***
Просто придется привыкнуть, что так бывает. 
Что дальше ничего не видно. 
Только эту стену. 
И плечи давно ломит, глаза застит серая пыль, и горло пересохло, 
очень хочется пить, а камни все не кончаются. 
И тележка с раствором, что замешал не так давно, подгоняет "скорее!" -
пожалуй, не хуже, чем кнут. 
А до конца стены далеко - как до конца жизни.

Так бывает - не видно, 
штык лопаты уходит в землю 
и напираешь, переворачивая ее, неподатливую. 
А у дернины прочные корни, 
и ноют спина и плечи, 
там, где начал работу, подсыхают серым разбитые комья земли, 
а до конца сегодняшней работы - сколько не видит глаз, 
столько - 
что воткнуть бы последний раз лопату - 
и бежать. 
Прямо. 
Дотуда, откуда этого точно не увидишь.

И можно. 
Есть такое право. 
Отложить в сторону - свою лопату, свой мастерок, 
на прощанье сказать: 
вы камни - 
вы серые мертвые камни, 
вы комья - 
серые, пыльные комья - 
вы больше не я - 
я иду. 
И выйти на дорогу. 
В поиске - то ли напрасной смерти, то ли лучшей доли. 
Своего места.

Есть право - 
передохнуть, 
отряхнуть ладони, глотнуть воды. 
Продолжить. 
И сделав - должное на сегодняшний день, 
вечером, 
вытянувшись, 
слушая, что говорят натруженные руки и спина - 
увидеть - 
с другой точки зрения. 
С права быть на своем месте и видеть его сверху. 
Ты есть. 
Ты делаешь. 
Строишь. 
Землю своего сада - 
стены своего дома - 
свое место в мире - 
дом своего бога.

И утром, завернув себе на обед хлеба, 
встать - и пойти. 
Возможно, снова строить. 
Возможно - снова на ходу забывая, 
где край у камней и комьев, 
у этой стены и этого поля 
и есть ли у них край. 
Есть. 
Сколько могут две руки и одна голова? 
Много. 
Достаточно. 
Ты увидишь в свой срок 
и край поля, 
и яблоки на яблонях. 
И ляжешь им под корни в свой срок. 
А потом начнешь сначала.

...Боже мой, я здесь. 
Я устал. 
Я строю. 
Себя. 
Свой дом. 
Свое место в жизни. 
Дом своего бога.

И, пока нас только двое - боже мой, помоги мне.