Вот уже несколько дней Александр Сергеевич Рождественский хранил в себе замечательную, искрящуюся тайну. Радость, похожая на холодное шампанское, наполняла щуплое тело пенсионера. В его походке появилась неожиданная легкость, лицевые мышцы снова научились складываться в давно позабытую гримасу - улыбку.
Даже ненавистная овсянка, которую на манер английских аристократок, жена-пенсионерка подавала на завтрак (уж больно дешевая, а сытости от нее до обеда хватает) не могла испортить Александру Сергеевичу праздничное настроение.
- Эй, Сашуля, ты чего лыбишься, а? - дочка Тома посмотрела на отца подозрительно, намазывая на черный хлеб диетический маргарин, который считала намного полезнее натурального коровьего масла. - Пенсию, что ли повысили? Или накатил уже с утра?
Александр Сергеевич (дочка почему-то называла отца Сашулей с тех самых пор, как тридцать лет тому назад научилась говорить) ничего не ответил. И он сам, и жена Алевтина уже давно предпочитали в собственной квартире поменьше говорить и вообще - поменьше. Пореже заходить в ванную и в туалет, поменьше накладывать на тарелку, потише перемещаться по единственной комнате, перегороженной ширмой на две части.
В той половине комнаты, где окно, разместились дочка Тома и муж Славик. По другую сторону ширмы, ближе к двери, стоял старенький диван Александра Сергеевича и его жены. На кухне, кроме кухонных шкафчиков, плиты и холодильника, помещался маленький кухонный столик и три табуретки. Если на маленькой кухне собиралась вся семья, кому-то приходилось есть стоя. Чаще всего этим кем-то была жена Алевтина.
- Разве это жизнь? - жаловалась Тома подругам по телефону, нисколько не стесняясь присутствия родителей. - Никакой личной жизни. Не спят целыми ночами, ворочаются, вздыхают. Хоть бы их куда черт забрал. Надоели - сил нет.
Алевтина пару раз пыталась пристыдить дочку, на что получила непечатный ответ, суть которого состояла в предложении освободить квартиру от своего утомительного присутствия.
Александр Сергеевич и Алевтина дочку не осуждали. Для того, чтобы осуждать, нужно было признать, что не так воспитали, не тому учили, не такой вырастили. А признавать не хотелось. Хотелось, чтобы все как-нибудь само по себе решилось и стало хорошо - как в те времена, когда Томочка была маленькой хорошенькой девочкой, а зарплата Александра Сергеевича была высокой.
Да... ведь еще несколько лет назад за эту зарплату, а еще больше - за приятные денежные "подарочки", которые сейчас так грубо называются взятками, мужа и отца в семье любили и уважали.
- Нормальные люди квартиры детям дарят на свадьбу. Кредиты берут. Крутятся как-то, устраиваются, - говорила Тома, и Александр Сергеевич каждый раз представлял себя на карусели. И почему-то всегда - именно на белой "в яблоках" лошадке. Карусель крутилась, и Александр Сергеевич крутился вместе с ней, и где-то там впереди маячила желанная квартира, которую нужно было подарить дочке Томе и ее мужу Славе.
А ведь были деньги. Ведь были же! Но как-то так - расходились. Куда? Александр Сергеевич не знал. Все время что-то было нужно. Новые сапожки и сумочка для Томочки. Что-нибудь вкусное к празднику. Вырваться всей семьей в Крым - вдохнуть морского воздуха, или в Карпаты - глотнуть минеральной воды. Ведь хорошо жили! Уж точно не хуже других.
Квартира? Да как-то не думалось. Это ж какие деньжищи... страшно подумать. "Приятные подарочки" случались часто, но были какими-то небольшими. Несерьезными. Да и вообще - не в коммуналке жили. Квартира своя, отдельная. Небольшая - так на их век хватит.
И все как-то так привыкли думать, что вот уже скоро Томочка выйдет замуж, переберется к мужу и будет приходить в гости по выходным и на праздники. И тогда однокомнатной уютной квартирки для двух пенсионеров уж точно будет достаточно.
Муж Славик, перспективный специалист местного автомобильного гиганта, единственного на весь город крупного предприятия, оказался замечательным молодым человеком - спокойным, непьющим и добрым. Недостаток у него обнаружился один - койка в общежитии от завода.
Кроме койки, из недвижимого имущества у жениха была еще родительская избушка в глухом селе с забавным названием Коровино-Гадюкино.
- Вот и хорошо, вот и будет у нас дача, - радостно приговаривала Алевтина, которой давно хотелось вырастить свой, пусть небольшой огородик.
К сожалению, будущая дача оказалась именно избушкой - деревянной, подгнившей, под соломенной крышей. Участок вокруг был болотистый и очень запущенный. Всего в селе насчитывалось чуть больше десятка таких домиков, из них в четырех жили древние старики и старухи, остальные стояли пустыми.
До ближайшего очага цивилизации - с магазином, больницей и школой - было километров десять, если напрямик, через болота, и километров пятнадцать, если по грунтовой узкой дороге.
Если бы не транспорт, Алевтина бы смирилась с соломенной крышей и болотистым чахлым участком. Но эти ужасные автобусы... Добираться до Коровино-Гадюкино от последней остановки городского трамвая приходилось с двумя пересадками. Дорога занимала полдня (если повезет) или целый день (если один из автобусов опаздывал, а второй уходил прямо из-под носа).
Славик тем временем переехал из общежития к жене. Александр Сергеевич и Алевтина не возражали.
- Ничего, - мечтала вслух жена Алевтина, подпирая ладонью морщинистую щеку. - У Славика зарплата хорошая, возьмут они с Томочкой квартирку в кредит... и мы поможем немножко. Так и выплатят потихоньку...
Зятя Славика сократили сразу же, как только грянул кризис. Автомобильный гигант оставил на рабочих местах только сотрудников, которые проработали на заводе не менее трех лет. Славику до заветного срока не хватило двух месяцев.
Новую работу найти не удалось - даже вакансии грузчиков все были заняты, в Москву на заработки Славу не отпустила жена. Двух пенсий и одной зарплаты библиотекаря (Томочки) хватало на хлеб, маргарин, чай и сосиски. Кредитная квартирка подмигнула и уплыла в другие, более удачливые руки.
- Нужно нам разъезжаться, - сказала вдруг Тома, дожевывая последний кусок хлеба с маргарином. - Славик вам разрешает в его дом переехать. В Коровино.
- В Коровино-Гадюкино, - тихонько поправил Славик.
- Вещи перевезти машину наймем, - деловито продолжала Тамара. - Это не дорого, я узнавала.
Алевтина, которая стояла у плиты и помешивала в кастрюльке овсянку, обернулась к Томочке, ахнула и выпустила из рук ложку. Дочка поморщилась.
- Мамуля, давай без истерик. Смотри, сейчас каша твоя пригорит.
Алевтина ахнула еще раз, наклонилась за ложкой, глянула в кастрюльку - и снова повернулась к дочке.
- Томочка, а как же...
- Как, как? Каком кверху! Как все нормальные пенсионеры живут! В своем домике, на свежем воздухе! - в голосе Тамары зазвучали истерические нотки.
Губы Алевтины задрожали, в глазах заблестели слезы. Муж Славик сидел за столом, опустив глаза. И только Александр Сергеевич продолжал таинственно улыбаться, как будто все происходящее в маленькой кухне не имело к нему совершенно никакого отношения.
- У меня есть для вас сюрприз, - вдруг сказал Александр Сергеевич.
Тамара хмыкнула, жена Алевтина отвернулась к овсянке и тихонько всхлипнула. Зять Славик, как всегда, промолчал.
- Я вам хотел через неделю сказать, к праздникам.
- Точно пенсию повысили, - заулыбалась Тома. - Я по радио слышала, обещали повысить.
- Дождешься от них, - небрежно махнул рукой Александр Сергеевич. - Я чемодан нашел...
- Кожаный? - заинтересовалась Тамара.
- С деньгами, - невозмутимо продолжил Александр Сергеевич.
- Дурацкая шутка, Сашуля. Иди лучше вещи складывай к переезду, - Тома потеряла к отцу всякий интерес и потребовала от матери положить ей, наконец-то, овсянки.
- Сама ты дура, - по-прежнему улыбаясь, ответил Александр Сергеевич, и Тома поперхнулась чаем. Раньше отец никогда себе такого не позволял.
- Не хочешь квартиру - так и скажи. Я себе "мерс" куплю. Уже присмотрел один на базаре.
Тамара с подозрением посмотрела на отца, который все так же спокойно улыбался. Казалось, что в голове Александра Сергеевича кто-то включил электрическую лампочку, и все его лицо освещалось изнутри приглушенным светом.
- Сашуля... - Тома приоткрыла рот и стала похожа на большую удивленную рыбу, - ты правда нашел...
- Чемодан с деньгами, - кивнул Александр Сергеевич.
- Сколько? - выдохнула Алевтина, не отрывая взгляда от мужа.
- Где они? - одновременно выпалила Тома.
- Миллион. В надежном месте, - ответил Александр Сергеевич на оба вопроса сразу.
- Покажи! - потребовала дочка.
- Долларов? - уточнила жена.
- Не покажу. Рублей, - отрезал пенсионер Рождественский и демонстративно принялся за овсянку, которую жена успела-таки подать на стол.
Алевтина, Тома и Славик переглянулись. Поверить в такое было сложно, но Александр Сергеевич так светился спокойной, радостной уверенностью, что может быть и правда? А вдруг? Бывают же чудеса? Ведь бывают?
Покончив с овсянкой, муж и отец подобрел и рассказал, что чемодан (да, именно чемодан - коричневый, похоже, кожаный) нашел четыре дня назад. Да-да, в понедельник. Когда за пенсией ходил в сберкассу.
- А я-то думала, где ты шля... хм... ходишь так долго, - вставила свои пять копеек Тома.
Александр Сергеевич заявил, что если его будут перебивать, то он ничего не будет рассказывать.
От сберкассы до дома можно было пройти пешком, а можно - проехать две остановки на трамвае. День был зимний, ветреный и вот-вот снежный. Александр Сергеевич решил дождаться трамвая, тем более что карман бессменного потертого плаща грела только что полученная пенсия.
Чемодан Александр Сергеевич нашел прямо на трамвайной остановке. Он стоял возле фонарного столба и как будто принадлежал беспокойному молодому человеку, который все время выбегал на рельсы и смотрел, не показался ли вдалеке трамвай.
Когда наконец к остановке подкатила "тройка", и молодой человек бодро полез в салон, Александр Сергеевич закричал "Чемодан! Чемодан забыли!", но молодой человек даже не обернулся.
- И тогда ты... - не выдержала Томка.
- И тогда я открыл чемодан. Иногда внутри бывают такие бирки. На них пишут фамилию и адрес владельца, - спокойно продолжил Александр Сергеевич.
Бирки в чемодане не было. Зато были деньги. Много денег. Пересчитывать их прямо там, на остановке, Александр Сергеевич, по понятным причинам, не стал. Вместе с чемоданом он перебежал на другую сторону, дождался трамвая и поехал на вокзал.
На вокзале сразу пошел в туалет (целых пятнадцать рублей за вход, живодеры!), закрылся в кабинке и открыл чемодан...
- Где он теперь? - Томка вылезла из-за стола и протопала в комнату. Послышался скрип - открылась дверца шкафа, затем грохот - Тамара шарила шваброй под кроватью.
- Я что идиот? - крикнул в комнату Александр Сергеевич.
- А что, разве нет? - привычно парировала дочка, заходя в кухню.
- Слова выбирай, - подал голос муж Славик.
Тамара передернула плечами и уставилась на отца.
- Где ты его спрятал? Ну, где? Или... - Тома даже руками всплеснула, - или ты его в бюро находок отдал?
- Я что, идиот? - повторил Александр Сергеевич, - В камере хранения оставил. Три сотни заплатил.
- Не верю, - вдруг выпалила Тамара. - Вот хоть на кусочки меня режьте - не верю. Врешь ты все, Сашуля.
- А вот это ты видела? - Александр Сергеевич выудил из кармана спортивных штанов четвертушку бумажного листка и триумфально бросил на стол.
После того, как все рассмотрели квитанцию (зять Славик чуть на зуб не попробовал), Тамара потребовала срочно ехать на вокзал. Прямо сейчас, на такси и быстро.
- Дудки, - спокойно сказал Александр Сергеевич. - Никто на вокзал не едет, квитанцию я спрячу в надежном месте, а вы поднимайте свои ленивые задницы и быстро ищите квартиру. Не найдете за неделю - куплю себе "мерс". Все. Все свободны.
Пока домочадцы приходили в себя, пенсионер Рождественский, насвистывая какой-то привязавшийся модный мотивчик, вылез из-за стола и вышел из кухни. Через некоторое время послышался звон ключей и стук входной двери.
- Я за ним пойду, - подскочила Тамара, - нужно узнать, где он квитанцию спрячет.
- Не смей! - необычно оживленный муж Славик схватил Томку за руку. - Не надо его злить. Странный он какой-то стал.
- Еще бы, такие деньжищи, - вставила Алевтина.
- Порвет бумажку, - продолжал Славик, не отпуская жену, - или съест, чтобы не склеили, что тогда будем делать? Пойдешь на вокзал рассказывать, что где-то здесь есть твой чемодан, точнее, он не твой, а твоего отца, и даже не его, а какого-то молодого человека, который его на трамвайной остановке потерял?
- А может, наш Сашуля того... - протянула Тамара и отцепила пальцы мужа от рукава своего халата.
Слово за слово, начался спор. Недоверчивая Тамара доказывала, что Александр Сергеевич сошел с ума, и никакого чемодана на самом деле нет. Мама Алевтина защищала мужа и очень хотела верить, что этот невероятный миллион действительно лежит себе спокойно в камере хранения.
Муж и зять Славик занял осторожную промежуточную позицию. Мол, чемодан-то возможно и есть, а может его и нет, и лучше всего бы проверить, но как ты проверишь, если Александр Сергеевич странный стал и вообще лучше искать квартиру. Чем черт не шутит. А вдруг - правда? А за спрос денег, как известно, не берут.
Квартиру нашли быстро - за три дня. Правда, тоже однокомнатную, зато в приличном кирпичном доме, в хорошем состоянии и даже кое с какой мебелью. Хозяева хотели продать срочно - переезжали в другой город, и цену немного сбавили. Миллиона из коричневого кожаного чемодана должно было хватить и на квартиру, и на все бумаги-формальности, и еще бы немного осталось.
- Вот такую бы квартирку, да в Москве, - размечталась Тома, когда возвращались в трамвае из агентства, уже договорившись о дате сделки.
- На такую квартирку в Москве и трех чемоданов не хватит, - вздохнула Алевтина.
Славик ничего не сказал, а Александр Сергеевич в агентство не ходил, и квартиру смотреть не стал. Сказал, что ему все равно и пускай только быстрее выбирают, а то "мерс" вот хоть сегодня можно из салона забрать. А камера хранения, между прочим, денег стоит.
- Я так переживаю ужасно, а ему хоть бы что. За камеру хранения беспокоится. Как будто всю жизнь, - Тамара оглянулась и приглушила голос, - миллионером был и квартиры покупал направо и налево.
- Как все-таки человека деньги меняют, - задумчиво протянул Славик. - Совсем другим стал.
- Смотрите! - трагическим шепотом воскликнула вдруг Алевтина. - Да не туда, сюда смотрите!
Тамара и Славик не сразу сообразили, куда смотреть, а потом тоже увидели ЕГО. На стекле было приклеено объявление, напечатанное на половине листка бумаги. "Утерян чемодан. Цвет коричневый. Кожа. Нашедшему просьба сообщить за вознаграждение".
- Быстро отвернитесь! - приказала Томка, и все послушно посмотрели в другую сторону. - Сейчас же выходим отсюда! На первой же остановке!
Остаток пути до дома шли пешком и настороженно оглядывались. Все время казалось, что вот-вот из-за угла выскочит хозяин чемодана или милиционер и закричит "Вот они, держите их, держите!"
- А вдруг он испугается и миллион этот в милицию оттащит? - Тамара, которая уже видела себя полноправной хозяйкой хорошенькой квартирки, всерьез испугалась такой перспективы.
- А может, и правда лучше вернуть? - забеспокоилась Алевтина. - Мало ли, кто его потерял. Может, какой-то бандит?
- Деньги за квартиру отдадим, а чемодан на кусочки разрежем и где-нибудь выбросим подальше от дома, - сказал Славик.
- А если спросят, откуда у нас деньги? - задумчиво протянула Тамара.
- Скажем, что собирали. Экономили. И дом продали в деревне, - отрезал Славик.
- Ну да! - подхватила Алевтина. - Никто ж не знает, что там развалюха такая... ой... то есть никто не знает, что там за дом такой.
В общем, Александру Сергеевичу о розысках чемодана решили не говорить и при нем старательно делали вид, что ничего не случилось.
Три дня до сделки пролетели быстро. Явиться в агентство с деньгами нужно было к десяти часам утра.
- На вокзал поедем все вместе, - привычно распорядилась Тамара, - так будет безопаснее.
- Еще чего, - спокойно возразил Александр Сергеевич. - Только вас с матерью там и не хватало. Поеду я и Славика с собой возьму. Вызовем такси и поедем.
- А может, лучше туда на трамвае, а обратно... - начала было Тома и осеклась, потому что увидела "страшное лицо", которое сделал муж за спиной у Александра Сергеевича.
В итоге на трамвае поехали Тамара и Алевтина - прямо в агентство. В их вагоне, к счастью, опасного объявления не было.
- А если он все придумал? Нет, а если он все это придумал? - Тамара не могла усидеть на пластиковом сидении, и все время задавала один и тот же вопрос.
Ближе к десяти продавцы (приятная пара среднего возраста) и агентша (слишком активная тетка с пронзительным голосом) начали посматривать на часы.
Алевтина и Тамара сидели, как на иголках, и делали вид, что ничего особенного не происходит. Звонить по мобильному телефону не решались - чтобы не отвлекать от важного и опасного дела.
- Наверное, в пробку попали, - фальшивым голосом сказала Тамара. Все вежливо покивали в ответ.
Наконец раздался звонок в дверь. Рыженькая секретарша нажала на кнопку, дверь открылась, и в дверях появился Александр Сергеевич. С коричневым чемоданом в руке. За спиной у Александра Сергеевича маячил Славик.
Тамара и Алевтина дружно выдохнули.
- Все уже в сборе? Чудненько! Тогда начинаем! - и агентша начала ловко жонглировать бумагами, что-то попутно объясняя, через слово вставляя "чудненько" и "понятненько?".
- Ты ИХ видел? - шепотом спросила Тамара Славика, который уселся рядом на шикарный кожаный стул.
- Нет, не разрешил открывать, - тоже шепотом ответил Славик, который сразу понял, о чем идет речь.
Тамара сквозь зубы выругалась и посмотрела на отца. Александр Сергеевич сидел на стуле напротив нее и слегка улыбался. Чемодан стоял возле его ног. Тамара едва сдержалась, чтобы не кинуться к столику и не открыть чемодан немедленно. Оставалось подождать всего несколько минут.
Когда уже подписали бумаги, и нужно было пересчитывать деньги, прежде чем везти их в банковскую ячейку, Александр Сергеевич водрузил чемодан на низкий журнальный столик, пару секунд повозился с замками, и откинул крышку.
Тамара не выдержала, поднялась со стула и подошла поближе. В чемодане действительно лежали пачки денег, перетянутые разноцветными резинками. Одну из них Александр Сергеевич уже передал продавцам - пересчитывать.
Мужчина уверенным движением сдернул резинку, начал считать...
- Минуточку! - продавец присмотрелся к купюре и перевел удивленный взгляд на Александра Сергеевича. - Что это такое?
- Деньги! - выпалила Тамара.
- Деньги, - согласился продавец. - Сувенирные. Что за странная шутка?
Что было дальше, Тамара запомнила плохо. Возмущались продавцы, что-то верещала агентша, плакала Алевтина и все вместе рассматривали купюры, очень похожие на настоящие - с лицевой стороны. На обороте была напечатана реклама какого-то инвестиционного фонда.
Только Александр Сергеевич сохранял полное спокойствие и слегка улыбался. Когда страсти вокруг чемодана улеглись, и все сидели друг напротив друга на стульях, тяжело дыша и вяло переругиваясь, он поднялся, аккуратно собрал купюры, перетянул их заново резинкой и бережно уложил пачку в чемодан. Потом закрыл чемодан и обвел спокойным радостным взглядом комнату.
- Если вы передумали покупать квартиру, я поеду в салон за "мерсом", - сказал Александр Сергеевич, и вместе с чемоданом вышел за дверь.
- Ля-ля-ля... - в полной тишине сказал Славик, когда за Александром Сергеевичем захлопнулась дверь.
Тамара и Славик остались в агентстве объясняться и разбираться - с них требовали оплатить услуги агентши и заплатить "неустойку" хозяевам.
Алевтина тихонько вышла на улицу и поехала домой. Ей нужно было собирать вещи, свои и Александра Сергеевича, и готовиться к переезду в Коровино-Гадюкино.