- Если ты отдохнула, поможешь мне готовить ужин? - Вэрйанэр помогал сегодня Марту готовить завтрак и обед, но они почти не говорили друг с другом, только по делу. И теперь беоринг опасался, что приход Линаэвэн на кухню опять спровоцирует ссору.
- Да, конечно, я приду, - ответила Линаэвэн. - И так как мы вновь встретимся с Вэрйанэром, я хотела сказать тебе кое-что о нем. Ты не раз говорил мне, что мы не ценим того, что для нас делают... Стал ли ты лучше относиться к моему товарищу от того, что он подарил рубашку твоему господину, своему врагу? И, несмотря на свое отношение, дал совет, как сделать хлеб вкуснее?
- Линаэвэн, это же не серьезно, - поморщился Март. - У Вэрйанэра в шкафу много рубах, о чем и он знает, и я вам уже говорил. Его "подарок" это скорее издевка. Что до его совета о хлебе... здесь ты права. Я был так зол, что даже не подумал об этом. Я скажу ему спасибо. - Хотя в действительности Вэрйанэр не давал совет Марту, а нашел предлог, как отвлечь беоринга. То есть... эльф ничего не сделал для Темных, хотя Линаэвэн и пыталась выставить это ничего как нечто, за которое Март должен был быть благодарным.
- Хорошо, - кивнула Линаэвэн. - Но отчего ты считаешь подарок издевкой? Разве дарят только единственное? Когда отдают единственное или последнее, это более, чем просто подарок...
- Подарок всегда ценен, - пожал плечами Март, не желая вступать в бесполезную дискуссию с лживой эльфийкой. - Хорошо, что Вэрйанэр теперь гость Повелителя. И тебе не мешало бы последовать его примеру.
***
Когда Март и тэлэрэ вошли на кухню, на Линаэвэн не было заколки, и Вэрйанэр улыбнулся. К тому же он беспокоился, что весь день сегодня не видел девы.
- Добрый вечер! - произнес нолдо.
- Март дал мне отдохнуть сегодня, - мягко ответила Линаэвэн на невысказанный вопрос. Деве не хотелось, чтобы Вэрйанэр говорил с атаном, как с врагом: это нисколько не поможет убедить Марта... - Вчера я просила за Нэльдора, сказала, что он почти ничего не знает, и ему дали отдохнуть до рассвета, а я могла позаботиться о нем... - тэлэрэ не знала, как ее словам отнесется воин. Вэрйанэр вздохнул и закусил губу.
- Значит, Нэльдора тоже допрашивают. До рассвета это уже хорошо, и я не думаю, что твои слова были опасны... Мне удалось добиться отдыха для Кириона на сутки, но они уже истекли; однако, пока я здесь и в гостях у Гортхаура, Лаирсулэ и Хэлйанвэ не тронут... - Вэрйанэр обернулся к атану. - Спасибо, что дал Линаэвэн прийти в себя.
Март слушал эльфов вполуха и даже вздрогнул, когда нолдо вдруг обратился к нему.
- Это было естественно, - удивленно пожал плечами беоринг. - Линаэвэн сутки не спала, ей нужно было отдохнуть.
- Естественно, но все равно хорошо, - отозвался нолдо, словно забыв, как вчера сравнивал Марта с собакой.
***
Когда основная еда была уже приготовлена, и женщины убирали ужин в печь, Март не выдержал и снова подойдя к эльфам, заговорил с ними:
- Ты, Линаэвэн, сказала, что Нэльдор почти ничего не знает о вашем поручении, а Повелитель ответил тебе, что если он будет знать, что известно Нэльдору, то нолдо больше вообще не будут допрашивать. И если ты говоришь правду, и тому эльфу и вправду не известно ничего важного, так расскажи это или вели Нэльдору рассказать, и тогда все для него закончится.
Линаэвэн прикрыла глаза.
- О задании и письме он в самом деле не знает, а рассказывать о дороге... опасно. Но ведь о дороге знают все, и их все равно будут допрашивать: зачем еще и юношу?
- Понятно, - нахмурился Вэрйанэр и перевел взгляд на дев, что убирали пироги в печь (с ними он общался дружелюбнее, чем с Мартом). - Ты права, Линаэвэн. Но я могу кое-что сказать Гортхауру о себе, быть может, Нэльдор получит за это хотя бы отдых.
- О какой дороге ты говоришь? - переспросил беоринг у Линаэвэн. - О дороге через южное Валариандэ? И ты думаешь, что это те самые тайны, которые имеет смысл скрывать? Впрочем, Вэрйанэр, попробуй и ты, - Март был бы рад, если бы удалось узнать от эльфов побольше, но еще больше он хотел покоя для Нэльдора, и ответа атан ждал от девы.
- Я знаю, что мои слова могут принести несчастье эльдар, - насторожился Вэрйанэр. - И не могу сказать тебе больше о дороге. Ведь ты не можешь дать обещание молчать об услышанном, а если бы дал, допрашивать стали бы тебя.
- Никто не станет меня пытать! - горец был полон негодования. - И чтоб я еще пытался помочь вытащить моих врагов из темницы! - Беоринг отошел от эльфов, чтобы скорее закончить свои дела здесь, и уйти прочь. К своим.
- Я попробую снова просить Гортхаура, - сказал Вэрйанэр Линаэвэн. - Сейчас, когда чар нет, ты по-прежнему хочешь уйти в подземелья?
Дева кивнула.
- Ты сознаешь, что в подземелье перед тобой могут пытать других? Или пытаться воздействовать на пленных тем, что будут делать с тобой на их глазах? Ведь мы все должны были защитить тебя...
- Все равно это случится: ведь я знаю больше всех, и только мне известно письмо. Но пока я остаюсь здесь, а других пытают... я не могу не быть угнетена этим. Я чувствую, что поступлю правильно, только разделив их участь.
- Твое решение твердо? - спросил нолдо.
- Да, - произнесла дева.
- Ты свободна так поступить, но знай, что это будет тяжело для нас, - ответил Вэрйанэр. - И если ты получишь еще хоть день, хоть два... это очень хорошо.
- Я остаюсь здесь, пока вижу в этом смысл, пока надеюсь убедить Марта, - тихо ответила Линаэвэн. - Если я буду оставаться без смысла, просто ради себя, я буду только терзаться...
- Ты уже словно перенесла многое, - вздохнул дозорный и вновь занялся делом.
Эльфы говорили, а Март ждал, когда же будет готов ужин. Наконец пришло время, и Март повернулся к "гостям":
- Нам пора идти. Линаэвэн, ты присоединишься к нам за ужином или пойдешь к себе?
Линаэвэн задумалась. Она не желала быть на ужине с Темными, это было тягостно и небезопасно; но дева не хотела оставлять все на Вэрйанэра. И еще на ужине была какая-то возможность убедить Марта... Ведь уже заканчивался второй день из тех, что дал ей Саурон.
- Я иду с вами, - наконец отозвалась тэлэрэ.
- Ты будешь не одна, - Вэрйанэр сжал руку Линаэвэн.
Март вскинул глаза на Вэрйанэра:
- Интересно, как ты можешь выполнить то, что обещаешь. Будешь просить Повелителя ужинать не только с тобой, но и с его друзьями?
- Я полагал, мы идем вместе на ужин к Гортхауру, - нахмурился Вэрйанэр. Его и Лаирсулэ приводили вместе, в одну комнату... правда, Марта там не было.
- Ты личный гость Повелителя, он ужинает с тобой. А Линаэвэн обычно отправляется на ужин со мной и моими друзьями, - Март старался говорить сдержанно, и оттого держал себя на дистанции. - Разве что твоя подруга опять изменит своим словам и захочет идти на ужин к Повелителю.
Линаэвэн вздохнула и перевела взгляд на Марта.
- Март прав, мы не можем идти вместе.
- Я не знал... - Вэрйанэр сжал руку эльдэ. - Жаль, я не смогу даже поддержать тебя. Но после... скажу, удалось ли что-то сделать для Нэльдора.
Март, выходя с Линаэвэн, только фыркнул про себя. Вэрйанэр, якобы, хотел быть с девой, хотел помочь ей, но ничего на деле не делал. Даже Повелителя не будет просить и "унижаться". Тьма благородна, а Свет только и может, что говорить красивые слова.
***
Март и Линаэвэн пришли в малую трапезную, куда вскоре подошли Фуинор и молчаливый Ханор.
- Эвег и Больдог сегодня заняты и не могут прийти, так что давайте начинать, - сказал Фуинор.
Эльдэ тихо поздоровалась, с печалью глядя на Ханора (еще один обманутый атан...) Темные мирно беседовали, обсуждали день, строящуюся дорогу, планы на завтра.
- Могу я узнать, о какой дороге вы ведете речь? - спросила Линаэвэн.
- Повелитель приказал строить новую дорогу, от Волчьего Острова на юг, - ответил Фуинор. Но больше эту тему никто не развивал.
Слова о дороге встревожили тэлэрэ. Похоже, Саурон готовил нападение... Не на Наркосторондо ли?! Вэрйанэр, кратко рассказывал о себе и товарищах, узнавал о чарах на Линаэвэн, говорил с Мартом... но не успел рассказать о задуманном весной нападении.
***
За ужином тэлэрэ вела себя сдержанно, больше молчала, обдумывая услышанное, а порой задавала умаиар вопросы, которые считала неудобными.
- Если вы хотите мира и нападаете только в ответ, зачем еще до восхода Анор Север напал на гавани Кириамо и рассеянных синдар? Ведь они не шли войной на Ангамандо.
Умаиар внутренне скривились, но внешне, для Марта, продолжали игру:
- В те годы Валар уничтожили наш дом, - ответил Фуинор. - Они пленили Учителя, убили его народ, преданных ему эльфов. Валар развязали войну, и эльфы с того дня были обмануты и сами не знали, как встали на сторону жестоких.
Фуинор легко ушел от темы, и тогда Линаэвэн решила спросить о другом:
- Верно ли, что вы считаете неблагодарностью, если пленники не ценят того, что вы даете нам, своим врагам? Например, комнату вместо камеры или возможность обедать вместе с вами. Вы считаете, что мы должнв быть благодарны независимо от того, что мы испытали и видели от вас прежде? Тогда не должен ли был и Мэлькор ценить то, что Валар дали ему свободно ходить по Аману, творить, если он хочет, общаться с эльдар?
-Мэлько бродил тогда по дорогам Амана, и сердце его сжималось от боли, но он всегда был приветлив с нолдор и многому научил их, - ответил Фуинор. И все Темные выразили свое согласие с умаиа, так что Линаэвэн снова пришлось сменить тему: по опыту прошлого ужина, услышав ответ, дева не вступала в долгий спор.
- Людей называют детьми Солнца, и им будет тяжело жить во мраке. А как вы намерены поступить со светилами, с Анор и Итиль, если победите?
- Почему ты думаешь, что мы будем делать что-то с Луной и Солнцем? - удивился Фуинор. - Мэлько принес свет всему миру, тогда как Валар хранили его лишь для себя.
Тэлэрэ было нечего ответить, и тогда дева сказала:
- Создал ли ты, Фуинор, или другие умаиар, что-нибудь прекрасное на этом острове, в этой крепости со времени, как ее захватили? Гортхаур показал мне, что вы способны на это, но поступали ли вы так сами, украшали земли вокруг себя по собственному желанию? Я пока видела здесь только то красивое, что было создано прежде эльдар, или людьми.
- Мы творим здесь, Линаэвэн, а те, кто не умеет... например, Ханор, ведь он не ювелир, но охотник и страж, занимается своим важным делом... Видишь, Март, ты не создаешь скульптур, украшений, не поешь песен, так твоя работа и не ценится эльфами. Это для нас и Повелителя ты Мастер, а для них просто стряпуха. - Умаиа было легко говорить с Линаэвэн: он отвечал на то, на что хотел, и опускал то, на что отвечать не стоило, и смеялся про себя над тэлэрэ. Что она ему теперь скажет? Будет ли глупо пытаться уличить его или отступит от задуманного? Она сама себя запутывает и погружает в пучины.
- Фуинор, ты сказал немало, но не ответил ни на один мой вопрос, зато отвечал на что-то свое, - Линаэвэн решила говорить без обиняков. - Разве я спрашивала, как ты видишь те годы до Солнца и Луны, или говорила, что не ценю ничего, кроме искусства? - дева думала, что этих слов довольно. Если Март захочет услышать несоответствие, он услышит, если не захочет, предпочтет уйти от всех вопросов и не задумываться, снова обвинив эльфов, то все бесполезно... Атан (как считала Линаэвэн) уже мог убедиться, что Больдог лжет, но не усомнился, говорили ли ему правду в других случаях. Не нашел в крепости милосердия, но и это ни к чему не привело.
На протяжении оставшегося ужина тэлэрэ молчала, однако, когда трапеза подходила к концу, к деве обратился Ханор:
- Март сказал, Линаэвэн, что ты хочешь убедить Марта встать на сторону Света. Ты думала, к чему это может привести? Март станет врагом Повелителя и всех нас. И Март не сможет воспользоваться гостеприимством, потому что если сделает это, то снова увидит нелепость войны, снова станет нашим другом. Значит, если ты добьешься своего, то для Марта останется один путь: быть казненным. Вот чего ты добиваешься, "светлая" эльдэ. Чтобы Март хотел убивать своих друзей, а друзья должны были казнить его. Это так, Линаэвэн?
- Март не воин; если я сумею убедить его в том, что вы враги, то, конечно, не смогла бы вручить Марту оружие, какого не имею сама, и не смогла бы научить биться. Но сейчас, когда мы, эльдар, для него враги, Март вовсе не желает убивать нас, наоборот, поддерживает и пытается убедить примириться. Если бы он перешел на сторону Света, то стал бы пытался убедить тебя, Ханор, что вы неправы. Как бы ты тогда поступил? Это выбор каждого из вас, - она вздохнула. - Да, я понимаю, что Гортхаур не потерпит, чтобы атан стал его врагом. Даже думаю, что не потерпит никакого отказа или неподчинения. Я хочу, чтобы Март был жив и не страдал, но участь фэа важнее того, что может испытать хроа. Я и сама предпочту быть казненной или отправиться в подземелье (даже сейчас, если вы потребуете доказать слова делом), но не сдаваться перед Тьмой, хотя это дало бы много внешних благ. Когда воин идет в бой, хотят, чтобы он вернулся живым и без ран, но сдаться врагам хуже, чем пасть в битве.
- Видишь, Март, как бы Линаэвэн не петляла, если из ее долгой речи откинуть всю шелуху, то остается одно: да, она хочет что бы ты стал врагом мне и Повелителю. Вот каков этот ее Свет. Он лжет, увиливает и несет раздор.
- А когда вы убеждали Марта в своей правоте, вы хотели, чтобы он стал врагом своим родичам-атани? - спросила эльдэ в ответ. Она могла бы еще сказать, что сам Март тоже старался убедить ее восстать против Валар, но не хотела.
Март вздохнул, услышав тэлерэ.
- Давай не будем портить ужин, Линаэвэн. К чему это все? Никто не настраивал меня ни против других атани, ни против эльфов. Наоборот, как видишь, мы все хотим мира с вами. Мы не враги. Свет настроил тебя против нас, но Тьма никогда не настраивала меня против вас. Я ничего не сделал тебе, равно как и Фуинор, и Ханор. Мы хотим мира, а ты ищешь, как затеять с нами ссору.
- Я ничего не сделала вам, - развела руками Линаэвэн. - Но не буду больше спорить. - "Не настраивали против эльфов"! Март не видел даже совершенно очевидного: то, что ему говорили об эльдар, и было настраиванием против них... но Линаэвэн считала, что о себе она говорила истинную правду: она действительно почти ничего не сделала Темным. Ну и что, что лишь потому, что не могла?
- Линаэвэн, если мы друг другу ничего не сделали, мы все, здесь собравшиеся, можем дружить, ведь так? - Март смотрел с надеждой и говорил от сердца.
- Я хотела бы, чтобы мы могли быть друзьями, Март, - ответила дева. - И с тобой, и с твоими родичами. Но Фуинор, он Темный, умаиа... и мне трудно поверить, что он ничего не сделал моим родичам. Разве что, если бы он изменился... - Линаэвэн понимала, что, вероятно, все разрушает. Но она не могла сказать: "Да, я буду дружить со всеми вами".
Март был в растерянности, как это часто бывало с ним в присутствии Линаэвэн. С одной стороны, ее невозможная красота и мягкий голос будили в нем какую-то радость и тоску, с другой - будучи рядом с друзьями, он понимал, что Линаэвэн больше всего похожа на болотные огни. Если бы не товарищи, быть может, и Март поддался бы ее чарам, но сейчас он считал, что его разум брал верх.
- Тогда мы все можем дружить. Фуинор не делал зла тебе, а ты ему.
- Да, мне не делал, - произнесла Линаэвэн. Она не знала, как объяснить Марту, что с Темными нельзя быть в дружбе: ведь атан верил им и не верил эльдар. Дева была печальна, даже угнетена. Март... был совершенно опутан ложью Темных, и она неверно вела себя с ним с самого начала. Вместе с тем сейчас, освобожденная от заклятья, Линаэвэн припомнила настрой первых дней плена: нужно видеть хорошее... особенно, если в целом радоваться нечему. Она ничего не достигла на этом ужине, но ничего и не выдала на нем. И благодаря Вэрйанэру ей не пришлось встречаться с Сауроном снова... - Фуинор, ты говоришь, что хочешь мира. Если я буду просить тебя за одного из моих товарищей, за то, чтобы он был избавлен от пыток хотя бы на время, ты поможешь? У атани нет возможности, но у тебя есть.
Фуинор только улыбнулся. Эта тэлэрэ использовала присутствие Марта против них самих.
- Я посмотрю, что смогу сделать. Не сомневайся, - ответил умаиа. - Быть может, тогда ты станешь любезнее ко мне. Март... мы могли бы посидеть ночью на площадке башни, мы с Линаэвэн бы пели тебе.
- Мне нравится такой план, - улыбнулся Март. - Пойдем, Линаэвэн, я провожу тебя.
Все стали подниматься.
Тэлэрэ совсем не желала слушать песни умаиа. Она боялась колдовства аину, но она хотела помочь уже околдованному Марту... И Фуинор все же не отказал ей в ее просьбе или не хотел отказывать при Марте... Но так или иначе, Линаэвэн решилась.
- Хорошо, я согласна петь.
***
Когда Вэрйанэр пришел на ужин к Волку, его ждал сюрприз: в комнату как раз ввели здорового, но еще слабого Ламмиона. Впрочем, в этот раз Волк никаких секретов из эльфов не вытягивал и за ужином начал говорить сам, о вполне безобидной вещи - об охоте. Вэрйанэр был рад видеть Ламмиона; охотник же был напряжен. Разговор не казался опасным, но обоих эльфов не отпускало напряжение. В какой-то момент Ламмион произнес:
- Я вернулся сюда ради Нэльдора... Что с ним?
- Как я слышал... его допрашивают, - произнес Вэрйанэр и сразу же обратился к Саурону: - Я прошу за него. Если я расскажу о своей жизни в Эндорэ, что он получит?
- Зачем мне твоя жизнь в Эндорэ, Вэрйанэр? - спросил Волк (Нэльдор в это время еще был в подземелье, и Ароквэн еще только ломал пальцы Акоса.). - Если ты хочешь, ты можешь рассказать, поделиться, но... не думаю, что такой историей можно что-то купить, - еще недавно этот эльф говорил, что он не гномья кольчуга и не продается, а теперь выискивал, чтобы мог такого предложить. Как они глупы, наивны и полны самомнения! - А вот ты, Ламмион, можешь помочь Нэльдору. Расскажи все, что тебе известно о вашем задании, ведь ты почти ничего не знаешь, не так ли? И ни тебя, ни Нэльдора не будут больше допрашивать.
Вэрйанэра чуть не передернуло от слова "купить", но он умел держать себя в руках. И он поспешил заговорить прежде, чем Ламмион что-либо ответит.
- Хорошо, моя жизнь в Эндорэ тебе не интересна. А если я, например, скажу тебе, чего я боюсь, что тяжело переношу? Не "как всякий эльда", а именно я?
Волк покачал головой.
- Хорошо, Вэрйанэр. Я согласен, а Нэльдор получит три дня отдыха. Но зря ты не даешь Ламмиону вырвать себя и брата из кошмара. Ответь мне, Ламмион, - умаиа посмотрел на эльфа в упор.
Ламмион сжал зубы. Вэрйанэр желал подсказать, как его лучше мучить... Но Саурон требовал сведений о задании, и это означало бы сказать обо всей дороге и о Линаэвэн. О том, что она не только несла письмо, но была главной в посольстве. И о цели пути - о Кириамо.
- Нет, я не могу тебе сказать, - ответил нолдо.
- Кто знает, что будет спустя три дня? - постарался поддержать товарища Вэрйанэр. И обратился к Саурону: - А тебе я скажу, что плохо переношу холод; меня всегда угнетает лед и снег. И еще... я боюсь остаться в полной темноте, без света.
- А темноты-то почему боишься? - удивился Волк. Реакция на холод была ожидаемой, на него проверяли всех, прошедших Льды. - Как бы то ни было, я награжу тебя за твою отвагу.
- Попал как-то в одно омраченное место, еле выбрался, - неохотно отозвался Вэрйанэр, не уточняя, что однажды пытался пробраться в захваченный Дортонион как разведчик, и что из этого вышло. Он вообще думал, что ослеп тогда...
Волк же, едва услышав слова "гостя", сразу подумал, что речь идет о Таурэ Хуинэва, но решил проверить догадку:
- Ты хотел пробраться в Дортонион? Что же, ты почти пришел. Спрашивай, я тебе отвечу.
Вэрйанэр бросил взгляд на товарища. Саурон моментально догадался, о чем идет речь, но... это не было такой уж тайной... Зато спросить и правда было можно.
- Хорошо. Знаешь ли ты о вождях народа Беора? Что с ними? - почти все были уверены, что Барахир погиб... хотя, быть может, попал в плен. О Берене же в последнее время вестей не было вовсе.
- Из старших вождей в живых остался один Берен Барахирион. Правда, этой зимой он пропал, но я не думаю, что погиб, скорее ушел в другую часть Валариандэ. Такие, как он, не умирают под кустом от случайной стрелы или простуды. - О том, что Март был из младшей ветви Дома Беора, а его старший брат был пленником в Ангамандо, пока не бежал, Маирон, разумеется, говорить не стал*(1).
- Что ж, это добрая весть, - отозвался Вэрйанэр. Понял ли Саурон, что нолдо сам когда-то жил в Дортонионе? Эльф перевел взгляд на Ламмиона. - Думаю, ты лучше меня расскажешь, как отыскивать дичь, которая путает следы и петляет...
И вновь начался разговор об охоте. Как надеялся Вэрйанэр, не опасный, но он старался быть бдительным.
***
Когда ужин с Повелителем Волков завершился, эльфов отвели в комнату Вэрйанэра. Спустя какое-то время Саурон постучал в дверь:
- Я обещал тебе, Вэрйанэр, что Нэльдору дадут отдых. Но сегодня он рассказал все, что ему было известно, и теперь его больше не будут допрашивать.
Вэрйанэр постарался не выказать горечи - юноша почти ничего и не знал, но его, долго молчавшего, муками довели до согласия рассказать все.
- Однако ты можешь выбрать другого пленника, и эти три дня получит он.
- Тогда, - с удивлением произнес Вэрйанэр, считавший, что Саурон сейчас посмеется над его бесполезной откровенностью, - пусть это будет Кирион; ведь те сутки уже истекли.
- Хорошо, Вэрйанэр. У Кириона трое суток. Отдыхайте, - Волк ушел. А Вэрйанэр так и не понял, что Волк ничего не делает просто так.
***
Фуинор не пытался ничем в этот вечер подловить Линаэвэн или задеть ее. Наоборот. Фуинор пел песни о природе или что-то веселое. И что бы ни пела Линаэвэн, все принимал доброжелательно. Сейчас Фуинору куда важнее было понять тэлэрэ - чтобы потом лучше сплести заклятье специально для нее.
Со своей стороны, Линаэвэн старалась выбрать такие песни, какими ничего нельзя выдать - светлые и мирные песни Амана о небесах, о кораблях, о береге. И некоторые лэстанорские (дориатские) - ведь Лэстанорэ (Дориат) был скрыт Завесой Мэлйанны. Пела она для Марта, но слушал ее умаиа.
- В день, как явилась на землю краса,
Что удивила собой небеса,
Дочь светлой маиэ - о ней эта быль -
В Арде впервые расцвел нифрэдиль,
Белые звезды, посланцы весны,
А соловьи навевали ей сны...
Лутиэн была в безопасности от Саурона. Конечно, и о ней не стоило рассказывать много, но ее рождение и детство - не то, что могло быть полезно для Темных.
Затем Линаэвэн вернулась к своему вопросу:
- Фуинор, ты сказал, что можешь помочь одному из моих товарищей... Что ты готов сделать?
- Я поговорю с Повелителем, Линаэвэн, - ответил довольный умаиа. - Пока это большее, что я могу. Я попрошу... А о чем ты хочешь, чтобы я с ним поговорил?
- О том, чтобы один из моих товарищей получил избавление от пыток: на то время, на какое возможно, - ответила Линаэвэн.