Утром ты открываешь глаза и смотришь в окно: на то, что изменилось там за прошедшую ночь, что осталось прежним, а что исчезло навсегда, будто играя в глупую азартную игру, с хмурым лицом и частым пульсом, пытаешься угадать, что сейчас произойдет, полагаясь на интуицию и уверяя себя в том, что разбираешься в людях, в словах и во времени, которое неумолимо пробегает мимо и вокруг тебя, оставляя легкое покалывание в душе от упущенных возможностей, не сделанных во время дел, и слов - не сказанных или сказанных впустую. Времени, которое распоряжается тобой, как оно хочет, не спрашивая ни о чем и не давая ответов на вопросы ни тебе, ни твоим двойникам в зеркалах, ни твоим мыслям, которые временами, как тебе кажется, живут сами по себе, вне твоей головы и улетают куда-то далеко-далеко, в другие измерения и пространства. Мыслям, от количества которых ты устал и превратился во что-то добродушно-мягкое - не к окружающим, а к самому себе, превратился в накормленного mtv болвана, растворившемся в голосах вокруг и в глупых клипах в глупых телевизорах. Ты смотришь через стекло, преображенное до неузнаваемости морозными узорами, которые хотел ли ты этого или нет, исказили, смешали и трансформировали людей, бредущих по снегу за границы твоего окна в неизвестность, исказили троллейбусы и дорогие машины, которых ты, как давно знакомых тебе соседей по лестничной клетке, все равно провожаешь вслед глазами - все это вместе, вперемешку и по отдельности появляется на мгновение ниоткуда, проскальзывает и проползает перед тобой, а потом исчезает, сминается, становится маленьким, а затем пропадает вовсе. Все это рождается и умирает на твоих глазах миллионы раз, прежде, чем ты понимаешь, что все на самом деле бесконечно, безгранично и будет всегда, а только ты один, в своем маленьком, сказочном от зимних узоров окне едешь куда-то в будущее, мимо троллейбусов, дорогих машин, бредущих сквозь зиму людей, проезжаешь безвозвратно, без права остановиться передохнуть, а они все остаются теми же, кем были и там, где были, остаются в твоих воспоминаниях: они еще будут брести там, зимой запорошенные снегом, а летом расплавленные, искривленные круглым желтым солнцем, которое обожаемо всеми именно за свое постоянство и круглость, которое независимое и абсолютно мудрое, потому, что ему наплевать и на свой цвет, и на свою форму, наплевать, для чего оно нужно и почему оно важнее и главнее всех.
Ты едешь куда-то вперед, не думая и не зная о том, как жить вместе и внутри этого мира вокруг - жестокого и почти никогда не доброго к тебе, мира, которого тебе почти всегда мало, мира который должен и заслуживает того, чтобы умереть, не завтра, а сейчас, мгновенно, сразу же в тот самый момент, когда ты, осознав его расчетливость и жестокость, захочешь этого; поймешь, что устал от мыслей, которых некому высказать, устал от людей и от одиночества, от голосов и тишины, что сыт по горло маленьким мирком в своей голове, который, как кривое зеркало, отразил и искривил большой и злобный мир вокруг, впитал, словно губка, горечь, страхи и боль твоей безумной и одновременно обыденной и спокойной жизни, а она, как карточная вавилонская башня держится на твоем тщеславии, самонадеянности и вере в собственные силы и подпирает смешные, серьезные, глупые, сумасшедшие и странные мечты, которые ты лелеешь и бережешь, как свое самое главное сокровище, запрятанное и надежно укрытое где-то далеко в будущем.
Ты открываешь утром глаза, и все меняется. Ты смотришь на узор знакомых или незнакомых тебе обоев и в то самое мгновение, когда твои веки поднимаются, а зрачки суживается от света, льющегося сверху и одновременно отовсюду, ты забываешь о грустных снах, и понимаешь, что родился заново, как было с тобой накануне, позавчера, на прошлой неделе, что ты пришел с это незнакомое утро чистым и светлым, готовым к новым мыслям, к новым словам, открытый для людей и для мира, который пока еще кажется тебе таким же молодым и новым, как ты сам, а ты свеж и готов к победам и борьбе за эти победы, ты знаешь, что тесная одежда на твоих плечах скоро развалится, осыплется трухой, как старая кожа упадет вниз, в грязь и мусор из твоей головы, и там все это исчезнет навсегда, распадется на атомы и молекулы, которые смешаются между собой и сложатся во что-то новое и яркое, а стены, в которые ты бьешься, станут вдруг прозрачной, мягкой, кристальной водой, из которой ты выйдешь помолодевший, с прекрасной улыбкой, и не раздумывая, раздашь свои страхи глупцам и пьяницам у подъезда, почувствуешь, пробегая мимо замороженных, застывших темных окон, что обрел наконец мудрость, легкость и гармонию, и стал тем, кем должен был всегда быть.