Сейчас было время праздника, как хорошо знал Мэлькор. В Амане все приливы и времена года были по воле Валар*(1), и не было зимы умирания (LIII). Тем не менее, Валар жили тогда в королевстве Арда, и это было лишь малая область в чертогах Эа, чья жизнь есть Время, которое вечно течет от первой ноты до последнего аккорда Эру. И тогда Валар (как рассказывается в Аинулиндалэ) с удовольствием облачались в формы Детей Илуватара; и они ели, и пили, и собирали плоды Йаванны, и черпали силу из земли, "и разделяли щедроты Земли (LIII), которую под рукой Эру они создали (XXVII).
Поэтому Йаванна установила время для цветения и созревания всего, что растет в Валинорэ: время всходов, цветения и посева. И после пришествия Перворожденых Детей, эльдар, в эти времена они устраивали празднества, на которые все обитатели Амана собирались бы с весельем. Самый большой праздник был при первом сборе фруктов, и он устраивался на Таниквэтиль; ибо Манвэ постановил, что в это время все должны присоединиться к восхвалению Эру Илуватара, и народы Валинорэ, Валар, маиар и эльдар изливали свою радость в музыке и песнях (LIII).
И при каждом первом сборе плодов Манвэ устраивал восхваления Эру, и весь народ Валинорэ изливал свою радость в музыке и песнях. Таков был и тот час; но Манвэ, надеявшийся, что тень Мэлькора действительно была удалена с земли*(2), и опасаясь не меньше, чем, возможно, новой войны с Утумно и новой победы, которая положит конец всему, постановил, что этот праздник должен был быть более славным, чем все, что проводилось ранее, с тех пор как пришли эльдар. Кроме того, он намеревался исцелить зло, которое появилось среди нолдор, и поэтому всем им было велено прийти к нему и смешаться с маиар в его чертогах на Таниквэтиль, и там оставить в стороне все горести, которые лежали между их принцами*(3) и полностью забыть ложь своего Врага (XXVII).
На праздник пришли ванйар, пришли нолдор Туны, и маиар собрались вместе, 'и большинство жителей Валинорэ были на горе Манвэ (ХLII), и Валар облачились в свою красоту и величие; и эльфы и маиар пели перед Манвэ и Вардой в чертогах Таниквэтиль или играли и танцевали на зеленых склонах Горы*(4), обращенной на запад к Древам (LIII)
Эльфы Инга поднялись к древним чертогам и звездным садам, которые стоят и сияют на возвышающейся горе Таниквэтиль*(5) для веселья и песни. Там Варда Благословенная в синем плаще, Владычица высот, прекрасная, как снег в огнях сияния легионов звезд, холодная бессмертная Королева гор, слишком прекрасная и ужасная, слишком далекая и высокая для смертных глаз*(6) при дворе Манвэ, сидела в молчании, пока ванйар пели ей (LVII).
В тот день улицы Валмара были пусты 'и погрузились в тишину (ХLII), и лестницы Туны были молчаливы 'и лишь несколько ног прошли по ним (XLII), и вся земля лежала в мирном сне. Только тэлэри за горами, 'на берегах Эльдамара (XLII), еще пели 'и играли (XLII) на берегах Моря; ибо они мало принимали во внимание сезоны или времена и не думали ни о заботах короля Арды, ни о тени, которая пала на Валинорэ, 'ни о судьбе, которая должна была постигнуть (XLII); ибо это еще не коснулось их (LIII).
***
Но другие говорят, что это был праздник Самириэн: "Валар устраивали праздник на один день. каждый седьмой год, чтобы отпраздновать приход эльдар в Валинорэ, и каждый третий год устраивали меньший праздник, чтобы отметить приход белого флота солосимпи к берегам Эльдамара; но в каждый двадцать первый год, когда оба этих праздника совпадали, Валар устраивали один из величайших торжеств, и оно длилось семь дней, и по этой причине такие годы назывались "годами двойного веселья" - Самириэн. И эти праздники все корэльдар (эльдар Кора), где бы они сейчас ни находились в большом мире, до сих пор празднуют (XXXVI).
Грядущий праздник был праздником Двойного Веселья, и все народы Валар и эльфов готовились отпраздновать его с величайшей славой. Торжество было пышным, и длинные процессии эльфов, танцующих и поющих, вились от Кора до ворот Валмара. Для этого праздника была проложена дорога от западных ворот Кора до башен могучей арки, которая открывалась в стенах Валмара на север к Древам. Она была из белого мрамора, и множество нежных потоков, текущих с дальних гор, пересекали ее путь. Здесь она проходила по стройным мостам, дивно огражденным изящными балюстрадами, сверкающими, как жемчуг; лишь немного эти мосты открывали воду, так что лилии необычайной красоты, растущие на груди потоков, которые мягко текли по равнине, распускали свои широкие цветы по ее краям, а ирисы стояли строем по ее склонам; ибо благодаря хитро проложенным руслам ручейки чистейшей воды текли от потока к потоку, окаймляя весь этот длинный путь прохладным шумом журчащей воды. Местами могучие деревья росли по обеим сторонам дороги, а местами дорога выходила на поляну, и фонтаны по волшебству били высоко в воздух*(7), чтобы освежить всех, кто спешил по этому пути (XXXVI).
На праздник пришли ванйар во главе с одетым в белые мантии народом Инвира, и совместный звон их арф сладкозвучно разлился в воздухе; и вслед за ними шли нолдоли*(8), но музыка, которую пробуждали их виолы и инструменты, была теперь более сладкой и печальной, чем когда-либо прежде. И последними пришел народ побережий, и их свирели, смешанные с голосами, донесли в глубину суши на равнину ощущение приливов и рокот волн и плачущий крик любящих побережье птиц, находящихся глубоко на равнине (XXXVI).
Затем все эти народы выстроились перед вратами Валмара, и по слову и знаку Инвэ, как один голос, они разразились в унисон Песней Света. Эту песню написал Лирилйо (он же Салмар или Нолдорин) и научил ей эльфов, и в этой песне говорилось о стремлении эльфов к Свету, об их страшном путешествии по темному миру, к желанным ими Двум Древам, и пелось об их величайшей радости, созерцать лики Валар*(9) и их возобновленном желании снова войти в Валмар и ступить на благословенные дворы Валар. Тогда ворота Валмара открылись, и Норнорэ пригласил их войти, и вся эта яркая компания вошла внутрь. Там их встретила Варда, стоящая в компании манир и сурули*(10), и все Валар приветствовали народы эльфов, и после этого во всех великих залах шли празднования*(11) (XXXVI).
У эльдар был обычай на третий день облачаться во все белое и голубое и подниматься на вершины Таниквэтиль, и там Манвэ говорил с ними, как он считал нужным, о Музыке Аинур и славе Илуватара, и о вещах которые есть и были. И в тот день Кор и Валмар был тихим и безмолвным, но крыша мира*(12) и склон Таниквэтиль сияли сверкающими одеяниями Валар и эльфов, и все горы отзывались эхом от их речи - но позже, в последний день веселья Валар должны были прийти на Кор и сесть на склонах его яркого холма, взирая с любовью на этот стройный город, и после этого благословить его во имя Илуватара и уйдут прежде, чем Сильпион зацветет; и так закончились бы дни Двойного Веселья (XXXVI). Когда наконец, день праздника подходил к концу, и Валар возвращались в Валмар, ступая по белой дороге из Кора. В городе эльфов*(13) мерцали огни, и там царил покой (XXXVI).
***
Но так или иначе, в тот день ванйар и нолдор Кора собрались на праздник.
'Одна вещь только омрачила надежду Манвэ; Фэанаро действительно пришел, ибо "ему одному Манвэ приказал прийти (XXVII), однако некоторые говорят, что "Фэанаро прочел послание Манвэ как приказ; но Финвэ не пришел и остался в Формэносе, и с ним были сыновья Фэанаро 'и никто другой из нолдор Формэноса не пришел (XXVII). Ибо сказал Финвэ: "Пока длится изгнание Фэанаро, сына моего, и он не может придти в Туну*(14), я считаю себя свергнутым с престола и не буду встречаться ни со своим народом, "ни с теми, кто правит вместо меня (XXVII)". И Фэанаро пришел не в праздничном одеянии, и на нем не было украшений, ни серебра, ни золота, ни какого-либо драгоценного камня; и он отказал Валар и эльдар в том, чтобы видеть Сильмарилли и оставил их в Формэносе, запертыми в железной комнате. Тем не менее Фэанаро встретил Нолофинвэ перед троном Манвэ и примирился на словах*(15), "и Нолофнвэ забыл обнаженный меч (XXVII). Ибо Нолофинвэ протянул руку, говоря:
- Как я обещал, так и делаю сейчас. Я отпускаю тебе вину и не помню обид. - Тогда Фэанаро молча взял полубрата за руку; но Нолофинвэ продолжил, - Полубрат по крови, полным братом по сердцу я буду. Ты будешь вести, а я буду следовать. Да не разделит нас новое горе!
- Я слышал тебя, - сказал Фэанаро.- Быть по сему! - Но они не знали тогда полного смысла, который будут нести их слова (LIII).
***
Но в этот роковой год, "2990 год Валар (1990 год Древ) (XLIV), Мэлько осмелился в своем кощунственном сердце избрать тот самый день речи Манвэ на Таниквэтиль для осуществления своих замыслов; ибо тогда Кор, и Валмар, и окруженная скалами долина Сирнумэн остались бы без охраны: ведь от кого действительно эльф или Вала должны были защищаться в те старые времена? (XXXVI)
Спускаясь вниз со своим Темным народом, Мэлько миновал темные залы обители Макара, ибо даже этот дикий аина*(16) отправился в Валмар, чтобы почтить время, и действительно, все Валар отправились туда, кроме только Фуи и Вефантура, и даже Оссэ был там, лицемерно скрывая эти семь дней свою вражду и ревность к Улмо (XXXVI). Но другие говорят, что "в этот день был обычай, чтобы вожди Валар, все, кроме Оссэ, который редко приходил в Валинорэ, и многие эльфы, особенно люди Инга, взбирались по длинным извилистым тропам в процессии в белых одеждах к чертогам Манвэ. на вершине Таниквэтиь*(17) (XXV).
И вот мысль пришла в сердце Мэлько, и он тайком вооружил себя и свой отряд мечами Макара, очень острыми и жестокими, и это было хорошо для них: теперь все они крались в долину Сирнумэн, где нолдоли (Дома Финвэ и Фэанаро) имели свое нынешнее жилище. Но нолдор из-за действия в их сердцах собственного учения Мэлько стали осторожными и подозрительными сверх обычных эльдар тех дней*(18). Довольно сильная стража была выставлена над сокровищами, из не пошедших на праздник, хотя это и противоречило обычаям и постановлениям Валар*(19). И внезапно ожесточенная война вспыхнула в сердце Валинорэ, и эти стражи были убиты, хотя мир и радость на Таниквэтиль вдали еще были очень велики - ведь по этой причине никто не услышал их криков. Теперь Мэлько знал, что действительно война вечная установлена между ним и всеми теми другим народами Валинорэ, ибо он убил нолдоли - гостей Валар - перед дверью их собственных домов. Воистину, собственноручно он убил Финвэ*(20), отца Фэанаро (XXXVI), и он убил множество эльфов, и таким образом осквернил Валинорэ и начал резню в Мире (XLIV), и, ворвавшись в тот каменный дом, который защищал Финвэ, Мэлькор взял в свои руки самые великолепные драгоценные камни, 'и огромное количество самых роскошных драгоценностей эльфов (ХLIX). даже Сильмарилли, запертые в ларце из слоновой кости*(21). Теперь Мэлько разграбил всю эту огромную сокровищницу драгоценных камней и, нагружая себя и всех своих товарищей до предела, искал, как бы ему сбежать (XXXVI). Знай же, что у Оромэ были большие конюшни и пастбища хороших лошадей. Туда прокрался Мэлько и захватил табун черных лошадей, запугав их ужасом, которым он мог владеть. Верхом на этих конях уехала вся его банда воров, после того как уничтожили то, что было менее ценно, и что они посчитали невозможным унести оттуда. Совершая широкий круг и двигаясь со скоростью урагана, только божественные кони Оромэ, на которых ездили дети Валар, могли достигать такой скорости; и банда Мэлькора проехала далеко на запад от Валмара в непроходимые области, где свет Древ был слаб (XXXVI).
Задолго до того, как народ спустился с Таниквэтиль, и задолго до окончания празднеств, или прежде чем нолдоли вернулись назад и обнаружили, что их дома разграблены, Мэлько и его воры ускакали далеко на юг и, найдя там низкое место в горах, они прошли на равнины Эрумана. Что же, может, Аулэ и Тулкастор оплакивали свою беспечность, в которой они давным-давно покинули это низкое место, и когда они возводили эти холмы, чтобы отразить все зло с равнины - ибо это было место, куда они обычно приходили в Валинорэ после добычи камня на полях Арвалина (XXXVI).
Говорят, что эта езда полукругом, какой бы трудной и опасной она ни была, поначалу не входила в планы Мэлько, ибо скорее он намеревался добраться на север через перевалы, близкие к Мандосу; но его предупредили, что этого нельзя делать, ибо Мандос и Фуи никогда не покидали тех пределов*(22), и все ложбины и глубокие ущелья северных гор были наводнены их народом, и при всей своей мрачности Мандос не был ни бунтовщиком против Манвэ, ни сторонником злых дел (XXXVI).
***
Сказано, что в то самое время, когда Фэанаро и Нолофинвэ стояли перед Манвэ (некоторые говорят, что это было 'на третий день Самириэна (XXXVI)), произошло Смешение Света, и оба Древа засияли, и безмолвный город Валмар наполнился сиянием серебра и золота (XXVII). Сильпион угасал, а Лаурэлин только начала светиться, когда защищенные роком Мэлькор и Унголиантэ выползли на равнину (ХLII). Так пришло зло в Валинорэ*(23) (XXV).
Решив, что настало время нанести удар, пока Валинорэ еще в волнении, и не дожидаясь, пока Аулэ и Тулкастор заблокируют проход в холмах, Мэлько и Вириломэ прокрались в Валинорэ и скрывались в долине у подножия холма, пока Сильпион был в цвету; и пока они ждали, Ткачиха Сумрака плела свои самые бесцветные сети и зло-зачарованные тени. Им она позволяла уплыть вниз, так что вместо прекрасного серебряного света Сильпиона по всей западной равнине Валинорэ теперь кралась тусклая изменчивая темнота, и слабые огни колебались в ней. Затем она набросила черный плащ невидимости на себя и Моринготто, и они крались через равнину, и Валар недоумевали, а эльфы в Коре были напуганы; тем не менее они пока еще не подозревали руку Мэлько в этом, думая, скорее, что это какая-то работа Оссэ, который время от времени своими бурями вызывал великие туманы и мрак доносимые из Сумрачных Морей, вторгаясь даже в яркие воздухи Валинорэ*(24); хотя в этом он встречал гнев как Улмо, так и Манвэ. Тогда Манвэ послал вперед сладкое западное дыхание, которым он привычно в такие времена выдувал все морские-настрои обратно на восток над водами, но такое нежное дыхание ничем не помогало против сотканной ночи, тяжелой и вязкой, которую Вириломэ распространил далеко за пределы (XXXVI).
В этот самый час Унголиантэ 'и Мэлькор (XXVII) спешно шли через поля Валинорэ. Голод и жажда теперь вели Унголиантэ. Она уже не ползла, а бежала, как тень черной тучи на ветру проносится над залитой солнцем землей (XXVII). И таким образом случилось, что неотмеченные Мэлько и Паучиха Ночи 'пересекли равнину и встали перед (XXVII) Зеленым Холмом Королаирэ (XXVII) и достигли корней Лаурэлин (XXXVI). И Несвет Унголиантэ начал разрастаться и проник даже до корней Деревьев*(25) (XXVII). Тогда Мэлькор резко поднялся 'и, призвав всю свою валианскую мощь, вонзил "своим черный (XXV) меч (но другие говорят, "свое черное копье (XXVII)) в ее прекрасный ствол и пламенное сияние, которое било струей наружу, несомненно, поглотило бы его, как и его меч, если бы Сумрачная Ткачиха не бросилась вниз и не стала жадно лакать его, даже прижимаясь губами к ране в коре Древа и высасывая из него жизнь и силу (XXXVI).
По проклятой судьбе это деяние не было сразу отмечено*(26), ибо это было время когда Лаурэлин обычно глубоко отдыхала; и узрите, никогда больше она не проснется к славе, рассыпая красоту и радость по ликам Валар. Из-за этого великого глотка света внезапно вспыхнула гордость в сердце Вириломэ *(27), и она не вняла предостережениям Мэлько, но уселась теперь у корней Сильпиона и извергла злые испарения ночи, которые текли, как реки тьмы, даже к воротам Валмара (XXXVI).
И вот Мэлько взял оставшееся у него оружие, нож, и ранил им ствол Сильпиона, так сильно, насколько позволяло время; но нолдо по имени Турин (другие его имена Даурин, Даурлас, а на ранней квэнйа - Торин), бредший из Сирнумэна в великом предчувствии беды*(28), увидел Мэлько и, громко крича, направился к нему. 'Турин был родственнен Фэанаро*(Здесь говорится, что Турин был именно родственнен - akin - Фэанаро. Не родич Фэанаро, а некто похожий на него (в начале даже Турин был назван Фэанаро). Вполне возможно, что Турин был эльфом из близких друзей Фэанаро.) (LXIX). Столь велик был натиск этого порывистого нолдо, что прежде, чем Мэлько осознал, что происходит, Турин врубился в Вириломэ, которая в подобии паука растянулась на земле. Тонкий клинок, которым владел Турин, исходил из кузни Аулэ и был погружен в мирувор, и никогда еще ни один клинок не причинял вреда этому тайному существу, но теперь меч рассек одну из великих ног Унголиантэ, и клинок меча Турина был запачкан ее свернувшейся кровью, ядовитой для всех существ, чья жизнь есть Свет (XXXVI).
Тогда Вириломэ, извиваясь, набросила на Турина нить, и он не мог освободиться, и Мэлько безжалостно пронзил его. Затем, вырвав этот яркий тонкий клинок из его умирающей руки, Мэлько вонзил меч глубоко в ствол Сильпиона, и яд Вириломэ, черный на нем, высушил сам сок и сущность Древа, и его свет внезапно померк, превратившись в мрачное сияние, теряющееся в непроглядных сумерках (XXXVI).
Тогда Мэлько и Вириломэ обратились в бегство, и это было не слишком рано для тех, кто был позади Турина, видя его судьбу, и они в ужасе бежали к Кору и Валмару, спотыкаясь безумно в темноте, но уже Валар скакали по равнине, мчась так быстро, как только могли. Однако было слишком поздно, чтобы защищать Древа, которые, как они теперь знали, находились в опасности (XXXVI).
И те нолдоли подтвердили опасения Валар, говоря, что Мэлько действительно являлся виновником злодеяний, и у них было только одно желание, заключавшееся в том, чтобы наложить руки на него и его сообщников, прежде чем они смогут сбежать за горы (XXXVI).
***
Но другие ничего не говорят о Турине, но рассказывают, что 'Мэлькор поразил каждое Древо в его сердцевину, немного выше корней (XXVII), и их сок хлынул, как их кровь, и пролился на землю (XXVII), и Унголиантэ выпила Древа. Но когда сок перестал течь, она прижала свой рот к ранам и высосала Древа досуха, и яд Смерти, который был в ней, проник в их ткани и иссушил их: их корни, ветви и листья; и они умерли. "Медленно угасали Древа, и их свет тускнел, в то время как Унголиантэ извергала черные облака и пары, впитывая их сияние (XXV). И все равно Унголиантэ жаждала; и она пошла к великим Колодцам Варды и осушила их до дна. И когда она пила, она изрыгала огромные испарения, и среди них она раздувалась и принимала форму более огромную и отвратительную, чем даже ту, что она надеялась когда-либо достичь в ее самых похотливых мечтаниях (LIII). Унголиантэ раздулась до такой огромной и отвратительной формы, что даже Мэлькор испугался (XXVII).
Но другие говорят, что Мэлькор не шел вместе с Унголиантэ. Говорят, что это Унголиантэ "своим черным клювом пронзила кору Древ, глубоко ранив их; и сок полился сильным потоком, и она выпила их (LIII). Наконец, зная, что времени осталось мало, она поспешила прочь, на север, на место встречи, которое Мэлькор назначил ей, хотя и не собирался приходить (LIII). А Мэлькор прятался снаружи, пока угасание Света не дало ему знать, что Унголиантэ сделала свою работу. Затем через Калакириан, теперь только тусклое ущелье в стенах тени, он шагал назад, Владыка Утумно, черная фигура ненависти, приходил в места своего унижения с местью. Вся земля быстро погрузилась через серые сумерки в ночь, когда Мэлькор стоял внутри Кольца Судьбы и проклинал его; и он осквернил судилище Манвэ и низверг престолы Валар (LIII). Тогда Мэлькор отправился к своей второй цели, которую он тайно хранил в своем уме; но Унголиантэ заметила его и, быстро повернув, нагнала его на дороге. Воистину, Мэлькор был поражен ужасом, увидев ее, чудовищную, доросшую до похоти и силы, с которыми он не мог справиться без посторонней помощи. Он не мог с ней спорить, даже если бы позволяло время; и он не мог убежать. Она взяла его в свой Несвет, и они вместе отправились в единственное место в стране Валар, которое он скрыл бы от Нее (LIII).
Мэлькор бежал в сгущающейся тьме на север и разграбил жилища Финвэ и Фэанаро, и унес множество драгоценностей, и украл Сильмарили. Там он убил Финвэ перед его же дверями и многих эльфов, и таким образом осквернил Валинорэ и начал убийства в мире. Эта награда была Финвэ и Фэанаро за их дружбу*(29) (XXXV).
Скорее всего, никто не знает, как именно произошло нападение Мэлькора и Унголиантэ, но. скорее всего, вначале были убиты Древа, и только потом разграблен Формэнос и похищены кони. Иначе, после смерти нолдор Формэноса Намо был бы предупрежден о нападении Мэлькора, и погоня за Мэлькором началась бы куда раньше, так что и Древа остались бы не тронуты.
***
Когда на землю опустились сумерки и густая тьма, на всех в Валмаре пало удивление и смятение*(30). Черные пары плыли по дорогам города*(31).
Все ванйар и многие из нолдор, которые продолжали жить под рукой Нолофинвэ в Туне, вместе с Нолофинвэ были на высоком Таниквэтиль и пели у ног Варды, когда наблюдатели издалека увидели увядание Древ. Но большинство нолдор было на равнине*(32) а все тэлэри, по своему обыкновению, были на берегу. И в то время как умирали Древа, туманы и тьма надвигались с моря через перевал Кор. Ропот ужаса пронесся по всему Эльданорэ, и Пенные Всадники стенали у моря (XXV).
Так, великая Тьма опустилась на Валинорэ. О деяниях того времени многое рассказано в Алдудэниэ (Плач по Двум Древам), который написан Элэммирэ из ванйар и который известен всем эльдар*(33). И все же ни песня, ни повесть не могли вместить всего горя и ужаса, которые тогда обрушились на Благословенный Край. Свет погас; но Тьма последовавшая за этим была больше, чем потеря. В тот час обитатели Амана познали Несвет, и он казался не недостатком чего-то, но чем-то самобытным, 'обладающим собственным бытием (XXVII), сотворенным злом из Света, обладавшим силой пронзить глаз, проникнуть в сердце и разум и задушить саму волю (LIII).
Варда взглянула вниз со Святой Горы и увидела Тень, взмывшую ввысь внезапными башнями мрака. Валмар был словно стерт с лица земли, и вся земля погрузилась в глубокое море ночи. Вскоре Таниквэтиль остался один, последний остров в затонувшем мире. Все песни смолкли. Тишина воцарилась в Валинорэ, и не было слышно ни звука, только издалека донесся ветром через горный проход плач тэлэри, похожий на холодный крик чаек. Ибо повеяло холодом с востока в тот час, и огромные тени Моря накатывались на стены берега (LIII). И показалось аинур, что в тот момент они ощутили что-то новое, Тьму, которую они не знали раньше, кроме как в мыслях*(34) (XXVII).
Удивление и смятение охватили Валинорэ, когда внезапные сумерки и сгущающийся мрак опустились на землю. Черные тучи плыли над башнями Валмара, и тьма сгущалась по его улицам. Варда смотрела вниз с Таниквэтиль и видела деревья 'и башни (XXV), утонувшие и спрятанные, "словно (XXV) в тумане. Слишком поздно они бежали с холма и от ворот. Два Древа умерли и больше не сияли, пока стенающие толпы стояли вокруг них и призывали Манвэ спуститься (LIII). Древа умирали, пока Валар плакали о них (ХLIX).
Тогда Манвэ поднялся на свое высокое место на вершине горы, 'и со своего высокого трона смотрел наружу (XXVII), и 'только его глаза (XXVII) пронзили ночь, пока они не увидели во тьме Тьму, в которую они не могли проникнуть: огромную, но далекую, двигающуюся теперь на север с большой скоростью 'над землей (XXVII); 'и Манвэ знал, что Мэлькор был там (XXVII) и он знал, что Мэлькор пришел и ушел. Тогда Валар начали свое преследование; и вскоре земля содрогнулась под конями воинства Оромэ, и огонь, выбитый из копыт Нахара, стал первым светом, вернувшимся в Валинорэ (LIII).
Тулкастор шел в авангарде этой великой охоты, прыгая уверенно в сумраке, и Оромэ не мог поспеть за ним, ибо даже его божественный скакун не мог мчаться так стремительно в сгущающейся ночи, как это делал Полдорэаин в огне своего гнева (XXXVI).
Улмо слышал крики в своем доме в Вай, и Оссэ высунул свою голову над Сумрачными Морями и, увидя, что нет больше света спускающегося из долины Кор, он прыгнул на берег Эльдамара и побежал в спешке, чтобы присоединиться к аинур в их охоте (XXXVI).
Теперь только одно единственное светлое место осталось в Валинорэ - тот сад, где золотой источник бил из Кулуллина, и тогда Вана, и Нэсса, и Урвэн и многие девы из слуг, и леди Валар были в слезах, но Палуриэн опоясала своего лорда, поскольку он стоял в нетерпении, и Варда выехала из Таниквэтиль рядом со своим лордом, неся пылающую звезду перед ним как факел (XXXVI).
Телимэктар, сын Тулкастора, был с теми благородными, и его лицо и оружие сияли серебром в темноте, но теперь все Валар и весь их народ скакали туда и сюда, и у некоторых в руках были стремительные факелы, так что что равнина была полна бледных блуждающих огней и звуков голосов, громко окликивающих друг друга в сумерках (XXXVI).
Когда Мэлько уносился прочь, авангард погони проносился мимо Древ, и Вали почти падали в обморок от страданий при виде руин, которые они там нашли*(35) (XXXVI).
Но теперь Мэлько и некоторые из его товарищей, некогда дети Мандоса*(36), отделились от Унгвэ, которая, окутанная ночью, шла на юг и через горы к себе домой, и эта погоня никогда не приближалась к ней; но другие спешили на север с большой скоростью, потому что товарищи Мэлько знали здешние горы и надеялись провести Мэлько через них. Наконец нашлось место, где теневые завесы были тонкими, и воры были замечены рассеянной по равнине отрядом Вали, и Тулкастор был среди них; который с оглушительным ревом прыгнул на них (XXXVI).
В самом деле, могла бы произойти битва на равнине между Тулкасто и Мэлько, если бы расстояние меж ними не было слишком велико, так что, даже когда Тулкасто приблизился на расстояние броска копья к Мэлько, пояс тумана накрыл сбежавших снова, и издевательский смех Мэлько, казалось раздался то с одной стороны, то с другой стороны, то казалось на расстоянии локтя, а то далеко вперед, и Тулкасто дико оборачивался, и Мелько ускользнул прочь (XXXVI).
Тогда Макар и Мэассэ со своим народом поскакали со всей возможной поспешностью на север, подняв Мандоса и распорядившись охранять горные тропы, но либо Макар опоздал, либо хитрость Мэлько победила его - и разум Макара не был чересчур проницательным, ибо они даже мельком они не видели Аину, хотя, несомненно, он действительно сбежал тем путем и причинил много зла впоследствии в мире (XXXVI).
***
Но другие говорили, что 'на равнине кони Оромэ грохотали тысячью копыт, и огонь вспыхивал во мраке у их ног. Быстрее их Тулкастор бежал перед ними, и свет гнева его глаз был как маяк. Но они нашли не то, что искали. Куда бы ни шел Мэлькор, тьма и смятение были вокруг него, сотканные Унголиантэ. "В образе паука, в облаке отчаяния и тени, дрожащего страха и бесформенной ночи она плела паутину удушающего яда, черного и бездыханного (XLXVII). Так что ноги их блуждали, а глаза были слепы, и Мэлькор избежал охоты (ХLII). И когда верховая погоня гнева Валар столкнулась с Облаком Унголиантэ, 'как только кто-то сблизился с Облаком Унголиантэ (XXVII) все в войске Оромэ были ослеплены и смятены, и воинство было рассеяно, и они бродили туда и сюда, сами не зная, куда идут. Напрасно Оромэ трубил в свой рог, ибо Валарома задохнулся и не издал ни звука. Тулкастор был подобен человеку, пойманному в черную сеть ночью, и он стоял бессильный и напрасно бил воздух. А когда Облако прошло, было уже поздно. Мэлькор ушел, куда хотел, и его месть свершилась (LIII).
Далеко на севере, если кто-то может переносить холода, как Мэлько, в древних преданиях говорится, что Великие Моря сужаются до пустяка, и без помощи кораблей Мэлько и его компания смогли таким образом добраться до мира (Эндорэ) безопасно (XXXVI).
Несмотря на то, что его преследовали Валар, Мэлькор бежал на север Ближних Земель и восстановил там свою крепость, а также вывел орков и снова собрал своих злых слуг валараукар*(37) (XLIV).
***
О! Деревья Света, высокие и стройные, золотое и серебряное, более славные, чем солнце, более волшебные, чем луна, над лугами Валар, где их благоухающая зелень и цветущие сады лучистые, когда-то радостно сиявшие? (XXXIII)
Умерев, Древа потемнели*(38), сбросили листья с почерневших ветвей, обескровленных Мэлькором и Унголиантэ, мрачной Ткачихой Мрака. Их ветви потеряли силу, свет и смех их листьев угас. Мрак шествовал туманами черноты чрез притихшие и пустые чертоги Могучих, и врата Валар были во мрак окутаны (LVII).
Примечания.
*(1) Эта фраза навсегда решает вопрос, были или нет в Амане времена года - были. Но они наступали по воле Валар.
*(2) "Тень Мэлькора" - имеется ввиду последствие его пагубного влияния, его злых дел. Однако довольно странно было надеяться, что тень Зла ушла из Валинорэ в то время как Нолофинвэ узурпировал трон отца, а Фэанаро и его и Финвэ народы отказались возвращаться в Валинорэ после окончания срока изгнания.
*(3) Несмотря на то, что Нолофинвэ назвал себя Королем нолдор и узурпировал корону Финвэ, Манвэ продолжал считать Нолдораном Финвэ, а Фэанаро и Нолофинвэ называл принцами.
*(4) Одно из имен Таниквэтиль - Ойолоссэ, Вечноснежный. Но здесь говорится о зеленых склонах Таниквэтиль - видимо, чертоги Манвэ, о которых здесь идет речь, находились в той области, где еще росла трава, хотя какие-то залы Манвэ и были на самой вершине.
*(5) Здесь использована форма Тимбрэнтинг; помните, что Таниквэтиль это мужское имя.
*(6) Внутренний автор этого текста - человек, который зовет Элэнтари именем Брэдхил, и называет ее холодной, ужасной и не для смертных глаз. Это не говорит о самой Элэнтари - это скорее говорит о том, как могут люди воспринимать ее.
*(7) Скорее, это волшебство называлось технологией, неизвестной за пределами Валинорэ, но что приводило в движение воду, что было двигателем? В квэнйа есть слова "двигатель, устройство, машина" - enya (QL: 35), "труба (не музыкальный инструмент)" - rotse (QL: 80), и другие слова, показывающие наличие водопроводов, кранов и проч - но тем не менее пока неясно, что же за волшебная сила приводила механизмы в движение. Одно можно сказать точно - эльфы не стали бы создавать и использовать механизмы, создающие громкие лязгающие звуки и дающие ядовитый выхлоп, об этом Профессор писал отдельно.
*(8) Дальше идут слова "снова смешавшись со своим дорогим народом благодаря милосердию Манвэ, чтобы его праздник можно было должным образом сохранить", но эта часть легенды не соответствует действительности, поскольку нолдор не соединились - из Формэноса не пришел никто, кроме Фэанаро, которому Манвэ приказал прийти, или просил прийти, но таким образом, что эта просьба была принята за приказ.
*(9) Первый Дом и Дом Финвэ, оскорбленные Валар, не стали бы участвовать в таком хоре. что так же противоречит легенде о "соединении нолдор".
*(10) Маиар воздуха и ветров.
*(11) В Валмаре были дворцы многих Валар - видимо, в этих дворцах и проходили празднования. Но также в Валмаре жили и ванйар - видимо, перед праздником они все покинули город, чтобы потом вновь символично в него войти.
*(12) Видимо, это поэтическое название Таниквэтиль?
*(13) Кор - город эльфов, в то время как Валмар - город Валар, хотя там и живут ванйар.
*(14) Это довольно странный момент. Согласно хронологии со времени суда над Фэанаро прошло 39 лет Валар, в то время как изгнание было назначено на 12 (или 10, или 20) лет. Как мы увидим из дальнейшего повествования, внутренний автор этого фрагмента из Младших Домов и не любит Фэанаро - так что вряд ли внутренний автор слышал фразу из первых уст, и скорее всего передал ее искаженной в части "длится изгнание Фэанаро", но мотивация Финвэ была передана, скорее всего, достоверно.
*(15) По этой фразе создается впечатление, что Фэанаро только сделал вид, что примирился с Нолофинвэ, в действительности же это Нолофинвэ "примирился с полубратом на словах", а потом нарушил эти слова.
*(16) Здесь в оригинале сказано "Вала", так как в ранних текстах некоторые из великих маиар приравнивались к Валар.
*(17) Здесь использовано название Тиндбрентинг.
*(18) Это довольно сомнительное утверждение, поскольку известно, что Фэанаро и преданные ему никогда не говорили с Мэлькором, но при этом - в их сердце было учение Мэлько, и они стали подозрительны и построили крепость. В то время как в Тирионе остались бывшие ученики Мэлькора, но в их сердцах, очевидно, учения Мэлькора не было, или эти нолдор не стали подозрительны, раз не строили крепостей.
*(19) Можно понять, почему стража у сокровищницы противоречила обычаям, но довольно странно, что против этого выступали указы Валар. При том, что Тирион был построен как крепость, а Валмар имел городские ворота.
*(20) В данном тексте отец Фэанаро имеет имя Бруитвир - Bruithwir. Примечательно, что имя написано через th, на правильной каэнйа, а не как говорили в Младших Домах (за исключением Арафинвэ и его младших сыновей). Возможно, начав жить с Фэанаро, Финвэ снова начал произносить звук th вместо s.
*(21) Таким образом, мы доподлинно узнаем, что в Амане водились слоны.
*(22) Видимо, эти сведенья Мэлькор получил от бывших маиар Намо, совращенных Мэлькором.
*(23) Более чем спорный момент, когда именно зло пришло в Валинорэ, но явно это было раньше часа когда погибли Древа.
*(24) В главе "Описание мира" говорится о разных слоях воздуха.)э
*(25) Привет ЧКА с Не-Светом.
*(26) Не верно каким-либо образом здесь приплетать судьбу - Мэлькор не полагался на судьбу, но все рассчитал и действовал в соответствии со своим планом, а не удачей.
*(27) Здесь ей дано имя на тиндарин Гвэрлум - Gwerlum.
*(28) Турин нолдо Первого Дома или Дома Финвэ, он шел из Формэноса и не знал о нападении на их город. Он только ожидал беды, но не знал о ней.
*(29) Очевидно, внутренний автор данного текста злорадствует над Финвэ - ведь если бы он не дружил с Фэанаро, то остался бы жив. Логично предположить, что данный автор из противников Первого Дома, как и авторы больше части дошедших до нас текстов.
*(30) Никто не понял что произошло и не мог даже помыслить - поэтому все, или большинство сначала были просто удивлены, а даже не напуганы или разгневаны.
*(31) Здесь стоит отметить, что когда Профессор пишет о Тирионе, он использует слово town, небольшой город, а когда о Валмаре - city, т.е. большой, крупный город. Из этого мы можем сделать выводы, что каким бы великолепным и искусным ни был Кор, он все же был много меньше Валмара. При этом, мы знаем, что соотношение ванйар к нолдор было примерно 14 к 56-ти (XXXIV), т.е. в Валмаре было намного меньше ванйар, чем в Коре нолдор, и, таким образом, Валмар был по большей части населен Валар, валаринди и маиар. И их вместе с ванйар было так много, что рядом с их числом нолдорский Тирион выглядел небольшим городком.
*(32) Видимо, имеется в виду, что на равнине были нолдор Третьего Дома, которых было большинство.
*(33) По имени мы не можем определенно сказать, женщина или мужчина Элэммирэ из ванйар. Скорее всего, женщина, так как "э" обычно окончание женских имен (кроме как в древних именах, типа Финвэ). Но мало ли.
*(34) Довольно... удивительный фрагмент о том, что аинур знали Тьму в мыслях. Возможно, имеется в виду то, что они видели в Аинулиндалэ.
*(35) Очевидно, Валар страдали куда больше эльфов из-за гибели Древ и нам не понять того горя, что они испытывали. И, видимо, в последствии это самое горе и парализовало Валар и привело к длительному бездействию.
*(36) Судя по всему валаринди Мандоса последовали за Мэлько. В других текстах слово "дети" не использовалось для нарицательного названия слуг или народа Валар.
*(37) Как мы видим, выведение орков приписывается Мэлькору после его бегства из Валинорэ. Однако, если собрать все тексты (как вы увидите в главе Об-орках), то будет видно, что Мэлькор создавал орков как до пленения, так и после своего бегства из Валинорэ, но никогда Мэлькор не делал орков из эльфов.
*(38) Угас наполнявший их Свет, и Древа из сияющих стали пустой темной оболочкой.