Новый год был отпразднован с размахом. Были и пир, и фейерверки, и множество подарков, которыми обитатели дворца обменивались друг с другом. В этот раз уже никто не смог бы сказать, что его величество меня обделил: несколько вёдер (то есть, конечно, мер) жемчуга, великолепная парча, несколько видов косметики, включая дорогущую сурьму, которую я тут же задвинула в дальний шкафчик. И традиционный красный кошелёк с золотым слитком. Подарки от императрицы были куда скромнее, и в их числе - ещё один парик. Почему-то мне показалось, что этот презент был намёком на что-то, но в любом случае он мне не понравился: он зрительно расширял мои и без того довольно пухлые щёки, делая лицо круглым, чтоб не сказать грушевидным. Конечно, на утренней аудиенции я вежливо поблагодарила её величество за все дары, но пользоваться ими не собиралась.
И на что мне столько жемчуга? Ладно, часть его пошла на подарки, которые я делала своим "сёстрам" по гарему, ещё часть я раздарила слугам. Ну, ещё украшений можно будет новых назаказывать. А остальное, чувствую, так и ляжет мёртвым грузом.
На третий день император собственноручно провёл три борозды на ритуальном поле, где выращивали зерно, которое потом приносили предкам императорского рода. Остальное поле допахивали придворные в порядке старшинства и положения. Наверное, потом придётся перепахивать - Новый год был ранним, по моим подсчётам ещё не кончился январь, так что хотя здесь не средняя полоса России, но для пахоты и сева явно было рановато. Но ритуал есть ритуал. Потом его величество лично разбил тяжёлым посохом глиняного быка, осколки которого быстро разобрали всё те же придворные. Правда, не все: некоторые были разосланы по личному императорскому распоряжению тем, кто не имел возможности подобрать кусочек глины лично. Среди них были и обитательницы Внутреннего дворца, что только наблюдают за действом со стороны, и я неожиданно попала в их число. Осколок полагалось хранить до будущего Нового года, он должен приманить удачу и защитить от бед.
Хотя, может, мне стоит начать привыкать к таким неожиданностям? После новогоднего пира император посетил собрание своих супруг и наложниц, послушал игру Благородной и Талантливой супруг, усадил рядом с собой Эхуан, с ней же и удалился. Зато в ночь после ритуалов вспашки и разбивания быка, и в следующие несколько ночей настал мой черёд, причём он не явился ко мне, а позвал меня в свои покои. Фонтан, бивший в соседней с императорской спальней комнате, меня впечатлил. Равно как и золотое дерево в приёмной.
- Понравился праздник? - с улыбкой спросил меня его величество.
- Да, государь. Все праздники при дворе очень красивы.
- Звучит так, словно ты просто стараешься быть вежливой. Ну-ка, какой из праздников тебе понравился больше всего?
- Ну... Наверное, не стоило бы мне говорить такие вещи...
- Раз уж начала, так договаривай.
- Праздник Звёзд, самый первый после того, как я попала во дворец. Потому что после него я сбежала из дворца и отправилась побродить по Таюню.
- Ишь ты! - рассмеялся Иочжун. - Ты смелая девушка. Ну и как, понравилась тебе столица?
- Очень, - я тоже заулыбалась, осмелев. - После я её толком и не видела. Только иногда проходила или проезжала по её улицам, когда выбиралась в храмы с остальными наложницами, или на прогулку за город...
- Тайрен часто возил наложниц на прогулки?
- Нет, по крайней мере, при мне. Но он научил меня ездить верхом, и мы иногда выезжали вдвоём.
- Похоже, ты верёвки из него вила, - император заметно помрачнел.
- Я бы так не сказала, ваше величество, но иногда он делал мне подарки. И когда я попросила научить меня верховой езде...
- Ну, хватит, - оборвал меня император. - Не желаю больше о нём слышать. Особенно от тебя.
Я замолчала. Его величество вообще стал как-то раздражительнее. То и дело обрывал меня, особенно если речь заходила о моём проживании в Восточном дворце и даже о моей дочери. Но что поделать, если круг тем, до которых он снисходил, говоря со мной, был не так уж и велик? Вот с Тайреном... Кроме того император ещё пару раз спрашивал, чего я хочу, и, кажется, ответы "ничего" его злили. Вплоть до того, что в последний раз он поинтересовался, не значит ли это, что я вообще от него ничего не желаю, и не стоит ли ему прекратить оказывать мне внимание. "Как будет угодно вашему величеству", - ответила я, ну а что я ещё могла ответить? Он выдержал паузу, бросил "ты свободна", и я, поклонившись, ушла.
Больше император пока меня не тревожил, и обещание дать мне какое-нибудь дело так и осталось обещанием. Остальные в гареме меня тоже не то чтобы сторонились, но дружбы я так ни с кем и не завела. Правда, я навестила Благородную и Талантливую супруг после праздника, чтобы поздравить, но без этого было бы совсем невежливо. Благородная супруга пригласила меня выпить с ней чаю, Талантливая просто выслушала поздравления и поблагодарила. Я раздумывала, стоит ли мне также нанести визит и Добродетельной супруге. С одной стороны, странно и неприлично будет её проигнорировать, с другой - с остальными старшими жёнами я всё-таки хоть как-то общалась до этого, а вот госпожу Чжиу Лихэ до сих пор только видела. Но неожиданно она пришла ко мне сама. Да не одна, а вместе с Эхуан, которая, как выяснилось, приходилась ей дальней родственницей.
- У нас до сих пор не было случая свести знакомство, - с улыбкой сказала госпожа Чжиу, усаживаясь на почётное место. - Вот теперь мы это исправим.
- Я польщена, госпожа Добродетельная супруга.
- Я слышала, что моя маленькая Эхуан была груба с вами. Но она очень сожалеет, правда, Эхуан?
Та скривила губки, но кивнула.
- Я не могу сердиться, получив столь искренние извинения, - уверила я. - Надеюсь, что мы с сестрой Эхуан станем добрыми подругами.
- Конечно, мы все должны быть сплочены и помогать друг другу поддерживать репутацию его величества, а также давать ему отдохновение от трудов.
Мне оставалось лишь ответить, что только это и является моей заботой. К счастью, надолго они не задержались. Говорила в основном Добродетельная супруга, я соглашалась, а Эхуан если и открывала рот, то очень кратко и только когда к ней обращались. Когда они вышли, я вздохнула с облегчением.
Между тем праздники кончились и наступили те самые послепраздничные каникулы. Делать стало совершенно нечего, даже Лиутар, слава богу, полностью выздоровела от своего кашля. Только и оставалось, что бродить по садам, любуясь расцветшей, несмотря на не отступившие ещё холода, сливой или сидеть где-нибудь в беседке или павильоне с книгой. У меня ещё с осени остались недочитанные старинные хроники и сборник притч, но беда была в том, что, хотя читала я уже в основном без проблем, всё равно мне то и дело попадались иероглифы, значения которых я не понимала. И чем старее был текст, тем их было больше. Раньше мне всё разъяснял Тайрен, а теперь... Не у слуг же спрашивать! Они и сами если умеют читать, то уж точно не записи полутысячелетней давности, а то и старше. Со стихами было немного легче, там о звучании и значении было можно догадаться по контексту и ритму, к тому же многие из них я уже слышала, даже если и не помнила дословно. Так что я взялась за прилежное изучение того самого сборника, по которому здесь устраивают поэтические викторины. В основном это была пейзажная лирика, иногда в ней попадались вкрапления других сюжетов, и меня удивляло малое количество любовных стихов. Да и те в основном были представлены жанром "песни обиженной красавицы", то есть сетованием на неверность и забвение возлюбленного. Иногда - просто плачем из-за разлуки без потери любви, причём все только от женского лица, хотя авторы были сплошь мужчины. Но вот чего я совсем не находила, так это стихов о любовном счастье и зарождении чувства, хотя в "Древних гимнах", самом старом сборнике ещё народной поэзии, этого добра было в количестве. А потом - как отрезало. Предполагается, видимо, что у добродетельной женщины любовь способна зародиться только после свадьбы. А писать о мужской любви, видать, стало считаться немужественным.
И вот уж чего тут, в отличие от европейской средневековой лирики, совершенно точно не было, так это поэтизации адюльтера. Самое большее, что позволялось женщине, если она желала остаться положительной героиней, это сбежать от нелюбимого к любимому, да и то лучше бы ей остаться пассивным объектом похищения. Художественных историй о разводах я также не встречала, хотя разводы тут точно были.
В общем, не найти мне понимания, если я попробую кому-нибудь рассказать о своей тоске по Тайрену. Донести его величеству или запустить грязную сплетню - это всегда пожалуйста, но сочувствия я не дождусь. Оставалось утешаться стихами, выискивая созвучные моему нынешнему настроению.
Ещё не желтеет
Речная трава у излук,
А дикие гуси
Уже потянулись на юг.
Звенит и стрекочет
Осенний сверчок у дверей,
Склоняются женщины
Ночью над пряжей своей.
От воинов - тех,
Что недавно вернулись домой,
Услышала я о тебе,
Мой супруг дорогой.
Как раз на границе
Сражение далёкое шло,
И я на восток посмотрела,
Вздохнув тяжело.
Тайрен был сейчас на западе, не на востоке, и ни в каких сражениях не участвовал - хотя бы от этого страха судьба меня уберегла. Но уберегла ли? Охота на него продолжается, и окажется ли достаточно того присмотра, что учредил за ним император? Вот уж правда, не знаешь, что ему пожелать - свободы, без которой он не может не страдать, или безопасности. В любом случае мне оставалось только молиться за него, как множеству женщин за века до меня и через века после меня. И, странное дело, их всех, безликих и безымянных, я ощущала сёстрами, куда более близкими и настоящими, чем мои нынешние гаремные "сестрички". Красивые строки становились не просто строками, обретая совершенно особое звучание...
Одежда и пояс
Становятся мне велики -
Я утро за утром
Теряю красу от тоски.
От этого участь моя
Тяжела и горька, -
Чем ночи длинней,
Тем сильнее на сердце тоска.
В шкатулке без дела
Пылятся мои зеркала,
Нефритовый цинь*
Паутина давно оплела.
- Сестра Соньши!
Я обернулась. По дорожке шла госпожа Благородная супруга со всей полагающейся ей по рангу свитой. Вот уж и правда замечталась, если не заметила приближение такой толпы народа.
- Смотрю - ты любуешься цветением сливы в полном одиночестве?
- Да, я отослала своих слуг. Красота требует сосредоточенности, а мне трудно настроиться на нужный лад, когда рядом кто-то есть.
Тань Мэйли улыбнулась и замедлила шаг. Теперь мы шли рядом, а её служанки понятливо отстали.
- Я слышала, что тебя навестила Добродетельная супруга?
- Да, это так. Вместе с сестрой Эхуан.
- Решила посмотреть на соперницу своей протеже.
- Боюсь, насчёт соперницы - слишком громко сказано. Его величество больше меня не зовёт.
- Его величество не совсем здоров после праздничных излишеств. Он не зовёт вообще никого.
- О, - я невольно бросила взгляд в сторону дворца Великого Превосходства, вспомнив возмущение Тайрена от моего равнодушия во время его болезни. - Быть может, будет уместно сходить справиться о здоровье императора?
- Сходи, это никогда не лишнее. А ещё, младшая сестра, думаю, уместно будет сказать, что тебе в скором времени следует ждать некоего предложения от Талантливой супруги. Чжиу и Лэ давно негласно соперничают между собой. Добродетельная супруга благодаря своей родственнице получила преимущество, Талантливая не упустит возможности отыграть себе камень-другой в этой партии.
Я опустила глаза, и Мэйли внимательно взглянула мне в лицо:
- Что, уже?
- Ну... Госпожа Лэ говорила со мной, но она так замысловато выразилась, что я не поняла.
- И что же она сказала?
- Что-то вроде, что если я хочу прояснить свои отношения с императором, то она готова выслушать мои соображения... Я точно не помню.
- Этого достаточно, - усмехнулась Благородная супруга. - В переводе на общечеловеческий - она готова оказать тебе помощь и поддержку в завоевании благосклонности его величества, но сперва хотела бы услышать, что ты можешь предложить взамен.
- Боюсь, мне в любом случае пришлось бы её разочаровать. Предложить мне совершенно нечего.
- Ну, почему же. Преданность приближённого к высочайшей особе человека дорого стоит. Это и знание, чем особа живёт и дышит в данный момент, и возможность замолвить нужное словечко в нужное время.
- Понятно, - я поморщилась. - Говоря откровенно, старшая сестра, у меня нет желания участвовать ни в каких интригах.
- Боюсь, Соньши, что если ты не захочешь участвовать в интригах, интриги захотят участвовать в тебе. Но если тебе когда-нибудь понадобиться добрый совет, я буду рада помочь.
Вот и ещё одна помогальщица нашлась, тоскливо подумала я. Но Благородная супруга хотя бы не была навязчива и сразу же сменила тему:
- Что это у тебя за книга?
- Стихи, - я показала пухлый свиток.
- И не просто стихи, а Изборник. Сестра демонстрирует хороший вкус.
- Вы мне льстите. Я просто иду за большинством.
- Уж если идти, то к самому лучшему.
- Я не заслуживаю доброты старшей сестры.
Дальше разговор шёл только о поэзии. А ведь Тайрен тоже писал стихи, и хорошие стихи. Сам он не относился к ним серьёзно, но всё же по моей просьбе записал мне несколько стихотворений. Эти листочки до сих пор лежали в дальнем шкафчике, и время от времени я доставала их и перечитывала. Насколько всё-таки может быть скромен человек в отношении своих истинных достоинств, при этом страстно желая обладать тем, что ему не дано...
Или это дружба с Чжуэ Лоуном заставила Тайрена оценивать свои достижения в стихосложении ниже, чем они того заслуживали? Да, тот в поэтическом даре принца превосходил, но не сказала бы я, что так уж намного.
Так, пребывая в задумчивом настроении, я рассталась с Благородной супругой и вернулась в свой дворец Лотоса. В центральной комнате меня встретил несколько смущённый евнух Цу.
- Можно спросить? Госпожа Соньши сегодня кого-нибудь ждали? Послание там, или приглашение?
- Нет, - удивилась я. - А что?
- Сегодня сестра Лин видела незнакомую ей девушку у заднего входа в наш дворец. По виду - чью-то служанку. Сестра окликнула её, но та быстро ушла, даже убежала. Я вот думаю... Может, она приходила для какого-нибудь тайного дела?
Я нахмурилась. У меня не было никаких тайных дел. Легче всего было бы отмахнуться, тем более что "у заднего входа" - это даже не внутри. То, что незнакомую, тоже не диво, пусть гарем довольно тесен, но Лин попала в мои комнатные девушки совсем недавно, собственно, с моим вторым браком, а до того провела лишь несколько месяцев в Боковом дворце. Во дворец же вошла и вовсе случайно, в счёт подати от своего задолжавшего казне отца. Я подозревала, что когда мне подбирали новых слуг, то сбагрили то, что поплоше, но девушка очень старалась, так что обделённой я себя не чувствовала.
Словом, придраться было не к чему, но что-то меня смутило. Все эти многочисленные разговоры... Права Благородная супруга, моё нежелание ни во что не лезть вовсе не гарантия, что меня оставят в покое. Что могла сделать незнакомка в моём доме? Утащить чего-нибудь?
Я в сопровождении Цу быстрым шагом вошла в спальню. На что мог кто-нибудь позариться? Едва ли это банальная воровка. Но у меня нет ничего компрометирующего... кроме разве что тех самых стихов. Император и так раздражается на каждое упоминание Тайрена, а если узнает, что я храню память о нём, его раздражение увеличится. Я бросилась к шкафчику, выдвинула ящик и вздохнула с облегчением. Листки со стихами были на месте. Все пять - я не поленилась проверить. Но если у меня ничего не пропало, то что могла тут сделать чужая служанка?
Подбросить что-нибудь.
- Цу, собери всех слуг.
Евнух поклонился и исчез. Чтобы через пять минут вернуться в сопровождении почти всей прислуги.
- Не нужно, - я обвела взглядом притихшую стайку служанок и двоих евнухов. - Я хочу, чтобы вы осмотрели весь дворец Лотоса. Весь, сверху донизу. И если что-то появилось, чего раньше не было, или наоборот, что-то пропало, немедленно сообщите мне.
Девушки и евнухи переглянулись, но, похоже, проникнувшись серьёзностью момента, от вопросов воздержались и быстро разошлись по спальне. Впрочем, поиски не затянулись.
Я немедленно подошла к ней, остальные сгрудились вокруг. В руках Усин была свёрнутая из соломы грубая кукла, к которой чья-то рука приколола шпильками три бумажки. На одной было написано "Иочжун", на второй - циклический знак, которым обозначали день, в который император родился, и иероглиф "Кровля"; видимо, имелось в виду созвездие, управлявшее днём рождения его величества. Иероглифа с третьей бумажки я не поняла.
- Это же... - проговорил кто-то.
Да, подумала я, как же схожи суеверия всех миров. Если надо навести порчу, используем куклу. Или это любовный приворот? В любом случае, если бы кто-нибудь обнаружил эту куклу у меня под кроватью, то в свете уже звучавших обвинений в колдовстве мне было весьма не просто отбрехаться.
- Думаю, не нужно говорить, что вы ничего не видели? - спросила я, и все закивали.
- Мы ничего не скажем, - уверила за всех уже справившаяся с собой Усин. - Старшая сестра может на нас положиться.
- Хорошо. Тогда расходитесь и занимайтесь своими делами, как будто ничего не случилось.
Слуги гуськом вышли, кроме Усин. Я оглянулась по сторонам, прикидывая, куда бы девать эту несчастную куклу, и тут в спальню, с квадратными глазами, вбежала одна из девушек:
- Госпожа, там... Там дворцовый исправник! И с ним дядьки внутренних покоев!
Ну да, подумала я, непроизвольным жестом засовывая куклу в рукав. Раз мне подбросили эту гадость, значит, должны были и позаботиться о том, чтобы её нашли. Дай вам бог здоровья, Лин и Цу, с меня награда вам за наблюдательность и преданность! Быстро оглядев рукав - нет, ничего не видно, в эти шёлковые мешки слона можно упихать, не то что куколку размером с ладонь - я степенной походкой императорской супруги вышла в главную комнату. Усин, опустив глаза, шла следом.
- Приветствую супругу Луй Соньши, - вежливо поклонился исправник. За ним стояли четверо евнухов, в чьи обязанности входил надзор за поведением обитательниц гарема.
- Рада вас видеть, господин исправник, - как же его зовут, ведь называли... - Чему обязана?
- Чистая формальность, госпожа, простите за беспокойство. Как вам, должно быть, известно, его величество нездоров.
- Разумеется, - кивнула я и, спохватившись, что звучит слишком сухо, добавила: - Я неустанно молюсь о здравии его величества.
- Сегодня отводящие порчу заклинатели из Высшей службы врачевания определили причину недуга его величества. Кто-то пытается колдовством подорвать здоровье императора. Им также удалось определить направление, откуда идёт порча - северо-восток.
- Да что вы говорите? Какой ужас! Неужели в гареме нашлись люди, желающие зла Сыну Неба?
- Я понимаю ваше изумление, в это трудно поверить. И всё же я получил приказ обыскать все строения, находящиеся к северо-востоку от дворца Великого Превосходства. Ещё раз прошу прощения, госпожа супруга, - исправник развёл руками, - но нам придётся обыскать и дворец Лотоса.
- Да, разумеется, - я присела на хозяйское сиденье за столиком. - Здесь я вам не помешаю?
- Ни в коем случае. Право же, мне очень неловко...
- Что вы, господин исправник, вы исполняете свой долг. Разве я могу винить вас? Надеюсь, вам удастся найти виновного, и его величество будет вне опасности.
Исправник, больше не тратя времени на словесные расшаркивания, кивнул дядькам, и те быстро разошлись - двое принялись осматривать большую комнату, один исчез в спальне, другой - в гардеробной. Я сидела, стараясь поддержать на лице одновременно озабоченное и дружелюбное выражение, Усин за моим плечом, казалось, не дышала. Проклятая кукла жгла рукав. К счастью, обыск шёл быстро, опыта в этом деле у евнухов-дядек явно было побольше, чем у моих слуг. Они покончили с большой комнатой и отправились дальше, так что я потеряла их из виду. Потом те, что сматривали внутренние комнаты, вышли к ждавшему рядом со мной исправнику, молча качая головами. Тот кивнул в сторону двора и служб и послал мне ещё одну виноватую улыбку. Через некоторое время все дядьки вернулись. Всё про всё заняло около местного часа.
- Благодарю вас за понимание, - ещё раз поклонился исправник. - Недостойный сожалеет о том, что отнял у вас время, госпожа.
Я с улыбкой повела правой, свободной от куклы рукой, ещё раз показывая, что никаких претензий не имею и, когда они все вышли за порог, перевела дух. Одновременно со мной выдохнула и Усин.
- Старшая сестра... - проговорила она.
- Вели выделить Цу и Лин по сотне таэлей серебром.
- Слушаюсь.
- И, может, если у них будут ещё какие-нибудь пожелания... Спроси, если попросят что-нибудь простое, сделай сама, если не сможешь, скажи мне.
- Как скажешь, старшая сестра. А что нам делать... - Усин посмотрела на мой рукав. Я решительно подошла к жаровне, вытащила куклу и бросила её на угли. Служанка снова ахнула.
- Это же... Тут же знаки и имя его величества! Что, если ему повредит?..
- Не повредит.
- Ты уверена?
Я на секунду задумалась. Моей убеждённости в фиктивности такого рода колдовства она явно не разделяла.
- Усин, тот, кто её соорудил, хотел повредить мне, но не императору. Это кто-то из супруг или наложниц, а им нужно, чтобы его величество был жив и здоров. Все борются за его благосклонность, а если он будет болеть или, не дай Небо, умрёт, то никому благосклонности оказать не сможет. Для него эта кукла совершенно безвредна.
- Правда? - Усин посмотрела на меня так, словно я и впрямь была экспертом в подобном вопросе.
- Правда.
Кукла на углях уже горела ярким пламенем вместе с чьими-то надеждами от меня избавиться. И дорого бы я дала за возможность узнать, когда последует повторение попытки.
А на следующий день Эхуан навестила меня повторно, на сей раз в одиночестве. Причём явно подгадала момент, когда я ушла проведать дочь, но немного не рассчитала, и я вернулась прежде, чем она вышла из дворца Лотоса. Так что встретивший меня на полпути слуга сообщил, что дорогая сестричка, явившись в гости, выразила желание подождать меня внутри, но вместо того, чтобы чинно сесть в гостиной и принять предложенное угощение, сначала попыталась отослать слуг, а потом пошла по дому, якобы осматривая его из любопытства. Остановить её не решились, но за мной послали. Когда я вошла, она как раз стояла посреди моей спальни, оглядываясь по сторонам.
- Ты что-то забыла, сестра Эхуан? - громко спросила я. Она вздрогнула и обернулась.
- Да, я забыла тут одну вещь, когда была у тебя в прошлый раз.
- В спальне? - я приподняла бровь и сделала широкий жест. - Что ж, не стесняйся, можешь поискать.
- Не стоит. Не такая и ценная это была вещь. Я вполне могу о ней забыть... как если бы я отдала её побирушке.
Я не нашлась что ответить, и Эхуан, подняв носик, выплыла из комнаты.