Иллюстрация к главе (скопируйте ссылку и вставьте в браузер вручную):
https://www.instagram.com/p/CZ1XTEalfSA/
Та же иллюстрация в ВК: https://sun9-33.userapi.com/impg/7nCBpwKXeboXI6mRRpH4wYepuhTwFaeFX-9kTQ/fVycF_4o95E.jpg?size=1079x768&quality=95&sign=1f4ef70f55ff1233ba0d8405f5c8fa74&type=album
Когда Маитимо вернули в камеру, он не терял сознания, не был покалечен или сильно травмирован - как и желал Владыка - и ни о чем не пытался просить. Но для той пытки, какой она стала теперь, неделя, как решил Владыка - это слишком мало. Да и слишком много сил, включая его Волю, было приложено ради одной недели. По ответам целителей и наблюдателей о состоянии Маитимо Владыка сделал вывод, что обезболивающие зелья были слишком сильными: нужно, чтобы боль не становилась нестерпимой, но была куда более заметной.
Отныне Владыка желал, чтобы нолдо отправляли на скалу часто и на долгие сроки. О чем Маитимо передал Маирон: мол, это только начало, теперь ты часто и подолгу будешь висеть на скале, и всегда в одиночестве - если ты не попросишь, никто не вступит с тобой в разговор в это время. На самом деле умаиа не столько угрожал, сколько наблюдал за реакцией.
***
Эльф вновь оказался в до боли знакомой камере, но так как он был почти здоров (не считая не до конца прошедших от первой скалы плеч), к пленнику сразу же явился Саурон.
- Я знаю, зачем ты пришел, - заметил нолдо. - Троих пленных так и так освободил бы Мэлькор, ты хотел обмануть меня, и теперь, если все еще хочешь получить ответы, освободи еще двоих, - нолдо почти всегда говорил 'Моринготто', но с недавних пор иногда называл Тюремщика Севера Мэлькором. Возможно, Саурон однажды спросит, почему, но сейчас нолдо предпочел бы не давать ответ на этот важный вопрос.
'Мэлькора' Маирон, конечно же, отметил, но спрашивать о том не стал. Приятно было бы думать, что Маитимо немного присмирел, раз больше не осыпает Владыку Тьмы постоянными насмешками и даже не всегда зовет 'Черным Врагом', но вряд ли разумно было верить в это. Скорее, причина была той же, по какой и сам Маирон, и другие умаиар, не сговариваясь, стали гораздо чаще произносить 'Владыка Мэлькор' вместо 'Владыка Севера' или 'Властелин Тьмы': Темный Вала стал заметно больше похож на Мэлькора, каким он был прежде... Разузнавать о тайнах Владыки Севера - как ни странно было, что у него теперь тоже были общие тайны с Маитимо - Маирон пока не стал. Это могло быть полезно, но лишь отчасти, зато однозначно опасно.
Тем, что Маитимо требовал освободить еще эльфов, Волк был недоволен, но не стал спорить.
- Я вернусь через четыре дня, - он ушел, чтобы вытащить и тайно привезти к Миттаринга двух непокорных мориквэнди, что были подарены Маирону для его опытов, среди прочих милостей, после победы. Теперь эти эльфы были спасены от страшной участи подвергаться изощренным пыткам, пока не умрут. Но только в лагере фэанариони мориквэнди узнали почему они обрели свободу.
Через четыре дня Волк снова стоял перед Маитимо и сухо отчитывался, что все исполнено.
- Итак, я должен тебе три ответа, - подвел итог Маитимо. - Первый мой ответ: я расскажу тебе об ошейнике и о том, как его снять. Меня от Клятвы освободил Эру, ведь она была дана его именем; твой ошейник имеет привязь куда более простую, но Единый может снять и ее. Потому и ушел Турувандо: его освободили. Второй ответ, о том, как Валар понравилась моя Клятва. Вы уже знаете, что я ушел из Амана, поссорившись с Манвэ, и все же эта ссора была не из-за Клятвы, о ней Властители ничего не сказали. Однако их гнев на меня, как мы знаем, скоро закончился, - нолдо специально отвечал так, чтобы ответы порождали новые вопросы. - Третий ответ... что ты хочешь еще знать? Но о Моринготто я тебе не отвечу. Это не твое дело, и не только моя тайна.
- Есть ли кто из умаиар, кроме бежавших, развоплощенных и отосланного на Запад, кто при тебе обманывал Владыку Севера? - прежде всего Волк надеялся подловить Энгватара... Маирону казалось странным, что Маитимо, который предпринимал много усилий, чтобы навредить своим мучителям, ничего не совершал против того, кто терзал его сильнее и чаще других, и также заставлял страдать его воинов.
- Есть. Ты. - Маитимо посмотрел на Саурона и скромно и лучезарно улыбнулся. - А если честно... ты не представляешь, как многие в Ангамандо исполняют мою волю, от орков до самого Владыки Севера.
- Это не ответ, - качнул головой Маирон. - Я знаю, что были другие Темные маиар, что обманывали Владыку. И я не понимаю твоей уклончивости. Ты можешь назвать имя или описать внешность. Скажем, целитель, который лечил тебя во время допросов Неразлучных... Я сообщу об этом Владыке, и тому, о ком ты сказал, достанется за обман. Разве это не то, чего и ты хочешь?
- Это ответ, - непреклонно-мягко ответил Маитимо. - Одно имя ты знаешь, а другие имена я не назову, потому что они мне полезны. Те, кто больше не полезен: или мертвы, или покинули Ангамандо. Ты тоже в числе тех, кто мне пока полезен, поэтому я не уничтожаю тебя, хотя, думаю, мог бы. Мне есть что отдать Моринготто в обмен на твою шкуру.
Маирон не мог не признать, что он сам не сказал 'не считая меня', и так... Он получил два ответа - за тех двоих, которых действительно освободил сам. Может ли Маитимо обвинить и его? Возможно, да. Хотя последнее время Маирон постоянно прибавлял об обещании молчать. Может ли добиться ссылки, как в прошлый раз, или худшего? После последнего нападения, которое во многом отражено благодаря тому, что подготовил Маирон - вряд ли. Маитимо о том не знает, пусть не знает и дальше.
- Интересно, а в обмен на что ты мог бы обещать не доносить на меня? - поинтересовался умаиа, впрочем, не слишком ожидая чего-либо... исполнимого.
- В обмен на то, что ты мне полезен. Пока это так - ты в безопасности.
- Я запомню, - ответил Маирон, вовсе не желавший быть полезным Маитимо иначе, как получая пользу сам. И ушел рассказывать Владыке. О том, что Маитимо теперь временами называет его Мэлькором. О Клятве как ошейнике и избавлении от нее (это было очень важно - ведь Клятва была направлена против Владыки, от нее могло зависеть то, что Маитимо не склонялся ни под каким воздействием). О его словах о Валар. О том, что Нолдоран порой принуждает орков исполнять его волю. И, во всех подробностях, кроме тех, что относились к Маирону лично и его стае, рассуждения Маитимо о верности Тьме и верности вообще. Как и сказал Маитимо, своим успехом с обещанием не нападать Темный воспользоваться не сумел: ведь по приказу Владыки Арды Нолдорана пришлось заковать заново, а значит, его обещание потеряло силу. Зато беседы и сделки принесли свои плоды...
- Он рассказал это, Владыка, когда мы беседовали о Тьме, в споре, не думая, что это может быть полезно, когда у вас появятся ученики из эльфов. Он не верит, что они найдутся даже через десять лет, - и это было немаловажно, раз Владыка так доверял Маитимо теперь.
- Я непременно покажу их Маитимо, а его им, как только они найдутся. И добьюсь того, что они будут верны мне и горды своей службой, - отозвался Владыка, и вернул Маирону отнятые прежде права пользоваться при допросах орками и подручными.
О 'других умаиар' в разговоре с Владыкой Мэлькором Волк умолчал. Он подозревал, что у Маитимо был кто-то на крючке, кто-то помогал эльфу, и потому Маирон продолжал искать 'тайного помощника' как сам, так и через допросы Нолдорана: когда Маитимо уснул, его сон обратился в колдовской. Эльфу снилось, что некто-известный-Маитимо передал ему через орков, что от ходов убрали соглядатаев, больше не ожидая побега.
Нолдо удивился про себя, что такое послание было передано через орков... но, возможно Энгватар не нашел другого выхода? И нолдо толкнул дверь, проверяя, заперта ли она.
Сон был так искусно сконструирован, что выглядели очень правдоподобными. Та же камера, реальный орк... И дверь была не заперта.
- Хочешь жить, делай, что я тебе скажу! - приказал нолдо орку. - Сейчас ты сделаешь вид, что ведешь меня по приказу Саурона. - И орк повел Маитимо и выглядел крайне перепуганным. Они пошли, петляя по коридорам, что вдруг оказались пусты. Слишком пусты... это было странно. Когда они спустились до темных туннелей, нолдо отпустил орка, но прежде спросил:
- Что произошло, где все?
- Грят... идут на нас, эти, Могучие... к-которых б-б-боятся все... вот и... - орк словно перепугался еще сильнее, прижал уши к голове. - Маирон и Фуинор понимали, что если коридоры окажутся почти пусты (лишь иногда кто мелькнет и убежит), то эльф пожелает узнать причину и подготовили ответ заранее. - Г-г-господин, - орки никогда не звали так Владыку Арды, только умаиар, причем, если думали, что и так ясно, о ком речь, то нередко не называли имен, ограничиваясь просто обращением. - Господин велел сказать это, а я не сказ-зал...
Маитимо снова удивился - Энгватар вряд ли дал бы орку послание, такое, что можно запомнить, а потом разболтать всем, скорее бы внушил что-то...
- Что же, передай Фуинору, что я доволен, и когда придут Валар, ему зачтется эта помощь, - эльф ответил так, чтобы посмотреть удивится ли орк.
Маирон выразительно взглянул на Фуинора, хотя Маитимо продолжал спать.
- Ты знаешь, что я не выдам тебя в любом случае, - тихо произнес Маирон.
- Я не поступил бы так с тобой, - так же тихо ответил Фуинор. Еще один выразительный взгляд.
- Вы - моя стая. Я верю тебе, - ответил Маирон.
На самом деле Маирон не совсем верил, он сомневался. И причин для сомнений было довольно. Однажды Маитимо обвинил Фуинора, но только однажды; Фуинор долго занимался Маитимо, и весьма вероятно, что нолдо нашел в Фуиноре пользу и насадил его 'на крючок'; Маирон чувствовал, что его подручный что-то недоговаривает; и наконец - в этом свете становилось понятней, отчего Фуинор так деятельно ищет 'тайного союзника' - чтобы отвести подозрения от себя. Но могло быть и иначе. Сомнение - не доказательство. Возможно, Фуинор передавал что-то Маитимо через орков, а 'тайный союзник' - нет. Оттого Маитимо и назвал его имя. Или...
- Полагаю, он распознал морок, - произнес Фуинор. Да, так тоже могло быть, но за Фуинором теперь стоило незаметно присматривать. А сон решили продолжить.
Орк испуганно поклонился, хотя и выглядел недоумевающим. И повел эльфа дальше, к самому выходу. Там уже было не так пусто - до Маитимо доносился отдаленный шум, гомон орков: там собиралось войско. При настоящем нападении было бы иначе, но Маирон преследовал еще одну цель - заодно внушить Маитимо ложное представление о предполагаемой тактике Ангамандо при приближении Валар. Которое может остаться даже тогда, когда Нолдоран поймет, что это сон. Ведь Маитимо мог связаться с Валар и пересказать им этот план...
Но эльф поступил иначе, чем от него ждали. Нолдо отказался идти к выходу: он отпустил орка и отправился по темным коридорам и пещерам один. Маитимо шел не туда, куда бы пошел в действительности, а наобум, выбирая незнакомые ходы, пока, наконец, не остановился в каком-то зале. В этом месте нолдо собрался ждать прихода Валар. Сейчас же надо было выждать, пока его хватятся, пустят вослед погоню, а уже потом, когда все уляжется, можно будет идти раздобыть еды, оружия, других припасов. Но обо всем этом эльф думал про себя, со стороны лишь было видно, как нолдо выбрал укромный угол и забился в него, привалился головой к стене.
Маирон желал получить пользу оценивая, как Маитимо поведет себя при действительном приближении Валар. Фэанарион выбрал один из залов, наверное заброшенные ходы, где скрывался прежде, но это и понятно: о них могли разузнать через беглецов. Фуинор словно пролистнул сон вперед - 'прошло время' - долго смотреть на ожидание Маитимо было бессмысленным. Рядом с нолдо в зале теперь было двое эльфов...
В какой-то момент нолдо повернул голову и увидел, что рядом с ним еще двое. Это могло быть удачей или началом войска, а могло быть и иначе... Нолдоран хотел знать, может ли доверять этим двоим и посмотрел на них через Незримое. И понял, что перед ним морок, но решил продолжить игру.
- Теперь нам нужно ждать прихода Фуинора. Как и в прошлый раз, он принесет нашему войску оружие и припасы. Если бы Саурон знал, что половина его стаи вынуждена повиноваться мне, то сильно бы удивился. Впрочем, они ему верны так же, как он верен своему хозяину. Хорошо, что Волк ни о чем не догадывается, даже после того восстания ничего не понял.
Фуинор, услышав слова Маитимо, понял все.
- Длить сон бессмысленно, где-то допущена ошибка, и Нолдоран разоблачил морок, - сказал он. - Маитимо говорит все в расчете на то, что ты услышишь; он пытается обвинить меня перед тобой, как тебя обвинял перед Владыкой.
Маирон коснулся руки Фуинора, кивнул.
- Ты прав. Он желает разделить нас, побудить действовать друг против друга, а то и лишить меня лучшего мастера мороков. - Это было логично, это было в духе действий Маитимо, и Маирон полностью разделял бы мнение подручного... если бы не было причин для сомнений.
Мороку дали развеяться, перейти в обыкновенный сон. А когда Маитимо проснулся, его опять отправили на скалу. Так хотел Владыка и сам Маирон - нужно было готовить новые мороки, подбирать яды, а давать отдыхать в это время Маитимо не стоило; Фуинор же еще больше желал мучений нолдо - из ненависти.
***
В этот раз скала оказалась много лучше, чем обычно, но при этом - хуже, чем в последний раз. Рука не немела, плечо не пыталось оторваться от тела, боль не лишила сознания, забыться не удалось, но все остальное осталось, как прежде (в том числе никуда не делась сила, поддерживающая его). За неделю эльф измучился и про себя был рад, что его наконец-то сняли.
***
Одним из относительно простых методов воздействия, который при удаче мог принести хорошие плоды, был яд, что порой применяли к пленным, знавшим важные сведенья (или о которых Темные думали, что они знают). Действенным этот яд был лишь в первый раз, но и однократно применяли его редко - не только потому, что Владыка предпочитал пытки, и все Темные часто желали мучить, но и потому, что это зелье, в отличие от пыток, не было одновременно методом ломки. А от пленных чаще добивались покорности, чем сведений.
Когда Нолдорана вернули в камеру, осмотрели, подлечили и дали отоспаться, к нему зашел Маирон с 'новостями'.
- Некоторое время назад наши воины совершили весьма удачную вылазку и захватили... особых пленников. Возможно, ты даже знаешь их... - по знаку умаиа орки ввели в камеру одного из захваченных нолдор. Увидев Маитимо, эльф дернулся, но орки крепко держали его связанные руки, а из-за кляпа воин ничего не мог сказать.
Маитимо не знал пленника, но лицо Нолдорана стало суровым, и эльф поднялся. Что же... рано или поздно это должно было случиться.
- Здравствуй, - никого, кроме своего воина, Нолдоран больше не замечал. - Тебе будет очень тяжело, но выстои. Боль пройдет, смерть пройдет, все однажды кончится: помни это и выстои. Сохрани себя. Если ты не сможешь... поверь, этим ты лишь усугубишь свои страдания, а если победишь: им нечем тебя будет больше пугать. И что бы ты ни сделал, я не откажусь от тех, кто не отказывается от меня.
Нолдо-фэаноринг с самого начала сопротивлялся слугам Моринготто, и сказанное придало ему сил. Эльф, еще не оправившийся от ран, поклонился Лорду и Королю: воин видел, как Лорд держится здесь после почти девяти лет плена. К удивлению фэаноринга, Маитимо выглядел куда лучше, чем можно было представить - освобожденные немало рассказали о допросах.
Волк ожидал подобных речей от Маитимо и решил, что пора вмешаться:
- Я могу оставить его здесь, с тобой, и даже избавить от пыток. Но не даром, конечно.
- Тебя больше не интересует обычный наш договор, Саурон? - нолдо поднял бровь, не отрывая глаз от родича. - Не боишься стать мне бесполезен? - Сейчас Маитимо горячо желал их 'обычного договора': освободить своего воина, которого иначе ждет страшная участь, а до того поговорить с ним. Маитимо страстно хотелось узнать вести о доме, о том, как там все...
- Обычный договор, - задумчиво повторил Маирон. - Я подумаю об этом... Смотря, что ты согласен дать взамен. Если выдашь кого-либо из Темных аинур, кто помогал тебе тайно, против воли Владыки Севера и о ком я не знаю как о твоем пособнике или союзнике, то я согласен.
Сейчас Волк полагал, что нашел верную формулировку. Маитимо не назовет не только Сильмарилли, Свет или Валар, но и какого-либо эльфа из остающихся на свободе или погибших. Не назовет, скажем, Турувандо, или самого же Маирона снова, так как у них были тайные сделки, хотя союзниками их трудно было назвать, потому что Волк об этом заведомо знает. Не назовет любого целителя, который помогал, исцеляя хроа, но не тайно и не против воли Владыки Севера. И не назовет Фуинора, если Нолдоран распознал морок и намеренно говорил все для Маирона. Зато может назвать, если тот действительно обманывал своего наставника и предводителя, и сказанное во сне было тем, что Маитимо в самом деле мог ожидать от Фуинора. Стоит быть готовым и к этому.
- А что, если я просто повторю этот вопрос, слово в слово, Моринготто? В том числе, что ты знаешь часть моих помощников или союзников, и скрываешь это? - полюбопытствовал Маитимо.
- Отчего же скрываю? Я знаю о таких Темных, как Турувандо и Сангвахьяндо, - пожал плечами Маирон с невозмутимым видом, как будто слова Нолдорана его не беспокоили вовсе. - А еще знаю о союзниках вроде Сильмариллей, Света и Орла Манвэ. Просто не хочу, чтобы ты отделался подобным ответом.
Пленник-нолдо с нарастающим удивлением слушал этот диалог.
- Тогда мы можем проверить и посмотреть, чем закончится, - предложил нолдо.
- И про обычный договор тоже сообщишь? - поднял брови Маирон. - Ты же понимаешь, что в этом случае он больше не повторится; более того, при этом ты решишь судьбу вот этого нолдо... не лучшим образом.
- Ну зачем же говорить об обычном договоре? Обвинение, что я назову, не невесть какое, ты, скорее всего, вывернешься, или в крайнем случае опять будешь умолять о прощении. Вряд ли ты получишь серьезное наказание, но осадок у Моринготто останется. Ты хочешь, чтобы у обновленного Мэлько начинал оставаться о тебе осадок? - про судьбу родича Нолдоран даже не заговорил.
- Не хочу, - признал Маирон. - Но если я исполню твое желание единственно за то, чтобы ты не доносил о моем же предложении, заметь, выгодном и немаловажным для тебя, ведь я мог вовсе не говорить тебе об этом пленнике, и он просто прошел бы через обычные допросы... Уже для меня станет нецелесообразным и небезопасным повторение чего-то подобного. Хочешь ли этого ты?
- Мы оба знаем, что я не избегну допросов моих воинов, как это было уже раньше, - возразил Маитимо. - Этот воин здесь потому, что это часть твоего плана. Но ты будешь и дальше приходить ко мне с обычным договором, потому что это единственный способ узнать от меня хоть что-либо. И я ведь говорил тебе прежде - я не выдам тех, кто мне пока полезен. Не спрашивай о том, что знаешь, что не получишь, и мы оба будем довольны.
И Король снова обернулся к воину.
- Они не добились от меня ничего пытками, и теперь я выбираю, что рассказать и беру за это плату. А еще все орки, что сейчас слышат нас, тоже будут казнены. Используй это по возможности: если орки слышат или видят неподобающее, их казнят.
Нолдо слышал своего Лорда и склонил голову: да, я так и буду поступать. Фэаноринг был готов сражаться, и Нолдоран гордо улыбнулся, видя это. А Маирон мысленно отметил - напрасно он вел переговоры при воине. Подумав, почему он поступил так (нетрудно было догадаться, что Маитимо сообщит воину что-нибудь... неподобающее), Волк понял: потому, что он внутренне уже был готов уступить в этом, освободить этого нолдо, если Маитимо не согласится на меньшее. Подобно вели себя и пленники - если они на что-то согласились, даже требуя многого взамен - можно было добиться от них того же и за меньшее. Если это, конечно, был не Маитимо.
- Итак, ты сообщишь мне взамен то, что можешь, - согласился Маирон. Обращенные к воину слова он словно не заметил, зато не мог не обратить внимание на орков: твари, услышав, что их все равно казнят, от неожиданности выпустили нолдо. Маирон немедленно направил на орков Волю, что была быстрее слов, приказывая схватить пленника снова. Вырвавшийся воин успел ударить одного из орков, но это ни на что не влияло.
- Сейчас вас никто не казнит, если вы хорошо исполните свою службу, - обратился Маирон к оркам. Этого было довольно: орки жили сегодняшним днем.
- Хорошо, скажи, что тебе еще интересно, из разумного: я выберу что-то и отвечу, - покладисто согласился Маитимо. - И пусть орки отпустят моего воина, я хочу его обнять и поговорить.
- Обнять и поговорить? Быть может, вам еще велеть подать угощение? - поинтересовался Маирон. - Есть вопросы, которые могут меня занимать: выбирай... Есть двое Темных, что бежали недавно: Наррауко и Тальтамо, также известный как Змей; если их побег связан с тобой или тебе о нем известно, скажи, направились ли они в Аман? - Маирон не был уверен, что бежали они только из страха перемен, как говорили слухи. - Или скажи, как ты связан, если связан, с побегом и восстанием рабов? Для чего или почему, если тебе это известно, ты был освобожден от Клятвы? Каковы причины твоей ссоры с Манвэ, кроме того, что вы ушли на войну прежде, чем Валар желали того? Как вы были наказаны при этом? Что ты можешь сказать еще о переменах, чего не знаем мы? Ну и, как обычно, насколько Валар готовы к выступлению?
Нолдо выслушал Саурона, запоминая, чем может заплатить в другой раз.
- Я отвечу тебе о тех умаиар. Как обычно, когда получу через осанвэкэнта подтверждение, что этот воин свободен и дома.
Воин в изумлении распахнул глаза.
- Да, как обычно, - ответил Маирон. - И как обычно, обещай молчать об этом.
- Обещаю. Что до угощения, если оно не будет с подвохом, то подавай. А если это был сарказм, то прекрати. Тебе нет резона со мной ссориться, достаточно и того, что на тебе кровь оруженосца, и я не забуду тебе этого.
Сообщение об умаиар было важным: беглецы были не из слабых. Огненные чары Наррауко, которого Валараукар могли считать младшим братом, обращали аину в живое оружие; изворотливость и наблюдательность Змея тоже могли принести немало вреда Ангамандо. Но если они бежали просто из страха (будь то из страха перемен или из страха перед тем, что Маитимо их 'уничтожит'), то опасности не было. Напротив, можно было ожидать их возвращения и искать.
Маирон велел оркам отпустить воина (нолдо устремился к Маитимо, по пути освобождаясь от кляпа), принести угощение, и оставил нолдор вдвоем. Угощение вначале принесли обычное, а затем умаиа планировал дать еду с подвохом.
***
Маитимо обнял родича и был рад его видеть, несмотря ни на что. Но прежде предупредил - у всех камер могут быть уши, и их сейчас точно слушают. И еще предостерег от еды - Саурон так и не обещал, что в ней не будет сюрпризов, значит, наверняка есть: с чего бы умаиа, после того как он проиграл в споре, быть столь щедрым?
Поскольку говорить вслух было нельзя, нолдор, по праву Лорда*(1), общались через осанвэкэнта. Так Маитимо узнал и о битве (а вовсе не вылазке, как говорил Саурон), и об основном, что происходило у Миттаринга последние годы.
- Расскажи братьям, что видел, и скажи, что я приду, как только смогу. Убивать меня Моринготто не собирается, и даже поклялся мне: ни он и никто из его тварей не убьет меня, пока я не покорюсь. И еще ты слышал, что Саурон ждет прихода войска Валар, они думают, что так будет, но я ничего про это не знаю... Знаю только, что я получал помощь от Намо, Манвэ и Элентари, так что... я не уверен, что они оставили нас.
Эльфы торопились передать все друг другу, потому что встреча могла завершиться в любой момент. Воин-нолдо был внимателен к словам Маитимо, впитывал их, но эльф не знал, что его ждет. Сейчас он был рядом с Лордом, но... впереди будут допросы, и их надо будет пройти... Фэаноринг не знал, что входит в 'обычный договор', а Маитимо говорил о пытках его воинов, которые неизбежны.
Когда орки принесли еду, вместо того, чтобы съесть и выпить все самим, Маитимо приказал это сделать оркам: вот и посмотрим, что выйдет. Орки были испуганы (с чего бы страшный эльф их угощать станет?!) - но подчинились, и с ними ничего не случилось. Маитимо спрашивал о подвохе, и в первую порцию принесенного ничего не добавили. Добавили бы во вторую, но не после того, как нолдор заставили орков съесть угощение. Зато Темные вновь попытались проникнуть в разум, теперь воина-нолдо... и на сей раз им удалось. Темные торжествовали - теперь они могли подслушать разговор.
- Я ожидал худшего, - сказал воин. - К нам приходят освобожденные, и они всегда приносят вести о тебе, о том, что ты сражаешься и побеждаешь; они говорят о встречах с тобой. Но рассказ последних трех стал последней каплей, хотя к нападению готовились давно, и Лорд Тйэлкормо не первый год настаивал, что пора. А когда мы выступили, и войско почти подошло к Ангамандо, нам... показали тебя, как образ, на скале. Никто не смог различить в показанном обмана. - Но точно знать, что показанное правда нолдор не могли. Особенно когда оказалось, что часть врагов не были настоящими.
- Я правда был на скале, меня туда отправляют время от времени... - Маитимо продолжил беседу, но вдруг почувствовал присутствие, которого не было еще недавно... Ведь разум Маитимо был тренирован отцом для обращения с палантирами, для создания их. - Ты не переживай, но знай, что нашу беседу слушают. Видимо, присоединились, пока ты говорил. Не думаю, что они узнали что-то важное, но теперь мы знаем, что и такой способ общения не безопасен.
Фэаноринг пришел в смятение, больше не от того, что не заметил (он не был искусен в мысленном общении и редко это делал, как и большинство эльфов), а потому, что задавался вопросом - что могли узнать Темные, скажем, о лагере нолдор... Это смятение и образ части лагеря у Миттаринга, было последним, что сумел уловить Маирон. Затем разум пленника оказался закрыт, а нежеланный 'гость' вытеснен. Некоторое время нолдо молчал, но после вновь обратился мыслью к Маитимо, стараясь быть настороже.
- Моринготто поклялся не убивать тебя, среди умаиар ты нашел тайных союзников, и Валар, даже Манвэ и Намо, помогали тебе? А Саурон упоминал Орла Манвэ...
- Скажи братьям, что они не виноваты. Я сам бы на их месте не мог ничего придумать. А про Орла это правда. Он прилетал и почти спас меня, если бы в последнюю минуту не прибежали умаиар, он перебил бы клювом цепь и унес меня. Но увы... Однако, кто знает, быть может, он еще может вернуться однажды?
- Я обязательно расскажу все твоим братьям, им это будет важно услышать... Лорд Куруфинвэ говорил, что Фэанаро не оставил бы тебя здесь, и кем они будут, если оставят?.. А весть об Орле добрая... - За словами воина слышалось напряжение, и мысль о том, что он-то попал сюда ненадолго и скоро уйдет, а Маитимо в плену уже так долго, и неизвестно, когда сможет спастись и... сможет ли?..
Дальше нолдор говорили вслух, но уже редко. Маитимо предупредил, что даже невинные разговоры и случайно оброненные слова могут стать опасными.
- Здесь полно ловушек, обманов, мороков. Проверяй все через Незримое; всех товарищей, кого встретишь, и незнакомых тебе эльдар проси назвать имя Элентари.
Фэаноринг посчитал, что у него есть то, что можно говорить вслух, и рассказал Лорду, что с ним и другими захваченными воинами пока, вместо допросов, зачем-то беседовали о Тьме и о Враге.
- Я не очень понимаю, зачем. Глупо же убеждать любого из нас, что Моринготто с его Тьмой нужны миру, и их не нужно истреблять... Может, Темные так пытались что-то выведать? - Но что они могли узнать из ответов, что Моринготто убийца, палач и лжец, и если ему есть место в Арде, то в Чертогах Мандоса? Рассчитывали, что нолдор скажут что-то иное?..
***
Маирон обдумывал то, что сумел вызнать украдкой. Того, что освобожденные, встречавшиеся с Маитимо, всякий раз рассказывали о нем - как о допросах, так и о противоборстве - следовало ожидать. Но одно стоило взять на заметку: если мориквэнди рассказывали нолдор о том, как именно достигнуты победы Нолдорана, пленники из войска нолдор могли, с одной стороны, знать о союзниках Маитимо и тех его действиях, что были скрыты от самого Волка до сих пор. С другой... они могли знать нечто о самом Волке, чего он не желал бы открыть другим. Нужно добиться чтобы всех нолдор, а также всех командиров мориквэнди, допрашивали только он и его стая.
Также важным известием - уже не для Волка, а для Ангамандо - было описание причин нападения.
Во-первых, оно никак не было связано с приближением подмоги (воинства Валар или, быть может, эльфов, что предварят их приход), а связано с переживаниями о судьбе Маитимо, и об этом нападении думали более года. Во-вторых, попытка использовать Маитимо как заложника или приманку была неудачной идеей, и хотя потери нолдор и оказались велики, такой опыт повторять не стоит. А вот вывешивание Маитимо на скалу и передача образа произвела сильное впечатление, и, возможно, привела к части ошибок и увеличила потери нолдор... В-третьих, больше всех настаивал на нападении Куруфинвэ фэанарион, что более восьми лет назад вместе с братом так успешно разбил южную армию*(2), но решение о схватке принимал не он лично; то ли старший из оставшихся, то ли все шестеро сообща.
Пленных оставили вдвоем на некоторое время. Это время, с одной стороны, требовалось, чтобы подготовить освобождение, с другой же... Волк не оставил свое желание попробовать на пленниках яд.
***
В продолжение двух дней, когда нолдор иногда говорили на безопасные темы, им уже не приносили никаких угощений, но обычные воду, лепешки, похлебку. Первые пару раз принесли обыкновенную еду, а на третий в похлебке растворили зелье, благо оно не имело заметного вкуса и запаха. Зелье вызывало желание поговорить (вполне естественное при встрече с родичем), даже выговориться, а начав - пленник не мог уже остановиться, говорил и говорил, пока не терял голос.
Маитимо почувствовал вдохновение и жажду говорить, какие давно не испытывал - ведь нолдо вообще привык, находясь один сам с собой, говорить мало. А сейчас нолдор перебивали друг друга, говорили одновременно, и было важно даже не услышать, а сказать. Маитимо был вежлив, воспитан уважать собеседника, и его поразили резкие перемены в поведении их обоих, его собственная невозможность остановиться - это все не могло быть случайно.
- Пой песни! Слышишь? Пой старые песни! Ни о чем не говори, запевай немедленно! - почти скороговоркой говорил Маитимо, встряхивая своего воина за плечи. Надо было петь старые песни, которые они оба знали, так что могли петь вдвоем.
Как же хорошо они пели... обнявшись в камере, задушевно и неиссякаемо.
***
Маирон рассчитывал сейчас на не слишком многое, и все же рассчитывал, что что-то будет высказано в самом начале, пока Маитимо не разберется. И еще больше рассчитывал (так как разобраться фэанарион мог очень быстро) на то, что будет сказано в процессе разговора, сочтено маловажным, спустя долгое время. Явно важное вряд ли разболтают, но существенные детали, зацепки, оговорки - наверняка.
Однако вместо этого умаиа услышал много эльфийских песен - о Тельпэрионе и Лаурэлин, о Великом Походе и Тирионе, о садах, лесах и морях, о дружбе и отваге, и шуточных, и детских... Из которых было трудно извлечь что-либо полезное. Оставалось только досадовать на трату ценного зелья, запасы которого и так невосполнимо таяли. Были зелья, которые могли готовить многие умаиар; были те, что требовали большого мастерства или особых способностей; а некоторые, как это, были тайными рецептами. Сангвахьяандо не раскрывал секретов даже своим - он желал быть ценным, незаменимым.
***
Воин не ждал, что в плену может быть такой хороший день, с песнями в обнимку со своим Лордом... Хотя этот день и был подарен, против желания Темных, которые хотели опять что-то вызнать. Здесь в самом деле повсюду крылись ловушки, и благодаря тому, что Маитимо сразу же распознал эту, славная получилась встреча - только конец вышел немного смазанный. Они пели, пока совсем не охрипли, а потом - пока вовсе не лишились голоса; и теперь болело сорванное горло. Но срывать голос из-за долгих песен... явно не то, что в плену называется 'плохим'.
Потом пришел целитель, принес лечебное снадобье, но воин только покрутил головой и сжал зубы. Еще одно зелье? Спасибо, не надо - сами вылечимся. Маитимо молчаливо поддержал родича, хотя знал, что это не поможет - им всегда могут снова подмешать яд в еду. Маирон не стал повторять неудачный опыт насильного вливания чего-либо в Маитимо, так что похоже ему приходилось подождать дня два, пока нолдор исцелятся сами... Впрочем, зачем ждать? Не желая долгих задушевных прощаний и полезных назиданий напоследок, Маирон разработал план, по которому фэаноринг освобождался спящим, словно бы мертвым. За спящим Волк и явился - получив сонного зелья через еду, эльфы спали крепко и беспробудно.
Когда воин-фэаноринг очнулся, он был уже на свободе, рядом со своими... только Маитимо рядом не было. Лорд остался в Ангамандо, и с ним не удалось даже попрощаться.
***
Когда Маитимо проснулся, его воина в камере не было. И снова потянулось ожидание. Через восемь дней Саурон пришел и подтвердил, что нолдо на свободе в Миттаринга.
- Теперь мой черед, - сказал Маитимо. - Те двое умаиар сначала помогали мне и тайно выводили пленников. Но со временем... они поняли, что им нужно бежать. И, разумеется, я передал послания в Валинорэ.
- Хорошо... - задумчиво ответил Волк.
'Возможно, это и были те тайные союзники, которых мы искали? Есть и другие, кто приносил пользу Маитимо, быть может, под угрозой, но те сделали достаточно, чтобы самим понять, что им нужно бежать. И их ждали в Валинорэ: не стал бы Маитимо передавать туда послания, если бы Темные бежали только из страха суровой кары... Змей мог бы долго действовать незаметно, а если при этом Наррауко кого-либо отвлекал... Возможно, возможно...'
Освобождать нолдор Волк больше не желал, поскольку за ними следили лучше, чем за безымянными мориквэнди, и освобождение воинов Маитимо могло стать замеченным. К тому же умаиа сам хотел допрашивать нолдор: они могли знать многое, и при том быть интересной добычей.
- А есть ли нечто, за что ты мог бы дать ответ, помимо освобождения пленных? - поинтересовался Волк, чуть прищурившись.
Маитимо улыбнулся.
- Знаешь, я как раз хотел тебе кое-что предложить. Я решил, что один из умаиар мне больше не нужен, я не видел его уже годы. Но за то, что я отдам его тебе, я хочу, чтобы ты рассказал мне, сколько нолдор у вас в плену, организовал мне встречу с ними, подобную той трапезе, что была с Верными, а после я выберу одного, которого ты освободишь.
Пленных умаиа освобождать не желал, но Маитимо готов был назвать одного из своих, скорее, невольных, пособников... и Маирон был готов вцепиться в эту добычу. Можно будет посадить этого аину на крючок и сделать своим, вынудить исполнять то, чего желал Маирон. Или можно будет сообщить о нем Владыке: не для немедленной кары, а для наблюдения. Один маиа на одного нолдо... И Волк согласился (конечно, при условии молчать).
- Сейчас в плену восемь нолдор, не считая одного освобожденного. И более, чем сотня захваченных в том же бою мориквэнди.