После того, как орки выскочили из камеры фэанариона, а все остальные разбежались прочь из тюремного коридора, дверь камеры Нолдорана оказалась открыта. И нолдо вышел.
Маитимо не имел оружия, снаружи не было переполоха, и нолдо беспокоился, как ему миновать коридоры со стражей, но это оказалось нетрудно - орки сами разбегались с дороги страшного голуга.
И тогда перед нолдо встал вопрос, куда идти. Затеряться среди коридоров? Да, это было возможно, но тогда тот дар, что он получил, просто истает бесследно. Свечу не ставят под лавку, а помещают на возвышении. Можно было идти в рудники и освободить рабов. И они бы сражались с полчищами орков и умаиар, и погибли бы почти все... Возможно, так было бы лучше... погибнуть в бою... но пленные, ставшие рабами, могут испугаться и отказаться от битвы. И Нолдоран отправился в тронный зал Моринготто.
Прячась в тени, нолдо беспрепятственно, никем не замеченный, пробрался к самому тронному залу и вошел внутрь - без оружия и без сомнения, окруженный Светом, чистый и прозрачный... все так и оставаясь стеклянным кувшином с чистой и теплой водой внутри, укутанным теплым, пушистым полотенцем*(1).
***
Когда Владыка выслушал Энгватара, он подумал: вот, Маитимо опять устроил неприятный сюрприз. Достаточно неприятный, чтобы испугать хитроумного и искусного в своем деле, но слабосильного, что ни говори, умаиа.
Когда примерно с тем же рассказом к Мэлькору явился Фуинор, Владыка задумался о том, что все может быть серьезней, и встревожился. Хис сообщил, что Нолдоран каким-то образом ухитряется поддерживать связь с Западом; что, если кто-то из Валар смог незаметно просочиться в камеру фэанариона и говорил с ним?
...А потом в тронный зал вошел сам эльф.
Конечно же, с той же целью, как и всегда - напасть и отнять Камни. С сияющими глазами, невозможно спокойный. И без оружия.
...'Какую же силу ему дали Валар сейчас?', - недоумевал Мэлькор. Или это и есть их тайный замысел? Орки разбегались от Маитимо с визгом и скулежом, будто перед ними был сам Тулкато, и это злило Владыку, но куда больше Мэлькора занимал вопрос - что за Свет защищает нолдо?! И уже не только защищает...
- Передай своим Валар, - выкрикнул Мэлькор, поднимаясь с трона, прежде, чем Маитимо приблизился к нему, - пусть они пообещают, что откажутся от нападения на Ангамандо, и уходи!
Владыка был куда в большем ужасе, чем Фуинор и тем более сдержанный Энгватар, и даже не вспомнил, что однажды он уже требовал от Маитимо: 'Передай братьям'. Причем в ситуации, когда Владыка казался себе полным хозяином положения, угрожал, мучил и ставил условия.
***
Орки разбегались с дороги Маитимо, умаиар в замешательстве не двигались с места... и фэанарион решил, что пока они все не очнулись от наваждения, надо действовать. Внутренний голос ехидно вопрошал, зачем именно нолдо пришел сюда, еще и безоружный? Маитимо не знал ответа. И все же эльф остановился на первых ступенях трона, застигнутый предложением Моринготто.
...Уйти?.. Он мог уйти?.. Да это же то, о чем он мечтал!!! Но вот... удастся ли?
- Ты сказал. Я передам Валар, и после уйду. Но у меня есть послание и для тебя*(2), - эльф говорил уверенно, но внутри себя был слегка удивлен и весел. Маитимо знал, что он прав, что он делает именно то, что нужно и правильно делать.
- Слушай же, Владыка Севера, - продолжал нолдо, поднимаясь по ступеням к трону, потому что Моринготто должен слышать это от стоящего напротив, а не внизу. - Ты лжец, ты запятнан кровью и падением, и все же я принес тебе повеление и добрую весть. Ты должен последовать со мною в Аман, - в этот момент эльф чуть сам не поперхнулся, но некто словно говорил за него: - Ты должен покаяться в своих злодеяниях, и тогда ты получишь прощение, и вновь обретешь положение, приличествующее твоему достоинству.
***
Умаиар, которых было немного в этот час в тронном зале, были испуганы меньше своего Владыки, некоторые из них даже приготовились бить Маитимо чарами в спину, хотя они все чувствовали, что от пленника исходила Сила... явно большая, чем та, какую они видели в Маитимо, даже в прошлый раз, когда эльф сбежал, чтобы напасть на Владыку. Но сейчас некая сила не просто была с фэанарионом, эта сила... словно останавливала самих умаиар, нечто словно лишало их способности действовать до тех пор, пока... пока не исполнится что-то назначенное... И ощутив это, Темные испытали сильный страх и трепет.
Но что умаиар! Сам Владыка едва не дрожал от страха, и потому готов был отпустить Нолдорана на все четыре стороны, чтобы не видеть его никогда больше, а главное, тот Свет, что был с ним... Но на самом деле, если бы Маитимо покинул сейчас зал, воспользовавшись шансом уйти - Черный Вала скоро опомнился бы и велел схватить Нолдорана снова.
Но Маитимо не ушел. Он поднялся по ступеням трона и встал рядом, напротив Мэлькора, передавая послание; и никто в зале не посмел и не смог остановить эльфа. На краткое время все Ангамандо замерло в ожидании ответа, и замер сам Владыка Севера*(3), до сих пор не знавший, что для него есть шанс - что можно вернуться и просить прощения снова, и не будет войны с Западом, не придут Тулкато с Мандосом сковывать его, и он даже получит...
Получит - что? Достоинство одного из Валар, который всегда будет стоять ниже Манвэ и Варды, когда никто более не признает Мэлькора Владыкой Арды? Дозволение служить чужой Музыке, отказавшись от собственной? Прощение - за то, что его унизили, разрушили его владения, заковали в цепи и заточили в Мандос? Злоба и гордыня пересилили страх.
- Кто ты, передающий послание? Манвэ? Мандос? - ощетинился Мэлькор. - Покайся сам передо мной, посиди в темнице в цепях, как сидел я, при своем достоинстве, дай клятву, что со мной никогда более так не поступят, признай мое первенство, и я, так и быть, могу вернуться в Аман. Или вы не дождетесь этого, пока не закуете меня снова в цепи, но больше я не допущу такого! - лицо Мэлькора исказила ярость. - Ты ведь лжешь... Ты так и задумал, чтобы я, поверив в вашу милость, явился сам в темницу и позволил надеть на себя оковы! Нет, что бы вы ни сулили, я никогда этого не сделаю! Я - Владыка Арды, и так будет!
- Я тот, кто понимает тебя, - спокойно и мягко ответил эльф. Или тот, от кого исходило послание. - Я знаю унижение и боль, я знаю горечь, темницы, цепи. И если ты уйдешь со мной и раскаешься, я обещаю, что ты никогда больше не познаешь горя. И я признаю твое первенство. Как и многие другие. Но не ошибись, Мэлькор, не думай, что послание для тебя приходит от равного тебе.
Нолдо говорил то, что в другой момент было бы для него невозможно: он назвал Врага Мэлькором, обещал признать его главенство, говорил так, словно готов был простить все, что пережил - унижения, издевательства, пытки, гибель Финвэ, Фэанаро, друзей и родичей... Но сейчас Маитимо знал, что если Моринготто вернется вместе с ним в Аман... то эльф исполнит все, что обещал. И не будет ни войны, ни боли, ни его собственной ссоры с Валар...
Маитимо продолжал, и тогда только слуги Мэлькора осознали, что, вернее - Кто, не позволяет им вмешаться, напасть, прервать... И осознав это, они не посмели бы сейчас вмешаться и сами; они отреклись от Единого, но отреклись следом за Мэлькором и замерли в ожидании его решения...
Сам их Владыка, и то на время словно онемел.
Ему предлагали даже вернуть первенство... Обещали понимание и признание, и он больше не узнает горя - никаких больше темниц, никаких унижений, от того защитит сам Единый! Первенство, признанное Единым - Манвэ не сможет, не посмеет тоже не признать его! И Тулкато, и Намо будут слушать его слова! В его распоряжении будет не скудный Север, но прекрасный Аман со всем, что в нем есть, и... и вся Арда.
Мэлькор поднялся со своего трона.
- Если Ты дашь мне все это, я вернусь в Аман... - в тронном зале стояла оглушительная тишина. - И я...
'Ты должен покаяться в своих злодеяниях'. '...И если ты уйдешь со мной и раскаешься'.
Он уже просил прощения, мог бы просить его снова - это лишь на краткое время, для будущего скорого возвышения... Ему вручат корону куда лучше этой, железной. Железной короны с Сильмариллями. Покаяться - значит, вернуть их? И больше не владеть? Отказаться от армии, от рабов - их больше не будет? Отказаться владеть Светом - навсегда. И признать все, что Мэлькор делал до того, напрасным и неправильным.
- Нет! Свет будет моим, и даже Ты не остановишь меня! - Мэлькор уже бросил, как ему сейчас мнилось, вызов Единому когда-то, когда отказался петь в Его Теме, и Мэлькор поднял руку, чтобы направить удар на Его посланника...*(4).
Находящиеся в зале умаиар тоже не знали, что есть дорога назад, и до сих пор никто из них не помышлял об уходе, но теперь... теперь почти все падшие приняли решение своего Господина, однако были и те, кто услышал Посланника...
***
Ответ был дан. И возможность того, что мир станет лучше и исцелится, была потеряна.
И безоружный нолдо слетел со ступеней вниз, к самому подножию лестницы, сгибаясь пополам от невыносимой боли, что обрушилась на него. Наваждение схлынуло. На полу корчился от боли очередной пленник.
***
Владыка вложил в этот удар куда больше силы, чем прежде, когда направлял Волю на Маитимо. Мэлькор ожидал мощной защиты, которой наградили фэанариона и... может быть, ответа, потому что это был не просто эльф, а посланник Единого, и с ним был Свет. Владыка собирал силы в страхе и ярости, готовый, если Свет и правда ударит его в ответ... обрушить на Посланника свою мощь Стихии. А потом еще, и еще - пока не уничтожит эту хрупкую оболочку воплощенного.
...Но Маитимо просто полетел от удара со ступеней трона. Это был просто эльф. Сильный, безумно упрямый, хитрый, но просто эльф. Который посмел прийти сюда - так! - и испугать Владыку Арды, и заставить его колебаться.
- Как скоро тебя бросили! - крикнул Мэлькор, возвышаясь над нолдо. - Унесите Маитимо, я не хочу видеть его наглую морду больше, и пусть он получит столько боли, сколько способен вынести!
Умаиар, что бросились хватать упавшего, поклонились с облегчением - они были рады, что все закончилось.
Поклонился и Энгватар, стоявший у дальней стены. Хорошо, что он умел держать лицо. А он ведь уже начал беззвучно повторять за Владыкой: 'Я вернусь в Аман...' Вместе с Маитимо...
***
Секунды назад Маитимо стоял напротив Врага, и Увала боялся его, а потом - короткий взмах руки, и боль скрутила и отбросила эльфа, словно не было никакой защиты, словно Тот, Кто привел его сюда, наделил властью и разозлил Моринготто, больше в нем не нуждался и просто покинул, ушел, оставив без защиты и помощи... Маитимо с трудом поднимался на локтях с пола. Эльф был ошеломлен. Он все еще был прозрачным и чистым сосудом, через который мог свободно проходить Свет, вот только Света больше не было. Он был пуст и оставлен.
Но долго недоумевать оглушенному пленнику не дали. Его подхватили, заломили руки и почти бегом потащили куда-то, где он еще не бывал - в странный зал, круглый, со скамьями-ярусами, опоясывающими площадку внизу, ярко освещенную факелами и лампами. На этой площадке уже укрепили деревянные рамы, а скамьи занимали умаиар. Их глаза горели зеленоватым огнем, или так только чудилось Нолдорану.
Эльф прекрасно знал, зачем его сюда приволокли, и... боялся, как не боялся давно.
- Ты не дашь мне сорваться, - привычно обратился эльф к Клятве и похолодел: она не ответила. Ее... больше не было.
Прозрачный, незамутненный никаким злом кувшин без ручки должен был передать Свет без малейшего искажения... Как же он раньше не ощутил этого... Клятва давала бы Тень, и Тот, Чьим Именем была дана Клятва... отменил ее для этого эльфа... Увы, нолдо точно знал, что лишь для него, не для других... Только он был подготовлен для того, чтобы стать чистым сосудом...
И теперь его оставили совсем одного, беззащитного и слабого, против разъяренных умаиар.
***
На сей раз Маитимо притащили не в застенок, как обычно, а в зал, где сиденья полукругом опоясывали площадку и ступенями поднимались вверх. Никто из Темных не признался бы в этом, но внутри каждого из них оставался отзвук страха и бессилия, которые приводили Темных в еще большую ярость. Маитимо успел разозлить всех, даже тех, кому не доводилось его допрашивать - ведь происходившее в тронном зале словно волнами расходилось по всей Твердыне. Вся она застывала в ужасе, и вся потом поднялась в злобе... И почти не сговариваясь, Темные притащили эльфа в свое место силы, место, где умаиар совместно колдовали или собирались на военные советы по слову Маирона.
Ненавистного Нолдорана закрепили в раме для пыток, которую заранее установили перед скамьями на площадке, и начали издеваться над пленником.
- Как ты велик, мы и не знали!
- Как могуществен!
- Как светел!
- Покажи же свою мощь, о Могучий Воитель Света! Ведь ты можешь и без оружия повергнуть Владыку Арды!
- Сбрось свои оковы и напади на нас, ты же хочешь нам всем отомстить, вот, мы перед тобой!
- Или ты предпочитаешь бить не руками, а чистой силой, через Незримое?
Пережившие ужас, трепет, бессилие, возможность перелома всей судьбы умаиар сейчас не могли молчать. И следом за своими словами устремляли на эльфа удары через Незримое. Фэанарион умел отражать чары и Волю, об этом все знали давно... Но даже Маитимо не отразит удары со всех сторон! Это и маиа не отразил бы, а он был только пленный эльф.
***
Контраст между почти всемогущим посланцем Света и жалким пленником в руках палачей был чудовищным, и, наверное, Маитимо был бы в очень тяжелом положении, но из размышлений и попыток нашарить почву под ногами нолдо вывели сами умаиар. Оскорбления Темных не столько задевали нолдо, сколько... совпадали с мыслями эльфа, лишь еще больше удручая его, но когда враги напали в Незримом мире, Маитимо не стал смиренно сносить удары, но вступил в битву, не столько защищаясь, сколько нападая в ответ.
***
Эльф сейчас казался Темным обнаженным и беззащитным - еще больше из-за своей чистоты, что вызывала лишь еще более страстное желание обрушить на Маитимо свою силу. Умаиар ждали, что нолдо, опомнившись, попытается защититься, может быть, ослабит или даже остановит один-два удара, но Темных было много, и они действовали сообща. Конечно, здесь собрались далеко не все умаиар Твердыни, но все равно им казалось, что они - армия, легион против одинокого, безоружного и растянутого на раме. Враги ждали от Маитимо защиты, но не ждали нападения. Умаиар были ошарашены и даже испуганы. Они начинали глумление над эльфом как забаву перед пыткой, хотели отвести душу... Отвели, называется.
Семеро Темных упали под ударами нолдо тяжело раненными, еще полтора десятка умаиар отшатнулись от нолдо, отступили, согнулись под ударами... Темные подначивали Маитимо, призывая его в насмешку показать свою силу - а он и впрямь оказался способен показать.
***
Когда короткий бой завершился, Маирон подвел неутешительный итог: семеро умаиар были серьезно ранены в Незримом мире; пятнадцать получили раны, но стояли на ногах; двое испугались и вышли из боя; остальные шестнадцать отбили выпады нолдо без труда, но не горели желанием нападать вновь.
- Калаквэнди умеют и так?! Или только фэанариони?! - вопрошали они.
Маирон видел, что пора было вмешиваться самому. Все пошло неправильно, и это необходимо было остановить, вернуть к тому, что задумано... хотя в задуманное два десятка раненных умаиар никак не вписывались, и веселье было испорчено безвозвратно. Но вряд ли Маитимо удастся нарушить и наказание.
***
Нолдо был, как пустой стеклянный кувшин, стоящий холодной ночью на голом столе в саду и звенящий от бьющих в него ветров. Эльф бил по умаиар в ответ и видел, как одни падают под его ударами, другие отстраняются в недоумении, третьи парируют удары эльфа. Сам Маитимо тоже получил немало болезненных, но не серьезных ударов - ведь с ним осторожничали, в то время как 'руки' нолдо были развязаны, и он бил изо всех сил.
Но вот вперед вышел тот, кого Маитимо узнал сразу и безошибочно - Саурон. Умаиа направил на фэанариона Волю, а эльф вновь выставил щит. Но мощь Саурона была сильнее, чем все, что мог противопоставить Маитимо*(5). Нолдо держал перед собой, как щит, свою волю и заклятье, но шаг за шагом отступал, слабея и чувствуя, что поражение неизбежно. Маитимо не сдавался, ведь деваться ему было некуда, но вот настал момент, когда нолдо пошатнулся и... упал. Саурон смог достать его.
Когда Маитимо проиграл, никто из умаиар не спешил праздновать победу. Кто мог знать, что его, уже побежденного Владыкой, понадобится побеждать снова, что на ледяные и острые удары через Незримое он ответит своими, и куда более опасными?! И потому все находящиеся в зале были собраны и напряжены, а Маирон, что и так уже не сидел на скамье, подошел к нолдо.
- Досадная оплошность, - бросил Волк, затушевывая и стараясь максимально обесценить нежданный и необычайный успех Маитимо. Как же силен оказался Нолдоран, и куда более подготовлен к неожиданному, чем умаиар! Эльф опять преподнес всем сюрприз, и какой... Волку бы подобного воина под начало... Но они с Маитимо ненавидели друг друга, и вряд ли это когда-либо изменится, а держать в стае того, кому не доверял, Маирон не стал бы. Поэтому, оставив пустые мечты, умаиа обратился ко всем присутствующим: - А теперь мы приступим к тому, чего мы так желали и что велел нам наш Владыка. Ты же слышал его повеление, Маитимо?
Волк сильнее растянул пленника на раме, и обратился уже только к умаиар:
- Чтобы наглеца мог покарать каждый, предлагаю его поделить на области. Скажем, если я буду заниматься правой рукой Маитимо, то Фуинор левой, а кто-то может выбрать себе ноги эльфа или живот, или его пальцы, и так далее.
***
Маитимо слышал слова твари, и знал, что ему не удастся избежать пытки, и понимал, что хуже, чем было бы в начале, еще до того, как он начал сопротивляться, все равно не станет. Это давало определенную свободу: он уже довел Темных до крайней степени ярости и теперь, что он ни делай, большего наказания они ему дать не смогут, но вот достать их еще больше возможно. К тому же... придя в ярость, умаиар могут с ним перестараться, и для Маитимо все закончится скорее.
- Ты боишься меня, - тяжело заговорил нолдо, обращаясь к Саурону. Но он знал, что и умаиа сейчас может ощущать его собственный страх. Надо было... взять себя в руки и просто пройти все это, всего еще один раз... Но про себя Маитимо безмолвно и тщетно взывал в отчаянии: 'Зачем Ты привел меня в тот зал? Ты же пожертвовал мною ради Моринготто!'
- Я? - отозвался Маирон, словно размышляя. - Не сейчас. Я мог бояться, но не тебя. А сейчас неужели ты сам не боишься?
- Не тебя, - со злостью выдохнул нолдо.
Холод металла коснулся тела эльфа, вслед за касанием пришла боль - пока сравнительно слабая, но это были даже не отголоски: Маитимо знал, что сейчас боль обрушится лавиной.
'Почему Ты поступил так со мной? Ты использовал меня, а теперь бросил!' - но ответа не было.
Нолдо сжал зубы, разбивая о них первый стон. Маирон поддевал и отгибал его надрезанную кожу, не обрезая ее до конца, но отделяя от тела.
- Где же теперь твоя сила, Маитимо? Что ты можешь теперь? - резко засмеялся Фуинор, и в этом смехе смешивались злоба, страх и торжество, потому что он-то отбил удар, в отличие от некоторых других.
К срезанию кожи нолдо так и не научился приноравливаться, и ощущения каждый раз радовали своей свежестью и новизной. 'Если бы Ты не мог меня вывести, я бы понял и был благодарен. Но ведь Ты мог... Или это неправда, что Ты всемогущ, и в Ангамандо Моринготто решает все?' Но Он молчал, а Саурон запустил когти под отделенную кожу, и Маитимо взвыл. А отдышавшись, напал сам:
- Это ты, Фуинор, виноват во всем, ты сделал меня таким и дал мне мощь. Тебе Моринготто обязан своим страхом и позором, - нолдо знал, что Моринготто донесут эти слова, и очень скоро, и надеялся, что на одного палача станет меньше. Или на двух... - Не Саурон ли стоял за тобой, не его ли был план прогнать Хозяина и занять его место?
Когда нолдо заговорил, по рядам сидящих прошел даже не ропот, а скорее шорох, шелест от того, что все присутствующие умаиар подались вперед, не желая пропустить ничего из того, о чем говорит Маитимо...
- Что за безумие? - опешил Фуинор. - Как я мог бы дать тебе силу, какой нет у меня самого? - Фуинор был ошарашен таким неожиданным обвинением, да еще и при всех. И ему, и Маирону нужно было обязательно оправдаться: свидетелями разговора были отнюдь не орки, которых можно было казнить. Фуинор знал, что лучшей защитой являлось нападение, и при этом ему стоило избегать прямой лжи... опять же, не орки вокруг и не свои же ученики и подручные, а те, кто не пропустят Фуинору ни одной ошибки. Но пока Фуинор обдумывал свой ответ и колебался, ему на помощь пришел Маирон, который знал, что лгать и не нужно, достаточно все... просто представить в нужном свете.
- Твои обвинения, Маитимо, - заговорил Волк, - могли бы оказаться... не скажу 'верными', но не совершенным абсурдом, лишь в двух случаях, ведь не один я догадываюсь, Кто дал тебе силу. И значит, первый случай возможен при условии, что мы с Фуинором сами исполнены Света, и поэтому могли подготовить и тебя как Его посланника, - Маирон усмехнулся, призывая собравшихся оценить нелепость такого утверждения. - Второй же случай возможен, только если ты утверждаешь, что я изменил тебя, дал тебе силу и возможность прийти в тронный зал мимо орков, я говорил через тебя к Владыке Мэлькору, и ты отрекаешься от того, что это дело рук Кого-то другого. И тогда ты утверждаешь, что подлинной целью этой речи и всего совершившегося, подлинным замыслом была замена Властелина Тьмы мной, а не какой-либо иной Замысел. Я прекрасно понимаю тебя, если ты сейчас утверждаешь именно это: тебя так скоро бросили и ты желаешь отомстить Ему, но можешь отомстить лишь мне.
- Как длинно и витиевато ты запел. Заранее придумал, чем себя будешь оправдывать? - фыркнул Маитимо. Было не важно сказать правду, было важно заронить сомнение. - Все знают, что до прихода Моринготто ты был здесь хозяином. Поклянись, что не скучаешь по тем временам.
Но в одном Саурон был прав - эльф действительно чувствовал себя брошенным. Только это было не дело Темных, это касалось только эльфа и Его, и конечно, эльф не имел желания мстить Ему, но Маитимо было очень горько...
Маирон рассмеялся.
- В чем еще прикажешь поклясться? - умаиа вновь запустил когти под кожу эльфа. - Если Владыка потребует от меня клятвы, я принесу ее, а клясться пленникам ради их прихоти... никогда не совершал столь бесполезных вещей.
Маирон говорил уверенно и спокойно, и его слова звучали логично, будучи для всех свидетелей-умаиар словно бы подтверждением верности Маирона Мэлькору: если Владыка прикажет, Волк сразу же поклянется, что вовсе не скучает по прежним временам, никаких трудностей для него в этом нет. Но на самом деле Волк сказал... не совсем это. При умении правильно играть словами и интонациями в прямой лжи почти нет смысла и нужды.
***
Саурон не дал эльфу ответить, заставляя нолдо снова орать от боли.
Было время, когда Маитимо был столь усталым и измученным, что почти безропотно выносил любые пытки, лишь вяло огрызаясь на требования сдаться; но сейчас нолдо находился совсем в другом состоянии. Он был словно бы обновленным и чувствовал все острее прежнего... Однако Маитимо успел еще в начале плена узнать один секрет: просто терпеть пытку было бы невыносимо, но терпеть боль, сражаясь, было проще.
- Тут есть хоть один болван, - переведя дыхание, быстро заговорил нолдо, - кто верит, что Саурон не хочет быть главой над всеми? Что Саурон не ищет пути, как все вернуть? Что не пытается возвыситься всеми силами? - Маитимо чувствовал, что проигрывает.
- Разумеется, я пытаюсь всеми силами возвыситься в глазах Владыки, - пожал плечами Маирон. - И кто не знает, что ты ненавидишь меня и всегда будешь рад придумать обвинение? Даже такое абсурдное, как недавно. Полагаю, таких глупцов здесь нет.
Волк не мог расслабиться и спокойно получать удовольствие от пытки, от страданий фэанариона: с Маитимо всегда нужно было быть начеку (неизвестно, что и когда мог выкинуть нолдо), но при этом нужно было сохранять внешнюю уверенность и спокойствие, демонстрируя, кто здесь истинный хозяин положения. И Маирон продолжил пытку, но вскоре был вынужден отложить инструменты: другие тоже хотели поучаствовать и подходили к Маитимо по одному, сменяя друг друга.
***
Сменивший Саурона умаиа поливал грудь Маитимо едкой кислотой, вытравливая дорожки; и когда кожа была достаточно проедена, лениво смывал свою жидкость большим количеством воды.
После неизвестного умаиа к нолдо подошел Мордотйар и стал резать лицо и губы эльфа, словно желая обезобразить Маитимо, и бил по изрезанному лицу, чтобы нолдо весь казался залитым кровью. А потом, когда фэанарионом уже занялся другой, Мордотйар ударил фэанариона Волей, платя за прошлое - исподтишка, сзади, все еще боясь ответа.
Следующего мучителя Маитимо тоже знал - это был посланник Владыки Севера. Сейчас он принял облик стервятника и с упоением клевал нолдо, выдирая кусочки мяса из рук, спины, груди, бедер.
Темные подходили один за другим, потому что все находящиеся в зале (кроме Энгватара) хотели поучаствовать в мучениях Посланника, напугавшего их, а более того... отказавшегося быть таким же, как они. И каждый из Темных подходил к фэанариону и мучил его, кто во что горазд.
- Не забыли ли вы, что Нолдоран нужен Владыке живым и, более того, способным служить ему? - наконец раздался холодный голос Энгватара, сидевшего все время поодаль.
На самом деле целитель видел, что пытка еще не стала опасна, но он уже мог, не вызывая подозрений, остановить ее. Это был единственный способ, какой видел Энгватар, помочь Маитимо, не выдавая себя - остановить мучения нолдо несколько раньше... Так рано, как только будет возможно.
Целитель, по своему обыкновению, не участвовал в забаве (все считали, что его время придет после, и удовольствия он получит больше, чем прочие), но не прийти в зал Энгватар не мог: для всех он тоже должен был хотеть отомстить за свой страх, ведь он первым явился к Владыке с докладом о напугавшем его Свете.
Энгватар думал о том, что всякое уже бывало: и Маитимо сколько раз пытали, и сам целитель в том участвовал, но никогда еще не было так тяжело смотреть на мучения нолдо. А как могло быть иначе после тех восьми дней, когда Маитимо стал ближе, чем прежде, после того, как целитель согласился уйти с эльфом, и после тех надежд в тронном зале? И когда Нолдоран перешел в нападение и ранил умаиар, Энгватар все ждал: Маитимо же избранник, его особо подготовили Игрой и всем, бывшим до того, вот сейчас случится еще одно чудо, и...
И ничего. То есть - много чего: ярость Темных-умаиар, боль, кровь, смех, травмы... но никаких чудесных защит и избавлений; те умаиар, что находились здесь, уже сорвали злость и временно почти удовлетворились, но будет ли доволен Владыка, не потребует ли он от Энгватара поскорее вылечить Маитимо, чтобы с ним можно было продолжить?! И что же, тоже ничего не произойдет? Маитимо очистили, наполнили Светом, а теперь - просто бросили?..
'Почему Ты всегда выбираешь проигрывать?!' - вопросил целитель, но и он не получил ответа.
***
Никогда раньше нолдо не переживал такого отчаяния и безысходности. Никогда раньше он не чувствовал себя таким одиноким и обреченным. Моринготто был прав, он никогда не выберется из этого вечного мрака, не вырвется из бесконечной боли, и единственный выход, единственный способ все закончить - это умереть. Но фэанарион также прекрасно знал, что твари не убьют его и не дадут ему умереть. Маитимо кричал, бессчетное число раз срывая горло под руками, зубами, клювами, когтями и инструментами умаиар. Если бы он не был растянут на дыбе, то повис бы уже обессиленный в цепях, но нолдо по опыту знал - это далеко не конец, он еще многое сможет вынести. И тогда рядом появился Энгватар.
- Так ты все время был здесь? - с горечью воскликнул эльф, и вспомнил, что сам говорил целителю, что придет время, и Темные попытаются наказать его за этот Свет, и что у них ничего не выйдет... Так, значит, он знал об этом заранее, он был предупрежден? Но не понял, не обратил внимания, забыл... И теперь сначала воспринял происходящее не как должное, а как что-то ужасное, ощутил, что его бросили, хотя давно дал свое согласие на это, но не думал, что все произойдет так?..
Значило ли это, значило ли происходящее, что у Него есть план, и что то, что сейчас делали с нолдо, было так же необходимо, как и все, что было раньше, как и все, что сделало его прозрачным и чистым?..
Только вот... почему кувшин? Зачем это было нужно? Ведь Единый любого, в любой момент, мог сделать своим Посланцем, хоть Саурона, разве нет? Или пусть нет, пусть нужен был эльф, которого не жалко, и который, скорее всего, переживет гнев Моринготто, но зачем было делать этого Посланца таким чистым и прозрачным, даже освобождать от Клятвы? Почему бы не сделать Маитимо Посланцем давно, например, когда нолдо устал от жизни, и даже наказания были бы безразличны для него?.. Маитимо еще многого не понимал. Он понимал, что он не понимает, но не знал, как понять...
Но отложив раздумья на потом, нолдо собрался с силами и заговорил, подыгрывая Энгватару:
- Пришел... - голос был слабым. Плохо. Надо собраться, выплюнуть громче, пусть коротко и рублено: - Получить. Свою. Долю?
Нолдо был... не зол на целителя, но обижен и негодовал - как Энгватар мог сидеть рядом и спокойно смотреть на все, что делали с его 'другом'? И тогда, в тот момент Маитимо уловил осанвэкэнта целителя, направленную к фэанариону - глубокую тоску и боль в ней, боль души... и нолдо смягчился. Возможно, он никогда не сможет относиться к Энгватару как к верному другу, но... сейчас он сделает для маиа, что может.
- Я говорил, - тихо прошептал эльф целителю, когда тот склонился над нолдо, - они ничего не изменят. Помнишь?