Аннотация: Второе место на конкурсе Фантастического Детектива
Вступление
Служебный телефон запиликал, как обычно, не вовремя - Никанор Полетайко, сладко потягиваясь, укладывался на любимый диван вздремнуть после сытного воскресного обеда.
- Слышь, участковый, - прогундосил в трубке незнакомый голос, - убийство у тя на участке. Давай, греби сюда.
- Сюда - это куда? - растерянно переспросил Никанор и за доли секунды мысленно перебрал объекты на своем, прямо скажем, не слишком большом участке. Десяток домиков в модном деревенском стиле... две высотки, на сотню квартир каждая... три магазина... пяток киосков... школа...
- К монахам! - пояснил голос, и в трубке послышались короткие гудки.
Никанор икнул от удивления - про модную индийскую разновидность монастыря он даже не подумал.
"Монахи" называли свое прибежище "ашрам", бродили по территории, огражденной высоким забором, в своих разноцветных длинных одеждах, на улицах появлялись не часто, и посторонних не жаловали. По долгу службы Никанор пару раз в ашрам заходил, был принят не ласково, и оставил монахов в покое - пусть их разглядывают свои пупки, сидя на ковриках в причудливых позах.
"Неужто и вправду - убийство?" - с тревогой подумал Никанор. Таких "зверей" в округе давно не водилось. Покойный отец рассказывал, что раньше, до победы духмунизма, преступлений было в избытке - разных. А с тех пор, как в школах начали вместе с математикой преподавать основы медитации, йогу, "рейки" и всякое такое, участковых назначали, скорее, по привычке. Преступления как будто вышли из моды.
Никанору нравилась такая работа - спокойная, уважаемая, приятная во всех отношениях... и, скорее всего, никого в ашраме не убили. Может, подрались? Тоже странно. Или голос в трубке что-то напутал? Или кто-то из монахов сам умер, естественной, так сказать, смертью?
Участковый Полетайко еще раз вздохнул, с сожалением посмотрел на диван, натянул форменную куртку, вышел во двор, оседлал мотоциклетку и выехал за ворота.
1.
До ашрама от дома Никанора нужно было проехать по пыльной боковой улочке, потом по асфальтовому проспекту, свернуть от центральной площади вниз к речке, переехать через мост и углубиться в сосновый лес по ухабистой грунтовке.
- Вечер добрый! Сегодня в девять на хатха-йогу собираемся - не забыли? - местная духовная власть в лице заслуженного духмуниста Васьки Червяткина сидела на лавочке возле дома и лузгала семечки.
- Забудешь с тобой, - непочтительно буркнул себе под нос Никанор и проехал мимо.
Судя по всему, про убийство Червяткину еще не сообщили. Брать эту почетную миссию на себя Никанор не собирался - отвязаться от Васьки и без всякого преступления было сложно.
"Все равно припрется, рано или поздно", - философски подумал Полетайко, но решил, что лучше поздно, чем рано.
На площади, возле памятника духмунизму, участковый притормозил, несколько раз глубоко вдохнул и пробормотал под нос "ом-мани-падме-хум". Слезать с мотоциклетки и приветствовать памятник по полной программе было недосуг. Как-никак, убийство. Никанор почувствовал себя важной птицей. Может, даже в газетах напишут? Когда он успешно раскроет... найдет... да... только сначала нужно найти. А еще раньше - добраться до ашрама и убедиться, что там действительно кого-то убили.
На первый взгляд, в ашраме ничего необычного не случилось. Высокий забор из вертикально вкопанных бревен ощетинивался острыми верхушками. Деревянные, окованные железом ворота были закрыты.
Никанор подъехал к самым воротам, спрыгнул с мотоциклетки и посигналил. Никто не услышал. Пришлось пару раз дернуть за веревку колокола, привязанного к перекладине.
Калитка скрипнула, чуть приоткрылась, и чей-то глаз уставился на участкового из темноты двора.
Никанор ступил к калитке.
- Вечерняя медитация, приходите завтра, - пискнули из-за ворот и попытались захлопнуть калитку, но не успели.
Участковый Полетайко придержал деревянную створку и ловко просунул ногу в щель.
- Милиция, - представился Никанор и потянул калитку на себя.
- Не велено пущать, - ответил писклявый голос.
- А ты не пускай, я сам зайду, - участковый дернул калитку сильнее. Тот, кто пищал из-за калитки, едва не вылетел прямо на Никанора, и благоразумно решил отступить.
Никанор покосился на мотоциклетку - имущество служебное, если утащат, бумажки писать замучаешься. Потом решил, что место святое, вроде не должны - и решительно протиснулся внутрь ашрама.
Во дворе росли елки и было темно. В пяти шагах от калитки обиженно застыл щуплый молодой "монашек" в голубой рясе. Насколько припоминал Никанор, в голубом ходили "претенденты" на полноценных обитателей ашрама, они же выполняли мелкие хозяйственные поручения и прислуживали старшим, а через несколько лет получали право на оранжевые одежды и начинали готовиться к просветлению.
В белом щеголяли "просветленные" - чаще всего по одному на ашрам. Второй, если вдруг появлялся, уходил, забирая часть "голубых" и "оранжевых".
- А ну, давай сюда главного, - приказал Никанор монашку.
- Медитация, не велено, - пискнули в ответ.
- Тогда сам пойду.
Участковый Полетайко решительно ступил к ближайшему бревенчатому домику.
- Не велена-а-а-а, - завыл монашек, бросился к Никанору и вцепился в рукав форменной куртки.
Стряхнуть нахала не получалось - держался крепко, бить не хотелось, пришлось тащить за собой. Дойти к домику участковому не дали - скрипнула дверь и на пороге появилась высокая внушительная фигура в белом балахоне.
- Митрофан, отпусти человека и ступай на кухню, - велела фигура.
Монашек шмыгнул носом и отпустил никаноровский рукав.
- Проходите, - просветленный посторонился, и Никанор, демонстративно отряхивая куртку, с достоинством ступил к двери.
2.
В большой круглой комнате горели свечи, и пахло чем-то тягуче-индийским.
- Вы очень вовремя, - сказал монах, опускаясь на циновку возле стены.
Участковый огляделся, ничего, кроме десятка циновок, не увидел, решительно прислонился к стене и скрестил руки на груди - сидеть в неловкой позе было не солидно.
- Попрошу представиться, - Никанор посмотрел на собеседника и достал из внутреннего кармана куртки карандаш и блокнот.
- Хавроний, - монах едва заметно кивнул, - А вы, я так понимаю, местный участковый.
- Он самый, - буркнул Никанор и сделал вид, что записывает в блокнот нечто важное.
- М-м-м... Никанор?..
- Никанор Никанорыч Полетайко. Где ваш труп?
- Мой? - Хавроний картинно приподнял брови.
Никанор разозлился - он терпеть не мог вот таких нарочитых, показательно правильных типов. Несмотря на призывы духманистов к всеобщему равенству и духовному братству, иногда очень хотелось кому-нибудь банально заехать в морду. Это с одной стороны. С другой -Никанор завидовал. Позы йоги у таких товарищей получались отлично, медитировали они замечательно и откровенно гордились своим выдающимся духовным совершенством.
В исполнении Никанора йога выглядела утренней зарядкой "сели-встали", медитировать дольше тридцати секунд не получалось - в голове все время крутились посторонние, весьма далекие от медитации мысли. Даже в духмунисты Никанора, несмотря на должность участкового, до сих пор не приняли.
- Труп покажите, - совсем невежливо буркнул участковый.
Монах вздохнул, закатил глаза и поднялся с циновки.
Труп обнаружился на задворках ашрама, между стеной одного из домиков и забором.
- Мы ничего здесь не трогали, - Хавроний красивым жестом обвел рукой место преступления, - дожидались визита компетентных товарищей.
- Дождались, - буркнул Никанор и осмотрелся.
Смеркалось, и оранжевая "ряса" выделялась на фоне жухлых сосновых иголок неуместно ярким пятном. Труп лежал в двух шагах от натоптанной дорожки, которая огибала дом и вела к неприметной калитке в заборе.
Никанор подошел, слегка толкнул - калитка охотно поддалась.
- От деревни так ближе, - подсказал Хавроний.
- И что, всегда у вас так - настежь? - Никанор вспомнил наглухо закрытый "парадный" вход.
- Не всегда. Обычно закрыто. Кому положено, у тех ключи есть.
Участковый достал из кармана ручку-фонарик и посветил на замок, искусно врезанный в деревянную створку. На дереве были видны характерные следы - недавно замок пытались открыть насильно.
- Увы, но мы поздно обнаружили. Боюсь, убийца уже далеко, - Хавроний тоже подошел и наклонился к замку, почти касаясь участкового бритой головой.
- Ваши... ваши все на месте? - Никанор отступил от калитки и посмотрел на монаха.
- Вы шутите?
- Я расследую преступление.
- Простите, - Хавроний накрыл участкового тяжелым взглядом, - вы духмунист с какого года?
- Я только готовлюсь, - ответил Никанор, и ему показалось, что просветленный вздохнул с облегчением.
- Тогда я прощаю вашу неуместную шутку, - Хавроний отвернулся от участкового и подошел к трупу. Никанор выглянул за калитку, ничего интересного не увидел и пошел за монахом.
- Наш брат Яков пытался остановить вора и погиб трагической смертью. Ваша задача - найти злоумышленника. И на вашем месте, - Хавроний выразительно смерил участкового взглядом, - на вашем месте я бы поторопился, пока убийца не сбежал от справедливого возмездия куда-нибудь на другой край света.
Никанор с трудом перевернул тело. Затылок оранжево-балахонного Якова был размозжен чем-то тяжелым. Участковый посветил по сторонам, присел и внимательно осмотрел землю возле головы убитого - даже поворошил сосновые иголки на земле.
- Откуда вы его принесли? - спросил Никанор будничным тоном и, как бы невзначай, перевел фонарик на Хаврония.
- Простите? - просветленный нахмурился и отстранился от светового пятна.
- Прощаю. И все-таки - откуда?
- Принесли - что?
- Кого. Убитого.
Хавроний выудил из складок своего балахона белоснежный платок и промокнул лоб.
- Вы хотите сказать...
- Здесь должна быть кровь. Много крови.
- Может, она впиталась в землю?
- Не может. Все равно остались бы следы. Его убили не здесь.
- Убили в лесу и принесли сюда? - голос Хаврония звучал бесстрастно, а лица участковый в темноте не видел.
- А смысл?
- То есть вы считаете...
- Я считаю, что тело перенесли из ашрама к калитке и подделали следы взлома. Я смотрел, там видно, что замок ломали изнутри. Хотите, посмотрите сами.
Хавроний в два шага подошел к Никанору, выхватил из рук фонарик и направился к калитке. Долго рассматривал замок изнутри, потом вышел за калитку и какое-то время возился там. Минут через пять просветленный отошел от забора, направился куда-то вглубь ашрама и коротко бросил участковому:
- Идите за мной.
3.
Комната просветленного оказалась просторной и со вкусом обставленной. Никанор подумал, что такая обстановка больше похожа на кабинет заслуженного духмуниста на государственной службе, чем на келью монаха.
Хавроний устроился в кресле во главе стола, возле камина, участковому показал на один из стульев для посетителей.
"Интересно, а секретарша у него есть?" - подумал Никанор, достал блокнот - для солидности - и решил, что неплохо было бы выпить чаю и что-то пожевать.
Вместо секретарши в кабинет заглянул тот же монашек, который не пускал участкового на территорию ашрама, но Хавроний раздраженным жестом отправил его обратно за дверь.
- Значит так, - просветленный стукнул кулаком по столу, - если брата Якова убили здесь, и потом вынесли тело к калитке - я хочу знать, кто это сделал.
- Я тоже, - согласился Никанор и про себя подумал, что до этого вечера представлял себе просветленных немного по-другому.
- В вашем распоряжении целая ночь - до утра...
- А почему только ночь? - перебил участковый.
- Потому что утром я вынужден буду сообщить об этом... случае... в вышестоящие инстанции. И я не хочу, чтобы пошли слухи - а они пойдут. И эта тень падет, - Хавроний еще раз стукнул по столу, - падет на всех, кто прокладывает свой духовный путь в стенах этого благословенного места.
Никанор глубокомысленно покивал головой.
- В общем, до утра нам с вами нужно найти убийцу, - сказал Хавроний.
- Я сомневаюсь... - начал было Никанор, но просветленный не стал его слушать.
- Вы оставайтесь здесь, а я пока всех соберу, и начнем.
Последние слова Хавроний говорил уже из-за двери.
Несколько минут Никанор посидел с закрытыми глазами, перебирая в памяти информацию, кое-что записал в блокнот, придвинул стул ближе к камину, поворошил изящной фигурной кочергой тлеющие угли. Затем подошел к двери, осторожно выглянул в коридор - никого.
"Если что, скажу, что искал туалет", - Никанор вышел из кабинета и прикрыл за собой дверь.
Участковому Полетайко ситуация очень и очень не нравилась. Мало того, что на участке первое за десяток лет убийство, так еще и просветленный играет в детектива, и нужно ему подыгрывать.
"Может, вообще уйти?" - Никанор прошел по коридору в один конец, за поворотом уткнулся в тупик и пошел в обратном направлении.
"Ну да, а завтра все равно придется сюда возвращаться - вместе с духмунистами из прокуратуры. А Хавроний будет волком смотреть, и еще неизвестно, что про меня расскажет. И кому поверят?"
Никанор и сам не знал, что хочет найти в полутемном коридоре незнакомого здания, но выглядел коридор неплохо. Деревянные, приятные на ощупь стены, мягкий ковер на полу и приглушенный свет с потолка.
"А снаружи выглядит прямо избушкой на курьих ножках", - удивился участковый и осторожно постучал по стене. Под деревянной обшивкой явно было еще что-то - звук получался как будто глухим. На стенах через равные промежутки были развешаны портреты и красиво оформленные сутры - участковый Полетайко узнал не все, но многие.
Чего не было в коридоре, так это окон - и Никанору никак не удавалось сориентироваться. После двух десятков шагов и нескольких поворотов оказалось, что и в этом направлении тупик, и за какой из одинаковых на первый взгляд дверей спрятан выход - не ясно.
Никанор решил вернуться в кабинет Хаврония - понял, что потерялся, и решил дернуть первую попавшуюся дверь. Дверь оказалась закрытой. Возле дверей слабо мерцали коробочки "электронных ключей" - как в гостиницах.
Участковый принялся дергать все двери подряд. Когда одна из них открылась, за ней обнаружилось что-то вроде гардеробной - на вешалках висели "рясы" и теплые накидки всех трех цветов, на полках были сложены другие вещи, на полу стояли плетеные летние туфли и не слишком чистые ботинки.
Никанор аккуратно обследовал стопки, переворошил одежду на вешалках - на всякий случай - ничего интересного не нашел, и снова вышел в коридор, где через несколько шагов наткнулся на другую открытую дверь - и на этот раз попал в кабинет просветленного.
В кабинете Никанор вспомнил про звонок, который не зря не дал ему вздремнуть после обеда, пощелкал кнопками мобильного и набрал номер - в надежде, что в деле появится какая-то зацепка.
Оказалось, что звонил один из приходящих работников ашрама. На полпути домой человек вспомнил, что забыл в служебке куртку. Вернулся, открыл калитку, чуть не споткнулся о труп, предпочел ретироваться (а шо? тута я - а тута мертвяк, оно мне надо?), но участковому все-таки позвонил.
Увы, но ничего нового Никанору узнать не удалось. Звонивший ничего не видел, ничего не слышал, а если бы видел и слышал, все равно вряд ли бы так просто рассказал.
- Я буду говорить с нашими братьями, - сказал Хавроний, как только переступил порог кабинета (через несколько минут после того, как Никанор выключил телефон), - возможно, они что-то видели или слышали. Вам, постороннему человеку, и даже не духмунисту, они ничего не скажут. А вы тем временем можете обследовать помещения. Возьмите, - и просветленный протянул участковому белый прямоугольник пластиковой карты. - Это специальный ключ, с ним вы сможете открыть любую дверь.
- Мне нужен человек, который знает, что здесь к чему.
- Человек? - на лице просветленного отразилась некая неуверенность. - Хорошо, с вами пойдет Митрофан. Очень талантливый молодой человек. Фактически, моя правая рука.
4.
По словам "правой руки", щуплого Митрофана, всего в ашраме было три постройки. В одной из них, своего рода административной, находился кабинет просветленного и разные служебные помещения - малый зал для собраний, духовный уголок, музей духмунизма, гостевые комнаты.
Центральную часть второго помещения занимала круглая комната для медитаций (именно в ней Полетайко оказался в первый раз), вокруг нее - коридор, в который выходили комнаты братьев. В третьем здании находились службы - кухня, прачечная, склад. Там же ночевали (если была такая необходимость) приходящие работники.
В первую очередь Никанор попросил провести его в служебное здание в надежде обнаружить в прачечной испачканную в крови одежду. С помощью Митрофана Никанор перерыл целую гору грязных разноцветных "ряс", но ничего подозрительного не нашел.
- Скажите, а вы лично в каких отношениях были с братом Яковом? - спросил участковый Митрофана, выходя из прачечной.
- В братских, - не слишком доброжелательно отозвался монах.
- А раньше вы не встречались?
- Разве что в предыдущей жизни, - отрезал Митрофан.
На кухне, чистенькой и небольшой, тоже ничего интересного не было. Две обычные электроплиты, микроволновка, шкафчики с посудой, деревянный стол. Участковый подвигал ящики, заглянул за шкафы, обследовал мусорное ведро. Митрофан молча стоял на пороге и наблюдал за обыском. Как-то слишком - по мнению Никанора - молча и безучастно.
Когда стало понятно, что в служебном здании ничего интересного нет, участковый в сопровождении Митрофана решил обследовать комнаты братьев.
Насколько удалось узнать, все братья жили в одинаковых условиях. Или почти одинаковых, потому что комнаты у самых младших послушников были поменьше, без огражденного ширмой уголка с умывальником и унитазом.
В комнате брата Якова Никанор сразу обнаружил следы поспешного и не слишком умелого уничтожения следов преступления. На полу были видны грязноватые разводы, а в дальнем углу шкафа нашлось влажное, испачканное кровью полотенце. Но ничего похожего на орудие преступления в комнате не нашлось.
Участковый подумал, что если преступник успел вынести улики в лес, то раскрыть преступление будет очень сложно - и вряд ли заслуженные духмунисты и непосредственное начальство будут довольны.
На столике возле стены приютился небольшой ноутбук. На удивление, пароль на вход убитый не поставил, и Никанор пробежался по названиям файлов. В основном это были электронные книги по духмунизму, картины и музыка для медитации. Ничего подозрительного. Просматривая последние открытые страницы Духнета, Никанор задержался на одной из них и хмыкнул. Забавный форум, но как будто не более того.
В ящике стола нашлась фотография. Двое мужчин в "рясах" улыбались в камеру. Один из них был, очевидно, братом Яковом, а второй показался Никанору очень знакомым. Дата утверждала, что фото было сделано пять лет тому назад.
- Я сейчас пройдусь по остальным комнатам, - предупредил Никанор Митрофана, ожидавшего возле двери. - Вам придется еще немного поскучать.
- Я не скучаю, я медитирую, - недовольным тоном отозвался послушник.
Все комнаты действительно оказались похожи друг на друга. В нескольких участковый нашел припрятанные пачки сигарет - оказывается, и монахам не чужды мирские слабости. На каждом столе стояли небольшие статуэтки - каменный Будда сидел в хорошо известной позе и слегка улыбался.
"А в комнате брата Якова статуэтки не было. Интересно", - подумал Никанор и мысленно поставил "галочку" на этом факте.
Одна комната поражала аскетизмом - даже умывальник и унитаз из нее вынесли, зато вместо кровати принесли щит из досок. Стола тоже не было.
В предпоследней по счету комнате участковый задержался чуть дольше. Почти на виду - в шкафчике под рукомойником - нашлась испачканная голубая "ряса". Под кроватью Никанор обнаружил статуэтку Будды - вторую по счету в комнате. Первая, как положено, стояла на столе.
В коридоре Никанор спросил у Митрофана, чья это комната, постарался скрыть удивление, быстро обследовал еще одну, последнюю, выглянул в коридор и попросил послушника зайти внутрь.
- Посмотрите, пожалуйста, вот эту бумагу, - предложил участковый и, как только Митрофан склонился над столом, быстро выскочил из комнаты, захлопнув за собой дверь. Насколько Никанор разобрался в системе электронных ключей, выйти из комнаты самостоятельно послушник не смог бы.
Участковый еще раз завернул в предпоследнюю комнату, собрал улики, поплутал по коридорам, и с трудом, но все-таки нашел кабинет просветленного Хаврония.
5.
- Значит, улики указывают на одного из наших братьев... - Хавроний не договорил, опустил голову на сложенные на столе руки и застыл в такой позе.
- Да, улики есть. Нет мотива. Или я его не знаю. Как вы думаете, у кого может быть мотив? Может, у брата Якова были враги?
- Не знаю. Я ничего не знаю. Враги? Какие враги могут быть - в ашраме? Какие? Какие?? - Хавроний вскочил, подошел к камину, постоял десять секунд и вернулся в кресло. - Тем более, что брат Яков всего три месяца, как перевелся в наш ашрам из соседней области.
- По какой причине?
- Не помню... что-то административное... по квотам у нас был недостаток братьев, а там - излишек.
Никанор с трудом сдержал зевок. За последние несколько лет работать по ночам не приходилось, и организм настойчиво требовал свою порцию сна.
- То есть вы полагаете, что мотивов для убийства ни у кого в ашраме не было?
- Я не знаю. Не знаю... разве что... - начал просветленный и запнулся, - разве что... ревность?
Участковый удивленно посмотрел на Хаврония. Ревность в ашраме?
- Вы понимаете... - Хавроний говорил медленно, как будто пытался подобрать правильные слова, - это не ревность между мужчиной и женщиной... это скорее соревнование...
- Соперничество? - предположил участковый.
- Именно! Брат Яков был очень... толковым молодым человеком и в последнее время я приблизил его к себе... - Хавроний снова запнулся.
- И это могло кому-то не понравится? - помог Никанор.
- Вероятно... не знаю...
- А все-таки - кому же? Кого вы выделяли раньше?
- Митрофана, - ответил просветленный, достал из кармана носовой платок, посмотрел на него и спрятал обратно. - В чьей комнате вы нашли это? - Хавроний указал на запачканную рясу, которая лежала на стуле рядом с Никанором.
- В его, - коротко ответил участковый. - Или кто-то ему подкинул.
- Увы, - Хавроний прикрыл глаза рукой, - электронные ключи. Систему нельзя обмануть.
- Кто кроме хозяина может открыть комнату? Уборщица? Вы?
- Какая уборщица... каждый убирается сам. Разве что Митрофан оставил дверь открытой...
- Это сложно - все двери закрываются сами - доводчиком. Вы не ответили - вы можете войти в комнаты к другим товарищам?
- Нет, не могу. Я духовный наставник, не надзиратель.
- А с этим ключом? - Никанор достал из кармана карточку.
- С этим может войти любой.
- Где он хранится?
- В коридоре, в специальном шкафу со стеклянной дверцей. - Для того, чтобы принести ключ, мне пришлось разбить стекло.
- И потому у вас на запястье пластырь? Вы поранились?
- Ах это... - Хавроний встряхнул рукой . - Да, немного порезался. А чем... чем убили? Вы нашли орудие?
- Нашел, - Никанор развернул голубую рясу и показал небольшую каменную статуэтку Будды. - Узнаете?
- Конечно. Такие есть в каждой комнате. А эта была...
- Тоже у Митрофана, - коротко ответил участковый и замолчал.
Некоторое время Никанор и Хавроний молча смотрели друг на друга.
- Разрешите ему самому сделать выбор... чем он заплатит за чужую жизнь, - нарушил молчание просветленный.
- Не понял? - Никанор посмотрел на Хаврония.
- Митрофан не просто духмунист. Он стоит на пути просветления, понимаете? Вы можете посадить его в тюрьму - но этим невозможно искупить...
- А чем - можно?
- Своей жизнью.
- Смертной казни у нас нет.
- Я знаю. Разрешите ему самому...
- А разве самоубийство - не грех? По-моему, искупают как раз жизнью, а не смертью. Умереть легко - а прожить жизнь с такой ношей... вот это и будет искупление.
- Вы жестокий человек.
- Не более жестокий, чем вы. Светает, пора вызывать начальство.
- Вызывайте, - Хавроний откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза.
6.
Через час уже все были в сборе. За это время участковый успел сделать несколько телефонных звонков и еще раз обследовать комнату убитого, еле отбившись от навязчивой помощи Хаврония.
Заслуженный духмунист Васька Червяткин прибежал первым и долго возмущался, почему его не позвали сразу же. Представители из райцентра и непосредственный начальник Никанора прилетели на одном вертолете, приземлились на поляне возле ашрама. Первым делом осмотрели труп, пожурили Никанора за самодеятельность и самонадеянность, затем прошли в кабинет Хаврония и потребовали от участкового доложить ситуацию.
Никанор выпрямился на стуле и глубоко вдохнул.
- Ситуация выглядит следующим образом. Товарища Якова убил просветленный Хавроний.
- Что-о-о? - просветленный сделал попытку подняться с кресла, но начальник Никанора тоже поднялся и ступил к нему - за десять лет совместной работы его доверие к подчиненному было почти абсолютным. Хавроний с брезгливой гримасой пожал плечами и опустился обратно в кресло.
- Свое преступление товарищ Хавроний сперва пытался замаскировать под разбой со взломом, - продолжил Никанор. - Когда эта попытка была раскрыта, ему пришлось срочно создавать фальшивые улики, указывающие на одного из товарищей, проживающих в ашраме, а именно на товарища Митрофана. Из-за спешки товарищем Хавронием были допущены некоторые ошибки, которые позволили мне разобраться в ситуации. После того, как фальшивые улики якобы сработали, просветленный Хавроний планировал умертвить товарища Митрофана, имитируя самоубийство, чтобы во время следствия личность настоящего преступника не была раскрыта.
- Да как вы... - Хавроний обвел взглядом присутствующих в поисках поддержки, - вы за это будете отвечать!
- Товарищ Полетайко, это более чем серьезное обвинение, а вас прошу немедленно его обосновать, - потребовал один из представителей райцентра.
- Первые подозрения у меня возникли, когда в комнате у Митрофана, кроме испачканной рясы, я обнаружил статуэтку Будды, которая стала орудием убийства. Я удивился - зачем забирать с места преступления очевидное его орудие? Ладно, ряса - возможно, просто не хватило времени ее куда-то хорошо спрятать или уничтожить. Но статуэтку (а впрочем, и рясу) можно было оставить в комнате убитого! С этого момента я заподозрил, что улики товарищу Митрофану подкинул тот же человек, который с самого начала пытался подделать следы взлома на калитке.
- Логично, - вставил начальник.
- Дальше я присмотрелся к рясе. Следы крови на ней скорее похожи на полосы и разводы, чем на брызги или пятна. Преступник испачкался, пока нес тело? Возможно - но тогда на рясе были бы и пятна, и полосы. Было похоже на то, что ее намеренно испачкали - и как мне кажется, именно для этого товарищ Хавроний разрезал себе кожу на руке, и потом залепил порез пластырем.
Все посмотрели на Хаврония, который презрительно хмыкнул и отвернулся.
- При этом другой рясы, - продолжил участковый Полетайко, - испачканной "правильно", мне найти не удалось. Кто-то ее уничтожил. Вынести в лес? У преступника явно не было времени. На кухне - я проверял - стоит электрическая плита. Камин есть только в кабинете Хаврония. И этот камин сегодня топили - а зачем, ведь еще не холодно?
Более того, если предположить, что убийца - действительно Митрофан, то как ему удалось вытащить тело убитого к калитке? Товарищ Яков при жизни был тяжелее товарища Митрофана примерно раза в два. Сообщники? Вряд ли. Убийство не выглядело спланированным - ударить человека статуэткой по голове... вы понимаете, такое не планируют заранее.
Итак, улики указывали на товарища Хаврония. Что мне было не ясно, так это мотив. Действительно - что может заставить просветленного товарища ударить статуэткой Будды по голове своего же ученика? Какие-то сильные эмоции - страх, ненависть... но какие именно?
Когда я второй раз вернулся в комнату товарища Якова и обследовал ее более тщательно, то нашел тайник, а в нем - некий рукописный документ, который объясняет и доказывает вину... осторожно! - Никанор через всю комнату бросился к просветленному, но начальник успел раньше, и выхватил из рук Хаврония небольшой флакончик с прозрачной жидкостью.
- Что это? - спросил начальник у Никанора.
- Боюсь, что яд. Скорее всего, изначально именно с его помощью товарищ Хавроний планировал умертвить товарища Якова, но обстоятельства сложились так...
- Эта мразь заявила, что выступит прямо на презентации! И всем расскажет... - выкрикнул просветленный, осекся и замолчал.
- Что именно расскажет? - с интересом спросил начальник.
- Расскажет, как именно товарищ Хавроний достиг просветления, - ответил Никанор.
- И как же? - заинтересовался один из представителей райцентра.
- Пять лет назад товарищ Хавроний и товарищ Яков проживали в одном ашраме - я заподозрил, что они были знакомы раньше, по фотографии в комнате убитого, а затем уточнил через наш информ-отдел. Кстати, товарищ Хавроний этот факт в разговоре скрыл. Именно в то время как раз появились особые таблетки...
- Таблетки, ускоряющие просветление? - блеснул эрудицией и памятью начальник.
- Именно.
- Подождите... но ведь их запретили - там был какой-то скандал... - протянул один из представителей.
- Запретили . Но партию, которую успели изготовить, формально списали, а на самом деле, скорее всего, распродали.
- И товарищ Хавроний... - все посмотрели на просветленного.
- Да, - подтвердил Никанор. - Товарищ Хавроний был одним из покупателей. При этом на сертификацию он после просветления пошел не сразу - чтобы не было лишних вопросов.
- А как об этом узнал товарищ Яков? - заинтересовался начальник.
- Он тоже их покупал тогда, - глухо сказал Хавроний. - Только ему не хватило.
- И он хотел...
- Он хотел, чтобы я достал ему еще. Думал, что я могу.
- А вы?
- Я не мог, а он не верил. Все, хватит. Я этого не хотел. Так получилось. Делайте, что положено и отстаньте от меня, - Хавроний закрыл глаза, сложил руки на груди и застыл в такой позе.
Послесловие
- Я все-таки не понимаю, - после того, как увезли Хаврония и оформили все бумаги, начальник, пробираясь к вертолету, задержался возле Никанора. - Ведь он - просветленный. Сертифицированный просветленный... как же так?
- Фальшивка, - пожал плечами участковый. - Как будто на мутную стекляшку сверху приклеили бриллиант. Бриллиант блестит, как ему и положено. А стекляшка-то никуда не делась...
Кстати, никакого тайника не было. По-настоящему серьезных улик никаких, только догадки - пришлось блефовать.
- Рискованно... а если бы он не поверил?
- Придумали бы что-то другое, - пожал плечами Никанор и порадовался, что никто не спросил, как же это он, без всяких тайников и документов, догадался про таблетки.
В компьютере Якова, просматривая последние открытые страницы, участковый сразу зацепился взглядом за знакомое название препарата - на форуме, который читал убитый, обсуждали отголоски старого скандала.
Стыдно признаться, но пять лет назад, еще до скандала и запрета на злополучные таблетки, он, участковый Полетайко, чуть не залез в долги. Хотел купить себе легкую дорожку к просветлению - без всякой дурацкой йоги имени Васьки Червяткина и занудной медитации...
- Эй, товарищ Василий! - крикнул Никанор заслуженному духмунисту, который как раз проходил мимо. - Во сколько там у нас сегодня йога? Давненько я не брал в руки коврик!