном. - С трудом верилось, что ты можешь дать ему отдых, но ... если бы я буквально каждое твое слово считал ложью, то я и не говорил бы с тобой. А в чем, как ты считаешь, я тебя обманул? Скажем, сегодня, сейчас? - Хотя на самом деле все, что сейчас интересовало эльфа, это Наркосторондо. Что враг знает, каковы его планы? Вэрйанэр, пусть и надеялся на бдительность дозорных, и на защиту, что давал Улмо, но не мог сидеть и ждать, пока на их земли явятся войска Севера. Именно потому, что представлял себе, сколько нолдор могут погибнуть и попасть в плен. Защитить город, вот что было его делом, но вместо этого эльф пытался вести вежливые беседы.
Этот эльф был такой же неблагодарный... Маирон прекрасно понимал, что именно происходило в душе у "гостя". Что же, по крайней мереч выдержка эльфа впечатляла. Но все же где-то у нолдо должен быть предел. Интересно, где и какой... Потому что потом это знание можно будет использовать против пленника.
- Я должен отдать тебе должное, Вэрйанэр, за этот разговор ты нигде меня открыто не обманул, хотя пытался хитрить, и в эти моменты сам выдавал мне то, что не хотел бы выдать. Так что, скорее, ты обманул самого себя. - Маирон решил не дразнить эльфа и говорить напрямую. - Я нападу на Наркосторондо не раньше весны, как понимаешь... этого времени мне будет достаточно, чтобы подготовиться. К тому же близится зима, время моего господина, и моим разведчикам будет легче и проще следить за кусочком земли. Теперь они будут идти не только вперед, но обходить со сторон и с тыла. И ко времени атаки я буду знать все, что мне нужно.
Вэрйанэр напрягся. Умаиа говорил не об обороне города, а о нападении на него. Что случится не раньше весны... У города было это время, и вместе с тем - как горько было узнать, что попытка хоть немного отодвинуть войну была напрасной! Более того, Саурон теперь еще и знает, о чем спрашивать пленных. На скулах нолдо вспыхнул румянец.