- Вся Высшая служба кормления задержана для допросов, - доложил Кей. - Сейчас дознаватели опрашивают работников кухни.
- Постарайтесь всё же не слишком... усердствовать.
- Все допросы ведутся согласно постановлениям, ваше величество. Никто не допустит небрежности.
Возразить было нечего. В конце концов, речь шла о моей жизни и жизни моих детей.
- Яд удалось распознать?
- Да, это так называемый "яд горького нефрита". Его получают из семян одного южного дерева. Не самый распространённый, но достаточно доступный и надёжный. Я приказал моим людям проверить всех торговцев лекарствами и снадобьями, а также всех купцов, особенно прибывших с юга.
- Хорошо, - кивнула я. - Докладывайте, как только появятся какие-нибудь результаты.
- Слушаюсь, ваше величество.
Кей отправился исполнять свой долг - увы, его работа не знала выходных. Я бы тоже предпочла заняться делами, они неплохо занимали ум, но меня ждал визит в дом моих приёмных родителей. Что ж, будем надеяться, что усилия следователей дадут свои плоды. Отравителя надо выявить... Вот только и это не гарантирует безопасности. Людей во дворце много, и обязательно найдётся кто-то, кого можно подкупить или запугать. А ведь травят не только едой. Свечи, косметика, даже одежда... Чжан Анян, помнится, то ли она сама, то ли всё-таки Кадж - или кто-то другой - платьем отравить пытались...
В доме Феев было людно и шумно. Похоже, хозяева не смогли отказать себе в удовольствии показать всем друзьям и знакомым, как они запросто принимают саму императрицу с императором. Лиутар и Шэйрена сразу же отправили на детскую половину, где, судя по шуму, уже собрались и другие отпрыски придворных, но Ючжитару пришлось задержаться и принять поклоны и приветствия всех присутствующих. Вид у мальчика был кислым, но он всё же сыграл свою роль до конца, важным голосом велев всем подняться и не церемониться. Растёт сыночек, привыкает.
Когда маленький император убежал наконец играть, матушка Фэй зазвала меня в отдельную комнату, где я вручила ей подарки, и мы немного посплетничали перед тем, как всех пригласили за стол. Мне снова пришлось гнать мысли о том, что здесь, в частном доме, отравить кого-нибудь даже легче, чем во дворце. К счастью, много есть и пить не требовалось. Я решительно придвинула к себе мисочку голубиных яиц и вазочку с жареным арахисом, рассудив, что в эти блюда добавить что-нибудь проблематичнее всего, и больше не экспериментировала.
- Растёт её высочество, - умилённо сказала матушка-Фэй, глядя как Лиутар чинно кушает османтусовое желе. Её братьев оставили с детьми, но мою старшую посадили со взрослыми, чем она, должно быть, гордилась. - Ваше величество, у меня появилась мечта - дожить до правнуков. Небо не благословило наш с моим супругом союз детьми, но потом послало нам вас. И теперь у меня четверо внуков, и если богам будет угодно...
Я посмотрела на приёмную мать. Почтенный возраст семидесяти двух лет считался старостью достаточно глубокой, чтобы освобождать от государственной службы, уплаты налогов для тех, кто их платил, и даже уголовной ответственности - точнее, заменять её штрафами. Волосы у неё и её мужа уже побелели, но оба выглядели достаточно здоровыми и бодрыми, чтобы прожить ещё десяток лет, а то и больше.
- Я молюсь о вашем с батюшкой долголетии, - уверила я. - Если боги будут милостивы, ваша мечта исполнится.
- Но вы не тяните с браками для детей. Ещё лет шесть, и принцессе Лиутар придёт черёд воткнуть взрослую шпильку. Не пора ли подумать, кто станет ей самой подходящей парой? Тогда сразу можно будет посадить их под красную занавеску.
- У меня уже есть список кандидатов. Но этот вопрос требует тщательного рассмотрения. Время ещё есть.
Для подавляющего большинства местных желание матери стало бы законом, и дочку выдали б замуж сразу, как только это стало бы возможным. Так что я не стала уточнять, что намереваюсь дать ей погулять и после обряда втыкания шпильки, символизирующего переход от девочки к девушке. Ещё пару лет, как минимум, благо Лиутар участь всеми забытого перестарка не грозит.
Но матушка не собиралась оставлять эту тему так просто.
- Ваше величество, вы помните начальника округа Цзучан? Он сын покойного друга моего мужа, - доверительным тоном сообщила она. - Славный род, его отец служил ещё императору Дай-цзану, и по его поручениям много раз ездил послом и в Южную империю, и в оазисы, и даже за море! А его старший сын от старшей жены как раз в прошлом году сдал экзамен и получил должность регистратора в Приказе по делам императорского рода. Такой милый мальчик! Почтительный, рассудительный, благородный и добросердечный, и с прекрасными манерами. Сейчас он в отъезде, навещает родителей в Цзучане, но вы, ваше величество, обязательно примите его, когда он вернётся. Вот увидите, он придётся вам по душе. Лучшего зятя нельзя и пожелать.
- А сколько ему лет? - поинтересовалась я.
- Двадцать два года.
- А не староват ли он для Лиутар? Больше десяти лет разницы...
- Да в самый раз! Разве это не хорошо, когда муж старше и опытнее жены? Как раз когда Лиутар подрастёт, он вступит в пору зрелости, и ему так или иначе придётся выбрать себе жену. Помолвку можно заключить уже сейчас, и тогда он не совершит ошибки и не женится раньше.
Продолжать разговор на эту тему мне не хотелось, поэтому я уверила, что рассмотрю предложенную кандидатуру со всем тщанием. Матушка замолчала, удовлетворённая, и стало слышно, как за соседним столиком обсуждают чью-то болезнь:
- Головная боль и жар? Должно быть, в него плюнул песком ручейный ядонос, говорят, эти твари обитают в северных притоках Чезяня. Положите ему под перину корень дикого имбиря, только так, чтобы он не знал. Верное средство, так вылечили моего дедушку...
Я вздохнула и пожелала неведомому больному удачи - здесь, чтобы лечиться, нужно обладать железным здоровьем. На некоторое время меня оставили в покое, позволив предаться своим мыслям. В один из моментов я вдруг осознала, что в забывчивости грызу уже третий или четвёртый по счёту стебелёк маринованного бамбука. Но если в нём и было что-то ядовитое, то я уже проглотила достаточно и бросать недоеденное смысла не было.
Но параноидальные мысли оказались напрасными - бамбук никак на моё самочувствие не повлиял. А по возвращении во дворец меня ждали новости о расследовании. Оказалось, что отравительницу нашли - одна из работниц кухни созналась и не просто созналась, а привела подробности, исключающие самооговор. Причина была банальна - деньги, такая куча деньжищ, какой она за всю свою жизнь не видела. Хватит на приданое и себе и сёстрам, а то исправник Привратной гвардии уже намекает, что родители хотят его женить, да не на бесприданнице... Ладно, это лирика. Главное было то, что и деньгами, и ядом её снабдил евнух из Службы Бокового дворца. Евнуха нашли убитым, но на этот раз убийцы поспешили и оставили следы, так что исполнителей удалось вычислить. Правда, они сбежали из дворца, но вырваться из столицы с её тотальными проверками на воротах не так-то просто. На всякий случай Кей всё же разослал подчинённых на все близлежащие станции, трактиры и переправы.
- Вам людей и средств хватает? - спросила я. - Если что-то нужно, то требуйте без стеснения.
- Благодарю ваше величество, - Кей и не подумал отказываться. - В ближайшее время я представлю вам примерную смету.
Я кивнула. На такое серебра не жалко.
Дни снова покатились к зиме, то поливающей дождями, то засыпающей землю снегом. Введение монополии на соль и железо оказалось верным ходом, и уже ко дню Зимнего солнцестояния казна пополнилась существенной суммой. Если так пойдёт и дальше, можно будет приступить к осуществлению многих задумок куда раньше, чем я рассчитывала.
Конец истории с отравлением наступил ещё до наступления нового года. Убийцы четыре месяца отсиживались в своём убежище, но Кей тоже отрастил недюжинное терпение, не давая своим подчинённым расслабиться и перестать искать и ждать. В конце концов все трое оказались схвачены: рядовой гвардеец и ещё пара евнухов. Как выяснилось, прятал их у себя один из сановников.
- И ведь он искренне озабочен благом государства, что самое обидное, - хмуро сказал Кей, комментируя представленный мне протокол допроса.
- Но его понятие о благе расходится с моим.
- Даже не в этом дело. Он считает, что правление женщины нарушает порядок вещей, и это обязательно откликнется грядущими бедствиями. Если курица возвестила утро, дому конец - так он рассуждает. А ведь неплохой человек, мог бы спокойно жить и исполнять свои обязанности и вскоре уйти в отставку. Даже не знаю, как его допрашивать - у него слабое сердце, пришлось даже принести ему чёрную курицу во время беседы.
- ЗАЧЕМ?
- Курицу прикладывают при болях в сердце и внутренностях, это помогает изгнать болезнь...
Я невольно шевельнула бровями, но от комментариев воздержалась.
- Расспросите его семью и домашних. Если он не в одиночку всё задумал и осуществил, должен же он был встречаться с сообщниками.
- Премного благодарен вашему величеству за совет, - иронично поклонился Кей, и я осеклась. И в самом деле, вздумала давать советы профессионалу.
Сообщников действительно нашли, вот только главных желаемых мишеней - вана Лэя и гуна Вэня - среди них опять не оказалось. Оставалось лишь ждать и надеяться, что либо эти персоны возьмутся за ум, либо всё же однажды позволят поймать себя на горячем.
- Приветствую ваше величество. Желаю вашему величеству долголетия и процветания.
- Вставайте, сановник О. Что привело вас ко мне?
О Тинзе выпрямился и улыбнулся со сдержанной гордостью. Именование "сановник" явно до сих пор доставляло ему прямо-таки детское удовольствие.
- Если ваше величество не затруднит, ничтожный хотел бы обратиться с просьбой.
- Что за просьба? - я не удивилась. Теперь я в полной мере понимала, почему оба моих мужа так поражались и даже обижались из-за того, что я у них почти ничего не просила. Просили все и обо всём, это не считалось чем-то зазорным, наоборот, придворные здраво рассуждали, что коли дитя не плачет, мать не разумеет. Даже Кей, воистину служивший не за страх, а за совесть, и тот уже обратился ко мне с несколькими просьбами, и отнюдь не только по делам своей армии Стратегической искусности. А поскольку всех не осчастливишь, приходилось искать баланс, чтобы не обижать людей постоянными отказами и не создавать впечатления, что верная служба не приносит никаких выгод, но в то же время не давать сесть себе на голову.
- Я слышал, что в Охранном приказе освободилось место начальника Отдела столичных военных складов.
- Это так, - дело об отравлении действительно освободило несколько постов, не ключевых, но достаточно лакомых для определённой категории людей.
- Ничтожный осмелится рекомендовать на эту должность господина Тэ Сулимина из округа Иль. Пусть его род не столь знатен, но...
Я машинально кивала, выслушивая дифирамбы неведомому мне господину Тэ, а после кого, как господин О выдохся, спросила:
- Он ваш родственник?
- Муж моей средней дочери, - О Тинзэ потупился, как девица, у которой спросили про наличие определённого опыта. Нехилое, должно быть, у дочки было приданое, если чиновник, пусть и провинциальный, согласился породниться с тогда ещё торговцем. Вообще-то в военные склады своего человека было выгоднее протащить господину Цуми, учитывая, что хранящееся на них то имело непосредственное отношение к его Ведомству Железа. Но, возможно, у господина Цуми просто не нашлось подходящих зятьёв.
- Что ж, я обдумаю вашу кандидатуру. Это всё?
- Ничтожный хотел поговорить с вашим величеством ещё об одном деле.
- Что за дело? - я сделала жест в сторону бокового столика. - Присаживайтесь.
- Благодарю ваше величество. Как вы знаете, многие купцы владеют кораблями, которые совершают рейсы через Восточные и Южные моря до Цветочного архипелага. Я и сам имел два таких. Но с некоторых пор торговля в южном направлении стала затруднена. И кое-кто из купечества попросил меня по старой дружбе донести их затруднения до вашего величества.
- Говорите прямо, - потребовала я.
- В последнее время участились случае захватов наших кораблей южанами. Наши купцы начали избегать заходить в их портовые города, но корабли всё равно пропадают. Несколько чудом уцелевших членов экипажей рассказали, что наши суда атаковали сразу по десятку лодок с гребцами и воинами. Они быстро нагоняют попавшее в безветрие или слабый ветер судно, забираются на борт, закидывая наверх верёвки с крючьями и вырезают всю команду.
- Под южанами вы подразумеваете южную империю?
- Да, ваше величество.
- Это достоверные сведения?
- Ваше величество, помилуйте!.. Разумеется, вы можете проверить, провести любое расследование. Нам нечего скрывать.
Я в задумчивости постучала пальцем по губам. Посоветовать купцам держаться в открытом море, куда не доплывут лодки, не вариант: здесь судоходство развито довольно плохо, мало кто умеет и рискует отдаляться от суши. Такие есть, на те же восточные острова иначе не доберёшься, но подавляющее большинство корабелов предпочитает, как в античности, плыть вдоль берега. Не говоря уж о том, что потребность пристать к берегу даже у умелого моряка может возникнуть всегда, а берег этот принадлежит отнюдь не дружественному нам государству. С которым мы только-только закончили войну и, если честно, балансируем на грани новой. На южной границе я держу усиленные гарнизоны, то и дело случаются стычки, соседи явно пробуют нашу оборону на зуб, отнюдь не расставшись с надеждой снова прихватить то, что мы вернули.
Так что захват имевших неосторожность причалить к южным берегам кораблей меня не удивлял - если уж кто-то заходит в чужой порт, то на свой страх и риск. Но вот то, что за нашими товарами начали охотиться и в море, было неприятно. Только-только удалось раскачать торговую братию на новый вид деятельности, и сейчас любая трудность могла оказаться роковой. А если жалоба пошла на самый верх, ко мне, значит, случаев было не один и не два.
- Нужен не только торговый флот, но и военный, - не столько господину О, сколько себе сказала я. - Но строить его... Нужны большие деньги, сами понимаете. Могу выделить вам какое-то количество солдат, чтобы они охраняли корабли в пути и могли дать отпор в случае нападения. Правда, им придётся учиться драться на палубах. Ну и, если вы захотите сами набрать охрану, я не стану возражать.
- Ваше величество издаст соответствующее распоряжение? - тут же спросил О Тинзе. Я вспомнила, что простолюдинам запрещено собирать собственные воинские отряды, и даже владение оружием, кроме охотничьего, для них под запретом.
- Издам... скорее всего. Мне надо посоветоваться с Военным министерством, - которое как пить дать будет против. - Я рассмотрю это дело в кратчайшие сроки, обещаю.
- Подданный понимает, - поклонился господин О. - Не стану скрывать, мы с моими друзьями уже и сами прикидывали, во что обойдётся постройка военных кораблей и содержание охраны для грузов. Верю, что ваше величество поймёт нас правильно и не сочтёт за дерзость.
Я кивнула, ожидая продолжения.
- Нам известно, какое бремя лежит на казне. И мы сознаём, что постройка военных кораблей необходима, и чем скорее, тем лучше, - сейчас, казалось, господин О начисто забыл, что говорить "мы" о презренных торгашах ему больше ни к лицу. - А потому мы готовы частично взять расходы на себя.
- А взамен?
- Ваше величество, всем известно, что, получив сливу, нужно подарить взамен персик. У южан есть свои торговые корабли, и они часто пытаются настроить население дальних стран против нас, мешая нашей торговле. А прибрежные селения Юга богаты, и именно они собирают и содержат разбойников, что грабят нас. Не лучше ли будет вычистить эти гнёзда порока? Также мы понимаем, что если мы возьмём у казны в долг на постройку судов, то должны будем вернуть эти деньги с процентами.
Вот как - от меня требуется официально одобрить пиратство и разбой. И не просто одобрить, а войти в долю. А что, говорят, королева Елизавета Английская неплохо на этом приподнялась. Я невольно усмехнулась. Обнаглели вы, господин О. Интересно, будь жив мой муж, рискнули бы вы прийти к нему с подобным предложением?
Резон в словах О Тинзе был - в самом деле, как ещё отвадить желающих пограбить, если не дать им сдачи. С другой стороны - стоит ли обострять и без того плохие отношения? Впрочем, и без политических соображений предложение мне было не слишком по душе. Всё-таки пиратство, даже если это сравнительно благородное каперство - дело отнюдь не благое. А ведь они собираются грабить и берега. Значит, под раздачу попадут и те, кто просто имел несчастье жить рядом с, как выразился господин О, гнёздами порока...
А с другой стороны, не должна ли я в первую очередь думать о своих подданных? Да и о своих доходах, если уж на то пошло. Как ещё внушить соседям должное почтение к себе и не дать принять безответность за слабость? Не могу же я заявиться в Чжиугэ, южную столицу, и выдрать бороду дражайшему собрату-императору. Люди всегда страдают за грехи своих правителей, судьба их такая.
- Пожалуй, я отправлю посольство в Южную империю, - нашла я компромисс с собственной совестью. - Попрошу, чтобы император Ши Цинъяу призвал этих разбойников к порядку. А если он откажется... или, скорее всего, сделает вид, будто не имеет к ним никакого отношения... тогда у нас будут развязаны руки.
- Мудрость вашего величества несомненна, - согласно поклонился терпеливо дожидавшийся моего вердикта О Тинзе.
Посольство отправилось вскоре после дня Зимнего солнцестояния, с таким расчётом, чтобы прибыть в Чжиугэ к Новому году и провести праздники на юге. На Зимней охоте перед солнцестоянием ван Лэй молодцевато добыл кабана, которого потом разделали на алтаре Неба - сам же он и разделал, как ближайший родственник императора, потому что мне и Ючжитару это было явно не под силу. Вместе с кабаном под нож пошли бык, баран и свинья, и я уже не побоялась перекусить незадолго до начала жертвоприношения, а не как в прошлом году, когда постилась с самого утра из опасения, что меня затошнит. Хотя всё равно вздрагивала и морщилась, глядя на окроплявший алтарный камень красный поток. До сих пор я думала, что "фонтаны крови" - это художественное преувеличение. Нет, оказывается, кровь из вскрытого горла действительно может бить под напором, как из хорошего шланга.
Но всё же мирный Новый год, когда никого не надо резать, был мне больше по душе. Проводить борозды на поле и разбивать глиняного быка тоже выпало Эльму, явно довольному исполнением главной роли в обрядах. Этому человеку, судя по его оживлению и неизменной довольной улыбке, нравилось быть в центре внимания всего двора, несмотря на то что Ючжитар всё время находился рядом. Зато это не нравилось мне, ибо в очередной раз демонстрировало всем и без того пристрастным наблюдателям, что женщина одна с таким делом, как управление государством, справиться не может. Но приходилось терпеть. И благодарить Небо за то, что гун Вэнь всё ещё сидит в траурном затворе и потому не нужно мучительно раздумывать, кому из двух императорских дядюшек можно доверить эту высокую честь - замещать императора во время обрядов и жертвоприношений.
Это был второй Новый год без Тайрена, и почему-то именно во время праздников его отсутствие ощущалось острее всего. Может быть потому, что в остальное время мы, случалось, и раньше не виделись сутками, занятый каждый своими делами. Но в пиршественный зал император и императрица неизменно вступают рука об руку, император поднимает тосты и принимает поздравления и славословия сановников, а императрице остаётся только гордиться, глядя на него.
Теперь на высоком месте сидел мой пятилетний сын, а поднимала тосты и подыскивала подходящие слова благодарности я. Дракон на время ушёл в тень феникса, вырастая и набираясь сил, и иногда, оглядывая своих детей, сидящих передо мной на помосте для императорской семьи, и я впрямь чувствовала себя птицей, оберегающей своё гнездо.
В этом году празднования опять были достаточно скромными - ни музыки, ни танцев, ни шумных гуляний. Траур, мы опять были в трауре: не успели отбыть по предыдущему императору, как снова пришлось отбывать по моему мужу. Не дай бог, ещё и свекровушка помрёт - и опять придётся облачаться в белое и поститься, показывая своё благочестие и дочернюю почтительность. Хотя, пожалуй, право лечь рядом с мужем и сыном в Лучезарной гробнице она заслужила. Иногда я думала - как она там, в своём монастыре, скорее узница, чем насельница? Она знала о смерти мужа, должна знать и о смерти сына, так ни разу не пожелавшего с ней увидеться. Иногда мне становилось её почти жаль.
Не настолько, впрочем, чтобы захотеть с ней увидеться.
За новогодними празднованиями наконец наступил спокойный месяц - все учреждения были распущены на каникулы, чиновники не собирались, и двор мог наконец отдохнуть. Время навестить родных и собрать друзей. Как раз тот случай, когда я остро осознавала - своих, личных друзей в этом мире у меня так и не появилось. Были друзья моего мужа, сохранявшие лояльность мне, были преданные слуги, вроде Шэн Мия и Гань Лу, были даже поклонники... Но тех, кого я могла бы действительно назвать другом или подругой, нет.
Говорят, властитель всегда одинок. Тайрен, правда, эту истину опровергал, но кто знает, что было бы, просиди он на троне ещё десяток-другой лет.
И всё же я собрала их - друзей Тайрена, свою опору и своих единомышленников в делах государственных. Но сейчас о государственных делах говорить не хотелось. Праздник нужен для того, чтобы пить вино и развлекать себя. И, хотя многие развлечения были под запретом, пытливая человеческая мысль, лишённая подспорья в виде интернета и телевидения, придумала много способов провести время с приятностью и даже пользой для ума.
- В обоих рукавах свежий ветер.
- Ветер стих и волны спали.
- Э-э... - я подняла глаза к потолку, пытаясь отыскать идиому или поговорку, которая начиналась бы с иероглифа "спадать, успокаиваться", но на ум ничего не приходило. - Сдаюсь.
С чарку передо мной полилась винная струйка. Проигравший в "цепочку слов" был обязан выпить штрафную чарку вина, но налитую ранее порцию я как-то незаметно уже успела осушить. На мужских пирах игры продолжаются, пока участники способны соображать, но присутствие дамы, конечно, заставляет сдерживаться. Вот и теперь Кей, не дожидаясь, пока я сделаю глоток, повернулся ко мне:
- Ваше величество, быть может, сыграем во что-нибудь другое, если вы не против? Или послушаем рассказы нашего путешественника? Лоун, у тебя наверняка ещё найдётся, что нам поведать.
- Даже уже и не знаю, что вам рассказать, - Чжуэ Лоун хлебнул из своей чарки. Он действительно то и дело срывался из столицы куда-нибудь, просто так, без цели, приговаривая, что поэту нужно вдохновение. Ни Тайрен, ни я ему не препятствовали - он, единственный из друзей императора, никакой официальной должности в столице не занимал. После воцарения Тайрен предлагал ему, как и всем, хороший пост, но Лоун отказался.
- Разве что историю о том, как меня чуть не посадили в тюрьму?
- О, а что за история?
Оказалось, что имело место обычное недоразумение. Разумеется, когда Чжуэ Лоун выезжал из столицы, ему сделали подорожную, позволяющую беспрепятственно миновать заставы на границах округов. Но в пути он вдруг решил изменить маршрут, и в канцелярии начальника округа ему сделали новую подорожную... да что-то напортачили, так что за границами округа решили, что это подделка, и арестовали нашего поэта до выяснения обстоятельств. К счастью, он лично знал командующего гарнизона, к которому обратились, чтобы тот запер подозрительного типа у себя или выделил солдат, чтобы те проводили его в ближайший город. Лоун честно рассказал знакомому, что случилось, тот посмеялся, похвалил начальника заставы за бдительность и отправил гонца за уточнениями в канцелярию округа, а сам пригласил господина Чжуэ пожить пока у себя. Так что Лоун весьма мило провёл время у скучающего в провинции командующего, читая ему стихи и беседуя с ним о литературе.
- Да, с этими отдалёнными округами прямо беда, - покачал головой Чунань Ксин, занимавший должность помощника министра чинов. - Порой такое в документах напишут, что своим глазам не веришь. По нескольку раз приходится уточнять, что же имелось в виду.
- Вот как? - заинтересовалась я. - Почему же там держат столь некомпетентных чиновников?
До сих пор мне не приходилось непосредственно иметь дела с документами, составленными в провинции - всё, что мне нужно было знать, обобщалось, переписывалось и подавалось мне докладами, составленными в столичных Министерствах, Надзорах и Канцелярии. Неужели вне столицы всё и правда настолько плохо?
- Так больше просто некого, - развёл руками Чунань Ксин. - Это в Таюне нет отбоя от желающих служить, и можно выбирать лучших, но чем дальше от него, тем больше ситуация меняется. Все, имеющие влияние, стараются отбиться от назначения в глухие места всеми возможными способами. Там просто не хватает людей, приходится брать... кто есть, того и приходится. Иероглифы знает, уже хорошо. Кое-как подтягиваем на экзаменах и отправляем служить. Я понимаю, что так нельзя, но что делать?
- А разве не ваше министерство заведует распределениями?
- Это так, ваше величество, но всё же лучших мы стараемся ставить на хорошие посты - это и справедливо, и полезно для государства. Но благородные люди - это несколько тысяч семей, и из них служат далеко не все. Хорошо в армии, там можно повысить потребное число хоть из рядовых. У нас же человека без ранга можно поставить разве что начальником почтовой станции или рынка. Даже у начальников застав и переправ уже пусть низший, но ранг. А много ли желающих на эти должности? Отправить туда кого-то из хорошего рода всё равно, что ощипать феникса как курицу, а юноши из бедных и захудалых родов зачастую образованы даже хуже иных торговцев.
- Хм, - я покусала губу. Решение напрашивалось, но не подорвёт ли оно каких-нибудь очередных устоев?
- Мы ведь, кажется, собрались отвлечься, а не говорить о делах? - прервал мои размышления Кей. - Даже ваше величество нуждается в отдыхе от государственных забот. Предлагаю всем выпить за то, чтобы этот год мы провели лучше, чем предыдущий. А потом пусть Лоун нам что-нибудь прочтёт.
- Вы правы, Кей, - усилием воли отгоняя размышления о проблеме, о которой я до сих пор и не подозревала, кивнула я. - Давайте поднимем чарки за всё хорошее, что у нас было, есть и будет!
Все с готовностью взялись за вино, и вскоре политический вопрос, незваным пролезший в дружескую беседу, оказался забыт. Похоже, наши заказы на воинственные стихи не прошли даром, а может, Лоун просто приберегал что-то из сочинённого раньше, чтобы прочесть сейчас, но война в его творчестве теперь заняла заметное место:
Император войска посылает на север пустыни,
Чтоб враги не грозили поить в наших реках коней.
Сколько битв предстоит нам, и сколько их было доныне, -
Но любовь наша к родине крепче всего и сильней.
Нету пресной воды - только снег у холодного моря.
На могильных курганах ночуем, сметая песок.
О, когда ж, наконец, разобьём мы врага на просторе,