Только когда Морнахэнду вышел от Саурона, он позволил себе думать о Тандаполдо и о других - что с ними?..
Нэльдора больше не пытают, но остальные по прежнему в подземелье. Морнахэнду не думал, что есть другой способ избавления от боли, кроме рассказа Темным о том, что знаешь... или побега. И эльф осторожно осмотрел свою комнату. Дверь... Ее охраняли два орка; еще двое стояли у соседней двери, и по караулу было у двух лестниц в конце коридора. Окно... Как и другие, забрано решеткой. Вещи - есть ли чем вооружиться? Нет, в комнате все оставалось так же, как было при последнем владельце. Морнахэнду замышлял... то, что вовсе не подобало "гостю", и эльф вздрогнул, вспомнив целителя-умаиа и его обещание, но от своих планов не отказался.
Орки у двери - с ними можно было справиться, на лестнице сложнее. К счастью, это были только орки, и Морнахэнду пришла на ум мысль о маскировке, словно в дозоре: он мог бы слиться с камнем стен хорошо знакомой крепости, как лаиквэнди сливались с лесом. Этому плану больше всего мешала ближняя охрана... Морнахэнду приоткрыл дверь, но не стал выходить за нее, оставаясь в комнате.
Когда дверь приоткрылась, орки-караульные лишь лениво глянули в ее сторону и не шевельнулись. Они чувствовали, как вся эта крепость была пропитана Волей Повелителя Волков Маирона. Что пытался сделать эльф? Да какая разница. Хочет бежать - пусть попробует, ему же хуже будет.
А Морнахэнду выжидал. Сейчас, когда дверь приоткрылась, орки наверняка были начеку, но они не смогут долго сохранять бдительность.
- Чего тебе? - наконец спросил один из караульных.
Эльф не отозвался, орк пожал плечами и закрыл дверь в комнату. Но вскоре эльф вновь приоткрыл дверь со словами.
- Здесь душно. Мне нужно больше воздуха.
- Не балуй, колдун, а то дверь на засов запрем, - пригрозил орк и снова захлопнул дверь. - Окно открой, раз воздуха мало.
Ответ орка не остановил Морнахэнду. Он больше не открывал дверь, но решил спустя какое-то время, уже не выжидая, неслышно выскользнуть в коридор и сразу же слиться со стеной. И пусть орки снова закроют ее и идут за засовом...
***
Тем временем в дверь к Вэрйанэру и Ламмиону постучал Фуинор.
- Повелитель Маирон просит извинения: он не может завтракать с вами. Кто-то из ваших товарищей из подземелий просит его о встрече.
***
Утром Март вновь вел Линаэвэн на кухню; начинался пятый день плена, но, казалось, прошло гораздо больше времени, каждый день казался невозможно долгим.
- Спасибо тебе за прекрасный вечер, - безмятежно улыбался Март.
- Хорошо, что ты рад, и... надеюсь, кто-либо из тех, кто страдает в подземелье, получит помощь теперь, - для Линаэвэн все произошедшее было не так просто: наступил ее пятый день плена и последний день договора с Сауроном о Марте. С такого вечера было бы хорошо начать знакомство с Мартом, и тогда он мог бы услышать ее... быть может. Теперь же вряд ли.
***
На кухне Линаэвэн и беоринга ждал Вэрйанэр. Поздоровавшись, он поделился новостями: Нэльдора больше не будут допрашивать, он рассказал то, что знал; а Кирион получит трое суток отдыха.
- Линаэвэн, твои друзья сами выбирают свою судьбу, - успокаивал деву Март. - И некоторые выбрали разумно: я слышал, что с этой ночи Морнахэнду попросил Повелителя принять его как гостя. А позже придет Фуинор и скажет, что у него получилось для тебя сделать. Но твои спутники могли с самого начала выбрать мудро, - больше в разговор эльфов Март не вмешивался, занявшись готовкой.
Вэрйанэр только хмыкнул: конечно, для слуги Саурона самое мудрое - сделать все, что он хочет! Кратко поделившись вестями, Линаэвэн подошла к Марту, и начала расспрашивать беоринга о его детстве, о Дортонионе, о родичах... Не делая выводов, не обвиняя, но надеясь хотя бы напомнить о прежней жизни и о свободе.
Март отвечал Линаэвэн о своем детстве, хотя это было и непросто сделать - горец почти ничего не помнил.
- Так бывает, - пояснял атан. - Память людей не может все удержать. Мы всегда забываем вещи, что были в детстве.
К сожалению, тэлэрэ не могла говорить с Мартом долго, ей нужно было готовить, и дева вновь вернулась к Вэрйанэру и спросила нолдо, не поговорит ли он с атаном: ведь он не только бывал в Дортонионе, но и жил там, и лучше знает беорингов.
- Этот Март мне даже напоминает кого-то, - Кивнул Вэрйанэр. - Но ведь он обо всем услышанном доложит Гортхауру. И тот узнает о наших Лордах.
- Узнает о Лордах... - грустно улыбнулась Линаэвэн. - Ты говорил с ним и полагаешь, Саурон еще не догадался?
- Я не питаю надежд, что этого человека можно переубедить. Во всяком случае, не в три дня.
Тем не менее, когда дела были почти завершены, нолдо спросил Марта, не знает ли он Андала, не родич ли ему.
- Похож, - объяснил нолдо, припомнивший, кого же ему напоминает Март.
- Моего старшего брата звали Андал, - сказал Март на лице горца появилась печаль. - Он пропал в Вэрканарэ. Даже Повелитель не смог его найти. Видимо, погиб... Ты знал его?
- Да, - ответил Вэрйанэр, чуть поколебавшись. Линаэвэн взглядом просила нолдо то продолжать рассказ, то останавливала, когда видела, что Вэрйанэр готов начать обвинять Марта. - Он был самоотвержен и весел, шутка не сходила с его уст, что в мирные дни, что в бедствиях, и он очень любил свою Лотэн... Мы познакомились, когда он был уже юношей помог тяжело заболевшей невесте добраться до Лаирсулэ. После мы встречались и на охоте, и в дозорах, и от орков отбивались. К несчастью, Андал в самом деле погиб в Охта Вэрканаро (Дагор Браголлах), помогая нам вытаскивать из огня жен и дев... Орки жгли все, что не спалили дракон и валараукар, ну да это ты, верно, сам видел; Лотэн пострадала в том пожаре, но Лаирсулэ удалось ее исцелить, и она покинула Дортонион вместе с другими беженцами, но ожоги Андала были слишком тяжелы. Среди многих павших эльдар и атани твой брат достоин того, чтобы его помнили. - Взгляд нолдо был тяжелым. "Кому я это рассказываю? Предателю, который сейчас будет хвалить тех орков и валараукар? Но и брату Андала...". - Хотя тебе мой рассказ вряд ли в радость. Что ж... хорошо, что ты уцелел тогда.
Март стоял, напряженный, взволнованный так, что едва не забывал дышать.
- Я ничего о том не знал. В нашу деревню война не докатилась. Спасибо, - слова давались с трудом, - что ты рассказал мне о брате. Теперь... я больше не жду, что однажды его увижу, но знаю, что он погиб героем, - хотелось уйти теперь и остаться одному, и забиться куда-то, или придти к Повелителю и разделить с ним свою боль... Но нельзя. У него есть его долг, и не дело выказывать слабость, брат бы не выказал... - Как глупо, что мы все воюем, что мы не на одной стороне, что столько смертей... - только и смог ответить Март.
Орки, что жгли дома с людьми... Правда ли это? Но если и правда, то это, конечно же, были другие орки, какое-нибудь отребье, что бежало из армии Севера - Маирон говорил о таких, и Март даже сам видел, как их вешали. Конечно же, орки Больдога не смогли бы сделать такое...
- А мой отец? Ты знаешь, что с ним? А дети Андала и Лотэн? Они тоже спаслись? - против воли сердце Марта бешено стучало, уже даже не в груди, где-то ближе к горлу.
Вэрйанэр видел, что услышанное все же оказалось важным для Марта.
- Да, мы воюем. И мне не забыть гибели ни родичей, ни атани; и да, глупо и горько, что ты теперь по другую сторону. Но... хорошо, что есть кому помянуть Андала. Хотя бы здесь, в этой крепости. Его обоих детей удалось спасти, и они в безопасности, хотя мальчик от огня ослеп. Что до твоего отца... Андал его разыскивал, но не нашел. Кажется, ваш отец скрылся в лесах. но туда сейчас не пробраться. Скорее всего, он погиб или попал в плен. - Нолдо не беспокоился о том, как для атана прозвучат эти слова.
Март дернулся от слов эльфа, как от пощечины. А чего он ожидал? Конечно же, нолдо превратил свой ответ в насмешку "хорошо, что я здесь и могу помянуть твоего брата - сам ты не достоин его имени и памяти". Горец вспыхнул и вскинул голову, но промолчал и дослушал до конца.
- Спасибо за твой рассказ, Вэрйанэр, - Март развернулся и отошел. Никто не должен видеть его предательски блестящих глаз. Он не доставит Вэрйанэру такого удовольствия.
- Я полагал, ты хотел бы помянуть брата... - с долей недоумения произнес Вэрйанэр в спину атана. А потом подумал: возможно, Март способен хотя бы устыдиться того, что служит врагам своих родичей.
От слов нолдо беоринг снова дернулся, хотя стоял уже спиной к эльфам. Потом развернулся и, тщетно стараясь держать себя в руках, ответил:
- Я знаю, что ты меня презираешь, но как у тебя хватает... души издеваться надо мной, говоря о моих убитых близких, тем более, если они были и тебе знакомы!
- Март, - отозвалась Линаэвэн, - никто не думал издеваться над тобой.
- Как бы я к тебе не относился, гибель твоего брата никак не повод для издевки, - ответил Вэрйанэр. Ему на ум пришла странная мысль... или не странная. Ведь он уже думал, что заколдована вся кухня. - Линаэвэн, ты из-за чар слышала обвинения там, где их не звучало... - тихо сказал деве Вэрйанэр. - Что, если и Март так же?
Март недоверчиво посмотрел на эльфов, не зная, что ответить: кажется, сейчас они говорили искренне, но говорили глупости. А Линаэвэн вздохнула: вряд ли у Марта есть нечто подобное заколке, скорее, это колдовство на нем самом.
- Я только хотел сказать, - возразил Вэрйанэр, - что мы могли бы помянуть Андала, и что... хорошо, что ты, его брат, теперь получил о нем вести. Несмотря на все. - Нолдо не знал, как бы он ответил, если бы Март и впрямь стал хвалить орков или бранить брата, сражавшегося за эльдар. Впрочем, теперь нолдо старался сдерживать себя при Марте в любом случае: ради Линаэвэн.
Марту было трудно поверить в искренность эльфа. Беоринг слегка наклонил голову, глядя оценивающе.
- Хорошо, - наконец решился Март. - Мы можем совершить тризну вечером, - не сказать, что Марту это было приятно: одно дело поминать павших вместе с Линаэвэн, доброй, но обманутой, привыкшей тоже всем лгать, но таков был народ, окружавший ее, испорченный Валар. И другое дело: поминать близких вместе с Вэрйанэром, ставшим врагом более осознанно... но он был тоже другом брата. И нехорошо было отказать в последней памяти.
Теперь Линаэвэн увидела, что Март мог относиться к Вэрйанэру лучше, чем вначале, и они с Вэрйанэром, в самом деле, могли вместе совершить тризну по Андалу. Может быть это станет надеждой, залогом того, что Март уйдет от Тьмы. Но сейчас тэлэрэ должна была расстаться с родичем: ведь они могли встречаться только на кухне.
Завтрак был завершен, все, кто работал на кухне, разделили пищу там же, после чего эльфов развели по комнатам.
***
Когда над Волчьим Островом занялось утро, для Ларкатала начался пятый день в плену. Эльфа вернули в застенок, завязав ему рот кляпом; а Ароквэна закрепляли в той же раме, что и вчера, и воин рвался из лап орков, и из этой конструкции, со всей силой, с какой только мог. Его принуждали снова калечить родичей... и он сам, и Ларкатал были от этого в ужасе.
Когда приготовления были завершены, в камеру вновь ввели Акаса, усадили в кресло, и приготовили пальцы фэаноринга к переломам.
- Ты знаешь, что надо делать, Ароквэн, - широко ухмыльнулся орк, и пытка началась.
Акасу было страшнее не повторение пытки, но то, что палачом принуждают быть родича.
- Орк... - заговорил было Акас, но передумал и все же не стал ни о чем просить.
Ароквэн понимал, что уступать нельзя; а это означало продолжение кошмара... Нужно было сломать этот страшный цикл, но это было невозможно, и эльфа сделали словно частью пыточной машины. Все что смог сделать Ароквэн, это, опуская руки, устремиться разумом к Акасу, стараясь снять боль товарища...
Эльфы потешно дергались, но ничего не могли поделать. И Ароквэн снова решительно опустил руки, ломая пальцы Акаса. Больдог стремительно потянулся своей волей в брешь приоткрывшегося Ароквэна, желая не нащупать что-то, так хоть напугать эльфа, отучить его пытаться помочь своим. И в самом деле - узнать ничего не узнал, но помешал.
- А если никто из нас так и не ответит, тебя как накажут? - хрипло спросил Акас.
- Ты не тревожься за меня, голуг, - орк стал скручивать пальцеломалку (нельзя с такими тонкими костями много играться, так и покалечить недолго, а без особого повеления Волка никого калечить было нельзя). Но зато руку можно было сломать выше: от запястья до локтя, и при том сломать эту руку дважды, сначала одну кость, потом другую. - Давай, Ароквэн, у нас с тобой сегодня еще много работы. Вишь, фэноринг начал подавать голос, давай его дальше дожмем.
Ларкатал, не имея возможности говорить через кляп, сделал знак Эвегу подойти. Творившееся было хуже, чем просто пытка, потому что грозило не только хроа...
- Я... я скажу кое-что, но лишь при одном условии. Никого из нас больше не поставят в такое положение, когда один вынужденно причиняет боль или вред другому и не может избежать этого.
- Ты просишь очень многого, - возразил целитель, радостно сверкнувший глазами. - Тебе придется отдать не меньше. Расскажи все, что знаешь о цели вашего посольства, и тогда ты получишь, что хочешь, - Эвег неожиданно для себя самого наклонился близко к уху пленника и прошептал: - Только пусть Маирон поклянется тебе.
"Я это делаю только для того, чтобы пленник поверил мне, чтобы доверял, и я мог вытягивать из него знания и дальше", - уверял самого себя Эвег.
Ларкатал сжал зубы, опустил голову. Отдать не меньше... Цель посольства - он знал о ней, хотя и без тех подробностей, что были изложены в письме и были известны только Линаэвэн. Было опасно говорить о том, но... фэа Ароквэна грозила опасность. Лорд Наркосторондо уже не впервые опускал руки, зная, что от того кости Акаса будут сломаны.
- Спасибо за предупреждение, Эвэг, если так тебя зовут, - тихо отозвался Ларкатал. Имя "Эвег" было, подобающим человеку, вряд ли умаиа носил его всегда, но так он здесь представлялся.
- Энгватар, - поколебавшись, ответил целитель. - Так меня звали, - этот эльф благодарил его... после всего, что он делал... Как уже было когда-то... Умаиа постарался поскорее отогнать неуместную тоску.
- Веди меня к Саурону, - решился нолдо.
- Постарайся обойтись без глупостей, - предупредил Энгватар эльфа, отвязывая пленника от кресла и выводя из камеры. Впрочем, в коридоре к ним присоединились двое орков, которые повели нолдо дальше по коридорам.
***
- Ты хорошо потрудился, Ароквэн, - похвалил Больдог пленника, когда они остались вдвоем. - Всего второй день в застенке, а ты уже заставил Ларкатала говорить, предавать. Хорошая работа. Отдохни пока, а Акаса надо подлечить.
Слова Больдога ударили по Ароквэну, и сильно. Орки увели фэаноринга к Лаирсулэ, а цепи Ароквэна ослабили так, что нолдо смог сесть на пол. Но получив немного свободы движений, младший лорд Наркосторондо в ярости накинулся на конструкцию, к которой был прикован, пытаясь сломать ее, не заботясь, не сломает ли он при этом что-то себе.
Больдог недовольно смотрел на эльфа. Маирон ковал металлические части для рамы, а Больдог самолично придумывал конструкцию; орки строгали древесину из деревьев, что росли в саду Артарэсто. Так просто это произведение искусства умаиар было не сломать, но Больдог не стал смотреть, на что способен нолдо, и поскорее втянул цепи обратно.
- Если бы не Ларкатал, ты бы сейчас переломал Акасу все кости, одну за другой. Отдыхай, пока можешь. Скоро продолжим.
***
Нолдо вновь вошел в кабинет Повелителя Волков, и Маирон встретил его у двери.
- Здравствуй, Ларкатал.
Нолдо не стал приветствовать Саурона, но сразу сказал о том, зачем пришел:
- Поклянись, что никто из нас больше не окажется в положении, когда он вынужден причинять вред или боль другому пленнику, и может этого избежать, и я... - все же как трудно было произнести! - расскажу тебе о цели, с какой мы шли. - О своем опрометчивом обещании Нэльдору Ларкатал не помнил. И, конечно же не считал, что по законам мира его ожидает какая-то кара.
Саурон замер на мгновение, а потом метнул взгляд на Энгватара.
- Что с тобой сделали? - резко спросил умаиа у нолдо.
Ларкатал с удивлением взглянул на Саурона, который казался странно взволнованным. Наверное, полагал, что пленник пришел дать ему желаемое? Но это было невозможно - даже ради того, чтобы защитить других от столь страшного...
- Со мной ничего, - ответил Ларкатал, хотя был бледен, а его волосы были мокрыми от испарины. Возможно, если бы его самого пытали, а после лечили, он выглядел бы так же. - К этому принуждают других, последним был Ароквэн.
Волк о чем-то задумался, но вслух сказал лишь одно:
- Ты устал, сядь в кресло, и поговорим. Я обещаю, что после твоего рассказа твоих спутников не будут допрашивать таким образом.
- Итак, ты клянешься? - переспросил Ларкатал. Он действительно устал, но садиться не желал. Не для того он пришел сюда, чтобы вновь сидеть рядом с Сауроном. - Тогда я скажу. Мы шли к Кириамо, чтобы договориться о совместных, согласованных действиях эльдар против врага; затем должны были отправиться за Ломиноронти (Эред-Вэтрин), в земли Лорда Финдэкано*(1).
- Ты слышал, что я обещал, - эльф не сел, и это больно кольнуло Волка. - Но ты не сказал мне ничего нового, я это и так давно понял. Маитимо послал гонца, обговорил все с Финдэкано, и тогда из Наркосторондо к Кириамо послали делегацию. А о результате переговоров вновь нужно будет доложить сначала Финдэкано, а потом Маитимо. Я все это знаю. Скажи хоть что-то, что мне не ведомо.
Ларкатал понял, что ничего не выдал, и это было хорошо, но...
- Когда я сказал тебе, что расскажу о цели посольства, ты мог сразу же ответить, что уже знаешь о ней. Больше того, мне точно неизвестно, было ли заранее все обговорено с Финдэкано. Могу только прибавить, что мы должны беседовать с ним от имени Короля Фндарато, Лордов Артарэсто, Тйэлкормо, Куруфинвэ, Аиканаро и Ангарато. Это то, что я знаю о цели... Исполнишь ли ты обещанное? - с горечью закончил Ларкатал.
- Ответь мне тогда на последнее, и я не отступлюсь от своих слов, - Волк пристально смотрел на эльфа, с сожалением и все же решимостью. - Ты, Верный Финдарато, о чем ты должен был говорить с Кириамо и Финдэкано от имени своего Короля?
Ларкатал остановился, прикрыл глаза. Он согласился на одно, Саурон требовал... более опасного. А Ароквэн, что будет с ним?!
- Итак, я заговорил напрасно. Ты будешь требовать все большего, - пленник, постоянно обвинявший Темных в бесчестности, испытывал досаду и обиду от того, что с ним себя повели нечестно.
Волк фыркнул:
- Ты не сказал мне ничего нового, ничего, что было бы мне хоть как-то интересно. Ты хотел совершить жертву, и когда я спросил тебя о том, что и правда станет жертвой, ты начал меня обвинять?
- Мы условились: я скажу о цели посольства то, что мне известно. Я открыл это. Мне неизвестно, знал ли ты обо всем этом до моих слов; если знал, отчего не сказал сразу, что тебе это неинтересно? Как я могу знать, что ты не поступишь сейчас точно так же, не скажешь, что это неинтересно, и ты сам все знаешь?
- Я спрашиваю тебя только о том, о чем спрашиваю. Ни больше, ни меньше: скажи, как ты и обещал, что тебе известно о посольстве.
- Теперь уже не цель, а все, что мне известно? Скоро же ты забываешь произнесенное, - с каждым словом Саурон в самом деле требовал все больше. - Сначала цель; затем то, что нужно было передать Кириамо и Финдэкано, а теперь уже все известное. И ты делаешь вид, будто так и было обещано.
Волк весело расхохотался.
- Ты молодец, Ларкатал. Ты честно победил меня. Красиво. Ты не только Светлый, но и мудрый. Впрочем... одно ходит об руку с другим. А теперь - сядь. У нас будет долгий разговор, - Волк опустился в кресло.
Ларкатал так устал, что даже не слишком удивился, просто отметил, что, кажется, все не было напрасным. Однако теперь ситуация словно возвращался к началу, и Ларкатал умолк. Он говорил с Сауроном как пленник, пытаясь защитить своих от худшего; но если умаиа решил, что теперь Ларкатал вновь будет вести с ним беседу как в гостях, он заблуждался. Нолдо не садился и не желал отвечать.
- Ну, как хочешь, - милостиво согласился умаиа. - Значит, будешь отвечать стоя. Во-первых, что касается твоей просьбы... Тебе ведь незачем было пытаться обменять свои тайны на их души. Ты мог бы меня просто попросить. Тебе я бы... наверное, не отказал.
Ларкатал недоверчиво поднял брови. Возможно, Саурон в самом деле мог согласиться? Нет, скорее всего, он завел бы беседу и ожидал получить от нолдо Свет в свое личное пользование. Но сейчас... Ларкаталу хотелось остаться, отдохнуть здесь, пусть даже рядом с умаиар, только бы не видеть пыток товарищей! И все же эльф, через боль и страх, ответил:
- Я закончил и готов вернуться... обратно.
- И не хочешь узнать, что во-вторых? - улыбнулся Волк.
Ларкатал хотел узнать... Это могло быть опасно или могло дать помощь товарищам. Но что наверняка несло - желание Саурона склонить его к неприемлемому. И потому Ларкатал не ответил.
- Что же, если не хочешь, не буду тебя задерживать. Поговорим о твоих товарищах после. Когда у тебя будет настроение.
Ларкатал подумал, что главное ему уже удалось: теперь его товарищи избавлены от того ужаса, что выпал Ароквэну. Но перед глазами нолдо снова встали истерзанные, изломанные пленники, чьи пытки будут продолжаться... И вопреки намерению Ларкатал не смог просто смолчать...
- Говори...
Волк молча смотрел на эльфа. Если до этого Ларкатал не желал говорить, не желал садиться, не желал идти навстречу, теперь настала очередь умаиа. Кресло напротив Повелителя Волков по-прежнему пустовало, и теперь Маирон знал, что он держит нолдо на крючке.
Нолдо понимал к чему клонит умаиа. Ведь это немного - просто сесть рядом? А после просто немного поговорить, так? ...Нет. Ларкатал знал, зачем это Саурону. И тогда эльф решил прервать порочный круг, так, чтобы Саурон никогда больше не ожидал от него "мирных переговоров" - и нолдо напал на ближайшего орка. Наконец он мог действовать как воин и вложить в это тот гнев, что не находил выхода.
Волк не мешал, мысленно велев и другим не вмешиваться - пусть Ларкатал убьет этого несчастного, жалко что ли, пусть себя потешит... Но как только нолдо закончил с одним орком, Воля не позволила Ларкаталу сдвинуться с места, пока другие орки не заломили руки пленника.
- Я хотел поговорить с тобой о твоих товарищах. Мне казалось, что часть из них можно больше не допрашивать. Я хотел их избавить. Но ты решил иначе. Ты так чист, нолдо, что впал в гордыню, и она подвела тебя. Теперь же возвращайся к себе в камеру и знай, что те, кого сегодня будут ломать, пройдут через это из-за тебя.
Слова Саурона не были похожи на ложь. Он, Ларкатал, ошибся, и за его ошибку могут поплатиться родичи. А если и было ложью...
- Если я буду просить за них, если сделаю что-то в ущерб своей гордости... - спросил Ларкатал, хотя и чувствовал: поздно, - это что-то изменит для моих товарищей?
Волк молча посмотрел на эльфа с какой-то пронзительной горечью. Умаиа было... больно. Но, вот странно, он словно наслаждался этой болью.
- Я дал тебе убить этого орка, - глухо, невпопад ответил Маирон. - Тебе стало лучше? - Волк думал, что сейчас прогонит гордеца прочь, но... его слова словно имели некую власть над умаиа.
Ларкатал с удивлением понял - Саурон действительно дал ему убить орка. Мог остановить с легкостью, но не остановил. И тут же мучил его товарищей. Во всем этом было что-то безумное.
- Да, - кратко ответил Ларкатал, глядя с недоумением. - Прошу, можешь ли ты избавить от пыток хоть одного?
Ларкатал просил его. Сначала презрительно молчал и хотел уйти, а теперь просил. Но так и не сел в кресло. И Волк задумчиво опустил голову, барабаня пальцами по подлокотнику.
- Сядь, - в последний раз произнес умаиа.
Ларкатал потер руками виски и все же сел. Если это для Саурона знак того, что он поступается гордостью, пусть... Может быть, он сейчас кого-то защитит. А может... и нет.
Эльф сел. Волк вытянул ноги и задумчиво посмотрел на носки своих сапог.
- Оставьте нас с Ларкаталом.
Энгватар и оставшиеся орки вышли из комнаты.
- Как это... смешно. Ты не понимаешь и не ценишь того, что я для тебя делаю, хотя я ни для кого больше ничего подобного не делал, - Волк снова помолчал, а потом продолжил. - Итак... мы, наконец, дошли до того, с чего могли бы начать, - голос умаиа был слишком ровен и спокоен. Когда он поднял голову, то в его глазах были холод, боль и злость. - Расскажи мне о том, что тебе велел твой Лорд. Это будет твоим наказанием. А потом мы обсудим судьбу твоих друзей.
- Нет, я не стану рассказывать, - с горечью и гневом отозвался Ларкатал. С горечью от осознания, что его просьба и это согласие были напрасны. С гневом, потому что такое наказание мог наложить только господин на раба. Саурон ждал, что пленник сейчас же подчинится и все расскажет? - Если таково условие, я зря остался. - На слова Саурона о том, что его не понимают и не ценят, Ларкатал не ответил. Да, Саурон относился к нему не так, как к другим, но он ведь желал владеть им как своей собственностью, как был уверен эльф. Из-за этого Свурон мог дать ему убить орка, но из-за этого же перед нолдо терзали его товарищей. А Ларкатал не мог объяснить, что думает об этом без того, чтобы начинать беседу, подобную прошлым.
Волк холодно улыбнулся. Вот значит как. Этот эльф просил о втором шансе, но не был готов дать что-либо взамен. И ведь... самое смешное, что вопрос о Финдарато был напрямую связан с пленными и их судьбой. Те, что из Наркосторондо, и не могут знать больше Ларкатала - их было бы тогда незачем допрашивать. С удивлением Волк понял... что ради Ларкатала был бы готов отпустить их вовсе... Но эльф решил иначе.