Иллюстрация к главе (скопируйте ссылку и вставьте в браузер вручную):
https://www.instagram.com/p/CZ9ApAflwyM/
Та же иллюстрация в ВК: https://sun9-38.userapi.com/impg/_dcRXBsnrEWZ47XGzeKzAECz-RoVIPPQjpFrbQ/esKIWZJkNns.jpg?size=712x1080&quality=95&sign=edf2e5565d95a4a687e2ef26f1c71ab8&type=album
На сей раз Волк подготовил ужин быстро - всего через два дня. Как и раньше, умаиа планировал присутствовать на встрече и наблюдать за пленниками. Правда в прошлый раз ему это ничего не дало, а Маитимо с тех пор стал явно опытнее и хитрее; зато эти нолдор были только взяты в плен, не встречались здесь с Нолдораном, не сталкивались с жестокостью по отношению к себе. Они могли проговориться.
Маирон не знал, что по этой самой причине Маитимо и не возражал против присутствия умаиа на встрече: Нолдоран понимал, что их в любом случае будут подслушивать, и, не видя угрозы, родичи могут расслабиться, сказать лишнее, а присутствие Саурона будет всех бодрить.
Захваченных пленных, по новому приказу Владыки Севера, еще не допрашивали. Кто-то попал в плен без сознания, других лишили сознания чарами, а после эльфов раздевали, мыли, лечили раны, все время держа в забытье, и в чистых одеждах уложили в постели. Пленные просыпались, не понимая, где они, окутанные заклятьями, вдыхая ароматы курящихся травяных благовоний, что помогали заклятьям воздействовать на хроа, а через него на фэа. Ведь прямое воздействие на фэа многие эльфы могли бы заметить. Нолдор держали в отдельных камерах, маленьких, но больше похожих на комнаты. К пробудившимся и недоумевающим эльфам приходили умаиар, чтобы вести с ними добрые речи.
***
Войдя в камеру, убранную к ужину драпировками, с накрытым столом, Маитимо сделал вид, что не знает ни одного из находящихся здесь лично - приветствовал каждого, но словно впервые знакомясь. А воины приветствовали своего Лорда и Короля, радуясь встрече. И эти взаимные приветствия были бы прекрасны, если бы в них не было фальши - одним из восьми пленных нолдор был Алакарно*(1), названный брат Маитимо, друг его детства. Алакарно шел в бой, чтобы вытащить Нэлйо, а теперь... он надеялся, что хотя бы сможет быть рядом с братом и Лордом.
С тех пор, как Маитимо взяли в плен, Алакарно не знал покоя. Не раз он спрашивал себя, как он мог не догадаться, что Моринготто обманет? А если уж не догадался - то почему не был рядом?.. А после к Миттаринга явилась надменная тварь с требованиями и волосами Маитимо; так они узнали, что Нэлйо мучают. Алакарно пытался дозваться друга через осанвэкэнта, не находил себе места, встречал и выспрашивал каждого пришедшего из Ангамандо, и жил порой от вести до вести. С каким облегчением он встретил решение выступать!..
Алакарно вел отряд, когда на него обрушился черный туман и ужас. Кто-то из его воинов побежал, кто-то упал, кто-то растерялся... из всего отряда схватили только одного воина и самого командира, одетого в черные доспехи без гербов. Плененный Алакарно ждал встречи с Маитимо, уверенный по рассказам вернувшихся, что однажды она состоится, и вот - дождался. В Амане эльф был учеником Мэлькора, а здесь, в плену, уже встречался с Моринготто и потому знал - Темным известно о его близости с Нэлйафинвэ. Но когда Маитимо приветствовал Алакарно, словно незнакомца, нолдо понял, что за этим стоит какой-то замысел друга - и поддержал его, хотя и не понимал, что задумал Маитимо.
Видя, как два эльфа не смеют кинуться в объятья друг друга, Волк усмехнулся. По лицу фэаноринга, по первому взгляду, устремленному на Нолдорана, он мог бы понять лишь, что эти двое знакомы. Но умаиа знал об Алакарно еще до начала битвы: близкий друг, почти брат Нэлйайинвэ был одним из тех, кого велел схватить Владыка. Что же, у обоих эльфов хорошая выдержка: внезапно увидев друг друга, не подали вида.
А Маитимо слушал приветствия своих воинов и думал про себя, что теперь делать. Он тоже знал, что Алакарно был учеником Мэлько, это ученичество и дружба с Вала когда-то встали меж ними и были причиной ссоры. Теперь это осталось в прошлом, вот только... Моринготто точно знал, кто у него в руках. Маитимо понял, что скрывать их дружбу не было смысла... Это было страшно.
- Саурон устроил для нас эту встречу, а после нее освободит одного из вас. Но будьте бдительны, не скажите случайно лишнего. Помните, что в Ангамандо, даже если вы одни, вас могут слышать и видеть. Если вы не закрыты аванирэ, в ваш разум могут попытаться пролезть, попытаться внушить вам не ваши мысли; если вы говорите с кем-то через осанвэкэнта, вас могут подслушать или попытаться что-то выведать в ваших воспоминаниях. Говорите только о том, что и так известно Моринготто. Все, что узнают о вас, будет использовано против вас и других. Ваши близкие, ваши друзья... друг через друга вас будут допрашивать; эти твари могут замучить даже до смерти. Скорее всего, вас будут пытать при мне... - эльф не выдержал и сжал зубы, вскинул голову, с мукой представляя, что его ждет. Впрочем... впрочем, это хорошо, пусть Саурон видит эту боль, тогда воины не останутся одни, тогда твари притащат Лорда смотреть. - Когда начнутся пытки, не бойтесь кричать. Рано или поздно все начинают, я, пожалуй, так слишком рано начал, но это не страшно: смолчать - не главное, главное - сохранить себя, не склониться, не сломать свою душу. Помните, что боль однажды кончится, и плен кончится, и смерть кончится, а с вашей памятью вам жить вечно и нигде от нее не укрыться. Что еще... Не верьте Тьме, Темные никогда не на вашей стороне. Если вам дают два плохих выхода, ищите третий... Держитесь, друзья... Мы - дети Единого, а они - никто. Многие выходили отсюда несломленными, даже если только и духами, значит, и мы выдержим. Аийа Фэанаро!
Маирон видел реакцию Нолдорана, и говорил про себя: 'Хорошо же'. У этого эльфа было не так много уязвимых точек, но одну он только что сам выдал. Что до этих восьмерых, Маирон уже немного изучил их. Увы, явных родичей или друзей среди них не было, но пытки товарищей тоже приносили плоды. А когда Маитимо сказал, что один будет освобожден, все нолдор откликнулись по-разному.
На лице первого, воина, рожденного в Амане Неомраченном, ничего не отразилось. Он и в беседе вел себя крайне сдержанно и осторожно, но Маирон думал, что этот эльф не из сильных, свои и чужие пытки могут на него подействовать, заставить уступать и отступать... куда лучше хитроумных речей. Хотя, возможно, Волк и заблуждался... Стоило проверить.
Второго, юношу, Волк сразу взял на заметку. При более пылком и открытом, менее сдержанном нраве и меньшей опытности, было очевидней, что мальчишка окажется не слишком стойким. И еще в нем была слабость, тоска - его кто-то ждал... Этим можно было воспользоваться. Конечно, их всех кто-то ждал у Миттаринга, но сейчас, когда зашла речь о свободе, юноша с надеждой вскинул голову. (Он недавно заключил помолвку и думал о своей невесте, но этого Темные пока не выяснили).
Третий, старше первого, но едва ли сильнее, смотрел с ожиданием, но не с надеждой.
Четвертый, еще старше, может быть, из старшего поколения рожденных в Амане, явно помрачнел при мысли о том, что, возможно, на волю уйдет именно он, а других и Лорда будут пытать на глазах друг друга. Маирон не знал мыслей нолдо, но мог виднть: на допросах с ним придется трудно.
Пятый эльф молча ждал. Он был тем, кого Маирон наметил освободить, раз уж кого-то приходится. Этот нолдо мог помнить Великий Поход, а то и берега Куивиэнен - перехитрить такого будет нелегко. А сломать не легче, чем тех, кто попал в плен вместе с Маитимо... То есть почти никак.
Шестой, напротив, был самым слабым и вместе с тем самым юным из всех - мальчишка, на котором можно будет отыграться. Он вовсе не был готов стоять до конца. Вроде и научился скрывать эмоции, при вести о свободе ничего не выказал, и Короля приветствовал так, будто это обычный день. А едва зашла речь о пытках, побелел.
Седьмой, тоже молодой, но уже не мальчик, был куда более сильным. Еще один 'крепкий орешек', хотя, возможно, если подобрать ключ... Услышав о том, что один будет освобожден, эльда, кажется, надеялся, что спасен будет один из товарищей.
Восьмым был отдельно выделенный Маироном Алакарно, названный брат Маитимо. Этот был из сильных, и сейчас, при словах о свободе, его лицо осталось непроницаемым.
Про себя Алакарно думал: 'Только бы не я, только не снова жить от вести до вести, когда Маитимо останется здесь. И снова - не помочь, и рядом не встать, и ничего не разделить, и не дозваться... Только знать, что он здесь, в этих темницах, и здесь уже не ужин, а пытки...'
Маитимо снова хотел обнять родичей, желая поддержать каждого, и Алакарно устремился навстречу к другу, прошептал на ухо:
- Я хочу остаться с тобой; и так не знаю, как жил эти годы, и как буду теперь... Но если тебе будет легче без меня... приму... И нам можно не скрываться: Моринготто уже видел меня и узнал...
Маитимо сжал зубы и крепко обнял друга, ткнулся головой в его плечо. Они не будут скрываться. И теперь друга протащить через Ночь... Но вместе с тем... фэанарион почувствовал в своем глупом сердце глубокое тепло и даже радость. Он был так бесконечно одинок эти девять лет...
- Спасибо тебе, друг, - Маитимо с трудом сдерживался, чтобы не заплакать, словно лед треснул, словно он вдруг понял, что живой... Что его любят. И что это очень важно, иногда увидеть того, кто тебя любит. Даже... если любят больше, чем жизнь, сильнее, чем боятся боли...
Все это время Алакарно словно держал себя в тисках, не позволял себе того, чего желал, но когда Маитимо обнял его, тоже заключил друга в объятия и улыбался, и рассмеялся... невзирая на все, что будет после.
Затем Маитимо обнял каждого из своих воинов, что-то шепча на ухо. Каждый услышал то, что было ему нужнее, и они отвечали, тоже тихим шепотом. Маирон чувствовал - Маитимо прямо у него на глазах передает нечто тайное, как уже делал раньше. Волк до сих пор пытался потихоньку выведать, кто такой Певец, по сей день считая это значимым, но ничего полезного так и не узнал. И сейчас, по условиям сделки, помешать Маитимо секретничать с нолдор Волк тоже не мог.
***
Начался ужин, нолдор поднимали кубки в честь Нолдорана. Но никто не вспоминал Аман, как и Верные когда-то: не стоило говорить о себе, высказывать то, чего не знал Моринготто. А Маитимо делился со всеми Светом. Конечно, Саурону это было неприятно, но остальные получали силу и могли укрепить мужество.
Болтая с друзьями, Маитимо делал тяжкий выбор, впрочем, он знал заранее, на что шел. Ему нужно было выбрать самому одного, кому дать свободу, потому что иначе этого одного выберет Саурон. И скорее всего тварь выбрала бы древнего квэндо, как самого бесполезного, а Лорд хотел отпустить четверых. Того, кто вскинул глаза в надежде: эта надежда могла стать губительной. Совсем юного мальчика (кто вообще взял его в бой?), он вряд ли выстоит... Третьего юношу: он слишком напоминал чем-то внутренним оруженосца. И друга: потому что его пытки будут рвать сердце. Но освободить можно было лишь одного.
- Саурон хочет поселить в вас отчаяние, - заговорил Маитимо. - Не поддавайтесь. И более того: каждый совершает ошибки, и умаиар тоже совершают. Можно рассказывать об этих ошибкам оркам, и тогда слух разнесется по всему Ангамандо, а можно обещать умаиа молчать о его ошибках и взамен получать что-то. Свободу, например, или такой ужин, - нолдо лучезарно улыбнулся Саурону, а потом продолжил, - Не пытайтесь спасти меня, это почти бесполезно, Враг лично за мной следит. Но если у вас будет возможность, уходите сами. Не унывайте и не сдавайтесь.
***
Маирон был крайне недоволен тем, что говорит Маитимо. Хорошо, он выведет самого стойкого, но останутся еще трое... что из бесполезных могут стать опасными. Впрочем, и эта проблема решалась, мало ли умелых дознавателей...
Когда Маитимо начал делиться Светом со всеми, Маирона это отпугнуло - он отступил назад. И, хотя и остался наблюдать за эльфами, но со сдерживаемым страхом.
***
А нолдор ели, пили и теперь смеялись... Страх, у кого он был, отступил, и камера словно озарилась - то ли тем Светом, что дарил Маитимо другим, то ли чем-то иным. А Маитимо и Алакарно, несколько часов подряд, сидели рядом друг с другом, порой соприкасаясь плечами или даже обнимая друг друга.
- Я выспрашивал о тебе каждого, кто приходил... - говорил Алакарно. - И теперь мы будем вместе, сколько сможем. А сможем больше, чем хотят твари...
Отступивший назад, словно выброшенный за пределы круга, Маирон видел эти объятья, слышал слова друзей - да, Алакарно он не отпустит; выкрутится, обманет, заплатит Маитимо больше, но не отпустит. Алакарно нужно допрашивать при Нолдоране; но его нельзя казнить ни в коем случае, как можно было поступить с просто знакомым. Нужно известить и других - этот нолдо должен остаться в живых, насколько бы он ни оказался бесполезен. Маирон не забыл, как вытаскивали Маитимо после казни оруженосца.
Волк ждал, когда этот вечер со смехом и песнями завершится. Когда Маитимо укажет освобожденного, и все обязательства Волка будут исполнены; и тогда он выберет, в кого вонзить зубы первым. Или сразу во всех?..
***
Все заканчивается... Прошла по кругу прощальная чаша, и Лорд поднялся.
- Я должен выбрать одного из вас. И была бы моя воля, ушли бы все, но я могу спасти лишь одного. И я считаю справедливым, чтобы ушел один из юных. Но ты - слишком напоминаешь мне моего оруженосца, и я прошу тебя остаться. А вы двое... Один рискует потерять здесь душу. А второй... так рвется к кому-то, что может посчитать возможным заплатить за это душой...
Волк едва ли не оскалился: Маитимо ыбрал того, кто уйдет, и это был один из слабейших, а не сильнейших.
Те из эльфов, кто не желали уходить, испытали облегчение, и древний квэндо произнес:
- Мудрый выбор, Государь...
Юноша, сидевший седьмым в этом кругу, улыбнулся Лорду, но вместе с тем смутился, ведь в Миттаринга знали о стойкости Вэриндо Урунмэлдо...
- Если я могу быть хоть немного похож на Вэриндо, это честь для меня. И я сам просил бы тебя, Лорд, выбрать другого из юных...
Двое 'юных' переглянулись. Один жаждал вернуться к невесте, второй больше всех собравшихся боялся пыток... но сказать: 'Я хочу уйти' значило бы оставить здесь родича, обречь его; это понимал даже самый младший... Свет, слова Маитимо, отступивший в испуге Темный, весь этот вечер подействовали на мальчика сильнее, чем на его товарища. И самый юный, закусив губу, тихо повторил:
- Мы будем держаться, и... я постараюсь выдержать. Ведь все кончится.
Маитимо улыбнулся, сам того не ожидая; улыбка шла изнутри, теплая и верящая, такая, что тем, кто глядел на нее, становилось легче.
- Ты помог мне сделать правильный выбор. - Лорд смотрел на самого юного. - Любовь... она не знает границ и нельзя ей мешать. Я вижу, что за свой отказ от свободы ради чужой любви ты будешь вознагражден. А ты, уходящий... с тобой будет связано что-то великое. Любовь выводит тебя. - Маитимо обернулся к Саурону. - Это мой выбор. Освободи этого юношу. Когда я получу подтверждение его свободы, ты узнаешь, что хотел.
- Что ж, действительно рационально. Самый слабый из всех, - кратко бросил Маирон. (Хотя самым слабым он считал не того, кого освободит, а второго, но... не ждал, что мальчишка решит остаться, уступить другому право уйти).
Нолдор в последний раз обняли Короля и друг друга. Встреча завершилась, всех развели по камерам.
***
Три дня, пока Волк занимался освобождением пленного, Алакарно оставался вместе с Маитимо, и они говорили и не могли наговориться. Фуинор по-прежнему стоял у двери, подслушивая, по желанию Маирона. Он был готов запомнить каждое слово, и следил за разумом Алакарно - не начнут ли они общаться через осанвэкэнта, не откроется ли щель, ведь от Владыки было известно, что Алакарно не искушен в мысленном общении, он может не заметить присоединившегося третьего, может поддаться на провокацию. Но и Волк, и Фуинор не учли одного - кроме произнесенного вслух слова и переданной мысли есть еще шепот... Алакарно был осторожен, но он нашел способ рассказать Маитимо о его братьях, и о тех Верных, кто вернулся назад...
Эти дни были счастьем. Но и они закончились. Вскоре вернулся Саурон и передал, как обычно, что все исполнено...
***
- Хорошо, Саурон, теперь мой черед. Одним из тех, кто помогал мне, был Мордотйар. Но уже годы я не видел его. Думаю, он был рад избавиться от необходимости встречаться со мной. Однако, встреться мы теперь, уверен, я снова заставлю Всадника служить мне, - если бы не этот умаиа, Маитимо не умел бы противостоять ударам Воли Моринготто, не смог бы сражаться ни в первую встречу, ни после... Не получил бы среди Темных ту славу и положение, что имел, что давало возможность достигать большего. Как же... как же ему повезло с первых дней плена!
Волк поднял бровь - Мордотйар? Пожалуй, имя было несколько неожиданным, но затем Маирон припомнил: однажды, когда Маитимо долго не мог прийти в себя и находился на излечении у Энгватара, вместе с ним на Маитимо пришел посмотреть и Мордотйар... Зачем? А еще, когда разъяренные умаиар после неожиданно сильной атаки Маитимо терзали его, Мордотйар оказался одним из тех, кто прилагал особые усилия, словно бы мстил. За что?.. Пожалуй, выдавать Черного Всадника не стоит, другое дело - держать на крючке. Для начала задав эти вопросы. Как будто он просто догадался.
- Хорошо, - улыбнулся Маирон. - Пожалуй, я сейчас даже не буду трогать ни этого нолдо, ни других...
И в самом деле не тронул, отправив Маитимо опять на скалу. Правда, всего на день.
***
Когда Маирон нашел Мордотйара и начал спрашивать, тот казался озадаченным вопросами и... похоже, его что-то смутило.
- Неудача из тех, о которых не стоит распространяться? - негромко спросил Маирон. - Разумеется, я не буду говорить об этом... особенно перед Владыкой...
Мордотйар вовсе не подозревал, что невольно помог Маитимо, зато понимал, что эти же вопросы вызовут подозрения и у Владыки, и - что, если он пожелает, чтобы Черный Всадник открыл разум? Умаиа, как и всем им, было что скрывать и похуже, чем неудача с ударом Волей...
Мордотйар быстро обдумывал, как он может обезопасить себя. Если он, скажем, вызовется допрашивать Маитимо, это может быть истолковано как месть... Лучше поступить иначе. Умаиа выразил покорность и готовность исполнять повеления Маирона, в обмен на молчание, но вскоре Волк узнал, что Черный Всадник оставил пределы Ангамандо и ищет учеников для Владыки Севера далеко на Востоке.
Итак, Маирон не сумел извлечь выгоду из полученных за освобожденного сведений и решил, что время договоренностей закончилось. Правда, сначала Маитимо нужно было еще подлечить после скалы.
***
Саурон велел вывести Маитимо из камеры, и Алакарно бросился закрыть собою Короля. Конечно, тщетно. Нолдорана вытащили наружу.
- Все будет хорошо! - успел крикнуть Нельйо, и его увели. Эльф никогда не знал заранее, куда его ведут, узнавал, лишь попадая в знакомый коридор, или даже когда оказывался на месте (иногда ему завязывали глаза). Сейчас нолдо понял, что его ведут на скалу.
Время тянулось в этот раз нескончаемо. Маитимо страдал от боли, от страха за Алакарно (что с ним делают?) и от мыслей, как друг сходит с ума от незнания, где сам Маитимо. Нолдо очень боялся за Алакарно, так, как не боялся раньше ни за кого. Неужели он так мало любил Верных? Или... вначале он просто не знал еще, что такое плен. Он думал, что выберется. А теперь... У него уже почти не осталось надежды вырваться. И он знал, что Алакарно будет везде страдать - на свободе, потому что он не с Маитимо, здесь - потому, что он с ним... Друг обречен на страдания, и что, кроме смерти, может их прекратить?.. Нолдо сходил с ума от таких размышлений и извелся за эти сутки больше, чем когда-либо прежде на скале. Наконец его сняли и повели в камеру, а сердце все равно замирало от страха - вдруг твари еще что-то придумали, или вдруг Алакарно уже не в камере?.. Но в этот раз повезло (это теперь звалось везением) - Алакарно ждал его и бросился к Маитимо, и бережно уложил Лорда на топчан.
- Не бери в голову, это ничего, это не страшно, - улыбался Маитимо другу. - Как ты?
Алакарно эти сутки, не зная, что с Маитимо, изводился один в камере. Когда друга вернули назад, слова: 'Ничего, это не страшно' не слишком успокаивали, но Алакарно мог теперь помочь Маитимо, уложить его. Однако вскоре фэаноринга молча отстранил Темный целитель, который казался... каким-то неживым орудием для лечения. При этом умаиа почти не мешал им говорить, хоть и было ясно, что Темный все слушает и запоминает.
Лечение продолжалось два дня, а затем за Верным явились орки. Алакарно обладал пылким нравом, так что в бою казался бешеным, и сейчас эльф опять пытался ударить, вырваться, но орки уже были готовы. Алакарно думал, может быть, это к лучшему, что забрали его, и достанется ему, а не брату... только получается, теперь Маитимо будет ждать, как ждал он... Но нет, еще не оправившегося от ран Маитимо тоже скрутили и вывели из камеры следом.
Очень скоро фэанарион узнал коридоры, по которым их вели - это была дорога к застенкам.
- Ведут на допрос, - заранее пояснил-предупредил Маитимо. Они оба были собраны, спокойны, суровы... только глаза у обоих были больные. Плохо, очень плохо... - Эй, друг... Спасибо, что ты рядом. Я выдержу.
В камере фэанариона силой усадили в кресло, и наложили на него чары, чтобы эльф не мог шевельнуться: обычные ремни нанесли бы еще больше вреда раненному, а чары просто лишали тело возможности двигаться. Маитимо похолодел. Он ненавидел это кресло. Да и... эти камеры тоже...
Алакарно же решил, что кресло предназначено для пытки Маитимо и вновь пытался вырваться, чтобы помочь другу. Наблюдавший за этим Саурон, вольготно сидевший в другом кресле, холодно улыбнулся, а Фуинор, пришедший допрашивать нолдо, рассмеялся:
- Правильно боишься...
- Он не склонится, Фуинор. Вы зря теряете время, - с небывалой остротой Маитимо почувствовал, как все было бессмысленно... Сколько бы они не сопротивлялись, это никогда не кончится. Эти мучения не знают конца, а свободы не видать. 'Нет, друг. Я вытащу тебя отсюда. Быть обреченным на вечную Тьму вместе с тобой - это больше моих сил'. То, что бережно обнимало сердце Нэльйо и держало его как в ладонях, словно лодка на озерной глади держит странника, теперь это нечто скручивало сердце беспощадными когтями и вгрызалось в него.
- А я сейчас и не требую склониться, - ответил Фуинор. - Меня больше интересуют рассказы. От тебя, Алакарно, о лагере нолдор, о том, как он укреплен. От тебя, Маитимо, о том, о чем ты шептался. Перескажи все сказанное одному из нолдор вслух, и допрос прекратится.
Алакарно испытал облегчение от того, что мучить будут не Маитимо. Но фэанарион сказал:
- Я буду с тобой, друг. Я буду рядом, а ты держись. Помни, что рано или поздно это невозможное кончится. Надо переждать вот эту самую бесконечную боль, только ее, ничего больше. И так - каждый раз, - хотелось говорить совсем не эти слова, хотелось кричать, молить, плакать... но это было бесполезно и не нужно. Хотелось сказать что любит, что страдает, что сердце рвется на куски... но это говорить тоже было нельзя.
- Я пережду, как и... - начал было Алакарно, и не договорил: 'Как и ты пережидал бесконечную боль, столько раз...', потому, что Фуинор уже обернулся волком и бросился на воина, вонзая в него зубы.
Маитимо смотрел на кровавую игру, на то, как волк разрывает связанного Алакарно, и в какой-то момент подумал, что друга сейчас загрызут. Может быть... так и лучше. Только... это было очень страшно. А Алакарно вел отчаянный бой с самим собой, со своим страхом и болью. Крепость или другие укрепления! Конечно, нолдо не выдал бы этого врагам! Ничего не отвечал и Маитимо, и волк где просто кусал, где вгрызался в плоть эльфа, который не мог удержаться от криков. Руки волк терзал сильнее, и Алакарно думал, что их могут отгрызть. Но Фуинор действовал по велению Саурона, и одним из условий было - не калечить и не уродовать никого из нолдор. Поэтому Фуинор старался причинить максимальную боль, доставить удовольствие себе и своему Вожаку, но когда терзать жертву стало опасно, оборотень остановился. И это случилось скорее, чем ждал Алакарно. Он не лишился сознания и мог говорить; его подняли, наскоро перевязали и поменяли местами с Маитимо... Алакарно похолодел, поняв, что теперь волк бросится на друга...
- Маитимо в плену стал безжалостен даже к друзьям, - с холодной улыбкой заметил Саурон. - А как ты, Алакарно? Поможешь своему Королю и другу?
- Ты, мерзкая тварь, ты же все равно ничего не получишь, - постарался ответить, а не простонать, нолдо. - Оставь Маитимо.
Но огромный волк только насмешливо глянул на нолдо.
- Не трать на них силы. У Фуинора ко мне старые счеты, - холодно сказал фэанарион. Всего лишь волк... Это не страшно, это быстро...
Алакарно усмехнулся. 'Старые счеты'... Значит, тварь мстит за те победы, вести о которых приносили в Миттаринга. Нужно было стерпеть... просто выдержать бесконечную боль, свою и друга... Волк склонился над Нолдораном, и тот стонал и кричал, а волк с влажным чавканьем рвал плоть клыками. Но прошло время... и все завершилось.
Обоих эльфов унесли в камеру, лечить уже как следует. Их не разлучали, надеясь однажды хоть что-то подслушать.
***
По своему опыту Маитимо знал, что у сильных пыток порой наступал момент, когда настолько нестерпимо больно, что готов согласиться на все, сдаться, но только в тот миг не можешь ничего сказать от страшной боли. Но вот момент проходит, и... И понимаешь, что это была лишь секундная слабость. И ничего не говоришь. Ужас перед пыткой прошел, и... И нолдо улыбнулся лежащему рядом Алакарно.
- Это напоминает начало твоего плена, - вздохнул Энгватар, увидев обоих нолдор. Он слышал, что Маитимо долго не трогали, но теперь вновь вернулись к допросам, да еще и пытали друга на его глазах. Целитель начал разматывать наскоро наложенные бинты, чтобы снять боль и обработать раны.
Маитимо приветствовал Энгватара как товарища. Но прежде уточнил:
- Кроме тебя, нас никто не слушает?
- Нет, никто не слушает, - чуть усмехнулся маиа. - Меня призвали оттого, что думают, что я лучше других узнаю ваши тайны; прежде мне это хорошо удавалось... Привет тебе, Маитимо... - Да, это было похоже на начало плена и вместе с тем непохоже. Сейчас Энгватар предпочел бы, чтобы Маитимо не требовалось лечение... Разве он поверил бы, что так может быть?
Алакарно удивился приветствиям целителя: острый, пронзительный взгляд, плотно сжатые губы и словно темная пелена вокруг Энгватара делали его неотличимым от Темных.
- Маитимо? - хрипло переспросил нолдо. - Этот Темный, он... не враг?
- Энгватар... не Темный. Лорд Намо скрывает его этим туманом... А Энгватар, как может, помогает пленникам. И я, чтобы подтвердить, как страшен Энгватар, иногда что-то ему открываю. - Нолдо посмотрел на целителя. - Да, ты прав, как вначале... Только теперь ты мой друг.
Целитель склонил голову. Возразить ли - мол, все равно Темный?.. Энгватар не стал возражать. Про себя решив, что Маитимо все равно не согласится, но еще... а туман, что укрывал его, был словно подтверждением слов Нолдорана. Можно ли представить себе, что Намо укрыл бы туманом Маирона? Смешно и представить; а с ним, выходит, не смешно. Страшно, правда, но ведь целитель был защищен...
- Так ты помогал Маитимо все эти годы? Благодарю тебя, - произнес Алакарно. Они впервые видели друг друга, но их словно связывал Маитимо.
- Тебе все же стоит знать, что я участвовал и участвую и в допросах, - ответил Энгватар, и обратился к Маитимо: - И... прости, я не передал тебе, когда пути были свободны. Владыка Севера тогда запирался в тронном зале, и соглядатаи следили не за ходами, а за дверями; и вскоре через те ходы бежали рабы из рудников. Я мог бы передать тебе эту весть, но что-то словно удержало меня. А теперь и трещины заделали.
Алакарно не понимал как может... друг Маитимо... участвовать в допросах? Но в том, что перед ним не Темный, больше не сомневался: не только потому, что верил Маитимо, но и из того, что видел. Темный не мог бы искать, как помочь Нэльйо в побеге и просить прощения, что промедлил.
Маитимо вздохнул. Участвовал в допросах...
- У тебя, Энгватар, еще долгий путь... Но ты не боишься того Света, что со мной, и Намо защищает тебя. И ты обещал уйти со мною... Я не знаю, как ты можешь присутствовать на допросах, но вряд ли тебе там нравится...
Поняв, что при Алакарно можно говорить откровенно, целитель ответил:
- Долгий путь... Помнишь, я говорил тебе: 'Я хочу избавить тебя от пыток, но с другими веду себя совсем иначе. Я заглушаю свою тяжесть и тоску, причиняя им боль'. Так было, и так перестало быть незадолго до того, как ты увидел вокруг меня эту туманную завесу в Незримом мире, - целитель еще помолчал немного, и продолжил: - А теперь и участие в допросах становится тяжелым, и если удается, я стараюсь помочь пленникам.
- Так Энгватар был действительно Темным, - удивился Алакарно, а маиа мысленно усмехнулся: ты понятия не имеешь, каким я был при нашем знакомстве с Нолдораном. - Но теперь стал таким, и хочет уйти с тобой...
- И тогда придется переименовать Маитимо в Уинэн, - Энгватар тоном показал, что эту тему предпочел бы далее не обсуждать.
У Маитимо не было сил, и он едва заметно кивнул, меняя тему:
- Хорошо, что ты покаялся передо мной, Энгватар, но ты прав, я не мог тогда уйти, хотя вряд ли меня кто-то посмел бы остановить. И ты почувствовал то же, что и я: что-то удерживало меня от побега... У Моринготто был шанс стать Мэлькором. Дурак им не воспользовался. Но... все равно что-то в нем изменилось.
Энгватар не мог не согласиться с тем, что Владыка теперь изменился, а Маитимо взял за руки Алакарно и Энгватара:
- Я не знаю, как долго я еще буду источником, но пока я могу, я хочу напоить вас. Смотрите через Незримое и... пейте.
Впереди было что-то... Нечто. То, зачем его сделали сосудом (не ради Мэлько, ради него самого). Впереди был... смысл. Какой-то смысл... Еще недавно нолдо пребывал в отчаянии, что боль и плен никогда не кончатся, и ему самому нужно было вспомнить о том Свете, что в нем, чтобы вспомнить то, что некогда сам же предрекал Моринготто: 'У этого плена есть смысл'. И на душе эльфа снова наступил мир. Вопреки всему.
Алакарно видел, что руки Маитимо изранены волком, были зримо пусты, но в них ощущалось Нечто. Как и на встрече, когда друг делился со всеми Светом... Нолдо посмотрел через Незримое и увидел льющийся Свет и понял слова об источнике. И впитывал, пил этот Свет, будто росу Лаурэлин, хотя настоящая роса была обжигающей*(2), и все, что казалось только что ужасным, обещающим нескончаемые несчастья, становилось совсем иным.
- Впереди страшное, но как будто внутри всего этого что-то спрятано... - прошептал нолдо.
Энгватар слушал Маитимо и боялся. В прошлый раз он не мог и не решался смотреть в Незримое, хотя и обнимал Маитимо. И сейчас вначале тоже - бережно взяв эльфа за руку, закрыл глаза, но затем все же посмотрел через Незримое... И понял, что и его - ждут... И почти неожиданно для себя произнес:
- Мы не можем уйти сейчас, потому что не пришел срок.
Омытые Светом, они все невольно улыбались.
- Да, друг, внутри что-то спрятано. И да, Энгватар, срок еще не пришел...
Примечания:
*(1) Профессор дает перевод имени Маитимо - только в одном тексте, в 'Шибболете Фэанаро'. Этот перевод достаточно странен по ряду причин. Во-первых, Профессор переводит имя Маитимо как 'Хорошо-сложенный', хотя согласно корням и логике предсказания материнского имени, Маитимо должно переводиться как 'Рукий' maite+mo. Подробнее можно прочесть здесь: http://lamatyave.mybb.ru/viewtopic.php?id=87
При этом, в квэнйа существует слово, которое означает 'Хорошо-сложенный' - alacarna (PE: 17) - well-done, well-made. Профессор дает имени Маитимо неверный перевод, что могло бы быть, если бы Профессор не мог точно разделить двух близких друзей, одного из которых звали Рукий, а второго Хорошо-сложенный, по той причине, что сам Профессор плохо 'видел' второго, но все же знал о его существовании.