Аннотация: Этот текст был создан для конкурса ПВ-6 в соавторстве с тем же человеком, с которым когда-то был создан единственный мой "соавторский" обзор.
Кто виноват и что делать
Брыкин лежит на кровати и смотрит на стену. По стене ползет большой рыжий таракан.
"Странно... Дома тараканы только ночью вылезают, свет включил - разбегаются, - думает Брыкин-пенсионер и тянется к тумбочке, на которой лежит газета. - А эти наглые... специально их здесь выводят, или как?"
"Странно, говоришь? - вкрадчиво переспрашивает Брыкин-сыщик. - А может, неспроста? Может, и правда - специально? Может, на них новейшие разработки испытывают - биоволоконную оптику какую-нибудь? Или еще чего?"
Таракан замирает, шевелит длинными усами и, как будто опомнившись, быстро исчезает за кроватью.
- Тьфу ты... - говорит Брыкин. - Снова эти мысли дурацкие...
Старательно вытягивая губы, выдувает "бу-пу-ру-пу-бу" и сам себе командует:
- На обед ша-а-агом... арш!
Встать с кровати, прошлепать босыми ногами по холодному полу, подозрительно повертеть в руках грязные носки, бросить в угол ванной комнаты, поискать в шкафу чистые, не найти. Выбрать из кучи на полу ванной комнаты другую пару и натянуть на ноги. Не расшнуровывая, попытаться надеть кроссовки. Выругаться себе под нос, расшнуровать кроссовок, засунуть ногу, завязать шнурки. Повторить.
Повернуть ключ, открыть дверь. Переступить порог. Закрыть дверь, повернуть ключ в другую сторону, положить ключ в карман. Раз - два - три - четыре - пять. Завтрак - обед - ужин. Двадцать восемь дней казенного рая по льготной - и потому дешевой - путевке.
Лестница на первый этаж. Когда-то полированные перила, когда-то яркая ковровая дорожка на ступеньках. Вечная бабушка в холле и бдительный шарфик на ленивых спицах.
Кивнуть бабушке, оставить ключ от комнаты на массивной стойке из когда-то благородного дерева. Чуть не упасть из-за толстого вальяжного кота, такого же наглого, как давешний таракан. Фальшиво улыбнуться хранительнице ключей: "Хороший котик..."
Открыть тяжелую дверь и выйти из корпуса номер пять... Раз - два - три - четыре - пять, Брыкин вышел погулять.
Брыкин идет в столовую. Рядом с Брыкиным идет ранняя осень - не в столовую, просто так. По дороге Брыкин встречает малолетних отдыхающих, которые азартно уничтожают чахлые зеленые насаждения.
"Какие невоспитанные, шумные дети. Люди отдыхать приехали, а тут эти...", - недовольно думает Брыкин-пенсионер и вспоминает золотые времена, когда санаторий был очень закрытым, категорически ведомственным и намного более уютным.
"И зачем столько веток? Шалаш будут строить? Или костер жечь? Нужно разобраться!" - бдительно думает Брыкин-сыщик.
Столовая встречает Брыкина запахом капусты и плакатом "Мойте ...уки пере... ...дой!". Брыкин послушно направляется к умывальникам. Сегодня компанию Брыкину составляет рыжий таракан с длинными усами.
"Дома даже тараканы не такие противные", - грустно думает Брыкин-пенсионер, вытирая руки носовым платком.
"Слушай, а может - это тот самый таракан, с биоволоконной оптикой?" - настороженно думает Брыкин-сыщик.
Брыкин-пенсионер презрительно хмыкает.
За столиком номер тридцать восемь уже сидят сотрапезники Брыкина. Упитанный, вечно недовольный Тучков тщательно вытирает салфеткой вилку. Тощий, нервный Красницын пытается незаметно заглянуть под стол.
Брыкин знает - Красницын ищет "жучков". Это Брыкин, неудачник Брыкин, канцелярская крыса Брыкин сидел в кабинете, писал распоряжения на циркуляры и ответы на запросы, а Красницын... Насыщенной биографии Красницына истово завидовал Брыкин-сыщик, презирая Брыкина-пенсионера за недоверчивые мысли. Карьера Красницына была настолько тайной и блестящей, что даже здесь, в столовой, за ним вполне могли следить жадные охотники до тех секретов, которые со временем становятся дороже. Как хорошее вино.
При виде Брыкина Красницын оставляет гипотетических "жучков" в покое.
- Сегодня вечером! - говорит Красницын Брыкину и подозрительно оглядывается по сторонам. Все обедающие прилежно поглощают салат из анемичных помидоров, никто не смотрит в сторону тридцать восьмого столика. - Встречаемся под третьим слева окном южной стены второго корпуса!
- Через полчаса после новостей по первому каналу, - отвечает Красницын.
Брыкин знает, что Красницину никак нельзя пропустить новости - в любой момент может прозвучать кодовая фраза и тогда... О том, что будет тогда, Красницын рассказывал не слишком охотно, и Брыкин-сыщик жадно ловил каждое слово, а Брыкин-пенсионер насвистывал что-то вроде "Че-пу-ха! Ха-ха-ха!"
- И ложка у меня сегодня тоже грязная! - говорит недовольно Тучков и тычет эту самую ложку прямо в лицо Красницыну. В ожидании супа за тридцать восьмым столиком завязывается ностальгическая беседа на тему старых добрых времен, усиленного питания и чистых ложек.
Брыкин гуляет по асфальтовой дорожке и делает вид, что мелкий противный дождик приятно освежает. Новости давно закончились. Красницын задерживается.
"Дурак этот Красницын. Был бы он шпионом, не сидел бы здесь", - думает Брыкин-пенсионер назло Брыкину-сыщику.
"А ты почем знаешь? - огрызается Брыкин-сыщик. - Мало ли, как там у них положено, у шпионов? Сегодня сидит - а завтра в Берлин поедет. На задание".
"Дурак, дурак! - упорствует Брыкин-пенсионер. - А еще - психический. Вот сейчас придет, а я у него - справочку от психиатра! Вот и посмотрим, какой такой Берлин".
Брыкин меряет шагами короткую аллейку вдоль южной стены второго корпуса.
Двадцать шагов в одну сторону. "Пойти к себе - по телевизору сериал начинается? Ладно, еще пройдусь, воздух-то какой, в городе такого нет. А сериал - есть".
Двадцать шагов в другую сторону. "Нет, правда? И чего я здесь хожу? Тоже мне еще"...
Из-за угла появляется Красницын, который тоже делает вид, что ему нравится гулять под дождем.
- О, Брыкин! И вы здесь! Какая неожиданная встреча! - Красницын выразительно вращает глазами.
- Э... И правда, не ожидал, не ожидал, - фальшиво подыгрывает Брыкин.
- Да, кстати! - старательно изображает непринужденность Красницын. - Мне всегда хотелось узнать, куда ведет вот эта темная аллейка! А вам, уважаемый Брыкин?
- Э-э-э... - неуверенно тянет Брыкин-пенсионер. Ему не хочется сворачивать на темную аллею. - Вы знаете, мне тоже очень любопытно! - поддерживает Красницына Брыкин-сыщик.
- Брыкин! - через несколько минут сиплый голос Красницына разносится по темной аллее. - Брыкин, за мной следят!
- Кто? - спрашивает Брыкин-сыщик. - Да ну? - не верит Брыкин-пенсионер.
- Они! - Красницын таинственно указывает на мокрые ветки деревьев. - Вот! В комнату подложили, под кровать... гады... - Красницын достает из кармана некий предмет.
Брыкин с любопытством наклоняется и протягивает руку.
- Э, нет! Руками не трогать! Это - улика! - Красницын прячет предмет за спину.
- Не буду, - испуганно отвечает Брыкин и видит на ладони Красницына... - Брошка! - в голосе Брыкина звучит разочарование. - У внучки моей похожая есть...
- А вы думали? - фыркает Красницын. - Прогресс, знаете ли! Маскировка! Фотоаппараты - в пуговицах, "жучки" - в брошках. Вот видите, во-о-от здесь - камешка нет. Думаете, просто так? Как бы не так, Брыкин, как бы не так... Все камешки были зеленые, а этот - желтый! Я сра-а-азу понял, что дело не чисто. Они думали, что я кто? Не-е-ет, они еще узнают, кто такой Красницын! Уж я-то быстро разобрался, что к чему. Видите? Вот здесь был этот самый камешек! Вот!
Брыкин ничего не видит в темноте, но все равно "угукает".
- Брыкин, вы - наш человек. Только вам... Только вам... - Красницын начинает торопливо расстегивать пуговицы пальто.
- А? Что? - испуганно отшатывается Брыкин и пятится к ближайшему фонарю.
Красницын извлекает из недр одежды белую канцелярскую папку. Брыкин перестает пятиться и даже подходит ближе.
- Это - копия, - отрывисто бросает Красницын. - Оригинал находится в надежном месте. Если я... если меня... В общем, если они до меня доберутся, ваш долг - предать огласке эти сведения. Вы готовы, Брыкин?
- Э-э-э... - пока Брыкин-пенсионер думает, как бы отказаться, Брыкин-сыщик уже протягивает руку за папкой.
Расходятся Брыкин и Красницын по одному, старательно делая вид, что ночные прогулки под осенним дождем очень бодрят. Брыкин фальшиво насвистывает "А нам все равно!". Бок Брыкина греет таинственная папка.
Как только Брыкин закрывается в комнате, задергивает шторы и открывает папку, оконное стекло - дзинннь! - брызгает осколками. В комнату врываются дождь и ветер. Какие-то фигуры в темных костюмах и масках лезут в окно и кричат: "Ага! Лови его, держи! Попался!"
Брыкин хватает папку и выбегает в коридор. Неизвестные бегут вслед за ним. Брыкин бежит к лестнице. Коридор становится все уже, все темнее... люди в черном вот-вот догонят Брыкина...
Весь в холодном поту, Брыкин - бах! - падает с кровати на пол, просыпается и еще некоторое время пытается отбиваться и убегать.
Когда Брыкин понимает, что убегать уже больше не от кого, он садится на коврик возле кровати и к нему медленно, по очереди приходят воспоминания. Вот - темная аллейка. Вот - мелкий противный дождик. Вот - белая папка. А вот и разочарование, которое испытал Брыкин, когда открыл папку в номере. Секретные материалы Красницына были написаны от руки почерком, расшифровка которого явно требовала специальных знаний. Брыкину почти удалось прочитать два слова - очень приблизительно.
Брыкин поднимается с пола, бросает взгляд на шкаф, в котором притаилась секретная папка и подходит к окну - на всякий случай.
"А может, не надо? - думает Брыкин-пенсионер. - Может, лучше в кровать?"
Не включая свет, Брыкин осторожно отодвигает штору, всматривается в темноту парка... и тут же отпрыгивает. Там, внизу, кто-то есть.
"Это за мной", - обреченно думает Брыкин-пенсионер. "Второй этаж", - напоминает Брыкин-сыщик. "А если у них лестница?" - спрашивает Брыкин-пенсионер. "Да ну тебя", - отвечает Брыкин-сыщик.
На цыпочках Брыкин идет к двери, рука тянется к замку... "Ага, я сейчас открою, а там - они", - Брыкин замирает в нерешительности и так же осторожно направляется к кровати. За окном слышится... смех?
"Показалось, - думает Брыкин-сыщик. - Если что, я буду сразу кричать, что отдам им папку!" - малодушно решает Брыкин-пенсионер. Сердце замирает от каждого шороха, и заснуть Брыкину удается не скоро.
- У-у-у-у! - Брыкин гримасничает перед зеркалом. - Я уж-ж-жасный человек в черной маске!
Брыкину смешно и неловко. Утренний свет делает ночные страхи нелепыми.
"Никто не видел, никто не знает, - сам себя успокаивает Брыкин. - А если никто не знает, то ничего и не было".
Брыкин идет в столовую и думает, что сегодня будет на завтрак - каша или сырники? - и спросить у Красницына, что за бумаги. Или, может, омлет? Или лучше не спрашивать?
В столовой Красницына нет. За столиком номер тридцать восемь сидит бледный Тучков.
- Что, опять таракан в запеканке? - участливо спрашивает Брыкин.
Тучков смотрит на Брыкина страдающими глазами и молчит.
- Нет? А что? Каша прокисла? Чай холодный? Доброе утро! - Брыкин занимает свое место за столиком и присматривается к тарелкам.
- Брыкин... - голос Тучкова звучит трагически... слишком трагически, даже если и правда таракан. - Брыкин... Красницын...
- Что - Красницын? - сердце Брыкина неприятно подпрыгивает и замирает где-то в горле.
- Брыкин... Красницына... забрали...
- Э-э-э... как это - "забрали"? - перед глазами у Брыкина появляются люди в одинаковых аккуратных прическах. Люди тащат упирающегося Красницына, который сиплым голосом кричит: "Это все Брыкин! У него папка! Его тоже берите, его тоже-е-е-е..."
- В морг забрали, - Тучков бледнеет еще больше и явно собирается потерять сознание.
- Откуда знаешь? - выпаливает Брыкин, забывая про формальное "вы". Сердце пускается в галоп и пытается убежать от холодных противных мурашек, которые ползут по рукам и ногам.
- Он ко мне... ночью... пришел... - Тучков тянется к чашке и пытается пить. Руки дрожат, зубы стучат, чай выплескивается на скатерть. Тридцать восьмой столик притягивает любопытные взгляды.
Брыкин-пенсионер решительно падает в обморок, а Брыкин-сыщик не менее решительно поднимает Тучкова и под руку выводит его из столовой. На свежем воздухе Тучков перестает собираться в обморок, но Брыкин все равно бережно усаживает его на лавочку... подальше от любопытных ушей и глаз.
- Ночью пришел? - продолжает разговор Брыкин. - Из морга?
- Тьфу! - Тучков неумело крестится левой рукой. - Типун вам на язык, Брыкин! До того как... Раньше пришел!
- Значит, раньше пришел? Из второго корпуса в пятый? Ночью? - Брыкин-сыщик строго и подозрительно смотрит на Тучкова.
- Почему это - из второго? - Тучков недовольно смотрит на Брыкина. - Его вчера утром к нам в пятый перевели.
- Как это - перевели?
- Ну как... обыкновенно... Во второй всех детей собрали, чтобы под ногами не путались. А Красницына из второго - в пятый...
- Это понятно. А ночью - что было? - спрашивает Брыкин. Тучков снова бледнеет.
- Я уже кефир выпил, и спать лег... и даже заснул. Я обычно плохо засыпаю, таблетки пью, а вчера... вчера так хорошо заснул, - Тучков замолкает.
- И что? - торопит Тучкова Брыкин-сыщик. Брыкин-пенсионер, едва очнувшись, снова падает в обморок.
- Так хорошо заснул... - повторяет Тучков. - А тут - стук! Грохот! Этот ваш Красницын мне чуть дверь не выбил! Я подумал, что пьяный какой-нибудь... дверь перепутал. А тут слышу - кричат. И вроде голос знакомый. Я к двери подошел, слышу - точно, Красницына голос! Ну я и открыл...
- И что?
- И что... Я дверь открыл - а он упал! Прямо ко мне в комнату! Я еле отпрыгнуть успел... Наклонился к нему - а он хрипит. Я его спрашиваю: "Чего? Чего?", а он что-то вроде: "Дитя порока!" или "Дьяволы рока!" - я так и не понял, а больше... больше он ничего не сказал...
- И что? - Брыкин "пускает петуха" и делает вид, будто закашлялся.
- А... милиция? - Брыкин испуганно оглядывается по сторонам.
- А зачем - милиция? Скорая сказала - сердце...
- Сердце... А "Дяволы рока"? Это тоже - сердце? - Брыкин вскакивает с лавочки. - Сердце... Скорая... Много они... - Брыкин запинается и делает вид, будто смотрит на часы. - Да, кстати, процедуры скоро... Нужно за полотенцем зайти... Вы идете?
- Нет-нет, спасибо, я здесь посижу... мне как-то не хочется... в корпус, - испуганно вжимается в лавочку Тучков.
Брыкин почти бежит по асфальтовой тропинке, размахивает руками и беззвучно шевелит губами. Две девочки оборачиваются и хихикают.
"Что, доигрался, да? Доигрался? - Брыкин-пенсионер выбрался из обморока и теперь наседает на Брыкина-сыщика. - Шпионы, да? Папки секретные, да? Сердце, да?". Брыкин-сыщик угрюмо молчит. "А теперь - что? Что теперь, а?"
"А может, и правда - сердце?" - упрямо думает Брыкин-сыщик.
"Се-е-ердце! - передразнивает Брыкин-пенсионер. - Нет, ты скажи, что доигрался!"
"Не скажу, - фыркает Брыкин-сыщик. - Сердце!"
Тпрру-у-у! Брыкин резко останавливается посреди аллеи, разворачивается и уже не так быстро идет в другую сторону. В лечебный корпус.
На двери табличка "Врач". Под дверью - очередь. Брыкин занимает за толстой женщиной неопрятного вида. Время тянется медленно. Проходит двадцать минут, сорок. Брыкин-сыщик и Брыкин-пенсионер успевают три раза поссориться, два - помириться и один раз решить, что нужно что-то решать. Что именно нужно решать, Брыкин решить не успевает - толстая женщина выходит из кабинета.
"Следующий!" - раздается нетерпеливый дискант из открытой двери.
Молодой врач сверяется с толстой тетрадью и удивленно смотрит на Брыкина.
- Брыкин, я вас на пятницу записывал!
- На пятницу, - соглашается Брыкин и берется за ручку двери. Молодой врач ждет, когда дверь откроется, чтобы крикнуть: "Следующий!"
- Я на пятницу, - еще раз повторяет Брыкин, делает над собой усилие и почти скороговоркой выпаливает, не глядя на доктора: - У меня сосед по столику... на завтраке не было... Красницын его фамилия... Говорят, умер. Сердце? Или... вы не знаете? Тогда извините, я в пятницу приду, - Брыкин толкает дверь, дверь не открывается.
- Красницын... Да... инфаркт... такое дело... - молодой врач смущенно перебирает санаторные карточки. - Возраст, понимаете? Сердце...
- Да, я понимаю - возраст, сердце... Скажите, а милиция? - с надеждой в голосе спрашивает Брыкин.
- Милиция? - молодой врач испуганно подносит руки к лицу. - Что вы, Брыкин! Вот, "скорая" написала - "сердце"! И в карточке тоже... Где же она?.. Только что была... Или я ее "скорой" отдал? Разбудили среди ночи... Такая смена... Надо же, чтобы такое - и на моей смене...
- И что - никто не будет... расследовать? - в голосе Брыкина звучит уже не надежда - мольба.
- Брыкин! - молодой врач чуть не плачет. - Какое расследование? Пожилой человек... Вот наши вчера - вы смотрели, нет? - пять мячей пропустили! Какое сердце выдержит? Мне! Мне самому вчера ночью плохо было! Было! Мне! Плохо! Вы понимаете, Брыкин?
- Значит, не будет милиции, - тихо говорит Брыкин.
- Не будет! - соглашается молодой врач.
Брыкин снова берется за ручку двери и толкает дверь. Дверь не открывается.
- На себя! - нетерпеливо подсказывает молодой врач. Брыкин медлит.
- А мне Красницын папку оставил... так, на всякий случай... У меня в шкафу лежит... на верхней полке... Может, я вам ее отдам? - Брыкин с надеждой поворачивается к столу.
- А... зачем мне? У меня тут видите, сколько всего, - молодой врач широким жестом обводит свой маленький кабинет. - Вы ее лучше, Брыкин, у себя оставьте... На память? А, Брыкин?
- А может, лучше у вас? Небольшая совсем папка... С завязками!
- С завязками? - переспрашивает молодой врач так, как будто хочет сказать "это меняет дело", хмурится, но тут же радостно подпрыгивает на стуле. - Брыкин! Дочка приедет! За вещами!
- У меня сын, - удивленно отвечает Брыкин.
- Да при чем тут ваш сын? - сердится молодой врач. - Красницына дочка! За вещами приедет! Только она еще не знает когда. У вас какая комната, Брыкин?
- Двадцать пятая...
- Вот и замечательно! У Красницына пятая была, прямо под вами, так что я не забуду! Приедет дочка - я ей скажу, и она к вам зайдет - за папкой! - молодой врач напускает на себя серьезный вид. - Брыкин, я вас жду в пятницу, дверь на себя и... берегите сердце! До пятницы, Брыкин!
Брыкин с третьей попытки открывает дверь, натыкается на аккуратную старушку, которая нервно топчется возле порога, машинально бормочет "извините" и выходит на улицу.
Брыкин кружит по парку, как муха на веревочке.
"Сейчас - на процедуры, потом - на обед. После обеда - шахматы в парке, ужин, новости и сон! - настаивает Брыкин-пенсионер. - Побольше на виду, поменьше болтать, приедет дочка - отдать папку. Если вдруг придут... другие... с прическами... тоже отдать папку и сказать, что Красницын случайно забыл".
"Ага, папку заберут, спасибо скажут, и медаль дадут! - ехидничает Брыкин-сыщик. - И орден! С ленточкой... посмертно... Шахматы, ужин... Улики нужно искать, понимаешь, у-ли-ки!" - днем не страшно, и Брыкин-сыщик горит желанием разоблачить "Дьяволов рока", которые убили беднягу Красницына.
"Врачи? А может, сообщники? - Брыкин-пенсионер на грани истерики. - Может, они здесь все - сообщники? И "скорая", и врач, и Тучков, и бабушка с шарфиком? Все - "Дьяволы рока"? И ты тут со своей... тьфу... дедукцией!"
"Тьфу-дедукция" звучит очень обидно, и Брыкин решительно направляется к пятому корпусу.
"А что тут такого? - сам себя убеждает Брыкин. - Нужно человеку в кустики - мало ли чего? Может, из окна что-нибудь уронил? Случайно? Вот найдет - и вылезет... или еще по какой надобности... подумаешь... Никто и не заметит!"
Брыкин прогуливается туда-сюда, поджидает удобный момент - и пробирается к стене родного пятого корпуса. Задирает голову - в окна не заглянешь, даже если подпрыгнуть... Под окнами - импровизированный мусорник. Консервные банки, обрывки газет и осколки бутылок.
"Ну, и что из этого будем считать уликами? - ехидно спрашивает Брыкин-пенсионер. - Может, пакет взять в комнате, собрать все, что под окном Красницына валяется, и в милицию отнести? А как же? Там сидят и ждут, когда это Брыкин к ним с уликами придет. Смотрят так грустно друг на друга и каждые пять минут в окно выглядывают - что же это Брыкин не торопится? Может, случилось чего? Может, тачка нужна, чтобы все улики вывезти?"
Брыкин-сыщик молчит и упрямо разглядывает клочки и обломки. Взгляд цепляется за яркую бумажку - реклама сигарет. Рядом... рядом округлой формы, вдавленный во влажную почву след. Два следа... Шесть... Много!
"Лестница! Вот тебе и "сердце"... Залезли - и убили. Может, яд заставили выпить? Знали, что никто не будет разбираться... Эх, Красницын, Красницын... - Брыкин потирает внезапно занемевшую руку и почти ползает по земле - ищет другие следы. - Хоть бы раз в год мусор собирали", - отчаявшись, думает Брыкин и осторожно выбирается обратно на аллейку.
"Все, шутки закончились! - Брыкин-пенсионер берет командование на себя. - Сейчас - быстро в комнату, папку - в пакет и в город, в милицию. А там пускай разбираются!"
"Ага, в милицию, - соглашается Брыкин-сыщик. - А в милиции сообщники не могут сидеть? Ты им - папку. Они тебе - спасибо, Брыкин! Только ты за порог, весь из себя такой счастливый, а они - к телефону. Вот тогда и придут... эти, с лестницей. С покойным Красницыным беседы беседовал? Беседовал. Кто тебя теперь знает, какие у тебя в голове секреты? А нет головы - нет секретов. А? Ну что? В милицию?"
"Тогда - папку вон из комнаты. Спрятать. В пакет положить, и в кусты ее... потихоньку, чтобы никто не видел. Вроде и не было у меня никакой папки... Врачу сказал... Эх... Зря... А кто слышал? Если что - скажу, что знать ничего не знаю и папки никакой отродясь не видел".
Брыкин решительно направляется к пятому корпусу, поднимается на второй этаж, открывает дверь комнаты, дергает дверцу шкафа... И не верит своим глазам. Папки, белой картонной папки с завязками на полке - нет. На верхней полке - нет. На средней - нет. На нижней... на нижней вообще ничего нет. На кровати - нет. Под кроватью - нет. На подоконнике дремлет пакет кефира. На столе папки нет. На тумбочке - нет. За тумбочкой - только пыльная паутина и недовольный паук.
"Вот и все, - обреченно думает Брыкин-пенсионер. - Они уже знают"
"Да. Вот теперь точно - в милицию, - соглашается Брыкин-сыщик. - Интересно, а в камере посидеть - разрешат? Пока не найдут этих, которые... Красницына..."
Брыкин идет по парку и старается делать вид, будто просто прогуливается, и совсем не идет на автобусную остановку. И в милицию тоже не едет.
За каждым кустом Брыкину мерещится некто, готовый убить, похитить или что-там-они-еще-могут-сделать.
- Брыкин! Вы тоже гуляете? - из-за угла появляется знакомая фигура.
"Тучков, - думает Брыкин-сыщик. - И как это я сразу не догадался? За одним столиком с Красницыным кто сидел? Тучков! В соседней комнате с Красницыным кто жил? Тучков! Кто последним видел Красницына? Тоже Тучков! Убил Красницына, забрал папку, а теперь и до меня добрался!"
Тучков подходит ближе. "Нужно себя вести так, чтобы он не догадался, что я его вычислил!" - думает Брыкин.
- А, Тучков! Это вы! Приятно, приятно! Рад вас видеть! - радостно кричит Брыкин. - Только сейчас иду и думаю - как там Тучков? Хотел в гости зайти - а тут вы!
Тучков удивленно смотрит на Брыкина.
- А, знаю-знаю! - Брыкин просто фонтанирует радостью. - Знаю, куда вы идете! В столовую! На обед! И я тоже - на обед! Какое удивительное совпадение! А не пойти ли нам вместе?
"Сядем за столик, а потом я скажу, что забыл руки помыть. Пока Тучков разберется, что к чему - я уже на остановке буду!" - успокаивает себя Брыкин и увлекает Тучкова в сторону столовой. Тучков послушно идет за Брыкиным.
- А я сегодня у врача был, - говорит Тучков.
"На что это он намекает? - с ужасом думает Брыкин-пенсионер. - Неужели - врач тоже с ними заодно?"
"Да ну! - авторитетно заявляет Брыкин-сыщик. - Если бы врач был... из этих... он бы сразу согласился папку забрать!"
"Ага! - не соглашается Брыкин-пенсионер. - Может, он в целях конспирации отказался? А потом сразу же Тучкову сказал про папку!"
Под эти мысли и нудное бормотание Тучкова о гастритах, колитах и клизмах, Брыкин и Тучков подходят к пятому корпусу.
- Брыкин! - Тучков очень по-женски ойкает. - Брыкин, я таблетки забыл выпить! Я сейчас на минуточку в комнату зайду. Вы меня подождете?
- Д-д-да, да, конечно, подожду. Я вот здесь посижу, на лавочке. А вы идите, идите. Как же это - без таблеток, - Брыкин демонстративно усаживается на лавочку.
Как только Тучков скрывается за дверью корпуса, Брыкин вскакивает и бросается бежать.
"За ядом пошел! Точно, за ядом!" - думает Брыкин-пенсионер.
"Стой! На остановку - нельзя! - командует Брыкин-сыщик. - Сейчас Тучков вернется - сколько там нужно, чтобы яд взять, пару минут всего - а на лавочке никого нет. И куда он побежит? В столовую? Обедать? Не-е-ет, он тоже на остановку побежит! Нужно его обмануть! Он - на остановку, а там никого нет. Он обратно побежит, и вот тогда можно - на остановку!"
Брыкин сворачивает с аллейки в парк и прячется за большим старым деревом так, чтобы увидеть, как Тучков побежит на остановку. В томительном ожидании проходит минута, пять, десять - Тучкова все нет. Брыкин-пенсионер ругается с Брыкиным-сыщиком и доказывает, что нужно бежать на остановку прямо сейчас.
На аллейке слышатся голоса и смех. Брыкин осторожно выглядывает из-за дерева. Четверо мальчишек с палками в руках занимают лавочку напротив наблюдательного пункта Брыкина, бросают палки возле лавочки и над чем-то громко смеются.
До Брыкина долетают обрывки фраз:
- ... Ленка к окну подошла - а я ка-а-ак... а она визжать!.. я чуть не свалился!.. а потом эта ка-а-ак выскочит... еле удрали...
- ...кто сказал - в пятом Ирка?.. там дед какой-то... это ты сказал!
- ... сам такой!.. кого сегодня пойдем?..
- ... Крысе заложит!..
- ...не узнает! Шухер, Крыса идет!
Мальчишки мигом разбирают свои палки и убегают. По аллее проходит недовольного вида женщина и зорко смотрит по сторонам.
"Что за дети? Пороть их нужно, а некому... - думает Брыкин-пенсионер. - Порка им нужна, хорошая порка! Вот и Красницын так говорил: "Детям нужна порка!"
Брыкин прислоняется спиной к дереву. Последние минуты жизни Красницына проходят у него перед глазами.
Вот Красницын сидит за столом в комнате и при свете настольной лампы торопливо пишет. Противные мальчишки не знают, что в комнате живет не девочка, которая потеряла брошку, а Красницын. За окном раздаются подозрительные звуки. Красницын подходит к окну. За стеклом - страшная рожа. Красницын хватается за сердце - и тут раздается детский смех. Дети с криками разбегаются и уносят с собой палки-ходули. Красницын выбегает в коридор, стучит в дверь Тучкова, пытается сказать, что это были дети, что детям нужна порка и... умирает от инфаркта. А Тучков услышал "Дьяволы рока"... с перепугу.
"Вот тебе и убийство, - с облегчением думает Брыкин-сыщик. - Испугался Красницын - и умер. И никаких сообщников. И Тучков уже давно обедать пошел"
Брыкин выходит из-за дерева и садится на лавочку. Брыкину легко и радостно.
"Стой! - Брыкин-пенсионер в который раз за два дня готовится упасть в обморок. - Обедать пошел, говоришь? А папка? Папка Красницынская - где? Или папку из комнаты тоже - дети?"
Брыкин поднимается, делает несколько шагов в направлении корпуса, останавливается, бросается в другую сторону - к остановке... не знает, куда бежать... и чуть не сбивает с ног молодого доктора.
- А, Брыкин! Гуляете! Молодец, Брыкин! Сердце нужно беречь... А я вас искал, Брыкин. А вы - здесь гуляете.
"Вот и все, - думает Брыкин. - Тучков остался ждать под корпусом, а доктора сюда прислал".
- Брыкин, хорошие новости! - говорит молодой врач.
"Для кого - хорошие?" - угрюмо думает Брыкин.
- Сестра приехала! Сегодня! Ну, Красницына сестра! - объясняет молодой врач, глядя на недоуменную физиономию Брыкина. - Я ей сказал ваш номер, а она пошла - и говорит, что никого нет. А ей уезжать, у нее самолет! Я тогда, Брыкин, с администраторшей к вам зашел в комнату и папку сестре отдал. Белая, с завязками! Она там одна была, в шкафу, как вы и сказали!
- Белая? - медленно переспрашивает Брыкин.
Молодой врач смущенно смотрит на Брыкина.
- Ну да, белая... Брыкин, вы извините, что я вот так - в вашу комнату... Но я с администраторшей - я только шкаф открыл и все. Брыкин, вы так просили за эту папку! А сестра ее вообще брать не хотела! Сказала, что ее Красницын со своими "шпионскими штучками" мало того, что при жизни достал, так еще и после смерти достать пытается...
- Шпионскими штучками? - переспрашивает Брыкин.
- Ну да! У него даже справка есть, а у нас сейчас свобода - никто никому ничего не должен. И справку показывать - не должен! Вот так в другой раз вообще маньяк какой-нибудь приедет - а никто и знать не будет!
- Маньяк, - тупо повторяет Брыкин.
Молодой врач смотрит на часы и со словами "Последний автобус! До пятницы, Брыкин! Берегите сердце!" убегает.
"И что теперь? В милицию пойдешь? За медалью?" - интересуется Брыкин-пенсионер.
"Отстань, без тебя тошно", - отмахивается Брыкин-сыщик.
"А что так? Приходишь и раскладываешь все по полочкам. Вот - убитый. Красницын фамилия. Вот - улики. Раз, два, три, четыре... Вот - преступник... Ну, не совсем "вот", но там разберутся кто из этих, которым порка нужна. Преступника - в колонию, Брыкину - медаль! А что? Медаль в хозяйстве пригодится!"
"Он не хотел", - бросает Брыкин-сыщик.
"Да ты что-о-о? Не хотел? Забыл, как внучке говорил: "За нечаянно бьют отчаянно?" Забыл, да?"
"Виноват, - миролюбиво соглашается Брыкин-пенсионер. - Только в чем? В том, что болен? А? У тебя камни в почках есть, Брыкин?"
"Ну, есть, - отвечает Брыкин-сыщик, - а что?"
"А то, что ты - виноват. И тебя не лечить нужно, а наказывать. Правильно?"
"Не правильно. Сам знаешь", - Брыкин-сыщик мрачнеет все больше.
"Ага! Ты - не виноват, а Красницын - виноват! Так, что ли?"
"Не так! Не так! - взрывается Брыкин-сыщик. - Все не так! Какой позор! Поверил... Красницыну - поверил! Сам - боялся, ночью не спал! Улики... Улики разыскивал, под окнами ползал! А теперь... Что теперь? И правда - в милицию?"
"Ты Красницына вернешь?"
"Нет! Не верну! Не-вер-ну! Сам знаешь!" - Брыкин-сыщик на грани истерики.
"Правильно, не вернешь. А ребенку жизнь - испортишь. За что? Кто такого не делал? Ты такого не делал?"
"Я - не делал!"
"Ладно, такого - не делал. Другое делал. Еще похлеще. Летом, на море. И разница в том, что тебе Красницын не встретился. А сейчас - смотри-ка! - в милицию!"
"Кто виноват и что делать?" - мучительно думает Брыкин-сыщик и медленно растворяется в любимых вопросах русской интеллигенции.
"Что делать? Кефир пить. На обед мы уже опоздали", - Брыкин уверенно шагает по аллее и фальшиво насвистывает: "Не думай о секундах свысока..." Мокрые деревья с уважением смотрят на Брыкина.
Поперек аллеи натянута невидимая в тусклом осеннем свете леска. Из кустов доносится сдавленный смех. Брыкин прислушивается, замедляет шаг, осторожно переступает леску. В кустах разочарованно вздыхают.
- Порка им нужна... Хорошая порка, - Брыкин повторяет про себя слова Красницына и смахивает теплую каплю дождя со щеки.