Арин : другие произведения.

Заря_1-2_глава

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Элес : страна - город. Странная страна. Она процветает, но люди ненавидят своего правителя. Целительство почитается, но магия находится под запретом, а пойманные носители Таланта исчезают в неизвестном направлении. Почему так - никто не знает. И люди живут, просто живут, не подозревая, что суть скрыта за темными тучами, которые на заре скрывают небо. Выкладываю для пробы. Прошу сильно не пинать - это моя первая попытка написать что-то стоящее.

Заря.

Пролог.

  
   В землях Элес начиналось утро. Небо постепенно розовело. Облака плотной стеной закрывали небосклон, не давая пробиться прямым лучам солнца; отчего свет лился на землю равномерно, и город приобрел кроваво-красный оттенок.
   Но недолго небеса давили пурпуром. Время шло. Солнце поднималось все выше, и рассветный сумрак сменялся ясным утренним светом. С приходом его оживал и мир. Начинали раздаваться голоса. На улицах стали появляться люди, ремесленники открывали свои лавки.
   Единственным безмолвным местом был темный замок, что находился в восточной части города. Его громада казалась непобедимой и в тоже время вызывала чувство какой-то неестественности. Будто ему чего-то остро не хватало. Но никто не думал об этом, так как на крепость, казалось вырастающую из горного хребта, никогда вблизи не смотрели. Даже мельком. Боялись...

Глава 1.

Если нельзя избежать опасности,

что толку в трусости, которая все

равно не защитит тебя?

Древнеиндийское изречение

   Она бежала со всех ног, задыхаясь, но не смея остановиться. Остановка была равносильна смерти, а умирать в семнадцать лет захочет разве что патологический неудачник. А если у тебя, ко всему прочему есть магический Талант, то жизнь становится раз в десять и любимей, и дороже. К сожалению, этот же Дар способен укоротить её до немедленной казни. Например, он заставил тебя, падая с лестницы, сделать землю более мягкой. На Заре! Это ж надо было додуматься! И конечно, это стало сигналом для патрулей стражей - единственных дозволенных магов, если не считать целителей. Да и считать этих, с позволения сказать, "магистров" магами нельзя: они обычные травники; тех из них, кто был носителем Таланта очень мало.
   На этой "оптимистичной" мысли Юриль споткнулась о булыжник, не известно как оказавшийся на всегда тщательно прибираемой дороге, и растянулась на мостовой. С опорой под ногами исчезло и призрачное спокойствие, тут же сменившееся паническим ужасом, когда в такт сердцебиению раздался вдалеке стук копыт.
   "Стражи",- пронеслось в голове, затопив остатки разума, заставив рывком подняться, и бежать, уже не разбирая дороги. Все вселяло страх. Красные от зари стены "давили" сверху мрачностью и темнотой.
   По лицу хлестнула ветка, принеся острую боль и выбивая землю из-под ног. В глазах потемнело, все слилось в одно багровое пятно; но животное желание жить было слишком сильно, чтобы просто остаться лежать. И снова: улица - двор - арка - улица... Свернуть в угол...
   Крик стеклянным звоном разнесся по городу... И стало тихо...
  

***

   Дневное светило вышло на небосклон, но было еще слишком рано, и большая часть города спала беспробудным сном. Скоро, совсем скоро он оживет весь, но пока бодрствовали лишь неуемные "жаворонки".
   Солнечный свет почти не проникал в тихий сумрак лавки, придавая таинственности. В воздухе витали терпкие запахи трав, лучше вывески сообщая о том, что здесь производят. Мирно булькал котел на огне, будто жалуясь на слишком трудолюбивого хозяина. Тикали часы.
   Но, похоже, не один целитель встал ни свет ни заря. Тихое "Дзинь" серебряного колокольчика возвестило о приходе клиента. Из другой комнаты, тут же вышел на встречу молодой травник. Русые кудрявые волосы подвязаны шнурком, на атлетически сложенном (что было, как ни странно, характерно для всех травников) теле серый немаркий костюм и фартук, когда-то тоже серого, а теперь разноцветно-пятнистого цвета.
   - Доброе утро, вила* Леста. Пришли снова за мазью или что-то еще? - он вежливо улыбнулся и зашел за прилавок.
   - Для кого доброе, ОрнЕт, а для кого не очень. Да я снова за мазью, ноги все ёще побаливают, - женщина достала пару монет и положила на стол. Знахарь же заинтересованно взглянул на неё и, отдав ей баночку с зельем, спросил:
   - Что же случилось?
   - А ты не слышал? - изумилась посетительница,- эти проклятые стражи опять кого-то поймали. Похоже девушку. Крик этот у меня до сих пор звенит в голове.
   - Да, вопила она громко, - он достал из шкафчика пучок трав и стал нарезать, будто не замечая изумленного взгляда собеседницы,- но знаете, за месяц ловят столько людей, что терзать душу из-за каждого - самому рехнуться можно. Да, жалко, но ведь вы даже имени этой девушки не знали.
   Его слова были для женщины, как удар молнии. Не веря своим ушам, она тихо произнесла:
   - О Духи! Орнет! Что с тобой стало?! Ты был таким отзывчивым мальчиком! - тот ничего не ответил, и клиентка пошла к выходу.
   Дверь хлопнула, звякнул колокольчик. Юноша, спокойно продолжал изготавливать эликсир.
  
   0x08 graphic
   *.Вила (вийлы - мн. ч.)- уважительное обращение к старшей по возрасту женщине.
  
  
   В это же время из внутренней комнаты выглянула русая девушка и наигранным удивлением сообщила,- Какой ты оказывается жестокий, - после чего нагло ухмыльнувшись, села верхом на стоящий у стенки стул.
   На первый взгляд она бы произвела впечатление отпетого сорванца, но на второй стало бы видно, как не сочетается такая улыбка с грустными серо-голубыми глазами и тонкими чертами лица, склонными скорее к задумчивости, чем к смеху и веселью.
   Но травнику хватило и этого:
   - Тебе смешно? А мне не очень, - запалив специальную свечу, парень с укором посмотрел на неё,- зачем было так орать, я чуть не оглох.
   - Я тогда очень испугалась, - она насупилась,- и вообще, кем, по-твоему, ты должен был мне показаться в темноте?
   - Ладно-ладно, не ярись, я сам еще не отошел,- жидкость, капнутая в чашу, зашипела и испарилась, оставив бурую массу, когда-то бывшую мелко нарезанными травами,- ты представь себе: спокойно работаешь, как за окном проносится твоя племянница. Я удивился, что не поседел, тебя вытаскивая.
   - А ты работаешь на заре? Зачем? - удивление в её глазах странно сочеталось с любопытными огоньками загоревшимися, как только в поле зрения девушки попались книги.
   - Юрии-иль, - на губах Орнета появилась необидная усмешка,- неужели ты не замечала, что лучше всего колдуется именно в это время, от чего и сдерживать себя тяжело. Именно по этому работаю я на заре: если магия действует лучше, то алхимия и подавно. С другой стороны, - голос его погрустнел, - это очень на руку стражам: и колдовать легко, и ловить неугомонных магов легче.
   - А как ты себя сдерживаешь? - вовремя отобравшая книгу у Юриль, рука целителя не дала её любопытному носу сунуться в фолиант.
   - Дело привычки. Поживешь в корпусе учеников - научишься. Тут уж "хочу - не хочу" не действует: жить-то хочется.
   -Что?.. - смысл сказанного не сразу дошел до разума девушки-, с чего ты подумал, что я пойду в целители?
   Знахарь изобразил удивление:
   - А ты разве не хочешь стать путным магом?
   - Хочу. Но разве для этого надо знать, как лечить простуду? - еще одна попытка взять без спросу книгу закончилась для Юриль легким подзатыльником.
   - Целительство - это основы алхимии. Без неё ты не сможешь пробиться дальше вызова примитивного огонька.
   - А ты не можешь сам меня учить?
   - Не могу, - Орнет закатал рукав правой руки и показал витиеватую татуировку,- рунное заклятье сохранения тайны отменить нельзя.
   - Ну, если так...
   - Все так. Кстати, набор будет через неделю, и подготовиться надо заранее. По этому, послушай сейчас, что я тебе расскажу...
  

***

  
   Долго же я просидела у дяди. Уже полдень и даже странно, что нам никто не помешал.
   Я шла по дороге и переваривала все, что он мне сказал. Поведал он много, и вдохновения услышанное не придавало. Наоборот: хотелось забиться куда-нибудь и, чтобы ни трогал никто. Слишком сложно не ошибиться, слишком опасно, слишком страшно... И еще много "слишком" - столько, что ноги подкашиваются. Но Орнет прав - иначе нельзя. Алхимия слишком важная вещь, что бы ею пренебрегать. Ни много - ни мало: Законы Мира. Умение "видеть" мир и использовать "увиденное". Только... среди десяти людей имеющих Талант целителем становился всего один. Остальные...
   Хорошо, что у меня есть дядя. Предупредил, подготовил, объяснил. Ведь у многих нет и этого. Будем надеяться, что поможет: среди определенных кругов Орнет всегда был известен своей быстрой реакцией на происшествия, чего у меня не будет и в помине. А корпус учеников - лучшая ловушка для магов. Многочисленные проверки, меченые книги (для особо любопытных), стражи - наставники и самое главное: "Никогда не используй магию, иначе не заметишь, как попадешься".
   Последнее звучит особенно "жизнерадостно"...
   - С вами все в порядке? - неожиданно донеслось из-за спины, заставив меня вздрогнуть и понять, что я уже пять минут стою на одном месте.
   Я обернулась и посмотрела на окликнувшего меня. Это был молодой парень, невероятно бледный; с черными, как смоль волосами и зелеными глазами. Последние смотрели совершенно равнодушно, ясно говоря, что далеко не беспокойство о моем здоровье заставило его окликнуть меня. Злость неожиданно забурлила во мне, выплескивая через себя все раздражение и стресс скопившееся за последние сутки:
   - Да! Было! - я часто встречала таких парней! Для них наибольшее удовольствие: подкрасться сзади и заорать со всей дури - Что за манера: пугать людей!
   Тот даже ухом не повел, подтверждая моё мнение о себе. Решив не тратить время понапрасну, я продолжила свой путь, желая побыстрее забыть этот инцидент - и без него волнений хватало.
   - Я рад, что с вами все хорошо. Простите, что напугал, - вдруг произнес он, мгновенно остудив весь мой гнев. Разве виноват он во всех бедах? И что я на него взъярилась? Мне стало стыдно, и хотела было тоже извиниться, но когда обернулась... его не было. Ни рядом, ни вдали.
   "Галлюцинации, - пронеслось в голове, - реакция организма на стресс и недосып. Рекомендуется пойти домой и лечь спать"
   Я помотала головой. Бр-р-р. Пообщаешься с дядей и начинаешь выражаться, как он. Притом, что половину слов я не понимала. Ну ладно. Совет все-таки был дельный, и я решила ему последовать.

***

   Раз в году ворота Замка открывались не для того, чтобы выпустить патрули стражей.
   Раз в году Замок принимал молодых людей, стремящихся узнать хоть что-то о мире.
   Раз в году проходил набор в корпус учеников.
   Люди боялись Замка; но каждый раз, в этот день, группа юношей и девушек уходили из дому, чтобы вернуться через семь лет или не вернуться никогда.
   Я прошла вместе с другими, внешне не отличающимися от меня, подростками за ворота, отрезая себя от мира почти на десятую часть века. Через семь лет, если я вернусь, мне будет двадцать четыре года. Совершеннолетие настигнет меня уже в Замке, превратясь в ни чем не примечательный день.
   Первое, что увидели мы - был широкий двор, пол которого состоял из точно подогнанных базальтовых плит. Очень удобно для муштры и парадов, но совершенно обыденно. Ничего из того, что ожидали жители города, до судорог боявшиеся Замка. Я почти физически испытала волну разочарования пополам с облегчением "прокатившуюся" по нашей небольшой кучке: просторная площадка не несла в себе угрозы и не отличалась никакими странностями. Был колодец, была небольшая трибуна, но ни плахи, ни стройных рядов стражей.
   - Да ну-у-у! - раздался звонкий голос слева; явно говорящий, что его хозяину чувство самосохранения не знакомо; а точнее хозяйке: голос-то был женский, - и это самое опасное и страшное место?! Ха!
   Я покосилась в сторону звука. Так и есть: рыжая жилистая девушка; с откровенно наглым выражением лица, и полыхающими факелами в глазах. И все это странно сочеталось с изящными, даже хрупкими чертами, совершенно не подходившими для большинства людей с таким складом характера. Странно, что она здесь - целительство слишком муторная штука, требующая большого терпения.
   - А меня батька сюда сослал! - сообщила она мне, заметив вопросительный взгляд, и улыбнулась во все тридцать два белых зуба, - говорит: "Может здесь из тебя дурь выбьют!"
   -Ната! Орать-то зачем? - вопросил худой парень стоящий рядом, который был полной противоположностью девушки, и лишь рыжие кудри и глаза морской волны говорили об их родстве.
   - Я не ору: громко разговариваю! Давай знакомиться! - она резко повернулась в мою сторону, заставив меня вздрогнуть и в полном обалдении пожать её руку.
   - Юриль, - больше я ничего сказать не могла. Как дядя говорил? Тишина и полная оторванность от мира? Да он просто не был знаком с рыжеволосой Натой!
   Мы бы продолжили наш разговор, но ворота позади нас бесшумно (это ж чем надо было их смазать?) закрылись, а из одной из арок вышло человек двадцать одетых в черное. Двадцать очень странных человек. Все они были какими-то одинаковыми. Среди них не оказалось близнецов, но одинаково короткие волосы, одинаково гладко выбритые подбородки, и одинаковое равнодушие в их глазах стирали какое-либо различие в возрасте или черт лица. Возможно, они являлись стражами - возможно, нет; в любом случае впечатление от созерцания них было не лучше чем от вида фигур мрачных воинов в черных доспехах на вороных конях.
   - Мда-а, - тихо произнес брат Наты, охарактеризовав этим коротким словом все эмоции испытанные нами.
   Тем временем вышедшие люди встали в два ряда, а один из них, выдвинувшись вперед, начал говорить:
   - Приветствуем ищущих истину!.. - несмотря на мое состояние, при этой недлинной фразе я еле сдержала истерический смех: тот, кто уничтожает до девяти магов за месяц в последнюю очередь, стал бы приветствовать "ищущих истину". Это если думать логически...
   - Сейчас каждый из вас пройдет с сопровождающим для составления личного дела, в которое будут записываться ваши успехи или наоборот неудачи. И так, начнем, например, с вас...
   Дальше я не слышала. Внутри все похолодело, а глаза тупо смотрели на уходящих. Составление личного дела - одна из самых страшных проверок, никто никогда не знает, что случиться в этот раз: как станут проверять теперь. Дядю заставили выпить яду... "Поприветствовали" называется.
   Меня тряхнули за руку. Это была Ната:
   - Тебя долго ждать будут?
   Я опомнилась и посмотрела в сторону "одинаковых" людей. Мужчина, ждущий меня, вопросительно изогнул бровь. Уняв внутреннюю дрожь, я пошла за ним. Последнее, что мне увиделось на "воздухе": Ната уходящая с каким-то блондином в другую сторону.
   Мы шли по мрачному коридору с гладкими отполированными стенами, который извивался как змея: то взлетал ступенями, то падал; то несколько раз сворачивал, то был настолько прям, что и через сто шагов виднелся путь. Проводник молчал, я тоже не стремилась к беседе, так как, сосредоточившись на окружающем мире, отовсюду ожидала ловушек.
   Коридор неожиданно вышел на широкую площадку под открытым небом, обрамленную узорным бордюром с перилами, высотой доходящими мне до пояса. Мой спутник невозмутимо продолжил свой путь и, открыв дверь в стене (единственный проход отсюда кроме тоннеля), выжидающе посмотрел на меня. После всей нервотрепки (идя в темноте, боясь при этом всего и вся, не только психоз заработать можно) страха не было, и я совершенно равнодушно вошла, оказавшись в небольшой комнатке, заваленной свитками и книгами. Основной частью интерьера были стеллажи, заполненные бумагами. Единственным не захламленным уголком были два кресла и стол, на котором одиноко стояла чернильница с лежащим на подставке пером.
   - Прости, что пришлось идти так долго, но иначе было нельзя, - он приглашающее кивнул на одно из сидений, а сам сел за стол. А когда же я последовала совету, достал чистый свиток, развернул и начал задавать вопросы:
   - Имя. Имя семьи. Имя рода, если есть.
   - Юриль Веран.
   - Та-ак. Тебе приходиться родственником Орнет Веран?
   - Да, он мой дядя по отцовской линии.
   - Хорошо. Возраст.
   - Семнадцать лет.
   - Болела ли ты тяжелыми болезнями?..
  

***

   Было еще штук пятнадцать вопросов: о здоровье, о занятиях, даже несколько для проверки умственных способностей. Отвечая, я одновременно более подробно рассматривала помещение. Серые каменные стены, потухший камин и "личные дела" учащихся и уже отучившихся которые, не смотря на внешний хаос, на самом деле лежали аккуратными стопочками.
   Когда опрос закончился, он поставил на свиток печать: изящная баночка, из которой выходил ажурный дымок.
   - Ну, вот и все. Теперь я вас провожу до комнаты, в которой вы будете жить, следующие семь лет,- мужчины сказал это и принялся скручивать документ в трубочку, а я все не могла понять: что мне больше не нравиться: его равнодушный взгляд или не менее равнодушная улыбка.
   Мы встали. Мой проводник (имени я его так и не узнала) снова пропустил меня вперед, поэтому на площадку я вышла первой.
   Ожидая подвоха тогда, мой взгляд упустил, что та располагалась очень высоко и более того: с неё открывался великолепный вид. Бездонное лазурное небо, без единого облака горы до середины закрытые лесами, где-то внизу дома и ветер... Ветер бьющий насквозь, принося с собой чувство такой далекой, но желанной свободы. Красивое место...
   Я не удержалась и подошла к бордюру. Замок и город предстали как на ладони. Хотелось постоять тут подольше, но за спиной меня ожидал человек и я, нехотя, отвернулась от пейзажа. Оказывается, провожатый тоже смотрел на него. Только в глазах его был не восхищение или задумчивость, а какой-то нехороший прищур: как бы ожидая оттуда некую опасность. С удивлением я оглянулась... бортика не было. Нога соскользнула, и мое тело полетело вниз с нарастающей скоростью. Понимание случившегося пришло не сразу, сначала была лишь странная, какая-то пустая отрешенность; но потом вместе с осознанием произошедшего стал разрастаться ужас. Из горла вырвался крик, а руки закрыли лицо, будто надеясь закрыться от этого, как от кошмара. "Сверх-Я" работало и в другую сторону, механически собирая энергию; и вот уже готовое заклинание срывалось с мысленной нитки...
   "Не используй магию..."
   Слова, с любовью вбитые Орнетом прозвучали в голове как гром. Энергия тут же втянулась, и наступило просветление, будто я только что решила сложную задачу.
   В этот момент чьи-то сильные руки резко оборвали мой полет и поставили меня на пол. Я была в воздухе несколько секунд, но чересчур насыщенный букет прочувствованных мной эмоций сделал свое черное дело: ноги не удержали тело на тверди, повалив на землю. Стоящий рядом мужчина невозмутимо поднял меня, перекинул через плечо и понес, судя по всему, в мою (теперь) комнату. О Духи!!! Дядя!! Вернусь, поставлю тебе памятник! Своими руками из гранита вытёсывать буду!
   Этот вечер я встретила в своей комнате. А точнее проспала, ибо решила, что в сознании сойду с ума и, оказавшись на кровати, заснула мертвецким сном.

***

   Обратно же в реальность возвратило меня не солнце (плотные темно-синие шторы не давали свету пробиться в комнату, поэтому даже ясным днем можно было спокойно лечь спать), но и сама я не проснулась. Меня вообще не будили. Меня диким криком в ухо выкинула из сна Ната: "Не спать на страже!"
   Я не знаю, откуда у нее такая луженая глотка, но "драконий" вопль после почти двенадцатичасовой тишины настолько был для меня неожиданным, что спросонья дезориентировал и свалил с кровати. Оклемавшись, посмотрела с укором на Нату. Та улыбалась в тридцать два зуба, по-крокодильи, как любил говорить Орнет (знать бы еще, кто такой крокодил?).
   - Не спи, Юл! Так можно и жизнь проспать или, в крайнем случае, первые уроки. Что сидишь? Я долго ждать не намерена.
   - Садистка, - было единственное, что я смогла сказать. Та хмыкнула и молча ушла из комнаты, закрыв за собою дверь. Убить бы того, кто сказал, где я теперь живу! Делать было нечего. Пришлось вставать и идти умываться. Надела серое платье с передником - одежду учеников, свою разрешалось носить лишь по праздникам. Последнее было не удивительно - дядя переодевался в костюм из точно такого же материала, когда работал с разъедающими жидкостями. Да к тому же платье оказалось куда более удобным, чем традиционно принятые и не стесняло движений. Обувь - вообще песнь отдельная: полусапожки на низком каблуке нигде не жали, да и ноги не потели.
   Когда я вышла из комнаты, то увидела, как Ната уставилась в окно. При том пейзаж был явно занимательный, так как на меня она даже не глянула.
   -На что смотрим? - вместо ответа та издала всхлип, который перерос в истерический смех. И он был настолько силен, что она не удержалась на ногах и сползла по стенке на пол.
   - Зан... Зан... Ой, не могу... - Ната закрыла лицо руками, только плечи вздрагивали.
   Заинтересовавшись, я выглянула в окно. За ним была видна памятная площадка, на которой группа юношей под присмотром наставника выполняли синхронно упражнения. Ничего удивительного и тем более смешного. Потом я вспомнила слова Наты:
   - Кто такой Зан?
   Переждав очередной взрыв дикого хохота, я услышала ответ:
   - Да брательник мой. Вспомни: тощий такой и рыжий.
   - Ну, помню.
   - Понимаешь, он всю жизнь просидел в отцовской библиотеке. Мы целители в пятом поколении. Так вот, ума в нем много, а вот "мяса" ни шиша. И сейчас он на тренировке... - взрыв смеха был в этот раз сдержан, - ты бы тоже смеялась.
   - Понятно. Кстати, что ты сказала про занятия?
   - А-а-а. Ничего. - Ната махнула рукой, - пока они не закончат ничего не будет. Да еще завтрак.
   - А зачем ты меня разбудила?
   Ответ поверг мой разум во тьму:
   - Мне скучно было.
   И схватив меня за руку, девушка пошла куда-то по коридору. Я же тащилась за ней, как телка на поводке; по крайней мере, с тем же пониманием происходящего.
  

***

   Остальная женская часть нашего набора проснулась где-то через час. И было их, не считая нас, в параллели всего шесть человек на восемнадцать мальчиков - все-таки алхимия больше интересовала юношей. К этому времени я еле стояла на ногах, а Ната была счастлива от переполняющих её планов. Мы обегали весь замок и залезли даже на смотровую башню; а редкие люди смотрели на нас, как на умалишенных. Почему смотрели КАК? Так оно и есть: Ната - точно сумасшедшая, да и я после общения с ней тоже не очень. Сглазил меня дядя. Ох, сглазил!
   С девушками мы так и не познакомились: подойдя к ним на пару шагов моя (теперь) подруга вдруг сморщила нос и потащила меня в другую сторону, а точнее в столовую.
   - Почему ты не хочешь с ними поговорить?
   - Имена и так потом узнаем, а фальшивок я не люблю, - поморщилась Ната, - слишком много у них гордости. Парни то хоть не выкаблучиваются.
   - А откуда ты знаешь, что я не такая?
   - Потому, что мы похожи.
   - Чем? - я остановилась и удивленно уставилась на неё. Та хитро прищурилась, опасливо посмотрела по сторонам и ответила:
   - Как говорит Зан: дурак дурака видит издалека, - сообщив это, она щелкнула пальцами. На секунду вспыхнул и погас маленький огонек, и фраза, окончательно меня добившая, - а уж ментальный маг...
   Я прислонилась к стене, чтобы не упасть.
   - И, так же как и целители, в пятом поколении. Самые живучие, между прочим, - последнее предложение она произнесла с грустной гордостью. Подождав, пока я приду в себя, мы потихоньку (насколько это было возможно для размашистого шага моей подруги) пошли в сторону обеденной залы.

***

   Зана мы встретили уже в столовой. Он же первым делом, подойдя к нам, отвесил Нате подзатыльник:
   - Ты чем думаешь?!
   - А что? - та невинно похлопала глазами, а я усиленно стала вспоминать, чего она такого сделала, что это задело бы её брата. Но он, похоже, очень даже знал, так как продолжил:
   - Ты знаешь, что я почувствовал под носом тренера?! Дура! Не смей больше, все твои заскоки ведь на мне отражаются! Себя не жалеешь, меня хоть пожалей!
   Та уже серьезно насупилась: "Извини", а я все никак не могла понять, в чем дело. Зан лишь махнул рукой и ушел к другим юношам.
   - Он что имел в виду? - тихо задала я съедающий меня вопрос. Тихо, чтобы стоящий у дверей страж не услышал (к счастью, двести человек учащихся создавали удобный фон).
   - Так мы же близнецы, - ответила Ната но, заметив, что я не поняла, прошептала, - связанные телепаты.
   Я подавилась едой, и Нате пришлось похлопать меня по спине. ТЕЛЕПАТЫ. Такой талант был крайне редок. А уж связанные...
   Моя подруга, как ни в чем не бывало, продолжала доедать завтрак.

***

   - Приветствую вас на первом уроке травоведения. Здесь вы будете изучать свойства растений, а так же учиться использовать, как сами травы, так и их настойки. Этот предмет является одним из основных и будет фундаментом всех ваших познаний в целительстве... - голос мастера Виароны (так она представилась) журчал весенним ручейком, притягивал к себе мысли всех, кто сидел в зале.
   Сама мастер оказалась высокой худой женщиной со строгим взглядом и узким лицом. Волосы собраны в идеальный пучок: ни одного даже самого маленького "петуха", который помешал бы в работе. Она расхаживала взад-вперед перед кафедрой, иногда пристально вглядываясь в аудиторию. Особое внимание заслуживали её тонкие сухие руки. Длинные изящные пальцы с коротко обрезанными ногтями желтоватого цвета от частого использования химикатов. Это было первое, что бросалось в глаза при взгляде на наставницу.
   Зал же, в котором мы находились, представлял собой помесь лаборатории, кладовой травника и библиотеки. Единственное, что превращало его в аудиторию, было черной доской, да столы с оборудованием, которое запрещалось трогать без разрешения наставника
   - Вы все будете учиться по специальной системе, которая будет составляться в соответствии с вашими способностями и знаниями. Те, кто будут "опаздывать", станут заниматься дополнительно, "идущие вперед" получат отдельные задания. И так, начнем. Запишите тему: "Живая природа; Квалификация"...
   Дальше пошли таблицы, записи и зарисовки... на далеко не маленькой скорости. А я удивлялась: как дядя писал так быстро. Да тут хочешь - не хочешь запишешь. Мастер рисовала схемы за несколько секунд, столько же ждала и тут же стирала начерченное. Отвлечение на что-либо другое было чревато потерей значительного куска информации.
   После урока мы сверили свитки. Что-либо понять можно было только у Зана, да и тот писал не все (кое-что было известно ему и так), а схемы он изменял в какие-то странные иероглифы (не знаю что это такое, но Орнет так называл странные письмена в одной из своих книг), понятные только ему.
   - А я-то думала, почему батька всегда строчит, будто куда-то опаздывает, - сказала Ната, разглядывая свои каракули (к слову мои были не лучше).
   - Мой дядя еще умудряется писать аккуратно, - Зану бы художником быть, с таким полетом мысли: как не поверни листок: горы видишь, реки видишь, а по делу не шиша.
   - У-у-у. Да ему памятник надо, - Ната перестала издеваться над собой, скрутила свиток и убрала в сумку, прикрепленную к поясу. Зан ранее флегматично взиравший на нас, забрал свой конспект.
   - Что у нас сейчас?
   - По закономерности Неживая Природа. Ведет мастер Элгерт, - повезло Нате с братом. Хорошо всегда иметь под боком живую библиотеку.
   - Элгерт?! - с ужасом оглянулась проходящая мимо девушка.
   - Мне знакомая говорила, что он - настоящий зверь, - сказала ей её спутница.
   - Не суди, да не судима будешь. Вы его даже не видели, - равнодушно ответила третья.
   - Вот курицы. И чего Нарина с ними ходит, - прокомментировал Зан, когда те ушли.
   - А мы ведь его и в самом деле не видели, - Ната, похоже, интересовалась наставником постольку поскольку, так как сейчас она занималась более увлекательным занятием, а именно созданием птичек из бумаги (как потом оказалось стыренной у брата).
   - Ду-ухи! Нат. Если хочешь, можем пойти в Зал Истории. Там есть портреты всех учителей, - заметив пропажу, юноша попытался отобрать у сестры свой свиток. Я же за сутки настолько привыкла к этим двоим, что их перепалки воспринимались мной, как само собой разумеющееся.
   - Давай, - листок был благополучно порван и, потеряв повод для разногласий, Зан согласился стать проводником.

***

   Зал Истории был длинный. А точнее: ОЧЕ-Е-ЕНЬ длинный. И высокий. Окон не было, зато на верху висели многочисленные канделябры. Шуметь почему-то не хотелось, отчего приходилось ступать очень аккуратно, ибо пол был сделан из отшлифованных до зеркального блеска плит редкого черного мрамора. А о чувстве, что за тобой наблюдают и говорить нечего. Слишком много глаз и лиц серьезных мужчин и женщин, написанных с таким искусством, что те казались живыми.
   - Однако... - даже взбалмошная Ната говорила здесь шепотом, - художник поразительно однообразен: одежда, выражения на лицах, взгляды. Они на всех портретах одни и те же.
   - Костюмы одинаковые, так как это положено. А выражение лиц... Ты не заметила, какое впечатление они производят? - то, что Зан говорил спокойным громким (для этого места) голосом меня поразило. Мда, и где, интересно, он набрался такого непочтения к вечным ценностям?
   - Ладно, пойдемте, покажу вам этого Элгерта, он ближе к середине Зала по левой стороне.
   Мы, не спеша, пошли вслед за ним, одновременно разглядывая портреты. Ната была не права. Выражения лиц не было одинаковым, как показалось бы с первого взгляда. Это я смогла понять, приглядевшись к глазам. Жесткость и доброта, вспыльчивость и ледяное спокойствие - суть открывалась, стоило только захотеть.
   И тут я остановилась перед одним портретом, так как лицо на нем было мне почему-то знакомо. Где я видела этого мужчину, вспомнить не могла, но в том, что мы встречались, я готова поклясться. Бледнющий брюнет, глаза металлического цвета смотрели спокойно, но с них чувствовалась сила и полная невозмутимость. И еще что-то непонятное: то ли грусть, то ли...
   - Юл! Не спи! У нас щаз урок, - это Ната со своей беспринципностью.
   - Угу, - отрываться от раздумий не хотелось. Казалось вот-вот еще секунду и пойму, вспомню, но Ната была права...
   Я оглянулась и пошла вслед за друзьями, а на выходе вдруг осознала, почему именно сейчас не знаю, что я ДЕЙСТВИТЕЛЬНО стала учеником целителей. Я прошла грань, и дороги назад нет. Да здравствует Повелитель Великой Земли Элес!
  

Глава 2.

Если вы не испытываете желания

преступить хоть одну из десяти

заповедей, значит, с вами что-то не так.

Гилберт Честертон

  
   Сегодня мне восемнадцать лет. Как ни странно я так же ровно три месяца назад поступила в корпус. Все давно стало уже привычным: уроки, настороженность, проделки Наты и "лекции" Зана. И каждый день портрет к портрету. Каждый день. А я так и не вспомнила. Как там дядя это называл? Склероз. Только в восемнадцать лет такая болезнь? Тогда скорее "девичья память". Это хуже, склероз хоть лечится.
   Сегодня был так же занимательный день для всех учеников: даны основы, сданы зачеты и теперь началась самая сложная часть обучения: в два раза больше предметов, допуск в библиотеку, так как одних конспектов теперь больше не хватит, практика и общение с более старшими товарищами, которые до этого "молодняком" пренебрегали. Хотя для кого-то последнее не имело значение потому, что они начали общаться со старшекурсниками почти сразу. В число этих немногих людей входили и мои друзья. Зан, вечно ввязываясь в дискуссии и частенько выходя победителем, вообще пользовался уважением и на равных общался даже с лучшими учениками. А Ната... Не обращать на неё внимание невозможно. Все девушки её тихо ненавидели, а парни, если не влюблялись (что было довольно часто), так просто хорошо к ней относились. Меня тоже замечали, но исключительно за компанию с рыжей парочкой.
   Сама не знаю почему, сегодня я проснулась рано. Встала, умылась и подошла к окну. Оно, как и во всех спальнях, было большое: на подоконник встанешь, все равно до арки не дотянешься.
   За окном была тишина. В сочетании со стеной облаков она казалась мертвой. Странно, но каждое утро перед рассветом собирались тучи. Да и вечер не был безоблачным.
   Где-то закричала птица. Холодный ветер ворвался в комнату, приведя легкие газовые шторы (тяжелые в теплое время оставались раздвинутыми, и без них было душно) в движение, и зашатав створки окна, которое летом на ночь я открывала. В землях Элес даже в Триноле [третий месяц лета, Август] оставалась жара.
   Со странной смесью страха и равнодушия я смотрела вслед уезжающим стражам. Черная колонна отправлялась в город. Вороные лошади, полностью одинаковые, как и их хозяева, синхронно переставляли ноги. Сталь бряцала в такт их поступи.
   Единственный человек, который хоть как-то отличался от других, ехал впереди. Отличие заключалось всего лишь в мече, повешенном за спину. Но этот меч притягивал взгляд. Блестящее серебро навершия резало глаза среди рассветного мрака.
  

***

   " Сегодня мы рассмотрим металлы. Запишите: систематика металлов и их коррозия." - мастер Элгерд был далеко не чудовищем. Уравновешенный человек с веселыми серыми голубыми глазами и приятной внешностью. Он никого "не гнал" во время лекций, а для зарисовки его схем не надо было иметь таланта художника. Единственная его "чудовищность" представляла собой дотошность в вопросах. Ответы должны были быть максимально точными, даже за мелочь он снижал оценку. Но лично я не испытывала по этому поводу к нему неприязни. В свое время Зан объяснил, что это является очень важной частью обучения. Ведь знахарь это не только знаток трав. По его мнению: мастер Виарона приучала выделять в потоке информации главное, мастер Элгерд заставлял развивать память, мастер Венан - оттачивал образное мышление, (а вел он предмет "Живая природа"; Ох, и намучились же мы, рисуя его чертежи!) мастер Илазе - логическое ("Механические расчеты" - говорящее название, полностью объясняющее суть урока).
   " Как вы знаете, драгоценными металлами являются: золото серебро и платина. Именно они..." - мастер спокойно вел лекцию, не замечая (или не желая замечать), что ученикам не сидится на месте. Всего лишь через час должны были начаться новые предметы: "Анатомия", "Внешнее влияние" и самый трудный и опасный предмет "Яды и противоядия". Они были на порядок сложнее прежних предметов, а про добровольно-принудительный факультатив "История целительства" и говорить нечего. Н с другой стороны их нельзя было понять без той же "Живой природы", где впервые, лично для меня, человек был назван животным.
   "Анатомия" изучала более подробно строение тела, а так же проблемы, возникающие из-за раздражения (в научном смысле слова) и возраста. "Внешнее влияние" и "Яды" говорила сами за себя.
   -... Известная вам мЕндальская сталь состоит на тридцать процентов именно из этого редкого металла. Кстати, наименование сплава пошло от простонародного названия металла "Серебристый мЕндаль". Кстати, что на научном языке звучит, как масло масленое, так как "мЕндаль", а точнее менридалиель означает "подобен серебру". Его назвали так потому, что внешне отличить эти два металла невозможно...
   А вот это я пропустила зря. Погубит меня моя задумчивость. Придется брать у Зана свиток с записями, про мендаль наверняка спросят. Хотя странно, что он его упомянул. И металл, и сплав на основе мендаля являются - нечто из разряда легенд. Из них ковали оружие для, опять же, легендарных борцов с демонами или, в крайнем случае, королей. С чего Элгерд стал его упоминать? Неужто и в самом деле существует? Или просто приплел для интереса?
  

***

   Когда лекция закончилась, Ната и Зан неожиданно куда-то смылись. То ли Ната что-то требовала от убегающего брата, то ли Зан пытался отговорить сестру от очередной выдумки (за три проведенных здесь месяца она получила больше выговоров, чем среднестатистическая группа за два года). В любом случаи догнать я их так и не смогла. Да и, если честно, не очень хотела. Мне нужно было подумать и разобраться, в кои-то веки, в себе. Слишком долго я не оставалась в одиночестве. А оно в малых количествах нужно любому человеку.
   Я взяла сумку и медленно пошла по коридорам, погрузившись в себя. Мир отошел на второй план, а редкие голоса стали какими-то серыми и глухими, обтекая меня, как вода обтекает перо лебедя.
   А вот мысли имели самые яркие краски и звенели набатным колоколом: "Что теперь будет?", "Как не забыться среди этого умиротворения?" и "Кто все-таки на портрете?".
   Последний вопрос полностью диссонировал с остальными, оставляя за собой лишь спокойствие и любопытство. Где же я его видела?
   - Элейа!* Я встречаю вас второй раз и все в том же состоянии. Когда-нибудь ваша задумчивость сыграет с вами плохую шутку, - неожиданно услышав знакомый голос, я вздрогнула и подняла глаза. На меня смотрел парень с портрета... и мое видение с улицы. Черные волосы, серые глаза и спокойный, как у дохлой черепахи взгляд... Допрыгалась...
   - Мираж, - вспомнила я, кем мне тогда показался юноша, вдруг проявивший заботу к незнакомой девушке и как же внезапно исчезнувший, будто его и не было. А я и забыла о нем, три месяца назад это произошло. Но у него память, похоже, получше будет.
   - Что? - глаза ожили и наполнились удивлением, а губы растянулись в ироничную улыбку. Духи! Я же это вслух сказала! Ой, дура!
   - Извините, (честность - лучшая политика) я тогда вас за галлюцинацию приняла.
   - Интересно. И чем же я вас так поразил? - ирония перешла в заинтересованный сарказм (а может и не лучшая). Мои ответы его откровенно забавляли.
   - Юл! Я тебя везде ищу! - Ната, как дух-охранитель, ворвалась в нашу беседу, не дав мне довести парня своими ответами до истерики. Тот не стал нам мешать и пошел дальше по своим делам.
   - Да я вас догнать не смогла. Вы несетесь так, что дракон за вами не угонится, - говорила, а внутренне вздыхала от облегчения: он ушел. Так опозориться! Надеюсь, больше его не увижу, ведь при первой же встрече сгорю от стыда.
   - Мда? А я подумала, что ты решила, пока нас нет, охмурить мастера Лейрона.
   0x08 graphic
   *.Элейа - устаревшее обращение к девушке, используется обычно в высших кругах, но и среди простого народа встречается, хотя чаще произносится в шутку (у нас аналогично - барышня)
  
  
   - Кого? - только не доставало мне перед наставником ТАК себя представить. Духи! Его портрет висел в Зале Истории! Ну почему меня судьба так не любит?! Что я ей сделала?!
   - Мастер Лейрон - учитель по "Ядам". Тайная любовь всех девушек и главный враг всех парней, так как к тому же ведет по утрам разминку, - а сколько презрения-то в голосе, когда она говорит слово "любовь". Не любит Ната, когда девушка за парнем (прошу прощения, мужчиной) бегает. Считает, что неприлично. И это при её склонности нарушать все писаные и неписаные правила. Кстати, а вот на счет второго:
   - Разминку?! Да он же худющий!
   - Ага, худющий. Этот худющий коня, на полном скаку, остановил, когда один не больно умный мол. чел. решил оседлать необъезженного жеребца..
   - Мда-а. Кстати, что у нас сейчас?
   - Я-ады, - протянула, тут же ухмыльнувшаяся, подруга и мерзко расхохоталась, явно предвкушая веселое представление на лекции.
   Духи! Ну, за что мне это?
  

***

  
   Мастер Лейрон начал урок странно. Все остальные наставники высокопарно говорили: "Приветствую вас..." и так далее и тому подобное. Он же просто сказал: "Добрый день...", после чего вкратце объяснил свой предмет и начал первую тему.
   Я сидела, как мышь под веником, стараясь не привлекать внимания, ибо стоило мастеру посмотреть в мою сторону, как на его лице появлялась еле заметная улыбка, а Ната (подруга называется) начинала ехидно мне подмигивать. Мда-а, как говорится в пословице: слово не воробей, вылетит не застрелишь (по крайней мере, так её произносила одна моя рыжая знакомая, но, если учесть, как реагировал на неё Зан, то, скорее всего - это вольный пересказ любящего похулиганить ребенка).
   Кстати, оказалось, что он второй по популярности парень (ну, ни дашь ему больше двадцати семи лет!). Даже в нашей группе, хотя до этого урока наши девушки его почти не видели. Первым был какой-то юноша со старших курсов, и то потому, что завоевать его было гораздо легче, чем равнодушного к прекрасной половине учеников наставника.
   Но я, честно говоря, ничего особенного в мастере не увидела. Ну, "чистый" брюнет - таких в городе каждый пятый. Серые глаза - вообще у половины жителей. Возраст значения не имеет - ему может быть и пятьдесят и двести, целители медленно стареют,ведь алхимия даже с "обрубленным хвостом" остается алхимией.
   Единственное: он был невероятно бледный, и это в конце лета(!). Хотя такое, вряд ли, может прибавить красоты (если, конечно, ты не живешь среди любительниц книг о вампирах).
   Наверное, во мне мало романтики. Я за свою восемнадцатилетнюю жизнь ни разу не влюблялась, хоть, и не являюсь искательницей идеала и не страдаю обостренной формой мании величия. Ведь я так и не смогла понять из-за чего все девчонки (если они не влюблены в "звезду" номер один), за исключением разве что Наты, всё занятие пялились (никакое другое определение у меня просто в голову не приходит) исключительно на него. А ухажеры этих девушек досадливо скрипели зубами и нехотя смирялись с неизбежным.
  

***

  
   С урока я сбежала, как ошпаренная, так как безответно влюбленные догадались, кому улыбается наставник, и последние десять минут пилили меня взглядами. Воевать с одногруппниками не хотелось, поэтому я решила до начала последней лекции погулять где-нибудь подальше от них.
   Поплутав по саду (в Замке была куча внутренних двориков, многие из которых отдавали под ботанические "огороды", как любила говорить мастер Виарона), я решила зайти в библиотеку. Во-первых, я там еще ни разу не была; во-вторых, разрешение на посещение было дано совсем недавно, и люди, вряд ли, начнут ходить туда раньше, чем через неделю.
   И, конечно, там оказался мастер!
   Увидев его, я прокляла день нашей встречи и тихо попыталась слинять, радуясь, что стояла всего лишь на пороге.
   - Что же вы меня так боитесь? - сказал он, погубив последние надежды, невозмутимо продолжая просматривать какие-то пергаменты. Отступать было некуда, да и позорно, поэтому я прошла в зал и села на один из стульев. Лейрон отложил свиток и посмотрел на меня. Взгляд был такой всепроникающий, что я моментально засмущалась и тихо сказала: "Я не люблю, когда надо мной смеются".
   - У-у, - он грустно улыбнулся на мои слова и посмотрел в окно, - но разве я смеялся над вашей бедой? Я не умею, к счастью или нет, злорадствовать, и развеселили меня не вы, а нелепая ситуация, в которой мы оба оказались. Вспомните разговор, он явно не способствовал сохранению деловой обстановки.
   Я прокрутила наш диалог и хмыкнула. Да уж, ситуация была очень "серьезной". От этого стало стыдно.
   - Надо учиться смеяться над собой, Юриль. Ведь так, кажется тебя зовут? - мне оставалось только кивнуть и поднять свой взор от пола. Странно, но в солнечном свете радужки его глаз стали зелеными, как тогда, на улице. И ведь не иллюзия. На свету меняют цвет только серо-голубые глаза, а серые остаются серыми при любом освещении. На секунду захотелось протереть глаза: ну не могут серые радужки становиться изумрудными! Еще раз глянула... фу-ух, показалось, ровный стальной цвет, зеленым и не пахнет.
   - Я знаю, но иногда это бывает обидно, - ответила я. Он улыбнулся снова, теперь как-то по-отечески, раньше мне так улыбался только Орнет.
   - Понимаю. Но знаешь, Юриль, я, несмотря на внешность, живу не первую сотню лет. И радости в этой жизни было немного. Неужели ты запретишь мне хоть иногда радоваться, вспоминая то происшествие?
   Почему-то смотреть на эту улыбку вдруг стало невыносимо, как невыносимо смотреть на человека, потерявшего единственный смысл жизни, у которого вместо рыданий из души вырывается истерический смех, но от этого становится еще горше.
   Я не выдержала и уставилась в пол. На его просьбу лишь утвердительно покачала головой, боясь снова увидеть его лицо.
   - Ну и хорошо, - он вернулся к документу и неожиданно уже другим тоном совершенно некстати сообщил,- а вы, лайн*, уже на пять минут опоздали на "Анатомию". Поторопитесь.
   Последнее слово я слышала уже в коридоре...
  

***

  
   С тех пор все и началось. Я подозревала, что виной тому были мои мысли об умиротворенности. Сглазила, что называется. Жизнь по мановению руки судьбы резко перестала быть скучной.
   Первые "подарочки" пришли в день праздника плодородия. Во время него рынок превращался в украшенный цветами "зал" со сценой, уставленный столами с различными яствами. По традиции, коей более тысячи лет, каждая хозяйка обязана была приготовить к празднику что-нибудь этакое. Моя мама обычно готовила свои знаменитые среди всех знакомых пироги с лимоном. Но такое счастье было лишь для обычных жителей. У учеников в день торжества ничего не изменилось: учеба, книги и внутренние садики. И конечно, Нате взбрело в голову выбраться в город! А то, что это было запрещено - еще лучше - как же, азарт!
   Изначально мы сидели после уроков в библиотеке и скучали. Точнее скучала Ната, а я штудировала книгу по травоведению.
   - Умираю, - вдруг простонала она.
   - Что? - погрузившись в чтение я не очень замечала окружающий мир.
   - Ну конечно. Если я умру, никто даже не заплачет. Никто меня не любит! - это уже смахивало на помрачение рассудка.
   - Ты можешь по нормальному сказать, что тебе нужно? - дневная флегматичность сменилась настороженностью.
   - Ску-учно! - та-ак, сейчас решит напакостить, при этом втянув меня (пару раз я даже подвергалась наказанию вместе с ней, но потом наставники заметили, кто из нас двоих запевала и, в очередной раз поймав нас, просто сочувственно кивали мне головой). Надо было спасаться.
   - А может пойти помочь мастеру Виароне?
   - А в городе праздник, - у меня отнялись ноги, ибо для такого человека, как моя подруга, напрашивалось только одно решение.
   - Решено! Идем в город! - я чуть не завыла в голос над своей несчастной судьбой и попыталась в последний раз хоть что-то сделать:
   - Но нам запрещено, единственный выход - ворота, а его охраняют стражи.
   - А кто тебе сказал, что единственный? - факелы в её глазах полыхнули так, будто туда плеснули спирта.
   Она резко вскочила, взяла меня за руку и мы привычно понеслись.
   0x08 graphic
   *. Устаревшее обращение к молодой девушке.
  
  
   "Пролетели" "стеклянный"* коридор, еще несколько обычных исчезло за спиной. Ната выбирала направление, не задумываясь, будто совершала такие побеги каждый день; а я уже не запоминала повороты. Только когда мы бежали по какому-то мостику, до меня дошло, что дорога поднимается вверх. А потом я вдруг я неожиданно поняла, что дорогая подруга неукоснительно к сторожевой башне. Духи-хранители! Там же стражи!
   - На-ата! Ты... ты с у...ума сошла! Там ж..же стра..жи! - задыхаясь прокричала я.
   - Прорвемся! - мне бы её оптимизм.
   Пробежав запыленную галерею, мы стали подниматься по ветхой винтовой лестнице. Похоже, здесь давно никого не было, и заходили сюда только такие любопытные "белки", как Ната. Лестница привела к серой от грязи двери. Закрытой, и несмотря на покинутость места, даже на вид крепкой. Но подруга ею не заинтересовалась. Нату привлекло небольшое створчатое окно, на которое она тут же запрыгнула. Я подождала, пока та спустится с другой стороны и, кряхтя и охая, стала взбираться на подоконник. Да уж этот лаз во время поисков точно учитывать не будут. Через узкое окошко могла пролезть только невысокая жилистая или просто худая девушка. Притом боком. Слава духам (или наоборот, с чьей стороны посмотреть), мы были нужной комплекции: Ната относилась к первой группе, а я - ко второй.
   Окно оказалось проходом на крышу. Оно располагалось высоко над "землей", но все равно при приземлении пяткам было больно.
   - Теперь тихо, - она прижала палец к губам (видать для особо умных), жестами поясняя, что имела в виду; после чего, пригибаясь, стала передвигаться на противоположную сторону крыши, где находилась такая же башня с таким же окном. Мысленно кроя Нату злыми словами (для неприличных, к сожалению [или к счастью], у меня было слишком "правильное" воспитание), я пошла или скорее поползла вслед за ней. Слава духам, дождя в последнюю неделю не было и сухая черепица не скользила под ногами. Но эту потерю с лихвой восполнил ветер и мои волосы, которые я заплетала только на практических занятиях. Везет Натке! У неё они короткие и с челкой, а мне еще в детстве строго на строго запретили стричься; вот и выросли ниже пояса, мешают только.
   На второе окно первой пришлось залезать мне. Точнее меня подпихивала снизу Ната, а я пыталась подтянуться на своих хилых руках. А конце концов мое многострадальное тело просто перевалилось через проем и упало на пол, чуть не свернув шею.
   - Жива? - донеслось с верху.
   - Вроде, - я покрутила головой, и шейные позвонки звонко хрустнули.
   - Ну и хорошо, - сама подруга приземлилась мягко и бесшумно, как кошка.
   - Куда дальше?
   0x08 graphic
   *Не разбираясь в архитектуре, ученики целителей называли "стеклянными" коридоры, где вместо стен были колонны соединенные арками.
  
  
   - С этой башни начинается защитная стена. Здесь почти никого не бывает, так как подобраться к замку со стороны гор невозможно, разве что на драконе. А им, сама знаешь, на людей глубоко начхать. Правда, по стене стражи все же ходят, но патрулирование голых скал кому угодно дрему навеет, тем более что сейчас войны нет.
   Мы спустились по винтовой лестнице на этаж ниже и оказались в небольшой комнатке, где находилось все для обороны. Даже стреломет у окна был начищенный и смазанный. Дрему, значит, скалы навевают. Прямо уж спят на посту. Ха. "Перестраховка на всякий случай" - пронеслась мысль в голове. Подруга тем временем на цыпочках подобралась к проходу на стену. Аккуратно выглянула и тут же спряталась. Жестом подозвала к себе и, указав пальцем куда-то за спину, одними губами произнесла: "Один". Я тоже мельком глянула на проход. Страж стоял к нам спиной; и, судя по сутулой позе, откровенно скучал. Но даже в таком состоянии он вызвал у меня панический страх: на лбу выступил холодный пот, а сердце взяло бешеный темп. Дрожа, как осенний лист на ветру, на негнущихся ногах я отползла обратно.
   - Не трясись. Он скоро уйдет и у нас будет целых десять минут.
   - О да-а! Это так много, - похоже у меня начинается истерика.
   - Не ори! - шикнула Ната и снова выглянула.
   - А как возвращаться?
   - На закате будет смена. А это почти пятнадцать минут
   - Почему так долго?
   - Да здесь патрулировать нечего. А из Замка никто в своем уме не полезет. Здесь же нет сумасшедших.
   "Кроме нас двоих" - безрадостно подумалось мне.
   Ната обернулась в мою сторону:
   - Так. Когда они уйдут, первой полезу я, а после ты. На стене, ближе к башне есть выступы, по которым можно будет очень удобно слезть.
   - Откуда ты о них знаешь?
   - Понимаешь, есть некоторые растения, которые выдают целителям государственные распределители только под расписку и на конкретное зелье. А нужды у затаившегося мага бывают разные. И некоторые растения растут только в горах. На целителе метка, его сразу найдут; а вот ребенок может, если будет осторожен, до вожделенной травки и добраться. И даже подлезть поближе к Замку, увидев некоторые детали.
   - Сумасшедшая, - это все, что я смогла произнести.
   - Есть немного, - беззаботно подтвердила та и снова глянула на проход.
   Мы сидели. Минуту, две, три... Время растягивалось в вечность, как размягченный слиток золота растягивается в тонкую нить. Я уже задремывала, как вдруг Ната радостно прошептала: "Уходит!".
   Поблекшая было, реальность резко напомнила о себе, обухом по голове возвращая в память цель нашего здесь нахождения. Я хотела еще раз попытаться отговорить драгоценную подругу от задуманного, но та уже вылезла на стену и тихонько пробиралась к вожделенному спуску. Мне ничего не оставалось, кроме как, мысленно воя по своей погубленной молодости, двинуться за ней.
   Оказалось, Ната отошла совсем не далеко и находилась у стыка башни и стены.
   - Видишь, - она указала пальцем куда-то вниз. Я пригляделась: около башни кладка стала шершавой и удобной для спуска. Похоже, до нас сумасшедших не было, и о ремонте никто не думал.
   Ната полезла первой, быстро и ловко продвигаясь вниз. "Мне бы так" - тяжко вздохнула я и последовала за ней. И в моем случае спуск нельзя было назвать таким же изящным. Всегда боялась высоты. Не желая оступиться, я очень долго и тщательно нащупывала нужный выступ. Чуть не опоздала. Из круга видимости я выбежала за секунду до возвращения стража. И еще долго приходила в себя, с единственной мыслью в голове: "Пронесло". Ната стояла рядом и терпеливо ждала, пока я оклемаюсь. Для неё такие забеги были самим собой разумеющимся и то, что далеко не каждый может повторить за ней её выкрутасы, мою подругу, похоже, не интересовало.
   - Ну...куда теперь, - собралась я с мыслями.
   - В город, - ответила та, и мы потихоньку начали спускаться вниз.
  

***

  
   Я любила праздники. Как ни странно, но лишь в такие дни город казался мне живым. В другое время создавалось ощущение какой-то фальши, будто чего-то остро здесь не хватало. А чего - помнили лишь старые, но крепкие стены, которые построили за многие века до моего рождения. Сейчас же он был не мертвым, а спящим. Будто вот-вот придет момент, когда город проснется и заиграет всеми красками, и случиться чудо, которое перевернет весь твой серый мир, наполняя его новым смыслом. И долгие годы ждешь, что однажды это произойдет... Ждешь.
   - Ну, что заснула? Пошли скорей! - одернула меня Ната. Мы стояли в глухом, грязном (что очень странно, в городе все следили, чтобы на улицах была чистота) переулке, совсем рядом с площадью, и остановились, похоже, только потому, что меня опять одолели "думы". А как мы добирались до него, продираясь сквозь колючие кусты - песнь отдельная. И если бы я умела ругаться, то и нецензурная.
   Через две минуты мы вышли к площади и, без труда, слились с толпой. Всем было весело, все о чем-то говорили, а некоторые даже пели, пытаясь в подпитии переорать специально собранный для праздника оркестр. При взгляде на столы глаза разбегались, и на лицо наползало выражение счастливого обалдения. Все-таки я - сладкоежка. А когда перед тобой много-много тортов, которые можно съесть(!); притом, что в тебя не влезет и десятая часть... Как же я люблю праздник Плодородия!
   Но как всегда счастья не может быть много. Ложка дегтя в мою бочку с медом вылилась к тому времени, когда я уже объелась пирожными, а какой-то крепенький паренек чуть перепивший медовухи предлагал мне дуэтом исполнить отрывок из одной известной баллады. И КОНЕЧНО этим дегтем оказался мастер Лейрон, который что-то забыл в городе. Когда прохладная рука легла мне на плечо; я, ничего не подозревая, обернулась, ожидая еще одного "певца". Доожидалась...
   Столкнувшись со знакомыми зелеными глазами, я испытала сильнейший шок. Мне резко поплохело: сердце ушло куда-то в район живота и напоминало о себе тяжелыми толчками; на лбу выступила испарина. Тем временем правая бровь наставника приподнялась, задавая известный нам обоим вопрос. И кончилось все бы плохо, если не...
   - Юл! Я тут такое нашла! - нет, Ната и впрямь мой дух - охранитель. Её крик вывел меня из ступора, порвав нить, натянувшуюся между мной и учителем.
   - О! Мастер Лейрон! Здрасте! - от такого приветствия уже обе брови наставника залезли на лоб. Но добило его не это. Ната, со своей особенной непосредственностью, протянула ему банку с недоеденным малиновым вареньем, с которой, похоже, не расставалась с начала праздника, и добавила, - будете?
   - Э-э... - все, что мог сказать обалдевший мастер. НО, это было не все.
   Гвоздем программы был, появившийся неожиданно из толпы, вспоминаемый мной ежедневно Орнет. Он быстрым шагом направлялся ко мне, гневно задавая главный вопрос этого дня: "Что ты здесь делаешь?" Дойдя, дядя заметил Лейрона, и на его лице появилось мрачное удовлетворение. Похоже, заметив меня, он ни на минуту не сомневался, что нас рано или поздно засечет кто-нибудь из Замка.
   - Приветствую вас, мастер Лейрон.
   - И тебе здравствуй, Орнет, - учитель чуть улыбнулся и кивнул в мою сторону, - твоя?
   - Племянница, - по голосу можно было понять, что дядя сейчас не шибко рад нашему родству. Мне стало стыдно. Так подвести человека!
   Под взглядами взрослых я съежилась и уставилась в пол. Подруга же невозмутимо доедала варенье. Мне бы её не пробиваемость.
   - Что будем делать? - поднял интересующий меня вопрос Орнет. Лейрон скользнул по нам своими изумрудными глазами и выдал:
   - Вообще-то положено сажать в карцер на неделю на хлеб и воду...
   Мне резко поплохело.
   - ...но тут проблема, - невозмутимо закончил он.
   - Какая? - удивился дядя.
   - До них никто еще не смог выбраться из Замка, обычно олухов ловили еще на стене, - они посмотрели на нас, а потом друг на друга. Неужели все обойдется? Духи! Пожалуйста! Пожалейте меня, хоть раз!
   - Простить? - не веря, произнес Орнет. Похоже, такое попустительство было в корпусе редкостью.
   - На первый раз, - подчеркнул наставник. Оглянулся на нас, - сегодня можете еще повеселиться. Завтра зайдете ко мне и объясните, как сюда попали.
   - Хорошо! - хором ответили мы. Я вздохнула с облегчением. А Ната... Повторяться она не любила, и, наверное, со спокойной душой расскажет мастеру про проход, все равно им больше не воспользуется.
  

***

  
   Все остальное время до заката мы занимались тем, что, сидя за столом, в огромном количестве поглощали сладости. Под присмотром Орнета, хотя последнее мне, лично, не мешало. Дядя заменил мне отца; когда, вернувшись из корпуса, узнал, что тот умер от лихорадки. Самое обидное, как с грустью говорил Орнет: лекарство от неё открыли через день после смерти; и, если бы папа заболел хотя бы на день позже, я бы росла при обоих родителях. Мне, тогда, было всего два года; и, каким был отец, я не помню. А слово "дядя" для меня почти сразу стало равносильно "папе".
   Нату же не могло поколебать ничего. А уж оторвать её от такого священнодействия, как поедание пирога с повидлом... Недоеденная банка с вареньем стояла рядом, как военный трофей.
   Но с каждым часом приближалось время, когда надо было возвращаться. А не хотелось - хотелось уйти домой и не возвращаться в рассадник стражей (так называли Замок большинство магов). Последние полчаса я просидела, как на иголках, смотря в сторону уходящего солнца. В такт ему на небе медленно начали собираться облака.
   Я оглядывалась на Нату, ожидая, что та скажет: "Пора". Та же совершенно спокойно продолжала есть сладости в огромном количестве стоявших на столах. Хоть бы ухом пошевелила, что ли!
   На плечо неожиданно легла теплая рука. Уже имея плачевный опыт, я с опаской оглянулась. Но это просто был мой дядя. Он знающий меня, как облупленную, конечно же заметил, что со мной происходит и решил поддержать. Молча, но этого оказалось достаточно. Я посмотрела в его темно-карие, внимательные до невозможности, глаза, настолько понимающие, что хотелось разрыдаться, уткнувшись в его рубашку. Глаза, настолько теплые, что в душе разрасталась слепая вера: все будет хорошо, все успокоится, а беды перетрутся, не оставив о себе даже памяти. Спасибо тебе Орнет, за все спасибо.
   Ната подергала меня за рукав и сказала: "Пойдем, а то не успеем". Я, нехотя, встала, и мы побрели уже известной мне дорогой к Замку. Но когда мы дошли до того самого грязного переулка, она, вдруг, тихо и, как ни странно, совершенно серьезно произнесла:
   - Тебе повезло, что ты встретила своего дядю. А я папу так и не разглядела. Да и не ходит он на такие праздники. Жаль. О хоть и вредный, но мне так не хватает уверенности в завтрашнем дне. Настолько, что я готова стать тихоней, лишь бы он оказался рядом...
  

***

  
   До стены мы добрались, когда на небе уже во всю царствовал закат. По крайней мере, тучи были на месте, и "кровавое" освещение тоже. Хотя тучи были какие-то не такие, в том смысле, что они были не ровно белые, а темно-серые, ярко показывая, что, вспоминая на крыше дождь, я сглазила погоду в общем, и нас с Натой в частности. И это, мягко говоря, радовало мало.
   Мою подругу небо не интересовало, она напряженно смотрела на стену, ожидая каких-либо действий со стороны стража. Действий не было, и это, похоже, очень её нервировало.
   Но вот, стража окликнули, и он, расправив плечи, ушел в башню. Ната резко расслабилась, на губах появилась обычная для неё, по-лисьи хитрая, улыбка.
   - Пошли, - выдохнула она и побежала к стене. Хныкать было уже бесполезно, да и залезание в данном случае было не шалостью, а необходимостью, поэтому я молча двинулась за ней.
   И тут, случилось то, чего я боялась... полил дождь. Даже не дождь - ливень, который заставил меня проявить небывалую для моего характера прыть. И причиной была вовсе не боязнь промокнуть, а совершенно логичный страх, что от воды камни станут скользкими, и мы элементарно не сможем забраться.
   Первой полезла Ната, которая тоже отсутствием ума не страдала, практически взлетев на стену. Я тоже не заставила себя долго ждать - жить хочется всем. Камни крошились под моими руками и ступнями, мне приходилось практически на ощупь искать уступы. На верху стояла Ната, поглядывая то на меня, то на соседнюю башню. Конец пути уже был близок, но тут духи-охранители решили, что дали мне слишком много, и уступ, на который я опиралась, обвалился. Неловко взмахнув руками, мое тело рухнуло вниз... почти рухнуло. Ната, успела схватить мое запястье до того, как я полетела в пропасть (назвать, конечно, десять метров пропастью сложно, но для моей головы и других частей тела хватило бы и этого).
   - Карабкайся, быстро. Они сейчас придут, - крикнула шепотом (и как только удалось?) мне Ната. Слова отрезвили меня, и я стала хаотично искать ногами опору. Ната тянула сверху.
   И тут со стороны башни раздались шаги. Я похолодела. Белое лицо подруги явно говорило, что даже она не знает, что будет. Но... не дойдя до выхода, страж развернулся и снова ушел в глубь помещения. "Плащ забыл" - раздалось от туда. Призрачная надежда, вселила в нас небывалую и силу, и Ната одним рывком закинула меня на стену. Про то, с какой скоростью мы забежали в башню и винтовую лестницу и говорить нечего.
   На этом решили не останавливаться, и сразу же вылезли на крышу. Фактически пробежали по ней, даже не подскользнувшись на мокрой черепице, и долго приходили в себя сидя на полу.
   - У-ух. Никогда так не попадала, - выдохнула подруга. Сил злиться на неё за то, что втравила в историю, уже не было. Да не могла я обижаться на человека, который минуту назад спас мне жизнь. Оставалось просто блаженно вздыхать, радуясь, что все обошлось.
   Не знаю, сколько времени мы просидели под окном, но воды с нас натекло достаточно. При этом две огромных лужи вокруг нас продолжали увеличиваться. Я почувствовала, что продрогла.
   - Пойдем, - сказала я. Голос был каким-то тихим и вымученным. Вставать не хотелось.
   - Пошли, - прокряхтела Ната, поднимаясь. И мы пошли...
   Тихо, чтобы не заинтересовать караул, медленно брели, оставляя за собой лужи дождевой воды. Говорить не хотелось. Хотелось добраться до комнаты, рухнуть в постель и спать... спать... спать... Благо завтра единственный день, когда уроки начинались не утром, а в полдень. Да и заключались они в уходе за ботаническими садами, по одному на десять человек.
   И тут жизнь снова решила сделать подлянку. Нас муха укусила пойти через хрустальную залу, где был музей стеклянных целительских приборов, а пол был мраморный... и гладкий.
   Мы же с Натой совсем расслабились. Умеренная ходьба и спокойное дыхание убрали оставшееся душевное напряжение, а с ним и часть усталости. К подруге вернулось её хорошее настроение и хулиганская улыбка. Все вернулось на круги своя... Но это не значит, что надо скакать по зале, где много хрупких вещей! Свою мысль я тут же высказала:
   - Нат, потише. Заденешь еще что-нибудь!
   - Ну и пусть задену. Тебе то, что от этого будет?
   - Мне то ничего, а вот чаш...
   Досказать я не успела, легким взмахом руки чаша Дийрона граненая из цельного хрусталя полетела на пол. В надежде спасти прибор, смерть которого нам не простят, я прыгнула вперед... но не поймала. И самое страшное было не это. Чаша не разбилась... она зависла в воздухе! В ужасе я посмотрела на Нату.
   - Ой... - тихо сказала подруга, поняв, что натворила.
   Не сговариваясь, мы сорвались в сторону комнат. Любому дураку было понятно, что Замок - это не только корпус, но еще и жилище правителя. И поэтому ночью коридоры патрулируют стражи, которые врят ли оставят без внимания этот инцидент.
   Но судьба решила забрать все долги, за данные ею подарки. Коридор ведущий в жилые комнаты встретил нас быстрыми тяжелыми шагами. Резко затормозив, мы развернулись в обратную сторону, но и там тоже были шаги. Страх холодом растекался по всему телу. Вот сквозная зала редких камней, коридор лестница. Когда мы добежали до первого перекрестка, шаги уже звучали со всех сторон. Мы завернули в узкую галерею... оканчивающуюся тупиком.
   "Теперь точно все", - пронеслось в голове. Последним животным инстинктом мы вжались в каменную стену, закрыв глаза, по-детски надеясь, что все кончится... и провалились.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"