Пронзительный звонок безжалостно рвёт так тяжело сплетённую паутину сна.
Не раскрывая глаз и не понимая, что случилось, сажусь на диване. Сердце, на мгновение замерши, будто срывается с горки и беспощадно колотится в груди. Неуверенным движением нащупываю будильник и нажимаю кнопку. На циферблате половина третьего.
Вновь резкий звонок - телефон. И к превеликому сожалению " по мою душу".
Вот гад! Сейчас всех разбудит. Бегу в коридор. По дороге больно ударяюсь об угол двери. Потирая ушибленное колено, снимаю трубку.
- Алло!
С другой стороны слышу сонный голос диспетчера.
- Санавиация. Доброй ночи. У нас вызов в Гребёнку, в железнодорожную больницу.
- Да какой там, к чёрту, доброй ночи, - недовольно шепчу я, понимая, что это приговор, пропали и ночь, и день. - С вами поспишь. Что случилось?
- У ВИЧ-инфицированного наркомана острый живот, едете вместе с хирургом. Сергей Иванович уже выходит, у вас машина минут через пятнадцать.
Ну вот и всё. Больше говорить не о чем. Всё ясно как божий день. В Гребёнке есть и анестезиолог, и оперирующий хирург, но связываться с ВИЧ-больным не хотят. А зачем, если можно бесплатно и чужими руками? Больница ведомственная, к нам не относится. Но вызов экстренный, отказывать не имею права - статья Уголовного Кодекса.
Словно сомнамбула, бреду в ванную. Из шипящего разъярённой змеёй крана на ладони падают несколько жёлтых, словно яд капель. По ночам воду частенько выключают. Чертыхнувшись, склоняюсь над ванной и плескаю в лицо до сих пор ещё тёплой мутной водой, дальновидно оставленной с вечера.
Выхожу на кухню, включаю свет. Ставлю на плиту чайник. Слышу легонький меленький топот. На пороге появляется Лорка - малый абрикосовый пудель. В её карих глазах - немой укор: сам не спишь, и другим не даёшь, видишь, я пришла, так дай чего-нибудь вкусненького.
Заглядываю в холодильник. Чуда не произошло! Кроме вчерашнего борща и винегрета - ничего. Нет, таки есть! Плавленый сырок. Отломив половину, протягиваю собаке. Та недоверчиво, осторожно понюхав, аккуратно, одними губами берёт его из моих рук. Положив на пол, несколько раз толкает носом. После этого вновь поднимает удивлённо-укоризненные глаза, словно вопрошая: ты же врач, разве можно есть такую гадость?
Не остаётся ничего другого, как подать ей пример. С видом, что "произведение" отечественной пищевой промышленности мне очень нравится, съедаю свою половину. Воодушевлённая моим примером, Лорка всё-таки глотает сырок и, понимая, что большего ожидать не приходится, ковыляет в спальню. Следом иду и я. Не включая свет, на ощупь нахожу брюки и свитер.
Со двора уже сигналит машина. Припадаю к окну. В свете фар вижу, что с неба сеет снег с дождём. Выключаю закипающий чайник, свет. Накинув куртку и натянув знавшие и лучшие времена ботинки, обречённо ступаю в темноту.