В день свадьбы пошёл первый в этом году снег. Он был мокрым и почти сразу же таял, но всё равно было красиво - крупные белые хлопья падали часто, походя на занавес, отрезавший Восточный дворец от всего мира. Дворец, в который я больше не вернусь, потому что даже если Тайрен и будет прощён и возвращён из ссылки в столицу, с сегодняшнего дня я больше не его наложница. Я - одна из супруг его отца. И даже если его величество умрёт на следующий день после свадьбы, его наследник всё равно уже потерян для меня, а я для него. Пусть даже дочь спасёт меня от монастыря, в который отправляются бездетные императорские вдовы, жён и наложниц отца сыновья не наследуют.
Приготовления начались ближе к вечеру. Поскольку я не старшая жена, объяснили мне, то свадебный обряд пройдёт по упрощённому ритуалу. Не будет ни торжественного пира, на котором, впрочем, молодые всё равно не присутствуют, ни встречи женихом невесты, ни зачитывания указа о совершении брака. Меня просто проводят в спальню его величества, и всё. Войди я в императорский гарем простой наложницей, и вовсе обошлись бы без всего этого, но я перепрыгнула через ступеньку, и потому будет мне и ритуальное красное платье, и красная же вуаль, которую мой новонаречённый супруг поднимет в спальне, довершая обряд бракосочетания. Перед, собственно, тем, что этот брак скрепит.
Сказать, что я этого не хотела, значило ничего не сказать, но моего мнения никто не спрашивал. Сперва я ещё надеялась на то, что свадьба не состоится. Мои слуги, аккуратно доносившие до меня все новости, сообщали, что сановники один за другим высказывались против императорской затеи. Все они, включая приснопамятного гуна Вэня, почтительно напоминали его величеству, что отнимать чужих жён и наложниц у их законных обладателей всё-таки нехорошо. Конечно, его величество сам себе закон и над своим сыном властен не только как государь, но и как отец. Нет предписания, запрещающего взять сноху себе (вот обратное - есть), и случалось, этим пользовались. И всё-таки общественное мнение подобного шага не одобряло. Император должен являть собой образец высокой добродетели, не это ли он сам твердил Тайрену? Какого порядка ждать от подданных, если Сын Неба подаёт им такой пример?
Однако Иочжун закусил удила. То ли ему так хотелось утереть нос стерве-супруге, то ли он не находил в себе сил взять сгоряча брошенные слова обратно, но все увещевания остались пустым сотрясением воздуха. Последняя надежда оставалась на звездочётов и гадателей. Если бы мой гороскоп оказался несовместим с гороскопом его величества, или гадания оказались бы неблагоприятны, всё отменилось бы само собой. Но Небеса, видимо, пребывали в хорошем настроении, или, наоборот, в плохом, так что ни звёзды, ни панцири черепах со стеблями тысячелистника, что использовались для гадания, ничего скверного в будущем браке не выявили.
Оставалось только смириться и попробовать поискать хорошее в плохом. По крайней мере, теперь мне не нужно разлучаться с дочерью. За те недели, что шли приготовления к свадьбе, у императора наконец дошли руки дать внучке имя. Моя маленькая Ксиши перестала быть Ксиши, отныне её следовало звать Лиутар - Дар Небес.
- Госпожа, пора, - позвала меня одна из служанок, присланных из Внутреннего дворца в помощь моим, как будто четверых было недостаточно для того, чтобы одеть одну женщину.
Готовиться ко встрече с императором надо было тщательно. Принять ванну с ароматической водой. Умаститься благовониями - теперь я благоухала как две цветочных клумбы. Одеться. Рубашка, штанишки, нижняя блуза... Потом нижнее платье, свободное, с широкими рукавами, лиловато-розового цвета. Потом верхнее - тот самый сарафан без плечиков, что туго шнуруется на спине. И поверх всего этого на меня опустили, предварительно расправив над моей головой, красное свадебное платье из плотной тяжёлой ткани, расшитой золотыми нитями. Служанки молча и сосредоточенно укладывали складки и завязывали на мне пояс. Мерцали в свете ламп и свечей золотые бабочки на красном подоле - символы супружеского счастья. И плыли по тщательно расправленным рукавам по две уточки-мандаринки - символ супружеской верности.
Потом пришёл черед косметики. Пудра, румяна, помада, краска для век, ресниц и бровей... Меня усадили за столик перед зеркалом и принялись старательно корректировать мою внешность в соответствии со здешними идеалами красоты. Лицо под слоем пудры стало белым, как у призрака, и совершенно безликим. Пламенел тщательно нарисованный крошечный ротик, пятна от румян даже не пытались притвориться естественными. Господи, неужели все жёны и наложницы являются к императору в таком виде? Как он их тогда вообще различает?
- Госпожа, взгляните.
Я медленно повернула голову, боясь лишний раз шевельнуть хоть одним мускулом на лице, чтобы слой краски не треснул и не посыпался. В большом ларце, что поднесла мне одна из служанок, находился парик на деревянной болванке. Чёрный, и для здешних довольно простой - волосы были скручены в подобие раковины-конуса, их удерживали лишь парочка шпилек и гребень с навершием в виде нескольких длинных и тонких лапок, обнимающих причёску со всех сторон. И когда парик, убрав мои волосы под сетку, водрузили мне на голову, я лишилась последних признаков индивидуальности.
Впрочем, долго любоваться собой в новом образе мне не пришлось. Лапки на гребне имели, как оказалось, самое утилитарное предназначение. Именно к ним прикрепили длинную и плотную красную вуаль. Кое-что сквозь неё было видно, но со стороны, что подтвердило зеркало, я окончательно стала похожа на свёрток красной материи.
Приготовления были закончены. Я осторожно поднялась, чувствуя себя подарком в праздничной упаковке. В довершение всего на ногах у меня были туфли с такими длинными, загнутыми вверх и вдобавок плоскими носами, что я в первый момент, глянув на них, вообще не поняла, что это такое. В такой обуви только и можно, что пройти несколько шагов до паланкина, а потом добрести до кровати. Стоило мне сделать шаг, как все служанки, и мои, и присланные, попадали на колени и отвесили мне земной поклон. Императорская супруга третьего ранга, мать его...
Я кинула последний взгляд в зеркало, смутно виднеющееся сквозь красную ткань. Сжала руки, радуясь, что широченные рукава хорошо прячут их предательскую дрожь. Отражение в зеркале было величественно и безлико. Император, его величество Луй Иочжун... Он не показался мне злобным или жестоким, хотя, конечно, равнодушие к человеческим судьбам поражало. Но это далеко не только его грех, собственно, это и не грех даже, а просто особенность здешнего высшего класса. Возможно, ко мне он будет ласков. Возможно, он будет щедр... Только ведь... Он же старик! Сколько ему лет - пятьдесят, шестьдесят? А выглядит на все семьдесят. С этой своей полуседой головой и такой же бородкой, и хотя на лице, если приглядеться, не так уж и много морщин, всё равно оно выглядит старым. И пальцы у него узловатые.
И при этом он - повелитель жизни и смерти всех, кто живёт во дворце и вообще в этой стране.
Ё-моё, когда-то, рассматривая в Третьяковке картину "Неравный брак" и краем уха слушая экскурсовода, как же я радовалась, что уж мне-то не придётся пережить ничего подобного! Прости господи, в своём мире простого парня на себе женить не смогла, а тут первые лица государства - первее некуда! - только что в очередь не выстраиваются. И за что мне всё это?
Евнухи с поклоном распахнули передо мной двери покоев. Свадебный паланкин ждал снаружи. Всё время боясь запнуться о подол в этих неуклюжих туфлях, я медленно подошла к раскрытой дверце паланкина, одной рукой подобрала юбку, а другой оперлась на предупредительно протянутую руку Усин. Забралась внутрь, осторожно развернулась и села на мягкое сиденье. Решётчатые дверцы захлопнулись, ячейки между планками были достаточно крупными, но их закрывали красные занавески, и я окончательно перестала видеть хоть что-нибудь из творящегося снаружи. Потом стоящий на земле паланкин дрогнул и поднялся вверх. И, чуть покачиваясь в такт шагам носильщиков, двинулся в путь из Восточного дворца ко дворцу Великого превосходства.
Ехать на руках у носильщиков оказалось удобнее, чем в карете - они шагали в ногу, и трясло куда меньше, чем в лишённых рессор здешних экипажах. Хотя во дворце и дорожки куда ровнее разбитых немощёных дорог империи. Какую часть пути мы уже проделали, оставалось только гадать, но дорога до свадебных покоев неумолимо сокращалась. Теперь уже не только руки дрожали и потели, но и во рту у меня пересохло, а внутри, где-то под ложечкой, туго скрутилась невидимая пружина. Я даже совсем не чувствовала холода, хотя погода и после прекращения снегопада отнюдь не баловала теплом. Когда меня впервые позвали к Тайрену, меня и вполовину так не трясло.
Потом паланкин остановился и опустился на землю. Дверцы распахнулись, на этот раз руку протянул евнух. Я оперлась на неё, выбралась наружу, и меня тут же окружили какие-то дамы. Если я и видела их когда-то, то сейчас, сквозь густую вуаль, да в таком состоянии, точно не смогла бы узнать. Теперь нужно было подняться по бесконечным ступеням на окружающую дворец Великого превосходства террасу и войти в двери, но не центральные, а сбоку. Внутри всё было красным-красно. Красные занавески, красный ковёр, покрытая красным кровать под красным пологом. На неё-то меня и усадили, после чего я ненадолго осталась одна. Никто не произнёс ни слова, и хорошо: если бы пришлось отвечать, голос мог бы меня подвести. Я опять благовоспитанно сложила руки на коленях и выпрямила спину, словно проглотив кол. А потом послышались шаги, и в комнату вошёл его величество в сопровождении господина Кана, держащего в руках поднос. Я сглотнула, а император уверенно пересёк помещение и сел на кровать рядом со мной. Перина под покрывалом ощутимо прогнулась под его весом. Повернувшись ко мне, Иочжун взялся за край фаты и одним движением откинул её мне на спину. Потом снял с поклоном поданного подноса чашу, сделал из неё глоток и протянул мне, не выпуская из рук. Я послушно отпила - это было настоящее красное виноградное вино. Император поставил чашу на поднос евнуха, тот попятился, выпрямился и вышел, оставляя нас наедине. Я взглянула в лицо новоявленного супруга и быстро опустила глаза.
- Ну-ну, - голос императора прозвучал чуть насмешливо, но мягко. - Не надо глядеть на меня так затравленно. Боишься?
- Да, ваше величество, - не стала отрицать я. Голос действительно прозвучал хрипло, и я прочистила горло.
- А не надо. Я тебя не съем.
Я выдавила улыбку и всё-таки посмотрела на него ещё раз. Император глядел на меня с такой же мягкой улыбкой, и мне невольно подумалось, что у него большой опыт общения с перепуганными девчонками, раздавленными оказанной им высочайшей честью.
- Ты хорошеешь, когда улыбаешься.
- Спасибо, ваше величество, - и как разглядел-то сквозь маску из пудры?
- Ты ведь не девица. Ты уже мать, и пару лет провела в гареме моего сына. А здесь, под этим, - он похлопал ладонью по вышитому на халате дракону, - точно такой же мужчина.
Ага, только тот другой мужчина был по меньшей мере вдвое моложе. Но сказать это вслух, разумеется, было немыслимо.
- С... его высочеством было как-то проще, - пробормотала я.
- Проще?
- Не было всей этой... торжественности, - я повела рукой в воздухе. - Я просто приходила к нему - и всё.
- Эта торжественность только на первый раз. А потом, коль скоро ты супруга - я буду посещать тебя, и всё, - император немного подумал и уточнил: - Иногда.
Дай бог, чтобы это случалось пореже.
- Я никогда не забуду милости вашего величества.
- Тогда улыбнись.
Я послушно улыбнулась. И правда, что это я, словно не на свадьбе, а на похоронах.
- Хорошо. Я всё гадал, что мой сын нашёл в тебе. Должно быть, ты хорошо служила ему.
- Я старалась, ваше величество.
- Развлекала его рассказами о дальних странах? Я слышал, ты проехала через многие земли.
- Да, и это тоже, ваше величество. Его высочество с большим интересом расспрашивал меня о моей родине.
- Молодёжь любопытна... Кстати, как-то я зашёл к вам, и ты как раз рассказывала ему что-то смешное. Что-то про сводню.
- Это сказка о мудрой жене зодчего, - после короткого замешательства, которое понадобилось мне, чтобы вспомнить, о чём идёт речь, объяснила я. - Сводня там есть, но у неё далеко не главная роль.
- Тогда, может, расскажешь и мне? Я тоже не прочь повеселиться.
- Как пожелаете, ваше величество, - я глубоко вздохнула. - Когда-то давным-давно жил один зодчий, и строил он такие странные здания, что никто не хотел доверять ему постройку не то, что своего дома, а хотя бы сарая. И была у него жена, не только красавица, но и умница. И придумала эта умница, что если на родине никто не хочет иметь дела с её мужем, то ему надо попытать счастья в далёких краях. Ведь всем известно, что там всё не как у людей, так что хоть кому-нибудь странный дом да понравится...
- Приветствую её величество императрицу. Желаю её величеству процветания и благоденствия.
Признаться, я изрядно нервничала перед этой встречей. Императрица не может быть довольна новым браком своего супруга, который, очевидно, является для неё унижением. А в её возможностях испортить мне жизнь я не сомневалась. Но представление её величеству новой супруги было так же неизбежно, как и первая брачная ночь. Которая прошла... ну, скажем так, лучше, чем я боялась. Это нередко случается, что в нашем воображении всё выглядит куда страшнее, чем оказывается на самом деле. Император сделал верный ход, заставив меня рассказать забавную историю - к её концу я расслабилась и осмелела, а совместный смех всегда сближает. И удивить его величество мне тоже удалось - правда, не высокоумными рассуждениями, как Тайрена, а простой просьбой:
- Ваше величество...
- Да?
- Можно мне смыть всю эту пудру?
- Ты хочешь смыть пудру? Большинство моих наложниц скорее умрёт, чем выйдет ко мне без пудры и краски на лице.
- Она мне мешает, - призналась я. Я и в своём-то мире не была любительницей косметики, обходясь необходимым минимумом. А здесь я её просто побаивалась.
- Что ж, смывай, если хочешь.
В общем, брак состоялся и не вызвал у меня отвращения, что уже было хорошо. Моя новая личная жизнь... ну, её можно было охарактеризовать поговоркой: "старый конь борозды не портит, но и глубоко не вспашет". Его величество был ещё вполне крепок телом, хотя до пыла и энергии его сына ему было, конечно, далеко. Оно и к лучшему, если подумать.
Осталась последняя часть ритуала - поклониться императрице Эльм, и я наконец смогу отправиться в своё новое жилище. Как супруге мне полагался целый отдельный дом.
Её величество довольно долго продержала меня перед дверями, подтверждая мои опасения. Кажется, это была та самая комната, в которой я когда-то была представлена императрице в числе привезённых чжаэнами девушек. Когда же мне, наконец, позволили войти, я увидела на возвышении не только её величество, но и всех трёх старших жён, и ещё целую толпу народа вдоль стен. Императрица Эльм собрала их, чтобы меня смутить, или я льщу себе, и они пришли сами - из любопытства?
- Довольно, - сказала её величество, выдержав паузу, в течение которой я оставалась на коленях, уткнувшись лбом в пол.
- Благодарю вас, ваше величество, - я выпрямилась.
- Ты не первый день живёшь во дворце, и, уверена, уже знаешь правила и этикет. От супруги императора требуется безупречное поведение и мудрость, и хотя бы их ты должна проявить, раз уж не можешь похвастаться красотой и талантами, но хочешь сохранить привилегию находиться подле его величества. Сын Неба осчастливил тебя своим вниманием, так будь его достойна. И тогда, возможно, ты действительно сможешь стать одной из нас.
- Я приложу все силы, ваше величество.
Императрица помолчала. Краем уха я улавливала шёпотки выстроившихся по обе стороны от меня женщин.
- Твои предки благородных кровей? - вдруг спросила её величество.
- Нет, ваше величество, они простолюдины.
- Поистине, низкое происхождение не спрячешь. Но наглость и самодовольство оставь за порогом Восточного дворца. Хотя его величество и дал тебе титул своей супруги, это ещё ничего не значит. Ты должна чтить старших сестёр и повиноваться им. Соблюдай все правила дворца, иначе в два счёта окажешься там, где тебе и место.
- Благодарю за наставление, ваше величество, - спокойно, спокойно, если обойдётся только руганью, я ещё дёшево отделаюсь.
- Одной благодарности тут мало. Покажи всё своё усердие. Пока это всё. Можешь идти.
- Благодарю, ваше величество, - я опять коснулась лбом сложенных на полу ладоней и с облегчением поднялась.
У дворца Полдень меня ждали носилки - на этот раз не закрытые, просто кресло на шестах, над которым был укреплён большой зонт. Привыкай передвигаться таким образом, супруга. Рядом стояли носильщики и евнух рангом повыше.
- Следуйте за мной, - не то пригласил, не то приказал он, когда я села в кресло, и носильщики взялись за шесты.
Путешествие оказалось не таким уж долгим. Мы миновали сад Безмятежности, обогнули дворец Изначальной Чистоты, место проживания Добродетельной супруги, и двинулись между длинных стен, с рядом одинаковых ворот с той и другой стороны. У третьих справа евнух остановился.
- Император приказал выделить вам дворец Лотоса, госпожа супруга. Добро пожаловать в ваше новое жилище.
Я вылезла из носилок и вошла в ворота, с любопытством оглядываясь. Насчёт дворца - это, конечно, было преувеличение. Одноэтажный дом стандартной, насколько я могла судить, планировки. Четырёхугольный двор, он же садик. Главное здание, чуть повыше прочих, правда, не напротив ворот, как обычно, а слева, зато в полном соответствии со здешними правилами стоит на северной стороне, а входная дверь на южной. Как и во всех дворцах и домах Дворцового города. Ещё два помещения прямо и направо, эти чуть пониже: службы и комнаты для слуг. Черепичные крыши, обязательная веранда. Во дворике одно большое дерево и ещё несколько маленьких в кадках, пара клумб, в центре - крошечный прудик и не менее обязательная, чем веранда, причудливой формы скала. Всё выглядит ухоженным, хотя дворец Лотоса должен был какое-то время пустовать, коль скоро его отдали мне. Разве что клумбы заросли травой. Я медленно двинулась по мощёной дорожке, которая шла через центр садика, огибала прудик и скалу и приводила к ступенькам веранды.
Внутри стоял дым коромыслом. Мои слуги разбирали и раскладывали вещи, стремительно превращая новый дом в полноценное жилище.
- Вешай сюда! - командовала Усин евнуху Цу, тащившему целую охапку ткани - видимо, обязательных занавесей. - О, старшая сестра! Тут из Службы внутренних покоев прислали новые вещи, посмотришь их?
- Угу, - кивнула я, чувствуя, что я здесь лишняя. С таким руководством все отлично справятся и без меня.
- Мы уже приготовили спальню. Взгляни, всё ли хорошо?
Суета продолжалась целый день. Помимо забот с расставлением шкафчиков, ваз и прочих безделушек, курильниц, ширм и канделябров, развешиванием и раскладыванием ковров, занавесей и пологов, в мой новый дом случилось паломничество из различных гаремных служб с целью решения хозяйственных вопросов. Приходили из Службы одеяний с образцами тканей и вопросами о пожеланиях - к счастью, мои мерки уже были сняты, когда мне шили свадебное платье, хоть на это тратить время не пришлось. Но гардероб всё равно нужно было обновить, прежние лёгкие шелка остались в прошлом, теперь мне надлежало носить тяжёлую тафту, парчу и атлас. Приходили из Службы кормления договариваться о предпочтениях, ритуальных ограничениях и о том, буду ли я держать своего повара, или мне нужно присылать блюда с общей кухни. С поваром я пообещала разобраться позже, так как понятия не имела пока, хочу ли завести его или её, или нет. Приходили из садового отдела Службы внутренних покоев по поводу благоустройства садика, и из отдела освещения - по поводу свеч и угля для жаровен. Приходили из счётного отдела Работной службы - составить опись всех принадлежавших мне вещей, включая драгоценности, переехавшие со мной из Восточного дворца. Наконец уже под самый вечер представитель всё той же Работной службы привёл ко мне двух девушек в платьях служанок и одного молоденького евнуха.
- Теперь вам надлежит расширить штат, госпожа Соньши, - со всем почтением сказать он, но прозвучало это всё равно как "приговор окончательный, обжалованию не подлежит". - Взгляните на этих слуг, подходят ли они вам?
- Как же это можно определить на взгляд? - улыбнулась я. - Пусть они покажут себя, и если не подойдут, вы их замените.
- Вы слышали? - старший повернулся к моей новой прислуге. - Старайтесь как следует!
Девушки присели, евнух поклонился. Я ещё раз оглядели склонённые головы и как можно приветливее спросила:
- Как вас зовут?
Они назвались один за другим, одновременно ещё раз кланяясь.
- Хорошо. Уверена, что вы сможете справляться со своими обязанностями, и мне не придётся пожалеть. В остальном же, - я оглянулась на Усин, и та немедленно подошла, - слушайтесь старшую сестру Усин. Сейчас она покажет и расскажет вам, как и что, и устроит вас по комнатам.
- Слушаюсь, - Усин тоже присела и повернулась к новеньким: - Идите за мной.
Её голосок прозвучал властно и уверенно. Усин явно нравилась роль главы над всей прислугой, над которой больше нет никого, кроме довольно аморфной госпожи. Хоть кто-то радуется новому положению... И, надо отдать ей должное, она отлично справлялась. Дом на глазах преобразился, из пустого, темноватого и сначала показавшегося мне давящим здания превратившись в довольно уютное жилище. И именно Усин напомнила мне, что надо бы для довершения новоселья самой исполнить ритуал и возлить масло и вино в чаши Восьми Бессмертных. Потом это можно препоручить слугам, но первый раз - хозяйский.
- Как ты думаешь, нужно ли нам заводить своего повара? - спросила я, исполнив всё, что от меня требовалось.
- Конечно, - уверенно ответила Усин. - Так будет гораздо лучше.