Вэрйанэр вернулся к еде, но он помнил слова Фуинора: молчать нельзя.
- Скажи, а тебе этот суп нравится? - спросил эльф, словно ничего не произошло. - Никогда не знал, есть ли у аинур излюбленные вкусы и запахи.
Маирон улыбнудся углом губ. Эльф не спешил, осторожно осматривал перед собой лед, прежде чем наступить, тянул время за едой; Волк недовольно ждал, когда нолдо уже провалится, но терпеливо делал вид, что все именно так, как он и задумал - неспешная беседа за едой.
- Я ценю хорошую пищу. Глупо создавать фана и не заботиться о нем. У меня есть прекрасный повар, он настоящий Мастер в своем деле. Даже вы не умеете готовить так, как он. Ну... или не можете в неволе. А Март может... да он и не в неволе, для него это честь.
Вэрйанэр мысленно отметил, что ход оказался удачным: еда и ее приготовление - едва ли не самые безопасные темы.
- Тот самый атан, ради которого на кухне решила остаться Линаэвэн... - произнес Вэрйанэр. Значит, этот Смертный в самом деле предатель. Может быть, он заодно еще и следил за Линаэвэн. Но опять же, если сказанное о нем правда; пока не встретишься, не разберешь. - И что же ему удается лучше всего? - Эльф вновь вернулся к еде, отпил еще вина: кажется, никакого особого действия оно не оказывало.
На какое-то время за столом повисло молчание, пока, оторвавшись от своих мыслей, умаиа не продолжил:
- У Марта все получается. Я же говорил: он Мастер. Ты ел завтрак, который он готовил.
- Март выпекал тот хлеб? Он в самом деле был хорош.
- Когда ты встретишься с Линаэвэн и Мартом, можешь передать ему сам свое восхищение.
- Я тоже умею готовить, - заметил Вэрйанэр*(1). - Могу описать, что лучше всего удавалось, - самое большее, Саурон передаст это своему повару, как считал Вэрйанэр; тем более описать он собирался то, что готовил в Амане.
- Если тебе интересно, ты можешь научить Марта, как ты печешь хлеб, - откликнулся Маирон, которому тема приготовления пищи не была интересна.
- Как раз хлеб я обычно не выпекаю, - отозвался Вэрйанэр*(1). Суп он уже доел и как раз взял в руки ломоть свежего хлеба. - Чаще овощи и дичь...
Начинающийся разговор о кухне и приготовлении пищи Волка совсем не радовал и не занимал, более того, был откровенно скучным, и умаиа решил подразнить эльфа:
- Ты любишь готовить дичь с овощами... Значит, помимо полей для хлеба, земли Наркосторондо окружают овощные поля?
- Я научился готовить все это задолго до того, как город был основан, - возразил Вэрйанэр: умаиа должен был знать, что к Наркосторондо сказанное отношения не имеет.
- Линаэвэн знают во многих землях как голос Лорда Финдарато, но вот о ваших торговых представителях мне не сообщали. Значит, Наркосторондо сам обеспечивает себя всем необходимым, - Волк говорил, отчасти, наугад и смотрел, что получится.
- Плохо же ты знаешь эльфийские обычаи, - возможно, Саурон просто старался сделать вид, что не знает, что эльфы не живут торговлей, хотя и могут вести обмен. Возможно, в самом деле, не знал этого...*(2) - Может, и впрямь, считаешь, что хозяева выспрашивают гостей о разных тайнах, и это общепринятый обычай? Раз уж, переводя любой разговор на Наркосторондо, никаких ловушек ты не расставляешь.
Волк ухмыльнулся: разговор с того, как готовить еду, перешел в более интересное русло.
- Еще до того, как вы пришли из Амана, я ловил синдар и расспрашивал их о многом, в том числе об устройстве их королевств. И именно от твоих сородичей я узнал, что такое торговля. Видимо, ты безвылазно сидишь в Наркосторондо, раз не знаешь, как живут твои соседи. Ну и... да, ты вновь подтвердил, что твой город живет в изоляции, некому будет его снабжать продовольствием, некому придти на помощь. - К весне запасы продовольствия будут подходить к концу, а зверей, еще до того как осада станет плотной, распугает ужас. Но об этом пленнику Волк говорить не стал. Строящуюся дорогу и саму подготовку к нападению не скроешь, но детали плана Волк рисковать и рассказывать не хотел. - Но ты не можешь, эльф, упрекнуть меня, что я выведываю у тебя секреты. Скорее, я предостерегаю тебя. Я мог бы предложить тему, что мне кажется безопасной.
- Ты меня убедил, что самое безопасное это пересказывать тебе книги. Что-то ты узнаешь все равно, но немного, - ответил Вэрйанэр. Можно было начать спорить, рассказывать о том, что синдар торгуют, но не зависят от этой торговли... Но зачем? Рассказать Саурону чуть больше? - Хотя... утку в меду тоже можно обсудить. Это Фуинор неплохо подсказал.
- О нет, мой дорогой гость, самое безопасное, это не пытаться хитрить, - "Ты думаешь, что можешь превзойти меня, и потому раз за разом проигрываешь. Молодец, продолжай в том же духе". - Почему, Вэрйанэр, ты не хочешь дать свободы ни одному из своих спутников? Если ты прав, и знать одни границы мало, то в чем беда, даже если за ним проследят мои слуги? - Нолдо сам загонял себя в угол, и Волку было занятно наблюдать за дерганьями жертвы.
- Ты уверял меня перед тем, что отпустить гонца, будет для тебя жестом доброй воли. Коли так, то тебе нетрудно было бы обещать, что ты не воспользуешься гонцом во вред Наркосторондо.
- Вы слишком легко относитесь к обещаниям, - поморщился Волк. - Могу ли я знать, как плен повлиял на того, кто станет гонцом? Как я могу знать, что он скажет всем, вернувшись в Наркосторондо? Как я могу обещать, что его возвращение не принесет вред твоему городу? И что тот вред не послужит мне на пользу? Нет, такого обещать нельзя. - "Интересно, эльф, не пожелаешь ли ты теперь, чтобы и вовсе никто из пленников не вернулся домой?"
- Я не говорю обо всех возможных следствиях, но о твоих действиях. О том, что ты, посылая гонца, сознательно не сделаешь при этом того, что пойдет во вред городу, - в товарищах Вэрйанэр не сомневался. Хотя едва ли их допустят в Наркосторондо, они и сами предупредят, что этого делать не стоит. Но соглядатаи, чары и прочее... Дозорный понял вдруг, чем мог бы заинтересовать Саурона. - Говорю так еще и потому, что нечто сходное ты уже пытался делать. Ты спрашивал, о чем я знаю больше других... Я могу назвать тебе кое-что, и если тебе это будет сколько-нибудь интересно, то оставь пока в покое Морнахэндо. А я расскажу тебе о Пэрфэндиле.
Так назвал себя мнимый эльф - умаиа-перевертыш, подосланный к границам Ломба Палар (Талат-Дирнэн) менее года назад, и которого стражам границ удалось развоплотить. После чего дозорные стали еще бдительней. И прежде-то вернувшихся из плена Тардуинэ и Таурвэ приняли только по слову Короля.
- Боюсь, иы ошибся, эльф! - умаиа снова не смог сдержать смеха. - Видишь ли... Так вышло, что Пэрфэндиля послал я. И так вышло, что Парфэндиль... не эльф, а той же природы, что и я. И... так вышло, что когда его фана была разрушена, он отправился не как вы, в Мандос, а вернулся к тому, кто его послал. То есть ко мне. Так... что ты можешь мне рассказать, чего я еще не знаю? - Волку не хотелось отвечать на слова о том, что он не принесет вреда Наркосторондо, но, к счастью, и не понадобилось: приближались события куда более интересные.
- Ты так уверен, что он, потерпев поражение, поведал тебе все? - спросил Вэрйанэр, хотя чувствовал, что и здесь потерпел неудачу. Эльфу ничего не удалось, Саурон лишь посмеялся над ним. Разумеется, нолдо и сам знал, что подосланный не был эльфом, но Вэрйанэр не подумал, что этот дух мог вернуться к Саурону и рассказал ему, как все было.
- Ты думаешь, я не умею спрашивать? - засмеялся Волк, но про себя отметил, что эльф мог быть прав. Пленнику не нужно показывать, что он смог чего-то добиться, заинтересовать собой умаиа, но так оно и оказалось. "Нет, Вэрйанэр, ты не важнее Верных, но и тебя есть о чем спросить".
К тому времени как Вэрйанэр закончил отвечать, в дверь постучали. Больдог привел Волку новую игрушку.
***
Повинуясь безмолвному приказу, из камеры Первой пары орки вытащили младшего спутника, юношу едва старше Нэльдора, но выглядевшего совсем иначе. Если по Нэльдору было видно, что он жил среди синдар, то этот безымянный, даже рожденный в Валариандэ, выглядел нолдо. Чьих кровей был этот щенок?
Хэлйанвэ не знал, куда его ведут - должно быть, на допрос. Но его дотащили до ванной комнаты, развязали и запихнули внутрь.
Получив краткую свободу, эльф попытался ударить ближайшего орка, но ничего не успел - его уже втолкнули за дверь. Нолдо оказался в компании трех женщин, что попытались мягко раздеть Хэлйанвэ и помыть.
- У нас лишь десять минут, господин, прошу тебя, не мешай нам, - робко, но настойчиво говорила она из них.
- Это моя одежда, - резко произнес молодой нолдо, - и я не советую пытаться снять ее силой. Вы же не орки, в самом деле.
Он развернулся, быстро разнял руки обступивших его женщин, прошел мимо них и попытался открыть дверь ванной комнаты. Но дверь была заперта снаружи. Женщины же, упав на колени, просили эльфа позволить им его отмыть:
- Осталось меньше десяти минут, если ты не будешь вымыт и переодет, нас накажут, - умоляли они.
Юноше доводилось помогать бывшим пленникам - Тардуинэ и Таурвэ. Теперь он сам был пленником. Но впервые Хэлйанвэ видел не пленных, а рабов, сталкивался с рабством - оно было отвратительно. И для этих женщин их положение было не просто принуждением, но чем-то, что въелось в плоть и кровь. Хэлйанвэ непроизвольно отшатнулся от упавших на колени: в этом было нечто не просто неправильное, а...
- Прекратите и встаньте, это же гадко, - нолдо, конечно, не желал, чтобы этих женщин наказали без вины. А могли бы они также умолять, чтобы он сдался? Возможно, что и могли... - Я сам омоюсь скорее и лучше; а одежду оставлю свою. Если что, скажете, что не смогли меня принудить. Не вы же меня развязали.
Эльф быстро разделся, вымылся и оделся в свою же одежду. Ему все протягивали местную, точно знак того, что он теперь здесь "свой" и Хэлйанвэ качнул было головой: не приму, но после взял рубаху, не надевая на себя. Как откроется дверь, можно будет набросить ее на орков. Молодой воин остро оглядел ванную: что здесь еще могло стать оружием?
Женщины благодарили эльфа за доброту, за то, что он согласился вымыться и сделал это так быстро. Но едва пленник оделся, как дверь вновь открылась, и на пороге появился Больдог. Раньше, чем юноша успел что-то сделать, умаиа обрушил на нолдо Волю, скручивая парня болью до тех пор, пока нолдо не потерял сознание.
Пришел в себя эльф уже одетый в чистую простую одежду, крепко, но не больно связанный по рукам и ногам. Руки были примотаны друг к другу за спиной, а ноги спутаны так, что можно было идти, но не драться или бежать. Волосы эльфа были расчесаны и заплетены в косу.
Хэлйанвэ сел. Все, что он мог сейчас - не подчиниться. Или не только? А если резко ударить головой? Ударить умаиа... Как лучше - сидя, в живот, или стоя бить? Пожалуй, сидя. Сидя можно и спутанными ногами как одним целым ударить, стоя уже не выйдет.
- Так ты при Сауроне, как мелкие орки при большом, на побегушках, - произнес нолдо и остался сидеть.
Больдог прищурился с любопытством. Видно было, что перед ними воин. Или глупый юнец. Хотя, похоже, мальчик и правда был не робкого десятка, растягивание - что свое, что товарища, на него впечатления не произвели. Такого ломать будет много потехи. Хотя может закончиться и ничем.
Умаиа наклонился, чтобы поставить эльфеныша на ноги, но тот напал, попытался ударить ногами. Ярость голуга была больше, чем рассчитывал орк, и эльф уже на излете, но все же задел врага.
- Вот отродье, - ругнулся умаиа и схватил нолдо за горло, обжигая Волей. Пусть наглец чувствует, как Боль течет по его горлу, врываясь в желудок и разрывая тело словно изнутри. Но в этот раз Больдог не стал усердствовать и быстро прекратил наказание. Орк ухмыльнулся и сграбастал мальчишку одной рукой за шкирку, а другой заломил руки пленника так, чтобы у парня не было шансов дергаться. - Не ерепенься, малыш. Тебя не к допросу готовят. Не нарывайся раньше времени.
Голуга подняли на ноги без лишней грубости и повели по коридорам в комнаты Повелителя Волков.
Уходя, Больдог бросил недовольный взгляд на жмущихся в углу женщин, но наказывать не стал. Он знал, что Маирон и Эвег были эстеты и предпочитали, чтобы им служили не орки, так что... что зря рабов портить. У него сейчас достаточно пленников для забав. Особенно Больдог ждал, когда же ему отдадут Линаэвэн.
***
Хотя боль прошла, Хэлйанвэ двигался с трудом. Эльф испытывал мрачное удовлетворение от того, что в очередной раз не сдался, но при этом юного нолдо беспокоил вопрос, что же задумали Темные? Однако спрашивать напрямую не хотелось. Узнает еще. И зачем были эта ванна и причесывание, тоже. Пока же нолдо шел и запоминал дорогу, бросая взгляды по сторонам: можно ли отсюда бежать?
Наконец эльфа поставили перед высокой дверью.
***
Хэлйанвэ ввели внутрь, и нолдо увидел перед собой Саурона и, к своему удивлению, Вэрйанэра, который вначале резко отказался идти в гости. Юный воин бросил быстрый взгляд на товарища, затем вновь посмотрел на умаиа. И шагнул вперед, размышляя: удастся ли ему здесь напасть на умаия, на правую руку Моринготто?
- Саурон, твой орк на побегушках сказал, что меня ведут не на допрос, - холодно бросил Хэлйанвэ вслух.
- Не очень-то ты любезен, - засмеялся Волк, глядя на вошедшего юношу (к счастью, об утке в меду поговорить не успели). - Нет, конечно, ты здесь не для допроса. Мы обедали с Вэрйанэром, - умаиа обвел рукой стол, - и он сказал, что хотел бы увидеть кого-нибудь из своих бывших спутников. Почему бы не привести одного из самых юных? Присоединяйся к своему родичу, раздели нашу трапезу.
Волку было интересно, как теперь сложатся взаимоотношения между двумя пленниками, будет ли один обвинять, а другой оправдываться, или оба сделают вид, что все, как должно быть?
Вэрйанэр напрягся, сжал зубы. Юноша был бледен, возможно, недавно его допрашивали, но он все равно смотрел решительно. А Вэрйанэр, опытный воин, сидел здесь с врагом, беседовал... и проигрывал ему.
- Кто ты такой, чтобы быть с тобой любезным? - насмешливо спросил юный эльф и двинулся к столу, но садиться не стал.
- Хозяин твоей жизни, смерти, муки и покоя. А также и твоих спутников, - откликнулся умаиа, откинувшись в кресле. Волк почти ждал, как эльфы начнут нести свою любимую чушь: "Ты все равно будешь пытать". Он преподнесет им сюрприз.
Вэрйанэр искоса глянул на умаиа и как мог сдержанней спросил:
- Жизни, смерти, покоя? Может, покажешь как-нибудь эту свою... власть, раз считаешь, что наделен ей? Скажем, даруй одному из нас жизнь или, раз уж она и так есть, сделай ее полной и счастливой? Как ты сумеешь дать покой, тоже будет интересно посмотреть. Дать смерть в твоих силах, но это власть над мигом разделения: судьбу мертвых решает все-таки Намо...
- Подумай вот над чем, Вэрйанэр, - ответил Маирон, - я вполне могу решать, кому жить дальше и даже уйти отсюда, ведь я предлагал тебе отпустить кого-то, но ты отказался. Я могу решать, как умереть твоим спутникам: быстро и легко, или медленно и мучительно. Я могу никого или кого-то не трогать днями, неделями, а могу каждый их день превратить в кошмар. Ты пока еще очень мало знаешь о том, что такое покой и что такое счастье. И в твоих силах сохранить это благое неведенье.
- Я не отказался освободить родича, - возразил ничуть не смутившийся эльф. - Если ты дашь обещание, что не будешь намеренно использовать это во вред Наркосторондо. Но ты мне не ответил.
Хэлйанвэ удивленно взглянул на Вэрйанэра. Он пытался договориться с умаиа, чтобы кого-то отпустили, и при том не навредить городу? Но что тогда Вэрйанэр собирался дать взамен?
- Хозяином муки себя может звать и орк! - Хэлйанвэ звонко рассмеялся.
- А может и фэаноринг, - усмехнулся умаиа, - они не стали так себя звать, бросив вас в Арамане? - Волк решил проверить, как эта пара реагирует на противостояния Домов.
- Только вы, Темные, желаете мук другим и можете хвалиться этим, - поморщился Вэрйанэр.
- Ты, палач, сравниваешь себя и своих орков с нолдор Дома Фэанаро? - бросил куда сильнее задетый Хэлйанвэ. Об Арамане и Хэлкараксэ он только слышал, но слова Саурона были оскорбительными и мерзкими.
Вэрйанэр бросил на Хэлйанвэ быстрый взгляд, меняя тему, боясь, что Хэлйанвэ сейчас проговорится, и Саурон узнает о нем и посольстве больше:
- Тебя допрашивали?
- Пока нет; растягивали без вопросов. Моего товарища тоже, о других не знаю.
- Со мной и с Лаирсулэ так же. Знаю, что пытали Кириона, Морнахэндо и Ларкатала. Линаэвэн посчастливилось больше, - Вэрйанэр, встав из-за стола, подошел к юноше и начал развязывать руки, бросив Саурону: - Если ты зовешь моего родича за стол, то не связанным же?
С улыбкой Волк смотрел на беседу эльфов.
- О, конечно, конечно. Только посоветуй своему родичу вести себя... как следует в гостях. Иначе последует наказание, - Волк говорил совершенно спокойно, но эльфу стоило уловить... предупреждение. - Кстати, Вэрйанэр, ты неверно рассказал о судьбе других. Впрочем... вы всегда порождаете неверные слухи, почему нет?
***
Хэлйанвэ, уже развязанный, подошел к столу вместе с Вэрйанэром, только с другой стороны, снова готовясь напасть. Угроза умаиа была излишней: только дитя не понимало бы, что нападение не пройдет безнаказанным. За нападение на псевдоорка последовал удар Волей, здесь кара может оказаться тяжелей... Но для юного воина это было неважно. Важно - чего удастся добиться. Хэлйанвэ взглянул на Вэрйанэра, а тот думал про себя, что сам он еще мог держаться и любезно говорить с врагом, но призывать к этому отважного юношу было свыше его сил. Хотя они оба будет наказаны за это... а может быть, и не только они...
Хэлйанвэ левой рукой схватил супницу и бросил ее в лицо Саурону - пусть отвлечется, и одновременно, правой рукой, постарался ударить умаиа ножом в горло. Вэрйанэр в это время напал с другой стороны.
***
Повелитель Волков ничуть не жалел, что эльфы не вняли предостережению. Все, что можно было узнать за разговором - было узнано, пришла пора переходить к допросам. Вэрйанэр еще только развязывал своего родича, а Волк уже видел, как подбирается и готовится к броску мальчишка. Щенок, неопытный воин, все его движения на виду, его стремление напасть громко кричит о себе. Не умеет выжидать... горяч.
Юн. Неопытен. Это все будет использовано против него. Наверное, юнец мнил себя охотником или диким зверем, что нападает на жертву с товарищем, с двух сторон. Волк не выдержал и умильно улыбнулся. Уже долгие сотни лет никто не думал смотреть на него как на жертву, как это было сейчас... трогательно*(2). Такая детская наивная глупость. Ну хорошо, младший эльф - понятно... но Вэрйанэр-то на что рассчитывал?
Матерый волк выжидал момент, сидя расслабленно, делая вид, что не подозревает, зачем нолдор обходят его.
Еще когда супница только начинала свой полет, а рука с ножем только поднималась, Волк стремительно вскочил и метнулся в сторону, перехватывая и заламывая кисть юнца, в мгновение опуская его на колени.
Волк мог легко и быстро уложить здесь обоих пленных, но он не спешил. Умаиа вытянул вперед руку, и Вэрйанэр почувствовал предупреждающий толчок в грудь, в ушах послышался сдавленный голос Лаирсулэ, говорящего: "Я согласен", звон цепей, чьи-то стоны. Иллюзия была сработана на скорую руку, топорно, но ее цель была смешать, остановить, напугать.
Но Вэрйанэр сбросил морок и, решив, что, начав, нельзя отступать, попытался все же ударить умаиа.
Маирон улыбнулся - разговоры кончились. Мальчишка уже безвольно трепыхался в руке Волка (как интересно он отозвался о Доме Фэанаро!) Одной рукой умаиа отразил нападение Вэрйанэра, который не внял последнему предупреждению, а потом схватил и его. Теперь оба эльфа стояли на коленях рядом друг с другом, в одинаково беспомощных позах.
- Ну и зачем ты это сделал, Вэрйанэр? Ты что, так ненавидишь этого целителя? Ты хоть понимаешь, что с ним будет за твою выходку? - Волк еще сильнее заломил хрупкие суставы воплощенных, заставляя эльфов испытывать резкую боль. - Тебе придется постараться, чтобы теперь защитить его.
Им ничего не удалось. Совсем ничего. Услышав слова Саурона, Хэлйанвэ взглянул на Вэрйанэра - вначале пораженно (при чем тут Лаирсулэ?!), а затем пробормотал:
- Проклятая тварь...
Вэрйанэр не мог ограничиться проклятьем. Объясняться с Сауроном - рассказывать ему хоть о том, что он, воин, не мог не поддержать Хэлйанвэ, не мог стоять в стороне; хоть о том, что это была возможность защитить город, крохотная возможность чуда... - он не желал. Первое было бы оправданием перед умаиа (а в представлении эльфа оправдываться даже ради безопасности товарища, было невозможным уроном гордости), второе - Саурон бы просто высмеял. Но Лаирсулэ...
- Просьбы тебе будет мало, тайн города я не выдам, - через боль ответил Вэрйанэр...
- Ты хочешь уступить Саурону?! - перебил его Хэлйанвэ. - Ты ведь уступал до того, и все было зря!
Вэрйанэр мрачно умолк. Ему и сидеть-то рядом с умаиа, беседовать и трапезничать было мерзко. Но Лаирсулэ теперь будут жестоко мучить - как и обещал Фуинор...
- Когда я пришел к тебе в первый раз, ты хотел, чтобы я рассказал о себе. Могу рассказать сейчас, - эльф соглашался, не открывая тайн, подставиться сам.
Волк едва заметно улыбнулся, услышав слова старшего нолдо. В другой обстановке эльф бы так просто не отделался, но не теперь: когда в руках Маирона извивался и ругался мальчишка, такая уступка имела смысл:
- Ты прав, Вэрйанэр, того, что ты предлагаешь, и правда мало, но я хочу мира, а не вражды, и я согласен принять твое предложение. Я не сомневался, что ты не оставишь товарища и не подведешь его. Ты не какой-нибудь фэаноринг, - с этими словами пальцы умаиа разжались, выпуская Вэрйанэра. Теперь нолдо будет вынужден подняться, получить освобождение, снова сесть за стол, пока его родич все еще стоит на коленях... А если попробует напасть, то в этот раз Волк применит против него Волю, а потом притащит сюда Лаирсулэ и сдерет с целителя кожу. Вот этим самым ножом, которым еще недавно размахивал Вэрйанэр.
Хэлйанвэ вновь тщетно рванулся из хватки, а Вэрйанэр ответил, поднимаясь:
- И не какой-нибудь нолофинвинг, а какой-нибудь арафинвинг, - Вэрйанэр надеялся, что так слова Саурона звучали уже не столь оскорбительно для товарища. Но было ясно, что Хэлйанвэ выдал, из какого Дома он сам... - Это умаиа для тебя говорит, когда я был один, то мне говорили, что я похож на капризную атанэ.
- А тебя, значит, задело такое сравнение? - хмыкнул умаиа. - Я не пытался задеть, искренне говорил.
Хэлйанвэ кивнул Вэрйанэру и закусил губу: ему не удалось достать Саурона, и теперь тот его провоцировал и издевался... Но не слушать же оскорбления молча!
- Моринготто боится фэанорингов, вот ты и говоришь так.
Волк ничего не ответил. Просто с улыбкой слегка повернул свою кисть так, что щенку сразу стало не до разговоров. "Ты же сам хотел этого, мальчик - наслаждайся".
Вэрйанэр меж тем поднялся и понял, что оказался словно меж двух огней. Он мог и должен был защитить Лаирсулэ, а для того - сесть за стол и говорить. Но Саурон при этом держал Хэлйанвэ, заламывая его руку... И Вайнэо понимал, как будет смотреться в глазах юноши. И все же эльф продолжил говорить:
- Я был рожден в Тирионе, но ты, наверняка, понял это и сам. Прибавлю, что оставлять его я не хотел. До убийства Государя Финвэ я и не думал, что когда-либо уйду на Восток, а после... я собирался в Великие Земли и при этом желал скорее вернуться обратно. Как только войну закончим. И уходил-то в числе самых последних. Как видишь, говорю я не мелочь. Не трогай Лаирсулэ, - Саурон наверняка мог использовать эти сведенья против него... Нолдо только не сказал, отчего шел среди последних: дольше всех медлили не те, кто сомневался, а те из Третьего Дома, кто был обременен множеством уносимых ценностей, и кто шел с детьми*(3).
- Ты ушел на войну с Моринготто, что убил Государя Финвэ, а теперь делишься этим с его главным подручным! - возмутился Хэлйанвэ. - Я не ждал, что ты уступишь Саурону.
...Вот что было ему отвечать? Так, чтобы Саурон не счел это... очередным нарушением?
Волк забавлялся тем положением, в которое поставили себя эльфы - неужели когда что-то делаешь, трудно считать больше, чем на шаг вперед?.. Что же, Вэрйанэр шел последним и не стыдится этого... Запомнить и отложить. На юного фэаноринга (скорее всего, фэаноринга) Волк тоже пока не обращал внимания, лишь держал крепко.
- Как думаешь, что нам делать с этим юношей? - спросил Маирон у Вэрйанэоа. - Свяжем его снова? Или твой родич согласится быть столь же благоразумным, как ты? Как тебя зовут, юнец?
- Благоразумен? - насмешливо отозвался Хэлйанвэ. - Нет, я тебе уступать не стану.
- Если уж решаем "мы", - ответил Вэрйанэр, - то я хочу отпустить его из плена насовсем. И я-то для тебя не слишком ценен, а он молод, на что он тебе?
- Отпустить? - Волк улыбнулся. - Пусть идет. Цена все та же: фэаноринг поклянется не воевать с Владыкой и уберется жить куда подальше. - Впрочем, один из эльфов был слишком юн, а второй в это время был в Арамане: ни один из них не оценил в полной мере слов Волка*(4).
- Я буду сражаться с Моринготто, пока смогу, - ответил Хэлйанвэ.
Волк усмехнулся. Похоже, его предположение оказалось верным.
- В посольстве во главе с тэлэрэ идут Верные Финдарато, Артарэсто, погибших Ангарато и Аиканаро, некий фэаноринг... или не некий? Или и ты успел стать кому-то Верным? А что насчет твоего товарища?
Хэлйанвэ вскинул голову. Саурон не увидел послушания и собирался его допрашивать?
- Я не собираюсь отвечать тебе, - холодно бросил эльф.
- Конечно, не собираешься, - улыбнулся Волк. - Но уже отвечаешь. И будешь отвечать. А ответы на мои вопросы я могу получить очень легко. Среди захваченной добычи немало котт со звездой твоего Дома, вымпелов, может, даже знамен. Что, если я отдам одно из них оркам, а те будут глумиться над ненавистным символом на глазах твоего товарища по камере?
Хэлйанвэ, услышав о том, что орки будут глумиться над звездой Фэанаро, пришел в ярость. Он словно забыл о сильной боли, о том, что его правая рука так заломлена, что при резком движении может быть вывихнута. Он дернулся вбок, ударяя левой рукой умаиа по колену со всей своей яростью. Но Волк был из тех хищников, что не любят выпускать добычу. У яростного щенка не было шансов, сустав противно хрустнул, но умаиа взглянул на пленника с ненавистью. Он уже знал такую породу непокорных. Или боль собьет с него спесь... или ничто не собьет. И тогда в лучшем случае он станет рабом, или же вовсе будет годен лишь на корм для волков.
И все бы встало на свои места, только Вэрйанэр заговорил, обращаясь к Саурону:
- Пусти же его, не удерживай так.
- Ты просишь врага? От тебя я не ждал... - сквозь зубы простонал юноша.
- Он будет мучить Лаирсулэ, - выдохнул Вэрйанэр, осознав при этом: а может мучить и Хэлйанвэ. Хоть сейчас. А Вэрйанэр и тогда будет смотреть и отвечать?
В это время в комнату вошли женщины и быстро и молча начали убирать беспорядок, устроенный фэанорингом.
- Ты же знаешь, что других тварь уже пытала и будет пытать дальше! - снова превозмогая боль, отозвался Хэлйанвэ, все еще стоявший на коленях. Маирон отметил, что мальчишка так ни разу и не вскрикнул, даже не застонал, лишь говорил, превозмогая боль.
- Знаю, - уронил Вэрйанэр. - Но хоть для одного или двух, хоть на день... Прости меня.